Мой Мастер

Второй вариант… его смущал и забавлял одновременно. Представить все так, будто они пара с Поттером. В среде чистокровных не редки были подобные случай «крепкой мужской дружбы». Склонны маги к однополым отношениям. Но продолжать род нужно, значит, нужно жениться, что, в прочем, не мешает продолжать «дружить» со своим визави.

Да и школьная вражда вполне могла удобно лечь в основу легенды. Почему Поттер не переваривал Малфоя? Да потому, что Малфой не раз откровенно предлагал ему «дружить». Для магглорощенного Героя - вполне себе оскорбительное предложение. Драко криво улыбнулся. За Гойлом давно числится должок. Не зря же Драко так рисковал, отмазывая его от Азкабана. Пускай, по пьянке кому-нибудь расскажет несколько презабавнейших баек о дурном магглорощенном Поттере и Малфое.

Решено. А что там думает по этому поводу Поттер, Драко не интересовало. Тот так вымотал все нервы за прошедшие два месяца после ритуала, что никаких сил не оставалось. Допрыгался со своим «Мастер жив». Вот теперь пускай получает. Слово главы рода - закон. Как Драко скажет, так и будет. Брат не посмеет ослушаться. Драко закрыл глаза и болезненно поморщился.

* * *

Гарри проклял все и всех на свете, дожидаясь перевозочной тележки. Не только эльфы любили уколоть побольнее. Гоблины тоже развлекались. Немного позлить Старшего… что может быть приятнее? А всего-то и надо, что задержать тележку на пару часов. Потом, конечно, низко кланяться, извиняться и тихо улыбаться, разглядывая злого, как черт, эльфа.

Наконец оказавшись дома, он обнаружил еще один сюрприз от братца. Письмо. Хитрый Малфой, предвидя реакцию Поттера, решил избавить себя от бесполезных споров и известил своего младшего названного брата письмом, составленным по всем правилам. В котором в безапелляционной форме сообщалось, что Гарри, как младший в роду, обязан подчинится решению Главы Рода, дабы обезопасить семью, сохранив её тайну.

Решение Главы Рода вызвало приступ ярости. Гарри бросился к камину. В мэноре ему ответила Астория, и пришлось умерить свой пыл. Все же, пугать бедную девушку не хотелось. Да и выносить на всеобщее обозрение свои разборки с братцем казалось недостойным. Гарри мило поговорил с ней минут пятнадцать. Терпеливо выслушал все последние новости, восторженные ахи-вздохи в адрес беременной Гермионы и с удовольствием распрощался, попросив передать Драко пожелания всяческого благополучия. Будь он неладен.

Вечером Гарри был мрачен и тих. После ужина он устроился возле Гермионы и несколько часов не выпускал ту из своих объятий, наслаждаясь близостью с нерожденными детьми и успокаиваясь этим.

Ночью он погрузился в думосброс. Воспоминания Люциуса продолжали приносить сюрпризы. Гарри с удивлением узнал о том, что Мастер с середины его первого курса обучения в Хогвартсе пытался забрать его. Первый отказ был произнесен Дамблдором мягко, с извиняющийся улыбкой. Второй - с чуть укоризненной ноткой. Третий - с прямой угрозой. Люциус, в своей извечной манере, чуть склонив голову к плечу, лениво протянул:

- Все же… я думаю, что ваш отказ - всего лишь формальность. Я заберу мальчика силой.

- Вы? - Дамблдор даже немного привстал из своего директорского кресла. - Вы? Недочеловек, скрывающий свою истинную сущность ото всех и вся, угрожаете мне силой?

Люциус улыбнулся, но глаза его остались холодными:

- Я лишь делаю вам одолжение, сообщая.

- Мне кажется, вы забываетесь.

Люциус мягко поднялся из кресла для посетителей. Лениво двинулся вдоль стен кабинета, нарочито-заинтересовано оглядывая портреты прежних директоров Хогвартса.

- Отнюдь.

Он остановился напротив портрета Финеаса Блэка.

- Доброго вечера, достопочтенный.

Блэк с достоинством поклонился.

- Скажите мне, мистер Блэк, что дороже денег, власти, даже самой магии?

Финеас не задумываясь, ответил:

- Кровь.

- Благодарю, - Люциус с почтением склонил голову.

Дамблдор, хмуро следивший за ним, недовольно протянул:

- Что за показушность? О том, чтобы отдать Поттера не может быть и речи!

- У вас на него другие планы? Не так ли?

Директор зло ответил:

- Разговор считаю оконченным. Прошу покинуть мой кабинет.

Люциус спокойно смотрел на старика, и Гарри искренне удивился этому спокойствию.

- Ждите гостей. Примите их ласково, со всяческим вниманием и почтением, - и направился к выходу из кабинета.

Дамблдор не выдержал:

- Я запрещаю тебе даже приближаться к мальчику. Запрещаю!

Золотое сияние договора, заключенного много лет назад, вспыхнуло вокруг запястий Люциуса и Дамблдора. И стекло, как вода.

- Дороже магии, только кровь, - Люциус остановился у дверей.

Дамблдор потрясенно смотрел на свое запястье. Непреложный обет не сработал. Секунду директор собирался с мыслями, а потом попробовал снова:

- Я запрещаю тебе что-либо делать, чтобы добиться мальчишки.

И вновь вспыхнуло золотое сияние договора. И вновь стекло водой с их рук.

- Человек, - пренебрежительно констатировал Люциус. - Даже маггловские дети знают: от переменны мест слагаемых сумма… не меняется.

И вышел из кабинета.

Гарри вынырнул из думосброса. Несколько минут бездумно смотрел на коробку с флаконами, потом выудил один из них и вылил в чашу. Воспоминание вновь оказалось «сшитым» из нескольких событий. Первая часть была скучна. Разве что немного развлекал злой и какой-то потерянный Дамблдор. Люциус воспользовался всеми своими связями и просто-таки обрушил на директора град из министерских проверок. В комиссии входили только чистокровные, которым сам Дамблдор успел достаточно насолить, находясь в должности верховного чародея Визенгамота и своим ярым продвижением промаггловских законов в самом Министерстве. Дальше Гарри увидел, как Мастер, довольно улыбаясь, сообщает директору, что финансирование школы чародейства и волшебства урезается до минимума, соответственно, и ставки преподавателей падают почти неприлично низко. И все профессора школы извещены, что это решение не совета попечителей, а непосредственно самого директора. Так сказать, вынужденная мера, принятая в целях экономии.

Дамблдор попытался заикнуться о неразумности действий Люциуса. Ведь здесь учится и живет его собственный ребёнок, на что получил ответ, что к Драко приставлен домовик, который при малейшем подозрении на опасность перенесет ребёнка домой. Что, собственно, он и делал несколько раз во время стычек с Поттером и на шумных квиддичных трибунах.

Дамблдор не сдавался. Он заботливо предупредил Мастера, что если тот попытается даже просто близко пройти мимо ребёнка, то Гарри исчезнет. Воспитать и обучить мальчика всегда смогут на дому, в каком-нибудь отдаленном поместье Британии или Шотландии.

Пат.

Следующий ход оказался более действенен. Люциус встретил Дамблдора в Гринготс и посоветовал не терять время в этом банке, а направится на поиски другого. Если найдется в Британии еще один магический банк, что вряд ли, конечно.

- Ты доиграешься, Малфой, - приветливо улыбаясь, прошипел старик, - не думай, что он достанется тебе!

Люциус как-то странно посмотрел на него и ответил:

- Он - не вещь.

Развернулся и пошел прочь от Дамблдора.

Дальше Гарри просто наблюдал быстро сменяющиеся картинки с Дамблдором. Казалось, что старик болен и болезнь пожирает его быстро и безжалостно.

- Тёмные боги сами наказывают тебя, старик, - безразлично говорил ему Люциус.

- Что за вздор? Ты будто из средневековья вышел.

- Вы… люди, называете это магическим откатом. Магия уходит из тебя, оставляя болезни и слабость. Это наказание за то, что ты сейчас делаешь.

- Пошел прочь!

Отрывки воспоминаний вместили в себя большое количество времени. Гарри устал наблюдать за быстро сменяющими друг друга короткими диалогами. Он вышел из

воспоминания вымотанным, выжатым до дна. Почему-то на душе было мерзко.

* * *

На следующий день, сразу после занятий Гарри, наведался в мэнор, намереваясь выловить братца и поговорить. Драко дома не оказалось, и он воспользовался случаем спокойно побродить по поместью, когда-то служившим ему домом и убежищем от всего внешнего мира. Гарри сам не заметил, как дошел до кабинета Люциуса. Дверь оказалась заперта. Вокруг нее чувствовались сильные магические потоки, почти такие же, как и у запертых оружейных в Гринготсе.

Он несколько минут стоял, вспоминая, сколько времени прошло по рассказам Мастера с момента ухода Абрахаса и до того времени, когда дверь в рабочий кабинет, святая святых Главы Рода, оказалась наконец открытой. Пол года. С момента смерти Люциуса прошло уже полтора. А кабинет закрыт. Закрыт от всех. То, что Драко не входил сюда и не пользовался им по назначению, не вызывало никаких сомнений. Отпечаток магии брата был иным. Более мягким, гармоничным. Магия Мастера чувствовалась резко, рвано. Люциус был непомерно силен, но он был полукровкой. Магом с доминирующим эльфийским наследием. Драко был первым, в ком магия эльфов приобрела завершенный, природный фон. Драко обещал стать последним человеком в роду Малфоев, многим и многим поколениям Поттеров только предстояло пройти такой же путь…

Гарри задумчиво спустился на этаж ниже. В нынешний кабинет Драко. Магия рода мягко пропустила его, узнав в нём «своего», перед кем можно было открыть дверь. Гарри остановился напротив родового гобелена, виденного сотни раз в этом году. Он всматривался в потухший листок с именем Люциус Абрахас Малфой. Листок не горел мягким светом, как другие, с именами Нарциссы, Драко, самого Гарри. Он перевел взгляд на листок с именем Абрахаса. Тот светился тусклым серым светом. Абрахас жив. А Люциус мертв.

Гарри отошел от гобелена к окну. Уткнулся лбом в холодное стекло. Не верилось. Не хотелось верить. Зачем тогда все эти воспоминания в дрянной старой коробке? Зачем видения Люциуса, так напоминающие глубинные слои с`аттора, в которых еще ни он сам, ни Драко так и не побывали, не набрав достаточно силы? Зачем?.. Что Мастер пытался сказать ему? Что такого важного не знал Гарри?

Он тяжело вздохнул. Время не излечило его от боли. Оно всего лишь помогло привыкнуть, научится жить с ней. Может быть, он, и вправду, гоняется за призраками? Придумывает себе утешительные сказки, в которые так сладко верить и ждать. Ждать, что вот, он доберётся до чего-то важного и узнает, что Мастер жив, что все это горькая ошибка.

Гарри не хотел жить в одиночестве. Если бы он никогда не чувствовал, не знал, как это, когда рядом тот, чья близость самая желанная, самая сладкая в мире, то ему было легче смириться с потерей и жить одному?

А как же все эти странные видения, в которых Мастер звал его к себе? Как же то, что он все же выжил после гибели наставника, хотя шансы были не велики? Как же поведение Люциуса. Нетерпеливого, жадного до радостей жизни, страстного Люциуса? Как объяснить то, что они так и не закрепили партнерскую связь? Ведь Гарри же помнил, помнил до сих пор глаза Мастера, его чуть подрагивающие пальцы, поцелуи и ласки… Что это было? Зачем? Зачем откладывать то, чего ты ждал всю свою жизнь. Гарри точно знал, что наставник ждал своего партнёра. Да и кто бы не ждал? Четко знать, что появится тот, кто будет для тебя самым желанным, самым нужным в мире, равно, как и ты для него и не ждать? Драко, которому, собственно, сказочно повезло встретить своего партнёра в юности, несколько лет сходил с ума и грезил Асторией. И, наконец, получив разрешение от Люциуса, бросился к ней, как к своему спасению. Он не ждал так долго. Уже в конце шестого курса он закрепил с ней партнёрскую связь, несмотря на то, что девчонка была младше него на несколько лет. А Люциус… Люциус тянул, словно и вправду знал, что погибнет… а если и знал, то почему он не открыл доступ в свои оружейные? Там хранились не только мечи. Там было полно семейных артефактов, важных записей. В конце концов, книга Теней семьи Малфой оказалась запертой в оружейных, а это уже безалаберность. А ведь он знал, если так тщательно подготовил коробку с воспоминаниями.

Гарри тихо зарычал. Замкнутый круг. Множество вопросов, а ответов так мало.

Жив? Мертв…

Дверь тихо скрипнула, и Гарри обернулся. На пороге кабинета стоял Драко.

- Все вынюхиваешь?

