Мой сладкий грех

Глава 15

Назар

— Давай купим новые шезлонги для бассейна, — Ника надпивает кофе и ставит чашку на стол.

Тащусь от ее вида в моей футболке. Она сидит за барной стойкой напротив окна, сложив ногу на ногу, и задумчиво рассматривает бассейн. Свет солнечного утра освещает ее через стекло, и я в который раз отмечаю, какая она лучистая, красивая и родная.

— Покупай. Я же говорил, делай, что хочешь… Может, все-таки, надо было доставку еды заказать? — делаю свой глоток американо, у нас, кроме кофе на завтрак ничего нет.

— Я, все равно, и кусочка бы не проглотила. Нервничаю. Кстати, ты забрал мои вещи из отеля? Не очень хочется ехать домой в вечернем платье.

— Забрал. В спортивной сумке, в гардеробной.

— Тогда я переоденусь и поедем, ладно?

— Давай.

Чем ближе к дому Калининых, тем больше меня пробирает неприятными ощущениями. Я обучен владеть собой, не трушу перед сложностями, но сейчас никак не удается расслабиться. Если Калинин дома, мне придется с ним объясниться. И бесит меня не факт разговора, а то, что мне нужно оправдываться. Почему, твою мать, я должен оправдываться и за что?

Ника открывает дверь квартиры своим ключом, разуваемся. В коридоре появляется тетя Марина.

— Привет, — Ника целует ее.

— Добрый день, — здороваюсь я.

— Добрый, проходите. Кофе будете?

— Спасибо, мы пили недавно, — говорю, проходя за ними двумя в гостиную и вижу Калинина, выходящего из кабинета.

— Здравствуйте, — говорю я.

— Привет, пап, — моя малышка замирает. Знаю, что это не страх перед родителями, больше муки совести. Девчонок воспитывали строго, но без фанатизма, в любви и понимании.

— Здравствуйте, как спалось? — смотрит на Нику, говорит слегка с издевкой.

— Нормально, — по голосу слышу, что нервничает, хотя внешне сохраняет спокойствие.

— А нам не очень…, — все так же сверлит ее глазами. Потом переключается на меня, — пойдем в кабинет.

— Папа, я…

— Ника, с тобой мы поговорим позже!

Подмигиваю ей, уходя за ним, мол все будет хорошо, чтобы немного пришла в себя. Закрываю за собой дверь и сажусь в кресло, на которое мне указывают недовольным кивком головы. Он садится напротив, пару секунд собирается с мыслями.

— Я всегда восхищался твоим умением идти напролом и брать все, что тебе хочется иметь. Это хорошее качество для мужика, Назар. Но я никогда не предполагал, что трофеем станет моя дочь. Ты ведь отдавал себе отчет, что мне это не понравится?

— Отдавал.

— Но решил забить на это? — четко слышу, как стальными нотками в голосе пытается заглушить возмущение и желание прибить меня.

— Иногда приходиться делать выбор, который расходится с совестью, но который единственно-правильный и честный по отношению к себе.

— Правильный? Ты серьезно?

— Абсолютно. Мне в тот момент было все равно, кто и как к этому отнесется. Для меня было важнее всего, что чувствуем мы с Никой.

— И что же чувствуете вы с Никой?

— Я ее люблю.

— А когда тебя отпустит твое большое чувство, тебе тоже будет все равно, как она это переживет? Это же будет честно по отношению к себе? У тебя немалый послужной список, для тебя это обычные дела, образ жизни. Но то чужие люди, Бог с ними. По отношению к своим, хотя бы, можно задумываться до, а не после?

— На свой послужной список мне плевать, а на Нику нет, и отказываться от нее я не планирую. Вы же к этому клоните?

— Возможно, это был бы наилучший вариант. Пока она не успела к тебе сильно привязаться… Назар, твои родители еще надеются, что ты вернешься в Германию и продолжишь карьеру, это не твоя жизнь, и ты сам это прекрасно знаешь. Ника просто стала таблеткой от твоей депрессии… Ну что дальше? Ты будешь заниматься отелями, променяешь свою известность, насыщенную событиями жизнь на обыденное существование в нашем городе? Ты рано или поздно поймешь, что это не твое, что тебе нужен твой адреналин, поединки, твой привычный мир. А для нее это будет катастрофа.

