Москва зовёт

Глава 3

Шмелёва встретила их обоих благодушно и сразу же провела экскурсию в святая святых обеих групп — студию звукозаписи. Вот там Ксению внезапно потрясла и повергла в пучину патриотических эмоций вся композиция из пяти клипов второй группы — «Алое пламя». Девушка сидела подавленная и с градом слёз, заканчивая смотреть последний клип.

— Понравилось? — спросила у неё Ира.

— Слов нет… во времена Сталина был популярен девиз «Теснее сомкнуть ряды!», так вот под эти композиции очень хочется именно сомкнуть ряды… боже мой… такая энергетика… такой душевный настрой, что просто не передать словами… Ирина Сергеевна, а можно мне послать эти песни в «Кургозор»? Я думаю, Евгений Серафимович одобрит мой выбор.

— А если нет? — задал провокационный вопрос Рокотов.

— Тогда он не советский человек! — выкрикнула она. — Разве можно быть равнодушным к такому?! Только предатели русского народа могут так считать и говорить!

— Хорошо, но сначала все четыре песни должны пройти одобрение Михаила Сергеевича, — ответила ей Шмелёва. — Цензуру никто не отменял.

— Тогда я попробую написать статью и вместе с кассетами отправлю дедушке. Причём, попрошу его передать товарищу Велтистову аудиокассеты. Ирина Сергеевна, а когда вы сможете подготовить кассеты с видеозаписями?

— У нас есть одна в запасе, а потом нужно приобретать, — вздохнула та. — Вот с аудиокассетами, думаю, проблем не возникнет.

— Знаете, я готова купить за свои… мне тут дедушка дал некоторую сумму…

— Не нужно лишних трат, — успокоила её Шмелёва. — Наше предприятие способно само закупить кассеты в нужном количестве. Юрий Валентинович, раз у нас появилась пресса, думаю, назрел вопрос о создании своей газеты… Это на первое время… а если так и дальше дело пойдёт, впору организовывать телевидение.

— Согласен, — кивнул он. — Идеологический фактор нельзя сбрасывать со счетов. Ксения Юрьевна, а вы смогли бы вести передачи местного телеканала?

— Думаю, да… Мне бы немного подучиться… совсем чуть-чуть… — она с надеждой посмотрела на чекиста.

— Давайте так, для начала вы всё-таки напишете статью, и если дело пойдёт в гору, будем думать о средствах массовой информации в отдельно взятом Рябиновске.

— Только дайте мне возможность записать эти песни на аудиокассеты, — попросила Соломенцева. — Хочу по телефону прокрутить Евгению Серафимовичу и посмотреть реакцию.

— Хорошо, через час у вас будут записи, — кивнула ей Ирина.

Там же через три часа

Любой корреспондент газеты или журнала скажет вам, что статью лучше писать сразу после увиденного действия — так свежее и красочнее эмоции. В общем, Ксения засела за ближайший стол и, вооружившись писчей бумагой с карандашом, принялась писать статью.

«Говорят, что русские копируют половину музыкальных течений и стилей у Запада. Это огромное заблуждение, потому что в Советском Союзе есть много дарований, позволяющих создать не только что-то самобытное, но и популярное для огромной аудитории. Многие молодые умы обращены на Запад и в США, с целью узнать музыкальные новинки. Они слушают запрещённые радиостанции и тратят деньги для перезаписи на «костях» песен популярных групп из капиталистических стран. Но у нас в стране появился музыкальный коллектив, который даст фору даже самым именитым западным рок-группам. Энергетика и патриотизм этих песен зашкаливают! Каждая из них выводит неравнодушного слушателя на такие высоты душевного подъёма, что не описать словами. Наш советский рок от ВИА «Алое пламя» задирает планку исполнения и репертуара столь высоко, что многим коллективам придётся попотеть, чтобы сравняться с этими рок-музыкантами. А инструменты, на которых они играют? Каждый из образцов не хуже заокеанских. Мне самой довелось услышать музыку, которую играли парни и девушки из ВИА на инструментах НПО «Прометей». Это настоящий мировой уровень. Нет дополнительной аранжировки, нет коррекции звука — все песни исполняются сразу «набело», и это потрясающе звучит. Спецкор «Кругозора» Ксения Соломенцева»

Закончив с заметкой, Ксения отложила карандаш и придвинула к себе телефон, потом достала небольшую записную книжку и нашла номер Велтистова.

— Евгений Серафимович, здравствуйте.

— Добрый день, а кто это говорит?

— Ксения Соломенцева, ваш спецкор.

— А! Прости, пожалуйста, ещё не научился отличать твой голос. Ну, что-то интересное есть? Удалось пообщаться с группой или художественным руководителем?

— Не только удалось, но узнала, что здесь есть две группы. И обе высокого уровня исполнения.

