Мой (не)любимый чародей

Глава 14

Проснулась я одна. Мое тело помнило то тепло, которое оно испытывало от рук Лекса. Я сразу почувствовала его приближение ко мне, приятную тяжесть его руки и объятий, из которых он у меня не выпускал вплоть до рассвета, а потом покинул комнату и… отправился к другой.

Я села, склонив голову. Какая же я все-таки дура, что позволяю Лексу снова проникнуть в мое израненное сердце! Хотя нет, он его не покидал, а сидел, словно заноза, и причинял нестерпимую боль.

А ведь я думала, что время лечит, что мы теперь будем жить по разные стороны реальности и уж тут-то в этом волшебном мире ведьм, колдунов и чародеев в одном флаконе, он не появится. Я его забуду и начну дышать вновь, но нет.

Стоило только его увидеть, и я пропала, утонув в молодой зелени его колдовских глаз. А еще я слишком быстро смирилась и приняла защиту Лекса. Признаюсь, мне просто этого хотелось. Хотя знаю, что собирать потом буду себя по кусочкам. Но мне так хотелось вспомнить, каково это засыпать с ним в обнимку, чувствовать его спокойное дыхание на волосах и ощущать его легкие, почти невесомые утренние поцелуи. Пусть это самообман, но он такой сладкий!

Пошевелив кончиками пальцев ног, я откинула одеяло и встала с кровати. Дисплей телефона показал семь часов утра. Сна не было ни в одном глазу, а потом я поняла, что лучше пораньше напишу бабушке. Нужно поскорее разобраться с тем, к чему она меня призывает во сне. Заодно расспросить, почему Серафима не сказала об этом мне лично. Быстро написав сообщение, я отправила его и, не дожидаясь ответа, пошла в ванную комнату, чтобы привести себя в порядок.

Правда, моей такой поспешности было еще одно оправдание. Я надеялась, что Лекс не придет лично к Серафиме Львовне и не потребует объяснений, ведь наглости ему не занимать, как и решительности.

Поэтому, не желая акцентировать внимание бабушки на нем, я решила, что ранняя встреча избавит меня от последующих неудобных вопросов Серафимы, если она увидит настойчивость Лекса и его желание меня оберегать.

Я быстро собралась и оделась в легкое платье с цветочным принтом, надела босоножки, убрала малиновые волосы в высокий хвост. Затем, удостоверившись, что ба мне ответила, я взяла сумочку и вышла из комнаты. В блоке, кстати, по-прежнему было тихо. Значит, Артур и Милана еще не вставали. Но перед тем, как выйти из блока я еще раз заглянула в комнату Русланы.

Ее не было, и я тяжело вздохнула. Было страшно даже подумать, что с ней. От безысходности хотелось кричать. Пусть я ее знала совсем немного, но искренне за нее проживала и была уверена, что Дмитрий Анатольевич ее обязательно найдет. Кроме того, возможно, ее похитили не те, кто выжигал магические каналы, оставляя одаренных калеками, а просто шантажисты, потому что… мой отец занимает не последнюю должность в этом магическом мире.

Мой отец… Непривычно было осознавать, что он у меня есть. Как мне себя вести с ним? Но не успела я додумать, как дорогу мне преградили два интригана. Тигр и пантера в слегка уменьшенном варианте.

— Привет, — удивленно протянула я.

Раньше они без меня обходились практически три дня. А сейчас раннее утро, а они уже тут как тут. Да еще и их странные морды немного озадачивали. Поэтому я не понимала, чего ждать от этой встречи.

— Что застыла? Испугалась? Да не съедим мы тебя, — заявил бесцеремонный Гелиос-Рыж. — Пошли скорее! Там твои голубки воркуют. Решительно настаиваю на том, что их необходимо подслушать. А то, мало ли, вдруг у них горе от ума? И захотят нас разлучить, оборвав связь.

— Родители! Где они? — сразу навострила уши я.

Но потом я поняла, что меня никто не собирается ставить в известность их бурного романа двадцать лет назад. Поэтому я решила, как пострадавшая сторона и самая заинтересованная в правде личность, подслушать разговор. К тому же моя совесть, как никогда, крепко спала. А что до зверей, то у Гелиоса она, в принципе, отсутствовала.

