Надежда мертва (СИ)

Глава I

День 5ый весеннего круга 214 года Р.С.

Окраина Тарнема, деревня Бладсвуд

— Значит в Тарнеме давно не были? — эти постояльцы хозяину таверны были совсем не по душе. Хотя так он привык относиться ко всем незнакомцам. Трое странно одетых мужчин от которых к тому же разило пренеприятным запахом. Чего им только надо от него? Как только приехали, заплатили за неделю вперед, только вещи свои в комнату занесли и вниз сразу спустились. Двое угрюмых тут же за выпивку засели. Пили крепкий эль, да без разговоров — будто поминали кого. Третий чрезмерно бойкий был. С притворной улыбкой все расспрашивал и расспрашивал его о столице. А хозяину таверны и ответить особо нечего было. Он в Тарнем ездил только по крайней нужде. По правде говоря — отправлялся он туда только чтобы повидать свою ненавистную родню, от которой и сбежал в деревню из большого города. От Бладсвуда до Тарнема было пару дней пути. Но эта троица пришла пешком, без коней, а об автомобиле эти парни судя по одежке могли только мечтать. А значит им потребуется дня три, чтобы добрести до столицы. И то, хозяин таверны был уверен, что попасть ребятам туда не удастся, по крайней мере до тех самых пор, пока они не простирают свои вещи и не примут ванну сами. До тех же пор им придется разве что наслаждаться обществом бездомных да попрошаек, коих у стен Тарнема было великое множество.

— Проклятые бездомные, — вырвалось у хозяина таверны.

— Простите, что?

— Да у стен Тарнема их целая орда! Бездомные, попрошайки, воры и убийцы, — хозяин таверны подозрительно сузил глаза и окинул взглядом новых постояльцев, — вы, кстати не из их числа будете?

— Мы? — парень посмотрел на своих спутников и те отрицательно покачали головами, смотря на хозяина таверны исподлобья. — Нет, уважаемый. Мы все же не попрошайки. Хотя мне интересно будет узнать — давно ли они появились в окрестностях?

— Давно ли? — старик вздохнул. Утром в таверне было не так много народа. Пара девок, отработавших свою ночную смену, да пьянчуга Эрл, сидевший за барной стойкой в обнимку с любимой пинтой, на которой наскребал ногтем свое имя и сердечко — наивное признание в любви и обещание вечно быть вместе. Отлучиться по неотложным делам хозяину таверны не удастся — ну хоть развлечет себя беседой с этим странным юношей. Все лучше, чем одиноко смотреть на восход солнца, лишь для того, чтобы вечером вновь выслушивать россказни Эрла и других пьянчуг, что каждый вечер забредают в его таверну ради дешевого пойла и сносной еды, что готовит старушка Марта. Можно и развлечь себя беседой для разнообразия. Старик кивнул собственным мыслям и ответил: — Не так уж и давно, если припомнить. Да! На сороковой день зимнего круга, или около того. Я этот день почему запомнил, знаете?

— Нет. Расскажете? — парень улыбнулся и даже чуть придвинулся к старику, радуясь изменениям в его настроении. Тот лукаво прищурился и, продолжая натирать стаканы, ответил шепотом:

— Тогда на вокзале как раз произошел взрыв! Шуму было — на весь Тарнем. Даже сюда официальные лица захаживали с вопросами. Так и не нашли виновного. И как раз после этого взрыва всех неугодных из окрестностей города поперли. У кого жилья не было или работы — тот за стенами и оказался. Но идти то им было особо некуда, вот они подобие лагеря прямо у ворот и соорудили.

— А при взрыве то, умер кто?

— Как не умереть-то. Пол вокзала в клочья разнесло. Моя кузина — Агафья. Как раз собиралась уезжать из города. Повезло дуре, что забыла дома багаж свой. Пришлось возвращаться, а тут как раз и бахнуло.

— Невероятное везение.

— Я и говорю. Этой дуре всегда везет. Сама по себе знаешь какая? — парень покачал головой. — Страшненькая, да только грудь такая, что и здоровый мужик не обхватит. Нашла себе значит джентльмена и грудями своими его охмурила. У нас, знаешь, в семье все честным трудом живут. Кто плотник, кто конюх, инженеры даже имеются.

— И по крайне мере один выдающийся хозяин таверны. — Парень поднял высоко бокал. Его угрюмые друзья не преминули последовать его примеру.

