На всю жизнь

Глава 32

Побережье тонуло в пелене густого тумана и моросящего дождя.

Капитан Кей Монтгомери ежилась от холода, шагая по промокшим деревянным тротуарам в сторону Бэттери-Плейс. Ее зонтик, который знавал лучшие времена, местами был порван, и изношенная ткань пропускала капли дождя, попадавшие ей на лицо и плечи.

К тому же было очень холодно — непривычно холодно для этого времени года. Кей была без пальто, лишь в одном форменном жакете, и продрогла до костей. Если бы ей до смерти не хотелось увидеть Джоя в этот сумрачный ненастный мартовский день, то она бы отложила свой ежедневный визит в Бэтгери-Плейс.

Кей прикусила нижнюю губу стучащими от холода зубами. И обеспокоено покачала головой, признаваясь себе самой в том, что удручало ее. А правда заключалась в том, что, любя всех милых детей из Бэтгери-Плейс, она с радостью шла туда в дождь и холод ради рыжеволосого трогательного Джоя.

Кей укоряла себя. И не в первый раз. Ей должно быть стыдно. Для нее отдавать предпочтение одному несчастному ребенку перед другими было непрофессионально, эгоистично и несерьезно. Она была повинна в том, что у нее есть любимец, и тут нечему было радоваться. Это не по-христиански.

И тем не менее, читая себе мораль, капитан Кей Монтгомери ускорила шаг. Она с восторгом спешила к большому особняку Бэттери-Плейс. В глубине души она знала, что все это ради того, чтобы увидеть маленького рыжеволосого Джоя. Вообразив себе широкую улыбку на лице Джоя, Кей сама улыбнулась. Однако образ Джоя оставался с ней недолго. Его милое мальчишеское лицо было вытеснено более четким, властным образом взрослого мужчины.

Смуглое красивое лицо медленно наклонялось к ее лицу. Кей оступилась, и ее мокрые от дождя щеки вдруг запылали, когда она вновь — по меньшей мере в сотый раз — переживала волшебную минуту при закате солнца на пляже Сил-Бич, когда Ник Мак-Кейб поцеловал ее.

Ник попросил у нее разрешения поцеловать ее. Прежде чем она успела ответить, его губы приблизились к ее губам. Беспокойно следя взглядом за его медленно и уверенно приближающимися губами, она смутно видела, как за спиной Ника огромный огненный диск солнца опускается в Тихий океан.

Потом его губы прижались к ее губам, и она прикрыла веки в трепетном восторге. Его губы были необычайно мягкими, теплыми и нежными. Его поцелуй был удивительно нежным. Ничего похожего на то, что она себе представляла. В этом мягком просительном поцелуе и в высоком стройном мужчине, целуюшем ее, не было ничего опасного.

Вздохнув, она еще раз с удовольствием вспомнила это ощущение, когда Ник так легко приник к ней губами, и подумала, что человек, который так целует, не может быть совсем плохим. Под маской наглого фата наверняка скрывается любящая, чуткая душа.

Несмотря на холодный мартовский дождь, воспоминание об этом единственном сладком поцелуе обдало ее теплом. С глуповатой полуулыбкой на лице Кей поспешила в Бэттери-Плейс.

Кей была еще в квартале от приюта, когда заметила через пелену падающего дождя черный экипаж, едущий ей навстречу по Бэттери-стрит. Она стряхнула с ресниц капли дождя и прямо взглянула на приближающийся экипаж.

Она узнала сверкающую черную карету. На козлах сидел пожилой, одетый по погоде возница с сумрачным лицом. На нем был черный непромокаемый плащ с капюшоном, надетый поверх черной ливреи. Черная фуражка с козырьком на седеющей голове была тоже непромокаемой. На руках у него были черные лайковые перчатки.

Старый возница не смотрел ни направо, ни налево, а только прямо. Он умело управлял парой горячих чистокровных вороных, везущих сверкающий черный экипаж. Гордо вышагивающие животные были изысканно украшены дорогой сбруей из гладкой черной кожи, отделанной мерцающим золотом.

Глядя из-под зонта, который уже порядком промок, капитан Кей Монтгомери знала, что это может быть только особенный экипаж. Особенный возница. Особенный пассажир.

Ее благодетельница со времени пребывания в тюрьме.

Дама в черном.

