Мудрость любви

Глава 13

Подготовкой к свадьбе Алма занималась со свойственным ей размахом, и поэтому дата венчания всё время отодвигалась на более поздний срок.

Эду это не нравилось, он хотел устроить свадебное торжество как можно проще и скромнее, но Алма и слышать об этом не хотела.

– Всё должно быть по высшему разряду! Я снова пригласила Витора – лучшего дизайнера Бразилии...

– Но зачем? – недоумевал Эду, и Алма ему отвечала:

– Затем, что у нас будет гостей человек триста, и большинство из них – люди богатые, знающие толк в подобных торжествах. Я не хочу, чтобы они потом осуждали меня за скаредность: дескать, поскупилась устроить любимому племяннику приличную свадьбу!

– А не лучше ли было бы пригласить только близких друзей и родственников? – пытался возразить ей Эду, впрочем, не надеясь на успех.

Впоследствии ему надоело спорить с Алмой, и он больше не вмешивался в предсвадебные хлопоты. А уж она развернулась во всю мощь: в квартире, купленной для Эду и Камилы, работали знаменитые дизайнеры, мебель была заказана в самых престижных магазинах, праздничные туалеты для всех членов семьи предполагались только эксклюзивные, а потому над ними вовсю трудились лучшие кутюрье Рио-де-Жанейро.

Правда, Камиле удалось каким-то образом настоять на своём, и подвенечное платье для неё шила Эма.

В связи с подготовкой к свадьбе был отменён и режим экономии, установленный для Данилу. Он снова баловал себя дорогими сигарами, попивал шампанское и от полноты жизненных сил тайком волочился за Ритой, с удовольствием отмечая, что молоденькой кухарке с каждым днём становится всё труднее отказывать ему в притязаниях на любовные ласки.

Алма же, увлечённая предсвадебными хлопотами, не замечала шалостей мужа. Её беспокоило другое – здоровье Камилы, у которой то и дело случались приступы слабости, а однажды за ужином у неё вдруг пошла кровь изо рта. К несчастью, это произошло в доме Алмы, и Камила, сгорая от стыда, попыталась оправдаться: «Я поранила десну рыбьей косточкой». Но Алму это всерьёз насторожило.

– Я давно твержу, что у Камилы какая-то скрытая болезнь, – сказала она Эду и Данилу. – Нельзя всё сваливать на токсикоз. Беременность тут вообще ни при чём.

– Ну откуда ты можешь знать, если никогда не была беременной? – возразил ей Данилу.

Алма вспыхнула так, будто получила от него пощечину.

– Я не была беременной только потому, что не хотела этого! Ты понял, Данилу? Надеюсь, и тебе это понятно? – проходя бросила она Эду. – С вами невозможно говорить о серьёзных вещах. Я поражаюсь вашей беспечности!

– Но мне кажется, ты всё-таки зря волнуешься, – мягко произнёс Эду. – Камила наблюдается у гинеколога, постоянно сдаёт анализы, так что у нас нет причин для беспокойства.

– Ладно, поступайте как хотите, если вам наплевать на мою интуицию! – раздражённо бросила Алма. – Только потом не говори мне, Эду, что я не предупреждала тебя о возможной опасности.

Между тем не только Алму одолевали дурные предчувствия, но и Камилу.

Однажды она обнаружила странные пятна у себя на ноге и так разволновалась, что Элене пришлось её успокаивать.

– Ну подумаешь, какая беда! – говорила она дочери. – Сходи к дерматологу, позвони Клаудии – она скажет тебе, что нужно делать. Вероятно, это своеобразная реакция на беременность.

– Да я не из-за этого расстроилась, – призналась ей Камила. – Хотя мне, конечно, не хочется, чтобы такие же пятна проступили на лице, особенно перед свадьбой.

– Что за глупости! Почему они должны проступить? Ты стала чересчур мнительной, – заметила Элена. – Мне кажется, тебя беспокоит что-то другое... Может, вы с Эду поссорились?

– Нет, слава Богу, нет.

– Ну тогда тебе не о чем волноваться, ты будешь самой красивой невестой на свете.

Камилу, однако, слова матери не утешили.

– Пообещай мне, что не рассердишься, – вдруг попросила она Элену совсем по-детски, но глаза её были полны отнюдь не детской печали.

– Обещаю, говори, – откликнулась Элена, нехотя принимая эту игру.

