Музыка и ты. Выпуск 7

РАССКАЗЫ О ВЕЛИКИХ ИСПОЛНИТЕЛЯХ В. ЮЗЕФОВИЧ ЮНОСТЬ ДАВИДА ОЙСТРАХА

Имя Давида Ойстраха хорошо известно всем. Для многих оно сделалось чуть ли не синонимом человека, играющего на скрипке. Всемирно прославленный музыкант, Ойстрах более полувека радовал нас своим искусством. Когда задумываешься над тем, что же позволило ему достигнуть таких высот, невольно обращаешься к юности скрипача, к годам формирования его как человека и художника.

Давид Ойстрах родился в 1908 году в Одессе и прожил здесь первые двадцать лет своей жизни. Крупный культурный центр юга России, университетский город с богатыми литературными и театральными традициями, Одесса дала миру многих известных писателей (В. Катаев, И. Бабель, И. Ильф и Е. Петров) и музыкантов: Эмиля Гилельса, Святослава Рихтера, Давида Ойстраха.

Оптимизм, остроумие, любовь к музыке Ойстрах унаследовал от родителей. Отец его был скромным служащим, мать — хористкой в знаменитом Одесском оперном театре. Скрипка же вошла в жизнь мальчика так рано, что, как сам он признавался, он просто не помнил себя без нее. Игрушечную скрипочку, позволявшую ему вообразить себя уличным музыкантом — точно таким, каких он немало слышал в Одессе тех лет, сменила настоящая «четвертушка». С пяти лет начались его занятия под руководством Петра Соломоновича Столярского — лучшего скрипичного педагога Одессы, а быть может и всей России, педагога, у которого мечтал учиться всякий, кто хотел стать скрипачом.

Додик, как все называли тогда Ойстраха, рос мальчиком живым и впечатлительным. При всей увлеченности скрипкой, было у него, как и у его сверстников, немало соблазнов во дворе и на улицах. Нередко случалось, что они отвлекали от нот и инструмента, и тогда мать пускала в ход испытанное средство.

— Не будешь заниматься, не возьму тебя с собой на спектакль, — говорила она.

Слова эти действовали безотказно. Желание вновь оказаться в Оперном театре, где он имел привилегию стоять в оркестровой яме рядом с дирижером — прославленным старым маэстро Иосифом Прибиком, которого высоко оценил сам Чайковский, — оказывалось сильнее других соблазнов. Много лет спустя, когда Давида Ойстраха спрашивали о том, почему он, знаменитый скрипач, обратился еще и к дирижированию, он отвечал, что с детства в нем жило ощущение симфонического оркестра как звучащего чуда.

Здесь же, в оркестровой яме Оперного театра, и приметил Ойстраха Столярский. Неподдельная увлеченность мальчика музыкой не могла не обратить на себя внимание профессора. Начав заниматься с Додиком, он обнаружил в нем удивительную серьезность и способность быстро, на лету схватывать все замечания — качества, прекрасно дополнявшие его яркую природную одаренность. В воспоминаниях Ойстраха остались строки, воссоздающие атмосферу занятий Столярского. «Все углы большой квартиры, где помещалась школа, были заставлены пюпитрами, завалены футлярами, нотными папками. Во всех комнатах толпились возбужденные и радостные малыши, а в коридорах сидели мамаши, ожидавшие своих вундеркиндов и с невероятным оживлением обсуждавшие чисто профессиональные скрипичные проблемы...»

Столярский занимался с Ойстрахом, как, впрочем, и с другими талантливыми учениками, почти ежедневно, а иногда и по несколько раз в день. Он воспитывал в них любовь к труду, требовательность к самим себе. Юные музыканты играли в школе соло и в различных ансамблях, участвовали в скрипичном унисоне, лучшие из них — и Ойстрах в том числе — часто выступали в концертах перед самой демократической аудиторией.

Друзья юных лет Ойстраха вспоминают, что занимался он на скрипке много, с удивительным увлечением. Однако, глядя на него, они думали, будто все дается ему без малейших усилий, выходит как бы само собой.

