Музыка дождя

9

Сомнение.

Эмили казалось, что она будет испытывать его всю жизнь, оно проникло внутрь, стало частью ее существа, прерывало мысли, тревожило ее сон по ночам, заставляло просыпаться рано утром.

Лежа в постели, Эмили смотрела в потолок и мысленно возвращалась в прошлое. Она вспоминала свою жизнь с Шепом – счастье и горе, смех и слезы.

Что же делать дальше? Cтоять на своем, настаивать, что они больше не муж и жена, разрешить Шепу видеться с детьми, но твердо заявить, что он не может останавливаться в ее доме? Или снова открыть перед ним дверь, пригласить в свой дом, а потом опять ждать удобного момента, чтобы посадить Шепа перед собой и продолжить дискуссию об их дальнейших планах? – Нет, только не это, – вслух произнесла Эмили, прижимая кончики пальцев к вискам.

Если Шеп поцелует ее, она растает. Если он коснется ее, Эмили растворится в его объятиях, поддавшись охватившей ее страсти. Она любит Шепа. А значит, каждый день и час, проведенный под одной крышей с ним до того, как он уедет, – а он обязательно уедет опять, – только усилит боль и одиночество, которые ей предстоит испытать, когда за ним закроется дверь.

«Сколько же раз люди могут прощаться навсегда?» – спросила себя Эмили.

Покачав головой, она встала, решив, что не может больше оставаться наедине со своим собеседником по имени Сомнение.

Вдали прогремел гром. Собираясь ложиться, Эмили надела белую ночную рубашку, в окно стал бить дождь. Отдернув штору, она прислонилась лбом к холодному стеклу, вспоминая времена, когда они с Шепом занимались любовью под шум дождя. Желание тут же зашевелилось в ней, и Эмили отпрянула от окна, испытывая почти ненависть к себе.

Зайдя в детскую, Эмили убедилась, что дети мирно спят под шум дождя в полумраке комнаты. Зная, что не сможет заснуть, она отправилась на кухню, и вскоре уже сидела за столом с кружкой горячего кофе.

Она решила, что должна положить конец этому состоянию. Замешательство иссушало ее, высасывало из нее энергию. Она должна точно решить, что будет делать, когда приедет Шеп.

Глаза ее сузились. Зачем обязательно выбирать момент, чтобы продолжить их разговор? Она не пойдет на компромисс с собой, не станет притворяться. Откроет дверь, впустит Шепа в дом и настоит на том, чтобы они поговорили немедленно. И не станет реагировать ни на какие просьбы отложить их разговор.

Она будет держаться от Шепа подальше, не позволит ему подчинить себя прикосновением или поцелуем. Да, это хороший план. Так она сумеет сохранить контроль над собой и своими эмоциями. И даст Шепу возможность высказать все, что он посчитает нужным.

Решительно кивнув головой, Эмили налила себе еще кофе и отправилась с кружкой в гостиную, чтобы послушать прогноз погоды по телевизору. Она была вполне довольна собой, а ее злейший враг – замешательство – убрался в самые отдаленные районы ее мозга. Эмили стала переключать программы в поисках местной станции, как вдруг внимание ее привлекло сообщение комментатора программы новостей.

– …в ходе операции, о проведении которой было известно только президенту и избранному кругу высших правительственных чиновников, – закончил фразу комментатор. – Заявление президента, которое вы только что слышали, объясняет в деталях необходимость соблюдения строгой секретности ради успешного выполнения плана, направленного на то, чтобы защитить наши военные силы на границах Патагамы.

– Патагамы? – повторила Эмили, опускаясь на край дивана.

– Президент ясно дал понять, – продолжал комментатор, – что успехом операции, проведенной силами американских солдат, мы обязаны информации, предоставленной журналистом Шепом Темплтоном. Во время пребывания в плену у повстанцев Шеп Темплтон сумел обнаружить месторасположение главного штаба повстанцев и реально оценить их военную мощь. Несмотря на рану, полученную при побеге, Темплтон запомнил четкие планы лагерей повстанцев, мимо которых проходил, пробираясь через джунгли.

– Это невероятно, – прошептала Эмили. Она растерянно смотрела на экран, забыв о кружке с кофе, которую держала в руках.

