Муза

"Сначала я должен помочь тебе".

"Ты не можешь. И нет времени..."

"Он прав", - сказал ровный голос из дверного проема. "У него нет времени".

Мой желудок сжался, когда я увидел Эйшет, Пиколлуса, Дэву и Зерина в их демонических формах. Бледная кожа, черные глаза, крылья из перьев или крылья летучей мыши - и все они источали ужас и страх, как зловоние. Я видел их смерть в глубине их глаз, полных страха, одиночества, отчаяния, а в случае с Эйшет - ужасной жестокости.

Я вскочил на ноги и схватил кочергу из камина. Я размахивал ею, как бейсбольной битой, держась между Амбри и демонами.

"Сделай хоть шаг к нему, и я тебя прикончу".

Они замерли... а потом рассмеялись.

"Он того не стоит", - сказал Пико. Черные перьевые крылья торчали из старого пальто восемнадцатого века. Его бриджи были грязными и потрепанными. "Поверь мне, я знаю. Он хорош для траха и не более того. Хорошенький маленький пирожок". Он с усмешкой наклонил голову. "Теперь он даже не такой".

Остальные снова засмеялись. Мои руки крепко сжались вокруг железа.

"Сейчас, сейчас", - сказала Эйшет. "Нет необходимости в военных действиях. Твоя защита мила, Коул, но бесполезна. Мы заберем его обратно. Но тебе не придется оставаться позади, в одиночестве и тосковать по нему до конца жизни. Есть способ..."

"Нет", - прорычал Амбри у меня за спиной. "Не слушай ее, Коул".

"Наоборот, ты должен слушать меня", - сказал Эйшет. "Потому что я предоставляю единственное средство, с помощью которого вы двое можете остаться вместе".

Я тяжело сглотнул. "Как?"

"Отдайся нам, Коул Мэтисон. Присоединяйся к нам. Оставь этот человеческий мир хрупкости и эго, где мнение нескольких глупцов имеет власть над твоим искусством. Ты будешь властвовать над ними. Вы впиваетесь зубами в их стремление к признанию и пируете на их отчаянии быть услышанными. Ты останешься могущественным и прекрасным. Служи нашему темному лорду на стороне Амбри, и вы будете вместе. Навсегда".

"Она лжет", - слабо прорычал Амбри. "Это все ложь..."

Я покачал головой, мое сердце колотилось, я чувствовал себя как во сне. "Я не хочу никому причинять боль..."

Улыбка Эйшет стала жестче, и в ее глазах сверкнул гнев. "А как же Амбри? Ты хочешь, чтобы ему было больно? Позволишь ли ты ему страдать? Потому что он будет страдать. Он только попробовал пытку, которая его ожидает". Она протянула ко мне руку - теперь уже бескровно-белую. "Или ты можешь пойти с нами, и он будет пощажен".

"Пощадят?"

"Конечно. Присоединяйся к нам, и он наконец-то избавится от боли".

"Коул", - тихо заплакал Амбри. "Не надо..."

Его беспомощная агония поймала меня в ловушку ужаса и смятения.

"Ты не можешь вечно стоять на страже". Тон Эйшет стал смертельно приятным. "Ты должен уснуть, а когда уснешь, мы заберем его обратно. Он будет страдать так, как никто не страдал раньше. Только ты можешь спасти его, Коул Мэтисон, присоединившись к нам. Или ты можешь остаться и прожить остаток жизни, зная, что обрекаешь свою единственную настоящую любовь на вечную боль. Выбор за тобой".

Демоны испарились в облаке черной пыли, пахнущей пеплом и смертью. Я поспешил опуститься на колени рядом с Амбри, держа в руке кочергу.

"У нее всегда была склонность к драматизму", - сказал Амбри. Он поднял на меня глаза. "Даже не думай об этом".

"Мне не нужно об этом думать", - сказал я. "Я не отдам тебя им. А теперь пойдем. Мы должны поднять тебя с пола".

"Должны? Здесь внизу довольно уютно. Нужно вытереть пыль под столом, однако..."

"Ты дрожишь", - сказал я. "Давай положим тебя на кровать, и я разожгу огонь".

Очень осторожно я просунул руку под грудь Амбри. Он заскрипел зубами, когда я поднял его с пола. Он задыхался, но встал на колени, и тогда я помог ему подняться на ноги. У кровати он издал еще один придушенный крик, когда я помог ему лечь лицом вниз на подушку, уперев руки в бока. Я накрыл его нижнюю половину покрывалом, чуть ниже ужасных ран на спине, где несколько шальных перьев прилипли к его коже.

Держа в руке кочергу, я включил газ в камине и разжег огонь, а затем беспомощно замер. "То, что мне нужно, находится в ванной, но я не могу оставить тебя".

"Можешь", - сказал Амбри. "Эйшет дает тебе время подумать над ее маленьким предложением. Моя судьба неизбежна; они могут забрать меня в любое время, когда захотят. Но если бы они смогли принести тебе конец, это было бы великой победой".

"Откуда ты это знаешь?"

"Потому что таков был мой план с самого начала".

Я уставился на него, кочерга чуть не выпала из моей руки. "Что...? Подожди. Подожди. Я должен что-то сделать, иначе мой мозг взорвется".

Я помчался в ванную за полотенцем, намочил его и поспешил обратно. Осторожно я забрался в постель рядом с Амбри и провел влажной тканью по его лицу, стирая грязь и слезы. Я посмотрел на развалины на его спине, но, Господи, с чего начать?

Брови Амбри нахмурились. "Оставь это. Я сказал тебе, что ты не можешь мне помочь, и почему ты пытаешься? Разве ты не слышал, что я сказал?"

"Я слышал", - сказал я. "С самого начала у меня было ощущение, что твой интерес ко мне - это нечто большее, чем портрет".

"Возможно, но другие никогда не были частью моего плана".

"Кто они?"

"Мои бывшие любовники и/или соратники", - сказал Амбри. "За исключением Эйшет, они носят разные имена, но это Арманд, Жанна и Роан".

Мои глаза расширились. "Из твоей жизни?"

"У Эйшет больное чувство юмора".

"Я не понимаю. Если они не были частью плана, почему они здесь?"

"Чтобы убедиться, что я его выполнил". Амбри вдохнул, его глаза закрылись. "Я расскажу тебе все, только сядь поближе. Я охрипну от этих криков".

Не крики. Крики. Он все еще дрожал, все еще корчился от боли.

"Я не знаю, что для тебя сделать", - сказал я.

"Ничего не делай. Просто сиди здесь и будь со мной".

Я лег на бок, повернувшись лицом к нему, наши головы были близко друг к другу, кочерга все еще была зажата в моей руке.

"Мне было велено довести человека до отчаяния", - сказал Амбри. "Я не хотел этого, это не моя стихия. Но у меня не было другого выбора, кроме как подчиниться, поэтому я выбрал тебя. Я думал, это будет легко - ты уже был так близок".

"Почему ты не сделал этого?"

"Потому что ты открыл рот и заговорил, Коул Мэтисон. Ты показал себя таким, какой ты есть, и я понял, что совершил ужасную ошибку. Но я не знал, как остановить то, что я начал, поэтому я выиграл время. Я сказал им, что собираюсь построить тебя, прежде чем обрушить. Вершина успеха и прочая ерунда. И это сработало."

"Значит, все это... миллионы долларов, слава, интервью... это все ты?"

"Это все ты. Твой потрясающий талант. Мне не пришлось ничего делать. Но это все равно не имело значения. Я никогда не смогу причинить тебе боль, Коул". Амбри горестно улыбнулся. "Я должен был погубить тебя, но вместо этого я влюбился в тебя".

Моя грудь наполнилась теплом, когда его слова нашли меня и проникли внутрь. "Я долго ждал, что кто-то скажет мне это, но я никогда не знал, что это будет так".

"Я должен был сказать тебе гораздо раньше, но это напугало меня, как сильно я тебя люблю. И я... не думал, что это возможно, что ты можешь полюбить меня в ответ".

Я мягко улыбнулся. "Ну, я люблю. Я люблю тебя так сильно, что не могу понять, чем это закончится. Я не думаю, что это так".

"Но... как?" - спросил он сокрушенно. "Я предал тебя. Я привел этих демонов в твой мир..."

"И теперь ты готов страдать за это целую вечность. К черту это. Должен быть другой путь. То, что сказала Эйшет..."

"Нет."

"Что, черт возьми, мне еще делать?"

"Оставайся здесь и живи своей жизнью".

"И что это будет за жизнь, зная, что ты страдаешь? Вечность? Я не могу отдать тебя им. Я не отдам."