Кей остановилась. Она стояла, будто прикованная к месту, открыто уставившись на черный, будто похоронный экипаж, приближающийся к ней. Когда красивая двухместная карета оказалась рядом, Кей прищурилась и бросила беспокойный взгляд на таинственную пассажирку.

Лица Дамы в черном не было видно. Вуаль ее черной шляпки доходила до подбородка, и различался только силуэт ее черт. На ее плечи небрежно была наброшена волнистая пелерина из черной норки. Платье со стоячим воротником из черной шерсти. Ни одного цветного пятна во всем ее облике. Или в экипаже.

Дама в черном сидела с совершенно прямой спиной, почти не касаясь спинки кожаного сиденья. Она тоже смотрела только вперед, ни налево, ни направо, Или так казалось Кей.

Кей непроизвольно подняла руку и помахала ей, К ее удивлению, рука в черной перчатке поднялась, отодвинула черную занавеску и помахала в ответ Кей.

Тогда Кей стала неистово махать рукой, широко улыбаясь. Она продолжала махать до тех пор, пока экипаж с дамой не скрылся из виду.

Кто эта Дама в черном?

Как ее зовут?

Любопытство Кей к таинственной даме вновь разгорелось. Кто она? И куда она направлялась по Бэттери-стрит в этот холодный, дождливый мартовский день?

Кей покачала головой и бросилась к воротам Бэттери-Плейс. Прежде чем увидеться с детьми, она найдет Мадж. Выспросит у нее, что она знает о Даме в черном.

Кей вошла в дом. В широком коридоре она сложила промокший зонт. Она стряхивала дождевые капли с мокрой одежды, когда из-за угла появилась маленькая головка огненно-рыжего цвета.

Послышался визг, смех и лай.

И капитан Кей сразу же забыла обо всем и всех, кроме очаровательного маленького мальчика и его верного щенка, бегущих ей навстречу.

— Нет. Это просто невозможно.

— Ты немилосердна, и для этого нет оправдания. — Адель Паккард выпустила из рук парчовую портьеру с золотым шитьем, которая снова повисла на своем месте у высокого, забрызганного дождем окна. Адель повернулась и направилась к брату, который сидел на одном из белых диванчиков перед горящим камином.

— Немилосердна? — повторила Адель, выбрав диванчик напротив Патрика. Она села, расправила длинные юбки бархатного пеньюара персикового цвета и улыбнулась помрачневшему брату, — Пат, дорогой, как ты можешь говорить про меня такое? Я просто забочусь о тебе… как всегда это делала.

Осторожно держа чашечку черного кофе на колене, Патрик ответил:

— Все, о чем я прошу, это чтобы ты увиделась с капитаном Кей. Дай ей хоть какой-то шанс. У тебя неверное представление, будто Кей — фанатичка с безумными глазами, бродящая повсюду и выкрикивающая пророчества о конце света и геенне огненной.

— А разве не так? — скептически произнесла Адель. Ее идеально изогнутые брови поднялись, и она беспечно рассмеялась. Потом добавила: — Женщина, вышагивающая по улицам с колокольцем в руках? Женщина, носящая потрепанную униформу и проповедующая любому горемыке, готовому выслушать ее? Да будет тебе, Пат.

Патрик наклонился вперед, поставил изящную кофейную чашку с блюдцем, отделанные синей глазурью, на облицованный мрамором столик.

— Ты говоришь о ней, как о дурочке, а она не такая. Она сильная, умная, самоотверженная женщина, и все, что я прошу, это чтобы ты разрешила мне привести ее вечером на обед. Ничего больше.

— Милый, милый брат. Ко мне на ранний обед приглашен сегодня Ник.

— Мне известно об этом. Разве мы не можем пообедать все вчетвером? Ник знает Кей и…

— … и он терпеть ее не может.

— Ты снова ошибаешься, Адель. Насколько я понимаю, у них были стычки, когда Кей только что приехала на побережье, но с тех пор они заключили перемирие.

— Неужели? — промолвила она, неожиданно нахмурившись.

Адель пришло в голову, что в последнее время Ник не упоминал о капитане армии. Почему? — недоумевала она. Обычно он, постоянно жаловался на надоедливую маленькую благотворительницу.

— Думаю, Ник стал восхищаться Кей, как и я, — произнес Пат.

