На берегах Боспора Киммерийского

Наследники Митридата VI Евпатора

Получив власть на Боспоре, Фарнак (63-47 гг. до н. э.) предпринял ряд мер, направленных на стабилизацию как внутреннего, так и внешнеполитического положения царства, экономика которого была истощена в ходе войн Митридата VI Евпатора с Римом. В азиатской части Боспора он решительно подавил сепаратизм местных племен, которые, воспользовавшись временным ослаблением центральной власти, решили выйти из подчинения Боспора. Тем не менее экономическое и политическое положение оставалось сложным.

Распад триумвирата и начало гражданских войн в Риме в конце 50-х гг. I в. до н. э. породили у Фарнака иллюзии о возможности объединения под своей властью территорий, входивших ранее в состав царства его отца. Но, будучи реалистичным политиком, он не спешил. Когда к нему обратились сторонники Помпея с просьбой о помощи против Цезаря, Фарнак им отказал. Окончательно решение о реставрации державы Митридата VI он принял, когда, по его мнению, сложилась благоприятная ситуация.

Прежде чем выступить против римлян, царь осадил Фанагорию и ряд соседних с ней городов, настроенных против него. Принудив Фанагорию дать заложников, после января 48 г. до н. э. он двинулся через Колхиду в Малую Азию, оставив вместо себя наместником Асандра, получившего титул архонта в 49/48 г. до н. э. До этого Асандр был этнархом, т. е. вождем одной из племенных группировок.

Фарнак. Изображение на боспорской монете

Начав борьбу с римлянами, Фарнак относительно легко захватил Колхиду и Малую Армению, отдельные города Каппадокии и Понта. К концу 48 г. до н. э. он был близок к своей цели — воссозданию державы отца. Тем более, что Цезарь, занятый войной в Египте, не мог сразу вмешаться в события на Востоке. Однако после окончания Александрийской войны и восстановления в правах Клеопатры, Цезарь форсированным маршем двинулся навстречу Фарнаку. Боспорский царь пытался заключить с ним мир на любых условиях и даже предлагал ему в жены свою дочь, видимо, Динамию. Но Цезарь отклонил эти предложения и в решающей битве при Зеле 2 августа 47 г. до н. э. разбил армию Фарнака, который с тысячей всадников бежал в Синопу. Оттуда он переправился на Боспор и, собрав скифов и сарматов, захватил Феодосию и Пантикапей. Но осенью этого же года был убит в ходе вооруженного столкновения со сторонниками Асандра, опиравшегося на население азиатской части царства.

С этого времени Асандр стал единоличным правителем Боспора. Но Цезарь не утвердил его на престоле и поручил своему другу Митридату Пергамскому, которому за помощь в Египте дал в управление Боспорское царство, двинуться против Асандра, захватившего без согласия римлян власть. Его попытка захватить Боспор не увенчалась успехом, и он погиб в 46 г. до н. э. Уехавший в Рим после битвы при Зеле, Цезарь не смог вмешаться в эти события и фактически боспорским правителем без согласия римской администрации остался Асандр.

Асандр. Изображение на боспорской монете

Боспорские монеты Асандра: 1,2 — Асандр — архонт; 3,4 — Асандр — царь

Не добившись от Рима признания своих прав на боспорский престол, Асандр женился на Динамии, дочери Фарнака и внучке Митридата VI. Тем самым он узаконил свое пребывание у власти. После этих событий на четвертом году своего архонтата в 45-44 гг. до н. э. он начал чеканку золотых монет, на которых уже именовался царем. Став юридически продолжателем традиций ахеменидско-понтийской династии, Асандр осуществил ряд мер по укреплению границ своего царства, одержал ряд побед над пиратами и зарекомендовал себя в качестве сильного, энергичного правителя.

Однако около 21/20 г. до н. э. ему пришлось передать управление государством Динамии, что с одной стороны, объясняется его преклонным возрастом, а с другой желанием Августа и Агриппы поставить Боспор под более жесткий контроль. Ведь Асандр вел себя достаточно самостоятельно, что противоречило римской восточной политике после битвы при Акции. После 17/16 г. до н. э. на Боспоре появился некто Скрибоний, выдававший себя за внука Митридата VI Ссылаясь на распоряжение Августа он женился на Динамки. Узнав о его женитьбе, Агриппа послал против него Полемона I, царя прилегавшей к Каппадокии части Понта. Ко времени прибытия на Боспор Скрибоний уже был убит боспорцами, не признавшими его царем. Но и Полемон I столкнулся с сопротивлением определенной части населения царства, и только вмешательство Агриппы, прибывшего в Синопу с целью оказать ему вооруженную поддержку, заставило боспорцев признать ставленника Рима царем. По распоряжению Августа и Агриппы Динамия, по одной из версий, стала супругой Полемона, что придало его власти законный характер, а также закрепило объединение Боспора и Понта в единое политическое целое, как того добивался, посылая на Боспор Митридата Пергамского, еще Цезарь.

Бронзовый бюст царицы Динамии

В течение 13-12 гг. до н. э. Полемон правил Боспором совместно с Динамией, а к концу этого срока женился на Пифодориде, дочери Пифодора из Тралл, внучке триумвира Марка Антония, и имел от нее троих детей. В это время он совершил ряд военных походов: против Танаиса, в Колхиду и, наконец, против аспургиан, в результате которого в 8 г. до н. э. и погиб. После этого Рим уже прямо не вмешивался в дела Боспора, хотя его правители находились в орбите римской политики.

Дальнейшая история Боспорского царства, особенно I в. н. э., в настоящее время реконструируется по разному. На монетах с конца правления Динамии и вплоть до Митридата VIII отсутствуют имена боспорских правителей. Нет и точно датированных эпиграфических источников. Все это создает большие трудности для воссоздания его династической истории и заставляет пока высказывать гипотезы, которые, к сожалению, достаточно уязвимы.

Переход власти к новой династии

Очевидно, в 14 г. к власти на Боспоре пришел Аспург. Судя по имеющимся источникам, его утверждению на боспорском престоле предшествовала поездка в Рим. Это позволяет предположить, что накануне прихода к власти на Боспоре шла политическая борьба, победителем в которой и вышел Аспург. Из его рескрипта гражданам Горгиппии следует, что в то время, когда он отправился к императору, на Боспоре, видимо, имела место попытка государственного переворота, в ходе которого жители этого центра остались верны новому царю. Если учесть, что в окрестностях Горгиппии жили асиургиане, то не приходится сомневаться, что благодаря их поддержке он сохранил власть. После возвращения на Боспор Аспург дал жителям Горгиппии ряд привилегий.

Аспург не принадлежал к правившей ранее династической линии. Учитывая проримскую ориентацию своих предшественников, он вынужден был обратиться к римскому императору за помощью. Инициатором этой поездки был сам Аспург, рассчитывавший при личной встрече с императором получить не только подтверждение царских прав, что в тех условиях было равносильно мощной дипломатической поддержке, но, видимо, еще какие-то привилегии, о содержании которых пока можно только догадываться. Во всяком случае, наличие в титулатуре Аспурга титула «друг римлян» позволяет согласиться с тем, что, находясь в Риме, он заключил договор о дружбе, став союзником империи, а по сути дела признал себя вассальным царем.

В своей внешней политике он проводил согласованный с империей курс. В связи с этим заслуживает особого внимания тот факт, что между 14/15 и 23 гг. он подчинил скифов и тавров. Совершив масштабную военную экспедицию в западном направлении, он не только покорил указанные варварские народы, но и стал именоваться царем Боспора и Феодосии.

Не известно, как далеко на запад простирались границы Боспорского государства в период правления этого царя. Лишь раскопки, проведенные на берегу Кутлакской бухты в трех км от с. Веселое Суданского района, свидетельствуют, что в правление Аспурга, а возможно, еще при Фарнаке или Асандре, здесь была возведена небольшая боспорская крепость. Следовательно, по крайней мере в первой трети I в. Боспор контролировал прибрежную полосу вплоть до Кутлакской крепости. По рельефу местности видно, что связь с ее гарнизоном поддерживалась в основном по морю. Его основная задача заключалась в охране морских коммуникаций от посягательств варваров, а возможно, и пиратов.

Боспорская монета с изображением Аспурга

Бастион Кутлакской крепости после реставрации

В конце 20-х — начале 30-х гг. I в. Аспург женился на Гипепирии. От брака с ней родились два сына — Митридат и Котис, ставшие впоследствии боспорскими царями. Гипепирия происходила из фракийского правящего дома, что позволило Аспургу формально стать законным наследником старинной боспорской династии Спартокидов.

До недавнего времени считалось, что после непродолжительного правления супруги Аспурга Гипепирии (37/38-38/39 гг.) к власти пришел Митридат VIII (Боспорский) (39/40-41/42 гг.). Но на основании тщательной ревизии херсонесской надписи в честь гражданина, возглавившего вспомогательный отряд, посланный царю Полемону II и наместнику Мезии, Ю.Г. Виноградовым установлено, что после дарования ему Калигулой боспорского престола Полемон II в 39-40 гг. предпринял военный поход с целью овладеть Боспорским царством. Несмотря на участие в этой экспедиции римских и херсонесских войск, победу все-таки одержал Митридат VIII, ознаменовавший ее выпуском золотых монет с изображением Ники. Только тогда император Клавдий, отменивший все распоряжения своего предшественника, утвердил на Боспоре Митридата Боспорского, а Полемону II дал в управление область в Киликии.

Митридат VIII (Боспорский). Изображение на боспорской монете

Митридат VIII (Боспорский) и Гипепирия. Изображения на монетах по П.О. Бурачкову

После этого боспорский царь пытался проводить относительно независимый от империи курс, опираясь на соседние варварские племена. Вместе с тем он хотел сохранить дружеские отношения с империей. С этой целью он послал своего младшего брата Котиса в Рим, где тот должен был по замыслу Митридата укрепить его позиции. Однако Котис выдал Клавдию планы брата, обвинив его в подготовке войны с Римом. В награду за измену Котиса провозгласили боспорским царем и для его поддержки на Боспор были посланы римские войска под командованием А. Дидия Галла. Так начался римско-боспорский вооруженный конфликт, который потребовал от империи значительного напряжения сил.

Благодаря вмешательству римских войск около 45/46 г., Митридат был свергнут с престола, который занял Котис I. Митридат, бежавший к дандариям, не смирился с поражением и после ухода основных римских сил вновь начал борьбу за власть. Но в результате решительных действий боспорских войск, оставшихся верными Котису, и активной деятельности Г. Юлия Аквиллы, командовавшего римским отрядом, он был снова разбит и выдан римлянам царем аорсов Эвноном. Впоследствии прокуратор провинции Вифиния-Понт Юний Цилон доставил его в Рим, где он жил до 68 г. и был казнен за участие в заговоре против императора Гальбы. Этот заключительный этап римско-боспорской войны и выдачу Митридата римлянам Тацит относит к 49 г.