"Ты не можешь пойти со мной, Коул. Я запрещаю."

"Не хочу тебя расстраивать, Амброзиус, но ты не в том положении, чтобы что-то запрещать".

"Ты говоришь это только потому, что я не могу пошевелиться".

Я рассмеялся сквозь слезы, а потом были только слезы. "Как я могу попрощаться с тобой? Я не могу этого сделать, Амбри. Они причинят тебе боль..."

"Возможно, но ты не можешь пожертвовать своей душой, чтобы расплатиться за мои проступки. Ты должен защитить себя, защитить эту жизнь, которая у тебя есть. Она драгоценна. Не повторяй мою ошибку. Не выбрасывай ее".

Я покачал головой. "Я должен защитить тебя. Спасти тебя, как-то..."

"Ты уже спас". Амбри улыбнулся. Сквозь кровь, слезы и боль он улыбался. "Ты показал мне, как прекрасна жизнь. В "Глазе", в музее, просто находясь с тобой. Боль делает радость еще более драгоценной", - прошептал он. "Живи, Коул. Живи полной жизнью, и именно так ты спасешь меня. Не следуя за мной в темноту".

Любовь к Амбри, такая глубокая, омывала меня и проникала сквозь меня. В самые темные и одинокие ночи я мечтал о том, каково это - любить и быть любимым так полно. Но мое воображение, за кусочек которого люди платили миллионы, не могло и близко подойти к созданию этого чувства. Потому что он был намного больше, чем я себе представлял. Глубина и красота Амбри были безграничны... и вот-вот будут преданы вечности в каком-нибудь аду. Потерян навсегда.

"Нет. Нет, я не могу". Я встал с кровати и крепче сжал кочергу. "Я не позволю им забрать тебя. Я буду бодрствовать столько, сколько смогу, а потом, когда тебе станет лучше, мы уйдем. Мы выберемся отсюда..."

"Мы никуда не можем уйти, чтобы они меня не нашли", - сказал Амбри. "Положи эту чертову палку и ложись со мной. У меня есть еще несколько требований, и в моем нынешнем состоянии ты не можешь мне ни в чем отказать".

Я беспомощно посмотрел на него. "Амбри..." прошептал я. "Я засну".

"Я знаю, любимый".

Окончательность его слов опустилась на меня, как саван. Я лег рядом с ним, так близко, как только мог, наши лбы почти соприкасались. Сморщившись от боли, он медленно поднял руку, согнутую в локте, и я сжал его ладонь в своей.

"Чтобы все было начистоту, - сказал он, - я больше ни к кому не прикасался. С той самой первой ночи, когда я привел тебя сюда".

"Я знаю, что не трогал. И я думаю, Люси была права, что ты тоже не писал того письма".

"Какое письмо?"

"Это неважно".

"Арманд", - сказал Амбри через мгновение. "Мастер подделки. Все, что ты прочитал, было написано им. Но я пытался разбить твое сердце, и за это мне очень жаль".

"Теперь оно разбито", - прошептал я.

"Не отклоняйся от темы, пожалуйста. Мы говорим обо мне".

Я слабо улыбнулся. "Виноват. Пожалуйста, продолжай".

Его тон стал теплым и серьезным. "Спасибо за мой портрет, Коул. Я никогда не говорила тебе. Он идеален. Это все, на что я мог надеяться. И спасибо, что нашел запись о моем рождении. За то, что избавил меня от страданий".

"Ты Близнецы, но я думаю, что мог бы догадаться об этом".

"Ах да, люди и их астрология. Я открою тебе маленький секрет. Она на сто процентов реальна".

Я фыркнул от смеха. "Конечно, это так".

Амбри нахмурился. "Мы никогда не праздновали твой день рождения".

"Девятого сентября. Этого еще не было. Ты хочешь, чтобы это произошло без тебя? Невозможно. Я не могу тебя отпустить".

"Нет, можешь. Спи. И когда ты проснешься утром, все будет как во сне. Только у тебя будет наследство. Легионы поклонников..."

"У меня не будет тебя. Я не переживу этого".

"Нет, переживешь. Ты намного сильнее, чем думаешь. Даже сейчас ты готов погрузиться в бездну ради меня. Но я не могу позволить тебе сделать это. Мне нужно, чтобы ты мне кое-что пообещал", - сказал он и скривился от боли, пронзившей его. "Ты не позволишь себе впасть в отчаяние, а если позволишь, найди помощь. Поговори с Люси. Поговори с кем угодно, но не страдай молча. Демоны работают в темноте, в одиночестве. Говорить об их коварном шепоте - все равно что включить свет и наблюдать, как тараканы разбегаются. Не позволяй им заставить тебя сомневаться в себе. Обещай мне". С огромным усилием он поднял руку с листа, вытянув мизинец. "Самое священное из обещаний. Поклянись мне, что ты обратишься за помощью, если она тебе понадобится".

"Амбри... я не могу оставаться здесь без..."

"Поклянись, Коул", - плакал он, теперь уже со слезами на глазах. "Пожалуйста. Если ты хоть немного любишь меня..."

Я едва мог видеть сквозь собственные слезы, но я поймал его палец своим.

"Я клянусь", - прошептал я.

Мгновенно напряжение покинуло его тело, и он вздохнул с облегчением, глубже погружаясь в подушки.

"Ты чудо, Коул Мэтисон, и я чертовски благодарен за тебя. И я не боюсь. Потому что я люблю тебя. Я не знал, что могу чувствовать что-то настолько хорошее. Или что я заслуживаю этого. Я с радостью вытерплю все, что они мне уготовили, если буду знать, что ты в безопасности. Я буду страдать миллионы раз. Потому что я тоже чувствую твою любовь. Я чувствую ее, и она пронесет меня через все, что будет дальше. Я обещаю, тебе не нужно беспокоиться обо мне, хорошо?". Он сжал свой палец, все еще соединенный с моим. "Клянусь мизинцем".

Я наклонился и поцеловал его лоб, щеку, губы. "Я люблю тебя, Амбри. Всегда и навсегда".

"Люблю тебя, Коул. Всегда и навсегда". Он закрыл глаза. "Я так устал".

"Я знаю, что устал, малыш", - прошептал я. "Отдохни сейчас, хорошо?"

Он не ответил, но я предположил, что боль сделала его слишком слабым, раз он не может заснуть. Но я мог. Мои глаза становились все тяжелее, и я чуть не провалился в сон.

Нет! Я не могу его отпустить.

Я начал приподниматься, но вдруг почувствовал, как чья-то рука прижала меня обратно, мягко, но со всей силой горы.

Ты обещал ему жить, майн Шац, и он должен закончить начатое. Куда он пойдет теперь, ты не сможешь последовать за ним.

Я боролся с ощущениями, но это было бесполезно. Чем сильнее я старался не заснуть, тем быстрее погружался под воду.

Нет! Амбри, я люблю тебя. Я люблю тебя и мне так жаль!

Я кричал ему или, может быть, мне только казалось, что кричал, потому что я больше не мог двигаться. Не мог говорить. Я падал в темноту, которая была освещена голубым светом. Словно падая спиной вперед в теплое море.

Последнее, что я видел, были тени в комнате. Они ползли по стенам, по кровати. У них выросли длинные пальцы, и я попытался закричать, потому что они потянулись к Амбри...

Перевод: https://t.me/justbooks18

Глава 32

Я проснулся, что было невозможно, потому что демоны не спят. Я чувствовал, что нахожусь в своей человеческой форме, но я чувствовал себя по-другому. Мое тело было другим. Легче, как-то так.

Нет боли.

Я вздохнул в подушку. Я почти забыл, каково это - сделать вдох без колющей боли.

Но я устал. Так устал.

С усилием я открыл глаза. Свет в моей спальне говорил о том, что сейчас самый темный час, перед самым рассветом. Моя рука была рядом с лицом, мизинец все еще сгибался... но Коула уже не было, и тогда я почувствовал запах дыма.

Я сел и заметил, что одет в одежду, в которой умер почти триста лет назад.

"Интересное развитие событий".

Теневые фигуры роились в комнате - Порок и Эйшет, но я не боялся. Эйшет закричала от ярости - верный признак того, что все идет не по ее сценарию.

"Ты сгоришь, Амбри", - кричала она. "Если мы не сможем заполучить тебя, ты сгоришь снова и снова..."

Тьма, казалось, кипела и клубилась, как темная вода. Демоны растворились, а комната наполнилась клубящимся серым паром. Я слышал, как пламя проносится по другим комнатам моей квартиры.