– За последнюю неделю из Патагамы поступила информация о готовящейся акции повстанцев и планируемом нападении на американские войска, расположенные по периметру границы этой непредсказуемой страны. Темплтона привезли в Вашингтон и держат под пристальным наблюдением в надежде получить от него еще более ценную информацию.

– Да, да, – закивала головой Эмили.

Кровь стучала у нее в висках. Поднявшись, она выключила телевизор, поставила на него кружку с кофе и прижала ладони к своим бледным щекам. В мозгу ее крутились только что услышанные слова.

Благодаря Шепу были спасены жизни молодых солдат. Чьи-то мужья, братья, сыновья живы благодаря информации, добытой Шепом. И кто она такая, чтобы утверждать, что важнее было остаться с ней, чем сделать то, что сделал Шеп, выполняя одно из своих заданий? Что она о себе вообразила?

Детский плач нарушил какофонию голосов в голове Эмили, и она заторопилась наверх. Сначала Эмили подошла к кроватке Майка, вынула его и крепко прижала к себе, мысленно представив своего сына молодым солдатом на отдаленном блокпосту в джунглях, которого могли убить или ранить, если бы не Шеп.

– Какая я эгоистка, Майк, – произнесла она, глотая слезы. – Это я была не права. Я ставила превыше всего собственные интересы. А твой отец – редкий, замечательный человек. И он вернется, Майк, он вернется домой.

Часы тянулись удивительно медленно, за окнами продолжался сильный дождь. Эмили поддерживала в камине огонь и играла с малышами на расстеленном на полу одеяле.

Но мысли ее были сосредоточены на Шепе.

Позвонит ли он из Вашингтона, прежде чем приехать? Или она откроет дверь и обнаружит его на пороге? Ей так много нужно сказать ему, и остается только надеяться, что на этот раз, слушая ее, Шеп действительно услышит то, что она попытается выразить словами.

В середине дня, когда малыши спали, Эмили вытянулась на диване и, глядя на пылающий в камине огонь, почувствовала, как устала после беспокойной ночи и волнений этого дня. Глаза ее медленно закрылись, и она заснула.

Странный звук проник в сновидения Эмили, и она отметила про себя, что на сей раз то не плач ребенка. Эмили заморгала, посмотрела на часы, поняла, что проспала около часа, и тут снова услышала этот звук.

– Ну вот, – сказала она, садясь на диване. – Кто-то стучит.

Быстро выбежав в прихожую, Эмили распахнула дверь.

Шеп.

Перед ней действительно стоял промокший до нитки Шеп Темплтон.

– Ты… – воскликнула Эмили, и сердце ее учащенно забилось. – О Боже! Да заходи же, Шеп. Ты промок насквозь. Я спала и не сразу услышала стук. Ты наверняка простудишься. А может быть, и нет – ты никогда не простужаешься.

Шеп вошел в дом, и Эмили заперла дверь.

– Надеюсь, дети унаследуют твой иммунитет. Пока они здоровые, как…

– Эмили…

– Вот подожди – увидишь, как они подросли. Ты просто не поверишь. А улыбки? Они все время улыбаются и…

– Эм…

– Они такие веселые… О Боже, Шеп, ты наконец дома.

Шеп кивнул.

– Послушай, представь ненадолго, что меня еще нет. Я должен принять душ и переодеться. А потом я поздороваюсь с тобой так, как мне хочется, потому что, если я сделаю это сейчас, ты станешь такой же мокрой, как я. Я недолго. – Он быстро прошел в ванную.

«Успокойся, – велела себе Эмили. – Ты бормочешь что-то, как идиотка».

В ожидании Шепа она стала нервно прохаживаться перед камином.

– Эмили?

Она вздрогнула и посмотрела на Шепа, стараясь не пропустить ни одной детали. На нем были джинсы и рубашка, подаренная ею на Рождество. Влажные волосы лежали аккуратно, но, как всегда, нуждались в стрижке. Эмили заметила, что Шеп выглядит очень усталым.

– Эм? – Шеп распахнул перед ней объятия. – Пожалуйста…

Почти пролетев разделяющее их пространство, Эмили прильнула к его сильному телу. Он крепко прижимал ее к себе, а губы его уже искали губы Эмили, язык властно проникал к ней в рот. Руки Шепа скользнули на ягодицы Эмили, она почувствовала у живота его возбужденную плоть.

