Музыкальная шкатулка

12

— Ник, ты уверен, что хочешь именно этого?

Избегая смотреть Тиму в глаза, Ник отвернулся к окну. Линия горизонта едва виднелась сквозь серые облака. Он вспомнил, как в один из таких же пасмурных дождливых дней впервые пригласил Клер к себе в кабинет и попросил ее написать статью о нем. Это было всего год назад. Ему было трудно поверить, что он знает Клер всего только год.

— Ты разговаривал с Клер после того, как она ушла? — настаивал Тим.

Ник наконец посмотрел на друга.

— Нет.

— Почему? — спросил Тим. Его веснушчатое лицо было хмурым.

— О чем говорить? Клер себя полностью раскрыла. Она больше не нуждается во мне.

Тим нахмурился еще сильнее.

— Мне все это очень не нравится. Здесь что-то не так…

— Что именно? — спросил он без всякого интереса. Какая разница, что думает Тим. Клер ушла. Их брак распался.

Тим откинулся на спинку стула и прикусил губу.

— Ты знаешь, я не одобрял твой брак, — начал он со вздохом. — Я не доверял Клер и твоему мнению о ней.

Ник кивнул. Он действительно ошибался. Перед его глазами внезапно всплыл образ Клер в день их свадьбы — ее чистота, ее лучистая улыбка. Неужели все это спектакль? Как мог он быть столь слеп? Боль шевельнулась у него в сердце.

Тим все еще продолжал говорить.

— Но когда я узнал ее лучше, изменил свое мнение. А ты знаешь, что я не делаю этого без серьезных оснований.

Ник снова кивнул. Да, они оба оказались обмануты. Какая насмешка! Его, расчетливого Ника Каллахэна, обыграли в собственной игре. Пока он поздравлял себя с тем, что так удачно нашел послушную жену, та ловко манипулировала им. Она использовала его, а когда он перестал быть ей нужен, бросила.

— Дело в том, что у Клер тонкая натура, — продолжал Тим. — Слишком утонченная, чтобы просто бросить человека. Думаю, она запуталась в своих чувствах. Ведь у вас не простые отношения, не простой брак. Тебе надо поговорить с ней.

Нику хотелось верить словам друга. Но он вспомнил выражение лица Клер, когда та заявила, что их брак — фикция, и содрогнулся. Нет! Он ей не нужен. Она хочет быть свободной.

— Я не собираюсь умолять ее вернуться, — сказал он.

Тим засунул руки в карманы.

— Есть разница между тем, чтобы умолять, и тем, чтобы бороться за то, во что веришь. Я думал, ты это понимаешь.

— Стоит ли драться за то, чего нет, и никогда не было?

— Я видел, как Клер смотрела на тебя, Ник. И как ты смотрел на нее. У вас было нечто большее, чем просто брак по расчету. И если бы не твоя оскорбленная гордость, ты признал бы это. Вот уж не думал, что так легко сдашься. Если бы Клер была моей женой я не прекратил бы бороться до тех пор, пока она не вышла бы замуж за другого. А может быть, и после этого, — добавил он, усмехнувшись.

— Я — не ты.

— Я отлично это знаю, — жестко сказал Тим, вставая. Он взял со стола бумаги, которые принес с собой. — Итак, ты хочешь, чтобы я подготовил документы для развода?

— Да.

Господи, когда же Тим наконец оставит его одного?

— Ник, я подумал и решил, что в этом случае тебе придется обратиться к другому адвокату.

Ник стиснул зубы.

— Мой адвокат — ты.

Тим глубоко вздохнул.

— Я не считаю возможным заниматься твоим делом.

— Объясни, я не понимаю.

— Если между тобой и Клер все кончено, я бы хотел встречаться с ней. — Тим вызывающе поднял голову. — Ты, не будешь против?

— Почему я должен мешать вашему счастью? Эта женщина ничего не значит для меня. И никогда не значила. — Ник сделал вид, что внимательно изучает отчет, который читал перед приходом Тима. — Если ты не хочешь вести дело о разводе — не надо. Я попрошу заняться этим Билла Анджело.

