Мягкая игрушка Sectumsempra

- А кто научил Вас норманнскому языку?

- Я сам, в библиотеке Лор… - спохватился Снейп.

- Лорда Малфоя? Вы же с ним кумовья, а библиотека, как я слышал, у него очень обширная и полная всяческих чудес.

- Да, именно у него.

Северус уже не знал, как отделаться от илишне любопытного молодого человека, обуянного идеей чистоты крови.

Только бы ночь простоять, а дня продерживаться уже не надо - Орсий покинет его навсегда. Ещё бы, спать с таким чудовищем, как он! Ох, уж эта пресловутая «чистота крови»! Если бы не она, уж потерпел бы такие редкие измены Снейп, и жили бы они с Орсием ещё некоторое время душа в душу!

У Орсия ну просто замечательно подходящий к аналу Северуса член! Такой ещё поискать придётся, но из идеологических соображений такому любовнику не место в апартаментах профессора Зельеварения. Пускай катится колобком по свежему утреннему - опять утреннему, как с лордом Малфоем после той приснопамятной ночи неистового траха, бывшей ещё вчера - морозцу до Хогсмида.

Орсий сам говорил, что знает ближайший тупичок, откуда можно аппарировать куда угодно, только не за границу, это волеизъявление самого министра магии Корнелиуса Фаджа. Впрочем, такое же глупое, как он сам.

А за границу Орсию и не надо… пока, пока он не исчерпал весь кружок весьма тесного общения молодых чистокровных геев в магической Британии. Впрочем, как оказалось, не брезговал он и полукровками, хотя Северус сразу рассказал тогда ещё потенциальному любовнику о своём происхождении и нищете, в которой он провёл детство и юность, пока не защитился на профессора и не попал в Хогвартс.

Но афродизиак сделал своё пагубное, как теперь оказалось, для обоих, действие, и они по-настоящему полюбили друг друга, невзирая на мелкие или даже крупные недостатки. Главное - то, что они нашли друг друга в подвыпившей толпе на вечеринке геев, куда Снейп приходил, тщательно вымыв и расчесав длинные волосы и в не так уж и сильно, если не вглядываться, потрёпанной молью фамильной мантии.

Там, на этих вечеринках, его, напившегося любовного зелья, сразу окружала щебечущая не хуже великосветских дам толпа молодых людей. Снейп же выбирал между ними наиболее понравившегося ему юношу и, поинтересовавшись, топ он или боттом, увлекал чистокровного мага в свои роскошно обставленные подземелья.

Бывший господин Директор не поощрял таких связей в Хогвартсе, но ему каюк, раз - и нет господина Директора.

Как же спешил Снейп, чтобы убрать из виду играющих в снежки и строящих маленькие подобия Хогвартса детей тело упавшего, а не оставшегося лежать на полу собственного кабинета тряпичной куклой Альбуса Персиваля Вульфрика Дамблдора! И успел вовремя, как всегда чинно пройдя через строй учащихся, а после те и забыли про Северуса Снейпа и про вывалившееся из окна тело - их так захватила игра между слизеринцами и гриффиндорцами! Представители Рэйвенкло строили крепости, а учащиеся Хаффлпафа просто подыгрывали то одной, то другой сплочённой команде.

Всё прошло тихо и незаметно, только нынешняя госпожа Директриса случайно увидела всесожжение Альбуса и поразилась… умению этого двойного шпиона. Когда же она вступила в должность, то первым делом не стала ни в коем случае препятствовать профессору Снейпу приводить в замок чужих людей, хоть волшебников, и на том спасибо! Она просто боялась точно также вылететь из окна на снег, а потом и пепла от неё не останется, как не осталось от Альбуса, и она молчала.

Молчала на заседаниях «Ордена Феникса», на которых изредка, ссылаясь на занятость по двум фронтам, присутствовал убийца многих и многих невиннных ни в чём жертв, мучитель, сам жертва истязаний. Зачастую Снейп заявлялся на заседания орденцев в окровавленной и порванной одежде, с синяками даже на скулах. Это случалось, когда вести из Хогвартса расходились с тем малым, что знал о вещах, творимых в замке, Волдеморт.

Тогда весь Ближний Круг долго и с удовольствием издевался над этим полукровным уёбищем, занявшим почётное место у трона Повелителя - пытками, подчас весьма жестокими, избиениями ногами и руками. Особенно отличалась в этом Бэллатрикс, хотя, залечив все ушибы и ссадины с синяками, Снейп опять ошивался у неё, вернее, у её мужа Руди на приёмах в поисках девственности хотя бы на ночь.

Но главное - это Снейп добил и уничтожил варварским способом тело прежнего господина Директора. А уж кто убил его, Минерва старалась не думать, иначе становилось страшно… очень страшно. Вдруг это были Пожиратели, которых Снейп привёл «за компанию»?

Вот Минерва и не рассказала ничего орденцам о смерти самого великого светлого мага столетия. Хотя, что уж тут говорить, война с Грин-де-Вальдом обернулась кошмаром для тысяч магов и десятков миллионов магглов со всего света! А всё из-за какой-то там несчастной любви!

Альбус часто рассказывал своей верной и молчаливой заместительнице о днях былой юности, и чем старше становился, тем чаще рассказывал, но Минерва МакГонагал умела слушать одну и ту же историю по многу раз, ничуть не меняясь в лице. Этим, а особенно своей неработоспособностью на своей должности она и нравилась Альбусу.

Он брал на себя её дела, только бы она слушала его повтряющиеся истории о молодости - о, такой далёкой, но бурной. Это сколько же он любовников сменил! Уму непостижимо. А скольких любовников он послал куда подальше, а сколькие послали его!

А Минерва всё слушала затейливые истории да попивала чаёк, хотя ей было крайне неприятно слушать истории о гомосексуалистах. Но она, собрав волю в кулак, всё слушала и слушала.

Но хватит о мертвецах погибших и мертвецах живых, которые представляли в Хогвартсе профессора Минерва МакГонагал и Ремус Люпин.

… Гарри проснулся на рассвете от непривычного холода - в его спальне всегда было жарко натоплено, но никто не пришёл трахать его, как это было в обычае в Малфой-мэноре. На его задницу не покушался даже спокойно так себе спящий рядом мужчина, примерно в одних летах с ненавистным Люциусом. И этот мужчина, когда он, всхрапнув, повернулся лицом к Гарри, оказался профессором Снейпом!

Открылась и тут же закрылась на замок дверь за кем-то ещё. Гарри вспомнил, что мужчин было изначально двое, а теперь остался один. «Страшное» слово, наверное, подействовало на того, молодого.

А с чего бы ему уходить в пять утра, как было видно по простому беспонтовому будильнику, стоящему на прикроватной тумбочке. На ней были какие-то тюбики, флакончики и презервативы.

Гарри в своё время любил бросаться презервативами Дадли, наполненными водой, со своего второго этажа, потому-то и знал, как они выглядят… использованные.

Вообще-то, выкидывать использованные презервативы входило в обязанности любовников, в частности, Орсия, но он был так зол, уходя, что распечатал, пользуясь глубоким сном бывшего, все купленные им упаковки, и оставил лежать новые презервативы, только из аптеки, где Мастер Зелий произвёл такой фурор, на злополучной тумбочке. Это была вся месть, на которую Орсий был способен в отношении всё ещё любимого Северуса. Он так и не понял, почему они, проговорив всю ночь неизвестно о чём, но точно не ссорясь, расстались навсегда.

- На веки вечные, аминь, - сказал непонятные слова Северус при прощании, - расстаюсь с тобой, Орсий, и не смей подсаживаться или приставать ко мне, где бы ты меня не увидел и с кем, хотя бы и с этим юношей, которому ты так и не представился просто потому, что он полукровка, но из рода знаменитых Поттеров, не то, что я - из рода более знатных когда-то давно, но вымерших Принсов. Прощай и не целуй меня больше. Ступай же.

- Но почему, почему мы должны расстаться, мой Северус?! Вспомните, как нам было хорошо вместе! И что я сделал плохого за эту ночь, я не помню. Понимаете?! Просто не помню! Но дайте мне время исправиться, я познакомлюсь и с радостью с Вашей новой пассией…

- Не сметь так говорить о несовершеннолетнем и обо мне, Орсий! Имей всё-таки совесть, хотя для тебя чистота крови много важнее, не так ли?

- О-о, чистота крови для меня всё, и Вы не значите больше для меня ничего, презренный полукровка Северус.

- Иди же, а то холод уже добрался до моих колен, я же босиком. Но ты таких мелочей для презренных полукровок не зачисляешь в минусы, я прекрасно тебя понимаю. Что ж, встретимся на первом твоём Большом Круге!

И Северус захлопнул дверь, а после припечатал её заклинанием от Люциуса лично. Он, пока рассказывал ужасы Большого Круга Орсию в надежде, что у того проснётся совесть, и он не появится на «развлечении» у Лорда, сказавшись, да хотя бы на простуду, придумал заклинаньице простенькое, но действенное. На кровь Малфоев.

Теперь ни Драко, безвинно пострадавший - а не по приказу ли, данному Волдемортом Драко на проверку, был убит Альбус? - ни сам Люциус не могли подойти к двери на расстояние, меньшее ярда, а в подземельи и этого хватит, чтобы в привычных для Снейпа потёмках разминуться с негодяем и его слабаком - сыночком, из-за неуверенности которого и пришлось пасть уже умирающему Дамблдору от руки своего же шпиона.

Как несправедлива всё-таки судьба! Но эти голословные сетования заведут наше повествование в тупичок.

- Он… Ваш друг ушёл навсегда? - спросил Гарри после того, как Северус прошлёпал обратно в постель и стучал зубами от холода.

- Да, он избавился от общества сразу двух полукровок.

После двух бессонных ночей Снейп проговорился, что он, как и безродный товарищ по постели, полукровка. И даже не заметил этого, так хотелось спать после выматывающего разговора с Орсием

И это он, Снейп, глава самого чистокровного Дома Хогвартса, не удержал такой простой тайны.

Окажись это не вторая его ночь, наполненная нервотрёпками, он бы, конечно, сдержался, но не выболтал тайны о своём «низком» происхождении, но Северус даже не разобрал своих собственных слов из-под груды пуховых одеял, поэтому просто отмахнулся от Гарри, прошипев:

- Дадите ли Вы спать старому, больному человеку?

И отрубился.

А вот Гарри, так и не разобравший ни единого слова профессора Снейпа, сказанного им из-под одеяла, никак не мог заснуть снова. У него разболелось всё тело, грубо облапанное в приливе похоти Люциусом. А ещё было очень-очень холодно.

Но Гарри уже привык страдать, вот и решил пострадать ещё маленько, да незаметно создав вокруг себя кокон из одеял, и заснул, пока в семь не прозвонил ярый такой будильник.

Но Северус проспал и его, пока Гарри с осторожностью, за плечо не потряс профессора.

- Профессор Снейп, сэр, нам пора вставать. Прозвенел будильник.

- Спасибо, мистер Поттер, - Снейп мгновенно пришёл в себя, - а то бы я пропустил завтрак. Вот только как быть с едой для Вас?

- А может, мне просто занять своё излюбленное место за столом?

- Но Вы же не можете ходить ещё пять дней и четыре ночи, забыли уже о ногах?

- А потом, после можно будет? Я так хочу побыть со своими друзьями после этого полугодовалового ужастика... Если б Вы знали.

- Люциус Малфой входит в состав Попечительского Совета при Хогвартсе и выловит Вас на живца в очень скором времени. Никто и глазом моргнуть не успеет, как Вы, торопливый мой, снова окажетесь у него в плену.

- Но почему, прыгнув в огонь, я оказался у Вас в спальне, профессор Снейп, сэр?

- Да наверное, потому, что меня в эту ночь… очень сильно ждали в Малфой-мэноре.

Но это взрослые дела.

- Но меня же насильно сделали взрослым, мужиком хоть куда. Не мог бы я узна…

- Нет, не могли, и разговор об этом окончен.

Я передаю Вас заботам домашнего кухонного эльфа Милни. Это эльфиха, она достаточно добра ко мне, а, значит, будет добра и к Вам, мистер Поттер.

И не пунцовейте уж слишко обильно, если она примет Вас за моего… бывшего друга. Вы чем-то схожи, но уж никак не фигурой. - подколол Гарри Снейп. - Она, Милни, нигде не бывает, кроме кухни и изредка, очень редко у меня, поэтому не знает, как выглядит будущий Герой всея магическия Британия.

- Уж Вы, профессор Снейп, сэр, называете меня заранее Героем, а я ну ничегошеньки не умею, я имею в виду, ну, Вы понимаете, боевую хреновину эту, магию. А потом, Волдик-то почти бессмертен. Мне Люциус рассказывал о каких-то огрызках души злодея, которые он запрятал далеко-далеко, так, что и не найти.

- Вот Ваши верные друзья - мистер Уизли и мисс Грейнджер, - и отправились искать и собирать воедино вовсе не ошмётки, а настоящие частички души Лорда. Когда соберут все, настанет Ваш черёд сразиться с чудовищем. Ибо это уже не человек в полном понимании слова.

Вы бы видели кего, но я полагаю, с Вашим чувством юмора Вы бы только рассмеялись.

- Но я же видел его… правда, во снах, не вживую. А я не испугался бы его? Помню, что во снах он пугал меня до пота и криков, как рассказывал будивший меня Рон… мистер Уизли.

- В моём присутствии можете называть своих бывших друзей по именам.

Гарри даже не успел поблагодарить профессора, как вдруг гигантским колоколом ему в голову ударило слово «бывшие».

- Почему бывшие?

- Потому, что они теперь пара и перед всем Большим Залом во время завтрака поклялись в верности только друг другу. Они теперь будущая ячейка общества - семья!

- Ах, вот как! Ну я им на свадьбе и станцую, и спляшу!

- Только обойдитесь без уголовщины, а впрочем, это Ваше дело, мистер Поттер.

- Когда мы пойдём к господину Директору?..

… Прошло несколько дней, Поттер лежал и чаще, чем нужно, мазал пятки и подушечки пальцев, отчего жжение становилось ещё сильнее, но он терпел.

Мыться ему опять (пока) было нельзя, а за один раз разве смоешь всю грязь и похоть Люцицуса? Так хотелось обмакнуть хотя бы горящие от мази ступни в прохладную водичку, но вставать с постели заказано.

Снейп уходил и снова возвращался - он и преподавал ненавистное Зельеварение, и был деканом своего такого же ненавистногно Дома. И… вновь искал любовника. Хотя зелёные глаза на худющем личике нравились ему больше и, соответственно, больше прельщали.