— Заинтриговала! А нет возможности переслать хоть одну песню на кассете?

— Евгений Серафимович, вы бы могли сейчас прослушать одну?

— Конечно! Давай!

За всё время, что звучала песня «Мы», Велтистов не проронил ни звука. Лишь по её окончании глубоко вздохнул.

— Какая энергетика… боже мой… Ксения! Вы можете как-то переслать эту песню в редакцию? Хотя бы эту!

— Могу, но перед публикацией необходимо получить одобрение Михаила Сергеевича. Он курирует этот проект.

— Даже так? А с чем это связано?

— Это закрытая информация даже для меня. Руководство обоих ансамблей готово рассмотреть вопрос об эксклюзивности публикаций аудиозаписей в «Кругозоре»…

— Молодец! На любых разумных условиях!

— … но нужна ваша помощь в приобретении качественных кассет. Как видеоформата, так и аудио.

— Да я все свои связи подключу! А статью написала? Хотя бы несколько строк?

— Конечно. Я же спецкор, а не просто подписчица нашего журнала.

— Ксения! У меня нет слов! Будем считать, что ваша работа в журнале началась с сенсации! Я не шучу! Такое не у каждого бывает, но вам это удалось. Всё, жду статью и кассету!

— Хорошо, Евгений Серафимович, постараемся отправить в ближайшее время. До свидания.

Следующий звонок последовал Соломенцеву-старшему. Ксения боялась, что трубку возьмёт кто-то из родителей, но скорее всего прерывистая трель телефонного аппарата сразу обозначила междугородний звонок, и её перехватил Михаил Сергеевич.

— Алло…

— Ксения, ты?

— Дедуль, привет. Рада, что трубку взял ты…

— Не волнуйся, твои папа с мамой поняли свою неправоту и пошли на попятную, — усмехнулся в трубку Соломенцев-старший. — Как доехала?

— Нормально. Ночь провела в гостинице, а сегодня обещали дать ключи от однокомнатной квартиры.

— Шикарно!

— Дед, я что звоню… мне нужно срочно переправить материалы к тебе. Дедуль! Это очень срочно и очень нужно!

— Что-то серьёзное?

— Новая группа по идеологическому проекту. Репертуар — закачаешься. Дала прослушать по телефону главному редактору «Кругозора», тот тоже одобрил.

— Ты нарушила инструкции, — холодным тоном известил её дед.

— Не-а. Я дала послушать, но он не успел бы ничего записать… да и как через телефон? Просто дала оценить профессиональным взглядом. Ему очень понравилось. Так что теперь все дороги ведут к тебе. И ещё… дедуль, это не просто музыкальные композиции, а видеоклипы. Так мне объяснили здесь.

— Не понял, поясни.

— Понимаешь, музыка от группы «Алое пламя», а вот видеофрагмент сделан из кусков, как нельзя кстати подходящих под смысл песни. И такие видеоклипы на все пять песен. Но общее впечатление от просмотра просто фантастическое… я до сих пор под впечатлением.

— Заинтриговала… Вот что, твои папа с мамой собираются к тебе на машине… помимо извинений, кое-что привезут из домашней утвари, чтобы тебе не тратить деньги на месте… заодно ещё деньжат на первое время подкинут.

— Дед, их не пропустят!

— Пропустят. Я после твоего звонка сделаю свой кому надо, и пропустят. А они заодно заберут твой материал.

— Спасибо! Ты самый лучший дед на свете!

— Главное — не вешать носа и не спасовать перед трудностями, Ксюнечка. Успехов тебе!

Тем временем. Кабинет главы Центральной разведки США

Уильям Кейси проторчал в Конгрессе до самого конца заседания. То, что операция «Санта Клаус» с треском провалилась, поставили ему в вину. Он выслушал немало язвительных замечаний, и ему пришлось отвечать на не менее каверзные вопросы. Неудобные и очень опасные, ставящие его авторитет и компетентность под большое сомнение.

Сейчас он достал из сейфа бутылку виски восемнадцатилетней выдержки и свою любимую коробку с сигарами. Налил почти половину бокала, выпил без закуски и только тогда закурил гаванскую сигару, погрузившись в бездну воспоминаний всех перипетий в Конгрессе. В дверь деликатно постучали, прервав поток хаотических мыслей.

— Войдите! — раздражённо разрешил он. Роберт Гейтс зашёл и плотно закрыл за собой дверь. — Боб, я был на волосок от отставки… Чёрт бы побрал этих русских… После пресс-конференции их МИДа у нас не осталось ни одного козыря. Мистер «НЕТ»[8] проехался по нам вдоль и поперёк, а уж отказ выдать останки лётчика и самолёта… — Кейси удручённо мотнул головой. — Боб! Мы в глубокой заднице! И нужно срочно искать выход из создавшегося положения!

