На линии огня

Быть там, где опаснее…

Ивану Федоровичу Федько было свойственно всегда находиться в постоянной боевой готовности. В начале марта 1921 года вспыхнул кронштадтский мятеж. Слушатель Академии Генштаба решил, что его место там, где Республике Советов угрожает опасность, и подал рапорт, в котором просил послать его на вновь открывшийся опасный фронт.

В Петрограде, в штабе 7-й армии, добровольца принял командарм Михаил Николаевич Тухачевский и направил командиром 187-й отдельной стрелковой бригады, которая входила в сводную дивизию Южной группы войск и была расквартирована в Ораниенбауме.

Новый комбриг ознакомился с готовностью полков к наступлению. С горечью убедился в том, что бойцы, участвовавшие в неудачном штурме 8 марта, считают Кронштадт неприступной крепостью.

В Кронштадтском полку Федько подал команду «в ружье!» и засек время. Собирались двадцать семь минут. Некоторые бойцы притворились больными и не встали с нар. Строгим, наметанным взглядом Федько окинул строй, без труда заметил неуважительное отношение к оружию, обмундированию, снаряжению. Командиру полка приказал всех «болящих» немедленно отправить для освидетельствования в санчасть. Находящихся в самовольной отлучке строго наказать. Привести в порядок обувь. Снабдить всех подсумками и маскировочными халатами.

— А как быть с теми, кто агитирует против наступления? — тихо спросил командир полка.

— Обезоруживать, арестовывать и направлять в трибунал.

В тот же день комбриг познакомился с командирами и заменил сомневающихся в успешном завершении боевой операции. В подразделениях были проведены занятия по преодолению противопехотных препятствий и ведению уличного боя.

В предельно короткий срок все части были подготовлены к наступлению.

16 марта комбриг Федько получил приказ начальника сводной дивизии П. Е. Дыбенко: 17 марта в три часа ночи атаковать Кронштадт со стороны Петроградских ворот и овладеть центральным районом — штабом крепости. По плану начдива 187-я бригада должна была решить самую сложную задачу: расчистить путь для наступления следующим за ней частям Южной группы.

Комбриг Федько создал штурмовую колонну, включив в нее полк особого назначения, два батальона курсантов, две роты молодых матросов и отряд петроградских коммунаров. Одну треть штурмовиков составляли самые надежные бойцы — коммунисты. Возглавил штурмовую колонну герой гражданской войны, дважды краснознаменец Рудольф Вольдемарович Розе.

И вот наступил час атаки. Из штурмовой колонны вышла ударная группа — триста бойцов и четыре пулеметных расчета. Ее повел комбат Николай Степанов.

Комбриг Федько шел в шеренге 561-го стрелкового полка. Густой туман прикрывал мокрый лед. В сапогах вскоре захлюпала вода. Бойцы не курят и не разговаривают.

Тишину разорвали винтовочные выстрелы и пулеметные очереди. Две красные ракеты врезались в мутное небо и рассыпались алыми угольками. И комбриг понял — ударная группа зацепилась за берег у Петроградских ворот. Федько передал приказание начальнику штурмовой колонны Розе: ускорив продвижение, ворваться в Кронштадт.

Справа и слева грузно дробят лед взрывы. Комбриг думает о том, успеют ли штурмовики проскочить полосу заградительного огня. Удержит ли Николай Степанов отвоеванную позицию? И никого туда не пошлешь — все в атаке. Федько приказывает командиру 561-го полка Сергееву броском преодолеть огонь противника и присоединиться к штурмовой колонне.

Атакующие развернулись в цепь и побежали на слепящее пламя разрывов. И комбриг бежал вместе с ними. Скорей бы, скорей зацепиться за твердую землю! Лед кажется бесконечным. Слева встает высокий столб огня и осыпает ледяным крошевом и студеной водой. Стонут раненые, кричат утопающие. Дышать тяжело, но остановиться нельзя! Федько радуется, увидев перед собой темные баржи. Вот он, желанный берег.

На угольной площадке комбриг развернул полевой штаб.

Трудно было удержать захваченную пристань. За час отбили четыре ожесточенные атаки. Раненые оставались в строю. В смертельно опасные минуты, когда у бойцов кончались патроны, в передовые цепи защитников пристани влились красноармейцы Кронштадтского полка. Подоспели и другие части Ораниенбаумского участка и закрепили успех 187-й бригады.

После ожесточенной схватки пала машинная школа. В ней было взято более семисот пленных.