- Почему кабинет Мастера до сих пор закрыт? Он должен был сразу впустить нового хозяина после гибели прежнего.

Драко устало вздохнул. Опять старая песня.

- Я не знаю! И хватит об этом. У нас есть более насущные дела. Невыразимцы интересуются мной. Рутинная проверка перед очередной служебной ступенью, но нужно держать легенду. Скоро они и за тебя возьмутся. Нам нужно обсудить нашу совместную линию поведения.

Гарри, поджав губы, смотрел на брата.

- Не переводи разговор. Он тебе что-нибудь оставлял еще? Воспоминания? Свитки? Записки?

Драко тяжело опустился в кресло, закрыл ладонями лицо.

- Ты когда-нибудь успокоишься? Перестанешь меня мучить? Оставь! Хватит!

- Тебя?! - Гарри так пренебрежительно это сказал, что Малфой вскинулся.

- Меня! Не ты один перенес тяжелую потерю! У меня, если ты не в курсе, тоже погиб Мастер! У меня погиб отец! А ты только и можешь, что размазывать сопли, а я обязан тебя склеивать по кусочкам! Да вот только я не железный! Я не он, чтобы терпеливо все тащить на себе! Очнись! Хватит! У тебя жена скоро родит! И тебя, и меня вот-вот начнут трясти, проверяя! А ты… ты… - он вскочил из кресла, в один стремительный бросок пересек комнату и прижал Гарри к стеклу, - ты… мучаешь меня! Не даешь жить, дышать! Отравляешь собой! Хватит! А не можешь остановиться, так бросай все и уходи! Вали на все четыре стороны! Только переживи оставшиеся два месяца до родов у Гермионы и вали. Я сам справлюсь! Лишь бы ты перестал меня мучить! Мне тоже больно! Я прожил год в аду, пока ты отсиживался в Карпатах! Я один разгребал все то говно, что вылили на нас! А ты? Ты прятался в поместье, лелея своё горе! А я даже достойно оплакать его не мог! У меня же траур длился ровно сутки! А потом мне пришлось выйти к ним! К этому сброду, стаду животных, которые даже защитить себя не смогли и прогнулись перед чокнутым магом! А потом все эти бесконечные суды, косые взгляды и плевки в спину! А ты отсиживался в горах! Как ты мог? Как ты мог меня бросить? Тогда! - Драко сорвался на крик, и Гарри словно очнулся, смотря в горящие горьким гневом глаза брата. - Как ты мог так поступить? Почему я должен быть один? Почему при живом брате я один тяну род? Неужели ты не понимаешь, что это все формальность, старший, младший!? Я же тоже еще не взрослый эльф! Я не тяну магически все! А ты! Ты грезишь своими сказками о живом Люциусе!

Он отступил на шаг.

- Брат… - Гарри протянул ему руку.

- Заткнись! И решай! Решай сейчас! Или ты берешь себя в руки, или ты уходишь сейчас отсюда! И больше не появляешься! Решай!

Гарри потрясенно смотрел на чуть не плачущего Драко. У него даже мысли не возникало все это время, что не ему одному плохо и больно. Он и не думал, что Драко может быть настолько тяжело.

- Прости.

Он медленно приблизился к нему, осторожно заключил в свои объятия. А Глава Рода вдруг как-то обмяк и разревелся, словно малое дитя, на плече своего названного младшего брата, повторяя:

- Я видел. Я же видел, как у него глаза тухли. Я потом перенес его в ритуальный зал. Я обмывал его. Помогал матери одеть. Я же видел… видел, как он… а ты… ты со своим «Мастер жив»… а потом второй раунд. Официальные похороны. Я видел, как его кладут в гроб. Я стоял у его могилы. Я же был там и видел все, а ты…

* * *

* Британский ЦПС - центр правительственных связей. Тесно связан с МИ-6. Был замечен в нескольких громких скандалах, связанных с британским разведывательным управлением.

19. Я подставляю горло любви*.

Весна в этом году выдалась особенно мерзкой. Хмурые тучи закрывали солнце, постоянно срывался мелкий дождь. Растения в саду выглядели жалко. Обилие влаги, отсутствие солнечного тепла и света превратили листву деревьев, траву и кусты в мокрые, грязные тряпки. Люциус специально не давал распоряжений домовикам и Цисси запрещал спасать сад. В его душе было пусто, и он хотел, чтобы и вокруг него все опустело, погибло. Уютный, когда-то светлый и теплый мэнор пришел в упадок, став напоминать заброшенный, тёмный дом, покинутый хозяевами. По коридорам гулял сквозняк, тканные обои в комнатах отсырели, стали серыми, с разводами влаги на почти пропавшем рисунке. Комнаты и спальни толком не прогревались. Столовая и галереи были пустынны. Большие окна, покрытые пылью и грязью не давали проникнуть уличному свету и воздуху внутрь, и в огромном доме постоянно царил серый, затхлый свет.

В кабинет Люциус почти не заходил. Не видел смысла. Месяц назад он отдал последние распоряжения управляющим и больше не касался дел поместья и своей непосредственной работы в Министерстве. Он не тренировался, не обращался больше к магии стихии и темным богам. Он лишь наблюдал за происходящим вокруг. И бездействовал. Его верной спутницей стала бутылка виски. Обычного, самого дешевого маггловского виски. Он пил алкоголь в огромных количествах, чтобы получить хоть какое-то подобие опьянения. Это не укрылось от внимательного взгляда Лорда.

- Я не узнаю тебя, мой друг, - Волдеморт немного помолчал, буравя Люциуса тяжелым взглядом, - где мой прежний талантливый мальчик?

Пожиратели настороженно замерли. В последнее время внимание Темного Лорда слишком дорого обходилось несчастливцу, получившему его. Дорого. Болезненно.

Иногда смертельно.

Люциус растянул губы в пьяной усмешке и ответил:

- Сложно быть талантливым мальчиком в сорок с небольшим, Мой Лорд.

- Круцио, - глаза повелителя вспыхнули давно забытыми человеческими эмоциями.

Люциус рухнул на пол у ног самозваного лорда судеб. Забился в конвульсиях. Когда палочка Волдеморта опустилась, Люциус смотрел на него пустым, отрешенным взглядом. Сухие, потрескавшиеся губы медленно, но четко произнесли:

- Вы, как всегда, на высоте. Это было незабываемо. Мой Лорд.

Волдеморт брезгливо отошел от него и в тот вечер более не обращал внимание на бывшего фаворита.

Люциус не успокаивался. Он словно специально попадался на глаза его темнейшейству в непотребном виде. От надменного, всегда идеального мистера Малфоя осталась бледная пародия, нарисованная злым карикатуристом. Белые волосы стали серыми, грязными. Мантии, сложно скроенные, сшитые из дорогой ткани по фасону чистокровной традиций, висели неаккуратными, какими-то нелепыми тряпками. Взгляд потух, став странно-отрешенным и равнодушным. Казалось, сиятельного Малфоя интересуют лишь запасы маггловского виски да взгляд господина. И чем злее смотрит на него повелитель, тем лучше. В такие моменты на его губах появлялась брезгливая, пьяная ухмылка. Казалось, еще секунда, и Люциус скажет какую-нибудь дерзость или просто начнет сквернословить. Но Люциус молчал, лишь иногда позволяя себе опасные фразы.

Волдеморт теперь был одержим двумя магами. Поттером и Малфоем-старшим. Он чаще и чаще искал разговоров со своим опальным фаворитом, которые неизменно заканчивались проклятиями и болезненными заклинаниями.

- Что происходит, Люциус? Ты так не рад моему возвращению? Или так боишься меня?

Люциус демонстративно-спокойно приложился к бутылке, сделав шумный глоток, немного пролив вонючего пойла на свою одежду, и только после этого ответил:

- Страх никогда не входил в список моих недостатков, - и, немного подумав, добавил: - или достоинств.

- В твоем случае это было бы достоинством.

- Вы как всегда правы. Мой Лорд, - отсалютовал бутылкой и вновь жадно приник к её горлышку.

Тяжелое, толстое бутылочное стекло разбилось с глухим треском. Виски разлился по паркету, и душный запах спирта заполнил маленькую гостиную. Люциус лежал в луже алкоголя, выгибаясь дугой под пыточным Лорда. После раунда болевых заклинании, казалось, он сожалел лишь о разбитой бутылке дешевого виски…

- Люциус, на колени.

Спальня Лорда была самой холодной в доме. Большой камин ярким пятном горел напротив кровати, не давая тепла. Лорд медленно прохаживался вдоль комнаты, ступая босыми ногами по мягкому ковру.

Малфой спокойно опустился на колени перед Волдемортом. Минуту молча смотрел на него, потом привычно поднёс к своим губам бутылку и выпил, даже не поморщившись, остатки виски одним большим глотком.

- Сегодня ты быстрее расправляешься со своими подругами, - пренебрежительный кивок в сторону бутылки.

- Я опасаюсь разбить её, когда в очередной раз буду падать, потому и спешу, - Люциус безразлично разглядывал подол длинной мантии повелителя, низко склонив голову. Грязные волосы ссыпались вперёд, закрыв его лицо. Волдеморт остановился и смотрел печальным, сожалеющим взглядом.

- Я хочу видеть тебя, Малфой!

- Я и так перед вами. Мой Лорд.

- Я хочу видеть СВОЕГО Малфоя, - Лорд резко поддался вперёд. Склонился, хватая Люциуса под подбородок и заставляя посмотреть на себя.

Люциус чуть поморщился. Пальцы повелителя были холодными, склизкими. Не живыми. Это не укрылось от Волдеморта.

- Брезгуешь? - он сильнее сжал пальцы, впиваясь когтями в плоть.

Люциус криво улыбнулся, в ясных серых глазах мелькнули знакомые надменные искорки.

- Нет. Всего лишь пытаюсь соответствовать. Каков господин, таков и раб.

Лорд не останавливался, пока Малфой не стал захлёбываться кровью. Уходя из собственной спальни, Волдеморт обернулся и долго смотрел на спокойное, умиротворенное лицо своего любимца…

- Хватит пить! - Волна магии Волдеморта сбила с ног Люциуса. Стекла в большой каминной зазвенели, грозя осыпаться в рамах.

Люциус внимательно оглядел бутылку, которую выронил, падая. Удостоверившись, что ей не причинен вред, он ответил:

- Сказать алкоголику не пить - все равно, что сказать человеку, выпившему мировой запас касторки, не срать.* *

Волдеморт на секунду прикрыл глаза. Малфой выводил из себя. Бесил. Вызывал давно забытую горечь и чувство потери. Словно Том Риддл что-то потерял. Потерял что-то ценное, дорогое своему сердцу. И это вызывало ярость. Только смотря на Малфоя, он вспоминал свое прежнее имя. А еще прежнее время, когда ему были доступны плотские радости жизни, когда Люциус был рад видеть своего повелителя, когда он сам наслаждался своим юным любовником, чувствуя все остро, четко.

Иногда хотелось убить мерзавца, но он не мог. Просто не мог убить того, кто помнил его человеком. Кто разделил с ним последние месяцы его бытия обычным магом.

Люциус выжидательно, с садистским интересом наблюдал за повелителем, так и не поднявшись с пола.

- Пошел вон!

- Да, мой Лорд.

Легкая усмешка стала последней каплей. Казалось, что Малфой перестал удивляться, боятся круцио. Падая в болевом шоке на пол, он продолжал ухмыляться, и Темному Лорду стало не по себе. Ухмылка постепенно превратилась в оскал, а блеклые глаза загорелись серебряным огнем ненависти…

* * *

- Драко!

Драко резко сел в постели. У изножья светилась лань Снейпа.

- Драко! В мой кабинет! Пароль - Асмодеус.

Драко сорвался с кровати. Он чувствовал вечером беспокойство. Навязчивое, сильное, болезненное. От того и не стал раздеваться, ложась спать. Зная, что что-то случится, и, опасаясь своего знания, надеялся до последнего, что ошибается.

Он бежал по слизеринским подземельям, задыхаясь от страха и задавая себе один лишь вопрос: кто? Мать? Отец? Поттер? Кто погиб? Кто из них ранен? Страх неизвестности поглощал его с каждой секундой. Дорога до кабинета Снейпа казалась бесконечной. Ворвавшись в него, Малфой на секунду замер, оглядывая пустое помещение. Задержал взгляд на ярко горящем камине. Шагнул к нему, не глядя, собрал пригоршню волшебного пороха и резко бросил в огонь.

- Малфой-мэнор, - выдавил из себя.

Сердце то билось сильно, грозя вырваться из груди, то замирало, и кровь в венах холодела. Драко не мог вздохнуть от страха. Кто?

По своем дому он бежал, не скрываясь, лихорадочно соображая, в какую часть поместья ему нужно. В ту, что закрыта от посторонних? Или туда, где безумцы чувствовали себя хозяевами? Куда? И кто?

