Мы бессмертны!

Гравитация как носитель информации

При обсуждении одной из тем этой книги нетерпеливый комментатор выразил неудовольствие, которое, думаю, могут выразить и другие читатели: «Читаю-читаю, жду-жду, когда же вы все-таки к результату-то придете, а вы все кругами да по спирали…»

Вообще-то хочется ответить, что если вам нужна истина сразу, то нужно обращаться к попам — от православных и прочих попов до попов Святой Равноапостольной церкви Серьезной науки. Они вам истину откроют всю сразу и очень точно. А я пытаюсь найти истину логикой, а логика — это правильность размышлений. И для этой правильности нужно иметь точные исходные данные для размышления. Вот я и рассматриваю по очереди точность тех данных, которые придется положить в основу размышлений о нашей истинной судьбе — умрем мы после смерти тела или нет? Вот и «хожу по спирали», без спешки подбираясь к этой истине.

Исключив электрические и магнитные поля из сил, являющихся источником жизни нас как людей (да и нашего тела тоже), мы пока что остались наедине с гравитационным полем — объектом очень не простым для нашего исследования даже по сравнению с остальными непростыми полями — магнитным и электрическим.

Вообще-то это кажется странным, поскольку люди знакомы с результатами действия гравитационного поля очень давно, да и закон всемирного тяготения — основной и единственный известный закон гравитации, — открыт Ньютоном в середине XVII века, а, скажем, закон Ома — в первой половине XIX. Тем не менее, несмотря на такую фору, о природе гравитационного поля на самом деле мало что известно. Со мною не согласятся «серьезные ученые», но с тех пор, с которых они перестали изучать природу и занялись натягиванием своих «теорий» на математический аппарат, я не вижу смысла ни знакомиться с их представлениями о гравитации, ни использовать эти «современные» представления в этих моих исследованиях.

Понимаете, когда я вижу профессора физики, который перед телекамерой изгибает лист писчей бумаги, соединяя его противоположные края, и этим нехитрым способом объясняет искривление пространства и наличие в нем «кротовых нор», через которые можно путешествовать во времени, то мне становится скучно, несмотря на заманчивые перспективы таких путешествий. На мой взгляд, тут прав Чебурашка, требуя кривой молоток для кривых гвоздей, — нужно иметь искривленные мозги, чтобы видеть перед собою искривленную плоскость, но вещать об искривленном пространстве. Как искривить пространство, если понимать, что это такое? В пространстве можно искривить линию или траекторию, можно искривить плоскость, но как искривить само пространство? Вот я и полагаю, что искривить пространство можно только способом натягивания этого пространства на кривые мозги. У меня явно не искривленные мозги, возможно, это большой недостаток, но приходится с этим мириться.

Хочу лишь обратить внимание на то, что известные нам поля имеют полюса — имеют плюс и минус, и силовые линии электрического и магнитного полей соединяют эти полюса, а у гравитационного поля полюсов нет. Их нет в самом деле или мы до сих пор не понимаем, как эти полюса выглядят и что такое «полюс» в случае гравитационного поля? Видимо, в раже нагородить как можно больше символов в алгебраические уравнения физики про эти полюса как-то забыли или алгебра им на полюса до сих пор не указала. Но это размышления вскользь.

Может ли быть использована для передачи информации сила гравитационного поля? То есть может ли гравитационная сила структурироваться по времени и этим использоваться для передачи информации — для конструирования в природе живого и интеллекта живого?

Сначала о силе гравитации. Если есть две массы на расстоянии друг от друга, то между ними возникает сила гравитационного поля, притягивающая эти массы друг к другу. Эта сила пропорциональна произведению масс и обратно пропорциональна квадрату расстояния между ними — это закон Ньютона.

Как мне подсказывает опыт, при слове «гравитация» знающие это слово люди представляют себе только и исключительно силу притяжения масс к космическим объектам — звездам и планетам. Между тем, согласно закону всемирного тяготения, притягиваться друг к другу обязаны любые массы и в любом месте. Да, сила этого притяжения в случае таких масс, как масса живых существ, а тем более клеток живых существ и молекул, очень не велика, к примеру, сила притяжения двух масс весом по одному килограмму и находящихся на расстоянии 10 сантиметров друг от друга будет равна всего 6,67×10^—9 ньютон или, по привычному мне, около 7 × 10^—11 грамм-силы. Однако даже такая незначительная сила не дает оснований приходить к выводу, во-первых, что эта сила недостаточна во всех случаях, во-вторых, мы так мало знаем о свойствах гравитации, что говорить о достаточности или недостаточности гравитационной силы, думаю, рановато.

Вот аналогичное поле — магнитное. Недавно купил игрушку — три десятка магнитных шариков диаметром около 4 мм, общей массой 14 грамм. Сила их притяжения друг к другу и к железу огромна — сцепленные в цепочку, они захватывают и удерживают стальное изделие весом в 350 грамм! В то же время они не способны поднять советскую копейку из латуни весом в 1 грамм. Да что копейка — маленький клочок бумаги не способны поднять. Зачем исключать, что гравитационное поле может иметь такие же свойства — на что-то может действовать слабо, а на что-то сильно.

