На штурм новых рубежей!

Глава 10

Глава 10

— Ванная там, — я ткнул пальцем в сторону двери. — Разувайся, мой руки и проходи на кухню. Я сейчас торт поставлю и стул принесу.

Девочки встретили меня злыми взглядами. До них уже дошло, кто припёрся, но они точно не ожидали, что я приглашу Диану в гости. А мне в голову пришла гениальная идея, так что я невозмутимо водрузил тортик в центр стола и отправился в комнату за стулом. На кухне у нас было лишь три табуретки, большего нам с мамой никогда и не требовалось. Микоян за это время успела привести себя в порядок, так что вернулись мы вместе.

— Привет! — Диана лучезарно улыбнулась девчонкам и благодарно кивнула мне, когда я пододвинул ей стул. — Вот мы снова свиделись. Как дела.

— Замечательно, — улыбнулась в ответ Лена и тут же сменила улыбку на оскал. — Было пока ты не припёрлась.

— Фу, как грубо, — наигранно возмутилась Диана. — От композитора, которому пророчат мировую славу я ожидала больше такта.

— Зачем мне быть тактичным, когда какая-то ш… — Зосимова явно хотела сказать что-то более грубое, но всё же взяла себя в руки и смягчила выражение. — швабра, хочет увести моего парня.

— Твоего? — подняла идеально сделанную бровь Микоян и кивнула в сторону Сикорской. — Или её? Софья, ты ничего не хочешь сказать.

— Поделить Семёна мы можем и без твоих комментариев, — а вот Соня, как и положено воспитанной девушке из высшего общества прекрасно держала себя в руках. — До этого у нас прекрасно получалось. Небольшие разногласия не в счёт. И это не имеет никакого отношения к тому, что ты пытаешься его у нас отбить.

— А я думаю, что Семён не вещь и сам решает, с кем ему гулять, правда дорогой? — Диана сверкнула в мою сторону глазами, но я сделал вид что не заметил, расставляя тарелки с ложками и примериваясь к торту. — Мне совсем немного! Приходится блюсти фигуру. И ладно было бы моё любимое «Птичье молоко», но, к сожалению, здесь удалось найти только «Сказку», а она очень калорийная.

— Мне фигуру блюсти не нужно, так что отрежь побольше. — Сикорская тоже могла в ехидство. — Может стоит вернуться из дикой провинции в столицу, есть там молоко или «Прагу» и забыть про ужасы Сибири как про страшный сон? Зачем заставлять себя так страдать?

— Вот именно, — поддержала соперницу Лена, которая тоже была не лишена некоторого аристократизма, правда в повседневности старалась вести себя как можно проще, чтобы не отбиваться от коллектива. На неё и так поглядывали с изрядной завистью из-за творчества, а главное его признания, так что девчонка не хотела обострять, но сейчас её словно подменили. — К чему отпрыску известной династии такие муки? Этот ужасный дождь, грязь, слякоть. Отсутствие привычных магазинов и ресторанов. Серая провинция, что с нас возьмёшь.

— Ну не стоит прибедняться, — отмахнулась Микоян, с благодарным кивком принимая у меня тарелку с куском торта. — Никакая вы не провинция. Всё-таки Новосибирск не зря зовут столицей Сибири. Даже одно время ходили слухи о переносе столицы в ваш город. Так что мне очень нравится, даже жалею, что раньше не была. А театр Оперы и балета у вас какой⁈ Буквально вчера была на Аиде, это же чистый восторг! Не хуже, чем в Большом. Очень понравилось. Теперь хочу обязательно попасть на Баядерку. Семён, составишь мне компанию?

— Семён? В оперу? Вот это вряд ли, — чуть улыбнулась Софья. — Он у нас больше по року. Вот позвала бы ты его на концерт Гражданской обороны, тогда да. Помнишь, летом ходили?

— Извини, я существо сугубо приземлённое и максимально далёкое от высокой культуры, — я ничуть не кривил душой и раскаяния не испытывал. — Меня что от оперы, что от балета в сон клонит. Максимум на что я способен — это «Юнона и Авось». Но там хоть понятно, о чём поют.

— Да, я видела в постановке Марка Анатольевича, это очень красиво, — кивнула Диана, ничуть не смущённая отказом. — А рок я тоже слушаю, хоть и не скажу, что являюсь любительницей музыки протеста. Однако, считала, что общение с вами, Елена, привьёт Семёну вкус к хорошей музыке.

