Мой прекрасный лорд

Глава 13

Часом позже Лукас и Теодор стояли у камина во флигеле, попыхивая сигарами. Шабала сервировал маленький стол, расставляя фарфор и раскладывая столовое серебро.

Теодор указал кончиком сигары на пышное убранство. – Что это, я вас спрашиваю? Этот великолепный фарфор? Это серебро? Все это символы успеха, дружище. Одинокому мужчине не нужна подобная демонстрация богатства, все только ради женщины.

– Да, старина, – согласился Лукас, затянувшись сигарой, – с женщинами всегда куча проблем. – Он выдохнул, и белое облачко дыма окутало его.

– Что касается мужчин, мы живем для того, чтобы жить и получать удовольствия. Охота, выпивка и курево – вот привязанности нашего сердца.

Лукас уселся в странное на вид кресло с подушками, покрытыми яркой африканской тканью. Кресло выглядело диковинно, но оказалось гораздо удобнее, чем мебель в любой дамской гостиной.

– Кому нужны женщины? – произнес Лукас, неторопливо закидывая ногу на ногу.

– Нам, – объявил Теодор. Он указал сигарой на Лукаса и понимающе улыбнулся. – Во что бы мы превратились, старина, если бы двадцать четыре часа в сутки предавались удовольствиям? Не было бы никаких событий, никакой дисциплины, никакой культуры. Даже в Африке люди придумали ритуалы и обряды, чтобы отличать один день от другого. Нам с вами эти ритуалы покажутся примитивными, но туземцам они дают ощущение полноты жизни. И уверяю вас, все эти обряды, танцы, правила и табу придуманы женщинами. Или по крайней мере вдохновлены ими.

– Черт бы их побрал, этих проклятых баб… никакой тебе пользы… – с вызовом проворчал Лукас.

– Нет-нет, старина, вы ошибаетесь. Это весьма полезные создания. Хорошенькая женщина, как хорошее вино – бесподобна и опьяняюща, есть в ней некая алхимия.

Лукас знал вкус вина, знал женщин, но хотел большего. Перед ним возник образ Кэролайн, ее спокойное целомудренное лицо, такое одухотворенное и притягательное в моменты отчаяния, надежды и… страсти.

– Алхимия, говоришь, то есть я хотел сказать «говорите».

– Да. Алхимия – это искусство превращать обычный металл в золото.

Лукас пожевал кончик сигары и спросил:

– И вы это умеете?

– Нет. – Теодор подошел к дальней стене, где на стеллаже поблескивали пузырьки и мензурки. – Я изучаю природу, свойства растений, составляю рецепты. Люди веками стремятся превратить металл в золото и столь же долго пытаются разгадать тайну женщины. И вот что я вам скажу, дружище, женщина непостижима, точно так же, как искусство алхимии. И мужчина не может испытать большего блаженства, чем покориться волшебству женщины.

Лукас почесал подбородок, доктор предстал перед ним в совершенно ином свете.

– Да вы романтик, доктор Кавендиш. Вы любили свою жену?

Теодор тяжело вздохнул:

– Больше жизни.

– Вам не надо было жениться. Вы ведь охотник до приключений, а жена в джунглях – это куча хлопот.

Теодор с улыбкой покачал головой:

– Вы понятия не имеете, каким кладом она для меня была. Помощница. Друг. Возлюбленная.

– Вы могли бы жениться снова? Теодор пожал плечами:

– Вероятно, хотя, по правде говоря, мне это не приходило в голову. Она ведь умерла пять лет назад. Но сейчас речь о вас.

Теодор подвинул кресло – настоящий чиппендейл, – выделяющееся на фоне африканских сувениров и других экзотических предметов.

– Послушайте, Дэвин. У меня есть предложение. Лукас прищурился и саркастически усмехнулся.

– Сделка, которую вы заключили с Кэрол, состоит в том, чтобы прожить здесь две недели, уехать, получив вознаграждение, и больше никогда не возвращаться, – продолжал Теодор.

– Меня это вполне устраивает.

– Но у меня есть другая идея.

Лукас уставился на огонь и глубоко вздохнул, предвидя очередной абсурдный план.

– Что, если вы останетесь здесь? – предложил Теодор. – Останетесь навсегда. Станете хозяином Фаллингейта, почтенным мистером Лукасом Дэвином.