Почему бы нам не принять для последующих рассуждений эту аналогию и не предположить, что сила гравитационного поля будет меняться от неких гравитационных свойств масс или самого поля? Да, сегодня пока даже не понятно, о каких свойствах может идти речь, но аналогия говорит о том, что такие свойства могут быть.

Но пока не об этом. Напомню, что электрическое поле, используемое для передачи и обработки информации в компьютере, структурируется тем, что оно по времени меняется. То есть в какие-то отрезки времени напряжение его равно 5 вольтам, в какие-то менее 1 вольта, эти напряжения принимаются за ноль и единицу (за точку и тире), а сочетанием этих разных напряжений поля кодируется информация. А поскольку электрическое и магнитное поля распространяются с огромной скоростью — 300 000 м/с, то в секунду возможна передача огромного объема информации.

Но если менять силу гравитационного поля (применим термин — «напряжение гравитационного поля») двух масс, то этим изменением напряжения гравитационного поля может быть закодирована и передана любая информация. Причем в огромном объеме и с огромной скоростью, поскольку из ряда источников следует, что гравитационное поле распространяется даже не со скоростью 300 000 км/с, а вообще мгновенно.

Для приема и передачи информации нужны приемник и передатчик. Как было сказано выше, для приемника требуется особо высокая чувствительность, но ведь это проблема только для сегодняшнего уровня развития человеческого ума, а природа, вполне возможно, с этой проблемой справляется.

А что касается передатчика, то и для сегодняшнего развития человеческого ума с точки зрения механики передача информации гравитационным полем выглядит чрезвычайно просто.

Предположим, мы хотим передать с помощью гравитационного поля даже не точки и тире, а такую сложную информацию, как музыка или речь. Берем звуковоспроизводящий механизм граммофона, но на конец рычага, связанного с иглой звукоснимателя, крепим не мембрану, а некую массу — шарик. Этот шарик будет передатчиком. На определенном удалении монтируем еще одну массу — шарик-приемник информации. Прокручиваем пластинку с записью музыки, игла, скользящая по борозде пластинки, вызовет колебания рычага и шарика-передатчика, это будет изменять расстояние между шариком-передатчиком и шариком-приемником, сила гравитации между ними будет изменяться по времени пропорционально квадрату этого расстояния. Замеряя эту силу, мы будем принимать информацию.

Что это значит?

Это значит, к примеру, что вы и я имеем массу, соответственно, между вами и мною существует сила гравитации, и если бы мы умели ее менять и замерять, то могли бы с ее помощью передавать друг другу информацию. (Мысленно уменьшим массы до масс двух клеток живого организма и спросим себя: а если клетки живого организма, в отличие от нас, умеют передавать друг другу и принимать информацию изменением гравитационной силы их взаимного притяжения, то что тогда?)

Но не будем пока развивать эту мысль, а остановимся на промежуточном выводе: гравитационное поле может быть носителем информации в процессе ее передачи.

И этот вывод безусловен — это факт, поскольку вытекает непосредственно из закона всемирного тяготения, а этот закон Ньютона, так-сяк, но до сих пор работает.

И остается вопрос — а не используют ли живые организмы гравитацию для передачи информации?

Неуловимая сила

Итак, согласно закону гравитации, два тела притягиваются друг к другу с силой, которая обратно пропорциональна квадрату расстояния между ними и прямо пропорциональна произведению их масс. Или, записывая этот закон Ньютона математически, F =G (mm₁/r²), где G — гравитационная постоянная — коэффициент, позволяющий подставлять значения m в килограммах, а r — в метрах, а по своему смыслу G — это сила, притягивающая две массы весом по одному килограмму и находящихся на расстоянии в один метр друг от друга (хотя по размерности это черт знает что).

В этом законе интересно то, что до сих пор постоянную G не могут точно измерить. Какую бы работу, посвященную гравитационной постоянной, вы ни взяли, а в ней обязательно будут сетования: «…вот уже несколько десятилетий измерение гравитационной постоянной не перестает быть источником головной боли для физиков-экспериментаторов. Несмотря на десятки проведенных экспериментов и усовершенствование самой измерительной техники, точность измерения так и осталась невысокой. Относительная погрешность на уровне 10^—4 была достигнута еще 30 лет назад, и никакого улучшения с тех пор нет». Это цитата из работы, посвященной последним и самым точным измерениям G, выполненным Международным бюро мер и весов, которое опять получило данные, резко отличающиеся от результатов других исследователей. Работа заканчивается недоумением: «Так или иначе, но гравитационная постоянная продолжает оставаться головоломкой измерительной физики. Через сколько лет (или десятилетий) эта ситуация действительно начнет улучшаться, сейчас предсказать трудно».