Однажды он не выдержал и подошёл к трансфигурированной из раритетного комода кровати Поттера - кто бы знал, сколько усилий Снейпу для этого потребовалось, ведь он никогда не был силён в Трансфигурации, и поцеловал Гарри так, как не целовал Малфой, если он вообще снисходил до этого - и настойчиво, и до совершенства нежно, после чего Поттер, конечно же, проснулся, но, на счастье Снейпа ничего не помнил о поцелуе.

- О, нет, надо срочно искать любовника! - подумал Мастер Зелий, -завтрашним же вечером займусь напрямую.

Тогда-то в голову Северуса и пришла идея отлевитировать кровать со спящим Поттером от греха подальше. Так он и сделал, хоть и с большим трудом - юноша весил, оказывается, немало, и на утро Поттер проснулся в другой комнате. Намного более холодной, стеной граничащей с продуваемым всеми ветрами подземелья, дуло просто нещадно.

- Отчего? Я, что, так дрых без задних ног, что расхрапелся, и это в моём-то возрасте - храпеть! - в недоумении думал Гарри.

А вот холодило, даже под дополнительными одеялами, которые он прошлой, такой… тёплой ночью по сравнению с этой, выжалнил у профессора Снейпа, просто невыносимо.

- А нельзя ли мне обратно, в Вашу спальню? Она намного теплее, профессор…

- Нельзя. И мажьте ноги мазью. Сегодня ближке к полудню смоете её да поосновательнее и пойдём к госпложе Директрисе обсуждать Вашу дальнейшую судьбу, мистер Поттер под охраной Авроров, я их вызвал.

- А что, в Хоге сменилось начальство?

- Господина Директора больше нет в живых, но разговаривать на эту больную тему я не желаю.

- Теперь наша Львица - во главе планеты всей! - восторженно заорал Гарри.

- И Вам ничуть не жаль прежнего господина Директора?

- Гарри правильно мыслит. Значит, всё идёт по плану, но вот кого? Волдеморта. А это неправильный план. - забормотал практически про себя Снейп.

По крайней мере, Гарри не услышал ни единого слова.

… Тем временем Люциус давно оставил попытки либо вызвать кума к себе для разбирательства «дела о похищении мягкой игрушки», либо самому заявитья к нему. С помощью Лётного пороха пробиться сквозь непроницаемую каменную кладку да ещё и скреплённую каким-то раствором, которая наглухо закрывала от милорда вход в апартаменты строптивого кума - лиса - укравшего из курятника цыплёночка, оказалось нереально.

Жена всё не допускала до себя, запираясь на простой замок, а лорд Малфой, злой, как демон Посмертия, раздавал оплеухи пробегавшим мимо по делам домашним эльфам. Ну надо же было хоть на ком-то отыграться!

Насиловать же внезапно располневшую супругу как-то не хотелось. Вместе с её осиной талией ушёл и весь, и прежде небольшой, скажем прямо, любовный пыл милорда.

Да и с миледи, кроме полноты, объявшей её тело всего за пятеро суток, случались и иные странности. То она начнёт макать в обжаренную по британским традициям, с двух сторон, яичницу с беконом булочку, есть которые она, слава Мерлину, стала намного меньше, чем в первое утро после измены - а куда там макать-то?

То она оденется к завтраку в новое бальное платье. Старые все оказались малы.

В общем и целом, миледи Малфой вела себя, мягко говоря, странно. Именно тогда у лечившегося… вовремя от коронного сифилиса Малфоя и возникла идея о заражении.

Развестись с супругой в таких кругах, где вращался милорд и, главное, его деньги, он без скандала - а скандалы не нужны! - он никак не мог. Поэтому оставалось только с долей спокойствия и хладнокровия наблюдать, наблюдать за сумасшествием жены, перерастущим в буйное помешательство, а затем, претерпев все муки от созерцания - ах! - несчастной женщины - достойно и в полном рассудке пережить её и жениться на честной девице из пансиона, можно даже английского.

О лечении… этой изменницы речь даже не шла - такой позор - коронный сифилис в семье, а милорда первым делом обследует семейный колдомедик, так Люциус здоров на все сто! Значит, что? Значит, изменница.

Люциус тем часом благословлял всех знаемых и незнаемых богов и богинь за то, что жена после измены ни разу не далась ему, а он не был излишне настойчив.

Он пошёл на кухню - сам! - и распорядился насчёт отдельной, отныне закреплённой за одной лишь миледи посуде, что и говорить, весьма многочисленной. Коронный сифилис можно подцепить и с тарелки, так перестраховывался лорд Малфой в надежде на скорое, но мучительное избавление от жены…

Теперь же, увидев наряд Авроров, он затаился в промозглом коридоре подземелья, за поворотом оного, зная, что наряд вызван для охраны его, только его Гарри.

Но вот почему Северус так быстро пресытился ласками мальчика его аналом? А-а, они же оба боттомы! Вот и не сложилась у них сексуальная жизнь…

Лорд Малфой, как счастливое дитятко, готов был запрыгать на одной ноге от счастья, переполнявшего его грудь. Так, значит, после разбирательства где бы то ни было, милорд просто выудит у власть предержащих своего Золотого мальчика.

Деньги есть, и связи у такого родовитого мага найдутся обязательно, охраняй даже бесстрашные Авроришки, не страшащиеся Дементоров, Гарри в люксовой камере Азкабана, мимо которой лишний раз и Дементор не пролетит.

И из Азкабана выкупит - уж больно сладок сам мальчишка, который даёт иметь себя столь… безропотно, да и запах его давно, уже с пол-года немытого тела возносит куда-то ввысь. О, нет! Нет, нет и нет! Северус наверняка предоставил ванну мальчишке, а тот, хоть и немного, но смыл с себя пот и кровь с ляжек, таких раскормленных.

Глава 7.

… Гарри с утра спокойно встал на ноги, и они совсем не болели. Он как следует вымылся, облился холодной водой и растёрся полотецем. На вешалке его ждала одежда обычная студенческая одежда… слизеринского факультета.

Вволю начертыхавшись, Гарри предварительно без спроса воспользовался дезодорантом коварного профессора Снейпа, а у того нашлось и такое средство гигиены, хотя Поттер ворвсе не ожидал узреть его у такого «грязнули», как Снейп. Северус действительно дважды в день принимал ванну - с утра, по-быстрому, но не менее получаса - душ, а вечером - ванну с расслабляющими травами, аромат которых доносился до Гарри, под него-то он и засыпал.

Отныне время отдыха под горой одеял миновало, и дела развивались со скоростью свёрнутой, а потом отпущенной пружины.

После визита к явно испуганной действиями Председателя Попечительского Совета госпоже Директрисе в этот же день было закрытое заседание Уизенгамота, на котором только и слышны были две фразы: «Растление несовершеннолетних!» и противников, заранее подкупленных милордом: «Но милорд Малфой так много сделал для мистера Поттера, накормил его, обогрел, и вообще, кто поверит показаниям несовершеннолетнего юноши, к которому даже Веритасерум без опасения применить нельзя!».

Вторых, по закону большого денежного мешка, оказалось больше.

- Мистер Гарри Джеймс Поттер, Вы вольны продолжать своё обучение в Школе Волшебства и Магии «Хогвартс» и доучиваться там, не забывая сдавать во время, назначенное Вам профессорами, все пропущенные учебные материиалы, - было окончательным вердиктос Высочайшего суда магической Британии.

С грохотом, как подкошенная, упала какая-то мягкосердечная ведьма - мальчик столько насилия вынес, а ему ещё и досдавать что-то!

И Авроры проводили несчастного, не верящего, обескураженного Гарри вверх до телефонной будки, отдали честь, а впереди, у шикарного авто с водителем - Гарри видел мельком такие по телевизору, пока мыл у Дурслей посуду, его уже ждал Люциус.

Но тут наперерез мальчику двинулась незаметная прежде никоим образом, словно бы отлепившаяся от стены, серая тень.

- Северус! Тьфу ты, вылетело почему-то, вот блядская сила! Профессор Снейп! - подумал юноша и был прав.

Профессор казался безоружным, но вот в руке Малфоя сверкнула трость с серебряным, почти под цвет волос, набалдашником, а после он, храбрясь и не торопясь нарочно, вынул из неё волшебную палочку. Внезапно из рукава серой мантии в руку Снейпа тоже скользнула палочка.

- Ой, что сейчас начнётся! А всё из-за меня. Но почему профессор Снейп всё время выступает на моей стороне? Ой, только бы его Люциус не положил!

Неужели профессору тоже так уж хочется отъебать меня в жирную задницу? Но у него же было пять суток для этого! Почему же он не воспользовался мной тогда, как своей «мягкой игрушкой»?

Благородство профессора Снейпа? Ну не верю вот нисколечки! Тогда почему?..

Ага, вот, значит, почему он левитировал мою кровать, пока я спал, из своей спальни! Чтоб искушения меньше было оттрахать меня. Теперь я всё понял.

- Но он, кажется, собирается устроить с Люциусом поножовщину, ой, я не то подумал - магическую дуэль, и это прямо посреди маггловского Лондона! Да они оба с ума посходили!

Ну и пусть! Кому бы я не достался, всё равно будет ебать меня!

Что ж я, такой писаный - описанный кросавчег?

И дуэль в узком переулке старого Лондона таки состоялась, причём жестокая.

Один маггл сунулся было пройти, увидев, как двое мужчин в странных одеждах сражаются - подумать только! - на деревянных палочках, из которых по мере возгласов, совершенно непонятных, вылетали разноцветные лучи и даже целые их снопы, но… вовремя передумал. Именнно тогда, когда окрестность оглашая жутким воем и захлёбывающимся криком после очередного возгласа «Crucio!!!," необычно платиноволосый человек упал и забился в жесточайших конвульсиях.

И Гарри внезапно стало жаль Люциуса, поэтому когда Северус закрыл юношу собой, воспользовавшись временной нетрудоспособностью Малфоя и прямо так и спросил:

- Со мной или с ним?

Гарри ответил:

- Вы точно также будете ебать меня в жопу, как и Люциус. И до крови тоже. Я Вам не верю!

А ещё у меня там много комнат и… тепло. А потом, Вам, в Хоге держать ме…

Не успел Гарри закончить свои объяснения (а зря - многое бы встало на свои места!), как Снейп глухо произнёс:

- Значит, с ним… Но я буду навещать тебя, Гарри, даже если ты этого не хочешь, в целях твоей же бепасности.

Finite incantatem!

Люциус даже встать не мог без помощи своего шофёра, так - целых две минуты - досталось ему впервой. Он, наконец-то, узнал, что такое боль. А то всё с жизнью в ладушки играл.

Даже, когда он учился в Хогвартсе, никто не осмелмивался поднять руку с волшебной палочеой против Слизеринского Принца.

Гарри торопливо сказал профессору - излишнему, как оказалось, защитнику: «Спасибо, сэр…», как подошёл милорд и собственническим жестом положил руку на бедро юноши, такой аппетитный бочок, на его взгляд.

- Эй, Джим, мы аппарируем в Малфой-мэнор. Но смотри - чтобы машину ты привёл обратно в полном порядке, без единой царапинки!

- Будет исполнено, милорд Малфой!

Шофёр снял новую кепку и, подобострастно держа её в руках, поклонился и им ненавидимому милорду.

Перед тем, как аппарировать к воротам Малфой-мэнора, чтобы Люциусу провести вновь заполученного, такого сладкого юношу сквозь защитные контуры поместья, он предстал вместе с Гарри перед престарелым, глуховатым секретарём Попечительского Совета годочков эдак под сто семьдесят, положил перед ним мешочек, судя по звону, с сиклями, и произнёс повелительно и, что самое главное, громко:

- Запишите, мистер Прастит, в книге собраний, что я беру мистера Гарри Джеймса Поттера, сироту, о котором не заботились ближайшие родственники - тётка и её муж с сыном, но даже издевались над Гарри, на домашнее обучение. О, да, разумеется, за свой счёт.

… В это время или чуть раньше, особой роли это не играет, миледи Малфой ужасно захотелось жареной курицы, да, всей, целиком.

Она ела теперь так много, что могла в одиночку осилить и курицу.

Ей её немедленно приготовили и подали - жирную, горячую, пахнущую, как это привилось в Мэноре, обязательными специями.

И миледи уже заканчивала буквально пожирать объект вожделения, как в поместье зазвучал условленный сигнал тревоги - три громких звонка. Значит, кто-то прорвался сквозь незыблемые для неё, Нарциссы, защитные контуры.

И, судя по второму сигналу тревоги, у этого «кого-то» хорошо получалось.

- Большой Фалл! Он вернулся ко мне! Как хорошо, что я в бальном платье…

Ликованию миледи не было пределов - она утрамбовывала грудь в корсет, жёсткий, из какого-то маггловского материала потому, что, видите ли, эти самые магглы запретили поставку в магическую Британию настоящего китового уса.

И он действительно вернулся. Вернулся, чтобы по-джентльменски проведать заражённую им женщину и ещё немного потрахаться. Она должна быть теперь такой пухленькой, такой сладенькой!

Теперь-то уже всё равно, если её не не лечат, конечно. Тогда Флавий Осуисс де Сонатье, разумеется, откажется от этой сладости - иметь не мужчину, но женщину в зад, от своей «подруги на ночь».

Да, Большой Фалл был французом, и именно во Франции и прилежащих регионах коронный сифилис был наиболее распространён среди волшебного населения.

И Люциус подцепил в своё время эту болезнь, правда, в начальной её стадии, что вместе с лечением и спасло ему рассудок и, в конце концов, жизнь именно от одной француженки из одного борделя Лютного, где не проверяют на интимные болезни своих куколок и мальчиков. В то время состоялась небольшая оргия, и нельзя было показать на виновницу… потом. Да и не нужно это стало… потом, после счастливого, казалось бы, излечения.

На Британских островах среди магов эт болезнь встречалась крайне редко, но инциденты были, а значит, что были и вакцины, вот только милорд Малфой решил сменить жену…

Большой Фалл вошёл в имение именно тогда, когда миледи торопливо, по-простецки, никого не стесняясь - а что, домашних эльфов, что ли? - облизывала пальцы, не пользуясь салфетками после такого вкусного лакомства, обглоданного до хрящиков, которые не прожарились, за что эльфам уже успело достаться.

Такой, с жирными пальцами, в тшетных попытках запихнуть груди в корсет, и застал её Флавий, и понял он, что зараза стремительно быстро вошла в тело и разум миледи, его страстной подруги по анальной любви.

Он сказал только, не поздоровавшись:

- А у вас тут, в поместье, подозрительно холодно. Что, все камины засорены да так, что и не топят больше?

Вижу, миледи, Вашего мужа нет дома, а то бы он уже ждал меня в холле с палочкой наизготове.

- Да, его нет, и где его Мордред окаянный мотает, я не знаю, - не поняла франкофонную шутку юмора Нарцисса, хоть сама и знала французский, но не живой, а от седенького старичка - англичанина, наставника.

