Начатки Крэя

3 — Блуждающие Огни

В темных глубинах враждебного мира, где болотистые топи соседствуют с безжизненными пустынями, одинокий рукотворный шалаш с затухающим поблизости костром выделялся из общей картины нетронутого лона природы. В его тени, окруженной зыбкими трясинами и гулкими песчаными дюнами, Крэй видел уже не первый сон.

И одна из грез Морфея — ужасно знакомая.

История прошлого, события которого проживались раз за разом, развиваясь в деталях и развилках выбора, последовательности — по иному. От сна к сну.

Нечасто, но и нередко. За всю жизнь — пяток таких, которые Крэй четко помнил и осознавал, что ему снилось. Не меньше десятка — обрывистыми пятнами, урывками, смутными видениями.

Начало всегда одинаково.

Мрачные улочки старого города. Родной Кведлинбург. Возможно… Крэй почти уверен. Все окутано плотным туманом, стелющимся от брусчатки до крыш. Угнетающая загробная тишина предвещает нечто зловещее. Люди ходят по улицам в масках, пытаясь защититься от страшной болезни — Чумы, которая охватила окрестности.

Маски, маски, маски. Повсюду. Вместо лиц, куда не взгляни из тумана — выходят лишь маски. Они изрядно пугали малого Крэя.

Маски из кожи. Маски из ткани. Покрывали всю нижнюю часть лиц, словно мерзкая пасть преисподней. Высокий козырек опасно выпирал в сторону Крэя. Все для того, чтобы предотвратить контакты с заразой. Защита от Чада и Яда.

Крэю казалось, что Он — часть этой скверны. И что люди — избегали Его. Если во сне, за масками, все еще люди. Во сне Крэй сомневался во всем, даже в этом.

Маски, маски и снова маски. Везде.

Маски с обильным узором. Маски с изящной резьбой. Таинство, мистика… были в реальности. В прошлом. Страх и отчаяние — царили пред парнем во сне. Прямо сейчас. Он один, средь толпы, во тьме. В объятьях тумана.

Маски, маски. С обильной отделкой, с деталью металла. Бархатисто украшены. Маски. Всюду они.

С прозрачными шторками, с блеклыми стеклами — для глаз. Утолщенные и удлиненные в области носа — от воздушной инфекции.

Маски.

Крэй же — без маски.

Бельмо опаски в городе смрада. Ребенок, что остался один. Мама и Папа — давненько развеяны по ветру. Чумные Борцы в длинных одеяниях, полностью покрывающих тело, унесли их на площадь. В своих капюшонах, в тесно закрывающих голову масках, они их сожгли. В глазницах, прозрачных стеклянных — отражались огонь, черный дым и серый пепел.

Крэй это видел. Крэй наблюдал.

И вот — он один. Бредет без цели, в туман. Прохожие его сторонятся. Расходятся, чураясь касаний. И Крэй их понимал.

Город опустошен. Люди умирают один за другим. Тут и там, на главной дороге, в закоулках и тропах, множество страдальцев с нарывами крови на теле. Страдают, стонут, борются за свою жизнь. Но все они — бессильны перед мощью Чумы.

Крэй бездумно плутал, в глазах замерли образы горящих Мамы и Папы… Плоские лица, без глаз, без бровей, безо рта. Кляксы на холсте мыслей.

«Как их зовут? Где же мы жили?» — в этом сне, и даже в реальности, Крэй уже все позабыл. Слишком мелкий, слишком хрупкий, слишком ранимый. Далекое прошлое. Обрывки мозаики воспоминаний.

«Почему я не вернулся домой? Где мой дом?» — сон вечно повторял эту мысль, паранойей водя Крэя по нервной петле.

И дальше сон принимал формы.

То его избивали до полусмерти Бычары за украденную булку с корицей.

То сажали в карцер под стражу. Потом отпускали. И снова маски, маски, повторение по кругу событий…

То он бежал из города прочь. То стоял на мосту, задумчиво глядя в пучину реки, размышляя о Маме, о Папе, о жизни. Лиц вспомнить никак он не мог.

Двигался дальше. Спал и видел сон, внутри сна. И снова о масках, бесчисленных масках. Леденящий кошмар. Сон — без конца и начала.

И вот опять. Снова и вновь. Крэй видит этот колеблющий душу морок.

Маски, маски…

Одна из Масок грубыми перчатками схватила Крэя. Прямо на глазах у всех остальных. Руки вылезли из мглы и силком потащили за собой.

