На языке животных. Как они общаются друг с другом и как нам научиться понимать их

В биологии часто говорят об управлении процессами. Все живущее на Земле находится в постоянном скоординированном движении. Базовые процессы управления почти у всех многоклеточных организмов координируются двумя принципиально разными, но тесно взаимосвязанными системами. Это касается и физиологических процессов, поведения всего организма. Две системы – это наша нервная система и гормональная система. Таким образом мы управляемы как электрически, так и химически. Грубо говоря, мы воспринимаем эти системы как мышление и чувства. Хотя это не совсем верно, потому что все слишком тесно взаимосвязано.

Для поведенческого биолога, на самом деле, не имеет значения, как происходит реакция. Важно, какие именно навыки делают возможными определенные поведенческие реакции. Поэтому ученые изучают разные аспекты поведения. Например, способность к логическому мышлению. Эту способность можно изучать с помощью экспериментов сравнительной поведенческой биологии. Если в ходе экспериментов люди и животные пройдут тест на логическое мышление, то можно будет предположить, что все успешно протестированные – как люди, так и животные – действительно способны логически мыслить. Поэтому можно просто перенести нашу способность мыслить логически на животных. Однако если мы все же задумаемся над результатом наших логических рассуждений, то используем другую способность – думать о мышлении. Это называется метапознание.

Способны ли животные также думать о собственном мышлении, обязательно должно быть доказано в другом тесте.

Вот почему важно изучать различные способности, которые помогут полно описать наш разум в виде отдельных модулей и которые включаются по мере необходимости. Поэтому давайте вкратце рассмотрим важнейшие способности.

Первая мысль на «нашей» планете

Вы когда-нибудь задумывались, какой была первая мысль на нашей планете? Этот вопрос далеко не так абсурден, как кажется, и я бы даже заключил пари на бутылку хорошего вина, что знаю эту первую мысль. Для этого давайте заглянем в «разум» какой-нибудь инфузории-туфельки. Инфузории-туфельки – это крошечные одноклеточные организмы, которые встречаются практически в каждой луже и питаются бактериями. Они перебирают крошечными ресничками по воде, пока не найдут что-нибудь поесть или не наткнутся на препятствие. В последнем случае они отплывают чуть назад, поворачиваются на несколько градусов и снова плывут вперед. Они делают так до тех пор, пока не обойдут препятствие. Базовый механизм управления чрезвычайно прост. Препятствие служит раздражителем, раздражитель приводит к определенной реакции. Если раздражитель исчезает, реакции уже нет. Чтобы обойти препятствие, такой механизм, конечно, полезен, но поймать бактерию будет сложнее. Когда инфузория-туфелька натыкается на бактерию, то примерно 10 000 движущихся ресничек (крошечные волоски) проталкивают потенциальную жертву в направлении «ротового отверстия», но если у бактерии получится освободиться, то для инфузории-туфельки она исчезнет, словно никогда и не существовала. Если нет раздражителя, который вызывает реакцию у инфузории-туфельки, то и реакции не будет.

Теперь представьте, что вы – кошка, преследующая мышь, но та внезапно исчезает за корнем дерева.

Для инфузории-туфельки мышь не просто исчезает, ее словно никогда и не было. Инфузория-туфелька даже не попыталась бы поискать мышь за корнями дерева. Для кошки же эта ситуация совершенно иная: она знает, что мышь не может просто исчезнуть за корнем, и будет ее искать. Кошка сохранила мысленный образ своей добычи, и даже когда мышь исчезла и раздражитель отсутствует, у нее все равно остается мысленный образ мыши в голове. По-научному это называется постоянством объекта. Если мне удается мысленно сохранить образ раздражителя в сознании, то это чрезвычайно полезно, потому что я могу искать добычу до тех пор, пока не найду. Так что первая мысль, которая возникла на нашей планете, вероятно, была следующей: «Куда делась моя добыча?» Конечно, мысль не была именно такой. Это был мысленный образ, и он не имел никакого отношения к языку. Этот пример показывает, что мысль существует без языка, так что наши философы в прошлом ошибались.

Формирование категорий

Вторым важным шагом стало формирование категорий. Например, довольно практично выделить категорию хищников. Простейшим признаком категории хищников, например, было бы: «все, кто гонится за мной», а противоположная категория может быть для добычи: «все, кто убегает от меня». Первая категория просто становится причиной бегства, а вторая – вызывает желание догнать и ухватить зубами. Если я, например, отпрыгну с проезжей части, потому что прямо на меня несется автомобиль, то в принципе мое поведение также связано с определенной классификацией. Все, что быстро движется прямо на меня, – опасно! В этот момент мои мысли очень просты, спасительное поведение запускается механизмом управления, которому, считается, уже более 500 миллиардов лет.

Однако создание категорий может усложнить. Например, я отличу девушку от пожилой женщины с достаточно большого расстояния. Мне достаточно классифицировать осанку и пропорции, и, хотя я сознательно себя подкалываю, мой взгляд дольше задерживается на молодой девушке. Морские свинки или слоны не обратят внимания на эти тонкости, мои же способности естественно развились в ходе эволюции, чтобы быстро определить привлекательного сексуального партнера и исключить всех остальных. Естественно, что морским свинкам и слонам не интересны юные девушки. И наоборот, нам довольно сложно определить пол у многих видов животных, нам приходится невежливо заглядывать между ног. Тем более удивительно, что голуби оказались способны различать женщин и мужчин[148].

Формирование категорий выходит далеко за рамки распознавания мужчин и женщин либо хищников и жертв. Вспомните уроки по искусству в школе. Вы изучали стили разных художников и получили представление, как, к примеру, писали Моне и Пикассо. Даже если вы не помните уроков по искусству или забыли имена художников, все равно вы сможете классифицировать работы двух художников и отложить картины Моне в одну сторону, а картины Пикассо – в другую. Наш мозг выполняет довольно впечатляющую работу, как ценитель искусства вы с удовлетворением узнаете разных художников по их стилю или на слух определяете музыку Бетховена или Моцарта. Но можете ли вы представить, что на это способны даже животные? Знали ли вы, что пчелы[149] могут отличить Моне от Пикассо?

Логическое мышление

Человек для Аристотеля (лат. animal rationale – животное рациональное) и Канта (лат. animal rationabile – животное разумное) стал человеком благодаря своей рациональности и основополагающему логическому мышлению, возвысившись над всеми остальными животными. Сегодня известно, что животные тоже могут мыслить логически. Был очень простой эксперимент с коробкой. Единственное условие – животное не должно привыкнуть, что получает пищу из коробки, которая издает шуршащий звук. Если две коробки, одну с содержимым, а вторую пустую, встряхнуть и наблюдать, к какой из коробок подойдет животное, то можно сделать вывод о простой форме логики. Животное, которое сначала подходит к коробке, в которой что-то шумело, возможно, следует простой логике: если в коробке что-то шуршит, значит, в ней лежит что-то интересное, может быть, что-то съедобное.

Когда животное понимает, что в одной из двух коробок есть что-то съедобное, то эксперимент становится еще интереснее. Теперь трясут пустой коробкой и дают животному возможность подойти к обеим коробкам, таким образом, животное должно мыслить логически по принципу исключения, чтобы запомнить полную коробку: если коробка, которую я только что видел, не шуршит, значит, пища должна находиться в другой коробке. Подобный эксперимент на логическое мышление успешно прошли большие человекообразные обезьяны[150], серые попугаи[151], какаду[152] и попугаеобразные кеа[153]. Человек проходит этот тест в возрасте трех лет[154]. Собаки первоначально не проходили этот тест[155]. В более позднем исследовании три из шести собак и даже один из шести голубей успешно справились с тестом[156]. В одной из новейших работ по этой теме сказано, что все испытуемые собаки смогли пройти тест[157]. Именно пример с собаками показывает, что необходимо оценивать, насколько тест в целом применим к отдельному виду животных, потому что не собаки стали умнее, а скорее – эксперимент.

На следующем этапе можно также дифференцировать, основана логика на ассоциативном или на причинно-следственном мышлении.

Для этого, например, провели эксперимент с воронами, которые находились в большом вольере с источником пищи. Рядом с источником пищи были занавес и палка. В клетку заходили два человека. Первый вставал на видном месте и не двигался, второй прятался за занавесом. Невидимый для ворон второй человек шевелил палкой. Для ворон это была веская причина не лететь к источнику пищи, они опасались удара палкой. Как только палку оставляли в исходном положении и оба человека выходили из вольера, поведение ворон сразу же менялось, и они летели к корму. Существует два способа объяснить подобное поведение:

А: у ворон возникла ассоциация, что неподвижная палка, в отличие от подвижной палки, неопасна (ассоциативное мышление);

Б: ворона понимает связь между скрытой причиной, а именно человеком за занавесом, и опасными последствиями (причинно-следственное мышление).