А я, начиная с ранних работ по этой теме, рассматривал факты из статьи В. Жвирблиса «Странное поведение крутильных весов», опубликованной автором еще в 1999 году. В статье автор тоже пытался найти причины, которые не позволяют определить значение гравитационной константы G с такой точностью, чтобы можно было говорить о законе Ньютона, как о безусловном законе природы. Свою статью Жвирблис начинает так:

«Впервые значение постоянной тяготения G измерил выдающийся химик и физик Генри Кавендиш (1731–1810). Для этой цели он использовал простой, но чрезвычайно чувствительный прибор, называемый крутильными весами.

Устройство этого прибора таково. На длинной нити подвешивают коромысло с грузиками на концах и к этим грузикам подносят массивные тела. Силу, с которой эти тела притягивают к себе грузики, можно определить по углу поворота коромысла (чем длиннее и тоньше нить и больше коромысло, тем прибор чувствительнее). Принципиальная схема этого прибора не изменилась до сих пор, только сейчас для повышения точности измерений его помещают в высокий вакуум, поддерживают строго постоянную температуру, повороты коромысла фиксируют фотоэлементами, результаты обрабатывают с помощью компьютеров — и т. д. и т. п.

Однако, несмотря на все подобные ухищрения, позволяющие в принципе определять значение G с точностью до шестого знака после запятой, в современных физических справочниках ее обычно указывают лишь с точностью до второго знака. Постоянная тяготения оказалась самой плохо измеренной мировой константой (прочие мировые константы известны со значительно более высокой точностью). Случайно ли это?»

Крутильные весы — это устройство, способное взвесить тонну силы с точностью до 1 грамма. Но, как видите, когда начинают с их помощью замерять силу притяжения шаров (неизменных масс) друг к другу, то ни с того ни с сего эта сила меняется на десятки килограммов (по отношению к тонне). Из графика к статье Жвирблиса видно, например, что замер 1 марта 1994 года дал результат G = 6,684 × 10^—11, а 1 апреля этого же года всего 6,675 × 10^—11.

Это сообщение Жвирблиса действительно подтверждается и другими источниками, к примеру, с такими подробностями:

«Гравитационная постоянная G и по сей день остается одной из наименее точно измеренных фундаментальных констант. …При помощи такого прибора Кавендишу удалось непосредственно измерить силу, расстояние и величину обеих масс и, таким образом, определить постоянную тяготения G = 6,740 (50) × 10^—11m³kg^—1s^—2.

С тех пор физики не раз повторяли измерения с целью уточнения гравитационной постоянной. Ключевой эксперимент был проведен в Лос-Аламосе в 1982 году Гейбом Лютером (Gabe Luther) и Уильямом Таулером (William Towler). Их установка напоминала установку Кавендиша, правда с шарами из вольфрама. Результат этих измерений 6,67260 (50) × 10 ^—11 m ³ kg ^—1 s ^—2 (т. е. 6,6726 ± 0,0005) лег в основу общепринятых значений CODATA в 1986 году.

Все было спокойно до 1995 года, когда группа физиков в немецкой лаборатории PTB в Брауншвейге, используя модифицированную установку (весы плавали на слое ртути, что позволило использовать шары большей массы), получили значение G на (0,6 ± 0,008)% больше общепринятых[23]. Этот факт стимулировал проведение различных экспериментов по определению постоянной тяготения G. Разнобой в экспериментальных данных и побудил CODATA в 1998 году внести уточнения в величину G, заодно увеличив допустимую погрешность. Впрочем, и после 1998 года эксперименты продолжались, например, Jens H.Gundlach и Stephen M. Merkowitz[24]получили в 2000-м году значение G = (6,674215± 0,000092) × 10^—11m³kg^—1s^—2, а группа исследователей из Франции (Quinn, Speake, Richman Davis, Picard) получила в 2001-м году результат G = (6,67559 (27) ± 0,0027) × 10^—11m³kg^—1s^—2»[25].

То есть В. Жвирблис точно обрисовал проблему, более того, пользовался первичными документами этих исследований. А из них следует, что результаты экспериментов менялись очень сильно от замера к замеру, причем нормальных объяснений таким изменениям так и не было получено.

Поясню. Замеры для установления гравитационной постоянной каждой группой исследователей в США, Германии и Франции проводились, без сомнений, несколько сот, если не тысяч раз, то есть несколько сот раз массы (шары или цилиндры) подводились друг к другу и измерялся поворот крутильных весов. Затем подсчитывался средний результат и среднеквадратичное отклонение (оно указано в цитате со знаком «плюс-минус»). Весы не могли дать такую ошибку, поскольку их установленная ошибка измерения в десять тысяч раз ниже получаемых отклонений.