Гибкие, эластичные руки и в самом деле позволяли ему, почти не разыгрываясь, исполнять сложнейшие пассажи. Так было в молодые годы, так было и в годы зрелости.

И хотя Ойстрах играл, конечно, как и все скрипачи, гаммы, упражнения, этюды, большая часть времени тратилась им на углубленное изучение скрипичной классики, совершенствование своих интерпретаций, на жадное изучение всего нового, что писали для скрипки современные композиторы. Быть может, именно постоянное ознакомление с новыми сочинениями, лишь некоторые из которых входили затем в репертуар Ойстраха, способствовало развитию поражавшего всех его коллег умения разом охватывать незнакомую музыку — не только ее форму, но неповторимую авторскую интонацию, самую душу музыки. Запись сохранила нам исполнение Второго скрипичного концерта Д. Шостаковича Ойстрахом и игравшим на фортепиано автором: кажется невероятным, что Ойстрах впервые увидел ноты концерта за несколько минут до включения магнитофона!

Юность Ойстраха пришлась на исключительно сложное для нашей страны время. Советская власть окончательно установилась в Одессе лишь через три года после Октябрьской революции. Сколько пришлось испытать жителям этого приморского города! Власти, законы, деньги менялись, казалось, бесконечно. Социальные контрасты обострились до крайности. Не хватало продуктов питания, с перебоями работало отопление и подавалось электричество, процветали воровство и спекуляция. Тяжело пришлось и родителям Додика. Только благодаря бескорыстию Столярского, не бравшего с них денег за учение сына, Ойстрах смог продолжать занятия в школе.

Человек передовых убеждений, сам прошедший очень нелегкий жизненный путь, Столярский горячо приветствовал революцию. 1 мая 1917 года он вывел на улицы Одессы своих учеников, которые, участвуя в демонстрации, пели выученные с профессором «Марсельезу», «Интернационал» и другие революционные песни. Ойстрах всегда с восторгом вспоминал об этом. Вспоминал и о той гордости, с которой принес однажды в дом буханку хлеба — первый заработанный им паек за неделю. «Мы внезапно почувствовали себя нужными не только себе и своим родителям, — писал он об учениках школы Столярского. — И с благодарностью, запечатлевшейся на всю жизнь, приняли мы эту первую отеческую ласку советской власти... Наша молодежь, привычная к постоянным заботам о себе, быть может, не всегда до конца сознает, в какие необычайные условия она поставлена».

Музыкальное развитие Ойстраха и в школьные, и затем в студенческие годы проходило стремительно. В музыкально-драматическом институте, как называлась тогда Одесская консерватория, он продолжал учиться под руководством Столярского. Ойстрах всегда успевал очень много, чем удивлял своих друзей, никогда не был — при всей увлеченности скрипкой, музыкой — человеком односторонним; в детстве обожал шумные ребяческие забавы, с юности пристрастился к шахматам и теннису, и все любил делать по-настоящему, профессионально, с полной самоотдачей.

Пожелтевшие от времени газеты позволяют нам проследить за первыми одесскими концертами Давида Ойстраха. Карьера его началась не с сольных выступлений, как это нередко случается у скрипачей сегодня. Он много играл в разного рода смешанных программах, выступая в окружении именитых тогда артистов. Но даже в таком качестве сразу же был замечен слушателями и прессой. К тому же участие в концертах гастролировавших в Одессе певицы А. Неждановой, дирижера Н. Голованова, композитора Р. Глиэра, балерины Е. Гельцер многому научило молодого музыканта.

«В лице Д. Ойстраха у нас на глазах зреет прекрасное дарование, — читаем мы в одной из рецензий тех лет. — Как законченно играет этот юноша!» Когда же скрипач выступил с несколькими сольными программами, тон откликов сделался еще более восторженным. Писали о широте и нестандартности репертуара, в который, наряду с музыкой Баха, Паганини, Венявского, входили новые по тем временам пьесы Равеля, Шоссона, Де Фальи, Мийо; о врожденной технике Ойстраха и кристальной чистоте его тона. Отмечали тонкий художественный вкус, постоянную работу пытливой мысли музыканта-исполнителя.

