Москва зовёт

Глава 5

18 января 1983 года. 12 часов 40 минут московского времени. Остров Визе

Экспедиция наконец-то добралась до полярной станции на этом арктическом острове. После чрезвычайного происшествия, связанного с потерей двух аэросаней и весомой частью оборудования самой экспедиции, возмутители спокойствия уже не помышляли о демарше по старому маршруту. Ни комплекта для связи, ни медикаментов, ни дополнительного запаса топлива — ничего этого не было, и даже Глушко молчал, когда Птахин включил динамик на радиостанции, чтобы было слышно голос начальника штаба экспедиции.

— В связи с потерей части оборудования экспедиции категорически запрещаю отклонение от изменившегося маршрута! Любой, кто захочет внести раздрай в планы, станет преступником! Теперь о погоде… Прогноз неутешительный, товарищи… Аномальный циклон, прорвавшийся в Арктику, уже наделал немало бед. Поэтому по вашей экспедиции принято решение о старте к острову Голомянный не через трое суток, а уже завтра. Понимаю, что тяжело, но это единственный выход в создавшемся положении. Подчёркиваю — единственный. И если бы не та часть оборудования для полярной станции на этом острове, я бы вообще запретил ваше дальнейшее движение. Дождались бы ледокола «Арктика» и уже на нём возвратились на Большую Землю.

— А что мешает нам так поступить? — дождавшись перехода на приём, спросил Птахин.

— Обстоятельства, Роман Владимирович. Дело в том, что… — начальник штаба поведал о несбывшейся провокации американской подлодки. — И пока ледокол выведет американцев из ледяного плена, пройдёт немало времени. Ну и нужно выполнить условия нового маршрута — политическую составляющую экспедиции тоже нельзя сбрасывать со счетов. Вы бы знали, что творится сейчас в мире… люди дежурят на ваших частотах круглые сутки, газеты даже капиталистических стран пытаются спрогнозировать итог, но без злобы и желчи… Я понимаю, что это связано с официальным снятием американского эмбарго, но мы должны показать всему миру, что советские полярники доведут начатое дело до конца. Товарищи! Это престиж нашего государства!

— Мы поняли, — ответил начальник экспедиции. — И приложим максимум усилий, чтобы до конца выполнить порученное задание.

Как только радиосеанс закончился, Птахин обвёл взглядом собравшихся товарищей.

— В изменившихся условиях устанавливаем военную дисциплину… Больше никаких демаршей и пафосных речей. Кто не согласен, остаётся здесь и ждёт ледокол… Может, через пару месяцев, может, вообще к лету, но тот придёт… А я не хочу слышать провокационные возгласы и нытьё во время дальнейшего движения экспедиции, поэтому завтра утром каждый из вас пообещает мне полное подчинение моим приказам. Всё ясно? — он пристально посмотрел на облажавшихся «идеалистов».

— Да… Понятно… Конечно… — нестройно ответили те.

Пятью часами позднее. Территория европейской части СССР

Вещание Центрального телевидения охватывало множество территорий союзных республик. Меломаны из глубинки давно взяли за моду записывать песни на свои магнитофоны через телевизоры — как-никак, а часть новинок музыкального творчества проходило по этому пути. И вот, в 16:45 на голубые экраны вышла новая передача молодой, но уже полюбившейся телепрограммы «До 16 и старше…» Помимо освещения новинок музыкального творчества советских групп, были и профессиональные комментарии ведущего. Начало выпуска он посвятил двум уже известным в Советском Союзе группам, а затем плавно перешёл к новому коллективу — «Алое пламя».

— Честно говоря, я об этой группе раньше не слышал. Да и мои коллеги мало что знают о творческом коллективе «Алое пламя», однако их песни не оставили равнодушными никого из нашего творческого коллектива. Нам удалось познакомиться с репертуаром этого ВИА… многогранного и очень динамичного… Их песни отражают решительность и патриотизм… их невозможно слушать равнодушным сознанием, а уж видеоклипы… да-да! Вы не ослышались! ВИА «Алое пламя» решило идти в ногу со временем и взяло на вооружение не только быстрый темп музыки, но и видеоряд, смонтированный из фрагментов художественных фильмов и документалистики, берущих за душу… Сегодня у нас бенефис ВИА «Алое пламя», состоящий из пяти видеороликов.

Начав со «Славян» трансляция не останавливалась на комментарии ведущего, выпуская в эфир один за другим шедевры советского рока. Лишь по завершении «Последнего дня», посвящённого Афганистану, ведущий подвёл итог программы.

— Если честно, я и сам сейчас нахожусь в небывалом душевном подъёме от просмотра этих видеороликов. Я знаю, что многие из вас смотрят в сторону западных групп, но скажите мне по совести… неужели вас оставило равнодушным выступление этой советской рок-группы? Неужели она хуже тех, кто поёт лишь бы набрать в рифму непонятно как связанные между собой слова? Может быть, это выступление поставит жирную точку в противостоянии западной культуры, основанной на религии, наркотиках и ещё чего-то похуже, с нашей — понятной и патриотичной… близкой нам по духу и не оставляющей равнодушными никого от мала до велика.

