На страже чести

Глава 7

Фелиция, из ведущей группы, пришла на брифинг первая. О на вошла в командный центр, застав Мака одного. Из соседней комнаты, где Синтия и Барри проводили большую часть своего времени и, согнувшись над пультами, вели разведывательную деятельность в скрытом киберпространстве,

доносился шум разговоров. Она подошла к шкафчику с посудой, налила кофе в кружку и пересекла комнату, подойдя к столу переговоров.

Уловив тихое движение сзади него, Мак развернулся спиной к мониторам и молча посмотрел на Фелицию. Она была одета в костюм и рубашку, и на ней была удобная обувь, как и у всех агентов,

будь то мужчина или женщина. Однако на ее длинном, стройном теле костюм смотрелся весьма элегантно. Благодаря тонкой шее, высоко очерченным скулам и четкой линии челюсти, она походила на древнюю воительницу или жрицу. Фелиция была болезненно красива, пугающе умна и неоценимо компетентна. У них с Маком было пару свиданий, прежде чем она в утонченно-нежных тонах дала ему понять, что это было ошибкой.

Мак откашлялся, – Добрый день.

Фелиция оторвалась от самых последних полевых отчетов о проведенной проверке сегодня днем и повернула голову, улыбнувшись, – Привет.

В её глазах не было ничего, что могло бы говорить об их дружеских отношениях. Дэйвис общалась со всеми членами команды вежливо, но прохладно. Он проглотил свое разочарование и попытался убедить себя в том, что это не имеет значения, – Удалось посмотреть город во время отдыха?

– Немного, – аккуратно ответила Фелиция. В ее привычки не входило обсуждать свою личную жизнь

с коллегами. Мак изменился, и эти изменения касались ее. С тех пор, как они провели около шестидесяти напряженных часов в компании друг друга, контролируя операцию, которая чуть не стоила жизни дочери президента, она чувствовала, что он подходит ей больше, чем любой другой человек, с которым она когда-либо работала. Чем любой человек, с которым она работала, на протяжении долгого времени, признала она. В конце концов, Фелиция поддалась этому ощущению и нарушила одно из своих собственных правил. Она поужинала с ним. Дважды. Мак был именно таким, как она и ожидала. Очаровательным, интеллигентным и нежным. После второго ужина, он проводил ее до дверей её дома, на Ист Виллидж и легонько поцеловал в губы. Поцелуй был немного более чем дружеский, но ненавязчивый и не требовательный. Это был очень приятный поцелуй.

Поцелуй, который она не возражала бы повторить. И вот тогда она сказала ему, что больше не

пойдёт с ним на ужин.

– Секретная служба не самый удобный способ увидеть мир, – Сухо заметил Мак.

– Фелиция усмехнулась, – Не лучше чем военно-морской флот. Или любые другие войска.

– Еще недели в Париже могло бы хватить, чтобы побывать во многих других местах, о которых я думал.

– Согласна.

– Фелиция…

Старк вошла и, споткнувшись, резко остановилась. Она окинула взглядом комнату, с ощущением,

что вторглась во что-то личное. Покраснев, она стала отчаянно искать путь отхода.

– Паула, – спокойно сказала Фелиция, указывая изящной рукой на место, напротив нее, – Сделай кофе и садись. Мы можем пройтись по позициям маршрута, пока не пришла Командир, – она взглянула на часы, – которая, как я предполагаю, будет здесь минуты через две.

– Хмм…Хорошо. Конечно. Отлично.

Мак почувствовал разочарование, но так или иначе, он не был уверен в том, что собирался сказать,

Он повернулся к своим вездесущим товарищам – мерцающим мониторам, где десятки теней фигур хаотично входили и выходили из фокуса, механически передвигаясь. Собрав свои бумаги, он подумал, что были времена, когда для окружающих он был не более заметен, чем бестелесные люди,

мелькающие на его экранах. Он ощутил одиночество, но быстро оттолкнул это чувство.

Худой человек на крыше смотрел вниз, когда почувствовал слабую вибрацию из-за пояса. Он снял двусторонний пейджер и взглянул на текст.

13:58, 16 августа, 2001

Запрос RedDog: На позиции?

Он защелкал по маленькой клавиатуре опытными движениями, также как разбирал и собирал своё оружие, в полной темноте.

Да.

Начало в 16:00. Руководитель группы.

