Мой (не)любимый чародей

Глава 10

Проснулась я от того, что непрерывно звонил мой телефон. Спросонья пошарив под подушкой, я все-таки наткнулась на него. С трудом разлепив тяжелые веки и накладные ресницы, которые девчонки мне вчера решили наклеить, заодно ругая себя за то, что пошла у них на поводу, я прищурилась. Неизвестный номер.

— Слушаю, — хрипло прокаркала в трубку я.

— Солнышко мое, что у тебя с голосом? Хотя лучше не говори. Дело молодое, это же очевидно. Я тоже в твоем возрасте никак не могла встать с постели. Все время безбожно хотелось спать. Но, увы, пора просыпаться. Мы с твоим дедушкой ждем тебя. И, кстати, сохрани мой номер телефона. До встречи, милая, и не усни снова, — бодро закончила бабушка и отключилась после моего вполне содержательного «угу».

Я перевернулась на спину, сжимая телефон в руке, и с трудом соображала: а записала ее номер. Затем я решила еще на пять минут прикрыть глаза. Вот совсем на один миг. Громко зазвонивший телефон опять напугал меня:

— Не спать! — гаркнула в трубку моя ба и бросила ее.

А я резко села на кровати, несмотря на то, что мои ресничные «опахала» с непривычки мешали мне, и начала осматривать комнату в надежде, что бабушка просто предугадала то, что сон меня снова сморит. Или она каким-то магическим способом установила за мной слежку? Как же это скверно — не знать, на что способны одаренные. Вскипевшая жажда знаний, направленная на заполнение провалов моего образования, помешала снова уснуть. Я поставила себе первостепенную задачу заполнить все пробелы. А значит, нужно попросить у моих старших родственников необходимую литературу.

Определившись с планами на день, я свесила ноги с кровати и порадовалась, что мы с девчонками навели порядок в комнате. Теперь она была чистой и опрятной, все вещи были развешены в шкафу, а личные косметические средства полностью занимали прикроватную тумбочку. Я потянулась, а потом провела по экрану телефона и обнаружила, что время перевалило за двенадцать часов. Хорошо, что бабушка позвонила, а то я проспала бы весь день.

Спустя полчаса я вышла из ванной комнаты, нахлобучив на голову чалму из полотенца и закутываясь в тонкий хлопковый синий халат, отороченный черным кружевом на длинных рукавах и по подолу.

Девчонки только начали просыпаться. Я услышала, как они зашевелились за дверьми, прошла в комнату, чтобы выбрать одежду, и открыла шкаф. Я настолько крепко задумалась, что пропустила появление одного не в меру наглого и белобрысого вруна, пока тот, не оказавшись сзади меня, не протянул руку над моим плечом и не выдернул с полки красный кружевной бюстгальтер.

— Надень его. Красный цвет тебе к лицу, — прошептал он, а я дернулась от того, насколько интимно это было сделано.

Да и дурацкое тело тут же отреагировало сотней маленьких иголочек, пробежавшихся по моим нервам, ведь предательский организм помнил, насколько нам было хорошо вместе. Только вот хорошо, что зов плоти никак не способен повлиять на мои умственные способности, а также на изрядно разбитое и раскуроченное сердце. Тело значительно проигрывало разуму и сердцу, поэтому, вспыхнув, я резко развернулась и вырвала интимную часть своего гардероба из загребущих рук наглеца.

— Что за беспардонность? Ты мне никто, чтобы раздавать такие советы. И вообще, что ты здесь делаешь? — я толкнула ухмыляющегося Лекса в грудь и заставила его выйти из зоны слишком тесного контакта.

Дышать сразу стало легче и иголочки, которые уже смело побежали в сторону нижней части живота наконец исчезли. А я разозлилась еще больше от того, что такая реакция, в принципе, имела место, стоило только Лексу вторгнуться в мое личное пространство.

— Ли-и-са, — протянул Лекс так, как делал это раньше.

Но если раньше меня это возбуждало, то сейчас немилосердно злило.

— Проваливай, я тебе сказала! — огрызнулась я и сложила руки на груди, показывая всем своим видом, что не готова вести с ним милую беседу.

— Ни за что, — усмехнулся он и сделал то, чего я уж точно не ожидала.

— Какого хрена… — только и успела выкрикнуть я.