Я предполагал, что эта мысль вызовет у меня некоторое беспокойство, но я был странно спокоен.

Потому что Коул был в безопасности.

Я не знал, откуда я это знаю, но это была правда. Он был в безопасности, и поэтому все остальное не имело значения.

Я улыбнулся и подумал о том, чтобы попытаться сбежать, но дым был уже довольно густым, а я так устал. Я лег обратно и смотрел, как седые локоны движутся по потолку. Я слышал, как огонь приближается. Квартира горела. Горели мои книги. Горел мой портрет Коула. Жаль было терять его, но он был чертовски талантлив; он нарисует другой. Нарисует все, что захочет, потому что он был в безопасности.

Мои глаза снова закрылись. Любовь к Коулу Мэтисону проникала в каждую частичку меня, согревая меня.

А может, это был огонь.

Я закашлялся и стал еще крепче спать. Я свернулся калачиком на подушке и думал о Коуле. Как он сделал меня счастливым и как я был благодарен за наше короткое время вместе. Как сильно я его любил. Это было неисчислимо. Как глубокое синее море с теплой водой, которому не было конца.

И я погружался в него. В безопасности. Счастливый.

Руки обхватили меня. Женские руки, как объятия матери. Такого у меня никогда не было. Они обнимали меня, пока я погружался в голубой настой.

Мой храбрый мальчик. Мой храбрый, храбрый мальчик...

Перевод: https://t.me/justbooks18

Глава 33

"Амбри!"

Я проснулся от вздоха и страха, пронизывающего меня насквозь. Я заснул. Я не смог защитить его, и теперь он у них. Он у них, и теперь он будет страдать вечно...

Медленно комната начала рассасываться вокруг меня, и я задрожал. Откуда-то дул холодный сквозняк, все вокруг было тусклым и мутным. И жутко знакомым.

Мои очки лежали на тумбочке рядом с кроватью, поверх тяжелой книги по искусству. Когда я потянулся за ними, моя старая подвальная квартира в Уайтчепеле предстала в резкой ясности.

"Какого хрена..."

Мой телефон тоже лежал на книге, и я схватил его. Он показал мне время - 4:33 утра девятого ноября. Я в недоумении огляделся вокруг. На стене висели мои портреты со времен учебы в Академии. Те, которые я потерял во время наводнения. Через проход была моя крошечная ванная, дверь в которую была приоткрыта. Наверху я слышал, как мисс Томас шаркает по комнате, готовя утренний чай.

Я отбросил одеяла, достала свой этюдник и стал лихорадочно листать его. Несколько набросков, несколько этюдов рук или лиц. Никаких демонов.

Никаких Амбри.

"Нет..."

Рассвет разгорался. Я накинул ближайшие джинсы, старые, забрызганные краской, свитер, свое пальто, которое было недостаточно теплым, и выскочил из квартиры.

Я начал ловить такси, но проверил свой бумажник. Пустой.

Потому что этого никогда не было. Выставки в галерее, турне... ничего этого не было.

Но я все помнил. Каждая секунда с Амбри была запечатлена в моем сердце. Он был здесь. Мы были.

Затем я начал бежать.

Я бежал, пока мои легкие не раскалились от холодного воздуха, а в боку не закололо. Это было безумие - до Челси было несколько часов пешком. Не успела эта мысль прийти мне в голову, как я увидел, что автобус номер двадцать два с грохотом остановился. Я вскочил в него, и он довез меня до Слоан-сквер, где я выпрыгнул и снова побежал. Я мчался сквозь раннее утро, затянутое тучами.

И дымом.

В нескольких кварталах от меня поднимались клубы серого дыма, и тишину раннего утра нарушил вой сирен.

Амбри...

Я завернул за угол и увидел, что все здание Chelsea Gardens охвачено пламенем.

"Нет", - закричал я и помчался к аду, который окружили несколько пожарных машин и множество машин скорой помощи. Ужас практически ослепил меня, и я врезался в кого-то головой вперед.

"О, Боже!" - вскрикнула женщина.

Инстинктивно я попытался смягчить ее падение, схватил ее и перекатился, чтобы принять удар на плечо, когда мы упали в кучу.

Когда я снова смог дышать, я помог ей сесть. "Ты в порядке?"

"Я в порядке, дорогой". Она сидела, как Алиса в Стране чудес после падения в кроличью нору - расставив ноги и разглаживая свое голубое платье. Ей было около тридцати, но у нее было нежное, почти детское лицо и красивые глаза. Ее светлые волосы были в беспорядке и завязаны голубым бантом.

Я сидел рядом с ней и смотрел, как горит здание, как рушатся огромные куски. Ничто и никто внутри не мог выжить.

"Я опоздал", - прошептал я, боль железной хваткой обхватила мое сердце. "Я слишком поздно..."

"Так, так, так нельзя думать. Помоги мне подняться, дорогой".

Я поднялся на ноги и потянул женщину к себе.

"Вы не должны так думать", - сказала она. "Никогда не поздно, майн Шац".

Я дернул головой, чтобы посмотреть на нее. "Что ты сказала?"

Она жеманно улыбнулась и наклонилась, чтобы поцеловать меня в щеку. Я почувствовал запах старых и дорогих духов, когда она погладила мое пальто. "Иди к нему, дорогой. Он ждет тебя".

Она наклонила подбородок к моему плечу, и я оглянулся. Пожарные вытащили кого-то из здания и несли его за ноги и под руки. Я увидел вспышку красного пальто и светлых волос, а потом снова побежал.

"Стоп, стоп". Полицейский преградил мне путь, не давая приблизиться к месту происшествия, которое представляло собой хаос из пламени, дыма и улиц, залитых водой из пожарных шлангов. "Тебе нельзя здесь находиться, сынок".

Но я видел Амбри, покрытого копотью и не двигающегося. Глаза закрыты. Толпа парамедиков кружила вокруг него, работая с такой срочностью, что у меня кровь стыла в жилах.

"Пожалуйста. Я должен добраться до него. Амбри..."

Он проследил за моим взглядом. "Ты знаешь этого парня? Не знаю, что он делал в этом здании; оно закрыто уже много лет".

"Закрыто...?"

Офицер подошел ко мне ближе - достаточно близко, чтобы увидеть, что Амбри не реагирует. Мужчины делали компрессию грудной клетки, а другой держал над его лицом кислородный насос.

Затем один парамедик покачал головой, а другой мрачно сказал: "Кажется, мы его потеряли".

"Нет!" Я прорвалась мимо полицейского и ворвалась в круг. "Не сдавайтесь. Пожалуйста".

"Он пробыл там слишком долго", - сказал парамедик.

"Продолжайте, Уилсон", - сказал другой, и искусственное дыхание началось снова. В течение долгих, мучительных мгновений я висел в неопределенности между страхом и надеждой, пока третий парамедик не крикнул: "Есть пульс!".

В тот же миг Амбри выгнулся дугой и глубоко вдохнул, а затем закашлялся, как будто его вывернули наизнанку.

Облегчение, настолько глубокое, что у меня закружилась голова, пронеслось сквозь меня. Я попытался дотянуться до него, но парамедики перешли к другим действиям. Они перенесли его на носилки, постоянно передавая друг другу информацию о его состоянии. Амбри не открывал глаза, но он дышал. Они надели на его лицо кислородную маску и поспешили к машине скорой помощи.

"Мне нужно поехать с ним, пожалуйста..." сказала я, почти умоляя. Но это было похоже на старую версию меня. Которая больше не подходила. Я сжала челюсть. "Я не уйду отсюда, если только с ним".

"Вы семья?"

"Я его парень".

Это слово прозвучало слишком слабо, чтобы описать, что Амбри значил для меня, но оно заставило меня сесть в машину скорой помощи. А может, дело было в моем взгляде, который говорил о том, что я не собираюсь принимать отказ.

Офицер подергал большим пальцем. "Вперед".

Внутри медики действовали эффективно, но выглядели спокойнее. Менее бешеными.

"Садитесь здесь", - любезно сказал один из них - тот, который не сдавался. Он указал место на скамейке слева от Амбри. "Поговори с ним. Дай ему знать, что ты здесь".

Я кивнул и взял руку Амбри в свою. "Амбри? Эй, ты можешь открыть глаза? Пожалуйста, детка. Открой глаза".

И он открыл. Эти сине-зеленые глаза затрепетали и нашли меня через кислородную маску.

"Эй, вот он", - сказал медик, сияя. "Думал, мы его потеряли".

"Он еще не вышел из леса", - сказал другой. Уилсон. "Длительное вдыхание дыма. Я потрясен, что мы его вернули, честно говоря".