Он умолк, ожидая реакции. Лукас сидел, глядя прямо перед собой. В его воображении возникали картины званых обедов, охоты, прогулок верхом, и снова странное желание, охватившее его, когда он увидел Джермейн-Хаус, теснило грудь. Он подался вперед и, упершись локтями в колени, зарылся лицом в ладони. Господи, что с ним происходит? Откуда эти воспоминания, которые он не способен понять? Это абсурд.

– Поверьте, Дэвин, мы сможем это сделать. Мне доводилось добиваться успеха в самых безнадежных случаях, какие только можно вообразить. Взгляните на Шабалу, – сказал Теодор, указывая на слугу, который положил на стол последний столовый прибор. – Когда я его нашел, он, полуголый, охотился в джунглях. А теперь он лучший дворецкий во всей Англии, и, уверяю вас, его жалованье соизмеримо с его достоинствами. Я могу научить вас правильно пользоваться столовыми приборами, пить, вести себя на приемах… Я даже могу научить вас правильно сморкаться.

Лукас тряхнул головой и расхохотался. Бросив сигару в камин, он откинулся на спинку кресла.

Теодор широко улыбнулся, белые зубы блеснули в каштановой с проседью бороде.

– Думаете, не смогу? Предоставьте это мне, дружище, и я представлю вас королевской семье как самого уважаемого в наших краях сквайра. Все, что нам нужно, – это действовать.

Смех Лукаса оборвался. В голове пронеслась шальная мысль: а что, если? Он медленно заморгал и уставился на огонь, видя в язычках пламени образ Джермейн-Хауса. Как он сможет войти в общество, если вел жизнь изгоя? Лукас покачал головой:

– Нет. Вы мне нравитесь, доктор Кавендиш, но это не в моем вкусе. Зачем мне оставаться? Пусть все останется, как условлено. Несколько недель я изображаю мужа Кэролайн Уэйнрайт, получаю деньги, становлюсь богатым и независимым и… уезжаю. Подумайте сами, зачем мне слоняться здесь и к тому же сносить высокомерные взгляды местных дворян?

Улыбка Теодора поблекла. Он взял Лукаса за руку.

– Потому что вы сможете всю свою оставшуюся жизнь провести рядом с Кэро. И богатство тут ни при чем. Прислушайтесь к моим словам, Дэвин.

У Лукаса все внутри перевернулось, лоб покрылся холодным потом. Что за чушь! Он-то знает, что никогда не будет достоин ее, даже не смеет надеяться. Она так чертовски… добра. Господи, он ненавидел доброту! Она лежала тяжелой ношей на его плечах, от нее он чувствовал себя старым, измученным и не по заслугам наказанным жизнью. Что за чушь, черт возьми, как он сможет быть мужем настоящей леди? Как сможет жить своей привычной жизнью рядом с ней? Все это чуждо ему. Но он хочет ее, хочет купаться в ее нежности и великодушии, снова познать мир добра и чистоты.

Он готов признаться, что мечтает снова поцеловать ее. Да что там поцеловать, он желал бы гораздо большего…

Наконец Лукас почувствовал, с какой силой Теодор сжимает его руку, и, высвободившись, потер запястье. Большие, темные, полные безнадежной грусти глаза остановились на докторе.

– Почему иметь жену такое благо?

– Потому что это Кэрол. – Теодор смотрел на него сквозь облачко дыма, поднимавшееся к стропилам, с которых свисали щиты и знамена. – Думаю, вы понимаете, что я имею в виду.

– Но… как вы это сделаете? Как вы превратите меня в джентльмена? – хрипло проговорил он.

Теодор указал на стол, у которого, закончив сервировку и удовлетворенно потирая руки, стоял Шабала.

– Прежде всего вы должны учиться, много учиться.

– Я могу научиться, но это никогда не станет моим естеством.

– Не сразу, согласен. Но ведь ваша речь уже улучшается? Это самое простое, особенно для такого умного человека, как вы. Но чтобы помочь вам… изменить манеры… предлагаю попробовать состав, который я изобрел. – Теодор вытащил из жилетного кармана крошечную серебряную фляжку.

Лукас прищурился и сосредоточился на блестящем предмете в руках доктора. Он уже во многом доверился этому «доброму самаритянину». Почему бы не поверить ему и сейчас?

– Что это?

– Настойка, которую я создал на основе некоторых африканских растений. Они воздействуют на сознание, укрепляют дух и освобождают от внутренней скованности. Растения очень редкие, их отыскал для меня Шабала.

