Музыкальные мифы. Книга 2

Добрый Консонанс и его Чудо-Остров

Злой волшебник ДИССОНАНС проснулся от холода.

«Брр! Как на полюсе! Вот что значит проклятый склероз. ...Забыл вчера наколдовать, чтобы у замка было лето, и проклятый климат ЛОКРИИ взял свое. Надо, пожалуй, меньше есть Тремоло, от него трясет, как в лихорадке, а потом и память отшибает».

ДИССОНАНС быстро оделся и вышел на улицу. Злой Ветер гнул деревья и швырял огромными пригоршнями дождя направо и налево. Казалось, мощные стены замка вот-вот рухнут от напора.

— Тьфу! Гадость какая! — проворчал ДИССОНАНС, вытирая мокрое лицо. — Ведь поломает мои цветы ЛЮГУБРЫ или смоет их чудесную черноту и мрачность.

— Эй! Ты что, с ума что ли сошел? Зачем сюда примчался? Неужели не мог обойтись без выкрутас?

— У-у-у! — завыл Ветер. — Не нравится? То-то же! Не тебе одному делать гадости! — и он так сильно дунул, что чуть не сшиб ДИССОНАНСА с ног.

— Дурак! Уймись сейчас же! А кто сторожит брата?

— У-у-у! — вновь взвыл Ветер. — Бои-и-ишься! Знаешь, что Консонанс не простит тебе зла, если освободится! — и Ветер вновь окатил ДИССОНАНСА ливнем. — Не бойся, твоего доброго братца стерегут мои дочки.

ДИССОНАНС чуть не задохнулся от ярости:

— Бестолочь! Сколько раз говорил: не оставляй КОНСОНАНСА без присмотра! Твои девки такие же ветреные, как ты. От них никакого толка. Хоть бы брата своего оставил.

— Его оставишь! Он улетел к своей ветреной подружке во ФРИГИЮ, шутить над этой мрачной Зеленой Коровой. Да и что может случиться с добреньким Консонансом, когда он сидит в клетке? Она же волшебная, и висит высоко. Кто туда заберется?

— Тьфу! Глупый, как пробка1 Не мозги у тебя, а сплошной шпик. Ведь сто раз говорил: не надейся на клетку. Этот добрячок всегда найдет лазейку и что-нибудь придумает. Я накажу тебя! — и ДИССОНАНС уже хотел вызвать фиолетовый огонь.

— Ой-ой-ой! Не надо-о-о-о! — взвыл Ветер. — Я знаю, ты хочешь меня послать в ЭОЛИЮ, к этим добрячкам, теплым ветрам. У них нет ни силы, ни мощи. Вечно играют с глупыми ласточками да гоняются за бабочками... Прости-и-и! Больше не бу-у-уду!

ДИССОНАНС плюнул:

— Ладно, лети скорей за БОЛЬШИМ СЕПТИМОМ ДоСием. Пусть будет здесь через пять минут. Я сам полечу к океану и прослежу, что там с КОНСОНАНСОМ.

А далеко-далеко, за сотни километров от мрачной и мокрой ЛОКРИИ, происходило вот что.

Высоко в небе, раскачиваясь в золотой клетке, сплетенной страшным 14-лапым пауком КвартДецом, сидел добрый Консонанс и, как всегда, поедал свои любимые консервы «Завтрак туриста». Его большая белая борода то и дело пачкалась рыбо-крупяным фаршем, и КОНСОНАНС из-за этого сердился: «Эх! Возня с моей бородищей! Наколдовать что ли, чтоб она совсем пропала?»

Но сам он при этом конечно же знал, что никогда с ней не расстанется.

Съев очередную банку и превратив ее в льдинку, КОНСОНАНС кинул ее в Тучу, охранявшую клетку снизу.

— Эй, ты! Серая!... Опять спишь?

Туча нехотя перевернулась с бока на бок, как всегда прослезившись, уронив на землю несколько ведер воды и, медленно перебирая толстыми губами, сказала:

— Ох... Что поделаешь. Старость не в радость. Что тебе?

— Что? Что... — проворчал КОНСОНАНС, — приоткрыла бы землю на минутку, я бы хоть что-нибудь поколдовал хорошее. А то ведь скучно.

— Ишь, чего захотел, — прошепелявила Туча. — Тебе откроешь, а Ветер тут же накажет. Разнесет в клочки, а потом жди, пока вновь соберешься по каплям. Небось где-то здесь летает.

— А где отец?

— Отец отправился проказничать во ФРИГИЮ, доводить там Зеленую Корову.

— Кого?

— Да эту... ВТОРУЮ НИЗКУЮ из страны ГАРМОНИЧЕСКИХ ФУНКЦИЙ. Отец давно за ней охотится.

— Так она во ФРИГИЮ сбежала?

— Сбежать-то сбежала. Да не сидится ей там. Климат не нравится. Цвет ее тела, видишь ли, тусклым становится.

— Ну и что же? — спросил КОНСОНАНС с удивлением.

— Вот она и бегает к царю ЛОКРИИ Мал-с’УмКвинту за изумрудами. Богатый царь. Говорят дает ей по целому ведру.

— Ну?!... — изумился КОНСОНАНС. — Не может того быть! Ведь он дружок братца ДИССОНАНСА — тот жаден до невозможности.

— Гы! Гы! Гы! — тяжело засмеялась Туча. — Ты думаешь он просто так дает? Нет уж. Держи карман шире... Она его выручает.

— Каким образом?

— Гы! Гы! — опять засмеялась Туча, почти проснувшись. — ВТОРАЯ НИЗКАЯ красит ему нос. — Гы!...

Тут и КОНСОНАНС не выдержал и, несмотря на все свое бедственное положение, тоже улыбнулся, представив картину, как грузная Зеленая Корова кисточкой рисует Мал’с-УмКвинту на носу звездочки и цветочки.

— Кисточкой что ли? — спросил он, смеясь.

— Гы! Гы! Вот чудак! — захохотала туча, и слезы огромными ручьями полились из ее глаз. — Гы! Гы! Вот насмешил. Корова... кисточкой. Гы! Гы! — и она вновь пролилась на землю уже страшным ливнем. — Гы! Гы! Кисточкой...

КОНСОНАНС с удивлением смотрел на Тучу, и в его улыбающихся глазах мелькнула интересная мысль: «А что, Туча-то посветлела. Да еще как. Глядишь, еще три, четыре таких смешочка и она совсем растает. А если рядом нет Ветреного Ветра, может я и землю увижу?»

— Чудак! — продолжала Туча, все еще смеясь и плача. — Она ему нос просто языком лижет.

— Ну и что?

— Как что? Вместо синего тот у Мал-с’УмКвинта становится зеленым. Во-о-о!

— Как огурчик, что ли?

— Гы! Гы! Гы! Нос-огурчик!

«Ага, — подумал КОНСОНАНС, — еще побелела! Сквозь тебя теперь даже вроде просвечивает».

— Ну, конечно огурчик. Что еще, — продолжал он вслух. — А потом, он его небось отрывает и ест.

— Что-о-о?!! — вскричала Туча, сама не замечая, что ее прежде густой и гулкий голос стал значительно слабей и тоньше. — Ест свой собственный нос? Гы! Гы! Гы!... А может он его еще и нарезает на тарелочке? Как салат? Гы! Гы! Гы! Гы! Гы!... Сала-а-ат...

Тело тучи вздрагивало от смеха все сильней и сильней.

— Гы! Гы! Гы! Салат!... — продолжала хохотать она, изливаясь крупным дождем. — Гы! Гы! Гы! — и даже попыталась раздаться громом. Но это уже у нее не вышло. — Гы... — засмеялась она в последний раз... и вдруг растворилась.

С огромной высоты, на которой находилась клетка с добрым волшебником КОНСОНАНСОМ от горизонта до горизонта был виден огромный Океан. Его зеленовато-серые воды медленно вздымались и падали. Казалось, будто Океан дышал могучей грудью.

КОНСОНАНС осторожно оглянулся... Сверху и с четырех сторон клетки как-будто ничего не произошло. Там преспокойно спали все пять оставшихся дочек Злого Ветра.

«Вот лежебоки! Тут хоть из пушек стреляй — не проснутся. Не в отца пошли. Тот носится, как сумасшедший, воет, ревет, ругается. Все грозится, что перевернет мою клетку. А эти... Этим все до лампочки... Где интересно их дядя? Ведь сейчас раздует тучи и закроет землю...

КОНСОНАНС внимательно всматривался, но Ветреного Ветра нигде не было.

— Вот это мне повезло! Неужели Ветреный Ветер улетел к своей подружке?... Пока его нет, надо попытаться сделать то, что я давно задумал.

А задумал добрый КОНСОНАНС создать такую страну, в которой все ее жители были самыми счастливыми на земле. И вот сейчас эту мечту вроде бы можно было осуществить.

КОНСОНАНС просунул сквозь прутья решетки белую бороду и стал ждать, когда ее трепетанье привлечет внимание птиц, летающих над волнами... Ждать пришлось не очень долго. Любопытные чайки, увидав необычное зрелище в небе, уже через несколько минут приблизились к клетке. Они летали вокруг нее и громко кричали.

КОНСОНАНС испугался: вдруг проснутся тучи и вновь скроют его за своими телами. Не станет видно землю, и тогда его волшебная сила будет ничтожна. Поэтому он стал лихорадочно вырывать волосок из своей бороды и скручивать его в маленький комочек.

— Птички, дорогие мои, не улетайте, пока я не кончу, — тихо шептал он в отчаяньи чайкам. — И те продолжали кружить рядом.

— Не кричите, родные! Я скоро... Я сейчас...

Комочек из волоса становится все меньше и меньше, все плотней и плотней, пока не превратился величиной с маленькое зернышко.

— Вот и все, — облегченно вздохнул КОНСОНАНС. — Теперь летите ко мне! — обратился он к птицам.

— На, возьми, — обратился он к самой красивой чайке с черными перьями на крыльях. — Брось это зернышко в землю, и ты сделаешь самое доброе дело на свете.

— А-айр! — крикнула чайка и, схватив зерно в клюв, вместе с подругами помчалась прочь.

КОНСОНАНС стал с тревогой следить за ними. И не напрасно... Вдруг небо почернело. Подул Яростный Ветер и стал гнать новые тучи к клетке с добрым волшебником. От этого порыва Ветра проснулись ленивые сторожихи КОНСОНАНСА и, увидев, что их сестра, обычно спавшая внизу клетки, исчезла, стали растекаться и заполнили ее место. Еще несколько секунд — и КОНСОНАНС вновь оказался изолированным в своей золотой тюрьме.

Вдруг раздался гром, и клетка закачалась из стороны в сторону. «Неужели дракон СЕПТИМ? Успеют ли чайки? — мелькнула страшная мысль.

А в это время его брат ДИССОНАНС верхом на БОЛЬШОМ СЕПТИМЕ ДоСии злобно кричал Ветру и Тучам:

— Скорей! Скройте клетку! Он ничего не должен видеть!.. А ты, и ДИССОНАНС стегнул СЕПТИМА ДоСия между ушей, — вперед за этими птицами!

Чайки торопились к берегу. Но тот был так далек.

«Не успеть», — с ужасом думали птицы и, напрягая последние силы, стремились удалиться от пастей настегавшего их чудовища.

СЕМИглавый ДоСий дышал, как разбушевавшийся вулкан. От него во все стороны разлетались дым и искры, а две средние головы беспрестанно выплевывали огромные яркие молнии.

— Скорей! — кричал ДИССОНАНС. — Сжигай их, проклятых! Чтобы знали, как прилетать к КОНСОНАНСУ! Вперед!

И расстояние между чайками и страшным драконом неминуемо сокращалось. Вот от огня ДоСия загорелись первые три птицы. Вот камнем упали в океан четвертая, пятая. И только еще три птицы (в то числе и с черными перьями на крыльях) находились в недосягаемости страшилища.

— Жги их! Жги проклятых! — взвизгнул окончательно взбешенный ДИССОНАНС, и со всей силой всадил в шею ДоСия нож. Дракон аж прыгнул на лету. Так жестоко ДИССОНАНС не обращался с ним давно. От боли, от обиды старый СЕПТИМ напряг все силы и со всей мощью полыхнул пламенем.

Две птицы тут же сгорели дотла, а на черноперой чайке загорелся хвост и кончики крыльев.

«Ой, это кажется конец! — мелькнула мысль в ее маленькой головке. — Скорей в воду, там я затушу огонь». — и она камнем ринулась вниз. Но уже у самой воды огонь опалил ее грудь, и, упав в воду, она стала тонуть... Тело птицы медленно опускалось ко дну, а Чайка, уже мертвая, все еще сжимала волшебное зернышко в клюве.

Но вот она коснулась первых кораллов, и от легкого удара клюв ее раскрылся. Зернышко, которое ей дал КОНСОНАНС, медленно вывалилось и дотронулось до дна. И тут... Дно океана заволновалось. Зашевелились горы кораллов. Мутным потоком стал подниматься ил и песок.

Вдруг раздался ужасный гул, и страшный взрыв потряс все вокруг. Из недр разверзшейся земли огромным огненным потоком хлынула лава. Соприкасаясь с водой, она тут же застывала, нарастая каменным холмом.

А над океаном носился испуганный СЕПТИМ. Он и ДИССОНАНС недоумевали, что происходит с океаном. Тот буквально кипел под ними. Огромные клубы пара и дыма вырывались из недр, а волны, накатываясь друг на друга, стремительно неслись вдаль.

И вот из пучины показался совсем маленький остров. Он рос буквально на глазах.

СЕПТИМ ДоСий и ДИССОНАНС со злостью обстреливали его огнем и молниями. Но ничто не помогало. Остров рос все больше и больше.

Так продолжалось несколько часов. ДИССОНАНС даже несколько раз вызывал фиолетовый огонь, но и это не могло разрушить волшебства КОНСОНАНСА.

Наконец, обессиленный дракон взмолился:

— Все! Не могу больше! Летим домой. С этим островом ничего не сделаешь. Он все равно растет беспрерывно.

— Дурак! — вскричал ДИССОНАНС, — а вдруг это какое-то сверхдоброе изобретение братца? Ты знаешь, сколько неприятностей оно может принести всему моему миру?

— Да брось. Повелитель! Ты же видишь — это пустой остров. Что от него будет?.. Летим!

Для порядка они облетели остров еще раз и, убедившись, что действительно он пуст, стали подниматься вверх, к золотой клетке.

— Ветер!!! — взвыл ДИССОНАНС. — Где ты?!

— Зде-е-есь, — глухо ответил Яростный Ветер.

— Молодец, старик, что прилетел и спрятал этого... — ДИССОНАНС показал в сторону КОНСОНАНСА — Теперь ты, а не твой сын, будешь охранять его. И смотри у меня: если твои ленивые внучки еще раз заснут и забудут, для чего их сюда согнали, я их всех превращу в Снег и Дождь. Останешься без внучек. Вот так-то!.. И, главное, отлупи как следует, своих сыночков. А я их накажу по-своему.

— Давай, — обратился он к ДоСию, — летим домой!

— Не могу-у-у! — завыл ДоСий. — Смотри, кровь хлыщет!

— Это? Ерунда! — ДИССОНАНС закрыл глаза, вспыхнул фиолетовый огонь, и СЕМИглавый СЕПТИМ облегченно вздохнул.

— Ну все. Теперь не больно, СЕПТУША? Летим.

Вскоре дракон и его страшный седок скрылись за горизонтом.

Всю ночь Яростный Ветер подлетал к острову, смотреть, что с ним происходит. Но все было по-старому. Остров продолжал расти, и больше ничего. Под утро Ветер еще раз проверил, плотно ли его внучки Тучи спрятали золотую клетку, и, убедившись, что все в порядке, улетел к себе домой.

КОНСОНАНС же сидел в углу клетки, тихо пел заунывную песню и думал: «Вот что значит быть добрым. Вечно не везет. Любой сильный тебя обидит — и хоть бы что. Хотел сделать, как лучше, а получилось... И птиц зря погубил.»

Рассвет наступил неожиданно. Слабый Луч солнца, с трудом пробив тучи, упал на новорожденный Остров. И, едва он коснулся земли, как произошло чудо: в этом месте появился маленький зеленый росток, который стал тянуться вверх и буквально через несколько минут превратился в огромное дерево, в центре которого было видно дупло.

Луч солнца, любопытства ради, решил заглянуть туда и увидел прекрасную молодую женщину, которая спала, широко раскинув руки. Ее пушистые темные шелковые волосы рассыпались веером, как драгоценный мех. Алые губы тихонько вздрагивали во сне и будто шептали. Гладкая нежная кожа щек и шеи отливала матовым светом, а черные, как смоль, брови напоминали двух маленьких соболей, уснувших у небольшого, чуть вздернутого носика.

Женщина была одета в великолепное золотистое платье со множеством карманов, отделанных драгоценными камнями. Рядом с ней лежала усыпанная алмазами корона — чудо ювелирного искусства.

Любопытный Луч решил посмотреть в глаза женщине... И вот от этого прикосновения пушистые ресницы зашевелились и широко открыли огромные синие озера, полные лучезарным светом.

— Ах! — вздохнула женщина и потянулась. — Где это я?

Ее руки стали ощупывать дупло и наткнулись на корону.

— А это что?

Луч солнца перебежал с ее лица и подсветил драгоценные алмазы. Переломившись во множестве камней, он вспыхнул десятками разноцветных бликов и осветил странное жилище.

— Хм! — невозмутимо сказала женщина. — Корона? Откуда она здесь? И что это за шалаш? Уж не тот ли, в котором Ленка с Зинкой когда-то прятались? О нем мне очень давно прапрадедушка рассказывал...

Она приподнялась и подвинулась к круглому выходу. — Боже, как высоко! Как же я слезу? Может кто вытащит меня отсюда? — и она попыталась слабо крикнуть: — Люди-и-и... Ау-у-у...

Но кроме шума прибоя ничего не было слышно.

Не на шутку испугавшись, женщина крикнула сильнее. Но результат оказался прежним. Еще несколько попыток так же были безуспешны.

— Ой! Что же со мной будет? Я так и останусь в этой норе?

И, отважившись, женщина решила попробовать спуститься на землю. Осторожно ухватившись за края дупла, она уже хотела было спрыгнуть, но тут вспомнила о короне.

«Вот, глупая! Чуть не забыла ее. А мне она наверное пойдет», — и она надела корону на голову.

Та была сделана как-будто для нее.

«Вот теперь попробую спуститься».

Ухватившись за края дупла, женщина перекинула сначала одну ногу, а затем, поддерживая себя на руках, вторую. Спрыгнув на землю, она упала, немного поранив себе руки. Корона слетела у нее с головы и покатилась в сторону моря.

— Ой! — вскочила женщина и торопливо побежала за ней. Хотя женщина и торопилась, однако бег ее был необыкновенно ровен.

Вновь одев корону на голову, она почувствовала неодолимое желание обойти дерево. Сделала шаг, другой и... как заводная кукла, стала равномерно и без остановок шагать небольшими одинаковыми шагами, при этом равномерно прищелкивая пальцами.

— Да что же это такое со мной происходит? И кто я такая? Может кот ученый? — удивилась женщина. — Что это я так равномерно двигаюсь и никак не могу остановиться? С ума сойти можно!

Так она шагала довольно долго. И за это время она успела оглядеть свои владенья.

Остров был большой, так как с одной стороны его виднелся только берег, уходивший за горизонт, а с другой — без конца простиралась каменная пустыня.

«Жуть какая-то! — вздрогнула женщина. — И, главное, я одна в этом безлюдьи. Тут и от голода недолго умереть,» — думала она.

Именно при этой мысли ее рука машинально полезла в один из карманов и... нащупала там мандарин. — «Хо! Хо! Интересно! Откуда же он взялся?»

Она очистила мандарин и, отламывая каждую дольку, стала поедать, одновременно не переставая шагать. Один шаг — одна доля, один шаг — одна доля.

Съев мандарин, женщина полезла в тот же карман и с удивлением вновь обнаружила там новый. — «Волшебство какое-то! Такого быть не может! Что эти мандарины неистощимы что-ли?»

Съев по долькам и второй мандарин, женщина убедилась, что в кармане у нее лежит третий. «Ну, слава богу, хоть с голода не умру благодаря этим мандаринам».

Успокоенная такими мыслями, она все еще шагала и шагала, даже не пытаясь остановиться. И вновь, и вновь щелкала пальцами. Потом она залезла в другой карман и опять с удивлением обнаружила там... пули.

— Фу! Какая гадость! — сказала женщина и тут же их выкинула. Но пули вдруг вспыхнули ярким огнем и зажглись фейерверком.

— Хо! Хо! Опять чудеса! — радостно вскрикнула женщина и, сунув руку в тот же карман, вновь обнаружив в нем пули, стала с восторгом кидать их вверх. — Ура! Салют! Салют в мою честь! Это же здорово! И уже не так скучно.

И тут она почувствовала легкий дурманящий запах, исходящий от дерева. Глянув на верх, она с радостью обнаружила, что дерево сплошь покрыто цветами.

Каких только красок там не было: желтые и красные, белые и черные, фиолетовые и розовые, бордовые и салатовые. Все цветы были разных размеров: от самых маленьких, величиной с ноготь мизинца, и до огромных, величиной с таз. И каждый цветок пах только ему присущим запахом.

На миг женщина даже остановилась от удивления, и тут же из дупла раздался звонок. — Ох, что это! — вскрикнула женщина и побежала к дереву. Звонок тут же смолк.

— Странно, — женщина вновь остановилась. И звонок опять ожил.

— Да, тут может быть все, что угодно, — решила женщина. Она подошла к дереву, чтобы сорвать хоть один цветок и приколоть его к себе на грудь. Но, как только протянула руку, все цветы разом опали.

Женщина уже ничему не удивлялась. Она присела на ковер из лепестков и стала ждать, что будет дальше...

А дальше на месте цветов стали расти разноцветные и разновеликие орехи.

— Это прекрасно! — с удивлением говорила сама себе женщина. Теперь я уже точно не умру с голода... К мандарину — да еще и орехи! Жить можно. — И она вновь защелкала пальцами.

А орехи росли и росли. И вдруг женщина услыхала кудахтанье, похожее на куриное. — «Ха! Куры? Откуда они взялись?» — подумала женщина и стала осматриваться. Вокруг ничего, кроме появления травы, не изменилось. «Но откуда же я слышала кудахтанье?»

Она подошла к дереву и стала прислушиваться: кудахтанье раздавалось из орехов.

«Опять все те же чудеса», — подумала женщина.

В это время один их орехов, висевших на нижней ветке, вдруг прямо на глазах стал черным.

«Может он портится?» — женщина подобралась к ореху и осторожно постучала.

«Кто там?» — произнес неприятный голос.

Женщина с испугом отдернула руку. «Ой!» — вскрикнула она. Но орех молчал.

Женщина вновь постучала...

— Алло, войдите! — раздалось из ореха.

— Боже! Да что же это творится?

А черный орех тем временем раскачивался на ветке, как живой. Женщина схватила его обеими руками и осторожно положила на траву. Орех лежал неподвижно.

Женщина выжидала, что произойдет. Но орех не шевелился. И дамское любопытство взяло верх. Женщина подняла камень, валявшийся рядом и осторожно стукнула им по скорлупе.

— Войдите! — вновь раздался голос. Женщина стукнула по ореху сильнее. Тот раскололся, и из него на свет появилась огромная Ворона.

— Пр-р-ривет! — прокаркала она. — Я — Р-р-рита! А тебя как звать-то, тетка?

— Я... Я не-с знаю, — сказала женщина, заикаясь.

— Хм! Ну и глупа же ты! Каженный человек должен знать, как его зовуть... И что ты тута делаешь?

— Сама не знаю, слушаю, как кудахчут куры.

— Что-о-о? — удивилась ворона. — Какие энто куры?

— Да те, что кудахчут на дереве. Слышишь?

— Энти? — Ворона показала на орехи. — Глупая — энто же не куры, а твои слуги.

— Какие слуги? Я никого не знаю.

— И-их ты! Опять за свое: «Ня знаю, ня знаю...». Ты ж царица, милая!

— Не знаю, кто я. Но корона у меня есть.

— Ну, раз есть корона — значится Царица, — сказала Ворона многозначительно. — А раз уж ты Царица, то и слуги у тебя должны быть. Эвон они! Ишь, висят на дереве! И я даже знаю, как их кликают.

Женщина удивленно на нее взглянула.

— Мене как завать-то? А? Рита! — сама себе ответила Ворона. — А энти-то — «РИТМИЧЕСКИЕ ДЛИТЕЛЬНОСТИ» и «РИТМИЧЕСКИЕ ФИГУРЫ». Вот!

— И их так много?

— Ну, не так уж много-то. РИТМИЧЕСКИХ ДЛИТЕЛЬНОСТЕЙ всего-то одиннадцать.

— Ух! Сколько!

— А энтих, РИТМИЧЕСКИЙ ФИГУР, — как ни в чем ни бывало продолжала Рита, — энтих, конечно, больше.

— Да, но ты посмотри, сколько там желтых орехов. Что это?

— Хм! И хто их знаит, — отвечала Рита.

В это время довольно большой белый орех вдруг стал раскачиваться из стороны в сторону.

— Слухай, поспе верно, — прокаркала Рита. — Рви его!

— Но он же белый! А у тебя был черный. Значит спелые — это черные, — возразила женщина.

— Ну и глупа же ты! Смотри, экой он толстый! И качается. Сичас падет! А ежели там хто-то сидит? То вмиг разобьется. Что тады делать будешь?

Женщина подошла к ореху и на всякий случай опять постучала. Но орех молчал.

— Вот... Видишь... Молчит, — сказала она Рите.

— Ну?.. Могёт они еще и говорить-то и не умеють. А? Рви!

Женщина осторожно сорвала орех и положила на землю. Орех сначала лежал неподвижно, а затем вдруг тронулся с места и покатился.

— Дяржи яво! — завопила Рита. — Падет в воду — уплыветь!

Женщина с трудом остановила орех и постучала по нему.

«Может откликнется?»

И точно: скрипучий голос проговорил: «Да выпустите меня скорей!»

— Сейчас! Сейчас! Я только возьму камень, — сказала женщина. Минутку!

— Смотри, не трахни ему по башке! — крикнула Ворона Рита. — А то дурня какого-нибудь ослободим. Эвон хлопот будеть!

Женщина осторожно разбила орех и оттуда выскочил... Козел.

— Ме-е-е-е! — закричал он и принялся прыгать. — Ме-е-е!

— Что «Ме-е-е»? — хором спросили обе обитательницы острова.

— МЕ-Е-ЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ! — сказал Козел.

— Что-о? — удивились обе.

— Тебя зовут «МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ», — сказал Козел, обращаясь к женщине. — Я это точно знаю.

— Откуда?

— А вот знаю — и все. У тебя в кармане должен быть еще метр и пули. Вот.

— Точно. Пули у меня есть. Смотрите! — и МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ, взяв горсть пуль, кинула их вверх.

Затрещал разноцветный фейерверк, и Козел радостно подпрыгнул.

— Я же говорил! Говорил! — кричал он.

— Но вот метра у меня нет, — сказала МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ.

— А ты посмотри получше! Найдешь.

МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ полезла в один карман — вытащила из него мандарин. Предложила его Козлу. Полезла еще за одним и протянула Вороне Рите. Но та отказалась.

Потом она полезла в другой карман — вытащила пули и вновь бросила их вверх. Развела руками: — Все!

— А ты ищи лучше. Должен быть еще карман, — настаивал Козел.

МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ ощупала великолепное платье... И точно обнаружила карман, в котором лежал метр.

— Вот! Я же говорил! — прыгал козел. — Есть! Есть!

— Прекр-р-расно! — вскричала Ворона Рита, обращаясь к МЕТРИЧЕСКОЙ ПУЛЬСАЦИИ. — Таперича ты будешь нам одёжу шить!

— Но я же не умею! — возмутилась МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ.

— Ничего, научим! — хором сказали Козел и Рита.

— Слухай, рогатый! А тебя как кличут? — спросила Рита, обращаясь к Козлу.

— Гаврила, — сказал тот почему-то смущаясь и слегка краснея.

— Ну, Гаврила, так Гаврила, — заметила МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ и, как всегда, ровными шагами пошла к дереву, бросая на каждом шагу себе в рот дольку мандарина.

В этот день орехи больше не созревали. Делать было нечего, и вся троица поэтому рано улеглась спать. МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ устроилась прямо на траве, подложив себе под голову Козла Гаврилу. Ворона же Рита залетела в дупло.

Ночью в небесах стали происходить чудеса. Громыхал гром, сверкали молнии. Но на остров не упало ни одной капли дождя.

От этого грохота в страхе проснулась МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ и с ужасом уставилась на громадного СЕМИглавого дракона, брызжущего огненной лавой над островом.

— Сожгу! Спалю! — кричали его головы. Но огонь, пепел и дым никак не могли проникнуть на остров, постоянно натыкаясь на какую-то невидимую преграду.

— Какой кошмар! — шептала МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ.

— Ужас! Мы все тут погибнем! Сгорим!

Потом на одной из голов она заметила человека с лысым черепом и ужасно большими глазами, который кидал на остров огромные молнии. Но и они отскакивали от невидимой преграды, обжигая искрами лапы СЕПТИМУ.

Через десяток минут, увидав всю бесплодность попыток СЕПТИМА и ДИССОНАНСА, МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ совсем успокоилась и даже с любопытством стала наблюдать происходящее, время от времени равномерно прохаживаясь вокруг дерева и поедая дольки мандарина. А однажды, желая подзадорить СЕМИглавого змея, она вытащила из кармана пули и устроила салют.

Увидав огни фейерверка, ярко вспыхнувшие над проклятым деревом, ДИССОНАНС и СЕПТИМ разразились ужасающим хохотом, посчитав, что им удалось пробить невидимую защиту.

— Ха! Ха! Смотри! Мы пробили проклятую стену! — вскричали три головы СЕПТИМА. — Теперь мы сожжем это дерево с проклятой бабой.

— Ха! Ха! Ха! — вторил ДИССОНАНС. — Сейчас от острова останутся одни камни! Давай, жги их дальше!

Но остров оказался неприкасаемым.

Убедившись в своей ошибке, оба разразились ужасающей бранью в адрес какого-то КОНСОНАНСА, Метрической Пульсации, Козла и дуры Вороны, которая тут же проснулась и с любопытством выглядывала из дупла. Но ничего так и не могли сделать.

Поэтому, покружив для порядка над островом, они вскоре улетели. Шум и грохот стихли, и над островом нависла тишина, нарушаемая лишь плеском волн и звучащей откуда-то сверху прекрасной музыкой.

— Ох! Господи! Страсти-то какие! Страсти-то! Чуть не померла! кричала Рита. — Ох, боже!

— Да помолчи, ты, балаболка, — сказал Козел, все еще трясясь от страха. — Пронесло вроде... Давайте, бросим еще салютика, да будем спать. Думаю, что больше ничего страшного не случится.

— Да уж. Пошли. А то я так устала сегодня, — сказала МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ и вновь улеглась на траву.

Солнце давно взошло, а обитатели Острова еще спали, как убитые. Наконец после полудня первой проснулась Ворона Рита. Почистила перышки клювом, протерла глаза и..., выглянув из дупла, не узнала окружающего пространства.

Вчера еще почти пустынный остров зарос огромным количеством цветов и густым кустарником. Отчего вокруг стоял пряный аромат цветочного коктейля.

— Кар-р-р! — вскричала Рита. — Вставайте! Смотрите-ка! Что делается! Карр!

МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ и Козел вскочили, как ошпаренные. — Ой! Что случилось? Где я? — вскрикнула МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ спросонья.

— Да здеся ты! Здеся! На острове! — ответила ей Рита.

— Господи, а ты кто такая?

— Ну вот, снова у ней скляроз. Ничего не помнит... Слухай, милая, а ты хоть знаишь, как тя кличут?

— Забы-ы-ыла, — чуть не заплакала МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ.

— Ме-е-е... — закричал Козел.

— Ах! Вспомнила! Вспомнила! «МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ!» Спасибо тебе, козлик.

— Да не козлик я, а Гаврила, — обиделся Козел.

— Ну и ладно. Гаврила, так Гаврила. Запомню.

«Врет, — про себя прокаркала Рита. — Не Гаврилой его зовут. А Васей, наверное».

— Ну ладно, кончайте спорить, — сказала она уже громко.

— Смотрите, сколько орехов созрело! Давайте лучше посмотрим, кто там.

МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ приподнялась на цыпочках и осторожно сняла самый большой белый орех. Все трое стали его разбивать. Но скорлупа никак не поддавалась.

— Фу! — взмолилась МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ. — Не могу! Устала.

— Вот еще, — сказал Козел Гаврила, — я сейчас подтолкну орех вон к тому большому камню, а ты попробуй его стукнуть.

— Таким здоровым? Мы же убьем того, кто там находится, прошептала, будто кого-то испугавшись, МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ.

— А ты осторожно.

МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ подняла камень и ударила по ореху. Он распался на две части и из него вышли... две толстые тетки, одетые в белые фартуки с половниками в руках.

— Ух! Кто энто? — удивилась Рита.

— А животы-то, животы! — вскрикнул Козел.

— Ну и что, что животы большие и белые? Они такие и должны быть у нас. Мы же — «РАЗ, ДВА», поварихи ПОЛОВИННЫЕ, — ответили толстухи, еле-еле выговаривая каждый слог.

