Фельдегерь

Все спрашивают: где я сейчас работаю. Это неважно, важно что я сейчас делаю. Верно, вот он понимает, хоть и седой. Сейчас важно не работать, сейчас важно халтурить. Работа – так, от дзинь до блям. Мне давай работу на шестьдесят, а халтуру я себе найду. Оно же и предполагается: если есть работа на шестьдесят, значит, предполагается, что человек ещё где-то должен добрать двести сорок. Предполагается хобби. На двести сорок. Ты мои руки видел? Руки мои видел? Рашпиль! Коленвал рукой полирую. Это всё она, хобби.

Ну а сама работа моя очень интересная. Ты платные стоянки знаешь? Вот работа моя – взглядом «Жигули» провожать из будки. И взглядом встречать. Ночь дежуришь, три – твои. А меня, чтоб разбудить, четыре частника всем телом бились в окно. На дежурстве так спишь – трое суток потом глаз не смыкаешь… Во, крадут, он правильно говорит, хоть и пожилой. С меня удерживают, верно. Посмотри на меня внимательно. Ты не торопись, в глаза посмотри. Как ты думаешь, много ты с меня удержишь? Вот он верно говорит.

А мне умные люди сказали: сядь в будку на семьдесят, и халтура… Какая?

Вот этот догадывается страшно. Не надрывайся. Ну, рисую я, например.

У тебя Гойя, «Маха голая» есть? Значит, говорю медленно: Гойя – художник, «Маха» – картина. А как «Маха голая» идёт в Донбассе не знаешь? Сорок рублей – вещь. Нас четыре сторожа Мах размножали. Первый месяц – по восемьсот, второй – по четыреста, третий – по триста, четвёртый – по двести. Значит, спрос удовлетворили.

Я будку заколотил – пошёл работать в музей, старушкой. Шестьдесят пять рублей и халтура. День дремлешь, два – твои. Ну пока они там удава сушёного рассматривают, я на трубе тихонько в углу: ис-та-та. Видишь, у меня нос – си-бемоль. Свадьбы играем, похороны. Похороны веселей и, что главное, гораздо короче, гораздо короче. Проводил – и домой. Сколотил бригаду полупроводников… Ну, верно догадался, потому что в одну сторону.

А сейчас фельдъегерем пошёл. Ну, егерь – по бекасам, а то – фельдъегерь. Не ты один, я тоже не знаю, что это такое. Сказали: девяносто рублей и халтура. Печки начал складывать по сёлам. А что, секрет утерян, а греться надо… Не-е, баба – одно, а печка – другое. Печка – до старости. Я так сложу, такая тяга – дрова вытягивает. Обои наклею – дом развалится, – мои обои стоят.

Вот он улыбается. Ух, щербатый, что, у тебя передних зубов нет? Грустить тебе идёт больше. Вот так зафиксируй, вот так. А что ж ты в мои документы заглядываешь: сторож, истопник, смотритель, курьер. Ты на мои руки посмотри: художник-живописец, строитель, конструктор. Но это всё увлечения… Студент прав, главное – это работа интересная. А в работе самое интересное —

это график: сутки работаешь, трое отдыхаешь. Я за те трое так наработаюсь, что за эти еле отосплюсь.

Для меня зарплата – прямо сюрприз. Специалист высочайшего класса. Есть жалобы, конечно, есть. Не всегда знаем работу. «Махи голые» и печки получаются хорошо, цветные телевизоры ремонтировали – до сих пор ни один не заработал. Ещё подождём.

Но халтура – тоже не всё, пока деликатеса нет. Краба нет, икры нет, печени нет и такси нельзя поймать – хоть ты ему тысчей махай. Так что работа – не всё, и халтура – не всё. Должность нужна, чтоб милиция не подходила. А чтоб должность была – халтура не получается. А получается замкнутый круг, разомкнутый в виде прямой.

Загрузка...