Исследователям нужно отдать должное — они делали что могли. Уже и крутильные весы превратились из коромысла в крест с четырьмя измерительными массами, и нить стала квадратной. И чтобы исключить влияние масс вокруг весов, к весам подводится четыре массы, а не одна, как у Кавендиша, и в вакууме это все делается, и температурный режим выдерживается с точностью до сотых долей градуса. Собственно, уже и нить весов не закручивается, а «к взаимодействующим телам подводятся электрические заряды так, чтобы электростатическое отталкивание полностью компенсировало гравитационное притяжение. Такой подход позволяет избавиться от инструментальных погрешностей, связанных именно с механикой поворота». И все равно без толку — разница от замера к замеру все равно на порядки превышает точность весов.

Представьте ситуацию на бытовом уровне, к примеру, весы на базаре имеют ошибку, скажем, в 10 грамм, а вы купили килограмм мяса и дома этот килограмм перевесили. Если получилось 990 или (черт с ним!) даже 980 грамм, то это куда ни шло — это возле предела точности весов, но если всего 600 грамм, то это что — весы виноваты? Нет, это надо не весы юстировать, а морду продавца, и это каждому понятно, поскольку недостаток мяса в сорок раз превышает ту ошибку, которую могли бы допустить весы. А в замерах G ошибка превышала точность весов в десять тысяч раз!

Что влияет на гравитацию?

И при замерах G сила гравитации между двумя шарами, удаленными на одно и то же расстояние друг от друга, сила, которая по закону Ньютона должна быть одинаковой, на самом деле в экспериментах во всех странах одинаковой никогда не была, а расхождения отдельных замеров на 3–4 порядка превышают точность измерения. И внятных объяснений таким отклонениям не дается. К примеру, мне трудно согласиться с таким объяснением: «Группа исследователей в Калифорнии долго никак не могла понять, откуда берутся регулярные отклонения в измерениях G по утрам, пока один из студентов не сообразил, что поливалка газона за окном, включающаяся регулярно утром, разбрызгивает достаточно воды, чтобы вызвать наблюдаемую гравитационную аномалию». Если килограмм водной пыли в воздухе вызвал «гравитационную аномалию», то тогда такую же аномалию должны были оказывать, скажем, факт опорожнения желудка самими исследователями, количество этих исследователей, прохожие в коридорах и на улице и прочее подобное. Кроме того, сила воздействия на весы от воды, разбрызгиваемой поливалкой, легко могла быть подсчитана экспериментаторами, после чего должно было быть проведено ее сравнение с силой, вызвавшей отклонение весов, — могла ли эта вода вызвать именно такое отклонение? Или опыты проводили студенты-первокурсники совсем без преподавателей?

Запомним эту «поливалку» — она нам пригодится чуть позже, а сейчас я выскажу свое суждение о том, что, с одной стороны, такие объяснения расхождений вызывают подозрение в том, что результаты замеров подгонялись под «правильный» результат. Такое в науке сплошь и рядом.

С другой стороны, интересен сам факт непонятной изменчивости того, что, казалось бы, должно было быть незыблемым и воспроизводимым с надлежащей точностью в любом эксперименте. А эта изменчивость указывает, что либо на силу гравитации влияет нечто, либо гравитация тратит силы на нечто, что нами до сих пор совершенно не исследовано и что мы до сих пор не замечаем. Это может быть связано с жизнью, а может и не быть, но уже сама вероятность связи гравитации с жизнью требует исследований этой изменчивости ввиду важности этого вопроса.

Мы привыкли к тому, что мы находимся в гравитационном поле Земли, и только это поле и принимаем в расчет. Вот корректная аналогия: мы также находимся в поле действия атмосферного давления, а ведь атмосферное давление тоже является силой, распространенной в пространстве поверхностного слоя земного шара. Причем по механике своего действия «атмосферное поле» очень похоже на гравитационное, только у гравитационного поля единственным параметром (пока) является сила притяжения, а у атмосферы по аналогии можно принять в качестве такого параметра давление. Почему бы не посмотреть на это «атмосферное поле» и не предположить, что что-то подобное атмосферным явлениям происходит и в гравитационном поле? Я не говорю о полном соответствии, но все же. В атмосфере бушуют бури и сильнейшие ураганы, вызванные локальными изменениями атмосферного давления, кроме того, мы, люди, своим движением и деятельностью и даже своим дыханием тоже производим эти локальные изменения давления. И если мы, без учета этих изменений давления под действием локальных факторов, начнем мерять атмосферное давление, то оно тоже начнет у нас прыгать от замера к замеру — будет то 780 мм ртутного столба, то 680, вместо ожидаемых нами 760.

Да, в гравитационных замерах измерялась не сила притяжения к Земле, а локальная сила притяжения между двумя массами, но с допущением, что на эту силу ничего не влияет изнутри самого гравитационного поля. А так ли это?