В период правления Котиса I римская администрация ужесточила контроль за Боспорским царством. Несмотря на временное ограничение власти царя и более жесткую политику, проводимую Нероном, Боспор все же оставался союзным Риму государством и самостоятельным политическим целым. А ужесточение контроля за этим царством объясняется тем, что Котис I был посажен на престол силой римского оружия и, естественно, вынужден проводить сугубо проримскую политику. С его воцарением на Боспоре укрепилась боспорско-фракийская группировка, которая, в отличие от Митридата и его окружения, опиралась в своей политике не на варварское население царства, а на жителей боспорских городов, преимущественно греков, и Рим. Показательно, что Котис I всячески старался подчеркнуть свою лояльность Риму, с чем связано появление именно со времени его правления в титулатуре боспорских царей должности архиерея — первосвященника императорского культа.

В римско-боспорских отношениях окончательно сложилась практика, согласно которой новый царь, утверждавшийся в Риме, получал титул «друг цезаря и друг римлян», а также инсигнии, символизировавшие признание царского титула. Одновременно к наследнику боспорского престола переходило родовое имя Тиберий Юлий, свидетельствовавшее о том, что он обладал правами римского гражданства и являлся законным продолжателем династии царей, основателем которой был Аспург.

Котиса I после его смерти на престоле сменил Рескупорид I (68/69-91/92 гг.). В первой половине своего правления он полностью зависел от Рима, хотя был утвержден не сразу, а лишь после окончания гражданской войны, когда императором в Риме стал Веспасиан. Об этом свидетельствует надпись на постаменте статуи императора, поставленной Рескупоридом. В ней Веспасиан назван «господином всего Боспора», а сам боспорский царь — «другом цезаря и другом римлян». Можно предполагать, что он получил от римской администрации значительно больший объем прав, чем его отец Котис. Это было обусловлено тем, что в это время основные силы империи были задействованы на дунайской границе и в Иудее. Поэтому для проведения своей восточной политики римская администрация нуждалась в союзниках, одним из которых и был Боспор.

Монета боспорского царя Савромата I

В первой половине II в. Боспорское царство продолжало оставаться в русле римской политики, как видно из надписи на постаменте статуи царя Савромата I (93/94 — 123/124 гг.), поставленной декурионами Синопы в его честь, где он назван «выдающимся другом императора и римского народа». Примечательно и то, что каждый новый император, вступая на престол, подтверждал права боспорского царя на престол. Так, в царствование Савромата I, которое хронологически совпадало с правлением императоров Домициана, Нервы, Траяна и Адриана, изображения инсигний имелись на монетах, чеканившихся при последних трех. После его смерти таким же образом римской администрацией были подтверждены царские права Котиса II (123/124-132/133 гг.).

После активной экспансии Траяна (98-117 гг.) император Адриан (117-138 гг.) был вынужден перейти к политике обороны границ территориально разросшейся империи и подступов к ним. В этой связи следует рассматривать активизацию вассальных Риму боспорских царей против варварского населения Таврики. В двух надписях времени правления Савромата I и Котиса II говорится о победах над скифами, что совпадает с активизацией военных действий сарматских племен на территории Таврики. С их продвижением с востока связан поход Савромата I на азиатской стороне Боспора в 105 г. Боспорские цари боролись с варварами, угрожавшими не только их царству, но и границам Римской империи.

Долгое время считалось, что Боспор со времени правления Траяна получал от римской администрации денежные субсидии. Однако недавно было доказано, что не империя оказывала финансовую помощь Боспору, а напротив, являясь союзниками Рима, его цари выплачивали ей определенный трибут, который, согласно сообщению Лукиана, доставлялся в Вифинию. Таким образом, статус союзного царства обязывал боспорских царей проводить согласованную с Римом внешнюю политику и поставлять вспомогательные воинские контингенты, а также выплачивать, видимо, золотом, определенные денежные суммы.

В 131/132-132/133 гг. на Боспоре имел место параллельный выпуск монет от имени Котиса II и Реметалка (131/132-153/154 гг.), хотя последний и не был его сыном. Видимо, в это время был нарушен порядок престолонаследия. Объясняется это тем, что Реметалк и Евпатор были двоюродными братьями бездетного Котиса И. А последний решил передать власть младшему из них, сделав его еще при жизни соправителем. Сейчас трудно сказать, как конкретно развивались события на Боспоре, но ряд данных позволяет предполагать, что передача власти Реметалку прошла при сопротивлении определенных кругов боспорской знати, во главе которой, по-видимому, стоял Евпатор. Но несмотря на это Адриан все-таки утвердил на боспорском престоле Реметалка.

Евпатор не смирился с потерей власти и после смерти Адриана обратился к Антонину Пию с просьбой утвердить его царем Боспора. Но Антонин Пий решил дело в пользу Реметалка, а Евпатор занял боспорский престол лишь после его смерти, несмотря на законного наследника, известного под именем Савромата II. Очевидно, это произошло по согласованию с римской администрацией и он занял престол до его совершеннолетия. Тиберий Юлий Савромат II пришел к власти лишь в 174/175 г. Длительный период его правления был отмечен активной внешней политикой, направленной на укрепление границ царства и связей с Римской империей при императоре Марке Аврелии. На постаменте его статуи, поставленной на Боспоре, он назван благодетелем царя и всего царства.

Монеты боспорского царя Савромата II

Боспорский военный отряд. Фрагмент росписи Стасовского склепа. II в. н. э. по М.И. Ростовцеву

Ко времени правления Савромата II относятся сведения о Боспорской войне, которая произошла между 186 и 193 гг. В ходе этой войны Савромат II и римское командование осуществили в Таврике крупномасштабную военную акцию против варваров, угрожавших античным центрам региона. В результате совместных действий под контроль боспорского царя и римской администрации были взяты обширные районы в Юго-Западном и Восточном Крыму. Согласованность действий, а также участие в них римских и боспорских войск позволяет предполагать, что они были осуществлены в русле глобальной политики Рима времени правления императора Коммода, направленной на стабилизацию положения на границах империи после Маркоманнских войн. На дунайской границе был предпринят ряд мер по укреплению лимеса. А в Таврике боспорские цари, Херсонес и римские войска осуществили наступательные действия, которые привели к стабилизации военно-политической обстановки в конце II — начале III в.

Именно после этой войны под юрисдикцию царей Боспора на сравнительно продолжительный период времени попал Восточный Крым. При Савромате II и его непосредственных преемниках восточная граница Боспора проходила где-то в районе Старого Крыма. В конце II — первой половине III вв. на позднескифских городищах этого района наблюдается определенный подъем, что можно объяснить улучшением военной ситуации после побед Савромата II и присоединением к Боспору этой части Таврики.

Однако ее включение носило чисто номинальный характер. Анализ топографии памятников на сельской территории европейского Боспора показал, что основная масса поселений конца II — начала III вв. располагалась к востоку от Узунларского вала и в районе Феодосии. Таким образом, операции боспорских войск против варваров велись вне пределов боспорской территории и представляли собой упреждающий удар, который должен был обезопасить сельскохозяйственную округу от набегов. Боспорские гарнизоны размещались в местностях близ Судака и Старого Крыма для контроля за территориями, отошедшими к боспорским правителям в Восточном Крыму.

После смерти Савромата II боспорский престол занял его сын Тиберий Юлий Рескупорид (211/212-228/229 гг.), который в наследство от отца получил не только Боспорское царство, но и земли в Восточном Крыму. В одной из боспорских надписей он прямо назван царем всего Боспора и окрестных племен, а во второй — и тавро-скифов. В царствование этого правителя Боспор существовал в границах, сложившихся еще при Савромате II, и представлял собой значительную силу в Северном Причерноморье. За годы своего правления Рескупорид провел ряд успешных войн против соседних варваров, о чем свидетельствует изображение трофея и пленника на боспорских монетах 218 г. Как и его отец, он поддерживал тесные связи с провинцией Вифиния-Понт и покровительствовал развитию торговли. Через своих послов Амастрия и Пруса в 221-223 гг. поставили в честь Рескупорида II статуи. Однако экономическое положение государства стало постепенно ухудшаться, о чем свидетельствует увеличение объема чеканки и снижение содержания золота в монетах.

Еще при жизни Рескупорида II его преемником стал сын Котис III (227/228-233/234 гг.), правивший вместе с отцом два года. Последующая династическая история Боспора свидетельствует, что институт соправительства становится обычной практикой. Монеты соправителей чеканились на одном монетном дворе, что предполагает добровольный раздел власти между ними. Не исключено, что старший соправитель правил в Пантикапее, а младший — в азиатской части Боспора, что, видимо, было вызвано ухудшением взаимоотношений с соседями.

В дальнейшем соправителем Котиса III стал Савромат III (229/230-231/232 гг.), Рескупорида III (233/ 234-234/235 гг.) — Ининфимей (234/235-238/239 гг.), а у Рескупорида IV (242/243-276/277 гг.) было три последовательно сменявшихся соправителя. Он правил совместно с Фарсанзом (253/254-254/255 гг.), Савроматом IV (275/276 г.) и Тейраном (275/276-278/279 гг.). Имеющиеся в нашем распоряжении источники не всегда позволяют проследить родство боспорских царей со своими предшественниками. Так, если Рескупорид IV в двух надписях назван происходящим от предков-царей, то родственные отношения в правящей династии Савромата III, Рескупорида III и Ининфимея пока неясны. Но наличие в титулатуре Рескупорида III и Ининфимея родового имени Тиберий Юлий, обычного для боспорских царей более раннего периода, позволяет говорить, что они были представителями правящей династии, хотя и не обязательно прямыми наследниками. После смерти Котиса III (233/234 г.) и до начала правления Рескупорида III (242/243 г.) по неизвестным причинам переход царской власти от отца к сыну был нарушен, и в течение девяти лет боспорский престол занимали представители, вероятно, боковых ветвей правящей династии.

В первой половине III в. почти все цари, находившиеся на боспорском престоле, проводили проримскую политику. Об этом свидетельствует не только родовое имя Тибериев Юлиев, но и то, что они в надписях именовались «другом цезаря и другом римлян» и помещали изображения правящих императоров на реверсах своих монет. В этом отношении показательно, что по крайней мере вплоть до 249 г. боспорские правители не были враждебны империи. Именно этим годом датируется установка статуи известного Августам римского всадника Аврелия Родона, сына Лолея, выполнявшего на Боспоре обязанности наместника царской резиденции и хилиарха. Аврелий Родон был крупным боспорским чиновником, входившим в ближайшее окружение царя.

Варварская угроза

В 30-х гг. III в. юго-восточная граница Боспорского царства подверглась вторжению извне. При раскопках Горгиппии прослежены следы пожаров и разрушений. Исследователи относят гибель этого центра ко времени после 239 г. По строительным остаткам видно, что жизнь после разгрома на месте Горгиппии возродилась в более позднее время, но в сравнительно меньших масштабах. С вторжением варваров связывается и новая волна сокрытия кладов, самые поздние монеты из которых датируются 30-ми годами III в.

Но в это время не все античные центры азиатского Боспора пострадали. Например, при раскопках Кеп следов пожаров и разрушений, которые можно было бы связывать с событиями 30-х гг. III в., не отмечено. Города и поселения европейского Боспора также до начала 70-х гг. III в. существовали без каких-либо серьезных потрясений. Следовательно, в 30-х гг. III в. лишь Горгиппия подверглась нашествию варваров.