Через двадцать минут в редакцию музыкальных программ стали поступать звонки. Сначала от москвичей и ленинградцев, а потом подключились и люди из глубинки, прося повторить мгновенно полюбившиеся песни в одной из ближайших передач. К вечеру волна звонков достигла своего апогея — включились те зрители, для кого программа вышла в записи по другой вещательной сетке.

Велтистов ещё во время первого эфира — днём смотрел на телеэкран и понимал, что «попал в струю». Сразу по окончании телепередачи он поочерёдно набрал номера главы «Мелодии» и типографию, высказавшись собеседникам за увеличение тиража с 480 тысяч экземпляров до 600. Естественно, руководитель Всесоюзной студии звукозаписи поинтересовался такой внезапностью, но после продолжительной беседы с Евгением Серафимовичем попросил посодействовать с новыми музыкальными записями ВИА, стремительно ворвавшегося на музыкальный Олимп страны, непосредственно для фирмы «Мелодия». Велтистов согласился, сославшись на наличие в городе, где находится этот ансамбль, своего спецкора, через которого редакция в первую очередь узнает о новинках.

Ближе к вечеру в редакцию молодёжного журнала приехало сразу двое — главреды «Правды» и «Комсомольской правды». Но если первый оказался «бедным родственником», пытавшимся повернуть механизм системы в свою сторону, то второй явился лишь обсудить некоторые аспекты коллективного взаимодействия — по своим каналам он узнал о том, КТО там работает спецкором и кому ещё капает самая последняя информация. В результате товарищи Селезнёв и Велтистов договорились о посильной помощи друг другу в плане передачи свежего материала из Рябиновска, а Афанасьев сидел на стуле мрачнее тучи — его излишняя принципиальность сыграла с ним злую шутку.

Тем временем. г. Рябиновск. Здание горрайисполкома. Кабинет 12

Соломенцева только закончила прибираться в недавно отведённом ей кабинете — в этом вопросе посуетилась Шмелёва, выпросив у тётки один кабинет под нужды корреспондента двух известных советских изданий. Елена Михайловна с пониманием отнеслась к такому политическому вопросу и даже помогла выбить Ксении городской номер телефона с выходом на межгород. Сначала она колебалась между выбором обычного номера и полновесного — неизвестно, что может отчебучить молоденькая спецкор, а потом расхлёбывай за ней, но майор Рокотов заверил, что с десятого числа все междугородные звонки контролируются некой системой, которая при явной утечке какой-либо важной информации сразу блокирует разговор. Это стало возможным после установки нового модуля в общий охранный комплекс под управлением Анфисы.

Накатав первую свою заметку в «Комсомольскую правду», девушка оделась и стрелой рванула в ЦСБ, где находился майор Рокотов — её куратор и симпатичный молодой человек. Памятуя о разговоре с дедом, Ксения решила сразу прояснить для себя вопрос с возможным будущим замужеством. Раз по свободной любви, как она понимала, ей выйти замуж не светит, значит, кандидатуру будущего мужа нужно подбирать уже сейчас. Под предлогом знакомства с руководящим составом города и предприятий она выцыганила у того же Рокотова список всех доступных ей для интервью людей и принялась методично выискивать информацию о личных пристрастиях лиц мужского пола и конкретно — их семейное положение. Тоже, якобы, для исключения неловких моментов — вдруг жена или невеста ревнивая. Юрий усмехнулся, понимая такую подоплёку интересов девушки, но виду не подал. Проштудировав довольно большой список кандидатур, Ксения остановилась как раз на самом майоре. А что? В тридцать лет получить майора, да ещё КГБ… и сам симпатичный… нет, даже красивый… В общем, Ксения решила исподволь начать подбираться к нему.

В Центре управления безопасностью Соломенцевой удалось попасть только на первый этаж — дальше ей преградил дорогу молоденький сержант в алом берете. Узнав, кто она и зачем прибыла, Жора Нархов сразу доложил о гостье наверх. И через несколько минут к ней спустился майор Рокотов.

— Юрий Валентинович, а почему меня не пускают на второй этаж? — недовольно проговорила она.

— Ксения Юрьевна, несмотря на подписку, вам туда путь заказан. Нужно время, чтобы вы смогли профессионально отличать режимную информацию от обычной.

— Вот так всегда… на самом интригующем моменте… затравили и обломали…

— Давайте сменим тему. Вы что-то написали для газеты или журнала?

— Да, небольшую заметку для «Комсомольской Правды»… — она не успела больше ничего сказать, потому что на всём первом этаже заверещала сирена.

* * *

У Дарьи Беловой — курсанта Пятого звена, сегодня был выходной. Девушка прошлась по магазинам, потом проведала бабушку, живущую в другом районе города и сейчас, предвкушая тихий вечер за телевизором, она шла по одной из улиц города. Обычная тихая улочка с двухэтажными кирпичными домами экспериментальной постройки десятилетней давности. По мере продвижения, девушка заметила бегущих людей к одному из домов. Пригляделась и тихо ахнула — из окна второго этажа валил густой тёмный дым. Сходу взяв темп как на тренировках по бегу, она быстро добралась до этого дома.