— Семён уже достаточно взрослый и разумный человек, чтобы менять свои пристрастия. Да и не обязательно необходимо, чтобы человек любил именно классику. — Лена никак не показала, что её задела последняя шпилька. — Это мещанство и снобизм. А мы, прогрессивная советская молодёжь открыта всему новому и инновационному. Рок не обязательно должен быть музыкой протеста. Та же «Юнона и Авось», коли её вспомнили, прекрасная сага о любви. А можно так же вспомнить «Иисус Христос — суперзвезда», тоже максимально далёкое от классики произведение, но какой оно даёт эффект.

— Планируете написать рок-оперу? — Диана сделала вид что увлечена тортиком, — И когда её можно будет услышать?

— Как только будет готова, — чуть улыбнулась Зосимова, не поведясь на «слабо». — Это если я вообще за неё возьмусь. Ведь стилей и направлений музыки огромное количество, зачем себя ограничивать искусственно. Тем более что я ещё только учусь. Вот закончу школу, потом филармонию и тогда посмотрим.

— А как же творческий зуд? — подняла глаза от тарелки Микоян. — или это всё сказки? Семён, вот ты как свои стихи пишешь? По наитию или долго обдумываешь идею, выверяешь каждое слово?

— Я их вообще не пишу, просто вспоминаю те, что в другой жизни слышал. — я не собирался углубляться в споры о творчестве, поэтому сказал правду, пусть даже девушки подумали, что это шутка. — Так что по поводу творческого зуда это не ко мне. Ну или как минимум не со стихами. Вот кодинг другое дело. Тут бывает да, и накрывает вдохновением, и сидишь, каждую строчку разбираешь, чтобы понять, почему ничего не работает. Другой вопрос можно ли считать это творчеством? Искусством-то точно нет.

— Почему? — удивилась Софья. — Я, конечно, в программировании не сильна, но как по мне, это тоже своего рода искусство. Если уж на то пошло, и музыка и стихосложение подчиняется своим законам. Использует определённые обороты, приёмы. Чем программирование хуже?

— Вот что бывает, когда берёшься рассуждать о том, в чём ничего не понимаешь, — Зосимова с усмешкой взглянула на соперницу. — Музыка это тебе не математика, где дважды два всегда четыре. Да, гармоники можно рассчитать, но если бы все придерживались исключительно их, то мы бы получили однотипные мелодии без какого бы ни было развития. А ведь она бездонна и включает как Моцарта, так и Шёнберга. Хотя прости, вряд ли ты знаешь, кто это такой, и кто такие додекофонисты в целом. Или что такое квинтовый круг. Но ты не стесняешься делать выводы, что программирование и музыка схожи.

— Может быть я в этом не разбираюсь, не спорю, — Софья аккуратно поставила чашку на стол, а голос её заледенел, выдавая крайнюю степень ярости. — но имею достаточно такта, чтобы не тыкать носом других в их недостатки. Семён, и это про меня ты говорил, что я высокомерная снобка?

— Так, брейк! — я сурово глянул на собирающуюся дать отповедь Лену, и та притихла. — Лена, мне кажется, что ты немного не поняла то, что Соня имела ввиду. Она ни в коем разе не хотела оскорбить тебя или принизить важность личного чутья композитора. Просто, согласись, что и у музыки есть правила. Неважно, классика это или как ты сказала? Додекофонизм? Всё равно мелодия подчиняется неким законам. Разве я не прав?

— Прав, но… — попыталась было продолжить Зосимова, но я не дал.

— Так вот, — продолжил я, не позволяя снова разгореться спору. — если спросить профессора математики или сильного кодера, они тоже скажут, что да, формулы важны, но не менее важно некое внутреннее чутьё, ощущение той самой гармонии. Представь себе, в математике она тоже есть. И в программировании. Уж поверь, я когда работаю, особенно в сатори, это очень похоже именно на творчество, на искусство, чем на что-то математически выверенное. Вспомни, ты сама мне рассказывал, что, когда накатывает вдохновение, ты даже не задумываешься, какой аккорд или тональность использовать! Так чем одно отличается от другого?

— Наверно ты прав, — опустила глаза Лена. — Извини. Я не подумала, что для тебя это важно.