— Услышьте меня, дядя Костя! Я понимаю, что сейчас все возьмутся внушать мне подобные истины. Видимо, дома меня ждет похожий разговор. Тем не менее, кто бы мне что не говорил, я не расстанусь с Никой. Может, вы не до конца понимаете, но я не просто ее люблю, у меня крыша улетела… напрочь. И я зубами загрызу любого, кто попытается нам помешать.

Секунда, две, три…пять. Мы смотрим друг другу в глаза, потом он безнадежно откидывается на спинку кресла.

— Вижу сейчас бесполезно взывать к здравому смыслу. Я просто уверен, что ничего хорошего из этого не выйдет, время покажет, кто был прав…Детей не наделайте, — говорит устало.

Я киваю, встаю и выхожу из кабинета. Чувство немыслимой усталости накатывает на меня, как будто я только что провел бой. Слышу на кухне голоса Ники с матерью, захожу к ним, они затихают и впиваются в меня глазами в ожидании.

Улыбаюсь, целую Нику в щеку.

— Позвони, когда освободишься, — она кивает, — до свидания, тетя Марина.

— До свидания, Назар, — тон уже не тот, что был когда-то по отношению ко мне.

Ника догоняет меня в коридоре, когда я обуваюсь.

— О чем вы говорили? — шепчет задушено.

— О том, что нам нужно расстаться.

Ее глаза округляются.

— И что?

— Ничего, отвоевал тебя, — улыбаюсь истощенно. Мне нужно на воздух и подумать.

Она выдыхает. Чмокаю ее еще раз в щеку и выхожу.

По дороге домой бесконечно прокручиваю наш разговор и, почему-то доводы Калинина меня начинают тревожить. А что, если все получится именно так? За*бись, раскидал по-адвокатски. До этого я вообще о таком не задумывался. Стоп! «Не позволять залезть себе в голову!», вспоминаю слова Богдановича. Захочу вернуться, заберу ее с собой в Гамбург.

Достаю телефон, набираю работника причала.

— Богдан, приготовь мне катер, приеду через сорок минут.

— Понял, будет сделано.

Поворачиваю и еду в яхт-клуб. Море меня всегда успокаивает, сейчас мне нужна перезагрузка. В идеале еще бы Ника рядом была, но пока то, что имеем.

Проведя больше часа в море, чувствую себя легче и свободнее. Просто летел катером на максималках, пытался абстрагироваться, вспоминал нашу сегодняшнюю ночь. Ее гладкую кожу, нежные губы, безудержные стоны и крики. У нас с ней нет пределов, нет запретов, мне уже трудно представить рядом другую женщину. Она настолько проникла в меня, что я не вижу свою жизнь без ее присутствия. Все планы связаны с ней, все, что делаю — для нее, готов тратить на нее все свои миллионы, готов потакать всем капризам, а они меня напрягают отказаться. Попробуйте, отнимите, кто рискнет?

Когда ставил катер на стоянку, поинтересовался на работе ли отец, мне сказали, что уехал. Завожу машину и направляюсь к родителям, раз все дома, нужно сегодня и с ними расставить все точки над «и» и закрыть, наконец, эту тему.

В гостиной тихо, в столовой тоже ни души, поднимаюсь наверх. Дверь в мою комнату приоткрыта, вхожу неслышно. Мама сидит за моим столом и листает альбом с детскими фотографиями. У нас этого добра навалом. Когда-то в молодости она работала фотографом и когда я родился, мама оторвалась по полной. Меня фотографировали повсюду, маленьким я любил позировать. А когда стал подростком, меня это бесило, вечно отказывался и расстраивал мать. Она стала меня снимать незаметно и эти снимки оказались самыми классными, естественными и живыми. Как раз сейчас она и пересматривает альбом периода пятнадцати-шестнадцати лет.