Если немного изменить эксперимент, ситуация становится понятной. Теперь в вольер заходит только один человек и встает рядом с занавесом, чтобы его было хорошо видно. Однако неким волшебным образом палка продолжает угрожающе двигаться. Согласно объяснению А, после того как человек вышел из вольера и палка больше не двигается, вороны тут же возвращаются к источнику пищи. Согласно ассоциативному мышлению, неподвижная палка не представляет опасности. Но птицы подлетали к корму только через некоторое время и с большой осторожностью[158]. Они понимали, что стоящий человек не связан с движениями палки и что причина может быть там даже после ухода человека. Итак, мы имеем дело с самым настоящим причинно-следственным логическим мышлением, и даже мы, люди, не сможем лучше.

Абстрактное мышление

Уловка абстрактного мышления в том, что надо провести аналогию (абстрагироваться) на основе построения категорий. Чтобы не углубляться в объяснения, лучше просто пройдите тест, представленный ниже. Будьте внимательны при выборе ответа… Если не сможете, то знайте, что другие человекообразные обезьяны[159], бабуины[160] и вороны[161] умнее вас. Но не волнуйтесь, многие люди проваливают этот тест, да и вороны не знают, как он работает. Хорошо, что есть инструкторы, которые готовят молодых соискателей к этому типу теста. На самом деле это обман.

Творческое мышление

Возможно, самый древний тест на интеллект появился в Древней Греции, и придумал его ученый раб и сказитель Эзоп. Он написал басню «Ворона и кувшин». Это история о вороне, которая испытывала жажду и хотела попить из сосуда. К сожалению, воды было немного, и она никак не могла достать до прохладной влаги. Умная птица собирала камни и бросала их в кувшин до тех пор, пока уровень воды не поднялся, тогда она смогла напиться. Дети способны успешно справить с этим тестом, только когда им исполнится пять-семь лет[162]. В этом возрасте обычно они уже ходят в школу, поэтому довольно смело проводить подобный тест с животными. Исследовательница из Новой Зеландии Сара Джелберт провела такой тест и провела его успешно. Ее вороны оказались так же умны, как и школьники, и справились с тестом Эзопа на стратегическое мышление и творческие способности[163].

Тест в воде точно такой же, только работает наоборот. В прозрачном ящике из оргстекла лежит мертвая рыба. Сверху в ящик бросают три грузика, так что рыба проваливается ниже и вываливается из ящика. Некоторые дельфины научились этому трюку от дайвера и, само собой, сразу же стали самостоятельно угощаться. Однако в ходе теста грузики кидали в воду на расстоянии 50 метров в другом углу бассейна. У дельфинов теперь было две возможности: либо повторить то, что они уже выучили, и плавать за каждым грузиком туда-сюда, либо найти творческое и рациональное решение. Фактически они так и поступили, взяв сразу несколько грузиков.

Гориллы, шимпанзе[164] и вороны[165] также успешно справились с подобными тестами. Творческое мышление можно наблюдать и в естественной среде, например, когда необходимо адаптировать стратегию охоты к новым условиям окружающей среды. Этому есть множество примеров.

Стратегическое мышление

Чрезвычайно впечатляющей является стратегически спланированная война. Возможно, до сих пор вы считали, что только люди способны на подобное. Должен вас разочаровать – по крайней мере, наши ближайшие родственники, шимпанзе, тоже ведут войны. Хорошо задокументирован такой пример, когда одна группа шимпанзе захватила территорию другой группы. Достигнуто это было за счет необычного поведения. Обычно шимпанзе рассредоточиваются по лесу и шумно прочесывают, в прямом смысле слова, джунгли. Наблюдаемая стратегия войны состояла в том, чтобы осторожно колонной один за другим тайком проникнуть на враждебную территорию, убить отдельных противников и так же потихоньку исчезнуть. В какой-то момент коренная группа шимпанзе стала воспринимать свою территорию как небезопасную и покинула ее. После этого поведение воинствующих оккупантов резко изменилось. Они снова стали громко шуметь и разбредаться по лесу, словно он принадлежал им. Эта война заняла несколько лет и была четко спланирована и осуществлена в соответствии со стратегией[166].

Метапознание

Термином «метапознание» обозначают способность думать о собственном мышлении или о собственном познании. Мы размышляем о своих собственных мыслях или обдумываем свой уровень знаний или варианты поведения. Большинство людей считают, что это свойственно только человеку. Но несколько лет назад стало известно, что многие звери тоже думают о себе и способны к саморефлексии. Можно ли доказать нечто столь сложное, как метапознание, с помощью простого поведенческого теста? Очень просто: побольше креативности, чуточку абстракции и магическая формула «Чем проще, тем гениальней».

Представьте, что слышите два звука различной длительности. Само собой, легко отличить звук, который длится восемь секунд, от звука длительностью всего две секунды. Сложнее будет, когда один звук длится четыре секунды, а второй – пять. Теперь вам надо сделать выбор. Принять ли участие в эксперименте, где правильный ответ принесет вам 50 евро, но если ошибетесь, то не получите ничего. Либо не участвовать в эксперименте и просто так получить 10 евро. Вроде бы все просто, однако, чтобы решить, вам надо поразмышлять о самом себе. Вы должны оценить свой уровень знаний и понять, сможете ли различить звуки или для вас они одинаковы.

В любом случае эксперимент строится не на том, примете ли вы в конечном счете верное решение или способны ли правильно различить длину сигналов. Имеет значение лишь то, согласитесь ли вы участвовать в эксперименте. Это решение вы принимаете на основании оценки уровня своих знаний. Вы размышляете о собственных знаниях, и в этот момент запускается метапознание. Животные, которые не принимают участия в эксперименте из-за того, что не уверены в своем ответе, должны обладать способностью к метапознанию, чтобы принять такое решение. Просто и гениально.

В ходе подобных экспериментов на метапознание были успешно протестированы крысы[167], большие человекообразные обезьяны[168], дельфины[169], макаки-резусы[170], капуцины[171], голуби[172] и даже пчелы[173].

Самосознание

Способность думать о себе – самосознание, возможно, является самой важной познавательной способностью для нас как личности. Это гарантирует, что мы осознаем себя в первую очередь. Ранее считалось, что эта способность развилась только у нас, людей.

Сегодня нам известно, что у многих зверей тоже есть самоощущение.

Так как невозможно заглянуть в голову животного, приходится придумывать хитрые эксперименты. В поведенческой биологии уже почти 40 лет самосознание изучают с помощью зеркала. Всего лишь нужно проверить, узнает ли животное себя в зеркале.

Бывают разные реакции на зеркало. Большинство животных никак на него не реагируют. И это тоже важная информация, и даже в этом случае необходимо с осторожностью интерпретировать результаты. Возможно, животное обладает самосознанием, но не реагирует на зеркало. А может, просто визуальное восприятие для него не важно. Это животное может реагировать на собственный запах или на звуковой образ.

Простейшая реакция на зеркало – это социальное поведение. Когда волнистый попугайчик старается поцеловать свое отражение в зеркале, он показывает, что доброжелательно расположен к своему визави. Однако, когда бойцовая рыбка атакует свое отражение в зеркале, она видит там только соперника на своей территории.

Но есть животные, которые используют зеркало в качестве инструмента. Например, если они видят в зеркале отражение корма, отгороженного стеной, то не только не бегут сразу к отражению в зеркале, а обходят стену по кратчайшему пути. Например, свиньи[174], макаки[175], серые попугаи[176], вороны[177] и некоторые породы собак[178] поступают именно так. Они отчетливо понимали назначение зеркала и были способны правильно его использовать. Это действительно заслуживает внимания, так как в природе зеркал нет. То есть животные должны были на основе собственных наблюдений понять назначение зеркала. Эволюция не могла подготовить их к такой неестественной ситуации, но вооружила замечательным интеллектом.

Еще одна интересная реакция на отражение в зеркале – животные начинают разглядывать в зеркале части тела, которые обычно не могут видеть.

Многие животные проявляют неожиданный интерес к своей задней части. Для некоторых биологов это уже свидетельство самосознания, так как в конце концов животные могли бы просто интересоваться задними частями какого-нибудь дружественного животного. Но они этого не делают, они явно интересуются именно своими собственными задами. Так ведут себя многие виды приматов – например, макаки-резусы[179], маленькие дети[180] и, как стало известно совсем недавно, даже скаты[181] – доисторический вид животных. Эксперимент со скатами, однако, довольно быстро раскритиковали – скептики указали на тот факт, что животные ведут себя подобным образом и друг перед другом, следовательно, напротив зеркала они просто демонстрируют классическое социальное поведение[182]. Поэтому в данном случае желательно провести дополнительные исследования и предоставить новые доказательства.

Животное, обладающее самосознанием, не будет трогать свое отражение, а сразу же потрогает собственный лоб и попытается стереть или рассмотреть отметину. Можно не сомневаться, что у человекообразных обезьян[183] и даже слонов[184] в этом эксперименте не возникает затруднений. А что будет делать пингвин? Для животных, которым не так просто дотянуться хоть куда-нибудь своими конечностями, эксперимент необходимо видоизменить. Естественно, это тоже придумали, и с тех пор нам известно, что некоторые виды дельфинов – афалины[185] и косатки[186], веселые кеа[187] и даже некоторые сороки[188] успешно проходят этот тест.

