На берегах медовой реки

Глава 8

Некоторое время четыре всадника молча взирали на представшую перед ними картину разрушений. Поляна выглядела так, словно по ней прошелся ураган, не затронув, правда, неким волшебным образом ни единой веточки на окружающей участок открытой земли растительности, зато застав врасплох расположившихся на привал людей, чьи вещи сейчас были в беспорядке разметаны от стелы и вплоть до жмущихся друг к другу кустов.

— Ну, и что скажешь? — поинтересовалась Ларри у сохраняющего ледяное спокойствие Хельстайна.

— Похоже, мы слегка ошиблись, определяя расстояние, разделяющее нас с предыдущим отрядом, — ответил профессор. — Если, конечно, это представители того самого отряда и если трупы образовались нынешней ночью.

— Понятия не имею насчет времени образования трупов, — хмуро сказал Дьюин, — но отряд точно тот самый.

— А с чего это ты так уверен? — покосилась на него магичка.

— С того, что я их раньше видел, — буркнул наемник. — В Заводье.

Сейчас ни полная, ни частичная правда уже не могли сыграть никакой роли, поскольку выбора у Дьюина все равно не было. Если в первую половину дня он все еще продолжал, хотя и без особой охоты, рассматривать перспективу присоединения к Сильфриду в качестве возможного варианта развития событий, то теперь этот вариант окончательно накрылся медным тазом. Причина была проста — один из лежащих перед ним трупов как раз Сильфриду и принадлежал.

— И ты вот так вот запросто берешься опознавать их, единожды увидев? Да еще в нынешнем состоянии?

Недоверие Ларри было наемнику вполне понятно. В тех сплющенных кусках мяса, что сейчас валялись на поляне, для узнавания не оставалось ровным счетом ничего. Ведя в поводу упирающихся лошадей, Дьюин подошел поближе и с интересом глянул под ноги. Года два назад в рудниках близ Ладвины ему довелось наблюдать, как одного неосторожного на язык владельца шахты затянуло в камнедробильную машину. Конечно, феноменальному невезению того бедолаги наемнику пришлось слегка подсобить, но суть, в общем‑то, заключалась совсем не в этом. Суть заключалась в том, что на выходе из машины от пропущенного промеж щек камнедробилки человека осталось примерно то же самое, что сейчас лежало на траве под ясными лучами солнышка близ дороги, уводящей прямиком в вотчину малого народца: тощий пласт мяса, пропахший кровью и дерьмом.

— Вещица у одного из них дюже приметная была, — сказал Дьюин, подтолкнув носком сапога раздавленные и заляпанные кровью, но все еще узнаваемые ножны от савалойского кинжала, привешенные к заскорузлой сильфридовой перевязи. Потом быстро нагнулся и поднял сам кинжал, кажется, ничуть не пострадавший. Козлобород в свое время постоянно хвастал булатным, клейменым саламандрой клинком, утверждая, что честно снял оружие с одного караванщика и что, если бы ему ненароком пришло в голову купить кинжал, за тот, мол, пришлось бы выложить целое состояние. Насчет состояния Дьюин не был уверен, но вещица, действительно, была знатной.

— Сумеешь найти в этой завшивленной дыре еще один такой, чтобы было, с чем спутать? — спросил наемник, показав кинжал Ларри.

— Вряд ли, — покачала головой та, признавая правоту Дьюина. — Ну, хорошо, пускай это они. Только какого дархеста тогда они до сих пор сидели здесь, когда давно уже должны были оказаться в Полых Холмах?

— Вероятно, что‑то их задержало, — предположил Хельстайн, бегло осмотрев поляну и куда более придирчиво сконцентрировав внимание на подножии стелы. — Сомневаюсь, конечно, что причиной послужило восхищение этим, несомненно, выдающимся архитектурным памятником ушедшей цивилизации, однако о точных мотивах их поступка нам сейчас судить затруднительно, а свидетелей, увы, не осталось.

— Кстати, о свидетелях, — добавила Ларри. — А они куда подевались? По моим прикидкам, от отряда еще как минимум три человека должно было остаться.

— Судя по следам, те, кто остался, в спешном порядке двинулись дальше по тракту. Причем так спешно, что даже забыли пожитки.

— Пожитки бы еще ладно, — задумчиво протянул Дьюин, глядя на тускло поблескивающий из‑под скомканного плаща тесак. — Но как надо было торопиться, чтобы забыть оружие?