После отчаянного женского крика «В квартире остались дети!» у Дарьи мгновенно включились профессиональные навыки — девушка, невысоко подпрыгнув, уцепилась за поручень последней ступеньки пожарной лестницы, подтянулась и через минуту уже карабкалась вверх к задымлённому окну. Другие женщины замерли, следя за её действиями. Вот Белова поравнялась с нужным окном, затем, вытянувшись почти во весь рост, удачно выбила ногой стекло из рамы и, сразу поднявшись на одну ступеньку вверх, спрыгнула на подоконник. Снизу раздался коллективный «ох» зрителей.

Внутри квартиры царил густой туман от догорающих занавесок и тлеющих обоев. Меньшая концентрация дыма внизу позволила с трудом, но разглядеть торчащие из-под кровати ноги, она нагнулась и решительно вытащила двоих — мальчика и девочку лет пяти-шести.

— Тётя, мы… — мальчик закашлялся, а Дарья его уже не слушала — просто взяла в охапку обоих. Да тяжеловато оказалось, но Белова понимала, что другого шанса спасти детей не было и уже не будет — через несколько минут из-за притока кислорода с улицы здесь настанет настоящий ад. Судьба оказалась благосклонной к Дарье, дав прорваться через разгорающийся пожар к разбитому окну. Девушка с трудом подняла на подоконник мальчишку и, встав туда же сама, притянула к себе девочку. Образовавшаяся трудность с переходом малышни на лестницу сразу решилась окриком одного из пожарных снизу:

— Прыгайте! Сейчас же!

Белова мгновенно сориентировалась и велела прыгать мальчику:

— Ты — первым! На счёт три!.. Раз! Два! Три!! — мальчишка не струсил и вскоре очутился на шатре пожарных.

— Я боюсь… — захныкала девочка.

— Нас вдвоём удержите? — поинтересовалась Дарья. — Девочка боится.

— Мужики! Растягиваем на всю катушку! И держим! — заорал один из пожарных. — Дава-а-ай!!

Дарья специально рассчитала так, чтобы малышка осталась на шатре, а она сама ушла, как на батуте, вперёд, высвобождая кинетическую энергию в полёте и паре кувырков при приземлении. Всё-таки занятия гимнастикой перед службой в «Алых беретах» сыграли свою положительную роль — девушка быстро вскочила на ноги и сразу же подбежала к пожарным.

— Как дети?

— С твоей помощью спасены! — пожарный дружески похлопал Дарью по плечу. — Ты из этих…э-э-э… «Алых беретов», да?

— Так точно.

— Девушка! — Белова оглянулась и увидела бежавшую к ней женщину. Та налетела, словно ураган, и стала покрывать лицо Дарьи поцелуями. — Спасибо!.. Спасибо тебе за всё!.. Если бы не ты!.. — она замотала головой, потом опустилась на колени, обхватила Белову за ноги и зарыдала.

— Да успокойтесь… всё уже позади… — Дарья, смущаясь, пыталась успокоить мать и детей.

— Дочка, ты даже не понимаешь, какое дело сделала… — покачал головой тот же пожарник. — Ты сегодня спасла две жизни. Две, понимаешь?

— «Пять-Семь», доложите обстановку! — в связной гарнитуре раздался голос Анфисы.

— Я — «Пять-Семь», во время выходного шла по улице и заметила пожар на втором этаже здания. Прорвалась внутрь и оказала помощь двум детям…

— Она моим детям жизнь спасла! — заорала, попытавшись приблизиться к Дарье мать двоих спасённых ею детей. — Вы уж наградите её чем-то! Пожалуйста!

— «Пять-Семь», вас ждут в ЦСБ — нужно написать рапорт, — проинформировала её Анфиса.

— Есть, — под аплодисменты собравшихся Дарья покинула место пожара.

* * *

С момента наступления чрезвычайной ситуации, Ксению Соломенцеву допустили в ЦСБ по указанию генерал-майора — ситуация позволила. Видя на громадном гала-экране всю череду действий курсанта Беловой, спецкор зажала руками рот, чтобы не закричать в ответственный момент. Сразу после благополучного завершения спасения малолетних детей и под овации других сотрудников Ксения всплакнула. Но ровно минуту продолжалась её слабость — она ринулась к Остапову.

— Александр Петрович! Разрешите мне взять интервью у этой девочки! Она… она совершила настоящий подвиг!

— Как, Юрий Валентинович, доверим репортаж нашему журналисту? — обратился генерал к Рокотову.

— Думаю, справится, — кивнул тот. — Но подвергнуть цензуре репортаж всё равно придётся.

— Я согласна, — закивала заплаканная Ксения.

Через четверть часа прибыла Белова — приехала на одной из пожарных машин. Пожарники пригласили на беседу руководство ЦСБ в лице генерала Остапова и почти в ультимативной форме, но с соблюдением субординации, потребовали наградить отличившуюся курсантку «Алых беретов». А та, то краснея, то бледнея, скромно стояла возле руководства, ожидая реакции.