— Да? — спросила МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ. — И что вы собираетесь готовить, если у нас на острове ничего, кроме этого дерева, нет.

— Ну... Это ерунда! «РАЗ, ДВА». Это мы сейчас, — опять протянули ПОЛОВИННЫЕ и, подойдя к берегу, стали кричать:

— ГУ-УСЬ! ГУ-УСЬ!, — при этом громко хлопая в ладоши два раза.

Однако ничего не произошло.

— Давайте кричать вместе, — обратились Половинные к Метрической Пульсации и ее друзьям. — Только, «раз, два», при этом громче хлопайте в ладоши.

— ГУ-УСЬ! ГУ-УСЬ! — стала орать вся компания. — ГУ-УСЬ!

И вдруг далеко в небе появилась стая белых гусей и стала приближаться к Острову.

— Вот! Видите! Мы говорили! — радостно закричали Половинные. — «РАЗ, ДВА», кричите еще!

— ГУ-УСЬ! ГУ-УСЬ! — хлопая два раза в ладоши орали все присутствующие. — ГУ-УСЬ!

И гуси пошли на посадку, прямо на берег океана.

— Лови их! — закричали ПОЛОВИННЫЕ. — Теперь они никуда не денутся! Давай вон того, жирного!

Все бросились за огромным серым гусем с белой шеей. Тот попытался было взлететь, но какая-то неведомая сила держала его на приколе. Он лишь отбежал в сторону, тяжело переваливаясь с бока на бок.

Первым к гусю подбежал Козел Гаврила и со всей силы боднул его рогами. Гусь развернулся и, страшно зашипев, бросился на обидчика. Гавриле бы не сдобровать, если бы ему на подмогу не прибежали остальные и не повалили гуся на землю. Одна из половинных схватила половник и со всей силы ударила гуся по голове.

— РАЗ, ДВА! Вот и все, — сказала она. Гусь только успел вскрякнуть и тут же свалился бездыханным.

— Оx! Что же мы наделали? — и в испуге вскрикнула МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ. — Ведь он мертв?

— Конечно мертв, царица. А ты как думаешь? — опять с трудом выговаривая каждый слог, сказала повариха. — Сейчас мы, раз, два, из него сварим чудесный суп. — И, схватив гуся под мышку, преспокойно понесла его к дереву.

Из кармана своего фартука она достала спички.

— Сестрица, — обратилась она ко второй ПОЛОВИННОЙ, — «РАЗ, ДВА», — быстренько наломай веток и разжигай костер! РАЗ, ДВА! Потом возьми скорлупу от нашего ореха, мы сделаем из нее отличный котел! — и, не глядя ни на кого, уселась ощипывать несчастную птицу.

Суп удался на славу. Все были довольны.

— Вот это мастера! — говорила МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ. — Назначаю вас придворными поварихами... А Риту... Риту назначаю моим Министром.

— Ме-е-е! — проворчал Козел Гаврила. — А ме-е-еня?

— Ну, а тебя... — МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ задумалась.

— Тебя помощницей по иностранным делам.

— Ме-е-е... — удивился Гаврила, — а где же тут иностранцы? Неужели эти гуси?

— Конечно! Конечно! Они иностранцы. Ты гуляй с ними вместе и изучай их язык. А заодно следи, чтобы не улетели.

— Не улетят, — как всегда уверили ПОЛОВИННЫЕ. — Крикнешь им: «ГУ-УСЬ!» и ударишь два раза в ладоши — они будут тут, как тут.

— Эх! Разговорились! Пора работать, — перебила всех Рита.

— Ишь как болтаются орехи. Верно там другие РИТМИЧЕСКИЕ ДЛИТЕЛЬНОСТИ созрели. Срывайте энтот! Черный с четырьмя листьями. Он шатается сильнее всех, сичас упадет!

МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ подбежала к дереву, протянула руки. И во время: орех сам сорвался с ветки и чуть не упал мимо. МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ только положила его на землю, как он раскололся и оттуда выскочило ЧЕТЫРЕ дядьки с черными лицами, одетые в черные одежды. В их больших, похожие на болотные сапогах были видны ЧЕТЫРЕ бомбы.

— Ох! — опять испугалась МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ. — Кто вы?

— Да не бойся, царица! — перебивая друг друга, заговорили ПОЛОВЙННЫЕ. — Это наши племянники.

— Разрешите представиться: Дядьки Бомы! — сказали вновь прибывшие МЕТРИЧЕСКОЙ ПУЛЬСАЦИИ. — Мы будем твоими охранниками. Кто посмеет тебя обидеть, мы того сразу бомбой! По башке! Только прикажи!.. Смотри, какие мы бравые!

И дядьки БОМы, построившись в ряд, запели свою любимую песню:

МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ смотрела на бравых молодцев, а затем, будто завороженная, пошла за ними. Все пятеро шагали вокруг дерева и очень четко и в ногу и громко напевали:

— Ну вот, теперь у меня своя гвардия! Это прекрасно! Ну-ка, мальчики, помогите сорвать мне еще вон ту гроздь небольших черных орешков!

Один из Бомов легко подхватил Метрическую Пульсацию на руки и приподнял. МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ стала срывать орехи один за другим, отдавая их остальным БОМам. Орехов оказалось ВОСЕМЬ.

— Ну что? Давайте освободим их. Кто бы там мог быть?

— Судя по цвету тута наверныть опять РИТМИЧЕСКИЕ ДЛИТЕЛЬНОСТИ, — многозначительно сказала Рита. — Я их всегда чувствую.

Расколов орехи, все увидели спящих в них восьмерых девочек, у каждой из которых была заплетена длинная черная косичка.

— Эй, девоньки! Просыпайтесь! Пора вставать! — крикнул Козел Гаврила и заме-е-екал.

Но девочки спали, как убитые.

— А может они мертвые? — затянули свою речь ПОЛОВИННЫЕ. — Давайте вытащим их из скорлупок и положим на цветы.

Одна из ПОЛОВИННЫХ взяла сразу четыре «ВОСЬМУШКИ» (так их теперь все звали) и осторожно положила на траву. То же сделали и Дядьки БОМы, КАЖДЫЙ из которых взял лишь ПО ДВЕ девочки.

— Ой! — вскрикнула Рита, — смотрите-ка, чего энто у них на руке?

У одной из «ВОСЬМУШЕК» задрался рукав на блузке, и под ним блестели часы.

— Ах! Часики! — воскликнула МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ. — Я возьму их себе! Ведь я же царица, как ни как!.. Ну-ка, козлик, сними часики.

Гаврила глянул на нее удивленно.

— Царица, разве так можно?

— Ну уж! Не знаю, как вам, а нам, царям, все дозволительно. Снимай!

Гаврила послушно подошел к спящей и поднял ей рукав. Все окружающие ахнули:

— Ой! Сколько много!

На руке у девочки блеснуло ВОСЕМЬ часов.

— От энто да! — каркала Ворона. — Могет и у других столько же? Давайте глянем!

И все бросились осматривать других восьмушек. И у тех оказалось по ВОСЕМЬ часов.

— Ну, тем более ничего страшного не случится, если я возьму одни часики себе, — сказала МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ. — Снимай!

Козел подошел к одной из ВОСЬМУШЕК и, поддев рогами, снял часы. Как только те упали на землю, девочка открыла глаза, приподнялась и, громко вскрикнув, упала. Изо рта у нее выступила пена, она стала дергаться и вскоре затихла.

— Ой!.. Она кажется умерла? — удивленно спросила МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ.

Все, отвернувшись от нее, молчали.

— Но я же не знала, — оправдывалась та. — Я думала... царям все можно.

— Можно! Можно! — ворчала Рита. — Да не нужно! Эвон как!

— Что же делать?

— А что в таком случае делают? «РАЗ, ДВА»! Хоронить ее будем, — тихо промолвила ПОЛОВИННАЯ и, отойдя в сторону, она вместе с сестрой стала разгребать половником прибрежную гальку.

Все стояли грустные. Затем БОМы подошли к мертвой ВОСЬМУШКЕ.

— Снимите с нее остальные часы. Не пропадать же добру, — тихо смущаясь, сказала МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ. — У нас и так ничего нет на острове.

Бомы послушно выполнили ее приказание, положили часы на землю и понесли ВОСЬМУШКУ к яме... Углубив ее, они уложили девочку головой к солнцу и засыпали галькой.

— Ну, ладно, хватит печалиться. Мы ее не знали, — сказала МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ. — Давайте лучше подумаем, как разбудить остальных Восьмушек. Смотрите, они тоже лежат, как мертвые.

Все тронулись по направлению к дереву.

— Да постойте вы! — крикнула МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ. — Возьмите себе часы. Пропадут ведь!

Нехотя вернулись. И каждый надел часы на руку. Козлу Гавриле их прицепили к передней правой ноге. Только одной Вороне Рите часов не досталось.

— Ничего, — прокаркала она, — я и так, по солнышку время определю.

— Слушайте: РАЗ, ДВА! А ведь мои часы играют! — вдруг закричала одна из ПОЛОВИННЫХ.

Все прислушались. Из ее часов раздавалась красивая музыка, напоминавшая МЕТРИЧЕСКОЙ ПУЛЬСАЦИИ ту, что она с Козлом и Ритой слышала после нападения на остров СЕМИглавого зубастого СЕПТИМА.

— Да ведь энто будильник! — прокаркала Ворона. — А ну-ка смотри, коий у тебя час.

— Семь вечера, — протянула ПОЛОВИННАЯ.

— А у меня пять, — медленно сказала другая.

— И у ме-е-еня тоже, — проблеял Козел.

— Ха! Так у тебя же часы переведены на будильник, — многозначительно прокаркала Рита, мельком взглянув на циферблат первой ПОЛОВИННОЙ.

Все стали разглядывать и вертеть часы, останавливая и переводя их ход.

— И у меня будильник! Слушайте! — гаркнул один их ЧЕТВЕРТЕЙ БОМОВ.

— И у нас! — подхватили одновременно трое других.

Разнообразная музыка звучала со всех сторон, и все на время забыли о том, что они должны были разбудить спящих ВОСЬМУШЕК. Грустная МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ тоже машинально крутила свои часы — и вдруг они заиграли особенно громко:

Все в изумлении оглянулись.

— Что-о-о такое? — промекал Козел.

— Сама не знаю, — ответила МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ.

— У меня на часах стоит 8 вечера.

«ДиЛи, ДиЛи, ДиЛи Бом! ДиЛи, ДиЛи, ДиЛи Бом!» — проиграли часы второй раз. И тут произошло чудо. Все спящие ВОСЬМУШКИ дернули своими черными косичками, потянулись и встали из своих скорлупок. Они схватились за руки и, встав в круг, стали танцевать, напевая:

В конце их песни все ЧЕТЫРЕ ЧЕТВЕРТИ БОМА, как по команде, топнули ногой и мгновенно застыли.

— Каррр! Чудес-с-а-а-а! — вскричала Ворона Рита. — Каррр!!

— Кто вы и как вас звать? — нарушила тишину МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ.

— Мы — РИТМИЧЕСКИЕ ДЛИТЕЛЬНОСТИ «ВОСЬМУШКИ».

— Ах! — вздохнули все машинально.

— Мы же вас так и называли, — сказал один из БОМов.

— Да. Нас в семье ВОСЕМЬ, — продолжала ВОСЬМУШКА.

— Ой! Ой! — всполошились остальные, — а где же наша сестрица «Ди»?

И они вдруг забегали, засуетились. Потом почему-то стали развязывать свои пояса. Каждая пара сплела из них крепкий черный жгут, вытянула кверху руки и застыла в ожидании. Только одна ВОСЬМУШКА не знала, что ей делать. Она села на траву и горько заплакала.

— Ой-ой-ой! Что теперь будет! Неужели я, несчастная, должна буду стать ЗАТАКТОМ?! Ой-ой-ой!

Все обитатели Острова, не понимая случившегося, стояли, раскрыв рты от изумления.

— Ой-о-ой! — продолжала плакать ВОСЬМУШКА.

— Да что же это такое? — первой опомнилась ВТОРАЯ ПОЛОВИННАЯ. — «РАЗ, ДВА!» так и будем стоять, открыв рот? Объясните, что все это значит! — обратилась она к Восьмушкам.

— Объясните! Объясните! — хором выкрикнули все остальные.

— Дело в том, что мы просыпаемся только по будильнику, — начала свой рассказ одна из двух ВОСЬМЫХ, сцепленных шнурком, — и будит нас будильник всегда в 8 часов. Все равно когда: утром или вечером. И, как только мы просыпаемся, то должны тут же образовывать РИТМИЧЕСКУЮ ФИГУРУ ИЗ ДВУХ ВОСЬМУШЕК — вот поэтому мы и связываемся черным шнурком. При чем ПЕРВОЙ ВОСЬМУШКОЙ в этой РИТМИЧЕСКОЙ ФИГУРЕ всегда бывает «ДИ», а ВТОРОЙ — «ЛИ». И, если у кого-то недостает подруги, то она должна будет стать ЗАТАКТОМ (если осталась в одиночестве «ЛИ»). Или всю жизнь жить с ПАУЗОЙ — этим противным червяком, который сядет ей на шею (если в одиночестве останется «ДИ»).

— Ой-ой-ой! — продолжала хныкать одинокая ВОСЬМУШКА «ЛИ». — Ой-ой-ой!

— И что же? С этим ничего нельзя поделать? — тихо и точно извиняясь, спросила МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ (она чувствовала себя пусть несознательной, но убийцей).

— Можно, — почему-то еще тише прошептала плачущая «ЛИ». — Но тогда мои сестры должны будут привязать меня к себе третьей. А это значит, что они тут же станут уменьшаться, станут слабее. И при этом ничего на свете уже не будут хотеть.

На все вопросы они всегда будут отвечать только: «Нэ-Нэ-Нэ» и сделаются ТРИОЛЯМИ.

— Ой-ой-ой! Несчастная я! — вновь запричитала одинокая ВОСЬМУШКА.

— Ну, прости меня, — сказала МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ, — я же не знала, что с вас нельзя снимать часы, что вы от этого умираете.

— Не знала... Не знала... А я-то причем! Что я теперь буду делать?

— Я! Я придумала! — вдруг закаркала Рита. — Смотрите на дерево! Там ищо качается один черный орех. Могёт там тоже сидит Осьмушка. Эвон и будет подружка для твоей РИТМИЧЕСКОЙ ФИГУР-Р-РЫ!

— Точно! — подхватили все. — Давайте снимать!

— Стойте! Не надо! — крикнула было ВОСЬМУШКА ЛИ. — Подождите!

Но за общим шумом никто ее не расслышал — все бросились к дереву.

МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ, как всегда бежала очень ровно и прибежала первой. Она протянула вверх руки и осторожно сняла качающийся черный орех. Прямо у нее в руках он раскрылся и из него выползло множество черных червяков различных размеров: одни были почти КВАДРАТНЫЕ, другие ДЛИННЫЕ, третьи — похожие на ТОПОРИКИ: С ОДНИМ ИЛИ С ДВУМЯ ЛЕЗВИЯМИ.

— Ах! — только и успела крикнуть ВОСЬМУШКА «ЛИ», как ЧЕРВЯК-ТОПОРИК схватил ее и тут же потащил под дерево, где другие червяки уже рыли подземный ход. Еще несколько червяков подпрыгнули и залетели в рот каждой РИТМИЧЕСКОЙ ДЛИТЕЛЬНОСТИ: топорики ВОСЬМУШКАМ, длинные ЧЕРВЯКИ — ЧЕТВЕРТЯМ БОМАМ, а КВАДРАТНЫЕ толстым ПОЛОВИННЫМ.

— Каррраул! — закричала Ворона Рита, увидав, как большое количество червяков бросилось на МЕТРИЧЕСКУЮ ПУЛЬСАЦИЮ и сорвали с нее корону.

— Грабють! Грабють!! — орала Ворона Рита.

— Ме-е-е, — блеял Козел. — Ме-е-еня не тро-о-огайте!

Но его как раз никто и не трогал. К этому времени все червяки уже забрались в свой подземный ход и спрятались вместе с короной под деревом, прихватив с собой и ВОСЬМУШКУ «ЛИ».

Две недели молчали жители Острова. Только Ворона и Козел переговаривались между собой.

— Вот энто дела, Гаврик! — часто говорила Ворона Рита. — Ты смотр-р-ри-ка: и не знаишь, чяво тя ждеть на энтом острове. Сюду Олшебства, Олшебства! Червяки-то в орехе ПАУЗАМИ оказались. И хто бы думал, что оне живут именно в энтом орехе... А все она, — сказала Ворона, указывая на МЕТРИЧЕСКУЮ ПУЛЬСАЦИЮ. — Рвет, что попало и не знаить, чаво из энтого выйдеть, «Сымайте!» — кричит, — «Сымайте!».

МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ слушала разглагольствования Риты, но ничего даже не могла на них ответить.

— А корону? Энту, ить потеряла? — продолжала издеваться Рита. — Чаго таперича без короны делать-то будишь? А? Но зато, вишь, с часами...

Докаркать ей не удалось — огромный желтый орех сорвался с верхней ветки и, пролетая мимо клюва Риты, шлепнулся о землю, тут же раскрывшись. Из него огромным потоком на траву хлынули... плавленые сырки.

— Вот это да-а-а, — заблеял Козел Гаврила. — А все говорили с едой плохо. Одни гуси и мандарины! Надоело. Фу!..

— Вот таперича не скажете энтого. Эвон, сколько сырков привалило! — вторила ему Рита.

Но договорить они не успели: второй желтый орех сорвался с дерева и, пулей полетел вниз, чуть не убил ворчуна, лишь слегка задев ему голову. Из этого ореха также выпали сырки.

— Ур-р-р-ра! Ур-р-р-а! — кричала Рита. — Слава Сыр-ру! Сыр-ру! Да здравствует Сыр, Сыр, Сыр!

Все жители Острова стали подбирать разбросанные сырки и складывать их в дупло.

— Давай! Поворачивайся! — кричала Рита. — Нечего бездельничать! Нешто не видите, сколько их! — в то время как сама, она лишь наблюдала за работой.

Очистили несколько упаковок, стали пробовать. Ничего! Сырки оказались свежими и даже разных сортов.

«Ну, теперь уж точно не умрем с голода», — думал каждый из присутствующих, пробуя сырки. — «Жить можно! Именно в этот момент на краю горизонта появился летящий СЕПТИМ. Его на разведку вновь послал к Острову злой ДИССОНАНС.

РИТМИЧЕСКИЕ ДЛИТЕЛЬНОСТИ и РИТМИЧЕСКИЕ ФИГУРЫ страшно испугались СЕМИглавого зубастого чудовища и побежали прятаться в кусты.

— Да не бойтесь вы! — закричали Рита с Гаврилой. — Ничего он не сделает. У нас в небе есть какая-то особая защита. Возвращайтесь!

В это время СЕПТИМ стал обстреливать остров огнем, заливать его лавой. Но все, как и в прошлый раз, было напрасно. Ни одной капли огня не упало на землю.

Полетав еще несколько минут, СЕПТИМ скрылся.

— Кажется, опять пронесло! — вдруг сказала вслух МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ.

— Ох! — вздохнула Рита. — Смор-р-ри-ка, разговорилась! А мы-то думали, что она молчать будет всю жизнь!

Тут же и остальные «Молчуны» попытались заговорить. Но сначала это получилось у ЧЕТВЕРТЕЙ БОМов, и лишь через несколько часов у других.

— Фу! Кажется все кончилось! — облегченно вздыхали жители Острова. — Только бы опять эти ПАУЗЫ не появились вновь.

Вечером все сидели, собравшись у костра и, как всегда, ели жареного гуся. Теперь уже закусывая его сырками.

Пахло розами и жасмином. Теплый ветерок разносил этот аромат по острову и приятно овевал лица.

— А все-таки живем мы здесь неплохо, — сказала МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ, — и по-моему все счастливы. Не приходится трудиться, чтобы заработать себе на хлеб. Целый день можно спать и гулять. Пища сама прилетает с неба или падает с дерева. Живи в свое удовольствие, — и она сладко потянулась.

— М-да! — задумчиво проблеял Козел. — Все ничего, но скучновато. Народу бы побольше, музыки. Глядишь танцы бы устроили. Дискоте-е-еку.

— Точно! Точно! — подхватили остальные. — Дискотеку хотим! Царица, пойди посмотри — может еще орехи созрели!

— Да вы что, с ума посходили! Ночью?

— А что? Можно и ночью. Возьмем факелы и посмотрим, — сказал один из ЧЕТЫРЕХ БОМов. — Пошли!

Все четверти взяли по горящей головешке и, освещая путь повели остальных к дереву.

— Ой! Смотрите, дерево не спалите! Тадыть пропадем! Там мое дупло! — кричала Рита. — Сторожней! Сторожней!

— Смотрите-ка, — сказала ПЕРВАЯ ПОЛОВИННАЯ, — кажется еще одна горсть черных орехов созрела! А?

— Вроде бы да, — освещая дерево, подтвердил один из четвертей.

— Давай, ПУЛЬСАЦИЯ, кинь-ка свои пули! Пусть посветят поярче.

МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ бросила пули, вспыхнул фейерверк, и все действительно увидели горсть черных орехов, готовых к снятию. Но эти орехи резко отличались от предыдущих — они были довольно странные. Каждый висел на двух черных поясках.

— Слушайте, может подождем до завтра? — спросила МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ.

— Да что ты! Что ты! — закаркала Рита. — Я же страсть, как любопытна. Сымай! Рви!

— А вдруг там опять эти проклятые Паузы и нам вновь придется молчать полмесяца?

— Ха! Теперь мы ученые-ученые! Ежели ПАУЗЫ, то мы все закроем рот рукой, и они убегуть в подземелье. Как и их сродственники, — продолжала настаивать Рита. — Рви! Сымай!

— Ох! Вас не убедишь. Видно придется. Но, если что случится, на меня больше не сваливать.

— А ты не снимай с рук часов, если они чужие, — вспомнили свое появление на острове Восьмушки.

ЧЕТЫРЕ БОМа подхватили МЕТРИЧЕСКУЮ ПУЛЬСАЦИЮ на руки и высоко подняли ее над землей. — Давай! Рви!

Царица осторожно раздвинула листья и увидела целых 16 орехов, плотно прижавшихся друг к другу.

— Ох! Что же я буду делать! Их здесь так много: целых 16! Как я их сниму?

— Кидай! Мы их ловить будем! — крикнули снизу.

Вскоре все 16 небольших черных орехов были на земле. А черные ремешки, на который они висели, Рита положила в дупло.

— Какие же они маленькие, — сказала одна из ВОСЬМУШЕК (та самая, которую звали «ДИ», и которая теперь ходила с ПАУЗОЙ-ТОПОРИКОМ на шее). — Они даже меньше нас, ВОСЬМУШЕК.

— Конечно меньше. Конечно меньше, — вторили ей подруги. И все ВОСЬМУШКИ, зазвенев высокими голосами, наперебой стали обсуждать этот вопрос.

— Боже, как надоели, — степенно промолвили тетушки ПОЛОВИННЫЕ (из всех жителей Острова они отличались самым спокойным характером и поэтому речь их всегда была медленной и протяжной).

— Да бросьте вы спорить! — прервала всех МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ, как всегда равномерно щелкая пальцами. — БОМы! Утихомирьте их.

Но и без вмешательства БОМов все замолчали.

— Давайте вместе с вами разобьем их, — сказала МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ ЧЕТВЕРТЯМ. — Возьмите свои бомбы и осторожно, чтобы не взорвались, стукните ими по орехам (МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ последнее время, особенно после рождения ВОСЬМУШЕК, благоволила четырем братьям БОМам все больше и больше).

— Ладно, матушка, — (теперь все БОМы называли ее таким именем), — давай мы сами все сделаем. Ты и так устала, лазая по дереву, — сказал старший БОМ.

ЧЕТВЕРТИ БОМы подошли к орехам и каждый разбил по четыре штуки... Сначала вроде бы ничего не произошло. Орехи лежали неподвижно. И вдруг... Словно по команде их верхние половинки открылись и оттуда с громким щебетаньем и несмолкающими криками выскочили 16 маленьких черненьких девочек с двумя косичками на голове.

— ТаКа, ТаКа, ТаКа, ТаКа — балаболка-забияка! — кричали они не переставая. — ТаКа, ТаКа, ТаКа, ТаКа — балаболка-забияка!

Казалось, их крикам не будет конца.

— Ох! — тяжело и медленно вздыхали ПОЛОВИННЫЕ. — Раз, два, ну что же это такое творится? Мы-то все думали, что ВОСЬМУШКИ самые говорливые существа на свете. А эти... Эти просто пулеметы какие-то.

— Пулеметы! Пулеметы! — радостно подхватили ШЕСТНАДЦАТЫЕ.

— ТаКа, ТаКа! Пулеметы! — раздавались их крики.

— Боже! Я кажется схожу с ума, — закричала МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ, как всегда равномерно щелкая пальцами. — БОМы! Да сделайте вы что-нибудь с ними в конце-то концов!

— Стой! — закричали ЧЕТВЕРТИ и взмахнули своими страшными бомбами. ШЕСТНАДЦАТЫЕ, испуганно глянув на черный дядек, мгновенно замолчали.

— Фу! Наконец-то! — вздохнули ПОЛОВИННЫЕ. — Мы с сестрой, раз, два, думали, что оглохнем.

— Мы не виноватые! Мы не виноватые! — вновь затараторили ШЕСТНАДЦАТЫЕ. — Мы такие быстрые! Мы такие шустрые! Мы молчать не можем! Мы не можем никогда!

— Да? — зарычали БОМы. — Сейчас как взорвем БОМбы — замолчите наконец! Вы что, не видите, что делается с нашей матушкой-царицей? У нее же от вашей болтовни голова скоро лопнет!

ШЕСТНАДЦАТЫЕ смущенно, как школьницы-проказницы потупили головы и опустили свои ДВЕ косички.

— Ну-ка! Подойдите все ко мне, — сказала МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ балаболкам, — и слушайте внимательно. Раз вас родилось 16, мы так и будем вас называть ШЕСТНАДЦАТЫМИ ДЛИТЕЛЬНОСТЯМИ. Но вот беда — когда вы вместе, вас выносить практически невозможно. Поэтому я решила, что мы сделаем из вас РИТМИЧЕСКИЕ ФИГУРЫ, в каждой из которых будет по ЧЕТЫРЕ ШЕСТНАДЦАТЫХ. А наблюдать за каждой четверкой будут дядьки БОМы. Я думаю, что в этом случае вы будете вести себя более достойно и прилично... Вот безобразие, — вздохнула она, — было такое хорошее настроение, а эти болтушки все испортили... Рита! Чтобы ШЕСТНАДЦАТЫЕ не разбегались, свяжи-ка их таким же образом, КАК СВЯЗАНЫ ВОСЬМЫЕ. Но только не одним, а двумя шнурками, раз у них по две косички. Пусть так и ходят. Когда у них будет хорошее поведение, мы их развяжем. Поняла?

— Навроде поняла, чаво не понять-то! — и Рита полетела в свое дупло. Она вытащила оттуда черные пояса, на которых висели орехи ШЕСТНАДЦАТЫХ, и все сделала так, как приказала ей царица.

БОМы взяли по ЧЕТЫРЕ ШЕСТНАДЦАТЫХ и повели их к своим жилищам, которые они уже давно устроили в розовых кустах.

— Ладно. Хорошего по-немножку. Давайте спать, — сказала МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ, потягиваясь. — ВОСЬМУШКИ, заводите-ка свои часы, пусть они поиграют перед сном.

«ДиЛи, ДиЛи», — запели часы.

— ДиЛи, ДиЛи, — вторила им ПУЛЬСАЦИЯ, пощелкивая.

На прощанье она кинула в небо горсть пуль. Вспыхнул фейерверк. Затем она съела мандарин и, равномерно переступая с ноги на ногу, опять пощелкивая пальцами, пошла на свое роскошное ложе из лепестков, которые каждый день складывали для нее все ее подданные.

Так закончился еще один день в этой Стране Совсем Счастливых Ритмических Фигур, как теперь называла Остров его царица.

Население Страны РИТМИЧЕСКИХ ФИГУР росло день ото дня. Сначала появились новые РИТМИЧЕСКИЕ ДЛИТЕЛЬНОСТИ: ВОСЬМЫЕ С ТОЧКОЙ. Их называли так потому, что на лбу у них были небольшие черные шишки.

Когда их о чем-нибудь спрашивали, они всегда скалили зубы и говорили: «ЗИ!» И всегда на всех при этом злились. Именно поэтому с ними никто не хотел дружить.

«ЗИ» одиноко бродили по острову, что-то искали, пока однажды вечером к ним не подкрались ЧЕРНЫЕ ПАУЗЫ, похожие на ТОПОРИКИ С ДВУМЯ ЛЕЗВИЯМИ. Одного из «ЗИ» ПАУЗЫ увели с собой и сделали самым страшным ЗАТАКТОМ со стальными зубами. А второй после этой встрече стал сам для себя выкапывать ямы и прыгать через них, неся на плече ПАУЗУ-ТОПОРИК с двумя лезвиями.

— Спятил этот «ЗИ», — констатировала Ворона. — Не трогайте вы энтого психа, пусть развлекаится, — сказала она остальным.

И с тех пор «ЗИ» встречался с другими обитателями острова только в те дни, когда он приходил за плавлеными сырками. Он почему-то, как и Восьмушки, отрастил себе черную косичку и всегда так укладывал ее на голове, чтобы не особенно бросалась в глаза его ЧЕРНАЯ ШИШКА.

...Еще в один из дней из ореха родился веселый «ТЯ» — небольшой щенок с черным пятном на лбу. Он без конца носился по острову и поминутно тявкал. По характеру «ТЯ» чем-то напоминал балаболок именно поэтому МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ и заплетала ему две косички.

«ТЯ» любил свою хозяйку, и все жители острова часто видели, как он шершавым языком лизал ей нос. И царица привыкла к «ТЯ». Именно поэтому тот частенько получал от нее мандарины.

Единственное, что удручало МЕТРИЧЕСКУЮ ПУЛЬСАЦИЮ, так это то, что вместе с «ТЯ» ей с огромным трудом удавалось ходить ровно (ведь она по-прежнему совершала свои прогулки вокруг дерева). При нем царица ходила хоть и равномерно, но все же как бы с небольшими остановками. «ТЯ», прыгая рядом как мячик, всегда ее немножко пугал.

Но больше всего побаивалась она ПАУЗЫ-ТОПОРИКА, которая не отставала от бедного щенка. Эта ПАУЗА была самая странная из всех с тремя хвостами. Откуда она свалилась на бедного «ТЯ» — никто не знал. Правда потом к этой ПАУЗЕ все привыкли, так как она ни на кого из РИТМИЧЕСКИХ ДЛИТЕЛЬНОСТЕЙ не оказывала никакого воздействия.

Ничто не нарушало покоя Острова. Все были счастливы, но правда скучны. От скуки даже ожидали очередного прилета СЕПТИМА ДоСия, но и он перестал навещать остров. Единственным праздником считалось каждое новое созревание орехов.

Но вот однажды ранним утром по всему острову разнесся необыкновенный аромат. На одной из веток распустился огромнейший ВОСЬМИЛЕПЕСТКОВЫЙ белый цветок. Он имел странную, почти КВАДРАТНУЮ ФОРМУ. А еще через день рядом с ним распустился еще один, правда меньшего размера. Он был такой же белый, но совершенно круглый.

Этот круглый цветок цвел ЧЕТЫРЕ дня, а КВАДРАТНЫЙ «сундук» (как прозвал его Козел Гаврила) — ВОСЕМЬ.

Потом на их месте выросли такие же удивительные орехи.

И вот из круглого ореха появился странный круглый колобок, который почему-то стал называть себя «ЦЕЛОЙ РИТМИЧЕСКОЙ ДЛИТЕЛЬНОСТЬЮ», а из сундука — КВАДРАТНЫЙ «БРЕВИС».

Колобок-ЦЕЛАЯ был так тяжел, что отнести его от дерева смогли только ЧЕТЫРЕ Бома вместе. А БРЕВИС — того вообще не могли даже сдвинуть с места бравые гвардейцы. Только, когда им на помощь пришли ОБЕ ПОЛОВИННЫЕ, тогда ЧЕТЫРЕМ ЧЕТВЕРТЯМ и им удалось отодвинуть его в сторону.

БРЕВИСА кормили всем миром. А он все рос и рос. И только и делал, что выл. Как начнет тянуть свое «У-у-у-у...», так у всех сразу становилось тоскливое настроение. А МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ, пока он воет, целых ВОСЕМЬ ШАГОВ успевала сделать, ходя вокруг дерева.

Долго думали, что же с ним сделать.

Так ворона Рита предлагала залепить ему рот пластырем и использовать БРЕВИСА, как стол. Но, услыхав это, БРЕВИС завыл еще громче, и все его пожалели.

«Ладно, пусть живет по-старому, — решила МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ, — а потом еще подумаем».

Тем временем колобок-ЦЕЛАЯ тоже вырос. Он тоже научился выть.

Но выл он не так противно, как сундук-БРЕВИС. Колобок тянул свое «Уррр» очень тихо и как-будто урчал.

— Ур-ур-ур-ур! — слышалось тем, кто подходил к нему ближе.

— А может у него такой мотор? — однажды сделал предположение Козел Гаврила. — Давайте попробуем, чтобы колобок-ЦЕЛАЯ нас покатал. Ведь он совсем круглый — ему должно быть легко.