— А если сфабриковать угон нашего самолёта? — осторожно предложил тот.

— А зачем угонщик столько летел над территорией Советов? Выбирал место для посадки на такой высоте? Не смеши меня. Кстати, что говорит твой аналитик?

— Увы, сэр, ничего хорошего… — вздохнул Гейтс. — Он с самого начала считал, что это тупиковый путь. А теперь… теперь его мнение — снять эмбарго с России.

— Он с ума сошел?! — вспыхнул начальник Центральной разведки.

— Говорит, что такой шаг позволит быстро загладить недопонимание между нашими странами. Пусть русские считают, что это жест доброй воли, что мы умеем проигрывать. Заодно появится реальный шанс выйти на широкие торговые отношения, а через них собрать много новой информации о предикторе. И ещё… он считает, что в России действует группа предикторов.

— С чего он взял? — насупился Уильям.

— География людей, оформляющих патенты, резко изменилась. Сэр, в дело вступили другие люди. Нет, общее качество патентованных изобретений не изменилось, но вот местоположение — да: добавилось несколько городов и не только граждан, но и целых коллективов. Более того, русскими сейчас принято беспрецедентное решение — потеснить крупные компании электроники на мировом рынке. Не только в радиопередающих устройствах, но и в производстве компьютерной техники.

— Даже так? — Кейси угрюмо засопел, наливая себе ещё один бокал виски.

— Да, сэр. Пожертвовав законсервированным агентом в Саратове, мы получили информацию, что там вывели на конвейер образцы техники, значительно превосходящие наши. Мы привлекли для анализа своего человека из компании IBM… он говорит, что у них нет даже первичных наработок по таким образцам.

— Может, это «утка» для провокации наших агентов? Может, нет никакого нового оборудования?

— Нет, сэр. У агента внук работал на саратовском заводе «Орион». Тот и проболтался. Судя по описанию, какие-то печатающие устройства с термической обработкой и оборудование для новых вычислительных машин. Причём последние являются незаконченным устройством — часть компонентов отсутствует изначально, значит, окончательную сборку проведут в другом месте.

— Русские хотят обойти нас таким способом? — горько усмехнулся Кейси. — За 50-100 лет у них техника продвинулась на такой незначительный уровень? Ни за что не поверю! Скорее всего, нас хотят послать по ложному следу! Так что агент зря раскрылся.

— Так или иначе, мы в этом регионе теперь слепы и глухи… а в России осталось всего тридцать наших агентов, сэр… И я не дам гарантии, что Кей-Джи-Би не ждёт своего часа, подведя к ним провокаторов. По нашим данным Моссад попытался внедрить ещё одного агента — через Одессу вглубь страны…

— И?

— Русские перехватили его сразу в этом портовом городе. Создали провокацию, и всё… Поскольку документы были на имя гражданина их страны, агент просто бесследно исчез, не дойдя до связного. Я подозреваю, что связной перевербован и своевременно доложил о прибытии нового человека из Израиля. Перед самой операцией «Санта Клаус» французы также попытались внедрить женщину-агента. В конечном итоге ей вообще аннулировали туристическую визу. В ста метрах от аэропорта сфабриковали провокацию и сразу же объявили персоной нон грата.

— А англичане? — злорадно ухмыльнулся Уильям.

— МИ-6 — для нас закрытая организация, — вздохнул Гейтс. — Может и были попытки, но вряд ли с успешным итогом. Русские как будто получили исчерпывающие списки агентов мировых разведок на сто лет вперёд. Даже возможные изменения истории учли. В этом направлении очень сложно стало работать.

— Похоже, предиктор передал не только списки агентуры, но и полный список граждан, как лояльных к режиму коммунистов, так и прямо противоположный. Судя по тому, как они незаметно убирают всех приверженцев демократии среди рядовых граждан, интеллигенции и даже соратников по партии, скоро инакомыслящих вообще не останется или они забьются в глубокие норы, — проворчал Кейси. — А бороться с фанатиками, не имея поддержки изнутри — бесполезная затея. Только выжигать под корень.

— Но у них сильная армия, и сейчас началась поддержка предиктора, — возразил ему Роберт.

— Вот это и сдерживает меня от радикальных шагов. Хотя… хотя подгадить мы им сможем.

— Чем, сэр? — удивился Гейтс.

— На днях в газетах прошла информация, что русские планируют беспрецедентную полярную экспедицию. И маршрут ни для кого не тайна. А мы пошлём в одну из точек следования нашу субмарину и сорвём им эту акцию. Вскрытие льда сразу в нескольких точках не способствует благополучному продвижению на аэросанях, — усмехнулся он. — Завтра я поговорю кое с кем из «ЮэС Нэви», и думаю, что мне пойдут навстречу.