— Да, за это и выпить можно. — Старик расчувствовался и достал из-под стойки бутылку отменного бурбона. Этот парень начинал ему нравится. Первое впечатление часто ошибочное бывает, да и с незнакомцами лучше осторожнее быть. Но кроме вони от ребят этих еще и честностью веяло, это хозяин таверны сразу приметил. Чем бы они не занимались — делали они это во благо людское и темными делами не помышляли. В этом старик уверен был. — Хватит с вас этого пойла, подходите, выпьем достойного напитка, — парни сначала стушевались, но хозяин расставил четыре добротных бокала и поровну разлил отменно пахнущего напитка. Запах торфа, еловых веток и нота кедрового орешка разнеслась по заведению. Даже Эрл начал ворочаться. Но сотни пропущенных стаканов дешевой сивухи почти полностью выбили у него любовь к приличному алкоголю. Трое друзей сели рядом и смачно столкнули бокалы.

— Так! — жестом остановил своих друзей и старика бойкий парень. — Как мы можем за вас выпить, если даже не знаем имени?

— Джим Бодрик меня кличут, — слегка смутился старик. От этих парней веяло чистыми эмоциями и любовью к жизни. Не смотря на их грязные одежды и спутанные волосы, они словно были настоящими, самыми правдивыми из всех людей, которых встречал старик Джим.

— За старика Джим Бодрика — лучшего хозяина таверны по эту сторону Чертового Хребта! — торжественно произнес парень и они синхронно опрокинули бокалы, позволяя жгучему напитку пронестись прямо в горло, разнося по телу приятный теплый аромат и раскрепощая легкие. У всех четверых тут же порозовели щеки, хозяин таверны заулыбался.

— Отличный бурбон, Бог свидетель, — сказал парень, что сидел справа от бойкого. От других его отличали в первую очередь солидные бакенбарды, которые сейчас хоть и имели неприглядный вид — все равно выглядели внушительно.

— Истина, брат, — поддержал его разговорчивый. Старик Джим улыбнулся. — Значит в семье Бодриков есть несомненно прекрасный хозяин таверны, но видимо ваша кузина решила другим путем пойти?

— Вот именно! — старик аж крякнул от воспоминаний, и со злостью махнул рукой, чтобы ребята подставляли бокалы. Что-то подсказывало, что бутылке бурбона сегодня придет конец. — Ни дня не работала. Все за спиной мужа своего. Детей ему нарожала, да так видать загоняла мужика, что тот взял да и помер.

— Что так и помер?

— Натурально. Сердце говорят не выдержало, — на этих словах парни немного подобрались. Старик это заприметил. — Вы только чего дурного не подумайте — мужик-то уже старый был, ему давно пора было на тот свет. Кузина моя — дама теперь уже не молодая. Но интересно совсем другое, — Старик поднял указательный палец вверх, другой рукой расставляя бокалы.

— Что же? — почти хором сказали парни.

— Как раз после того случая, с вокзалом. Супруг ее уже мертв к тому времени был. Вот только в доме их огромном, что после его гибели вместе со всем имуществом к кузине моей отошел, образовалась дама одна. Красоты можно сказать — неземной. И манерам обучена. А кто она, откуда — никто не знает. Вот такие чудеса.

— И что же она — осталась жить там с кузиной вашей?

— Осталась надо полагать. Последний раз-то я в Тарнеме был аккурат в середине зимнего круга, после взрыва этого значит. Так она тогда еще у нее жила. Мальчики — в столичном городе конечно всяких дам понаблюдаешь — но эта, просто сказочная. Видел её всего несколько минут, но до сих пор забыть не могу. Хороша чертовка.

— За красоту женскую! — бойкий поднял тост, подмигивая старику Джиму. Тот согласно кивнул и о стойку бара хлопнулись уже пустые бокалы. Видно было, что алкоголь по утру сильно ударил в голову Джиму Бодрику. В своих мыслях он уже смаковал образ гостьи своей кузины, которую повстречал в Тарнеме. — Мастер Джим, а не выяснили что случилось с вокзалом тогда?

— Каким вокзалом? — старику пришлось прервать сладостные воспоминания, зато он не расстроился, решив что это знак разлить еще по одной порции. Это морозное утро становилось все лучше и лучше.

— Да тем, что взорвался.

