На съемках в Новом Орлеане

Глава одиннадцатая

Они проснулись от настойчивого телефонного звонка.

– Дай-ка мне, – сказал Майкл, беря трубку, когда Лорелей сонно потянулась к телефону, стоявшему на ночном столике. – На всякий случай… а?

Удивительно, но на время прекрасной ночи любви Лорелей совершенно забыла о своем преследователе. Сейчас реальность снова обрушилась на нее.

– Да. – Слушая, он наклонил голову и мимолетно прижался губами к ее напряженным губам. Его легкий поцелуй убедил ее в том, что тот, кто был на другом конце провода, не сказал ничего особенного. – Да. Я передам ей. – Майкл провел рукой по ее спине. – Мы пробудем здесь еще часа два. Потом я увезу ее в другое место. Не стоит лишний раз превращать ее в мишень. – Он положил трубку.

– Кто это был?

– Тейлор. Он отменил сегодняшние съемки.

– Мы можем себе это позволить?

– Тебя это совершенно не должно волновать, – ответил Майкл. – Свободный день – это подарок… – Он притянул ее к себе. – Так на чем мы остановились?

Много-много времени спустя они сидели за столом в гостиной. При том, что Лорелей привыкла к легкому завтраку, она заказала клубнику со сливками и намазанный маслом рогалик. Наверное, он был такой же калорийный, как любимые ею пончики. Ну и пусть… У Майкла был здоровый аппетит. Он поочередно расправился с яйцами, овсяной кашей, жареной картошкой и пикантной копченой ветчиной, посыпанной красным перцем.

– Куда мы поедем? – спросила она.

– Мы поедем ко мне домой. Поскольку тот, кто тебя преследует, несомненно, является членом съемочной группы, оставаясь здесь, ты будешь легкой добычей.

– Поедем к тебе? – Алая ягода клубники, величиной с детский кулачок, замерла на полпути к ее рту. В дверь позвонили.

– Это, должно быть, Шейн. Я забыл предупредить его, что возьму на себя дневную смену. – Майкл бросил на стол салфетку, поднялся и открыл дверь.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Шейн Лорелей. Он сел за стол и утащил кусок мяса с тарелки брата.

– Нормально. Честно, – сказала она, когда он посмотрел на нее долгим взглядом.

– Отлично! – произнес он и повернулся к Майклу. – Я закончил проверку всех фамилий, которые ты мне дал, во всех компьютерных файлах, до которых смог добраться. Все оказались чисты, как стеклышко. – Он протянул брату конверт из крафтовой бумаги. – У меня есть кое-что и для тебя, – сказал он, обращаясь к Лорелей. – Это ждало тебя внизу, у дежурного. Мне пришлось распечатать, – пояснил он извиняющимся тоном.

– Я понимаю. – Думая о том, когда же это все закончится и она снова станет свободной, Лорелей открыла конверт. – Сценарий, – объяснила она Майклу, который внимательно наблюдал за ней. – От Брайана. – Она прочла записку, прикрепленную к титульному листу. – Он пишет, что поскольку я сегодня ничем не занята, то, может быть, захочу это прочитать, чтобы убить время.

– Интересно, с чего он решил, что тебе нечем заняться сегодня, – протянул Майкл.

Лорелей почувствовала, как у нее запылали щеки.

– Он имел в виду то, что съемки отменены, – пробормотала она.

Майкл хмыкнул, а Шейн сделал вид, что его очень интересуют остатки жареной картошки, которые он и прикончил.

– Ладно, – Шейн отодвинулся от стола. – Поскольку ты контролируешь ситуацию, Майкл, я покопаю поглубже. Я остановился на компьютерной программе Банка Америки. Когда я ее просмотрю, думаю, получу более отчетливое представление о движении денежной наличности каждого.

– Ты получил доступ к банковским денежным счетам членов съемочной группы? – спросила Лорелей, потрясенная тем, что Майкл попустительствовал этому. – Разве это не противозаконно?