Как только Тим ушел, Ник отбросил отчет и подошел к окну. Какой унылый день. Пасмурный. Серый. Холодный. Он потер виски. Горькое чувство охватило его. Вот и опять он потерпел неудачу в личной жизни. Что, черт возьми, с ним происходит? Он всегда гордился своим умом, своей способностью оценить ситуацию и принять правильное решение. И опять провал.

Ну что ж, он, наконец усвоил горький урок. Никогда больше не сделает подобной глупости. Не сделает? Ник усмехнулся. Он уже ее сделал — опять позволил чувствам взять верх над разумом.

Как это случилось? Когда? Он считал себя таким разумным, трезво выбирая подходящую женщину. Предложил Клер деньги и устроенную жизнь, женился на ней. Он посмеялся над ее вопросом о любви, заявив, что может предложить ей нечто лучшее, чем любовь.

Глупец. Он женился на женщине, которая свято верит в любовь, но, вынудив ту заключить с ним деловой контракт, убил надежду на то, что она когда-нибудь полюбит его. Он достоин осмеяния. Он влюбился в свою жену, но слишком поздно. И теперь должен расплачиваться за ошибку. Стоять в стороне и смотреть, как она будет счастлива с его другом. Вот черт!

Ник изо всех сил стукнул сжатым кулаком по ладони левой руки, чтобы побороть горячую волну боли, страдания, отчаяния, которая обожгла его сердце. Отвернувшись от окна, он схватил портфель и стремительно вышел из кабинета.

Ванда недоуменно подняла глаза, когда шеф быстрым шагом прошел через приемную.

— Я ухожу на весь день, — сказал Ник и, не дожидаясь ответа секретарши, вышел за дверь.

В первый месяц после ухода от мужа Клер не решалась приезжать в детский дом в Буффало. Но потом вдруг поняла, что нет никакой необходимости лишать себя этого. Ник навещал детей только по выходным, поэтому совершенно спокойно можно заехать туда в будний день после работы.

В следующий вторник она так и сделала — провела с детьми полтора часа. На их вопрос, почему ее так долго не было, Клер ответила, стараясь, чтобы ее голос прозвучал спокойно:

— Я поступила на работу, поэтому была очень занята.

— Без тебя так скучно, — призналась Бриджит. — Я даже звонила тебе домой, но не застала.

Сердце Клер сжалось от боли.

— Девочка моя, прости. Я должна была прийти раньше.

Бриджит, которую, не так-то легко было обмануть, сказала:

— Господин Каллахэн тоже давно не был здесь.

При имени Ника сердце Клер болезненно заныло. Она хотела придумать еще одно оправдание, но выражение глаз Бриджит остановило ее. Клер не могла обманывать ребенка. Бриджит заслуживала правды.

— Мы с Ником расстались. Это трудно объяснить…

Бриджит широко раскрыла глаза, выражение тревоги исказило ее милое личико.

— Как?! Почему?

— Мы сделали ошибку, вот и все, — со вздохом сказала Клер.

— Ошибку?! Но, Клер…

— Взрослые иногда делают глупости. Затем им приходится искать решение тех проблем, которые они сами создали.

— Нет… Этого не может быть… — Глаза Бриджит наполнились слезами.

Клер обняла девочку. В ее глазах тоже стояли слезы.

— Прости меня, — прошептала она. — Я не ожидала, что это так расстроит тебя. — Клер почувствовала себя виноватой.

— Просто я… я думала… — Бриджит отстранилась и посмотрела на Клер. Слезинки катились по ее щекам.

— О чем, моя милая? — Клер осторожно платком промокнула слезы на лице девочки.

Нижняя губка Бриджит задрожала. Она отвернулась, с трудом пытаясь сдержать новый поток слез.

— Ни о чем. Это… это глупости. Я просто дура.

Клер ласково дотронулась до ее плеча. Бриджит наклонила голову и слезы вновь хлынули из ее глаз. Клер участливо обняла девочку и тоже неожиданно расплакалась.

— Все будет хорошо, — пыталась она успокоить Бриджит и заодно себя. — Но я хочу, чтобы ты рассказала мне, о чем ты думала.

— Это так глупо, — срывающимся голосом сказала девочка. — Я думала… я иногда мечтала, что вы с Ником… я знаю, что вы не могли бы стать моими родителями, но…

Она всхлипнула. Клер крепче обняла девочку. Боже милостивый! Какая жестокость с их стороны… Нечаянная, но все равно жестокость.