— Погнали! — проговорил тигр и припустил в сторону башни, где был бар.

Я стараясь быть осмотрительной, как заправский Джеймс Бонд, прижималась к холодным каменным стенам университета. Звери повели меня окольными путями, и вот уже спустя пару минут, пригнувшись к самой земле и слегка раздвинув ветки высоких кустов, мы смогли увидеть Дмитрия и маму.

И то, что открылось нашему взору, ошеломило меня. Бразильский сериал просто отдыхает от того накала страстей, за которым я наблюдала. А дальше… Дальше лучше я развидела бы это!

— Тьфу ты! Срам какой! — сплюнул тигр.

— Раньше ты был не против, — обиженно проговорила пантера.

— Раньше я был идиотом и тоже верил, что любовь все преодолеет. А что в итоге? Спустя столько лет они даже не вспоминают о нас, — злобно прокомментировал тигр и замахал нервно хвостом.

Я нахмурилась, пытаясь связать его слова с той картиной, за которой мы наблюдали.

— Ты до сих пор не можешь простить? — нотки печали и обреченности послышались в тихом голосе пантеры.

— А должен? Все проблемы от женщин! — выплюнул Гелиос, развернулся и, ударив со всей силы гибким хвостом по боку, прорычал: — Я пошел! Дел невпроворот! А эти двое теперь будут лобызаться до вечера. Мы им по-прежнему не нужны.

— Ты так говоришь, как будто расстроен этим фактом. Сам же организовал слежку за ними, чтобы узнать об их планах. А теперь, сделав вывод, что они не собираются разрушать нашу связь, еще и недоволен, — проговорила Ангела.

— Много ты понимаешь! Всё! Я отчаливаю! — бросил Гелиос и тут же испарился, а Ангела лишь тяжело вздохнула.

Я переводила взгляд с отца и мамы, а затем на Ангелу и думала, как бы расспросить ее о подробностях ссоры, которая, очевидно, была между ними в прошлом. И, главное, почему они с тигром находились в связке, а потом остались одни.

— Не обращай внимание на Гелиоса. За своими колкостями и наглостью он скрывает свою истинную, трепетную и заботливую личность. На самом деле Гелиос не такой. Просто последние… двадцать лет дались нам нелегко… А почему твоя мать попросила меня разорвать нашу связь, до сих пор непонятно. Я видела, что она не хотела тогда этого делать. Но та обреченность, с которой Валерия смотрела на меня в нашу последнюю встречу, напугала, и я дала согласие, — тихо говорила маленькая пантера.

— А Гелиос? — поинтересовалась я.

— А… он… Поддержал меня…

— Как это? Я не заметила теплоты в вашем общении. Поэтому не очень верится в то, что он мог кого-то поддержать и разорвать связь.

— Понимаю, но… это так, — Ангела тяжело вздохнула. — Я не думала, что наша разлука с твоей мамой затянется на долгие десятилетия. Это был удар, — печаль так и сквозила в голосе пантеры.

Мне стало ее искренне жаль. Я притянула кошечку к себе и начала гладить. На моих родителей мы не смотрели, так как было неудобно и жутко стыдно.

— Ладно, чего уж. Гелиосу просто трудно было смириться с потерей колоссального количества силы. Он даже не смог сохранить свой образ. Все, на что хватило сил, это материализоваться в теле грызуна. Для него это был болезненный удар по самолюбию. С годами его характер становился всё хуже и хуже. А потом еще мы заметили, что магических зверей начали поголовно отслеживать и вывозить с территории университета. Поначалу даже Дмитрий участвовал в этих зачистках. А мы ничем не могли помочь. Сил не было, и взять нам ее было сложно. Мы пробовали прятать других животных и учить жить скрытно, но… каждый раз их ловили и забирали.

— Они живут в питомниках, — решила я успокоить кошечку.

— Да? А мы думали… — она задумалась. — Непонятно, а для чего тогда их нужно собирать в одном месте?

— К сожалению, не знаю подробностей, — я пожала плечами. — Сама многого не понимаю. Мама со мной не разговаривает, а Дмитрия знаю всего ничего, — я развела руками в извиняющемся жесте.