— Гм-м. Пат, а капитан Кей хоть немного привлекательна?

— Она красива.

— Ты, должно быть, шутишь. — Адель выпрямилась. — Наверняка красивая женщина не может быть…

— И праведной, и доброй, и самоотверженной? Кей такая. Она красива, и не только внешне.

— До чего же мила. — Адель фальшивила. Она пригладила белокурые волосы. — Может, я не настолько мила, но я очень красива и очень умна. Мне кажется, что моего дорогого младшего братца эта плетущая интриги проповедница просто дурачит. — Улыбнувшись, она поднялась и пошла, чтобы сесть рядом с ним. Взяв обеими руками его руку, она сказала: — Пат, ты же понимаешь, что это… это… с капитаном Кей не может продолжаться.

— Почему нет? — Патрик посмотрел на сестру в упор.

— Потому что, дорогой, ты — Паккард. Последний по мужской линии. Ты теряешь время, продолжая встречаться с капитаном армии. Тебе нужно выбрать молодую женщину, соответствующую твоему положению в обществе. Кого-то, кто может упрочить наше социальное и финансовое положение. — Она с чувством сжала его руку. — Девушку, на которой ты мог бы жениться. Такую, которая была бы нашего круга. Я хочу, чтобы в ближайшем будущем по этому дому бегали маленькие племянницы и племянники.

Патрик отнял руку.

— А почему не твои собственные дети, Адель? Когда ты снова собираешься замуж? Когда остепенишься и заведешь семью?

Адель откинула назад белокурую голову и рассмеялась:

— Вот кем я действительно не хочу быть, так это матерью. — Она брезгливо сморщила свой аристократический носик. — И я, — добавила она, — не хочу больше быть ничьей женой. По правде говоря, мне нравится Ник Мак-Кейб, потому что я не могу представить его в качестве мужа и тем более отца. Ник с детьми? О, это смехотворно. — Она засмеялась. — Я вполне довольна своей жизнью, какая она есть. Ник — самый потрясающий…

Она остановилась на полуслове, посмотрев на открывшуюся дверь и входящего дворецкого в ливрее.

— Да, Джамисон. В чем дело?

— Извините, мисс Паккард. Вам записка.

Он прошел вперед, неся в руке, облаченной в белую перчатку, маленький серебряный поднос. На нем лежал серый конверт. Поднявшись с дивана, Адель взяла с подноса письмо и дала знак слуге удалиться. Она разорвала конверт, прочла краткую записку и потом перечитала ее.

— Ах ты, сукин сын! — громко прошипела она. — Кто?

— Ник Мак-Кейб, вот кто! Он отказался от сегодняшнего обеда! — Она со злостью разорвала записку и конверт, обрывки рассыпались по пушистому ковру. Обернувшись, она сказала: — Пат, сегодня вечером ты ведешь меня на обед!

— Но я собирался на вечернюю службу в…

— Нет, не получится! Сегодня вечером ты будешь моим сопровождающим. Мы пойдем в «Палас». Наверняка встретим там кого-нибудь из нашей компании. — Она бурей пронеслась по комнате, подхватила хрустальный графин и налила себе порцию неразбавленного джина. Выпила его, скорчила гримасу и прокричала: — Черт бы побрал этот мерзкий дождь!

— Но, отец, я буду очень осторожна. Не надо беспокоиться.

Лин Тан так неистово затряс головой, что длинная косичка заплясала по его лопаткам.

— Говорить упрямой дочери много раз, что нельзя выходить одной!

— Но мне только в библиотеку, отец, — объясняла Мин Хо, уперев руки в округлые бедра. — Мне нужно изучить пару книг по анатомии, чтобы закончить проект для научной работы.

Лин Тан не уступал в упрямстве своей красивой юной дочери:

— Ничего не поделаешь. Преступный клан — всегда угроза. Должна подождать, пока отец освободится и пойдет с тобой в библиотеку. Это мой вечер играть в пай джоу. Не пропустил ни одной игры за шесть лет. Не пропущу сегодня. — Он скрестил на груди руки.

— Конечно, достопочтенный отец, — промолвила Мин Хо, зная, что скрещенные руки на груди отца означают конец разговора.