К двум часам ночи 18 марта Кронштадт был очищен от мятежников.

Более трехсот бойцов и командиров героической 187-й бригады были отмечены орденами Красного Знамени.

Командование Южной группы 7-й армии, представляя к награде командира 187-й отдельной бригады Ивана Федоровича Федько, указывало: «…при штурме стен Кронштадтской крепости на рассвете 17 марта 1921 года примером личной храбрости и высокой доблести увлек за собой на стены мятежного города вверенные ему части, штурмуя наиболее упорно обороняющуюся юго-западную окраину крепости в непосредственной близости к линкору «Петропавловск». Ворвавшись в город, развил нанесенный противнику удар, ведя частями бригады упорный уличный бой в течение всего 17-го и ночи на 18 марта, служа своим подчиненным примером в исполнении революционного долга».

В Москву Иван Федько вернулся с третьим орденом Красного Знамени на груди.

Слушатели Академии Генштаба — участники штурма Кронштадта были приняты Председателем Совнаркома В. И. Лениным. На всю жизнь запомнил Иван Федько сердечную благодарность Владимира Ильича…

И снова учеба. Два месяца Федько провел в аудиториях академии, а затем опять выехал на боевую практику в Тамбовскую губернию. Советское правительство поставило перед Красной Армией задачу — немедленно ликвидировать повстанческую армию эсера Антонова.

В Тамбове Иван Федько получил назначение на должность начальника Кирсановского боевого участка. Этот район был главным опорным пунктом бандита Антонова. Здесь, в дремучих Чернавских и Пущинских лесах, атаман скрывался от погони, собирал свои разбитые полки и снова бросал их в кровавые рейды.

Для борьбы с конницей Федько решил использовать свой боевой опыт — применить автомашины, установив на них пулеметы.

Впереди на легковой открытой машине «паккард» с пулеметом «кольт», приспособленным для кругового обстрела местности, ехал Иван Федько, за ним колонной двигались грузовики, имеющие на бортах по два «максима». Настигнув банду, пулеметчики громили конников шквальным огнем из тринадцати стволов. Мощным огневым кулаком Федько разбил отряды мятежников в Кирсановском районе.

Одержанную победу удалось закрепить плодотворной агитационной работой. Вместе с другими большевиками Федько выступал на крестьянских сходках, разъяснял решения Советского правительства, призывал к борьбе с бандитами.

Весть об успехах «огневой колонны» дошла до армии, и командующий войсками М. Н. Тухачевский приказал перебросить отряд Федько в район расположения главных сил врага. На грузовых платформах машины доставили в центр сосредоточения мятежных полков.

Федько двинул «огневую колонну» на бандитов. У деревни Две Сестренки грузовики настигли тысячный отряд антоновцев. Мятежники бежали, но многих настиг меткий огонь пулеметов.

Короткая передышка — и снова в бой. Автоотряд Федько ворвался в село Бакуры. В это время бандиты готовились к маршу. Федько развернул машины. Бывалые пулеметчики ударили по шеренгам Длинными очередями. Антоновцы разбежались по домам и открыли пальбу. С колокольни церкви по машинам застрочил пулемет. Был тяжело ранен комиссар отряда. Федько выбрал выгодную позицию и точной очередью срезал вражеского пулеметчика. Йаломощь подоспели конники Григория Котовского и Михаила Ковалева, В жестоком бою был разгромлен трехтысячный сводный отряд бандитов. Телохранителям удалось вывезти контуженного Антонова с поля сражения.

Советская власть еще раз напомнила мятежникам о том, что все добровольно сдавшиеся сохранят себе жизнь. Из лесов и болот вышли и сложили оружие несколько тысяч повстанцев.

24 июня 1922 года в селе Нижний Шибряй при помощи бывших мятежников чекистам удалось уничтожить «неуловимого» главаря тамбовского восстания Александра Антонова и его брата Дмитрия.

Боевые заслуги Федько по ликвидации мятежных банд Антонова Реввоенсовет республики отметил четвертым орденом. Иван Федорович стал полным кавалером ордена Красного Знамени.

После боев Федько получил отпуск. Решил навестить родных. Погоревал, что не увидит старшего, любимого брата Степана — загубил его сыпной тиф в феврале 1920 года. Тяжело матери и отцу. Подумал, какие подарки купить всем родным, чтобы им было и радостно, и памятно.

Отпуск в родимом Хмелове пролетел незаметно…

В 1922 году Иван Федько окончил Военную академию и был назначен начальником 18-й Ярославской стрелковой дивизии.