Щелчком другого пальца он удалил сообщение. Солнце припекало его спину и незащищенную голову, на нем было слишком много одежды для августа, но он не чувствовал неудобства. Снайперы,

мужчина то или женщина, могли часами лежать в неудобной позе, в снегу, в грязи или на тропической жаре, не двигаясь ни единым мускулом – как известно у них закаленные до автоматизма нервные системы. При изучении их сердечного ритма выяснилось, что он был исключительно медленным, их кровяное давление дало минимальную реакцию на адренергическую стимуляцию и их гальваническая реакция была чрезвычайно низкой. Эта теория утверждает, что убийцами рождаются, а не становятся. Задача лишь в вопросе выбора. Он вернулся щекой к запасу штурмовой винтовки и взглянул сквозь лазерный прицел на тротуар перед больницей, в определенную точку,

куда подъедет и остановится ведущий автомобиль, и Блэр Пауэлл, с ее окружением, выйдут из машины. Он прогнозировал точный выстрел. Однако это не было необходимо. Его оружие было способно вонзить пулю в человеческое тело практически без замедления и малейшего изменения в траектории. Выстрел в тело, предположительно носившее бронежилет могло быть проблематичным,

патроны пробьют броню, но скорость и направление выхода пули будет смещено. Он может упустить первичную цель. Но если даже так случиться, он может выстрелить в голову. Он разработал необходимый угол убойного выстрела, с помощью компьютерного моделирования, учитывая высоту каждого агента команды Блэр Пауэлл. Он рассчитывал, что Секретная служба последует их обычному квадранту на основе шаблона защиты, потому что тогда они поставят кого-то непосредственно сзади цели. Это сделает миссию намного приятнее.

– Обновления, пожалуйста, – Кэм пересекла комнату и заняла свое обычное место, во главе стола. Те агенты, которые еще не сели, поспешно заняли найденные места.

Мак сразу же начал, – Нет сообщений о проблемах от передовой группы. Первый обход в 13:00

показал, что все чисто.

– Какие-либо признаки активности со стороны прессы? -У Кэм было пол часа, чтобы принять душ и переодеться и теперь на ней был летний костюм угольного цвета и рубашка, чуть более светлого оттенка серого.

– Ничего, за последний промежуток времени, – ответил Мак.

– Что по вашим каналам? – Даже при том, что почти вся их разведка осуществлялась компьютером или электронной передачей, идиома осталась.

– Телевизионные станции сейчас транслируются, было краткое упоминание о «шокирующих»

откровениях на одном из британских каналов.

Темные глаза Кэм стали черными. Все новостные станции и газеты в Европе последуют примеру.

Это означает, что риск отдельных попыток контакта будет значительно выше. – Я не хочу, чтобы они нарушили наш периметр. Нужно держать ее в плотном кольце, когда будем на месте.

Ропот согласия зазвенел в воздухе.

Кэм взглядом обратилась к Барри Райту, – Вы предполагаете организованную реакцию со стороны подпольных группировок?

Качая головой, он слегка нахмурился, – Всё та же одна сплошная болтовня. Ничего конкретного никто определить не смог. Никаких имен, никаких мест, никакой конкретики.

Если что-то и планируется, то я не могу узнать детали.

– Продолжайте мониторинг, – лаконично сказала Кэм. Она считала более вероятным, что он найдет скрытые сообщения, нежели это сделает АНБ.

– Да, мэм.

– План действий всем известен. Этот визит будет широко освещаться, потому что институт Густава Русси – это крупнейший центр рака в Европе и администраторы надеятся, что это принесет им вклады. Они вели обширную кампанию этого визита в СМИ всю неделю, так что мы ожидаем телекамер и журналистов. Что повлечет за собой столпотворение, вероятно, выше среднего. Никто не отходит дальше, чем на 6 футов от нее, за пределами этого здания. Оказавшись внутри,

проверяйте каждого на наличие пресс-пропуска или пропуска для персонала, – Она повернулась к

Маку.

– У вас есть фотографии специалистов по связям с общественностью больницы, а также всех врачей

и медсестер, которые будут находится с ней на этаже?