– Это на грани, – возразил Шейн. – Но мы продолжаем работать вслепую. А время на исходе. Вернее, его у нас нет.

– И все же… – Она посмотрела на Майкла, который стоял у стола, скрестив на груди руки. – Я удивлена тем, что вы могли опуститься до такой некрасивой вещи.

Выражение лица Майкла стало каменным.

– Я не допущу, чтобы с тобой что-то случилось, Лорелей.

Мысль о том, что этот человек, чьи принципы были всегда непоколебимы, как скалы Гибралтара, пойдет против своих убеждений во имя ее спасения, потрясла Лорелей.

– Теперь я понимаю, почему ты ушел из полиции.

– Ты намекаешь на то, что я был нечестным полицейским?

Она настолько его знала и любила, что не испугалась его стального взгляда.

– Конечно, нет. Но ты чувствителен, Майкл. Иногда даже слишком.

Лорелей поднялась на цыпочки и поцеловала его. Услышав чмоканье, Шейн кашлянул.

– Мне пора, – объявил он. – Я буду в агентстве, если что.

Он вышел. Ни один из тех двоих, занятых долгим поцелуем, не заметил, как Шейн довольно и со знанием дела хмыкнул.

Дом Майкла находился недалеко от Французского квартала. Изначально район был заселен креолами французского и испанского происхождения. Позже в рабочем предместье стали селиться иммигранты из Италии, Ирландии и Германии. Лорелей вспомнила, что, когда была еще школьницей, узкую полоску земли между Эспланадой и Елисейскими полями населяло так много выходцев из Германии, что это местечко даже называли «маленькой Саксонией».

– Отсюда тебе, наверное, удобно добираться до твоего агентства, – сказала Лорелей, когда они проезжали мимо еще сохранившихся кирпичных домов, в которых теперь нашли пристанище джазовые клубы и рестораны.

– Да. Но я выбрал это место не только поэтому.

– А почему?

– Французский квартал очень изменился за время твоего отсутствия, – пояснил он. – В погоне за долларами, которые оставляют там туристы, его превратили в какой-то дьявольский парк с аттракционами. Если доедешь до конца Квартала, то увидишь, что даже по респектабельному Садовому округу, где живут твои родители, разъезжают туристические автобусы, затрудняющие движение по улицам и отравляющие воздух. Насколько я понимаю, мой район – один из последних оставшихся очагов здоровья в хронически больном городе.

Отмечая кругом сверкающие ряды магазинов и сувенирные лавки, Лорелей решила, что Майкл прав.

– К тому же мне нравится гулять здесь, – сказал Майкл, сворачивая с Френчмэн-авеню на мощенную кирпичной крошкой улицу. – Люди здесь все еще ходят, а не ездят на машинах.

Наконец они остановились, и Лорелей подняла глаза на дом.

– Это твой?

– Основная часть дома принадлежит банку. Но банкиры ничего не имеют против того, чтобы я здесь жил. – Майкл выключил двигатель и убрал ключи в карман.

– Какая прелесть!

Причудливый пятиэтажный дом, яркий, как пасхальное яйцо, был построен из оштукатуренного кирпича и окрашен в традиционные креольские цвета: желтовато-серый, карминный и синий.

– Я все еще занимаюсь переустройством, – извинился Майкл, отпирая узкие деревянные входные двери исторического здания. – Я думаю, что при объеме требуемых работ и моем бюджете мне наверняка понадобится вся жизнь на осуществление задуманного.

– Сделано с любовью, – прошептала Лорелей, увидев внутреннюю отделку гостиной. Стены комнаты были выложены из красного кирпича кустарного производства. Потолок был оформлен великолепными, обработанными вручную балками из кипарисового дерева. Лорелей пришло в голову, что ее матери, которая никогда не была в восторге от Майкла О'Мэлли, безусловно, понравился бы его дом.