Как вы помните, я уже отмечал, что животные, для которых визуальное восприятие не так важно, вероятно, могут отреагировать на «отражение» запаха. Собственно, такой эксперимент и провели[189]. Собакам показали их собственный запах. Как правило, собственный запах не имеет особого значения для животных, потому что для них гораздо интереснее запахи других. Однако в этом эксперименте собственный запах собак был слегка химически изменен – и животные вдруг заинтересовались своим собственным запахом.

Когда к собственному хорошо знакомому запаху что-то добавляется, в мире запахов это, вероятно, воспринимается как поставленная на лоб метка в визуальном мире. Если следовать этой логике, собаки тоже прошли бы тест на самосознание. Однако – о чудо! – и этот подход был подвергнут критике[190]. Это совсем не плохо, потому что так работает наука, и именно благодаря этому зеркальный тест постоянно совершенствуется.

Но теперь действительно спорный момент. В частности, есть животные, для которых не проблема стереть метку с головы. От этих животных не ожидали подобных достижений, и я так до сих пор и не понимаю, как вообще ученым пришла в голову сумасшедшая мысль протестировать этот вид. Учитывая, что зеркальный тест – это нечто вроде Святого Грааля в поведенческой биологии – он будет на протяжении десятилетий только совершенствоваться, принято считать, что только самые умные и когнитивно высокоразвитые животные способны справиться с самым сложным уровнем этого теста, и то, что я вам сейчас расскажу, почти так же невероятно, как если бы я утверждал, что сегодня завтракал с Ангелой Меркель. Фактически ученые доказали, что муравьи успешно проходят зеркальный тест[191]. Можно сослаться на утверждение, что есть разница между самосознанием и самопознанием. Поэтому муравьи были способны узнавать себя, не осознавая этого. Это вполне правдоподобно, так как размышление о том, осознаете ли вы себя, это, как мы убедились выше, совсем другая когнитивная способность. Таким образом, самосознание возможно только в сочетании с метапознанием и самопознанием. Но выше мы узнали, что пчелы способны к метапознанию.

С нетерпением ожидаю, скоро ли мы узнаем о насекомом, которое не только проходит зеркальный тест, но и способно к метапознанию.

Единственные, кто тоже порадовался бы такому открытию, – это, вероятно, ученые, которые работают с искусственным интеллектом. Они-то знают, что даже у чрезвычайно маленькой нейронной сети могут быть поразительные интеллектуальные способности.

Сопереживание

Для многих людей сопереживание очень благородное человеческое качество, для некоторых, возможно, просто эмоции, но на самом деле за этим стоит впечатляющая когнитивная способность. В англоязычной среде говорят о теории разума – то есть представлении о сознании других людей. В философии этот термин часто применяется совместно или даже аналогично метапознанию. Но что имеется в виду? Немецкий перевод термина как «ментализация» тоже не проясняет дело.

Теория разума примерно обозначает способность мысленно ставить себя на место других, другими словами, чувствовать переживания другого, сопереживать. На уровне нейронов, вероятно, происходит что-то феноменальное, потому что мы имитируем мысли и чувства незнакомцев в собственной нервной системе. Пожалуй, можно действительно представить это как компьютерную симуляцию. Наш мозг играет с переменными данными до тех пор, пока мы не получим правдоподобное объяснение, посчитав, что составлено представление о том, что именно думает или чувствует наш собеседник. Если я хочу кому-либо помочь, то это может оказаться весьма полезным качеством, потому что иначе я вообще не был бы способен осознать чужую проблему. Это также очень похоже на то, как если бы я хотел кого-то обмануть. В этом случае мне тоже надо понять, что происходит в голове у моего оппонента. Если это удастся, я смогу им манипулировать, и он попадется на мои уловки.

Этически значимый, но все же немного лапидарный термин «сострадание» – оказывается чем-то чрезвычайно сложным, и мы должны быть осторожны, чтобы использовать его правильно.

В принципе существует два способа показать, будто вы поставили себя на место другого. Эти два способа подразумевают следующее:

• чтение мыслей;

• чтение языка тела.

Не беспокойтесь – ничего эзотерического, я не стану сейчас рассказывать про телепатию. На самом деле под чтением мыслей понимают способность, которую мы уже описали выше. Я могу мысленно поставить себя на место другого человека и представить его мысли и чувства. На основании этого представления я решаюсь на определенные действия. Чтение языка тела также приводит к определенному поведению, но оно будет основано не на моделировании чужих мыслей, а на интерпретации видимого языка тела. Однако в обоих случаях у стороннего наблюдателя будет впечатление, что животное ведет себя соответствующим образом из-за «сопереживания».

Среди поведенческих биологов продолжается спор о том, читают ли животные мысли и понимают ли язык тела. Диапазон мнений широк – от биологов, которые говорят, что все млекопитающие и птицы обладают теорией разума, до исследователей, утверждающих, что это присуще только человеку. Последние разработали особенно хитрый эксперимент, и до недавнего времени только люди могли успешно справиться с этим тестом[192]. Однако сегодня уже известно, что и человекообразные обезьяны тоже проходят этот тест[193].

С помощью этого теста проверяют, возможно ли понимание ошибочного мнения другого субъекта. Звучит довольно запутанно, поэтому я предлагаю вам эксперимент, который проводят с детьми, и вы убедитесь, что это просто, как детская игра.

Для детей разыграли небольшую сценку с фигурками из конструктора Playmobil.

В этой сценке пират кладет бутерброд на стол, но вдруг понимает, что хочет пить, и уходит. И тут порыв ветра сдувает бутерброд со стола. После этого заходит второй пират и кладет свой бутерброд на стол, и тут он тоже понимает, что хочет пить, и выходит. Первый пират возвращается и видит бутерброд на столе. В этот момент между делом детей спросили, какой бутерброд станет есть пират. Дети в возрасте примерно лет до трех отвечали, что пират будет есть бутерброд с пола. Они просто не могут представить, что у первого пирата неверное мнение и по ошибке он возьмет бутерброд со стола. Чтобы успешно пройти этот тест, необходимо поставить себя на место другого, необходимо быть способным представить, что думает другой в определенной ситуации. Наш пират, естественно, думает, что его бутерброд лежит на столе. Почему первый пират должен прийти к мысли, что его бутерброд лежит на полу, а перед ним лежит бутерброд другого пирата? Для нас это абсолютно логично, и у нас возникают такие мысли. И наоборот – нам сложно сопереживать миру детских фантазий, в котором пират должен взять бутерброд с пола. Эту историю придумала профессор Ребекка Сакс[194].

А сейчас кое-что забавное – знаете ли вы, что такое клептопаразитизм? Наверняка вам знаком термин «паразитизм». Клещ или блоха, пьющие нашу кровь, – это паразиты. Возможно, вам также известен термин «клептомания», даже если вы никогда ничего не проносили в обход кассы, верно? Клептопаразитизм сочетает в себе и то и другое, причем довольно умным способом! Было замечено, что представитель семейства врановых – калифорнийская кустарниковая сойка (Aphelocoma californica) любит из укрытия подсматривать, где ее товарищи прячут корм. Затем, следуя девизу «Зачем трудиться самому, если другие сделают все за меня!», эти птицы забирают, что им нужно. Но самое интересное заключается в том, что они знают, что их тоже хотят обокрасть другие.

Если они замечают, что за ними следят, то происходит нечто странное – они откапывают свою добычу и исчезают.

Тут может возникнуть вопрос – что в этом необычного? Для вас и для меня – ничего, а для птиц и для нашего понимания животных – это наблюдение очень важно. Потому что птицы должны представлять мысли наблюдателей, чтобы понять, что те за ними шпионят.

Конечно, можно предположить, что они считывают язык тела, но тогда сложно объяснить результаты дальнейшего наблюдения. Молодые птицы, которые сами еще не додумались воровать добычу у других, не обращают внимания на сторонних наблюдателей и ни о чем плохом не думают. Они спокойно закапывают свои сокровища и надеются найти их, когда вернутся. Как только они становятся постарше, то приходят к пониманию, что можно воровать, – с неведением покончено, теперь они следят в оба, наблюдают за ними или нет. Без преувеличения, едва ли возможно объяснить подобное поведение чем-то, кроме теории разума[195].

Кстати, сопереживание является антагонистом агрессии. Если я сопереживаю кому-то и представляю, как это больно – получить кулаком в лицо, то не смогу уже легко наносить подобные удары. Поэтому не только психологи, но и фармацевты изучают сострадание. В конечном счете речь идет о том, чтобы найти лекарство против агрессии. Интересно, что для этих целей исследования проводят на крысах, так как было доказано, что крысы способны на сопереживание. А если посмотреть на следующий эксперимент, то можно предположить, что способны даже лучше, чем мы.

Если посадить одну крысу в ловушку и дать второй крысе возможность освободить первую крысу, то она это сделает. В качестве благодарности освобожденная крыса обнимает свою спасительницу. Чтобы исключить вероятность, что такое поведение чем-то обусловлено (см. «Наши устаревшие представления о животных»), необходимо убедиться, что вознаграждение, которое является положительным подкрепляющим стимулом в процессе обучения, отсутствует. Для этого ученые сконструировали ловушку таким образом, чтобы крыса, которая была освобождена, не могла подойти к освободителю.