14 января 1983 года. г. Москва. Кремль. Утро

Полчаса назад Андропову позвонил Соломенцев и попросил аудиенции. Голос был взволнованный, и в короткой беседе глава Комитета партийного контроля заинтриговал главу государства, поведав, что идеологический эксперимент в Рябиновске вышел на новый уровень. Михаил Сергеевич попросил также пригласить и товарища Крючкова, заметив, что его ведомства эта беседа тоже коснётся.

Владимир Александрович и Михаил Сергеевич прибыли в Кремль практически одновременно и вместе зашли в кабинет генсека.

— Раз все в сборе, прошу, Михал Сергеич, пояснить, с чем связан такой скоропалительный разговор? — Андропов скрестил пальцы рук на столе.

— Понимаете, Юрий Владимирович, я считал, что этот идеологический эксперимент будет немного другим… Наверное, будет правильным сказать, что в рамках общего развития нашего времени… А здесь совсем другой формат… он полновеснее и монументальнее, что ли… Я думаю, что вам обоим нужно посмотреть то, что записали в Рябиновске, — он открыл портфель и выложил из него видеокассету.

— Хорошо, давайте посмотрим, — Андропов встал со своего места и пригласил всех в небольшой смежный кабинет, где обнаружился видеомагнитофон и телевизор. Кассета быстро ушла в приёмник, и на экране появился один из видеоклипов:

Солнцем пылая над нами,

Гордо летая ветрами

С нами вольная земля

Навсегда.

День зажигая сердцами,

Вверх подымается знамя.

С нами сила да любовь,

С нами долг!

Кавер на песню Ярослава Дронова в нашем мире звучал величественно. Красочные виды Москвы и в отдельности Кремля, разбавленные в клипе сочным голосом Олега Ефанова, заставили подобраться генсека и главу КГБ. Как только пошёл припев, тот видеоряд сменился на документальные кадры основных вех развития молодёжных строек, различных достижений молодого поколения в науке и технике, не забыв про пионеров и комсомольцев школьного возраста.

Мы — это вечное в нашей крови

И мое поколение.

Мы — это связано небом одним, это

Мы — никогда никому не сломить,

Не живем на коленях.

Мы — это правда, одна на весь мир, это мы…

Когда песня закончилась, Андропов глубоко вздохнул и повернулся к Соломенцеву.

— Начало многообещающее… Вот теперь я понимаю, каким должно быть новое музыкальное течение молодёжи. Вот это, — показал он на экран телевизора, — станет его идеологическим эталоном.

— Это только первый фрагмент, — улыбнулся тот. — А их всего пять, но один из них напрямую связан с военными действиями в Афганистане. Именно поэтому я попросил пригласить Владимира Александровича.

— Хорошо, смотрим дальше, — кивнул глава государства.

Композиции «Я — русский», «Русский не побеждён» и «Славянский дух» лишь добавили уверенности во мнении генсека, что этот эксперимент не стал чем-то посредственным, похожим на другие, мелкие и ничего не значащие местечковые начинания. Потомки обновили концепцию развития молодёжи в идеологическом плане, выйдя на заоблачный уровень. Но когда зазвучала композиция «Последний день», подобрался и Крючков. Его невозмутимость прошла с первыми кадрами клипа, заставив сопереживать герою песни крепко сжатыми кулаками — остальные эмоции не позволяла выплеснуть наружу его должность.

— Ну, что скажешь, Владимир Александрович? — Андропов пристально посмотрел на него.

— Думаю, что ни у кого из нас не возникнет даже тени сомнения в патриотизме авторов. А уж Маргелов, покажи ему этот ролик, станет добиваться разрешения на посещение Рябиновска… Сделано профессионально, идеологически грамотно и… — он сделал паузу, — такое нужно сразу пускать на телевидение. Это тот уровень, к которому должны стремиться остальные.

— Я с тобой полностью согласен, — кивнул Андропов. — Михал Сергеич, дай команду, чтобы все пять видеофрагментов вставили в сетку вещания на этой неделе. Желательно, в одну из молодёжных музыкальных передач. Если что, ссылайся на моё прямое указание.

— Моя внучка написала статью для молодёжного журнала «Кругозор»… это тот, что выходит с пластинками.

— То есть, у нас уже есть свой человек там? — поднял брови генсек. — Тогда ещё проще — ты, Владимир Александрович, даёшь команду в Рябиновск, чтобы вся подборка шла через отдел контрразведки. Нужно исключить любую преждевременную утечку информации, но вместе с тем, чтобы не резали попусту.

— Майор Рокотов, из потомков, плотно занимается этим. Вся информация идёт строго дозированной, да и сама девушка пока работает с оглядкой. Кстати, они попросили помочь с приобретением видеокассет хорошего качества.

— Отлично. Михал Сергеич, позаботься и об этом. Понимаю, что не по твоему профилю, но пока никого со стороны подключать к этому вопросу не будем. Рано.