— Значит, кто‑то их поторопил. Возможно, тот же, кто оставил эти отпечатки, — Хельстайн указал на истоптанную землю близ стелы.

— Волки? — Ларри взглянула на когтистые следы размером лишь самую малость поменьше ее ладони, и уважительно присвистнула. — Да уж, нашим лягушатам они бы точно не уступили.

— Собаки, — поправил ее наемник. — Вон, все когти врастопырку. У волков так не бывает.

— Да откуда здесь собакам‑то взяться? — продолжала гнуть свою линию магичка.

— Оттуда же, откуда и двум предыдущим, — предположил Хельстайн. — Дерзай. Ответив на тот вопрос, решишь заодно и этот.

Ларри состроила постную физиономию.

— Лис, кончай изображать из себя философа. Тебе не идет.

— Это не философия, а грустная констатация факта. Черные собаки сопровождают нас на протяжении всего пути и постепенно увеличиваются в размерах и, похоже, в количестве. Полагаю, что что‑то все же это должно означать.

— Ну, у нас в количестве никто не увеличивался, — не согласилась Ларри, — так что не надо обобщать. А уж что, какого размера, какого цвета и в скольких штуках дефилировало у них, — она кивнула на изуродованные трупы, — мы, тем более, не знаем. И вообще, Лис, ты, что, всерьез полагаешь, что это их собаки так отделали? Монметон, вот скажи честно, по–твоему, их собаки пожевали, или как?

Все еще осматривающий трупы академик нервно вздрогнул и обернулся.

— Сомневаюсь, если только эти собаки не прогрессировали до такой степени, чтобы научиться пользоваться примитивными орудиями труда, — как и просили честно, ответил он, затем закашлялся и все‑таки отодвинулся от мертвецов, закрывая нос и рот платком.

— Откуда такие оригинальные выводы? — заинтересовалась магичка.

— Оттуда, — последовал слегка невнятный из‑за двух слоев ткани ответ, — что все три тела носят явные признаки избиения тупым предметом.

— Насколько тупым? — не пойми в шутку или всерьез уточнил Дьюин.

Монметон отступил на пару шагов, настороженно глядя в сторону тракта, который они не так давно покинули.

— Чем‑то, весьма похожим на бедренную кость человека, — наконец, сказал он.

Над поляной воцарилась недоуменная тишина. Затем наемник расхохотался, а Ларри нарочито зевнула.

— Не смешная шутка, — сказала она, обращаясь к академику.

— А я и не шучу, — возразил тот. — Собственно, оружием могла послужить любая дубинка, поскольку точно можно утверждать лишь одно: судя по оставленным повреждениям, предмет, которым их наносили, был либо деревянным, либо костяным. Но ведь мы все видели кровь на костях, верно?

Ларри вздохнула.

— Хорошо, я поняла твою мысль. Вкратце это выглядит следующим образом. Сегодня ночью как минимум пара десятков сумасшедших измолотили подобранными на тракте костями вставших на ночлег в неудачном месте бедолаг. В то время, пока они этим занимались, вокруг стаями мотались гримы, предвещая скорую смерть, и, в общем‑то, надо отметить, оказались правы. Потом те, кто уцелел в результате бойни, бодро отправились дальше по тракту без вещей и без оружия, гримы улетучились, а психи вернулись на добрую милю назад, аккуратно возвратили временно позаимствованные кости на полагающиеся им места, после чего тоже бесследно растворились в воздухе. Все? — магичка обвела спутников мрачным взглядом. — Я ничего не забыла?

— Ну, разве что пару мелочей, — бодро сказал Хельстайн. — Например, то, что нападающие, скорее всего, все же не были людьми.

— Это еще почему?

— А потому, что ни один человек, более–менее разбирающийся в оружии, не оставил бы на трупе такую дорогую и мастерски сработанную вещь, — профессор кивнул на кинжал, который Дьюин все еще вертел в руках. — А если учесть их проблемы с вооружением, которые априори предполагает использование столь странных подручных средств, брошенного оружия не должно было бы остаться вообще. И, тем не менее, оно все осталось здесь. Странный поступок для людей, не так ли?