Эмили наслаждалась вкусом, запахом Шепа. Отвечала на движения его губ, языка, прижимала ноющие груди к его мускулистой груди.

Шеп был дома.

– Я хочу тебя, Эм, – пробормотал он. – Тебе уже можно?

– Да. Со мной все в порядке. Доктор сказал, что я могу… Нам надо поговорить.

– Я знаю, но мы поговорим позже.

Покрыв поцелуями шею Эмили, Шеп снова нашел ее губы. По телу Эмили пробежала дрожь.

– Позволь мне любить тебя, Эм. Слышишь дождь за окнами? Это наша музыка. Наша серенада. Я клянусь – мы поговорим обо всем, но, Господи, Эмили, я так сильно хочу тебя.

Эмили забыла все заготовленные планы. Желание снова победило разум. Да, они обязательно поговорят, но им некуда торопиться. Теперь ей нет необходимости защищаться от сексуального притяжения Шепа. Она точно знала, что скажет ему потом.

– Пойдем к огню, – прошептала она. – Мы займемся любовью прямо здесь, под шелест дождя.

Шеп страстно поцеловал Эмили, затем подхватил на руки, пересек комнату и осторожно опустил на ковер перед камином. Не сводя с нее глаз, он торопливо стал раздеваться.

«Какой он красивый», – подумала Эмили с нежностью. Огонь отбрасывал блики на загорелую кожу Шепа, и он напоминал сейчас бронзовую статую. Это был ее Шеп – мужественный и сильный, страстно желающий слиться с ней воедино в любовном порыве. Это был человек, который заставлял Эмили смеяться, иногда бывал причиной ее слез, вместе с которым они создали два маленьких чуда по имени Лиза и Майк. Это был человек, которого Эмили никогда не переставала любить, даже когда ей было больно и одиноко, даже когда он не нравился ей. Это был ее лучший друг. Ее пылкий любовник.

Шеп опустился рядом с Эмили на колени, окинул ее горящим взглядом и потянулся к ней.

– Я не хочу торопиться, хочу наслаждаться каждым дюймом твоего тела. Но не уверен, что смогу сдержаться. Я слишком долго ждал этого мгновения, Эм.

– Я твоя. Люби меня, Шеп.

С протяжным стоном он стащил с нее одежду и вытянулся рядом, опершись на локоть. Поцеловав Эмили, Шеп коснулся дрожащей рукой ее живота, затем, сжав ладонью одну из пышных грудей, стал ласкать большим пальцем сосок.

– Сказать, что ты красива, – не сказать ничего, Эм. Ты больше чем красива, ты… Я не могу подобрать нужные слова.

Склонившись над Эмили, он втянул губами второй сосок, лаская языком мягкую, сладкую плоть.

Эмили порывисто вздохнула. Глубоко внутри ее разгорался огонь желания, поглощая постепенно все тело.

– Шеп, пожалуйста, – прошептала она.

Он поднял голову, чтобы взглянуть ей в глаза.

– Я боюсь сделать тебе больно… давай не будем спешить.

Оставив грудь, рука его двинулась ниже, туда, куда он так долго не мог добраться.

– Да… Ты действительно хочешь меня.

Шеп тут же оказался сверху, и она почувствовала новый прилив желания, когда ощутила на себе тяжесть его тела. Как долго она ждала этого момента. Эмили смотрела в его темные глаза, которые были совсем близко, и видела в них любовь, нежность, вожделение.

– Я люблю тебя, Эм.

– И я люблю тебя, Шеп. Чего ты ждешь? Я сейчас сойду с ума…

Шеп вошел в нее медленно и осторожно, внимательно вглядываясь в лицо Эмили, чтобы остановиться при первых же признаках боли. Все тело его дрожало от сдерживаемого порыва, дыхание было частым и неровным.

Их тела, истомленные долгой разлукой, рванулись навстречу друг другу и наконец слились в долгожданном единении.

– Эм! – Он вошел в нее глубже, и Эмили приняла его целиком. – Эмили, любовь моя…

Они двигались быстро, почти неистово, как давно хотелось обоим. Трещал в камине огонь, дождь играл за окном музыку их любви, тела двигались в унисон. Это был экстаз. Это были два тела, две души, слившиеся в единое целое, медленно восходящие к вершине, куда они могли подняться только вместе. Выше… И еще выше…

– Шеп!