Вначале он метнулся в безопасную часть мэнора. Там было тихо и темно, лишь через грязные окна проникали тени луны. Он сорвался в главную залу, где в последний год проходили собрания пожирателей. Приближаясь к распахнутым дверям, он все отчетливее понимал, что случилось. И не верил. Не хотел верить. Он чувствовал запах смерти. Видел, как на полу за длинными пожирательскими мантиями мелькают знакомые белые волосы. Сердце оборвалось. Внутри что-то щелкнуло, ломаясь. И стало пусто. Он не верил. Не верил в то, что видел.

Грубо оттолкнув стоящих на его пути магов, он ворвался в середину круга. Отец лежал на полу, странно улыбаясь и устремив гаснущий взгляд вверх. Не смотря ни на кого. Драко опустился перед ним на колени, обхватил лицо ладонями, склонился низко-низко и еле слышно прошипел:

- Как?

Он не верил. Не верил, что его отца, его Мастера можно вот так… так…

Пальцы стали влажными, Драко провел ими по лицу отца, оставляя красный след. Звуки, образы вокруг исчезли. Остался лишь он и умирающий отец. Хотелось орать.

Биться в истерике. Цепляться за него. Не отпускать. Кричать и просить.

- Как?

Люциус посмотрел на него, улыбка сползла с его губ.

- Так нужно.

- Кто?

Люциус слабо качнул головой. Драко с ужасом видел, как его глаза начали гаснуть. Зрачки сужались, их контур становился размытым. Черная тень скользнула к ним, опустившись рядом.

- Его нужно унести отсюда. Иначе все увидят его истинный вид.

Драко бездумно смотрел на Снейпа, не понимая, что тот ему говорит. Пощечина обожгла, возвращая в чувства.

- Слышишь? Его надо уносить отсюда!

Драко молча подхватил Люциуса на руки. С трудом поднялся со своей ношей. Снейп попытался вмешаться, помочь, но Драко не дал этого сделать, лишь кивком позвал идти за собой. Маги расступились, пропуская их.

Драко шел тяжело. Ноша была непосильной. Но он шел, прижимаясь щекой к растрепанным белым волосам.

- Я носил тебя на руках. Теперь твоя очередь, - смешок получился совсем неслышным.

Драко ничего не ответил. Он боялся, что если откроет рот, то разрыдается. В голос. От ужаса. От осознания происходящего. От неверия и страха. Он шел и вслушивался в сбивчивое, поверхностное дыхание отца. Когда они входили в спальню Люциуса, дыхание уже почти не чувствовалось. Драко тяжело уложил его на постель. Сел рядом, не обращая внимания на Снейпа, уткнулся отцу в плечо и тихо заскулил. Потом забрался с ногами на постель, обнял отца, с ужасом понимая, что тот больше не дышит. Поднял голову и зашипел на парселтанге:

- Не уходи. Пожалуйста. Не уходи. Не оставляй нас одних. Не может быть, чтобы ты так… Отец, папа! Не уходи. Как же я без тебя! Папа…

Тело под ним было пустым. Мышцы еще расслабленными и безвольными. Люциус напоминал куклу. Бездыханную, мертвую куклу. Драко держал его в объятиях еще несколько минут. Потом, собравшись с силами, встал.

- Кто?

- Тебе зачем?

- Я спрашиваю, кто! - выкрикнул Драко.

Снейп отступил на шаг.

- Кто!?

- Долохов. По приказу Темного лорда.

Драко вышел из комнаты, громко хлопнув дверью. Он поднялся наверх. В зал, где еще оставались пожиратели. Разговоры при его появлении смолкли.

- Где он? - Драко обвел всех недобрым взглядом.

Послышались слабые смешки. Те пожиратели, которые были с ним в ночь убийства Дамблдора, осторожно отступили. Сын Люциуса унаследовал его крутой нрав и магическую силу. Попадаться под горячую руку Малфоям было опасно для жизни.

- Где он, спрашиваю.

Из круга выступил Роули, чуть насмешливо протянул:

- Наш малыш будет мстить? Подрасти чуток, дружок. Окрепни. А то Алекто доложу, она с тебя шкуру живьем сдерет.

Драко медленно повернулся к нему. Чуть склонил голову, копируя манеру отца, и ответил:

- Если ты не закроешь свои поганый рот, полукровка, шкуру с тебя сдеру я.

Горе кипело в нем. Он не мог сдерживать себя, весь горя и задыхаясь в свое боли, он хотел, чтобы и всем вокруг было больно, так же, как ему.

Роули попытался открыть рот, но Драко не дал ему заговорить. Маг рухнул на пол, о стены разбился его тонкий визг.

Драко даже не вздрогнул.

- Где он?

Маги вокруг настороженно оглядывали его. Драко был самым младшим из всех пожирателей. К нему не относились серьёзно. Лишь после ночи на Астрономической башне те, кто был там, стали воспринимать его на равных.

- Кого ты ищешь? - Белла сделала шаг на встречу.

- Долохова.

- Он у повелителя.

Драко отрывисто кивнул и вышел из зала. Пожиратели стали переговариваться. Похоже, им предстояло наблюдать второй акт семейной драмы.

* * *

Волдеморт наблюдал за Долоховым. Тот был бледен и с трудом стоял прямо. Люциус дорого продал свою жизнь. В сердце слабо шевельнулось сожаление и… и боль… Лорд сегодня потерял последнего, кого мог любить, кого любил, будучи человеком. Он потерял последнюю ниточку связывавшую его с прошлым, связывавшую его с человеком по имени Том Риддл. Напоминанием о прошлом.

Люциус слишком много позволил себе. Лорд не сомневался, что Малфой разыграл все по нотам, сам выбрав для себя такой финал. Он не понимал, почему, но отказать своему любимцу в последнем капризе не смог. Сам он боялся смерти и невольно уважал тех, кто добровольно выбирал для себя её поцелуй. Если Люциус не захотел быть с ним рядом, разделить триумф и занять почетное место в новом мире, что ж… такова его воля.

Но вопреки всем мыслям, в сердце росла и крепла боль. Обычная, человеческая боль. Память услужливо подкидывала то время, когда они были вместе. То, каким Люциус был. Юным, сильным, талантливым, жадным до новых знаний и новых, неизведанных развлечений, неутомимым. То, каким был сам Лорд. И то, что он отдал в обмен на бессмертие.

Волдеморт дернул рукой, брезгливо приказывая Долохову замолкнуть. Больно и пусто. Он давно не испытывал никаких эмоций, кроме ярости и злости. И теперь, чувствуя тоскливую пустоту и боль внутри себя, понимал, почему он позволил Люциусу так поступить. Почему наслаждался его выходками в последние месяцы и почему не смог сам убить строптивца, сделав это чужими руками.

Люциус Малфой каким-то непостижимым образом привлек его много лет назад и так и не отпустил. Волдеморт тешил себя мыслью, что это он не дал уйти строптивому глупцу, а на самом деле сам не смог отойти от него. И все последнее время, мучая и пытая его, он с наслаждением смотрел на выгибающееся тело, на капельки пота, стекавшие по коже, на слипшиеся длинные волосы и закрытые глаза. Как когда-то смотрел на выгибающееся тело под собой, вдыхал терпкий запах пота и усталости, дотрагивался до слипшихся волос, разметавшихся по подушке, просил открыть глаза и смотреть только на него.

- Пошел вон. Если Малфоевский щенок попытается отомстить, можешь припугнуть его, но не убивай. Такой древний и магически сильный род не должен прерваться.

Долохов поклонился и медленно вышел из комнаты.

Лорд еще несколько минут бездумно смотрел в одну точку, пока не услышал крик из коридора. Поднявшись, он вышел посмотреть, что происходит.

У ног Драко Малфоя лежал обездвиженный заклинанием Долохов.

- Мой Лорд.

Драко склонился, а повелителя передернуло. На секунду ему показалось, что перед ним юный Люциус. Белые волосы, чуть ниже плеч, прямая спина, серые глаза и бледная кожа. Такая же растрепанная и помятая школьная форма со знаками Слизерина. И голос. И интонации. Люциус так же произносил «Мой Лорд».

- Развлекаетесь, молодой человек? - начав говорить на общем наречии, Волдеморт резко перешел на парселтанг: - Хочешь отомстить за отца?

Драко поднял взгляд на Темного лорда и наваждение спало. Люциус смотрел прямо, открыто, не страшась. А у этого были пустые и загнанные глаза.

- Простите? Мой Лорд, - Драко не выдал того, что понял втору часть фразы.

- Не отец. Жаль, - Волдеморт отступил обратно в кабинет и закрыл дверь…

Истерзанное тело Долохова сутки провисело в общем зале. Его сняли перед официальными похоронами Люциуса Абрахаса Малфоя. Драко стал главой рода.

Волдеморт никак не отреагировал на убийство одного из своих лучших магов. Он ввел Драко Малфоя в ближний круг на место покойного отца. Пожиратели сторонились юного новичка. Многих поразил его поступок, никто не ожидал от семнадцатилетнего мальчишки такой дерзости и жестокости. В ближнем круге пожирателей были запрещены даже дуэли, только Тёмный лорд мог распоряжаться жизнями своих вассалов. Еще и абсолютное спокойствие лорда добавляло масла в огонь, но старший Нотт, отец Кэрроу и Яксли быстро заткнули всем рты, первыми признав Драко Малфоя главой рода Малфоев.

- Юноша сделал единственно верный выбор в такой ситуации, - Яксли мрачно обвел взглядом стол, за которым собрался утром весь ближний круг.

- Убить исполнителя? Еще так… демонстративно? Он не оплакивал отца! Он бросился мстить, - Роули до сих пор не мог забыть унизительное болевое заклятие, брошенное Малфоем в пылу ярости.

- Новому Главе Рода нужно было закрыться в детской, громко реветь и вытирать сопли материнским подолом? - Нотт отставил чашку с кофе. Завтракать резко расхотелось. Он был против того, чтобы заводить этот разговор, но уж если Яксли решился, то стоило поддержать давнего соратника. Да и Малфоевского мальчишку, в память о его отце. Последняя дань уважения.

- Теперь я хотя бы знаю, что Драко на что-то способен, - спокойно отозвалась Белла, занимаясь беконом в своей тарелке и не глядя на магов.

- Повелитель благоволит ему, не так, как его отцу в молодости, но думаю, что многие из нас заплатили бы жизнью за такую дерзость, - Розье откинулся на спинку стула.

В этот момент в дверях столовой появился Снейп, и Нотт поспешно перевёл тему разговора.

* * *

Я подставляю горло любви* - Джем

- Сказать алкоголику не пить - все равно, что сказать человеку, выпившему мировой запас касторки, не срать.* * - С. Кинг

20. Почем нынче народные герои?

Милочка, как и всегда в это время, расположилась за угловым столиком министерского кафе с чашечкой чая в ожидании подружки. Каждый рабочий день она приходила сюда, чтобы узнать последние новости и понаблюдать за двумя легендарными личностями.

Подружка задерживалась, и Милочка взмахнула волшебной палочкой, делая заказ, да так и замерла. В зал влетел один из её любимцев. Тот, о ком она без сна и отдыха собирала новости и самозабвенно делилась ими с подружкой. Запыхавшийся, немного помятый и даже немножечко потерянный мистер Поттер смотрелся очаровательно. Милочка замерла в предвкушении очередной новости. Мистер Поттер забился в самый дальний и неприметный угол кафетерия, отгородился от всех раскрытой папкой с документами и конспектами и замер. Милочка подобралась. Предчувствие её никогда не подводило. Сейчас что-то будет! И точно.

В зал вошел мистер Малфой. Быстро огляделся и уверенной походкой направился к столику мистера Поттера. Милочка забыла, как дышать. Вот оно! Точнее, они! Те, кого она просто боготворила и на которых чуть ли не молилась, чтобы у них все наконец сложилось хорошо.

Мистер Малфой бесцеремонно, хотя Милочка, рассказывай она вам эту историю, сказала бы, что смело и открыто, уселся рядом с мистером Поттером и вырвал папку у него из рук. Отработанным движением Милочка повела волшебной палочкой под столом, чтобы лучше слышать и не пропустить ни единого слова из диалога.

- Что ты все время сбегаешь? - голос мистера Малфоя звучал мягко, мурлыкая, с едва заметным укором и разочарованием. Милочку пробрала приятная дрожь.

- Я уже столько лет твержу тебе, что не интересуюсь этим. И думал, что мы наконец договорились, - Милочка прикусила губку. Мистер Поттер был таким очаровательным, стеснительным. Она никогда бы и не подумала, что национальный герой, легенда, может быть таким… таким… такой лапочкой.