Применим аналогию еще раз. Предположим, что некие исследователи решили подтвердить, что скорость полета мяча от удара футболиста около 33 м/с. Для этого выводят подопытного футболиста на стадион утром, днем и вечером, и футболист наносит серию ударов, в которой скорость полета мяча замеряется и высчитывается ее среднее значение. И получается, что днем — да, днем скорость мяча 33–34 м/с, а вечером даже 35 м/с. Но утром только 26–28 м/с. В чем дело? И делается вывод, что утром прохладно, мускулы у футболиста менее подвижны, посему и результат плох. И ученые начали утром водить футболиста не на открытое поле, а в спортзал, и там (вот что значит наука!) скорость мяча действительно сравнялась с 33 м/с. Простите, а скорость ветра на стадионе вы в скорости мяча учитывали? Если утром ветер дул навстречу удару, а вечером — попутный, то при чем тут замерзшие мускулы футболиста?

Вот давайте еще раз вернемся к описанию деталей «неудачных» опытов по замеру силы притяжения в США: «Группа исследователей в Калифорнии долго никак не могла понять, откуда берутся регулярные отклонения в измерениях G по утрам, пока один из студентов не сообразил, что поливалка газона за окном, включающаяся регулярно утром, разбрызгивает достаточно воды, чтобы вызвать наблюдаемую гравитационную аномалию». Заметьте, что это утреннее отклонение весов это факт, обнаруженный профессиональными исследователями, и этот факт повторялся — полив газона с травой регулярно влиял на силу притяжения двух масс! Но в Калифорнии этот факт никто не оценил по достоинству.

Поскольку я в своей жизни и ставил эксперименты сам, и руководил ими, и принимал их результаты, то с большой вероятностью буду утверждать, что утренние замеры в Калифорнии были вообще удалены из суммы всех замеров (иначе о них специально бы не сообщалось). Удалены потому, что утренние замеры так резко отличались от средних значений G, что портили всю картину, то есть если бы их учли, то расчетное G отличалось бы от замеров в других лабораториях вообще во втором знаке, а среднеквадратичная ошибка была бы ужасной. Повторю, при тех массах стен, фундамента, земли у цоколя, которые окружали эти крутильные весы, разбрызгиваемая на газоне вода даже по расчетам дала такой бы мизер, о котором вообще стыдно было бы упоминать. Тем не менее связь между поливом газона и реакцией на него гравитационных сил установлена надежно, и она была очень велика! Как это можно объяснить?

Ангел гравитации

Для этого давайте вернемся к статье В. Жвирблиса «Странное поведение крутильных весов». О том, что мною написано выше, он не писал, возможно, и не думал ни о чем таком, а ставил себе целью доказать, что погрешность в измерение константы гравитации вводит геомагнитное поле Земли и что (так он заканчивает статью) «…связь электромагнитных полей с гравитацией вполне очевидна».

Но поскольку он понимал, что эта связь очевидна не всем его читателям, и некоторые считают, что погрешность вызвана влиянием электромагнитных полей не на гравитацию, а на упругость вольфрамовой нити самих весов, то В. Жвирблис вынужден был отбивать эту критику рассказом об опытах русского ученого Мышкина. В опытах Мышкина нить крутильных весов была из паутины, и на такую нить никакие магнитные поля не могли влиять. И в связи с этим Жвирблис попутно рассказывает и о сути опытов этого ученого:

«У крутильных весов есть одна любопытная модификация: вместо коромысла с грузиками на нить подвешивают симметричный диск. В этом случае никакие силы, способные повернуть диск, казалось бы, возникнуть не могут. Однако еще в начале нынешнего века русский физик Н.П. Мышкин обнаружил удивительное явление: с течением времени диск без всяких на то причин поворачивался то влево, то вправо. Дальше — больше. Мышкин заметил, что поведение диска менялось в зависимости от расположения в комнате различных предметов, реагировало на присутствие человека. Диск по-разному вел себя даже в зависимости от того, находится ли близ него свежее или гнилое яблоко… Чудеса, да и только!

Опыты Мышкина в силу их полной необъяснимости были забыты. Уже в наше время похожие опыты делал советский астроном и астрофизик Н.А. Козырев, объясняя полученные результаты действием времени. Эти эксперименты тоже не вызвали особого энтузиазма научного сообщества. Объяснить их можно было только тем, что существуют некие особые силы, вызывающие эффект кручения. Но науке такие силы до сих пор не известны».

Если вы вдумаетесь, то описан прибор, созданный Н.П. Мышкиным, реагирующий на жизнь, вернее, на поле, создаваемое жизнью! Ведь что значит гнилое яблоко? Это яблоко, в котором из-за гнилостных бактерий более высокоорганизованной жизни гораздо больше, чем в свежем яблоке. И, главное, этот прибор реагирует на присутствие человека! Вопрос: если этот прибор реагирует не на жизнь как таковую, то тогда на что?! И разве от заявления: «Но науке такие силы до сих пор не известны», — жить стало легче и жить стало веселее?