— Списываю это на проблемы с рассудком, — категорично заявила магичка. — От сумасшедших еще и не такого дождаться можно. Каков будет следующий аргумент? Про силу ударов можете смело молчать, она только подтверждает мою теорию. Нормальный человек не сможет раздробить ударом кости кость равной толщины, так что перед нами явное свидетельство работы сумасшедших.

— Ларри, — Хельстайн нахмурился, — тебе, что, так хочется всех убедить, что здесь побывали люди?

Магичка пожала плечами.

— Нет.

— Тогда зачем весь этот балаган?

— Облегчаю жизнь Монметону. Вот по глазам вижу, что ему как раз хочется, чтобы во всем оказались виноваты банальные люди, куда‑то банально ушедшие после зверского убийства всех и вся, а не очередная нечисть местного розлива. И это при всем при том, что он уже почти точно знает, что именно за нечисть здесь побывала. Верно? — Ларри подмигнула побледневшему академику.

— Нет! — с вызовом ответил тот.

— Врет, — совершенно спокойно констатировала магичка.

— Ну, так скажи сама, — с раздражением бросил Дьюин. Затеянная Ларри игра выводила его из себя. Казалось, магичку искренне забавляет происходящее, хотя наемнику не виделось ни единого повода для веселья. Даже смех после слов Монметона о том, что мертвецов могли избить костями, и тот был весьма натянутым. Впрочем, когда Ларри начала говорить, ее веселье тоже моментально исчезло, словно рукой сняло.

— Поляна накрыта заклинанием — весьма элегантным, надо сказать, и сделанным с явным расчетом на то, что исходящая от стелы магия его полностью перекроет. Если в двух словах, это аналог 'живых костей', — заметив недоумение в глазах спутников, Ларри пояснила. — Заклятие срабатывает при вторжении посторонних, вешая на всех, кто попал в зону действия, аккуратненькие метки, после чего поднимает укрытые в укромном месте скелеты и отправляет их на охоту за носителями меток. С той только разницей, что малый народец, в отличие от наших некромантов, похоже, решил поступить по принципу — если хочешь что‑нибудь спрятать, положи на самое видное место. Тоже неплохой вариант, между прочим.

— То есть, ты пытаешься сказать, что сейчас на нас висит метка 'живых костей'? — мрачно уточнил Дьюин, поглядывая на не так давно покинутый ими тракт и подспудно уже ожидая увидеть целеустремленно ковыляющих к поляне поднятых скелетов. Блудные кости наемнику доводилось видеть и прежде — всего пару раз, конечно, но этого хватило с лихвой, чтобы оценить представляемую ими угрозу.

— Каллаган, ты, действительно, такого плохого мнения о моих способностях, или все же притворяешься? — с видом оскорбленной добродетели спросила Ларри. — Конечно, никаких меток ни на ком из нас уже нет — это во–первых. А во–вторых, можешь пока не озираться с таким подозрением — здешняя модификация заклятия поднимает кости исключительно после захода солнца. И еще что‑то, привязанное к этому же времени, есть.

Магичка прикрыла глаза, подробнее всматриваясь в видимую ей одной структуру заклинания, и одобрительно присвистнула.

— Гляньте‑ка, а вот такого выверта я, честно признаюсь, не ожидала! Ай, молодцы ребята, уважаю.

— Настолько любопытная вещь? — осведомился Хельстайн, ухитрившийся сохранить философское спокойствие, несмотря на сыплющиеся, как из рога изобилия, новости.

— Более чем! — Ларри просияла. — Верно говорят, что все гениальное просто. Вместо того чтобы лишний раз светить формулу по всему разукрашенному костями отрезку пути, в нее встроили маячок, срабатывающий при снижении освещенности до определенного предела. В результате вскоре после заката по тракту прокатывается волна заклятия, заставляющего кости подняться и до кучи вешающего метки на всех, кто не успел добраться до поляны. Мимо, как говорится, не пройдешь. Что ж, одно радует — моя верная паранойя не слишком ошиблась, требуя убраться подальше от костей.

— Погоди‑ка, — наконец, дошло до Монметона. — Ты говоришь, заклинание срабатывает после заката? А не могут быть именно с ним связаны те ветра, что ходят по тракту?