Камила помолчала ещё секунду, собираясь с силами, и наконец, отважилась произнести то, о чём с тревогой думала в последние дни:

– Мама, прошу тебя, если я умру, позаботься о моём ребёнке как о своём!

У Элены потемнело в глазах от такой просьбы дочери, но она быстро взяла себя в руки и строго отчитала Камилу:

– Выброси из головы подобные ужасы! Ты сейчас только на втором месяце, а что же дальше будет? Тебе надо больше думать о другом: о счастливой жизни с Эду, о вашем красивом и здоровом ребёнке...

– Да, я знаю, но ты всё же пообещай, что выполнишь мою просьбу, – вновь повторила Камила. – Так мне будет спокойнее.

– Господи! Зачем же говорить о смерти, когда вся жизнь впереди! – не пошла у неё на поводу Элена. – Я хочу думать о тебе, о твоём ребёнке, я сама собираюсь прожить долгую жизнь, чтобы увидеть, как растут мои внуки, и дождаться правнуков! У нас всё будет хорошо, доченька. Поверь мне. А все твои страхи от того, что ты изо дня в день недосыпаешь. Ляг сегодня пораньше, а завтра пропусти утренние лекции в университете, и я думаю, твоё настроение сразу же станет безоблачным.

– Да, возможно, – не совсем уверенно промолвила Камила. — Я и правда, постоянно не высыпаюсь. Меня и сейчас клонит в сон.

– Так ложись и поспи! – подхватила Элена – Дай я тебя поцелую, глупенькое моё дитя. Ну вот, так-то оно лучше...

Кое-как успокоив Камилу, Элена долго не могла успокоиться сама. Она припомнила свои ощущения во время беременности, припомнила свои тогдашние страхи – они тоже были, правда, не такие чудовищные, как у Камилы. Может, тут сказывается то, что Камила росла без отца и всегда была слабенькой – отсюда и её нервозность? Хотя у Элены ситуация была гораздо сложнее, когда она вынашивала Камилу: Педру её бросил, отец выгнал из дому. Только мать была рядом с ней всегда, вероятно, благодаря ей Элена тогда и выстояла. Потом её поддержал и Валтер. А Педру, бесконечно любимый Педру, так и не объявился – ни через месяц, ни через год, ни через десять лет. И только поэтому он никогда не узнает о том, что Камила – его дочь! Есть вещи, которые нельзя прощать даже за давностью лет. Ведь кто знает, может, из-за того, что Элена во время беременности пережила все эти страдания, Камила и родилась такой слабенькой и нервозной!..

Звонок в дверь отвлёк Элену от её печальных мыслей. «Наверное, Фред забыл взять ключи», – подумала она и пошла открывать дверь, поскольку Зилда в этот поздний час могла уже и уснуть.

Но вместо Фреда в гостиную буквально вломился Педру. Больно ухватив Элену за руку, он заявил:

– Сегодня ты от меня не отвертишься! Я люблю тебя и не уйду отсюда, пока ты не скажешь, что согласна стать моей женой!

Его глаза сверкали каким-то неистовым огнем, и Элена подумала, что он пьян. А его на самом деле просто обуяла страсть. После скандала с Ирис и Синтией он возненавидел их обеих, и только Элена казалась ему теперь тем светлым идеалом, к которому следовало стремиться. Ощутив острую тоску по Элене, он словно нарочно растравлял себя воспоминаниями об их юношеской любви, и как раз в этот вечер его решимость расставить все точки над «i» достигла необходимого предела. Педру вдруг понял, что должен немедленно поехать к Элене, ещё раз признаться ей в любви и завтра же повести её под венец!

– Учти, твоего отказа я не приму, – говорил он, не давая Элене возможности ответить ему хотя бы короткой репликой. – Мы и так уже потеряли слишком много времени. Всё, хватит! Пора, наконец, исправлять ошибки молодости! Ты согласна?

– С чем? – язвительно спросила Элена. – С тем, что ты выбрал самое подходящее время для исправления ошибок?

– Не умничай! – одёрнул её Педру. – Я спрашиваю: согласна ли ты выйти за меня замуж?

– А по какому праву ты вообще сюда ворвался? – перехватила инициативу Элена. – Что это за дурацкая манера являться без звонка в столь поздний час? Или ты думаешь, что все эти двадцать с лишним лет я только сидела и каждую минуту ждала твоего появления? Тебе не приходило в голову, что ты мог застать у меня сейчас другого мужчину?