Я услышал подтекст. У Амбри могут быть осложнения или проблемы, о которых мы еще не знаем.

Мне все равно. Я буду заботиться о нем, несмотря ни на что.

"По очереди", - сказал любезный медик. "Это чудо, что он жив. Чертово чудо".

Я наклонился над Амбри. "Теперь ты в безопасности, хорошо? Ты в безопасности. Я здесь".

Его рука в моей сжалась, он улыбнулся, а затем снова заснул.

В больнице Челси и Вестминстера Амбри увезли, а меня социальный работник привел в приемную отделения реанимации.

"Насколько я понимаю, вы с человеком, которого привезли с пожара в Челси?".

"Да, он Амбри. Я Коул Мэтисон".

"Привет, Коул. Я Аннет. Я надеюсь, что вы сможете нам помочь. Мы не можем найти никаких документов на него. Вы можете назвать мне фамилию, дату рождения, номер национального удостоверения личности?"

"Эмм..." Я замялся. Они, вероятно, захотят осмотреть мою голову, если я скажу им, что он родился в 1762 году. Мои руки были засунуты в карманы пальто, потому что я был клубок напряжения и страха. Я нащупал что-то в правом и вытащил... паспорт?

"Что...?"

Я открыл его, и там была фотография Амбри - выглядящий таким же хитрым и красивым, как всегда. Все цифры были актуальны. В следующем июне ему снова исполнится двадцать пять лет.

"Отлично", - сказала женщина. "Можно?"

В недоумении я протянул ей документ.

"Амброзиус Эдвард Мид-Финч. Довольно красивое имя. А вот и его день рождения". Она передала паспорт обратно мне. "А у вас есть его адрес?"

"Он живет со мной", - сказал я, не задумываясь, а затем назвал ей свой адрес в Уайтчепеле, только потому, что это показалось мне правильным ответом. Так же, как я знал, что женщина, с которой я столкнулся, положила паспорт в мой карман.

И что она разговаривала со мной уже несколько месяцев.

Социальный работник ушла, а я облегченно вздохнул, совсем немного, и стала ждать, когда выйдут врачи и скажут, что я могу его увидеть. Пока этого не произошло, все остальное безумие могло подождать.

Спустя, казалось, целую вечность, ко мне подошел врач - средних лет и лысеющий. Он нахмурился, читая карту в своей руке. Я встал на дрожащих ногах.

"Вы пришли за мистером Мид-Финчем?".

"Как он?"

"Честно говоря, я никогда не видел ничего подобного". Хмурый взгляд мужчины стал еще глубже. "Он в порядке".

Я моргнул. "Он... в порядке?"

"Совершенно здоров. Жизненные показатели в норме, уровень кислорода в норме, токсикология чистая, компьютерная томография чистая, и он блестяще прошел психическое обследование. Все это, честно говоря, несколько озадачило команду. В полевом отчете говорится, что он был клинически мертв в течение четырех минут".

Я вздрогнул, как будто меня ударили в живот, но доктор был занят изучением его карты.

"Учитывая, как долго он был без сознания в горящем здании, мы ожидали увидеть сильные ожоги, повреждение легких из-за вдыхания дыма и возможное аноксическое повреждение мозга. Он чист, как свисток". Он покачал головой. "Я не религиозный человек, но... это скорее своего рода чудо".

Я едва слышал, как будто слезы затуманили мои глаза и уши. "Могу я его увидеть?"

Меня привели в палату номер девять отделения интенсивной терапии, где Амбри лежал в больничном халате, кровать была частично наклонена. В носу у него была назальная канюля, а мониторы на стене пищали и показывали его жизненные показатели. Я медленно подошел. В последней картинке, которую я видел у Амбри, его спина была разорвана, и тени тянулись к нему. Мне хотелось разрыдаться от радости, но все это было слишком сюрреалистично.

Медсестра улыбнулась мне. "Сейчас он отдыхает, но я уверена, что он хотел бы услышать вас".

Я слабо кивнул и сел рядом с ним. Я взял его руку в свою и просто держал ее несколько мгновений. Я проследил линии его пальцев, его ладонь, затем прижал тыльную сторону его руки к своим губам, заставляя свои чувства поверить, что это реально.

Я взглянул на медсестру, которая улыбнулась мне на прощание и оставила нас наедине. Когда мой взгляд вернулся к Амбри, он уже проснулся и смотрел на меня.

"Привет, малыш".

"Я сплю?" - прошептал он.

"Я так не думаю, но, честно говоря, трудно сказать. Что ты помнишь?"

"Все", - сказал он. "Но худшие части... такие как Другая Сторона... трудно осознать. Это как кошмар, который исчезает". Слезы наполнили его глаза и полились по щекам. "Я больше не... тот, кем я был. Я... свободен".

Он сломался, и я забрался на кровать рядом с ним и притянул его к себе. Он прижался ко мне, дрожа, и я обнял его, пока он плакал. У меня болела грудь; я тоже хотел отпустить его, но не мог.

Что, если это все не по-настоящему?

Амбри сел и вытер глаза. "Посмотри на меня. Всего несколько мгновений в качестве человека, а я уже рыдаю".

"Я люблю тебя как рыдающую путану".

"Тебе лучше, потому что это твоя вина", - сказал он и прижался к моей груди. "Я никогда раньше не чувствовал себя таким счастливым. Оно такое сильное, что я боюсь, что оно ненастоящее. Что это трюк или уловка, и меня в любой момент могут увести от тебя".

"Я знаю, что ты имеешь в виду", - сказал я, крепче прижимая его к себе.

Он отстранился, чтобы посмотреть на меня. "Ты тоже счастлив?"

Его обнадеживающая неуверенность почти разбила мне сердце, поэтому я оставил свои страхи при себе. Я наклонился и нежно поцеловал его. "Я сейчас так чертовски счастлив, что, если бы ты подключил меня к этому кардиомонитору, врачи бы прибежали".

"Потому что мне больше некуда бежать", - сказал Амбри. "Нет Другой Стороны, в которой я мог бы спрятаться, когда будет тяжело. Это буду только я, все время".

"Это все, чего я хотел с того момента, как мы встретились. Ты, все время".

Пожалуйста, пусть это будет по-настоящему.

Амбри улыбнулся, мягко и полно любви, и откинул голову назад. "Кажется, я засыпаю. Это нервирует, просто... уплыть. Ты останешься?"

"Я никуда не уйду".

Он прижался ко мне. "Я люблю тебя, Коул. Я люблю тебя больше, чем могу сказать. Но я постараюсь. Я буду стараться каждый день, чтобы убедиться, что ты знаешь..."

"Я знаю, Амбри. Я чувствую это. И я люблю тебя. Так сильно." Мой голос стал густым. "Навсегда и всегда".

Перевод: https://t.me/justbooks18

Глава 34

Ночные тени тянулись и становились все длиннее, а затем исчезали с наступлением света. Я оставался на его больничной койке, бодрствуя и наблюдая. Стоял на страже.

Это заняло больше времени, чем ожидалось, но поздно вечером его выписали. Я нехотя побежал домой, чтобы принести ему пару клетчатых фланелевых брюк и свою объемную толстовку из Нью-Йоркского университета. Амбри надел одежду и нахмурился от моего смеха.

"Что, черт возьми, смешного?"

"Я уже несколько месяцев вижу тебя только в костюмах-тройках. Ты сейчас такой чертовски милый, что я не могу с этим справиться".

"Я так рад, что тебя это забавляет. Я выгляжу как куча белья". Он драматично вздохнул. "Полагаю, я потерял все во время пожара. Мы сразу же отправимся за покупками, а потом подумаем о новом жилье".

"Да, примерно так. Твоя квартира - не единственное, что было уничтожено вчера".

Я объяснил ему, что мы находимся в ноябре прошлого года, и что моей славы и богатства никогда не было.

"Один полицейский сказал мне, что твое здание в Челси было обречено и пустовало в течение многих лет".

Амбри положил руки на свои стройные бедра. "Это просто ужас. Почему ты не сказал мне об этом раньше?"

"Ты только что очнулся в отделении интенсивной терапии. Я не хотел тебя напрягать. Но я думаю, что, может быть, все уже стерто. Для нас обоих".

Амбри кивнул. "Возможно. Возможно, за второй шанс нужно платить. Я обратился к тьме, и мне пришлось заплатить свою дань, чтобы выбраться".

Я кивнул, надеясь, что это правда. Что ему больше нечем платить.

Он уже достаточно настрадался.

Свет становился все тусклее, когда мы вернулись в мою маленькую квартирку в Уайтчепеле. Она казалась еще более обшарпанной и промозглой, чем раньше.