— А! Ха! Там штука интересная, — старик подманил парней ближе, осторожно расставляя уже наполненные бокалы. Они благодарно кивнули и придвинулись. — Говорят, что взрывное устройство так и не нашли. А значит тут замешано что-то другое. Постояльцы мои поговаривают разное. Кто на разбойников простых грешит, а кто сами знаете на кого.

— Это на кого же? — шепотом спросил бойкий, поднося стакан ко рту.

— В наших краях мы на эту тему не распространяемся конечно. Все живем под сенью Церкви Святой. Благослови Всеотец царя Соломона да пресвятую Евангелину! — Скороговоркой прошептал Старик, а юноши вторили «Амен», как и полагается. Джим удовлетворительно кивнул, значит не змеязычники, те на любую молитву только плеваться могут. — Но все же люди говорят. Может то ведьмы были иль колдуны!

— Ох, мастер Джим! Не приведи Всеотец!

— На все воля его, — пожал плечами старик разливая последнюю порцию. — Я-то давно из города уехал и в таких деревнях как наш Бладсвуд ведьм отродясь не было, — юноши быстро переглянулись, — а в городах побольше они теперь частые гости. Вам-то, ребята, какой интерес в истории этой?

— Сестра наша в Тарнеме пропала, — заговорил третий парень, что до этого тихо сидел. Да и сейчас говорил отстраненно, глядя на барную стойку и глаз не поднимая. — Вот наш отец своих сыновей на поиски и послал. Последний раз её на вокзале как раз приметили. Официальную депешу такую мы получили. Вот думаем попробовать поискать. Тарнем город большой, может вы поможете? — наконец парень поднял глаза и Джим от неожиданности крякнул. У парня был огромный шрам что шел наискосок через все лицо. И как он раньше его не приметил?

— Не волнуйтесь мастер Джим. Эта рана с детства у него. Заснул в день сбора урожая в траве, вот косой и получил по лицу.

— Эк тебя как брат! Чего только в жизни не бывает. Благо что жив остался, — хозяин таверны выругался себе под нос и расставил бокалы. — Спрашивайте о сестре о вашей — если смогу, то помогу конечно добрым людям.

— Спрашивать то нечего особо. Вот только может вы ее по картинке узнаете, — бойкий достал из кармана листок и аккуратно его развернул. — Картинка старая, но фотокарточка приличная получилась.

— Ого! — старик взял в руки картинку и аж рот открыл от удивления. Девушка на ней была не просто красива. Увидишь такую вживую — и голову потеряешь в одно мгновение. Видимо всю красоту матери забрала, потому что братья у нее хоть и крепкими юношами были, красавцами их точно назвать никто бы не решился. Особенно того, с лицом шрамом раздвоенным.

— Нас почему гостья вашей кузины так заинтересовала. Вы же сказали что она красоты неземной, так мы про сестру такие слова слышали и не раз. Не она ли это?

— Нет, ребята, простите. Она красивая — что есть, того не отобрать. Но моложе намного и у сестры вашей волосы красные как пламя, а у той — черные как смоль. Так что тут я уверен, — братья заметно приуныли, но старик спешил их подбодрить. — Вы только не отчаивайтесь, такой красоты в Тарнеме не сыщешь, как сестра ваша. Так что мой вам совет — как только в город попадете, сразу идите к приказчику. Они её враз найдут! Столица же! Выпьем за Тарнем друзья и за то чтоб сестра ваша нашлась! — бокалы стукнулись в последний раз и Бодрик решил, что ему удалось чуть приободрить братьев.

— Спасибо вам, мастер Джим, — бойкий отсалютовал старику и братья последовали его примеру. — Но пора нам отдохнуть с дороги. А там уже станем в Тарнем собираться. Благодарим за беседу и отменный напиток.

— Заходите вечером на ужин.

— Постараемся не пропустить, — они улыбнулись старику и отправились в свою комнату.

«Хорошие ребята», — подумал Джим. Может военные? Это бы многое объяснило. Вот только на военных они не очень смахивали. Сутулые, хоть и плечистые и руки грубые. Это старик сразу приметил. Может не из регулярных войск? Да и в историю с косой хозяин таверны не поверил. Тут скорее штыком или саблей пахло, уж точно не косой, та если бы вошла, то насмерть. Странные ребята были, но приятные. Время покажет, вряд ли от них стоит неприятностей ждать. Бодрик пожал плечами и с грустью посмотрев на пустую бутылку бурбона и кинул ее в мусорную бочку.