— Ну, то, что звери живы, уже радует.

— Так Гелиос сейчас мстит тебе?

— Нет, что ты! Но вот узнать первопричину я хотела бы. А еще… — Ангела замолчала, потому что до нас стали доноситься тихие всхлипы мамы.

Я бросила быстрый взгляд в ее сторону и увидела, как она спрятала лицо на груди мужчины, а тот ее гладил по спине, что-то шепча на ухо. Всё. Больше я не собиралась тут оставаться, а уже после пришла мысль, что зря вообще послушала Гелиоса. И что теперь должна делать с той информацией, что узнала, я не понимала. Между этими двумя явно были чувства и, похоже, взаимные. О том, что мама всегда любила отца, это ясно, и что никогда не забывала о нем — тоже. Но вот то, что и Дмитрий неровно дышит к моей матери, было открытием. То, как мама отталкивала его и прогоняла, как только мы стали наблюдать за ними, говорило, что она была против встреч наедине. Но мой отец смог сломить ее сопротивление и впился жадным поцелуем в губы. А как же Изольда? Пусть она мне и не нравилась, но что думать по поводу всей этой ситуации я затруднялась.

— Пошли отсюда. Только зря время потратила. Мне еще к бабушке нужно, — прошептала я и, подхватив Ангелу на руки и пригнувшись, поспешила оставить свой наблюдательный пункт в кустах.

Когда мы ушли на достаточное расстояние, я предложила кошечке подкрепиться, а уже потом только поспешила в сторону административного здания.

Вскоре я уже входила в пустую приемную. Секретарши не было, потому что было еще рано. Зато Серафима и Аристарх были уже в кабинете и пили кофе за небольшим столиком, который стал постоянным предметом мебели в кабинете. Белый и ажурный с круглой столешницей он смотрелся здесь немного чуждо, но зато очень нравился моей ба. А вот то, что в такую рань мои старшие родственники вместе, сказало мне больше всех слов. Похоже, отношения между бабушкой и дедушкой стали налаживается. Очень надеюсь, что в силу своего молодого возраста я все же верно оцениваю ситуацию. Даже немного почувствовала себя купидоном. Мое появление повлекло череду событий: ба и дед объединились, я очень надеюсь, что они будут вместе, да и мама и отец… А вот, что они будут делать дальше, я не стала додумывать. Давать оценку их чувствам слишком сложно, как и думать о последствиях их встречи спустя двадцать лет.

— Доброе утро, Алиса, — мои родственники поднялись и каждый по очереди запечатлел на моем лбу поцелуй.

Серафима поставила передо мной кружку белого кофе и подвинула аппетитную сдобу. Я сделала первый глоток и отщипнула кусочек от булочки. Серафима и Аристарх аж лучились от счастья и улыбались мне. Я стала переводить взгляд с одного на другого, не зная с чего начать. А потом я решила все-таки спросить, ведь, в конце концов, эти сны меня пугали до жути.

— Ба, я хотела тебя спросить. Что я должна принять и, собственно, как это сделать? И нет ли… другого способа для раскрытия магии? — я подбирала слова, а от воспоминания прикосновения теней меня передергивало. — Тени… Они… В общем, это жутко.

— Ты о чем, дорогая? Я не совсем понимаю тебя, — улыбка так и не сползла с губ бабушки, но ее растерянные глаза заставили меня нахмуриться.

Сначала промелькнула мысль, что ба скрывает «свое присутствие» во снах от деда. Но потом я подумала, что в таком случае зачем она взяла его с собой? Ведь понятно, что с утра после неприятного сна я приду к ней за ответами. Поэтому решила продолжить разговор:

— Ты уже не впервый раз посещаешь мои сны и просишь… требуешь… принять силу. А потом на меня нападают жуткие ледяные тени, — меня снова передёрнуло, стоило только вспомнить испытанный мной ужас. — Когда я прибыла в университет, то сразу узнала твой голос. Навеянные сны до ужаса неприятны. Может, есть другие способы принять силу? Да и как это сделать? Я не понимаю, ты ведь ни разу не обмолвилась об этом… — я еще что-то говорила и задавала вопросы, пока не заметила, как стремительно начала бледнеть моя родственница.