— Товарищ генерал, таких людей нельзя затирать, — покачал головой старший пожарного расчёта.

— Мы, если нужно, все подпишемся под ходатайством, — поддакнул его помощник. — Хорошая смена у нас будет. Ведь если бы не она, детей могли бы и не спасти… те несколько минут форы от Даши позволили им не задохнуться.

— Не волнуйтесь, товарищи, замалчивать такой факт в её послужном списке не станем, — заверил их Остапов. — Более того, сейчас корреспондент «Комсомольской Правды» возьмёт у Беловой интервью, и о ней узнает вся страна…

— Ого! Тогда в самый раз будет! — старший из пожарных показал большой палец.

— …Ну и о награждении побеспокоимся.

Сразу после этого Соломенцева взяла девушку в оборот. Ксению интересовало буквально всё о Беловой: учёба, занятия гимнастикой, личная жизнь. Вызывали и привлекли к интервью даже звеньевого. Валера долго удивлялся столь внезапному вызову в ЦСБ, но только узнав причину, сразу поблагодарил за службу подчинённую и сам сел писать представление на награду. Естественно, под диктовку генерала, но сразу после написания на представлении поставили визы сначала Князева, а уж потом и Остапов. А через день в «Комсомольской Правде» вышла заметка «Ищут пожарные, ищет милиция…» Сразу после этого в адрес компетентных органов пошли письма из разных уголков необъятной страны. Читателей интересовали все подробности о героине заметки, но главное, почти в каждом письме люди обращали внимание на военный берет девушки, чётко видимый на фотографии, и спрашивали, что за подразделение, в котором проходит службу Дарья Белова.

20 января 1983 года. Бухта Солнечная.[23]Полдень

Погода распоясалась не на шутку — тёплый циклон принёс в Арктику не только повышение температуры, но и бору — оледенение, охватывающее при выпадении жидких осадков, замерзающих почти мгновенно. С острова Визе экспедиция отступила, потеряв ещё одни аэросани с повреждённой ходовой частью. Уходили без остановки, поочерёдно меняясь за рулём — дорога была каждая минута — даже радиообмен проводили на ходу. В этом была заслуга Старкова — Виктор умудрился аккуратно скомпоновать многострадальную мачту с обеими антеннами на одних из аэросаней, подвести кабель и питание, а потом самому почти в полусонном состоянии проводить сеансы связи. Уже под утро Птахин вывел экспедицию к бухте Солнечной. Уставшие, но не покорённые люди, сжав волю в кулак, начали выгружать последнее зарезервированное оборудование в деревянных ящиках. Им помогали не только местные полярники, но и часть военнослужащих, расквартированных неподалёку. Как только с разгрузкой было покончено, члены экспедиции устроили импровизированное собрание, чтобы обсудить дальнейшие действия.

— Итак, у нас осталось семь аэросаней…

— Рома, скорее уже пять, — не согласился главмех. — Ещё у двух ходовая ни к чёрту…. не знаю… не дам гарантии, что они выдержат ещё двести-триста «кэмэ».

— Твоё видение дальнейшего пути? — нахмурился Птахин.

— Оставшиеся пять используем на всю катушку — по двое садимся в них и, смазав пятки салом, в темпе вальса идём на Таймыр. Промедление смерти подобно… — покачал тот головой.

— Сколько будем отдыхать? Кто-нибудь смотрел сводки погоды?

— У нас в запасе всего три часа, — вздохнул Старков. — Дальше Солнечная попадает под циклон…

— Тогда есть мысль уйти на трёх аэросанях! — встал со своего места механик. — разливаем остатки топлива по трём машинам им идём без остановки, меняясь на ходу. Выигранное время пригодится при эвакуации с полуострова Таймыр.

— Чтобы не разводить кривотолки, сразу ставлю на голосование. Кто за это предложение, прошу поднять руки… Что, единогласно? — он удивлённо посмотрел на лес рук. — Тогда два часа на отдых и в путь!

Тем временем. г. Рябиновск

Сегодняшняя оперативная планёрка в ЦСБ была целиком и полностью посвящена новому заданию руководства. Остапов не спеша развернул папку и выложил оттуда целую стопку документов. Потом разложил их на три неравные стопки и внимательно оглядел подчинённых.

Руководство страны даёт отмашку на начало проведения крупномасштабного действия… — он взял один из листков и начал читать. — В целях продвижения идеологической составляющей эксперимента, руководству ЦСБ надлежит создать несколько видеороликов, показывающих реальность жизни потомков. Не только в Рябиновске, но и у себя, ТАМ.

— Но как? — Звонцова смотрела на генерала с ошарашенным взглядом.

— Подождите… у нас же есть видеотека! — нашёлся, что сказать Артём. — Если смонтировать небольшой — до получаса фильм, используя эти материалы?!

— И? — Остапов не понял его мысль.

— Ну и потом внести корректировки, наслоив на тот материал изображения ведущих.