Она обрушила на него целую лавину упрёков, и от былой уверенности Педру очень скоро почти не осталось следа.

– Но ведь ты же любила меня! Ты и сейчас меня любишь, – твердил он как заклинание, уже не требуя от Элены взаимности, а моля её о пощаде и сострадании. – Ты нужна мне! Я понял, что мне нужна только ты!..

– Слишком поздно понял, – ответила ему Элена.

– Нет, ещё не всё потеряно! – возражал он. – Помнишь, я дал тебе несколько твоих писем? Ты их читала?

– Я про них забыла, – честно призналась Элена. – Выложила из сумки и забыла.

– А ты найди их и почитай!

– Педру, мне вовсе не обязательно читать те старые письма, чтобы вспомнить, как я по тебе страдала. Но с тех пор много воды утекло.

– Нет, я сейчас докажу тебе, что наша любовь не умерла! – прибегнул к последнему средству Педру, пытаясь воздействовать на Элену силой. – Сейчас всё будет так же, как двадцать лет назад!

Он стиснул Элену в своих мощных объятиях, а она отчаянно сопротивлялась и сумела оттолкнуть его.

– Ты ведёшь себя возмутительно! Мне ненавистна твоя грубость! – сказала она. – Уходи, Педру, я больше не хочу с тобой разговаривать.

– Ну да, ты привыкла к более изысканному обращению, – нервно засмеялся он. – Я не забыл, как ты привела на семейный праздник этого книжного червя Мигела! Может, ты за него собираешься замуж?

– Может, и за него, но тебя это не должно волновать, – в сердцах ответила Элена. – Ты сделал свой выбор двадцать лет назад.

Педру не мог смириться с такой оценкой и снова попытался обнять Элену, но тут как раз домой вернулся Фред.

– Ладно, – шепнул Элене Педру, – мы вернёмся к этому разговору в другой раз. А пока я буду любить тебя и ждать.

Затем, бегло поприветствовав Фреда и заодно простившись с ним, Педру ушёл. А Фред спустя некоторое время сказал матери:

– Мне показалось, между тобой и Педру что-то произошло... Ты можешь и не отвечать, но я хотел спросить: не связано ли это с вашей прежней любовью? Ведь вы же любили друг друга?

– Да, любили. Только я не хотела бы возвращаться в прошлое, – ответила Элена. – Мне нравится быть рядом с Мигелом. Я много лет ждала такого мужчину – умного, доброго, нежного. Надеюсь, тебе это понятно. Мужчина должен ценить свою женщину, а женщина – мужчину. Лишь в этом случае они и могут быть счастливы.

После встречи с Эленой Педру тоже едва ли не всю ночь, так или иначе, вспоминал о Мигеле, а наутро поехал к нему и заявил в нарочито грубом тоне:

– Советую тебе отстать от Элены и испробовать свой шарм на ком-нибудь другом. Здесь, в вашем учреждении, полно подходящих бабёнок.

Мигел, как и следовало ожидать, возмутился:

– Какая наглость! Кто тебе дал право оскорблять меня и вмешиваться в жизнь Элены!

– С Эленой нас связывает любовь. Мы любим друг друга всю жизнь, а ты путаешься под ногами.

– Мне Элена другое говорила, – не поддался на провокацию Мигел.

Но и Педру не растерялся:

– Был момент, когда она несколько запуталась в своих чувствах. На неё сильно подействовала эта история с Эду и Камилой. Элена была в смятении, а тут возник ты со своими утешениями. Подсуетился, чтобы занять свободное местечко.

– А где же в это время был ты? – съехидничал Мигел. – Почему не утешил Элену, не помог ей?

– Нас развела сама жизнь, но теперь мы снова вместе, – ответил Педру. – Нашей любви больше двадцати лет, и у тебя тут нет никаких шансов. Я люблю Элену сильнее, чем способен любить ты.

– Только она, насколько мне известно, не разделяет твоих чувств, – заметил Мигел.

И тогда Педру применил запрещённый приём:

– Ты сильно ошибаешься! Элена всегда меня любила. И я могу это доказать: мы много раз были вместе – у меня на конезаводе, у неё в квартире. Наша любовь сейчас сильна, как никогда!

– Это Элена тебе сказала? – насмешливо спросил Мигел.

– А по-твоему, слова важнее поцелуев и объятий? – парировал Педру.