Крэй кричал.

Крэй брыкался.

Крэй молил прохожих помочь.

Маски игнорировали. Никто не помешал. Никто не заступился. Всем все равно.

Цепкая хватка, впившись в мелкого мальчишку, притащила к горящему дому.

Это его дом объят красным пламенем. Дом Крэя. Дом Мамы и Папы. Их дом…

Поэтому Крэй не вернулся под знакомую крышу. Не ночевал в покоях, в тепле и уюте. Уже было попросту — некуда.

Карантин. Изоляция. Дезинфекция. Множество методов у Чумных Борцов. Один из которых — дома и постройки Прокаженных сжигались дотла. Все лишь в попытке предотвратить распространение болезни.

И именно эта участь постигла и Крэя. Чумной Борец не вел его к дому. Не желал дать Крэю оплакать родных и обитель. Мальчугана ожидал, как сына Больных, лазарет. Или изгнанье.

К несчастью — ни то ни другое.

Ударив парня в висок, похититель в темных одеждах и устрашающей маске донес Крэя, почти что в отрубе, до двухэтажного зеленого дома.

С торца Чумной Борец постучался об неприглядную стену.

Два раза отрывисто. Через паузу, три раза еще.

В монолитной стене, под личиною камня, отворилась двухметровая дверь.

Крэй отключился, но бесплотным фантомом последовал вглубь лабиринта туннелей за своим телом.

Суровая маска, казалось, часами, тащила парня в недра земли.

Сон. Крэй осознавал. Не часы, а минуты… Время тянулось, не подчинялось обычным понятиям и мучило.

Колбы, громоздкие пинты, мелкие склянки. Подземелье с людьми в тех же нарядах и масках, что и Борец-похититель, в изумрудном свечении. От каждой исходит свечение, где-то бултыхаются пиявки и черви.

Наполненные сущностями без формы, твари, чуждые нашему пониманию, медленно развивались под взглядом таинственных исследователей. Их темные тени танцуют в свете свечных канделябров, создавая жуткое зрелище.

Всё затянулось туманом.

Опять маски. Маски и мгла. Повторение пройденного, ускоренное стократно.

В очередном витке, в кулуарах украшенного символикой и оккультными рунами подземелья, Крэй кричит.

Туман. Маски. Ускорение.

Шорох старинных свитков, факелы синего пламени, таинственное звучание мантр, эхом отдающееся от каждой поверхности.

Снова туман. И маски. Картинка мелькала все быстрее.

Лианы опутали руки. Лепестки роз пали на темя. Дыхание холода. Вонь.

Все быстрее. Быстрее. Туман. Маски. Бездна с клыками. Огонь.

Все быстрее. Быстрее. Туман. Маски. Дождь. Монастырь.

Все быстрее. Быстрее. Туман. Маски. Крэй на пороге. Братец Ли у костра.

Все быстрее. Быстрее. Туман. Маски. Крипта в мерцанье маджента. Сяжки насекомых.

Все быстрее. Быстрее. Быстрее…

Парень очнулся из-за дикого жара. Освежающая летняя прохлада мира Няши, с которой он засыпал, бесследно ушла. Струи пота стекали со лба, дыхание сперло. Словно в черной бане, сухо и тяжко.

Крэй лежал под тенью шалаша, снаружи которого странный Огонь в неугомонном танце витал перед глазами. Лиловые искры разбегались в разные стороны. Головокружительные вихри, летящие вдогонку, словно призывали к себе.

Огромный, выше Крэя раз в пять, бледный Блуждающий Огонек плавно метался над лагерем путника, будто осматриваясь, изучая. Только ни глаз, ни тела у Блудника не имелось. Лишь серебристое пламя.

Хвостом за ним тянулся по прожжённой земле след оранжевой слизи. Сгусток, падавший вниз, как воск с горящей свечи, не засыхал. Субстанция натурально дышала, выпрыскивая мелкие искринки с воздухом вкупе. Слизь — несомненно живая, часть организма Блуждающего Огонька.

Молодой парень медленно, из положения лёжа, поднялся на колени. При этом не сводя глаз с мерцающего незваного гостя, грациозно парящего над землёй с металлическим свистом.

«Что делать?» — Крэй лихорадочно искал выход из роковой ситуации. — «Не шевелиться и надеяться, что Огонек не спалит к чертям, прежде чем потеряет интерес и уйдет восвояси, откуда бы, паскуда, ни прибыл?»

Такое действие, думалось, — наиболее разумно.