Но крыса все равно освобождает своего сотоварища. Другими словами, крыса-освободительница продолжает это делать совершенно бескорыстно, ведь ее больше не обнимают в качестве вознаграждения. То есть она помогает спасению исключительно из сочувствия, только для того, чтобы освободить другую крысу.

Но и этого исследователям оказалось мало. Они предложили крысе-освободительнице выбор. Перед ней поставили две клетки: одну с крысой, которую надо освободить, а другую – с шоколадным печеньем, которое крысы любят до смерти. И что же сделала наша крыса? Она сначала освободила запертую подругу, а затем они вместе съели печенье[196].

В поведенческой биологии, как и в других естественных науках, наблюдения стараются объяснять максимально простым механизмом из возможных. Зачастую мы, люди, легко можем придумать какую-нибудь сложную историю, хотя реальность, как правило, намного проще. Поэтому главный вопрос: что такое простая когнитивная деятельность – чтение языка тела или чтение мыслей?

Если объяснять поведение знанием языка тела, то надо предположить, что у животных было достаточно времени, чтобы выучить язык тела всех возможных индивидов. В результате у них должен быть богатый опыт, чтобы правильно вести себя в соответствующих ситуациях. Лично я считаю это невообразимо сложным интеллектуальным достижением.

Возможно, вы захотите посмотреть видео[197] и подумать над тем, как можно наиболее правдоподобно объяснить поведение различных животных. Однако имейте в виду, что для защиты потомства и членов семьи не требуются выдающиеся когнитивные способности, скорее всего, это генетически предопределенное поведение.

Еще я хотел бы рассказать об одной научной публикации, которой уже более 50 лет. В среде исследователей китов и дельфинов супруги Дэвид и Мелба Колдуэлл считаются легендой. Однажды они наблюдали в неволе за малой косаткой (Pseudorca crassidens) и дельфином-белобочкой (Delphinus delphis). Малые косатки – это небольшие родственники косаток, хотя, учитывая длину в шесть метров и вес в полторы тонны, они не такие уж и маленькие. В тот раз было необходимо сделать одну из ежегодных прививок. Для этого воду из бассейна слили до уровня одного метра. Малая косатка терпеливо вынесла укол, но дельфин начал громко свистеть, когда два инструктора схватили его за хвост. Малая косатка, которой при таком уровне воды было достаточно сложно перемещаться, тут же протиснулась между дельфином и инструктором, и последнему пришлось отпустить дельфина.

Колдуэллы описывают еще одну подобную ситуацию и подчеркивают, что малая косатка в обоих случаях не вела себя агрессивно или угрожающе по отношению к инструкторам. Косатка лишь очень осторожно помогла дельфину. Последний же некоторое время плавал очень близко от своего спасителя, и казалось, что он его благодарит[198].

Учитывая, что этому наблюдению уже более 50 лет и с тех пор всему научному миру известно, какими когнитивными способностями располагают животные, мне остается лишь неодобрительно покачать головой по поводу того, как до сих пор обращаются с этими животными.

Независимо от всего вышесказанного есть еще одно важное условие. Я должен быть по крайней мере мысленно близок к индивидууму, мысли которого моделирую в своей голове. И я вряд ли могу сконцентрироваться более чем на одном субъекте.

Этот нюанс очень важен, особенно когда перейдем к следующему пункту.

Супрамега мышление

Такой вид мышления до настоящего времени не обнаружен ни у животных, ни у людей. Это высшая форма теории разума без близких отношений с определенным субъектом. Это способность поставить себя на место пострадавшего от ваших действий, сопереживая ему. Такое мышление позволяет оценить глобальные последствия собственного поведения и на основе этого отказаться от неправильных действий. Разница между нашим прежним всеобъемлющим мышлением и сочувствием ко всем живым существам состоит в том, что эта форма мышления фактически побуждает к действию.

Существа с супрамега-мышлением, например, могли бы изменить финансовую систему, чтобы отдельные лица больше не обогащались за счет общества; они бы отказались от сжигания ископаемых видов топлива, потому что их сопереживание распространяется и на будущие поколения, которые пострадают от последствий изменения климата; они бы не поддержали промышленное животноводство только потому, что это вкусно.

Супрамега-мышление включает в себя и прочие аспекты, которые пока невозможно описать современным языком, да и сам термин из «супра» и «мега» мне пришлось придумать.

Основная мысль этих трех абзацев такова: мы, люди, как и все живые существа, обладающие нервной системой, находимся на определенном этапе психического развития. Финансовый кризис 2007 года, которому мы до сих пор обязаны низкими процентными ставками, например, стал следствием в том числе такого поведения, которое называют «неприятие потери»[199]. Оно проявляется в иррациональной фиксации на том, что когда-то было предметом одержимости. Наш разум в такие моменты не способен думать рационально, что затягивает нас в кризисную ситуацию. В средствах массовой информации и в Википедии приводится целый ряд причин фиаско, но не говорится, что в основе наших ошибочных решений лежат поведенческие модели, которым более 30 миллионов лет. И это, например, объединяет нас с капуцинами. Возможно, мы не так высоко развиты, как нам хочется верить.

Однако после краткого рассказа о потенциальном величии нашего духовного развития вернемся к реальности. Мы выяснили, что такое сопереживание и что эту способность используют не только для помощи кому-либо. Напротив, я могу использовать свою способность к сопереживанию, чтобы обмануть кого-либо. С этической точки зрения сопереживание не такая уж ценность. Но из сострадания, как показал эксперимент с крысами, я могу вести себя совершенно бескорыстно и самоотверженно. Давайте продолжим.

Взаимный альтруизм, или Изобретение дружбы

Альтруизм, или бескорыстное поведение, – это неоднозначная тема, вызывающая множество споров. С одной стороны, у животных не распространено что-то вроде самоотверженности, но, с другой стороны, можно наблюдать, как сотни муравьев жертвуют собой, чтобы муравьиная колония продолжила свое существование либо чтобы освоить новые ресурсы. Таким образом, альтруизм вполне может оказаться чем-то весьма обычным, существующим на генном уровне. Считается, что бескорыстие, которое свойственно нам, людям, основывается прежде всего на сопереживании. Мы делаем что-то для кого-то, потому что понимаем его проблему и хотим помочь. При этом абсолютно не имеет значения, помогаем ли мы человеку или животному. Мы осознаем трудности другого существа и хотим быть полезными. Думаете, люди благородны, не правда ли? Но вот вопрос – существует ли подобная форма самоотверженности и в животном мире?

Ответ положительный. И возникает следующий вопрос. Если сострадательное и бескорыстное поведение не является следствием особенных, присущих исключительно нам, людям, когнитивных способностей, значит, эта способность, возможно, появилась в процессе эволюции? Тогда мы сталкиваемся с настоящей проблемой. Соответствующее поведение требует по меньшей мере дополнительных затрат энергии. А в крайнем случае даже придется рисковать жизнью. Преимущество же получают животные, которые не ведут себя бескорыстно, потому что экономят энергию и в меньшей степени подвергают себя риску.

В таком случае эволюция столь же точно, как меч самурая, отсечет гены ДНК, которые отвечают за соответствующее поведение. Таким образом бескорыстное и альтруистичное поведение должно было бы исчезнуть. Иначе, конечно, все устроено у насекомых, живущих колониями, – царица или матка выживают, пока рабочие жертвуют собой. У них гены, отвечающие за альтруизм, сохраняются у выжившей матки.

Но как насчет высокоразвитых животных? Чтобы объяснить этот парадокс, ученые используют понятие взаимного (реципрокного) альтруизма. Оно означает – инвестиции в социальное сообщество окупаются, так как в случае необходимости каждый отдельный индивидуум тоже что-то получает. Например, совсем недавно меня пригласили на лекцию. Мой поезд задерживался на несколько минут, и время задержки было указано на табло. Получилось так, что в пути поезд нагнал время опоздания и незаметно для меня прибыл на конечную станцию в Нойпетерсхайн. Я запаниковал, схватил свои вещи и побежал к дверям, но поезд уже снова был в пути. План уехать на следующей станции на поезде, идущем в обратном направлении, рухнул, равно как и воспользоваться попутным автобусом или машиной, которые я пытался поймать, стоя посреди дороги, как бродяга. Вдруг за высокой живой изгородью во дворе дома я услышал детские крики и осмелился попросить помощи у совершенно незнакомой семьи, которая там жила. Отец семейства, Энди Хайаш, владелец компании по ремонту и строительству домов, смотрел футбольный матч, но сразу же вызвался отвезти меня на место проведения лекции, почти в семи километрах от дома. От денег он отказался со словами: «Рад был помочь, кто знает, может, и мне когда-нибудь понадобится помощь».

Пожалуй, лучше, чем этими словами, и не описать взаимный альтруизм. Это инвестирование в социальное сообщество или даже в окружающий мир в целом с надеждой, что другие поступят таким же образом и что сообщество в конечном итоге извлечет выгоду из такого поведения.

Однако между генами самопожертвования у муравьев и до поведения, описанного выше, должно произойти много всего. В природе ничего не развивается одномоментно от одной стадии к другой, а постепенно, и, следовательно, появление и, конечно же, поиск взаимного альтруизма – интересная область исследований. Считается, что бескорыстное поведение изначально распространялось только на членов семьи.