Мигел немного сник, но всё же повторил снова:

– Мне не интересны твои фантазии. Если ты сказал всё, то можешь отправляться восвояси!

– А ты не умеешь проигрывать! – засмеялся Педру.

Он уже почувствовал себя победителем, но в этот момент у Мигела зазвонил телефон, он снял трубку и торжествующе произнёс:

– Элена? Очень рад тебя слышать! Хочешь заехать? Сейчас? Да, я практически свободен, только провожу одного посетителя. Жду!.. Целую! – Закончив разговор, он обернулся к Педру: – Надеюсь, ты всё понял? А теперь, будь добр, уходи.

– Я понял, что с тобой надо говорить гораздо жёстче, – сказал Педру. – Поэтому предупреждаю: если ты не уберёшься с моего пути, я раздавлю тебя!

– Напрасно ты пытаешься меня запугать. Я отнюдь не робкого десятка, – спокойно принял вызов Мигел. – А право выбора остаётся за Эленой. Только она может решить, кто из нас двоих ей милее и дороже.

– Да что тут выбирать? Элена любила меня с детства, – сказал Педру, уходя. – Время не способно уничтожить такую любовь!

Встречаться с Эленой на территории Мигела он не захотел и уехал домой, не дождавшись её появления в издательстве. Настроение его было скверным. Педру теперь уже проклинал себя за этот кавалерийский наскок на Мигела. И чего он хотел добиться? Пора бы уже понять, что не все проблемы решаются силовым путём. Вчера он применил силу к Элене, и что? Сегодня она сама, по собственной инициативе, помчалась к Мигелу, а вовсе не к нему, Педру.

Вспомнив о её звонке Мигелу, Педру поморщился. Все женщины одинаковы! Чего хотят – непонятно. Хорошо было бы вообще с ними не знаться! Жить где-нибудь в глуши, среди животных и растений...

С такими мыслями Педру подъехал к своему дому и едва отворил дверь, как на него повеяло дивным, ни с чем не сравнимым, ароматом деревенской кухни. Педру пришёл в восторг:

– Разрази меня гром, если это не запах кукурузных лепёшек! Как давно я их не ел!

– Ну, так ешь, – с умилением взглянула на него Ирис, протягивая ему горячую лепёшку.

– Это же знаменитый рецепт доны Ингрид! – воскликнул он, попробовав лепёшку на вкус. – Ты тоже умеешь печь такие лепёшки, Ирис?

– Да! – ответила она с гордостью.

– Это замечательно, – похвалил её Педру. – Твоя мама умела печь такие лепёшки, что они сами таяли во рту! А дядя Алесиу шутил, что он будто бы женился на Ингрид по двум причинам: из-за красивых ног и из-за кукурузных лепёшек, какие только она умела готовить! Я до сих пор помню их запах и вкус. Есть вещи, которые никогда не стираются из памяти! Кстати, должен признать, что у тебя тоже неплохо получилось. Эй, Ирис, что с тобой? Ты плачешь?

Она и в самом деле плакала – горько, безутешно. Педру неловко, неуклюже обнял её, как обнимают ребёнка.

– Прости, я не хотел тебя расстраивать.

– Ты не виноват, я сама раскисла, – ответила сквозь слёзы Ирис. – Мне их так не хватает!

– Ну, успокойся, успокойся, – повторял Педру растерянно.

– Ты знаешь, я вчера видела маму и папу, – сказала вдруг Ирис. – Они скакали рядом по лугу. Были сумерки, я открыла окно и увидела их. Не веришь?

– Почему? Верю, – ответил Педру. – Во сне всякое бывает.

– Но я видела их не во сне, а наяву!

– Ирис, перестань, в призраков я точно не верю, – сказал Педру. – Это твои детские фантазии. Ты тоскуешь по родителям, вот тебе и померещилось. Господи, какая же ты ещё глупенькая! Совсем как ребёнок!

– Нет, я не ребёнок, я – женщина! – внезапно переключилась она на свою излюбленную тему. – Ты один этого не замечаешь, упрямый осёл!

– Ладно, давай будет ужинать, – попытался отвлечь её Педру. – У меня слюнки текут!

– Ну и ешь свои лепёшки, набивай брюхо! – продолжила в том же духе Ирис. – Но знай: корда-нибудь ты ещё посмотришь на меня другими глазами, и я стану для тебя такой желанной, что не понадобится никаких лепёшек!