Фарфоровая чашечка выпала из ее рук. С с громким «дзинь» она опустилась на стеклянную столешницу, перевернулась, и недопитый кофе устремился тонкой струйкой на пол. Я схватила салфетки и начала стирать кофейный «ручеек». В то время Аристарх поспешил налить в стакан воды и помочь бабушке отпить из него.

— Так, что не так? — выдала я, ведь никто так и не спешил разъяснять ситуацию. — Ба, тебе стало плохо? Может… может, тебе к врачу? — робко предложила я.

Но Серафима не смотрела на меня.

— Милая, думаю лучше перенести нашу встречу на более позднее время. Я все же вызову Серафиме врача, — мягко проговорил Аристарх, однако я видела его настороженность и беспокойство, с которым он смотрел на мою бабушку.

— Ладно, позвоните мне тогда. Ба, я очень беспокоюсь. Но если для тебя это так важно, то я приму силу, хоть мне и страшно до колик. Только сначала расскажи каким образом? — я начала вставать.

— Конечно, милая. Но лучше нам все обсудить потом, — снова мягко произнёс Аристарх, а потом подошел к Серафиме и положил на ее подрагивающие плечи руки.

На том мы и расстались. Странное выдалось утро. А главное, вопросов стало не то что меньше, а еще больше. Но самое отвратительное то, что никто не спешил просвещать меня в тайны магического мира. Да и реакция бабушки на мои слова очень странная. Или она думала, что я приняла силу, а тут оказалось, что нет? Поэтому ба так расстроилась? Пф-ф-ф. Как же сложно.

А тот факт, что мой отец — сильный колдун, похоже, так и остался секретом для Серафимы и Аристарха. В противном случае бабушка не была бы так спокойна с утра. Обычно она очень эмоциональна и резка в высказываниях, поэтому наверняка не оставила этот факт без комментариев. Впрочем, я не удивлена, так как моя мама у меня любит всё скрывать.

Сначала я зашла в пустую столовую, чтобы позавтракать. Небольшое помещение мне очень понравилось. Взяв парочку бутербродов и большой стакан белого кофе, я вышла на веранду, прилегающую к столовой. Там тоже стояли небольшие столики. Но стоило только присесть за столик и откусить от бутерброда с ветчиной и зеленью, как аппетит пропал напрочь.

Чтобы им пусто было! Лекс в сопровождении белобрысой ведьмы шел на завтрак. Она снова висла на его плече и что-то ему выговаривала. Я провожала их пару взглядом. Лекс, определенно, почувствовал мой взгляд и начал смотреть по сторонам, а, наткнувшись на меня, уже не спускал своих колдовских глаз.

Я горько улыбнулась, ведь теперь сама поняла, насколько отвратительно себя чувствовала мама, когда встречалась с чужим мужчиной. Наверное. Интересно, она знала об этом? Или для нее наличие супруги у Дмитрия было неприятной и внезапной новостью? Я вот теперь чувствовала себя, как помоями облитая. Порочный треугольник какой-то.

Наблюдать и дальше за парочкой не было никакого желания. Я взяла тарелку и отнесла всё в приемное окошко для грязной посуды. Оправдывать Лекса я не собиралась. Зачем он приходит, зажимает меня, ночует со мной, а потом возвращается к этой ведьме? Для чего? Еще один вопрос без ответа в мою копилку.

Спустя час после утреннего инцидента в кабинете ректора, я набрала бабушку. Ответил мне Аристарх и сказал, что с ба все в порядке, и она отдыхает. А еще он сказал, что у меня сегодня свободный день, и мы встретимся уже завтра. Поэтому я переоделась в легкий спортивный костюм и с книжкой завалилась на кровать, погружаясь в неизведанный магический мир.

Стук в дверь блока отвлек меня. Я слышала, как Милана открыла дверь. А от взаимного приветствия визитера я напряглась. Не стоило быть экстрасенсом, чтобы понять, к кому он пришел.

Раздался стук в мою комнату.

— Алиса, доброе утро, — тепло произнес мужчина. — Могу я войти?

— Хм, Доброе утро, Дмитрий… Анатольевич. Конечно, — я сразу приняла вертикальное положение и отложила магический талмуд.