- Ну-ну, не выражайтесь, миледи. Вам, такой красавице, это не идёт.

Миледи было хорошо - наконец-то сыта, да ещё и любовник в отсутствие мужа вернулся. А что ещё нужно уже изрядно больной женщине?

А Флавий, увидев обглоданный и чуть ли не расчленённый до последней косточки скелет большой курицы, не то, что эти маггловские бройлеры, почувствовал что-то вроде угрызений совести. Но только вроде и чуть-чуть - сама виновата, что отдалась первому встречному на рауте, словно там собрались безгрешные маггловские ангелы. Подумала, видимо… задним умом, что все собравшиеся чисты, как агнцы.

Вот и получила за это оргазм необыкновенной силы в обмен на страшную, если её не лечить, смертельную болезнь.

У Флавия были свои методы борьбы с болезнью, с помощью чёрной магии, и он не сходил с ума, не жрал от пуза, хотя по жизни был человеком весьма грузным, не спешил оканчивать свой неправедный путь, стремясь в Посмертие. С ним у Флавия были вообще свои счёты - его бы там попросту не приняли, оставив бесплотную душу слоняться по миру живых и пугать их.

Да, тёмная магия давала много преимуществ своему истинному обладателю, не такому самоучке, как Снейп, а волшебнику из рода прирождённых, природных чернокнижников. С тех пор, как детей учили читать, а делали это старшие в семье, не потерявшие зрения, ребятишкам подсовывали гримуары. Так шло обучение поколений - одного за другим, и Флавий тоже в детстве читал, с трудом продираясь сквозь готические буквы. Те же гримуары, иначе его ждала порка. Ни в какой школе волшебства и магии он не учился - его просто не пустили, а семья сказалась на слабое здоровье детинушки, который на самом деле с самой колыбели ничем не болел.

Но довольно о волшебниках - чернокнижниках, вам не кажется?..

- Я вижу, Вы плотно позавтракали миледи Малфой, так не пройтись ли нам по вашему замечательному, просто великолепному парку?

Я успел рассмотреть его, когда прорывался сквозь защитные контуры поместья Вашего супруга. Сегодня, к счастью, не морозно, но, как видите, светит солнце - прекрасная погода для прогулок. Заодно и поговорим, пообщаемся.

- В постель! - внезапно совершенно несдержанно завопила миледи. - Да поскорее.

- Но разве Вы, пленница, насколько я понимаю, этих светлых и тёмных защитных контуров, созданных на крови тех, в чьих жилах течёт кровь Малфоев, а Вы к ним не относитесь, не желалали бы пройтись по пар…

- В постель, и немедленно, - важно прервала все попытки Большого Фалла вытащить её из холодной Большой Столовой на ещё большую холодрыгу.

Флавий, надо сказать, не без большого удовольствия, подчинился.

На это раз проникновение в женщину, в её умопомрачительно узкую, горячую прямую кишку, заняло меньше получаса, и это безо всяких болезненных ощущений с её стороны - вот, что значит Большой Фалл!

А на достижение оргазма да ещё какого, ушло и менее четверти часа и всего-то несколько сильных фрикций - вот, что значит умелец!

И вовсе неважно, сколько женщин было у него до миледи - очевидно, великое множество - если считать то, что он во второй уже раз доставляет хладнокровной миледи удовлетворение.

А женщин-то как раз было немного - не все предпочитали анальный секс, только распущенные француженки, но ими Флавий не интересовался. Совсем.

Пускай себе предпочитают, что угодно, только бы его члена, уже заражённого на, кажется, взбесившейся на половой почве магической родине, не касались и не претендовали на него.

- А супруг ещё, наверняка, считает её фригидной. Да он просто не знает, с какой стороны подойти к ней!

- Не могли бы Вы ослабить шнуровку на моём бальном платье? А то после оргазма хочется дышать полной грудью, а шнуровка не даёт.

Они так и завалились на застеленнную эльфами кровать в одежде. Большой Фалл только расстегнул брюки из тонкой, мягкой шерсти, а трусов он отродясь не носил, а вот миледи он задрал юбки и порвал французские кружевные трусики в приливе страсти.

Большой Фалл дёрнусь за шнуровку, сковывающую вкупе с корсетом, тоже зашнурованным с утра двумя эльфихами, и… так погибло ещё одно бальное платье миледи.

Остальные лопались от переедания.

… Он вышел всё также, через окно, видимо, не желая встречи с супругом дамы, которую он хорошенько отымел.

В прошлый раз ему пришлось прорываться сквозь защитные контуры поместья, это было храбро. Но сейчас бояться её трусливого мужа? Миледи сочла это малодушием. Большой Фалл ведь видел милорда, так кого тут было бояться? Это ничтожество?

Или и в тот раз защитные контуры были отключены как раз из-за присутствия многочисленной наружной охраны высокопоставленных гостей - кто теперь разберёт? Но и во внешнюю охрану, которую Нарцисса видела своими глазами, не верилось - не верилось, прежде всего, в её эффективность, это же всё были ничтожные магглы! Напротив, магическая охрана должна была быть усилена.

А потом леди Малфой решила, что от такой обидной для неё «крови Малфоев» на её, всегда аристократически бледных щеках вспыхнул бы румянец, так не идущий ей, но ей всё же стало стыдно, что она отказала Большому Фаллу в простой прогулке по свежему воздуху и лёгкому морозцу. А потом она вспомнила о своём, тогда ещё целом, бальном платье и подумала, что лучше бы ей в нём оставаться, хоть и в нетопленном, но особняке. А не то, пока её переодевали бы для прогулки, Большой Фалл мог бы и уйти, не дождавшись окончания процесса упаковывания миледи в платье.

… Милорд, аппариров с юной жертвой, выбравшей тепло и уют своих столь обширных и крутых, по выражению Гарри, апартаментов, которые простояли нетоплеными уже шестые сутки, а может, и из-за чего-то недосказанного и не выслушанного профессором, решил поначалу быть с мальчиком понежнее. И только после ужесточать соития, превращая их по-прежнему в насилия, только ранее за просто так, а сейчас за дело.

За побег, столь удачно получившийся, за пребывание у Северуса - вроде совершенно безопасного боттома, а там - кто его знает, за суд, в смысле за подкуп большинства судей, а это немалые деньги - разве не стоило всё это продирания ануса до костей, если они там поблизости имеются?

Малфой с Поттером, не видевшим ничего, только прекрасный местами заснеженный парк - такая редкость в Англии! - стоял, глупо глядя на обрушившиеся пространственные барьеры Мэнора. Кто-то прорвался в особняк, порвав к Мордреду защиту поместья - все до одного защитные контуры!

Что же тут поделаешь, придётся вооружиться волшебной палочкой и спокойно, без паники, провести юношу с такой чувствительной, а главное, неустойчивой психикой, что тот предпочёл полыхающий огонь камина немножко более, чем всегда, неистовым ласкам его, Люциуса.

Ну и что, что до крови? Так и должно быть. Даже сам Люциус тогда содрал в одном месте кожицу с нежнейшего полового органа, но зачем в огонь-то кидаться?

Однако… пока с Гарри надо поаккуратнее, да и кожица ещё наросла слишком тонкая.

… А кто же это, проломивший всю защиту поместья? И ведь остался при этом в живых! Сколько Малфой с Поттером не шли по, казалось бы, бесконечному парку, следов пепла от начисто сгоревшего на одном из контуров тела, обнаружено так и не было, а вот мужские следы были, и шли они к особняку. Обратных же следов не было - значит… он ещё там. Малфой невольно затрепетал всем телом.

И Гарри тоже дрожал и тоже всем телом - то ли от холода, то ли от страха возвращаться в «золочёную клетку». И зачем он только мямлил в ответ на прямой вопрос профессора Снейпа, но не сказал главного сразу же, как только вопрос был задан - оказывается, по словам Люциуса, Гарри ждут для дальнейшей ебли, а потом дадут «поиграть мягкой игрушкой» Северусу, и это почему-то должно быть исполнено последним - какое-то грёбанное слово не даст профессору отказаться.

Всё равно же, от ебли не убежать…

И вот все лезут к нему, Гарри, в жопу, словно он выпил конежопорасширитель. Уж не так он и красив, чтобы на него запали сразу двое да не сверстников, а здоровых мужиков. И этот, профессор Снейп тоже хорош, опять-таки, судя по магической дуэли, тоже подвергся неведомым чарам Поттера, да так, что собирается трахать собственного ученика… бывшего, по рассказам Люциуса. Гарри теперь взят на какое-то ёбаное «домашнее обучение», что означает только одно - ебать его будут и Люциус, и профессор, а, какой он, ко всем чертям профессор! - просто Снейп.

… - Почему мальчик выбрал этого злодея, насиловавшего и в будущем продолжащего насиловать его, а не меня? Что я сделал ему дурного? Напротив, дал вымыться в своей чистейшей ванне, залечил его зад, его покрытые волдырями ступни… Только потому, что я счёл бесцеремонным в его присутствии пить афродизиак? И потом, в его комнате было столь холодно, что вот он, Гарри, и предпочёл одноразовые, а то и два раза на дню, изнасилования, не зная, что пока я не отопру камины в Малфой-мэноре, там не будет так тепло и уютно, как ранее. Но мог бы и потерпеть, если было бы желание.

- А я, дур-р-рак, не захотел говорить ему о каминах - видишь ли, гордость полукровки перед таким же взыграла! Но всё равно у меня уже созрел план, как отвадить нашего распоясавшегося милорда от его гнусных привычек! Правда, воздастся мне за этот план, зная Люциуса, сторицей Да, этот план дастся мне дорогой ценой!

… К вечеру все, даже съевшая перед этим с десяток яиц пашот миледи, ждали Северуса. Супруга опять лучилась счастьем. Разумеется, это были его следы, любовника, пришедшего снова. О, он ещё вернётся, но и тогда Люциус, трясущийся больше за свою жизнь и удовольствия в ней, не вступит с тёмным магом в открытое единоборство.

- Вы должны есть меньше при нашем госте, иначе профессор Снейп подумает, что я морю Вас голодом, миледи, - выговорил супруге Малфой.

- Сколько захочу, столько и съем, даже если сам Лорд заглянет в гости! У меня сегодня… особенный день и аппетит, да, после прогулки, после примерно около полудня, - пролилась ледяным душем прямо в нутро чувствительной души милорда неискоренимая правда - он, любовник!

И миледи рассмеялась диким, леденящим душу милорда смехом, и без того истерзанную.

- Ды Вы просто изумительно быстро сошли с ума… от этого осознания сами знаете, какой вины. Не мне Вам напоминать!

- Нет уж, милорд, я-то в здравом уме, а вот Вы, похоже, из него выжили. Ишь, что придумали - спать с сальноволосым уродливым полукровкой!

- Да откуда у Вас, миледит, такая информация?!

- Любовник «на хвосте» принёс. И почему мне так не везёт - я не знаю даже, чистокровный ли он маг, а жена знает имена обоих моих действительных на данное время любовников!

И хотя я не называл Гарри по имени, по крайней мере, этой женщине, но есть же всезнающий любовник! И откуда ему стало известно про Гарри?

- Верно, это тёмная магия помогает ему повсюду, ведь это он заразил мою супругу сифилисом, а сам жив-здоров, рушит чужие защитные контуры. И всё ему нипочём. А потом спит с моей женой! Что самое-то обидное - мне она больше не нужна, я чураюсь её, но ему-то она зачем, такая толстая, похожая на бревно в камине?

В это время, вымывшись и причесавшись, Снейп встал перед камином, решив, что хватит мёрзнуть самому и морозить обитателей Мэнора, особенно непропорционально сложенного благодаря неправильному питанию мальчика - верх совсем тонюсенький, аж все позвонки видны, а вот зад и бёдра - да ну их к чёрту!

Северус встал так, чтобы при случае свалиться не на пол, а упасть на мягкую кровать и произнёс:

- Это слово для открывания дверей, окон и прочих отверстий в моём доме - detegero!

Что означало на латыни «отворить», даже «взломать».

И сквозняк ворвался в апартаменты Северуса, но он ничего не мог с ним поделать потому, что лежал без сознания таки на ковре, а не на кровати, на которую намеревался упасть, больно прищемив лодыжку. А вокруг не было никого, кто бы мог привести его в чувство…

Наконец, обморок прошёл, и Снейп нашёл в себе силы встать с ковра почти прямо, хотя его всё ещё шатало, и заползти на постель и раскинуться на ней в полный немалый рост, чтобы дать отдых заболевшей ноге.

И именно в это время вспыхнуло не обычное, такое желанное, согревающее, а холодное зелёное пламя Каминной Сети, и в спальню нагло вошёл, не спросясь, милорд.

Он остановился возле изножия кровати, и в этом была его коренная ошибка, только будущая, но уже вскоре.

- Что же ты развалился на постели в одежде, Северус, или ножки уже не держат? Так утомил любовник? Надеюсь, новый, и, конечно же, а я не сомневаюсь в том, что он девственник. Ведь правда же?

А мы всем нашим маленьким, но дружным семейством, и моя мягкая игрушка уже давно ждём тебя.

- Мальчик аж истоковался и истомился по тому, как с ним будет совокупляться сам Великий и Ужасный профессор Снейп. Не ест даже ничего из вкуснейших жирных кушаний, которые приготовили специально для сегодняшней ночи домашние эльфы. Вот он и устроил им праздник, хотя мои эльфы никогда не голодны.

Северус, к глупейшему «празднику» ты приготовился, ты бы ещё свою копну чисто вымытых, пушистых волос напомадил, чтобы они не лезли мальчику в лицо, когда будешь с ним целоваться. Я вот ни разу не снизошёл до поцелуя. А ты вот точно будешь лобызать мою мягкую игрушку. Я прав? А одежду-то, мантию твою, снимать ведь придётся, - глумился Люциус, пока Северус отдыхал. Нога, вроде, прошла… почти, но для задуманного силы наберутся.

Глава 8.

- А вот мы сейчас и проверим, остались ли у меня силы на визит к самим леди и лорду Малфоям после открыванмия всех каминов и у меня в комнатах, и в Мэноре, причём во всём разом.

- Что ты имеешь в ви…

Северус с большим трудом, но извернувшись ужом, поддел Малфоя под коленки, тот, не ожидая такого коварства со стороны любовника и кума, рухнул на пол, а после был милостиво отлевитирован на кровать. Но глумиться на словах было некогда - юноша ждал и сильно переживал, судя по сказанному болтливым Люциусом, поэтому Снейп коротко сказал вконец обескураженному Малфою:

- Снимай брюки, Люциус.

- Но зачем же так грубо, Северус. Вот, я отбил себе коленки, за это ты у меня сейчас немного поплатишься, - беспечно рассмеялся он, предвкушая удовольствие ещё одного обладания так полюбившейся с первого раза, милой такой, хоть и худощавой, задницей.