А давайте попробуем понять, как мы можем повернуть этот диск в весах Мышкина без помощи наших рук. Поскольку у меня нет под рукой паутины, то придется провести мысленный эксперимент. Мысленно приблизим свое лицо к диску с его края и подуем на диск по касательной. Молекулы воздуха, выпущенные изо рта с некоторой скоростью, будут с силой ударять по краю и поверхностям диска и этой силой повернут его. Чем не объяснение? Вопрос, а кто на диск дует, когда нас нет? Ответ — скорее всего та сила, которая сотворила и нас, и наше тело. Она «дует». Ангел пролетел и крылом задел. Шутка. Пока еще.

Вот давайте вернемся к поливаемому газону и влиянию полива травы на гравитационную постоянную G.

Сначала представьте, что вы очень голодны, ну очень! И садитесь за накрытый любимой едой стол. Что с вами происходит? Правильно, вы возбуждаетесь — у вас начинает выделяться слюна и желудочные соки. И вот представьте большой объем травы на газоне, которая после прошлого полива уже сутки не видела влаги. И на эту траву начали падать первые капли искусственного дождя. Должна трава возбудиться? Как, — скажете вы, — ну как трава может возбудиться?

Думаю, что примерно так, как описано в материале, который я дам ниже.

Однако отвлекусь вот еще на что. Я знаю, что существуют альтернативные теории гравитации (скажем, Н. Левашова), считающие закон всемирного тяготения выдумкой. Причем теории вроде неплохо аргументированы доказательной базой. Однако если бы закон Ньютона вообще не действовал, то гравитационная постоянная при замере ее по методу Кавендиша была бы равна нулю, а на самом деле хотя и есть непонятные отклонения в третьем-четвертом знаке, но первые два знака — 6,6… — получают все экспериментаторы. А это означает, что они пусть и неточно, но действительно получают то, что и хотят получить, — гравитационную постоянную к закону Ньютона.

А сейчас итог по теме — многочисленными экспериментами доказано, что на Земле на гравитацию (на силу притяжения между двумя телами) влияют силы одного рода с гравитационными силами. Что это за силы, по настоящее время не установлено, мало этого, и не устанавливается.

Странные опыты с организмами

Только что я высказал предположение, что изменение силы взаимного притяжения двух масс в опытах в Калифорнии вызвано вмешательством силы от возбуждения травы на газоне в связи с началом ее полива. Понятно, что воспринять такое заявление просто так, без подготовки, невозможно. Поэтому давайте подготовимся к этой мысли, прочитав вот такое сообщение биолога Лайелла Уотсона.

«История о том, как Клев Бакстер открыл, что растения способны реагировать на сигналы других видов, стала почти фольклором, тем не менее стоит подробно рассказать о его первом эксперименте. В 1966 г. Бакстер заметил, что растения, присоединенные к прибору, измеряющему электрическое сопротивление, реагируют на некоторые ситуации, причем эту реакцию можно измерить. Для объективной проверки наблюдений он соорудил автомат, бросающий мелких рачков по одному в кипящую воду, и присоединил находившееся в другой комнате растение через обычные электроды к самописцу. Он обнаружил, что в момент падения рачка в воду в растении происходили значительные электрические изменения, когда же машина бросала мертвого рачка, записывающее устройство не отмечало подобных сигналов.

Результаты этих исследований были опубликованы в 1968 г. и вызвали такой интерес, что Бакстеру пришлось вести двойную жизнь. Днем в своей конторе рядом с Таймс-сквер в Нью-Йорке он, как и прежде, учил полицейских пользоваться сложным электронным оборудованием, зато ночью детекторы лжи и электроэнцефалографы подсоединялись к организмам, которые никак нельзя было заподозрить в преступлении.

Бакстер обнаружил, что растения реагируют не только на смерть рачка, но и на все виды жизни. Они давали бешеную реакцию, когда в комнате разбивали яйцо. Отсюда следует не только то, что растение способно понимать, что такое жизнь, и воспринимать наносимый ей ущерб, но и то, что яйцо также активно участвует в этом процессе, передавая определенное сообщение. Тот факт, что неоплодотворенное куриное яйцо состоит из одной клетки, свидетельствует, что сигнал и ответ могут происходить на клеточном уровне. Поэтому Бакстер начал экспериментировать с более простым биологическим материалом. Он подключил яйцо к электроэнцефалографу, уравновесив его в электрической цепи, затем в 6 часов 44 минуты 11 апреля 1972 г. в кипящую воду было брошено второе яйцо в двадцати пяти футах от первого. Ровно через пять секунд прямая линия на записывающем устройстве резко поднялась, едва не выбросив перо за пределы бумаги. В нужный момент яйцо отреагировало на то, что произошло с ему подобным.

Это сочувствие, по-видимому, ярче всего проявляют образцы живого вещества, взятые из одного источника.