А этот паразит в одно слишком быстрое движение оказался рядом, затем толкнул меня к шкафу, зажав своим гибким и стройным телом. Я только успела упереть руки в его грудь и начать сопротивляться, когда Лекс стал уменьшать расстояние между нашими губами. Я шокированно смотрела в его глаза цвета молодой листвы. Зрачки пульсировали, и это выбивало почву из-под ног. Раньше я за ним такого не замечала, как и то, что его глаза и запах тела вызовут в моем мозгу помутнение. Я, как кошка или как оборотница, различала аромат Лекса, который вопреки всему сносил мне крышу. Я испугалась себя и своей реакции. Мои руки стали ватными, и я не могла оторваться от его гипнотических глаз. Сейчас я дышала им, не желая выпускать его запах из легких, и сглатывала голодную слюну. Мне просто безумно хотелось прикоснуться к его губам, шее, коже и провести кончиком языка. Почувствовать солоноватый вкус его кожи, расцарапать его спину и оставить свои отметины на его теле — застолбить его.

Именно моим невменяемым состоянием и невозможностью ему противостоять и решил воспользоваться Лекс, когда наклонился ко мне впритык. Своими руками я уже давно перестала отталкивать его и даже не заметила, что вцепилась в его футболку-поло, притягивая к себе как можно ближе.

До губ оставался какой-то жалкий миллиметр, но Лекс вдруг склонился над моей шее, уткнулся кончиком носа в изгиб ключицы и, словно оборотень, начал втягивать воздух. Я издала тихий стон, а Лекс провел кончиком языка по сгибу шеи. И до меня не сразу дошло, что он хрипло спросил:

— Как давно тебя «стерли», Ли-и-са?

— Пара… дней как, — не без труда ответила я.

Мозги были, словно кисель, а ноги стали ватными от перевозбуждения, что вызвала во мне его близость.

— Сейчас от тебя не исходит сила. Ничего не чувствую. Но даже без нее мне сносит крышу от тебя, Ли-и-са, — и снова он так по-особенному произнёс мое имя, от чего по моему телу все волоски встали дыбом, а кожа покрылась мурашками.

Я пыталась собрать себя по частям и заодно мозги в кучу. Но этот аромат… силы или его кожи просто пьянил меня.

— Молодые люди, я вам не помешаю? — сухой голос моей мамы заставил Лекса отлипнуть от меня, правда, слишком далеко отстраняться он не собирался.

Но я сама отошла от парня, поправляя халат и запахивая его еще сильнее. Подойдя к окну, я испуганно посмотрела на маму.

— Нет. Лекс уже уходит, — слишком хрипло проговорила я, видимо, не до конца отошла от воздействия этого лживого ведьмака.

— Меня зовут Алексей. Я… — Лекс посмотрел на меня. На мгновение его щека недовольно дёрнулась, и он произнес то, что явно не хотел говорить, но ведь это было правдой. Хотя поначалу сложилось впечатление, что паршивец хотел сказать что-то другое. — …её давний знакомый.

— Валерия Аристарховна, мама Алисы, — кивнула головой мама, а по ее лицу было слишком сложно понять, что она испытывала в данный момент. — Давний, значит, — странно проговорила мать, и только сейчас я заметила, как она недовольно поджала губы. — И как давно вы… дружите?

— Познакомились пару месяцев назад, когда я гостил у своего друга, — без заминки ответил Лекс и на миг посмотрел в мои недовольные глаза.

— Вот как, — холодно подвела итог мама. — Но все же я попросила бы вас оставить наедине с дочерью. Мне нужно с ней поговорить.

— Разумеется. Было приятно с вами познакомиться, — Лекс кивнул в знак прощания и вышел из комнаты.

Но перед самой дверью он задержался и подарил мне такой взгляд, что стало ясно — наша новая встреча неизбежна. Хлопнувшая дверь комнаты заставила меня моргнуть и вернуть всё свое внимание к маме.

— Теперь ясно кому мы обязаны пробуждением твоих сил, — проговорила она и подошла к небольшому столу, рядом с которым я стояла, облокотившись на него бедром.

— Ты о чем?

— Да так, — родительница повела плечом и не стала больше ничего объяснять. — Тебе нравится этот парень?

— Нет. Мы просто знакомые, — скривившись, ответила я, но вряд ли от мамы скрылся слишком поспешный ответ.