— Честно? — я улыбнулся подруге. — Вообще пофиг! Хоть горшком назови, только в печку не суй. Мне не нравится, что вы ругаетесь из-за таких глупостей. И Софья, я считаю, что ты тоже не права. Лена не высокомерная и уж тем более не сноб. Она искренне переживает за то, что любит, и поэтому отреагировала излишне эмоционально. Я ведь прав?

— Угу, — Зосимова кивнула, не поднимая глаз, — Соня, прости меня, если сможешь. Я наговорила тебе гадостей, но это было сгоряча и не разобравшись.

— Закроем тему, — кивнула Софья, впрочем, не особо потеплев, — Будем считать, что ничего не было.

— Браво, браво, — Микоян шутливо похлопала в ладоши. — Семён, я в восхищении! Ты так ловко разрулил ситуацию!

— Вот поэтому у султанов был гарем, где его женщины жили отдельно, а он бывал лишь изредка. — я тяжело вздохнул. — Но что поделаешь, любовь зла, приходится крутиться.

— А ты уверен, что это любовь? — Диана слегка улыбнулась. — Без обид, девочки, но ваш треугольник выглядит немного карикатурно. Не спорю, у меня к Семёну свой, меркантильный интерес, но я хотя бы честно в этом признаюсь, а не пытаюсь строить из себя тургеневскую барышню. Если в процессе между нами возникнут чувства, что ж, тем лучше, но прежде всего должно быть общее дело, я считаю. А вы же просто играете ему на нервах, при этом не давая ничего в ответ. Зато Семён вынужден тратить время и силы чтобы вас двоих помирить.

— А ты, значит, предлагаешь нам отойти в сторону, оставив Семёна тебе, — улыбнулась Сикорская, но это скорее было похоже на оскал. — Знаешь, что, дорогая, а не пойти бы тебе…

— Моего мнения спросить никто не хочет? — я вытер руки салфеткой, и скомкав, бросил её на стол. — Или может вам пилу дать, каждая себе по куску от меня отрежет?

— Каждая, — теперь Лена уже взялась за салфетку, но не швырнула её, а аккуратно сложила. — Как интересно. Семён, если честно, я хоть и понимала, что ты по характеру ближе к кооператорам, если не сказать больше, к капиталистам, но надеялась, что хотя бы собой торговать не станешь. Похоже, ошиблась.

— Лена, остановись, пока не наговорила лишнего. — На удивление, Софья встала на мою сторону. — У Семёна, конечно, есть такая черта характера, но не стоит делать из него бездушного дельца мира чистогана и наживы. Он, конечно, своего не упустит, но просто поверь, заботится не только о своём кармане.

— Совершенно, верно, — кивнула Диана. — Будь по-другому, Семён не был бы мне так интересен. И делиться им я не намерена, уж извините.

— Мы, кажется, уже это обсуждали, — эти разговоры меня начинали уже напрягать. — И я отказался.

— Ты отказался делать со мной кооператив, — лучезарно улыбнулась девушка. — Об отношениях тогда речь не шла. Но сейчас я понимаю, насколько ты интересный и незаурядный человек. У тебя масса талантов, есть чувство собственного достоинства, да и происхождение подходящее. Нет, не думай обо мне плохо, я ничуть не пытаюсь унизить тех, кто не родился в трудовой династии, но для своих будущих детей я желаю самого лучшего. В том числе и отца с отличными генами и наследием. И согласись, сложно найти кого-то лучше.

— Семён, а ты что скажешь? — на меня уставились две пары возмущённых глаз и ещё одна пара, тщательно скрывающая усмешку. — Мало того, что эта… использует тебя как… непойми кого! Так ещё и быком-производителем хочет сделать! Чего ты молчишь! Или может тебе это нравится?!!

— Это называется донор спермы, — я покачал головой, всё-таки советские люди во многом были весьма наивными. — и мне вообще не нравится, когда кто-то меня использует. Кто угодно! Единственные кому я это позволяю, это моя семья и мои женщины.

— А Стравинский? — не смогла промолчать Сикорская, ехидно кивнув на Диану. — Это значит по любви?

— Это по взаимной необходимости! — отрезал я. — Да, поначалу меня серьёзно ломало, чувствовал себя проституткой, но потом я всё понял.

— Договорился с совестью? — Лена сегодня прямо жгла, такого сарказма я от неё я никогда раньше не слышал. — И как, помогло?