Амбри огляделся. "Не совсем "Четыре сезона", но сойдет".

"Подойдет?" спросил я и потер затылок. "Это не много. И я понимаю, о чем ты говорил вчера. У меня больше ничего нет. Это просто... я".

"Ты, который последовал бы за мной в ад". Амбри придвинулся ко мне, и его глаза были темными и расширенными. "Коул..."

Я мог только кивнуть, потому что слова тоже подвели меня. Он был здесь. Мы были вместе, и теперь, казалось, оставалось только доказать это друг другу.

Руки Амбри скользнули по моим плечам. Я притянул его бедра к своим, и его губы разошлись в задыхании. Его язык высунулся, чтобы попробовать меня на вкус, и я потеряла всякое подобие контроля. Я прижался к его рту, поглощая его, вторгаясь и пробуя его на вкус, зная, что никогда не насыщусь.

Он поцеловал меня в ответ с такой же страстью, втягивая меня в себя восхитительным сосущим притяжением своего рта. Наша одежда растаяла, и мы стояли грудь к груди, обнаженные, наши руки блуждали, эрекция обоих напрягалась.

"Ты только что вышел из больницы", - сказал я. "Разве тебе не нужно отдохнуть?"

"Ты хочешь, чтобы я отдохнул?"

"Хорошая мысль".

Мы забрались в кровать, закутались в одеяла, затем снова потянулись друг к другу.

"Чего ты хочешь?" спросил я между поцелуями без дыхания.

"Я хочу тебя, Коул. Я хочу чувствовать тебя рядом со мной и внутри меня, чтобы знать, что это реально".

Мне это тоже было нужно. Та часть меня все еще отказывалась признать, что он здесь, чтобы остаться. Я хотел его тела, чтобы каждый мой нерв и клетка были пронизаны его ощущениями, чтобы не оставалось никаких сомнений в его постоянстве.

Я перевернулся так, что оказался на нем сверху, целуя его, исследуя языком каждый сантиметр его рта. Я позволил моменту затянуться и довел нашу потребность до исступления, наши члены терлись и капали, мои бедра двигались так, как будто я уже был внутри него.

"Черт возьми, Коул, я сейчас кончу".

"Я хочу, чтобы ты кончил", - прорычал я. "На нас обоих. Потом я буду трахать тебя, и ты снова кончишь".

На его лице появилась гримаса болезненного экстаза, мои слова заставили его тело повиноваться, его разрядка вылилась горячей струей. Я почувствовал его на своем животе и скользнул своим телом по его телу, двигая бедрами, размазывая его сперму между нами, желая, чтобы как можно больше ее было на мне.

"Грязный", - одобрительно сказал Амбри и крепко поцеловал меня. "А теперь трахни меня, пока я не разозлился".

Я усмехнулся и потянулся в ящик тумбочки за бутылочкой смазки и презервативом.

"В больнице мне сказали что я чист", - сказал он, кивнув на презерватив.

"Это точно. Ты просто чудо, мать твою", - сказал я. "Я тоже чист. Ты единственный человек, с которым я был в течение многих лет". Я отстранился, держа его лицо в своих руках. "Я ждал тебя".

"Я здесь", - прошептал он.

Он здесь. Боже, пусть он будет здесь...

Он крепко поцеловал меня, разжигая огонь между нами. Мы перевернулись на бок, и он взял бутылочку со смазкой и вылил несколько капель на мои пальцы, а затем перекинул свою ногу через мое бедро. Он поглаживал мой член своей скользкой рукой, а я двигал рукой между его ног, пальцем раздвигая его.

Амбри застонал, когда я проник в его тугое кольцо мышц, его лицо прижалось к моей шее, он осыпал меня мягкими поцелуями, затем слегка покусывал, а потом успокаивал жжение языком. Я добавил второй палец.

"Да", - пробормотал он, его рука скользила по моей длине длинными, неторопливыми движениями. "Боже, ты большой. И совершенный. И весь мой".

Я не торопился с поцелуями и прикосновениями, и когда я смог легко двигать пальцами в нем, он перевернулся, прижавшись спиной к моей груди.

"Я хочу тебя вот так", - сказал он. "Я хочу быть полностью окутанным тобой, пока ты трахаешь меня, Коул".

Я понял, что он имел в виду. Безопасность, но также жар и потребность. Любовь и похоть. Все это. Я хотел обнимать его и лелеять, одновременно развязывая себя на нем и внутри него, трахая его и любя его в равной степени.

Я целовал его шею, спину, места над лопатками, где были те ужасные раны. Теперь там была только гладкая, идеальная кожа, и я начал верить, что его мучения закончились.

"Пожалуйста, Коул", - прохрипел он. "Ты мне нужен..."

Я выровнял себя, пока он глубоко вдыхал, а затем выпустил, медленно расслабляясь, когда я толкалась внутрь. Я застонал, когда его невероятное давление охватило меня. Я пытался двигаться медленно, но Амбри, нетерпеливый как никогда, толкал назад, пока мы не оказались кожа к коже.

"Коул", - вздохнул он. "С тобой так хорошо. Почему так хорошо?"

Потому что ты - вторая половина моей души...

Но я едва могла говорить, переполненный им. Я обхватил его одной рукой. Другой рукой я обхватил его мускулистое бедро, удерживая его ногу, пока я входил и выходил из него. Он протянул одну руку назад и запустил пальцы в мои волосы, а затем прильнул ртом к моему рту.

"Я собираюсь кончить снова", - прошептал он между прерывистыми поцелуями.

"Верно", - смог я. Быть внутри него, когда между нами ничего не было, было настоящим гребаным чудом. "Ты собираешься кончить для меня".

Я обхватил его одной рукой, пальцы все еще были скользкими от смазки, и погладил его член, который снова стал твердым. Каждая его часть была великолепна.

И все мое...

Амбри взял салфетку с тумбочки, затем положил свою руку на мою, и мы вместе работали над его членом, пока он не вздрогнул, откинув голову назад, обнажив свою прекрасную шею, напряженную от напряжения, которое он испытывал, принимая меня. Его адамово яблоко торчало, мужественное и прекрасное. Он был всем, чего я только мог желать. Все, чего я буду желать всю оставшуюся жизнь.

Он зацепил салфетку и отбросил ее в сторону, а затем потянулся, чтобы снова поцеловать меня.

"Теперь ты. Трахни меня, Коул. Вот так. Войди в меня и дай мне почувствовать это".

Его слова подстегнули меня, и я вцепился в его бедро, когда мой оргазм пронесся через меня. Я кончил сильно и быстро, изливаясь в него. Он застонал, и мои толчки замедлились, а затем я замер, наслаждаясь ощущениями. Он плотно обхватывал меня, а внутри него ощущался жар моей разрядки.

Медленно - неохотно - я вышел из него, и он перевернулся лицом ко мне, а затем снова оказался в моих объятиях, и я почувствовал, что плотина наконец-то начала трескаться.

"Что такое?" спросила Амбри. "Что случилось?"

"Я думал, что потеряла тебя. Дважды". Я с трудом сдерживал слезы. "Мне жаль..."

"Не извиняйся", - сказал он густо. "Никто никогда не плакал по мне".

Я крепко прижал его к себе, мои губы прижались к его теплой коже. "Я клянусь, я буду заботиться о тебе. Никто и никогда больше не причинит тебе такой гребаной боли".

И я не знал, имел ли я в виду его дядю или демонов. Всех их. Всех.

"Мы будем заботиться друг о друге", - сказал он, отступая назад, чтобы смахнуть волосы с моего лба. "Богаче или беднее, в болезни и здравии, и все такое".

"Ты предлагаешь?"

"Абсолютно нет. Без драгоценностей не будет никаких предложений".

Я фыркнул от смеха и вытер глаза. "Не хочу тебя расстраивать, но я не думаю, что в нашем будущем будет много драгоценностей. По моим расчетам, это место будет затоплено примерно через неделю. Мы останемся без крова".

"Это тревожно", - сказал он. "Завтра мы должны посмотреть, осталось ли у меня хоть какое-то состояние. Подозреваю, что нет, но... такова жизнь. Пока у меня есть ты".

Мы поцеловались, и я отошел от кровати, чтобы привести себя в порядок, а затем забрался обратно, чтобы заключить его в свои объятия.

"Я буду спать, слушая твое сердце", - сказал Амбри, положив голову мне на грудь. "Каждую ночь. И каждый удар будет напоминать мне о втором шансе, который мне дали. Я так чертовски благодарен за тебя, Коул".

"Я тоже. Благодарен, что ты здесь, со мной".