Исследователи полагали, что разгром Горгиппии и изменение ситуации на юго-восточных границах Боспора следует связывать с установлением гегемонии аланов в степях Приазовья и Северного Кавказа. Однако возможен и иной путь решения вопроса о том, кем были варвары, разгромившие Горгиппию. Из сообщения Иордана известно, что в 30-40-х гг. III в. готы, двигавшиеся с севера Европы, разделились на западных и восточных, которые и пришли в район Меотиды. Иордан писал, что третье место расселения готов было «на Понтийском море с другой стороны Скифии». Следовательно, можно говорить, что готы обитали не только на северном берегу Меотиды, но и где-то на юго-восточной границе Боспора, примыкавшей к Черному морю. Поэтому не исключено, что Горгиппия первой среди боспорских городов подверглась нашествию коалиции варварских народов, во главе которых стояло одно из германских племен, пришедших с севера. Об этом косвенно свидетельствует обнаруженный в 1987 г. при раскопках Горгиппии клад, который включал не только боспорские монеты, но и монеты Херсонеса и Тиры. Его мог спрятать на территории разрушенной Горгиппии один из пришедших сюда с запада варваров.

В этом отношении также показательны находки варварских подражаний римским денариям, самые ранние из которых датируются серединой III в. Сейчас установлено, что эти монеты принадлежали не местному населению, а племенам, пришедшим на Боспор откуда-то с запада, так как их основной ареал совпадает с территорией распространения Черняховской культуры. Помимо районов, занятых носителями Черняховской культуры, варварские подражания обнаружены на сравнительно ограниченной территории азиатской части Боспора, в Пантикапее, Тиритаке и на Северном Кавказе. При этом необходимо подчеркнуть, что такие монеты обнаружены именно в районе Горгиппии, где они находились в обращении наряду с боспорскими.

Все сказанное позволяет заключить, что в 30-х гг. III в. часть готов достигла Кубани и разгромила Горгиппию. Концентрация здесь варварских подражаний римским денариям свидетельствует, что пришельцы разрушили не только ранее цветущий город, но и осели на сравнительно продолжительный отрезок времени. Греческое население в ходе этого нашествия было частично уничтожено, а частично переселилось в Пантикапей и район Феодосии.

До недавнего времени считалось, что Танаис был разрушен варварами где-то между 244 г. и концом 40-х гг. III в. Ученые полагали, что в этих событиях главную роль сыграли герулы, которых считали одним из сарматских племен Приазовья, двигавшихся с востока на запад. Но недавние находки статеров Рескупорида IV в слое пожара позволили отнести разгром этого центра ко времени не ранее 251-254 гг. Как и несколько ранее из Горгиппии, часть населения Танаиса после этих событий переселилась на европейскую территорию Боспора.

Новая датировка разгрома Танаиса позволяет связать это событие с появлением на боспорском престоле Фарсанза, чеканившего монету в 253 и 254 гг. Сейчас трудно с уверенностью сказать, чем объясняется одновременная чеканка монет от имени Рескупорида IV и Фарсанза. Однако сокрытие пяти кладов монет на территории как европейского, так и азиатского Боспора, самые поздние монеты в которых датируются 251-254 гг., позволяет предполагать определенную дестабилизацию военно-политической обстановки на территории царства. Вероятно, Рескупорид IV под нажимом уступил власть над частью Боспорского царства Фарсанзу. Учитывая следы разрушений в Горгиппии и Танаисе, Фарсанз скорее всего утвердился не в европейской, а азиатской части Боспора. После разгрома Танаиса Рескупориду IV пришлось пойти на признание власти Фарсанза и на чеканку его монет на монетном дворе Боспорского царства. Судя по всему такое соправительство было всего лишь эпизодом и Рескупорид при первой же возможности прекратил чеканку монет Фарсанза. Не исключено, что это произошло в связи с первым походом готов вдоль восточного побережья Черного моря 255 (256) г., в результате которого он утратил свою власть.

Единственным источником об этом походе является сообщение Зосима о том, что варвары, взяв у боспорцев суда, направились к Питиунту и, разграбив его, вернулись обратно. Зосим не указывает, откуда был начат поход. Видимо, в нем принимали участие готы и другие варвары, осевшие на азиатской стороне Боспора, которой управлял Фарсанз. Направление этого похода, как впрочем и следующего, 257 г., показывает, что участвовавшие в нем варвары были хорошо осведомлены о размерах добычи, которую можно было получить при захвате таких городов, как Питиунт, Фазис и Трапезунт. А это может служить косвенным аргументом в пользу того, что в указанных походах основную роль играли именно варвары, разгромившие в 30-х гг. III в. Горгиппию и осевшие в юго-восточных пределах Боспорского царства.

Итак, на основании имеющихся источников можно заключить, что вплоть до середины III в. Боспор оставался в орбите политики Римской империи, а его цари проводили в целом проримскую политику. Только в середине III в., когда царь Рескупорид IV уступил власть над частью царства Фарсанзу и вследствие варварских походов с территории Боспора, дружественные отношения царства с Римом, сложившиеся в предшествующий период, были нарушены. Это в конечном счете привело к изменению политики римской администрации по отношению к Боспорскому государству.

Организация сельскохозяйственной территории

С середины I в. до н. э. начинается новый этап в истории Боспорского царства, который рядом весьма существенных черт отличался от эллинистического периода. Для него характерным является уменьшение общего количества поселений на сельскохозяйственных территориях царства в Восточном Крыму. К первым векам нашей эры относится только 76 памятников из почти 300 известных в настоящее время. Судя по топографии, поселения концентрировались в трех основных районах: к востоку от Узунларского вала, на мысу Казантип, который со стороны Керченского полуострова был защищен валом и рвом, а также к востоку и северу от Феодосии. Для европейского Боспора с середины I в. до н. э. наиболее характерными становятся поселенческие структуры, представленные памятниками двух типов. Это отдельно стоящие башни или форты, которые сконцентрированы в непосредственной близости от Узунларского вала, и хорошо укрепленные поселения с компактной застройкой нескольких видов.

Страбон сообщает, что боспорский царь Асандр укрепил европейские границы своего государства оборонительной стеной с башнями. Помимо системы башен или фортов в непосредственной близости от Узунларского вала, особенно в Крымском Приазовье, в середине I в. до н. э. существуют укрепленные поселения с компактной застройкой. Такие поселения были хорошо укреплены, а некоторые имели цитадели. Они возникают на Боспоре еще в конце III в. до н. э., но окончательно их вид формируется на рубеже I в. до н. э. — I в. н. э. Несмотря на то, что некоторые башни и поселения в силу различных обстоятельств бурной боспорской истории периодически разрушались и гибли, в своей основе эта система просуществовала на территории европейского Боспора вплоть до середины — третьей четверти III в. Здесь жили военные поселенцы, охранявшие границы Боспорского государства.

Карта Боспорского царства на рубеже н. э.: а — города; б — укрепления и укрепленные усадьбы II—I вв. до н. э. — I в. н. э. по С.Ю. Сапрыкину

План боспорской крепости Илурат по И.Г. Шургая

Население поселений европейского Боспора зависело от правящей верхушки боспорского государства и являлось его военной опорой на западных границах. Именно это население, расселенное к востоку от Узунларского вала, должно было защищать наиболее густо населенную и экономически развитую часть царства. Если укрепления на этом валу и в непосредственной близости от него можно рассматривать в качестве сторожевых или сигнальных башен, а укрепленные поселения в качестве «узловых» пунктов, где были сконцентрированы основные силы военных поселенцев, то так называемые укрепленные усадьбы, располагавшиеся на незначительном удалении от передовой линии, вероятно, являлись резиденциями боспорских должностных лиц. На них возлагался контроль за поддержанием надежного функционирования пограничной оборонительной системы и прилегающих к ней административных районов Боспорского государства.

В Восточном Крыму преобладали держатели сравнительно небольших земельных наделов на землях, являвшихся собственностью боспорского царя. Вместе с тем продолжался и процесс концентрации земли, в частности на территории европейского Боспора в первые века. У с. Октябрьское и поселения Чурубашское, например, зафиксированы сравнительно крупные земельные наделы, площадь которых составляла соответственно 13,95 и 29,4 га. Очевидно, они принадлежали крупным боспорским чиновникам, приближенным или придворной знати царя, который, как и ранее, являлся верховным собственником земли.

Характер землевладения и землепользования на азиатской стороне Боспора имел определенную специфику. В первую очередь особое внимание следует уделить стратегически важному району, расположенному на Фанталовском полуострове, где в 60-е годы прошлого столетия была изучена целая система крепостей. Долгое время считалось, что этот район, занимающий в настоящее время северо-западную часть Таманского полуострова, в древности был одним из островов архипелага и лежал на пути кораблей, следовавших из Меотиды в Понт. С юга его омывал Таманский залив, который через протоку соединялся в античный период с Азовским морем. Однако недавно было установлено, что в эллинистический период рукав р. Кубань, отделявший Фанталовский полуостров от южной части Тамани, уже высох. Вероятно, вследствие этого на месте его соединения с Фанталовским полуостровом, там, где он сушей соединялся с Фанагорийским полуостровом, был построен так называемый Киммерийский вал, который затруднял проникновение на его территорию.

На территории Фанталовского полуострова сейчас локализовано и частично исследовано 12 крепостей, «батареек», составлявших единую оборонительную систему и построенных одновременно. Их строительство началось еще во время правления Митридата VI Евпатора, а завершилось при Асандре, когда этот район стал особой административной единицей Боспорского царства во главе с неким Хрисалиском.

Фанталовская система крепостей была построена по последнему слову тогдашнего фортификационного искусства и играла важную роль в обороне восточных границ Боспорского государства. Рядом с крепостями открыты синхронные им неукрепленные поселения, а также следы мелиоративной системы более раннего времени. Жившее здесь население активно занималось и сельским хозяйством, в частности выращиванием зерновых. Таким образом, Митридат VI Евпатор внедрил на Боспоре систему расселения военных поселенцев, как и на территории Понтийского царства. Собираемая с них рента-налог за пользование землей являлась весьма существенным источником пополнения государственной казны. Контроль за ее сбором, вероятно, осуществлялся специальными уполномоченными боспорского царя, на которых была возложена обязанность руководства определенными административными районами государства. В правление Асандра одним из них, вероятно, был упоминавшийся уже Харисалиск, а при Аспурге — Менестрат, сын Менестрата, начальник Острова.

Боспорские крепости на Фанталовском полуострове: 1 — схема расположения крепостей; 2 — Каменная батарейка, план; 3 — Батарейка I, план сохранившихся остатков; 5 — Патрей, план крепости. По Ю.М. Десятчикову

К югу от Фанагории существовал еще один административный округ Боспорского государства. Им, как свидетельствует надпись времени правления Тейрана (275/276-278/279 гг.), руководил хилиарх, который одновременно был и начальником аспургиан. Если исходить из сообщения Страбона, что аспургиане жили на территории в 500 стадий между Фанагорией и Горгиппией, то Фанталовский полуостров или Остров в этот округ не входил, а подчинялся непосредственно царю. Контроль за Фанагорией, получившей после восстания против Митридата VI Евпатора автономию и городское самоуправление, скорее всего осуществлялся представителем центральной власти, который по аналогии с Танаисом мог называться пресбивтом царя. На юго-восточных границах Боспорского государства, по всей вероятности, находился еще один административный округ с центром в Горгиппии. Во главе его стоял специальный наместник царя.

Мраморная посвятительная плита Трифона, сына Андромена, с рельефным изображением всадника. Танаис. II-III вв. н. э.