— Вряд ли, — с некоторым сожалением ответила магичка. — У него жесткое ограничение по расстоянию, а сквознячки нам дули с самого начала пути. Но не исключаю, что там срабатывает нечто схожее, только с большей протяженностью действия. Точнее сказать можно будет только после обнаружения источника. Иными словами, все ответы впереди… — Ларри, прищурившись, посмотрела на противоположный конец поляны, где угрюмо темнел вход в сумеречный тоннель тракта. — Мы ведь продолжаем путь, верно?

— Полагаю, что да, — ответил Хельстайн. — Хотя в свете последних событий я вынужден спросить еще раз, не желает ли кто повернуть назад? Смею заверить, что принятое решение не будет рассматриваться, как проявление трусости.

Он обвел спутников вопросительным взглядом. Ларри фыркнула.

— Лис, ты, должно быть, и в самом деле издеваешься. Сначала, как морковкой, машешь перед носом возможностью первыми отыскать поселение сказочных недомерков с такими магическими способностями, о каких наши мэтры и не слышали, а затем, когда оно уже под боком, предлагаешь на все плюнуть и возвратиться? Да возвращайтесь, дьявол с вами, я и одна дальше пойду, если потребуется!

Монметон неуверенно переступил с ноги на ногу.

— Я бы за возвращение, — сказал он, — но для начала надо все же выяснить, что случилось с нашими предшественниками. Возможно, им нужна помощь…

Дьюин хохотнул.

— Не обессудьте¸ мастер профессор, но из вас спасатель будет еще похуже, чем из меня вескурийский шейх.

Судя по всему, Альберт Монметон был полностью согласен с утверждением наемника, однако решимости на лице у него не поубавилось.

— А сами‑то вы что скажете? — осведомился Хельстайн.

— Я? — переспросил Дьюин, проверив, легко ли вынимаются из ножен мечи. — Я так думаю, сударь, что шавки, какого бы размера они не вымахали, не повод для бегства, а уж коли есть охрана, значит, имеется и то, что следует охранять. Скверная это примета — поворачивать назад, будучи в двух шагах от добычи. Этак в следующий раз удача и вовсе стороной обойти может.

— Вот тебе, Лис, и ответ, которого ты так хотел, — подытожила Ларри. — Поскольку назад все равно никто идти не собирается, пойдемте, что ли, вперед. Все лучше, чем у трупов сидеть.

***

Далеко, правда, уйти не удалось. По мере продвижения земля становилась сырее, и вскоре из‑под копыт аккуратно ступающих коней, как из напитанной влагой губки, начала выплескиваться ржавая болотная жижа. Окружающая тракт растительность с каждой пройденной милей приобретала все более чахлый вид, все чаще встречался сухостой, да и сама дорога, вначале привычно радовавшая прямотой, начала вихлять из стороны в сторону, затем сузилась до размеров едва проторенной тропки, а потом и вовсе потерялась среди мшаников и зарослей хвоща.

— Замечательно, — мрачно сказала магичка, с подозрением изучая затянутый тонкой кисеей белого тумана лес. — Это следует расценивать как намек, что мы уже приехали? И где хоть один холмик с малахитовой травкой? Я, конечно, понимаю, что местность имеет свойства меняться со временем, но не настолько же! Особенно если учесть, как хорошо сохранился предыдущий отрезок пути… Лис, каково будет по этому поводу указание от твоего покойного императора?

— Никакого, — честно, хотя и слегка недоуменно ответил Хельстайн. — Похоже, нам посчастливилось отыскать проблему, с которой Максимилиан не сталкивался. Он особо подчеркивал, что тракт остается неизменным, невзирая на все перемены, происходящие в окрестностях, и ведет прямиком к обители малого народца. С учетом того, что перемены все же происходят, остается лишь предположить, что каким‑то образом мы ухитрились свернуть с тракта.

— Как и когда? — спросила Ларри. — От самой полянки с останками конкурентов и вплоть до нынешнего момента ты видел хотя бы одну развилку? Если сумеешь сказать, где именно мы сошли с императорского Пути Гнева, я готова признать собственную слепоту.

— Может, он зарос? — предположил Монметон. — Как та, перекрестная, дорога, что к поляне выходила. Поэтому его продолжения никто просто не заметил. Ожидали‑то торный путь…

— Гениально! — с восхищением воскликнула магичка. — А я, скудоумная, и не догадалась!

— Ларри, прекрати юродствовать, — с тяжелым вздохом попросил Хельстайн. — Для разрешения спора предлагаю возвратиться назад по собственным следам. Похоже, это единственный способ выяснить, что и где мы проглядели.

