— А кто же виноват?
Сорочин остановился, помедлил, потом повернулся к Ахтану:
— Ваш диагноз...
Ахтан заерзал на стуле.
— Все клинические данные были... были...— торопливо заговорил он, не заботясь, слушают его или нет.
Смирин посмотрел в сморщенное личико Ахтана.
— Ставьте какие угодно диагнозы. За них вы будете отвечать. Но будьте любезны сообщать полковому врачу, когда и куда вы эвакуируете больных. Должен же быть, в конце концов, элементарный служебный контакт...
В барокамеру вошел майор Лущицкий, за ним — полковник Хмарук.
— Внимание! — поднял Лущицкий над головою конверт.— Письмо от профессора Семенова... Товарищ полковник, разрешите? — Лущицкий развернул письмо.— Профессор Семенов прочел научную работу Смирина. Оп считает, что это готовая диссертация, и рекомендует автору защищать ее на степень кандидата наук. Поздравляю, Николай Иванович! — Лущицкий отдал письмо Смирину, пожал ему руку.
К растерянному Смирину подошел Хмарук:
— Скромничаешь, Николай Иванович? Поздравляю, поздравляю... Выходит, наука может развиваться и на нашем аэродроме. Начало очень хорошее. Теперь нужно идти дальше...
Кто-то припомнил, что в их же части молодой инженер получил степень кандидата технических наук. Талант везде найдет себе дорогу...
Смирин незаметно вышел во двор и зашагал вдоль аллеи. Шумели клены и акации, высоко над головой плыли белые-белые облака. А он шел и шел навстречу ветру, который обдавал свежестью лицо, успокаивал. Миновал полосатый шлагбаум военного городка, очутился на улице, что вела в центр города. А там, совсем недалеко, была городская больница.
Алеся только что вышла из операционной и снимала резиновые перчатки.
— Хорошо, что ты пришел.— Она отдала санитарке халат.— Покажу тебе раненого хлопца... Да что с тобой? Ты не болен?
Смдрин протянул ей письмо.
— От Василя? — одновременно обрадовалась и встревожилась она.
— Читай...
Глаза ее, быстро пробежав по строчкам письма, удивленно округлились, брови вспорхнули вверх.
— Что ж... поздравляю! Она положила руку на его широкую ладонь.— Но почему ты никогда мне об этом не говорил?
— Не думал даже, что так получится. Отослали работу-профессору,, потом я поехал искать тебя и забыл...
Алеся отдала ему письмо.
— Не шуточное дело — защита диссертации. Готовься. Переверни все, что есть в литературе о кислородном голодании. Работы много...
Смирин заглянул в темную синеву ее глаз:
— Спасибо, Алеся...
Напротив вокзала остановилась "Победа". Из нее вышел майор Лущицкий — статный, свежий, щегольски одетый. За ним в цветастом платье — Вера, потом — Алеся Смирина. Последним неторопливо выбрался с водительского места полковник Хмарук.
На крыльце загорелась малиновая фуражка. Военный комендант козырнул Хмаруку, услужливо проводил на перрон.
— Далеко едете?
— Встречаем,— ответил полковник.
— Идет! — возбужденно сказала Вера.— Скорее сюда! Не отставайте!
Лущицкий стоял у края перрона рядом о комендантом.
— Кого встречаете?
— Знаете доктора Смирина?
— Как же! Лечился у него.
— Из института возвращается.
— На усовершенствовании был?
— Защитил кандидатскую диссертацию.
— О-о! Да тут с оркестром надо встречать.
Шумно отдуваясь, прошел паровоз, замелькали, замедляя бег, зеленые вагоны. На перроне началась беготня.
Лущицкий издали увидел Смирина в дверях пятого вагона. Подбежал, подхватил его, как летчика после полета. Подоспели остальные, горячо жали руку, обнимали, засыпали вопросами.
— Рассказывай...
— Как там было? Жарко?
— Похудел как!..
— Что они там, измывались над тобой? — поддержал Алесю Лущицкий.— Одни глаза остались...
— Наука требует жертв,— засмеялся Смирин.
— Ну? Защитил? — взял его под руку Хмарук.
— Поспорить довелось, но защитил...
— И там поспорил! — с упреком покачал головой Лущицкий.
— Не беспокойся, друже. Все с тактом и на уровне. А тебе привет от профессора Семенова. Зовет в институт. Тему тебе хорошую приготовил.
— Браво! — крикнул Хмарук.
Гурьбой вышли на привокзальную площадь.
— А здесь что слышно? — глянул Смирин на Лущицкого.— Ты загорел...
— Загоришь с двумя полками на аэродроме. Недавно Кавцов был...
— Опять проверял?
— Ахтана выгнал...
— Как?!
— Доучиваться. У него же только три курса института... А Сорочина снял и послал в полк.
— Вот это правильно. Посидит на аэродроме, подучится сам, а тогда уж можно браться командовать другими.— Смирин откровенно радовался переменам.— А кто вместо Сорочина?
— Тебя назначили начальпиком медслужбы,— сказал Хмарук.
Смирин замедлил шаг.
— Заочно назначать не положено. Кто это постарался?
— Что правда, то правда: я поддержал твою кандидатуру. Сказал, что ты для этой должности в самый раз.— Хмарук открыл дверцу машины.— Что, плохо сделал?
— Хорошо сделали! — не удержался Лущицкий.
Смирин немного подумал, потом махнул рукой.
— Как Дым?
— Каждый день звонит. Про тебя все спрашивает,— сказал Хмарук.— Без гипса ходит. Предлагаю сейчас поехать всем скопом н нему. Вот радости будет!
— Идет! Поехали!
Хмарук сел за руль, рядом — Вера.
С заднего сиденья Смирин видел ее розовую щеку, плечом ощущал милое тепло, исходящее от жены, и был несказанно счастлив.
Закат разгорался багровым торжественным заревом.
1962