Но, может, имеет смысл включить в ближайшее социальное окружение и других животных? Если вдруг из-за несчастного случая все члены семьи исчезнут, то рядом останется большое социальное сообщество для поддержки. Звучит довольно просто, но так мы вернемся к тому, что животные, которые только берут и ничего не отдают взамен, имеют преимущество. Подобно нашим сусликам, отдельные особи должны помнить, кто им когда-то помог и кому они когда-либо помогали. Последние неизбежно более охотно помогут в ответ.

Кажется, это не сложно, однако возможно только в том случае, если животные имеют представление о существовании разных других животных и только если они способны запоминать, кто и как им помогает или когда-то помогал.

При этом такая система не работает без долгосрочной, а скорее всего, даже пожизненной памяти. В таком случае у животных была бы биография, как у нас, они не существовали бы только здесь и сейчас без прошлого и будущего. В главе «Биографии» мы узнаем об этом чуть больше.

Строго говоря, взаимный альтруизм наблюдается у животных с большими когнитивными способностями, и тогда надо признать, эти животные тоже имеют друзей, как и мы. Может, вы и не удивитесь такому открытию, которое касается некоторых высокоразвитых животных, таких как, например, дельфины[200]. Эти животные обладают пожизненной памятью, во время периода полового созревания создают круг друзей[201] и оказывают поддержку друг другу[202]. Кроме того, было доказано, что дельфины помнят других животных даже спустя десятилетия[203]. Однако можете ли вы представить, что даже паразиты способны на такие невероятные когнитивные достижения? Скорее всего, нет, но я должен оговориться заранее, что речь идет об исключительно высокоразвитых паразитах.

В частности, это обыкновенные вампиры, также известные как большие кровососы (Desmodus rotundus). Они относятся к подсемейству вампировых летучих мышей и являются так называемыми эктопаразитами. Питаются исключительно кровью других. Для этого крошечные вампиры осторожно забираются на спящую жертву и выбирают участок тела с особенно хорошим кровотоком. Они облизывают кожу, чтобы обезболить. Прокусывают кожу острыми, как бритва, зубами, а особое вещество, содержащееся в слюне, предотвращает свертывание крови. В результате получается непрерывный поток крови, который остается лишь слизать. Таким образом, маленькие кровососы на самом деле скорее «кроволизуны».

Однако крошечным животным бывает не просто добыть себе пропитание, и это, как известно, является реальной проблемой для вампиров. Из-за быстрого метаболизма эти зверьки могут погибнуть от голода всего после двух ночей неудачной охоты. Поэтому для этих жутких созданий жизненно важно иметь альтернативные источники пищи. Но в природе их не существует, и поэтому животным приходится самим поддерживать друг друга. Любопытно, что не каждый поддерживает каждого. Донорскую кровь можно получить только от друзей или от родственников. Чтобы получить помощь, необходимо хорошо знать этого кого-то и желательно однажды уже помочь ему. Таким образом, разветвленная сеть друзей обеспечивает большую безопасность, чем родственные связи. На видео, которое сняли ученые, хорошо видно, как голодных животных кормят другие вампиры, отрыгивая кровь[204].

Однако справедливости ради необходимо добавить, что только самки ведут себя так щедро[205]. Любопытно и то, что этому наблюдению за «донорством» крови уже более 30 лет, и с тех пор не утихали споры – является ли такое поведение на самом деле взаимным альтруизмом[206]. Сегодня это уже не подвергается сомнению и совпадает со многими другими впечатляющими когнитивными достижениями летучих мышей, такими как, например, наличие диалекта[207] и индивидуальное распознавание[208].

Дельфины и летучие мыши не являются единичными примерами. В течение многих лет сложная социальная жизнь животных изучалась во всем мире – под собирательным термином «просоциальное поведение». Всем известна легенда, что дельфины спасают утопающих людей, но вот вопрос – почему животные это делают. Зная, на какой эволюционной ступени находятся летучие мыши, вполне можно предположить, что бескорыстие не только эволюционирует, но и охватывает все больше социальных и, возможно, даже межвидовых сообществ.

Учитывая необычайные когнитивные достижения дельфинов, вполне допустимо, что они так же благородны, как и мы. Существует бесчисленное множество историй и наблюдений, как дельфины или киты помогали не только людям[209], но и другим видам[210]. И есть еще больше свидетельств, как другие виды млекопитающих действуют бескорыстно, помогая не только представителям собственного вида или круга друзей. Например, бегемот спасает газель от крокодила[211], а медведь – тонущую ворону[212].

Конечно, подобные единичные случаи довольно сложно трактовать правильно, и, вероятно, чаще всего есть простые объяснения. Но лично я считаю, что в ближайшие годы нас ждет еще больше сюрпризов, наука будет предоставлять все больше и больше данных, которые наглядно продемонстрируют, что мы, люди, лишь один из множества видов животных, способных на бескорыстное поведение. Не так давно в одном научном исследовании было положено начало – ученые заявили о доказательствах ксенофилии (любовь ко всему новому) у бонобо.[213]

Это наблюдение значительно обогатило мои представления о мире, и мне становится все труднее воспринимать природу как мир, где идет лишь борьба за выживание под девизом «Все против всех». Мир гораздо сложнее и прекраснее, чем мы думали до сих пор.

Личность

Разобравшись с самыми сложными когнитивными навыками в последних главах, перейдем теперь к старому изобретению – личности. Я все еще хорошо помню, как моя мама рассказывала о каждой из своих собак как о личности со своим собственным характером. И тут же ругала науку, которая представляла ее любимых собачек как лишенных индивидуальности, управляемых инстинктами роботов.

Такое отношение широко распространено и сегодня, даже многие учителя биологии не знают ничего другого.

Причиной этого является плохая подготовка учителей, в ходе которой практически остаются без внимания выводы современной поведенческой биологии. Однако факт остается фактом – даже относительно простые животные обладают чем-то вроде личности. В биологии это называют устойчивыми индивидуальными различиями, речь идет о практически неизменных индивидуальных отличиях. Под этим подразумевается темперамент, нрав, характер и даже индивидуальность.

С точки зрения эволюции различные личности – это величайшее изобретение[214]. Одни – более смелые – быстро находят новый источник пищи, другие же – осторожные – предпочитают иметь дело с тем, что хорошо знают, но и едят гораздо реже. Каждая мельчайшая деталь имеет свои преимущества как в большом, так и в малом: разнообразие создает динамику, а в динамике – стабильность всей системы жизни.

Если это осознать, то довольно просто будет разглядеть личность с особым характером и индивидуальностью в раках-отшельниках, в радужной форели, в рыбах-зебрах, в морских звездах, в бычьих акулах или же в кенгуровых прыгунах[215]. Кто бы мог подумать, что пауки, ведущие активную социальную жизнь, при выборе профессии – няньки или солдата – следуют своей индивидуальности?[216] Вы правильно прочитали, пауки действительно принимают решение на основании индивидуальных предпочтений, а не под влиянием гормонов или особой диеты, как некоторые другие виды. Поэтому неудивительно, что мы воспринимаем одну собаку иначе, чем другую, – просто у нее есть индивидуальность[217].

Биографии

Все вышеупомянутые способности были бы бессмысленными для нас как личностей, если бы мы не могли сохранить опыт, полученный при помощи этих самых способностей. У нас не было бы прошлого, и, следовательно, мы не учились бы на своих ошибках.

Другими словами, именно биография и сделала нас теми, кто мы есть.

Еще в школе мне рассказали, что животные живут по принципу здесь и сейчас, и в наши дни многие школьники знакомятся с подобными представлениями. Рассказы про собак, которые преодолевают сотни километров в поисках своих хозяев, в нашем мире могут быть лишь байками.

Но с точки зрения эволюции в биографии есть невероятное преимущество в виде полученного опыта. Только ли мы, люди, способны помнить свое прошлое? Как может быть, что дельфин помнит имя другого дельфина, которого не видел более 20 лет?[218] Да, вы меня правильно поняли – у дельфинов есть имена, и они зовут друг друга почти так же, как и мы[219]. Уже несколько лет нам достоверно известно, что у попугаев тоже есть имена[220]. А почему северные морские котики (Callorhinus ursinus) помнят своих сородичей даже спустя годы?[221] Почему на мышах проводят испытания лекарств против болезни Альцгеймера, при которой люди забывают свою биографию?[222]

Ответ на это довольно прост – глупо считать, что только у нас, у людей, есть биография. Вороны, например, не только помнят все свои тайники, они даже точно знают, когда в них испортится пища[223]. Слоны не просто обладают пресловутой слоновьей памятью, нет – они могли бы даже свидетельствовать, что продолжительность жизни молодых животных уменьшается, когда погибает самый опытный вожак стада[224]. В конце концов, даже у пчел обнаружена эпизодическая память[225].

Тем не менее нужна осторожность, чтобы не приписывать биографию всем животным подряд, в том смысле, как мы ее понимаем. То, что остается у животных в памяти, это, конечно, не более того, что они воспринимают в соответствии со своими когнитивными способностями. Несмотря на эту оговорку, я бы хотел показать на примере, насколько сопоставима эпизодическая память у мышей и людей.