— Мысль, конечно, здравая, сударь, — заговорил до сих пор отмалчивавшийся Дьюин. — Однако для верности ткните что ли пальцем, где наши следы и куда нам следует возвращаться.

Что именно имеет в виду наемник, становилось ясно после первого же взгляда назад. Ни малейших следов тропы или, на худой конец, примятой шедшими вереницей конями растительности там не имелось. Привстав в стременах, словно в надежде, что от этого в представшей перед ней картине хоть что‑либо изменится, Ларри тихонько выругалась и, уже громче, сказала:

— Я начинаю уважать малый народец.

— Вы успели заметить, как именно произошла перемена? — просил Хельстайн у Дьюина.

Наемник покачал головой.

— Когда я обернулся, тропы уже не было.

Ларри тронула поводья, заставляя аргамака сделать несколько шагов вперед. На лице ее, подменяя собой напряженное, угрюмое выражение, постепенно начала вырисовываться недобрая улыбка.

— Браво! — внезапно крикнула магичка, обращаясь к настороженной тишине леса. — Признаю, попытка была хорошей, но не более того! Пока не ушло время, можете делать следующий ход — мы подождем!

— Ты чего разоралась?!? — прицыкнул на нее Дьюин.

— Успокойся, Каллаган, — все еще продолжая улыбаться, сказала Ларри. — К сожалению, ответить здесь, похоже, уже некому, равно как некому понять и признать свою ошибку.

— Какого рода ошибку? — немного нетвердым голосом спросил Монметон.

— А такого, что встреченный нами сюрприз задумывался исключительно для тех, кто ни бельмеса не смыслит в магии. Иного объяснения тому факту, что, тщательно наведя на тропу морок, негостеприимные хозяева напрочь забыли про способную послужить надежным указателем путевую веху, я подобрать не могу.

— Другими словами, куда идти, ты знаешь, — уточнил Хельстайн.

— Разумеется. За исключением одного лишь нюанса… с этого места я могу определить положение аж двух вех — той, от которой мы пришли, и еще одной, расположенной впереди. К какой направимся?

— Назад, — торопливо выпалил Монметон.

— Вперед, — сказал Дьюин.

— Лис?

— Я бы предпочел движение вперед, но по тракту, — ответил Хельстайн. — Поэтому предлагаю такой вариант: сейчас ты оставишь на месте, где мы находимся, привязку на случай, если вдруг придется продолжать путь по бездорожью, и попробуешь вывести нас к той вехе, что была еще на тракте. Если никакой пропущенной развилки не обнаружится, возвращаемся к привязке, и уже от нее отправляемся напрямую ко второму источнику магии. Надеюсь, подобный компромисс устроит всех?

Монметона предложенный профессором вариант, кажется, все же не устроил, однако вслух никаких возражений озвучено не было. Возглавляемый магичкой отряд двинулся, как казалось поначалу, напролом через глухой нехоженый лес, однако когда мили через две с половиной морок, сжалившись, все же спал, под ногами путников оказался уже знакомый и пока еще сохраняющий прямизну тракт.

— Ага, — глубокомысленно сказал Дьюин. — А я как раз начал удивляться, чего это земля в лесу такая ровная. Теперь ясно.

— Думаю, дальше возвращаться не имеет смысла, — произнесла Ларри, останавливая аргамака. — Мы опять на тракте, а значит, если развилка где и была, то только ближе к привязке. Ну что, начинаем поиски?

Вновь развернув коней, отряд двинулся по возвратившему себе полную видимость тракту. Ехали медленно, внимательно высматривая любое, самое малейшее несоответствие в окружающей дорогу растительности, однако к тому моменту, как дорога вновь начала утрачивать прямизну, ничего, что хоть отдаленно напоминало бы пропущенный поворот, обнаружить так и не удалось.

— Ну, и какие еще будут предположения? — спросила магичка, когда тропа вывела их аккурат на то же самое место, что и в прошлый раз, запустив тот же самый морок. — На мой взгляд, все один к одному сходится к тому выводу, что либо наш император следовал иным путем, либо уже после его визита кто‑то сменил наложенные на подходы к Полым Холмам заклятья. Если принять верность второй версии, выходит, что не весь малый народец сгинул под холмами. Если первой, то честно признаюсь, что понятия не имею, где мы с уважаемым Максимилианом могли разминуться.