«Братья» поднялись в комнату и плотно прикрыли дверь. Еще секунду парень с бакенбардами стоял у двери, прислушиваясь к звукам в коридоре.

— Ой, да успокойся, Родерик! Никто в таверне за нами не придет. Особенно утром. Если и нападут — то вечером, когда народу здесь поболее будет, да шум стоять такой станет, что криков никто не услышит.

— Слишком ты спокоен, Матиас. Особенно после того, что случилось с Рихардом.

— В нашей работе не стоит горевать о павших охотниках, — Матиас отмахнулся, ложась на кровать. — Мы его помянули, молитву вознесли. Чего ты еще хочешь? На большее времени у нас, к сожалению, нет.

— Мы могли бы его похоронить. — Родерик отошел от двери и встал сбоку от окна, рассматривая двор снизу. Было еще рано, но деревенский люд уже проснулся и по своим делам отправился, в таверну правда не заглядывая.

— Огонь — достойная могила. И хватит об этом. Айзек нас в Тарнем послал не за этим. То, что Родерик умер — печально, никто не поспорит. Но тебе не стоит забывать, что у нас есть миссия.

— А тебе не стоит забывать, на кого мы тут охотимся.

— Я не забыл. А ты, Борис, что скажешь?

— Все началось с этого самого взрыва, как мастер Айзек и говорил. Я думаю тут может быть целый ковен, — Борис сидел на кровати и что-то записывал в свой дневник. Он всегда это делал, что сильно раздражало Матиаса, но виду он не показывал.

— Ковен это не к доброму. Ты с ним согласен, Родерик? — охотник с бакенбардами кивнул в ответ. — Совсем не к доброму. С чего начнем?

— Предлагаю разделиться. К беднякам изгнанным надо наведаться. Вряд ли они напрямую связаны, но может что-то да знают, — Борис украдкой погладил шрам. Каждый раз, когда они выходили на охоту, шрам начинало саднить, словно рана чувствовала, что скоро битва грядет.

— Я пойду в лагерь, — Родерик поднял руку. — Знаю, как с лихими разговарить. Что дальше, куда остальные?

— Будем проверять Бладсвуд? Или той ведьмы, что мы схватили по дороге хватит? — Борис вопросительно пнул черный мешок в котором что-то булькнуло.

— Ну, хозяин таверны считал, что в Бладсвуде ведьм вообще нет. Может еще какие и остались. Но эта была слабой, если в Тарнеме действует ковен, то возможно они с ним и не связаны. Питаются младенцами пару раз в год и особо на свет не лезут. Больше времени потратим, чтобы их найти, — никто не хотел соглашаться, но охотники знали, что Матиас прав. Искать ведьму в такой деревни, как Бладсвуд — дело неблагодарное. Да и молва о том, что охотники у стен Тарнема быстро до ковена долетит и охота сложнее станет. — Так что предлагаю верить мастеру Айзеку и ставить его миссию в приоритет.

— Тогда завтра мы с тобой отправляемся в Тарнем. Туда дня три пути, если не найдем лошадей.

— В деревне нам конями точно не разжиться. Я возьму с собой голову ведьмы, постараюсь выменять ее на коней в лагере беженцев этих. А вы отправляйтесь в город. Узнайте что произошло с вокзалом. Может сможете найти её. Если старик говорит, что такую даму бы заприметили сразу — может так оно и есть.

— А что с его кузиной? Каковы шансы что её гостья носит змею под языком?

— Достаточно неплохие, но думаю сначала нам лучше будет осмотреть Церковь Тарнема. Если ковен не добрался до священнослужителей, они смогут помочь нам с поисками.

— Выдвигаемся сейчас же? — Матиас готов был идти в любой момент. Ему нравилась охота, нравилось то чувство, что он испытывал сжимая в руках верный топор. Его спутники были совсем другими. Слишком серьезными на его вкус. Особенно Родерик. Во всем видел подозрение, везде искал уловки. Приходилось признать, что зачастую он все же бывал прав, но Матиасу совсем не нравилась такая охота. Размеренная и предсказуемая. Его наставник любил бросаться в битву и звоном стали вселять страх в гнилые сердца змеязыких. Возможно, пылкое сердце и явилось причиной смерти наставника Матиаса, зато он был уверен — в последние секунды своей жизни он упивался сражением, надеясь отправить на суд к Всеотцу как можно больше этих тварей. Хорошо хоть Родерик отправится в лагерь у стен, и Матиас попробует ввязать Бориса в какую-нибудь заварушку. Охотник ухмыльнулся своим мыслям.