— Ты знаком с профессиональным монтажом? Просто я не исключаю возможности выдачи этого материала на экспертизу… пусть позже, но такой вариант нельзя сбрасывать со счетов.

— Товарищ генерал! Не забываем, что уровень технических возможностей этого времени и нашего несоизмерим, — напомнила Звонцова. — Здесь важно тщательно проинструктировать актёров… чтобы не брякнули лишнего и вообще — держали себя в руках постоянно.

— Хорошо, кого будем отбирать на роль ведущих? — оглядел он собравшихся, но ответом ему стало молчание. — Я так и думал… Как дело за конкретикой, сразу в кусты…

— Обязанности контроля реплик и поведения актёров будет лежать на мне. Поэтому я буду участвовать однозначно. Я, конечно, не Ален Делон, — усмехнулся Юрий Рокотов, — но, думаю, что другого варианта просто нет. Если считаете по-другому, предлагайте другие кандидатуры.

— Почему? Юрий Валентинович у нас достаточно фотогеничен, — улыбнулся Артём. — Найти бы теперь женскую кандидатуру и порядок!

— Подождите, у нас же есть такая! — воскликнула Шмелёва.

— Кто? — уставился на неё Соколов.

— Ксения Соломенцева. Журфак МГУ.

— Только первый курс, — осадил её Рокотов. — И то, недоучилась.

— Но мне говорили, что она способная, — заметил Остапов.

— Это по нынешним меркам, а уровень такого материала должен соответствовать нашему. Вот в чём разница. Идеально было бы послать семейную пару — тогда мелкие огрехи нивелируются игрой такой пары. Люди будут обращать внимание на них, а не на мелкие ошибки фильма.

— Разберёмся, — ответил ему генерал. — Теперь другой вопрос — где будем снимать это произведение искусства?

— В цеху Новой площадки, — предложил Иванов. — Есть у меня такой объект.

— Это тот, куда свозили технику? — уточнил Остапов.

— Он и есть, — кивнул тот. — Только кто будет писать сценарий?

— А вот тут товарищу Соломенцевой и карты в руки, — усмехнулся генерал. — Справится, значит, будет и дальше работать в команде.

* * *

Ксения сидела за столом в своём кабинете и откровенно изнывала от безделья. Три статьи в «Комсомолку» уже были безжалостно скомканы и выброшены в мусорное ведро, изгрызено два карандаша, поломано столько же ручек, а идея так и не приходила. Вот в таком подавленном и удручённом виде её нашёл майор Рокотов. Зайдя в кабинет, он перехватил взгляд уставшей от мозгового штурма девушки. Смерил её оценивающим взглядом и без слов сел рядом, достав блокнот с ручкой. Ксения метнула на него пронзительный взгляд, но ничего не сказала, только нарочито глубоко вздохнула.

— У нас появилось новое задание руководства, — Рокотов первым нарушил тишину в кабинете. Ксения сразу оживилась, предполагая интересное развитие событий. — Нам поручено снять фильм.

— Фильм? — её брови мгновенно взлетели домиком. — Но… на какую тематику?

По мере повествования Рокотовым предполагаемого сюжета, Ксения всё больше и больше оживлялась — сначала были восторженные реплики, потом появились вопросы, а под конец девушка уже начала спорить с сотрудником КГБ.

— Так нельзя! Так никто не снимает!

— Вы настолько компетентны в этом вопросе, что можете поспорить со мной? — Юрий иронично посмотрел на неё.

— Я была на съёмках одного фильма… поэтому могу уловить всю подноготную этой кухни. Понимаете, Юрий Валентинович….

— Давайте так, — его рука мягко легла на край стола, — если мы в состоянии создать такой фильм, значит, приступаем к обсуждению. Нет — к чему терять время?

— Я смогу! — она вскочила со своего места. — В крайнем случае позвоню кое-кому из подруг со старших курсов. Они помогут и проконсультируют.

— А как же соблюдение гостайны?

— А что, это секретные материалы? — опешила она.

— Вы не совсем внимательно слушали меня… — покачал головой майор.

— Неправда! Могу повторить, практически дословно, что вы мне говорили! И там не было ни одного слова о секретности! Вот!

— Значит, это моя оплошность, — пожал он плечами. — Тогда прошу прощения. Давайте ещё раз пройдёмся по сюжету. А он следующий…

Вот тут Ксения наконец-то поняла, чего от неё хочет этот майор и руководство Рябиновска. Она внимательно слушала и оперативно делала пометки у себя в блокноте. Наконец, когда Юрий закончил повествование, девушка задумчиво погрызла кончик ручки, потом подчёркнуто небрежно почесала ею свой затылок и…

— Теперь мне понятно, что вы хотите снять! Но здесь есть свои нюансы!

— Нюансы? Какие нюансы?

— Ну как же! Вот смотрите — вы хотите, чтобы парочка ходила по какому-то месту предполагаемого действия и приценивалась к товарам, потом что-то покупала… а деньги? Вы подумали, как это будет выглядеть? Ведь люди сразу направят свои взгляды на те денежные купюры, которыми станет расплачиваться мужчина.