— Я присяду, если ты не против, — проговорил он и, дождавшись от меня кивка, сел на единственный стул, а я растерянно провожала взглядом незваного гостя, вглядываясь в его лицо по-новому. — Что читаешь?

— Эм-м-м, пока что общую теорию по магическим потокам и распределению их в теле.

— Да, это действительно необходимая литература. Важно знать первопричины и основы распространения сил. Кстати, как тебе… твой новый мир?

— Необычно и непривычно.

Мужчина лишь обозначил на губах улыбку, но то тепло, с которым он посмотрел на меня, нельзя было не заметить.

— Ты можешь называть меня просто по имени или… В общем, как тебе будет удобно.

— Хорошо, — неловкость с моей стороны с каждым словом росла все больше, и Дмитрий это тоже чувствовал.

— Я хотел бы познакомиться с тобой поближе… Заодно разузнать о твоей жизни и увлечениях. Понимаю, что тебе пока нелегко воспринимать меня в качестве отца. Для меня это тоже стало… открытием. Но я очень рад этому. И ты должна знать, что вскоре я сообщу детям о том, что у них есть сестра. Только сначала, если ты не против, мы все же отыщем Руслану, — боль вмиг отразилась на лице Дмитрия.

Я понимала его, так как сама переживала за девушку.

— Конечно. Думаю, что так будет лучше всего.

Мужчина благодарно кивнул и продолжил:

— Ты всегда можешь обратиться ко мне. Я сделаю всё возможное, чтобы наверстать упущенное нами время. Могу, чтобы ты не стеснялась, рассказать сначала о себе, — отец располагающе улыбнулся.

Я снова кивнула, ведь и в самом деле не знала, что рассказать малознакомому мужчине. Поначалу я действительно испытывала неловкость наедине с отцом, но с каждой минутой расслаблялась все больше. Дмитрий оказался приятным человеком и интересным рассказчиком. Вскоре я забыла, что мы мало с ним знакомы. Наша беседа больше походила на встречу знакомых, но меня это нисколько не расстраивало. Потому что, как отца, я его пока не могла принять, а вот как хорошего собеседника или старого знакомого — вполне.

К сожалению, Дмитрий смог провести со мной только час времени, потому что наше общение нарушил телефонный звонок, и ему пришлось уйти. Темы моей матери и вообще их совместного прошлого мы не затрагивали, поэтому у меня осталось только положительное впечатление от нашей встречи. Спрашивать о том, как Изольда отнесется к моему появлению, я тоже не стала. Думаю, взрослые и без меня разберутся с таким щепетильным вопросом.

Все время до вечера я провела за чтением книг, хотя нет, нет, ловила себя на мысли, что перечитываю один и тот же абзац по несколько раз, потому что постоянно вспоминала наш разговор с отцом.

Таким образом, промаявшись до вечера и сходив поужинать, я решила лучше пораньше лечь спать. Даже с Миланой я ни разу не пересеклась за этот день. Полагаю, что она проводила время в компании… моего брата.

Уснула я с трудом, переваривая все случившееся этим днем. Жаль, что бабушка была не в состоянии рассказать мне о принятии силы, но надеюсь, что сегодня ночью меня этот сон не будет посещать.

Промучившись пару часов я все же смогла уснуть, а вот проснулась от того, что мне было жарко и тяжело. Лекс крепко прижимал меня к свое груди руками, а для надёжности еще и закинул свою ногу мне на бедро. Я почувствовала себя младенцем, которого плотно спеленали по рукам и ногам, и попыталась выползти из заточения, но меня тут же вернули, что-то пробормотав в ответ. Решив, что ночь не самое хорошее время для выяснения отношений, я, смирившись с неизбежным присутствием Лекса в своей комнате, все же уснула. А проснулась от того, что меня снова трясли, как грушу, или бесстыдно лапали, сложно было понять. Я до сих пор пребывала под впечатлением от навеянного сна.

— Лиса, Лиса! Это снова произошло! — не спрашивал, а утверждал Лекс, сверкая глазами. — Я ходил к Серафиме Львовне, но ее нигде не было! — взволнованно проговорил парень.

Я задумалась, значит, он все же решил поинтересоваться о моем состоянии у бабушки. Смело, что еще сказать.