- Это ты, быть может, с собой договорился? Я от своих намерений не отступал, - Милочка задохнулась от восторга. Вот бы и её кто-нибудь так добивался! Не понимает глупый мистер Поттер, какому мужчине отказывает. Глупый, магглорощенный мистер Поттер…

А дальше маленькое сердечко Милочки чуть не выпрыгнуло из груди. Мистер Малфой потянулся к мистеру Поттеру, словно собираясь его поцеловать, но в последний момент остановился и жадно посмотрел на губы мистера Поттера. Мистер Поттер стушевался, попытался отодвинутся, и Милочка разочарованно выдохнула.

- Что ты творишь!? Хватит! Мы же на людях!

- Я думаю, никто не удивится, - Милочка обожала вот эту самую ухмылку мистера Малфоя. Когда тонкие губы пренебрежительно кривятся, а невыносимо-светлые глаза чуть сощуриваются.

- По твоей милости! - мистер Поттер отодвинулся совсем далеко от мистера Малфоя, и Милочка совершенно расстроилась.

- Почему не пошел в мой отдел на практику?

- Отдел еще не твой. И я буду работать по специальности после окончания школы, так что в твой финансовый мне нет нужды лезть, - мистер Поттер становился таким милым, когда вот так опускал глаза и закусывал пухлую губу. Милочка уже несколько недель мечтала увидеть, как наконец мистер Малфой впивается властным поцелуем в эти пухлые губы, сминая всяческие попытки сопротивления.

- Я слышал, ты дал согласие на участие в аукционе? - Милочка вновь вся напряглась в ожидании.

- Ну и что с того? Это прекрасная возможность заработать крупную сумму для благотворительного фонда.

Мистер Малфой пристально смотрел на мистера Поттера:

- Ты уже выставил свои табу для заклинания?

Мистер Поттер как-то испуганно вскинулся на мистера Малфоя:

- А что?

Мистер Малфой вновь приблизился к нему почти до неприличности, хотя Милочка посчитала, что это - как раз правильное расстояние между двумя людьми, которых тянет друг к другу.

- Я куплю тебя, Поттер. Слышишь? Тебя! Я играю честно, предупреждая. Ты можешь снять… как это вы называете? Свое время с аукциона. Но если ты останешься там, я куплю тебя, сколько бы галеонов не потребовалось, и вот тогда ты от меня никуда не сбежишь.

Мистер Поттер весь покрылся красными пятнами. Милочка же вцепилась в свою сумочку, чуть не сломав ноготки. Все внутри у неё бурлило от восторга. Какой мистер Малфой! Какой мистер Поттер!

- Табу! Не забывай про табу, Малфой.

- Это ты про них не забывай, - мистер Малфой улыбнулся одной из своих кошачьих улыбок, отстранился от мистера Поттера, и встал из-за стола.

- Всего доброго, Поттер.

Мистер Поттер не ответил. И Милочка его понимала. После такого напора и она бы не смогла связно говорить.

* * *

- Я тебя ненавижу!

- Это взаимно, Поттер.

- Утешает только одно: ты выглядишь в моих глазах бóльшим придурком, чем я.

- Пошел на… к фестралам, Поттер!

* * *

Почтовый отдел хорошо справлялся со своими обязанностями. Доставка корреспонденции, срочных сообщений, служебных писем и записок… свежих сплетен.

Мистер Свонг устало отодвинул от себя папку с документами, когда в кабинет вошел его молодой помощник.

- Ну, как там дела в отделе по связям с магглами?

Ред Уилкс устало плюхнулся в кресло для посетителей, прикрыл глаза и с улыбкой ответил:

- Поттер чудит.

- Что? Опять?! - Свонг с интересом посмотрел на помощника. Сплетни из других отделов всегда развлекали его, давая отдых и передышку от нудной работы.

- Он взорвал бомбардой новую метлу. Представляете! Звездочета последней модели!!! Да это кощунство! Его древний Нимбус и в подметки не годится этой метле.

- Звездочет был от Малфоя? - Свонг понимающе улыбнулся.

- Ну и что с того?! Да Поттер вообще с катушек съехал. Ну, ухаживают за ним, ну, не хочет он принимать знаки внимания, так пусть бы мне отдал! Она же стоит

целое состояние! Идиот!

- Он не идиот. Он просто вырос у магглов, - Свогн покачал головой. - И не метлу он хотел взорвать. Просто уже не знал, куда себя деть. Неужели не видишь? Ему и

хочется, и колется.

- Быстрее бы они уже договорились. Со школы никому покоя не дают, - Уилкс поднялся. - Кофе?

- Лучше принеси чаю, Ред.

* * *

- Совсем больной? Я думал, ты просто её вернешь мне. Она же стоила дороже, чем ты!!!

- Так достовернее. Не приведи Мерлин, конечно, но если бы все было по-настоящему, то я бы её точно так же взорвал. Или запихал тебе в…

- Поттер!!!

* * *

Отдел по сотрудничеству с магглами уже давно договорился с отделом по надзору за волшебством о совместной попойке. Тем более, что работали они обычно вместе. Наконец, когда все месячные отчеты были сданы, практиканты отправлены обратно в министерскую школу, все сотрудники вздохнули с облегчением и собрались в Хогсмиде в одном неприметном кабачке «для своих».

Главной темой вечера стали Малфой и Поттер. Точнее, сначала перемывали косточки всем знакомым отделам, пока не добрались до финансового. Финансистов не любили. Все служащие там были чистокровными, родовитыми и носы задирали не хуже, чем в палате лордов магии. Из финансового выходили будущие министры, дипломаты и Мерлин еще знает, кто. Финансовый был чем-то вроде стартовой ступенькой для карьеры чистокровных. И звездой отдела, конечно же, считался Малфой. Который в последние несколько недель совершенно сошел с ума со своим Поттером.

Слухами земля полнится. Все уже давно знали, что между этими двумя неспроста завязались вражда и соперничество в школе. Драко Малфой, воспитанный в чистокровных традициях, питал некоторую слабость к своему полу. Вполне обычное явление среди родовитых магов. Поттер, выращенный магглами в жутких условиях, был костен, стеснителен и эмоционально нестабилен. Что вполне понятно для человека, столько всего пережившего в юности. Поговаривали, что первые попытки ухаживаний Малфой предпринимал еще в Хогварсте. Но, получав агрессивный отказ, сам становился на дыбы, и возникали их обычные стычки. Немного отойдя от обиды, Малфой вновь срывался на штурм неприступной крепости под именем Поттер, и все повторялось. Замкнутый круг, который разорвала война. Именно тогда, как поговаривали, между ними что-то произошло. Возможно, испугавшись, что кто-нибудь из них погибнет, Поттер сдался на некоторое время. А после победы банально сбежал от Малфоя. Хотя нужно отдать ему должное, оставил письменные свидетельства в защиту своего заклятого друга, да и друзей попросил лично свидетельствовать в суде. В общем, отмазал от Азкабана.

Ну а сейчас вновь открещивался и не подпускал к себе. А Малфой вновь брал осадами и штурмами. От которых страдал весь отдел по связям с магглами, пока Поттер проходил там практику. Взорванная метла в кабинете начальника. Еле остановленная магическая дуэль в приёмной. И самый смак! Зажатый Поттер на секретарском столе с задранной мантией, и злой, как черт, Малфой, который не постеснялся пообещать, что они продолжат на том же самом месте, где остановились.

В общем, тема все-таки была одна. Малфой и Поттер. Все с нетерпением ожидали благотворительного бала, организаторы которого устраивали аукцион, где главным «лотом» был объявлен Поттер. Вот именно в этот вечер, по мнению многих, должно было состояться воссоединение этой безумной пары. Тем более, что Малфой в открытую сказал, что перебьет любую цену, лишь бы Поттер наконец оказался в его власти. А Поттер, зная это, не стал менять табу в заклинании, хотя организаторы сразу же бросились к нему с этим предложением. От греха подальше. А то мало ли… обвинения в изнасиловании или принуждении никто не хотел.

* * *

- Ты понимаешь, что я тебе когда-нибудь убью?

- А кто мне заливал про достоверность? Вот я достоверно и сыграл. Если бы меня, не приведи, конечно, Мерлин, сняли с тебя в неподходящий момент, я бы вот именно это и сказал бы, никого не постеснявшись.

- Малфой, иди дементора тра…

- Поттер!!!

* * *

В преддверии ежегодного благотворительного бала поднялся небывалый ажиотаж. Билеты расхватывались на лету за баснословные деньги. А причиной всеобщей суматохи послужило скромное объявление, напечатанное на третьей странице Пророка. Как и в прошлом году, во время бала будет проведен аукцион с живыми лотами. Будет продаваться время, а точнее, целый вечер героев войны. Все вырученные деньги пойдут в поддержку сирот прошедшей войны. На ряду со всеми участниками решающей битвы, свой вечер выставил на аукцион мистер Поттер…

Маги не смогли устоять перед соблазном хотя бы посмотреть, кто станет тем счастливцем, который сможет выкупить несколько часов Поттера. О том, чтобы самим поучаствовать, не могло быть и речи. Стартовая цена в тысячу галеонов отсеивала больше половины желающих. За несколько дней до бала работа в Министерстве практически остановилась. Все только и могли говорить о главном лоте аукциона, тем более, что всеобщий интерес к нему подогрели сами Малфой и Поттер.

Гарри выглядывал из-за занавеса. В пестрой толпе он разглядел Драко, который лениво поправляя праздничную мантию. Гарри скривился. Малфой вырядился в строгую черную мантию со знаками отличия Главы рода. И его впихнул в похожую. Он раздраженно повел плечами. Строгий покрой, тугие застёжки и тяжелая дорогая ткань, казалось, мешали дышать. Двигаться было неудобно. Да еще и предстоящее действо пугало и будоражило. Он, прошедший войну мечник, привыкший отделять себя от основной массы волшебников, сейчас волновался, как малый ребёнок. И опять же, в этом повинен старший братец. Гарри упирался до последнего, но пойти против слова Главы рода не посмел.

Драко решил не ждать того момента, когда невыразимцы обратят внимание на странную связь между ним и Поттером. Он решил сам показать в открытую, что их связывает не просто знакомство и давняя детская вражда, только немного по иному расставив акценты.

В Министерстве уже второй год подряд проводили благотворительный балл в помощь сиротам войны. Во время балла открывался аукцион. В прошлом году, когда Поттер отсиживался в Карпатах, самыми дорогими лотами, за которые разгорелись нешуточные баталии в зале, стали его школьные друзья. Рона Уизли со злорадной улыбочкой выкупил Забини, заплатив (по мнению многих) баснословную сумму в тысячу галеонов за удовольствие весь вечер иметь право распоряжаться рыжим, как своей собственностью. Гермиону купили две престарелые волшебницы за восемьсот галеонов, и она приятно провела вечер за их столиком, с удовольствием слушая рассказы о прошлом. Остальных участников Решающей битвы «разобрали» за более скромные суммы. Участие Поттера в этом году обещало еще большую выручку в благотворительном фонде. Вот Драко и решил «купить» Поттера и таким образом показать открыто, какие именно отношения их связывают.

К Гарри подошел ведущий аукциона.

- Мистер Поттер, вы следующий. Подтвердите свои табу, чтобы я смог вплести их в заклинание связи на этот вечер.

Гарри сделал вид, что задумался.

- Исходная цена зависит от моих запретов?

- Да, конечно. Вы хоть и герой, но думаю, чем больше вы позволите в этот вечер, тем дороже купят ваше время.

- Тогда только угроза жизни, здоровью и свободе в настоящем и будущем. То есть я не заключаю сегодня никаких договоров, сделок, не подписываю бумаги, не

делаю того, что может причинить мне или окружающим вред. Я только исполняю любое желание «покупателя».

- Любое? - ведущий скептически посмотрел на него.

Поттер дернул плечом:

- В разумных пределах. Тем более, что я догадываюсь, кто купит сегодня мое время.

- Кто-то из школьных друзей? - маг понимающе улыбнулся.

- Можно и так сказать. Посмотрим.

Раздался гонг, и ведущий поспешил на открытую часть сцены. Гарри вернулся к подглядыванию. Когда объявили его имя, Драко подобрался, с интересом уставился на сцену, ожидая его появление. Гарри вышел из-за занавеса, встал на небольшой постамент под круг света.

- Изначальная цена за вечер с мистером Поттером… пятьсот галеонов. Торг открыт! Прошу, господа!

Гарри толком не видел происходящие в зале. Там притушили свет, и он мог только слышать. Свист и улюлюканье, смех, одобрительные выкрики подняли настроение.

Спектакль обещал быть забавным.

- А какие табу у национального героя? - голос Драко, усиленный сонорусом, перекрыл другие звуки в зале.

