Зараза-3 Мульт

Глава 20

— Полина, не знаю, о чем вы сейчас думаете, но перестаньте, — тихо попросил меня Савелий. — Я не великий психолог, даже курсы не кончал, но вы сейчас себе только вредите. Идите сюда, хлебните кофейку. Дашенька нам в холодильнике что-то из выпечки оставляла… Да, точно.

Док отошел к холодильнику и вынул из него блюдо с яблочным пирогом. Выразительно поиграл бровями, на что я тихонько рассмеялась, а затем и вовсе сунул нос в морозилку и вынул из него ведерко с шоколадным мороженым.

— О! Гляньте, что добыл! Будете?

— Это кто из вас таким увлекается? — удивилась.

— Вы не поверите, — ухмыльнулся мужчина и стрельнул глазами в сторону спящих бойцов.

Тоже посмотрела туда, проследив за его взглядом, и поняла, что Савелий смотрит на Олега. Да ладно?

— Олег такой сладкоежка? — не поверила.

— Тс-с, это секрет, — хитро ухмыльнулся мужчина. — На самом деле он им ребенка подкармливает, но я вам ничего не говорил. Больно Ульяна ругается, когда это видит. Но что с ложечки-другой сделается, да? А дитё довольно. И Олежа аж светится, любо-дорого посмотреть.

— О… — Я улыбнулась, испытывая некоторую неловкость. — У них всё хорошо, да?

— Смею надеяться, — последовал уклончивый ответ. — Сами знаете, в чужие отношения лезть — хуже дела не придумать. — И послал мне выразительный взгляд, умудряясь в это же время ловко накладывать в тарелочку шарики мороженого, которые формировал специальной ложкой. — Но я всё равно это сделаю, хорошо?

Я с досадой поморщилась, но промолчала, не найдя в себе сил возражать и одергивать. Лишь вздохнула и посмотрела на мужчину грустным взглядом.

— Ну вот зачем вы себя мучаете, а? Полина. Кому от этого лучше? И себя изводите, и его.

— Вот такая я садомазохистка, — усмехнулась горько. — Знаете, это как ваши болячки, которые вы у себя до конца вылечить не можете. Вот и у меня так же. Знаю о них, а ничего поделать не могу. Я ж только по внутренним органам эксперт, но никак не в душах.

Мы дружно вздохнули, причем Савелий явно понял меня от и до, после чего принес за столик и мороженое, и кусок подогретого пирога, и турку с кофе, и вторую кружку для меня.

Ели молча.

При этом я не ощущала себя совсем уж несчастной, нет. Эта тишина была не удручающей и вязкой, а скорее по-домашнему умиротворенной. Мороженое, выпечка, кофе… И знание, что рядом друзья.

Настоящие. Надежные. Верные.

А потом к нам заглянул сонный капитан Шапошников, тем не менее одетый по форме, и почему-то шепотом, но сурово поинтересовался:

— Ваше сиятельство, вы почему трубку не берете? Борт «Ярило» с пострадавшим на подходе. Принимайте пациента.

Трубку? Хм. А где у меня трубка?

— Телефон, точно! — Док подумал о том же, о чем и я, куда-то торопливо вышел, пока я шла в сторону холла, и вернулся с моей сумочкой и туфлями. — Простите, запамятовал.

Бросив пока туфли в угол, я вынула из сумочки телефон и, проверив его, увидела несколько пропущенных с незнакомого номера. Шапошников тут же признался, что это капитан Макаренко — военный, сопровождающий пациента из Красноярска. И нет, перезванивать уже никому не нужно, он переговорил с коллегой сам. Они уже подлетают, да.

В этот момент и впрямь раздался стрекот вертолетных лопастей, а через несколько минут в дом закатили пострадавшего бойца. Капитан Макаренко, подтянутый вояка лет тридцати семи, представился, передал мне документы по пациенту, коротко переговорил с Шапошниковым, через которого военные решили держать дополнительную связь об обстановке в моём ещё несуществующем госпитале, и откланялся.

Пока я изучала бойца, которому серьезно досталось концентрированной кислотой в районе бедер, Савелий прошелся по комнатам и поднял всех, кто был нам нужен. То есть всех до единого целителей.

Более того, пока мужчины просыпались и приводили себя в порядок, Док прихватил ещё не спящих Щена и Молчуна, и они перекатили реанимационные кровати с пациентами в общую гостиную, чтобы выздоравливающие не мешали нам своим богатырским храпом у операционного стола. При этом никто из них не проснулася, подозреваю, Док усыпил их принудительно, больно хитрой у него была ухмылка.

