На живца

Глава 8

Доктор наложил на мою — ox! — мое бедро тугую повязку и дал какие-то обезболивающие таблетки.

— Несколько дней будет тяжеловато ходить, — сообщил он мне. — А потом все придет в норму. Теперь у вас на щечке появится еще одна ямочка.

— Я рад, что только медицина стала достоянием общественности, а не та врачебная тайна, которую вы призваны сохранять.

Даунс явился, когда доктор покидал номер. Мы вместе рассказали мою историю седому полицейскому и его молодому помощнику. Возникли двое парней со специальными пластиковыми мешками, и, прежде чем тела убрали, мы подошли посмотреть на убитых. Я вытащил комплект фотороботов: оба террориста были в моей картотеке. Лет по двадцать. И больше уже не исполнится.

Даунс взглянул на фотографии, потом на убитых и кивнул.

— Сколько за каждого?

— Две с половиной тысячи долларов.

— А что у вас можно купить на эти деньги?

— Полмашины.

— Шикарной?

— Да нет.

Даунс снова взглянул на парней. Один из них — блондин с длинными волосами. Пальцы тонкие и ухоженные. Его неподвижные руки выглядели слишком утонченными.

— Половина дешевенькой машины, — задумчиво повторил Даунс.

— Они сами нарвались, — сказал я. — Я их сюда не звал.

— Да, конечно.

— Бросьте, Даунс. Это же моя работа.

Даунс дернул плечами. Он смотрел на остатки талька перед дверью в коридоре. В комнате таких белых полузатоптанных следов было множество.

— Перед уходом вы рассыпали тальк по полу? — спросил Даунс.

— Да.

— И один из них сделал шаг назад, чтобы оглядеть коридор перед тем, как войти в номер?

— Да.

— А если бы он не ошибся?

— Я бы открыл дверь медленно и осторожно и проверил пол в холле, — пояснил я.

— Значит, вы ждали их? Оставили дверь полуоткрытой и стояли в коридоре, надеясь, что они дернутся первыми?

— Да.

— Вижу, что вы довольно терпеливы.

— Поспешишь — людей насмешишь.

— Вот в чем проблема, — начал Даунс. — Мы бы не хотели, чтобы вы носились по Лондону и палили во всех, кого подозреваете в терроризме, отрабатывая тем самым свой гонорар.

— Такой цели я перед собой не ставил, Даунс. Не убиваю тех, кого не должен убивать. Я нахожусь здесь, чтобы выполнить определенную работу, ту, которую ваши люди не могут выполнить из-за своей занятости. Эти два сопляка пытались меня прикончить, насколько вам известно. И я застрелил их не по подозрению в анархизме. Я сделал это исключительно в целях самообороны.

— А зачем тогда вы насыпали тальк перед уходом?

— Излишняя предосторожность в чужой стране никогда не помешает, — начал раздражаться я.

— А объявление, которое вы поместили в «Таймс»?

— Хотел привлечь их внимание.

— Вы в этом изрядно преуспели.

Полицейский в форме вошел в комнату, неся мешок с моими театральными атрибутами, и протянул его Даунсу.

— Нашли в коридоре за углом, сэр.

— Это мое, — объяснил я. — Я бросил мешок, когда обнаружил гостей.

— То есть покушавшихся? — переспросил Даунс.

Он взял мешок, достал оттуда парик, усы и гримерный клей. Его широкое честное лицо потеряло суровость. Он широко улыбнулся, круглые щеки поползли вверх, почти наехав на глаза. Даунс пристроил усы себе под нос.

— Как я выгляжу, Граймс? — обратился он к полицейскому.

— Как новобранец из деревни, сэр.

— Ой! У меня зад болит, — засмеялся я. — Не думаю, что от раны.

— Спенсер, а грим-то зачем? Вас поддели на крючок?

— Кажется, меня вчера вычислили.

— Вам назначили встречу?

Я не хотел, чтобы Даунс составил мне компанию в посещении зоопарка. Я боялся, что он спугнет выслеженного зверя и мне придется искать новый контакт.

— Нет. Оставили письмо на мое имя и видели, как я взял его и прочел, — так они узнали, кто есть кто. О встрече пока речи не было. Сообщили, что со мной свяжутся. Думаю, это была приманка. Поэтому мне в голову пришла мысль изменить внешность.

Даунс смотрел на меня чуть ли не минуту.