Прежде чем уйти домой, Клер попросила разрешения поговорить с мистером или миссис Сайвик. Минут через десять Джерри Сайвик, милая сорокалетняя женщина, вышла к ней в вестибюль.

— Здравствуйте, миссис Каллахэн. Какой приятный сюрприз. Мы так давно не видели вас. Дети о вас скучали.

Клер опять почувствовала себя виноватой.

— Вы хотели о чем-то поговорить, миссис Каллахэн?

— Да. Не могли бы мы пройти к вам в кабинет?

Когда в маленьком кабинете Джерри они уселись в мягкие кресла, Клер сказала:

— Миссис Сайвик, нельзя ли отпустить Бриджит на выходные? Мне бы хотелось, чтобы она провела их со мной.

— Вообще-то это не принято… Детей отпускают только к близким родственникам. Но в вашем случае… Собственно, почему бы нет? — Джерри улыбнулась. — В конце концов, вы и мистер Каллахэн столько делаете для нас.

Я должна сказать ей, что мы с Ником разошлись. Это нечестно по отношению к ней, подумала Клер.

— Спасибо. Я вам очень признательна. Я заеду за ней в пятницу примерно в половине шестого, хорошо? — сказала она, вставая и протягивая Джерри руку.

— Хорошо. — Джерри тоже поднялась, и они обменялись дружеским рукопожатием.

— А где Бриджит? — спросил Ник после первых радостных приветствий. Он не должен был так надолго забывать о детях.

Лайза удивленно посмотрела на него своими выразительными темными глазами.

— Она у вас дома!

— У меня дома?

— Ну да. Клер взяла ее вчера вечером. Она проводит выходные с вами. Вы что, не помните?

Ник растерялся. Клер забрала Бриджит? На выходные? Что происходит? Он должен разобраться.

— Я не разговаривал с Клер, — нашелся он.

Чтобы не вызвать у детей беспокойства, он провел с ними около двух часов, а потом направился в кабинет Пола Сайвика.

— Ник! Рад видеть тебя! — сказал Сайвик вставая. — Ты давно не был у нас.

— Почему Клер взяла Бриджит на выходные? — спросил Ник без всяких предисловий. — Кто ей разрешил?

Сайвик побледнел.

— Джерри разрешила. А в чем дело? — Он нахмурился. — Твоя жена заехала за девочкой. Я думал, ты в курсе…

— Напрасно. Мы разошлись. Идет бракоразводный процесс.

— Слушай, но что плохого, если Бриджит проведет выходные с миссис… э-э… Каллахэн…

— Будем надеяться, — сказал Ник. Он понимал, что поступает неразумно, но не мог сдержаться.

Неужели призрак былой любви будет всегда преследовать его? Неужели он не сможет отделаться от воспоминаний? Хуже всего то, что Клер может пробудить в Бриджит необоснованные надежды, а затем бросить ее. Как она это сделала с ним.

Он должен вмешаться. И немедленно.

Дядя и тетя Клер уехали на выходные в Нью-Браунсфелс навестить старых друзей, оставив дом в распоряжении Клер и Бриджит. В субботу выдалась чудесная погода — удивительно солнечная и теплая для начала февраля, и Клер с Бриджит решили провести день на свежем воздухе. Позавтракав, они надели джинсы, кроссовки, свитера и поехали в зоопарк. Гуляли, смотрели на животных, разговаривали. Впервые за последние недели Клер чувствовала себя почти спокойно. Быть может, она сумеет прожить и без Ника? Правда, утешение в обществе Бриджит можно получать лишь изредка. Но надо принимать жизнь такой, как она есть, ничего не поделаешь.

— Тебе плохо без мамы, Клер? — спросила Бриджит, когда они медленно шли по дорожке зоопарка.

— Очень, дорогая. — Сейчас Клер уже было не так больно говорить о Китти, как в первые недели после ее смерти.

— Мне тоже плохо без мамы. — Бриджит засунула руки в задние карманы джинсов и начала разглядывать медведей гризли, разлегшихся на нагретых солнцем камнях. Клер посмотрела на девочку. Та была по-настоящему красива. Достаточно ярка и грациозна для того, чтобы в будущем работать моделью. Может быть, стоит поговорить о ней с Ритой?