3 декабря 1972 г. Бакстер вживил серебряные электроды в живой человеческий сперматозоид. В 8.52 сидящий в сорока футах от него донор разбил ампулу с амилнитритом и вдохнул едкое содержимое. Двумя секундами позже, когда химическое вещество повредило чувствительные клетки слизистой оболочки носа донора, изолированный сперматозоид дал ответную реакцию. Контрольные опыты показали отсутствие у него реакции на других людей. Я сам проводил подобные эксперименты с образцами крови и с клетками нёбного эпителия. Если разделить полученные образцы на две части и воздействовать на одну из них концентрированной азотной кислотой, другая часто дает реакцию, которую можно зарегистрировать с помощью чувствительного электрооборудования.

Фикусы, морских рачков, ястребов, яйца и сперму объединяет одно: все они состоят из клеток, поэтому нетрудно догадаться, что подобные реакции происходят на клеточном уровне. Если, как я предполагаю, один и тот же сигнал понятен на всех уровнях жизни, тогда он должен производиться и восприниматься на уровне низшего общего знаменателя. Я полагаю, что сначала этот сигнал был сравнительно простым способом связи между отдельными клетками одного и того же организма, возможно, еще до развития настоящей нервной системы. У растений нет координирующей нервной сети, и тем не менее некоторые из них способны организовать такую гармоничную работу своих клеток, что тысячи из них мгновенно отвечают достаточно быстрым движением, чтобы поймать муху. Механизм этой реакции еще не ясен, но Бакстер, возможно, нашел разгадку.

…Если у всех живых существ действительно существует единая система коммуникаций, то правомерно сделать вывод, что наиболее ярко она проявляется в критические моменты. У людей спонтанные телепатические контакты чаще всего происходят, когда один из них находится в опасности или умирает. Сигнал о смерти, возможно, «самый громкий» в этом универсальном языке и, следовательно, первым привлекает наше внимание. Факты свидетельствуют о том, что он представляет собой нечто большее, чем просто включение и выключение системы тревоги.

Проводя опыты с рачками, Бакстер заметил, что растения постепенно перестают реагировать на животных. Ему показалось, что растения, «поняв», что участь рачков им не грозит, привыкли к сигналам и перестали к ним прислушиваться. С точки зрения биологии это разумно. Другие опыты Бакстера показали, что растения склонны положительно или отрицательно относиться к другим организмам в зависимости от поведения последних.

…Дальнейшие опыты Бакстера помогают нам составить некоторое представление о сложности универсального языка и сфере его действия. Открыв наличие связи между двумя яйцами, Бакстер попытался исключить возможность воздействия собственных эмоций, автоматизировав эксперимент. Он построил вертящийся стол, на котором располагалось восемнадцать яиц. Когда стол медленно вращался, то через определенные промежутки времени яйца одно за другим падали через люк в кипящую воду. Он обнаружил, что присоединенное к электроэнцефалографу яйцо, принимающее сигналы, давало внятный ответ только в момент падения первого яйца, падение других семнадцати яиц не вызывало никакой ответной реакции до тех пор, пока интервал между падениями не был увеличен до пятнадцати и более минут. Повторив этот эксперимент, я обнаружил, что связь блокируется не на конце воспринимающего яйца, которое способно отвечать на сигнал уже через пять минут, если новое яйцо принести из другого помещения. По-видимому, что-то неладное происходит с яйцами, находящимися на вращающемся столе: после падения первого яйца они перестают подавать сигналы. В этой связи на ум приходит только одно объяснение: когда первое яйцо падает в кипяток и испускает сигнал тревоги, остальные семнадцать яиц в ожидании своей очереди «падают в обморок» и приходят в себя только через пятнадцать минут.

Когда я пишу эти строки, я вижу, как от одной этой мысли у ученых всего мира волосы дыбом встают от ужаса. Я знаю, что мои слова звучат абсурдно и фантастично, и понимаю, как опасно делать подобные далеко идущие предположения на основании не столь уж многочисленных фактов, однако чем глубже погружаешься в эту область, тем труднее становится удержаться на ногах. Каждое новое исследование приоткрывает ящик Пандоры чуть шире, выпуская на волю клубок маленьких демонов, каждый из которых враждебен научной традиции и требует радикально нового подхода»[26].

Повторю, автор биолог по профессии, посему на описанные им факты стоит обратить внимание.

Как и чем живые организмы в описанных Уотсоном экспериментах передавали друг другу информацию? (А то, что они ее передавали, трудно опровергнуть, если не опровергать вообще все эти опыты как фальшивку.) Ни электрическое, ни магнитное поля в данном случае не могли быть носителями информации. Трудно представить себе в неоплодотворенном яйце (а это всего лишь одна клетка живого организма) радистку Кэт, окруженную температурным гестапо, которая бы, умирая, передавала сигнал тревоги с помощью уцелевшей рации, а в фикусе на окне представить радиста Центра, принимающего эту радиограмму.