- В этот вечер мистер Поттер не заключает сделок, не приносит магических клятв, не говорит и не делает то, что может навредить ему или окружающим. Все остальное он согласен сделать. В разумных пределах, конечно же! Его табу уже вплетены в заклинание.

- Поттер, а ты не пойдешь на попятную? Мне не хочется выкинуть крупную сумму, а потом узнать, что ты не согласен, не будешь, стесняешься или у тебя голова болит.

В зале резко стало тихо. Гарри предположил, что все сейчас смотрят на него и на Драко. Он чуть наклонился вперед, приставил палочку к горлу, невербально усиливая громкость голоса, и ответил:

- Мистер Малфой, а вы точно уверены, что хотите купить мое время на этот вечер?

- Поттер, не мытьем, так катаньем!

Прекрасно понимая, что сейчас все вновь смотрят на него, Поттер сделал вид, что колеблется. Потом махнул рукой, словно что-то для себя решив, и проговорил:

- Попробуй, раз уж у тебя свербит столько лет.

Ведущий как-то затравлено улыбнулся. Аукцион грозил обернуться скандалом. Самый главный лот грозили выкупить с совершенно определенной целью… а если учесть, как был прожит последний месяц в Министерстве…

- Итак, ваши предложения?..

- Полторы, - небрежно бросил Драко.

- Две, - тут же кто-то вмешался. Голос показался Гарри знакомым.

- Принято! - еле успел вклиниться ведущий.

- Две с половиной.

- Три.

Голоса раздавались со всех сторон. Гарри злорадно подумал, что Малфой разорится. И ради чего? Ради пустышки, удобной легенды. Он улыбнулся. Сумма поначалу быстро пошла вверх, а потом так же быстро затормозилась. Многие «покупатели» отсеялись, и теперь основной торг шел между Драко и обладателем того самого знакомого голоса.

- Четыре двести.

- Принято!

Гарри не выдержал и вмешался:

- Вуд, ты ли это, мой друг, или не ты!?

- Да, Гарри, ты совсем ослеп, - в голосе прозвучали сожалеющие нотки.

- Четыре с половиной. Поттер, тебе нужно будет выделить часть из этих денег на новые очки, - Драко не удержался от подколки.

- Да не вижу я вас. Мне свет в глаза бьёт! - Гарри сделал вид, что обиделся.

- Четыре восемьсот. Гарри, я думаю, мне ты будешь рад больше, чем Малфою.

- С какой целью ты пытаешься купить мое время? - Гарри прищурился, пытаясь разглядеть, кто продолжает бороться за него, разоряя его старшего братца.

- Пять тысяч! С такой же, как и я, Поттер, пытаюсь купить ТЕБЯ.

Гарри сложил руки на груди:

- Боюсь, тебя постигнет разочарование, Малфой.

- Пять тысяч… раз! - ведущий наконец смог вставить свое веское слово.

- Ты будешь связан заклинанием, Поттер. Так что не отвертишься.

- Пять тысяч - два! Будут еще предложения, господа?!

- Я могу сам себя выкупить? - Гарри посмотрел на ведущего, тот сожалеющее покачал головой и тихо ответил:

- К сожалению, нет. Это запрещено правилами. Так же, как и родственникам запрещено выкупать время представленных лотов.

- Дьявол! - Поттер попытался сделать расстроенный вид.

- Пять двести! - вновь раздался смутно-знакомый голос, правда, звучал он не так уверенно.

- Шесть двести, - парировал Драко, а Гарри понял, что тот подошел совсем близко к сцене.

Повисла тишина.

- Шесть двести - раз!

Тишина. Казалось, в зале перестали дышать. Гарри представил, как все сейчас пялятся на него и на Драко, ловя каждый жест, выражение лиц, малейшие движение

их обоих.

- Шесть двести - два! - ведущий настороженно покосился на Поттера. Он начинал всерьез бояться. Что может выкинуть мистер Поттер? Слухи о его вражде с

мистером Малфоем доходили даже до тех, кто выпустился раньше них на несколько лет. Тем более, что в последнее время появились новые факты о причинах этой вражды. Поттер отклонил несколько откровенных предложений слизеринца, а тот продолжал настаивать, уговаривать, выводить… в общем, действовать всеми возможными способами. И сейчас становилось откровенно страшно. Бывший пожиратель, самый юный из ближнего круга, как шептались по углам, сумевший уйти от наказания и быстро набиравший влияние в Министерстве. И герой, непомерно сильный магически, но эмоционально неустойчивый, не зря же о его неадекватности писали столько лет в Пророке.

- Шесть двести - три! Продано!!! - ведущий осторожно отступил на шаг от Поттера. На всякий случай.

Малфой же, напротив, подошел совсем близко к сцене:

- Иди ко мне, мой дорогостоящий. Я уж думал, ты меня разоришь.

Гарри старался не заржать. Он никогда не слышал, чтобы брат так нелепо мурлыкал. Не в силах справится с улыбкой, он закусил губу. Ведущий отошел совсем далеко и встал почти у занавеса.

- Мистер Малфой, прошу. Время мистера Поттера сегодняшним вечером принадлежит полностью вам. До полуночи вы вправе распоряжаться им по своему усмотрению, - проговорив это, маг задумался, не слишком ли двусмысленно прозвучала его последняя фраза.

Наблюдая за тем, как мистер Малфой поднимается на сцену, подходит к мистеру Поттеру и обнимает его хозяйским жестом за талию, плотно прижимаясь бедром,

ведущий сглотнул. Такая явная демонстрация нескромных намерений была уже за гранью приличия. Он быстро взмахнул палочкой, накладывая заклинание на этих двоих. Теперь мистер Поттер будет вынужден выполнить любую просьбу мистера Малфоя. В разумных пределах. А разумные пределы будут зависеть только от них самих. Смотря, как мистер Малфой что-то нашептывает на ухо мистеру Поттеру, как тот краснеет и как загораются от этого глаза мистера Малфоя, ведущий подумал, что, возможно, в этот вечер границы разумности будут широки и просторны… как никогда.

Сцену они покинули под абсолютную тишину в зале. Драко продолжал хозяйски обнимать Поттера и шептал ему на ухо, чтобы он не смел ржать. Поттер все ниже и ниже опускал голову и все больше краснел, пытаясь сдержать смех. Вся ситуация ему казалась безумно-нелепой, себя он чувствовал полным придурком, а Малфой виделся просто-таки грандиознейшим идиотом. Спустить Шесть двести на пшик! Небольшой, скромный домик променять на пару минут вранья. Ух!..

21. Мой прекрасный эльф.

Жизнь шла своим чередом. Гарри чувствовал себя в повседневной суете дней лишним, чуждым. Запретив себе думать о Мастере, мысленно возвращаться в прошлое, вспоминать, он совершенно потерялся. Больше не было для него никакой возможности спрятаться, укрыться от той пустоты, что поселилась в нем со дня смерти Люциуса.

Он оставил коробку с воспоминаниями и больше не прикасался к ней, так и не решившись убрать её с прикроватной тумбочки. Последние два флакона, заполненные мутным туманом, одиноко покоились на дне, маня к себе и мучая неизвестностью. Но Гарри не дотрагивался до него. Все свои дни он старался занять учебой, семьей, спектаклем, разыгрываемым Драко для министерских сплетников. Но ничего не спасало от глухой тоски и странного чувства потери. Тем единственным, что хоть как-то увлекало и давало короткую передышку, были беременность Гермионы, ожидание скорых родов и подготовка к ним.

Драко и Гарри часами не выходили из библиотеки мэнора и тренировочного зала. Драко без устали тренировался, прорываясь через слои с`аттора. Гарри учился поддерживать и страховать брата магически, сам еще не имея возможности уходить так далеко из мира людей. Необходимо было окончательно сменить магическую направленность детей и помочь им принять эльфийскую кровь, тем самым окончательно «забрав» их себе.

Хоть все и жили в последние недели ожиданием родов, они начались неожиданно. Гарри спешно сорвался с занятий, Драко бросил все дела в Министерстве. Первые несколько часов Гермиона никого к себе не подпускала, кроме гоблина-лекаря и Цисси. Наконец, когда схватки сменились потугами, Гарри и Драко смогли войти в магический круг. Драко тут же провалился в глубины с`аттора, резко, без обычных плавных переходов с одного уровня на другой. Магические потоки до такой степени натянулись и вобрали в себя силы, что Гарри чуть не упустил заклинание нити, которое позволило бы вернуться старшему брату назад, запаникуй он и растеряйся.

Магия стихий наполнила небольшое пространство круга, и в нем стало трудно находиться. Цисси вообще пришлось выйти, пока еще была такая возможность, поскольку она просто не выдерживала физически такого большого выброса магии из всех четырёх стихий. Гарри занял её место, обнимая и поддерживая Гермиону. Та была уже порядком измотана и, казалось, слабо соображала, кто рядом с ней. Когда появился первый из близнецов, Гарри услышал зов брата через слои пространства. Он вступил в с`аттор с осторожностью, словно впервые, только вот не было с ним рядом Мастера, который направлял бы и контролировал каждое движение.

- Мне нужно, чтобы ты передал мне плетения детей через слои с`аттора, сам я не могу дотянуться. Не получается.

Гарри кивнул, оглядывая брата. У того был странный, перепугано-удивленный взгляд.

- Все в порядке?

Отступая в туман, Драко ответил:

- Все странно. Я вижу их.

- Кого?

Но Драко скрылся в сером молоке воздуха.

Гарри сделал все в точности, как и просил его брат. Через все тоже заклинание он передал ему детские нити сразу же после появления на свет второго ребенка и, не дожидаясь возвращения Драко, вышел из с`аттора, спеша к новорожденным. Впереди его ждала завершающая часть ритуала.

Под пристальным взглядом гоблина он надрезал своё запястье и щедро выпустил кровь в кубок.

- Ведающий, - Гарри с почтением передал гоблину кубок с собственной кровью.

Гоблин взял в руки кубок, окунул в него пальцы, еле заметно поморщившись, и мазнул ими по губам старшего ребёнка, затем младшего. Грани магического круга вспыхнули, свет от них взметнулся вверх. Внутри все остановилось, замерло. Потоки силы резко опустели. Тишина обрушилась неподъемной тяжестью. Гарри напряженно наблюдал за двумя комочками плоти, не обращая никакого внимания на жену и гоблина.

Крики детей показались оглушительными. Все вновь пришло в движение. Потоки стихий стали стремительно наполняться магией и, не выдержав, лопнули, затапливая пространство круга чистой силой ветра, воды, земли и огня. Гарри успел накрыть Гермиону защитной сеткой заклинаний. Она бы погибла под таким напором первозданной магической энергии.

Грани круга плавно потухли. Драко так и не вернулся из с`аттора, но Гарри чувствовал его и не беспокоился. Видимо там, за гранью, работа еще продолжалась, здесь же ритуал был успешно закрыт. Крики детей звучали сильно, требовательно, и это до странности успокаивало.

- Леди нужно отдохнуть, - гоблин осторожно, почти нежно провел пальцами по лбу Гермионы. - Помните, Старший, первую неделю не подносите детей к матери. Не давайте её молока.

- Я помню, - Гарри, не смотря на гоблина, подхватил детей и вышел из круга. - Цисси!

Нарцисса, казалось, ждала под дверями зала. Она тут же вошла в помещение и забрала детей. Гарри вернулся в круг и, подхватив бессознательную жену на руки, понес её в спальню, за ними семенил гоблин. Оставив Гермиону его заботам, он поднялся в кабинет Драко.

Устало опустился в кресло и прикрыл глаза. Девять часов ожидания, а потом час под давлением магии вымотали до предела. А необходимо было еще дождаться брата. Спать хотелось безумно и, почувствовав, как сон мягко окутывает его, Гарри раскрыл глаза. Нельзя!

Он стал бездумно рассматривать знакомую обстановку. Взгляд зацепился за родовой гобелен. Имя Драко, впрочем, как и имя Абрахаса, и имя Люциуса не горели мягким светом. Словно все трое были мертвы.

Гарри дернулся, на автомате пытаясь войти в с`аттор, но остановился. Он чувствовал брата. Заклинание-нить связывало их сейчас, и Гарри мог в точности сказать, какие эмоции испытывает Драко, как себя чувствует, о чем думает и чем занят. Сейчас старший брат творил ворожбу в самом глубинном слое c`аттора, меняя плетение детей, делая их совершеннее, убирая человеческие изъяны и вплетая эльфийские знаки, помогая новорожденным принять наследие. А еще Драко чему-то безмерно удивлялся. Удивлялся и радовался.

Гарри поднялся из кресла, приблизился к гобелену и провел пальцами невидимую черту от имени Абрахас к листку Люциуса и еще ниже, к Драко. Ткань не светилась мягким светом магии. Гарри закрыл глаза. Сердце бешено билось в грудной клетке, воздуха в легких не хватало. Ему хотелось сорваться… вот только куда и зачем? Усталость укутала его тяжелой мокрой тряпкой. Руки и ноги налились свинцом. Он ничего не хотел. Ничего. Мир вновь стал серым карандашным наброском.