— Нет. Придется привести себя в порядок и выгладить вещи. В Тарнем могут не пустить оборванцев. Взрыв произошел не так давно, они все еще соблюдают почти военный режим. Так что можешь отправляться в купальню. Она есть на первом этаже, постарайся не привлекать слишком много внимания. Как только вернешься, я пойду следующим. — Борис любил брать на себя роль рассудительного лидера и никто из охотников не возражал. Среди них не было чинов и званий, все они были равны. — А после я предлагаю подкрепиться у любезного Джима и выдвигаться в сторону Тарнема. Родерику можно одежды не менять. Для попрошаек он так в самый раз будет.

— Договорились. Ну, не скучайте без меня! — Матиас хлопнул руками по кровати и, легко поднявшись на ноги, устремился вниз, прихватив с собой походную сумку.

— Смотри, чтобы он не втянул тебя в неприятности. — Вздохнул Родерик. Ему был известен не понаслышке взрывной нрав Матиаса и жажда сражений. — Мастер Айзек просил соблюдать должную анонимность.

— Боюсь с Матиасом это станет практически невыполнимой задачей. Надеюсь только он выберет аллею потемнее, да врагов попроще, — хохотнул Борис, — думаешь в церкви есть охотники?

— Волнуешься за Рихарда?

— Мастер Айзек снарядил четверых на эту миссию. Я верю в его план, но без одного человека боюсь мы можем обречь себя на провал.

— Не стоит так говорить, но все же Рихард был слабым охотником. Слабым и неопытным. Я думаю мастер Айзек надеялся, что он закалится в нашем путешествии.

— Нас становится все меньше. А теперь еще и слухи об отступниках. Как думаешь — они правдивы?

— Я лишь могу молить Всеотца о том, чтобы они оказались ложью. Убивать ведьму — это ремесло, это то, что я умею. Но убивать другого охотника, что встал на их сторону — это неправильно. Если отступники реальны, это значит что ведьмы уже победили, Борис, — охотники замолчали, никому не хотелось даже думать о перспективе сражения с охотником-отступником. Но этот слух уже давно ходил в стенах Церкви и никто не знал наверняка — правда то, или вымысел. Их миссия в этот раз была слишком важна, не стоило забивать свою голову ненужными переживаниями. Наступит день и правда откроется им, а пока у них есть цель и нужно во чтобы то ни стало достичь её.

День 9ый весеннего круга 214 года Р.С.

Тарнем, Портовый район

— Я смотрю вы ребята упорные, но вам что и правда так нравится, когда вам кости ломают? — ответа Матиасу не последовало. Он глубоко вздохнул, бережно поглаживая свой кулак, затянутый в плотную перчатку с подкладкой из конского волоса. С виду простой элемент одежды на деле оказывался страшным жестоким оружием. Перчатка добавляла силы удару и защитить могла даже от ножика или шпаги, если владелец умел правильно закрываться. Матиас — умел. Сильный, резвый удар снизу вверх пришелся в живот незадачливому мужчине, которому не повезло сегодня оказаться на заднем дворе самого мерзкого паба во всем Тарнеме. Он тяжело выпустил воздух, крякнул и сполз по стене на землю, осев прямо в грязной луже. Его губы задрожали и мужик начал неприятно всхлипывать. — Только слез не надо. Ты же не баба в самом деле. Борис — подымай его, а то что он расселся, — друзья-собутыльники мужика валялись по всему переулку, тихо постанывая. Кому повезло поменьше — тому сломали челюсть, кто-то отделался легкими переломами рук и ног. Те, кто уже получил по ребрам от двух непонятных парней, старались лежать беззвучно, страшась, что каждый следующий удар может стать последним. И зачем только они решили проучить этих приезжих? Страшный мужик со шрамом подошел и поднял пьяницу на ноги, вздернув вверх одной рукой. Силы у него было хоть отбавляй. — Ну что, не станешь нам рассказывать откуда у вас колода эта? — Матиас потряс перед мужиком колодой карт, которую тот отнял у одной бабы, предварительно ударив ее по башке. Та выглядела прилично, вот только зашла не в тот район, да в поздний час. Хорошо хоть полицмейстеры рядом оказались и мужики не успели сотворить все, что хотели. Только сумку отняли, да в ней кроме карт да духов особо ничего и не было. Может она и наняла вышибал этих. — Борис, да он по-моему враг здоровью своему, — Матиас на секунду сделал шаг назад и тут же качнулся вперед, впечатывая ударом мужика в стену паба. Тот буквально почувствовал как хрустнула его спина, а также осыпалась кирпичная кладка. В глазах потемнело и захотелось спать. Он потянулся к земле, но сильные руки вновь подняли его. — Слушай там еще пара твоих друзей стонут, а значит в сознании. Не хочешь отвечать на вопросы наши — не надо. Просто кивни и мы тебя оставим.