— Покатай! Покатай! — закричали разом все остальные.

— Ур-ур-ур-ур! — радостно заурчал Колобок-ЦЕЛАЯ.

— Он согласен! Ура! — закричали РИТМИЧЕСКИЕ ДЛИТЕЛЬНОСТИ.

— Да, но он же круглый! Да, но он же скользкий! — проверещали ШЕСТНАДЦАТЫЕ. — Как же мы на нем поедем? Как же он нас повезет?

— Действительно! А как? Надо для этого что-то придумать.

— Ох! — закаркала Рита. — Ничегошеньки вы без мени не могёте. Ничегошеньки не умеете. Рвите молодые побеги с кустов и плетите корзины. Свяжем их обручем, накинем на ЦЕЛУЮ и будем кататься.

— Кататься! Кататься! — радостно закричали Гаврила и первый побежал к кустам.

Корзины сплели только к концу следующего дня.

— Давай! Кидай на него! — кричала Рита, подгоняя остальных. — Сичас поедем! Кидай!

Сама она так ничего и не делала. С каждым днем она все больше и больше командовала остальными, говоря: «Вот видите, как мы, простые обитатели Острова все сами, своим трудом можем сделать. Я буду все думать за вас. А вы работайте! Работайте!».

— Да что ты раскричалась, — перебила ее МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ, — видишь, они тяжелые. А потом... А потом, как же он, бедный, будет катиться? Корзины съедут с него в ту сторону, куда он направится...

Удивленные такой простой истиной, все в недоумении остановились.

— Ну, конечно же съедут, — согласились ПОЛОВИННЫЕ.

— А что будем делать?

— Не-е-е знаю, — проблеял Гаврила (как-будто его кто-то спрашивал).

Долго думали и гадали. Наконец, мудрая Рита, как всегда нашла выход из положения.

— Я пр-р-р-ридумала! Пр-р-р-ридумала! — радостно прокаркала она. — Его надо смазать!

— Что-о-о? — все открыли рот от удивления.

— Что? Что? Смажем, да и только! Тащите-ка гусиный жир!

Обе ПОЛОВИННЫЕ бросились в свое жилище и принесли в ореховой скорлупе жир.

— Рита! Держи! Ты же можешь летать. Смазывай его сверху! А мы все натрем ему бока.

Так работали не более пяти минут, и Колобок-ЦЕЛАЯ вскоре блестел, как зеркало.

— Залезайте! — скомандовала Рита. — А я посмотрю, что из этого получится.

— Ур-ур-ур-ур! — как всегда ЧЕТЫРЕ раза проурчал ЦЕЛАЯ почему-то недовольно.

— Ха! Смотрите-ка! Он еще и недоволен! Надо же! Сияет, как солнце, и еще ворчит, — раздавались крики.

Козел Гаврила залез в одну из корзин первым, остальные набились за ним и чуть было его совсем не задавили.

— Ме-е-е! — орал он не своим голосом. — Ме-е-еня совсем сжа-а-али! Я превращусь в лепе-е-е-шку!

— Ничего с ним не будет! — раздавались крики. — Выживет! В орехе небось не лучше было. Поехали, поехали!

Но колобок только урчал и не трогался.

— Эй, ты! Круглый! Балда! Мы тебя зажарим, если ты не поедешь! — злились РИТМИЧЕСКИЕ ДЛИТЕЛЬНОСТИ. — Слышишь!

— Ур-ур-ур-ур! — вновь заурчал Колобок-ЦЕЛАЯ и почему-то сделался красным, как-будто напыжился. Но с места не тронулся.

— Слушайте, вы, — прокаркала Рита, которая сидела прямо наверху Колобка, — а могёт ему тяжело? Смотрите-ка, сколь вас поналезло!

— Ну, конечно. Слезьте кто-нибудь, — согласилась с ней МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ.

Нехотя из корзин стали слезать ШЕСТНАДЦАТЫЕ и ВОСЬМЫЕ, стремглав выскочил Козел Гаврила, сошли ДЛИТЕЛЬНОСТИ «ЗИ» и «ТЯ».

— Ур-ур-ур-ур! — продолжал свое ЦЕЛАЯ и опять не трогался с места.

— Ну, уж это нахальство! — вскричал «ЗИ». — Я его сейчас укушу!

— И я, и я тоже, — тявкнул «ТЯ».

Но ЦЕЛАЯ не реагировал и стоял.

— А может ему и сейчас тяжело? Вы слышите, как он дышит? сказали добрые ПОЛОВИННЫЕ. — Слезайте, — обратились они к БОМам, мы поедем пока только с сестрой. РАЗ, ДВА!

— Почему это вы, а не мы? — возмутились БОМы. — Мы здесь самые главные и сильные. Вот так! — взорвались БОМы. — Будете знать!

Но не успели они договорить, как разъяренные ПОЛОВИННЫЕ, (их никогда такими еще никто не видел), схватили за шиворот сразу ПО ДВА БОМА и, не слушая их возмущений, выбросили из корзин.

Все окружавшие Колобка-ЦЕЛУЮ в ужасе отпрянули. — «Что сейчас будет? А вдруг Бомы действительно взорвут свои бомбы?»

Но всех перебил крик МЕТРИЧЕСКОЙ ПУЛЬСАЦИИ:

— Стойте! Я запрещаю ссорится! Кто же нас будет кормить гусями, если не ПОЛОВИННЫЕ? Мы же...

Она не договорила. Все с удивлением обратили свой взор на Колобка. ЦЕЛАЯ сначала медленно тронулся с места, а потом все скорей и скорей покатил вперед.

— Урра! — закричали вокруг. — Он поехал! Ура!

— Урра! — закаркала Рита, забравшись на самую макушку Колобка. И, чтобы не упасть, быстро-быстро перебирала там лапами, как-будто танцуя какой-то необыкновенный танец.

А ЦЕЛАЯ покатила к морю. Тут по ровной гальке, прямо по линии прибоя, он развил такую скорость, что сидящие в корзинах ДВЕ ПОЛОВИННЫЕ стали даже визжать от восторга. А Рита не выдержала и взлетела.

— Во, дает! Во бежит! Дяржи яго! — радостно каркала она.

— Дяржи-и! От ее крика в небо поднялась стая гусей и полетела за Колобком-ЦЕЛОЙ.

— Ур-ур-ур-ур! — урчал Колобок-ЦЕЛАЯ и радостно катил вперед.

Наконец, видимо он устал и остановился. — Ур-ур-ур-ур! — ЧЕТЫРЕ раза проурчал ЦЕЛАЯ и замолк. Гуси все еще летали над ним обеспокоенные.

Обе ПОЛОВИННЫЕ с трудом выбрались из корзин и стали приседать, разминая ноги.

Вдали показались остальные обитатели Острова. Впереди всех Козел Гаврила. МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ, как всегда, размеренно шла последняя, с каждым шагом поглощая дольки мандарина.

Гаврила подбежал к ЦЕЛОЙ, залез в корзину и заблеял:

— Вези-и меня к дереву!

Но Колобок стоял, как вкопанный.

— Не хочет! Не хочет! — смеялись обе ПОЛОВИННЫЕ. — Он наверное только родственников катает.

— Точно! — сказали подошедшие ЧЕТЫРЕ ЧЕТВЕРТИ БОМа. — Ну-ка! Иди отсюда! Мы поедем! — и, вытащив козла, они

расселись в корзинах.

— А ну, поехал! — крикнул один из БОМов.

Но Колобок не трогался с места.

— Не трогайте вы его. Он устал наверное, — говорили, перебивая друг друга, ШЕСТНАДЦАТЫЕ.

— Вот еще! — возмутились БОМы. — Пусть едет, лентяй!

Один из них вытащил БОМБУ и ткнул ею в ЦЕЛУЮ.

Колобок недовольно заурчал, но все же медленно покатил к дереву: — Ур-ур-ур-ур! — ворчал он.

— БОМ! БОМ! БОМ! БОМ! — пели ЧЕТВЕРТИ. — Они видимо поняли, что ЦЕЛАЯ действительно утомился и поэтому его не подгоняли.

Так они и шли. Впереди ЦЕЛАЯ, везущая ЧЕТЫРЕХ ЧЕТВЕРТЕЙ БОМов, за ними остальные жители Острова. А над ними летела Ворона Рита и стая гусей.

Так и катал на себе РИТМИЧЕСКИЕ ДЛИТЕЛЬНОСТИ Колобок-Целая. Для всех обитателей эти прогулки являлись своеобразным развлечением.

Не везло только МЕТРИЧЕСКОЙ ПУЛЬСАЦИИ, козлу Гавриле и ВОСЬМОЙ с точкой «ЗИ». Их катать на себе ЦЕЛАЯ категорически отказывался. Уж как не упрашивала МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ, как не просили за нее другие, ничего не помогало.

— Ну, что же с ним делать, — в конце концов сказала МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ. — Не хочет, как хочет. Его дело. Хорошо, что хоть остальных катает.

— Катает, но как-то странно. Только тогда, когда в левой корзине такой же вес, как в правой, — проворчал Козел. — Его не всегда поймешь, вот одних ВОСЬМУШЕК он не везет. Было бы их ВОСЕМЬ повез. Но одна-то умерла, вторую утащили ПАУЗЫ. И вместо их приходится подсаживать ЧЕТЫРЕХ ШЕСТНАДЦАТЫХ.

— Но зато нас всех берет, — закричали болтушки «ТаКа, ТаКа». Всех 16-ть. Посадит по 8-мь в каждую корзину — и катает.

— А давайте попробуем, кого он повезет со мной? — вдруг вступила в разговор ПОЛОВИННАЯ. — Я знаю, что меня с сестрой он возит, а вот с кем еще повезет, не знаю. — И тут она села в корзину.

Оказалось, что вместе с ПОЛОВИННОЙ «ГУ-УСЬ» в другой корзине могли кататься либо ДВА БОМА, либо ЧЕТЫРЕ ВОСЬМЫЕ «ДиЛи, ДиЛи», либо ВОСЕМЬ ШЕСТНАДЦАТЫХ «ТаКа, ТаКа, Така, Така».

Так и забавлялись несколько дней жители Чудо-острова, каждый раз пытаясь сесть по-разному, пока им это не надоело.

Через неделю на дереве созрело сразу несколько разноцветных орехов. И оказалось, что именно в них находились ТЕМПЫ — кони, которые с тех пор стали возить только МЕТРИЧЕСКУЮ ПУЛЬСАЦИЮ или козла Гаврилу, когда МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ брала его с собой. С появлением этих коней началась колонизация острова, его обживание.

Остров не давал покоя ДИССОНАНСУ. Он снился ему почти каждую ночь. И во сне злой волшебник легко разделывался с ним с помощью фиолетового огня, представляя, что на его месте находится огненный вулкан.

Но, когда он просыпался и спрашивал СЕПТИМА:

— Как дела?, — то тот непременно докладывал, что на острове растут проклятые орехи, народу становится все больше и больше. А теперь еще все они стали кататься на каком-то круглом дураке.

— Чем же они там питаются?

— Козел, так тот чем попало. Ведь весь остров зарос травой и кустами. А остальные — плавлеными сырками.

ДИССОНАНС аж подскочил от злости.

— Как? Мои любимые «Лето»?!

— И «Лето» тоже.

— Ну, уж это совсем нахальство! — ДИССОНАНС даже посинел от злости. — Я этого им не прощу!

Он сел на трон и надолго задумался...

Через некоторое время он вызвал СЕМИглавого дракона и, хитро прищурившись, сказал что-то на ухо его пятой голове.

— Ха! Ха! Ха! — засмеялись шесть голов СЕПТИМА. И от этого даже последняя седьмая голова, обычно спящая, проснулась.

— Что? А? — спросила она.

Все остальные головы склонились к сестре и зашептали.

— Фу! Ничего не слышу! Шипите, как змеи.

— А ты-то кто? — возмутилась четвертая голова. — Сама же и есть змеюга!

— Да ну вас! Лучше опять спать буду. — И голова заснула.

...Вскоре приодевшийся ДИССОНАНС (он сегодня решил «выйти в свет» при всех своих регалиях) сел на СЕПТИМА, и они полетели в сторону острова.

Подлетев к кромке берега континента, ДИССОНАНС поймал воробья.

— Чик! Чик! — в ужасе зачирикала испуганная птица. — Что ты со мной хочешь сделать? Чем я провинился?

— Ха! Боишься? Это хорошо! — улыбнулся ДИССОНАНС. — Я люблю трусов.

— Чик, чик! — продолжал верещать воробей.

— Перестань. Не трону, — почти добродушно промолвил волшебник (у него сегодня было неплохое настроение). — Я из тебя сейчас сделаю красивую чайку. Вот, — и он вновь улыбнулся одними тонкими губами.

— Ой, ой, ой! — вновь запищал воробей. — За что такая немилость, ваша милость? Не хочу я быть чайкой! Не хочу! Чик! Чик!

— Ха! Ха! Ха! — захохотал ДИССОНАНС. — Почему? Ведь чайка красивей тебя, такого серого и маленького.

— Все равно не хочу! Не хочу целый день с мокрой попой в воде сидеть! Ой, ой, ой!

— Ха! Ха! Ха! Ну и шутник! Ха! Ха! Ха! Ладно уж. Раз насмешил не буду.

Воробей тут же смолк.

— Я тебя временно превращу в чайку, причем самую красивую. Ты узнаешь кое-что для меня. А уж потом я верну тебе твой прежний облик. Согласен?

— Согласен! Чик, чик! Согласен. Иначе меня жена не узнает. Превращай, я готов.

ДИССОНАНС представил воробья той красивой чайкой с черными перьями на крыльях, которую не так давно сжег СЕПТИМ. И... Вспыхнул фиолетовый огонь. Воробей стал другой птицей.

— Ну что ж, хорошо. Лети-ка теперь, дорогой, к моему братцу в золотую клетку. Полюби его и сделай так, чтобы он полюбил тебя. Расскажи ему о Чудо-острове, который вырос в океане и о том, что там выросло дерево с пестрыми орехами. А из них родились какие-то странные людишки. И что царица у них такая же странная. Ходит, как кукла заводная вокруг дерева и ест мандарин. И еще скажи, что к острову прилетали злодеи: то есть я и мой СЕПТУША, и почему-то ничего не могли с островом сделать. И, если ты сможешь узнать, каким образом можно уничтожить этот остров, я сделаю из тебя и всей твоей семейки самых настоящий орлов. Идет?

Воробей, (то есть уже чайка), чуть не задохнулся от восторга.

— Конечно идет! — закричал он. — Я все сделаю! Все! — и полетел.

— Постой-ка! — вдруг спохватился ДИССОНАНС. — Вернись!

Чайка послушно опустилась рядом.

— Дай-ка я тебя подгримирую.

Чайка удивленно глянула на него.

— Не удивляйся, я чуть-чуть подпалю тебя, твои крылья. В таком виде братец быстрей поверит тебе.

Добрый КОНСОНАНС страшно переживал. «Что же все-таки произошло в тот день? — думал он. — Все так хорошо началось, и вдруг... Откуда только взялся братец со своим проклятым СЕПТИМОМ?.. А ведь можно было сделать людей счастливыми. Вот тогда-то ДИССОНАНС и позлился бы».

И тут его внимание привлек крик птицы.

«Чайка? Откуда? Здесь чайка? Неужели?» — КОНСОНАНС высунул голову, внимательно всматриваясь сквозь плотную пелену тумана. Но ничего, кроме молочной мглы, не было видно.

«Показалось наверное», — подумал старец и вновь загрустил.

— А-айр! — вдруг раздалось совсем рядом.

КОНСОНАНС вскочил, как ошпаренный. Даже не верилось, что в глубоком старце осталось столько сил.

— Где ты? Где? Лети сюда! — кричал несчастный узник. — Сюда! Скорей!

Наконец послышался шум крыльев, и Белая Чайка с темными перьями влетела в золотую тюрьму.

— Неужели это ты? — удивился КОНСОНАНС. — Неужели ты спаслась? Не может быть! Братец не прощает общения со мной, — и он ласково погладил белоснежную птицу.

Тут его рука наткнулась на обгорелые перья.

— Что это?

И чайка рассказала старику всю историю. О том, как настигли их СЕПТИМ и ДИССОНАНС, как погибли все братья и сестры. О том, как искры опалили ее оперенье и как она чудом спаслась, бросившись в океан и сделав вид, что утонула.

На самом же деле она ненадолго нырнула в пучину, как когда-то еще в детстве ее учила мать, и тем самым избежала гибели. Ни ДоСий, ни ДИССОНАНС ее не заметили. Но при этом случилось непоправимое: она уронила зернышко, данное ей КОНСОНАНСОМ.

Вынырнув, она спряталась в гребне волны, и злодеи ее не заметили.

И тут началось...

Рассказ Чайки был спутанный, изобиловал массой неточностей. Но КОНСОНАНС не замечал их. Он радовался, что его мечта, которую он лелеял много лет, наконец-то сбылась — Чудо-Остров существует. Он живет, и жители его процветают.

— Какая же ты умница! — прослезился старец. — Ты принесла мне такую важную и радостную весть. Чем тебя отблагодарить?.. Подожди-ка...

Он на секунду задумался, и что-то пробормотав под нос, взмахнул руками.

Белоснежная Чайка стала первозданно чистой, без единого намека на подпалины.

— Вот это все, что я могу здесь сделать для тебя, — сказал добрый волшебник. — Что скажешь?

— Я? Я даже не знаю, — отвечала Чайка. — У меня... Я думаю... Пожалуй я хотела бы жить на этом Чудо-Острове. Там так хорошо! Это возможно?

— Ты? Там? Странно... — старик потрогал свою седую бороду. Зачем это тебе? Ведь ты любишь простор, воздух. А там... Там только ограниченное пространство.

— Вот, вот! Это мне и нужно. Ведь туда не проникают злые чары ДИССОНАНСА. Поэтому там все и счастливы. А счастливой так хочется стать! — и она мечтательно закрыла глаза.

— Ну... Если так, — старик все еще медлил. — Если так, то попробуем.

— А как я туда проникну? Ведь там какая-то невидимая стена, через которую никак нельзя пробиться?

— Эту стену я специально создал для того, чтобы ни СЕПТИМ, ни сам братец не могли принести Острову зло.

— Но как же я туда попаду?

— Да вместе с гусями, когда те прилетят туда на хлопки ПОЛОВИННЫХ.

— А не может ли остров погибнуть? — как бы невзначай спросила Чайка, задав КОНСОНАНСУ самый важный вопрос, который ей поручил ДИССОНАНС.

— Остров? Чудачка! Конечно же нет. Пока на нем будут счастливы. А счастливы они будут всегда, потому что у них есть Мир и Сыр.

«Плавленый, правда, — тут же подумала Чайка. — На другой сил что ли у него не хватило?»

— А если сыр исчезнет? — спросила она вслух.

— Что ты! Этого быть не может — ведь сыр растет на дереве. А дерево будет жить и плодоносить десять миллионов лет.

— А если гуси исчезнут?

— И этого быть не может. Гуси — те всегда слушаются Половинных. Они летят к ним на хлопки куда угодно. Только было бы место, где им можно нести яйца и высиживать птенцов... Но, главное. Остров не погибнет, потому что там есть МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ. Ее нужно беречь. Пока она равномерно ходит, порядок на острове обеспечен. Лишь звонок ФЕРМАТА может остановить ее. Но об этом никто и никогда не узнает. Даже я не знаю, где он находится. Так что не волнуйся все будет в порядке.

— Тогда я полечу, пожалуй, пока рядом нет СЕПТИМА и ДИССОНАНСА?

— Давай. Я благославляю тебя. Передай всем жителям привет. Пусть они знают, что я на их защите.

Так Чайка проникла в царство МЕТРИЧЕСКОЙ ПУЛЬСАЦИИ.

Встретили ее там с удивлением. Но потом привыкли. А главное, с ней подружился Козел Гаврила.

— Слушай, — часто обращался он к ней, — откуда ты знаешь гусиный язык? Ведь ты же другая птица?

— Я? — и Чайка, не смущаясь, начинала выдумывать истории, одна другой невероятнее. В них она выручала гусей от гибели, холода и голода. И за это гуси в благодарность, показали ей путь на Остров Счастья.

— Инте-е-ересно, — каждый раз удивлялся Козел. — А почему эти гуси молчат? Ведь те, наши, с которыми ты разговариваешь, смотри какие болтливые. А твоя партия... Они что, собрались все там немые?

И Чайка вынуждена была еще что-то придумывать, еще что-то рассказывать. Но, уж конечно, она не говорила о том, что ДИССОНАНС навсегда лишил голоса тех гусей, которые помогли ей проникнуть на остров. Не говорила она и о том, что каждый из гусей хотел бы выдать ее жителям Страны Совсем Счастливых РИТМИЧЕСКИХ ФИГУР (именно поэтому они так страшно шипели и кидались на Чайку при каждой встрече).

Она всюду выставляла себя героиней, стараясь в таком обличии завоевать на острове себе особый авторитет.

И ей удалось, МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ, а главное и Ворона Рита во всем ей доверяли. МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ, отправляясь на прогулки (теперь она уже не только ходила, но и ездила на конях-ТЕМПАХ), даже часто приглашала Чайку с собой.

«Открывать новые земли» это стало ее увлечением.

Сегодня МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ впервые решила поехать на север Острова.

«Какого бы Темпа мне выбрать, — думала она. — АДАЖИО? Он, конечно, сильный, но уж больно толст и ходит медленно. На нем пока доедешь до места, с ума сойдешь. Да и цвет у него зеленый, как у жабы. Не пойдет к моему чудесному платью».

— Рита! — крикнула она Вороне, — поедешь со мной?

— Чаво? — прокаркала Рита. — Куды идтить-то?

— Тьфу! Вечно ты: «Куды, куды...» В путешествие, вот куды!

— А Гарилку-то возьмем?

— Ну конечно. И «ТЯ» обязательно.

— Ну тадыть АЛЛЕГРО их не повезеть. Он терпеть не может Гаврика. А тот ведь еще и без Чайки никуда. Тоже мне!

— Вот еще! — возмутилась царица. — Прикажу и поедет! Как миленький. На то они и есть мои кони, моя скорость! (все на Острове теперь называли ТЕМПОВ «СКОРОСТЬЮ МЕТРИЧЕСКОЙ ПУЛЬСАЦИИ» и она сама к этому привыкла).

— Не-а! — продолжала ей возражать Рита. — Не повезет. У него сын, энтот, как яво, АЛЛЕГРЕТТО болен. Опять объелся винегрета из лепестков цветов и сыра.

— Ну, ладно. Заболел, так заболел. Со всеми бывает. А, кстати... За что вы все его прозвали «АЛЛЕГРЕТТО-винегретто»?

— Ня знаю. Это ить Гаврила первый начал яго так кликать, а уж потом все подхватили.

— ТЯ! ТЯ! — вдруг затявкал любимец МЕТРИЧЕСКОЙ ПУЛЬСАЦИИ. — Поедем лучше на ТЕМПЕ МОДЕРАТО. Это ТЕМП УМЕРЕННЫЙ, он нас не уронит. Да и красавец он сегодня: сшил себе новый костюм, цилиндр одел. Модничает и рад. Песни поет... Поедем на нем, ладно?

МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ задумалась: «МОДЕРАТО действительно бегает УМЕРЕННО — всего 72 шага в минуту. Это хоть и медленнее, чем АЛЛЕГРО, который бегает со скоростью 120 километров в час, но в общем-то сойдет. К обеду будем на месте».

— Ну что ж, Рита, зови МОДЕРАТО, поедем на нем.

— Ура! — залаял Тя и, подскочив, облизал нос хозяйке. — И БОМы будут довольны, им не придется бежать, как сумасшедшим (теперь МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ никуда и никогда не выезжала без своих охранников — ЧЕТВЕРТЕЙ БОМов. Они сопровождали ее всюду: и в походах за цветами, и в прогулках к морю, и, тем более, в дальних поездках. Именно они сплели для своей матушки коляску для прогулок).

— Усе талерича Порядок! — прокричала Рита, возвратясь из конюшни. — Стоит энтот МОДЕРАТО. В коляску сам впрягся. Ждет. Поехали что ль?

— Да, да. Конечно. Я только причешусь, и поехали... А БОМов ты позвала?

— А как жа! Сказала им, а они: «На Колобке-ЦЕЛОМ, мол, хотим». — Пошли его уговаривать.

— Может и уговорят. ЦЕЛАЯ давно не был в путешествии. Может свозит их.

Вскоре вся команда, собравшаяся у дерева, отправилась в дорогу. ТЕМП МОДЕРАТО шел, важно выпячивал грудь и напевая под нос танго:

Колобок, неся на себе ЧЕТЫРЕХ БОМов, весело урчал, вторя ему. И даже БОМы, лихо подкручивая усы, были довольны. Еще бы, МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ в их корзины положила кучу мандаринов и сырков, и БОМы ели их, беспрестанно устилая за собой дорогу оранжевой кожурой.

Сидя рядом с царицей, Чайка пыталась завести разговор.

— Матушка (она называла МЕТРИЧЕСКУЮ ПУЛЬСАЦИЮ так же, как и БОМы), ты, бедная, все трудишься и трудишься. Совсем себя не жалеешь. Ведь посмотри-ка, и орехи рвешь, и сырки раздашь подданным, и мандарины. Да еще, видишь, и за всем островом следишь.

МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ, как все цари, конечно же, любила, когда ей льстят, и Чайка этим пользовалась.

— Ох, и не говори, — отвечала ей царица. — Ну что я могу поделать, ведь почему-то орехи не срываются, если за ними лезет кто-нибудь другой. Вот и приходится все мне, да мне... Видишь, одних Темпов-коней сняла пять: скорых АЛЛЕГРО и АЛЛЕГРЕТТО, медленного АДАЖИО, умеренного МОДЕРАТО и неспешного АНДАНТЕ. Пришлось для них специальную конюшню строить.

— Ну, так это ничего. Зато теперь пешком не ходишь, матушка.

— Да, ты права. Во всяком деянии есть и положительное и отрицательное... Вот сейчас едем... Что от этого?

И МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ стала философствовать.

Чайка ей то поддакивала, то мягко спорила, стараясь не нервировать царицу.

Так прошло около часа. Наконец, «ТЯ» не выдержал и, разозлившись, больно укусил Чайку за лапу.

— Ой! Что ты делаешь? — вскрикнула белая птица. — С ума сошел?

«Тя» громко затявкал. От этого лая в испуге вскочил спящий Гаврила.

— Ме-е-е... Что случилось? Опять дракон?..

МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ гладила своего любимца...

— Ты что? Чем тебя обидела бедная птица? За что ты на нее набросился?..

— Зачем? Зачем? — прокаркала Рита. — Не видишь, что ль? Ревнует он тебя. Ревнует. Целый час не обращаешь на него внимания.

МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ ласково потрепала ТЯ за ухом.

— Не обижайся. Я же люблю тебя, песик. Иди попрыгай, а я на тебя посмотрю.

ТЯ с удовольствием зажмурил глаза. Для него не было ничего более приятного на свете, как прыгать и подбрасывать в воздух свою ПАУЗУ С ТРЕМЯ ХВОСТИКАМИ, которая, как всегда, сидела у него на шее. Особенно же он обожал, когда МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ следила за его «акробатическими этюдами».

Проехали еще не много и царица кивнула головой. В ответ на этот привычный для нее жест Ворона Рита бросила с повозки якорь «РИТЕНУТО» на длинной веревке.

ТЕМП МОДЕРАТО постепенно стал замедлять свой ход. В ответ МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ медленнее и медленнее защелкала пальцами, и скоро вся процессия остановилась.

ТЯ спрыгнул на землю. МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ, как всегда, вновь стала отщелкивать доли. Козел Гаврила лапами стал бить по краям коляски. ЧЕРНЫЕ БОМы — по своим БОМбам. А Колобок — урчать. Получилось совсем неплохое РИТМИЧЕСКОЕ СОПРОВОЖДЕНИЕ, как называли подобные отстукивания обитатели Острова. Такое отстукивание РИТМОВ уже не один раз сопровождало поездки царицы «на новые земли» и оно постепенно стало становится традицией.

Рита и Чайка взлетели высоко в небо и оттуда с интересом наблюдали за ТЯ. А ТЯ решил превзойти самого себя. Он подбрасывал свою ПАУЗУ-ТОПОРИК то левой, то правой лапой, то хвостом. То подрыгивал вместе с ней, ухитряясь пробыть в воздухе дольше, чем «молчаливая чернушка» (как ласково называл ТЯ своего ТРЕХХВОСТОГО ТОПОРИКА). Все весело смеялись, наблюдая за его выкрутасами. Но больше всех веселилась Рита, стараясь поймать малютку-топорика. Но это ей никак не удавалось. ПАУЗА так быстро мелькала в воздухе, что поймать ее было практически невозможно.

Наконец, ТЯ выдохся и в изнеможении, последний раз тявкнув, прыгнул в коляску.

— Неплохо, неплохо, — сказал невозмутимый МОДЕРАТО.

— Мне это место не нравится, поехали, пожалуй, дальше.

«Пожалуй он прав, — подумала царица, — здесь как-то несимпатично.»

Она подняла брошенный якорь-РИТЕНУТО и подала знак рукой. Процессия поехала дальше.

Мелькали розовые и жасминные кусты, невысокие хрупкие березки, напоминавшие маленьких балерин (на острове все деревья были очень небольших размеров). Но вот за поворотом дороги, (откуда они взялись на острове так никто и не знал. Да над ним никто и не пытался задумываться), мелькнул ручей, а за ним виднелись невысокие холмы.

— Ах! Как красиво! — воскликнула МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ. — Я еще не видела на острове гор! Это замечательно. Теперь здесь я устрою себе курорт. И, когда устану, буду приезжать сюда на отдых... Ну-ка, красавица, — обратилась она к Чайке, — посмотри, что там за горами.

— Эвон! — возмутилась Рита. — Мене уже не доверяить... Краса-а-авица! — и она с презрением отвернулась.

Чайка взмыла вверх, облетела холмы со всех сторон и вскоре вернулась, держа в клюве ожерелье из рябины.

— На, — протянула она его Рите, — носи! Оно тебе будет к лицу. Серо-черное в сочетании с красным — это прекрасно!

Рита отвернулась сначала от подарка, а затем, скосив глаза на ягоды, прокаркала:

— Ну! Ужо так и быть. Возьму, пожалуй, чтобы порадовать нашу матушку. Она любит все красивое.

И Рита надела ожерелье на шею. — Карр! Карр! Кррасиво? Кррасиво?

— Ну, конечно же, красиво, — подтвердили все присутствующие. Они никак не хотели, чтобы Рита начала ворчать. Если бы это произошло, то этому ворчанью не было бы конца.

— Что ты там увидела за холмом? — спросили Чайку БОМы.

— Там большущий луг, весь заросший цветами. Они дивно пахнут и чрезвычайно красивы. И еще там много-много бабочек и жучков самых различных расцветок. Все они летают стаями и поют.

— Ах! Ах! Как это интересно! Ах! Мы хотим туда! Скорей! Скорей! — кричали, перебивая друг друга все присутствующие, кроме МОДЕРАТО. Он спокойно жевал сочную траву, стараясь не испачкать свой новый костюм. Для чего он повязал шею белой салфеткой.

— Ведите себя УМЕРЕННО, — сказал он, не торопясь. — Успеете. Никуда не убежит от вас этот луг. Не улетят ни бабочки, ни жуки. Вот отдохнем, попьем чайку (он стал отвинчивать крышку своего самодельного термоса) и поедем дальше.

Никакие уговоры не могли повлиять на этого спокойного Темпа. Все давно привыкли к его поступкам и поэтому не настаивали.

— Матушка, — обратились БОМы к царице, — мы поедем туда на Колобке и разведаем дорогу. Вдруг там враги? Мы их...

— Ну, ладно, ладно, — махнула рукой МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ, — поезжайте.

— И мы! И мы полетим, — одновременно крикнули Чайка и Ворона Рита. — Мы тоже все разведаем... Ладно?

И, не дождавшись ответа, они тут же скрылись из глаз. Вслед за ними побежал и Козел Гаврила.

Оставшись в обществе ТЯ и его очень маленькой ПАУЗЫ, да ТЕМПА МОДЕРАТО, МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ взгрустнула.

— Вот так, когда нужны сырки или мандарины, все тут, как тут. А как что интересное — так и бросают. Обидно даже.

Но не успела она договорить, как на горизонте показалась Чайка. Она подлетела к царице и положила ей на руку красивого жука. Жук был очень черный, гораздо чернее Вороны Риты, и отливал синевой.

— Ах! — удивилась царица. — Какой интересный! И ШИШКА У НЕГО, ТАКАЯ ЖЕ, КАК У ТЯ. Я его буду носить с собой в этой скорлупке, — и МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ, порывшись в карманах, вытащила пустой орех, в котором когда-то давно сидел ВОСЬМУШКА С ТОЧКОЙ «ЗИ» (БОМы уже давно приделали к этому ореху застежки).

— Иди сюда, не бойся! — обратилась к жуку МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ. — Я тебя не обижу.

Но черный жук с шишкой на спине и не думал залезать в импровизированную шкатулку.

— Ну надо же, не хочет, — чуть не плача, сказала царица и умоляюще посмотрела на Чайку.