— Думаю, это уже не имеет принципиального значения, — отозвался Хельстайн. — Чтобы больше не тратить время впустую, прибегнем к запасному варианту. Веха все еще на месте?

— Как ни странно, да, — ответила Ларри, напряженно всматриваясь в причудливый танец извивающихся прядей тумана.

— В таком случае, чего еще ждать? Вперед.

— Как скажешь, Лис. Только всего один совет — держитесь покучнее. Морока впереди, вроде, нет, но места, по первому впечатлению, гиблые. Не знаю, малый народец к этому приложил руку, или еще кто, однако та дрянная аура, что раньше возле тракта держалась, теперь весь лес накрывает. Ладно, чего уж там, пошли…

Подхлестнув заартачившегося аргамака, магичка первой вступила в белесоватое марево, клубящееся под сводами леса, а вслед за ней в призрачной дымке растворились и остальные члены отряда.

***

Поначалу казавшийся обманчиво прозрачным туман вскоре сгустился, плотной стеной обступив путешественников, разом ограничив видимость и странным образом исказив звуки. Голоса в нем глохли, в то время как шорох осыпающихся с мокрых веток капель временами звучал едва ли не громче барабанной дроби. Навязчивая мга оседала на лицах и волосах, одежда отсырела, намокшие плащи вместо защиты давали лишь дополнительную тяжесть на плечах.

— Дрянь какая, — отфыркиваясь, пробормотал Дьюин. — Будто нарочно подгадали с погодой. Пока по тракту ехали, хоть бы одна капля упала.

— Может, и подгадали, — ответила Ларри, — хотя я почти готова побиться об заклад, что, если мы надумаем вернуться на тропу, то вновь увидим ясное небо над головой. Туман стягивается именно сюда и, похоже, задумывался, как очередная преграда для особо назойливых гостей.

Не исключено, что предположение магички было верным, поскольку понадобилось не так уж много времени, чтобы двигавшийся почти вслепую отряд окончательно утратил ощущение направления. Если бы не Ларри, ломившаяся сквозь чащу с уверенностью взявшего след охотничьего пса, путники, скорее всего, уже начали бы ходить кругами. Впрочем, даже уверенность нацелившегося на путевую веху главы отряда не гарантировала прямой и легкой дороги, поскольку никакая магия не в силах была подсказать Ларри, в какую сторону забрать, чтобы уже наверняка обогнуть очередной овраг или бурелом. И вот как раз тогда, когда в результате блужданий и поворотов всякое представление о расположении сторон света было утеряно, впереди, чуть левее того направления, которого в данный момент придерживалась магичка, вспыхнул красноватый отсвет.

— На костер похоже, — щурясь, сказал Дьюин.

— Мы уже отыскали наших предшественников? — с облегчением предположил Монметон.

— На твоем месте я бы не спешила радоваться, — ответила Ларри. — Далеко не факт, что они с распростертыми объятиями ждут спасителей.

— Будем проверять? — деловито осведомился Дьюин. При нынешнем раскладе он бы, не задумываясь, поставил на отряд Хельстайна, даже если у ученого в рукаве не имеется еще какого‑нибудь сюрприза сродни трубке с отравленными стрелами.

— Полагаю, что взглянуть стоит, — отозвался Ренеке Хельстайн, поворачивая коня. Ларри, впрочем, не торопилась двигаться с места.

— Лииис, — вкрадчиво протянула она. — Ты ведь помнишь о моей просьбе касательно одной из тушек наших предшественников?

— Разумеется, — удивленно ответил академик. — Разве я дал тебе повод предположить что‑то иное?

— Нет–нет, я всего лишь хотела уточнить, — торопливо покачала головой Ларри, и на лице ее нарисовалось блаженное выражение, свойственное кошке, увидевшей перед собой блюдечко со сметаной. — В таком случае чего же мы ждем? Вперед, на выручку конкурентам!

Однако реализовать предложение магички оказалось не так‑то просто. Огонь, словно подсмеиваясь над путниками, все отдалялся и отдалялся, пока, наконец, заведя их в топь, попросту не исчез.

— Замечательно, — подытожила ни капли не удивленная Ларри. — Похоже, верная паранойя меня не подвела, и это все‑таки были не совсем конкуренты.

— Ловушка? — спросил Монметон.