"Но... все твои прекрасные картины", - сонно сказал он. "Ты тоже все потерял".

Я поцеловал его в лоб. "Я не потерял то, что важнее всего".

На следующее утро мы с Амбри нашли банк Barclays, и он подошел к кассиру в моих фланелевых штанах и толстовке, которые были ему великоваты. Его волосы были взъерошены от нашей ночной активности, которая возобновилась после короткого сна и продолжалась всю ночь.

"Да, добрый день, я хотел спросить, все ли мои деньги еще у этого учреждения".

Я улыбнулся, показав все свои зубы. "Он только что вышел из больницы".

Женщина за прилавком окинула нас обоих взглядом. "Имя?"

"Амброзиус Эдвард Мид-Финч".

Ее клавиатура заскрипела, и она покачала головой. "Мне очень жаль. У меня нет данных о том, что кто-то с таким именем когда-либо имел у нас счет. Вы уверены, что у вас правильный банк?".

Вы уверены, что вам можно появляться на людях?

"Спасибо, мисс". Я потянул Амбри за рукав. "Пойдем."

Снаружи он нахмурился. "Ну, вот и все. Мы начинаем с нуля, очевидно".

"Мы могли бы вернуться к тебе и посмотреть, осталось ли там что-нибудь".

Он резко посмотрел на меня. "Прошлой ночью мне приснилось, что мы именно это и сделали".

Я уставился в ответ. "Мне тоже".

В те несколько минут сна между приступами празднования мне снилось, что мы осторожно пробираемся через обугленные обломки.

"Но во сне ничего не произошло", - сказал я. "Я ничего не нашел".

"Я тоже. Может, в этом и был смысл. Чтобы нам стало любопытно".

Мы поехали на автобусе в Челси. Это была первая поездка Амбри на общественном транспорте, который он назвал "в лучшем случае сомнительным". Мы подошли к тому, что осталось от его здания. Полицейская лента была натянута, чтобы не пускать людей, и дежурил Бобби, расхаживая взад-вперед.

Я вцепился в руку Амбри. "Это... Джером?"

Бобби повернулся и окинул нас суровым взглядом. "Что вы здесь делаете? Разве вы не видите запись? Никому не разрешается входить".

Мы с Амбри обменялись взглядами, а потом он улыбнулся своей самой победоносной улыбкой. "Может быть, вы сделаете для нас исключение, старина? Ради старых времен?"

Джером нахмурился, но потом кивнул. "Только побыстрее".

"Спасибо, Джером".

Он постучал своей ночной палочкой по шлему. Возможно, это было мое воображение, но я могу поклясться, что он подмигнул.

"Это становится все более и более странным", - сказал я, когда мы пробирались через завалы. Обрушились четыре этажа, но единственные вещи, которые мы нашли, были из квартиры Амбри. Его мебель, книги, диван... все обуглилось или было полностью уничтожено.

"Мне жаль, Амбри", - сказал я. "Я чувствовал, что это место было и моим домом тоже. Тебе, наверное, так тяжело".

"Наоборот. Прошлой ночью меня потрясающе трахнул мужчина, которого я люблю. Трижды. Я раскалываюсь".

Я усмехнулся. "Когда ты так говоришь..."

Он внезапно наклонился и поднял маленькую железную коробочку. "Я не узнаю это. Твоя?"

"Не моя", - сказал я и коснулся пальцем флер-де-лиса, выгравированного на крышке.

"Еще теплая". Амбри открыл коробку. Внутри лежал маленький черный бархатный мешочек с запиской, завязанной на шнурок, как маленький свиток.

Бонжур, мальчики!

Я думаю, вы знаете, что это значит...

Ха! Я всегда хотела написать это, ведь все происходит по справедливости и все такое. Здесь вы найдете небольшой подарок от меня для вас. Мне не полагается. Предполагалось, что нового начала будет достаточно, но я не смогла удержаться! Я просто должна была сделать что-то еще и помочь вам начать новую жизнь. Проведите его с пользой, и, возможно, думайте обо мне, когда будете делать это, потому что я всегда буду наблюдать за вами, мои милые мальчики.

Мои сокровища.

Вся моя любовь,

М.А.

Мы с Амбри обменялись взглядами. Он развязал шнурок и высыпал мне на ладонь огромный бриллиант квадратной огранки. Семь или восемь каратов, не меньше.

"Ни хрена себе. Это большой, блин, бриллиант".

"М-А..." пробормотал Амбри, задумавшись. Затем его глаза расширились. "О, черт возьми, это невозможно. Это не может быть... Мария Антуанетта?".

Я уставился на него. "Иди ты…".

"Так и есть. Я чувствую это в своих костях". Он взял бриллиант с моей ладони. "Это из "Аферы с ожерельем. Но почему? Я помог разрушить ее".

"Я не эксперт по ангелам, но похоже, что прощение может быть одной из их суперспособностей. Самая большая".

"Голубая фея", - прошептал про себя Амбри, затем покачал головой, не веря. "Все это время она была голосом в моей голове".

"И в моей тоже", - сказал я. "Я слышу ее уже несколько месяцев".

"Она всегда говорила мне не терять надежду и просто любить тебя", - мягко сказал Амбри. "И позволить тебе любить меня".

"Она говорила мне не отказываться от тебя. Не то чтобы я когда-либо мог". Я улыбнулся. "Но она часто говорила "майн шац". Антуанетта была королевой Франции, верно? Это звучит по-немецки".

"Черт возьми, Мария Антуанетта родилась в Австрии. Немецкий был бы ее родным языком". Амбри с улыбкой покачал головой. "Хорошо сыграно, дорогая".

"Что это вообще значит, майн шац?" Я достал свой телефон и погуглил. Затем мое сердце упало. "Боже мой!"

"Что?" спросил Амбри. "Это значит "маленькая дрянь", да? Я так и знал..."

"Это значит мое сокровище. Святое дерьмо". Я снова прочитала письмо. "М-А... Маргарет-Анна". Я посмотрел на Амбри. "Моя бабушка".

Амбри уставился в ответ, его рот был открыт. "Нет..."

"Ты сам сказал, что мы все живем не одну жизнь. Она присматривала за нами обоими". Я улыбнулся, вытер щеку. "Наш ангел-хранитель".

Амбри обнял меня за плечи. "Мы благословенная пара, Коул Мэтисон".

"Ты можешь сказать это снова".

Я опустил бриллиант обратно в сумку, а он положил его в карман.

Мы возвращались на улицу, когда наткнулись на обгоревшие останки портрета Амбри. Рама уцелела, хотя потускнела и деформировалась, но холст сгорел дотла.

"О, Коул", - сказала Амбри. "Мне очень жаль. Я понимаю, почему для меня это было жестоко, но ты? Твой успех? Вся твоя прекрасная работа. Почему это должно было быть стерто? Ты не сделал ничего плохого".

"Я не думаю, что дело в правильности или неправильности; дело в том, чтобы показать мне, что важно. Я слишком сильно заботился о том, что думают люди. Я был парализован этим. Я позволил этому помешать работе". Я повернулся к нему, мое сердце было переполнено. "Мое искусство было потеряно. Я был потерян. Пока ты, Амбри. Ты вернул мне все. Ты дал мне все".

Амбри улыбнулся, и острые углы, которые он показывал всем остальным, растаяли вместе со мной. "Ты помнишь, кем я был. Ты можешь начать все сначала".

"Нет, больше никаких демонов. Будет еще какая-нибудь тема, которая меня увлечет, я не сомневаюсь". Я протянул руку и провел пальцами по его щеке. "В конце концов, у меня самая прекрасная муза".

Перевод: https://t.me/justbooks18

Эпилог

Два года спустя

Я прогуливался по коридорам школы Уинтроп и остановился возле класса Коула. Школа искусств была построена в 1889 году, в ней пахло старым деревом и краской, а широкие коридоры с сосновым полом звенели от детских разговоров и смеха.

Коул стоял у входа в класс в джинсах, твидовом спортивном пиджаке и клетчатой рубашке на пуговицах и выглядел как профессор искусств. Его волосы по-прежнему были всклокочены, но он больше не носил очки. Он надел очки только потому, что я сказал ему, что его глаза слишком красивы, чтобы их прятать. Более того, они стали помехой, когда я нападал на него, когда он входил в дверь после долгого дня преподавания.

Я ждал в дверях, держа в руке пакет с обедом, и слушал. Двадцать десятилеток стояли за двадцатью маленькими мольбертами; двадцать пар глаз смотрели на миску с фруктами и белый кувшин с водой, расставленные на столе во главе класса.