Та, недолго думая, схватила жука в клюв и тут же сунула в шкатулку.

— Вот спасибо тебе, век не забуду.

Так постепенно белая хитрица (так ее иногда называл Гаврила) входила в доверие к царице.

...Путешествие закончилось благополучно. Рита всем сплела чудесные венки из цветов, которые росли на лугу. БОМы собрали коллекции бабочек для поварих ПОЛОВИННЫХ. И те стали чаще кататься с ними на Колобке-ЦЕЛОМ.

У каждой было по два кавалера и они теперь с ними не расставались во время катанья.

Одной из стай гусей Козел Гаврила и Чайка рассказали о великолепной поляне, и те решились улететь жить в это место. Они несколько дней упрашивали ПОЛОВИННЫХ отпустить их. Но те и МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ на это никак не соглашались. И только после того, как царица сняла с дерева два новых необыкновенных ореха с дырками, их отпустили.

А произошло это так...

Как-то к вечеру, уже на закате солнца, Рита облетела дерево, в надежде обнаружить там новые орехи. И вдруг увидела там... ЖУка, который уже давно покинул свою шкатулку и теперь ползал по листьям. А тут... Тут случилось непредвиденное: ЖУк сидел на орехах и грыз их скорлупки. И у первого, и у второго ореха от этого были дырки, в одну из которых при виде Риты ЖУк тут же спрятался.

— Ить, какой! Надо же! — кричала Рита. — Мобудь хто-то нужный сидит там, а он... Сымай! Скорей сымай, царица! — во все горло орала она.

Всполошенные ее криками, все бросились к дереву. И даже грузный БРЕВИС, с огромным трудом передвигаясь, очень медленно поплелся за остальными. Слетелись и гуси.

Все ждали, кто выйдет из орехов.

А орехи темнели на глазах. Из лимонных они превратились в темно-коричневые.

— Скорей! Скорей! — кричала Рита. — Ишь, портются. Сымай! — все каркала она.

И только Чайка, усевшись на один и желтых орехов, молчала и хитро улыбалась, наблюдая за происходящим.

«Давайте, рвите, — думала она. — Рвите себе на шею. Вы еще не знаете, что приготовил вам ЖУк. Ух, и хитер же. Быстренько мы с ним поладили, как только он понял, что ДИССОНАНС может помочь ему стать РИТМИЧЕСКОЙ ДЛИТЕЛЬНОСТЬЮ. Сразу же стал на него работать. Недаром я летала с ним к Господину на одном из Гусей. За это еще ДИССОНАНС вернул гусю голос, но правда при этом начисто отбил ему память. Теперь и этот гусь наш, до конца дней своих».

Тем временем БОМы подсадили МЕТРИЧЕСКУЮ ПУЛЬСАЦИЮ и та с трудом сорвала теперь уже довольно большие орехи. Их положили на землю и только хотели вскрыть, как из того ореха, в котором спрятался ЖУк, послышался шум. МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ опустила камень, а из довольно большой дырки показались усы черного проказника.

— Ну-ка, вылезай! — приказала царица. — Что ты там делаешь?

Дырка еще больше увеличилась и оттуда, с трудом двигая лапами, появился ЖУк. Узнать его было трудно, ибо размеры его стали огромны. А на спине уже была не шишка, а целый горб.

— Ух! — отшатнулась от него царица. — До чего же страшен! Брр! Уберите его!

Один из БОМов попробовал было оттащить ЖУка, но у него не хватило сил. Только вдвоем с братом они смогли с ним справиться. Они держали его за усы и не отпускали до тех пор, пока он не успокоился.

Тем временем два оставшихся БОМа попробовали разбить каждый по ореху. Но не тут-то было. Орехи почему-то вдруг стали расти у всех на глазах, и их скорлупа не поддавалась.

— Ну, уж это безобразие! — возмутились ПОЛОВИННЫЕ. И каждая, подойдя к одному из орехов, из всей силы ударила его поварешкой. К удивлению все орехи раскололись, и из них выползло два странных существа. Оба, как и жук, были горбатые и с усами. Первый все время поглаживал свой горб и жаловался на боли. А второй вдруг скорчил кошмарную рожу и набросился на МЕТРИЧЕСКУЮ ПУЛЬСАЦИЮ.

— Фу! Жуть какая! — в страхе отпрянула царица. — Уберите их отсюда и чтобы я их больше не видела1

ПОЛОВИННЫЕ схватили страшилищ и оттащили от МЕТРИЧЕСКОЙ ПУЛЬСАЦИИ. Те шли как-то странно, с трудом переваливаясь с ноги на ногу. Потом вдруг останавливались, громко, как филины, кричали «У-у-у» и прыгали.

— Вот уроды, так уроды! — возмущались ВОСЬМУШКИ «ДиЛи». С такими встретишься — в обморок упадешь.

— Точно, точно, — протараторили ШЕСТНАДЦАТЫЕ «ТаКа, ТаКа». — Мы их боимся! Мы их боимся!

Вот тут-то и обратился к царице гусь. Он что-то прогакал на ухо Козлу Гавриле и тот, тряхнув головой в знак согласия, проговорил:

— Матушка, эти гуси, — показал она на вторую стаю, — просят тебя отпустить их на северное пастбище. Помнишь, это там, где мы нашли необычные цветы. Они обещают, что прилетят, как только ПОЛОВИННЫЕ позовут их хлопками. Может отпустим?

— А? — МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ в недоумении посмотрела на ЧЕТВЕРТЕЙ БОМов. Те, видя, что новые страшилища сильнее их, сразу же в знак согласия наклонили голову.

— Ну, ладно, пусть идут. Так и быть, — разрешила царица.

— Я дам им в дорогу сырков, а там, как хотят. Пусть сами себе добывают пищу... Только сначала давайте их как-нибудь назовем.

— Чаво думать-то! Чаво? — прокаркала Рита. — У них на рожах написано их имена. Вот энтого звать «Жу-уЛи» — видите, на ЖУЛИКА похож.

— Да, но ведь он все время жалуется на боли в спине, возразила ей МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ. — Может назовем его «Бо-оЛи»?

— Вот еще, — возразила Рита. — Ты же слышишь, как они ухают, когда ходють. Так пусть и их имена ухають.

Так они еще спорили некоторое время, пока не сошлись на том, что новую РИТМИЧЕСКУЮ ФИГУРУ можно назвать двойным именем «Жу-уЛи, Бо-оЛи».

— Ну, а как будем звать второго?

— «Жу-уТаКа»! — сразу же одновременно крикнули все присутствующие.

— Ты помнишь, — обратился Гаврила к МЕТРИЧЕСКОЙ ПУЛЬСАЦИИ, как ты вскрикнула: «Жуть такая!», когда его впервые увидела? Пусть его так и кличут.

— Я не против — пусть будет так. Но смотрите, у него же на ногах боты. Может мы назовем его «Бо-оТаКа»? А?

— Нет! Да! — раздались крики в поддержку этого предложения и против его. Наконец, как и в первом случае, сошлись на том, что и второго страшилищу назовут двойным именем: «Жу-уТаКа- Бо-оТаКа».

— Вот ужо диствительно жуть! Я непременно забуду, — закаркала Рита. — Ты смотри-ка, — обратилась она к МЕТРИЧЕСКОЙ ПУЛЬСАЦИИ, — сколь народу стало! Рази упомнишь? А? Могет они у тебя по два разу будут сыр получать?

МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ в недоумении развела руками.

— То-то жа! Давай мы им на лбу напишем РИТМИЧЕСКИЕ РИСУНКИ. Вот тадыть мы их не спутаем. И, пусть, когда подходють за сыром, отстукивают свои РИТМИЧЕСКИЕ РИСУНКИ в ладоши — я буду отмечать их в бухгалтерской книге.

— Ладно, так тому и быть.

Рита, разведя в одной из скорлупок чернила, стала каждой РИТМИЧЕСКОЙ ДЛИТЕЛЬНОСТИ и РИТМИЧЕСКОЙ ФИГУРЕ на лбу рисовать РИТМИЧЕСКИЕ РИСУНКИ.

С тех пор Рита совсем обюрократилась. Она завела толстую книгу, в которой отмечала каждый приход РИТМИЧЕСКИХ ДЛИТЕЛЬНОСТЕЙ и РИТМИЧЕСКИХ ФИГУР к дереву, и даже для солидности стала носить очки. Кроме того, за эту, выдуманную ей же самой никому не нужную работу она выпросила у МЕТРИЧЕСКОЙ ПУЛЬСАЦИИ для себя лишний мандарин.

Так стая гусей, а с ними и два новых обитателя Острова были отпущены на новое место жительства. МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ поручила страшилищам охранять гусей, чтобы те никуда не разбегались. «Жу-уЛи» она назначила главным смотрителем.

— Смотри у меня, — сказала она ему, — если гуси пропадут, то не сносить тебе головы.

Никто, кроме хитрой Чайки, не знал, что царица очень слаба в математике и больше 16 считать не умеет. Чайка же сразу сообразила, что из этого можно извлечь выгоду. Она, «Жу-уЛи» и «Жу-уТаКа» этим воспользовались. Да еще как! Но об этом позже.

— Господин, на острове все в порядке. Меня приняли там прекрасно. Все любят. Со всеми я дружу, — говорила Чайка, прилетев в очередной раз на свиданье к КОНСОНАНСУ в его золотую клетку.

— А жители? Как они? Счастливы?

— Еще бы: они же целые дни ничего не делают, отдыхают, путешествуют да едят. МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ добрая. И этот... толстяк Колобок-ЦЕЛАЯ тоже. Всех катает без устали. Урчит...

— Ну, что ж, это хорошо. А как дерево?

— Что с ним может сделаться? Вот только два ореха с дырками сорвали.

— Как это с дырками?

— Ну этот, ЖУк, сделал. Прогрыз скорлупу и сделал.

— И что? РИТМИЧЕСКИЕ ФИГУРЫ не умерли?

— Что ты, что ты! Никто не умер. Но только родились из них два горбуна. Жуть какие страшные!

«Неужели ДИССОНАНС каким-то образом смог повлиять на жизнь Острова?» — подумал КОНСОНАНС. «Не может быть!»

Но все же он спросил свою белоснежную подругу:

— И что стало с ЖУком?

— Его прогнали вместе с горбунами на север Острова. А что?

— Я боюсь, не подослал ли на остров вредителя мой брат ДИССОНАНС?

— А как он мог это сделать? Ведь остров под защитой и ему ничто не угрожает. Даже СЕПТИМ ДоСий ему не страшен.

КОНСОНАНС задумался... «ДоСий-то ничего не смог сделать, но вот сами жители... Все всегда гниет внутри. И тут тоже можно ожидать всякого».

— А как поживают ВОСЬМУШКИ?

— Что с ними сделается? Живут, как и прежде. Только одну ЗАТАКТЫ утащили.

— Да?.. — КОНСОНАНС погладил бороду. — Что-то не додумал я. Откуда эти червяки взялись?

— Так ведь там, Господин, и еще какая гадость родиться может, если ты не все продумал? — с испугом спросила Чайка.

— Мда... Не знаю, — неуверенно ответил КОНСОНАНС. — Это ведь эксперимент. Первая из самых счастливых стран на земле. Все может быть. Пути-то непроторенные. Могут быть и ошибки.

«Ничего себе волшебник», — удивилась птица.

— А если из-за этих ошибок весь остров когда-нибудь погибнет?

— Не погибнет, — уверил ее КОНСОНАНС. — Пока дерево живет и МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ ходит ровно, как часы, ничего не случится.

— Если только сами жители ничего не испортят. Ведь Остров может погибнуть только в этом случае, — прошептал он Чайке на ухо.

— А как царица? Как ей живется?

— Плохо. Одинокая она. Грустит. Все в небо смотрит, да волны считает.

— Волны? Как это?

— А вот так. Выйдет на берег в сопровождении своих ЧЕТВЕРТЕЙ БОМов и считает по несколько часов.

«Удивительно, как это у нее получается, если считать-то может всего до 16?.. Да... С этим надо что-то делать...»

— Знаешь, я, пожалуй, пошлю ей жениха. Принца. Как думаешь, обрадуется?

— Еще бы! По-моему о нем она только и мечтает, молодая ведь. Красивая, но одинокая... А как ты это сделаешь, Господин?

— Ну, это легко, пока есть дерево. Он родится в одном из орехов.

— А МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ не убьет его случайно? Ведь орехи разбивают камнем или бомбами.

— Ничего, ты поможешь. Осторожно во сне ей подскажешь, что этот орех фиолетового цвета.

— Угу! — понимающе склонила голову Чайка.

— А как там у вас с транспортом? ТЕМПОВ много?

— Да. В общем хватает.

— Еще пять скоро родится — самых крепких и красивых... А что с короной?

— Ее так и утащили, как рассказывали, ЗАТАКТЫ.

— Тьфу! — в сердцах сплюнул КОНСОНАНС. — Опять они!

— Нужно было бы как-то достать ее и вернуть МЕТРИЧЕСКОЙ ПУЛЬСАЦИИ. Ведь она законная царица.

— Я подумаю. Постараюсь. Может что и получится...

Еще много поговорив о проблемах острова. Чайка распрощалась с КОНСОНАНСОМ. Тот пожелал ей счастливого пути и предупредил, чтобы она была осторожней.

— Если ДИССОНАНС узнает, что ты прилетала ко мне, устроит засаду — и тогда конец... Полетишь — бойся Яростного Ветра. Он злющий. Подхватит тебя и разобьет.

— Ничего. Я сюда летела спокойно. Буду надеяться, что и сейчас все будет в порядке.

— Ну, смотри.

Чайка помахала крылом и скрылась. А старый КОНСОНАНС, растроганный доброй птицей, еще долго смотрел ей вслед, тщетно пытаясь что-либо разглядеть сквозь туман, окружавший его тюрьму.

— Ну что? Сидит? Плачет небось от умиления, когда тебя видит? — спросил ДИССОНАНС Чайку, прилетевшую к нему в замок.

— Сидит...

— И что?

— Сегодня проболтался. Сказал от чего остров может погибнуть.

ДИССОНАНС оживился:

— Погибнуть? Это интересно! Ну и от чего же?

Чайка подробно рассказала о своем разговоре с добрым волшебником. ДИССОНАНС часто прерывая, переспрашивал, смеялся, как маленький:

— Вот чудак! Вот чудак! — поминутно вскрикивал он. — Верит тебе? Ха! Ха!.. Еще не убедился, старый дурень, что никому верить нельзя. Даже собственному брату. Э-э-эх! Не научила его видать клетка. Как был доверчив, так и остался... Ну, ничего. Остров уничтожим — поумнеет. А то... Страна Совсем Счастливых РИТМИЧЕСКИХ ФИГУР. Куда там! Счастье для всех — и ничего не делать. Такого не бывает... Ладно, хватит философствовать. Давай думать о конкретном. Итак...

МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ звала Чайку. Но той нигде не было.

«Странно, — думала царица, — раньше никогда не отлетала. Все что-то нашептывала. А тут... Странно...»

— Рита! — крикнула она Вороне.

— Слетай-ка на цветочную поляну! Может она там? Вели ей немедленно быть у дерева — пора осмотреть орехи (в последние дни именно Чайка следила за созреванием новых РИТМИЧЕСКИХ ФИГУР).

МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ просила об этом Риту, но та вконец обленилась. Ей все нипочем.

— Послушай, Рита! Ты пойми, если мы не будем следить за деревом, то опять какие-нибудь страшилища могут родиться. А ведь нам с ними жить.

— Хо! И так обойдется. Я вся в работе: пишу, пишу. В книге всех отмечаю, за раздачей сыра слежу. А в последнее время и мандарины учитывать стала.

— Ох, и бюрократка же ты! Чиновница какая-то! — в сердцах начала отчитывать ее царица повышенным тоном. — Что толку в твоих изощрениях. Только настроение всем портишь.

— Ничего ты не понимаешь, — возражала возмущенная ворона, — порядок, он всегда порядок! Он самое главное. А здесь, на бумаге, у меня все отмечено.

— Ну, как хочешь. Придется поручить слежку за орехами Чайке (МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ думала, что после этих слов Рита одумается).

Но не тут-то было. Ворона, как ни в чем не бывало, прокаркала:

— И поручай, поручай, матушка, если тебе так хочется. Я все равно в книге себе лишний сырок выпишу. А работают пусть другие!

...Вот так и стала Чайка «надзирателем за орехами».

И тут... на тебе, исчезла.

— Рита! Ты летишь?

— Ох! Ни отдыху, ни покою! Таперича вон — лети... Ладныть, слетаю. Но ты устрой сегодня салют в мою честь. Пули-то у тебя не кончились?

— Устрою, устрою! Только лети.

Через несколько минут Рита обнаружила Чайку на одной из берез, недалеко от жилища ЖУка, Жу-уЛи и Жу-уТаКа. Та была растрепанная и задыхалась.

«Странно. Чавой-то она такая взмыленная?»

Но вопрос тут же вылетел у нее из головы. Ей, как и большинству жителей ОССРФ, было лень даже думать.

— Слухай, — обратилась она к Чайке. — Кличет тебя ПУЛЬСАЦИЯ. Орехи небось смотреть.

— Я сейчас, — ответила Чайка, все еще задыхаясь (ведь она влетела на остров с одним из гусей буквально за несколько мгновений до появления Риты). — Лечу.

— Ну, давай...

Вдруг знакомый запах заставил Риту вертеть головой и искать, откуда он исходит. — Чавой-то? Кажись гусиком попахивает? — сказала она удивленно. — А?

Чайка утвердительно кивнула. «Сейчас или никогда, — подумала она. — Сейчас Риту можно купить, пока рядом никого нет — или будет поздно».

— Гусиком пахнет, гусиком!

— Хм! И хто ж, энто, позволил тебе его сварить втихомолку от царицы?

— Не ругайся, Риточка, не ругайся. Это Жу-уЛи специально для тебя постарался. Знал, что ты прилетишь меня искать, вот и сварил. МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ со своими ПОЛОВИННЫМИ не больно часто балует нас мясцом. Все сырки да сырки.

— Ладно, так и быть, — согласилась Рита, — попробую, чаво-то вы там наворили... А все-таки этот Жу-уЛи жулик какой-то. Втихомолку от МЕТРИЧЕСКОЙ ПУЛЬСАЦИИ... Нельзя!

— Да ладно, подружка, ведь гусей-то никто не считал. И в твоей книге их нет. Вот и прилетай сюда почаще. Пользуйся. Ведь ты наша самая большая умница. Ты самая Честная и самая Совестливая. Уж кому, кому, а тебе-то надо лучше других питаться. Так что уж не стесняйся, пожалуйста.

«А что... Она права, — подумала Рита. — Все мне и мне приходится думать за других. Работаю, не покладая крыльев. Бумаги замучали. Устаю. Конечно же заслужила...»

— Ладныть! Давай гусика. Поклюем чуток. А то ведь живу столько времени у орехов и сырков — и ничего.

Так впервые Рита преступила неписаные законы Острова и стала невольной пособницей хитрой Чайки.

Отъевшиеся, тяжело взмахивая крыльями, они полетели к дереву...

— Где ты пропадаешь? — недовольно спросила Чайку Царица. — Ищу тебя, ищу — целый день нет.

— Ох, извини, матушка, летала на поляну гусей считать. Считала, считала — сбилась. Опять стала считать. Их там столько расплодилось на вольном выпасе. Вот и задержалась. А все для тебя старалась.

МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ благосклонно погладила птицу:

— Ну, не волнуйся. Посмотри-ка, что там с орехами. Может еще поспели?.. Разберитесь с Ритой, а потом крикните мне.

— Конечно, матушка. Сейчас все сделаем.

Чайка поднялась к вершине дерева, надеясь найти там подругу. Но той не было.

— Эй, Рита! Где ты? — прокричала Чайка.

— Чего раскричалась-то? — раздалось из дупла. — Ишь, неугомонные. Отдохнуть не дадуть!

— МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ сказала, что надо осмотреть орехи.

— Ищо чаво! Пусть сама полетает. А мне лень после сытного обеда.

«Что ж, это и к лучшему, — подумала Чайка, — все обследую сама и сделаю, как подсказал ДИССОНАНС».

...Чайка внимательно всматривалась в висящие орехи... Большинство из них были желтые — с сырками. И только со стороны моря висело три ореха: сиреневый, коричневый и серебристый. Они раскачивались — вот-вот упадут.

«Ага, созрели! Ну, ничего, мы их подвяжем, пусть повисят еще. Может состарятся?» — и Чайка, схватив тонкие ветки, опутала ими уже спелые орехи, чтобы те не упали.

Чуть выше она обнаружила еще четыре ореха, еще не созревших, но уже близких к созреванию.

«И тут кто-то сидит. Ну, ничего, я им сейчас покажу!» — и Чайка стала летать вокруг этих орехов, постоянно колотя их клювом.

В орехах слышалось недовольное ворчанье.

«Вот так-то! — радовалась Чайка. — Я еще до вас доберусь, до сумасшествия доведу. Посмотрим тогда, какими вы родитесь!» И она вновь принялась колотить их клювом.

Так продолжалось несколько дней, пока в орехах, наконец, не завыли. Только тогда Чайка сообщила, что на дереве созрело сразу семь орехов, и еще два «сырных».

— Оx! Опять работать! Так не хочется! — сказала МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ, потягиваясь. — Лети, позови БОМов. Пусть они принесут лестницу — ведь орехи-то высоко висят. А?

— Высоковато, матушка. Высоковато. Сейчас все скажу этим... Принесут они лесенку. Мы все снимем, я помогу.

— А Рита?

— Рита? — тихо сказала Чайка. — Рита совсем разленилась. Забюрократилась вконец. Даже пустые скорлупки считать стала. Говорит: «Статистика». Не трогай ее. Мы и вдвоем все сделаем.

...Через несколько минут они сначала сорвали два «сырных» ореха и просто сбросили их на землю. А потом взялись за четыре странных ореха, болтавшихся, как крылья.

— Что это они? Сумасшедшие что ли?

— Сумасшедшие! Это точно! — подтвердила Чайка. — Может мы их вообще трогать не будем?

— Как это? Этого нельзя. Они могут испортиться и состариться, — возразила МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ. — Нет уж, давай снимем. — И она сорвала первый из орехов.

Тот чуть не выскользнул у нее из рук.

— Бомы, ловите! Я не удержу. Сейчас выскользнет! — и она кинула орех вниз.

ЧЕТВЕРТИ подхватили его в руки и положили на землю. Орех тут же покатился.

— Дяржи яго! Дяржи! — орала Рита. — Скорей!

БОМы кинулись за сумасшедшим орехом, едва не сбив лестницу, на которой стояла МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ.

— Ох! — только вскрикнула она, едва успев ухватиться за ветки.

И тут же с дерева упал огромный зеленый орех.

— Что же это я натворила! Что я наделала! — плакала МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ. — Может я его убила?

Чайка с удивлением глядела на упавший орех: «Откуда он взялся? Я его и не заметила. Наверное, потому что он зеленый. Спрятался за листьями должно быть. Наверное это тот фиолетовый, о котором говорил КОНСОНАНС, с женихом. Не созрел еще. Ну, да тем лучше, не придется убивать».

— Матушка, снимай остальные! Ведь попадают — совсем плохо будет!

МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ сорвала оставшихся три ореха и также бросила их БОМам. Те, поймав, теперь уже не выпускали их из рук.

Спустившись, царица хотела было открыть орехи сразу же, но все уговорили ее взобраться на дерево снова и снять еще три ореха (те, которые Чайка когда-то связала ветками и успела их распутать, пока МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ спускалась вниз). Орехи эти, хоть и были теперь большими, но стали какими-то старыми и сморщенными.

«Угу-гу, — подумала Чайка, — испортила я их однако. — Это хорошо. Только бы ПУЛЬСАЦИЯ не заподозрила меня в этом злом умысле».

А царица, сорвав сморщенные орехи, между тем скинула их поварихам ПОЛОВИННЫМ. Те спокойно положили их на землю и ждали.

— Давай, давай! Таперича бей, вон те, непутевые, кои бегають, как сумасшедшие! — кричала Рита МЕТРИЧЕСКОЙ ПУЛЬСАЦИИ, когда та слезла на землю. — Вишь, БОМы еле-еле их удерживают! А ужо потом посмотрим, что в других.

Разбив первый орех, МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ отскочила от него в сторону — из него тут же выскочил легкий вороной конь и быстро-быстро побежал к морю купаться. Он буквально летел на своих тонких ножках и кричал: «Бегать быстро — это так ПРОСТО! Так просто!» Жизнь била из него ключом. Но при этом чувствовалось, что он явно не в себе.

— Сумасшедший конь какой-то! — закричали ШЕСТНАДЦАТЫЕ «ТаКа, ТаКа».

— Вот он чудной, совсем чудной! — вторили ВОСЬМЫЕ «ДиЛи».

— Да, да, псих! — говорили ЧЕТВЕРТИ БОМы.

— О-ох! О-ох! — охали ПОЛОВИННЫЕ, разводя руками.

«Назову его ПРЕСТО, — решила МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ, — раз ему все так просто. Но все-таки он действительно какой-то ненормальный ТЕМП — это точно».

Во втором орехе оказался очень подвижный, очень живой и тоже сумасшедший ТЕМП, которого назвали «ВИВО-ЖИВО». А из последних двух орехов буквально выскочили два самых НАИБЫСТРЕЙШИХ ТЕМПА: «ПРЕСТИССИМО» и «ВИВАЧИССИМО». Все четверо бросились к берегу и стали носится по нему, без конца повторяя: «ПРЕСТО, ПРЕСТИССИМО, ВИЮ, ВИВАЧИССИМО! ПРЕСТО, ПРЕСТИССИМО, ВИВО, ВИВАЧИССИМО!»

Присутствующие еще не успели опомниться, как их внимание привлекло карканье Риты:

— Смотрите-ка! Чавой-то такое в орехе ПРЕСТИССИМО?

Все бросились к скорлупе, чуть не давя друг друга. Даже серые гуси; и те, поднялись в воздух, чтобы увидеть необычное... Еще бы, ведь в орехах раньше ничего, кроме ТЕМПОВ и РИТМИЧЕСКИХ ДЛИТЕЛЬНОСТЕЙ не было. А тут... Тут в скорлупе лежали какие-то красные полотна.

— Это мне! Это мне! — сказал умеренный ТЕМП МОДЕРАТО.

— Мне на новые рубашки!

— Ох! Модник! Никогда не пройдет мимо тряпки, — добродушно заворчали ПОЛОВИННЫЕ. — Ладно уж, матушка, отдай ему эти полотна.

— Бери, — разрешила МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ.

Модерато вытащил материю — это оказались паруса.

«Странно, — подумал УМЕРЕННЫЙ ТЕМП, — что с ними делать?» — и Модерато попробовал прицепить их на хвост...

Тут случилось совсем неожиданное: паруса надулись ветром, а МОДЕРАТО, до того стоявший спокойно, вдруг постепенно все ускоряя и ускоряя бег, помчался к берегу. Скорость его бега все возрастала и возрастала, пока, наконец, он не стал догонять: сначала ВИВО и ПРЕСТО, а затем, ПРЕСТИССИМО и ВИВАЧИССИМО.

— Карау-у-ул! — орал ТЕМП УМЕРЕННЫЙ. — Не могу! Остановите!

Он бежал все быстрей и быстрей. Все мелькало у него перед глазами, сливаясь в сплошную радужную стену. — Спаси-и-ите!!!

Модный костюм МОДЕРАТО потрепался, цилиндр давно отлетел в сторону и, смятый копытами сумасшедших ПРЕСТО, ПРЕСТИССИМО, ВИВО и ВИВАЧИССИМО, как блин, валялся в песке.

Первой опомнилась Рита. Она полетела в свое дупло, схватила якорь РИТЕНУТО и, с трудом догнав все еще ускорявшего свой бег обычно УМЕРЕННОГО ТЕМПА МОДЕРАТО, бросила его ему прямо на хвост. Якорь тут же впился в землю, его трос натянулся и стал постепенно тормозить несчастного МОДЕРАТО.

Прошло еще несколько минут и вот, все более и более замедляя ход, ТЕМП, наконец-то остановился. Сорвав с себя алые паруса, он хотел было растоптать их, но обессиленный свалился у ног царицы.

— Ну-ка, подайте мне эти АЧЧЕЛЕРАНДО! (не зная почему, но именно так она назвала волшебные паруса). — Не надо их рвать! Вы же видите, это средство для ускорения бега моих ТЕМПОВ, моей скорости. Если их умело использовать, то вместе с РИТЕНУТО они помогут мне гораздо удобнее использовать гужевой транспорт. Вот так-то... Рита, тащи все это в дупло и охраняй. А то действительно этот модник (и царица ласково посмотрела на упавшего МОДЕРАТО и даже потрепала его за гриву) действительно изрежет их на рубашки.

— Ну, что ж, посмотрим, что там, в других орехах, — и МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ подошла к большому, зеленому, который нечаянно свалила, когда держалась за ветки... — Ох, боюсь! — сказала она и перешла на шепот, — он ведь упал незрелым. Может там еще какой ТЕМП?

Она осторожно подняла камень и ударила...

Орех на поддавался.

Она ударила еще раз, еще. Скорлупа была мягкая и только продавливалась, не раскрываясь.

Подбежал Гаврила и попробовал рогами влезть в образовавшиеся вмятины. Но и это не помогло. Каждая РИТМИЧЕСКАЯ ДЛИТЕЛЬНОСТЬ тоже пыталась помочь царице, но ничего не помогало.

Наконец, БОМы, остриями своих бомб взрезали скорлупу и...

МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ в ужасе отшатнулась от ореха и тут же упала в обморок.

Как только она перестала двигаться, все жители так же застыли на месте, как будто их приклеили.

— Ох! Осподи! Чавой-то такое случилось? — каркала Рита.

— Ох, Осподи! Могёт усе помёрли?

Только она, Чайка и Козел Гаврила не поддались волшебному сну.

— Смотрите-ка! — закричал Гаврила, — смотрите, кто в орехе!

Чайка подлетела к зеленой скорлупе и увидела прекрасного юношу, одетого в темно-фиолетовый костюм.

— Ах! Да энто же Прынц! — прокаркала Рита. — Небось жених нашей царицы? Но он же мертвый! Не дозрел...

— Вот бе-е-едняжка, — проблеял Козел. — Такой красивый! Такой...

— Что раскричался? Видишь, все лежат. Спасать их надо, — вновь закаркала Рита, — эвон море, беги за водой-то! Приведем царицу в чувство, а тадыть видно будет.

Гаврила схватил скорлупу и бросился к морю.

Побрызгав на лицо царицы, ее привели в чувство. И, как только она пошевелилась, тут же ожили и все остальные.

— Ох! Что я наделала! Я же убила его! Сама убила! — причитала МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ. — А он такой красивый. — И слезы ручьем катились у нее из глаз.

— Ну, что же делать. Что делать, — сказала Чайка. — Его теперь не оживишь. А самой жить надо.

— Ох! — продолжала МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ. — Я так скучала без жениха. Так страдала. Так мечтала о нем. И вот: сама же его убила. Уби-и-ила...

Наконец БОМы и ПОЛОВИННЫЕ с трудом успокоили ее. ПОЛОВИННЫЕ напоили ее гусиным бульоном, дали съесть мандарин.

— Что делать, что делать, матушка. Всякое бывает. Всякое. Глядишь дерево еще пошлет тебе жениха. Может и лучше этого...

— А самой жить надо. Работать. Ты же видишь, сколько народа у тебя. Им управлять необходимо.

— Так что вставай. Там еще три каких-то сморщенных ореха лежат.

— Странные они. Может там тоже мертвецы?

— Не могу. Бейте сами. Если там покойники — я не выдержу. Пусть БОМы разобьют.

ЧЕТВЕРТИ БОМы стукнули по орехам и оттуда с трудом выползло ТРИ старика ТЕМПА. Один из них был с виолончелью, а на хвосте у него была повязана огромная сиреневая лента. Второй — был очень широкий, с добродушной улыбкой. А третий... тот вытащил с собой тяжелые гири.

— Ну, слава богу, — вздохнула царица, — эти хоть живы!

«Так... Неплохо я поработала, — сказала сама себе Чайка. — Ай, да я! Ай, да молодец! И этих трех состарила, и тех четырех ТЕМПОВ сделала сумасшедшими. Да еще и МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ убила женишка! Неплохой денек. Хозяин будет доволен».

Увидав мертвого Принца все ТРИ СТАРЫХ ТЕМПА обступили его и стали петь похоронный марш. Музыка была чрезвычайно грустная и очень медленная и она привела всех в унылое настроение.

МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ встала и в такт этой музыке очень медленно пошла к морю.

Так трагически кончился еще один день на острове.

После похорон, ТЕМПОВ отвели в конюшню и поставили в новые стойла. Теперь они там стояли в строгом порядке: сначала старики: ПРОТЯЖНЫЙ ТЕМП ЛЕНТО, ШИРОКИЙ — ЛАРГО и любитель поднимать тяжести ГРАВЕ, затем было стойло медленного АДАЖИО, вслед за ним стояли неспешный АНДАНТЕ и умеренный МОДЕРАТО, далее оживленный АЛЛЕГРЕТТО и скорый АЛЛЕГРО и, наконец, четыре сумасшедших быстрых, живых и очень быстрых ПРЕСТО, ПРЕСТИССИМО, ВИВО и ВИВАЧИССИМО.

МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ долго ходила сама не своя. У нее пропал аппетит, исчез сон. Она ни с кем не разговаривала. Рита и так, и эдак старалась рассмешить свою хозяйку. Они с Козлом Гаврилой вытворяли бог знает что. Но ничто не помогало. Только орехи она срывала исправно: то с новыми РИТМИЧЕСКИМИ ФИГУРАМИ, то с сырками.

Так за это время родились: барабанщик «ТаКа-Ли», который всегда ходил с двумя Шестнадцатыми и одной Восьмой, без конца учил их играть на барабане и при этом спрашивал: «Так ли? Так ли?». Родился маленький конек «ЗиКа», постоянно икающий и высоко прыгающий, он катал на себе зубастого «ЗИ» (ВОСЬМУШКУ С ТОЧКОЙ, который раньше прятался ото всех) и малютку ШЕСТНАДЦАТУЮ «Ка». Появился веселый ослик «ТяПа», сразу же почему-то неподружившийся с «ЗиКой» и без конца с ним ругающийся (видимо потому, что они всегда бегали наперегонки друг с другом и «ТяПа» всегда выигрывал). Затем родился и резвый конек «Ди-ТаКа» — веселый и неунывающий.

С появлением Ди-ТаКи, ЗиКи и ТяПы мелкие РИТМИЧЕСКИЕ ДЛИТЕЛЬНОСТИ перестали кататься на Колобке-ЦЕЛОЙ.

— А зачем нам это надо, — говорили они. — Зачем мы будем, как селедки, набиваться в его корзину, тесниться? Уж лучше пусть нас повозят новенькие.

Колобок-ЦЕЛАЯ от этого только выиграл. «Теперь я не размениваюсь на мелочи. Вожу только солидную публику», — думал он про себя.

И катал либо ДВУХ ПОЛОВИННЫХ, либо ЧЕТЫРЕХ ЧЕТВЕРТЕЙ, а иногда, когда те приходили с северной поляны за сырками, перевозил и братьев-горбунов: РИТМИЧЕСКИЕ ФИГУРЫ «Жу-уЛи» и «Жу-уТаКу».

Новые коньки несколько раз пытались устроить с Колобком соревнования по бегу, но тот каждый раз отказывался, резонно говоря: «Конечно, вам легко бежать. Вы всего-то по две, три самых легких РИТМИЧЕСКИХ ДЛИТЕЛЬНОСТЕЙ на себе возите, а я... Я, как паровоз вон сколько могу». — И ЦЕЛАЯ показывал как он свободно везет шестнадцать ШЕСТНАДЦАТЫХ.

...Время шло, дни текли за днями и МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ почти смирилась со своей участью одинокой женщины. Постепенно она вновь вошла в колею и стала принимать участие в общих играх. Она часто ходила к старому и очень медленному ТЕМПУ ЛЕНТО и слушала его протяжные песни, тихо подпевая ему.

А потом случилось непредвиденное, когда хитрые ЗАТАКТЫ выскочили однажды ночью, набросились на шестерых ВОСЬМУШЕК и связали их не по двое, а ПО ТРОЕ, и те сразу потеряв силу, стали ТРИОЛЯМИ. Затакты не потащили их к себе под дерево, а отвели к ЖУку на поляну. И тот стал ими командовать.

— НЕТ! НЕТ! НЕТ! — кричали ТРИОЛИ. — Мы ничего не хотим делать! НЕТ! НЕТ! НЕТ!

Но ЖУк — ЧЕТВЕРТЬ С ТОЧКОЙ, как он сам себя стал называть, подчинил их себе.

А потом, в одну из ночей, он украл сначала две ШЕСТНАДЦАТЫХ и даже одного БОМа. Из них он и стал создавать все новые и новые ТРИОЛИ.

Но самое ужасное событие, перевернувшее весь привычный уклад жизни, произошло тогда, когда МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ упала в то время, когда срывала сразу несколько синих орехов, одновременно созревших на дереве. А произошло это так...

Ворона Рита, проснувшись однажды утром, увидела необыкновенные, отливающие серебром, синие орехи.

— Матушка! Барыня! Вставай! Вставай скорей! Смотри, какие. Эвон, синие! Сымай их! Сымай! А то опять перезреют, как у старых Темпов.

МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ нехотя встала со своего ложа и медленно пошла к дереву. На его вершине сидела Чайка. Все РИТМИЧЕСКИЕ ДЛИТЕЛЬНОСТИ и РИТМИЧЕСКИЕ ФИГУРЫ еще спали, несмотря на то, что царица встала (хотя обычно все просыпались, как только она вставала).

— Ох, Рита, вечно ты торопишься, — сказала недовольная царица. — Всё скорей, скорей! Снимай! Даже позавтракать не дала, — и она второпях полезла в карман за мандарином.

Только она его вытащила и хотела почистить, как вдруг из кустов неожиданно с громким криком выскочил Козел Гаврила.

— МЕ-Е-Б-ЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ! Спаси меня! Скорей!

От неожиданности МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ открыла рот, и мандарин, выскользнув у нее из рук, покатился в сторону спящего Бревиса.

— Что случилось? Что с тобой, Гаврик? Кто тебя обидел?

Козел дрожал всем телом, и, с трудом выговаривая слова, поведал, что на него набросилась целая туча ЖУков.

— Да где же они? Где?

— Здесь! Здесь повсюду! — кричал испуганный Гаврила.

Пока МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ разбиралась с Козлом и, как всегда во все влезающая, Рита помогала ей в этом. Чайка осторожно слетев с дерева, подхватила мандарин и отнесла его в траву, к тому месту, где МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ должна была поставить лестницу.

Наконец шум утих. Козла убедили в том, что жуков нет, что они привиделись ему во сне. Гаврила сначала никак не мог в это поверить, а потом успокоился.

— Ладно, может мне это и приснилось, — наконец согласился Гаврила. — Пойдем срывать орехи.

Выведенная из себя царица, изменив своей всегдашней привычке ходить всегда ровно, какими-то странными скачками побежала к лестнице. С трудом передвинув ее с места на место, проклиная бездельников и засоней БОМов, она полезла за синими орехами.

В это время Чайка, незаметно спикировав, подсунула мандарин под одну из ножек. И, когда царица, сняв все три ореха, отливающих синевой, стала осторожно спускаться, неожиданно громко крикнула на козла Гаврилу, поддерживающего лестницу. Тот испугался, нечаянно толкнул лестницу и она, наехав на мандарин, плавно заскользила по траве, увлекая за собой МЕТРИЧЕСКУЮ ПУЛЬСАЦИЮ. Царица инстинктивно выпустила орехи из рук, и те упали на траву со странным деревянным стуком.

— Ай! Матушка зашиблась! Караул! — кричала Рита.

— Спаси-и-ите! — вопил Гаврила.

И Чайка, виновница всех бед, как могла подогревала обстановку. Проснулись и выскочили из своих шалашей все обитатели острова. Они подняли несчастную царицу и повели под руки к ее ложу.

— Ну надо же. Кто бы мог подумать, — возмущались ПОЛОВИННЫЕ, — царицу пустить к дереву одну. Разве так можно?

— Что же будет? Что же будет, если матушка не встанет? трещали ШЕСТНАДЦАТЫЕ.

— Кто же, кто же виноват, что царица вдруг упала? — перебивали их ВОСЬМЫЕ.

Тем временем в общей суматохе никто не заметил, как Чайка схватила раздавленный мандарин и, чтобы замести следы, отнесла его далеко в кусты. Затем она подлетела к синим орехам и прислушалась... Оттуда раздавались стоны, крики, ругань.

«Ага, ушиблись! Это прекрасно. Злее будете на царицу. Превратитесь в ее врагов. А это как раз то, что и надо ДИССОНАНСу... Забыли вас здесь — это тоже неплохо. Подольше полежите, дозреете до самой большой злости», — и Чайка принялась присыпать листьями орехи, чуть сдвинув их к кустам.

Едва кончив эту работу, Чайка еле успела отлететь в сторону и усесться на суку, как появилась Ворона Рита.

— А гдей-то ты, соседка? — крикнула она Чайке. — Слышь-ка, что скажу-то.., — увидев белокурую птицу, она подсела к ней рядом.

— Слышь-ка, энто... Надо быть слетать к ТРИОЛЯМ, сказать им о несчастьи. Могёт у них там травы какие найдутся, чтобы помочь нашей-то? А? Слетаем?

— Конечно, конечно, — сразу же согласилась Чайка, — такая беда случилась, такая беда. Летим скорее.

...Подлетая к Цветочной поляне, они увидели странную картину: Черный ЖУК «ЧЕТВЕРТЬ С ТОЧКОЙ», как маршал, стоял в центре цветочного поля и... командовал парадом. Рядом с ним находился его помощник, судья «Зэ-эКаНэ». Остальные ТРИОЛИ строем пытались танцевать вальс. И даже летчик «НэБэ» ковылял вместе с ними. ЖУК страшно шевелил усами и топал ногой. Удары его были такими же ровными, как у МЕТРИЧЕСКОЙ ПУЛЬСАЦИИ, мало того, он, как и она, еще и ровно щелкал пальцами. А на голове у него сверкала самодельная корона из фольги из-под сырков.

— Ишь ты! — прокаркала Рита Чайке. — Смотри-ка, парад устроили! Их-ты! Мобудь к войне готовються? Сначала энту... афтуномию какую-то запросили, а таперича... — Слухайте! — закричала она Триолям. Несчастье у нас. Матушка наша ушыблась.

— Урра! — заорал ЖУк.

— Урра-а-а... — почему-то тихо подхватили остальные.

— Что сломала-то? Голову? — зло прошипел судья «Зэ-эКа-Нэ» и кляцал зубами (такая у него была привычка).

— Да нет, что вы, — вмешалась Чайка, — только немного ушиблась.

— А жаль, — перебил ее ЖУК.

— Молчи, охальник! Управы на тебя нету! — набросилась на него Рита. — Вот пришлем к тебе БОМов — будешь знать!

— Жу! Жу! Жу! — зажужжал ЖУК. — Не боюсь я их. Они слабей меня. Видишь, что я с одним из них сделал... — и он показал на калеку «НэБэ». — Он все в небо улететь хотел, шары воздушные строил, а его стрелой и подшиб. Вот теперь хромает.

НэБэ в ужасе посмотрел на своего Повелителя.

— А теперь смотри... — ЖУК подошел к НэБэ, плюнул ему в лоб какой-то жидкостью и стер РИТМИЧЕСКИЙ РИСУНОК, который когда-то ЧЕТВЕРТИ БОМу нарисовала Рита.

— Ты чагой-то делаешь, охальник? — в ужасе закричала ворона. — Опять ты нарушайшь всю мою бухгалтерию! Я те...

Она взлетела и хотела было клюнуть ЖУКА прямо в черную шишку. Но Чайка во-время ей помешала:

— Что ты! Что ты! Разве можно с ним ссорится? Смотри, какой он сильный и страшный. Не ссорься лучше.

— Ага, одумалась, бюрократка? — обратился к ней ЖУК, когда Рита села на свое место. — То-то же! Лучше смотри, что сейчас будет!

Тут он схватил летчика НэБэ, перевернул его вверх ногами, откусил его деревянную культю и написал на лбу новый РИТМИЧЕСКИЙ РИСУНОК.

— Смотри!

НэБэ резко изменился в лице, с него слетела былая одежда: кожаные краги, очки, кожаная куртка и галифе. Вместо него перед Ритой предстал элегантный молодой человек.

— БэНэ, — представился он, — учитель танцев, лучший мастер вальса! И БэНэ тут же продемонстрировал свое танцевальное искусство.

— Ну как? Молодец я? — спросил ЖУк, хохоча. — Вот так-то! И без вашего дерева я могу делать себе новые РИТМИЧЕСКИЕ ФИГУРЫ. И их у меня может быть не меньше вашего. Скоро брошу МЕТРИЧЕСКУЮ ПУЛЬСАЦИЮ в море — вот тогда будете знать, как зазнаваться!

— Ох! Откуда ж ты такой взялся? Не сносить тебе головы!

Это окончательно разозлило ЖУКА. Он схватил лук и пустил стрелу.

— Ох, батюшки! Вот охальник! Вот бандит! Ну, ужо погоди!

Я тебя... — Летим отсюда, — обратилась она к Чайке, — летим скорей, пока энтот бандюга не убил нас.

— Ты лети, — сказала Чайка, — а я постараюсь раздобыть лекарство сама, по своим каналам.

— Где энто?

— Ну, уж это моя забота. Лети, я сейчас вернусь.

— Как знаешь, как знаешь, — проворчала Рита, — а я полетела за БОМами.

...Чайка полетела к гусям. Научившись от Гаврилы их гусиному языку, она смогла объяснить гусям о несчастьи с МЕТРИЧЕСКОЙ ПУЛЬСАЦИЕЙ и попросила их дать хоть какое-нибудь лекарство.

— Га! Га! Га! — стали переговариваться между собой гуси. Совещаясь, они разбрелись по сторонам.

— Сиди здесь, жди, — сказал Чайке вожак гусиной стаи. — Будет тебе лекарство. МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ добрая женщина, мы ей поможем.

Чайка принесла лекарство примерно через полчаса. Подлетая к дереву, она увидела, что все население острова собралось вокруг Колобка-ЦЕЛОЙ и обряжает его в костюм из веток. Даже горбуны Жу-уЛи и Жу-уТаКа, которых обычно никогда не допускали до общих собраний, и те были там.

«Что это они собрались делать?» — подумала Чайка. — Никак воевать собрались с ТРИОЛЯМИ.

Птица подлетела к ложу МЕТРИЧЕСКОЙ ПУЛЬСАЦИИ. Рядом с царицей она увидела Риту и Гаврилу.

— Ну что, принесла? — обратились они к ней одновременно. Увидев принесенную траву, они тут же бросились приготавливать из нее повязки. Наложив их на ушибы, стали ждать...

Прошло всего немного времени и, наконец, МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ открыла глаза.

— Ох! Что это было со мной?

— Ушиблась, матушка, ушиблась, упала родимая. Но уже все позади, все в порядке, скоро встанешь.

— А где остальные?

Рита смутилась... Она не хотела говорить царице, что без нее решились на военный поход против ЖУКА и его ТРИОЛЕЙ.

— Ладно, посплю я, пожалуй, — сказала МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ. — Не тревожьте меня сегодня. Лети...

«Ах, какая я несчастная. Сначала своего жениха убила, а теперь еще и вся в ушибах лежу». — И МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ тихо заплакала...

Колобок-ЦЕЛАЯ недовольно урчал. Он не понимал, почему на него нацепили какую-то сетку из веток.

— Ты не волнуйся, милой, — говорила ему Рита, — мы жа для твоей пользы стараимся. А вдруг они стрелять начнут, что тадыть?

Целая покрутил своими круглыми глазищами и замолк.

— Ну, то-то же, милой. Давай, кати БОМов!

Три ЧЕТВЕРТИ БОМа забрались в корзины:

— Ну, что? Возьмем еще ДВУХ ДиЛи или лучше ЧЕТЫРЕХ ШЕСТНАДЦАТЫХ ТаКа-ТаКа?

— А толк какой от них, слабеньких таких и мелких — ЖУк их мигом поборет. Нужно взять, кого посильней, — сказал многозначительно ТЕМП АНДАНТЕ (он по такому случаю оторвался от чтения стихов).

— Прав, — односложно протянула одна из ПОЛОВИННЫХ. Она подошла к полупустой корзине и вытащила оттуда за ухо ЧЕТВЕРТЬ БОМа.

Остальные БОМы хотели было вступить с ней в драку, но вторая ПОЛОВИННАЯ была тут, как тут. И поэтому драки не стало. Два БОМа против одной ПОЛОВИННОЙ еще могли бы бороться, три — тем более одолели бы ее совсем легко. Но против двух толстух им было невмоготу тягаться.

— Чего дерешься? — обидчиво заныл БОМ, которого вытянули из корзины за ухо. — Как со всеми драться, так ты сильная... А вот в бой с противником небось не вступишь — сразу в кусты?

— Вот и нет, — как всегда весомо сказала повариха. — На сей раз я тоже поеду. Давно пора этого ЖУКА с его ТРИОЛЯМИ поставить на место, — и она тяжело плюхнулась в корзину.

— А ты, — обратилась она к сестре, — вари нам сегодня праздничный обед. Уж как-нибудь, да победим этих отщепенцев! — и ПОЛОВИННАЯ грозно посмотрела на одинокого БОМа, стоявшего на земле.

— Не отчаивайся, возьми себе под команду двух жуликов: «Жу-уЛи» и «Жу-уТаКу» и иди с ними пешком.

— Вот еще! Тоже мне армия! — и БОМ презрительно плюнул.

— Не дослушал, а куда там... Ты посади на них всю нашу компанию. Они горбатые, но зато сильные. Многих на себе потащат. А еще возьми коньков «ДиТаКу» и «ЗиКу». Эти тоже могут везти на себе РИТМИЧЕСКИЕ ДЛИТЕЛЬНОСТИ. Вот и будет у тебя целая армия, а ты Генерал!

БОМ важно надулся. Еще бы, его братья будут простыми солдатами, хоть и поедут на Колобке-ЦЕЛОЙ. А он...

— Стройсь! — скомандовал ЧЕТВЕРТЬ зычно, обращаясь к ВОСЬМУШКАМ и ШЕСТНАДЦАТЫМ. — За нашу Матушку, за МЕТРИЧЕСКУЮ ПУЛЬСАЦИЮ на врага — вперед! — и он пошел впереди своего войска, четко чеканя шаг.

— Эвон, какой бравый! Надо жа! Эвон, как пыжится, — обратилась Рита к Чайке. — Во, шо значить власть!

В это время командир ПОЛОВИННАЯ приказала Чайке слетать в царскую конюшню и построить всех ТЕМПОВ, находящихся там, вдоль дороги, ведущей в область ТРИОЛЕЙ.

Чайка с большой неохотой исполнила этот приказ. Хоть она и была довольна предстоящей заварухой, но уже больно она не любила, когда ей кто-либо приказывал (она уже забыла, как была маленьким слабым воробьем, на которого никто не обращал внимания. Знакомство с самим ДИССОНАНСОМ, его поручения так ее подняли даже в собственных глазах, что иначе, чем орлом, она теперь себя и не мыслила. А тут... Тут какая-то толстуха ПОЛОВИННАЯ). «Вот раскомандовалась! Тоже мне, фельдмаршал!»

— Слушай приказ! — крикнула ПОЛОВИННАЯ ТЕМПАМ.

— Вам надо ехать в область ТРИОЛЕЙ и, как следует, попугать их. Поняли?

ТЕМПЫ молчали.

Потом вперед выступил важный и СТАРЫЙ ЛАРГО. — Куда нам старикам еще ехать. Отпусти. Ни я, ни ЛЕНТО, ни ГРАВЕ не доплетемся до ТРИОЛЕЙ. Ты же знаешь, как медленно мы ходим. Очень медленно. Пока вы будете там бузить, мы и полдороги не пройдем.

— И мы, — неспеша выступил всегда серьезный АНДАНТЕ. Он отряхнул со своего белого костюма невидимую пылинку. — Мы тоже не пойдем к каким-то там ТРИОЛЯМ.

— Это еще почему? — вскричала возмущенная ПОЛОВИННАЯ и замахнулась половником.

— А потому, — отвечал ей АНДАНТЕ неспеша и невозмутимо. Потому, что без МЕТРИЧЕСКОЙ ПУЛЬСАЦИИ мы просто не сдвинемся с места. Только она может нам приказать. Мы ее скорость и только ее возим. Вот, — и он гордо отошел к друзьям, а там уже уткнулся в книгу.

«Эх, сорвалось! — в сердцах подумала ПОЛОВИННАЯ (она и впрямь впервые в жизни почувствовала себя фельдмаршалом, вкусив власть полководца). — Ладно, идите к себе в конюшню. Обойдемся и без вас.

— Хм! Вот что делает должность (даже если эту должность ты дал сам себе), — удивлялась Чайка. — Надо же, такая тихая была, скромная. И кто бы мог подумать... Дорвалась командовать — и разошлась. Ну ладно, чем хуже, тем лучше. Пусть ссорятся — ДИССОНАНС будет доволен!

ЖУК тем временем ждал нападения.

— Нэ-ТаКа-Нэ, ну-ка готовь камни. Как только по дороге появятся эти болваны, кидай их с горы. Небось этот дурачок Колобок их повезет, так он на камнях тут же застрянет. Ведь он неженка — не захочет мять себе бока. Тебе «ТаКа-Нэ-Нэ» придется стрелять из лука. Целься прямо в бока этому толстяку. Он надутый, как шар. Воздух выйдет из него, и он лопнет. Понял?

Сам я и два моих пунктира «Зэ-Ка-Нэ» и «Нэ-Зэ-Ка» выкопаем яму и завалим ее ветками. Даже если они прорвутся через заслон, то все равно угодят в нашу западню. Вот тогда уж мы и посмеемся. Мы из всех из них понаделаем ТРИОЛЕЙ, а потом и МЕТРИЧЕСКУЮ ПУЛЬСАЦИЮ сюда привезем. Пусть топает себе, да салюты раскидывает.

— А что сделаем с горбунами?

— Какими это?

— А помнишь, с теми, кто воровал наших гусей?

— Этих, «Жу-УЛи» и «Жу-уТаКу»? Этих не трогайте. С этими я сам разберусь. Они ведь тоже похожи на ЧЕТВЕРТЬ С ТОЧКОЙ. Этих мы как-нибудь перекуем. Все. Пошли работать...

Колобка и компанию ждали долго. День уже шел к закату. Огромное красное солнце медленно спускалось за холмы, освещая кровавыми лучами и низкорослый лес, и кустарник, и море разнообразных цветов. Яркие днем, они теперь как-то сразу потускнели и как бы растворились в высокой траве, которая волновалась и переливалась в ожидании предстоящей ночи (в отличие от центральной части острова, где росло дерево, здесь было значительно прохладней). Еле ощутимый днем теплый ветер, теперь вдруг неожиданно охладел и порывами набегал на долину. Он заставил ТРИОЛЕЙ набросить на себя странные травяные накидки отчего вид их стал производить весьма жуткое впечатление. Их темные неслышные тени медленно передвигались среди кустов, готовясь к предстоящему сражению. Все они искали камни и под рычанье ЖУКА подтаскивали их на холм, возвышавшийся прямо над дорогой. Там неутомимый «Нэ-ТаКа-Нэ», как всегда пританцовывая, укладывал эти камни в причудливую пирамиду.

Недалеко от него хромой летчик «Нэ-Бэ» готовил к полету свой воздушный шар.

Нэ-Бэ был весьма странный ТРИОЛЬ. Еще с тех пор, как ЖУК создал его, и он совершил свой первый полет, не было случая, когда бы он не потерпел аварии. Он падал с неба, наверное, не менее сотни раз, ломал ноги и руки и все равно кричал: «Хочу в НэБэ, в НэБэ!» Он так надоел жуку, что тот решил уже разорвать его на куски и съесть. И сделал бы это, если бы ни Чайка. Та однажды прилетела к ТРИОЛЯМ, что-то пошептала ЖУКУ — ЧЕТВЕРТИ С ТОЧКОЙ, принесла ему какой-то маленький пузырек с темной маслянистой жидкостью. ЖУК выпил ее и... с тех пор НэБэ по его велению и хотению мгновенно мог превращаться в легкомысленного танцора Бэ-Нэ.

Но сейчас предстоял бой — было не до танцев.

Тем временем войско противника медленно приближалось к поляне. Тяжело нагруженные горбуны «Жу-уТаКа» и «Жу-уЛи» с трудом тащили на себе насевших на них ВОСЬМУШЕК и ШЕСТНАДЦАТЫХ, и поэтому вынужденный пережидать Колобок-ЦЕЛАЯ никак не мог развить настоящей скорости.

Обозленная ПОЛОВИННАЯ, помахивая половником, как маршальским жезлом, поминутно подгоняла новоявленных водителей:

— Вперед! Скорей! Вы что, не видите, что солнце скоро сядет! Как мы тогда будем воевать?

Но это не помогало — быстрей горбуны просто не могли двигаться. Вскоре же стало еще трудней, дорога пошла в горы. И тут дал себя знать особый климат этих мест. Ни Ворона Рита, ни РИТМИЧЕСКИЕ ДЛИТЕЛЬНОСТИ и РИТМИЧЕСКИЕ ФИГУРЫ ни разу не были тут вечером, и поэтому холодный ветер оказался для них полной неожиданностью.

Первой почувствовала это Рита: «Брр! — удивилась она. — Почему я замерзаю? Откуда такой холод? Что это? У моря и дерева никогда не было ничего подобного. Я же могу простудиться!.. И какой дурак придумал этот поход?»

«Ах, это же я сама придумала, — вспомнила она. — Ну, и глупа же».

Вдруг Колобок остановился и тоже стал трястись мелкой дрожью. Находившися в его корзинах двух БОМов и ПОЛОВИННУЮ, как по команде, тоже охватила лихорадка. Тряслись и ВОСЬМУШКИ, и ШЕСТНАДЦАТЫЕ. И только Жу-уЛи и Жу-уТаКа обливались потом. Так продолжалось несколько минут. Никто не мог сдвинуться с места. Видя, что их никто больше не подгоняет горбуны Жу-уЛи и Жу-уТаКа скинули с себя РИТМИЧЕСКИЕ ДЛИТЕЛЬНОСТИ и потихоньку стали пятиться назад, к дому.

Чайка с любопытством наблюдала за этой картиной и ожидала, что будет дальше. Ей очень хотелось, чтобы начались военные действия, но, видимо, все шло к тому, что они будут отменены.

Увидев бегство ЖУликов, возмущенная Рита закаркала было, но, подумав плюнула, взмахнула крыльями и, крикнув Чайке:

— А пошли они!.. — полетела к своему дуплу...

Окончательно озябшие «воины», застигнутые ночью в дороге холодом, так и не добравшись до противника, с трудом приплелись к Дереву. Первым прикатился Колобок-ЦЕЛАЯ. Он воспользовался тем, что сидевшие в его корзинах два БОМа и ПОЛОВИННАЯ соскочили на землю приводить в чувство дрожащих ВОСЬМУШЕК и ШЕСТНАДЦАТЫХ, и потихоньку удрал от них. За ним припустились и остальные. Все ругали ночь, ветер, ПОЛОВИННУЮ, которая возомнила из себя полководца.

— А ну, давай нам суп! — закричало все это воинство сестре ПОЛОВИННОЙ, оставшейся у дерева с МЕТРИЧЕСКОЙ ПУЛЬСАЦИЕЙ и Гаврилой. Проголодались!

— Даю! Даю! Только не кричите, — как всегда неторопливо говорила ПОЛОВИННАЯ (даже пожар, и тот не смог бы заставить ее делать что-то быстро и суетливо). — Только не кричите, все давно готово. Ешьте. Матушку разбудите и ТЕМПОВ... Гаврик, тащи скорлупы!

— Ну, как? — проблеял Козел, увидав Риту и Чайку, сидящих рядом на дереве и жующих сырки. — Как, победили?

— Ох, и не говори, милой, — закаркала Рита. — Замерзли, как сосульки. И даже не дошли до энтих ТРИОЛЕЙ. Трусы все, Гаврик, болтуны. Ежели только что — бягуть сломя голову. Ишь, какие голодные и холодные... Корми их таперича.

Вскоре, поужинав, усталые и неудовлетворенные, все побрели спать. Так бесславно окончился первый в истории Острова военный поход. Никто еще не догадывался, что это лишь начало страшных бед, которые обрушились на Остров и его обитателей.

А началось все с синих орехов, о которых все забыли. Только под утро после бесславного похода барабанщик ТаКа-Ли с коньком ЗиКой, которые как всегда бегали по берегу, совершенно случайно, подойдя к дереву в поиске где-нибудь завалявшегося сырка, наткнулись на них.

— Ой! Откуда это? — икнул ЗиКа, и как обычно, прыгнул.

— Они такие странные. Синие. Таких раньше не было...

ТаКаЛи и ЗиКа разгребли листья, которыми Чайка накрыла орехи, и стали прислушиваться.

— Ты слышишь, — шепотом спросила ЗиКа, — по-моему там кто-то плачет? Тебе не кажется?

— Так ли это? — как всегда задал вопрос барабанщик ТаКаЛи.

— Точно плачет, — настаивал ЗиКа, и для большего подтверждения своих слов опять несколько раз подпрыгнул. — Попробуй, пробарабань по орехам!

ТаКа-Ли нерешительно взял самый крупный и постучал по нему... И вдруг... Вместо тихих всхлипываний из ореха раздались вопли.

ТаКа-Ли и ЗиКа с ужасом отскочили.

— Ох! Беги скорей к царице! Скажи ей об орехах! — закричал ТаКа-Ли.

ЗиКа припустился к ложу МЕТРИЧЕСКОЙ ПУЛЬСАЦИИ...

— Матушка! Матушка! Беда! — закричал ЗиКа и опять от волнения икнул. — Плачут они! Рыдают! Беги скорей, освобождай!

МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ, которая еще спала, сначала не сразу поняла, в чем дело. Тело ее продолжало ломить, но уже не так, как после падения. Поэтому она не прореагировала на крики сразу и лишь через некоторое время нехотя поднялась. — Ну, что там еще?

ЗиКа, торопясь, объяснил, в чем дело.

— Ладно... Пойду, пойду. Покоя от вас нет. Посмотрю, что там такое...

Подойдя к орехам, царица в ужасе отшатнулась. Вопли и плач наполняли поляну. Сбежалось все население. Что-то будет?.. Все стояли, ожидая события.

Наконец МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ приказала БОМам разбить орехи.

Из первого, ковыляя вышла молодая красивая женщина и тут же, хватаясь за поясницу, стала плакать. Все тело, руки и ноги ее были покрыты синяками. Это была дама ДиБо-Ли (как позднее прозвали ее жители острова).

Из другого ореха, также потирая синяки и охая, буквально выползли два бородатых мужика с огромными шишками-синяками на лбу — братья «ДиЖу» и «ТаКаЖу». И, наконец, из последнего ореха с трудом выкатились два хромых старика в ботах — «Ди-Бо-оТаКа» и «ТаКаБо-оЛи».

Все родившиеся тут же схватили лопатки, которые лежали у них в скорлупах и, бросившись к дереву, стали копать землю.

— Ой! — заорали все присутствующие. — Они погубят дерево! Спасайте его!

— Держите их! Хватайте! — приказала БОМам царица.

Те взмахнули БОМбами и с трудом, все же остановили СИНКОП (так прозвали новичков за их синяки и за лопатки, которыми они копали).

СИНКОПЫ, хромая (у всех у них одна нога оказалась короче другой) и ругаясь, бросились на МЕТРИЧЕСКУЮ ПУЛЬСАЦИЮ.

— Все равно мы отомстим вам!

— Все равно мы украдем у вас корону!

— Все равно от нас никуда не денетесь!

— Мы отомстим вам за наши синяки! Вы нас избили!

МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ попыталась было объяснить им, что она случайно уронила орехи, что сама от этого пострадала, подскользнулась и ударилась. Но СИНКОПЫ даже не пытались слушать ее.

Чайка, летая над сборищем, радовалась: «Ну надо же, как хорошо все получилось. Никто и не заподозрил, что именно я все это сделала. И задание ДИССОНАНСА выполнила — внесла раскол между РИТМИЧЕСКИМИ ДЛИТЕЛЬНОСТЯМИ, да вот еще и породила хромоножек. Это просто прекрасно! Вот если еще сумею поссорить ТРИОЛЕЙ с СИНКОПАМИ — совсем хорошо будет!»

И, нагоняя побольше шума, она вместе с Ритой кричала, что есть мочи:

— Караул! Хотят ограбить царицу! Неслухи! Вяжи их!

А СНИКОПЫ никакого внимания не обращали на окружающих. Они сбились в кучу, выставили свои лопатки и размахивали ими направо и налево.

— Гнать их! Гнать отсюда! — кричала Чайка, подначивая остальных.

— К ТРИОЛЯМ их! Пущай там живуть! — вторила Рита.

Наконец, по знаку царицы шум смолк.

— Вот видите, — обратилась она к СИНКОПАМ, — я ничего не могу сделать. Мои друзья не хотят, чтобы вы жили среди нас. Поэтому я приказываю вам покинуть нас и отправляться вон по той дороге... — она указала рукой на область ТРИОЛЕЙ. — Там довольно хорошо и красиво.

СИНКОПЫ, опираясь на свои лопатки, слушали ее, не перебивая.

— Там правда ЖУК — ЧЕТВЕРТЬ С ТОЧКОЙ всем командует, но я думаю, что вы найдете с ним общий язык и как-нибудь поладите. А мы вас снабдим на дорогу сыром — его пока много. На всех хватит. — И МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ приказала ЧЕТВЕРТЯМ Бомам доставить два десятка сырков.

— А гусей там достаточно. Будете сам варить себе гусиный суп. Только не забудьте хлопать им два раза в ладоши, когда будете их звать. Ясно?

— Ясно, — сказала мадам ДиБоЛи. — Мы пойдем отсюда. Пока пойдем. Но учтите, что мы все равно не простим вам того, что нас избили и поломали нам ноги. Ведь из-за вас мы на всю жизнь остались хромыми. Наступит день, и мы все равно победим вас. Вот так-то!

