Мудрость Хеопса

29

Египетские войска подобрались к крепостной стене так близко, что могли дотронуться до нее своими копьями. Лучники, когда на укреплениях появлялся синаец, наводили на него свое оружие и убивали врага. Правда, на головы египтян летели камни, а тех, кто пытался взобраться наверх по стене, пронзали стены. Обе стороны выжидали, но на рассвете двадцать пятого дня осады Джедеф отдал лучникам приказ перейти к атаке. Они разделились на две группы: одна держала под прицелом стену, а другая двигалась под прикрытием больших щитов, неся с собой деревянные лестницы, луки и стрелы. Египтяне приставили лестницы к стене и полезли наверх. Многим удалось это сделать, но за стеной их встретили тысячи стрел, летевших со всех направлений. Синайцы яростно сопротивлялись. Отовсюду неслись дикие крики, радостные возгласы тех, кто попал в цель, стоны боли и вопли страха. Во время отчаянной схватки отряды египтян атаковали главные ворота, используя таран, изготовленный из стволов пальм.

Джедеф стоял на своей боевой колеснице, наблюдая за сражением — его сердце было готово к битве. Юноша переводил взгляд с солдат, усеявших стену, на тех, кто только собирался туда подняться, а потом на воинов, штурмовавших ворота.

Через какое-то время лучники стали спрыгивать внутрь крепости, за стену. По лестницам полезли солдаты, вооруженные копьями. Синайцы отступали в глубь полуострова.

Напряжение боя достигло предела, и вдруг ворота распахнулись — их открыли египетские солдаты для своих колесниц. Лошади, подгоняемые возничими, бросились в открывшийся проход, подняв шум, сравнимый с горным обвалом. Оставляя за собой клубы пыли и песка, они одна за другой влетали в ворота, поворачивая кто вправо, кто влево.

Пока лучники укреплялись на окрестных холмах, колесницы окончательно смяли синайцев. Копьеносцы двигались в арьергарде, чтобы защитить колесницы от возможного нападения с тыла.

Решающее сражение закончилось через пару часов. Землю усеяли тела убитых и раненых… Солдаты беспорядочно сновали тут и там — искали среди погибших своих товарищей, которые пали на поле боя. Их относили к лагерю возле стены и бережно укладывали там. Собирали и мертвых врагов, чтобы потом пересчитать их. Пленных связывали веревками, отбирая у них оружие и выстраивая у стены в шеренги, ряд за рядом. Потом из небольших сел выгнали женщин с детьми. Женщины рвали на себе волосы и оплакивали своих погибших мужчин. Со всех сторон их окружали стражники. Отряды возвращались туда, где реяли их знамена.

Джедеф проехал на колеснице в сопровождении уцелевших командиров. Он приветствовал солдат, офицеров и поздравил их с победой, отдавая дань памяти тем, кто пожертвовал своей жизнью для спасения родины. Потом Джедеф прошел к тому месту, куда сбрасывали останки солдат поверженного противника. Тела были свалены друг на друга, из-под них рекой текла кровь. Юноша спросил старшего офицера:

— Сколько убитых и раненых?

— У врага три тысячи убитых и пять тысяч раненых, — отрапортовал он.

— А у нас?

— Тысяча убитых и три тысячи раненых.

Джедеф был потрясен.

— Неужели победа над бедуинами далась нам столь дорогой ценой? Это ужасно… — сказал он.

Затем командующий гвардией престолонаследника поехал туда, где собрали пленных. Их держали под охраной, разделив длинными веревками на группы. Руки у них были связаны за спиной, головы опущены. Джедеф распорядился:

— Их надо отправить на шахты Кифта, там сейчас не хватает рабочих рук.

Затем Джедеф направился к загону, из которого не было выхода. Там сгрудились пленники из числа мирного населения. Дети визжали и орали, а женщины продолжали, оплакивать сыновей и мужей, которые были убиты, ранены, захвачены в плен или спасались бегством. Джедеф смотрел на них со своей колесницы не без доли сочувствия. Его взгляд упал на женщин, выделявшихся своими богатыми нарядами.