- Сейчас я из твоего зада сделаю отбивную, - пообещал Снейп, не обращая внимания на всё ещё улыбающегося Малфоя, хоть улыбка и застыла у него на лице при словах кума, словно комедийная маска.

- Но ты же боттом! - в отчаянии вскричал милорд.

- За меня можешь не волноваться - у меня есть опыт и другого плана. Да, я был несколько раз топом, но это не нравилось ни мне, ни моим партнёрам.

Сейчас же я так возьму тебя, что тебе будет больно, очень, это я тебе обещаю.

Да снимай же ты брюки скорее, пока у меня стоит! И знай - нкаких анальных смазок!

- Но почему никаких ана…

- Брюки!

Люциус вскочил с постели, как будто за ним гнались все Дементоры Азкабана, и быстро снял и брюки, и шёлковые трусы.

Малфой наконец-то понял, кто в доме хозяин, и старался во всём потакать Снейпу, чтобы не было… очень уж больно.

Он снова лёг на живот в расстленную уже постель.

Однако он заметил, что сам Северус не разделся, не снял свой балахон Пожирателя, выбранный им почему-то на этот вечер, а только расстегнул брюки, задрав мантию чуть выше бёдер и явно не собирался раздеваться дальше. Но вопроса, почему так? - вертевшегося на языке Люциуса, не последовало. Милорд и без того был напуган происходящим аж до дрожи во всём упитанном теле.

- Не трясись так, Люциус, смотреть даже противно и стыдно за тебя. Да, за тебя, за то, что ты такой трус.

Ноги! Да перевернись же ты на спину скорее! Ноги мне на плечи, скорее, скорее, суетись! Так уж и быть, позволю тебе почувствовать себя на моём месте в моей любимой позе. Цени, Люциус!

… Им было холодно от сквозняков, через открывшуюся от заклинания дверь в подземельный коридор достигнувших сквозь остальные открытые двери и самой дальней комнаты - спальни.

… Им было холодно из-за нетопленного вот уже почти неделю камина в спальне и в апартаментах - Закрывающее слово зацеметировало их до поры, до времени, которое наступило уже сегодня, но примерно полчаса тому, поэтому комната не успела прогреться.

Но это было только в начале, вскоре им обоим стало очень даже жарко.

… Движения Северуса можно было назвать и рваными, и исступлёнными, и даже, в какой-то мере, безумными, но никак не правильными.

Северус мучал так Люциуса то ли специально, то ли от недостатка опыта быть топом. Малфою вдруг стало так больно, что он закричал во весь голос.

- А-а, проняло? А я ведь умею совершать и плавные, дарующие наслаждение партнёру, но не мне, фрикции.

Тем юношам, которых я имел, очень даже нравилось, и они просили продолжения. Что же мне оставалось делать, как не удовлетворить их окончательно… А вот мне ни капли не понравились те соития, для себя я получил простые эякуляции, а иногда не было даже и их. Потом мы менялись ролями, но тут уж не нравилось им, и мы расставаись друзьями.

- Погоди-ка, раз ты кричал, - продолжал безудержный Снейп, продолжая натирать и свой член, на котором уже не было смазки, и анал Люциуса так спокойно, будто им обоим не было адски больно - раз ты закричал, значит… я достиг своего - порвал тебя! А ну-ка давай я взгляну, не брезгуя тобой, учти это, Люциус, в дальнейшем.

Но осмотр ануса не был необходим, хоть от этого неприятного зрелища насильник-Северус был избавлен. А на простыне была целая лужица крови из прямой кишки Люциуса.

- Дело сделано. А теперь одевайся, вымоешься в Мэноре. Я тебе свою ванную не предоставлю, - отрезал Мастер Зелий таким тоном, что умолять его было просто немыслимо, не то ещё изнасилует опять.

- Неужели я так же груб с Гарри? Но ведь он прыгнул в пламя от моих безудежных ласк и нескончаемых совокуплений! Может, я тоже порвал его, и не раз, и не два, а множество? Может быть, я натираю ему незажившие болячки на слизистой каждый раз, когда вхожу в него? Но это же должно быть немыслимо больно, а он даже ни разу не вскрикнул и вдруг - на тебе - в огонь пылающего камина, хорошо, что открытого в спальню моего жесткого кума! Да уж, отомстил он мне за мою мягкую игрушку сполна, как бы поскорее до холодного душа, направленного… туда добраться! - думал Малфой, быстренько одеваясь.

Люциус бросил в камин щепотку летучего пороха и исчез в зелёном пламени.

… Северус мазал специальным составом натёртый член, сидя лицом к камину, чтобы хоть немного согреться после ухода милорда, когда в камине снова загорелось зелёное пламя, Снейп только успел прикрыть мантией наготу, но…

Раздался только голос Нарциссы, которая повелительно и с достоинством произнесла:

- Хорошо, что Вы, профессор Снейп, сэр, проучили моего мужа, и мы… всё ещё ждём Вас на обед, пусть и столь поздний.

Кухонные эльфы уже устали подогревать блюда, а заливная форель тает, у нас сегодня очень много отменных яств.

А Вы приходите, как есть, в мантии, никто и не увидит, что Вы без трусов!

Увидела, гадюка, полу-обнажённого Снейпа и глумится теперь! Надо бы Северусу сказать в ответ что-то очень язвительное и обидное, но он, ошарашенный, не успел ничего придумать, как миледи вдруг дико захохотала, хотя её смех можно было с полным правом назвать ржанием.

Северус несколько изумился такому поведению миледи, но его сейчас больше порадовало, что связь прервалась, и он снова, на этот раз, на всякий случай отвернувшись от камина, продолжил обрабатывать пенис, ведь тот должен быть готов для Гарри прямо после обеда.

Но за время оного средство успеет двадцать три раза впитаться и восстановить содранную кожицу всего в одном месте - легко отделался! А очень действенное средство собственной разработки и варки, это густая бесцветная консистенция без запаха - ну что ещё нужно пострадавшему члену? Только небольшое время - около трёх часов.

Продлится ли столько времени обед в Малфой-мэноре? Ну разумеется, раз еды будет много, Северуса не выпустят из-за стола, пока он не пепрепробует всё, «ведь он такой худой» по словам миледи, как-то раз услышанных зельеваром, считавшим себя мужчиной в теле.

Итак, Северус был уверен, что ему дадут «поиграть с мягкой игрушкой» милорда только потому, чтобы больше Снейп не насиловал Малфоя ни-ког-да. Малфой был очень заинтересован в том, чтобы вместо себя, «несчастненького», подложить Северусу Гарри, чтобы и тому также досталось до крови. А после милорд решил несколько дней воздерживаться от посещений мягкой игрушки вовсе, дабы не разохотиться на совокупление с ней, порванной, на этот раз, этим грубияном Снейпом. А ещё профессор! Полукровка - что с него возьмёшь?

А с юношей же надо быть поострожнее, как решил Малфой, ещё покидая зал суда, куда был по большому блату впушен - он не успел подкупить адвоката Гарри, назначенного Уизенгамотом, а значит, работающего бесплатно. Поэтому тот с удовольствием принял «денежную капельницу», пообещав, что своё выступление сделает как можно более лояльным к милорду, и всё это происходило на глазах членов Уизенгамота.

… Северус надел поверх мантии плащ Пожирателя, только маску не взял, она бы мешала ему пишу вкушати, и шагнул в зелёное пламя.

Внезапно Северус обнаружил в Большой, ещё холодной, выстуженной Столовой Зале самого Лорда Волдеморта и его неизменную пассию, Бэллатрикс. Они любили такие неожиданные визиты без предупреждения на поздние обеды к Малфоям и одиноким Долохову с Розье.

Милорд и миледи рассыпались в изысканных любезностях, а Снейп молча откланялся и приложился к ручке Самого, если её, эту уродливую, неестественно длиннопалую кисть можно было так назвать.

- Гарри Поттер пропал больше полугода назад, потом объявился на закрытом суде, куда и ты, Люциус, сумел пробраться, но доверенные лица, не будем об именах, рассказали мне, что всё это время он был у тебя взаперти. И ты имеешь юношу, причём очень жестоко, вместо того, чтобы отдать его мне, как тебе было приказано.

Впрочем, мне по-прежнему не до него.

Лорд Волдеморт вещал о Гарри Поттере добрым, сытым голосом, попив своего свежеприготовленного специально обученным эльфом коктейльчика. Больше из еды он ни к чему не притронулся в отличие от миледи, налегавшей на индейку, практически заглатывая куски.

Лорд был даже весел, как и Бэлла.

- Мне доложили также и о дуэли, которую вы с Северусом, моим преданнейшим слугой - а вдруг с ним что-нибудь случилось бы? - устроили прямо у входа в Министерство, и вас видел маггл. Ну куда это годится?

И хотя выиграл Снейп, юноша всё равно аппарировал с тобой. Как ты это объяснишь, Люциус?

- Наверное, это врождённый мазохизм мальчика вкупе с отличным, изысканным питанием и личными, большими апартаментами дали такой странный, на первый взгляд, результат - любовь.

- Я тебе нисколько не верю, Малфой, знай это.

Ты ведь покажешь мне свою драгоценную добычу, а, Люциус? Покуда он не надоел тебе, я не буду разрушать ваших милых садо-мазохистских отношений. Пускай Гарри Поттер заранее узнает, что такое страдание.

- Но если юноша надоест тебе, приводи его сразу в Ближний Круг - позабавимся на славу, а то всё бумажные дела и только-то. А моим избранным тоже не мешало бы разнообразие. Глядишь, после работы с Избранным, - тут Волдеморт неприятно засмеялся, - и работать стали бы лучше.

Так покажи мне юношу - мазохиста, влюблённого в тебя, Люциус.

Но сначала расскажи мне, что случилось с твоей супругой, миледи Малфой. Она так располнела и, вообще, съела сегодня большую часть индейки и всю заливную форель, а ещё она, по-моему чересчур увлекается булочками.

Мне-то что, мне только питательный коктейль нужен, который так хорошо готовят твои эльфы. А вот Бэлла осталась практически голодной - нехорошо это, непорядок!

Не больна ли миледи Малфой? Ну ты её, конечно, лечишь, Люциус.

… Целомудренный - да, именно так! - но только среди своих приближённых, Лорд Волдеморт старался не смотреть на миледи, так перетянутую корсетом, что у неё из декольте чуть ли не вываливались груди.

Но соски были видны, поэтому Волдеморт, раз взглянув на объедаюшуюся миледи, больше в её сторону не смотрел.

- Я не знаю, мой Повелитель, что внезапно произошло с моей супругой. И колдомедика семейного вызывал, и в святого Мунго с ней аппарировал - никто не понимает, в чём дело.

- Как же, вызывали Вы мне колдомедика, милорд, и как мы только аппарировали, я почему-то, не запомнила!

И миледи снова засмеялась, а, скорее, заржала, как кобыла.

Такое признание вкупе с неестественным для тихой обычно и благовоспитанной миледи привлекло сначала внимание Бэллатрикс, как любопытной женщины, и только потом - Лорда.

- Да, с миледи явно творится что-то неладное, - вставила Бэлла, - так располнеть. Вы бы хоть груди поправили, миледи Малфой, а то вон, как они бесстыже торчат.

Не успела Бэлла договорить, как вся скатерть с соусами и костями от рыбы, недоеденного ещё - обед-то официально не закончился! - молочного поросёнка и индейки, оказалась у неё на коленях.

Миледи сдёрнула скатерть так славно и ловко, именно на обидчицу, как умеют только сумасшедшие.

- Ай-яй-яй! Как нехорошо получилось! Некрасиво так поступать, миледи! Я на Вас весь вечер вынужден был даже не глядеть, а то бы Бэлла, моя любимица, заревновала. - И Лорд Волдеморт снова захохотал, но даже его гогот не шёл ни в какое сравнение со ржанием кобылицы Малфой.

- Evanesco! - произнёс Волдеморт, когда домашние эльфы убрали злополучную скатерть со всем её содержимым с колен Бэллы.

И тотчас же следы от жира и соусов, подававшихся к говядине, исчезли с платья Бэллатрикс полностью. Она с нескрываемой любовью, обожанием и восхищением посмотрела на своего всесильного Повелителя.

И Северуса, до этого смотревшего только в тарелку, и Люцицуса аж передёрнуло от отвращения и брезгливости Нарциссой с её гадкой подлостью и, особенно, от этого любовного взгляда Бэллы, направленного на настоящее чудовище, как моральное, за неимением оной, так и физическое, ведь краше из гроба вынимают, таким был Волдеморт.

- Ты не против, конечно, Люциус, если я накажу твою супругу ну хоть немного.

И, не дожидаясь ответа растерявшегося милорда, Волдеморт наслал на Нарциссу Круциатус, свой, фирменный.

Женщина тут же свалилась на ковёр, устилавший наборный паркет Большой Столовой Залы, и забилась в судорогах. На губах её, застывших в беззвучном крике, выступила пена.

- Остановите заклинание, мой Повелитель, умоляю Вас! Вы же видели, она не в себе, она же уж буйствовать начала. Вы же слышали её смех - разве так смеются нормальные люди?

- Хорошо, сегодня я не в меру милостив, конечно, это мне не идёт, знаю, но… просто настроение хорошее, а всё из-за моей несравненной Бэллы.

Ты действительно прав, Люциус, но вызови миледи хоть колдомедика, чтобы она была поспокойнее, а не лютовала так. Finite incantatem!

Пока миледи приходила в себя, стараясь громко не стонать, но у неё это плохо получалось, Люциус торопливо говорил:

- Это коронный сифилис, о мой Повелитель, и развивается он у моей супруги необычайно быстро, с такой скоростью… Всего пять дней назад, вот, пошли шестые сутки, как её заразили. Да, мне стыдно в этом признаваться, но миледи измеенила мне. Вы сами видели, как жадно, чуть ли не руками, она ест, как ведёт себя и как одевается.

Я только и могу, что ни в чём не препятствовать ей, сумасшедшей.

- Это я-то сумасшедшая?!

Милели Малфой стремительно вскочила с пола, пордбежала к супругу и надавала ему множество тяжёлых, тугих пощёчин.

Милорд выдержал испытание - экзекуцию, издевательства обезумевшей вконец жены безропотно и с достоинством, хотя пухлые щёки его и горели.

- Вот видите мой Лорд, что творится теперь в благочинном прежде доме четы Малфоев. Хорошо, что мой сын - моя единственная надежда - не знает ничего о происходящем в Мэноре. Пока он ничего не знает, но ведь он приедет на Пасхальные каникулы и всё узнает.

Умоляю Вас, профессор Снейп, сэр, ничего не рассказывать моему мальчику, Драко, до поры, что творится дома.

Малфой сказал это с таким скорбным, словно отработанным выражением, будто его избивают ежкедневно и уже давно, по несколько раз на дню.