— Сделаю. Но в Рябиновске есть ещё две проблемы: первая — как пересылать новые видеофрагменты? Обычной почтой будет затруднительно, качество хранения там сильно хромает.

— Тогда пусть направляют бандероли в Калачеевск, а оттуда доставку будет осуществлять специальный отдел фельдъегерской службы.[9] Владимир Александрович, подготовь приказ по своему ведомству.

— Так точно, — кивнул тот.

— Тогда второй вопрос: товарищ Шмелёва просит разъяснить по авторству этих песен. Дело в том, что потомки категорически не хотят плагиата. Ладно, если они где-то полностью изменили слова, но вот песни в чистом или немного переделанном виде…

— Это делает честь товарищу Шмелёвой, — улыбнулся генсек. — Тогда пусть указывают действительных авторов.

— А если потом понадобятся для награждения? Как будем поступать в этом случае?

— Для всех это будут авторы, которых нет на свете. Уже или ещё, думаю, никто не станет выяснять.

Через час. г. Москва. ул. Пятницкая, 25

В этот раз Соломенцев приехал в ГКТР уже не просителем, а главой Комитета партийного контроля. Оттого его риторика была похожа на вызов провинившегося партийного работника в стены этой организации. Зайдя в кабинет к Лапину, он поздоровался и сразу потребовал пригласить сотрудников отдела музыкальных программ. Естественно, Лапин не посмел перечить, и уже через десять минут Обручева и Сиротин сидели перед Соломенцевым.

— Товарищи, у меня есть указание самого Юрия Владимировича на запуск нового молодёжного идеологического проекта. Здесь, — он достал видеокассету и положил её на стол, — имеются пять видеозаписей, одобренных им самим… Думаю, что не нужно говорить о полном доверии руководства этому музыкальному ансамблю? — Михаил Сергеевич обвёл взглядом собравшихся, на что они энергично закивали. — Отлично. Тогда буду держать вас в курсе новых записей, которым также нужно предоставлять зелёную улицу в эфир Центрального телевидения. Всего доброго, товарищи, — он встал и направился к двери. Около неё вдруг остановился и повернулся обратно. — Да! Совсем забыл… попрошу поступающие кассеты возвращать по мере их накопления. До свидания.

Когда он вышел, в кабинете пару минут стояла вязкая тишина. Ни Лапин, ни его сотрудники не понимали, отчего такая величина в ЦК лично оказывает протекцию малоизвестным группам. Сначала «Послезавтра», теперь, как было написано на кассете, «Алое пламя».

— Сергей Георгиевич, что всё это значит? — поинтересовался Сиротин.

— Самому невдомёк, — пожал тот плечами. — Давайте сходим в монтажную и посмотрим материал.

Едва начался первый клип, практически все сотрудники, задействованные в работе монтажной студии, приникли к экрану и смотрели на меняющиеся на нём образы, словно заворожённые. Ни один из собравшихся не проронил ни слова. Лишь когда все пять клипов завершились, Лапин встал и, прокашлявшись, сказал:

— Думаю, что мне не нужно напоминать о профессиональной этике? Если я узнаю, что эти записи попадут на чёрный рынок… — он мотнул головой. — Полетят головы у всех. Теперь о выходе их в эфир… когда у нас планируется выпуск «До 16 и старше…»?

— 18-го числа, — сразу ответила Обручева.

— Елена Павловна, сделайте всё, чтобы именно в этот выпуск попали все пять роликов. Всех несогласных сразу направляйте ко мне.

— Хорошо, Сергей Георгиевич, — кивнула она и повернулась к остальным. — Товарищи! Начинаем срочно менять материал. Вызовите ведущего и весь состав команды. Давайте работать, у нас мало времени.

Тем временем. г. Рябиновск. Новая площадка радиозавода

Саратовцы сдержали своё слово, прислав первую партию оборудования к дате, указанной в договоре. Сто пятьдесят два блока и сто четырнадцать изделий марки «ПУ-1Л»[10], а к последнему и двести сорок термовалов и двести килограмм порошка, заботливо упакованных, чтобы не повредил январский холод, прибыли в Рябиновск полчаса назад. Разгружали как бьющиеся стеклянные изделия — осторожно и очень аккуратно, сразу перенося в лабораторию информационного отдела. Быстро выдернутые Соколовы, Невские и недавно подготовленные люди из Рязани сразу включились в монтаж и тестирование образцов. Уже через час Артём доложил общее положение дел:

— Константин, техника заработала! Как системные блоки, так и принтеры…

— Печатающие устройства, — поправил его Иванов.

— Что? — не понял тот.

— Артём, отвыкай использовать иностранные названия. Нет больше принтеров, есть печатающие устройства.

— Ага, а сканеры, в будущем, как переименуем? — прищурился он.