— Ты расскажешь мне о своей маме? — спросила Клер. Бриджит повернулась к ней и кивнула, — Пойдем возьмем что-нибудь попить и присядем, — предложила Клер.

Они взяли по стаканчику сока и сели за столик. Бриджит начала свой рассказ.

— Мама умерла, когда мне было восемь лет. Но я помню ее. Она была очень красивая. У нас было мало денег. Мама рисовала мне бумажных кукол. Соседские девчонки завидовали мне. Когда она умерла, все изменилось. Папа пытался заботиться обо мне и брате, но у него не очень хорошо это получалось. Он стал много пить. — На лицо девочки набежала грусть.

— Что случилось потом?

— Когда мне было десять, а моему брату Шону — пятнадцать, папу убили в пьяной драке. — Девочка произнесла это безо всяких эмоций, и сердце Клер сжалось. — У нас с братом не было денег, и некому было нам помочь.

Непослушная прядь волос упала на лоб Бриджит. Клер захотелось пригладить волосы девочки, дотронуться до ее щеки и сказать, что все будет хорошо.

— У вас не было родных?

— Нет. У мамы есть сестра — тетя Кэтлин, но она уехала в Калифорнию или куда-то еще, и мы не знали, как разыскать ее. — Бриджит посмотрела на Клер ясными голубыми глазами. — Папа всегда говорил, что тетя Кэтлин — шлюха.

Клер вздрогнула. Не от того, что тетка Бриджит была проституткой, а потому, что девочка воспринимала это, как должное. Она произнесла «шлюха» так же спокойно, как могла бы сказать «учительница».

— Чтобы зарабатывать на жизнь, Шон начал продавать наркотики и, наверное, стал пробовать их сам. Соседи позвонили людям, которые занимаются детьми. Они приехали и отправили брата в центр по реабилитации, а я попала в этот детский дом.

— И с тех пор ты здесь?

Бриджит хмуро кивнула.

— Шона, наверное, уже выпустили, потому, что ему сейчас восемнадцать. Я все жду, может, он придет и заберет меня отсюда. Или кто-нибудь удочерит меня. — Она снова посмотрела на Клер своими чистыми яркими глазами. — Когда я познакомилась с тобой, я начала мечтать, как было бы хорошо иметь родителей, похожих на вас с Ником.

Клер сжала тонкие руки девочки в своих. Она хотела найти нужные слова. Но все уже было сказано.

Клер устала, но это была приятная усталость — желанное утомление вместо нервного напряжения последних недель. Она с улыбкой посмотрела на Бриджит, сидящую рядом на переднем сиденье «мерседеса». Если бы она могла сделать что-нибудь для этой девочки. Сколько покинутых, брошенных детей на свете! Клер понимала, что один человек не может решить все проблемы в мире, но если каждый справится хотя бы с одной… Она дотянулась до руки Бриджит.

— Что мы будем делать сегодня вечером? Перекусим в каком-нибудь ресторанчике? Или возьмем домой пиццу, и посмотрим пару фильмов по видео?

— Я… я бы хотела пойти куда-нибудь, — смущенно призналась Бриджит.

Наверное, ей нечасто приходилось бывать вне детского дома, подумала Клер. Надо было раньше догадаться и брать ее к себе на выходные.

— Хорошо. Тогда выбирай, куда мы пойдем, — сказала Клер, сворачивая на улицу, где находился дом тети Сузанн.

Но Бриджит не слушала ее.

— Клер, посмотри… — Она указала пальцем.

Перед домом ее тети был припаркован серебристый «лотос». Сердце Клер едва не выпрыгнуло из груди. Радом с машиной стоял высокий темноволосый мужчина, которого она узнала бы всегда и везде.

Что он делает здесь?

— Это Ник! — радостно воскликнула Бриджит. Клер подъехала к дому и выключила мотор.

Девочка распахнула дверцу и бросилась к Нику.

— Привет, красавица, — сказал тот, обнимая ее, но в то же время пристально глядя на Клер поверх головы Бриджит.

— Здравствуй, — сказала Клер, внутренне вся сжавшись.