Майкл пожал плечами.

– Это было сделано в лучшие времена. Иногда я думаю, что, должно быть, сошел с ума, когда, подсчитав свои доходы, решил сделать эту покупку.

– Наверное, выгоднее и нельзя вложить деньги. – Лорелей через арку прошла в глубину дома.

– Внутренний дворик был одной из причин, почему я решил здесь обосноваться, – сказал Майкл.

– Я бы тоже не устояла перед таким искушением. – Лорелей с восторгом смотрела на треугольную площадку, заполненную роскошной субтропической зеленью. Эти дикорастущие растения, бьющий фонтан и вымощенный красным кирпичом участок в тени ветвистого дуба, возраст которого насчитывал не меньше трехсот лет, создавали ощущение умиротворяющего оазиса. – Прямо тайный сад.

Лорелей выросла в Новом Орлеане, в городе, знаменитом своими скрытыми от глаз двориками. Но этот, решила она, был самым очаровательным из всех, которые она когда-либо видела.

– Я очень рад, что тебе нравится, – пробормотал Майкл, который неожиданно снова почувствовал себя робким подростком. Ну и что из того, что ей понравился дом, в который он влюбился с первого взгляда? Какая ему разница, что она думала?

Еще какая, черт побери, разница!

– Я просто очарована.

Он предложил устроить ей экскурсию по дому. Лорелей только охала и ахала, когда они переходили из комнаты в комнату.

Восьмиугольная комната, смежная со спальней хозяина, которую он использовал в данный момент как кабинет, прекрасно подошла бы для детской, ни с того ни с сего подумала Лорелей. Когда эта мысль пришла ей в голову, Лорелей поняла, что идея растить детей Майкла в чудесном креольском коттедже была больше, чем просто трогательной.

Она провела пальцем по резному, ручной работы, изголовью светлой сосновой кровати, на которой родился Майкл и которую отдала ему мать в тот день, когда он договорился о покупке дома, а Майкл поймал себя на том, что представляет, как будет заниматься с Лорелей любовью на этой кровати. Он представил себе, как она будет рожать их сыновей и дочерей, рисовал картину неспешных воскресных завтраков в постели.

Такие мысли, решил Майкл, были не только опасными, но и определенно преждевременными. В данный момент главным для него было обеспечить безопасность Лорелей. Его разум должен быть четким и ясным, а это значит, что не следует пускаться в романтические фантазии. Пусть самые приятные…

– Ты, наверное, хочешь почитать то, что прислал тебе Уайлдер, – сказал Майкл. Он видел, как Лорелей заглядывала в сценарий, пока они ехали сюда из отеля.

– Если ты не возражаешь. Хотя я собиралась сделать небольшой перерыв после этого фильма, Брайан, безусловно, спросит меня, посмотрела ли я сценарий.

– Не стоит огорчать парня, – сухо согласился Майкл. Он почему-то невзлюбил этого сценариста. – Читай! Мне самому надо, между прочим, просмотреть кое-какие записи.

Следующий час они провели во дворике. Майкл услышал, как вздохнула Лорелей, закончив читать сценарий.

Он оторвал взгляд от своих бумаг.

– Что-то не так, как обычно?

– Хороший сценарий. – Она водила кончиком пальца по заголовку, словно стараясь подобрать правильные слова. – Даже очень хороший. Но мы сделали слишком много фильмов вместе с ним. Мне кажется, что он идет по проторенной дорожке.

– Понятно, – сказал Майкл, который вообще ничего не понял.

– Это еще одна история о женщине, оказавшейся в опасности. И опять действие происходит здесь, в Новом Орлеане.

Мысль о том, что Лорелей придется снова приехать на съемки в этот город, Майклу понравилась.

– Я читал в одной новоорлеанской газете о том, что наш город становится очень популярным местом для съемок.