Таким образом, строительство системы крепостей в Восточном Крыму и на Фанталовском полуострове, которое окончательно завершилось при Асандре, с одной стороны, способствовало укреплению вооруженных сил царства, а с другой — было источником пополнения государственного бюджета. Возникновение военно-хозяйственных поселений на Боспоре, которые в количественном отношении преобладают над иными типами памятников, вероятно, следует рассматривать в качестве решающего фактора стабилизации социально-экономического и политического положения государства в период правления Асандра. Именно регулярные поступления в казну позволили возвести в Пантикапее мощную цитадель, строительство которой связывается с его деятельностью в 40-х гг. I в. до н. э.

Определенным земельным фондом владела какая-то часть жителей боспорских городов, но пока применительно к первым векам об этом с уверенностью говорить нельзя. Вероятно, в это время весь земельный фонд на территории Боспорского царства находился в собственности царя, и население большинства греческих центров, занимавшееся производством сельскохозяйственной продукции, за пользование своими участками должно было выплачивать определенный форос в государственную казну.

В почетных надписях из Агриппии (Фанагории) конца I в. до н. э. и первой половины II в. н. э. упоминаются Совет и Народ агриппийцев. В Горгиппии также функционировали органы городского самоуправления. Определенная гражданская организация существовала и в Пантикапее. Особый статус в составе Боспора имела Феодосия, где находился наместник царя, а также Танаис, контроль за которым осуществлялся специально назначенным пресбивтом. Крупные города Боспорского царства, а возможно, и некоторые другие обладали правами автономии, но контроль за деятельностью их гражданских общин осуществлялся специальными представителями царской администрации. Таким городам, расположенным на царской земле, в частности Горгиппии, верховной властью была дарована автономия и самоуправление. Видимо, в этих юридических рамках членам гражданских общин царем было предоставлено право владеть в округе городов землей, хотя ее верховным собственником по-прежнему оставался царь. При Аспурге горгиппийцы были освобождены от уплаты поземельной подати пропорционально урожаю, что свидетельствует об укреплении городской казны, куда, очевидно, вносилась плата за пользование землей. В ряде случаев гражданским организациям предоставлялись и другие финансовые льготы. Судя по наличию в Танаисе должности просодика, в боспорских городах, наряду с царскими фискальными чиновниками, существовали специальные выборные должностные лица, не связанные с царской администрацией, которые ведали финансами городов.

Особый интерес представляет надпись 151 г. н. э., в которой сказано, что боспорский царь Тиберий Юлий Реметалк передал богине в Фианнеях ранее принадлежавшие ей земли с обрабатывавшими ее пелатами. Это, с одной стороны, свидетельствует о наличии на Боспоре, видимо, в его азиатской части, храмового землевладения, а с другой — позволяет говорить о системе эксплуатации сельского населения на храмовых землях. Пелатов, упомянутых в этой надписи, следует рассматривать в качестве арендаторов земли, которая, судя по «Афинской политии» Аристотеля, передавалась им на условиях выплаты шестой части урожая храму. Но это не были свободные арендаторы. В данном случае пелаты были прикреплены к земле. Поэтому есть все основания рассматривать эту категорию сельского населения как крепостных, которые обрабатывали землю, принадлежавшую храму, и выплачивали ему в качестве ренты-налога, видимо, часть урожая.

Хозяйственная деятельность, торговля и денежное обращение

Как и в предшествующий период, важной отраслью переработки продукции сельского хозяйства было производство вина. Исследования последнего десятилетия показали, что винодельческие комплексы концентрировались не только в округе боспорских городов, но и на сельских поселениях европейского Боспора. Если в эллинистический период винодельни концентрировались только в европейской части государства, то начиная с I в. вино производилось и в его азиатской части. Здесь зафиксировано их приблизительно в два раза больше, чем на Керченском полуострове. С I в. именно этот район становится ведущим в производстве разных сортов вин. В Патрее и на городище Батарейка II было налажено производство амфор для его транспортировки.

Об организации производства вина на Боспоре можно сказать немного. В первую очередь следует обратить внимание на то, что винодельческие комплексы первых веков открыты не только на сельских поселениях и небольших аграрных городках, как это было ранее, а и в достаточно крупных городах, даже столичном Пантикапее. Например, в Фанагории открыто восемь виноделен, а в Горгиппии — 12, большинство которых относится ко II — первой половине III вв. Винодельни первых веков были составной частью жилищно-хозяйственных комплексов этих центров, как, впрочем, и небольших аграрных городков европейского Боспора. А это, наряду с увеличением в винодельческих комплексах количества давильных площадок и резервуаров, свидетельствует не только о росте объемов производства, но и определенной хозяйственной специализации.

Концентрация виноделен в крупных городах позволяет предполагать, что владельцы таких комплексов, вероятно, непосредственно не участвовали в выращивании винограда, а могли либо скупать виноград для его дальнейшей переработки, либо перерабатывать его за часть урожая. Сказанное, как представляется, подтверждается наличием склада амфор в подвале частного дома, расположенного рядом с винодельней в Горгиппии, владелец которого мог не только производить, но и продавать вино. Винодельни группировались в определенных районах городов и поселений, где, очевидно, существовали какие-то профессиональные объединения виноделов.

Увеличение удельного веса виноградарства в сельском хозяйстве и связанного с этим производства вина привело к тому, что в этой отрасли производства участвовали не только частные лица. В Гермонассе, например, винодельня II—III вв. входила в состав культового или общественного комплекса, и доход от переработки винограда в данном случае шел на его нужды. Ряд винодельческих комплексов был собственностью не частных лиц, а гражданской общины, как показывает находка гири в Горгиппии для взвешивания винограда с надписью «народное достояние». В этом отношении примечательно, что винодельни, открытые на городище м. Зюк (Зенонов Херсонес) и в Илурате, использовались не членами какой-то одной семьи, а всеми жителями этих небольших боспорских сельских населенных пунктов. Переработка винограда носила специализированный характер: в целом ряде раскопанных винодельческих жилищно-производственных комплексов отсутствуют складские помещения, где должно было храниться произведенное вино. В общем это были сравнительно небольшие хозяйства, где работал ограниченный круг лиц. Вряд ли в этой отрасли производства использовалось значительное количество рабов. При сезонном характере производства вина их труд не был рентабельным. Процесс производства мог осуществляться силами семьи хозяина с привлечением в сезон весьма ограниченного числа работников. Сезонный характер загрузки таких производственных комплексов, вероятно, позволяет предполагать, что именно в винодельческих хозяйствах наиболее оправданным было применение наемного труда.

Следовательно, увеличение объемов производства вина свидетельствует о росте в экономике Боспора удельного веса товарного производства. В связи с этим следует отметить, что увеличение количества виноделен в II-III вв. в боспорских центрах хронологически совпадает с ростом объемов выпуска амфор местными керамическими мастерскими. Тот исключительно важный факт, что амфоры, изготовлявшиеся в Фанагории и Горгиппии, обнаружены в основном на территории азиатского Боспора, свидетельствует о потреблении произведенного здесь вина в основном на месте. Увеличение выпуска амфор боспорского производства с первой четверти IV до второй четверти II вв. до н. э. и во второй четверти II — третьей четверти III вв. хронологически совпадает с ростом производства вина. А это в свою очередь позволяет рассматривать это явление в качестве наиболее четкого показателя пиков уровня развития товарного производства и боспорской экономики в целом.

Еще одним видом производственной деятельности населения в первые века была рыбозасолка. Рыболовный промысел на Боспоре известен с очень раннего времени, а вывоз соленой рыбы в амфорах из Пантикапея письменными источниками зафиксирован уже для IV в. до н. э. Есть основания предполагать, что одной из целей выведения боспорской колонии в дельту Дона в конце IV — первых десятилетиях III вв. до н. э. была добыча ценных сортов рыбы. Но рыбозасолочные цистерны здесь появляются только в первые века. Причем на Боспоре открыты комплексы небольших по объему ванн. Объясняется это скорее всего тем, что одновременно осуществлялась засолка нескольких промысловых сортов рыбы.

Развитие рыбозасолки было обусловлено увеличением объемов экспорта рыбы, которая, в частности, предназначалась для снабжения римских войск, расквартированных в близлежащих районах, в том числе и на границах Парфии. Однако боспорскую соленую рыбу потребляли не только солдаты, но и другие категории населения Римской империи, так как рыба была излюбленным лакомством римлян, а некоторые сорта рыбных соусов стоили очень дорого. Рыбозасолка, как и производство вина, свидетельствует об интенсификации хозяйства и безусловном увеличении его товарной направленности.

Продолжало развиваться на Боспоре и ремесленное производство: металлообработка, изготовление керамики, ювелирных украшений, стеклоделие, деревообработка, костеренное, кожевенное, ткацкое, строительное и другие ремесла. Однако главным является не наличие или отсутствие того или иного вида ремесленной деятельности, а его территориальное распространение в пределах античных населенных пунктов, качественный уровень развития и степень его специализации. Ведь только анализ характера ремесленной деятельности позволяет выявить специфику его организации, а также особенности производственных отношений и те социальные группы населения, которые в нем были заняты.

Важной отраслью ремесленного производства оставалась металлообработка. Вплоть до конца античной эпохи на Боспоре существовали кузнечно-литейные мастерские смешанного характера, свидетельствующие не только о невысокой специализации, но, видимо, и о преобладании в этой отрасли производства сравнительно небольших мастерских. Так, мастерская по обработке цветных металлов в Танаисе располагалась в черте городских кварталов и была тесно связана с лавкой, в которой продавалась готовая продукция.

Как и ранее, значительный удельный вес в ремесле занимало изготовление разнообразной керамической продукции, получившего достаточно широкое развитие не только в городах, но и на сельских поселениях в обоих частях царства. Керамическое производство в относительно крупных боспорских центрах было рассчитано не только на потребление их населением, но и на сбыт на внешних рынках. Очевидно, этим следует объяснять то, что, как правило, керамическая продукция в боспорских мастерских изготовлялась по привозным образцам.

В противоположность этому номенклатура керамической продукции мастерских, работавших на небольших боспорских поселениях, была значительно беднее. Несмотря на то, что есть основания предполагать изготовление уже с I в. до н. э. здесь краснолаковой керамики, все-таки такие керамические производства были рассчитаны главным образом на внутреннее потребление. А это позволяет говорить, что это производство в городах преимущественно было товарным, а на сельских поселениях в основном носило натуральный характер и не отличалось значительным уровнем специализации. В рамках отдельных хозяйств изготовлялась и лепная посуда, которая в значительных количествах встречается при раскопках.

Однако увеличение количества такой посуды в быту нельзя связывать исключительно с варваризацией населения. Ряд форм лепных сосудов являются подражаниями античной гончарной керамике, что в первую очередь свидетельствует о невысоком социальном положении лиц, пользовавшихся такой посудой. Производство лепной посуды носило домашний, натуральный характер и только в очень редких случаях, вероятно, в небольших количествах, такая керамика делалась для продажи. Наряду с изготовлением лепной керамики, домашний характер носило прядение и ткачество. Пряслица и ткацкие грузила находятся на территории всех без исключения боспорских городов и поселений. Не исключено, что иногда производство тканей носило и мелкотоварный характер.