Мак передал по нескольку сшитых листов бумаги каждому агенту, – Всё здесь. Очевидно будут и другие, которых мы не ожидаем и они будут иметь возможность вступить с ней в личный контакт. – Внимательно изучите людей. Если кого-то или что-то будет невозможно четко идентифицировать -

убрать в сторону и проверить. Меня не волнуют взъерошенные перья или задетое самолюбие. Если что-то выглядит подозрительно – проверить, – Она повела плечами, чтобы снять напряжение, которое чувствовала всегда, когда Блэр совершала публичные выходы. Было почти невозможно полностью гарантировать ее безопасность в любое время, но предварительно освещенные мероприятия были самыми опасными. Убийцы, похитители, или кто угодно еще, будет иметь возможность, благодаря предварительным уведомлениям, в точности выстроить свои планы.

Кроме того, им отнюдь не помогает то, что Цаплю раздражают ограничения ее личной свободы и она как правило игнорирует требования службы охраны. Кэм понимала неприязнь любимой к жестким правилам безопасности, но она не могла ослабить защиту по протоколам. Ее работа, как и

ее инстинктивная потребность – защитить Блэр. Иногда это означало вызывать ее гнев. Она встала, -

подать машину ко входу в 15:00. Дэвис и Старк – вы едете в ведущем автомобиле, вместе со мной.

Мак, Филдинг и Рэйнолдс, – вы в резервной, следуете за нами. Старк проинформирует вас о позиции как только мы выйдем на улицу.

Последовало одновременное «Да, Командир». – Я буду с Цаплей до отъезда.

Худой человек наблюдал за маршрутом машины скорой помощи, которая повторяла его собственный, когда он добирался сюда.Случайному наблюдателю она показалось бы такой же, как многие другие, которые двадцать четыре часа в сутки приезжали и уезжали из крупнейшей общественной онкологической больницы страны. Даже опытному профессионалу было бы трудно отличить этот автомобиль от любого другого, во время движения. Маловероятно, что его заниженный кузов и немного превышающую норму ширину, кто-нибудь заметит. Но эта машина с легкостью превзошла бы в весе свои аналоги. Полки и ящики, в которых обычнохранятся препараты и реанимационное оборудование были заполнены боеприпасами. Носилки для пациентов были заменены узкими скамьями, расположенными вдоль боковой стенки, на которых с легкостью могли уместиться 5 человек в бронежилетах. Автомобиль был бронированным, по стандартам Национального института Юстиции, уровень защиты 5. Щиты Armormax Pac 500 укрепляли крышу,

боковые стенки, пол и бензобак. Окна были ламинированы поликорбонатным стеклом, способным выдержать давление в 17,2 фута на дюйм. Ни одна противотанковая ракета, даже с близкого расстояния, не смогла бы пробить его, даже если удар бы пришелся прямо в отделение водителя.

Медленно, не привлекая внимания, машина подъехала к аварийному выходу, в ста ярдах от главного входа. Достаточно далеко, чтобы не вызывать подозрения, но достаточно близко, чтобы штурмовая группа смогла достичь цели на первой минуте хаоса, вызванного его выстрелом. «Отрежьте голову и змея умрет». Он никак не отреагировал, даже не моргнул, когда пейджер на его поясе завибрировал снова. Его глаза все еще держали настроенный фокус, он потянулся к небольшому кусочку пластмассы за поясом, вытащил его и поднял на уровень глаз.

14:30, 16 августа, 2001г.

Мститель на месте Держа оружие в прежнем положении он убрал пейджер на место. Если он не получит команду от

руководителя группы об отмене задания, его действия и его судьба были решены.«Боже, храни Америку».

Блэр переоделась в кремовый жакет, юбку до колен, того же цвета и однотонную розовую шелковую блузку. Её туфли на каблуке средней высоты были более темного оттенка, чем ее костюм.

Она открыла на стук и быстро поцеловала Кэм в губы, когда та вошла и закрыла дверь.

– Как дела? -спросила Кэмерон, заметив задумчивое выражение на лице возлюбленной.

– Всё в порядке, – голос Блэр был тихим, а выражение ее лица – натянутым. Она выдавила из себя улыбку и провела пальцами вдоль линии челюсти Кэм, наклоняясь, чтобы поцеловать ее снова. На этот раз поцелуй был медленный, она играла языком, дразня и покусывая нижнюю губу Кэм.

Кэмерон выдохнула со смесью сожаления и наслаждения, – Люсинда звонила?

Пришла очередь Блэр вздыхать. Она кивнула, – Несколько минут назад.