Она махнула рукой и подозвала стариков в ботах. ДиБо-оТаКа и ТаКаБо-оЛи подошли к ней. ДиБоЛи что-то шепнула им на ухо, затем что-то сказала мужикам с синими шишками (кстати, такими же, как у Жу-уЛи и Жу-уТаКи), те подошли к Колобку-ЦЕЛОЙ и ухватили его за корзины.

— Дедушки! Идите сюда! Поедете на этом толстяке.

Колобок недовольно заурчал, но бородатые ДиЖу и ТаКаЖу тут же ударили его лопатками. И он замолчал.

С трудом подковыляв к Колобку-ЦЕЛОЙ, оба старика с ботах влезли на него, каждый в свою корзину, и Колобок нехотя тронулся. ДиБо-оТаКа высунулся из корзины и погрозил МЕТРИЧЕСКОЙ ПУЛЬСАЦИИ лопатой. А второй старик, ТаКаБо-оЛи зло плюнул на землю.

Сама ДиБоЛи в сопровождении своих друзей ДиЖу и ТаКаЖу, хромая и спотыкаясь, пошла за ними.

Так на острове появились самые противные, ворчливые создания — СИНКОПЫ. Они поклялись насолить МЕТРИЧЕСКОЙ ПУЛЬСАЦИИ, и с тех пор делали ей и ее «придворным» всяческие гадости.

ДИССОНАНС давно собирался проведать Остров, воочию посмотреть, что там делается. Он, конечно, в какой-то степени верил в деятельность своего шпиона, но все же: «Доверяй, но проверяй!» говорил он всегда себе и своему СЕПТИМУ.

Позвав на сей раз не ДоСия, а его жену ФаМию, злой волшебник поджидал ее во дворце. Но, как все женщины на свете, БОЛЬШАЯ СЕПТИМА ФаМия опаздывала. И это портило и без того плохое настроение ДИССОНАНСА.

— Эх! Чтобы я еще раз связался с этой теткой! Да ни за то на свете! — в сердцах восклицал он вслух.

Прошло полчаса, час. Наконец, в небе появилось что-то... непристойное. Стремясь понравится своему Повелителю, полная сознанья, что наконец-то она, а не ее муж, потребовалась для полета, ФаМия решила принарядиться для такого случая. На головы она напялила короны, губы подкрасила, на шеи нацепила побрякушки. И, что самое ужасное, на тело напялила какой-то неимоверный балахон из роскошного розового шифона.

— Идиотка! — вскричал ДИССОНАНС. — Ты что? Спятила? Мы не на прием, на дело летим!

Но ФаМия, поглощенная своим созерцанием в зеркале, даже не заметив замка ДИССОНАНСА, пролетела мимо.

— Рехнулась! Это уж точно! — заскрежетал зубами волшебник. — Эй! Возвращайся немедленно! Слышишь? Приказываю тебе!

Наконец ФаМия, поняв, что пролетела мимо, показалась над замком.

— Господин! Я готова лететь с тобой!

— Пошла вон! Глупая! Чтобы я тебя больше не видел! Немедленно в замок и зови мужа! Немедленно! Иначе...

— Ох! — испугалась ФаМия.

«Никогда не поймешь этих мужчин. Чумовые! Стараешься, стараешься, целый день красишься, одеваешься. А они...»

Обиженная, она попробовала было открыть рот одной из семи своих голов, но увидав злющий взгляд ДИССОНАНСа, осеклась и, поджав хвост помчалась к себе домой, уже не оглядываясь.

...ДоСий конечно же знал, чем все это кончится. Знал, что выкрутасы супруги до хорошего не доведут. Поэтому он и ждал ее на взлетной площадке перед дворцом. Еще издали увидав «розовое совершенство», он бросился к ней навстречу.

— Ну, что? Понравилась господину? — спросил он ехидно. — Что он тебе сказал?

— Хо! — воскликнула ФаМия. — Что вы, мужики, понимаете в красоте и нежности! Дурак твой ДИССОНАНС! Тебя он потребовал. Лети скорей. Ждет!

И, больше не оглядываясь, она полетела ко дворцу.

Приземлившись, содрав с себя балахон, она зарычала от злости и обиды и помчалась давать трепку, срывать зло на служанке ЛяБель-СиБель — ЧЕРНОЙ БОЛЬШОЙ СЕКУНДЕ.

ДоСий, подлетая к замку ДИССОНАНСА, увидел волшебника еще издали. Тот нервно ходил по своему саду и злобно топтал мрачные ЛЮГУБРЫ.

«Да, не к добру это, не к добру», — подумал ДоСий.

И точно... Едва он подлетел к Хозяину, как услышал грубый окрик:

— Где же ты пропадаешь, змеюга подколодная? Почему так долго?

— Я... — попытался было оправдаться ДоСий. Но тут же получил удар плеткой.

— Лети к Острову. Посмотрим, что там...

Обиженный СЕПТИМ попытался было высоко подпрыгнуть и, как в молодости, сразу рвануть в небо, но годы дали знать свое. Сконфуженный, он плюхнулся прямо брюхом в цветы.

— Тьфу! Старая калоша! — еще больше обозлился ДИССОНАНС. — Не можешь лететь — просись на пенсию! Выгоню! Пошел к обрыву!..

Подлетев к Острову, они увидели, что жизнь на нем за последние месяцы значительно изменилась. Народу прибавилось. МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ ходила грустная. Козел Гаврила отпустил еще большую бороду. Но, главное, от дерева исчез Колобок-ЦЕЛАЯ. Его нашли далеко у СИНКОП, которые бесцеремонно потеснили ТРИОЛЕЙ. Мало того, что они проникли туда, так мадам ДиБоЛи еще смогла подчинить себе ЖУКА ЧЕТВЕРТЬ С ТОЧКОЙ, и тот самолично ей прислуживал.

«Ха, молодец воробышек! Постарался!»

— Слушай, — обратился ДИССОНАНС к СЕПТИМУ, — как думаешь, долго еще продержится этот островок?

Уловив в голосе хозяина злорадство, ДоСий решил подыграть ему:

— Что ты, Повелитель, еще чуть-чуть и эти СИНКОПЫ все здесь приберут к рукам. Смотри, какая эта мадам ДиБоЛи цепкая. И друзей своих эксплуатирует и даже ЖУКА запрягла в работу.

— Да, да, ты прав, старик, — ДИССОНАНС уже остыл и поэтому он даже похлопал ДоСия по загривку. — Все будет хорошо. Тьфу ты! Опять ошибся. Конечно хотел сказать, что все здесь скоро будет плохо. А теперь полетаем-ка еще, посмотрим, что есть еще на этом острове.

Оглядев Остров из конца в конец ДИССОНАНС с удивлением обнаружил на нем пасущихся ТЕМПОВ.

— Слушай, а это кто такие? Как ты думаешь?

— Не знаю точно, но воробышек говорил про каких-то ТЕМПОВ СКОРОСТЬ МЕТРИЧЕСКОЙ ПУЛЬСАЦИИ.

— Тоже мне, СКОРОСТЬ МЕТРИЧЕСКОЙ ПУЛЬСАЦИИ! Больно жирно! Пусть пешком походит. Я думаю, что эти ТЕМПЫ и мне подойдут. Как думаешь?

ДоСий не знал, что и ответить. С одной стороны ему, конечно, хотелось хоть немного отдохнуть и побольше уделить внимания ФаМии, если бы удалось часть перевозок переложить на ТЕМПОВ. Но с другой стороны он в то же время боялся потерять особое расположение хозяина.

— Да, подойдут, пожалуй, — все-таки решил он высказаться.

— Они красивые. Это не то, что ГАРМОНИЧЕСКИЕ ФУНКЦИИ, которых ты превратил в корабли...

— Ладно, тогда попытаемся спасти этих ТЕМПОВ... А что с СИНКОПАМИ? Думаешь, они пригодятся?

ДоСий пошевелил кожей на шее — это означало, что он не уверен.

...В общем ДИССОНАНС остался доволен. Хоть день и начался для него плохо, но... дела на Острове шли, как надо.

— Давай-ка попугаем их для порядка, — предложил он ДоСию, — и полетим обратно.

Стрельнув несколько раз молниями и громом, они улетели восвояси... Пролетая последний раз над деревом. ДИССОНАНС подал знак Чайке, которая вместе с вороной Ритой взмыла в небо и там строила ему рожи, чтобы та явилась к нему с докладом.

Убедившись, что натиск сторонников МЕТРИЧЕСКОЙ ПУЛЬСАЦИИ даже не пришлось отбивать, и что те позорно бежали от холода, не оставив у цветочной поляны ни одного человека, ЖУК и его ТРИОЛИ преспокойно улеглись спать. Поэтому ночное нападение СИНКОП для них было полной неожиданностью.

Застигнутые врасплох ТРИОЛИ, не понимая, что произошло, тут же сдались на милость победителя. Сам же ЖУК, лежащий под кустом жасмина, даже и не проснулся, пока его вязали бородатые дядьки ДиЖу и ТаКаЖу.

А самим СИНКОПАМ тоже пришлось не сладко. Когда их застигла темнота и с гор повеяло прохладой, Колобок, как и в первом случае попытался было заартачиться. Но не тут-то было — ТаКаЖу тут же наказал его хлестким ударом плетки, а старики ДиБо-оТака и ТаКаБо-оЛи стали бить его ботами. Колобок сначала урчал и не трогался с места, а потом не выдержал и заплакал.

— Что ревешь, толстый, — обратилась к нему мадам ДиБо-Ли, — больно?

— Оби-и-идно, — в первый раз в жизни проговорил ЦЕЛАЯ.

— Вожу-у-у их, а они... — и он опять заурчал.

— Ничего, не развалишься! Пошел!.. Не видишь что ли, деды у нас старые. Сам имей совесть!

Колобок-ЦЕЛАЯ замолчал. Видимо думал.

Хитрая СИНКОПА, видя его замешательство, стала его уговаривать.

— Ну прости ты этих мужланов за побои. Больные они сами. Видишь, все в синяках. Всем нам досталось. Пожалей. Мы придем к ТРИОЛЯМ и сразу же тебя отпустим.

Колобок-ЦЕЛАЯ помолчал еще некоторое время, потом вновь заурчал и потихоньку двинулся дальше, неся на себе своих обидчиков.

И все бы было неплохо, если бы примерно через километр пути, Колобок-ЦЕЛАЯ вдруг громко не вскрикнул, не чихнул и не провалился в ту самую яму, которую для него еще за день до этого подготовили ЖУк и его ПУНКТИРЫ Зэ-КаНэ и НэЗэ-Ка.

Мадам и его друзья попытались было помочь Колобку выбраться, но видя полную бесплодность своих попыток, оставили эту мысль.

— Ничего, милый, полежи пока здесь. Мы пойдем вперед, узнаем, как и что, а уж потом... Как-нибудь тебя вытащим. А пока надо помочь нашим.

Синкопы протянули руки и свои лопатки старикам ДиБо-оТа-Ке и ТаКаБо-оЛи и с трудом вытащили их из ямы. После этого все осторожно побрели к лагерю ТРИОЛЕЙ.

Первые, кого они схватили сонными, были три девочки Нэ-НэНэ, которые на требование показать СИНКОПАМ начальника ТРИОЛЕЙ, отвечали: «Нэт! Нэт! Нэт!»

Их тут же связали, и, чтобы они не болтали, заткнули рты.

После этого пришлось искать кого-то еще, чтобы показали, где находится ЖУК. С трудом нашли судью и Пунктира Зэ-КаНэ. Будучи ТРИОЛЬНЫМ ПУНКТИРОМ он тут же стал колотить в барабан, поднимая тревогу.

Но Мадам ДиБоЛи его во-время остановила:

— Слушай, голубчик, ты себя очень любишь?

— А как же? Конечно!

— Ну так и не пытайся нам помешать. Если ты умный (а Зэ-КаНэ всегда считал себя таковым), ты должен понять, что битва проиграна. Наши войска вас окружили и теперь вам конец. Ты же видишь, мы, СИНКОПЫ, вдвое сильнее любого из вас. Так что сопротивляться бесполезно. Лучше скажи, где ваш начальник.

Зэ-КаНэ сначала не поддавался уговорам, но потом, когда ДиЖу и ТаКаЖу, пошептавшись с мадам ДиБоЛи, предложили ему и при их правлении исполнять обязанности судьи, то он решил больше не сопротивляться и пошел показывать ложе ЖУКА (предатель нашелся и здесь).

По дороге они зашли в жилище второго ПУНКТИРА ТРИОЛЕЙ НэЗэ-эКа и судья сам помог его связать, чтобы тот не поднял тревоги.

— Предатель! — кричал НэЗэ-эКа. — Нэ законно это! Нэ честно! ЖУК тебя не простит!

Но Зэ-КаНэ его быстро успокоил, стукнув по голове колотушкой от барабана:

— Все. Успокоился. Заткните ему рот, и я покажу вам, где спит ЖУк. Вы его сразу обезопасите, если свяжете и, так же колотушкой, стукните его по шишке. Вся сила и ум у него в ней.

...Вот так и была покорена область ТРИОЛЕЙ. СИНКОПЫ быстро разобрались в обстановке. Они рассорили ТРИОЛЕЙ между собой и, пользуясь этим, легко ими управляли.

Прошло еще некоторое время и у СИНКОП произошло событие, взволновавшее все население. У Мадам ДиБоЛи родилась двойня: мальчик и девочка. И, что интересно, у обоих на голове были рога. МАЛЬЧИК БЫЛ ПОХОЖ НА ОТЦА — ДиЖу, который уже давно дежурил у стада гусей и потихоньку их таскал, а ДЕВОЧКА — была КОПИЯ МАТЕРИ.

Уже через два часа после рождения мальчик и девочка бегали по поляне, как сумасшедшие, и кричали. Как все СИНКОПЫ, они почему-то были с синяками и хромали.

Мадам, едва пришедшая в себя, злилась:

— Ну, сколько же можно беситься! Успокойтесь вы, наконец!

— ДиЖу, — позвала она, не выдержав, мужа, — дай им по шее, чтобы они успокоились.

ДиЖу был недалекий от природы, но чрезвычайно сильный. Его все побаивались и в то же время знали, что обмануть его — пара пустяков. Он во всем полагался на ум своей супруги, а та была воплощением самой хитрости.

Услыхав приказание, ДиЖу, как всегда недолго думая, схватил свою палку, которой он обычно погонял гусей, и больно ударил сына по голове. Удар попал в правый рог и начисто отбил его. А на месте рога тут же выскочила огромная шишка.

— Ох! — вскричала СИНКОПА ДиБоЛи. — Что ты натворил, глупый! Посмотри, какой некрасивый стал наш сынуля!

Не успевший еще осознать случившегося, но чувствуя поддержку в словах матери, мальчишка выхватил палку из рук ДиЖу и бросился на него. Хорошо, что сын был маленького роста, а то ему пришлось бы худо.

Ошарашенный СИНКОП ДиЖу, припадая на левую ногу, заковылял к своим гусям. Добравшись до них, он схватил медный тазик и стал защищаться им от ударов, как щитом. Удары палки о таз вызвали дикий грохот, на который сбежались все ТРИОЛИ и даже приковылял дядька ТаКаЖу. Он бросился помогать брату, защищая того от собственного сына.

— Накажу! Посажу! Накажу! — кричал он, и все-таки сумел вырвать палку из рук разъяренного мальчишки.

Тот стоял в окружении обступивших его ТРИОЛЕЙ и СИНКОП и от ярости сам себя бил кулаками.

— Накажу! — все еще продолжал ему угрожать ТаКаЖу. Но тут за сына вступилась Мадам ДиБоЛи.

— Перестаньте, в конце-то концов! Что набросились на ребенка. Не видите что ли, ему и так досталось. Смотрите, какая у него шишка.

— Бедный, подойди ко мне. Не бойся. Эти бородатые тебя не тронут. Я им не позволю.

— Не тронут.., не тронут. А как я теперь буду ходить с шишкой такой? — хныкал мальчишка. — Меня все засмеют.

— Ничего, что-нибудь придумаем, — успокаивала его мать.

...Внезапно глаза мальчишки хитрюще засверкали. Он подпрыгнул, ухватился за шею матери и что-то торопливо стал шептать ей на ухо.

— Конечно, конечно, — закивала та, — сейчас мы это устроим.

— Ну-ка, подойди сюда, — поманила ДиБоЛи пальцем своего мужа.

ДиЖу, испуганно озираясь, подошел к жене (уж кто-кто, а он знал ее характер. Поэтому-то и боялся, как огня).

— А ну, дай сюда ТАЗИК, — прошипела она. — Тоже мне, щит нашел. Я тебя! — и, замахнувшись, больно ударила мужа ТАЗИКом ниже спины. Будешь знать, как бить сына!

— На, носи, — сказала она мальчишке и протянула ТАЗИК.

Тот тут же напялил его на голову, прикрывая шишку.

— Ну, как?

— Хи, хи, хи! — захихикала его сестра и боднула рожками.

— ТаЗи! ТаЗи! — крикнула она и показала язык.

Казалось бы, мальчишка должен был обидеться, но случилось обратное.

— Мама! Мама! Смотри, какое у меня чудесное имя! ТаЗи!

Это мне нравится. Пусть меня все так зовут. ТаЗи! ТаЗи! — и он побежал к лесу, постукивая себя по голове.

Еще долго раздавался звон его тазика, пока, наконец, ТаЗи не скрылся за деревьями.

— А меня, меня как зовут? — заревела девчонка. — Я тоже хочу имя! Тоже хочу!

— Ладно, не реви, а то слезы у тебя, как талая вода. Все лицо себе залила. Давай назовем тебя «ТаЛиКа». Нравится?

— ТаЛиКа? Ладно, пусть будет ТаЛиКа, — она утерла слезы и, прихрамывая, ловко побежала вслед за ТаЗи, хвалиться.

Так дети Мадам ДиБоЛи получили свои имена.

Уже несколько месяцев искала Чайка волшебный звонок ФЕРМАТУ, о котором когда-то говорил ей КОНСОНАНС.

«МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ может остановиться, а вместе с ней замрут и все РИТМИЧЕСКИЕ ДЛИТЕЛЬНОСТИ с РИТМИЧЕСКИМИ ФИГУРАМИ, если я найду этот звонок и нажму на него, — думала Чайка, — но, где его отыскать, если даже сам КОНСОНАНС этого не знает?»

Чайка уже не один раз облетала остров и искала ФЕРМАТУ во всех вообразимых и невообразимых местах. Но звонок, как сквозь землю провалился. Несколько раз она обращалась даже к ЗАТАКТАМ, которые изредка совершали набеги на царство МЕТРИЧЕСКОЙ ПУЛЬСАЦИИ. Но и ЗАТАКТЫ ничего не знали. Они только зло отмахивались от навязчивой птицы:

— Не знаем! Не знаем! Не знаем, где какой-то там звонок. Корона, так эта у нас. И мы ее стережем от коварных СИНКОП. К нам они не сунутся ни за что на свете.

— Это уж точно, — скрипел стальными зубами затакт «Зи».

— Уж что-что, а встретим мы их, как следует, если попробуют сунуться, — поддакивал ему затакт «КаЛи», размахивая своим копьем.

Эти два ЗАТАКТА были самыми агрессивными. Они в наибольшей степени не любили СИНКОП. А все дело в том, что однажды, попытавшись добраться до области ТРИОЛЕЙ, они наткнулись там на хозяйничащих ДиБоЛи и ее мужа. Те, увидав ЗАТАКТОВ и их червяков — ПАУЗ, ни о чем не спрашивая, бросились на них с палками и чуть было не перебили. Они схватили ЗАТАКТОВ за хвосты, связали их в тугой узел и хотели зажарить. Но потом Мадам ДиБоЛи как всегда заохала, хватаясь за бок, и это спасло несчастных. ДиЖу и ТаКаЖу, забыв про затактов, бросились в кусты за какой-то мазью. КаЛи и ЗиКа смогли этим воспользоваться. Все еще связанные, они незаметно шмыгнули в кусты.

Потом их попробовали искать все обитатели области ТРИОЛЕЙ, но ЗАТАКТЫ затаились так тихо, что их не заметили.

Только поздно ночью возвратились они в подземное жилище под деревом. Там стоял переполох.

— Что случилось? Где вы были? — спрашивал их юркий ЗАТАКТ «Ка».

— Куда вы пропали? Без вас мы страдали! — поддакивал ему КаТаКа.

И даже трое его котят на радостях мяукали, когда появились ЗиКа с товарищем.

После их рассказа все подземные обитатели возмутились поведением СИНКОП.

— Позор! Кошмар! Зачем они пристали? — удивлялся всегда ленивый затакт ЛИ.

Наконец, посовещавшись, все решили, что с СИНКОПАМИ лучше не связываться.

— Больше к ним не ходить, — сказал старик затакт БоЛи, (даже он, всегда больной радикулитом, и то, вмешался в разговор).

— Ничего хорошего от них ожидать нельзя. И еще: на всякий случай надо сделать вход в наше убежище поменьше. Они, СИНКОПЫ, довольно большие и даже если захотят, к нам влезть не смогут.

— А корону? Что с ней делать? — спросил ЗАТАКТ ТаКа.

— Она лежит у ленивого ЛИ. А ведь он такой добрый, что, если его попросят, он вынесет ее сам, в любое время. Ему нельзя доверять ее.

— Почему это? — обиделся толстый ЛИ. — Она такая красивая, я к ней привык.

— Он ее даже иногда одевает, — хихикнул быстрый КаТаКа.

— Мя-а-а-у! — подтвердили три его котенка.

— Отнять! Отнять у ЛИ! — закричали ЗАТАКТЫ. — Пусть охраняет ЗИ. Он теперь самый злой на СИНКОП. И зубы у него стальные — не подпустит!

На том и порешили. Корону перенесли в пещерку к ЗИ, а рядом со входом в общее жилище поселили Затакта КаЛи с его копьем, которым он может заколоть любую СИНКОПУ. Это решили все единогласно.

Однажды ворона Рита решила сделать в своем дупле генеральную уборку. Она долго чистила его, выкидывала какую-то траву, перья, очистки мандарин, обертки сырков и прочий мусор.

«Ну, усе! Навроде лучше стало, можно и гостей приглашать», подумала она и, глянув на вершину дерева, где обычно сидела Чайка, крикнула ей:

— Суседка! Энта... Подь сюды-то! Смори, кака хвартера стала1

Чайка, давно следившая за Ритой, тут же опустилась пониже:

— Ну, соседушка, показывай, как убралась. Наверное не квартира, а дворец. Куда там царице...

Рита, как и все женщины, любившая похвалы, от счастья разинула клюв и каркнула: — Ляти! Ляти сюды, милая! Гостьей будишь!

Чайку не надо было уговаривать дважды, ей уже давно хотелось обследовать дупло, но пока, несмотря на дружбу с Ритой, ей это не удавалось.

— Да.., — проговорила она. — Это чудесно! Здесь просто хоромы! — и Чайка стала внимательно осматривать дупло.

— Ну, ты пока посиди, милая, здеся, а я слетаю к царице. Сырков возьму, мандаринов. И будет у нас навроде навоселья. — И Рита полетела к МЕТРИЧЕСКОЙ ПУЛЬСАЦИИ.

Этого момента Чайка только и ждала. Как только Рита отлетела, она тут же стала обследовать ее жилище самым тщательным образом. Сначала ничего особенного не заметила, но потом вдруг обратила внимание на отставшую кору в самом дальнем углу дупла. Отогнув ее, Чайка обнаружила то, что искала долгие месяцы — под корой виднелась кнопка ФЕРМАТЫ.

Чайке ужасно захотелось нажать эту кнопку, но страх, что сюда может влететь Рита, остановил ее. Чайка выглянула наружу... Риты пока не было видно. И тогда Чайка рискнула... Она быстро отогнула кору и нажала на ФЕРМАТУ...

Раздался странный звонок — и больше ничего. Чайка выглянула из дупла еще раз — вроде ничего не изменилось.

«Удивительно, — может это не совсем то, что я искала, — и она поспешила нажать кнопку еще раз... И опять, как и в первом случае ничего вроде не произошло.»

Только она закрыла корой кнопку, как послышалось торопливое хлопанье крыльев и появилась Ворона. Глаза ее испуганно бегали.

— Ой! — сразу же начала она. — Ой, не могу! Чаво случилось-та, чаво произошло!

— Что такое? — спросила удивленная Чайка. — Расскажи толком.

— Чаво произошло! Жуть!

— Да успокойся ты, расскажи по порядку.

Но ворона не успела и рта раскрыть, как под деревом испуганно заблеял Козел Гаврила:

— Ме-е-еня послушайте! Ме-е-е-еня! — кричал он.

Обе птицы вспорхнули и сели на землю.

— Что ты, Гаврик, — спрашивала Чайка, — что с тобой? Посмотри, на тебе лица нет. И борода трясется, как осиновый лист.

— Да погодь ты, подруга...

— Ме-е-е-е...

— Тьфу, помолчи, нехристь! Дай-ка мне сказать.

Козел, все еще трясясь, замолчал и испуганно посмотрел на Риту.

— Энто, — начала она, — лечу я значит к царице, отовариваться. Подлетаю — сидит. Мичтаит. Ну, только я спроси ее про мандарины и сырки, а она.., она поднялась, хотела что-то ответить, полезла в карман — да так и застыла, как вкопанная. Стоит энто, значит, рот открыла, глазами луп, луп — и ни слова вымолвить не могет.

Я слышу: звонок какой-то звонит. Думаю: «Откель взялся?» А МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ слова не вымолвит. «Ну, — думаю, — усе, помираит».

Тут звон-то и прекратись, и МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ ожила, сделала шаг, второй, как кукла заводная. А что сказать — не знает.

«Слухай, — наконец прорвало ее, — Рита, говорит, что это бы... Но опять не договорила — слышу звонок, и энта... Царица опять застыла. Тадыть я вспорхнула — и сюды.

— Ме-е-еня послушайте, — перебил Гаврила. — Ме-е-еня...

— Ну, ладно-тя, выкладывай, — прокаркала Рита. — Ня держиться что ль?

— Причем тут не держится, — возразил Козел. — Иду я, гуляю с ШЕСТНАДЦАТЫМИ ТаКа, девчонки веселые, хохотушки — люблю я с ними гулять. Ну и еще с нами эти ДиЛи, две ВОСЬМУШКИ. Идем, значит, анекдоты всяческие рассказываем про ДИССОНАНСА и СЕПТИМА, хохочем... Вдруг, прямо на дороге среди кустов замирают мои подружки и молчат. Рты раскрыли, глаза выпучили, и молчат. Я испугался — и так, и эдак, а они молчат. Вдруг смотрю, на нас выскакивают эти, синие, которые хромают...

— СИНКОПЫ, что ли? — спросила Чайка.

— Ну, да. Как ее? Мадам ДиБоЛи и ее дружки, с шишками: ДиЖу и ТаКаЖу. Да еще какие-то детки-хромоножки. Один совсем ненормальный — с ТАЗИКом на голове, а другая, как и я, с рогами... Бегут они, сумасшедшие к моим ШЕСТНАДЦАТЫМ и хвать их за косы. Да в кусты потащили.

«Ну, думаю, пропали совсем, и меня сейчас уволокут».

— Нет, ожили мои подружки, да как заорут! СИНКОПЫ на минуту испугались, а потом... мои опять застыли.

— И что? Их всех увели?

— Не-е-е-е, — заблеял Козел. — Не смогли всех. Утащили только четырех ТаКа-ТаКа.

— Чаво ж ты, дурень, смотрел? Надоть было их рогами, навроде вилами, — возмутилась Рита. — Чаво таперича царице скажешь?

Козел дрожал.

— А ну, пошли к ней! Жива ли?

По пути Чайка стала защищать Гаврилу. «Пригодиться еще», думала она.

Так все трое добрались до ложа царицы. Та лежала и охала.

— Ой, господи! Да что это со мной? Что со мной было? — спрашивала она обступивших ее РИТМИЧЕСКИХ ДЛИТЕЛЬНОСТЕЙ и РИТМИЧЕСКИХ ФИГУР.

— И с нами, и с нами, — перебивая друг друга трещали все присутствующие. Даже квадрат БРЕВИС и тот, обычно безмолвный и незаметный, вдруг стал волноваться, отчего покраснел, как вареный рак.

— Энто видать происки ДИССОНАНСА, — многозначительно каркнула Рита.

И эту точку зрения поддержали все.

На том и порешили. Долго горевали о пропавших подружках, вздыхали. А потом МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ приказала Гавриле и Чайке разведать, что сделали с украденными ШЕСТНАДЦАТЫМИ СИНКОПЫ, и почему они их к себе утащили.

О новоселье Рита и Чайка, конечно, забыли.

ТРИОЛИ очень удивились, когда СИНКОПЫ притащили за косы новеньких. Все высыпали им навстречу и, перебивая друг друга, стали обсуждать, что же мадам ДиБоЛи прикажет делать с новичками...

— А ну, милые, — обратилась Мадам к ТРИОЛЯМ, постройтесь-ка в ряд, посмотрим, как вы выглядите.

ТРИОЛИ встали недалеко от куста, под которым обычно жил жук.

— А где этот черный? — недовольно промолвила ДиБоЛи.

— Как всегда спит, мамочка, — затараторили ТаЛиКа и ТаЗи.

— Сейчас мы его разбудим, голубчика.

— Разбудим, приведем! — и маленькие СИНКОПКИ помчались в кусты.

ЧЕТВЕРТЬ С ТОЧКОЙ — ЖУК вышел недовольным. Последнее время он только и делал, что спал. Лишившись власти ЖУК теперь не особенно следил за порядком, хотя СИНКОПЫ и оставили ему функции главного надсмотрщика.

— Куда становиться? — почти грубо сросил ДиБоЛи.

— Первым, конечно, — сказала Мадам. — Ведь ты, ЖУК самый главный у ТРИОЛЕЙ. Почти такой же, как МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ там, у дерева.

За ЖУКОМ — ЧЕТВЕРТЬЮ С ТОЧКОЙ — встал танцор Бо-Ли, потом хромой летчик НэБэ, за ними пристроились девчонки НэНэНэ, пунктиры: судья Зэ-КаНэ и адвокат НэЗэ-Ка и, наконец, одинокий НэТаКа (обычно все ТРИОЛИ обожали танцевать вальсы, а НэТаКаНэ ото всех отличался тем, что танцевал лезгинку).

— Ну, голубчики, теперь НэТаКаНэ не придется скучать, смотрите, каких девиц мы привезли. Мы их тоже научим танцевать лезгинку, веселей будет.

— ТаЗи, развяжи ШЕСТНАДЦАТЫХ. Сейчас мы из них сделаем новых ТРИОЛЕЙ. ЖУК, ты у нас специалист в этом вопросе, приступай.

ТаКаЖу подвел к ЖУку одну из ВОСЬМУШЕК, живущих на поляне, а к ней привязал четырех ШЕСТНАДЦАТЫХ.

— Нэ так! Нэ так! — закричала вновь образованная РИТМИЧЕСКАЯ ФИГУРА. — Нэ так!

— Хи, хи, хи! — засмеялась СИНКОПКА ТаЛиКа. — Ей не нравится! Не нравится, — и она покачала своими рожками из стороны в сторону.

— Ха! Ха! — засмеялись все остальные.

— Ну вот, и имя ей нашли, — тут же сообразила Мадам ДиБоЛи.

— Какое это? — удивился хромой дядька ТаКаЖу.

— Не понял? Ну и глупый. А ты? Тоже не знаешь? — обратилась она к мужу. Тот недоуменно пожал плечами.

— Э-эх! Мы назовем ее «Нэ-ТаКа-ТаКа»... А вот другую РИТМИЧЕСКУЮ ФИГУРУ мы попробуем связать наоборот: сначала ШЕСТНАДЦАТЫЕ, а уж потом к ним привяжем ВОСЬМУШКУ.

— И назовем ее «ТаКа-ТаКа Нэ», — предложил хромой СИНКОПЧИК ТаЗи, и от удовольствия стукнул себя кулаком по ТАЗИКУ. Так в семействе ТРИОЛЕЙ появились новенькие.

— Теперь вас, ТРИОЛЕЙ, много, — сказала Мадам ДиБоЛи, — и вы можете справиться с любой работой. Вот я и нашла для вас прекрасное дело... Вы, ТРИОЛИ, любите спать под кустами и это вам нравиться. Нам же, СИНКОПАМ это очень вредно, у нас все болит от такого сна. Вот и решили мы, что для нас, СИНКОП, необходимо построить дворец.., — ДиБоЛи на минуту задумалась, — а еще лучше, пожалуй, два дворца. В большом будем жить: я, мой муж ДиЖу и наши дети ТаЛиКа с ТаЗи. В другом дворце — старики ДиБо-оТаКа и ТаКаБо-оЛи с братом мужа ТаКаЖу. Потом вы, ТРИОЛИ, построите гусятник для птичек и... пожалуй, отдельный сарай для Колобка-ЦЕЛОЙ (его уже давно вытащили из ямы, но домой так и не отпустили).

Выслушав все это, ТРИОЛИ, как и все остальные РИТМИЧЕСКИЕ ФИГУРЫ, прожившие на Острове и не привыкшие работать, застыли в унынии и стал плакать.

— Куда мне строить что-то там, — заартачился летчик НэБэ, — я же больной совсем.