По уму нам требовалось ещё две комнаты: одна чисто для операций, а вторая под ещё одну палату. В принципе можно было временно занять гостиную и переселить Дарью с Савелием наверх, в ту же хозяйскую столовую, которая была отдельной, не используемой комнатой, но для этого стоило дождаться, когда все проснутся, и обсудить данный момент с ними. А вообще идея интересная.

Ну а пока…

За дело!

Обзаведясь менталом и скакнув аж до второго ранга, я моментально ощутила внутренний прогресс, который отразился не только в скорости взлома чужих доспехов, но и в высоком качестве внутреннего видения чужой сути.

Я стала видеть больше. Объемнее. И даже слегка иначе. Словно раньше видела плоский рисунок, только сейчас узнав, что он имеет глубину. Впрочем, это было не совсем верным определением и вместе с тем требовало более внимательного изучения, чем вот так, наспех.

Как бы то ни было, доспех бойца я вскрыла, кислоту в теле почистила, помощь во всём, о чем меня попросил наш ведущий специалист Сидоренко, оказала, и с чистой совестью отправилась в кабинет — завтракать и принимать первых посетителей.

Сначала подошла Зоя Алексеевна и мы, обговорив с ней условия работы и величину заработной платы, обсудили оптимальное штатное расписание под наши нужды и возможности. Затем я предоставила ей список уже имеющихся специалистов, а так же познакомила с Варановым, Ульяной, Светланой Прокопьевной, Дарьей, Ренатой и даже Лилей, ведь каждый из них мог стать в том числе и ценным советчиком-поставщиком новых сотрудников.

После Зои моего внимания попросил Соловьев, активно взявшийся за ремонт первого здания, но в основном его интересовали деньги, что для меня, благодаря генералу, проблемой больше не было: я просто перевела Евгеньичу требуемую сумму, заверив, что зарплату выдам наличными, и он, весело потирая руки, отправился трудиться.

Когда стало ясно, что сверхсрочных дел нет, я пригласила всех домашних в гостиную и подняла вопрос срочного переезда. Нужны комнаты. Очень нужны! И мне, конечно же, не хочется нагнетать, а так же ущемлять своих жильцов, но пока не готов госпиталь, нам придется чуток потесниться. А теперь вопрос! Как?

Думали недолго, хотя итоги меня удивили.

Ульяна, старательно изображая невозмутимость, хотя всё равно дико смущаясь, объявила, что к ней переберется Олег. Алевтина, густо краснея, призналась, что Айдар уже не первую ночь ночует у неё. Док и Дарья согласились занять комнату на втором этаже, где раньше находилась хозяйская столовая. Светлана Прокопьевна заявила, что с этого дня ночевать будет дома — лечение почти завершено и она будет приезжать каждый день, но дома у неё подруги и фиалки, им тоже нужно её внимание.

Получалось, что освобождалась одна гостевая комната «Витязей», куда временно поселим Воронежских целителей, уже изъявивших горячее желание остаться работать в моём госпитале. Тимур займет комнату Светланы Прокопьевны, она небольшая, но мужчине хватит. Ярослав и Сидоренко пока остаются жить в комнате Стужева, мужчины заявили, что неприхотливы и места для двоих там более чем достаточно.

В итоге гостиная рядом с кухней осталась неприкосновенна, из комнаты Дарьи мы делали новую палату, а из комнаты Савелия — операционную.

Здорово!

Главное, чтобы новые пациенты не появились слишком быстро и в большом количестве. Тьфу-тьфу!

Радуясь, что в целом всё неплохо разрешилось, и с переездом люди справятся без меня, я лишь дала задание Ульяне позаботиться о недостающей мебели, дав ей доступ к счету рода, чтобы уже не отвлекала меня по пустякам, и отправилась, наконец, спать.

— Чувствую себя… двояко.

— Готовился умолять до последнего?

— Типа того.

— А сейчас не знаешь, что делать дальше?

— Слушай, ты вроде на кардиолога стажировался, а не на психиатра…

— Пф, одно другому не мешает, — хохотнул Семен, но потом тоже вздохнул. — Видел её глаза?

— Ага.

— Что думаешь?

— Думаю, нам охеренно повезло, — преувеличено бодро заявил Тимофей и шлепнул себя по коленям, поднимаясь с дивана. — Пойду, отзвонюсь своим, чтобы не теряли, да попрошу мать собрать вещей. Ты как?