Воздух пропитан сладковатым запахом гниющей растительности.

Все окутывает мрак. Теперь можно не сомневаться — на пустынно-болотный мир наконец опустилась непроглядная ночь.

«Сколько ж я спал?»

Внезапно юноша почувствовал дрожь под ногами, а песчинки резко взмыли вверх, словно живые. Враждебный шорох во тьме. Снаружи укромного шалаша, сквозь щели веток Крэй увидал ещё один, в этот раз синий, Огонек, помельче, чем летавший над лагерем. Всмотревшись, вдали меж деревьев, разглядел еще отблески пляшущих разнообразных свечений: словно огненные стражи пустоши, бредущие сквозь утробу тьмы, они подбирались все ближе, издавая шепчущий вкрадчивый звук.

Духота и жар усиливались с каждой секундой. Волосы Крэя зашевелились и поднялись вслед за песчинками вверх. Тело невольно тряслось, на языке ощутился кислый привкус металла. Зубы свело, проняло сводящей вибрацией. Песчинки, плавающие в воздушном огненном мареве, закружились и стали выстраиваться в четкие формы. Ромбы, треугольники, сферы, круги… Беспорядочный ворох вращался по строгой орбите вокруг Блудника, словно кольца Юпитера.

Волосы беспощадно стремились присоединиться к песчинкам. Их жгучим магнитом тянуло к центру шара, засасывало, как внутрь черной дыры, вопреки сопротивлению Крэя.

Стиснув зубы, не давая и писку вырваться из глотки, парень, со слезами боли, вцепился руками в густую траву, а затем и в холодную голую землю. Упираясь кирзачами и с ногтями закапываясь все глубже в грязь, пытаясь ухватиться за что-нибудь незыблемо твердое, лишь бы не поглотило убийственным притяжением — Крэй уподобился мелкому слабому деревцу в отчаянной попытке выжить во время буйного смерча.

Волосок… затем второй, третий, четвертый. Волос за волосом. Светлые волосинки, вырванные с корнями, пролетали перед глазами и испепелялись в мгновение ока, не успевая преодолеть и половины пути к призрачно-белому Блудняку.

Боль терзала черепную коробку. Но не выдираемые волосы служили источником зуда и подталкивали Крэя к истошному крику, который мог тут же привлечь внимание Огня.

Парнишке, попавшему из далекого прошлого в электрический век, уже знакома эта опасность: разряд тока. Убойный, пронзающий и не щадящий. Сквозь каждый волосок, как через провод, в мозг напрямик неслись стремительные разряды, усиливающие мощь яростным пульсом.

Крэй закусил губы.

«Ни звука. Ни стона.»

Мчащиеся издалека к собрату Блудняки добрались до лагеря с шуршащим треском.

Голубоватый, зеленоватый, красноватый… Из каждого сочилась рыжая слизь.

Парень ощутил, как кончики пальцев немеют. Притяжение, а вместе с ним и молниеносная боль, усилились пропорционально количеству вновь прибывших адских Огней.

«Молчать. Нельзя усугублять ночной оживший кошмар.»

Блудные Огоньки сблизились. Формы песчинок вокруг каждого были схожи. Геометрия повторяла друг друга. Сменялись, синхронизировались в едином такте, свет пламени без дыма тускнел и ярчал.

«Они общаются…» — Крэй терялся в догадках. — «Враждебные ли они? Или вполне дружелюбно настроенные разумные существа?»

Истязаемый юноша не желал узнавать. Он продолжал представлять, глядя на сгоравшие один за другим волоски из густой шевелюры, как в жаре пламени испарится и тело. Стоит только ослабить хватку — Крэя не станет. Ни в этом мире, ни в каком-то другом. Пропадет из бытия. Всё.

«Нет.»

Это решительно не устраивало Крэя. Воля к жизни лишь усилилась, и парень крепче, до крови, вцепился в спасительный грунт.

Теперь, вместе с волосками, в огне испарялись и капли пота. И слез.

Крэй лишь беззвучно мог наблюдать, жёстко прижав пульсирующий язык к небу, пресекая любую попытку стенаний вырваться прочь.

Возможно, парень и справился бы со столь неприятной ситуацией. Возможно, перенес бы в тишине невыносимую пытку электроразрядов. Возможно, даже удержался б в земле, противясь тяге неизведанных Блуждающих Огоньков.

Возможно.