Федько прежде всего решил познакомиться с рядовым составом и вместе с начальником политотдела Богатковым выехал в 52-й стрелковый полк.

Прибыв в полк, Федько направился в столовую. Повар, увидев перед собой начальника, поднес к белому колпаку руку и, жарко дыша, доложил:

— Товарищ начальник, щи варятся, каша парится, парится, парится…

— Хорошо! Так ей и надо, — улыбнулся Федько. — Как вас зовут, товарищ красноармеец?

— Петр Васильев. Второго года службы.

— А стрелять умеете?

— Стрелять не довелось.

— Плохо, товарищ Васильев. В армию приходят для того, чтобы научиться стрелять из винтовки, пулемета, орудия. Научиться защищать Родину — это долг каждого гражданина. С вами тоже будут заниматься. К осени вы должны стать хорошим стрелком.

Из кухни Федько прошел к пулеметчикам. Они сидели вокруг станкового пулемета. Командир взвода монотонно читал по тетрадке, из каких частей состоит замок пулемета. Начдив подошел к столу. Взводный стремительно поднялся, хотел что-то сказать, но Федько остановил его:

— Продолжайте занятие.

Командир долго не мог найти потерянную строчку.

Федько вытащил большой носовой платок, свернул жгутом, попросил сидящего рядом с ним бойца:

— Завяжите мне глаза покрепче.

Красноармеец старательно выполнил приказание.

Федько вплотную придвинулся к пулемету. Крупные, сильные руки нащупали и отделили замок.

— Вот тема сегодняшнего занятия, — сказал начдив и стал не спеша разбирать замок, называть части и объяснять их назначение и взаимодействие. Затем, смешав их на столе, быстро собрал и вложил замок в пулемет. Снял повязку.

— Вот это здорово! — не удержался сидящий рядом красноармеец. — Ловкие руки, сами видят… Пулеметчиком были?

— Приходилось быть и пулеметчиком, и стрелком, и артиллеристом. На войне ведут огонь и ночью. И если пулемет откажет, а враг идет в атаку, лампу не зажжешь. Надо уметь в темноте находить и устранять неисправности. А теперь продолжайте занятие, товарищ командир взвода.

И Федько, сопровождаемый полковым начальством, пошел дальше. Побывал на строевых занятиях. Красноармейцы старательно и точно выполняли уставные команды. Не задерживаясь на плацу, начдив поспешил на стрельбище. Радовался, осматривая мишени: пробоины лежат кучно, в самом центре. От лица службы поблагодарил отличившихся стрелков.

Вечером в клубе начдив побеседовал с красноармейцами. Терпеливо выслушав и записав их просьбы, сказал:

— Разберемся и окажем помощь. Непременно.

— Спасибо, товарищ начдив.

— Это мой служебный долг. Я буду помогать вам, а вы поможете мне примерной службой. И тогда будем взаимно довольны друг другом…

Шесть дней пробыл Федько в 52-м стрелковом полку. За это время, он провел инструкторско-методические занятия с командирами отделений, взводов и батальонов. Сам был в роли и отделенного, и взводного, и комбата. Нашел недостатки и проступки, но на подчиненных не кричал и от службы никого не отстранял. Объяснил, как лучше и быстрее изжить недочеты, назвал сроки и строго предупредил:

— Непременно проверю.

Начдив побывал во всех полках. Его надолго запомнили не только командиры и политработники, но и красноармейцы. Им пришелся по душе простой, отзывчивый, много видевший и знающий человек, у которого «вся грудь светится в орденах».

Федько довольно быстро установил связи с местными партийными и советскими организациями. Предприятия Ярославля стали шефами полков 18-й стрелковой дивизии.

На 16-й объединенной губернской конференции РКП(б) 19 марта 1923 года Иван Федорович Федько был единодушно избран делегатом на XII съезд Коммунистической партии.

Осенью 1923 года 18-я стрелковая дивизия участвовала в маневрах и получила хорошую оценку командования. Начдив был доволен. Штаб и все службы работают хорошо. Впервые за долгие годы появилось свободное время. Федько занимался спортом: гимнастикой, плаваньем, верховой ездой. Играл в городки. Оборудовал верстак и своими руками сделал для кабинета стол и стулья. Начподив Богатков заметил свежие мозоли, поинтересовался:

— С чего бы это, Иван Федорович?