— Думаю. — Захар почесал уже пятый день небритый подбородок. — Слушай, может позвоним Михе? Такой шанс выпадает только раз в жизни. Он из наших самый головастый. Док говорит, помимо центра планируется не меньше шести отделений, так что ждет от нас список кандидатов в смертники.

— Почему смертники? — напрягся Тимофей.

— Потому что утверждать на должность будет лично и только после пробной операции, — хохотнул мужчина, с легким содроганием вспоминая свою первую ночь в этом удивительном особняке, где графиня ходит в футболке, а в гостевых комнатах стоят реанимационные кровати стоимостью под миллион.

Каждая!

А ещё, говорят, тут призрак первого Ржевского живет…

Интересно, брешут или нет?

Судя по тому, что проснулась я только утром, организм в очередной раз устроил забастовку и просто выключил меня из жизни почти на сутки. Да и ладно. Лишь бы все были живы и здоровы.

Уже далеко не в первый раз подумав, как хорошо быть безработной, немного запоздало вспомнила, что сегодня суббота. А ещё не самый простой день…

Черт!

Как я могла забыть⁈

Я даже простонала от осознания того, что нам сегодня надо ехать к родителям Стужева, причем не просто в другой город, а к ним домой (ещё и с ночевой!), и перевела страдальческий взгляд на Ржевского, который моментально подошел ближе, явно карауля моё пробуждение.

— В чем дело, краса моя? Что-то болит?

— Душа, — вздохнула печально.

— О… Соболезную, — поручик изобразил печальное выражение лица, но буквально на несколько секунд, а потом полюбопытствовал: — Внученька, а почему твои глаза снова изменили цвет, не подскажешь?

— М-м? — промычала без особого интереса. — Что на этот раз?

— Перламутровая синь с золотым напылением, — хмыкнул Ржевский. — Мне начинать тебя бояться?

— То есть до этого причин не было? — фыркнула и потянулась, задумываясь о том, видели ли это остальные.

— Знаешь… не сильно. Опасался, да. Особенно твоей непредсказуемости, присущей всем Ржевским. Была бы мужчиной — гордился. Впрочем, я и так тобой горжусь, но в то же время… Опасаюсь, да. За твою психику. У тебя с ней вообще как? Всё хорошо?

И пытливо прищурился.

— Знаешь, всё неоднозначно, — улыбнулась без особого веселья и села, придерживая одеяло у груди и ища взглядом халат, но Ржевский понятливо отвернулся и я смогла спокойно встать, чтобы одеться. — Я и раньше была себе на уме, а сейчас… Не знаю. Если ты насчет шизофрении беспокоишься, то тут точно мимо.

— А если нет?

— Конкретнее.

— Я беспокоюсь о твоем душевном здоровье, связанном прежде всего с отсутствием личной жизни, — витиевато выразился гусар.

На что я закатила глаза и цокнула.

— И ты туда же? Дима, моя личная жизнь — только моя. Есть она, нет её — психом от этого я не стану. Ну пострадаю чуток… Пройдет.

— А если не чуток?

— Вот тогда и будем решать проблему, — подытожила строго. — Пока её нет. И тему закрыли. Ты, кстати, куда в клубе делся? В курсе вообще, что там разлом открывался?

— Полина, если ты меня там не видела, это не значит, что меня там не было, — уязвлено заявил Ржевский. — Вообще-то я людям помогал эвакуироваться. Следил, чтобы никого не затоптали, и лично спас одну молоденькую официантку от огненного плевка тех тварей. Вот!

— Молодец, — похвалила его, причем искренне и безо всякого ехидства. И снова сменила тему. — Не знаешь, Стужев уже приходил в себя? Как он?

— Ой, да что ему будет? Ещё вчера на ноги встал. А вот ты, краса моя, меня беспокоишь. Побереглась бы, а? Перегоришь, не дай бог, кого потом винить будешь? Или возомнила себя двужильной?

— Да нет, — я пожала плечами. — Пока не было такого, чтобы я точно видела, что не справляюсь. Да, на грани, но всё же без перебора. К тому же регенерация — такой дар, что латает сам себя даже во время жутких нагрузок. Думаю, я вчера так и скакнула. Знаешь, в какой-то момент появилось ощущение, что ядро рвется… Но обошлось. А сейчас вижу, что подросло.

— Прям рвется? — напрягся призрак и беспокойства на его лице стало больше. — Полиночка, а давай ты так больше не будешь делать? Я понимаю, молодость, глупость, рвение… Но я не хочу тебя терять! Я в кои веки живу полноценной жизнью! А что будет, если ты умрешь?

