Мой первый, мой истинный

Глава 23

Я моргнула и поняла, что никто не сжимает мое горло, я по-прежнему стою на дорожке, застыв в шаге. Сердце колотится как безумное, а дыхание сбилось. Но на меня никто не напал. Пока что.

Когда быстро зашуршали заросли, я была готова. Действовала на инстинктах. Быстро выставила руки вперед и рявкнула:

– Не делай того, о чем потом сильно пожалеешь!

Чем застала разозленную волчицу врасплох. Она замерла, как птица-фета в свете фар резко притормозившего авто.

– Чем грозит нападение на жрицу? – добила я. Сама я этого не знала, но подозревала, что ничем хорошим.

Глаза Юмали лихорадочно забегали, объемная грудь вздымалась и опадала, но кулаки она опустила и рассерженно поджала губы.

– Я тебе ничего не сделала, жрица, – ответила она.

– И не сделаешь, – властно кивнула я. Не знаю, откуда во мне взялась эта уверенность и желание держаться именно так, по-королевски, но на Юмали это удивительнейшим образом подействовало. Она испугалась. Настолько испугалась, что язык от страха проглотила. Пришлось ее подтолкнуть: – Говори, что там с братьями.

Глаза волчицы окончательно вытаращились, она даже от меня попятилась. Хорошо хоть не сбежала, сверкая лапками.

– Дэй и Шан сражаются, – выпалила она, и все-таки сцедила яд, змеюка: – Из-за тебя.

Мне резко стало не до нее. Потому что одно дело знать, что мой муж бьет незнакомые морды вервольфам, которых я толком и не знаю. Совсем другое – когда он сражается с родным братом. С которым у них были очень теплые отношения, пока они не встретили меня. И вот теперь за меня и из-за меня дерутся.

Горло сдавило, пульс забарабанил в висках. От волнения я даже перестала «видеть», мир перед глазами померк и расплылся серыми кляксами. Как бы я ни пыталась оживить дар, я слишком нервничала, чтобы сосредоточиться. И тогда решилась на то, на чтобы не решилась бы никогда раньше.

– Знаешь короткий путь? – поинтересовалась я у Юмали, которая не успела удрать – я все еще могла рассмотреть ее силуэт и шороха не слышала. – Отведи меня к месту их боя. За руку.

Доверять отверженной девице, у которой, кажется, еще ничего не переболело и не перегорело, было идеей так себе, но если кто-то и мог остановить эту битву, то только я.

Именно сейчас, на этой тропе, я почувствовала свою силу и власть на этих островах. Меня могли любить, как это делала Сараси, или ненавидеть, как Дэй и Юмали. Но здесь мое мнение имело существенный вес.

Пора было стать гласом предков.

Ладонь у волчицы оказалась горячей и влажной: Юмали нервничала. А может, злилась. Мне резко стало не до ее чувств. Но, какие бы чувства она ни испытывала, волчица вела меня предельно осторожно. Я ни на одной коряге «случайно» не растянулась. То ли мести предков боялась, то ли посчитала, что я ее проверяю, на самом деле притворяясь незрячей.

Крики я услышала еще издалека. По ощущениям впереди был большой стадион с футбольным матчем за суперкубок, и мы с Юмали одновременно ускорились. Волчица остановилась резко, а вот я успела пробежать несколько шагов вперед. Шум не замер, просто он стал будто бы вокруг меня. Во мне вспыхнуло такое огромное желание видеть, что дар вновь откликнулся на мой зов.

Но то, что я увидела повергло меня в шок.

Братья Рамирес (я продолжала называть их так по привычке) дрались не в образе больших хищников, а в своих человеческих ипостасях. На их телах было столько укусов и синяков, что в некоторых местах кожа посинела, а где-то полностью покрылась бурыми корочками. Лица тоже были настолько «разукрашены», что я могла их узнать, только потому что очень хорошо знала. Но не это заставило меня зажать рот ладонями.

А то, что Шан в этой битве побеждал.