Лукас взял в руки фляжку. На ее гладкой поверхности было выгравировано изображение африканского слона. Она легко уместилась в кармане жилета, хотя Лукас не дал окончательного согласия.

– Все, о чем я прошу, Лукас, это чтобы вы позволили мне попытаться изменить ваше поведение. Теперь, конечно, если вы останетесь, я внесу дополнения в брачный договор. Ваше пребывание здесь всецело зависит от согласия Кэролайн. Если она возьмет слово назад, вам придется уехать, как это первоначально и планировалось. Понимаете, я просто обязан защищать ее интересы.

Лукас откинулся назад, вспоминая верховую прогулку с Кэролайн. Он чувствовал, что это… правильно, если он будет рядом с ней. Безусловно, она выше всех женщин, с которыми ему доводилось встречаться. Он знал проституток, которые притворялись, что заинтересованы в нем, пока не получали от него пенс-другой. Он открыл свое сердце Иззи, но она никогда не признавалась, что любит его. Кэролайн не скрывала своих чувств и слушала его, как никто прежде. Честно говоря, до сих пор у него не было потребности раскрывать перед кем-то душу. Но сейчас с ним происходило что-то невероятное, он сам не понимал себя.

– Почему, док? Почему вы хотите, чтобы я остался? Я не подарок… Ты… – Лукас оборвал себя, раздраженный своей ошибкой. – Черт возьми, послушайте меня. Почему вы хотите, чтобы я остался?

Теодор разразился веселым смехом.

– Ради одной вещи, старина. Я хочу обойти сэра Артура Трамбулла в его собственной игре. Мы с ним оба согласны, что хорошим манерам можно научить. Но этот самодовольный фат заключил в Карлтон-клубе пари, что к концу года превратит потаскушку в настоящую леди. Мне хотелось бы опередить его и изменить вас раньше.

– Значит, я просто обезьяна из зоопарка?

В этот момент Профессор Снипплуит, который дремал на жердочке, издал пронзительный вопль.

Лукас взглянул на попугая и шутливо спросил:

– Его вы тоже учите английскому?

Теодор наклонился вперед и снова взял Лукаса за руку, на этот раз более мягко.

– Нет, дружище. Поверьте, Дэвин, вы заслуживаете гораздо большего, чем дала вам жизнь. Я понял это в тот момент, когда увидел вас в тюрьме. Дайте себе шанс. Это все, о чем я прошу. – Он встал и жестом указал на стол. – Начнем?

Лукас хмуро поднялся.

Теодор подошел к столу и отодвинул стул.

– Во-первых, джентльмен никогда не садится прежде дамы…

– Во-первых, дама никогда не приглашает кавалера на танец, – спустя два часа говорила ему Аманда в Зеленой гостиной. Это была уютная светлая комната, более теплая, чем галерея. Генри вместе с другими лакеями поспешно отодвигал обитую светло-зеленым дамасским шелком мебель к стене, а Шабала перекладывал ноты на стоящем в углу фортепиано. Он переворачивал страницы, подыскивая подходящую музыку.

– Поставьте оттоманку туда, Генри, – распорядилась Аманда, указывая на дальнюю стену. – Очень хорошо. – Заметив, что Лукас не сводит глаз с Шабалы, она добавила: – Слуга доктора Кавендиша приобрел много навыков, присущих джентльменам, с тех пор как прибыл в Англию. Не последний из них – искусная игра на фортепиано. К тому же он образец скромности. Даже если на уроке танца вы поставите себя в неловкое положение, ни одна живая душа об этом не узнает.

Лукас почесал затылок, поражаясь невероятному темпу, с которым развивался удивительный фарс. Ему предстоит постичь основы танца под руководством бывшей гувернантки, под аккомпанемент слуги-африканца, и все это будет происходить в доме, населенном привидениями! Он тряхнул головой, не в состоянии постичь происходящее.

– Думаю, мы начнем с кадрили, мистер Дэвин. Это танец с очень четким рисунком, поэтому вы легко запомните движения.

Лукас ничего не сказал. Он стоял в центре комнаты, уперев руки в бока, и с сомнением наблюдал, как гостиная превращается в миниатюрный бальный зал.

– Пожалуйста, уберите ковер, Генри. – Аманда порхала по комнате, давая указания со свойственной ей компетентностью.