– Это правда. Но задуманный фильм такой мрачный. – Она с неодобрением посмотрела на страницы, отпечатанные на принтере. – После того, что мне выпало пережить сейчас, идея быть захваченной в заложницы в одном из бывших невольничьих кварталов кажется не очень привлекательной.

– Я понимаю, почему ты сомневаешься насчет этой роли, – осторожно проговорил Майкл. Он чувствовал себя так, словно ступал по зыбучему песку.

Ему хотелось просто сказать ей, что она должна жить в Новом Орлеане, с ним. Что они могли бы увязать свои рабочие графики, чтобы это не мешало им жить вместе. Но что-либо советовать Лорелей он не стал – никакого давления с его стороны!

Не так легко мужчине шагать в ногу со временем в конце девяностых годов, черт побери, мрачно заключил Майкл.

Лорелей заметила, как он помрачнел, но не поняла причины этого. Ей казалось, что она уже убедила Майкла в том, что они с Брайаном были просто друзьями.

– Есть еще проблема. – Лорелей вновь тихо вздохнула. – Боюсь, что он посчитает личным оскорблением, если я откажусь от этой роли. Брайан ведь не шутил, когда сказал, что писал эту роль специально для меня.

– Ты считаешь, что характер героини настолько соответствует твоему?

– Нет, она более безответная, чем я, – сказала Лорелей. – И гораздо более наивная. И эта странная ошибка. Брайан все время печатает мое имя вместо имени героини.

Майкл насторожился. Он доверял своей интуиции.

– Можно мне почитать? – мягко спросил он, стараясь не тревожить ее зря. В конце концов, пока Лорелей с ним, она находится в безопасности.

Лорелей улыбнулась.

– Конечно. – Она протянула ему сценарий. – Кстати, если ты не против, чтобы я воспользовалась твоей кроватью, я бы подремала пока. Почему-то, – ее глаза заискрились, – я не выспалась прошлой ночью.

– К твоим услугам все, что у меня есть. Включая мою кровать. – Он посмотрел на листочки, которые держал в руках. Его раздирали противоречивые чувства. – Составить тебе компанию?

– Предложение более чем соблазнительное. Но я думаю, что не смогу заснуть.

Он взглянул на легкие синие тени под прекрасными глазами.

– Почему бы нам не пойти на компромисс, – предложил Майкл. – Ты немного отдохнешь, а я прочту сценарий, и тогда… – он театрально, обольстительно пошевелил бровями, вызвав ее смех, – я разбужу тебя.

Она, плюхнулась к нему на колени, крепко прижалась и поцеловала. От этого долгого сладкого поцелуя у Майкла закружилась голова и вспыхнуло желание.

Он провел рукой по ее волосам, поиграл со светлыми кончиками, падавшими ей на грудь. Под его пальцами ее соски стали твердыми, как рубины.

– Почитаю-ка я, пожалуй, сценарий попозже.

– Почитай сейчас. – Она потерлась губами о его пальцы. – После вчерашней ночи мне надо восстановить силы.

Ему нравилось смотреть на нее. Нравилось дотрагиваться до нее. Нравилось просто сидеть рядом с ней. Черт, подумал Майкл, да ведь он просто любит ее! Эта мысль, которая раньше наполнила бы ужасом его холостяцкое сердце, была чрезвычайно приятна.

– Ты хочешь сказать, что можешь устоять передо мной?

– Я люблю тебя, Майкл О'Мэлли. Прежде чем он успел ответить, она прижала пальцы к его губам.

– Нет, – торопливо сказала она. – Ты ничего не должен говорить, Майкл. Не сейчас.

Лорелей еще раз поцеловала его и ушла. Майкл хотел было последовать за ней, но его взгляд упал на сценарий, который она оставила на столе во дворике, и он подумал об ответственности. Он проверит этот сценарий, решил он. У него будет еще уйма времени, чтобы сказать Лорелей о своих чувствах. И вся ночь, чтобы показать ей, как сильно он ее любит.