Вы, наверное, знаете, что существуют разные виды памяти. Например, двигательные навыки мы запоминаем и храним совершенно иначе, чем наши воспоминания. Наша биография сохраняется в так называемой эпизодической памяти, которая является наиболее уязвимой. Это становится понятным, если посмотреть, как легко манипулировать нашей эпизодической памятью[226]. Не только у нас есть такой недостаток, так же легко манипулировать эпизодической памятью мышей[227]. Но это же и причина, почему фармацевтическая промышленность в поиске лекарства от болезни Альцгеймера возлагает большие надежды на изучение нейронных механизмов памяти мышей.

Так что если вы встречаете животных – неважно, будь то домашний питомец или птица в лесу, – вполне вероятно, что вы остаетесь у них в памяти. Посмотрите видео на YouTube. Вы увидите животных, которые явно помнят. Даже если мы не можем быть полностью уверены в такой трактовке, то проще всего найти правдоподобное объяснение визуальным образам, исходя из имеющихся знаний.

Мораль и справедливость

Наши моральные и этические нормы постоянно меняются. Еще совсем недавно можно было держать людей в рабстве или платить за отравление людей газом. Дух времени, государственный строй и наша культура определяют, что является нравственно правильным. Однако мораль не так уж изменчива, как можно было бы ожидать от культурной ценности. Это потому, что она подчиняется законам природы. Можете ли вы представить, например, что опытный судья больше не сможет принимать морально правильные решения из-за электромагнитных манипуляций с областью мозга размером всего с кончик пальца?

Если это так, то мораль должна быть чем-то большим, чем просто культурным достоянием, потому что она закреплена в определенной области нашего мозга.

Так называемый височно-теменной узел – это небольшая область головного мозга, которая по сути и определяет, виновен кто-то или нет. Если отключить эту область, как, например, сделала исследовательница Ребекка Сакс, то несчастный случай стал бы считаться преступлением, а тот, кто случайно во время чистки огнестрельного оружия застрелил своего друга, оказался бы на электрическом стуле как убийца[228]. Дети же способны принять во внимание в своих решениях и оценках аспект виновности лишь после 6–8 лет. Поэтому неудивительно, что у совсем маленьких детей пока не удалось обнаружить височно-теменную область с помощью медицинских методов визуализации.

Несмотря на это впечатляющее, но все же немного тревожное открытие, давайте подумаем, откуда взялась мораль и что она дает. Полагаю, вы согласитесь, что мораль прежде всего предназначена для регулирования нашего социального поведения. Но что это дает?

Существа, живущие в социальных сообществах, имеют не только много преимуществ, но и много проблем. Одна из таких проблем – постоянный страх оказаться обделенным. Животные в социальных группах постоянно сравнивают, что получают они, а что получают остальные. Поэтому мы очень тонко чувствуем, справедливо ли распределены ресурсы. Если бы так не было, то животные, которые имеют больше ресурсов, получили бы преимущества и произвели бы на свет больше потомства. В итоге это привело бы к тому, что стало бы все больше животных, которые просто берут то, что хотят, и в конце концов социальная сеть прекратила бы свое существование, потому что каждый думал только о себе. По этой причине в ходе эволюции развился механизм, который ученые называют «неприятие несправедливости». При таком поведении в социальном сообществе ресурсы распределяются справедливо.

Первые эксперименты провел исследователь Франс де Вааль на капуцинах.

Для этого двух обезьян посадили в клетки по отдельности, им давали задание убрать маленькие камешки из клетки. За каждый камешек они получали кусочек огурца. Все шло просто отлично до тех пор, пока оба животных получали одинаковую награду за одинаковый результат работы. Но затем одному из животных в качестве вознаграждения стали давать виноград. Капуцины прекрасно знают, что виноград гораздо вкуснее огурца, и потому прошло не так много времени до того момента, когда обделенная обезьяна начала буянить[229]. Воодушевленные этими экспериментами, ученые протестировали и других животных, и оказалось, что многие животные, ведущие социальный образ жизни, например собаки[230], крысы[231], ворóны и вóроны[232], реагируют аналогичным образом. Исследователи были поражены, что, например, орангутаны не прошли тест[233]. Им было абсолютно безразлично, относятся ли к другому орангутану лучше или нет. Однако, очевидно, это объясняется тем, что орангутаны не ведут социальный образ жизни. Им не имеет никакого смысла развивать эту способность, но они, подобно другим человекообразным обезьянам, очень умны и имеют хорошо развитые когнитивные навыки.

Однако неприятие неравенства – это не то же самое, что понятие справедливости или морали. Справедливо было бы, если бы животное, которому отдавали предпочтение, отказалось от винограда в знак протеста. Именно такое поведение можно наблюдать у шимпанзе[234]. Это поразительно, ведь у детей такая способность появляется только к восьми годам.

Таким образом, моральное поведение формировалось в ходе эволюции, а гипотеза о том, что оно свойственно только людям, рушится под бременем доказательств. В итоге мы оказались перед фактом – многие животные обладают такими же когнитивными способностями, как люди. Не у всех животных есть сразу все способности, а иногда они оказываются способны на какие-то достижения только на определенном этапе своей жизни. Но это тоже очень похоже на нас, и любой взрослый, который хоть раз проигрывал маленьким детям в настольной игре мемори, понимает, что я имею в виду.

Культура и подражание

Изучая вопрос развития языка, мы узнали, что обучение возможно тремя различными способами. Во-первых, есть генетическая предрасположенность, которая позволяет нам выучить некоторые вещи гораздо проще и лучше, чем другим. Прекрасный пример этого – музыкальные дети, чьи родители или старшее поколение семьи были музыкальными. Этим можно объяснить так называемое генетически заложенное поведение. Второй способ основан на личном опыте. Занимаясь своими делами, я придумал некий хитрый прием, который мне помог, и стал его применять в будущем. Здесь речь идет об усвоении собственного опыта или проницательности.

Третий способ – особенный. Это обучение при помощи подражания. Какое-то животное придумало некий хитрый прием, и все остальные переняли у него это поведение. Невероятно практично, но для этого необходимо, чтобы животные в целом воспринимали остальных животных как других и могли найти в их поведении нечто полезное для себя. Это не такое уж и маленькое достижение, поэтому ранее обучение через имитацию считалось чем-то очень редким.

Сегодня известно, что многие животные на это способны. Так было обнаружено, что молодые животные очень внимательно наблюдают, что едят их родители. Выбор пищи на основе повторения за другими существует даже у насекомых[235]. Например, рыбы учатся ориентации в пространстве через имитацию[236]. Однако оба примера условны. Похоже, животные способны выучить некоторые действия в социуме путем подражания только в определенном контексте.

Больше гибкости в этом плане у собак, и все чаще используют эту их способность при дрессировке – делай как я[237]. Но, чтобы это сработало, необходима некоторая настойчивость. Напротив, волкам обучение через имитацию дается намного легче[238].

Кому интересно, могут посмотреть соответствующие видео о реакции собак[239] и волков[240]. Оба животных перенимают навык от другой собаки, которая выступает в роли учителя[241].

Становится все больше и больше задокументированных примеров имитации сложных моделей поведения, таких как общение, поиск пропитания, использование инструментов при работе и многое другое. В этих случаях социальное обучение позволило произойти настоящему квантовому скачку, так как у способных на это животных есть культура. Поначалу это кажется несколько абсурдным, рекомендую всем, кому стало интересно, прочитать мою книгу «Тайна животных». В ней есть множество примеров культуры в мире животных[242].

Устаревшее определение культуры, которое до сих пор встречается во многих энциклопедических словарях, – это то, что создал человек и что противостоит природе. Согласно этому определению, у животных не может быть культуры. Само собой, такое определение ученые не одобряют, в наши дни принято считать, что культура – это поведение, порожденное социальным обучением. Животное должно перенять от других животных и имитировать такое поведение. Если это поведение распространяется на всю популяцию или на определенную группу, то можно говорить о культуре.

Подобно нашей культуре питания, в которой есть различия между западным миром, где пользуются ножом и вилкой, и азиатским миром, где едят палочками, своя культура питания существует, например, у косаток. Некоторые едят только рыбу, а некоторые – только млекопитающих. Обе группы проживают на одной и той же территории, однако благодаря проведенным генетическим исследованиям выяснилось, что примерно 700 000 лет назад их пути разошлись. В их культуре им запрещается иметь дело друг с другом. Но это лишь один из многих невероятных примеров. Мне важно показать одно – не только мы, люди, обладаем культурой.

В отличие от изменений в ходе эволюции, культура дает огромное преимущество – с ней все идет быстрее.

Можно практически сразу приспособиться к переменчивым условиям окружающей среды. Для этого достаточно одного сообразительного индивидуума. Если он сможет решить проблему, то остальные тоже научатся ее решать при помощи имитации. Невероятное преимущество, которое природа не могла упустить, и еще один замечательный пример того, откуда родом и мы, и наша культура.

Коллективный разум

Явление коллективного разума обсуждается со времен Аристотеля. Он называл это теорией суммирования. Единого определения до сих пор не существует. В различных областях науки, как правило, используются разные термины, но есть и общий знаменатель: отдельные невежественные индивиды реагируют на простые раздражители, а коллективно все участники процесса создают в итоге нечто разумное.