И звук пронзительного крика. И оцепеневшее, отказавшее в момент тело, вздернутое рывком из земли. И истязающая боль в голове, к которой и приложился основной импульс притяжения.

Все в один миг.

И вовсе не из-за ушедшей воли к сопротивлению или иссякших сил. Нет.

Слизь.

Извергающая красные искры при дыхании, отражающая весь свет, как глянец, от своей оранжевой структуры, мерзкая живая слизь.

Сосредоточившись на самоконтроле, не сводя глаз с разноцветных Огней, парень упустил из виду эти комки гадости, что медленно и усердно расползались по всей территории лагеря.

Крэй не заметил, как небольшие сгустки крались по земле и к нему. И не то что бы он мог что-либо сделать, даже если б заметил их ранее. Руки и ноги были зарыты в землю. Ослабив даже одну из конечностей, Крэй улетел бы… как и летел сейчас, кубарем к смертельному пламени.

Пока Крэй всеми силами боролся за свою жизнь с гравитацией и электричеством, слизь беспрепятственно забралась к нему на одежду и упорно обшарила каждый кусочек тела в поисках слабого места.

И нашла.

Таковым стали уши, нос и глаза… Слизь практически не ощущалась до момента попадания в уязвимые органы. А в них — начала нагреваться, преобразовываться в твердь. Шипастой структурой, остро впиваясь внутрь, жадным паразитом, вцепившимся в нового хоста. Такой внезапной атаки Крэй выдержать никак не смог. И вот он в полете, летящий навстречу к смертоносному Блудничку.

Крэй не готов умирать. Никто и никогда не готов, особенно в свои неполные шестнадцать. Или восемнадцать… Крэй точно так и не знал. Любой возраст — неподходящий и нежданный для смерти.

Юноша зажмурился.

«Хорошо бы сейчас вновь перенестись и очутиться в ином мире, подальше от всего этого ужаса…»

Но чуда не произошло.

Боль, жар, ток. Все продолжалось. Крэй чувствовал, страдал и кричал.

Все еще оставаясь живым.

Пламя не поглотило его, как волоски, не уничтожило, как песчинку, чего Крэй так боялся.

Открыв глаза, Крэй понял.

Он завис в воздухе, двигаясь по орбите одного из Огней. Жар ощущался, но не губящий, цветное пламя даже не причиняло вред коже.

Существа не желали его истребления. По крайней мере, пока не изучат парня, его враждебность и степень угрозы.

Блудняки беспорядочно закружились вокруг парня, меняя формы, размеры, узоры незамысловатых символов из мелких песчинок.

— Чего вам надо? — прохрипел Крэй на русском, выкашливая затекшую через нос в глотку слизь.

Огоньки замерли. Песчинки, что сумбурно перестраивались в символы-общения Блудняков, перестроились в линию, подобную пульсовой диаграмме. Четкая, повторяющуюся быстрыми циклами. Ритм сердца.

— Что вы хотите от меня⁈ — Крэй повысил голос, а линия диаграммы задрожала в ответ, изменив пульсирующую волну на звуковую.

В этот раз он заговорил на немецком. Уж если пробовать общаться с неизведанным, то всеми доступными способами. Без угрозы, без ненависти. С большей уверенностью и напором, пытаясь докричаться до несуществующих ушей Огоньков. И, судя по выстраивающимся в линию сердцебиения и речи песчинкам, Огоньки также ищут способ связи.

«Как-то же они воспринимают информацию, если досконально облетели лагерь, анализируя и общаясь друг с другом?» — Крэй сосредоточенно думал, боль отошла на второй план.

Парню ничуточки не было страшно: весь страх сгинул много лет назад при первом переходе между мирами. Печально — да, ему было грустно, тоскливо. Немного злости на эти Огни, примесь усталости. Чуток надежды, что найдет с ними общий язык, выпутается из передряги, будет жить дальше…

Крэй ощутил в сердце легкое покалывание. Голова закружилась. Эмоции и чувства. Не его. Эмоции не его, и вовсе не его чувства. Чужие.

Испуг — Сострадание — Заинтересованность

Огни наконец-то смогли достучаться до Крэя, а он, в свою очередь, до них. Существа из огня передавали друг другу эмоции, эмпатические импульсы, волны, Крэй начал улавливать их и отсылать им в ответ…

— Но как с вами говорить? — парень понял метод, но что могут сказать эмоции, как ими передать свои мысли, намерения?

Тепло — Покой

Крэя накрыло пеленой уюта и благого комфорта. Боль ушла окончательно. Слизни, впившиеся в тело, вытекли наружу и уползли подальше, продолжая извергать искры.