Громко вздохнув, она подошла к окну, отдернула занавеску и выглянула на улицу. Туман навис толстой серой паутиной, моросил непрестанный, скучный дождь. Взад-вперед по улице спешили люди, втянув головы в поднятые воротники пальто и пряча от дождя лица.

Под окнами она увидела Ника, сходившего с деревянного тротуара. Наблюдая за ним, Мин Хо спросила через плечо:

— Отец, не знаете, куда направляется сейчас мистер Ник?

— Босс идти в атлетический клуб на встречу с Большим Альфредом. А что?

Мин Хо отошла от окна.

— Тогда он вернется к шести. Как вы думаете, отец, мог бы он проводить меня в библиотеку?

— Нет, не мог бы. У босса встреча на обеде с мисс Паккард.

Мин Хо удрученно вздохнула.

Правая рука Большого Альфреда в перчатке тяжело опустилась на челюсть Ника. Ник застонал. Ник сильно ударил Большого Альфреда в солнечное сплетение. Англичанин не издал ни звука.

Большой Альфред послал жестокий удар левой в челюсть Ника. Ник почувствовал, как у него затрещали зубы. Он попробовал правый перекрестный удар и промахнулся.

Постоянные зрители боксерских поединков переглянулись между собой. Тренировочный бой между двумя старыми друзьями был более свирепым, чем обычно. Зрителям казалось, что большой англичанин вкладывает чересчур много силы в свои удары.

Так казалось и Нику. Стараясь как можно ловчее увертываться от ударов, Ник почувствовал облегчение, когда изнурительные тренировочные раунды наконец были закончены. Обняв великана за шею рукой в перчатке, Ник произнес:

— Старина, ты собираешься убить меня на ринге? Большой Альфред нахмурился и ничего не сказал. Ник, тяжело дыша, вытер намокший от пота живот и сказал низким голосом:

— Слушай, не переживай ты так. — И ухмыляясь, доверительно прибавил: — Мне удалось лишь подержать доброго капитана за руку.

Лицо Большого Альфреда просияло.

— Что я тебе говорил, парень? Она — единственная из миллиона. Не бывает женщин лучше капитана Кей. — Вновь преисполненный уверенности, англичанин-великан подтянул мешковатые спортивные штаны и радостно объявил: — Считай, что я выиграл пари. Капитан спасется.

— Похоже на то, — согласился Ник. Но про себя усмехнулся, полностью уверенный в своей правоте, как англичанин — в своей.

Под дождем двое друзей пошли домой вместе. Большой Альфред пожелал Нику удачного вечера в «Карусели».

Насвистывая, Ник поднялся по лестнице. Лин Тан собирался на еженедельную игру в пай джоу. За отцом по широкому коридору следовала Мин Хо, заботливо поднимая воротник его пальто и напоминая ему, чтобы он не забыл свои галоши, когда соберется домой.

Они увидели приближающегося Ника и заулыбались.

— Босс, я уже приготовил ваш вечерний костюм, — обратился к нему Лин Тан. — Поспешить быстро-быстро или опоздать на обед к мисс Паккард.

Ник пожал широкими плечами.

— Я отменил встречу.

— Правда? — Мин Хо вышла из-за спины отца. — О, мистер Ник, вы не проводите меня в библиотеку? Это займет не больше часа, а мне так надо…

— Надевай пальто, — сказал Ник, щелкнув пальцами и улыбаясь ей.

Мин Хо, взвизгнув от радости, полетела назад через холл. Улыбающиеся глаза Лин Тана почти пропали в складках кожи.

— Надо было отказать ей, хозяин. Баловать ее, всегда разрешать ей делать по-своему.

Невозмутимый Ник засунул руки глубоко в карманы брюк.

— А-а, иди играй в свое домино.

Ник, держа над их головами большой зонт, провожал Мин Хо в библиотеку за шесть кварталов от клуба. По пути благодарная молодая девушка возбужденно болтала. Повиснув на руке Ника, она рассказала ему о своей научной работе, призналась, что встретила воспитанного молодого человека, пригласившего ее на предстоящий весенний бал, и сказала, что собирается заказать особое платье для особого случая.

Мин Хо говорила. Ник слушал. Ни один из них не заметил двоих мужчин, наблюдающих за ними из переулка. Мужчины были одинаково одеты — в черных свитерах, в черных брюках и в черных шерстяных фуражках на голове. Один из них был восточным человеком хрупкого телосложения. Другой, мужчина, со шрамом на лице, был почти таким же огромным, как Альфред Дьюк. Проницательные глаза обоих мужчин изучали только Мин Хо, похожую на миниатюрную прелестную китайскую статуэтку.