— Логично, — кивнул он. — Тогда что вы предлагаете?

— Я думаю, что мужчина в сюжете станет выполнять имидж потомка… А девушка будет гостьей в этом мире. Ей всё там в диковинку. Пусть она начнёт вести себя почти как ребёнок — удивляться всем новинкам… м-м-м… всему непохожему, например, сравнивая с нашим миром. Но сначала нужен готовый сюжет. Полностью смонтированный… так сказать, набело. А дальше каждый эпизод режиссируется по отдельности. Конечно, придумывать и обсуждать нужно, но это уже рабочие моменты… Фу-у-ух… вроде всё! — она игриво пожала плечами. Юрий Валентинович, а кто планируется на главные роли в этом фильме?

— Пока этот вопрос остаётся открытым, — усмехнулся он. — Вот вы бы согласились на такую роль?

— Конечно! Это же какой потом резонанс будет! Да все мои подруги обзавидуются! А кого прочат на главную мужскую роль?

— А вы бы кого хотели?

— Я? Ну, не знаю… — она задумалась... — Обещаете не ругаться?

— Я похож на деспота?

— Нет, что вы!.. — она снова замялась, но потом внезапно выпалила — Например, Вас!

— Меня? — он наигранно удивлённо посмотрел на Ксению. — Но я не Ален Делон!

— Так и я не Любовь Орлова! Здесь важна не известность актёров, а их психологическая совместимость! Это… это как огонь и вода! Как свет и ночь! Актёры должны взаимно гасить свои характеры! Извините, но я больше не знаю, как объяснить.

— Вы предполагаете показать себя этакой импульсивной девушкой… м-м-м, бесёнком, да?

— ДА! А вы — умудрённый житейским опытом… будете мне показывать ваш мир, его особенности… Это жутко интересно! Даже мне! Даже в моём нынешнем статусе!.. — она захлебнулась от потока эмоций.

— Я вас понял, — кивнул он. — Но вы же понимаете, что нам с вами тогда придётся изображать пару… возможно, супружескую? — Юрий пристально посмотрел на неё. — Не испугаетесь?

— Вот ещё! — Ксения возмущённо вздёрнула носик. — Искусство требует жертв.

— Ладно, давайте попробуем…. только потом отказаться уже станет невозможным.

— Юрий Валентинович, я вам не старшеклассница, у которой на уме только походы в кино. Партия сказала Надо, комсомол ответил — Есть!

25 января 1983 года. мыс Челюскин.[24]Глубокий вечер

К этому моменту готовились все — даже привезли троих человек из прессы — фотокорреспондента и видео-оператора с ведущим из одного из местных каналов телевидения. Необычная сутолока оправдана — здесь, на самой кромке северной земли, такого ещё никогда не случалось.

— Товарищи! Необычная экспедиция советских полярников завершилась около часа назад… — Вещал ведущий. — Пройдены многие тысячи километров, задачи экспедиции выполнены в полном объёме и даже с небольшим опережением срока! Однако уже сейчас можно с уверенностью сказать, что советские полярники вышли с честью из создавшихся природой трудностей! Не спасовав перед ними и показав, я не побоюсь этих слов, высочайшую стойкость духа! Русские никогда не сдавались и не отступали перед спонтанно возникающими трудностями! На том стоят и будут стоять советские люди! Разрешите мне передать слово руководителю этой экспедиции — Роману Птахину!

— Добрый день, товарищи, — кивнул тот, взяв микрофон у ведущего. — Да, экспедиция завершена… удачно, причём… Со своей стороны замечу, что все планы удалось воплотить в жизнь… кстати, в этом немалую помощь оказали большинство предприятий страны, объединившихся для работы в этом проекте, а особенно — Научно-производственное объединение «Прометей» из города Рябиновск Калачеевской области. Не только оборудованием — я думаю, что меня поддержат все участники экспедиции… Виктор Николаевич Старков, специалист НПО «Прометей», стал, по сути, нашей палочкой-выручалочкой… Именно он смог поддерживать радиообмен с базовыми станциями по ходу движения экспедиции, зарекомендовав себя не только специалистом высочайшего уровня, но и надёжным товарищем… С ним, как говорят военные, я пойду в разведку.

Его слова были встречены аплодисментами.

— А что скажет нам сам товарищ Старков? — корреспондент пододвинул микрофон к нему.

— Скажу, что согласен с Романом — здесь, в жёстких условиях сурового арктического климата, только слаженная работа даёт положительный результат. Север не прощает расхлябанности и может серьёзно наказать за наплевательское отношение к себе…

— Витя, но без вашей техники у нас бы не было такого результата, — нарочито громко возразил ему Птахин и эмоционально покачал головой.

— Но это не моя личная заслуга, а результат сплочённой деятельности всего коллектива НПО, — возразил ему Старков.