Хотя Лукас знал, что Аманда мало с ним считалась, он не мог не восхититься ее преданностью поставленной задаче.

– Теперь, думаю, все в порядке. – Она убрала под чепец прядь рыжеватых волос и улыбнулась ему. – Вы помните, что мы учили вчера, мистер Дэвин?

Лукас состроил гримасу и потер лоб, пытаясь извлечь нужное из своей переполненной сведениями головы.

– Гм… Думаю, да. Je m'appelle Monsieur Davin. Comment vous appellez-vous?

– Очень хорошо! – Она сложила вместе затянутые в перчатки руки. – Но я не имела в виду урок французского. Вы помните, что я говорила об этикете? Джентльмен сам никогда не представляется даме. Поэтому если вы видите леди, с которой хотели бы потанцевать, то должны подумать о том, чтобы вас ей представили. Это может быть сделано третьим лицом и только с позволения дамы.

Лукас потер бровь и вздохнул:

– Да, это я помню. Но я не хочу танцевать ни с кем, кроме жены.

– Разумеется, но вы должны знать правила. Если вы заметите, что другой джентльмен нарушает их, вы можете призвать его к порядку. Итак, если джентльмен представлен симпатичной ему даме, он сможет станцевать с ней только три танца, да и то лишь в том случае, если у него очень серьезные намерения.

Лукас нахмурился.

– А если он захочет танцевать с ней в четвертый раз? Аманда озадаченно взглянула на него:

– Это невозможно. Так не делают.

– Почему?

– Не знаю. Не делают, и все.

– О Господи, – закатил глаза Лукас.

– И если он станет докучать своим вниманием даме, которая этого не желает, предупреждаю вас, мистер Дэвин, он дождется, что его отбреют.

– Что? – подозрительно посмотрел на нее Лукас. – На балах позволительно иметь при себе бритву?

– Нет-нет, мистер Дэвин, в переносном смысле, – рассмеялась Аманда. – Дама поставит его на место.

– И как она это сделает?

– Дайте мне подобрать подходящий пример, – сказала Аманда, постукивая кончиком пальца по нижней губе. – Думаю, лучший способ поставить на место джентльмена – это бросить на него ледяной взгляд. Если он столь невоспитан, что продолжает разговаривать с ней, хотя она явно не желает с ним беседовать, дама может коротко ему поклониться. Если он не обратит внимания и на эту отставку, то он просто напрашивается на оскорбление. Она скажет: «Сэр, знакомство с вами не доставляет мне удовольствия», и он поймет, что преступил всякие границы.

– Это считается оскорблением?

Глаза Аманды расширились.

– Самым страшным! После того как с вами обойдутся подобным образом, вы едва ли сможете снова появиться в обществе.

Лукас покачал головой и тяжело вздохнул:

– Ладно, давайте продолжим.

Миссис Пламшоу улыбнулась его неохотной, но вынужденной покорности.

– Вы подаете надежды, мистер Дэвин. Кадриль весьма логична. Участвуют четыре пары. Позвольте я покажу вам. Шабала, можете начинать.

Когда Аманда с достоинством кивнула, слуга заиграл изящную живую мелодию.

– Теперь представьте четыре угла ромба. Оттуда начинает каждая пара.

Словно молоденькая девушка, Аманда грациозно закружилась в танце, отвечая воображаемому партнеру. Казалось, она что-то говорила и, откинув голову, смеялась, когда воображаемый кавалер флиртовал с ней. Лукас с трудом сдерживал улыбку. Сделав очередной поворот, Аманда увидела его лицо, резко остановилась и одернула юбки.

– Извините. Я увлеклась. Теперь вы поняли суть кадрили? И конечно, вы все время должны быть грациозны. Попробуйте, мистер Дэвин. Повторяйте за мной! Раз, два, три…

Он встал позади Аманды и как тень повторял ее па, но с гораздо меньшей грацией. Споткнулся и чуть не упал, но, отбросив гордость, продолжал заниматься еще четверть часа. Когда они покончили с кадрилью, Аманда одарила его ободряющей улыбкой:

– Вы станете прекрасным танцором.

– Не лгите, миссис Пламшоу. Я просто ужасен, – отмахнулся Лукас и опустился на придвинутую к стене оттоманку. – Как пить хочется.

– Нет-нет, мистер Дэвин, никаких «пить»… Нужно быть терпеливым и упорным. Рим не в один день строился.