— Скажем так, попытка ее организовать. Если учесть, что по общему замыслу к настоящему моменту люди должны были напрочь потеряться в тумане, думаю, из болот бы они уже не вышли. Увы, все течет, все меняется… в том числе и актуальность охранных заклинаний малого народца. Нам, собственно говоря, туда, — магичка кивнула на дрожащую кисею тумана в направлении, которое, на взгляд остальных путешественников, ничем не отличалось от всех прочих.

Спорить с Ларри по вопросам выбора пути, разумеется, никто не рискнул. Спешившись и ведя коней в поводу, отряд двинулся через болота, проверяя надежность опоры при каждом последующем шаге, но, несмотря на все предосторожности, вскоре к напитавшей одежду влаге тумана добавилась сырость от пота и ржавой болотной жижи. Поэтому встреченный на пути островок на удивление сухой земли был воспринят путешественниками, как подарок свыше. Даже подозрительность Дьюина дала временный сбой, и, как вскоре выяснилось, совершенно зря.

— Стоять! — выкрикнула магичка, когда ее спутники с облегченными возгласами двинулись к поросшему пожелтелой травой и низким сухостоем пригорку, сулившему возможность развести костер и хоть немного обсушиться. — Ни ярда дальше!

Хельстайн и Монметон в буквальном смысле слова застыли с поднятой для очередного шага ногой. Дьюин недоуменно обернулся.

— А сейчас‑то что?

— Я чувствую там нечто живое, — Ларри кивнула в сторону горбящегося островка.

— И оно стоит того, чтобы так визжать? Ну, затесалась какая мышь или лягушка…

— В таком случае это должна быть очень большая лягушка, — сообщила магичка. — Пригодная в мамаши тем, которые к нам ночью на огонек заглядывали. И, судя по эмоциональному фону, очень голодная.

Монметон тоскливо взглянул на пригорок, на котором среди редких остей тощего сухостоя едва ли могло укрыться хоть какое‑то мало–мальски крупное существо, затем на окружающие пригорок топи…

— Предлагаешь идти в обход? — спросил он умирающим голосом.

— Для начала предлагаю немного помолчать, — отрезала магичка.

Порывшись в подвешенном к поясу замшевом мешочке, она достала крохотный клочок рыжевато–бурого меха и, зажав его в кулаке, с минуту что‑то беззвучно шептала, после чего швырнула пушистый комочек наземь. Трансформация была мгновенной и произошла, очевидно, еще во время падения меха, потому что в итоге на топкую почву шлепнулся вполне себе полновесный, хотя и некрупный, заяц.

— Ого! — ухмыльнулся наемник. — Кажется, я знаю, что у нас сегодня будет на ужин. Что же ты раньше‑то молчала?

Ларри никак не отреагировала на вялую попытку пошутить. Вновь, как и при поисках Гарта, она застыла, закрыв глаза, и только глазные яблоки быстро двигались под едва вздрагивающими веками. Заяц привстал на задние лапы и огляделся, навострив уши, после чего целеустремленно запрыгал к пригорку. Трое мужчин напряженно следили за зверьком. Явной опасности никто пока не видел, однако испытываемое магичкой беспокойство передалось и остальным членам отряда. Длинноухий первопроходец, забавно ковыляя, взобрался на пригорок и вновь встал столбиком, осматриваясь. Дальнейшие события произошли почти одновременно, и лишь позже при запоздалой попытке осмысления выстроились в некое подобие логической цепочки.

Заяц, пронзительно заверещав, исчез из вида — внезапно, будто сквозь землю провалившись.

— Кажется, идея была паршивой, — выдохнула Ларри, распахивая веки. — Все назад! Живо!

По затянутому туманом лесу прокатился утробный рев исполинского хищника. Кони, до сих пор только настороженно прядавшие ушами, с хрипом взвились на дыбы, вырывая поводья из рук путешественников. Роняющий хлопья пены аламан проволок Дьюина по жидкой грязи не меньше рода, прежде чем движимый инстинктом самосохранения наемник все же разжал руки. Под аккомпанемент очередного раската рева кони скрылись в тумане, унося с собой навьюченное снаряжение, — впрочем, в тот момент людям было уже не до них. Холм пришел в движение. Тонкий слой дерна разошелся, оползая, и из ширящихся трещин лютым голодом блеснули огромные желтые глаза…