Керамические печи для обжига гончарной керамики археологически зафиксированы в Пантикапее, Горгиппии, Патрее, Кепах, Гермонассе и на ряде других поселений. Их можно считать универсальными, так как в них обжигались амфоры, пифосы, столовая посуда и др. В основном в этой отрасли преобладали сравнительно небольшие мастерские. В таком случае нельзя говорить о высоком уровне специализации керамического производства на Боспоре и об очень высокой квалификации мастеров, что являлось важным условием широкого применения рабского труда в ремесле. Вместе с этим на Боспоре существовали и узкоспециализированные керамические мастерские, как, например, коропластов, раскопанные в Пантикапее и Фанагории. Но производство в них велось в достаточно ограниченных масштабах, видимо, силами членов семьи хозяина с привлечением ограниченного круга лиц со стороны.

Сказанное хорошо согласуется с результатами исследований квартала ремесленников II-III вв., раскопанном на окраине Горгиппии. Здесь обнаружены остатки гончарных печей, формы для изготовления терракот и светильников, скопления изделий гончарного производства и др. В этом районе города жили не только гончары, но и металлурги, а также стеклоделы. Аналогичная концентрация гончарных печей отмечена на окраинах Пантикапея и Фанагории. Остатки металлообрабатывающего, керамического и стеклоделательного производств, открытые в крупных боспорских центрах, свидетельствуют, что ремесленные мастерские, как и в предшествующий период, были небольшими. А это, наряду с отсутствием крупных специализированных мастерских, не позволяет предполагать использования в них труда рабов классического типа в сколько-нибудь широких масштабах, ибо в условиях Боспора это не было экономически оправдано. В боспорской ремесле в основном было занято лично свободное население государства. Мелкотоварный характер боспорского ремесленного производства, которое во II-III вв. переживало подъем, позволяет говорить, что в этой отрасли производительной деятельности могли участвовать представители самых широких слоев населения. Ограничение прав гражданских общин крупных боспорских городов и широкое развитие царского землевладения, характерное как для эллинистического периода, так и для первых веков, дает основания предполагать, что морально-этическое отношение к ремесленному труду было несколько иным, чем в полисах классической Греции, и в ремесленном производстве на территории Боспорского царства были заняты не только беднейшие слои населения, но и часть граждан.

В первые века н. э. для жилой архитектуры городов весьма характерной становится хорошо развитая хозяйственная функция городских домов, о чем свидетельствуют не только квартал ремесленников, раскопанный в Горгиппии, но и дом винодела II-III вв. в Мирмекии, а также мукомольный комплекс того же времени в Танаисе. Аналогичное явление прослежено в архитектуре и других северопричерноморских центров, например, в Херсонесе, где раскопан хозяйственно-жилой комплекс с рыбозасолочной ванной. Безусловно, в крупных античных центрах это явление следует связывать с увеличением в экономике, особенно во II — первой половине III вв., удельного веса товарного производства промыслов и ремесла, которые приносили в это время устойчивый доход.

В противоположность городам, несколько иную картину отражает жилая архитектура сельских населенных пунктов Европейского Боспора. Изучение застройки поселения у дер. Семеновки и Илурата показали, что их жители сочетали занятие сельским хозяйством, скотоводством и рыболовством с производством керамики и ткачеством. Но, несмотря на определенную степень участия в товарно-денежных отношениях, о чем свидетельствуют находки монет на некоторых сельских поселениях, жители этих и подобных им сельских населенных пунктов вели в целом натуральное хозяйство. В немалой степени это, очевидно, было связано с различным правовым положением основной массы населения боспорских городов, ряд которых имел права внутреннего самоуправления, и жителями военно-хозяйственных поселений, расположенных на царской земле и плативших определенные подати ее верховному собственнику.

Если в эллинистический период производство вина было сосредоточено главным образом на сельских поселениях, в небольших боспорских городках (Нимфей, Мирмекий, Тиритака) и окрестностях Пантикапея, то в первые века винодельни фиксируются в пределах наиболее крупных городов Боспора (Пантикапей, Фанагория, Горгиппия). В этих же центрах наблюдается значительная концентрация ремесленных мастерских, а такие небольшие городки, как Тиритака и Мирмекий, наряду с виноделием, становятся центрами рыбозасолки. Все это позволяет говорить о постепенном изменении функций городов на территории Боспорского царства. Из преимущественно общественных и религиозных города во II-III вв. все больше превращаются в центры переработки сельскохозяйственной и изготовления ремесленной продукции, что, видимо, следует рассматривать в качестве одной из характерных особенностей их развития в это время. Иными словами, во II-III вв. боспорские города были уже не только центрами концентрации и перераспределения сельскохозяйственной продукции, но и ее переработки, а также сосредоточения различных ремесленных производств, которые располагались, как правило, на их окраинах. В хозяйственной жизни боспорских центров, особенно крупных, растет удельный вес товарного производства и обращения, что вело к более быстрому, чем это было ранее, развитию в них собственно городских социально-экономических структур. А это предполагает увеличение в составе их жителей лиц, которые не являлись землевладельцами и не принимали непосредственного участия в сельскохозяйственном производстве, что не могло не сказаться на социальном составе населения.

Стабилизация военно-политической обстановки вокруг Боспора привела к подъему сельского хозяйства, промыслов и ремесленного производства в I—II вв., что отразилось на объемах торговли как с античными центрами Причерноморья, так и варварским окружением. В первые века с Боспора и близлежащих территорий в античные центры вывозились продукты земледелия, скотоводства и соленая рыба. В частности, по эпиграфическим памятникам известно, что из Горгиппии на рубеже II-III вв. шли на экспорт достаточно крупные партии зерна. Из античных центров на Боспор и далее в Северное Причерноморье поступали высококачественные вина и оливковое масло в амфорах, краснолаковая столовая посуда, производившаяся в Пергаме и на Самосе, стеклянные сосуды из Сирии, Египта, западных римских провинций и др. Все эти товары поступали на Боспор через античные центры преимущественно Южного Причерноморья, которые с периода вхождения царства в Понтийскую державу Митридата VI Евпатора оставались основными торговыми партнерами северопричерноморских центров.

Наряду с понтийской торговлей, в первые века продолжали развиваться экономические связи с варварским миром. Судя по сообщениям древних авторов и археологическим источникам, в Восточном Крыму самым крупным торговым центром оставался, как и ранее, Пантикапей, а на азиатской стороне Боспора — Фанагория и Горгиппия. В торговле с варварами особую роль играл располагавшийся в дельте Дона Танаис.

В силу специфики археологических источников, основные направления торговых связей прослеживаются главным образом по находкам амфор и другой античной продукции, привозившейся из античных центров. Однако недостаточная изученность центров производства амфорной тары и другой продукции античного ремесла первых веков в сравнении с предшествующими периодами не позволяет пока говорить об удельном весе в торговле с Боспором того или иного центра. Поэтому сейчас можно констатировать лишь то, что через античные центры, и в первую очередь, Пантикапей, Фанагорию, Горгиппию и, конечно, Танаис, античные товары в амфорах поступали к поздним скифам Крыма, населению Поднепровья, Прикубанья и Нижнего Дона. При этом активизация внешнеполитической деятельности боспорских царей в западном направлении, начатая еще Аспургом, привела к развитию в I—II вв. торговых контактов с поздними скифами, в которых ведущую роль играл Пантикапей.

Через Фанагорию и Горгиппию в сферу экономической деятельности Боспора было включено население Прикубанья и Предкавказья, а через Танаис — Поднепровья и Подонья. В первые века н. э. значительное количество вина в амфорах боспорского производства поступало к сарматам и, видимо, в Ольвию и ее окрестности. Однако, учитывая, что большие красноглиняные амфоры боспорского производства использовались для хранения зерна и других припасов, в Ольвию они могли поступать и в качестве тары, с продукцией боспорского сельскохозяйственного производства или соленой рыбой.

Итак, можно заключить, что в первые века к варварскому населению Северного Причерноморья поступали товары не только изготовленные в античных центрах Южного Причерноморья, но и в боспорских городах и поселениях. Причем стабилизация военно-политической обстановки вокруг Боспора и развитие торговли как с античным миром, так и варварским населением привели к подъему местного сельскохозяйственного производства, промыслов и ремесла. Характерной особенностью торговых отношений с варварским населением Северного Причерноморья является использование боспорских и римских монет в качестве эквивалента, чего ранее не было. Об этом можно судить по находкам монет на нижнедонских городищах, располагавшихся в окрестностях Танаиса, что свидетельствует о наличии здесь товарно-денежного обмена. Этот археологически засвидетельствованный факт позволяет говорить о тесных и достаточно развитых экономических контактах варварского населения с Танаисом, что неизбежно вело к увеличению степени его эллинизации. Отмеченный процесс имел место и в окрестностях Херсонеса, где обмен с варварским населением в первые века частично был построен на использовании денег. Такое же положение отмечено Тацитом для Германии, где деньгами пользовались преимущественно германцы, обитавшие близ границы с империей.

На основании имеющихся археологических источников, и в первую очередь остатков производственных комплексов, можно говорить о подъеме в I — половине III вв. не только внешней, но и внутрибоспорской торговли, которая пока, к сожалению, практически не изучена. Хотя есть основания предполагать, что в связи с широким развитием мелкого товарного производства торговые лавки и торгово-ремесленные ряды концентрировались не только на рынках, но и на улицах более или менее крупных городов. Вместе с этим, систематизация нумизматических находок, обнаруженных при раскопках Тиритаки и Мирмекия, показала, что их общее количество значительно меньше, чем монет эллинистического периода. С другой стороны, количественный анализ находок монет, обнаруженных при раскопках Китея, не позволяет говорить о существенных изменениях в денежном обращении в сравнении с предшествующим временем.

Сейчас трудно что-то определенное сказать о причинах отмеченного явления. Но, вероятно, данные нумизматики более или менее верно отражают неравномерное экономическое развитие различных боспорских городов (в данном случае Мирмекия, Тиритаки, с одной стороны, и Китея — с другой) и неодинаковый уровень развития в них товарно-денежных отношений и товарного производства, а следовательно, внутреннего рынка. Характерной его особенностью является то, что в товарно-денежный обмен было включено не только население крупных боспорских городов, но и сельской периферии. Специальные исследования показали, что, если находки монет на сельских поселениях III—I вв. до н. э. — единичное явление, то в первые века количество монетных находок на сельских поселениях резко увеличивается. Это, с одной стороны, свидетельствует не только о развитии товарно-денежных отношений, но и об увеличении удельного веса товарного производства, в которое было вовлечено население не только городов, но и сельской местности. С другой, учитывая, что на хоре Боспора жили военные поселенцы, которые должны были платить царской администрации определенную ренту-налог за пользование землей, рост количества монетных находок говорит в пользу предположения о выплате ее в денежном выражении. Если это так, то можно говорить о том, что роль товарно-денежных отношений в боспорском обществе в сравнении с предшествующим периодом выросла, а сфера использования денег расширилась на сельское население.