— Она себя днем плохо почувствовала. Поэтому ты ее и не нашел нигде. Только не надо без меня ходить к ней. Я сама разберусь, — прохрипела я, сбросила руки Лекса и начала подниматься с кровати, желая промочить горло.

Лекс встал вместе со мной, а я уже включила свет.

— Я вижу, как ты разбираешься, — недовольство так и сквозило в голосе Лекса.

— Хочешь сказать, что сделаешь это лучше меня? — от его наглости я забыла, что хотела попить. — И что, по-твоему, ты ей скажешь, когда она спросит о твоей осведомленности? Признаешься, что спишь со мной? — я вскинула бровь и надменно посмотрела на него.

— Я сам решу, что сказать. Но то, чему ты подвергаешься каждую ночь, это ненормально и опасно! — он подошёл ближе и притиснул меня к столику, но не для того, чтобы обнять.

Лекс потянулся через меня к пластиковой бутылке и, открутив крышку, передал ее мне.

— Благодарю, — ответила и залпом выпила половину маленькой бутылочки. Мне сразу стало легче. — Только, Лекс, это странно и даже аморально, когда ты, встречаясь с одной, ходишь ночевать к другой. Я вообще не хочу участвовать в этом всем.

— Это ради твоей безопасности.

— Так знай, только ради этого я и терплю твое присутствие! Но имей в виду, как только… — я на миг запнулась, — …Дмитрий найдет виновных, я не желаю тебя видеть рядом с собой. Хочу, чтобы ты исчез из моей жизни.

Лекс прищурился на мою отповедь, и его лицо превратилось в каменную маску. Сложно было сказать, согласен ли он с моими словами или, как обычно, поступит, как ему хочется. Лекс холодно произнёс, сверля зелеными глазами, в которых закручивались вихри бушевавших в нем эмоций:

— Давай ложиться спать.

— Хорошо.

Проснулась я, как обычно, одна. Вот уже четвёртую ночь подряд Лекс ночевал со мной. Я старалась не возвращаться мыслями к зеленоглазому гаду. Именно так я решила воспринимать и называть его в надежде привыкнуть к этой мысли и отказаться от тех чувств, что он вызывал во мне. А ещё… я только сейчас поняла, что последние два дня меня не накрывает безудержным желанием и диким возбуждением в его присутствии. Почему? То состояние было схоже с тем, что я испытала на дне рождения Константина. Тогда меня тоже накрыло неконтролируемым желанием. Стыдно признаться, но я действительно получала удовольствие от танца. Быть может, я могу вызывать «взрыв чувственного желания»?

Я валялась в кровати и пыталась проанализировать всё случившееся за эти дни. Благо теперь я могла отдыхать нормально, сны меня больше не беспокоили, а виной тому был заговоренный браслет, который Серафима надела на меня на следующий день. А ещё она была очень обеспокоена за меня и зла на кого-то.

Только вот ответа я так и не получила, хотя с трудом боролась с любопытством. Ба только сказала, что это была не она, что обязательно чуть позже призовёт виновника к ответу. Серафима была настроена весьма решительно. В общем, с браслетом я предпочитала не расставаться. Инцидент был практически решён, а значит, Лексу тоже не пришлось встречаться с Серафимой Львовной.

С мамой за эти дни мы виделись только мельком. Зелья ее личного приготовления всегда передавали мне бабушка или дедушка. Разговаривали ли они с мамой и выяснили ли причины, побудившие ее сделать из меня недоведьму, я не знала. Старшие родственники отмалчивались, и все больше занимались со мной.

К нашей общей радости мой ограниченный резерв постепенно удавалось раскачать. Значит, я все-таки небезнадёжна. О моем отце они не знали до сих пор. А я не спешила их просвещать, так как не хотела слушать поток ругательств моей ба, если она узнаёт, с каким потенциалом я родилась. Да и видеть жалость в ее глазах было бы больно. Так как я уже смирилась со своим положением и решила, что, несмотря ни на что, буду упорно развивать свой резерв.

Знал ли мой отец о моем «браке»? Скорее нет, чем да.