В программу дипломного экзамена, которым Ойстрах заканчивал Музыкально-драматический институт, он включил знаменитую Чакону Баха, сонату Тартини «Дьявольские трели» в обработке Фрица Крейслера для скрипки и струнного квартета, Сонату А. Рубинштейна для альта и фортепиано (уже тогда, в Одессе, Ойстрах овладел игрой на альте) и, наконец, Первый скрипичный концерт С. Прокофьева — произведение никому тогда не известное, не слышанное самим Ойстрахом ни в чьем исполнении. Это был риск, который полностью оправдал себя: экзамен прошел блистательно.

Д. Ойстрах со своим первым учителем П. С. Столярским

Большой успех принесло Ойстраху и первое обращение к шедевру скрипичного репертуара — Концерту Бетховена. Сколько раз впоследствии доведется ему играть эту музыку! Но первое исполнение запечатлелось в памяти — партнерами были студенческий оркестр во главе с ректором института Григорием Столяровым. Было это в 1927 году. Интерпретация бетховенского Концерта подтвердила музыкальную зрелость Ойстраха. Сам Давид Федорович был однако далек от мысли о зрелости, отлично понимая, как много предстояло ему еще работать над более глубоким пониманием музыки. С юности отличало его это постоянное стремление к совершенствованию своего искусства.

В том же 1927 году Ойстрах исполнил в Одессе и Киеве Скрипичный концерт Глазунова под управлением автора. Ответственно играть сочинения, малознакомые публике, — как, к примеру, Первый концерт Прокофьева. Не менее ответственно «посягнуть» на исполнение музыки, которая была у всех на слуху. Ойстрах был смел, и качество это также сохранилось у него навсегда. «Высокоталантливому молодому виртуозу-художнику и превосходному музыканту Давиду Ойстраху в память о наших совместных выступлениях на Украине. Искренне преданный почитатель его дарования А. Глазунов», — гласит надпись на фотографии композитора, подаренной скрипачу.

Огромную роль сыграла встреча с Глазуновым и в дальнейшей творческой биографии Давида Федоровича. По приглашению композитора приехал он в 1928 году в Ленинград, где дебютировал с Концертом Чайковского. В руках его не было тогда еще не только Страдивариуса, но сколько-нибудь хорошего инструмента. Но хотя играл он на скрипке, которую в шутку называли «Самовариусом», исполнение его ни у кого не оставляло никаких сомнений относительно его музыкального дарования.

Успех ленинградского дебюта укрепил Ойстраха в намерении уехать из Одессы. В 1928 году он переезжает в Москву. Начинается новый этап его жизни. Творческие принципы однако сохраняются неизменными.

Еще в середине 20-х годов некоторые из одесских музыкантов высказывали мнение о том, что Ойстраху необходимо совершенствование — желательно за рубежом. Оказавшись в столице, Давид Федорович имел все возможности для того, чтобы продолжить обучение под руководством любого из корифеев московской скрипичной школы. Но он решает по-иному. Много и углубленно работая над собой, посещая классы А. Ямпольского, Л. Цейтлина, К. Мостраса как вольнослушатель, впитывая разнообразные художественные впечатления, Ойстрах остается верен Столярскому — единственному своему профессору. Верность — таково основополагающее свойство натуры Давида Ойстраха; человека и музыканта. Верность друзьям детства, с которыми он до конца дней своих поддерживал теплые отношения, нимало не считаясь с тем, кто из них кем стал, какое занял положение в мире музыки. Верность своему артистическому долгу: с равной ответственностью относился Ойстрах к выступлениям в нашей стране и за ее рубежом, к концертам в скромном районном центре или в Большом зале Московской консерватории. Верность идеалам советского искусства, которому он отдавал весь свой талант, все свои силы, весь жар своего сердца, идеалам, которые сам он олицетворял для любителей музыки во всем мире.