Как Кэм и ожидала, Блэр разорвала их прикосновение и подошла к окну, на дальней стороне

огромной комнаты. Она прислонилась плечом к раме из старинного дерева и устремила взгляд

сквозь стекло.

– Проблемно? – голос Кэм не изменился, хоть она и была взбешена. Её ярость относилась к тому, что любимая была вынуждена отчитываться перед кем-то, в столь личных вопросах. Блэр была очень скрытной, и вторжение в ее частную жизнь было невыносимо для нее. Ей приходилось общаться на эту тему с начальником штаба Белого Дома – женщиной, которая руководила кампанией по переизбранию ее отца и давила на нее слишком сильно, чтобы Блэр могла это вынести. Кэм пересекла комнату, встала сзади и очень нежно положила руки ей на плечи, – Малыш?

– Проблемно? Нет, не совсем, – Блэр скрестила руки чуть ниже груди и откинулась назад на твердое тело Кэм, – Для Люсинды она была даже слишком спокойной.

Кэмерон медленно массировала напряженные плечи Блэр, двигая большими пальцами по очерченным мышцам, по обе стороны от ее позвоночника. Блэр собрала ее густые светлые волосы под золотой заколкой, как делала всегда, появляясь на публике, той самой, которую Кэм положила в карман несколько часов назад. Убрав красивые волосы в сторону пальцем, она опустила голову и поцеловала Блэр в шею.

– Ммм, – Тихо застонала Блэр, – Это может заставить меня забыть почти обо всем.

Продолжая скользить губами по шее Блэр, Кэм шепнула, – Так и было задумано, – Почувствовав, что Блэр расслабилась, Кэм обвила руками ее талию, обнимая ее полностью, но все же оставляя ей пространство, чтобы убежать. Блэр все еще потряхивало от напряжения, когда ей делали больно, она становилась похожа, на раненое животное, – Что она сказала?

– Люсинда прочитала мне свои политкорректные морали. Знаешь…не имеет значения кого я люблю,

дело в том, что я люблю. Это никого не касается, кроме меня. Она даже подтвердила, что Белый дом и партия поддержала свободу выбора и проблемы геев и лесбиянок.

– Но?

– Она попросила, чтобы мы ограничили публичные проявления привязанности.

Кэм заставила себя не реагировать, ни физически, ни словесно. Она могла это сделать, потому что ее учили делать это. Она могла стоять в комнате и слушать президента Соединенных Штатов,

строящего планы о войне, не моргнув глазом или столь же легко игнорировать незаконную встречу,

происходящую в пределах ее слышимости, или даже у нее на глазах. Ей платили за то, что она умела быть слепой и была способна наблюдать за чем угодно, без проявления реакции вообще. Но в даннй момент рядом была ее любимая женщина и она не хотела бороться с самой собой, – Полагаю я должна прекратить трахать тебя в пределах города.

Смеясь, Блэр почувствовала, как напряжение тает в ее теле. Она снова уронила голову на плечо Кэм.

– И ты не сможешь больше чувствовать себя во мне на государственных обедах.

– Черт, – Кэм поцеловала Блэр в ушко, – Означает ли это, что твоей руки не будет у меня в штанах на ужине у президента, завтра вечером?

Блэр повернулась и обвила руками шею Кэм. Её глаза блеснули, и, на этот раз, уголки ее рта растянулись в искренней улыбке, – Думаю, нет, Командир. Хотите пересмотреть это?

Кэм легонько поцеловала ее, – Это зависит от некотороых факторов.

– Правда? – Блэр склонила голову и угрожающе прищурилась, – От каких?

– От того, насколько ты будешь хороша, когда я застану тебя одну.

Блэр наклонилась и взяла рукой подбородок Кэм, – Лучше, чем ты можешь себе вообразить.

Кэм застонала, жар внизу живота заставил ее ноги ослабеть, – Ок. Всё, прекращай меня дразнить.

Мне нужно, чтобы вся моя кровь была у меня в голове, в течение следующих нескольких часов.

Довольная, Блэр расчесала пальцами волосы Кэм и отступила. Я знаю. Но спасибо.

– За что?

– Ты заставила меня смеяться, когда я хотела…О, Боже.

– Что? – мягко спросила Кэм.