Однако она была слишком тактична, чтобы заострять на этом внимание или безразлична ко мне. Теперь я уже и не знаю, что думать о маме. Как оказалось, я ее совершенно не знала.

— Ладно. Сейчас не об этом. Я принесла тебе одну настойку. Она без вкуса и запаха. Выпей, пожалуйста, — мама поставила небольшой прозрачный пузырек с бледно-розовой жидкостью на столик и сделала шаг назад.

— Что это? — нахмурилась я.

— Лекарство. Сейчас у меня нет возможности контролировать его прием. Но пропускать нельзя, тем более сейчас.

— В смысле контролировать? Ты так говоришь, как будто я и раньше пила какую-то неизвестную гадость, — я взяла пузырек и покрутила его на свету.

— Пила. Просто не знала об этом. С самого детства, — сказала мама, а я злобно сверкнула глазами и посмотрела в лицо этой женщине.

— Так ты еще и травила меня чем-то? Подвеской блокировала силы, а этим... — потрясла перед ее глазами настойкой и горько продолжила: — Что на самом деле делает эта настойка? Для чего она? Тебе мало того, что со мной приключилось? — боль и обида не давали нормально говорить, а комок горечи, засевший в горле, с трудом удалось проглотить.

Слезы так и норовили покатиться из глаз, но я стояла, терпела, смотрела в безэмоциональное лицо матери и удивлялась ее хладнокровию. Я ее просто не узнавала.

— Ты не понимаешь, Алиса. Может быть, когда-нибудь, но точно не сейчас, — покачала она головой. — Выпей. Оно придаст тебе сил, улучшит самочувствие и окажет положительное влияние на весь твой организм.

— Я не верю тебе! — отшвырнула я от себя пузырек, который приземлился на кровать.

Мама проследила за этим и снова поджала губы. На миг мне показалось, что печаль промелькнула в ее глазах. Но это было настолько мимолётно, что, скорее всего, мне показалось. Потому что в следующее мгновение мама снова застыла прекрасной статуей.

— Ты можешь спросить у Серафимы, если не доверяешь мне, — сказала она, а я заметила то, чего не заметила сразу, — темных кругов под глазами матери.

В другой ситуации мне стало бы совестно, и я обязательно спросила бы маму о том, почему она не спала и почему так устало выглядит. Но для этого как минимум нужно не испытывать обиды и злости к ней.

— Хорошо. Так и сделаю, — проговорила я и вперила свой взгляд в сторону кровати, не желая смотреть на красивое, но такое холодное лицо матери.

— Пока, — сказала она.

И я заметила, что мама дернулась в мою сторону, желая подойти, но потом резко передумала и вышла из комнаты, так и не дождавшись от меня ответа или реакции. Стоило двери только закрыться, я опустилась на стоящий рядом стул и согнулась. Отбросив упавшее с головы полотенце на пол, я закрыла руками глазами и тихо расплакалась.

Как? Как такое могло произойти? Как можно жить и ненавидеть собственную маму? Для меня это было шоком и дикостью. Я привыкла к материнскому теплу и заботе, к ее любви и участию. Каким же ударом для меня стала новость, что мама целенаправленно убивала во мне дар, руководствуясь непонятными то ли амбициями, то ли обидами. А еще скрывала от меня кто она на самом деле. Хотя как бы мать сказала, когда сама решила за меня, что я буду обычным человеком без дара. Я разозлилась на себя, смахнула слезы и решила не думать о маме, как и о приходе этого лжеца и лицемера. Для одного утра слишком много потрясений. Посмотрев часы, я поняла, что уже слишком долго собираюсь, а ведь меня ждут бабушка и дедушка. Осталось только надеяться, что этот день не станет еще хуже.

Решительно встав, я начала собираться и вот уже спустя полчаса выходила из общежития. Идти до главного корпуса было не так уж и далеко. Буквально стоило зайти за общежитие и уже вдали виделась административная часть замка. Выйдя на каменную дорожку, я неспешно направилась в нужном направлении. Солнце нещадно светило в глаза, но стоило только мне прищуриться, как я сразу вспоминала о своих «опахалах», на которые девчонки меня развели вчера ночью. Поэтому я шла и практически ничего не замечала, пока не услышала странный звук:

— Пс-с-с. Эй. Пс-с-с. Да стой ты!