Эмили казалось, что она никогда не насытится, она двигалась все стремительнее, все глубже втягивая плоть Шепа. Сделав последнее резкое движение, Шеп дернулся всем телом и через секунду, совершенно обессиленный, прильнул к распластавшемуся под ним телу любимой.

– Эмили!

Шеп перекатился на спину, увлекая ее за собой. Тела их были по-прежнему нераздельны. Эмили уткнулась носом в шею Шепа, лаская языком пылающую кожу. Он крепко прижимал ее к себе обеими руками, словно клянясь не отпускать больше никогда в жизни.

Секунды плавно перетекали в минуты. Никому из них не хотелось нарушать очарования.

Наконец Шеп удовлетворенно вздохнул и произнес:

– Эм, я вот-вот засну. А я так устал, что, если засну, не проснусь уже до утра. Я сказал, что мы поговорим, и не собираюсь откладывать это. Я ведь помню, как ты не любишь это слово.

– Но ты так вымотан, Шеп. Мы можем поговорить завтра.

– Нет. Сейчас. Мы должны обсудить все сейчас. Когда проснутся дети?

– В любой момент, и их надо будет покормить.

– Мне не терпится увидеть их. Отец передал, что они улыбаются. Ты тоже, кажется, сказала что-то про их улыбки, когда я вошел, но ты говорила так быстро, что я не уловил смысла.

– Я просто болтала все, что приходило в голову.

Рука Шепа скользнула по ягодицам Эмили.

– Ты в прекрасной форме, дорогая.

Она слегка шевельнулась, по-прежнему лежа поверх Шепа, с удовольствием ощущая его плоть внутри себя.

– Угомонись, дорогая, – простонал Шеп, обнимая ее за талию. – Этим милым делом мы займемся позже. Сначала пойдем к нашим малышам, по которым я так соскучился. А потом сядем и обсудим длинный список накопившихся проблем. Они уже давно ждут разрешения.

– Хорошо, Шеп.

Он нежно поцеловал Эмили, затем они наконец оторвались друг от друга и потянулись за одеждой.

Одеваясь, Эмили думала о том, как много должна сказать Шепу. На этот раз она хотела бы отложить разговор, подождать, пока Шеп как следует отдохнет. Но он явно решил уладить все вопросы сегодня.

Они вместе отправились в детскую. Шепа охватил восторг, когда он увидел детей. Он тут же вытащил их из кроваток и взял на руки. Оба малыша улыбнулись ему.

– Посмотри только! Ну разве не здорово! Они улыбаются мне, Эм. Улыбаются своему папе.

Сердце Эмили переполняла любовь к Шеперду Темплтону, и она только молча кивнула в ответ.

Они переодели детей, покормили их, умыли, а потом прикрепили к краю стола приспособления для переноски младенцев, чтобы малыши были рядом, пока они обедают.

Лиза и Майк что-то ворковали, агукали, улыбались, размахивали ручками и с любопытством смотрели на окружающий мир. Шеп не мог оторвать от них умиленного взгляда.

– Даже не верится, что они уже такие большие. Правду говорят, что дети растут как грибы, – сказал он. – И какие стали активные. Майк уже репетирует хук справа. У Лизы стало больше волос. А у Майка они становятся все более непослушными. Он просто чудо, и Лиза тоже. Она такая же красотка, как ты. Тебе не кажется, что она выглядит божественно?

Эмили рассмеялась.

– Мне кажется, что мы начинаем их баловать. Они устали, им пора спать. Но мы уже пообедали, так что жаловаться не на что.

– Я уложу их, – сказал Шеп, вставая из-за стола.

– А я уберусь в кухне, – кивнула Эмили.

– Пошли, – произнес Шеп, беря в каждую руку по малышу. – Господи, как же я скучал по вам. А ваши дедушка и бабушка не могут дождаться минуты, когда у них появится возможность начать вас портить. Я сказал им, что вы самые умные, самые…

Эмили, улыбаясь, убирала со стола. Когда она убирала в шкаф посуду, зазвонил телефон, и Эмили поспешила к аппарату.

– Алло?

– Миссис Темплтон? – спросил мужской голос.