И Лорд Волдеморт окончательно смилостивился - он даже решил не пытать сегодня мальчишку на глазах у собравшихся, хотя и хотел прежде доставить им такую радость, а захотел взглянуть на него… голого, чтобы хоть как-то унизить своего, в прямом смысле слова, прирождённого недруга.

- Пускай Гарри Поттер, - при произнесении имени юноши лицо обозлённого действиями миледи Волдеморта, скривилось, - как можно скорее, явится перед всеми присутствующими совершенно обнажённым. Вы же поняли мой замысел, верные? Унижение, вот чем я хочу наказать мальчишку сегодня.

Там у вас, в доме, в апартаментах Поттера, ничего разбить случаем нельзя простейшим светлым, заметьте, верные, заклинанием Reducto? Оно у меня сильное, как и все остальные. А то уж он, наверное, от безделья почти всё, что можно, перебил.

- К сожалению, мой Повелитель, не стоит ничего там разбивать. Мой мальчик очень осторожно относится к вазам эпохи Цинь. Он, вообще, редко встаёт из постели, он даже ест в ней полулёжа, хотя в его распоряжении небольшая, уютная столовая.

- Показать, показать ему мальчишку без трусов - единственной его одежды, и пусть Лорд делает с ним, что ему заблагорассудится. Я-то вытерплю любые издевательствыа над моей мягкой игрушкой, посмотрим же, как поведёт себя Гарри, когда Повелитель начнёт его пытать. - молниеносно промелькнуло в голове у Малфоя, так он ценил свои вазы.

- Что, страшно, что я наконец-то отниму или замучаю твоего Гарри Поттера, твою «мягкую игрушку», как ты зовёшь его? А ты не смотри Повелителю в глаза, даже мельком и случайно, сколько тебя можно учить, Люциус! Вон, бери пример с Северуса, ни разу глаз от тарелки не поднял, несмотря на смену блюд, всё делает с опущенными глазами!

… И Гарри Поттер пришёл, также с опущенным взглядом, без своего единственного предмета нижней одежды, униженный донельзя и ожидающий самых страшных пыток. В Большой Столовой Зале было ещё очень холодно, несмотря на аж три камина с полыхающими в них кусками деревьев. И он покрылся «гусиной кожей». Он хотел тепла, ведь даже его спальня не прогрелась - в камин положили лишь щепки, оставшиеся после пилки чурбанов. А ещё он хотел умереть от Авады - это была его мечта.

- Повелитель захотел увидеть, как я… откормил тебя после того состояния скелета, каким ты был летом, ну, и испытать твоё мужество, если оно есть.

- Мужество твоего подопечного я испытывать сегодня не буду, сил нет смотреть на этого урода.

- Какой непропорциональный молодой человек, - проронила Бэллатрикс, - зад шире, чем плечи. А у юношей должно быть всё наоборот. Даже у моего Руди, несмотря на возраст, - Волдеморт изменился в лице при упоминании Родольфуса, но Бэлла продолжала, не заметив этого, - всё, как у настоящих мужчин. А это ведь, хоть и совсем юный, но уже мужчина. Нет, уродлив, это точно, но что привлекло в нём Вас, милорд?

- Я сам разработал такую диету, чтобы зад был побольше, а бёдра обросли жирком, мадам. Я думаю, Вы догадываетесь, почему.

- Да уж догадываюсь, чтобы лапать юношу было приятнее.

Гарри было страшно, очень, ведь сейчас его начнут пытать страшнейшими пытками и запытают до смерти. Авады он точно не дождётся. Но внешне Поттер был спокоен - какими же усилиями воли далось ему это спокойствие! - и выслушивал мнение всех присутствующих, кроме профессора Снейпа с его невозмутимой наружностью глядящего на стол, уже пустой. И что он там нашёл?

- Что скажет нам профессор Снейп, сэр, - глумливо поинтересовался Лопрд Волдеморт.

- Скажу, что юноша изуродован «диетой» милорда Малфоя, и мне бы очень не хотелось иметь с ними обоими дело, особенно с Гарри, и не потому, что он уродлив, а потому, что несчастен, Вы только посмотрите на выражение его лица - так и ждёт пыток - но, видимо, мне придётся иметь дело с обоими, раз уж милорд захотел этого, а я его должник в интимных вопросах.

- То есть, тебя, Северус, принуждают к совокуплению с этими двумя жирными задницами? Ну и дела у вас тут творятся, у геев, не то, что у меня с милой сердцу и всему прочему Бэллой, - и Лорд рассмеялся снова.

Бэллатрикс просто расцвела от комплимента всеми цветами радуги, так похорошев, что и признаки её безумия на время исчезли.

А кто в здравом уме будет сношаться с таким истинным уродом, как Лорд Волдеморт?

- Ну что же, если ты должен этому прощелыге Малфою, выполняй обещание или как там это у вас называется.

- Представьте себе, мой Повелитель, вынужден, но сделаю и буду покорным.

- Можешь идти, урод, прочь с наших глаз! - выплюнул Волдеморт, распорядившись… на сегодня и ближайшие месяцы судьбой юноши.

Легчайший зрительный контакт Северуса с Лордом без предварительной установки мощного блока, и уже вопрос, при всех (кстати, леди Малфой притихла):

- А что это у тебя во внутреннем кармане мантии, а, Северус?

Профессор понял, что попался по-крупному, позволив своему взгляду, провожающему сгорбленную от страха фигуру мальчика, на секунду «засмотреться» на красные, ужасающие глаза всё столь же снова весёлого и беззаботного Повелителя, отпустившего без единой пытки своего самого главного недруга.

Снейп так же бесстрашно, как и бесстрастно, спокойным голосом ответил:

- Это коробочка с анальной смазкой. Такая широко практикуется среди геев, чтобы не было больно сношаться. Член в кондоме скользит по прямой кишке, не причиняя ей никакой боли, мой Повелитель, извините за подробности.

А я припас его специально, чтобы мальчику, наконец-то, не было больно.

- А кто нанесёт её в задницу мальчишки, гуманный ты мой? Неужели он сам извернётся?

- Нет, самому её не нанести так глубоко, как требуется, и я сделаю это сам, как уже делали мне мои партнёры.

- Да ты просто половой гигант, мой любимый слуга!

Партнёры, - повторил Волдеморт, словно смакуя это слово.

И много их у тебя было, с твоей-то внешностью, Северус?

- Представтьте себе, мой Повелитель, достаточно. И многие из них были до меня чистыми девственниками из самых же чисткровных фамилий.

- О, я всё больше ценю тебя, мой самый верный слуга, -Люциуса аж перекосило от злости и ревности к Повелителю, - потерять девственность с тобой может далеко не каждый юноша, особенно из чистокровного семейства.

- Мы отбываем, - внезапно к облегчению всех, кто сидел за столом, заявил Волдеморт, - Бэлле всё-таки надо поесть в спокойной обстановке перед предстоящей жаркой ночью, правда же, Бэлла?

Вот и поест она у Долохова - он долго и с огромным аппетитом ест на ночь.

И Бэллатрикс звонко рассмеялась.

Они аппарировали прямо сквозь восстановленные милордом с большим трудом зашитные контуры, не нарушив ни одного.

На то он и Лорд Волдеморт.

Глава 9.

- Иди, Северус, познакомься поближе с моей мягкой игрушкой перед тем… как, ты понял, разумеется, что я имел в виду.

- Но мы уже знакомы пять лет и пять дней. Разве ты забыл, Люциус, те пять дней леденящего, вымораживающего, изнуряющего холода? А это ведь моя работа.

Твой Мэнор только-только начинает согреваться, удивительно, что наш Лорд не заметил холода. Он же такой… теплолюбивый.

- Да пойди поговори с Гарри об интиме, который вот уже вскоре ожидает и тебя, и меня, и его.

Снейп не обратил никакого особого внимания на «тебя и меня», о Гарри речь не заходила. Больно уж много поучительного и интересного пропустил Северус.

- Вы же не были вместе за эти пять лет и, в особенности надеюсь, в эти пять дней. Ты упустил свой шанс, будучи изрядным и честным боттомом, не то бы, глядишь, юноше больше понравилось быть с тобой, и Гарри после дуэли выбрал тебя.

- И я держал бы его взаперти в своих апартаментах, да. Конечно, давая ему мыться каждый день, как это делаю я сам, не выпуская невольного пленника буквально никуда, даже пройтись по подземельям?

То, что ты сказал, глупо, некразумно и необдуманно. Подумай сам, и ты со мной согласишься, Люциус.

Как я мог позволить себе в таких условиях приручить мальчика, сам безвылазно будучи в Хогвартсе и аппарируя только на собрания Ближнего Круга, да и то из Хогсмида?

- Так вот, если я и впрямь сказал глупость, не подумав, ступай сейчас к моей мягкой игрушке, развлеки, отвлеки его, ведь ты доставишь ему одну только боль… После.

Ну и я не останусь в долгу - никаких смазок, до крови, как ты меня! Слышишь?! Не жди пощады. Иди же!

Но Северус решил, что последнее слово должно быть за ним и сказал:

- Знай, я не… настолько боюсь боли, как ты, ничтожество.

… Но Гарри-то не ведал того, что освобождён от пыток столь надолго. Он не поверил своему счастью - сам Волдеморт отпустил его, не мучая!

И он вернулся в свои апартаменты, надел единственный дозволенный предмет одежды, вслушался в перекличку проснувшихся и испуганных птиц, а сам залез под грязное одеяло - его трясло, но не только и не столько от холода.

Он думал только о своём внезапном, счастливом спасении, но ни капельки не размышлял об обидных словах, сказанных в его адрес. Ну, жопа толстая - разве стоит вешаться из-за неё, что ли?

Когда дрожь унялась, и Гарри был уже в состоянии думать, ему на ум пришла мысль:

- И это я, блядь, герой ёбаный, которому все уши прожужжал этот старый пень Директор, так боюсь Волдеморта!

Я трясусь, как последняя грёбанная мышь, от одной лишь встречи с ним, ведь он не сделал мне, ровным счётом, ни хуя плохого.

Может быть, старый олух совсем выжил из ума, ну, говоря, что я будущий Герой? Может, Героем должен стать вместо меня, обречённого на смерть, только отсроченную, Невилл? Ведь на него тоже распространяется Пророчество.

Уж он бы не тряс жиром, даже голый и без палочки, перед проклятущим Волдиком, уж я-то знаю его смелое сердце, сердце друга. Он бы вёл себя более достойно перед этими прихлебателями Волдеморта, что-нибудь даже сказал бы по поводу своей неуклюжей фигуры, но это только пока он такой. Вот вырастет окончательно, вытянется, и станет на загляденье стройным и красивым.

Гарри всё думал об этом унизительном приказе явиться голым и почему он не пришёл в нестиранных трусах, от котороых воняло мочой и грязным телом. Вот бы досталось всем от этого мерзкого запаха! И ведь все - Пожиратели Смерти! Поттер только удивлялся присутствию среди Пожирателей профессора Снейпа, одетого в чёрную, необычного покроя, мантию, и плащ ещё зачем-то нацепившего. Откуда он-то взялся среди такой долбаной компашки?

- Не иначе, как будет ебаться с этим мерзостным Люциусом. И как только профессору не противно?

Слова о неизбежном, ибо так желал лорд Малфой, совокуплении профессора с ним, Гарри, тот от страха не расслышал, да и говорил Северус тихо.

Подросток вспомнил и профессора Квирелла, Философский Камень, Тайную комнату с её ужасами, он много чего вспомнил, а в финале всегда было Больничное Крыло и беззаботно улыбающиеся голубые глаза старпера из-за каких-то странных очков-половинок.

И даже после потрясений Тремудрого Турнира с возрождением Волдеморта в страшной, но плоти, были они - очки-половинки.

- А если я снова шагну в пыхающий камин, и мои, ещё чистые волосы, сгорят на хуй, а сам я покроюсь румяной корочкой?

На это же криво посмотрят, я уверен, в Попечительском Совете, даже подкупленном. Смерть Героя из-за невозможности больше выдержать эти чёртовы изнасилования. Жаль только, чернил и пергамента нету, чтобы оставить, как её, блядь, посмертную записку.

Тем временем Северус пришёл и, посмотрев юноше в глаза, прочитал его мысли. Гарри ведь так и не научился Окклюменции.

- Не стоит, Гарри. Тебя вытащат домашние эльфы по срочному приказу милорда. А почему ты вспомнил о Попечительском Совете? Вы с милордом успели побывать и там? Но сейчас не время заседаний.

- Да, мы были у какого-то старикана - сморчка в Попечительском Совете, он был там один и что-то писал в аграмадную тетрадь с толстыми листами красивым таким почерком.

- Это секретарь Попечительского Совета, Гарри.

- Люциус выдал ему мешочек, судя по звону, с сиклями - я же больше не стою, и выпендрился, сказав старперу, что берёт меня, жалкого сиротку, на какое-то домашнее обучение. Старикан всё сразу просёк, и мы аппарировали.

Эх, и почему я не выбрал тогда Вас, профессор Снейп, сэр?

- А знаешь, Гарри, я ведь насиловал такую же вот, как ты, совсем юную магглорождённую ведьмочку, когда подошла моя очередь. Иначе бы меня Лорд Волдеморт запытал или, в лучшем случае, круциатнул бы меня самого. Он лишь сегодня в таком игривом, благодушном настроении, оказавшись невиданным прежде добрячком, только на миледи наложил Круциатус, но совсем скоро закончил пытку по просьбе Люциуса.

Так вот, после этой ведьмочки я и переключился на юношей, желательно, девственных и чистокровных. Но я могу завести и магглорождённого любовника, лишь бы мы пришлись по нраву друг другу.

- Но я не подхожу - вот блядская сила! - ни под одно из излюбленнных Вами положений. Я уже не девственный, я мужик будь здоров! - я полукровка, а не эти чистюли из родовитых семейств, действительно похерившие приглашение в Хог, а обучались они на дому. Потому и сохранили девственность, в Хоге таким чистюлям делают тёмную курсе на третьем-четвёртом и имеют во все дыры сразу, всем скопом.

А можно спросить?

- Конечно, ведь для этого я сижу здесь в кресле, рядом с тобой, Гарри, - сказал Снейп успокаивающим тоном, хотя на душе у него после откровений Поттера было неспокойно.

А вдруг такое же страшное, но безмолвное насилие процветает и в его Доме? Да не должно быть, там практически все - чистокровные. Может, наоборот, порлукровкам, случайно распределённым в Слизерин, устраивают такие… тёмные.

Но это всё равно не дело, и необходимо расследование, причём строгое. Вызывать всех мальчишек указанного возраста и допрашивать их по одному, пока не выяснится правда.