К сожалению, в силу специфики археологических источников в настоящее время о состоянии экономики Боспора на том или ином этапе исторического развития в первые века наиболее ярко свидетельствуют только данные нумизматики. Только нумизматика позволяет в самых общих чертах наметить время подъемов и спадов в экономике. Исследователями неоднократно отмечалось, что денежное обращение Боспора в первые века несло на себе печать римского влияния. Так, например, утверждение боспорского царя в Риме со времени правления Котиса I отражалось на монетах изображением инсигний. Боспорские монеты отражают не только события политической истории, но и те изменения, которые происходили в экономическом положении государства. Прекращение золотой чеканки Боспора в 62/63 гг. обычно объясняется тем, что именно в это время Нерон намерен был предпринять какие-то действия, направленные на превращение Боспорского царства в римскую провинцию. Не вдаваясь в детальное рассмотрение этого вопроса, хотелось бы подчеркнуть, что в пользу такого заключения нет прямых и надежных источников. Поэтому прекращение боспорской золотой чеканки может быть объяснено и иными причинами.

Финансовое положение империи в период правления Нерона было достаточно сложным. Безудержные траты императора и его приближенных, истощавших казну, привели к тому, что Нерон с целью ее пополнения не останавливался даже перед прямыми грабежами сограждан. С середины 60-х годов I в. был понижен вес ауреусов, а в руках императора был сконцентрирован не только выпуск золота и серебра, но и медной монеты, которая до этого выпускалась от имени Сената. Все эти мероприятия в сфере финансов должны были обеспечить пополнение государственной казны, которая уже не могла безболезненно покрывать все возрастающие траты императорского двора. Если все это соотнести с прекращением чеканки золота, изменением типологии и веса медных монет на Боспоре, а также отсутствием чеканки монет Херсонеса и Тиры, то напрашивается вывод о тесной взаимосвязи этих событий.

Тацит сообщает, что в правление Нерона денежные поборы опустошили не только Италию и провинции, но и коснулись союзных народов и государств, которые именовались «свободными». Исходя из этого, можно говорить, что и Боспор не остался в стороне от этого процесса, который и нашел отражение в нумизматике. Видимо, Боспорское царство было обложено значительной данью, которая формально взималась как плата за защиту от варваров. На такую возможность указывает и сугубо проримская ориентация Котиса I.

Тиберий Юлий Савромат II прежде, чем перейти к активным военно-политическим акциям, около 186 г. провел денежную реформу, в результате которой в обращение был выпущен ряд новых монетных типов. Выпуск каждой новой серии даже медных монет приносил казне значительный доход и на время улучшал финансовое положение. А в данном случае основные закономерности монетного дела Боспора времени его правления убеждают в том, что денежная реформа этого царя была главным образом направлена на покрытие возросших военных расходов. Выпуск Савроматом золотых монет из бледного золота в годы, предшествовавшие реформе, свидетельствует об ухудшении экономического положения царства в сравнении с периодом правления Евпатора. Таким образом, можно констатировать, что неблагоприятные тенденции в экономике Боспора начали проявляться уже при Савромате II. Однако они не носили катастрофического характера и были, видимо, замедлены после проведения денежной реформы 186 г.

В период правления наследника Савромата II — Рескупорида II экономическое положение Боспора ухудшилось, о чем можно судить по увеличению объемов чеканки и дальнейшему снижению содержания золота в монетах, хотя вряд ли можно говорить о начале экономического кризиса, вызванного внутриэкономическими факторами. Хронологически с этим совпадает появление царей-соправителей, что после правления Рескупорида становится обычной практикой. Введение института соправительства свидетельствует об ослаблении в первой половине III в. царской власти, связанное в первую очередь с падением экономического потенциала царства.

Если сравнить данные всех имеющихся источников, то можно констатировать, что, несмотря на безусловный подъем, который имел место на Боспоре на протяжении I—II вв., экономическое положение государства на протяжении всего этого времени не было устойчивым и стабильным. Периоды подъемов сменялись спадами, причем боспорская администрация предпринимала меры по предотвращению обесценивания статеров. Наиболее четко это прослеживается пока только по характеру монетных выпусков и денежному обращению. И только применительно к первой половине III в. на основании данных нумизматики можно говорить о первых серьезных признаках кризиса. Однако имеющиеся материалы не позволяют видеть его причины исключительно в области экономики. Ухудшение экономического положения Боспорского царства в первую очередь было связано с постоянно увеличивающимися тратами боспорских царей, которые не только содержали огромный бюрократический аппарат, но и вынуждены были направлять значительные средства на укрепление обороноспособности государства в связи с существенными изменениями военно-политической обстановки на его границах, которые были вызваны передвижениями варварских племен.

Боспорские монеты с изображением царя Рескупорида II (лицевая сторона) и императора Каракаллы (оборотная сторона )

Нарушение устоявшихся экономических связей, возросшие военные расходы, наконец, разгром Горгиппии и оседание в ее окрестностях нового, видимо, пришедшего с севера населения, а также начало так называемых «скифских» походов против римских провинций в комплексе явилось основной причиной полосы глубокого экономического кризиса, в который вступило Боспорское царство начиная с середины III в. Причем главной из перечисленных причин кризиса была гибель сельскохозяйственных поселений на территории хоры, ибо основой экономики Боспора было сельское хозяйство. Негативные процессы, происходившие в этой отрасли производства, являлись определяющими для всей экономической системы Боспора.

Социальный состав населения

Основные тенденции экономического развития Боспора во второй половине I в. до н. э. — третьей четверти III вв. позволяют в общих чертах охарактеризовать социальный состав боспорского общества.

Боспорский царь продолжал оставаться верховным собственником земли, которая являлась основным условием и средством производства. Этим было обусловлено то, что царскую семью, его приближенные и государственный аппарат, который осуществлял политику на местах, следует рассматривать в качестве привилегированного слоя общества. В данном случае Боспорское царство в лице царя по праву обладания государственной властью выступало в качестве крупного собственника, который отчуждал значительную часть продукта в форме налога-ренты с земледельческого населения. Это позволяет говорить о значительном удельном весе государственно-редистрибутивного сектора в экономике Боспора. В таких условиях объем прав различных слоев фиксировался по сословно-правовому признаку, и сословное деление способствовало имущественному неравенству в обществе.

Представители боспорской знати, приближенной к царю, и чиновники государственного аппарата, опиравшиеся на вооруженные отряды боспорской армии, выступали в качестве слоя эксплуататоров основной массы населения государства. В качестве резиденций таких государственных чиновников можно предположительно рассматривать так называемые укрепленные усадьбы, как, например, укрепление у дер. Ново-Отрадное и дом Хрисалиска. Не исключено, что боспорские должностные лица, проживавшие здесь, сочетали государственную деятельность с занятием сельским хозяйством. Этим должностным лицам в окрестностях их резиденций царской администрацией выделялся определенный земельный фонд и они в условиях Боспора могут рассматриваться в качестве сравнительно крупных земельных собственников.

Значительный удельный вес государственно-редистрибутивного сектора экономики Боспорского государства предполагает, что его нормальное функционирование было возможно только при наличии значительного слоя населения, выплачивавшего земельную ренту-налог. В условиях Боспора это были держатели небольших участков земли, которая была им передана из царского фонда в условное владение. За пользование землей ее держатели должны были нести определенные повинности в пользу боспорского правящего дома и участвовать в вооруженной защите государства. Именно этот слой населения Боспора, значительную часть которого составляли эллинизованные варвары, и являлся основной производящей силой в сельскохозяйственном производстве в рассматриваемый период. Статус этой группы населения может быть определен как военных поселенцев. Причем имеющиеся в настоящее время данные позволяют утверждать, что такая система отношений на хоре Боспора начала складываться еще в позднеэллинистический период и просуществовала в своей основе вплоть до третьей четверти III в.

Военные поселенцы не имели гражданского статуса, но их нельзя рассматривать в качестве населения, которое эксплуатировалось методами исключительно внеэкономического принуждения. Они получали от царя небольшие наделы и, наряду с сельским хозяйством, занимались промысловой и ремесленной деятельностью. Небольшие размеры наделов, передававшихся военным поселенцам на территории Боспора, не позволяют предполагать, что для их обработки привлекались какие-либо социально зависимые слои населения или рабы. Они, безусловно, использовались для посевов в основном зерновых и обрабатывались самими военными поселенцами и членами их семей, социальный статус и имущественное положение которых были приблизительно одинаковыми.

Исходя из этого, можно заключить, что одной из самых многочисленных категорий сельского населения Боспора в первые века были военные поселенцы, которые, помимо хозяйственной деятельности, охраняли границы государства и являлись опорой боспорского царя. Но наряду с этим, за пользование землей они вносили в казну определенный налог-ренту, которая была существенным источником пополнения бюджета и способствовала нормальному функционированию Боспорского государства. Контроль за сбором ренты-налога осуществлялся специальными уполномоченными боспорского царя, на которых была возложена обязанность руководства определенными административными районами Боспора. Необходимо также подчеркнуть, что возникновение военно-хозяйственных поселений, которые в количественном отношении преобладают над иными типами памятников, вероятно, следует рассматривать в качестве решающего фактора стабилизации социально-экономического и политического положения Боспорского государства в первые века.

Неукрепленные сельские поселения, зафиксированные на территории азиатского Боспора, которые существовали здесь до конца античной эпохи, свидетельствуют о том, что на территории Боспора жили и иные категории сельского населения. Вполне возможно, что обитатели этих поселений, расположенных на царской земле, были организованы в общины и за пользование землей должны были также выплачивать в казну определенную ренту-налог.

Сейчас нет убедительных данных, которые бы позволяли говорить о наличии на Боспоре крупных латифундий, где применение в широких масштабах рабского труда было экономически оправдано. Вероятно, в крупных хозяйствах, как и на царской земле, в основном использовался труд населения широкого правового спектра. Причем военные поселенцы и зависимое сельское население, видимо, выплачивали ренту-налог в различных пропорциях.

Еще один социальный слой населения Боспора представляли жители боспорских городов. Какая-то их часть, безусловно, владела определенным земельным фондом, но, так как верховным собственником земли на Боспоре был царь, население большинства греческих центров за пользование своими участками, вероятно, должно было выплачивать определенный форос в государственную казну. В ряде случаев плата за пользование землей по распоряжению царя вносилась не в государственную, а городскую казну и эти средства в основном шли на нужды гражданской общины. Безусловно, имущественное положение населения больших и малых боспорских городов было разным. Среди него были и зажиточные люди, лица среднего достатка и бедняки. Однако все они были подданными боспорского царя и в силу этого должны были платить налоги.

Развитие ремесла, в котором количественно преобладали сравнительно небольшие мастерские, и локализация их в черте городских кварталов, где они были тесно связаны с лавками, свидетельствует о том, что в боспорских городах в первые века в ремесленном производстве были в основном заняты лично свободные слои населения, которые, как правило, не использовали рабский труд или труд лиц со стороны. Мелкотоварный характер боспорского ремесленного производства позволяет говорить, что в этой отрасли производительной деятельности могли участвовать представители самых широких слоев населения.

Безусловно, в крупных античных центрах это явление следует связывать с увеличением в экономике, особенно во II — первой половине III вв., удельного веса товарного производства ремесла, которое приносило в это время устойчивый доход. Это вело к увеличению в составе их жителей лиц, которые не являлись землевладельцами или землепользователями и не принимали непосредственного участия в сельскохозяйственном производстве, что не могло не сказаться на социальном составе населения.