Сначала я подумала, что мне показалось, но чем настырнее и громче был голос тем более узнаваем он мне казался.

— Вот так и думал, что мне досталась не самая адекватная ведьма. Живность кормить-то будешь?

Тут я встала, как вкопанная, и начала озираться, но совершенно ничего не видела.

— Еще и слепая, — тяжело вздохнуло вздорное и бесцеремонное создание.

— Зато не глухая, — огрызнулась я. — А ну, появись передо мной, как…

— Пф-ф-ф! Начиталась детских сказок! — сипло рассмеялся зверь, тут же материализовался передо мной снова в образе белки и сел на свой мохнатый зад. Правда, образ миленькой белочки быстро с него слетел, стоило ему сложить маленькие лапки на груди и открыть свой рот. — Жрать давай, кому сказал!

— А попросить по-нормальному ты не можешь, рыжий поганец? — вскипела я.

— Эдак. Да у кого-то вышло неудачное утро. Не с той ноги встала, что ли, ведьма? — мелкий грызун сразу пошел на попятную.

— Вот именно! А тут ты с претензиями. И вообще имя у тебя есть? И почему ты снова белка? — теперь уже я сложила руки на груди.

— Нет у меня имени. А форму сменить не хватает сил. Думаешь, мне самому приятно быть рыжим и пушистым? Да я тигр по жизни! — мелкий грызун смешно окинул свое рыжее тельце лапой и оскалился. Только вот на миленькой морде это уж слишком смешно смотрелось.

— Бедолага. Ладно, будешь Рыжем. И вот что хотела уточнить. Так ты теперь со мной связан? — прищурилась я.

— Разумеется, — фыркнул Рыж и посмотрел на меня, как на слабоумную.

— Уверен?

— А то! Что за странные вопросы? Сама-то не чувствуешь, что ли?

Хотела бы я ему ответить «да», но не стала раньше времени открывать карты, что от ведьмы в пару ему досталась только гордое название.

— Ладно, иди ко мне, — я только хотела присесть перед ним. Но Рыж решил проявить инициативу и с разбегу просто прыгнул мне на руки, от этого я крякнула и чуть не свалилась. — А ты заметно потяжелел с нашей последней встречи, — я выпрямилась и положила руку на головку зверя.

— Есть такое дело. Давай-ка, ведьма, ты поменьше болтай, а побольше корми. У меня еще дела есть, — хрипло проговорил пушистик.

— Очень интересно, это какие-такие дела у тебя есть? Ведь ты вроде как мой зверь, — проворчала я, а Рыж снова наградил меня таким взглядом, что показалось, что это не он мой магический зверь, а я его ведьма. — И вообще мог бы быть повежливее. Знаешь, иногда молчание — золото. Особенно, если хочешь что-то получить взамен, — проворчала я.

— Ага. Я глух и нем, когда ем.

— Все понятно с тобой, — ответила я.

Рыж в нетерпении заерзал на руках, а я настроилась на «кормёжку», пребывая в неведении: хватит ли у меня на это сил. И, о чудо, похоже, хватило. Или ему так много не требовалось. Нам хватило буквально пяти минут для насыщения. Правда, Рыж выглядел очень странным после этого. Задумчивым, что ли.

— Ведьма, с тобой чёт не то, — Рыж недоверчиво прищурился.

— Да? — невинно спросила я. — Что, невкусно было или несытно?

— Сытно, не то слово. Это даже странно. Или я отвык от нормального питания, — странно протянул он и окинул меня внимательным взглядом. — Ну, ладно, я отчаливаю по своим беличьим делам.

— Конечно, — кивнула я, только вот вряд ли он это видел, потому что исчез, даже недослушав меня.

Сразу вспомнились слова бабушки, когда она говорила, что магические звери слишком непредсказуемые и самостоятельные, а мой в дополнение к этому еще и наглый, бесцеремонный, хитровыделанный и пушной зверь. Так, ладно, по крайней мере, я теперь знаю, кто установил со мной связь. Хотя, если признаться, лучше моим зверем стала бы та кошечка или пантера. Все же кошек я люблю больше, чем грызунов.

Вскоре я уже заходила в приемную ректора, где секретарша, увидев меня, сразу указала на дверь деда. Вежливо поздоровавшись с ней, я постучала и зашла.