Крэй послал в сторону Огней свой ответ.

Радость — Симпатия

Знаки на орбите визуализировались в круги и изогнутые линии.

Озабоченность

Огоньки посылали чувства.

Растерянность — Сожаление

— Значит, хотите помочь? — Крэй попытался откликнуться.

Открытость — Дружелюбность — Надежда

Круги песчинок перелились в шары, линии скрестились. Крэй ощутил на подсознании.

Радость — Удовлетворение

А чем, собственно, способны помочь Огненные создания путешественнику между мирами? Крэй мог попытаться эмоционально просить отнести его в безопасное место, но сомневался, что в этой топи есть вариант лучше нынешнего лагеря, с водой и едой. Готов ли он здесь жить до смерти, если очередной скачок в другой мир так и не случится, или произойдет через пять, десять, сорок лет… Один. В абсолютном единении с природой.

— Тут есть другие разумные существа, или вы единственные? Подобные мне? Спокойное поселение, город, общество мыслящих, с кем можно жить рядом… общаться нормально?

Крэй, конечно же подозревал, что Блудняки его не слышат, а даже если и слышат — не в силах разобрать, о чем говорит. Как выразить все свои желания в чистой эмпатии — решительно не понимал. Подкрепить эмоциональный фон словами казалось самым логичным выходом из положения.

— Можете отвести меня туда?

Гнев. Страх. Грусть. Радость. Любовь. Эмоций — не так много. От них образовываются чувства, эмоциональные состояния и аффекты, вызванные уже гаммой чувств. Выражение «у страха глаза велики» родилось как раз от обширности эмоции страха и его составляющих. Ужас, отчаяние, испуг, оцепенение, подозрение, тревога… У остальных эмоций не такое обилие проявлений. Кроме одного — Любви. Нежность, теплота, сочувствие, блаженство, доверие…

Две диаметрально противоположные вещи, иногда рождающие друг друга в неожиданном порыве.

Гнев, грусть и радость — имеют чуть меньший спектр окраса.

Но как парню выразить то, что он хочет?

Напор, стремление, тяга к жизни, общению и безопасности, поиск соратников… Нет. Так Огоньки не смогут понять его. Нужно находить более умелое и четкое сочетание эмоций.

— Одиночество — Страдание… — медленно проговорил Крэй, концентрируясь на каждой эмоции.

Огоньки поменялись друг с другом местами.

Дружелюбие — Интерес — Умиротворение

Геометрические формы задрожали рябью.

Доброта — Забота — Уважение — Искренность — Смирение

Неведомая магнитная сила плавно опустила Крэю на землю. Как никогда, парень был рад ощутить холодную почву пустынного мира вновь.

— Радость — Смущение — Робость — Ошеломленность — Потрясение — Озадаченность…

Блудняки один за одним начали опускаться ниже. Крэй почувствовал спокойствие и облегчение. Остатки дискомфорта, испытываемого ранее, бесследно исчезли. Бешеный жар сменился на укромную теплоту, как от мягкого одеяла в снежную ночь. С Огоньками парень сдружился. Осталось добиться помощи в поисках иной разумной жизни, общины. Если таковая существовала на данной планете…

Или это все-таки та же Земля? Невозможный биом, но… Мало ли? Он же не путешественник в космосе. Крэй пока еще сам до конца не осознавал, что происходит, и как все это понимать, чтобы называть и объяснять кому-либо еще. Но то, что он уже не в Советах, и навряд ли на родной ему близкой Земле — понимал очень четко по вишневому даже в ночи небу и парящим перед ним мифическим разумным формам жизни.

— Покинутость — Скука — Несчастье — Изоляция — Страх…

Крэй глубоко вздохнул, сделав паузу и очистив разум, и резко подумал и проговорил, стараясь прочувствовать, более позитивные вещи.

— Забота — Нежность — Творчество — Радушность — Любезность — Услужливость — Польза — Дружелюбие…

Еще один глубокий вдох. И больший напор в фразах. Просьба.

— Сочувствие — Энергичность — Отвага — Вдохновение — Живость — Решительность — Веселье — Вера — Приподнятость — Оживление — Интерес — Умиротворение…

Блудняки поняли потерянного мальчика. Крэй ощутил нахлынувшие заботу и желание помочь, как от собак, что приняли в свою «стаю» и стали дружелюбными, защищающими и восторженными просто от нахождения рядом.