— А что будет, если я умру? — усмехнулась. — Наследницей станет Юленька. Я в любом случае не планирую ни замуж, ни детей. Ну а Юляша не будет пить ещё минимум лет пятнадцать. Живи и радуйся жизни!

— В смысле не планируешь? — опешил Ржевский и даже обернулся, уставившись на меня с искренним возмущением. Благо я уже надела халат и даже подпоясалась. — Почему?

— Не хочу, — я небрежно пожала плечами. — Не создана я ни для замужества, ни для материнства. И нет, я не буду это обсуждать, — взмахнула рукой, видя, что Ржевский уже открыл рот. — Имею полное право: хотеть и не хотеть, делать или не делать. Расскажи лучше, что у нас сегодня на завтрак? Есть хочу, умираю!

— Не умирай, — очень серьезным голосом, но явно иронизируя попросил поручик. — На кухне я сегодня ещё не был, но ради тебя наведаюсь. Одевайся пока, в доме с самого утра гостей немеряно.

И не успела я спросить, кого там в очередной нелегкая принесла, как призрак просто провалился сквозь пол, словно в прорубь скакнул.

Позер! Не сразу вспомнив, что под моей спальней находится гостиная «Витязей», задумчиво хмыкнула, но отправилась умываться и одеваться. Слишком сильно прихорашиваться не стала, как и надевать платье, предпочтя выбрать на это утро новые летние брючки цвета «выцветший лайм», а к ним простейшую белую блузку футболочного кроя, но из шелка. Комплект выглядел легко и стильно, а статус я подчеркнула золотыми серьгами и браслетом.

Зря покупала что ли?

Волосы, чтобы не мешались, снова убрала в высокий хвост, и для верности мазнула по ресницам тушью, а по губам светлой помадой. Убедилась, что зеркало отражает элегантную мадам, а не замученную жизнью «медсеструху», и пренебрежительно скривила губы, вспомнив, как бесился княжич.

И чего ему спокойно не живется? Сам лезет, сам психует… Больной какой-то, честное слово.

Даже хохотнула, ведь прекрасно знала, кто к этому приложил некоторые усилия, но даже и не подумала устыдиться. По делам и награда!

Вниз я спускалась по дальней лестнице, расположенной возле кухни и не прогадала — по пути мне никто не встретился, а на кухне меня ждал уже разогретый завтрак и горячий чай — это Ржевский предупредил Дарью, что я голодна и на подходе. Молодец какой!

Самого его видно не было, судя по всему, наш лимит общения был на сегодня исчерпан, но я не спешила расстраиваться. Ведь меня ждал завтрак!

Притом не просто каша с гренками, а полноценный мужицкий стейк на триста граммов с яичницей и молодым картофелем, запеченным в духовке. Для сочности долька свежего огурца, для души — слойка с малиновым джемом и буквально через пятнадцать минут жизнь заиграла новыми красками.

Пока ела, Дарья докладывала, что уже вчера подходили соискательницы на рабочие должности, которым уделили внимание Ульяна и Зоя, и даже кого-то предварительно одобрили, велев ждать звонка, но окончательное решение за мной. Я согласилась, что стоит набрать побольше кандидатов, чтобы потом одним махом отсеять тех, кто нам точно не подойдет, а потом с улыбкой выслушала последние сплетни о жизни нашего особняка, в котором в последние дни народу просто немеряно.

Так оказалось, что Денис симпатизировал Алле, но та предпочла ему Тимура. Ибрагимов-младший, придя в себя, тут же получил семь вызовов на дуэль за свой длинный язык, причем четыре от «Витязей», один от майора, один от княжича Орлова и один от Ржевского.

Две дуэли уже прошли, причем магические, Ибрагимов лежит с переломами и ожогами, но лечить его никто не спешит. Почему-то…

Приезжал княжич Долгорукий. Требовал, чтобы я его приняла, майор популярно объяснил ему, что княжич не прав, ибо графиня отдыхает-с, будить не велено. Почему за меня вступился майор? Даша не знает, ей рассказала Ира, а той Лиля, которая проходила мимо. А когда княжич изволил буянить, ему кто-то позвонил и мужчина, бледнея и краснея, спешно убыл. Кто звонил — никто не знает.

Возле дома уже третий день крутятся репортеры, причем из самых разных газет. Гонять бесполезно — убегают, а потом наблюдают издалека и кружат, как какие-нибудь стервятники. Савелий уже вроде как звонил в своё ведомство, там обещали разобраться, но каков итог, Дарья пока не знает, сегодня на улицу ещё не выходила.

В общем, бурная жизнь кипит и внутри, и снаружи моего особняка… А я всё проспала!

Да и ладно!