- Дак от, спрашиваю. А почему Вы с тем молодым и красивым чуваком расстались так быстро и не были вовсе печальны утром? А то я засыпаю - есть, просыпаюсь - нету, как черти его куда унесли.

- Речь зашла о чистоте крови, я рассказал ему… какими усилиями добился принятия в Ближний Круг. Но он так и не угомонился. Даже после Obliviate localus он, как заведённый, твердил о своей чистокровности, чего с ним ранее никогда не бывало, и о том, что чистокровность для него - всё.

Ну, я в сердцах и выгнал его.

Другого найду и уже скоро. Завтра приём у Бэллатрикс, там обязательно можно найти для себя кого-то стоящего, даже девственника.

Ну да это взрослые дела.

- Но я же взрослый! Я уже больше, чем полгода, как мужик! А Вы так интересно рассказываете, профес…

- Зови меня пока Северусом. Будет глупым, есоли профессор Снейп начнёт совокупляться со своим учеником, хоть и бывшим. Но клянусь именем матери, я выручу тебя из этой беды, которую ты терпишь по одному-два раза в день из-за Люциуса. И хоть ты и был нерадивым учеником, теперь ты тысячекратно искупил свою неумелость муками, почище, чем от Лор… Волдеморта.

- А Вы будете ебать меня? Хотя это совершенно неважно, что Люциус, что Вы, всё мне одна боль…

И, не давая перебить себя, Гарри задал волнуюший его больше боли вопрос:

- И многих Вы убили, профес… Северус? С помощью своей волшебной палочки. Так непривычно называть кого-то ещё, здорового мужика, кроме жирнющего Люциуса, по имени, поймите меня, не наказывайте!

- Не стану я тебя наказывать, Гарри, ты и так уж натерпелся тут… всякого.

А убил, не стану скрывать, многих, но не Авадой, о которой Вы, мистер Поттер, так мечтаете, а ядами. У Волдеморта превосходная алхимическая лаборатория. Он и сам варит потихоньку долго действующие яды, но у него, к счастью для возможных потенциальных жертв, слишком мало времени для варки ядов, особенно таких сложных, как затеивает он.

Даже у меня нет такой лаборатории. А уж чего я только не покупал для неё на деньги от патента на Аконитовое зелье. Заметь, ещё не модифицированное. Последнее я варю только для нашего ручного волчка, не буду называть его по имени. А что, когда для Вас, мистер Поттер, настанет черёд учиться, Вы его бояться будете, а зря. Он мирный, даже в Полнолуния, благодаря моему модифицированному Аконитовому зелью.

А по по поводу убийств - я нажимал на особые, отработанные до автоматизма, точки на скулах истерзанных заклятьями жертв, хлоп - и две-три минуты яростных, агониизирущих мучений, а после - благословенная смерть.

Obliviate localus! - закончил профессор спокойным голосом.

Нечего парнишке знать… слишком многое и пугающее заранее.

Да, придёт его время, и тогда он сам на себе все эти ужасы испытает…

- Я боюсь Вас, профессор Снейп, сэр… Больше, чем Люциуса, который хоть и убивал, но только Авадой! - словно не прозвучало заклинания Частичного Забвения завёлся мальчик.

- Да?! - вскричал разозлённый Снейп, контакт которого с Гарри, казалось бы, налаженный, прервался. - А сколько жертв он по молодости, будучи членом Большого Круга, ну, да Вам не понять, что это такое, чтобы самовыразиться, скажем так, и выслужиться перед «Повелителем», мучал до смерти и делал это с превеликим прилежанием и усердием, по несколько часов, а когда уставал, то его «благородное» дело подхватывали другие мучители, таких зверей находилось немало! Уж поверьте!

- Неужели и Люциус был одним из тёх грёбанных зверей?

- Представь себе, Гарри. Это только я рассказал тебе всю правду о себе и своей «работе» на «Повелителя», а лорд Люциус, разумеется, в его манере, скрывал всё от тебя, несчастный Гарри, зато как насиловал!

- А Вы, что Вы делали в то время, пока Люциус издевался над жертвой? - неумолимо выспрашивал Гарри.

- Варил яды, это далеко не дело пяти или десяти минут.

И давай сменим тему, эта мне крайне неприятна. До сих пор варю эти проклятые яды, убивающие от чистокровных волшебников до магглов - все же устроены одинаково, - глухо отзвался Мастер Зелий.

- А удрать из Пожирателей?

Постепенно и странного покроя мантия, и плащ вставали на место в разуме Гарри, хоть и ограниченном.

- Мальчик мой, сколько раз я мечтал об этом! Как и многие другие, попавшие в эту ловушку.

Это невозможно - были уже прецеденты. Выслеживали, где бы те несчастные не прятались и замучивали, причём до полу-смерти, оставив издыхать от боли на окровавленных плитах, корчащихся, полу-безумных… В общем, не о том мы говорим.

Мы до этого говорили о любви, которую я доставлю тебе, бедный юноша, так мало её видевший что у Дурслей, что здесь, а здесь тем более. То есть, вообще в своей одинокой жизни. Только в Норе тебя по-настоящему любили, но ты бывал там так редко...

- А откуда Вы знаете про Нору и меня и всё такое?

- Я много знаю о тебе, мой мальчик. Очень много, может, даже слишком.

Вот только скажи мне правду, почему ты выбрал Люциуса, а не меня?

Только из-за того, что я уродлив, а он красив?

- Да уж, тоже мне кросавчег нашёлся - такая туша! Как навалится на тебя, света белого не взвидишь.

- Я просто подумал, что не могу устроить Вам такую подставу, Северус - жить в Ваших комнатах. Ведь Вы бы привели туда своего нового любовника - как я понял, за этим у Вас дело не станет, а он растрепал бы окружающим обо мне из ревности, не выходя из Хога, первому встречному преподу.

Значит, из-за той девчушки Вы и не женились и не завели семью? - внезапно повернул тему Гарри, словно не замечая возникшей лакуны в памяти.

- Нет, не из-за неё, хотя её роль тоже велика в том, что я остался холостяком. Но меня с детства интересовали и привлекали только мужчины любого возраста. Я даже ластился, помню, к ним, как не делал по отношению к родителям. Так, что я думаю, мой брак, случись таковому быть, был бы несчастлив.

- А почему Вы тогда не женитесь на красивом юноше? - никак не унимался Поттер.

- Просто я люблю и ценю разнообразие, а в браке люди, живущие годами бок о бок, приедаются друг другу.

Я вот, что хочу тебе показать, - и Снейп достал из внутреннего кармана мантии баночку с анальной смазкой.

Он объяснил Гарри, что, как своему любовнику, нанесёт смазку на анус и стенки прямой кишки, а пальцы у него длинные и тонкие, поэтому не должно быть очень уж неприятно. И сказал, что будет изо всех сил стараться быть с самим Гарри Поттером поласковее.

- Ой, спасибки Вам, профес… Северус! Заранее огромное спасибо потому, что я Вам верю.

Это ж надо - анальная смазка, ишь, чего напридумывали, - всё повторял он, - а всё для того, чтобы было приятно, а не больно, как с Люциусом, ебаться.

- И тебе не придётся терпеть меня, как в случаях с милордом, меня все мои любовники потчевали этой смазкой, иначе бы я им не дался, - так рассудительно сказал Мастер Зелий, что мальчик ему, наконец-то, поверил.

И ещё - я сношаюсь только в анальных презервативах, и я заставлял Люциуса надеть такой.

- А почему Люциус принудил Вас отыметь меня?

- Это взрослые дела, и не Вам, мистер Поттер, совать в них свой симпатичный носик.

Снейп не желал, чтобы Гарри поймал грозного профессора Зельеварения на излишней доброте по поводу договора между ним, Снейпом, и Малфоем.

Насчёт предоставления своей задницы взамен толстой, раскормленной попы Гарри. Только бы не было больше этих жестоких изнасилований!

- В какой позе с тобой совокупляктся милорд Малфой?

- А-а, да как придётся, чаще на боку, вот это реально тяжело, ведь он кладёт на моё, как выяснилось, жирнющее бедро или ляжку, свою ногу и прижимает меня к себе, да попросту вжимает в себя… Вот и всё.

- Я покажу тебе новую - ты будешь лежать на спине, а ноги… Вот, слушай…

И Северус рассказывал неторопливо, рассказывал подробно, а самому на душе становилось всё гаже - он же растлевает юношу, знакомя его с новой позицией в сексе, приоткрывая перед ним завесы большой, взрослой Любви. Но у Снейпа было одно-единственное оправдание и перед юношей, и перед самим собой - только в такой позе он мог овладеть мальчиком, то есть быть топом. А это именно то, что потребуется от него в ближайшее уже время, когда придёт похотливый, как козёл, Малфой, чтобы поиметь кума до крови. Но Северус не боялся боли - он почему-то всё больше и больше думал о том, чтобы доставить Гарри наслаждение и довести его до оргазма, кажется, первого в такой короткой для волшебника жизни.

- Но на Вас же навалится сверху Люциус, и я стрёмаюсь, что я не выдержу вас обоих, и ничего из Вашей новой для меня, так подробно описанной позы, не выйдет, кроме болезненного смеха.

- А ты ведь можешь выражаться и почти нормальным языком, - заметил Северус. - А мои руки? Ты забыл о руках зеьевара. А они очень сильные. Котлы просто обожают и ценят, чтобы их переносили на руках, как маленьких детей, которых у меня никогда не будет.

Вот поэтому-то я на отработках, которых у тебя было множество, но за дело, признайся, и запрещаю использовать магию. О, я бы мог часами говорить о Зельеварении, но я смотрю, ты уже заскучал.

- Ну что, поговорили? - вошёл донельзя доворльный собой и своим милосердием милорд, а особенно предстоящим жестоким развлечением, аж потирая руки.

Ещё бы - ему сейчас иметь Северуса, уж он, Люциус, ему спуску не даст. Кровь за кровь, боль за боль, за унижение да на глазах третьего - самого Гарри Поттера! - для его унижения и боли, ведь Северус, что бы он ни говорил, не рассказывал о себе и каких-то своих довольных партнёрах, не умеет быть топом.

Всё это должно было поломать, доломать предупреждённого… такого желанного взрослого полукровку, сделать из него тряпичную куклу наподобие Гарри, игрушкой в руках его, милорда, не знающего пощады.

И потом - это странное обещание через Каминную Сеть по первому вызову оказываться в руках, а лучше сказать, в другом органе милорда, только бы тот был поласковее со своей мягкой игрушкой, не насиловал бы юношу зазря без смазки, которую нужно наносить пальцами, без мордредовой анальной смазки, которую Северус, как оказалось, уже так скоро принёс.

То не допросишься у него ничего, то он торопливо приносит какую-то баночку с некой пакостью.

Но пускай Гарри сам наносит себе эту смазку, лорд Малфой ни за что не полезет в задницу своей мягкой игрушки пальцем, как и в любую чужую.

Ну и что, раз милорд сдирает тонкую кожицу ануса, зачем же в огонь-то бросаться? Вот и сам Люциус оказался в той же ситуации, с порванным аналом, всё горит, но он же не кидается из окна (которого, кстати, здесь нет, как такового), а, напротив, собирается отомстить Северусу, проделав с ним нехитрую по грубости операцию.

… На счастье, в другом кармане мантии у запасливого Снейпа оказались три неразорванных Орсием упаковки кондомов, а оставшиеся тот распаковал, зараза, в приступе ревности к бывшему любовнику, бросившему его неизвестно, за что и из-за чего. Оставшиеся, усмирив первый порыв ненависти, не успел - побоялся, ведь у Северуса такой тонкий слух, выработанный годами преподавания!

Северус решил, что трёх раз не выдержит даже член Малфоя, но на всякий случай взял все. Вдруг у милорда окажется сегодня железный член, нет, в переносном смысле, конечно, ведь пенис «наощупь» был опробован и проверен собственным задом в первое же совокупление. Но… разойдётся ещё, а кондомы-то одноразовые, о чём и было тут же высказано милорду.

В общем-то, Мастер Зелий приготовил себя к самому худшему, и милорд явно огорчился сказанному, но ненадолго - ему же сегодня достанется сладенький, такой желанный ещё с незабвенной первой ночи, зад кума. И хотя они грешат против законов Мерлина, пускай его злится и даже наказывает, всё равно, Северуса надо отыметь. Северус запретен для милорда, но это только увеличивает желанность обладать кумом, а ещё непременно отомстить за надругательство и насилие над собой.

Сколько не промывал Малфой зад холодным, просто ледяным душем, легче ему становилось лишь на четверть часа. А тут Лорд пожаловал - в душ так просто уже и не отлучишься. Вот и остался милорд с горящим задом, а боль многократно усилилась от сидения на жёстком стуле в Большой Столовой Зале. Но зад уже не кровоточил, и то, слава Мерлину!

- Ты хоть кондом надень, Люциус. Не то заразишь меня коронным сифилисом, а этого в моём, уже не юном возрасте, очень даже не хотелось бы.

- Ну хорошо, кондом я надену, но смазывать его или тебя, уж не знаю, как правильно, не стану, - закапризничал милорд.

- И не надо, а то от меня заразу какую-нибудь, но не этот самый сифилис, будь он проклят, подцепишь. Я же веду беспорядочную половую жизнь, но… в кондоме и с анальной смазкой.

- Но я не спал с женой с тех самых пор, как она - вот сучка! - изменила мне. Прошли уже пять суток, начались шестые.

- Да кто же поверит тебе, мой очень похотливый Люциус? Ты же Малфой! - поддел Северус Люциуса.

- Надень, иначе вся твоя задуманная игла в тройничок сорвётся, даже не начавшись. Я уйду и делай ты с этим ребёнком, что хочешь, - припугнул для острастки Северус.

- К девственникам.

- И не только, представь себе. Поверь, и с такими же, как я, далеко уж точно не девственниками, я завожу романы. Для того и нужны презервативы.

… Так и устроились втроём, закончив словопрения. Северус низко опустился над Гарри, чтобы тот, со своим тяжёлым задом и боками, правильно разместил тонюсенькие ноги на плечах Снейпа. А заодно и поцеловал юношу, так, для разогрева, уже полностью легально.

От неожиданного-нежданного поцелуя Гарри - нецелованный никогда прежде, зарделся, как маковый цвет, но на поцелуй не ответил просто потому, что не умел… пока. Он не помнил первого своего поцелуя, сделанного Северусом во сне, тайком, не особо страстного, чтобы не разбудить юношу, несколько дней тому назад.

А Люциусу досталась самая позорная поза - он пристроился, как пёс при случке с сукой, а как это происходит у собак, он хорошо знал потому, что у него была псарня, только в отличие от кобеля, он был на коленях.