* * *

Драко осторожно и медленно сплетал заново магический рисунок детей. Нити ложились легко и свободно, а значит, дети приняли кровь эльфа, не отторгнув её. Все прошло хорошо.

Он поднял глаза и в который раз оглядел стоящих вокруг него эльфов. По коже волной прошел холод. Ближе всех к нему находился Абрахас. Он почти не помнил деда, тот ушел, когда Драко не исполнилось и четырех лет, и теперь видеть его на расстоянии вытянутой руки было странно, страшно и… радостно. Драко чувствовал потоки силы, исходившие от его предков. Поддержки, защиты и помощи. Отвлекшись, он неверно уложил нить в рисунок. Потоки магии завибрировали и порвались бы, если б не Абрахас, который вмешался, исправляя ошибку внука.

Когда работа была закончена, Абрахас сказал:

- Вы слишком рано остались одни. Мы не могли позволить вам ошибиться, потому и пришли.

Драко смотрел на Люциуса. Он боялся даже моргнуть, стыдясь того, что может вот так разревется при Старших. Люциус склонил голову и приложил руку к груди.

- Возвращайся, а то нам придется вытаскивать тебя отсюда. Ты еще слишком слаб, чтобы заходить так далеко.

Драко просто вывалился из с`аттора. Ему показалось, что кто-то дотронулся до его плеча. Несколько минут он лежал в опустевшем ритуальном зале, прокручивая в голове то, что увидел в тумане межмирья. Наконец решил для себя, что не скажет брату ни слова. Люциус стоял рядом с давно умершими предками и был таким же серым, чуть стёртым. Лишь Абрахас имел четкий абрис в тумане, а значит, только он был жив из пришедших на помощь.

Он поднялся и направился в свой кабинет. Там его встретил необычно молчаливый брат. Пока тот отпаивал его укрепляющими зельями, он кратко рассказал, что происходило за гранью, умолчав лишь о пришедших предках. Убедившись, что с Драко все в порядке, Гарри вышел из кабинета, бросив взгляд на гобелен. Листок Драко и Абрахаса светился ровным мягким светом, листок Люциуса по-прежнему был безжизненным.

* * *

Кабинет директора Хогвартса словно потерял все краски, стал серым и безжизненным, впрочем, такое же впечатление производил и его хозяин.

- Что вы сегодня мне скажете, мистер Дамблдор? - Люциус мягко улыбался, разглядывая измотанного, резко постаревшего директора.

- Не думай, что все будет по-твоему, - Дамблдор поморщился. - Ты подпишешь со мной контракт. Это приказ.

Вокруг их запястий резко вспыхнули браслеты договора. Дамблдор швырнул в лицо Малфою пергаменты. Люциус ловко поймал бумаги, развернул листы и стал вчитываться в ровные рукописные строчки. С каждой секундой чтения он мрачнел, тень ярости мелькнула на его лице. Дамблдор жадно всматривался в Малфоя, просто-таки наслаждаясь изменениями, происходящими с эльфом. Гарри не выдержал и, перегнувшись через спинку кресла, заглянул в документ. Сердце пропустило удар. Он понял все с первых строчек.

- Вы подписываете мальчику смертный приговор, - Люциус справился с собой и теперь смотрел на директора холодным безучастным взглядом.

- Не драматизируй. Если бы вы были партнерами, - Дамблдор скривился, - это было бы так. А в вашей с ним ситуации…

- В нашей с ним ситуации он или пережит половину школы, или погибнет по неопытности, пытаясь самостоятельно идти путем наследия.

- Что не делается… все к лучшему. Я думаю, все будет в порядке. Ты можешь оставить его сейчас. Выбирай. Или ты отступаешь сейчас, или уходишь чуть позже.

- Когда? Здесь не указаны точные сроки.

- Ты и сам поймешь, когда. Договор подскажет. Я не знаю, когда такие, как вы, полностью принимаете наследие, а ты это прекрасно знаешь и наверняка уже все рассчитал.

- Что за пункт о невмешательстве? Я не смогу остаться в стороне, когда Темный Лорд вернётся, - Гарри смотрел на Мастера и видел перед собой не прежнего наставника, партнёра, а холодного дельца, подсчитывающего все минусы и плюсы сложившегося положения. В груди больно кольнуло, а воздуха в легких не осталось.

- Ты и не останешься, - директор довольно улыбнулся, - ты просто не будешь вмешиваться. Пускай все будет идти своим чередом. Выбирай. Или сейчас. Или через несколько лет.

- Вы не боитесь, мистер Дамблдор? - Люциус склонил голову к плечу и рассматривал директора, как диковинное животное, странное в своем поведении.

- Тебя?

- Меня.

- Нет, - Дамблдор улыбнулся своей понимающей, сочувствующей улыбкой.

- Зря.

Люциус выудил из трости палочку и коснулся ею пергамента. Бумага вспыхнула, подтверждая заключенный контракт…

Гарри боролся с искушением разбить последний оставшийся флакон. Он не хотел больше ничего. Жалел, что вообще ввязался во все это. Ожидание, робкая мечта и дикая, болезненная жажда знания обернулись сущим кошмаром. Теперь он совершенно не понимал, что происходило за его спиной многие годы.

Пересилив себя, он потянулся к коробке, достал из нее последний флакон и выплеснул его содержимое в чашу. С первых мгновений понял, где находится и что происходит. Это был тот самый день, когда Мастер забрал его из Хогвартса, израненного и перепуганного.

Гарри закрыл глаза, не в силах смотреть на происходящие вокруг. Он сам почти не помнил тот день. Тогда ему было слишком страшно. Известие о том, что его отдают Люциусу Малфою, выбило почву у него из-под ног. Волнение и ужас были такой силы, что он просто не был в состоянии что-либо воспринимать.

- Мистер Поттер, у вас еще будет неисчислимое количество возможностей для слёз. Сейчас же на это нет времени.

Гарри открыл глаза и посмотрел на Мастера. Он помнил лишь то, что боялся тогда до потери сознания, но не помнил, какой взгляд был у самого Люциуса. Он посмотрел на себя и грустно улыбнулся. Жуткое зрелище. Худой, маленький, весь грязный и мокрый. Взъерошенная мышь, а не мальчишка.

Воспоминание утянуло его вслед за Люциусом в мэнор. И там стало совсем невыносимо. Он видел, с какой теплотой и заботой смотрит на него Мастер, как старается не напугать еще больше. Он наблюдал за своими реакциями и просто ужасался, до какой степени был тогда запуган, загнан. Ему стало невыносимо больно, когда Мастер обнял его, маленького, когда он сам крепко прижался к телу наставника, словно боясь, что его сейчас отвергнут, оттолкнут, как когда-то давно отталкивала тетка.

Гарри обошел две фигуры с другой стороны, чтобы лучше видеть.

- Сколько же ты вытерпел от меня и от Драко…

Гарри внезапно четко осознал, какую же работу провел наставник, помогая отогреться ему тогда и терпеливо снося все выходки, истерики и приступы ревности от двух глупых мальчишек.

Он вышел из воспоминания и долго не мог уснуть в эту ночь. Мысли тяжелыми свинцовыми шариками перекатывались, не давая успокоиться. То и дело всплывали пункты контракта, который вынужден был заключить Люциус, иногда их сменяли неожиданно яркие картинки из первых лет жизни Гарри у Малфоев. То, как он сам себя вел, что говорил, что делал. И все это перемешивалось с обидой и тоской, со страхом…

Контракт требовал от Мастера оставить своего воспитанника незадолго до вхождения оного в наследие. Притом, не просто оставить, а уйти. И это слово, «уйти», вызывало безумную смесь из шальной, сумасшедшей надежды, обиды и страха. Возможно…

Гарри не выдержал. В предрассветных сумерках он прошел по мэнору к кабинету Люциуса. Дверь все также оставалась запертой. Все так же живо остро чувствовался отпечаток магии Мастера, и Гарри не выдержал. Он попытался отпереть дверь. Вначале самым простым заклинанием. По деревянной створке прошлись грозные искры охранной магии. Когда Поттер, решившись действовать грубой силой, шарахнул заклинанием отражения по двери, поток охранной магии вырвался наружу, захватывая его и поглощая в себя. Перед тем, как отключиться, Гарри понял, что его утягивает в мост.

* * *

Чары, наложенные на двери в кабинет и банковские хранилища, взвыли сиренами, заставив вздрогнуть. Одно незатейливое движение пальцами, и заклинание услужливо показало, куда именно попытались проникнуть и кто… Волна жара опалила тело, сердце тяжело забилось в груди. Неужели… и тем путем, который даже в расчет не брался. Тем путем, который оставил для очистки совести, практически на авось, с мыслями «а вдруг именно так все будет, хотя… вряд ли…»

Переход через мост в маленький охотничий домик в горах, невдалеке от поместья. Сумрачное рассветное небо над головой и тяжелая громада скал вдалеке за редкими хвойными деревьями. Прошло два года, а казалось, что все здесь происходило только вчера.

Соблазн слишком велик, а уверенность в собственной магии и силе непомерно высока. Слишком дорого заплачено за такую гордыню, но там, недалеко, впервые, настолько близко за прошедшее время он… Каждый шаг дается легко. Хочется сорваться в бег, эти каменистые тропинки исхожены вдоль и поперек. Знаком каждый выступ, каждый корень, торчащий из мертвой земли. Быстрее, быстрее! Но уж если решился вновь подойти так непозволительно близко, то соблюдай осторожность.

Не спеши. Спешка уже многое решила в твоей жизни, сломав и перекорежив самое ценное.

Дом встретил тишиной и остаточными вибрациями магии после принудительного перехода по мосту. Знакомая обстановка вызывала желание остаться. Сесть, как раньше, в малой каминной, перебирать старые книги, слушать треск огня и думать, куда же запропастился этот проклятый эльфёныш. Снова забрел в аконитовые поля или бродит по неверным, осыпающимся горным тропинкам. А может, подглядывает или подслушивает?

Гарри лежал в гостиной, неловко подогнув под себя руку. Магия просто выбросила его в давнее убежище, не заботясь о бережном перемещении. Дотронуться до отросших еще больше темных волос. Не удержаться от соблазна, прикоснуться к лицу. Мой прекрасный эльф…

Глава 22. Живой.

Запах будоражил, заставлял раскрыть глаза. Тело ныло, пальцы мелко подрагивали. Гарри сел на полу, неловко оперевшись спиной о тяжелое кресло. Запах, казалось, пробирался под кожу, заставлял очнуться окончательно. Знакомый до боли в сердце запах. Почти забытый, стертый двумя годами одиночества и горя.

Гарри несколько секунд бестолково сидел на полу, не понимая, где находится и что с ним. Он чувствовал только запах Мастера, как будто тот находился рядом. Он медленно поднялся, оглядел комнату и нахмурился. Поместье в Карпатах. И тут же внутри сиреной взвыло беспокойство. Он далеко от детей! Непозволительно далеко! Все отступило на второй план. Главное - он слишком далеко от семьи.

Добраться до камина оказалось не легким делом. Тело не подчинялось, ноги дрожали и подкашивались, голова кружилась, а к горлу подступала тошнота. О том, чтобы идти через мост не было и речи. Слишком опасно. Как бы не выпасть из каминной сети. Перед тем, как войти в камин, Гарри обернулся и сказал в пустоту комнаты:

- Я вернусь.

В мэноре его встретил Драко, недовольный и нервный:

- Ты где был?

Гарри посмотрел на него исподлобья:

- Бегал.

- Придурок!

Гарри молча прошел мимо раздраженного брата, направившись сразу к Цисси. По дороге заглянул в оружейную, где из шкафа выудил восстанавливающее зелье. Выпил. Дождался, пока оно начнет действовать, и только тогда зашел к матери.

На широкой постели, скрытая легким тканным пологом, спала Нарцисса, осторожно положив руку возле двух свертков. Гарри подошел ближе, тихо сел на край постели. Странно… Он ожидал увидеть крепких розовощеких малышей, таких, каких видел на многочисленных маггловских и магических открытках, но возле спящей женщины лежали два непонятных существа. Красные, с желтыми пятнами сморщенные личики, маленькие, казавшиеся прозрачными пальчики… Он долго вглядывался в детей, пока один из близнецов не открыл глазки. Гарри показалось, что он проваливается куда-то вниз. Светлые, светящиеся серебром глаза показались ему самыми прекрасными на свете. Сверток завозился, и Гарри осторожно, немного неловко и робко взял его на руки.

- Чего ты?

Ребёнок замер, вслушиваясь в голос.