Отношения с отцом развивались медленно. С каждой нашей новой встречей, пусть и короткой, я проникалась им. Каждое утро он звонил мне, и мы обменивались парой ничего незначащих фраз.

Но когда Дмитрий мог оторваться от расследования похищения дочери, он был рядом. А еще приносил мне книги и даже откопал свои конспекты за первые курсы. Это был так… приятно, что не передать словами. Тему их личной жизни с мамой мы не затрагивали, стараясь выстраивать отношения дочери и отца.

Нашей общей болью была пропажа сестры. Каждый день я узнавала новости как от Дмитрия, так и Артура, но они были неутешительными. Девушка, как сквозь землю, провалилась, и это было ужасно. Мне было страшно представить, что с ней могли сделать похитители. Для тех, кто выжигал магические каналы, это похищение выглядело очень странным. А если рассматривать вариант с выкупом, то опять же странно, что никто его не просил.

Ещё одной моей болью было постоянное наблюдение за зеленоглазым гадом. Его общение и частые прогулки под руку с белобрысой ведьмой угнетали меня. Но расспрашивать и демонстрировать своё настоящее отношение я не хотела. Ни за что не признаюсь, что ревную его до безумия. Благо его поведение и отношение к Лане (так звали его пассию) никогда не выглядело тесным. Иногда даже складывалось впечатление, что он сам устал от зазнобы. Или же это просто я хотела видеть то, чего нет на самом деле.

Не знаю.

Зато отношение и чувства с лихвой демонстрировала Лана. Но больше всего бесили отлучки Лекса с ней за за территорию университета. Я бесилась и жаждала знать, чем они там занимаются, но понимала, что ни за что не опущусь до скандала. Поэтому решила просто не обращать внимания на присутствие Лекса в моей комнате каждую ночь, смирившись с ним, как с неизбежным и временным злом. Тем более мы всего лишь перебросились парой фраз за эти дни.

Я ложилась спать рано, а когда вставала, Лекса уже не было. Но то, что он рядом и крепко обнимает меня всю ночь, как величайшее сокровище, я помнила. Как и его тихий шёпот, когда гад думал, что я сплю. А еще едва ощутимые поцелуи в шею и губы, как и просьба потерпеть. Его поведение выбивало из колеи. Я уже отчаялась что-либо понять и просто молча наблюдала за развитием событий изо дня в день.

Тем временем я поняла, что снова погружаюсь в пучину безрадостных мыслей. Пора заканчивать рефлексировать, иначе день пойдет насмарку. От самокопания я просто устала, поэтому лучше заняться обычными делами: посетить тренировки и… покормить зверинец.

После активного выполнения первого пункта моего плана на день, ко второму я смогла приступить только поздним вечером, когда с Миланой подкрепилась в столовой и более-менее чувствовала себя отдохнувшей после пары часов дневного сна. Однако в моем плане был существенный минус. Я до сих пор не знала, как самой найти Гелиоса и Ангелу, ведь до этих пор они сами выходили со мной на контакт. Так и получилось, что по дороге в корпус общежития я их не встретила, постояла на крыльце и снова ничего. Пришлось смириться и приглушить муки совести.

Правда, хватило меня ненадолго, до тех пор, как я полакомилась коробочкой вкусных конфет, оставленных мне отцом. Почувствовав себя сыто, совесть снова меня начала терзать. Поэтому не сумев договориться с ней (а она меня явно могла оставить без спокойного полноценного сна) я, переодевшись в черные, обтягивающие легинсы, белую футболку с принтом сочных красных губ и накинула на себя длинный свитер до щиколоток.

Затем я надела белые кеды на высокой платформе, поправила волосы и, собрав их в небрежный пучок, отправилась на улицу. Было темно, но фонари, вмонтированные в идеальный зеленый газон, давали приглушенный свет. Да и к тому же всего-то предстояло завернуть за корпус общежития и выйти на освещенную дорожку, ведущую к административному зданию, так сказать, нашему регулярному месту встречи. Делов-то…

Стоило мне только зайти за угол в надежде услышать привычный язвительный голос, как я услышала вовсе не то, на что рассчитывала:

— Эта та девчонка! Вяжи ее!

А дальше моей последней связной мыслью перед ударом по голове была: «Прав был Гелиос! Какая же я дура!».