Люциус отлично спаривал кобелей и сук - так он любил своих собак, всех породистых и злых, только они знали хозяина, поэтому он, не брезгуя, руками, направлял член молодого нетерпеливого кобеля во влагалище суки и придерживал так до мышечного захвата, то есть до наступившего оргазма суки. Жаль, что такого «захвата» нет у кума! Двигаться в пережатом мышечном кольце, конечно, было бы трудновато, зато Северусу было бы намного больнее, может, даже до пресловутой крови. А уж он, Люциус, постарался бы, чтобы было всё больнее и больнее.

- Гарри, прошу тебя, хотя и некрасив, поцелуй меня да покрепче! А ещё проведи руками по моим соскам, чтобы они затвердели, сумеешь?

- Постараюсь. Вот, я поцеловал Вас, правда, целоваться я совсем не умею, так Вы уж простите меня, иблана. И никакой Вы не урод, иначе бы у Вас не было столько поклонников из высшего света, мне рассказывал о Ваших любовных похождениях Люциус. Вам больно? Как я посмотрю, рожа-то, то есть, простите, лицо скривилось.

- Да, мне вставил член Малфой, и хотя он в презервативе со смазкой, её оказалось недостаточно, а всё потому, что своей смазки нет, вот мне и… действительно неприятно.

Шарь же по всему моему телу, куда только не достанешь - я уже привык, что оно всё, особенно спереди - эрогенная зона.

- Чего?

- Не «чего», а что. Зона сексуального возбуждения. Хоть так тебе понятно?

- Да, вполне. Я правильно сказал?

- Да! Да! Мы теперь должны думать не о правильных или нет выражениях, а о нашем с тобой возбуждении.

- Вы и меня будете возбуждать? - спросил Гарри со смесью предвкушения чего-то интересного и какого-то глубинного страха.

- Да, конечно. Ты ведь заслужил радость секса после стольких месяцев мук и насилия.

Вот, прими и ответь на мой поцелуй для начала.

- Но я же не умею, разве Вы не поняли, Северус?

Меньше разговоров, больше дела. Вот, ты уже возбудил меня, я же говорил, что легко. Теперь очередь за тобой.

От всего накопившегося с того первого поцелуя, сорванного украдкой, желания, Северус впился в розовые, такие пухлые, юношеские губы Поттера. И тот только издал сдавленный вздох и… ответил на поцелуй, как умел.

И у него немножко получилось, даже хорошо для первого раза в жизни. Правда, это был на самом деле уже третий поцелуй, полученный мистром Поттером, но и первый, на который он ответил, во всяком случае, попытался.

- Вот так, а теперь ещё разик. Тебе ведь понравилось, признавайся.

- Мне-то да, даже очинно, а вот Вам больно, и мне это не в кайф.

- Мне уже и не так больно. В заду у меня кондом с ещё сохранившейся смазкой, и потом, ты же возбудил меня руками и горячим поцелуем, значит, и собственная смазка в анале появилась. Я очень быстро возбуждаюсь - мне многого не надо. Опыт у меня большой, одним словом.

В это время Малфой… тщетно и почти что мягко скользил членом по прямой кишке Северучса, кума-насильника, но не тёрся об неё, доставляя такую же муку Снейпу, как тот ему несколькими часами назад.

Словно по цепной реакции, ещё раз впечатав горячий поцелуй в «мягкую игрушку» милорда и получив не менее страстный ответ, не желая того, но не умея сдерживаться, кончил и Северус, а больше член его и не вставал.

Хорошо ещё, что Люциусу досталась «поза кобеля», но и это было унизительно в глазах Северуса, однако не Малфоя, не то бы тот ушёл, а потом подстерёг Снейпа возле одной из спален и, пользуясь весовым преимуществом, затащил его туда и очень жестоко отымел. Член бы уже к тому времени снова встал.

А так ведь, в основном, имели его мягкую игрушку. Но Люциус не упускал из виду наполовину лишь удавшееся насилие над Северусом.

И так Северусу понравилось, впервые в жизни полюбилось быть топом с этим юношей, а тому так понравилось целоваться, что Снейп вскрикнул, делая вид, что ему больно, когда Люциус выходил из него, только бы продлить обладание Гарри и спровоцировать последующие встречи.

Фокус, кажется, удался, ведь Люциус не полезет смотреть, что там с анусом у кума, он для людей слишком брезглив, в отличие от отношения к любимым, ненаглядным собакам.

И Гарри, впервые в жизни нацеловавшись вволю, а также не будем забывать о стараниях Северуса, не выпускавшего члена юноши из руки, перенеся всю тяжесть Малфоя на одну руку, до самого окончания процесса, тоже кончил, не удержавшись, с криком да каким! Мальчик кончил впервые и понятно, какие чувства он испытал, сильнейший оргапзм волной пробежался по телу, сотрясая его.

- Evanesco! - шепнул Снейп, освобождая и свою руки, и животы обоих от липкой спермы.

Северус никогда не расставался с палочкой, на этот раз она была припрятана под подушкой.

- А теперь молчи и постарайся не сиять, как новенький галеон. С Малфоем я разберусь сам.

Глава 10.

- О чём вы там перешёптываетесь?

- О боли, Люциус, о несравненной боли, которую я доставил мальчику, твоей «мягкой игрушке». Мальчик даже голос потерял, а всё от него, от натёртого моей рукой члена и горящей промежности.

Всё, юноша без сознания. Дай ему отдохнуть, Люциус, не то не отдамся в твои грубые объятия больше никогда. Даже ты не сумел доставить мне столько боли, сколько я несчастному Гарри, знай это и помни. Помни всю жизнь!

А теперь пора бы тебе покинуть моё уютное, знаю, гнёздышко, как я вышел из Гарри, а у него в заду очень, знаешь ли, хорошо и прельстиво. Но когда будешь выходить, просьба придерживать силиконовое кольцо у основания члена, иначе, ты догадываешься, что иначе. Мозги-то у тебя есть! В общем, я боюсь заразиться от тебя.

- Но я не спал с изменницей ни разу, а вот… он приходил сегодня днём - я видел мужские следы, ведущие ко входу в Мэнор. Ведь прямо днём и заявился! Можешь ты себе представить такую наглость, а, Северус?

- Стянул кондом? А… он, тот, любовник твоей супруги, ещё будет приходить, ручаюсь. Только ты ни в чём ему не препятствуй - он очень сильный, просто невероятно какой, тёмный маг.

А насчёт «спал - не спал», ты милорд Малфой, и этим всё сказано. Кто же тебе поверит, как я уже говорил в начале наших «развлечений».

- Я был разок в своём лондонском доме, и меня, как и всегда, имели безо всяких этих идиотских кондомов, который я даже снять не могу.

Только положась на безупречную честь лордов Малфоев.

- Вот погоди немного, договорим, и я освобожу тебя от него.

Так вот, ну и дураки же собрались у тебя в Лондоне! Либо ты очень хорошо зарекомендовал себя… там, либо вы просто не знаете про анальные презервативы - никто. Но такой финт не пройдёт со мной, которого ты уже второй раз пытаешься изнасиловать, а я-то как тебя - с первого раза! Небось, до сих пор болит?

- Да, представь себе. Жжение есть, но оно уже спадает.

Но вот, сколько я ни бывал в роли боттома, в такой замысловатой позы, какую ты продемонстрировал сегодня с моей мягкой игрушкой, меня никогда не брали. Видно, мои сотоварищи по увеселениям в Лондоне даже и не знают о ней.

- Отсталые они все у тебя какие-то, или просто никто не желает взваливать на свои плечи твоё чересчур, скажем прямо, более упитанное, чем даже у Гарри, тело. Не у всех же такие сильные руки, как у меня, - с гордостью сказал Северус.

А что тут удивительного - это одна из самых расространённых поз в мире геев. К тому же, она удобна для более полного проникновения в партнёра - боттома.

- Какой-то странный дом в Лондоне, где Люциус сношается направо и налево с кем попало, а потом со мной. Ещё заразит чем-нибудь, как его жену, миледи, заразили. Ну, пусть не таким страшным заболеванием, но хламидиоз или гонококков я запросто могу от него получить. И пусть я разорюсь на анальных презервативах, но совокупляться с Люциусом буду только в них. Да пора бы стянуть с него резинку, а то ещё приклеится, вот смеху-то будет!

Северус осторожно снял кондом с опавшего члена Люциуса и мысленно, далеко не в пользу Малфоя, сравнил его толстый, но короткий член с таковыми у многочисленных своих любовников.

- Пора бы мою мягкую игрушку привести в чувство, раз сам он не соизволит обрести сознание вновь. Пусть насладится болью.

- Да, пора. А ты надавай ему пощёчин, как тебе вчера вечером супруга, - поддел зельевар.

- Ну уж нет, ты вывел его из себя мучительством, так тебе и приводить мою несчастную мягкую игрушку в чувство.

- Что, неужели пожалел Гарри Поттера, а, Люциус? Ты же хотел именно этого, хотел и добивался от меня.

- Да нет, не пожалел, просто к слову пришлось.

Этого - своего всевластия… на сейчас, на данный момент и добивался Северус. Он не хотел, не желал, не ожидал, что всю подноготную его нынешних отношений с Гарри вызнает этот хитрый лис - Люциус. Но Снейп - тоже не наивный домашний мальчик, которого родители потчуют поп-корном после каждого возвращения со «взрослого» сеанса.

Мастер Зелий несколько раз громко хлопнул по раскрасневшимся щекам Гарри и приказал очень тихим, но неоспоримым тоном:

- Открывай глаза и веди себя так… словом, ты слышал - тебе сейчас невыносимо больно, а не столь же, даже более того, хорошо. Голоси на всю Вселенную. Или стони, но погромче.

- Ты опять о чём-то шепчешься с моей мягкой игрушкой. Нехорошо это, обманывать.

- Я просто уговариваю душу Гарри вернуться в истерзанное тело. Знаешь такой уговор? Нет, потому, что не твоей матерью, к счастью для неё, была Элин. А я веду на голос из Мира Неживых душу Поттера, куда она попала по моей вине - только я могу это сделать. Стараюсь, как бы это выразиться, а, вот, загладить возникшую неловкость, вот и всё.

- Ну и как? Гарри возвращается? Учти - он мне ещё понадобится, и не раз.

- Да, вроде бы глаза открывает, но в них столько боли! Не прошло ещё, значит.

- Ты вывел мою мягкую игрушку из строя на несколько долгих дней, значит, ты вместо него будешь отрабатывать своей аппетитной попкой, так и знай.

- Честное слово полукровки, я не знаю, что ты нашёл в моей костлявой заднице, милорд. Но, что же, хорошо, раз разговор пошёл о Гарри, я отработаю, но только если ты будешь перед каждым сношением надевать кондом - на первых порах я тебе помогу, ну а дальше и срок выйдет. Я теперь боюсь заражения от твоих случайных - ведь они меняются от случая к случаю? - приятелей, товарищей по постели.

- Вдруг кто-то из них заболеет такой обидной и опасной болезнью, как гонорея, его переносчик - маггловский гонококк? О, я вижу, ты и не слыхивал о такой, а она есть. Мне бы очень не хотелось в это верить, но и заболеть такой обидной болезнью тоже. Обращаться в клинику св. Мунго с такой ерундовой болезнью я не желаю, да там меня все професора, известные своей любвеобильностью, на смех подымут. Скажут: «Как с девственниками кувыркаться, это можно, а попался крепкий орешек - сразу к нам!» А к мадам Помфри - так весь преподавательский состав вскоре будет знать о моём заболевании - она такая болтушка! - да и своими притирками не вылечит она мужчине моего возраста ничего!

- О-о-о-й! А-а-а! Вот блядская сила! Как же болит хуй и жопа да и коленки тоже! Вы такой костлявый, профессор Снейп, сэ-э-р, что раз уж мне пришлось висеть в воздухе на Ваших жёстких плечах, то и ноги мои, ноги болят!

За что Вы меня так отделали? Что я Вам уж… такого непростительного совершил, что Вы зверски отымели меня?! Раз мне с Зельеварением не удалось подружиться, значит, за это можно меня жёстко оттрахать?!

- Смотри-ка, Северус, тебе удалось привести его в полное сознание, спасибо тебе.

Ну и как тебе в постели профессор Снейп, моя мягкая игрушка, мой Гарри?

- Честно говоря, ужасть, как сильно имеет. Он так отъебал меня, что я теперь на несколько суток полный инвалид.

- Ну, это мы ещё посмотрим.

- Езжай в лондонский дом, Люциус, и развлекайся там с себе подобными, - с недоброй усмешкой проговорил Снейп. - Твоя «мягкая игрушка» неработоспособна действительно ещё несколько дней, как Гарри и говорит, вернее, воет. Это я тебе гарантирую потому, что хорошо поработал над ним. Только не подходи даже близко с интимными целями к жене - второго заражения ты не выдержишь.

- Да откуда тебе, Северус, знать, сколько их у меня было?! - взвился рассерженный излишними познаниями кума Малфой.

Но потом одумался, вспомнив, что больше двух заражений, даже если организм сильный, коим не обладал сам Люциус, тело не выдержит, даже если лечить его успешно, то от второго, даже самому сильному - смерть.

- Да я и не подхожу к ней, вдруг она в своём сумасшествии кинется на меня и начнёт целовать, к примеру. Что им, тронутым, только на ум не придёт. Так и заразит меня.

- И правильно делаешь, что не подходишь. Я вообще бы ел в разных столовых… ради соблюдения санитарии, конечно.

- Вот теперь тебе, заметь, не со мной, было по-настоящему больно, раз ты кричал в голос, со мной-то ты всё молчишь и звука от тебя не услышишь, - сказал Люциус и добавил чинно, - моя мягкая игрушка.

- А ты настоящий садист, Люциус, - сказал с благоговением перед монстром Снейп.

- И не скрываю этого в отличие от тебя, мой драгоценный кум, - самодовольно продолжал пыжиться Малфой.

- Так вы ещё и кумовья? - подал голос Гарри, тихий, «измученный», он хорошо играл свою роль. - Как же вам не стыдно трахаться-то? Это ж грех великий и у магглов, и у волшебников!

Вас же Мерлин, типун меня за язык, - оговорился Поттер, так противны были ему все эти магические «святые», - соединил!

- Но я же неумелый топ, - не обращая внимания на праведную реплику Золотого мальчика, продолжвал Северус, - и учти, что когда я соединялся со своими партнёрами в роли топа, сзади не было тебя!

- Ну, я хоть какую-то боль тебе доставил, Северус? - с нетерпением щенка с псарни, словно прыгая вокруг и лая, поскуливая в ожидании ответа, спросил милорд, но без злобы в голосе. - В отместку за сам знакешь что?

- Ещё какую, Люциус! Уж постарался ты над моим бедным задом на славу.

- В следующий раз ни за что не надену эту резиновую штуку - кондом, а буду драть тебя по живому, как ты меня!