– Да. – Моя фамилия Бафф. Не могли бы вы передать кое-что Шепу?

– Я сейчас позову его.

– Нет, нет, мне некогда ждать. Просто скажите ему, что все готово для полета в Патагаму.

Эмили почувствовала, как кровь отливает от лица.

– В Патагаму?

– Да. Шеп рад будет это слышать. Он беспокоился, что нам не удастся добиться допуска, но оба Шеперда Темплтона имеют сейчас огромное влияние. В общем, скажите ему, что запущены все системы, необходимые для вылета в Патагаму.

– Да, я… я передам ему, – едва смогла выдавить Эмили.

– Прекрасно. Спасибо. До свидания.

– Вылета… в Патагаму… – прошептала она, медленно кладя трубку.

– Эмили? – послышался сзади голос Шепа. – Кто это был? Я слышал, как звонил телефон. Почему ты так побледнела? Неприятные новости?

Эмили повернулась к Шепу, моля Бога, чтобы голос ее не задрожал.

– Звонил некто по фамилии Бафф. Он просил передать тебе, что все готово для полета в Патагаму и он уверен, что тебя обрадует эта новость.

– Подожди минуту, Эм. Ты не поняла. Этот самолет…

– Летит в Патагаму, – перебила Эмили. – Я все поняла. Пора наконец поговорить, Шеп. Давно пора.

Пройдя мимо него, Эмили направилась в гостиную.

Шеп послушно последовал за ней. Эмили опустилась на диван, а он встал у камина, чтобы хорошо видеть выражение ее лица.

– Если можно, я хотела бы высказаться первой.

Шеп кивнул. Каждый мускул его тела напрягался, словно готовясь вынести удар, способный причинить сильную боль.

– Шеп, – начала Эмили, сцепив руки на коленях. – Мне очень трудно сказать то, что давно наболело, но я поняла, что единственный способ – выпалить все разом. Ты знаешь, что я развелась с тобой, потому что не могла больше вести ту жизнь, которую ты мне навязал. Я была так уверена, что наш брак, наша любовь заставят тебя измениться, что ты захочешь бывать дома чаще, чем в скитаниях по миру. Но это оказалось не так.

– Эмили, я…

– Нет, пожалуйста, выслушай меня. Мой развод не означал, что я перестала тебя любить. Ты знаешь это. Когда передали сообщение о твоей гибели, я пережила чудовищную боль и чувство потери. Потребовалось собрать все оставшиеся у меня силы, чтобы перебраться сюда, начать новую жизнь, сосредоточить все свои помыслы на ребенке – как оказалось, на детях, – которого мне предстояло родить.

– Но я не погиб, – тихо произнес Шеп, не сводя глаз с Эмили.

– Нет. Ты вернулся домой. И мы провели здесь незабываемые, чудесные дни. Даже не могу описать, как я была счастлива. И я сказала себе, Шеп, что заслужила воспоминания об этом. Они навсегда останутся моими. Пусть в душе моей останется сказка, которая поможет мне в трудную минуту. Ты скоро уедешь, но у меня останутся малыши и чудесные воспоминания. Мне казалось, что я готова к новой разлуке…

– Но… – перебил ее Шеп, но тут же замолк, нахмурился и покачал головой.

– Когда за тобой приехали люди из госдепартамента и увезли в Вашингтон, я поняла, что пыталась себя одурачить. Что на самом деле я вовсе не была готова к твоему отъезду. Последующие дни, когда я ничего о тебе не знала, были настоящей мукой.

– Они не разрешали мне звонить, Эм! – Шеп резко выпрямился. – Никогда в жизни я не испытывал такого отчаяния и гнева. Я оставил тебя в слезах, а они даже не позволили ничего объяснить.

– Я уже знаю это из объяснений твоего отца. Если б ты видел, что со мной творилось после его звонка! Я твердо решила никогда больше не менять своих намерений относительно тебя, и тут твой отец вдруг сообщает мне такие вещи, которые меняют всю картину, и сразу становится понятно, почему ты не звонил мне после того, как уехал. Я поняла, что ты опять должен вернуться домой. Казалось, что история повторяется. Я плакала и гадала, как снова собрать себя по частям. И вот ты опять здесь… дома.