Суммируя, следует подчеркнуть, что социальная структура населения Боспорского царства во второй половине I в. до н. э. — третьей четверти III в., как и ранее, была достаточно близка той модели, которая в свое время была определена для всего древнего мира. Однако в силу конкретно-исторических условий политической жизни, сложившейся на Боспоре, здесь в экономике преобладал государственно-редистрибутивный или царский сектор, который базировался, как и в других сословно-классовых обществах, на натуральном и полунатуральном хозяйстве мелких производителей достаточно широкого правового спектра. Поэтому на Боспоре, особенно во второй половине I в. до н. э. — третьей четверти III в., в количественном отношении преобладала не частнособственническая, а налоговая эксплуатация подавляющего большинства жителей государства и на определенных этапах данническая эксплуатация покоренных соседних племен.

Частнособственническая эксплуатация, так же как торговая и ростовщическая, также, безусловно, существовала на Боспоре, но, исходя из имеющегося сейчас материала, ее нельзя считать ведущей. Ведь в условиях Боспорского царства только принадлежность к высшему сословию, из представителей которого формировался строго иерархический и разветвленный государственный аппарат, в условиях сравнительно ограниченного внутреннего рынка давала возможность участвовать не только в распределении ренты-налога, собиравшегося в разных формах с подавляющего большинства подданных царя, но и получать во владение крупную собственность, главным образом земельную. А это являлось непременным условием частнособственнической эксплуатации тех или иных групп населения и личного обогащения. Причем в системе производственных отношений Боспорского царства во второй половине I в. до н. э. — третьей четверти III в., как свидетельствуют приведенные материалы, труд рабов классического типа не мог и не стал господствующей формой эксплуатации в сфере материального производства. В сложившихся здесь условиях труд рабов в сравнительно ограниченных масштабах использовался в домашнем хозяйстве царя, его приближенных и какой-то части зажиточных боспорцев. Основной же производящей силой на Боспоре были различные категории лично свободного, но в той или иной мере зависимого от государства разноэтничного населения, занятого в сельском хозяйстве, ремесле и мелкой торговле, которые являлись подданными боспорского царя.

Новые культурные заимствования и влияния

Интенсивные связи Боспора с Римской империй сказывались не только на политике, но и на культуре. В первую очередь это нашло отражение в архитектуре городов, где появились новые типы сооружений. В Пантикапее, очевидно, существовал ипподром и термы (бани), которые были непременным атрибутом римского быта. На Боспоре возник совершенно новый тип города-крепости Илурат. В крупных городах были возведены новые храмы, портики, алтари в том числе и пятиколонные.

Но особенно поражает большое количество мраморных статуй боспорских и римских правителей. Из надписей известно, что в Пантикапее стояли статуи Нерона, Веспасиана, Адриана, Марка Аврелия и других императоров. Памятники боспорским царям, видимо, изготовлялись приглашенными скульпторами. Надписи на постаментах носили совершенно иной характер, чем в доримский период. Они изобиловали хвалебными эпитетами. Их ставили частные лица, цари и даже гражданские общины городов.

Ни в одном из северопричерноморских городов, даже тех, которые находились в орбите политики Рима, не стояло столько памятников императорам и царям, как на Боспоре. Причем их ставили не только в столице, но и в других городах — Фанагории, Гермонассе и Горгиппии. Особенно отличилась царица Динамия, любившая величать себя другом римлян, дочерью великого Фарнака, сына царя Митридата Диониса. От ее имени в Пантикапее и Гермонассе были установлены мраморные статуи ее «спасителя и благодетеля», сына бога, Августа, всей «земли и всего моря правителя», а в Фанагории — статуя его супруги Ливии. Здесь же стояли памятники и самой Динамии. До наших диск дошел только ее небольшой бронзовый бюст, исполненный в стиле портретной скульптуры времени Августа. Мастер талантливо передал ее индивидуальные черты и волевой характер царицы.

В первые века в боспорских городах стояли также статуи наместников. Одна из них Неокла из Горгиппии вы полнена по заказу его сына Геродота, также правителя этого города. Традиционно эллинистический тип стоящем фигуры с заложенной за гиматий на груди рукой характерен не только для статуи Неокла. В Пантикапее стояли две портретные статуи, видимо, известного здесь поэта или философа и его жены. Округлое молодое лицо с пышной курчавой прической направлено на зрителя. У его ног находится корзина со свитками. Молодая женщина как бы прислушивается к его словам.

Мраморная статуя Неокла из Горгиппии. II в. н. э.

По сравнению с портретной скульптурой культовые памятники получили меньшее распространение, чем раньше. Известна мраморная статуя Кибелы II в., являющаяся копией с греческой статуи классического времени. Из Пергама в Пантикапей была привезена статуя Афродиты, от которой сохранилась только голова с удивительно тонкой моделировкой лица богини.

Однако самые значительные изменения произошли на некрополях Боспора. Начиная со времени правления Фарнака и особенно в I—II вв. в Пантикапее существовало несколько мастерских, специализировавшихся на изготовлении надгробных стел. За всю историю Боспора не было изготовлено столько надгробий, как за время правления последних Митридатидов. Причем нередко это были сложные дву- и трехъярусные стелы с различными изображениями, которые в своей массе являлись подражаниями малоазийским. Но сюжеты на них и образы людей чаще всего носили типично боспорский характер.

Трехъярусная боспорская надгробная стела. I-II вв. н. э.

Семантика этих рельефов вызывает большой интерес. В ее расшифровке ученые видят взаимосвязь жизни умершего с потусторонним миром. Развивались на Боспоре и представления об умершеем, как о герое. Апофеоз героя, прошедшего жизнь и даже преодолевшего смерть, что в итоге приносило полное блаженство вечного существования, художники показывали путем изображения загробных трапез, спокойно стоящих всадников, как бы ожидающих встречи с богиней, которая обеспечит им бессмертие, преподнося руками мальчика-слуги воду из источников Мнемозины. Очень часты изображения стоящих в гиматиях мужчин с правой рукой у груди и мальчиком — слугой в глубоких нишах с полукруглым обрамлением. Иногда мужчина стоит с женщиной, взявшись за руки, или оба восседают в креслах. Образ женщины всегда более печальный.

Особенно примечательны индивидуальные стелы с изображением плывущих на лодке воинов. На полностью сохранившейся стеле Гозия первой половины II в. под венчающим карнизом и рельефным фронтоном размещены три сцены. Вверху — загробная трапеза: между возлежащими мужчиной и сидящей женщиной представлена невыразительная фигурка ребенка. Под ними изображена сидящая в кресле в траурной позе женщина и стоящие перед ней один другого меньше юноши. Старший опирается на посох. А внизу представлены фигуры четырех юношей, две из которых вооружены копьями и щитами. Внизу высечена скромная надпись: «Гозий, сын Сострата, поставивший стелу своего сына Лисимаха».

На стелах изображены представители разных социальных групп боспорцев, но главным образом зажиточных. Купить или заказать такую стелу с рельефным изображением, даже не очень хорошего качества исполнения, вряд ли мог каждый. Мастера часто пренебрегали знаниями анатомии человеческой фигуры, делали массу ошибок не только в ее построении, но и в передаче различных предметов. Низкое качество и их небрежность в определенной степени скрадывались раскраской. Однако эти памятники являются ярким свидетельством отсутствия даже в столице Боспора высокопрофессиональных и талантливых мастеров.

Тем не менее эти стелы, порой схематичные и простые стелы, при внимательном рассмотрении раскрывают многие детали жизни боспорцев: не только отношение к загробному миру и вере в бессмертие членами семьи, их повседневные занятия и увлечения, но и этнические тины, характерные черты их лиц и фигур, костюмы, украшения, вооружение, мебель и т. д. По этим рельефам можно изучать мировидение боспорцев, мастерство их художников, быт, социальное положение и настроение действующих лиц.

Особенно впечатляют те стелы, на которых были высечены многострочные стихотворные эпитафии. Вообще создается впечатление, что особый интерес к рельефным памятникам вызвал стремление к сочинению поэтических произведений. Нам неизвестны имена боспорских поэтов. Эпитафии обычно не подписывались, хотя среди них немало сложено по соответствующим стихотворным канонам и размерам. По количеству и разнообразию боспорские стихотворцы опередили всех греков Северного и Западного Причерноморья. Они хорошо владели техникой составления кратких элегических дистихов, ямбических триметров, гекзаметров, явно знали стихи эллинских поэтов.

Большинство эпитафий обращены к прохожим. В них дается краткая информация об умершем. Нередко божества смерти наделялись злыми эпитетами: «ненавистный, горестный Аид», «тяжкий Аид», «завистливый Аид», «смертоносная Мойра», «нечестивая Мойра» и т. п. Из них известно, что на Боспоре умирали выходцы из других городов. Так, одна из них повествует о смерти молодого учителя гимнастики, приехавшего из Синопы и усыновленного здесь неким Хематионом:

«Фарнак, сын Фарнака, прощай.

Взгляни, странник, на памятник Фарнака, которого сломил тяжкий Аид, уловив в свои сети несчастного юношу, по профессии учителя гимнастики, возраста молодого, ушедшего по своей доблести из родной Синопы на запад. Урну его скрывает Боспорская земля, и на глазах у всех гимнасий оплакивает его немыми слезами. Хематион, приемный отец его, превзошел в любви своей природного отца, поставил на могиле каменный памятник».

Вместе с этими новшествами в оформлении внешнего вида могил на Боспоре особую популярность получает украшение стен и потолков погребальных склепов монументальной живописью. Очевидно, так же расписывались и стены богатых жилых домов, но их росписи не сохранились. Роспись велась в основном в технике фрески — то есть по сырой штукатурке или прямо по камню. Такого вида живопись была известна в Пантикапее, Фанагории и Гермонассе еще в раннеэллинистический период, но потом какое-то время не применялась. Своеобразная мода на нее существовала в I—II вв. Здесь нашли применение три стиля: структурный, цветочный и инкрустационный. В сюжетном плане выделяется условно-иератическое и реалистическое направление. При исполнении композиционных решений применялись все три стиля.

Примером условно-иератического направления служит так называемый склеп Деметры в Пантикапее. На его стенах и потолке изображено несколько мифологических фигур: Гермеса, грустящей нимфы Калипсо, сцена похищения Коры Плутоном на колеснице, запряженной четверкой лошадей и сопровождающим их Эротом. В центре плафона находилась большая голова Деметры с огромными широко открытыми и печальными глазами. Человеческий образ богини поражает глубиной чувств и мастерским исполнением черт лица.

Сюжеты, воспроизводящие реальные сцены из жизни боспорцев, переданы чаще всего схематично, фигуры на них плоские и непропорциональные, нередко размещены среди лепестков и листочков разных цветов. Так, в склепе Анфестерия роспись расположена над рядом квадров и состоит как бы из нескольких сцен. В верхнем ряду стоит круглый стол и слуга с сосудом в руках. С правой стороны изображено ветвистое дерево с горитом. Возле него — войлочная юрта, в проеме которой видны две сидящие фигуры. Недалеко в большом кресле сидит женщина, по обе стороны от нее — фигуры стоящих слуг. К этой группе скачут два всадника. Сюжет, очевидно, связан с каким-то важным событием в жизни умершего.