Для передачи описанных сигналов от яйца к фикусу остается только что-то типа гравитационного поля, либо некое биополе, которым я ранее и объяснял жизнь. Но, так или иначе, за десяток лет я не получил никаких дополнительных фактов к существованию именно биополя, а гравитационное поле это факт. И этот факт приходится принимать во внимание. Поэтому не спешу отказаться от биополя, но прекращу пользоваться этим термином «до лучших времен» — до случая, если еще что-то подтвердит, что тут действует именно биополе. Как требуют умники — не буду «плодить сущности без необходимости», тем более что и без биополя гравитация прекрасно обеспечит вопросы кодирования и передачи информации — вопросы, без которых невозможно моделирование и конструирование жизни личности человека вне тела.

Влияние на гравитацию химии

К этому сообщению Лайелла Уотсона нужно добавить эксперименты В.А. Ацюковского. Он их описывает так.

«Измерительным прибором в данном эксперименте являются специально изготовленные крутильные весы с деревянным коромыслом и уравновешенным на одном его конце парусом — легкой металлической пластиной площадью порядка нескольких десятков квадратных сантиметров. Коромысло подвешивается на металлической нити, позволяющей поворачиваться ему вокруг вертикальной оси.

В середину коромысла приклеивается небольшое площадью 1–5 кв. мм зеркальце, от которого отражается лазерный луч (лазерная указка), освещающий неподвижную шкалу, установленную на стене. Парус через высокоомное сопротивление порядка десятков мегом соединяется с нитью подвеса, нить заземляется. Тем самым исключается влияние электростатических наводок. Вся конструкция весов помещается в футляр, выполненный из любого электроизоляционного материала, например, картона или фанеры.

Напротив паруса на расстоянии нескольких сантиметров помещается стаканчик из изоляционного материала, в котором и происходит реакция: сначала туда бросаются несколько таблеток щелочи, затем туда же капается кислота. Сразу же после начала реакции весы приходят в движение: сначала парус притягивается к стаканчику, затем через несколько минут отходит от него до упора, через 1–2 часа парус возвращается в исходное состояние.

Вторым вариантом эксперимента является проведение в стороне от весов той же реакции в стаканчике, установленном на деревянном или пенопластовом кубике с размером стороны порядка 5—10 см. После окончания реакции к весам подносится только кубик. Реакция весов та же, что и в предыдущем случае».

В этом описании опущено, что парус весов был изолирован от стакана с реактивом — между ними была алюминиевая фольга, закрывающее окно в корпусе весов, то есть какое-либо тепловое воздействие или воздействие от движения воздуха исключались. По сообщениям химика В.И. Дайнеко, когда этот эксперимент повторялся В.А. Ацюковским в Политехническом музее, то Дайнеко, зная, что в теле человека идут химические реакции, три раза подносил к окошку весов свою руку, и парус весов три раза отходил от руки, то есть весы реагировали на жизнь.

Еще один эксперимент, проведенный В.А. Ацюковским.

«Конденсаторы разных типов подключались к измерителю емкости, и вблизи конденсатора проводилась химическая реакция щелочь — кислота. В результате емкость конденсатора за несколько секунд увеличивалась на 1 %, а затем медленно в течение десятков минут уменьшалась до первоначальной величины».

Разумеется, у Ацюковского есть объяснения результатов этих экспериментов — объяснения, подтверждающие его теорию. Однако давайте оставим его объяснения за бортом (чтобы «не множить сущности») и посмотрим на результаты этих экспериментов в принципе. Что мы увидели?

Во-первых, в результате активной фазы химической реакции (до достижения равновесия) возникает распространенная в пространстве сила, родственная гравитационной силе.

Во-вторых, законом Ньютона эта сила никак не описывается, поскольку массы и расстояния в эксперименте остаются неизменными, мало этого, эта сила имеет как плюс, так и минус, то есть действует в обоих направлениях.

В-третьих, в пределах своей досягаемости эта сила влияет на электрические характеристики объектов.

По уму, нам следовало бы добавлять эту силу в уравнения химических реакций, как мы добавляем тепловой эффект. Но, разумеется, сначала надо было бы понять природу этой силы.

Итак, цель данной главы показать, что живые организмы в определенных случаях выдают сигнал, источником которого является поле, родственное гравитационному, то есть такое, которое может с гравитационным полем складываться или из него вычитаться. Следствием приема этого сигнала организмом является изменение химических процессов в организме, что приводит к изменению электрических характеристик организма (которые и измерялись в опытах Бакстера). Но если это так — если это был сигнал, родственный гравитационному, — то тогда такой сигнал должны ловить и приборы, измеряющие гравитацию. И тогда получается ответ на вопрос, почему уже многие десятилетия ученые не могут измерить гравитационную постоянную с достаточной точностью, — точным замерам G мешает жизнь — мешают живые существа, возможно, сами экспериментаторы.

С полем жизни пока все, а в следующей главе поговорим о смерти и начнем этот разговор с работы только что цитированного Лайелла Уотсона.