- Слушай-слушай. Я еще тебе надоем, - стало как-то хорошо и тепло. Гарри улыбнулся.

- Они с первых дней жизни отличаются от обычных детей, - Цисси сонно улыбалась.

Гарри перевел на неё взгляд:

- Мне не с кем их сравнивать. Я не знаю. Как они? Как Гермиона?

- Дети хорошо. Гоблины передали поздравления и подарки. Кстати, они расщедрились. Загляни потом домой, в свой кабинет, посмеёшься. Гермиона… зайди к ней.

Гарри кивнул. С неохотой положил ребёнка обратно на постель. Уже выходя из комнаты, он услышал вопрос:

- Вы уже решили, как их назвать?

- Я… мне нужно посоветоваться с Гермионой.

Цисси улыбнулась в ответ, и Гарри вышел из спальни, направившись к жене.

Разговор с Гермионой оказался настоящим испытанием. Та требовала, чтобы ей принесли детей. Гарри в сто пятый раз повторял, что они обговорили все еще до рождения детей. Она знала, на что подписывалась. Теперь пускай ждет положенный срок, прежде чем ей дадут видеться с детьми. И, желательно, ждет молча. На последней фразе Поттера Гермиона не выдержала. У неё случился магический выброс. Мелкие предметы в спальне поднялись со своих поверхностей, повисли воздухе несколько секунд и взорвались, осыпав мелкими осколками стекла, фарфора, жженой бумаги и древесины все вокруг.

Гарри прикрыл глаза, пытаясь справится с собой. Если близость с детьми его успокоила, придала сил, помогла отвлечься от лихорадочной дрожи внутри, то скандал с женой вновь взбудоражил все. Вместо того, чтобы вернуться в Карпаты, он в пустую проводит время с этой глупой человеческой магичкой!!!

Волна эльфийской магии взметнула вверх мелкий сор.

- Если ты сейчас же не прекратишь истерику, я заберу детей! Развод оформить дело трех минут! А детей ты сама мне отдала. Они теперь мои! А ты им сейчас можешь только навредить.

Гермиона, испуганно сжавшись, смотрела на мужа. В зеленых глазах мелькали искры серебра, губы кривились в пренебрежительном оскале.

- Ты забыла, кто ты? Ты забыла о том, на что сама пошла добровольно?

Гарри подошел совсем близко, и ей стоило больших усилий, чтобы не отпрянуть, не отвести взгляд.

- Неделя! Но если только еще раз повторится твоя истерика. я закрою тебе доступ к нашему дому и к мэнору, и ты вообще не увидишь детей. Поверь мне, Драко хватит влияния, чтобы заткнуть рот грязнокровке, пускай, и бывшей жене всенародного героя.

Гермиона прикрыла губы рукой. Она не ожидала, что её муж может так ранить словами.

Гарри развернулся и вышел из комнаты. На душе было мерзко и гадко от самого себя. В коридоре он столкнулся с Нарциссой и Асторией, которые спешили на шум в

спальне Гермионы.

- Гарри! - мать окликнула его.

Гарри, не оборачиваясь, мотнул головой, спеша сбежать. Перед тем, как возвратиться в Карпаты, он зашел к Драко.

- Мне нужно несколько дней.

Драко тяжело смотрел на Поттера:

- Куда ты собрался?

- В Карпаты. Я вернусь. Там осталось несколько незаконченных дел. - Гарри не собирался рассказывать ни о странном происшествии прошлой ночью, ни о том, что

почувствовал запах Мастера в поместье.

- Ты решил отравиться аконитом? Или, может быть, спрыгнуть со скалы?

- Иди к черту! Просто скажи, могу ли я оставить детей и жену под твоим кровом и защитой.

Драко опустил взгляд.

- Разве я могу, как Глава Рода, отказать тебе? Тебе не кажется, что ты заигрался? Ты не назвал детей. Ты уходишь, оставив их и жену в самый критический момент

вашей жизни. Что будет дальше, Поттер? Ты даже не спросил, кто родился. Девочки или мальчики!

- Брат и сестра. Мне и спрашивать не надо. Я это чувствую, - Гарри буравил взглядом брата. Он чувствовал себя безмерно виноватым перед ним и перед семьей, но

ничего не мог с собой поделать. Он хотел, чтобы все это безумие наконец закончилось. Удостоверится, что Люциус мертв. Или… тут горло перехватывал тугой обруч.

- Иди, - Драко отвернулся. - Если ты не вернешься через три дня, я отказываю тебе в доме. И не дам забрать Гермиону и детей.

- Назовите девочку Лилит*, - Гарри развернулся и направился к выходу.

Закрывая за собой дверь, он услышал голос брата:

- Первая из первых женщин… Первая из проклятых…

* * *

Но перед тем, как отправится в Карпаты, Гарри наведался на кладбище. Казалось бы, простая и логичная мысль, которая должна была посетить его сразу же, как появились сомнения. Проходя мимо фамильных склепов Блеков, Пруэттов, Лейстреджей, Мраксов, Гарри всматривался в магические плетения охранных заклинаний. Нигде не была вплетена принудительная аппарация. Только у склепа Малфоев магия отсвечивала зеленым. Он разглядывал плетение несколько минут. Потом все-таки решился. Резко ударил выбросом собственной магии в центр кованной двери склепа.

Его утянуло, как и прошлым вечером, в мост и выбросило в Карпатах. Горы встретили обманчивым покоем хмурого, почти черного неба, безветрием и острым запахом озона. Близилась гроза.

Гарри обошел весь дом, внимательно вслушиваясь в поисках хоть чего-нибудь. Подсказок или… или доказательств того, что это всего лишь его безумие. Его сумасшествие. И нет и не было ничего. Это все бред длинною в два года. И видения. И воспоминания Люциуса. И запах.

Он остановился перед узким высоким шкафом у самой входной двери. На одной из его дверей на крючках висели ключи от кладовых и от… Гарри разглядывал темное пятно на створке, где обычно висели ключи от охотничьего домика.

Зачарованные ключи никто не мог взять в руки, кроме хозяев. Их невозможно было потерять, они всегда возвращались на место - в шкаф у входной двери.

Гарри вышел из дома и под первыми робкими каплями дождя направился в сторону гор к охотничьему домику. Дорога была знакомой, и он, практически не глядя под ноги, брёл, раздумывая над тем, что он вообще ищет и чего хочет. Мысль о том, что Мастер может быть жив, вызывала дикую смесь из радости, обиды, злости и страха.

Или он просто сходит с ума. Ну, так если это безумие, то пускай оно не заканчивается. Подходя к домику, Гарри все острее чувствовал запах и вибрацию магии Мастера. Казалось, что все здесь пропитано его наставником.

В одной-единственной комнате вся мебель была сдвинута к стенам. На полу аккуратно вычерчен магический треугольник. Старательно выведены эльфийские руны.

Меловые линии на полу были немного поблекшими. Треугольник начертили давно и больше не прикасались к нему.

Гарри, как во сне, медленно, чуть заторможено вошел в фигуру и остановился в её центре. Осознание того, где он находится, неторопливо вползало холодной змеёй в сознание. Врата с`аттора. Высшая магия, доступная только зрелым эльфам. Драко, чтобы достигнуть такого уровня мастерства, нужно упорно заниматься еще лет пять, самому Гарри отдать себя учебе, полностью уйдя из обычной жизни, - все пятнадцать. Он мягко скользнул в с`аттор. В тумане линии треугольника горели ярким, насыщенно-красным светом. Кто-то принес кровавую жертву, чтобы энергия смерти питала это пространство несколько лет.

- И что дальше?

Гарри сел, низко свесив голову.

- Я устал и измучен. Я знаю, что ты здесь. Но я не знаю, хочу ли я тебя видеть.

Тишина и завитки белесого тумана вокруг.

- Хватит! Я знаю, что ты жив! - выкрикнул в темноту.

Все вокруг пришло в движение. Грани вспыхнули ярким кровавым светом. Туман схлынул, обнажая голые стены и абрисы предметов, показывая всего лишь отражение мира людей в первом слое с`аттора, иллюзию того, чего здесь не было.

- Я ждал тебя…

Гарри не видел Мастера. Но слышал его голос совсем близко, как в тех видениях.

- Объясни.

- Я не все могу сказать тебе. Только часть.

- Тот самый контракт?

- Да.

* * *

Люциус сел напротив Гарри. Глубинный слой с`аттора как призма проецировал истинный облик воспитанника, и он любовался своим прекрасным, возмужавшим эльфом. Не отводя внимательного, жадного взгляда от его лица, отвечал на вопросы. Воспитанник умолк, устало прикрыв глаза, еще ниже опустил голову, пряча лицо в рассыпавшихся вперёд длинных волосах. Люциус не торопил его. Ничего не говорил. Лишь ждал от него слова или вопроса, как ждут приговора.

Схема была проста до неприличия. Он оставил свои воспоминания, он оставил в своих вещах маячки-подсказки. Впрочем, Гарри нашел только одну из них. И то, только потому, что в одном из воспоминаний было показано, куда упала записка. Остальные маячки оставались нетронутыми и молчали. Люциус рассчитывал, что как только он начнет показываться воспитаннику, тот бросится на кладбище, в семейный склеп. Откуда и перенесет его в Карпаты. А там, в поместье, ожидало завязанное на принудительном переходе по мосту заклинание-поводок, которое просто ткнуло бы носом в пустую ключницу, в которой не было ключей не только от охотничьего домика, но и от кабинета, тренажерного зала, оружейных. Всех тех ключей, покоящихся в связке настоящего хозяина дома.

Все пошло совершенно по-другому… Только встреча их произошла там, где и ожидалось. Во владениях Врат с`аттора.

Ритуал был старым, опасным, магически нестабильным. Люциус долго колебался, не смея прибегнуть к нему, но, не найдя другого решения своей проблемы, все же осмелился. Правда, призвав отца. Эльфы не оставляют свою семью. Никогда. Даже уйдя, они продолжают зорко следить за своими детьми и воспитанниками. Слишком уж их мало осталось, и было бы великой глупостью оставлять совершенно одних без поддержки, защиты и помощи сородичей.

Врата с`аттор давали возможность долгое время скрываться в глубинных слоях межмирья, не теряя связь с миром людей. Для того, чтобы открыть их, требовалась смертная жертва человеческого мага и огромное вложение собственных магических сил. Малейшая ошибка грозила не просто смертью. О, нет! Любой, самый незначительный промах в ворожбе, и ты будешь просто стерт изо всех миров. Нигде и ни в какой форме ты больше не будешь существовать.

Врата были открыты за сутки до официальной «гибели». Отец обещал находиться рядом в момент «смерти» и помочь с наведением морока. Снейп обеспечивал поддержку зельями.

- Как ты выжил? - голос Гарри вырвал Люциуса из воспоминаний.

- А как ты выжил после авады Лорда и стал легендой среди магов? - мягко ответил он вопросом на вопрос.

- Не имеет власти над перворожденным маг, - безжизненно процитировал Гарри. - Не имеет власти над перворожденным пророчество мага.

- Они могут убить нас только физической силой, но не магией. Мы первые. Не дано рабам иметь власть больше, чем хозяевам.

Люциус не удержался и, протянув руку, прикоснулся к лицу воспитанника. Гарри дернулся, на несколько мгновений замер, а потом прошипел:

- Не трогай меня!

Люциус убрал руку, прикрыл глаза, переживая приступ боли.

- Еще кто-нибудь жив? - голос Гарри дрогнул, и Мастер понял, что для него это крайне важно знать.

- Не знаю. О ком именно ты спрашиваешь?

- Снейп, например. Ты же принял его в Род, сделав нашей собственностью.

- Он мертв. Погиб в визжащей хижине.

- А что ж так?

Сарказм больно резанул, но Люциус сдержался и спокойно ответил:

- Он не захотел. Не принял помощь.

Гарри поднялся, а Люциус еле остановил себя, чтобы не бросится, удержать, совсем унизится и жалобно спросить… «Ты уходишь?»

Гарри вышел из с`аттора. Медленно прошел к выходу, и Люциус не выдержал:

- Я буду ждать тебя, сколько бы не потребовалось, и приду по первому твоему зову.

- Я устал, Мастер. Я пуст, - и Гарри вышел из домика, угодив прямо под ливень.

* * *

Гарри ничего не рассказал брату о том, что произошло в Карпатах. Он не знал, как тот отреагирует на это известие. Он помирился с Гермионой, потратив баснословную сумму на редкие книги о древней магии магических народов. Жена книги приняла, но оттаяла лишь через пару недель. Он продолжал делать успехи в министерской школе дипломатов. Спектакль для сплетников имел феерический успех, интерес к отношениям пары Малфой-Поттер не утихал. Его умело подогревала Скитер. Дети быстро набирали вес, превращаясь в тех самых розовощеких крепышей с приторных открыток. Радостно агукали при виде мамы и папы. Все было хорошо.