— Ничего, и тебе работа найдется. Инвалидов у нас не будет, отрезали ДиБоЛи. — Ты на своем воздушном шаре будешь ветки перевозить по воздуху, и этому толстому тоже работу найдем, — она посмотрела на Колобка. Колобок удивился и вытаращил глаза-фары. «Кто, кто, а уж он-то не ленился — с утра до вечера возил СИНКОП взад и вперед.

— Что уставился? Не понял? Тебе говорят, толстяк, — грубо отрезала ДиБоЛи. — Мы тебя еще танком сделаем.

— Кем, мамочка? Танком? — взвизгнул от восторга ТаЗи. — Это же прекрасно! Я на нем, как танкист, в шлеме буду ездить.

ДиЖу, до которого шутки Мадам ДиБоЛи всегда доходили медленно, и тот рассмеялся: — Чудак, малый! Тебя одного Колобок-ЦЕЛАЯ не повезет, ты же это знаешь. Вот в одну корзину сяду я, а вы с ТаЛиКой залезете в другую — тогда другое дело.

— Все правильно, — закончила мадам ДиБоЛи. — А сейчас пошли за мной, я разделю для вас сыр.

С первого же дня Мадам ДиБоЛи взяла на себя функции по дележке сыра среди СИНКОП и ТРИОЛЕЙ. Поэтому те, втихую от нее иногда стали называть ее мадам «ДиЛи-Ли».

— Ну, птаха, что будем делать дальше? — спросил Чайку ДИССОНАНС, когда она прилетела в очередной раз к нему в замок.

— Хозяин, я узнала, где находится ФЕРМАТА.

— Ну? Молодец! На тебе за это! — и ДИССОНАНС протянул Чайке банан.

Чайка за всю свою жизнь ни разу не ела этого фрукта. Она осторожно клюнула кожуру... Вяжущий вкус ее совершенно не порадовал, и она с недоумением посмотрела на злого волшебника.

— Ха! Ха! — захохотал тот. — Дурак! Мякоть надо есть, а не эту гадость. Давай, уж так и быть, я тебе очищу.

Пока он чистил банан, Чайка подробно рассказала о своей находке и последствиях звонка.

— На, ешь... Так ты говоришь, на острове все замирает, когда МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ останавливается?

— Да, да, так оно и есть, — ответила довольная Чайка, (теперь вкус банана пришелся ей по душе). — Все замирает, все замирают. Кроме вороны Риты и Козла.

— Хм... — ДИССОНАНС почесал затылок, — эту ворону надо будет отравить, пожалуй. Я тебе дам одно зернышко, ты его осторожненько подкинь ей. Помрет, как миленькая... А Козла?.. Козла давай мы подкинем к ТРИОЛЯМ. Он по-моему дурак, и если его подучить, он еще и пользу принесет, службу сослужит. Пусть подружится с СИНКОПАМИ, и ты подружись. Мне кажется, они-то помогут нам проникнуть под дерево... Тебя туда ЗАТАКТЫ не пустят, а вот этих... Как их зовут, детишек?

— ТаЗи и ТаЛиКа, — тут же подсказала Чайка.

— Вот, вот... Этих надо подговорить. Обязательно.

Еще долго они продумывали детали предстоящих событий, потом Чайка с новыми заданиями полетела на остров.

КОНСОНАНСУ не спалось уже несколько дней. Он чувствовал какую-то тревогу. Чайка не прилетала давно, и поэтому он ничего не знал о событиях на острове. Его страна Счастья вроде бы была продумана до деталей. Защищена от ДИССОНАНСА и от СЕПТИМА. Жители обеспечены едой, прекрасным климатом. Даже развлечениями. «Ведь недаром я придумал салют и Колобка». И при этом — никакой работы.

Но что-то мучило старика: «А может я не во всем был прав?»

— Гаврик! Гаврик! Проснись! — Чайка сидела рядом с подстилкой Козла и пыталась его разбудить. — Проснись. Слушай, что я скажу.

— Ме-е-е-е, — заорал Гаврила, — кто это ме-е-е-еня будит?

— Да я это, я. Что орешь?

— А? Ты?.. А я испугался: думал СИНКОПЫ.

— Ты что, боишься их?

— Как что? Их все боятся. Ты же знаешь.

— Ну и зря. Ты храбрый и хитрый.

Козел задумался, (что бывало с ним не часто): «А может я действительно такой, раз другие говорят?»

— Козлик!

— Чё-ё-ё?

— Козлик, а ты ведь действительно хитрый. Мне Рита говорила.

Гаврила уставился на нее с испугом: «Что могла говорить эта балаболка?»

— Козлик, — продолжала Чайка, — а ведь ты не Гаврила.

Козлик аж подпрыгнул:

— Как это? Как? — (он уже давно свыкся с мыслью, что все его называли этим именем).

— Знаем, что ты наврал свое имя. А вот почему?

Козел не знал, куда ему деваться.

— Что краснеешь? Говори, как звать-то. Мы же с тобой друзья.

Но Козел упорно молчал.

— Вот чудак. Я же к тебе не со злом прилетела. Дело хочу предложить.

— Какое дело?

— Скажи, как звать. Тогда пойдешь со мной.

— Куда это?

— Ха! Раскудыкался! Узнаешь. Скажи, как звать.

Чувствуя, что по только ему известным причинам. Козел не зря скрывает свое настоящее имя, Чайка решила, что обязательно раскроет его тайну. «А уж потом буду держать его в своих руках».

Козел, чувствуя, что на сей раз его прижали к стенке, тихо прошептал: — Ва-а-ася...

— Вася?! — вскрикнула Чайка удивленно.

— Тише ты, — зашипел Вася. — Услышат все.

— Ну и что? Пусть слышат, подумаешь, «Вася»! Ну и что? Что здесь такого?

— А ты не слыхала про меня раньше?

Чайка задумалась: «Что-то знакомое. Уж не тот ли это Козел, который хотел лететь на луну? Помнится его жена на всех углах кричала и даже со сцены пела: «Мой Вася, ты первым будешь на луне!» Хвалилась, хвалилась она, а Козел здесь оказался. Вот ведь жизнь! Ну, если это тот Козел, то мы с ним интересную шутку сыграем».

— Слушай, Вася, я давно знала, что это ты. Правильно делал, что не говорил никому свое настоящее имя и то, что ты отважный. Уж кто-кто, а я-то знаю, что ты всегда хотел быть птицей и даже.., она шепнула на ухо Козлу: «Космонавтом».

Вася вздрогнул, он понял, что его тайна раскрыта, и он в руках у этой Чайки.

— Что ты от меня хочешь?

— Ничего, милый. Что ты? Не волнуйся, я наоборот хочу помочь тебе.

— В чем помочь?

— Помочь осуществить твою мечту.

— Как?! — Козел аж подпрыгнул и затряс бородой от возбуждения.

— А так... Ты слыхал, что у Триолей есть хромой летчик НэБэ? Он тоже вроде тебя все время бредит небом.

— Слыхал, кажется.

— Ну так вот... Ему никак не везет. Он изобрел воздушный шар и пытается на нем летать. Но все время падает и ломает себе ноги. А ты... Ты, наверное, сможешь. Ты не только полетишь, но... и будешь первым даже на Луне, как говорила когда-то твоя жена.

Козел затрясся от возбуждения. «Неужели моя мечта сбудется?»

— Идем, идем скорей к ТРИОЛЯМ. Попробуем уговорить НэБэ — дать свой шар. Уж я-то... Я точно полечу!

Когда они подходили к Области ТРИОЛЕЙ, Чайка спросила Васю:

— Ну что, милый, не передумал еще? Ведь там и СИНКОПЫ. А ты их так боялся...

— Я? Да никого я не боюсь. А что СИНКОПЫ? Смотри, какие у меня рога!

«Что-что, а рога там тебе быстро обломают, — подумала Чайка. ДиЖу и ТаКаЖу на это мастера».

Первого, кого они встретили на новом месте, было странное существо из четырех ШЕСТНАДЦАТЫХ и ВОСЬМОЙ, связанных вместе. Таких у МЕТРИЧЕСКОЙ ПУЛЬСАЦИИ Козел еще никогда не видел.

— Ме-е-е-е, — заблеял он от страха. — Ты кто?

— ТанКа, ТанКа Нэт, ТанКа, ТанКа Нэт, — повторяло существо, само испугавшись Козла.

— Какого это танка? — удивилась Чайка. — У вас его никогда не было!

— Как это не было? — возмутилась необыкновенная ТРИОЛЬ.

— Наша Мадам его сделала!

— Ну-у-у? — удивился Вася. — Мы знаем, что шар у вас есть. Но, чтобы танк?

— А вот и есть! Есть! Мне специально дали имя «ТаКа-Та-КаНэ», чтобы я всем отвечала, что танка у нас нет.

«Ох, и глупа же эта ТРИОЛЬ. Все проболтала — и минуты не прошло», — подумала Чайка.

— Слушай, не нужен нам ваш танк. Веди-ка нас к ДиБоЛи.

— Я? — удивилась ТаКа-ТаКаНэ, — да она меня и на порог не пустит.

— Веди. С нами пустит, — уверенно сказала Чайка. И они пошли вперед.

Вскоре из-за кустов показался большой деревянный дом.

— Откуда? — удивилась Чайка, — я здесь была недавно — ничего подобного не было.

— Ох, и не говорите, — вхдохнула ТРИОЛЬ ТаКа-ТаКаНэ, — замучила нас СИНКОПА, пока строили мы им хоромы. А бедный Колобок, так тот вообще еле живой.

Чайка не стала вдаваться в подробности:

— Ну, Вася, бей рогами прямо в дверь! Вышиби ее! А потом захватим их Мадам и пойдем к шару.

— Угу! Сейчас... Я им...

Он разбежался и со всего маху боднул дверь... Но та оказалась крепкой. Козел разбежался, подпрыгнул и... хотел набросится на дверь еще раз. Но тут дверь открылась и из коридора навстречу Козлу выскочили два бородача ДиЖу и ТаКаЖу с палками в руках.

Козел не успел остановиться, как тут же был схвачен за рога и связан. Мало того, ДиЖу со всей силы отлупил его.

— Ты шпион! Ты хочешь выведать наши секреты! Говори, зачем пришел, — орал ДиЖу на бедного козла.

Вася трясся от страха и не мог вымолвить ни слова.

— Говори! — опять кричал ДиЖу и замахнулся на козла палкой.

— Не-е-е-ет, — замекал козел. — Не бе-е-ей меня! Не знаю я ничего...

— Не бей его, — сказала Чайка. — Он и вправду ничего не знает. Это я все знаю. Зовите Мадам, ей я все расскажу.

Тут отворилось окно и высунулась недовольное лицо Мадам ДиБоЛи:

— Что еще за шум? Кто это меня посмел потревожить?

— Да вот, эти, — пробормотал бородатый. — Птица какая-то, да этот, с рогами.

— Схватите ее, да зарежьте! — не долго думая, сказала Мадам.

Но не тут-то было. Чайка, взлетев на крышу, стала оттуда кричать:

— Да подожди ты, ДиБоЛи! Я тебе пригожусь! Я тебе что-то сказать должна. Будешь довольна. Только убери своих хромых!

— Да как ты смеешь! — зашипела ДиБоЛи. — Мы, СИНКОПЫ, все хромаем. Мы что, виноваты в этом?

Чайка поняла свою ошибку и тут же стала извиняться:

— Прости, прости, пожалуйста! Я не подумала, вырвалось!

— Вырвалось! Вырвалось! — закричали дети Мадам ТаЗи и ТаЛиКа. Маленькие СИНКОПКИ выскочили во двор с рогатками и стали стрелять в Чайку.

— Ох! Ох! — заохала Чайка, подпрыгивая. — Останови их, ДиБоЛи. Не пожалеешь. Я тебе за это открою большую тайну.

Эти слова насторожили Правительницу СИНКОП и она подала знак детям успокоится.

— Лети сюда! Не трону! — сказала она Чайке и указала на подоконник.

— Нет, ДиБоЛи, не прилечу к тебе. Лучше ты выйди ко мне. Уж я-то ничего тебе плохого сделать не могу. Выйди, не пожалеешь.

ДиБоЛи никак не хотелось выходить во двор, но она чувствовала, что птица прилетела к ней не просто так.

«Может, она что-то знает эдакое о МЕТРИЧЕСКОЙ ПУЛЬСАЦИИ и хочет мне это сказать? Но зачем ей это? А может еще что?»

Как всегда, охая от боли и прихрамывая, Мадам все же вышла на улицу.

— Ну, пошли, отойдем в сторону.

...Так Чайка впервые ознакомила ДиБоЛи с планами ДИССОНАНСА. Пообещала ей, что после гибели Острова ДИССОНАНС спасет СИНКОПУ и сделает ее волшебницей. А если она будет особенно стараться, то даст ей и бессмертие.

— Но для этого надо пройти два испытательных срока: здесь, на Острове и там, — Чайка указала крылом на материк, — среди людей.

А на что я буду жить среди людей, — сказала практичная ДиБоЛи, — милостыню просить?

— Нет. И это ДИССОНАНС продумал, вместе с тобой на землю переплывут все ТЕМПЫ МЕТРИЧЕСКОЙ ПУЛЬСАЦИИ. Ты станешь их хозяйкой. И еще.., — Чайка спустилась на ветку и что-то прошептала ДиБоЛи на ухо.

ДиБоЛи задумалась.

— Ну, что ж, это интересно. А как мы проникнем в подземелье к Затактам?

— Это я тоже продумала. Вот для этого и привела этого дурного Козла. Он глупый, все летать хочет. Пусть полетает, прикажи летчику НэБэ. А уж потом мы его на ЗАТАКТОВ и натравим. Отвлечет он внимание стражников, а дети твои: ТаЗи и ТаЛиКа тем временем внутрь и проникнут.

— Так они же могут погибнуть?

— Ну и что? — как ни в чем не бывало сказала Чайка. — Может и погибнут, — Чайка знала, что СИНКОПЫ не испытывали никаких материнских чувств, они любили только себя и больше никого. Поэтому Чайка била наверняка.

— Ладно, я подумаю. Пошли, освободим твоего Васю. Пусть пока полетает.

Бедный Козел еле шел, так у него все болело. Рука ДиЖу оказалась тяжелой. Но мечта летать давала ему силы.

После разговора Чайки с Мадам ДиБоЛи отношение к нему изменилось. Все встречные СИНКОПЫ уступали ему дорогу.

Наконец, впереди показалась площадка, на краю которой к дереву был привязан большой воздушный шар. Окраска его была совершенно невообразима. Летчик НэБэ в душе был художником и поэтому старался раскрасить его, как можно ярче.

— Ну, где хозяин? — спросила ДиБоЛи. — Позвать его сюда!

ТаЛиКа и ТаЗи, прихрамывая, побежали в заросли и привели НэБэ. Он был польщен: наконец-то к его увлечению отнеслись серьезно. Наконец-то и он кому-то понадобился.

— Слушай, НэБэ, мы привели к тебе самого лучшего космонавта на свете.

— Кто это? — удивился НэБэ. — Уж кто-кто, а я знаю, что здесь такого нет и быть не может. Никто из СИНКОП или ТРИОЛЕЙ даже близко к воздушному шару не подходит.

— Да вот, ты что, не видишь? — сказала ДиБоЛи и подтолкнула вперед Козла Васю. — Он будет первым даже на луне.

— Да! И буду!

— Ха! Ха! — засмеялся НэБэ. — Я, главный летчик на земле, и то, не могу летать без аварий. А этот? Ха! Ха!

— Ладно, помолчи! Давай лучше Васю отправим в небо. Показывай, как это делается.

НэБэ поманил Васю пальцем, и они пошли к гондоле. Из гондолы НэБэ вынул какой-то странный шлем, сплетенный из веток, и попытался напялить его Козлу на голову.

Вася в ужасе отшатнулся:

— Ты что? Удушить меня хочешь?

— Чудак! — прокричала Чайка. — Космонавтам шлем просто необходим. Одевай!

— Еще очки, — сказал НэБэ и протянул их Козлу.

Наконец, все было готово и можно было начинать полет. Подошли ДВА ТРИОЛЬНЫХ ПУНКТИРА: Зэ-КаНэ и НэЗэ-Ка, те, которые всегда спорили друг с другом и кричали: «Законно! Незаконно!». Они стали перебирать канат, удерживающий шар на земле.

Козел Вася победно вскинул руку. Взмахнул ею и... Шар рывком поднялся в небо. От этого рывка Козел чуть было не вывалился из гондолы. Но все же во время удержался.

— Наконец-то! — кричал он во все горло. — Наконец-то моя мечта сбылась! Не даром, когда-то горячо любимая мною Дереза пела мне: «Мой Вася! Ты первым будешь на луне!» — и Козел, совсем не обладающий развитым музыкальным слухом, изо всех сил заорал эту песню.

Чайка, летавшая рядом с шаром, подумала, что еще чуть-чуть и она погибнет от такой страшной музыки.

Но Козел во-время замолчал.

Чайка села в гондолу и заговорила:

— Ну, Василий, доволен? А? Я же тебе обещала — вот ты и летишь.

— Пре-е-екрасно, — завопил Козел. — Я всю жизнь к этому стремился! Век буду тебе благодарен!

— Вася, Вася, зачем так много. Можно и меньше. Сослужи маленькую службу для Мадам ДиБоЛи, и она уговорит НэБэ навсегда отдать тебе этот шар.

— А какую службу? — спросил испуганный Козел. — Не попадет ли мне за это от МЕТРИЧЕСКОЙ ПУЛЬСАЦИИ?

— Что ты! Что ты! Наоборот. МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ будет очень довольна, мы сделаем ей сюрприз.

— Какой это?

— А ты помнишь ЗАТАКТОВ?

— Еще бы!

— А ты знаешь, что они утащили у МЕТРИЧЕСКОЙ ПУЛЬСАЦИИ ее корону? А потом еще украли и ее РИТМИЧЕСКУЮ ДЛИТЕЛЬНОСТЬ.

— Ха! — возмутился Вася. — Об этом знают даже малышки ШЕСТНАДЦАТЫЕ. Не только я.

— Так вот. Давай мы эту корону вернем царице. Идет?

— Дава-а-ай, — неуверенно проблеял Козел.

— Ну, а раз так, спускайся.

— Как это? А на луну?

— На луну успеешь. Позже.

— Не хочу! Хочу сейчас! — взвыл Козел.

— Вот чудак! — нашлась Чайка. — Да кто же это летает на луну днем? Все приличные космонавты летают на нее только ночью. Понял?

Козел смутился: «А ведь, пожалуй права эта мудрая птица. Псих я, наверное».

— Ладно, давай спускаться.

— А ты знаешь, как это делается?

— Не-е-е...

— Так думай! Я тоже не знаю.

Козел долго метался по гондоле, пытаясь разгадать механизм спуска, пока, наконец, не решился дернуть за оранжевый шнурок, висящий у него под носом. Клапан открылся, газ зашипел, и испуганный Козел со страха опять чуть не вывалился за борт.

— Ой! Что это? Змея?

— Вот чудак! — чуть не закудахтала Чайка. — Это же воздух. Дергай шнурок потихоньку и спускайся.

После нескольких попыток Васе все же удалось освоиться с несложной техникой, и шар постепенно стал спускаться.

Однако у самой земли Вася не рассчитал и дернул за шнурок слишком сильно. Шар покачнулся и со всего размаха рухнул прямо на крышу дома Мадам ДиБоЛи. Дом тут же рассыпался и завалил самого космонавта. Чайка смеялась до слез. Она видела испуганную морду Васи, видела, как припустились хромые СИНКОПЫ к своему жилищу.

Наконец, пыль осела и к этому времени к дому подбежали ТаЗи и ТаЛиКа.

— Ты что сделал, Козел проклятый? Где мы теперь жить будем? Ну, погоди! Сейчас отец с матерью придут сюда — они тебе покажут!

Козел, с трудом разгребая обрушившиеся на него ветки и доски, выглянул наружу.

— Да не бойся ты, — успокоила его Чайка, — ничего тебе не будет. Я уговорю их. Им теперь будет не до дома. Мы все вместе будем добывать корону. Понял?

— Ах ты, поразит! — закричал грозный ТаКаЖу, приковылявший первым. — Накажу тебя! Накажу! Посажу тебя! Посажу!

Но куча веток преграждала ему путь к несчастному Василию.

Остальные СИНКОПЫ, только что оказавшиеся на месте падения воздушного шара, стали грозиться бедному Козлу в неменьшей степени. Даже старые ДиБо-оТаКа и ТаКаБо-Ли и те встряли в передрягу. Только ТРИОЛИ стояли в стороне и молчали.

А Козел то показывался из кучи, то вновь прятался в ней. Вся надежда его была на Чайку. Только в ней он видел теперь спасительницу.

И точно. Чайка стала летать над мадам ДиБоЛи, что-то покрикивал. Та подняла руку, и все смолкли:

— Нэ-ТаКа-Нэ, — обратилась мадам ДиБоЛи к ТРИОЛЮ, — ну-ка подгони сюда Колобка! Пусть потрудится.

Нэ-ТаКа-Нэ, состоящий из двух ВОСЬМУШЕК, которые держали за руки двух ШЕСТНАДЦАТЫХ, стоящих в середине, быстро побежал за ЦЕЛОЙ (это был тот самый Нэ-ТаКа-Нэ, который любил танцевать лезгинку и петь: — Нэт СтаКа-На, Нэт стакана).

Колобок трудился около часа, пока не растаскал обломки разрушенного дома. Потом НэБэ подхватил свой шар (а точнее, его оболочку) и опять же на бедном Колобке поволок его к своему убежищу.

Мадам, еще немного посовещавшись с Чайкой, подозвала сына и дочь, что-то им пошептала на ухо, потом сердито закричала на ДиЖу и ТаКаЖу, которые хотели вмешаться в разговор. Затем она сказала:

— Ну, все. Идите с этой доброй птицей и нашим отважным космонавтом к дереву. Вы знаете, что там вам нужно делать. Думаю, что скоро вы вернетесь к маме героями. Козел Василий, ТаЗи и ТаЛиКа, весело припрыгивая, побежали по дорожке, которая вела к царству МЕТРИЧЕСКОЙ ПУЛЬСАЦИИ. А Чайка, довольная всем, что произошло, летела над ними.

«Ай, да Чайка! Ай, да молодец!» — говорила она сама себе и радостно взмывала в небо.

Появление ТаЗи и ТаЛиКи у дерева сначала вызвало переполох и смех.

— Как энто? Как энто она здеся очутилась? — возмущалась Рита. — Кто их пригласил-та? Да ище в такой шляпе? А та, рогатая?..

— Я, — выступил Козел.

— Гаврик, ты? А где ты пропадал?

— Я летал.

— Что? — даже МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ остановилась от удивления.

— Козел летал? Хи, хи, хи! — защебетали ШЕСТНАДЦАТЫЕ.

— Ух, умора! — подхватили жулики Жу-уЛи и Жу-уТаКа. Крылья что ли выросли?

— Нет. Ему моя мама разрешила, — сказала маленькая ТаЗи, а его сестра покачала рожками и показала жуликам язык.

— Да, да, — обратилась Чайка к МЕТРИЧЕСКОЙ ПУЛЬСАЦИИ. — Мы с Козликом гуляли и, заблудившись, случайно попали в область ТРИОЛЕЙ. Испугались, думали, не сдобровать нам.

А тут смотрим: эти чудесные детки — такие смешные и такие добрые. Вывели нас из леса, пригласили к себе домой и уговорили ДиБоЛи дать Гаврику полетать на воздушном шаре.

— Как энто на шаре? Навроде на крыльях летают, — опять закаркала Рита.

— Как на шаре? Как на шаре? — зашумели все остальные.

— Расскажи! Расскажи, Гаврик! Что ты видел? Как это делается?

— Да уж. Расскажи нам, — сказала МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ.

...В это время, пока внимание было отвлечено на Козла, ТаЗи и ТаЛиКа незамеченными подошли к дереву. Они не разу не видели его до сих пор. О дереве им только рассказывали: и мать, и отец и дядя. Сами же ТаЗи и ТаЛиКа давно мечтали увидеть «откуда все началось». И увидели.

Вид дерева поразил их в меньшей степени, чем они ожидали. Им говорили о разноцветных орехах разных размеров, а тут... На дереве висели орехи только черного цвета с плавлеными сырками. Вся земля вокруг дерева была завалена обертками и гусиными костями.

— Фу! Ну и неряхи! — сказала ТаЛиКа. — Я-то думала... Мама дала бы им за это.

— Еще бы, конечно.

— Ладно. Пошли дальше, мы должны найти вход в подземелье.

— Смотри-ка, дупло! Помнишь, дед говорил, что в нем живет эта сумасшедшая Ворона?

— Конечно, помню. И то, что их МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ оттуда выскочила.

Они обошли дерево дважды, но нигде никакого входа к ЗАТАКТАМ не обнаружили.

— Странно, — сказала озабоченно ТаЛиКа, — ведь ход должен быть. ЗАТАКТЫ именно через него заталкивали одиноких РИТМИЧЕСКИХ ДЛИТЕЛЬНОСТЕЙ. И там должны жить ПАУЗЫ.

— Не знаю, как его найти.

— А ты подумай.

ТаЗи сел на корточки и стал скрести пальцами по тазику (когда он думал, то эта была его привычка). Тазик тихо-тихо издавал мелодичные звуки, напоминающие далекий звон колоколов.

Так прошло некоторое время. Вдруг прямо под ногами ТаЛиКа трава зашевелилась, приподнялся дерн и открылось небольшое отверстие, из которого показался... сначала один, потом другой, третий котенок.

ТаЗи остановился и остолбенел.

— Кис, кис, кис! — тут же раздался шепот, и из подземного хода вышел красивый мальчик, держащий в руках одуванчик.

Котята весело подпрыгнули и бросились прямо в руки к Та-ЛиКе. Она сначала испугалась, а потом стала гладить мягкие живые комочки.

— Отдай моих котяток, девочка, — тихо сказал мальчишка и дунул на одуванчик.

Легкие парашютики полетели вверх, серебрясь на солнце, и один из них сел ТаЛиКе прямо на нос.

— Пчхи! Пчхи! Фу, какой ты! — недовольно буркнула она. «Отдай, отдай!». А сам некультурный, даже имени своего не назвал. Кто ты?

— А ты?

— Я ТаЛиКа, — сказала СИНКОПОЧКА и кокетливо дернула косичками.

— А я... КаТаКа-ЗАТАКТИК, — опять почему-то шепотом сказал малыш.

— А почему ты шепчешься?

— Потому, что нам, ЗАТАКТАМ, по-одному выходить нельзя.

— А как же ты? — СИНКОПКА тоже перешла на шепот.

— Я тоже не хотел. Но котята... Видишь, они сами выскочили. Услыхали какую-то музыку и выскочили.

— Кстати, знакомься, это мой братец ТаЗи. Это он играл на своем тазике.

— Я так и понял, — сказал КаТаКа. — Но вот почему он носит его на голове? Вместо шляпы, что ли?

ТаЗи снял тазик и стал рассказывать свою историю, показывая то на один рог, то на шишку.

— Фу! Какой у тебя дядька! Разве можно было палкой бить по голове?

— Вот такой уж! Другого нет. И отец у нас сердитый.

— Это плохо, что сердитый. Но и у нас есть злые затакты, особенно «3И». У него даже зубы стальные... А КаЛи? Тот почему-то всегда с копьем ходит и тоже всегда злится на вас, СИНКОП. «КаЛи! КаЛи! Этих СИНКОП!» — кричит он каждую минуту. Псих какой-то. И чего вас колоть, когда вы вроде бы добрые.

— ТаЗи, поиграй еще что-нибудь на своем тазике, да мы побежим. А то узнают, и нам не сдобровать. Мы ведь еще пришли сюда по запасному ходу. А его никто из затактов не знает. Паузы этот ход для себя прорыли. Это мои котята его сегодня обнаружили. Видите, какой этот ход маленький?

— А что, разве еще есть один? — спросила хитрая ТаЛиКа, пользуясь болтливостью КаТаКи.

— Конечно, под самым большим корнем дерева. Вот там, около него и стоят наши стражники.

— Слушай, а что вы, ЗАТАКТЫ, делаете в подземелье?

— А, ничего особенного. Целые дни играем в прятки, бегаем.

— Вы что, все такие маленькие?

— Нет. Это наш главный ЗАТАКТ Бо-оЛя большой. Он ходит медленно, потому что у него всегда болит попа, — и КаТаКа потихонечку захихикал.

— Хи! Хи! — подхватили и СИНКОПЫ. — Хи! Хи!

— Но он самый строгий, — продолжал КаТаКа, — следит за всеми остальными,.. — внезапно он умолк, не договорив.

Котята насторожили ушки и спрыгнули на землю.

— Видишь, они чего-то почувствовали. Надо быстрей уходить. Мы еще с вами встретимся. Я к вам как-нибудь выйду. А то под землей быть все время скучно.

И КаТаКа быстро скрылся, захлопнув за собой крышку-люк.

ТаЗи мгновенно вскочил и, прильнув ухом к люку, прислушался...

— Уходят, шаги слышны.

— Вот это повезло, — сказала ТаЛиКа. — Мы бы его сто лет искали, искали — и не нашли. А тут... твой тазик помог.

— И этот глупыш. Как кстати получилось знакомство. По-моему ты ему понравилась. Пойдем, расскажи обо всем Чайке она будет довольна.

— Да подожди, ты! Надо сначала найти второй ход в подземелье. Тот, главный. Чайка сказала, что туда запустит этого, бородатого, Васькой его кажется зовут.

Еще раз обойдя дерево, они действительно с трудом, но все же нашли тщательным образом замаскированный ход. Оказалось, что корень дерева в этом месте был неживой и легко поднимался.

ТаЗи попытался было его пошевелить, но ТаЛиКа тут же испуганно дернула его за руку:

— Ты что, с ума сошел! Схватят нас и утащут под землю! Ты же знаешь, там у них стражники. Лучше послушай, что там делается.

ТаЗи склонился к корню и долго молчал.

— Ну, что?

— Ходят. Разговаривают.

— О чем?

— Не слышно. Но этот, как его? КаЛи что-ли? Он действительно поет периодически.

— Ладно, пошли, а то видишь все возвращаются.

— Ну что, детки, — сказала МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ, обращаясь к ТаЗи и ТаЛиКе, — Гаврик все нам рассказал. Может ваша мамочка действительно поумнела и хочет с нами помириться? Это было бы неплохо.

— Конечно, конечно! — подхватили СИНКОПОЧКИ.

— Да, но они утащили у нас подружек! Утащили ДиЛи, залопотали ВОСЬМУШКИ.

— И у нас, и у нас, — затараторили ШЕСТНАДЦАТЫЕ.

— И еще колобка не отпускают, — протянули ПОЛОВИННЫЕ.

— Вернут вам всех, вернут! — сказала ТаЛиКа.

— Может быть, может быть, — МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ задумалась.

— Ох, ты! И чаго энта она думаить? Чаго думаишь? Рази можно им верить?

— Не верь им, матушка, — сказали свое слово и ЧЕТВЕРТИ БОМы, — они обманут.

МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ посмотрела на пришельцев. — Вот что... Пожалуй мы сделаем так: вы будете жить с нами до тех пор, пока остальные СИНКОПЫ не вернут нам все, что они утащили.

— Ох! Это так прекрасно! — воскликнула ТаЛиКа. — Я и брат мечтали пожить у вас. Здесь так красиво! Так чудесно!.. Правда, ТаЗи?

В знак согласия ТаЗи снял тазик и поклонился. Все весело засмеялись — уж больно уморителен был этот мальчишка с одним рогом и шишкой.

Так стал осуществляться хитрый план Чайки и ДИССОНАНСА.

МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ напрасно ждала своего Колобка и СИНКОП. Прошло уже более двух недель, а их все не было.

— Не знаем, почему. Не понимаем, — твердили ТаЗи и ТаЛиКа. — Может быть больны?

— Ладно, подождем еще.

А тут случилось неожиданное...

ТаЗи и ТаЛиКа много раз встречались с ЗАТАКТИКОМ Ка-ТаКой, и тот так сильно подружился с ними, что выходил из своего подземелья чуть ли не каждый день. Мало того, КаТаКа уже несколько раз приглашал новых друзей к себе в гости.

— Что, ты! — со страхом говорила ТаЛиКа. — Там нас схватят и убьют!

— Или привяжут цепями и никуда не пустят.

— Да не бойтесь. Мы тихонечко. Посмотрите, как я живу и сразу уйдете.

— Нет, нет и нет, — категорически отвечала ТаЛиКа.

Обо всех этих разговорах ТаЛиКа, конечно же, рассказывала Чайке, и та была очень довольна: — Все хорошо, детки, все в порядке. Скоро все это кончится. А в гости пока не ходите. Я скажу, когда будет можно.

Однажды Чайка позвала Козла Василия (только она его так звала, и то, только тогда, когда они были с ним наедине), и они о чем-то долго с ним шептались. Козел согласно кивал головой и мекал.

А через два часа произошло событие, взволновавшее всех обитателей.

...ЗАТАКТЫ и ПАУЗЫ на поверхности земли не появлялись очень давно, и об их существовании уже почти забыли. И вдруг...

Пока все ели сырки и мандарины, Козел Вася подошел к дереву и поддел рогами корень, на который ему когда-то указала Чайка. Тотчас оттуда выскочил ЗАТАКТ КаЛи и ткнул Васю копьем, Козел, возмущенный этим, бросился на него и стал теснить назад. Его острые рога были для ЗАТАКТА тоже достаточно грозным оружием.