— Кто это? — спросил он офицера, начальника стражи.

— Наложницы из гарема главаря кочевников, — ответил тот.

Командующий еще раз посмотрел на женщин. Они подняли на него глаза, в которых бушевал огонь. Эти женщины готовы были броситься на врагов, лишивших их всего.

Одна из них действительно кинулась на Джедефа, явно собираясь выцарапать ему глаза. Солдат преградил женщине путь и нацелил на нее острие копья. Другая пленница, немолодая, но сохранившая следы былой красоты, обратилась к Джедефу по-египетски:

— О командующий, позволь мне подойти к тебе, и да благословит тебя владыка Ра!

Юноша был ошеломлен, как, впрочем, и все другие офицеры, услышавшие эти слова. Джедеф приказал копьеносцу пропустить женщину. Она подошла размеренно, неторопливо и поклонилась всем с уважением и почтением. Джедеф не мог отвести глаз от женщины. Гордая осанка, чувство собственного достоинства, печать горя и несчастий на когда-то красивом лице изумили его. В ее чертах было несомненное сходство с дочерьми Нила.

— Вы знаете наш язык, — сказал ей Джедеф.

Из глаз женщины ручьями хлынули слезы.

— Я египтянка, мой господин, — ответила она.

Молодой человек удивился еще больше.

— Вы египтянка?

— Да, мой господин, египтянка, дочь египтян.

— И что же привело вас сюда, на Синай?

— Судьба. В молодости я была похищена бедуинами… Сегодня они получили по заслугам от ваших солдат. Я подвергалась самым мерзким пыткам… Их главарь спас меня от издевательств своих соплеменников, но только для того, чтобы мучить меня самому. Он взял меня в свой гарем, где я терпела ужасные унижения без малого двадцать лет…

Выслушав ее историю, Джедеф, переполненный эмоциями, сказал:

— Но вы теперь свободны!

Женщина, прожившая в рабстве двадцать лет, вздохнула. Она хотела упасть на колени перед командующим, но он удержал пленницу.

— Из какого вы города?

— Из Она, мой господин — обители нашего владыки Ра.

— Владыка подверг вас двадцатилетним мукам по одной лишь ему известной причине, — сказал Джедеф. — Но он не забыл о вас. Вы можете вернуться домой.

Женщина взволнованно попросила:

— Умоляю вас, мой господин, отправьте меня в родной город прямо сейчас. Если боги смилостивятся надо мной, быть может, я отыщу свою семью.

Джедеф покачал головой.

— Я не имею права отпускать пленных. Вы и все остальные пленники будут отправлены в Египет, фараон Хуфу, наш повелитель, не станет держать вас в заточении и унижать.

Лишь к ночи солдаты закончили хоронить погибших и перевязывать раненых. Уставшие воины разбрелись по своим палаткам. Джедеф сидел около костра и задумчивым взглядом озирал окрестности. Вид египетских знамен, водруженных на крепостной стене, разорвал его сердце, как и звезды, сверкавшие в вечности, сотворенной могущественным Создателем. Прекрасные мечты, подобные этими звездам, витали в его воображении — счастливые воспоминания о Мемфисе и вызванные ими грезы. Джедеф думал о том что скоро он сможет предстать перед фараоном и просить руки его дочери! О, какой бы замечательной была его жизнь, если бы ему всегда сопутствовали триумф за триумфом и удача. Да продлилась бы она вечно! Если бы только судьба сжалилась над ним! Но счастье нужно заслужить. И как забыть ту гордую женщину, которую бедуины похитили в молодости, лишив ее радостей жизни, и держали в неволе двадцать лет? Как это жестоко!

У Джедефа перед глазами все стоял образ той бедной пленной египтянки.