— Украли, — промямлил пьяница.

— Вот Борис! А ты говорил, он молчать будет. Ну-ну, милейший — продолжай, будь добр.

— Украли сумку, а в ней карты, — горло издавало неприятный булькающий звук, а говорить было тяжело. Еще и грудь ломило, да дышалось тяжело.

— Неплохо. У кого украли и где? — мужик молчал, пытался понять насколько ему плохо. Непростительная ошибка. Матиас еще раз приложился, внося побольше силы в удар. Теперь пришло время печени. Пьяница согнулся и его стошнило прямо под ноги. — Давай отвечай, наше время на вес золота.

— Рядом с Гостиницей «Морская», что возле причала, — мужик понял, что если прямо сейчас не выложит этим двоим все, что знает — то живым отсюда он не уйдет. Говорить было тяжело и больно, но эта боль ни в какое сравнение с ударами парня не шла. — Баба статная была, что делала тут не знаю. В «Морской» обычно моряки отдыхают, может навестить кого пришла. Тут мы ее в оборот и взяли. Да только полицмейстеры рядом оказались, поэтому мы что смогли схватили и бежать.

— Ну вот видишь. Ты молодец, — мужик стоял на коленях, его больше не поднимали и он решил — хороший знак. Матиас сел перед ним, взяв его лицо и сильно сжав щеки пальцами. — А ты значит на женщин нападешь? И вот эти отбросы мы защищаем, Борис? Ради чего?

— На все воля Всеотца.

— Да. Наверное. Как хорошо, что я не потомок Соломонов и от страшного суда отрешен покаянием. Твой проступок я тебе простить не могу. И долг мой — приблизить час твоего причащения. Согласен? — мужик закивал. Он был согласен на все, лишь бы его отпустили. Матиас угрюмо кивнул. Оттянул руку и ударил разнося в щепки висок пьяницы и бандита. Мужик замертво упал в лужу собственной блевотины.

— Праведный суд?

— Плевать я хотел на праведность, Борис. Я не верю в искупление. Они выбрали дорогу жестокости и не мне их спасать. — Матиас сплюнул под ноги и встал, отряхнув полы плаща. С неба на землю неслись спелые капля дождя, разбиваясь мириадами микроскопических частиц, словно слезы Всеотца, разочарованного своими творениями. — Пойдем искать эту гостиницу.