— ОРИ.

— КАК? — ещё больше удивился тот.

— Оптический распознаватель информации. Пусть лучше будет русская аббревиатура, чем английский термин. Раз мы становимся родоначальниками этих устройств, пусть все привыкают к нашим названиям.

— Но принтеры уже есть… — начал было Соколов.

— Жалкие пародии, — перебил его Костя. — А мы сразу заявим серьёзные модели, и они будут называться так, как мы хотим, а не в угоду Западу. Не зря же мы и операционные системы прошерстили и выбросили оттуда англоязычную часть. Кстати, сколько комплектов компьютер плюс ПУ мы сможем сразу поставить в отделах КГБ?

— Сто десять. Примерно столько у нас процессоров этой линейки.

— Отлично. Тогда посмотри со своей командой, сколько ещё серверов мы сможем выставить. Сегодня попрошу Катю Невскую позвонить тётке и узнать, как продвигаются дела с оптоволокном.

— Хочешь организовать первый вариант глобальной сети? — усмехнулся Артём.

— Конечно. Если есть возможность, чего тянуть?

Через несколько минут в кабинет директора завода пришла Катя.

— Доброе утро, Константин Сергеевич.

— Привет, Кать. Сможешь узнать у своей тётки о делах на ниве оптоволокна?

— Легко, — кивнула та и взяла трубку телефона. На звонок на той стороне ответили быстро. — Алло, тёть Лен, привет. Это Катя.

— Катюша! Здравствуй, моя дорогая! Как у тебя дела?

— Жизнь бьёт ключом, только не по физиономии, — девушка засмеялась в трубку. — Тёть Лен! Как там дела на поприще оптоволоконных систем? А то начальство интересуется.

— Знаешь, хорошо. Пока не могу говорить о массовом выпуске кабеля, но на прошлой неделе дело сдвинулось с мёртвой точки! Думаю, что за месяц полностью настроим производство и начнём массово выпускать продукцию. Была бы возможность её быстрой реализации…

— Будет, тёть Лен. Ещё как будет. И даже не километры, а тысячи их.

— Да ты что! Это как же так?

— Опутаем таким кабелем всю страну. Так что завод минимум пару лет будет работать на пределе своих возможностей. Только брак нам не гоните — Контора за это по голове не погладит.

— Блин, я всё забываю, что ты там служишь… хорошо, я поняла, что качество должно стоять на первом месте.

— Качество должно быть как себе домой, — усмехнулась в трубку девушка. — Без этого никак. Но меня попросили узнать точную дату. Пусть даже через месяц, но она должна стать твёрдой. От этого зависит подключение узлов на всём протяжении нашей необъятной Родины. Так что давай определяться.

— Господи… так неожиданно… хорошо, пусть это будет… э-э-э… двадцать пятое февраля… стоп! Так, это пятница… нет, лучше тогда в следующий понедельник — двадцать восьмое. Да, так и решим — 28-го февраля завод даст первую массовую продукцию.

— Это точно? А то мне докладывать наверх.

— Точно, Катюш. Это даже с запасом по срокам — я специально перестраховываюсь.

— Хорошо, договорились.

— Ну, на чём решили? — поднял на неё глаза от документов Костя.

— 28-го февраля будут первые бухты оптоволоконного кабеля. Тётка специально назвала срок с запасом, чтобы всё проверить.

— Отлично. Тогда начинаем готовить инструмент и химические составы по варке кабеля. Думаю, что наш химзавод поможет, только нужна информация из Базы Знаний. Сможешь подготовить?

— Конечно! Мы с Лёшей займёмся этим сегодня вечером.

Тем же вечером. г. Рябиновск. ул. Лесная, 21

Катю Иванову беременность не испортила — наоборот: девушка расцвела, приобретя более женственные черты лица и изгибы фигуры. Даже сейчас, на седьмом месяце, её смело можно назвать красавицей. Информация от Ермаковой и Андроповой, что у них с Костей будет сын, вдохновила обоих супругов, а уж Катя словно зарядилась добавочной энергией. Несмотря на заметно округлившийся живот, будущая мама успевала не только приготовить полноценный обед и ужин, но и похозяйничать по дому. Костя категорически не одобрял такие нагрузки жены, но поделать ничего не мог — уходил на работу рано, возвращался тогда, когда все дела переделаны. Оставалось только покачать головой в знак неодобрения и поворчать самую малость. А сегодня ему повезло — дел оказало немного, и к половине пятого он уже прибыл домой. Сначала помог супруге по дому — вот не успела она сегодня к приходу мужа сделать уборку в одной из комнат, а после мытья посуды засел за свой ноутбук.