– Рим? Только не говорите, что мы собираемся в Рим! Кстати, где это, черт побери?

– Не важно.

Дверь отворилась, и появилась Кэролайн. Она взглянула на Лукаса с многообещающей улыбкой.

– Дорогая Кэро, у вас прекрасное чувство ритма, не согласитесь ли вы стать партнершей мистера Дэвина в кадрили? – попросила Аманда.

Кэролайн нерешительно пожала плечами:

– Но я без перчаток.

– Шабала никому не скажет об этом. К тому же мистер Дэвин ваш муж.

– Да, конечно, – отозвалась Кэролайн. – Я не подумала.

– Вам не следует опасаться чрезмерных вольностей. Я уверена, поведение мистера Дэвина будет безупречным.

– Блажен, кто верует, – пробормотал себе под нос Лукас, встретившись глазами с женой.

Кровь застучала у него в висках и хорошо, если бы только в висках! Проклятие! Что в ней такого? Вовсе не красавица. В фигуре нет ничего особенного. Да и глаза уж точно не бриллианты… Цвет лица, когда она не взволнована, скорее бледный. Губы в форме сердечка, но без налета чувственности. Черт! Чем же она так покорила его? Полностью покорила! Глядя сквозь свои дурацкие очки, она, казалось, видела лишь его одного. Вот в чем дело. И когда она сосредоточивала свои мысли на нем, он сам начинал чувствовать себя значительным.

– Хорошо, – ответила Кэролайн, ласково улыбаясь, – давайте попробуем, мистер Дэвин.

Прошелестев в тишине платьем, она сделала шаг вперед и подала ему правую руку. Лукас поклонился. Кэролайн присела в реверансе.

Коснувшись ее руки в галантном поцелуе, он услышал ее тихий вздох и улыбнулся. Теперь у него не осталось сомнений. Она чувствует то же, что и он. Она хочет его. На самом деле он понял это, когда впервые ее поцеловал. Вопрос в том, что делать дальше?

Сопротивляясь желанию прижать ее к себе, Лукас выпрямился, встав в позицию для танца.

Перехватив взгляд ее голубых глаз, он подмигнул.

– Готовы?

– Да.

– Отлично, – сказала Аманда, и Шабала снова заиграл. Вначале они не двигались. Кэролайн ждала, что начнет Лукас, а он ожидал того же от нее. Она нервно передернула плечами и подняла на него глаза, не понимая, почему он медлит. Он криво усмехнулся. Она ответила ему нежной улыбкой. Утомленный соблюдением светских правил, в восторге оттого, что она рядом, он повернулся к ней, нарушая рисунок танца. Когда Лукас обнял жену за талию и тесно прижал к себе, Шабала перестал играть. Кэролайн была так близко, что Лукас мог коснуться губами ее изящной шеи, и ему потребовались огромные усилия, чтобы сдержаться.

– Вы когда-нибудь танцевали джигу, миссис Дэвин? – тихо прошептал он.

– Нет, – ответила она, доверчиво глядя на него сквозь очки.

Аманда в недоумении нахмурилась, теребя в руках концы шали.

– Что-то не так?

– Хотите, научу? – продолжал шептать Лукас. – Я тоже могу вас кое-чему научить.

Кэролайн разрумянилась, и на ее щеках заиграли очаровательные ямочки.

– Замечательно.

– Извините, миссис Пламшоу. – Через голову Кэролайн Лукас взглянул на слугу доктора Кавендиша. – Шабала, пожалуйста, джигу. Не подведите меня, дружище.

Невозмутимый африканец широко улыбнулся, продемонстрировав ряд великолепных белых зубов.

– К вашим услугам, сэр.

Шабала заиграл зажигательную мелодию.

– Шабала, – укорила его Аманда, – это самая неподходящая музыка для кадрили.

Все еще держа Кэролайн за талию, Лукас подхватил ее за руку и пустился в пляс. Они кружились по комнате в свободном танце, заставлявшем сердца неистово колотиться.

– Мистер Дэвин! – тщетно взывала Аманда. – Так не танцуют на балах.