"Обратите внимание, как свет меняет цвет и даже текстуру фруктов", - говорил Коул, бродя среди них. "Виноград в тени имеет другое качество, чем виноград на солнце. Поиграйте с цветовыми тонами. Играйте со штриховкой".

Я улыбнулся, мое сердце было так полно любви к этому человеку, что это было просто поразительно. Как бездонное море, простирающееся в бесконечность. Я никогда не дойду до конца своей любви к нему. Ни за миллион жизней.

Я прислонился к дверному косяку, довольствуясь тем, как Коул делится своими дарами с художниками будущего. Но вот старое дерево скрипнуло, и двадцать маленьких лиц повернулись ко мне.

"АМБРИ!"

Столпотворение, когда они окружили меня и втянули в класс.

"Привет, малыши". Я посмотрел на Коула. "Я не хотел вас прерывать".

Он улыбнулся, и, черт возьми, если бы мое сердце не раздулось. Прошло два года, но улыбка Коула для меня была такой же счастливой и богатой, как будто мы виделись не несколько часов назад, а целую вечность.

"Все в порядке", - сказал он. "Обед будет в пять".

Маленькие самородки потянулись к моим рукам.

"Амбри, ты останешься?"

"Ты собираешься обедать с нами?"

"Иди посмотри, что я сделала!"

Следующие несколько минут я бродил от мольберта к мольберту, любуясь их работами. Они все были талантливы, раз попали в эту школу, но Коул был необыкновенным профессором. Таланту нельзя научить, но он смог сформировать у них навыки, и он поощрял их отвлекаться от шума. "Верьте в себя и любите то, что вы делаете", - однажды услышал я его слова. "Сделайте эти мысли громче всех остальных".

Прозвенел звонок, и они с визгом понеслись к двери, махая мне своими маленькими ручками. "Пока, профессор Мэтисон! Пока, Амбри!"

Оставшись одни в классе, я подошел к Коулу и поцеловал его. "Я не знаю, как ты это делаешь по несколько часов в день".

"Они дают мне жизнь", - сказал Коул, сияя. "По какому случаю?"

"Я принес нам обед", - сказал я, держа в руках белый бумажный пакет. "У меня есть две новости, и я не хотел ждать, пока ты вернешься домой".

Домом была наша скромная маленькая квартира в Мэрилебоне. Две спальни - одна для нас, другая для студии Коула - с белыми стенами и большим количеством окон. Мы очень бережно относились к подарку, который дал нам наш ангел-хранитель, экономили и работали по мере возможности.

Коул нашел работу в Уинтропе, преподавал днем и работал над новой коллекцией по ночам и по выходным. В мои обязанности входило выполнять всю утомительную работу, которую он ненавидел. Я делал звонки, рассылал фотографии и электронные письма, потому что верил в него до конца. Потому что за время нашей небольшой временной петли его талант не стерся, а расцвел. Он совершил несколько крупных продаж и готовил выставку в небольшой галерее. Ходили даже слухи, что Джейн Оксли заинтересовалась и будет присутствовать.

Его друг, Вон Риттер, тоже собирался приехать.

Два года назад, после того как шок от того, что мы нашли в развалинах, прошел, Коул позвонил Вону и поддерживал с ним тесные отношения, проверяя его и находясь рядом с ним. Он и его новая жена были частыми гостями на ужине в нашем доме.

Потому что Коул занимается спасением жизней.

Особенно мою, но и его тоже. Он сдержал данное мне обещание и нашел психотерапевта, которому доверял, чтобы предотвратить повторное сближение моих бывших соратников. И поскольку жестокое обращение со стороны моего "дяди" не было стерто волшебным образом, я сделала то же самое. Тяжелые моменты все еще наступали, и иногда казалось, что я стою обнаженным перед расстрельной командой. Но разговаривать с ними было все равно что учиться надевать доспехи, и с каждым днем они становились все крепче и крепче.

Мы вынесли наш обед на улицу и сели на скамейку под ярким майским солнцем. Из пакетов я достал два сэндвича с тунцом и клюквой, два чая со льдом и два пакетика чипсов.

"Так какие у тебя большие новости?" сказал Коул.

"Меня раскрыли".

"Кем?"

"Модельное агентство. Я стояла в очереди в Pret-a-Manger, собираясь на пир, когда мужчина в костюме Brioni протянул мне свою визитку. Он хочет сфотографировать меня послезавтра".

"Еще бы", - настороженно пробормотал Коул. Он взял карточку. "Ни хрена себе. Это выглядит законно. Это одно из крупнейших агентств в Европе. Это может быть огромным".

"Я надеюсь на это. Было бы здорово снова облачиться в дизайнерскую одежду от кутюр. Как ты думаешь, меня достаточно?"

"Достаточно? Амбри, ты должен быть одним из самых красивых мужчин на планете. Они будут чертовыми идиотами, если не подпишут с тобой контракт".

"Я обожаю тебя, Коул Мэтисон. Я думаю, что это довольно идеально для меня, на самом деле".

"Согласен", - сухо сказал он. "Сидеть и ничего не делать, но быть восхищенным весь день - это как раз твой набор навыков".

"Тогда почему ты выглядишь не в восторге?"

"Это... ничего".

"Расскажи мне."

"Ну, работа модели - это захватывающая жизнь. И моя карьера, возможно, вот-вот пойдет в гору". Коул пожал одним плечом. "Такое ощущение, что все начинается заново. Не то чтобы я жаловался, но..." Он слабо улыбнулся. "Мы это уже проходили".

"Этой "захватывающей жизни" еще не было. И в любом случае, Коул, ты - моя жизнь. Мне дали второй шанс. Последнее, что я бы сделал, это поддался на нашептываемые соблазны наших старых друзей. Это даже невозможно. Я слишком сильно тебя люблю".

"Я бы тоже не стал. Прости, я просто странно отношусь к предстоящему шоу. И, возможно, часть меня немного ревнует. Ты был моей музой, а теперь станешь музой сотни разных фотографов".

"Я не прекращу свою неустанную работу в качестве твоего менеджера", - сказал я. "Я возьму работу здесь или там, но ничего международного. Никаких дефиле по подиумам с бочкой нефти на голове и тому подобной ерунды. Только ради дополнительного дохода. И одежда, конечно".

"Конечно". Коул улыбнулся. "И какая вторая новость?"

"Сегодня мне звонил Кассиэль. Он сказал, что мы должны немедленно отправиться в замок Хевер".

Нашим друзьям по ту сторону океана пришлось во второй раз рассказать обо мне и обо всем, что произошло после. Учитывая, что нас всех засосало назад через какую-то небесную червоточину, Кас и Люси восприняли это довольно хорошо. Мы все четверо стали очень близки, по очереди навещая друг друга как можно чаще.

Коул нахмурился. "Поездка в Хевер - хорошая идея?".

"Моей первой мыслью было, черт возьми, что нет, но потом я задумался. Возможно, мне нужно посмотреть прямо на свою старую боль, а не позволять ей преследовать меня издалека. Ты согласен?"

"И да, и нет, Амбри. Нет необходимости мучить себя ужасными воспоминаниями, только чтобы доказать какую-то точку зрения". Он протянул руку через стол и взял меня за руку. "Но если это важно для тебя, то да, конечно, мы должны пойти".

Господи, помилуй, этот человек...

Коул постоянно заботился обо мне и защищал меня. Непоколебимым. Он заслуживал любого счастья. Никаких сомнений, страхов или неуверенности. Никогда.

"Кас сказал, что находится в Гевере?" - спросил он.

"Нет. Он сказал, что мы должны увидеть это сами. Завтра, я думаю. Он сказал, что это очень срочно". Я встал. "Но я должен идти".

Коул нахмурился. "Ты только что приехал".

"Да, но я понимаю, что мне нужно выполнить одно поручение".

"А оно не может подождать?"

"Ни минуты больше".

Я бросил свой недоеденный обед обратно в сумку, затем наклонилась над столом и поцеловал Коула. Быстрый поцелуй в губы, а затем еще один, более долгий, пока я держал его лицо.

"Я люблю тебя".

Он улыбнулся. "Я тоже тебя люблю".

Но теперь в его глазах была неуверенность. Не то чтобы Коул не доверял мне - его беспокойство было того же тона, что и то, что временами мучило меня. Что все слишком хорошо, что мы слишком счастливы. Наверняка за углом нас ждет что-то, что все испортит.

Я пошел прочь, по зеленой школьной траве.

"Я умру первым", - пробормотал я. "Опять".