— Старую профессию вспомнил. Люблю хорошие, прочно сделанные вещи. Рубанком не только доску обстругиваю, лишний жир с живота сгоняю. Ожирение для строевого командира гибели подобно.

В эти дни Федько познакомился со студенткой Ярославского медицинского института Зиной Буралковой. Скромная, веселая, остроумная. Засмеется, словно колокольчики зазвенят. А глаза! Большие, голубые-голубые, под стать чистому июльскому небу.

H. Кондратьев Она еще молода, только что исполнилось двадцать лет, но с ней можно часами говорить о литературе, живописи, музыке. С ней приятно побывать в театре и просто походить по набережной Волги и отдохнуть…

Федько терпеливо сдерживал большое, светлое, хорошее чувство. Ведь это любовь не на час — на всю жизнь. Пусть и Зина увидит его со всеми недостатками и достоинствами. Самое страшное — разочароваться в любимом человеке. И только когда все стало ясным до конца, Иван Федько объяснился в любви.

Была свадьба, много друзей и много радости. В большой квартире начдива появился порядок и уют. Каждый свободный вечер превращался в маленький праздник.

Неожиданно все изменилось. 25 июня 1924 года Иван Федько был назначен командиром 13-го стрелкового корпуса. Из милого Ярославля нужно было уезжать в Азию, в город с непонятным названием Душанбе. Воевать с басмачами. Жену туда везти не следует. Пусть здесь закончит институт.

Зинаида Михайловна терпеливо выслушала доводы мужа и спокойно сказала:

— Я поеду с тобой. Хоть на край света, хоть к черту на рога.

— Но ведь это неблагоразумно. Бросать институт…

— Институт я закончу. Заочно или очно, все равно закончу. Ведь я не могу без тебя жить, Ваня, понимаешь, не могу. Там же Азия — басмачи, тарантулы, скорпионы. Едем вместе…

— Трудно будет, Зина, очень трудно.

— А я легкой жизни и не искала, когда за тебя замуж пошла. Ты к спокойной жизни не приспособлен. Лезешь туда, где опаснее. Так было раньше, так, видно, будет и всегда…

— Ты права. Так было и так будет.

…И вот Душанбе. Незнакомые люди. Женщины с наглухо закрытыми лицами. И под рукой нет самых необходимых вещей. Есть одиночество. Командир корпуса Федько все время в разъезде. Гарнизоны дальние, глухие. На кладбище часто звучит похоронная музыка. Провожают бойцов и командиров, павших в схватках с басмачами. И дни, и ночи кажутся длинными…

Однажды вечером Зинаида Михайловна сидела у двери и прислушивалась, не зарокочет ли мотор машины мужа. Зашуршала глина. Она оглянулась и увидела перелагающих через забор, воровато озирающихся людей. Один из них тихо сказал:

— Не бойся, ханум. Муж дома?

Зинаида Михайловна рванулась к двери, закричала:

— Спасите!

— Скажи, где муж, Федька?

Около стены застучали военные сапоги. Во двор вбежали проходившие командиры. Басмачи скрылись.

Зинаида Михайловна позвонила в штаб корпуса дежурному и попросила прислать охрану.

На следующий день приехал Федько. Увидев часового у калитки, испугался, побежал домой:

— Что случилось, Зина?

— Ничего особенного. Вчера за твоей жизнью приходили басмачи. Какое счастье, что ты был в командировке.

— Счастье, что ты жива. Что ты пережила, бедняжка!

Федько обнял жену.

— Ведь говорил тебе: грызи медицинскую науку в Ярославле. Не послушалась.

— Я буду грызть науку, а тебя будут подстерегать басмачи. Ты еще плохо меня знаешь, Ваня. Одно попрошу: когда командировка длинная, почаще сообщай о себе. Жив, здоров и все. И пусть дежурный звонит. Беспокоюсь я за тебя.

— Дело идет к концу. Выведем всех бандитов, непременно выведем. Придет время, и будет наша земля чистая и счастливая от края и до края…

…Настала осень. Как-то поздно вечером Федько пришел необычно радостным. Поцеловал жену, попросил:

— Ну-ка протяни ладонь, протяни.

— Купил что-нибудь? — спросила Зинаида Михайловна, протягивая к мужу руку.

— Это не продается, — сказал Федько и положил на ее ладонь орден. Он был ярким, как маленькое пламя.

— От Таджикистана, — улыбаясь произнес Федько. — Трудового Красного Знамени. Как это хорошо звучит — Трудового…