Вернувшись из библиотеки сразу после семи вместе с Ником, Мин Хо с удовольствием провела остаток вечера в постели, изучая библиотечные книги. А Ник, пожелав ей спокойной ночи, опять вышел под дождь на улицу.

Он прямиком направился в портовую миссию.

Капитан Кей сняла передник.

Ужин уже закончился, кухня приведена в порядок, и все расставлено по местам. Оставалось полчаса до начала вечерней службы. Спокойное время в миссии, когда все солдаты могли немного передохнуть.

Наконец дождь прекратился, так что некоторые из рекрутов вышли на улицу. Остальные сидели в чистой кухне, попивая кофе и отдыхая.

Опустив рукава белой блузки, Кей вышла в сумрачный тихий зал. Там никого не было. Она пошевелила ноющими плечами, вздохнула от усталости и уже собиралась вытянуться на несколько минут на одной из шатких скамей, когда входная дверь миссии открылась.

В помещение вошел Ник Мак-Кейб.

Кей подняла глаза, и ее сердце учащенно забилось. Она не видела Ника два дня со времени их пикника на Сил-Бич. В конце того чудного дня он пригласил ее пообедать с ним на следующий день. Она сказала ему, что ее ответ «нет». Он сообщил ей, что ответ «да» и что они встречаются у Гормана в шесть часов.

— Мак-Кейб, — произнесла она, кивнув ему и изо всех сил пытаясь привести в порядок волосы.

Он стоял в своей морской куртке с поднятым воротником, освещенный неярким светом. На его плечах и в темных волосах блестели капли дождя. Он по-мальчишески улыбался. Засунув руку в карман брюк, он вытащил блестящую золотую монету и принялся подбрасывать ее в воздух и ловить на лету.

— Я целый час ждал вас у Гормана, — сказал он.

— Вы рассердились?

— Нет, я проголодался. Кей засмеялась:

— Вы немного опоздали на нашу вечернюю трапезу.

— Сейчас я уже не голоден.

— Тогда зачем вы пришли сюда, Мак-Кейб?

Ник, подкинув двадцатидолларовую золотую монету в воздух, поймал ее.

— Нам надо поговорить, капитан.

— Неужели? Не представляю себе, что мы можем сказать друг другу.

Ник подбросил монету. Поймал ее. Снова подбросил. Его сверкающие серые глаза были устремлены на Кей. Он ни разу не взглянул на подбрасываемую монету. Постепенно он придвигался к Кей.

— У меня есть дела, — предупредила она. — Это что, будет длиться вечность?

— Но прежде чем наступит вечность, — произнес Ник, ухмыляясь, — мне хотелось бы выяснить одну вещь. — Он подбросил монету. Поймал ее. Кей слегка напряглась, ожидая его приближения. Оказавшись прямо перед ней, он произнес: — Вы свободны завтра? Я — да.

— Не сомневаюсь, что да, — проговорила Кей с ноткой пренебрежения. Покачав головой, она добавила: — Nihil agenda homines male agere discunt,

— Знаете, — сказал Ник с улыбкой, — именно это и вертелось у меня на языке.

Кей не могла удержаться от ответной улыбки.

— Ленивый человек — добыча дьявола.

— О да, и ваш христианский долг — не дать мне лениться. Пойдемте со мной завтра. Покатаемся на канатной дороге.

— Не получится, — ответила Кей. — А почему бы вам не прийти завтра днем, чтобы послушать первую проповедь Большого Альфреда?

— Не получится, — промолвил Ник.

— Вы останетесь сегодня на вечернюю службу, Мак-Кейб?

— Если я останусь, вы поедете со мной завтра? — Ник подбросил монету в воздух.

— Я не торгуюсь, — сообщила ему Кей.

— Тогда не останусь, — ответил Ник. Он подбросил монету в воздух.

Кей быстро протянула руку и поймала монету на лету.

— В таком случае мы примем эту монету как ваше пожертвование. Спасибо, Мак-Кейб. И спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — попрощался Ник, не двигаясь с места.

— До завтра, — ответила Кей с улыбкой.