В беседе с Катей Невской его мысль о серверах зацепила фрагменты памяти изучения микропроцессоров. Ещё в старом мире он слышал историю о брошенном на волю судьбы талантливом японском конструкторе миниатюрных манипуляторов. То ли тот кому-то дорогу перешёл, то ли руководство одного из крупных японских предприятий в угоду какому-то крупному чиновнику передало авторство совсем другому человеку. А самого выбросили, словно ненужную вещь. Но вся фишка была в том, что его вариант манипуляторов оценили лишь в 2054-м году. Именно тогда появились программы и совершенные драйвера к тем процессорам, которые оптимально вписались в такие манипуляторы.

— Что смотришь? — с улыбкой спросила его супруга, опершись на плечо и чуть перегнувшись вперёд.

— Понимаешь… — он не спеша пересказал смысл своего поиска.

— Какие сволочи! — эмоционально резюмировала Катя. — Ведь это же воровство в чистом виде!

— Таков капиталистический мир, где бабло побеждает всё, — вздохнул Костя. — Поэтому я и ищу какую-нибудь информацию о том японском конструкторе.

Наконец Иванову улыбнулась удача: в одной из статей он нашёл не только сведения об этом человеке, но и его фотографию. Сорокатрёхлетний Сандзо Хиронака из провинции Канагава. Работал в предместье Токио, но, потеряв работу, возвратился в отчий дом. Быстро скопировав файл на квантовый носитель, Константин подошёл к телефону и сделал звонок генералу Остапову.

— Добрый вечер, Александр Петрович.

— Добрый. Что-то случилось?

— Не совсем, но может.

— Заинтриговал, но это режимная или простая информация?

— Интересующий меня фигурант живёт в Японии. Сейчас, по срокам, не у дел. Надо поговорить насчёт него.

— Хм, снова заинтриговал… хорошо, завтра заезжай ко мне.

Подумав несколько секунд, Костя хмыкнул и набрал номер Соколова.

— Тём, привет ещё раз. Не спишь?

— Не-а-а-а, — зевнул в трубку тот. — Что хотел?

— Слушай, ты не помнишь мистера Хиронаку?

— Подожди… это… м-м-м… который Сандзо, да?

— Он самый. Я что подумал, он же сейчас не у дел… УЖЕ не у дел… если бы его к нам перетянуть…

— Блин! Это вообще шикарно было бы! Но смогут ли?

— Завтра с Остаповым поговорю, может, что и выгорит.

— Так завтра же суббота!

— Он и в субботу появляется в ЦСБ.

— Тогда давай мы с тобой с двух рож насядем?

— Замётано. Значит, в десять общий сбор.

15 января 1983 года. г. Рябиновск. ЦСБ. Утро

Остапов сегодня чуть припоздал, завезя сначала супругу на рынок, но как говорится, начальство не опаздывает, а задерживается. Кроме дежурных офицеров и звена «Алых беретов» в субботний день здесь никого не было. Примерно через четверть часа сюда наведались и Артём с Костей. Генерал сразу же пригласил их проследовать к нему в кабинет. Выслушав десятиминутный рассказ, он выдержал небольшую паузу, но потом задал вопрос.

— Мы не можем без него обойтись?

— А смысл тратить валюту и покупать громоздкие манипуляторы, которые потом выбрасывать на свалку! — с пылом ответил Артём. — Мы сразу начнём собирать те, которые потом будем эксплуатировать постоянно. Разместим заказы на заводах страны и уже здесь все компоненты соберём в кучу. По срокам выходит как раз к началу монтажа оборудования на строящемся заводе.

— Хм, логично… Хорошо, в понедельник я задам этот вопрос руководству. Теперь касательно оборудования для региональных отделов КГБ… Что по готовности и как будете компоновать аппаратуру?

— Коммуникационное оборудование на модемах готово. Формируем комплект: компьютер с монитором и ПУ…

— Что за «ПУ»? — перебил его Остапов.

— Мы решили русифицировать компьютерное оборудование, — усмехнулся Костя. — ПУ — печатающее устройство. Когда добавятся сканеры, переименуем их в ОРИ — оптический распознаватель информации… Дальше, по мере появления устройств из этой линейки продуктов, обновим названия и у них.

— Знаешь, одобряю, — кивнул генерал. — Продолжай.

— Так вот, помимо перечисленного будут и модемы. Всего сто десять комплектов. Исходим из расчёта, что в союзных республиках пока остановимся на таком варианте связи.

— Почему?

— Потому что оптоволоконный кабель будет готов только к началу марта. И пока нет смысла его внедрять в удалённые пункты обмена информации. Нужно начать прокладку в РСФСР, постепенно разводя ветви оптоволокна между областными центрами. Возможно, что-то пойдёт не по плану… не хочется потом краснеть…

— Да и чипов на медиаконвертеры у нас пока маловато, — поддакнул ему Артём. — Поэтому так и решили.

— По обслуживающему персоналу что? — посмотрел на него Остапов.