- Во-первых, я был в анальном презервативе, ты просто не заметил, как ловко я с ними управляюсь, а во-вторых и в главных - ты, что, так и не успокоился в своей уже болезненной жажде мщения, Люциус?

- Тогда объявляю всегласно - связь по каминной сети с Мэнором перестаёт работать, уж я-то знаю, как это сделать и, соответственно, вызовы меня по ней тоже.

- О-о-о, только не это. Мне теперь не нужна моя мягкая игрушка, мне нужен только ты, Северус, прежде всего, для мести, но она будет единократной, клянусь Мерлином, а уж после для обоюдных, я надеюсь, разгульных ласк и любви, выросшей из боли, как любовь мягкой игрушки, выбравшего, несмотря на твою храбрость в дуэли и даже победу, именно меня!

- А почему всем по хую, как мне больно? - подал голос Гарри снова.

- Потому, что ты всего лишь мягкая игрушка, моя, а теперь ещё и профессора Снейпа. Северус, ты же не откажешься вновь от такой же позы, как сейчас?

И они тихо переговорили:

- Откажусь, и с превеликим удовольствикем. Держать вас обоих на руках - скажем, не очень-то приятно.

- Ну, всё равно - я что-нибудь придумаю.

И громко, чтобы слышал, а главное, понял бы Гарри раз и навсегда:

- Вот почему мы не хотим слушать о твоих страданиях. Ты теперь раб нас обоих, не более того! И помни это… всю свою оставшуюся, такую короткую жизнь.

Но Снейп вовсе не хотел стать «рабовладельцем», поэтому обозлился и сказал давно наболевшее:

- Но знай, Люциус, и ты, чёрт возьми, не войдёшь в меня без анального кондома, вот тебе и фига.

- Плод дерева финиковой пальмы? Но где же она, а главное - зачем?

- Не строй из себя недотрогу, тебе это не идёт. Ты прекрасно знаешь, что такое кукиш. Со времён Хогвартса помнишь.

- Знаю, но вот, что он называется столь эээ… благородно, не знал до сих пор, представь себе, Северус, - и Малфой деланно рассмеялся.

Когда милорд закончил клекотать, он сказал вполне убедительно и серьёзно:

- Ну, это мы ещё посмотрим, кто кого и куда пустит… профессор Снейп.

- А тут и смотреть некуда и не на что, просто иначе я ухожу навсегда. Ты, как и я, оказывается, спишь с кем попало, а мне, значит, достаётся гнусная роль - девственных юношей заражать? - мягким, вкрадчивым голосом закончил тираду Северус.

Но такой ход конём не пройдёт у тебя, Малфой, милорд ты мой ненаглядный.

- Но признайся, да я и сам знаю, что ты спишь не только с девственниками, но неужели ты и на них, невинных, цепляешь эту пакость?

- А как же, ведь могу быть заражён я от обычного, не девственного любовника, коими я тоже не брезгую.

- … Но что мы всё о сексе - давно пора отобедать или позавтракать, но плотно, и всем втроём. Спокойно, без Лорда и этой его… А то я так и не попробовал твоего молочного поросёнка, Люциус, а для Гарри такая нежирная пища - и вовсе деликатес. А ведь поросёнок в исполнении твоих домашних эльфов должен быть потрясающим, того-то ела только твоя супруга, покуда… Да и не будем разбирать прошлое по полочкам.

Но Бэллатрикс заслужила пятна на платье, убранные, к несчастью, слишком мощной магией Волдеморта, до основания.

- И как ты только не опасаешься произносить имя Повелителя, да хотя бы, в моём доме?

- А ничего страшного из этого не выйдет. У Эйвери и Розье уже проверено. Сейчас проверил у тебя, потом у меня на очереди МакНейр, а после Долохов. Уж больно он не любит всяческого рода экспериментов. Больше ни у кого из нашего Круга проверять не стану, и без того всё ясно.

- Но вернёмся к Бэллатрикс и миледи Малфой. А, право, нужно считать первую более неуравновешенной, словно маятник, раз она осмелилась заговорить о том, о чём все скромно молчали - о грудях и декольте твоей супруги, да, глубоковатом. Бэллатрикс же слышала тот ненормальный смех, схожий, извини, со ржанием обычной лошади, даже не мелодичным, как у нежного и прекрасного пегаса, а грубым, которое исторглось из уст твоей жены чуть ранее.

Она, Бэлла, должна была своим женским сердцем или тем, что от него осталось за время тесного, надо сказать, и долгого общения с Лордом, а это, согласись, конечно же, наложило на неё отпечаток и каким-то образом, нам неведомым, откликнулось, что с миледи Малфой не всё в порядке. Да, прежде всего, с её головой.

- … Так у тебя припасён на кухне ещё один или два молочных поросёнка, Люциус? Я так люблю их! И я настаиваю, чтобы на нашем обеде или это уже завтрак, правда, очень ранний даже для меня, к нам присоединилась твоя «мягкая игрушка». Лёгкое мясо поросёнка после той жирной пищи, которой ты его кормишь, покажется ему нектаром! Как бы больно ни было сидеть развороченным мной анусом, непреодолимая тяга к haute cuisin твоих кухонных домашних эльфов хоть на время заставит его забыть о страшно сильной боли.

- Уважаю, Северус. Такое бесстыжее хамство, на которое может пойти только наш профессор, правда, Гарри?

Молчу, молчу, я и так, кажется, наговорил лишнего, прошу меня простить.

Главное, что такой любезный для углубления в него, довольно узкий, несмотря на всех любовников, зад и последующих - о-о-о, обязательно болезненных поначалу фрикций, ведь надо же отомстить, чтобы помнилось, зад Северуса окажется в непосредственной и неотъёмной связи с членом самого милорда. В самой, так сказать, непосредственной близости. Теперь уж Северусу не уйти!

Мельком взглянув на полуобнажённого, в одних только грязных трусах Поттера, с отброшенным одеялом в непротопленной до конца спальне, Северус узрел, что от тела Гарри исходит золотое сияние. Но Малфой, тоже посмотрев в ту же сторону и на тот же субъект, сказал только, посмеиваясь:

- А задал тебе жару профессор Снейп, раз, вон уже сколько времени прошло, а ты так и лежишь, представляя всем свои немытые трусы. И не стыдно тебе!

- Стыдно должно быть Вам, Люциус! Я бы, хоть до дырки, но застирал бы эти единственные трусняки, которые Вы мне выдали полгода назад!

- Я сказал - ходить в грязном, вот и ходи! И никакой другой одежды тебе, полукровка, не дозволено иметь!

Северус тихо сказал:

- Но ведь я тоже полукровка. Что же, мне и мне подобным одежды не носить и чтобы домашние эльфы, у кого они есть, не стирали бы эти бесконечные мантии, сюртуки, жилеты, как в моём случае? И цивильную одежду других полукровок, платья, кофты и юбки их жён?

Но Люцицус не стал вступать в спор, а щёлкнув длинными, ухоженными до последнего мизинчика, пальцами, призвал разом пару-тройку заспанных домашних эльфов и приказал им передать кухне, чтобы она вся просыпалась и готовила, прежде всего, молочного поросёнка, а затем все яства, которые только может выдумать их трезвая, проснувшаяся голова.

Странный приказ готовить праздничную трапезу для Хозяина и его гостей, ведь даже для мягкой игрушки приказано было приготовить не его обычный, жирный рацион, а третью порцию еды.

- Так захотел мой драгоценный гость! - завершил свою многословную речь милорд.

… Гарри, стараясь казаться неутешным и страдающим, весело болтал ногами под таким узким, неудобным, грёбанным стулом в Большой Обеденной Зале, а когда Люциус увидел такое счастье в глазах вроде бы жестоко изнасилованного мальчишки, то жёстко и строго спросил у Северуса:

- Что-то ты, Северус, от меня - меня, одного из властелинов мальчика! - скрываешь в произошедшем между Гарри и тобой, и это что-то не к добру, по крайней мере, для меня и моей мягкой игрушки.

- Да просто я доставил пареньку первый в его жизни оргазм, - весело и беззаботно ответил ничего не скрывающий Северус и только потом понял… что сказанул.

- Да я его так изнасилую, что три дня кровь хлестать не перестанет!

- И умрёт твоя, пока что милая сердцу «игрушка» от банальнейшей кровопотери. А тебе это надо, Люциус? Всех бы тебе только насиловать - что меня, что Гарри. А тебе всё едино.

- Н-н-нет, лучше буду подолгу иметь его зимними вечерами и утрами до лёгкого кровоизлияния.

Гарри переменился в лице.

- Не бойся, мой поистине Золотой мальчик, подаривший мне лучшее, чем может одарить один мужчина другого. Я каждую ночь буду приходить и осматривать твой анус, то есть самый вход, а ещё у меня есть специальное зеркальце для прямой кишки - это не больно, но лишь слегка неприятно - им я и её буду проверять на целостность. Я вовсе не брезглив, знай это.

Знай наших, милорд! Полукровки очень хитрые и находчивые и всегда найдут себе заступника. Не то, что чистокровные слюнтяи, к которым… я себя по определённым критериям не отношу.

А ты ешь-ешь получше, не вслушивайся в глупые разговоры взрослых. Когда тебе ещё удастся поесть молочного поросёнка?

- Да уж, может только, когда Малфой-затейник и насильник, что самое главное, выпустит тебя на волю, а это вряд ли случится. Он скорее передаст тебя, как есть, в одних трусах, Волдеморту, словно подарок, перевязанный ленточками с бантиками для глумления.

И только я знаю, где спрятать тебе от чудовища, но это крайне опасно для меня - я выдам себя таким образом, а я ещё очень нужен нашим из «Ордена Феникса» да и личные доклады МакГонагал никто не отменял, к сожалению.

- Ведь Дамблдор был уничтожен мной отчасти из-за того, что стал отходить от наших дел, практически потеряв руку и испугавшись. Но были и другие причины - прямой приказ Драко, мальчишке, вступающему вслед за отцом и матерью в когорту Пожирателей, убить великого светлого, но умирающего мага. Ха-ха, да чтобы Драко, мой крестник, увидел тестралов! Ну уж нет. И вместо него выступил я., - думал невесело Снейп, поедая большой кусок вожделенного поросёнка.

- А Вы спрячете меня в Хоге?

- Молчи, молчи, целее будешь!

- А поросёнок такой вкусный, особенно хрустящий пятячок! Мне жуть, как пондравилось!

- Умница, переключился на поросёнка…

- А о чём вы там беспрестанно шепчетесь после того насилия, которое ты учинил над моей мягкой игрушкой, Северус?

- Я прошу прощени у Гарри за причинённый ущерб, - сказал профессор угрюмо, с самой постной миной.

А ещё обещаю после каждого полового акта юноши с тобой осматривать его анус и прямую кишку с помощью простого устройства на предмет стирания слизистой и выделения крови, там, внутри.

- Ах, вот как?! Ты ещё будешь залезать в зад моей игрушки какой-то штукой и контролировать меня каждую ночь?!

И кто тебе дал такое право? - постепенно утихомиривался Люциус. - Что тебе, слова чести Малфоев недостаточно? Моя честь для тебя малого стоит, как я погляжу?

- Ты не давал слово… чести, Люциус. Ты просто сказал, что будешь отныне, после суда обходиться с мальчиком нежнее и ласковее.

Эти слова вовсе не означают, что ты снова не порвёшь подростка. В общем я тебе не верю.

Что значит «нежнее»? Ты поцелуешь, его что ли?

- Ну уж нет, целовать его в грязные, да хотя бы, просто губы, не углубляя поцелуй. И не ждите от меня такого унижения, пакости и прочая и прочая.

Ну и как, прощает тебя Гарри? - с лёгкой усмешкой сменил неприятную ему тему милорд.

Ведь если бы не наш с тобой вес, моя неуравновешенная мягкая игрушка снова кинулась бы в огонь!

- Он чист, как младенец, только сегодня с утра вымылся. И провалилась бы твоя «игрушка» в мою спальню с опалёнными, потому что чистыми, волосами и чуть поджренной корочкой на всём теле, зато без этих трусов, которые сгорели бы или опалились так, что тебе пришлось бы выдать юноше новые, свежие, когда он вернулся в твои распростёртые объятия.

Каминная сеть-то открыта в мои апартаменты в Хогвартсе.

- А ведь… по моей мягкой игрушке вовсе незаметно, что она так уж сильно страдает, сидя на неудобном даже для меня, но положенном по этикету, жёстком стуле.

- Ну и коротка же у тебя память, Люциус. Всё это время, начиная с «прощения Гарри», я просто шутил. Но насчёт колдомедицинского осмотра я серьёзно. Изданный же Гарри крик был не от боли, а от наслаждения. А ты уже успел забыть про оргазм, который испытала твоя «игрушка»?

- Ах, да, - беспечно скаал милорд, - с тебя либо двойная порция наслаждения мне, либо такая же, но боли - тебе, которую я так и не доставил тебе сегодня, или мне показалось, что этого недостаточно. Я же прав, что боли было маловато? Но пойми, ты можешь откупиться обычным удовольствием, доставленным мне. Я же не требую от тебя ничего экстраординарного.

- А вот это уже против наших договорённостей - два нелепо больных раза или столько же таких же нелепых, подневольных удовольствий. Я не согласен на дубль и давай-ка не будем торговаться, это низко.

Тем временем окончательно проснувшиеся по приказу Свободной Матери всех домашних эльфов низшие существа всё подносили и подносили новые деликатесные кушанья к столу Хозяина и его гостя. Гарри они, даже низкие по сословию домашние эльфы, не считали за человека, так им приказала Свободная Матерь, а ей-то уж виднее.

Глава 11.

… В это время Нарцисса лютовала в своих покоях. Она бы с превеликим удовольствием закруциатила бы пару-тройку эльфих - камеристок, суетившихся вокруг вдруг всполошившейся Госпожи, но не Хозяйки.

В том-то и залючалось дело, что на утро за каждый замученный трупик низшего создания придётся держать ответ перед истинным Хозяином дома. Поэтому она раздала просто несколько ёмких и звонких оплеух и затрещин и задумалась. Её страшно бесила мысль о том, как… трое мужчин - сексуально вечно озабоченный Снейп, её супруг и эта противная, мерзкая мягкая игрушка мужа могли проводить время вместе - ну не за беседами же, это понятно.

Неужели они совокупляются все вместе, разом? Женское сердце чувствовало это, но вот разум, больной разум отказывался верить в такую развращённость своего, такого слабого в постели, не то, что Большой Фалл, супруга. И Мордред раздери их в клочья и поглоти, этих остальных полукровок, недостойных вообще-то даже существовать! Да поцелует их Дементор, если это именно они совратили с пути истинного её чистого доселе супруга на такую мерзость, несмотря на более-менее частые отлучки в какой-то лондонский дом, где она, Нарцисса, так и не побывала ни разу, а это несколько странно.