– Меня это не волнует! – со смехом бросил он через плечо. Кэролайн смеялась, откинув голову, и даже не пыталась соблюдать какие-то правила. Она была поражена тем, как хорошо танцует Лукас. Стоило ему стать самим собой, и он оказывался необыкновенно одаренным человеком. Она была изумлена и собственными успехами. Никто не объяснял ей никаких правил, не говорил, куда ставить ноги. Она полностью отдалась своим чувствам и ловким рукам Лукаса, который умело вел ее в танце. Ноги отбивали ритм, глаза искрились, щеки пылали, улыбка не сходила с ее лица. Они двигались легко и свободно. И то, что она сумела это сделать, вызвало радостное ликование в ее сердце.

– Мистер Дэвин, – поинтересовалась она сквозь смех, – где вы научились так танцевать?

Вместо ответа он повернул ее в противоположном направлении, и вскоре от усилий сохранить равновесие ей уже не хватало воздуха.

– Вас не нужно учить таким танцам, – заметил он между очередными па. – Вы просто рождены для них.

Сначала Аманда кипела возмущением, но чем дальше наблюдала за танцующей парой, тем больше понимала, что, только обладая природной грацией, можно танцевать с таким упоением. Она начала потихоньку отбивать такт ногой и, не в состоянии оставаться равнодушной, весело улыбалась, хлопала в ладоши и пританцовывала на месте.

Ко всеобщему разочарованию, мелодия подошла к концу. С последним аккордом танцоры, смеясь и задыхаясь, в изнеможении рухнули на покрытую зеленым шелком оттоманку.

– О, мистер Дэвин, – с трудом выговорила Кэролайн, – никогда в жизни мне не было так весело.

– Тогда вы много потеряли. – Лукас выпрямился и взглянул на нее с добродушной иронией. – Я вам говорил, что мой образ жизни гораздо лучше вашего. Во всяком случае, веселее.

Все еще раскинувшись на софе, Кэролайн потянулась к его руке и сжала пальцы. Несмотря на царившую веселость, она ощущала напряжение, существовавшее между ними.

– Вы правы.

– Осмелюсь сказать, что для одного дня веселья достаточно, – прервала их Аманда. – Кэро, что с вами? Вы сидите как матрос. Позволю себе напомнить, что вы здесь не одна. – Она многозначительно посмотрела на Шабалу.

Кэролайн нехотя выпрямилась. Пряди темно-каштановых волос прилипли к влажным вискам. Она сделала долгий вдох, окончательно выравнивая дыхание.

– Аманда, не будьте такой строгой! А что касается мистера Дэвина, так ему совсем не нужны уроки танцев, – объявила она.

Подав ей руку, Лукас повел ее на середину комнаты.

– Спасибо за комплимент, но я склонен согласиться с миссис Пламшоу, – дипломатично сказал он. – Я просто обязан выучить кадриль, иначе, того гляди, опозорюсь.

Аманда одобрительно кивнула:

– Весьма благоразумно, мистер Дэвин.

– Позвольте нам еще раз начать кадриль, – сказал он, обезоруживая строгую даму покорной улыбкой. – Обещаю на этот раз быть паинькой.

Он склонился перед Кэролайн. Она уже собиралась в ответ присесть в реверансе, как прямо над головой раздался скрежет. На них посыпалась штукатурка. Кэролайн взглянула на потолок и пронзительно закричала. Глаза ее расширились, она изо всех сил толкнула Лукаса.

– Назад! – взвизгнула Кэролайн, наскочив на него, и они вместе полетели на пол.

Минутой позже новый скрежещущий звук разрезал воздух, и на то место, где они только что стояли, со звоном рухнула тяжелая люстра, превратившись в хаотическое нагромождение свечей, битого стекла и искореженного метала.

Инстинктивно Лукас прикрыл собой Кэролайн. Почувствовав, как она дрожит, он погладил ее по волосам.

– Не надо бояться, Кэрол, – произнес он.

Подняв глаза, он увидел, что Аманда в ужасе смотрит на груду обломков, на полу. Разглядев массивные металлические конструкции, он покрылся холодным потом.

– Вас могло убить! – воскликнула Аманда, нарушая гнетущую тишину.

– Вы ранены, сэр? – спросил Шабала, опускаясь на колени рядом с Лукасом.

– Нет, Шабала, все в порядке.

Лукас сел, не позволяя Кэролайн подняться. Она взглянула на рухнувшую люстру и вцепилась в его жилет.

– Господи, Лукас, вас чуть не убило, – прошептала она. Он кивнул, затем посмотрел на потолок, недоумевая, что – на земле или на небе – заставило люстру упасть.