— Помноженный на качество, проверенное временем, и на золотые руки специалистов вашего предприятия. Я теперь даже смотреть в любую другую сторону не буду — только техника «Прометея»! Выдержать солёный дождь, и потом ни одного отказа оборудования — это из области фантастики! Фантастики, ставшей реальностью!

Примерно через четверть часа репортаж завершился, и несколько человек из государственной комиссии собрались на «разбор полётов»

— Товарищ Птахин, как вы прокомментируете тот факт, что ваша кино- и фототехника была безвозвратно потеряна?

— Да, есть наша вина, но прошу учесть тот факт, что мы действовали в условиях, близких к экстремальным, — попытался защититься тот.

— А в чём, собственно, проблема? — сразу пришёл к нему на помощь Старков. — Ну, потеряли часть оборудования…

— ВСЁ оборудование! — припечатал его глава госкомиссии.

— Не всё, — усмехнулся в ответ Старков. — Только официальную часть.

— А у вас была ещё какая-то? — иронично ухмыльнулся тот.

— Совершенно верно, — кивнул Виктор. — НПО «Прометей» выделил мне специальную экспериментальную камеру для проверки в арктических условиях. Она зарекомендовала себя с положительной стороны — ни одного сбоя.

— Витя…. так тот налобный прибор… он… — обомлел разом посветлевший лицом Птахин.

— Да, Рома, — кивнул Старков. — Он и есть портативная камера. Экспериментальная разработка нашего НПО. Так что все записи вы получите после обработки нашими специалистами и одним из отделов КГБ. Контроль никто не отменял.

Тем временем. Один из рабочих кварталов г. Токио

Сандзо Хиронака с тоской смотрел в небольшое окно ничем не примечательного домика в одном из рабочих кварталов Токио. Его перспективный взлёт в компании неделей спустя сменился жёстким падением. Ведь говорил же ему отец — не лезь к руководству с футуристическими проектами, так нет! Не послушался и нашёл время показать свои выкладки. Ну и что, что посмотрели? Ну и что, что оформили патент? Оформили его не на Сандзо, а вообще на другого человека! А когда Хиронака стал активно возражать и требовать своё изобретение обратно… припекло всей семье. Нет, отца, как руководителя местного профсоюза, не тронули, но отыгрались на Сандзо. По полной отыгрались, припомнив неуступчивость отца в мелочах, но по многим корпоративным вопросам. Собственно, Сандзо стал лакмусовой бумажкой взаимоотношений всей семьи и руководства компании. Через увольнение Сандзо отцу дали понять, что его активная профсоюзная деятельность оценивается именно так и не иначе. Попытки найти работу в этом же районе Токио не привели ни к чему: возможно, постаралось руководство корпорации, возможно шепнули всем более мелким предприятиям… гадать можно долго и не найти ответа никогда, но факт остаётся фактом — для Сандзо наступили плохие времена.

Он не сразу заметил, как около дома остановилась серая, ничем не примечательная «Тойота», из которой вышел человек, закутанный в длинный плащ современного модного покроя. Хиронака скосил на него секундный взгляд и снова потерял интерес — плохое настроение довлело над ним. Внезапный звонок в дверь заставил вздрогнуть Сандзо и отвлечься от своих мыслей.

— Коничива! — неспешно поклонился незнакомец, и Сандзо ответил ему тем же. — Могу ли я поговорить с господином Сандзо Хиронака?

— Да, это я… — опешил тот, разглядывая незнакомца европейской внешности.

— Мы наслышаны о вопиющем беззаконии от корпорации, в которой вы работали, Хиронака-сан. И у нас есть к вам деловое предложение.

— Я наводил справки в патентном бюро, и мне сказали, что ничего уже не вернуть, — печально покачал головой Сандзо.

— Напрямую — да, но если частично модернизировать ваше изобретение? — озвучил свою мысль незнакомец.

— У меня нет средств на это… мне сейчас даже не хватает на жизнь…

— А если мы решим этот вопрос? — усмехнулся таинственный европеец.

— Как? — опешил Сандзо. — Вы дадите мне работу? Здесь, в Токио?

— Не здесь, но там, где нет волчьих законов. Где каждый человек друг другому, а не враг.

— Это какая-то сказка… так не бывает, — грустно покачал головой японец.

— Советский Союз является сказкой для талантливых инженеров. Они почему-то не верят, что есть такое место, где человека ценят по его способностям… где нет алчности и стяжательства… как нет коварства и подлости.

— Я… я согласен! — эмоционально кивнул Сандзо. — Раз меня не оценили на родине, поеду туда, где будут уважать!

— Отлично, господин Хиронака, — одобрительно проговорил незнакомец. — Тогда вы для начала напишете записку отцу, дабы он не волновался попусту. А уж затем мы доберёмся до советского посольства и начнём оформлять ваши документы.

— Вы правы! Нельзя заставлять отца нервничать попусту — у него больное сердце, — Сандзо кинулся к столу и взял карандаш и бумагу.

Спустя несколько минут два человека сели в машину, и та стартовала по пустынной улице в направлении Советского посольства.