Но в это время ТОПОРИК-ПАУЗА, НЕРАЗЛУЧНЫЙ СО СВОИМ ЗАТАКТОМ, проявив чудеса храбрости, вспрыгнул Козлу на голову и забрался в ухо. Испуганный Вася стал трясти головой, кричать. И, уже не обращая внимания на ЗАТАКТА КаЛи, помчался прочь от дерева.

КаЛи громко свистнул, к нему на помощь поспешили остальные ЗАТАКТЫ и ПАУЗЫ и бросились на РИТМИЧЕСКИЕ ДЛИТЕЛЬНОСТИ и РИТМИЧЕСКИЕ ФИГУРЫ.

Те, испуганные мчащимся Козлом, уже повскакивали со своих мест и собрались было разбежаться или хотя бы закрыть рот, но было поздно. Несмотря на то, что Рита истошным голосом орала:

— Закройте рты! Закройте рты! — большинство из жителей ПАУЗЫ заставило замолкнуть. Те же, кому повезло, в ужасе побежали к морю.

Однако ПАУЗЫ не стали их преследовать. Они сбились в кучу и, о чем-то посовещавшись, вскоре скрылись в своем подземелье.

МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ после всего происшедшего стояла, как вкопанная, выпучив глаза и безуспешно пытаясь произнести хоть какой-нибудь звук.

— Ну, вот! Кричала я, кричала, а толку никакого. Энти навроде слышали, а рот не закрыли. Таперича опять две недели молчать будут. Их ты...

Только Чайка была довольна случившимся. Все шло по ее замыслам, как ей было нужно. Наступил момент, когда надо было действовать решительно.

Она полетела к спрятавшимся ТаЗи и ТаЛиКе (те сидели в кустах с крепко завязанными ртами, ибо Чайка заранее предупредила их о нападении ПАУЗ).

— Ну, детки, разворачивайтесь. Теперь все в порядке. Разведку боем мы провели. ЗАТАКТЫ очень злы, особенно на Ваську. Этим и надо воспользоваться. Видали, даже ваш КаТаКа, и тот, выскочил вместе со всеми, за ШЕСТНАДЦАТЫМИ гонялся. Так что надо действовать. Сходите к вашей норе и попробуйте с ним поговорить — пусть расскажет, что думают обо всем случившемся его родственники.

— Конечно, конечно! Сейчас побежим, — сказала, как всегда, юркая ТаЛиКа (ТаЗи же до сих пор возился с повязкой, она у него никак не развязывалась).

Чайка не выдержала:

— Что ты все возишься! Взял бы свой тазик и его краем разорвал эту тряпку.

— Как это? — глаза ТаЗи удивленно уставились на птицу.

— Что, не понял? Возьми тазик, поточи его о камень и разрежь.

Но именно в этот момент повязка наконец-то развязалась, и ТаЗи освободился.

— О! — вскричал он. — Это же замечательно! Это идея! Я из тазика могу сделать неплохое оружие! С ним мне никакой ЗАТАКТ или ПАУЗА не будут страшны. Даже ЗиКа с его стальными зубами! — и он тут же принялся точить свою шляпу.

— Идем, идем скорей к КаТаКе, — тянула его ТаЛиКа.

Но ТаЗи продолжал свое дело.

«Ничего, молодец, — мысленно хвалила его Чайка. — Точи, точи. Это тебе очень понадобится.»

Наконец, видя, что ТаЗи заканчивает свой нелегкий труд, она, сделав вид, что тоже недовольна, стала упрекать мальчишку:

— Ну, что же ты! Давай быстрей! КаТаКа наверное ждет вас. Бегите к нему.

И ТаЛиКа с братом побежали к потайному ходу ПАУЗ. Там ТаЗи тихонечко стал играть на тазике.

Обычно не проходило и минуты, как появлялись котята. А тут... Крышка не поднималась.

ТаЗи поиграл еще несколько минут, но все было напрасно.

Чайка, издали наблюдая за этим, подумала: «Наверное, он на них обозлился. Придется подождать пару дней. Мальчишка-ЗАТАКТ глупый и добрый, влюблен по уши в ТаЛиКу, он обязательно выйдет. Шерше ля Фам — куда денешься от этих женщин.»

Чайка вспомнил свою жену, воробьиху, вздохнул глубоко и полетел к СИНКОПКАМ.

— Бегите, погуляйте пока. Видимо дня два он не покажется.

— Как это?

— Ничего страшного. Все будет в порядке.

Через день ТаЗи вновь подошел к входу в подземелье и стал играть. Но все было по-прежнему, КаТаКа не появлялся. ТаЗи приложил ухо к крышке, и услышал тихое мяуканье котят.

— ТаЛиКа, — прошептал он сестре, — послушай. КаТаКа по-моему здесь. Но он почему-то не выходит.

Девочка прислушалась... Точно. Из-под земли слышалось тихое мяуканье.

— КаТаКа, — позвала она. — Иди сюда. Мы тебя ждем.

Мяуканье прекратилось, а затем раздалось вновь.

— КаТаКа, я скучаю без тебя. Приходи!

Послышалось тихое шуршанье. Чувствовалось, что КаТаКа стоит рядом, но все не решается выйти.

— ТаЗи! — прошептала ТаЛиКа. — Поиграй еще.

ТаЗи стал тихо водить пальцем по тазику, а ТаЛиКа запела:

— КаТаКа, хороший, красивый ЗАТАКТ, приди ты к ТаЛи-ке...

Крышка поднялась, и появилась взлохмаченная голова КаТаКи.

— Ты что, сердишься на меня? — чуть не плача, сказала ТаЛиКа.

— Не знаю, — пробурчал КаТаКа. — Но все же вылез наружу.

Котята появились следом.

— А за что ты злишься? Я же не виновата, что ваш покой потревожил Козел. Он у нас глупый. Подошел и случайно поддел корень.

— Так это же ты его показала, — сказал КаТаКа и насупился.

— Нет же, клянусь! Я никому не говорила. Он искал сырки, вот и поддел корень. Так уж получилось.

— А у нас что делалось! Что делалось! Жуть! КаЛи всем рассказывал: «Стою, как всегда на посту, смотрю — рога. Как два копья! Ну, я на них! Смотрю, а там этот, Козел с его длинной бородищей. Ну, думаю, сейчас все разворочает. Хорошо, что на помощь подоспели остальные. А то бы было плохо.

— Ну, ничего. Потом мы вам дали. Молчат теперь ваши дурочки? — сказал КаТаКа и ехидно засмеялся.

— А мы, как видишь, не молчим. Ни я, ни брат.

— Да, действительно, это странно.

— А все потому, что нас там даже рядом не было. Мы к маме на поляну ходили. Ты знаешь нашу маму, Мадам ДиБоЛи?

— Слыхал. Что-то говорили. Она тоже пострадала от МЕТРИЧЕСКОЙ ПУЛЬСАЦИИ?

— Конечно. И теперь наша мама ее и всех ее слуг не любит... а ты говоришь, мы показали ход.

— Да.., — задумался КаТаКа. — Я, видимо, не прав. Не подумал. Впрочем, я же не знал, что вас с братом у дерева не было. Ты уж меня прости. Ладно?

— Конечно, КаТаКа, конечно. Я же говорю, что без тебя скучала. Мир?

— Мир, — сказал ЗАТАКТИК и радостно пожал ей руку.

— Тогда давай попоем тихонько, а ТаЗи нам поиграет.

Только они стали петь, как в кустах раздался шум и показалась голова Жу-уТаКи. Он широко вытаращил глаза и от удивленья открыл рот: «ЗАТАКТ вместе с СИНКОПАМИ?!? Да не может быть! Это же предательство!»

— Предатель! — хотел крикнуть Жу-уТаКа, но лишь беззвучное шипение раздалось у него вместо слов, он забыл, что еще долго придется ему ходить без голоса. Он погрозил кулаком СИНКОПАМ, которые от неожиданности тоже стояли в оцепенении, и побежал к другому жулику Жу-уЛи. «Может тот поможет разоблачить СИНКОП?»

— Ой! Кто это был жуть какой страшный!? — вскрикнул КаТаКа, когда Жу-уТаКа скрылся.

— Не бойся. Он ничего не скажет, — успокоила его ТаЛиКа.

— Он же, как и все теперь, немой. Жу-уТаКой его зовут. Жулик он. Его вместе с братом здесь никто и слушать не станет. Они воры. Гусей воровали, и шишки поэтому у них на лбу выросли.

— Странно, но ведь и у твоего братца на голове тоже шишка. Значит, он тоже обманщик?

— Да нет же, ЗАТАКТИК, — вмешался ТаЗи. — Я ведь тебе рассказывал, как меня избили.

В это время котята забеспокоились.

— Все. Мне пора. Видишь, они что-то чуют. Давай встретимся завтра, и ты мне дашь слово, что пойдешь ко мне в гости.

— Но я же говорила, что боюсь.

— Не бойся, возьми с собой и ТаЗи. Он в этот ход пролезет. Он тоже маленький. А я вас проведу осторожно, и никто ничего не заметит.

— Ну, а что там у вас интересного есть под землей? Темнота, да и только.

— Вот уж нет! — возмутился КаТаКа. — У нас очень красиво. Тебе обязательно понравится.

— Знаешь, — сказала ТаЛиКа, — идем лучше к нам. Я тебя с моей мамой познакомлю. Она у нас, хоть и хромая, как все СИНКОПЫ, но очень красивая.

КаТаКа нагнул голову.

— Нельзя мне. Я еще маленький. Вот подрасту, может и совсем уйду жить в лес. А сейчас, пожалуйста, погостите у меня.

ТаЛиКа делала вид, что думает...

— Решайся, ты же видишь, не могу я здесь больше находится. Котята торопят.

— Я бы пошла, но, наверное, все же там неинтересно?

КаТаКа как-то по-бычьи насупился, как бы готовясь к какой-то схватке, и...

— Хочешь, я тебе корону МЕТРИЧЕСКОЙ ПУЛЬСАЦИИ покажу? Она у нас там. Правда ее ЗиКа со своими стальными зубами охраняет. Но я как-нибудь его обману. Идет?

— Хорошо, я еще подумаю.

— Поду-у-умай.., — крикнул ей КаТаКа уже на бегу и скрылся, захлопнув крышку.

— Бежим, сообщим Чайке все, что он нам рассказал. Она должна быть довольна.

(Кто-кто, а Чайка была в курсе всего происшедшего. С трудом уговорила Риту поспать днем, а сама улетела от нее и, спрятавшись в листьях дерева за большим зеленым орехом, все слышала).

— Матушка! Матушка! — беззвучно кричал Жу-уТаКа и дергал ее за руку. Лицо его было искажено от напряжения и поэтому приобрело еще более жуткое выражение.

— Да уйди ты от меня, нахал! — так же беззвучно отбивалась от него царица. — Жуть какая-то! И чего пристал?

Но Жу-уТаКа подходил к ней снова и снова.

Тогда МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ припустилась бежать от него к БОМам, и те вдвоем попытались скрутить Жу-уТаКе руки. Но у них это никак не получалось — у двоих сил не хватало. Лишь после того, как подошел еще один БОМ, с Жу-уТаКой сладили и связали. Жу-уТаКа метался, пытался что-то объяснить, но все было бесполезно. От бессилия даже слезы полились у него из глаз.

Но его бросили одного и не стали слушать.

— Ну, что, братцы, скажете? — спросила Чайка СИНКОПОК.

— Все в порядке?

— Еще как, еще как! — перебивая друг друга стали трещать ТаЗи и ТаЛиКа. И рассказали ей о своей встрече с КаТаКой...

— Ладно, все ясно. Будем думать, как действовать. Завтра все должно решиться.

И они разработали план...

День выдался пасмурным, чего обычно никогда не было на острове. Это ДИССОНАНС велел Ветрам нагнать тучи и быть готовым к действиям. Над островом уже несколько часов громыхал гром, поминутно вспыхивали молнии. А внизу, как всегда не упало ни одной капли воды.

...ТаЗи проснулся первым. Он выскочил из кустов и сразу побежал к морю, точить и без того острый тазик. Чайка за всем этим внимательно следила. Она, пока СИНКОПКИ спали, уже успела побывать у ДИССОНАНСА и предупредить его о том, что намечается сделать.

«Так, — думала она, — главное действующее лицо к бою почти готово. Теперь пора бы встать и ТаЛиКе.»

И точно, будто по команде, появилась хромоножка. Она была еще сонная и поэтому вялая.

— Ну, как дела, ТаЛиКа? — тихонько позвала ее Чайка. — У тебя все в порядке?

— Конечно. Мы же еще вчера договорились обо всех действиях.

— Вот и прекрасно. Беги к морю, умойся. Там ТаЗи давно уже точит свой чудо-нож.

ТаЛиКа засеменила к берегу, быстро перебирая ножками. Издали, глядя на нее, каждому могло бы показаться, что она бежит вприпрыжку, и лишь вблизи было заметно, что она хромает.

Чайка полетела вслед за ней.

— Итак, уточним детали, — сказал она, опустившись на воду и слегка покачиваясь на волнах. — Главная наша задача — утащить корону и принести ее мне. Мы сделаем вашу маму царицей острова. Вот увидите... Но, чтобы ее взять, надо перерубить, а точнее, перерезать веревки, за которыми она спрятана, — (Об этих веревках как-то упоминал КаТаКа, и Чайка сразу поняла, что они и есть корни дерева, которое надо уничтожить в первую очередь).

— КаТаКа сам приведет вас на место. А уж я и Василий здесь постараемся все уладить.

Все еще спали. Козел тоже. ТаЛиКа и ТаЗи осторожно пробирались к заветному ходу, стараясь никому не попасться на глаза. Они чувствовали, что именно сегодня или никогда решится их судьба, судьба их родителей, всего острова. СИНКОПКИ не сомневались, что добряк КаТаКа обязательно придет на встречу и проводит их в святая святых ЗАТАКТОВ.

«Глупый! Влюбился в меня, как молодой гусенок. Так глазками на меня и зыркает, — не раз говорила сама себе ТаЛиКа, вспоминая ЗАТАКТИКА. — Ему, дураку, запрещают выходить одному. И правильно делают. А он поверил мне. Хи-хи! Да разве можно верить женщинам? Мы все одним миром мазаны: говорим одно, а делаем совсем другое. И уж что-что, а слов своих почти никогда не держим. Чудак, да и только!»

Как только Чайка села на ветку над изголовьем Козла, Вася сразу проснулся.

— Вставай, Василий, быстренько. Пошли добывать для МЕТРИЧЕСКОЙ ПУЛЬСАЦИИ корону. Наши малыши уже на подходе к логову ЗАТАКТОВ.

Вася не заставил себя долго ждать и тут же припустился к дереву.

— Давай, давай! — подгоняла его Чайка. — Быстренько!

Как только Козел подбежал к дереву, Чайка дала ему знак спрятаться в ближайших кустах. — Сиди, жди. Как только они спустятся в подземелье, действуй. А я... Я пока постараюсь обеспечить тылы.

— Рита! — закричала она. — Выходи-ка!

— Чавой-то? Хто энто мене?

— Да я это, я!

— Чавой-то тебе надо? Такую рань.

— Лети сюда! Что скажу!

— Ну?

— Лети-ка к ТРИОЛЯМ и проверь их. ТаЗи и ТаЛиКа мне сказали, что сегодня СИНКОПЫ на нас войной пойдут. Сказали и сами куда-то убежали. Уж не навстречу ли ДиБоЛи?

— Как это? Как это? — заволновалась Рита. — Безобр-р-р-разие! Я догоню их! — и она полетела, бешено махая крыльями.

Тем временем ТаЗи, подойдя к тайному ходу, как всегда стал играть. После того, как края тазика стали еще более заточенными, его звук приобрел прямо божественное звучание. КаТаКа сразу же появился из подземелья и махнул своим друзьям рукой: «Можете заходить».

ТаЗи и ТаЛиКа неспеша полезли в узкий проем.

Как только СИНКОПКИ скрылись. Чайка, подождав несколько минут, дала знак Козлу. Тот стремглав выскочил из кустов и бросился рогами на уже знакомый ему корень.

ЗАТАКТЫ видимо были застигнуты врасплох и поэтому не сразу прореагировали на нападение. Именно поэтому Козел смог содрать покрытие и почти целиком скрылся под землей.

Чайка, летая над местом боя с удивлением наблюдала, как быстро скрылся хвост «космонавта»... Однако прошло еще несколько секунд и раздался дикий рев несчастного животного. Козел, как ошпаренный, выскочил из-под земли и, хромая на две лапы, с кровоточащей шеей помчался к кустам, где спала МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ.

Его рев всполошил все население. РИТМИЧЕСКИЕ ДЛИТЕЛЬНОСТИ и РИТМИЧЕСКИЕ ФИГУРЫ повскакивали со своих мест и подбежали к царице. Тут же были и кони: ДиТаКа и ЗиКа, любимая собачка МЕТРИЧЕСКОЙ ПУЛЬСАЦИИ ТяПа. Все смотрели на нее со страхом, не понимая, что произошло. А Козел ревел, как зарезанный и не мог произнести ни одного слова.

— Прекратите! — наконец не выдержала ПУЛЬСАЦИЯ, хотя она это и крикнула про себя, но так выразительно топнула ногой, что все всем стало ясно.

Козел только было попытался что-то сказать, как кусты зашевелились и все ЗАТАКТЫ, все ПАУЗЫ вновь набросились на несчастных жителей. Многие, помня, что необходимо срочно зажать рот рукой, пытались сделать это. Но на сей раз ЗАТАКТЫ набрасывались на них с необыкновенной яростью. Все метались в ужасе, толкая друг друга, сбивая друг друга с ног.

МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ в ужасе смотрела на все случившееся. Она металась из стороны в сторону, не зная, Что ей делать. Наконец, с помощью своих верных БОМов, ей с огромным трудом удалось выбраться из этой круговерти. Расталкивая всех локтями, угрожая БОМБами, ЧЕТВЕРТИ смогли вывести ее на поляну.

«Скорей, скорей к дереву! — почему-то думала МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ. — Там спасенье! Только там!»

Но вдруг она, как и остальные, застыла в немом оцепенении. Зазвенел звонок ФЕРМАТА — и все остановились (это Чайка, проникнув в гнездо Риты, нажала на кнопку).

Звонок, не переставая, звенел еще долго, и жуткая его трель, проникая в мозг каждого, как бы кричала: «Конец! Конец пришел! Конец!»

Но дерево стояло незыблемо, и поэтому надежда все еще была в сердце каждого.

А в это время в подземелье происходило следующее...

Вначале ТаЗи и ТаЛиКа ничего не видели. Тьма окружала их со всех сторон, и только далекие разноцветные огоньки мелькали, как маленькие светлячки.

— Идемте. Здесь нечего останавливаться. Нам еще далеко, — услышали они голос КаТаКи.

— Нет, погоди, — сказала Синкопка, — мы же ничего не видим. Глаза к темноте еще не привыкли. Чуть-чуть постоим пока.

...Вновь открыв глаза, ТаЛиКа не узнала подземелья. Со всех сторон сверкали брызги золотистых, серебристых, изумрудных искр. Казалось, подземный пожар неожиданно вспыхнул и разгорается все сильней и сильней... Вот вдали мелькнули рубиновые брызги, вот топазовые...

— Ах! Как здесь красиво! — вскрикнула девочка.

— Тише вы! Тише! Услыхать могут! — проговорил КаТаКа. Пойдемте дальше.

— Дай, полюбуюсь. Еще чуть-чуть. Я такого никогда не видела, — просительным тоном сказала ТаЛиКа.

— Иди, — буркнул ТаЗи, — там впереди, наверное, тоже самое. Еще увидишь, — и он дернул ее за руку.

— Идемте, он прав. Это у нас везде.

Они двинулись в путь.

— Откуда здесь все это?

— Братья понатаскали. Перерыли весь остров и сюда принесли.

...Они прошли несколько метров по узкому коридору и свернули направо. Глазам СИНКОПОК предстало небольшое, совершенно круглое озеро, вода в котором была нежно-бирюзового цвета и искрилась серебряными искрами. А темно-красные гранаты и рубины, мерцающие мелкими вкраплениями в огромных сталактитах, свисающих с высоченного потолка, отражались в нем кровавыми дорожками.

— Здесь мы иногда плаваем и катаемся на лодках. Но мои котята воды не переносят, поэтому они терпеть не могут эту пещеру.

Только сейчас СИНКОПКИ с удивлением заметили, что у КаТаКи нет его четвероногих друзей.

— А где они? Куда они подевались?

— Сидят в моей пещерке, ждут вас.

— И одуванчиков у тебя в руках не видно?!

КаТаКа засмеялся. Засмеялся легко и беззаботно:

— А зачем? Я люблю на них дуть под солнцем, смотреть, как парашютики плывут по ветреным струям. Как они поднимаются вверх столбом, а оттуда, медленно кружась, спускаются на землю... Мои одуванчики сейчас стоят в вазе на столе... Ладно, пошли вперед. Еще немного и мы будем у нашей сокровищницы. Обычно там стоят Зи и ЛиКа. А сегодня я их обманул. Посоветовал поспать часок, другой, а я мол подежурю. Так что у нас есть много времени...

— Запоминай дорогу, — шепнула ТаЛиКа брату, — иначе не выберемся отсюда.

Они обогнули озеро и вновь свернули в уже более широкий проход.

— Скоро будем на месте. Посмотрим корону — и ко мне в пещерку. Мы с котятами приготовили для вас мое любимое блюдо. Чувствуете, как пахнет?

ТаЛиКа попыталась было принюхаться, но ничего не почувствовала.

«Странно. И чего он унюхал?!»

Они прошли еще десятка два шагов...

— А теперь смотрите, — сказал КаТаКа и резко повернул в сторону.

ТаЗи и ТаЛиКа шмыгнули за ним и тут...

Перед их глазами предстала небольшая пещерка, в глубине которой на специальном постаменте мириадами искр сверкала великолепная Корона. Путь к ней шел сквозь лес каких-то перламутровых нитей. Именно от них исходил мягкий розовато-голубой свет, отражающийся в сотнях алмазов.

— Ах! Что это? — одновременно вскрикнули ТаЗи и ТаЛиКа.

— Красиво?

— Еще бы! Здесь, как в раю... Пошли посмотрим корону поближе.

— Нет! — решительно сказал ЗАТАКТИК. — Этого нельзя! Нельзя даже мне.

— Почему?

— А потому что нельзя трогать эти перламутровые нити.

— Они что, волшебные?

— Не знаю. Но до них нельзя дотрагиваться. Об этом сразу будут все знать и сюда прибегут.

— А как же к короне подходят Зи и ЛиКа?

— Через свои пещерки.

ТаЗи и ТаЛиКа как-то странно переглянулись и стали шептаться.

— Что это вы? Пошли теперь ко мне, котята ждут нас.

— Сейчас, сейчас. Еще чуть-чуть поглядим... и пойдем.

ТаЗи осторожно обошел КаТаКу сбоку и бросился ему под ноги.

— Держи его! Коли рожками! — крикнул он сестре.

ТаЛиКа бросилась на КаТаКу с другой стороны.

— Что вы? С ума сошли? Что вы делаете? — закричал Ка-ТаКа. — Сейчас сюда прибегут!

— Не слушай его, сестра, вяжи!

ТаЗи сдернул с головы тазик и одним его махом перерезал ближайший перламутровый жгут, свисающий с потолка.

— А-а-ай!!! — закричал КаТаКа. — Что ты наделал? Это же корни! Они живые! Их нельзя...

Но КаТаКа не успел договорить. Его связали и заткнули рот.

«Что вы делаете? — кричали глаза КаТаКи, — как вы можете?»

Но, увидав холодные и даже злые глаза своей возлюбленной, КаТаКа сник. Сначала в его взгляде промелькнуло недоумение, затем догадка и после этого навернулись огромные слезы. Крупные прозрачные капли медленно вытекали из его прекрасных синих глаз, останавливались на мгновенье на кончиках длинных черных ресниц и медленно стекали по щекам.

Он понял все... СИНКОПЫ его обманули. Они воспользовались его добротой, сыграли на струнах его души... И она... Его мечта. Его ТаЛиКа оказалась подлой предательницей.

«Как же так можно? — думал он. — Если человек верит, любит... Любит даже больше своих родственников, больше самого себя... Разве можно его предать?» — в его голове это никак не укладывалось. — «Я любил ее. Верил. Из-за нее нарушил самый страшный запрет... А она...»

— Ну что? Утих? — зло спросил ТаЗи. — Лежи и не брыкайся, дурачок! Небось взрослые говорили, чтобы не связывался с нами, с СИНКОПАМИ, а ты? Не послушался. Вот так-то!.. Молодец, сестричка. Ловко ты его обвела вокруг пальца. Давай работать. Я сейчас перережу эти веревки, и пока там, наверху всех ЗАТАКТОВ отвлекает этот дурак Василий, мы быстренько отсюда смотаемся. Вместе с короной.

И он резкими движениями стал сечь перламутровый дождь направо и налево.

С каждым движением нитей становилось все меньше и меньше, и от этого все больше и больше гас свет. Падая на землю, перламутровые нити теряли свой блеск и тут же превращались в обыкновенную веревку.

Когда до короны оставалось совсем немного, вдруг раздался страшный гул и все вокруг заходило ходуном.

— Ох! Что это? — в ужасе вскрикнула ТаЛиКа. — ТаЗи, давай быстрей убежим отсюда.

КаТаКа в ужасе смотрел на происходящее. Он уже не плакал, так как понял, что безжалостных СИНКОП ничем не проймешь.

«Неужели они не ведают, что творят?»

...Оставалось несколько нитей. Но они уже не мешали СИНКОПАМ добраться до короны. ТаЛиКа схватила драгоценную реликвию и... тут же напялила на себя.

— Дура! Что ты делаешь? — заорал на нее брат. — Не видишь, что кругом творится!

ТаЛиКа оглянулась... Стены пещеры, погруженные во мрак, светились далекими зловещими огнями слабо блестевших драгоценных камней. Они шатались и ходили ходуном.

— Бежим! Скорей!

Тут с потолка сорвался первый ком земли.

— Снимай корону! Впереди еще пещера с сосульками!

Они припустились к выходу. Пробегая мимо КаТаКи, ТаЛиКа на секунду остановилась.

— Что стоишь? Брось его! Не успеем выбраться отсюда! — кричал ТаЗи.

Слабое чувство жалости мелькнуло у СИНКОПКИ в душе, но она преодолела его и побежала дальше.

...В пещере с озером было еще страшней. Вода вышла из берегов и заливала пол. Из нежно-бирюзового они вдруг стала черно-фиолетовой и от этого ужасающее впечатление от всего еще более усиливалось. Красные искры, ранее горевшие на потолке, теперь сияли из глубины зловещими кровавыми ручьями. Вокруг стояла атмосфера смерти.

Внезапно с потолка сорвалась огромная каменная глыба и, расколовшись надвое, придавила ТаЗи ногу.

— Ай! Сестра! Спаси меня! — заорал мальчишка. — Сдвинь этот камень! Скорей!

ТаЛиКа, крепко держа корону в руках, попыталась столкнуть камень с места. Но тот не сдвинулся ни на йоту.

— Что же делать? — кричал ТаЗи. — Мы погибнем!

Еще две глыбы сорвалось с потолка и рухнули в воду. Огромные волны хлынули на берег, и одна из них, докатившись до ТаЗи, скрыла его под собой.

— Брат! — крикнула ТаЛика, — где ты?

Волна отхлынула. ТаЗи барахтался, выплевывая гадкую воду.

— Возьми мой тазик, — прошипел он.

— Зачем?

— Отрежь мне ногу...

— Что? — в ужасе отпрянула от него ТаЛиКа.

— Режь! — закричал он. — Скорей!

ТаЛиКа схватила тазик и, не глядя, несколько раз полоснула по ноге брата.

— А-а-а-а! — раздался истошный крик и послышался жуткий хруст костей.

ТаЛиКа открыла глаза и увидела, что брат лежа в луже крови, старается приподняться. Но это ему никак не удавалось.

— Помоги! — прохрипел он.

ТаЛиКа протянула ему руку и помогла подняться.

— Перевяжи...

— Я не могу... Руки заняты. Перевязывай сам, — сказала СИНКОПА и бросила брату один из жгутов, который прихватила с собой на всякий случай из первой пещеры.

— Ты иди потихоньку, а я побегу вперед. Чайка ждет корону.

И она помчалась веред, даже не оглянувшись.

После того, как Чайка вылетела из гнезда и перестала нажимать кнопку ФЕРМАТЫ, все вновь пришло в движенье. Но Чайку это уже не интересовало. Она подлетела поближе к тайному ходу, из которого обычно появлялся КаТаКа, и стала ждать.

Услыхав страшный грохот, потрясший весь остров, Чайка стала волноваться. «Где же эти СИНКОПЫ? Принесут ли корону?»

Но все было по-прежнему. ЗАТАКТЫ и ПАУЗЫ носились по острову, МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ забралась с помощью БОМов в дупло и сидела там, боясь высунуть даже голову.

Вдруг Чайка увидела, как Дерево качнулось, сначала немного, а потом все сильней и сильней. Тут же из дупла показалось бледное и испуганное лицо МЕТРИЧЕСКОЙ ПУЛЬСАЦИИ.

«Караул!» — кричали ее глаза. Но открытый рот не произносил ни звука. Только МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ соскочила на землю, как весь остров вновь заходил ходуном.

Чайка сама испугалась и взмыла в небо. Именно в этот момент, толкая друг друга, к главному ходу в подземелье бросились все ЗАТАКТЫ и ПАУЗЫ, перестав преследовать РИТМИЧЕСКИЕ ФИГУРЫ. Они торопили друг друга, наступали друг другу на ноги.

— Вперед! Скорей! Спасайте корону! — кричали они.

«Ха! Спасайте, спасайте!» — подумала Чайка. «Может успеете...»

Только ЗАТАКТЫ скрылись в своем подземелье, как раздался самый страшный толчок. Все заходило ходуном. Волны океана, обычно такие тихие и ласковые, нахлынули на берег, сметая прибрежные кусты и постройки из ореховой скорлупы.

Именно в этот момент поднялась крышка потайного люка и в отверстии показалась рука ТаЛиКи, держащая корону.

— Скорей, — крикнула она Чайке, — бери! — и подкинула корону вверх. Та отлетела в сторону и покатилась в кусты.

ТаЛиКа попыталась подтянуться и выскочить наружу, но дрожащий Остров содрогнулся в последний раз, засыпал ее землей и затих.

«Все. Дело сделано. Теперь я свободна, — подумала Чайка. ДИССОНАНС должен быть мною доволен. Уж дальше дело его», — и она полетела смотреть, что делают остальные.

МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ без конца ходила вокруг дерева, щелкая пальцами, считала упавшие желтые орехи и охала (про себя, конечно): «Боже! Да что же это такое! За что такие напасти? Что теперь делать с этими сырками? Они же испортятся... Ох!»

Тут ее взгляд, полный ужаса, упал на огромный зеленый орех, валявшийся чуть в стороне от остальных. Она ждала его появления почти целый год, помня, что именно в зеленом орехе ей первый раз был послан жених.

И сейчас она чуть не упала в обморок... Но потом пришла в себя и тихонько поплелась к упавшему ореху. Неразлучные БОМы окружили ее со всех сторон, МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ опустилась на колени и, обняв орех, горько заплакала... Так прошло минут десять. Наконец царица поднялась.

«Разбейте!» — умоляющими глазами просила она Бомов.

ЧЕТВЕРТИ БОМы подняли ее без слов. Они взяли свои бомбы и осторожно стукнули по ореху. Тот сначала не поддавался и лишь после десятка хороших ударов раскололся. МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ в ужасе закрыла глаза...

...Ворона Рита долго летала над поляной ТРИОЛЕЙ, высматривая все, о чем говорила ей Чайка. Но ничего подозрительного не обнаружила. Все либо спали, либо были заняты своими делами. Многие пытались восстанавливать разрушенный дом, кто-то строил сарай для Колобка. И только Мадам ДиБоЛи с мужем ДиЖу-у и его братом сидели чуть в стороне и о чем-то шептались.

Рита подлетела ближе, пытаясь подслушать их разговор. Но речь шла о какой-то дальней земле, о путешествиях, о волшебстве.

Ничего не поняв, Рита решила вернуться домой. И тут остров стало трясти. Рита видела, как падали деревья, вырывались с корнем кусты. Видела, как вышла из берегов река и затопила многие поляны.

— Ужас! Кошма-а-ар-р-р! — кричала Рита и изо всей мочи торопилась к царице.

— Что-то происходит таперича с царицей-то? — ужасалась она.

Когда Рита подлетела к Дереву, она ужаснулась, увидев его совершенно голым — все орехи упали. А у подножья, широко раскинув руки, стояла МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ и лицо ее выражало удивление (это случилось как раз в тот момент, когда Бомы раскололи зеленый орех). Там лежали... груши и зеленый чай.

Чего-чего, а уж этого никто не ожидал. Бомы думали, что в орехе опять сыр какой-нибудь зеленый, а МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ ожидала мертвого жениха.

— Слухай, мамочка! — затараторила Рита. — Чаво там было-то! Чаво было! Все тряслось! Тряслось!

Она не докаркала, поняв, что ее никто не слушает.