— Ладно, — наконец вздохнул он. — Мне действительно немного жаль эту парочку. Надеюсь, вы будете держать нас в курсе дела. И еще надеюсь, что вы не намерены и дальше вершить правосудие таким вот образом.

— Конечно, если у меня будет выбор, — пообещал я.

Санитары застегнули молнию на мешке, в который убрали второй труп, и погрузили на каталку.

— Половина недорогой машины, — вспомнил Даунс.

— Какое оружие было у того парня, что засел в комнате? Из чего он меня задел?

Ответил полицейский в плаще:

— Такое же, как и у того в коридоре, спортивный кольт двадцать второго калибра. Должно быть, стянули где-то целый ящик. Вам повезло, что им не попался сорок пятый калибр или «магнум».

— Тогда бы вашей заднице повезло меньше, — посочувствовал Даунс.

— Бедру, — поправил я. — У меня ранение в верхнюю часть левого бедра.

Даунс понимающе кивнул.

— Я бы на вашем месте запер дверь и был начеку. А?

Я кивнул. В комнате, кроме Даунса и двух санитаров, больше никого не осталось.

— Держите нас в курсе дела, ладно? — сказал он на прощание.

Я еще раз кивнул. Даунс боднул воздух, указывая на дверь, все трое встали и вышли. Я запер за ними и задвинул щеколду. Доктор оставил какие-то пилюли на случай, если боль станет сильнее. Пока я не хотел их принимать. Мне нужно было кое-что обдумать. Я сел на кровать, но тут же принял другое решение. Лежать куда удобнее. А лежать на животе лучше всего. Да, получить пулю в зад! Сюзан, без сомнения, умрет от смеха. Только болит, когда смеешься.

В группе собрались явно не простачки. Мое внимание всецело занимала завтрашняя встреча. А пока я раздумывал насчет завтрашнего дня, они попытались сорвать банк сегодня вечером. Неплохо. Что мы имеем? Придут ли они завтра? Должны. Ведь им захочется узнать, явлюсь ли я на встречу. Я же могу и не догадаться, что нынешняя заварушка связана с их организацией. Они не знают, что у меня есть их фотороботы. А если я и догадался, то могу не знать, что тот, кто назначил встречу, связан с теми, кто пытался пристрелить меня сегодня. Может, письмо мне послал информатор, а эти двое пытались вывести меня из игры до того, как я с ним свяжусь? Нужно обязательно пойти на встречу.

Я попросил дежурного разбудить меня в половине восьмого, принял две таблетки обезболивающего и вскоре уснул, лежа на животе. Несмотря на принятые пилюли, сон был тягостным и беспокойным, постоянно прерываемым приступами боли. Уложить двоих не так уж и приятно. Я проснулся еще до того, как мне позвонили снизу, освобожденный рассветом от ночного кошмара, с ощущением, что меня вытащили из печки. Я уснул не раздеваясь, поэтому брюки мои коробились от засохшей крови. Пришлось их отдирать. Я принял душ, всячески стараясь не замочить повязку. Потом почистил зубы, побрился и надел чистую одежду: серые слаксы, белую рубашку в синюю полоску, воротничок, которой пристегивался на пуговки, синий вязаный галстук, темные мокасины. Эластичный ремень кобуры плотно обхватил плечи, завершив мой наряд. Перемены еще не кончились. Я намазал клеем фальшивые усы, приладил парик, надел большие модные очки от солнца и облачился в темно-синий блейзер на клетчатой подкладке. На темной ткани поблескивали золотистые пуговицы. Тому, кто носит пиджак на клетчатой подкладке, можно доверять. Зеркало это подтвердило. Окат воротника слегка морщился. Я чуть ослабил петлю галстука.

Отступив шаг назад, оглядел себя с головы до ног. Я выглядел как вышибала в баре гомосексуалистов. Может, и сгодится. Я был совершенно не похож на вчерашнего доморощенного спортсмена в мокрой от пота футболке, спортивных штанах и кроссовках. Во внутренний карман пиджака я положил шесть запасных патронов и почувствовал себя готовым. Снова рассыпал на полу тальк и отправился в кафе в нижнем холле. Последняя еда, что достигла моего желудка, — запеканка из почек и мясо. Ой! Я съел глазунью из трех яиц с ветчиной и выпил кофе с тостами. Было восемь десять, когда я закончил завтрак. У входа в гостиницу поймал такси и с комфортом доехал до зоопарка, во время поездки стараясь наклоняться слегка вправо.