– Эмили, позволь мне рассказать тебе…

– Подожди. – Она подняла руку. – Потом, Шеп, я услышала по телевизору репортаж о том, что ты делал в Вашингтоне и как благодаря тебе были спасены жизни солдат в Патагаме. Жизни молодых мальчиков, Шеп, чьих-то сыновей. Я взяла на руки нашего Майкла и поняла, как благодарны должны быть родители этих солдат за то, что ты сделал.

Шеп сел в кресло, наклонился вперед, упершись локтями в колени и сцепив руки в замок, и внимательно посмотрел на Эмили. На подбородке его снова билась жилка.

– Тогда я посмотрела на себя со стороны, Шеп, и мне совсем не понравилось то, что я увидела. Когда мы поженились, я была уверена, что ты должен измениться, приспособиться ко мне и к условиям семейной жизни. Я просто шла напролом, считая, что поступаю правильно. А когда ты не подчинился моим желаниям – я убежала, бросив все. Получается, что я стала предательницей. Ведь это я ушла и закрыла за собой дверь.

– Я никогда не смирялся с фактом нашего развода, Эмили, – напомнил Шеп.

– Я знаю.

Эмили опустила взгляд. Потом она снова встретилась глазами с Шепом и не сумела сдержать покатившиеся слезы.

– Шеп, я была не права все эти годы. Понадобилось узнать о том, что ты делал в Патагаме, как спасал чужие жизни, чтобы я поняла, какой эгоисткой была все это время. Я хотела, чтобы все было по-моему, прямо как капризный ребенок, а когда не получила своего, закатила истерику и разрушила наш брак.

– Нет, ты…

– А теперь ты снова дома, – продолжала Эмили, словно не замечая, что Шеп пытается что-то возразить. Она смахнула скатившуюся по щеке слезу. – Ты снова дома, но звонит этот человек по имени Бафф и говорит, что все готово для полета в Патагаму.

– Нет, Эмили, этот самолет….

– Послушай меня, Шеп. – Эмили не давала ему прервать свой монолог. – Я наконец-то выросла. И не собираюсь больше вести себя подобно избалованному ребенку. Я люблю тебя таким, какой ты есть… – Последовал новый поток слез. – Я не жду, что ты изменишься, и никогда больше не попрошу тебя об этом. Лети в Патагаму с Баффом. Делай то, что велит тебе твое сердце. Летай туда, где ты требуешься, а после заданий возвращайся всякий раз домой, ко мне и детям. Мы будем ждать тебя.

– Боже мой! – растерянно произнес Шеп.

– Мне очень жаль, Шеп… – Эмили душили рыдания. – Я была не права и надеюсь, что ты простишь меня. – Она подняла дрожащий подбородок. – Если ты еще хочешь этого, я буду счастлива снова выйти за тебя замуж и отдать тебе свою любовь на всю жизнь. Я буду твоей женой, матерью твоих детей и твоим самым лучшим другом.

Вскочив с кресла, Шеп быстро преодолел разделявшее их пространство, рывком поднял Эмили с дивана и почти грубо прижал к себе… Эмили обняла его за талию, пытаясь сдержать слезы, и положила голову на его сильную грудь. Шеп уткнулся лицом в ее пышные темные кудри, вдыхая знакомый запах ее волос.

Несколько минут они стояли, тесно прижавшись друг к другу и не говоря ни слова, тишину в комнате нарушало только потрескивание дров в камине и шорох последних капель прекращающегося дождя. Затем Шеп медленно поднял голову и отстранил Эмили. Он усадил ее обратно на диван и сел рядом, сжимая ее руку.

– Я никогда… – начал он, потом глубоко вздохнул, чувствуя, что эмоции душат его, мешая говорить, – никогда до этого момента не чувствовал себя таким любимым. И никогда не любил тебя так сильно, как сейчас. То, что ты только что сказала, – самый ценный подарок из всех, что я получал в своей жизни.

Он вытащил из-за ворота рубашки свою половинку золотой монеты и достал точно такую же из-под ночной рубашки Эмили.

– Ты была и всегда будешь моей женой.

– Да, Шеп… – На ресницах Эмили снова заблестели слезы.