Представьте, что вы агент по продажам и вам необходимо посетить 15 городов. Естественно, вам хочется объехать их в кратчайшие сроки. Однако сделать это не так просто, речь идет о задаче коммивояжера. Надо решить – какой путь будет самым коротким, чтобы посетить все цели и вернуться в исходный пункт? Большие логистические компании для расчета сложных маршрутов используют компьютеры, так как, хотя люди могут выбрать лучший маршрут, они не идеальны.

У муравьев существует подобная проблема. Они тоже не идеальны, но их коллективный разум без труда находит решение, а учитывая количество муравьев, несомненно, экономится много усилий. В этом случае их коллективный разум оказывается даже умнее нас с нашей задачей коммивояжера.

Проблема муравьев следующая: если к источнику пищи ведет множество различных путей, предпочтительно использовать кратчайший. Но как же отдельно взятому муравью узнать этот кратчайший путь?

Свойство муравьев помечать свой путь пахучим веществом в процессе эволюции оказалось весьма полезным. Через некоторое время кратчайший путь из множества возможных неизбежно соберет большую концентрацию пахучего вещества, потому что там одновременно проходит большее количество насекомых (этот путь просто короче). Высокая концентрация стимулирует других использовать только этот маршрут, и одновременно концентрация маркировочного запаха увеличивается. Еще через какое-то время все остальные пути уже практически не используются. Даже если каждая особь по отдельности не имеет представления об этом механизме, в результате все же возникает рациональное решение, которое становится хорошим примером работы коллективного разума.

Полет стаи птиц часто представляют как пример коллективного разума. Положение птиц в стае легко объяснимо при наблюдении за отдельными птицами. Каждая птица в определенном положении преодолевает меньшее сопротивление встречного ветра, и в соответствии с этим включается в общий строй. Эффект работает, даже если летят всего две птицы, потому я считаю, что птичий клин – это не самый лучший пример коллективного разума, так как две птицы, при всем желании, это еще не коллектив. Однако существуют стаи птиц или косяки рыб, которые, например, реагируют на хищника как разумный и единый организм одновременно. В этом случае отдельное животное реагирует только на простые физические стимулы и ничего не знает о разумном поведении всего коллектива.

Но разве мы, люди, не становимся умнее в коллективе? Ну да, подумаете вы, отличный пример – популярное телешоу «Кто хочет стать миллионером?». Конечно, вы правы, «помощь зала» – это лучшая подсказка, так как большинство почти никогда не ошибается. Здесь речь идет о так называемой мудрости толпы. Один русский друг рассказал мне однажды, что на его родине в местной версии шоу нет подсказки «помощь зала». Он объяснил, что это особенность менталитета, потому что русские зрители якобы не хотели, чтобы игрок добился успеха, и сознательно выбирали неправильный ответ. В этом случае, конечно же, коллективный разум не работает.

Однако в целом система настолько хороша, что ее используют специалисты. Так оценивают даже безопасность ядерных реакторов[243]. Я лично входил в состав рабочей группы Европейской комиссии, когда там проводилось так называемое экспертное исследование по вопросам критической важности. Для меня это было сложно, потому что зачастую я был единственным представителем организации по защите окружающей среды в составе рабочей группы, а среднестатистическое мнение сильно отличалось от моих взглядов.

Существует и другая проблема. Коллективный разум не работает в той области, где большинство несведуще или обладает лишь поверхностными знаниями. Давайте возьмем два вопроса: пиво – это любимый напиток немцев?/ Веймар – это город, в котором родился Гете? Вероятно, большинство ответило на эти два вопроса утвердительно, потому что мало кто знает, что у нас более популярен кофе, а не пиво и что Гете родился во Франкфурте-на-Майне.

Но если вы спросите, сколько процентов опрошенных дадут утвердительный ответ, то результат будет неожиданным. Те, кто ошибочно ответил «да», думают, что правы и что почти все остальные тоже так считают. Поэтому получается высокий процент ответивших положительно. Те, кто правильно ответил «нет», знают, что многие ошибаются, и ожидают, что большинство, не имея своего мнения, согласится, ответив «да». В конце концов результат получается простой: тех, кто ожидаемо ответит «да», оказывается больше тех, кто осознанно ответил «да» (потому что среди тех, кто уверенно ответил «да», нет настоящих скептиков). Поэтому, по мнению ученых, если есть разногласия – нет правильного ответа[244].

Если обычно среднестатистическое мнение принимается за мудрость толпы и за коллективный разум, для меня это просто один из примеров коллективного разума. При этом не имеет значения, умны ли отдельные особи или речь идет лишь о простейших существах. Важно, что механизм взаимодействия между отдельными участниками очень прост и отдельные особи не имеют понятия, к какому решению придет большинство.

Я обратился к понятию коллективного разума, чтобы показать, с одной стороны, что даже мы, люди, если нас объединить с помощью простого механизма, можем сформировать коллективный разум. С другой стороны, можно рассматривать наш мозг и нашу нервную систему как своего рода коллектив нервных клеток. Отдельные нервные клетки ничего не делают, кроме как накапливают потенциал действия и в случае необходимости передают его дальше. Отдельные нервные клетки понятия не имеют, какие умные мысли они все вместе порождают, и, естественно, это же относится и к компьютерам[245].

Немецкий психолог Петер Крузе, кстати, четко разграничил коллективный разум и коллективный интеллект[246]. Для него коллективный интеллект – это наша культура. С моей точки зрения, это различие чрезвычайно важно, потому что механизмы возникновения интеллекта очень разные.

Надеюсь, мне удалось показать на примерах того, как мы думаем, что между нами и животными, которые также способны на это, нет никакой разницы в зависимости от способностей. На индивидуальном уровне сложно провести четкую границу между нами и животными. Но, когда мы говорим о чувствах, эта граница становится еще более размытой.

Чувства менее точны, чем мысли, но оказывают не меньшее влияние на наше поведение. Даже более того, многие решения, которые очень сложно рационально объяснить, определяются нашими чувствами. Чувствую ли я себя уютно в новой квартире? Какое впечатление у меня о новом начальнике? Само собой, эти вопросы решаются не только нашими чувствами, однако наши чувства отражают наши глубинные мысли и зачастую помогают нам принять правильное решение.

Конечно, мы можем рассмотреть самые разные аспекты чувств. Могли бы поговорить о том, как воспринимается боль, что такое страдание, как работает радость и что такое мотивация. С учетом всех этих аспектов я мог бы объяснить вам, насколько наши чувства близки к чувствам животных. Однако, надеюсь, вы поймете меня – я выбрал любовь как показательный пример.

Поиск подходящего партнера

Какие механизмы отвечают за то, что мы вступаем в партнерские отношения? Вероятно, их не так уж и много, и при выборе партнера мы уверенно используем самый широкий спектр когнитивных способностей, чтобы оценить партнера и спрогнозировать наше совместное будущее.

Однако как чувства помогают найти правильного партнера и в итоге оставаться ему верным?

Вы когда-нибудь путешествовали во времени с помощью обоняния? Например, когда я захожу в подъезд старого, пахнущего затхлостью дома, то чувствую, словно вернулся в детство и иду в гости к своей бабушке. Нос, как ни один другой орган чувств, очень хорошо связан с нашим мозгом и нашими воспоминаниями. Химическое восприятие нашего органа обоняния имеет чрезвычайно важное значение и для других задач. Таким образом мы можем оценить по запаху качество пищи, и да – мы оцениваем по запаху подходящего партнера. Наверное, каждый хоть раз обращал внимание, что члены семьи разного пола не всегда особенно хорошо пахнут, даже несмотря на гигиену и дезодорант. И напротив, запах потенциального партнера нас возбуждает и завлекает в объятия.

Но что именно мы чувствуем, когда партнер пахнет для нас привлекательно? В это сложно поверить, но мы чувствуем запах иммунной системы нашего партнера. Чтобы вы могли оценить этот факт, необходимо сначала отметить, что опасность погибнуть от патогенных организмов настолько же велика, как и быть съеденным хищником. Механизмы, которые защищают нас от хищников, довольно понятны. Мы можем хорошо бегать, проявляем бдительность и сильны сообща.

Но как можно защититься от врага, которого нельзя ни увидеть, ни услышать, ни учуять, ни попробовать на вкус или пощупать? Как можно принять меры против врага, который повсюду, и как наша иммунная система распознает, кто, собственно, и есть враг? Учитывая, что в нас и на нас живет такое же количество бактерий, сколько у нас собственных клеток, то проблема кажется неразрешимой.

Однако микроскопическая борьба длится миллиарды лет, и наша иммунная система придумала гениальное изобретение.

Каждый живой организм на нашей планете имеет клеточную мембрану, а в ней встроенные белки. У каждого отдельного белка есть своя геометрическая форма для выполнения определенной задачи. И для каждой из этих трехмерных белковых структур теоретически существуют противоположности, так называемые антитела.