На следующий день, в субботу, мы поехали на южном поезде в замок и сады Хевер. Был прекрасный солнечный день, и мы последовали за вереницей туристов в мою бывшую обитель. Когда мы подошли к входу, Коул вложил свою руку в мою.

Переступив порог, я словно вернулся в прошлое, но вместо темного и пронизывающего замка, который я знал раньше, здесь было электрическое освещение в комнатах, стены и полы из полированного дерева, элегантная мебель. Экскурсовод сообщил группе слушателей, что в двадцатом веке за реставрацию Гевера отвечал Уильям Астор. Он вернул его в эпоху Тюдоров, чтобы создать представление о том, каким был замок во времена Анны Болейн. Конечно, она была главной достопримечательностью, но я обнаружил, что у меня нет ни капли прежней ревности к тому, что я был забыт временем.

"Как дела?" спросил Коул, когда мы проходили через роскошно обставленную гостиную. "Если это слишком тяжело, мы можем уйти".

"Он как-то одновременно и более, и менее современный, чем когда я в нем жил", - сказал я. "Странное чувство, когда видишь, что твой дом превратился в музей. Хотя на самом деле это был мой дом недолго, и он никогда не был похож на музей".

Мы прошли в Длинную галерею, уставленную картинами - большинство из них были написаны в эпоху Тюдоров. Но в конце был раздел, посвященный предыдущим владельцам.

Когда мы подошли к портретам моей семьи, рука Коула в моей руке сжалась, а затем он задохнулся и отступил на шаг. "Святое дерьмо..."

Портрет моего отца висел рядом с портретом моей матери, затем портрет моей старшей сестры Джейн... а потом был я.

Мой портрет Коула, сделанный за те драгоценные месяцы, что мы были вместе до турне и демонов, разлучивших нас, висел вместе с остальными. В конце концов, я была не изгнан.

Я посмотрел на табличку под ним.

Амброзиус Эдвард Мид-Финч, 1762-1786 гг.

"Художник неизвестен", - с усмешкой сказал Коул. "По крайней мере, это они сделали правильно. Но я этого не понимаю. Холст, краски... все это не современно". Его взгляд метнулся ко мне. "О, детка, ты в порядке?"

Слезы затуманили мое зрение. "Я думал, что никогда больше не увижу этого. Я думал, что твоя работа... она погибла в огне". Я улыбнулся. "Последний подарок от нашего ангела-хранителя".

"Пойдем", - сказал Коул, спустя мгновение. "Давай подышим воздухом."

Я неопределенно кивнул, и мы вышли во двор. Мы сели на бетонную скамейку перед искусно сделанным фонтаном.

"Ты сделал это", - сказал я Коулу. "Ты вернул мне мою жизнь. Обе. Первую, все эти годы назад, и теперь эту".

"Я не сделал ничего такого, чего бы ты не сделал для меня тысячу раз, Амбри".

Его улыбка была очаровательной и красивой, но я должен была заставить его понять.

Я опустился на одно колено и потянулся в карман пальто за коробкой, которую носил с собой весь день.

Глаза Коула расширились. "Что ты делаешь?"

"Я собирался сделать с твоими учениками что-то очаровательное и обаятельное, как в том комедийном американском фильме? Знакомство с "Факерами"?"

"Факеры", - туманно сказал он. "Это "Знакомство с Факерами", продолжение..."

"Но это потребовало бы всевозможного планирования, а я не мог больше ждать. Я не мог ждать больше ни секунды".

Я открыл коробку, чтобы показать маленькую, но широкую полоску платины, заправленную в синий бархат. Я глубоко вдохнул, осознавая, что небольшая толпа собралась, чтобы наблюдать за происходящим на почтительном расстоянии.

"Коул Мэтисон, я люблю тебя. Я люблю каждую чертову мелочь в тебе. Я люблю маленькую жилку под твоим левым глазом, которая проступает, когда ты злишься, а это почти никогда не бывает. Даже когда я веду себя как болван, что бывает часто. Я люблю свое отражение в твоих прекрасных темных глазах. Мне нравится, как ты видишь меня. Как будто меня достаточно, такой, какой я есть. Я никогда не был ни с кем, кто заставил бы меня чувствовать себя так, и это настоящее счастье. Я хочу провести остаток своей жизни, отдавая его тебе, если смогу. Ты выйдешь за меня замуж?"

Глаза Коула были полны слез. Толпа ждала с затаенным дыханием. Мое сердце тоже словно остановилось и не запустится, пока он не скажет "да".

"Да", - сказал Коул, сначала шепотом, а потом все громче. "Да, Амбри. Я женюсь на тебе. Но ты уже даешь мне все счастье, которого я только могу пожелать. Тебе не нужно стараться".

Он поднял меня на ноги, и мы поцеловались, улыбаясь сквозь слезы. Небольшая толпа разразилась аплодисментами и поздравлениями.

Я достал кольцо из коробочки, нервничая больше, чем когда-либо.

"Оно с гравировкой". Я показал ему нижнюю сторону, где мелким шрифтом было написано "Всегда и навсегда". "И оно идет сюда". Я надел кольцо на мизинец его правой руки.

Коул недоверчиво посмотрел на кольцо, а потом на меня.

Мое лицо стало горячим. "Я знаю, что оно довольно простое, но наши обручальные кольца могут быть немного более яркими, и..."

"Оно идеально", - сказал Коул, когда я сел с ним на скамейку. "Откуда ты знаешь?"

"Как я узнал что?"

Он огляделся вокруг, затем сунул руку в карман и достал свою собственную коробку.

Мое сердце упало, и наступила моя очередь заливать глаза слезами. "Нет..."

"Я не хочу омрачать твое предложение", - сказал Коул. "Это было самое прекрасное, что я когда-либо слышал. Но у тебя должно быть и это".

Он открыл его, чтобы показать золотой браслет, тоже широкий и маленький. Слишком маленький для любого пальца, кроме одного.

"На ней тоже есть гравировка", - сказал он со слезливым смехом. "Спорим, ты не сможешь угадать, что там написано".

У меня вырвался полувсхлип, полусмех. "Наш ангел все еще шепчет нам на ушко. Она нахалка, не так ли?".

Коул надел кольцо на мизинец моей правой руки, затем взял мое лицо в свои руки. "Я буду любить тебя вечно, Амбри".

Он поцеловал меня, и я поцеловал его в ответ со всей любовью, которая была в моей человеческой душе и которая была бесконечно сильнее любой тьмы. И в этот миг я понял, что мое долгое изгнание закончилось и что мое сердце наконец-то вернулось домой.

Конец

Перевод: https://t.me/justbooks18

Примечание автора

Я стараюсь вложить частичку своей истории в каждую из своих книг, но эта книга была из тех, которые почти не были написаны. Горе от потери дочери глубоко вонзилось в меня, и перспектива жить так до конца жизни была изнурительной. Я не могу писать о мраке, пока не смогу написать и о том, как найти выход из него, поэтому эта книга была отложена до тех пор, пока я не смогу сделать именно это.

Все душевные трудности, с которыми Коул Мэтисон сталкивается в этой книге, взяты непосредственно из моего собственного опыта - сомнения в себе, безнадежность, желание бежать и не останавливаться. Я не принимала активного участия в побеге, но у меня были мысли, которые спрашивали, не будет ли так плохо, если я просижу до конца. Депрессия ощущалась так, будто мой собственный мозг ополчился против меня, нашептывая коварные мысли изо дня в день. Мне потребовалось некоторое время, чтобы решить, что я не должна (или не заслуживаю) продолжать страдать. Я обратилась за помощью и, приложив немало усилий, нашла выход из темноты.

Демоны в этой книге олицетворяют те разрушительные мысли, но вымышленность их не преуменьшает и не принижает их силу. Это не буквальные демоны, но они отделены от нашего истинного "я". Я надеюсь, что эта история поможет проиллюстрировать это и показать, что выведение теней на свет может помочь их рассеять. Мы так часто страдаем молча, но, если вы страдаете, пожалуйста, знайте, что помощь есть, и что вы заслуживаете того, чтобы чувствовать себя лучше.

С любовью.

Об авторе

Эмма Скотт - автор бестселлеров USA Today и Wall St. Journal, чьи книги были переведены на шесть языков и опубликованы в Buzzfeed, Huffington Post, New York Daily News и USA Today's Happy Ever After. Она пишет эмоциональные, наполненные характером романы, в которых искусство и любовь переплетаются, чтобы исцелить, и любовь всегда побеждает. Если вам нравятся эмоционально насыщенные истории, которые вырывают ваше сердце и собирают его обратно, с разнообразными персонажами и добрыми героями, вам понравятся ее романы.