— Привет, — обнимаю ее сзади за плечи и целую.

— Привет, не слышала, как ты вошел, — ласково теребит мои волосы на голове. Часто так раньше делала.

Облокачиваюсь о стол, тоже заглядываю на фото.

— Наверное, наслушалась про меня от Калининых вчера? — скрещиваю руки на груди.

Мама закрывает альбом, откладывает его.

— Костя возмущался после вашего ухода, Марина ничего не сказала. Но шок был у всех. А потом к нам начали подходить гости и расспрашивать правда ли мы решили породниться. Я думала Костю от злости разорвет. Вы выдали, конечно! Нельзя было без представления уехать?

— Ника поймала кураж, не смог ей отказать, — улыбаюсь, представляю лицо ее отца, когда ему пришлось отвечать всем любопытным.

— Назар, я понимаю, что у вас сейчас новизна отношений, кураж, как ты говоришь. Но когда эта история потеряет для тебя интерес, что делать будем? Если Ника тебя любит, а я уверенна, то так и есть, то это будет фиаско. Мы столько лет дружили семьями, не представляю, как сможем общаться.

— Я тоже ее люблю. Но это жизнь, может случиться всякое…Тогда и будем думать, что делать. А пока все хорошо. Просто порадуйся за меня, я нашел девушку, с которой мне искренне хорошо. И любит она меня не за мои деньги, славу и что-то еще, а просто так.

— Тут не поспоришь, Ника не умеет притворяться. И знаешь, вы очень красивая пара…

— Не умеет конечно! — отец входит в комнату, руки в карманах, останавливается в метре от нас. — Месяц врала, что ночует у подружки, так налегке, что Калинин просто в бешенстве, как его обвели вокруг пальца.

— Пап, не утрируй, на ночь она оставалась всего несколько раз.

— А вчера что за шоу было?

Вздыхаю, это не мама. Отцу посрать на душевные порывы Ники, даже объяснять не хочется.

— Нечего сказать…Ладно ей двадцать, а ты бл*дь, взрослый мужик, зачем потакаешь подобным выходкам? В интернете уже несколько статей, фотографии, Калинин прислал пару часов назад. Только ленивый об этом не говорит. Ну прям сенсация, твою мать!

— Да пусть захлебнутся своими сенсациями. Мне фиолетово. Дайте нам жить, как нам хочется. Я просто хочу закрыть тему обвинений и перейти в нормальный режим отношений и с вами, и с Калиниными. У нас с Никой все отлично, почему вы навязываете свое видение?

— Потому что мы тоже люди и у нас есть чувства. Не очень приятно, когда твои дети врут или скрывают от тебя серьезные вещи. Доживешь до своих, узнаешь. Мы надеялись, что ты продолжишь карьеру, что ты очнешься и вернешься в большой бокс, а ты сдулся, еще и Нику присадил на эту иглу. Придет время, ты завоешь от этой бытовухи, все будет не в радость, и она тоже. Когда мужик занимается не своим делом, рано или поздно это дает трещину по всем фронтам.

— Так вы мне отели подсунули, чтобы мне не понравилось, и я уехал? Поэтому отговаривали дом покупать? Манипуляторы, твою мать!

— Выбирай выражения! Как лучше хотели! Приняли с распростертыми, не лезли в душу, не давили, дали время принять собственное решение. И если оно нам не нравится, это не значит, что мы плохие родители, это значит, что оно нам не нравится! Все равно примем любой твой выбор — отели, Ника, да что угодно. Даже если бросишь ее, ты для нас всегда будешь на первом месте, как бы тошно нам не было от твоих поступков. Так что не надо тут манипуляциями нас упрекать…

— Извини… понесло…

— Влад, пора уже, действительно, закрыть эту тему. Давайте лучше к маме съездим.

— Давайте. Назар, ты свободен? Бабушка сильно заболела, утром у нее был, просила, чтобы ты приехал.

— Свободен, поехали.