Как только иммунная система осознает, что нас поразил какой-то чужеродный организм, она начинает произвольно и беспорядочно вырабатывать различные антитела. Подойдет ли форма антитела к поверхностной структуре незваного гостя или нет – это вопрос удачи. Например, если у нас поднимается температура, значит, увеличивается наш метаболизм. При этом ожидаемо, что патогенный организм растет и размножается быстрее, так как в подавляющем большинстве случаев он тоже выигрывает от более высокой температуры окружающей среды. Но преимущество на нашей стороне, потому что мы можем произвести больше различных антител за короткое время. Если же нужное антитело еще не находится, то иммунная система постепенно начинает паниковать и доводит метаболизм до состояния, угрожающего жизни. Она все-таки рассчитывает, что неким образом в итоге будет создано нужное антитело против чужеродного организма. И наконец, вот он – главный приз. Антиген определяется В-лимфоцитами иммунной системы, и соответствующие антитела производятся в больших количествах. Теперь возбудители болезни обречены, антитела прикрепляются к их поверхности, склеивают патогены друг с другом и помечают их как пищу для фагоцитов.

А теперь самое главное – человека от других людей отличают не только отпечатки пальцев или внешность, иммунная система тоже немного отличается. Разница проявляется в том, как складываются разные молекулы. Процесс случайной генерации антител тот же, но от человека к человеку и от животного к животному складываются разные структуры. Гораздо выгоднее искать себе партнера, иммунная система которого дополнит вашу собственную.

Потомство такого партнерского союза впоследствии будет лучше защищено от болезней, чем родители. Если мы, люди, в целях селекции сами выбираем партнера для животных, то мешаем этому гениальному механизму природы.

Важно, что мы способны почувствовать запах другой иммунной системы, кто-то с подходящей иммунной системой будет для нас привлекательным. Крошечные молекулы, которые попадают на рецепторы слизистой оболочки носа, также отвечают за то, кто станет для нас сексуально привлекательным – это величайшее изобретение природы для рационального управления. Этот механизм, в частности, исследовали на колюшке[247], маленькой рыбке, которая встречается в ручьях и реках. Когда дело доходит до поиска подходящего партнера, то мы чувствуем то же самое, что и колюшки, и все остальные позвоночные.

Верность партнеру

После того как мы поговорили о романтической любви и узнали одну из причин сексуальной привлекательности, обратимся к любви в партнерских отношениях и рассмотрим механизм сохранения верности. На это тоже влияют химические нейромедиаторы, и многие из вас наверняка слышали про гормон любви – окситоцин[248].

На самом деле окситоцин – это не просто гормон любви. Его еще называют гормоном привязанности. Но сегодня нам известно, что и это не совсем точно или слишком узко. Скорее, окситоцин – это гормон, который делает нас доверчивыми и бескорыстными в ближайшем социальном сообществе. Так, в одном из исследований было продемонстрировано, что сотрудники банка охотнее выдавали кредит, если находились под воздействием окситоцина[249]. Сдержанные клерки при этом относились к просителям как к членам близкого социального круга.

Доверяли им и были готовы бескорыстно рисковать. Не менее удивительным стало открытие, что собаки не так агрессивно относятся к чужакам, если те находятся под влиянием окситоцина[250].

Вне зависимости от этих примеров окситоцин действительно оказывает влияние на партнерские отношения. Наверное, стоит упомянуть, что для этого исследования было не так просто найти подходящее млекопитающее. В отличие от птиц, которые вынуждены вместе высиживать яйца и искать корм для птенцов, самки млекопитающих с появлением груди стали относительно независимы от сильного пола. Строго говоря, самец млекопитающего после оплодотворения не играет важной роли, поэтому так мало млекопитающих, живущих моногамно. Одним из таких животных является полевка прерий. Если у нее химически блокировать окситоцин, то ее поведение существенно меняется. Животные больше не чувствуют привязанность к одному партнеру и ведут себя как их ближайшие полигамные сородичи, горные полевки[251].

Весьма вероятно, что подобным образом ведут себя и калифорнийские мыши (Peromyscus californicus), широко распространенные в Северной Америке, грызуны, относящиеся к виду белоногих хомячков или оленьих хомячков. Они также моногамны, тщательно изучались различные крики, которые они используют для защиты своей территории[252]. Их язык нам не понять, так как они общаются в более высокочастотном диапазоне, и мы способны услышать лишь отдельные элементы их криков.

Но это еще не все, даже моногамная рыба находится под влиянием любовного наркотика. Молекула, отвечающая за их верность, немного другая – это изотоцин, который с точки зрения эволюции появился сильно раньше[254].

Сейчас вы не чувствуете себя влюбленным и, наверное, думаете, что это чувство не так уж и важно для вас. Если у вас есть дети, то вы легко поймете силу этого чувства. Просто представьте, что вашего ребенка похитили и вы не имеете ни малейшего понятия, что похититель собирается делать с ним. Вы ничего не знаете, лишь испытываете неимоверную боль, вызванную потерей. Эта боль от утраченной связи, из-за того, что ваш уровень окситоцина упал. Как его производство, так и восприятие подавляется с помощью гормона стресса КРФ (кортикотропин-рилизинг-фактор)[255]. Это почти как наркотик, от которого мы зависим и которого нам внезапно не хватает. С точки зрения биологии это очень нужные чувства. Нам необходимо заставить нашего партнера по жизни или любого важного для нас социального партнера продолжать искать ребенка и сделать все для его спасения. Только в том случае, если это удается, блокада окситоцина ослабляется и можно вновь расслабиться и почувствовать любовь.

Кстати, эффект гормона был обнаружен, когда стали изучать материнскую любовь. Тогда было замечено, что во время родов окситоцин производится в более высокой концентрации и, как следствие, стимулирует производство молока в женской груди. Поэтому в течение длительного времени считалось, что только млекопитающие, то есть все животные, которые кормят свое потомство из молочных желез, находятся под воздействием окситоцина. Сегодня нам известно, как было сказано выше, что рыбы подвержены аналогичному влиянию, как и мы. Способность к любви и привязанности широко распространена среди позвоночных животных. Кстати, исследования по подавлению окситоцина проводились на тех самых полевках прерий. Таким образом, можно предположить, что боль разлуки по меньшей мере все млекопитающие ощущают примерно так же, как мы.

Здесь любому трезвомыслящему человеку становится понятно, каких душевных страданий стоит молочная продукция, которую мы покупаем. «Молочные коровы» не дают молоко, не произведя перед этим на свет потомство. К несчастью, телят забирают у матерей спустя несколько минут, часов или дней после рождения.

Коровы часами кричат от эмоционального потрясения. Однако существует и иной подход, например, фермер Ахим Бок из Шлезвиг-Гольштейна не разделяет животных. Он считает, что современные коровы дают достаточно молока, чтобы хватило и телятам[256].

Так мы подходим к мысли, за которую, я полагаю, меня будут критиковать со всех сторон. А если давать коровам окситоцин, чтобы избавить их от боли разлуки? Однако, чтобы это сделать, сначала придется признать, что у коров есть чувства. Согласно немецкому закону об охране животных, запрещено причинять боль животному, если этого можно избежать. Сама дискуссия о том, следует ли давать окситоцин или нет, была бы признанием того, что животные страдают от разлуки с телятами. Теоретически в этом случае пришлось бы остановить традиционное производство молока, так как невозможно было бы оправдаться тем, что эта боль является неизбежной. На органических фермах, таких как у Ахима Бока из Шлезвиг-Гольштейна, считают так: боли можно избежать, если не разлучать животных.

Здесь становится понятно, какие последствия возможны при нынешнем уровне наших знаний и дальнейшем изменении нашего мировоззрения. По этой причине в следующей главе приведены рассуждения о нашем прежнем, современном и вероятном будущем мировоззрении относительно отношения к животным.

Что важнее – разум или чувства?

Для большинства людей разум важнее, чем чувства. Для многих способность размышлять и вовсе определяет большое различие между нами и другими живыми существами. Однако не все так просто, и, конечно же, этот вопрос остается пока что без ответа. Тем не менее мне бы хотелось попытаться прояснить несколько важных аспектов.

Мы узнали, что во многих случаях стоит прислушиваться к своим чувствам. Эти механизмы контроля развились в ходе эволюции и идеально адаптированы к нашим условиям жизни. Но животные со сложной нервной системой способны преодолевать влияние эмоций. Однако это не совсем так. Многие действия, которые мы совершаем бессознательно, инициированы нашими чувствами. От нашего сознательного восприятия это ускользает, потому что нервная система даже не передает данную информацию в наше сознание. Мы многое делаем бессознательно, и я лично даже рад этому, потому что сознательный контроль бесчисленных механизмов управления – это тяжелая постоянная работа, и у меня просто не хватило бы ресурсов для действительно важных вещей в жизни. Другими словами: большинство процессов, инициируемых чувствами, обманывают наш мозг в обход сознания.

Даже осознание определенного чувства еще не означает, что это чувство и вызванное им поведение можно контролировать. Для этого необходимо обладать когнитивной способностью метапознания, о которой говорилось выше. То есть способностью размышлять не только о наших мыслях и знании, но и о чувствах. Итак, если животное обладает метапознанием, значит, у него есть возможность не считаться с собственными чувствами. Тогда действительно мысли оказываются главнее чувств, но только в том случае, если чувства воспринимаются осознанно.