— Здесь сложнее, — вздохнул тот. — Летучая группа создана в полном объёме, но требуются люди и на местах. Понимаю, что нужно продолжать подбор персонала, но без засветки группы по всей стране этого сделать не получится. Катя, кстати, предложила хитроумный выход из положения — набрать специалистов из детей сотрудников КГБ на местах, студентов технических ВУЗов, и провести с ними ускоренный курс обучения. А наша летучая группа будет использоваться в случае какого-либо аврала, даже если придётся отправить спецов одновременно в несколько направлений. Исключение — Москва. Там сразу будут трое… чтобы и по области, и в Ленинград можно было быстро кого-то послать.

— Хорошо. Документацию подготовили? Не на словах же передавать всё это руководству.

— Конечно, — кивнул Соколов. — Осталось распечатать и вообще — растиражировать. Пояснительную записку для руководства КГБ и инструкции для всех отделов. Ну и решить кадровый вопрос — всем присвоить звания и наделить полномочиями.

— Но выбор людей на местах мы оставляем за Невскими? — уточнил генерал.

— Конечно, — согласился Костя. — Есть мысль сделать стек серверов в Новосибирске и частично разгрузить московский узел. Ту же Среднюю Азию, например, завести на новосибирский пул.

— Хорошо, так и поступим. Готовьте документацию.

В тоже время. Арктика. Где-то между Гренландией и группой островов архипелага Шпицберген. На борту американской подводной лодки «Морской дьявол»[11]

Коммодор[12] Джордж Спейси задумчиво перебирал последние радиограммы. Это внезапное задание под грифом особой секретности нарушило все его планы. Гнали как на пожар, толком не объяснив ничего. Авантюрное задание ему сразу не понравилось — выйти в район архипелага Свалбард,[13]где ждать приказа о дальнейшем маршруте.

На Свалбарде есть как русское поселение, так и небольшая часть кораблей их ВМС… а сколько там русских субмарин — одному Богу известно… И засветиться сейчас, в разгар нового скандала с самолётом-разведчиком, сбитым русскими над своей территорией… Не хватало, чтобы и нас обнаружили… Тогда точно будет обширный конфликт, вплоть до «казуса белли» [14]…а в случае чего всех собак повесят на меня…

В каюту осторожно постучали.

— Войдите!

— Сэр, новая радиограмма, — козырнул радист и протянул листок бумаги с цифрами.

— Благодарю, Аткинс, — Спейси взял лист и, дождавшись ухода подчинённого, уселся за стол, придвинув к себе шифровальные таблицы — такого рода радиограммы дешифровались только самим капитаном подлодки. — Так, и что тут у нас…

«Коммодору Спейси. Вам надлежит прибыть в район 79`82/65`10, где обнаружить группу русских аэросаней и заблокировать их дальнейшее продвижение к архипелагу Земли Франца-Иосифа путём кратковременного частичного всплытия с сопутствующей деформацией ледяного покрова. Вариант с круговой деформацией льда вокруг экспедиции будет идеальным. С момента вхождения в советские территориальные воды должен соблюдаться режим полного радиомолчания. После выполнения задания «SSN-664» уходит по кратчайшему маршруту в нейтральные воды и возвращается на своё место дислокации».

— Чёрт бы побрал весь этот Комитет начальников штабов… — буркнул Джордж, прочитав шифровку до конца. — Случись нештатная ситуация или чего похуже, вся ответственность будет на мне…

Он встал со стула и направился на мостик. Вахтенный офицер безмолвно уставился на него, ожидая команды, но судя по хмурому выражению лица капитана, новый курс не сулил ничего хорошего.

— Брайан, мы меняем курс.

— Каковы новые координаты, сэр?

— 79`82/65`10.

— Но это же территориальные воды Советов! — опешил тот.

— В этом всё наше задание… — вздохнул коммодор. — С этого момента мы соблюдаем режим полного радиомолчания. Сонар перевести в пассивный режим. Приближаемся к условной точке и ждём.

— Чего ждём, сэр?

— Экспедицию на аэросанях. Блокируем её во льдах и уходим.

— Но сэр! Это мирная экспедиция!

— У меня приказ, Брайан… самому тошно, но против него не попрёшь… Начинай изменение курса.

---------------------------------------------------------------------------

8 Речь идёт о министре иностранных дел СССР — Андрее Андреевиче Громыко, прозванном так высокопоставленными руководителями стран мира.

9 Такой действительно существовал с 1939 года.

10 Печатающее устройство, модель № 1, лазерное

11 USS Sea Devil (SSN-664)

12 Младший контр-адмирал во флоте США.

13 Шпицберген

14 Казус белли — это термин, означающий повод к войне, обстоятельство, служащее причиной разрыва дипломатических отношений между державами и вызывающее войну.