— Это всегда помогает, — я криво ухмыльнулся, вспоминая, сколько раз в жизни мне приходилось ломать себя, — но сейчас подобное даже не требовалось. Ведь, по сути, назвать проституцией можно только один случай, твой, Диана. Всё остальное вполне вписывается в рамки эксперимента. Не слишком этичного, но, несомненно, важного для страны и человечества в целом. Там, где внезапно может случиться нашествие зомби или ещё кого похуже возможность стать сильнее жизненно необходима. Ну и не стоит забывать, что западные ублюдки спят и видят, как бы нас уничтожить, и в выборе средств особо не стесняются. Поэтому и мы не имеем права перебирать харчами.

— А я? — у Зосимовой задрожали губы. — Получается я тоже… или ты со мной только ради этой…

— Во-первых, мы с тобой на эту тему уже говорили, — я тяжело вздохнул. — А, во-вторых, с тобой у нас совмещение приятного и полезного. Ты сама этого хотела, так что поменялось?

— Раньше я считала, что тебя заставляю, а теперь… — Лена всхлипнула. — оказывается, ты и сам не против.

— Я вам уже много раз говорил, что я кобель, — женские слёзы на меня всегда плохо влияли. — Но сейчас дело даже не в этом. Эта работа. Пусть странно выглядящая для остальных, но важная и нужная. И об этом мы с тобой тоже говорили. Или… ты просто ревнуешь?

— А что не имею права⁈ — Лену окончательно сорвало с катушек. — Ладно ты с Сонькой шашни крутил, мне было больно, но я терпела! А тут появляется какая-то… мымра! И с порога заявляет, что будет с тобой мутить! И при этом ты с ней собираешься трахаться! По-твоему, это нормально?!!

— Это жизнь, — я пожал плечами. — Мне жаль, что я делаю вам больно. Если бы в моих силах было что-то изменить я бы обязательно сделал это, но, к сожалению, любая попытка встать в позу сделает только хуже. И мне и, что гораздо более страшное, вам. Соня прекрасно знает, как это бывает.

— Но это не значит, что я отдам тебя какой-то… мымре, — Сикорская усмехнулась, глядя прямо в глаза Диане. — Пусть у меня меньше возможностей, но зато есть настоящие чувства. Твои эксперименты рано или поздно закончатся, а я останусь. Так что подумай, дорогой, стоит ли менять что-то постоянное на временное. А сейчас прошу простить, у меня появились срочные дела, и я вынуждена вас покинуть.

— Подожди, я с тобой, — Зосимова усилием воли взяла себя в руки, задавив истерику в зародыше и тоже поднялась из-за стола. — Семён, я тебя люблю, поэтому тоже буду бороться. Извини, что расчувствовалась. Обещаю, больше этого не повториться.

— Прекрати, — я поморщился. — Просто будь собой. Хочешь на меня накричать — кричи. Хочешь ударить — ударь, тем более что я заслужил. Только не увлекайся, а то отшлёпаю.

— Вот приезжай и отшлёпай, — Лена чмокнула меня в щёку. — Пока.

— Позвони, — Софья поцеловала в другую. — И поздравляю с членством в Союзе Писателей. Ты это заслужил, что бы там другие не считали.

— Спасибо, — я поднялся, — провожу.

Девочки бросили злые взгляды на Диану, продолжавшую с невинным видом сидеть за столом, и пошли одеваться. Настроение у них было подавленное, впрочем, я тоже не фонтанировал радостью. Ситуация мне не нравилась, но и исправить я её не мог. Пока не мог, но надеялся, что сделал к этому первые шаги. Так что, попрощавшись с подругами и посадив их в такси, вернулся в квартиру, застав Микоян уже в гостиной, с Василь Василичем на коленях.

— Какой у тебя шикарный кот! — девушка обеими руками зарылась в мягкую шерсть и подняла на меня хитрый взгляд. — Итак, теперь ты мне должен!

— За что? — я сделал максимально невинное лицо, — не припомню, чтобы что-то у тебя занимал.

— Ой, только не надо! — отмахнулась Диана. — Думаешь, я не поняла, что ты пригласил меня только для того, чтобы дать твоим подругам общего врага. Против кого-нибудь дружить всегда проще. Что ж, я не против, но с тебя идея для моего личного кооператива! И… дай мне какую-нибудь рубашку. Я так понимаю, что для успешной инициации нам нужно привыкнуть друг к другу? Значит сейчас и начнём.