И пусто…

Пустота разлилась черным озером, вытеснив все чувства, эмоции, мысли. Оставив только одно воспоминание о разговоре в охотничьем домике. Иногда Гарри казалось, что это была лишь галлюцинация, морок, выданный магией, подчинившейся больному разуму.

Он ложился и вставал с мыслями о Мастере. Иногда он почти поддавался соблазну позвать сквозь с`аттор Люциуса. Но стоило ему только задать самому себе вопрос «зачем», как желание оборачивалось черной бездонной пустотой. А иногда ему казалось, что Мастер рядом, наблюдает, сидит рядом, легко касается. И от этого тоже было пусто. И страшно.

Утешался он только близостью детей. Проводя с ними практически все свободное время. Лилит радовала его больше всего. Сенорим немного отставал от сестры, но Ведающий успокоил, сказав, что во всех расах, у всех народов девочки всегда опережают мальчиков в развитии.

В один из вечеров Гарри расположился на толстом ковре у камина и возился с детьми. Увлекшись малышами, он пропусти появление Нарциссы. Та тихо встала в дверях, оперевшись плечом о косяк и сложив руки на груди, наблюдала за своим сыном и внуками.

- Ты так похож на него сейчас.

Гарри не нужно было объяснять, о ком говорит мать. Со дня «смерти» Люциуса та редко произносила его имя, словно оно способно было причинить ей боль или

принести несчастье.

- Не думаю.

- Он тоже готов был пойти на все ради вас.

Эта простая фраза заставила задуматься. Он внимательно посмотрел на своих детей и вдруг четко осознал, что ради них он пойдёт на всё. Убьёт. Обманет. Украдет. На все. И как он был готов обмануть ради них кого-то, ровно так же он готов был обмануть и их… ради них самих. Он уже собирался это сделать. И даже делал. После того, как детям исполнился месяц, Гарри выцепил Рона в одном из кабачков Косой аллеи и мило потолковал с верным боевым товарищем. Итогом беседы стала четкая уверенность рыжего, что между ним и Гермионой ничего никогда не было. Это был лишь миф. Услуга лучшему другу, чтобы уберечь его любимую девушку в жестокие дни войны и неспокойное послевоенное время. В тот же вечер Рон обмолвился об этом своей матери. Словесный код, заложенный заклинанием в Рона, сработал и для миссис Уизли. Ну, а дальше все пошло по цепочке…

Гарри весь оставшийся вечер не мог найти себе места. Пустота, укрывшая его, заморозившая все эмоции, дала трещину. Ему стало невыносимо тоскливо. Не выдержав, он сказал жене, что отправляется спать, отдал малышей ей, а сам, только захлопнув за собой дверь спальни, перешел через мост в охотничий домик в горах.

- Мастер!!! - проваливаясь в с`аттор, выкрикнул Гарри.

Люциус откликнулся мгновенно, словно все это время действительно не отходил ни на шаг от воспитанника.

- Мастер, - Гарри смотрел на него и чувствовал, как внутри что-то крошится, ломается, осыпается колючими холодными осколками.

- Пойдем, - Люциус протянул ему руку.

Несколько секунд ожидания показались ему нестерпимо долгими.

- Иди ко мне. Будь рядом со мной.

Гарри шагнул, словно в пропасть. Пустота внутри свернулась в тугой жгут, обжигая и не давая дышать. Люциус привлек его к себе, прижал и, не думая, спеша, вырвался из с`аттора.

- Мастер… - Гарри дотрагивался до Мастера, словно и сам себе не веря. Живой… Живой! Сердце замирало испуганно и радостно, когда ладони чувствовали дыхание, тепло кожи.

Люциус, боясь, что это всего лишь секундная слабость воспитанника, жадно приник к его губам. Он не мог больше ждать. Слишком долго. Слишком больно.

Поцелуй вызвал всплеск магии. Старые тонкие ниточки так и не закрепленной партнёрской связи завибрировали, наполняясь силой двух эльфов.

Люциус прижимал к себе Гарри, не в силах оторваться от его губ. Подавляя и подчиняя себе. Руками впивался в бедра, кусал его губы, медленно и тягуче целовал.

Гарри сдался. Он не думал больше ни о чем. Впервые за долгое время он чувствовал легкость и свободу от боли. Все остальное отступило на задний план. Все остальное будет потом. И вопросы. И претензии. И обиды. Сейчас существовал только Мастер, его руки и губы.

Люциус не мог больше терпеть. Он отступил на шаг и медленно опустился на диван, увлекая за собой Гарри. Подмял его под себя, быстро освобождая от одежды. Целовал, вылизывал, кусал, не в силах сдерживать себя. Наконец, дорвавшись до желанного тела, брал все сполна, не сомневаясь и не жалея, чувствуя свободу от вины и боли.

Гарри поддавался. Выгибаясь в крепких объятиях, он задыхался от наслаждения, мечтая лишь о продолжении. Кожа горела, отзываясь на каждое прикосновение рук и губ. Он и сам не понял, как они оба оказались обнаженными.

Мастер резко сел, потянув на себя Гарри. Тот подчинился радостно и легко. Все происходящее было правильным, необходимым, приносило облегчение истерзанным чувствам. Люциус усадил его себе на колени, заставил приподняться, и ловкими пальцами проник в ложбинку между ягодицами, поглаживая, лаская, дразня. Впивался в его губы, глуша стоны. Когда пальцы проникли внутрь, Гарри выгнулся, пытаясь еще больше насадится на них, торопясь, словно опасаясь, что все вновь закончится, оборвется, как это происходило раньше. Люциус глухо зарычал. Хотелось ворваться в это тело, окончательно завладеть, подчинить и больше не отпускать от себя и самому не уходить. Он чуть спустился ниже, удобнее устраиваясь, сжал бедра Гарри, направляя его и удерживая. Медленно, осторожно вошел в подготовленное тело и замер. А потом были резкие, безумные толчки, глухие стоны и рычание. Сияние магии, оплетавшее два двигающихся тела…

Поздно вечером Гарри разглядывал спящего наставника. Он осторожно водил пальцами по груди, дотрагивался до разметавшихся волос, очерчивал контуры лица.

Живой…

Рядом…

* * *

Лилит* - первая женщина в кабалистической теории. Была создана из глины, как и Адам. То есть была равной мужчине. Её соблазнил дьявол и она стала первой ведьмой.

* * *

Эпилог.

В Малфой-Мэноре человеческие послы чувствовали себя неуютно. Старый оплот эльфов вызывал подсознательный ужас. Заставлял постоянно себя одергивать, чтобы не сжаться в испуге. Держать спину прямой, смотреть открыто, не отводя взгляда.

Молодой маг наклонился к своему старшему товарищу и зашептал:

- А правда, что…

Старший посол резко одернул его:

- Все вопросы дома.

- Да-да, молодой человек. У эльфов прекрасный слух.

Молодой посол резко обернулся и встретился взглядом с темноволосым эльфом, изображенном на портрете. Рядом с ним стоял высокий беловолосый эльф со знаками мечника рода Малфой на лице. У брюнета светились точно такие же татуировки, только черты его лица были мягче. Вообще весь его облик был необычен. Словно в нем смешалась кровь человека и эльфа. Молодому послу темноволосый эльф показался смутно знакомым.

- Чему вас только в министерской школе учат? Я бы вас исключил немедленно. Как вообще такого идиота пустили сюда?

Старший посол почтительно склонился перед портретом.

- Это лучший студент. Второе практическое задание.

- Каково же первое?

Беловолосый эльф на портрете склонился к своему темноволосому соседу и что-то зашептал, презрительно улыбаясь.

- Как такового, первого не было. Этот юноша предотвратил конфликт в Лондоне. Впервые за сто лет нам представился шанс заключить мирный договор. Война истощила обе наши расы и…

- Ай! Давайте без ваших дипломатических штучек. Скучно! - брюнет посмотрел на молодого посла: - Что ты мне скажешь?

Тот растерялся, но, попытавшись собраться, решил действовать, ориентируясь на свое собственное чутьё:

- Мы, люди, как магглы, так и маги, истощены войной. Зачем гибнуть, подвергаться подчиняющим заклятиям и жить в вечном страхе, если можно жить в мире и согласии? Мы - послы мира. Пришли с миром, не держа в душе зла.

- Неплохое начало. Только не стоит сразу расписываться в своем бессилии. Хотя будет лучше, если говорить будешь ты. Постойте-ка… а как вас зовут молодой человек?

Молодой посол, почтительно кивнул приложив руку к груди, представился по всей форме:

- Рей Лонгботтом. Первый секретарь посольства. Посол третьего ранга.

- Я знал вашего далекого прадеда, юноша. Славный был маг. Да и с прабабкой вашей сражался плечом к плечу, хотя… тот цирк нельзя назвать сражением, но для нее все происходящее было вполне серьёзно. Идите уже. Сириус никогда не отличался терпением. А сейчас, после того, как его прабабка Лилит ушла в вечность, так вообще… - темноволосый эльф махнул рукой, - разбаловали мы его в свое время.

Сбитый с толку молодой посол весь дипломатический вечер не мог выкинуть странный разговор с портретом из головы. Эльфы на нем казались смутно знакомыми. Особенно темноволосый. Вообще, темноволосые эльфы были редкостью. Встречались они только в роде Малфой. И то… через раз. Вот сейчас напротив него за столом сидел молодой эльф. По здешним меркам - почти ребёнок. Он с интересом разглядывал Лонгботтома, и тот нервничал под нескромным взглядом. В его темных волосах светилось несколько белых прядей. Точно так же, как и у того, на портрете. Рею надоело вежливо игнорировать эльфа, тот мешал думать, и он прямо ответил на взгляд. Молодой эльф улыбнулся. Довольно. По-кошачьи, показывая клыки. И Рей неожиданно понял, что это тот самый эльф из Лондона, который первым услышал его крик и остановил сородичей. Поттер. Точно! Поттер - вторая ветвь рода Малфой. И тут же понял, с кем разговаривал в коридоре. Гарри Поттер. Его портрет, изображавший одного из самых талантливых дипломатов, в человеческом обличье он видел висящим в кабинете декана.

- Псс! Эй! Как тебя там? - Рей покосился в стороны Поттера. Вдруг услышат другие? Скандал.

- Да что б тебя! Ты что, глухой? Эй!

Рей вздохнул и вновь посмотрел на эльфа.

- Лови!

На колени упал смятый в комок пергамент. Развернув, Рей прочитал:

«После собрания. В коридоре у главного зала. Жду.»

За спиной послышался громкий смешок. Рей оглянулся и увидел довольно ухмыляющегося Гарри Поттера. Садясь ровно, Лонгботтом успел заметить хмурый взгляд Сириуса Малфоя. Одного из самых влиятельных лордов эльфов. Тут же захотелось удавиться. Если сейчас переговоры пойдут насмарку, виноватым назначать его, Лонгботтома.

Несмотря на все страхи молодого посла, вечер прошел вполне себе неплохо. Уже на второй, неофициальной части можно было немного выдохнуть. Маги расслабились, с интересом разговаривали с эльфами. Атмосфера разрядилась.

Рей проскользнул в коридор, торопясь на встречу с тем самым молодым эльфом, который почему-то отсутствовал сейчас в зале. Он пролетел мимо портрета двух эльфов, даже не глянув на них. Все мысли почему-то занимал тот эльф. Внутри все сладко замирало… и вообще, было как-то странно-волнительно.

Гарри повернулся к Люциусу и сказал:

- Ну, вот. А ты говорил, глупость.

- Я говорил, глупо устраивать переговоры только потому, что у сына Сириуса, видите ли, неожиданно прорезалась партнёрская связь с человеком. Еще и с Лонгботтомом. Ошибка природы и магии это, а не Лонгботтом.

- Да ладно, - Поттер махнул рукой. - Тебе не надоело здесь ошиваться? Я уже хочу назад. Как-то я привык находиться по ту сторону портрета.

- Пойдём, - Люциус мягко улыбнулся, разглядывая своего партнёра.

С`аттор встретил их мягким светом и теплом. Они прошли по коридорам Мэнора и остановились возле эльфа и мага. Эльф не терял времени даром. Прижал мага к стене и что-то нашептывал в покрасневшее ухо, мягко водя острым когтем по наглухо застегнутой официальной мантии.

- Гарри времени не теряет, - Люциус склонил голову к плечу в своей обычной манере, разглядывая две фигуры.

- Ну, не зря же ему дали мое имя? - Поттер хмыкнул. - Пойдём. Хочу глянуть, что там химичит с этим мирным договором Сириус. Я вообще был изначально против войны…

- Завелся… - фыркнул Люциус, следуя за своим эльфёнышем, как он продолжал мысленно называть своего партнера, в зал.