– Теперь моя очередь исповедаться, Эм. Выслушай меня, пожалуйста, и постарайся вникнуть в мои слова. За долгие месяцы, проведенные в Патагаме, у меня тоже было время взглянуть на себя со стороны. И я тоже не пришел в восторг от того, что увидел. Я понял, что, если только доберусь домой и если ты дашь мне еще один шанс, никогда больше не оставлю тебя. Я боялся давать тебе обещания, потому что у тебя не было причин верить мне, после того как я столько раз нарушал данное слово.

– Но…

– Погоди, Эм. Я не должен был так часто оставлять тебя одну. Я не шел ни на какие компромиссы, просто хотел, чтобы ты принимала меня на моих условиях. Да, от моего пребывания в Патагаме зависела жизнь и смерть тех молодых солдат. Но информацию для правительства мог собрать кто угодно, не обязательно я. Для этого у государства достаточно крепких, специально подготовленных парней.

Шеп замолчал и крепче сжал руку Эмили.

– Я и сам так устал паковать этот вечный чемодан и закрывать за собой дверь. У меня не было возможности остановиться и задать себе вопрос, правильно ли я живу, пока меня не ранили в Патагаме. Тогда я понял, что никогда больше не стану жить как раньше. Я не хочу быть мужем и отцом на полставки. Мы можем купить дом побольше, где будет студия, в которой ты сможешь рисовать свои эскизы, и кабинет для меня, чтобы я мог наконец написать все свои нерассказанные истории. Книги, Эм. Я хочу писать книги о людях, которых повидал по всему земному шару.

– Так ты не хочешь… не хочешь?

Она никак не решалась произнести те слова, что вертелись у нее на языке, словно это могло все испортить. Шеп как будто угадал, что она имела в виду.

– О Господи, нет, я не собираюсь никуда ехать. Я хочу просто быть с тобой и детьми. Мы будем вместе растить близнецов, но при этом у каждого из нас будет своя карьера. А если тебе не нравится эта идея, придумаем что-нибудь, но я клянусь тебе, что скитание по земному шару закончено.

– Но как же самолет, ведь Бафф сказал…

– Нет. – Шеп покачал головой. – Я не лечу на этом самолете. И не собирался лететь. Я потянул за кое-какие ниточки, когда был в Вашингтоне. После того как я обезоружил охранявших меня агентов в штатском, вокруг меня стали ходить на цыпочках. Самолет должен доставить медикаменты и продовольствие в ту деревушку, где я провел несколько месяцев. Моя мать организовала сбор пожертвований через благотворительные организации, с которыми имеет связь, а отец добился разрешения на вылет специального самолета. Бафф – пилот, который должен лететь.

Эмили слушала его как завороженная, не в силах поверить в счастливый конец этой истории.

– Я не собираюсь лететь ни на этом, ни на каком-то другом самолете, если только ты не полетишь со мной. Но для меня очень важно знать одну вещь. Если бы я все-таки улетел, ты согласилась бы ждать меня дома? Ты даже не можешь представить себе, как это важно. О Эм, прости меня за все слезы, которые тебе пришлось пролить, за всю боль. Мне так стыдно. Для меня ты всегда оставалась женой, но по закону мы, кажется, не женаты. Ты выйдешь за меня замуж, Эмили? Мы снова произнесем брачные обеты, и на этот раз никогда больше не нарушим их.

– Да, Шеп, я выйду за тебя замуж. И мне кажется, что твое решение переехать в большой дом, чтобы у нас было по кабинету, чтобы ты мог писать книги, чтобы мы вместе растили детей, – самое правильное. Мы многому научились на собственных ошибках. Теперь будущее принадлежит нам. Мы так много пережили, но теперь мы стали самыми настоящими мужем и женой. Я люблю тебя…

Шеп сжал в ладонях лицо Эмили.

– И я тоже люблю тебя, мой лучший и самый дорогой друг.

Шеп заключил Эмили в объятия, и губы их слились в страстном поцелуе. Эмили заглянула ему в глаза и лукаво улыбнулась.

– Ты хоть понимаешь, что все это значит? – спросила она.

– Намекни. – Шеп тоже улыбался, глядя в светящиеся нежностью глаза Эмили.

– Вы должны мне два медовых месяца, мистер Темплтон.

– Мне доставит огромное удовольствие отдать этот долг, миссис Темплтон.

Эмили ничего не смогла сказать в ответ и только кивнула.