Она окинула его взглядом, пытаясь понять, зачем он приехал. Ник был одет просто: потертые джинсы, кремовый свитер, коричневая вельветовая куртка.

— Здравствуй, Клер.

Клер продолжала стоять в неловком молчании. Она не понимала, что ему нужно, и потому не знала, что сказать.

Выпустив девочку из объятий, Ник заговорил.

— Я приехал из детского дома. Там мне сказали, что Бриджит с тобой. — Взгляд серьезных глаз говорил, что Ник совсем не рад этому. — Бриджит, — обратился он к девочке, — зайди в дом, пожалуйста. Мне надо поговорить с Клер наедине.

Бриджит, вопросительно посмотрела на Ника, потом на Клер. Та ободряюще улыбнулась ей.

— Все в порядке. Иди. Я приду через минуту.

Девочка нахмурилась, но подчинилась. Когда за ней закрылась входная дверь, Ник повернулся к Клер:

— Что за игру с ней ты затеяла?

Клер удивилась.

— Какая игра? О чем ты?

— Ты никогда не брала Бриджит домой раньше, когда жила со мной. Ты что, пытаешься использовать ее в своих целях?

— О чем ты?! Неужели я когда-либо давала тебе повод думать, что могу использовать ребенка в каких бы то ни было целях? Что это тебе пришло в голову?

— Ты ведь тоже разыграла меня, как шахматную партию, разве не так?

Клер пристально посмотрела на мужа. Она понимала, что тот рассержен, что его гордость ущемлена. Но при чем здесь Бриджит? Девочка не должна страдать.

— Я думала только о Бриджит, когда просила разрешения взять ее, — спокойно сказала она. — Я была в детском доме во вторник и разговаривала с Бриджит. Знаешь, я сказала ей, что мы разошлись. Она расплакалась, когда узнала об этом. — Клер отвела взгляд. — Когда я спросила, почему она так расстроилась… Девочка сказала, что мечтала, что мы удочерим ее.

Ник побледнел.

Клер была безжалостна. Пусть ему тоже будет больно. Она уже не помнила, что собиралась щадить чувства мужа, не помнила, что хотела выглядеть в его глазах эгоисткой. Что хотела взять на себя тяжесть развода. Сейчас Клер чувствовала только одно: она страдает, Бриджит страдает, и он тоже должен разделить вину за те проблемы, которые они создали. В конце концов, это была именно идея Ника Каллахэна — брак по договору. Ужасная идея…

— И теперь ты дразнишь девочку, тряся сладкой конфеткой перед ее носом? Чтобы ей было еще тяжелее расстаться со своими мечтами?

Эти слова обожгли Клер ледяным холодом.

— Ты, просто подонок!

— А я и не пытаюсь казаться лучше. Это ты все время изображала из себя совсем не то, что ты есть на самом деле.

Вся радость этого субботнего дня улетучилась. Клер чувствовала, как поникли ее плечи под тяжестью несправедливых упреков. Что она могла сказать? Между ними была такая стена недоверия, что никакие ее слова не оставили бы на ней даже вмятины.

— Бриджит одинока, Ник. Мы с тобой не оправдали ее надежд. Я только пыталась чуть-чуть поднять ей настроение. Вот и все. Кстати, и себе тоже.

— Ты можешь больше не беспокоиться о Бриджит. Ты права в одном: я действительно не оправдал ее надежд. Поэтому я позабочусь о девочке. — Он отправился к дому.

— Куда это ты? — с тревогой спросила Клер.

— Забрать Бриджит. Я отвезу ее домой.

— Нет, ты этого не сделаешь! — Ник остановился и не торопясь обернулся. — Если ты войдешь в этот дом, если попробуешь забрать девочку, я позову полицию.

— Ты не посмеешь.

— Посмотрим!

Несколько секунд они смотрели друг на друга. Клер видела, как у Ника подергивается нерв у левого глаза. Он еле сдерживал ярость. Но Клер тоже была рассержена. Она не могла допустить, чтобы Бриджит оказалась втянута в ту неразбериху, которую она и Ник устроили из своей жизни.

Наконец он направился к машине. Клер почувствовала облегчение и решила вернуться в дом, но Ник остановил ее.

— Мы еще не закончили, — сказал он резко, открывая дверцу машины.

— Следующий раунд будет в суде.