Всё дальнейшее прошло для японского инженера, словно в тумане — он написал под диктовку двух сотрудников посольства несколько заявлений, поставил подписи согласия, дал себя сфотографировать и уже через час получил красный «молоткастый» паспорт гражданина СССР. В течение двух последующих часов он принял ванну и получил новенький костюм, после чего Сандзо Хиронака в сопровождении двух сотрудников посольства направился в аэропорт. Пройдя контроль, не вызвавший никаких вопросов, японец благополучно уселся на своё место в самолёте. Череда быстро меняющихся в лучшую сторону дел откровенно расслабила его, и он уснул. Во Владивостоке его разбудила миловидная стюардесса и помогла добраться до терминала, где его снова взяли в оборот два человека в штатском, направив к кассе. Уже здесь был приобретён авиабилет до Калачеевска. Перекусив в местном кафе — один из штатских оплатил ему завтрак, Сандзо повеселел. Ходя по залу и рассматривая красочные плакаты, он постоянно задавал вопросы, благо сопровождавшие сносно знали японский. Его интересовало всё о будущем месте работы, о жизни русских вообще, но та доброжелательная атмосфера не только общения с сопровождавшими, но и улыбки, и позитивная интонация голосов других граждан заставили его подумать, что прежний кошмар кончился.

Примерно через полтора часа объявили посадку на рейс Владивосток — Калачеевск. Снова удалось поспать в самолёте, после чего находящегося в хорошем настроении Сандзо встретили также двое сотрудников в терминале Калачеевска. После небольшой заминки на автозаправочной станции машина двинулась в Рябиновск. Хиронака с интересом наблюдал за постоянно меняющимся ландшафтом, но предпочитал молчать, пока наконец с ним не заговорил один из сопровождавших его людей.

— Как первое впечатление от России, Хиронака-сан?

— Прекрасно! Столько нового узнал о вашей стране! И у нас говорят совсем не то, что я сейчас вижу.

— Наверное, по рассказам мы похожи на пещерных людей в окружении медведей и с бутылкой водки в руках? — невесело усмехнулся разговаривавший с ним молодой человек.

— Извините, я не очень хорошо знаю английский, поэтому мне сложно понять некоторые термины. Что такое «водка»?

— Спиртосодержащий напиток из нашей страны, известный во всём мире. По вкусу похож на ваше сакэ.

— А! Нет! Об этом я не слышал, но у нас говорят, что русские мало улыбаются, а за эти сутки я видел столько радостных лиц, что понял, это обман — русские люди очень позитивные. А я могу поинтересоваться дальнейшими планами? Ну, над чем я буду работать?

— Вы будете работать над тем же, над чем уже работали в свободное время. Ваша задача — развить манипуляторы под несколько другие задачи… они будут очень похожи на ваши, но станут использоваться несколько в другом направлении.

— Но патент запрещает использовать их? — пролепетал удивлённый японец.

— Да, запрещает, — кивнул русский. — А кто вам сказал, что мы станем использовать ваши манипуляторы в чистом виде? Мы просто модифицируем их до нужного нам уровня, а уже потом станем адаптировать их по другим направлениям.

— Но мои манипуляторы существуют только на бумаге… их пока никто не пытался воплотить в реальный механизм.

— В вашем времени — да, — усмехнулся русский.

— Что? — воззрился на него Сандзо.

— Вы будете работать на секретном заводе, товарищ Хиронака. С вас возьмут подписку о неразглашении сверхсекретной информации… — он чуть помедлил. — А потом вы узнаете, для чего нам понадобилось ваше изобретение. Сразу скажу, что мы модифицировали его и теперь на совершенно законных основаниях подадим заявку на новый патент, автором которого будете именно вы.

— Это приятно слышать, но… но вы сказали, что в нашем времени мой проект не был реализован… а как же было потом?

— Что, Артём, сболтнул лишнего? — усмехнулся майор Рокотов, сидящий за рулём.

— Ну, есть такое… — недовольно признал Соколов. — И что теперь делать?

— Ну, раз он будет плотно работать в Рябиновске, говори теперь правду.

— Хорошо, — ответил тот и снова перешёл на английский. — Сандзо, ваши манипуляторы по достоинству оценили чуть позже… в 2051-м году.

— Что? — опешил японец.

— Именно тогда они стали популярны во всём мире. А мы модифицируем их и растиражируем по всей стране. Естественно, вы в накладе не останетесь.

— Вам… вам доступны знания из будущего? — хриплым от волнения голосом осторожно спросил Хиронака.

— Мы и есть потомки, — снова усмехнулся Соколов. — 2082-й год.

---------------------------------------------------------------------------

23 Полярная станция «Бухта Солнечная» — ныне закрытая гидрометеорологическая полярная станция на юге острова Большевик, архипелага Северная Земля. Станция расположена на берегу бухты Солнечной на мысе Анцева. Станция также именовалась просто Солнечная.

24 Челюскин (мыс Восточно-Северный, мыс Челюскина) — северная оконечность одноимённого полуострова, расположенного на севере полуострова Таймыр, и самая северная материковая точка Евразии, Азии и России, а также самая северная точка континентальной суши.