– Я не знаю. Швырнуть что-нибудь. Или расплакаться. Не важно, что именно, – Блэр отмахнулась от меланхолии, – Я должна чаще напоминать себе, что у Люсинды лишь одна цель – удержать моего отца в Белом Доме. Это не плохая повестка дня. Она мне нравится. И она всегда была такой. Она не виновата, просто она слишком целеустремленная.

– Нет. Это твое дело, как ты хочешь жить и кого тебе любить.

Блэр снова прислонилась к великолепному корпусному окну, – Я не выбирала любить тебя, Кэмерон.

Я просто ничего не смогла с собой поделать.

– Тоже самое. – Кэм сунула руки в передные карманы и краем плеча оперлась о свинцовое стекло.

Она задумчиво смотрела на любимую, – Ты готова ко второй половине дня?

– К какой половине? – невесело засмеявшись, Блэр представила, какое внимание ей окажет СМИ.

– К больнице.

Она тихо заметила, – Боже, меня пугает, насколько ты уже хорошо меня знаешь.

Кэм расправила плечи, – Не так хорошо, как хотелось бы. И не так хорошо, как собираюсь узнать. – Больница, – в ней не было ничего, о чем бы она не знала. Блэр вздрогнула, – Неважно, на кого они похожи или как сильно все пытаются заставить их чувствовать, что все хорошо. Что-то в воздухе… Или может в освещении. Или возможно это просто способ, которым все вокруг обходят ту ужасную смесь надежды и отчаяния, борющуюся в их глазах. Блэр подняла руку, но она беспомощно опустилась обратно. – Все это так, будто мне снова 12. Всё произошло так быстро, и потом она ушла.

Кэм кивнула, слишком хорошо зная, как жизнь может меняться во мгновение ока. Её отец был убит бомбой, подложенной в его автомобиль, в промежуток времени, что понадобился ей, чтобы сбегать

в дом за сумкой с учебниками, вернуться на тротуар и найти его машину охваченной огнем. Е е мир

в тот миг изменился навсегда. Блэр никогда не говорила с ней об этом раньше и Кэм тщательно подбирала слова, – Насколько быстро?

– Меньше чем за год. Опухоль была злокачественной, и, несмотря на то, что она делала…все правильно…всё было бесполезно, – Блэр повернула голову к окну, и стала смотреть вдаль невидящим взглядом, ожидая, когда пройдут нахлынувшие слезы, – Все делали всё что могли и должны были. Но это просто не помогло. Они даже сделали пересадку костного мозга, что было тогда экспериментальным лечением для рака груди. У некоторых женщин наступает ремиссия после этой процедуры, но в данном случае она не настолько эффективна, как при лейкемии или других злокачественных заболеваниях крови. Это не сработало.

Кэм не нарушала паузы. Блэр утонула в воспоминаниях и она просто дала ей выговориться. – За последние несколько месяцев она очень часто бывала в больнице. Мой отец тогда стал губернатором и был чрезвычайно занят. Тем не менее, он был там столько, сколько мог, – Она оглянулась на Кэм, – Но большую часть времени там была я.

Больше всего на свете желая сжать Блэр в своих объятиях и сделать так, чтобы вся боль, которую она когда-либо испытывала, исчезла, Кэм молча проклинала свое бессилие. Она хотела вернуться в прошлое и переписать историю этой женщины так, чтобы ребенком, она не узнала ни страха, ни одиночества, ни боли. Неспособность сделать это было одним из самых отвратительных чувств,

которые Кэм когда-либо испытывала. Никогда раньше она не осознавала, насколько беспомощным может заставить себя почувствовать любовь. С комом в горле она спросила:

– Было тяжело?

Блэр тоскливо улыбнулась, – Иногда. Но хорошее тоже было. Мы так много говорили. Наверное,

больше, чем мы могли бы, если бы всё сложилось по-другому, – Она тихо засмеялась, на этот раз более расслабленно, – Девочки, как правило, тратят десятилетия, пытаясь поладить со своими матерями.

– Уверена Марсия бы согласилась с тобой, – отметила Кэм, имея в виду свою мать.

Блэр сократила расстояние между ними и обняла руками талию Кэмерон, – Марсия обожает тебя и ты это знаешь, – Она положила голову на плечо своей любимой, – Все будет хорошо.

Кэм поцеловала ее в висок и погладила спину, – Конечно будет.

– Ты будешь рядом, да?

– Каждую минуту.