Сцена похищения Коры Плутоном. Роспись керченского склепа Деметры. I в. н. э. по М.И. Ростовцеву

Роспись стены в склепе Анфестерия. I в. до н. э. — I в. н. э. по М.И. Ростовцеву

Особенный интерес из всех сохранившихся росписей представляет изображение на стенке каменного саркофага из Пантикапея. Здесь изображена мастерская художника — энкауста. Сам он сидит перед мольбертом, держа в правой руке над жаровней инструмент. На стене висят портреты в круглых рамках. Исходя из этой уникальной картины, можно с уверенностью говорить, что в столице Боспора существовала станковая портретная живопись. Похороненный в этом саркофаге, бесспорно, был художником. Боспорские мастера нередко писали на стенах склепов батальные сцены, столь характерные для жителей Боспора в их земной жизни, а также другие сюжеты.

Мастерская боспорского художника. Роспись саркофага. II в. н. э. по М.И. Ростовцеву

Не так давно в Горгиппии открыт богатый склеп с росписями. Нижние части стен имитируют пестро-мраморную облицовку с живописно стоящими колоннами. Под ними размещена полоса свисающей драпировки с вырезанными масками в изгибах ткани. В верхнем ярусе помещены живописные сцены, отражающие двенадцать подвигов Геракла. В этом же склепе сохранилось изображение сидящих за столом бородатого мужчины, двух женщин и двух юношей, а напротив входа в погребальную камеру — сцена с сидящими в креслах мужчиной и женщиной, рядом с которыми стоял юноша. Фигуры людей обрамлены нарисованными деревьями, павлинами, черепахами, венками из ветвей и т. п.

В каждой росписи, несмотря на ее примитивизм, заключен глубокий религиозный смысл, понятный родственникам умершего или же ему самому, если склеп сооружался и расписывался еще при его жизни. В расшифровках их семантики и сюжетов современными учеными всегда неизбежны погрешности, индивидуальное видение и понимание соответственно их личному мировоззрению.

В отдельных погребениях в некрополе Пантикапея обнаружены богатые комплексы вещей. Из них следует отметить большой курган, в котором на глубине более 4 м стоял мраморный саркофаг. В нем лежал скелет боспорского царя в полном убранстве, по всей вероятности, Рескупорида III. Еще в 1837 г. А.Б. Ашиком здесь были найдены разнообразные золотые изделия: диадема, ажурные браслеты со вставками из цветных камней, сложные многоярусные серьги, перстни, гривна, деревянное веретено, покрытое золотой фольгой, части конских уборов и другие предметы. Здесь же находилось много разных серебряных и бронзовых сосудов, в том числе и эллинистического периода. Однако самой замечательной находкой была уникальная погребальная золотая маска царя.

Золотая погребальная маска царя Рескупорида III

Золотой венок с изображением царя и богини победы Ники. III в. н. э.

Очевидно, в первые века новой эры на Боспоре установилась традиция увенчивать золотыми венками представителей царского рода и самих царей. На некоторых венках из больших золотых листьев посередине вставлялись медальоны с различными изображениями. Эта традиция в погребальном обряде существовала и в позднеантичное время. Об этом свидетельствует погребение правителя Боспора, на голове которого был надет золотой венок с крупным гранатом в центре; шею украшала золотая гривна с фигурными концами. Рядом с ним лежали железный меч в золотых ножнах, железное копье и кинжал, оббитый кожей щит, богатый конский убор и стеклянные сосуды. Здесь же найдены и два прекрасных серебряных блюда. На дне одного изображен император Констанций, на другом — всадник с оруженосцем и Никой. Отсюда видно, что не разграбленные, — а это встречается крайне редко, — погребения боспорских царей и знати дают ученым очень много интересных и важных сведений не только об их жизни, но и общекультурных ценностях, развитии внешнеполитических и экономических контактов в тот или иной период истории Боспорского государства.

В культурной жизни боспорцев большое значение всегда имела музыка. Игрой на различных инструментах сопровождались религиозные, погребальные и брачные ритуалы. На саркофаге II в. из Пантикапея сохранилась уникальная роспись с изображением оркестра. В центре сцены юноша играл на инструменте, который по форме напоминает орган. По обе стороны от него другие юноши играют на двойных флейтах. На Боспоре найдены фрагменты разных инструментов, в том числе и металлической трубы.

Мраморная скульптура льва. I в. до н. э. — I в. н. э.

В декоративно-прикладном искусстве также произошли определенные изменения. Очевидно, в честь побед в святилища дарили небольшие мраморные и известняковые вотивные скульптуры. Из них неплохо сохранились изваяния орла и Ники, закалывающей быка. Среди более крупных памятников декоративной скульптуры следует отметить полностью сохранившуюся мраморную статую льва, попирающего передней лапой голову быка. Она искусно полностью высечена из одного огромного блока мрамора, очевидно, в Пантикапее приезжим скульптором. В это же время появилось много предметов, украшенных изображениями египетских и малоазийских мифологических образов (Сарапис, Исида, Гор, Анубис, Аттис, Немезида, синкретические безымянные персонажи с восточными астральными символами). Значительное распространение получили различные магические верования. В коропластике начали уделять внимание изготовлению статуэток восточных или греко-восточных синкретических божеств: Гермеса, Аттиса, Мена, Митры, Эрота-Мена, Эрота-Аттиса и т. п. Большинство из них низкого художественного качества, так как они изготовлялись для сбыта в среде бедных слоев населения. Но вместе с тем продолжалось изготовление терракот давно почитаемых божеств: Деметры, Матери богов, Афродиты и др.

Деревянный саркофаг. Пантикапей. II в. н. э.

К исключительно интересным памятникам боспорского художественного ремесла относятся ажурные рельефы саркофагов, вырезанные из дерева. От них сохранились только отдельные части. Но даже по этим фрагментам видно мастерство их исполнителей, прекрасно владевших приемами резьбы по дереву и росписью сделанных рельефов. Продолжала развиваться здесь и резьба по кости. Из Пантикапея происходят разнообразные костяные тессеры и шашки с изображением мужских и женских голов. Искусно вырезались фигурки Афродиты, различные накладные пластинки для шкатулок и мебели с сюжетными изображениями из жизни богов и людей.

Со времени интенсивных связей с Римской империей и ее восточными провинциями так или иначе происходило внедрение негреческих или же синкретических культов, в которых прослеживалась основа какого-нибудь греческого божества. Боспорские цари, начиная с Котиса I, в официальных надписях присоединяли к своим именам по римским обычаям имена Тибериев и Юлия, именуя себя пожизненными первосвященниками (архиереями) в культе римских императоров. В надписях на постаментах статуй их величали спасителями и благодетелями, владыками всего Боспора и даже всей вселенной. Однако, поскольку культ императоров был распространен в царских родах и был введен по их инициативе с целью подчеркнуть их лояльность и дружбу с империей, его вряд ли восприняли греческие граждане городов. Он скорее носил политический, а не религиозный характер и свидетельствовал о лояльности боспорских царей по отношению к империи.

При Динамии были введены культы египетских божеств. Изображение их голов на монетах указывает на официальный характер культа египетской диады, ставшей популярной в Риме и провинциальных городах. Как и культ Кибелы, он сопровождался мистическими празднествами, танцами, песнями и процессиями, в итоге служившими духовному очищению их почитателей.

В связи с различными новыми течениями в религиозных воззрениях восточного происхождения на Боспор привозилось много вотивных предметов, амулетов, украшений для пропаганды солярных культов, астрологических представлений о жизни и смерти. В изображения, главным образом, на царских монетах вводятся новые символы: полумесяц, звезда, орел на молнии, венок, головы Персея, Зевса Аммона, Сараписа и др. Большинство монет содержит портретные изображения римских императоров. Значительную популярность получает и соответствующая им атрибутика, состоящая из разных видов вооружения.

Но, пожалуй, наиболее удивительным являлось внедрение культа безымянного Бога Высочайшего Внемлющего. В нем до сих пор усматривают какое-то синкретическое божество с функциями то греческого Зевса и иудейского Яхве, то фрако-македонского Зевса — Сабазия, подвергнувшегося влиянию иудаизма, то солярного иранского бога в виде всадника и т. д. Как бы там ни было, но из содержания боспорских манумиссий ясно, что культ Бога Высочайшего испытал на себе влияние религиозной практики иудаизма. Вокруг этого культа в Пантикапее, Горгиппии, Танаисе существовали специальные мужские объединения (фиасы). Во главе союзов стояли жрецы, синагоги, филагары и парафилагары, которые руководили религиозной жизнью рядовых фиаситов. В надписях отмечены и другие должности, в том числе секретаря и казначея.

В такие объединения входили знатные люди, государственные чиновники и царедворцы. Они играли значительную роль в политической и культурной жизни городов. Поскольку фиасы, выставляя посвятительные плиты своему Богу, не скрывали собственных имен, то, очевидно, что это были организации, куда при желании могли вступить и другие граждане. Члены фиасов называли друг друга братьями, воспитывали своих детей в духе религии Бога Высочайшего. Тем не менее, если только на каменных стелах отмечались имена всех членов фиасов, в них состояло не очень большое количество мужчин. Постепенное распространение такого культа с явным монотеистическим уклоном, наряду с другими восточными культами, не могло не сказаться на трансформации традиционных религиозных верований боспорян.

Деталь росписи склепа сабазиастов. II в. н. э. по М.И. Ростовцеву

Старые греческие боги-защитники в государственной религии отходили на задний план. Но, следует думать, многие греки продолжали их почитать, тем более, что не известны какие-либо религиозные запреты. Наоборот, видимо, под их влиянием некоторые боспорские цари строили новые храмы и отстраивали колоннады храма Афродиты Урании в Фанагории. Наместник царя Фарнакион построил новый храм Афродите Навархиде в Горгиппии. Савромат II обновил храм Ареса в Пантикапее и принимал участие в сооружении горгиппийского храма Посейдона. Патрида Китея в 234 г. построила храм Зевсу — Богу Гремящему, а на акрополе Пантикапея стояли памятники Деметре и Матери богов. Значительно вырос авторитет культа Афродиты Урании, Владычицы Апатура. Этим боспорская элита выражала свое уважение старым греческим божествам, без почитания которых боспорские греки не мыслили своего существования в новых условиях при разных и таких не похожих друг на друга царях, как по своему этническому происхождению, так и по проводимой ими политике.

Сближением Боспорского царства с Римом и созданием разветвленной системы военных поселений на земле, верховным собственником которой являлись боспорские цари, обусловливались стабилизация военно-политической обстановки и расцвет во всех без исключения сферах жизнедеятельности его населения. На протяжении I—II вв. Боспорское государство переживало новый экономический подъем и, несмотря на ряд порой весьма существенных изменений, в сравнении с предшествующим временем по-прежнему оставалось одним из самых могущественных государственных образований в бассейне Черного моря. Только в первой половине III в. начинают фиксироваться первые кризисные явления. Но они были обусловлены причинами внутреннего социально-экономического и политического развития, а в первую очередь изменениями на границах государства и активизацией варварских народов, усиливших нажим на Боспор. Вследствие ослабления центральной власти Боспорское царство стало легкой добычей варваров, которые использовали его территорию как базу для вторжения в пределы римских провинций. А это, естественно, не могло не сказаться на боспорско-римских взаимоотношениях. С середины III в. Боспор вступает не только в полосу жесточайшего социально-экономического кризиса, но и в последний период своего развития, которым и заканчивается античная эпоха его истории.