Охотники двинулись вперед, выходя из небольшого переулка, в котором оказались вывалившись с толпой пьянчуг из задней двери паба. Те как будто решили, что двум деревенским парням не место в славном Тарнеме. Конечно, Матиас сам нарывался на драку, разумно предположив, что так им удастся сэкономить время и выяснить все, что нужно. А началось все с того, что он увидел как несколько мужиков играют картами, которые предназначались не для праздной игры, а для гадания. И у пьяниц, тративших два медяка на пинту отвратного пойла, такая колода просто так оказаться точно не могла. В общем-то его догадка оказалась верной, но Борис все же не одобрял действия друга. И пусть в этом районе Тарнема стражникам и другим официальным лицам было наплевать на количество смертей, то в другом месте они могли бы привлечь абсолютно ненужное внимание. Хотя охотник понимал, что утихомирить Матиаса не удастся, но все же надеялся, что в следующий раз сможет предложить другу менее драматичный способ получения информации. Как бы то ни было им все же удалось узнать то, что они хотели. Теперь их путь лежал в гостиницу «Морская», а в кармане Матиаса находилась проклятая колода, которая должна была вывести их на след ведьмы. Охотники шли сквозь плотную завесу дождя, а вокруг них утопал в блуде и крови старый район Тарнема. Когда-то люди называли его по-особенному, но сейчас именовали просто «Портовый». Поначалу в этом месте привычно разворачивались огромные ярмарки, которые собирали купцов со всего света, но после войны порт закрыли и лишь нечастые военные суда швартовались у заброшенного причала. Район перестал пестрить заморскими красками и принял унылый черно-серый вид, а в воде, что скапливалась в стоках, всегда можно было различить человеческую кровь. Ведьмы были излишне чистоплотными и не стали бы мараться в таком месте. Но охотники знали — чем грязнее место, тем проще найти тех, кто знал где орудуют ведьмы. Пусть сами они и не захаживали туда, где жили низы общества, они высоко ценили возможности тех, кто потерял в этом мире все, включая гордость. Из таких людей получались либо преданные слуги, либо опасные убийцы, готовые на все по первому шипящему зову змеязыких. Их и надеялись найти охотники, да вот наткнулись на кое-что поинтереснее. Колода карт, что покоилась в кармане Матиаса, была вне всяких сомнений ведьмовской. Да и высокородная дама с запоминающейся внешностью, еще и в таком районе — вселяла некие определенные подозрения. Непонятно было только одно — как позволила змеязыкая обокрасть себя такому вот отребью? Тем не менее — это была самая лучшая зацепка, которой они обладали. В Тарнеме охотники провели уже почти два дня, но им так и не удалось найти и намека на местонахождение змеязыких. Зато следы их влияния были повсюду. Заражение города началось гораздо раньше, чем взрыв на вокзале — в этом охотники были уверены. Они хотели попробовать узнать больше информации в церкви, но судя по разбитым витражам и затхлому запаху, а также кровавым следам, что остались в полностью опустошенном храме — Святой церкви в Тарнеме больше не было. И событие это оказалось более странным, чем могло показаться на первый взгляд. Мало того, что после разрушения церкви ее не попытались восстановить и отстроить заново, люди как будто совсем не замечали того, что знамение Всеотца больше не возвышается над их городом. Жители указывали верное направление к церкви, но говорили что уже давно не посещали ее. Говорили об этом отстраненно, как будто в их сердцах больше не было веры и место ее заменила скверна, нашептанная раздвоенными языками. Стражники же просто отмахивались от вопросов о церкви, и охотники решили, что до встречи с Родериком стоит повременить с расспросами, дабы не привлечь излишнее внимание. Они не были служителями церкви, а потому их настойчивый интерес был необъясним и даже подозрителен.

Церковь была уничтожена, и виноват в этом был ковен. Ни у Матиаса, ни у Бориса не было сомнений на данный счет. В церкви всегда были святые воины, готовые дать прямой отпор змеязыким. И раз не было битвы, о которой услышали бы в других церквях — значит ковен стал настолько могущественным, что смог за одну ночь разобраться с церковью и ее последователями. И никто не смог бы им ответить — как долго Тарнем находится под воздействием ведьм. А значит им придется выяснить это самим. Друзья шли сквозь улицы от которых даже Всеотец отвернул свой взор. Отовсюду пахло затхлостью и нечистотами. Как люди умудрялись жить и существовать в таких местах? Борис видел гримасу на лице Матиаса. Выросший среди знати, Матиас не мог спокойно смотреть на жизнь страждущих. Ему было не понять их быт и причины падения на самое дно существования. Отчасти поэтому он не колеблясь убил того мужика в переулке. Для него это было так же просто, как придавить ботинком таракана, что забежал в их белоснежную кухню. А после этого ботинок необходимо было выбросить, а слугам наказать как следует отдраить пол, на котором еще оставались ошметки хитинового тельца. Матиас не был избалованным или высокомерным, ремесло охотника выбило из него всю высокородную спесь. Но все же он был нетерпим к человеческой апатии и покорности. А также совершенно не считал нужным сдерживать свои порывы гнева. Многие считали, что это делало из него идеального охотника. Борис же считал, что он просто был чрезмерно вспыльчив.

— У вас недавно останавливалась красивая дама? — они стояли под огромной, неуклюжей вывеской, которая гласила «Морск. я». Одна буква отвалилась и теперь опасно раскачивалась под дождем. «А» нависла аккурат над головой вышибалы, что стоял у дверей, закутавшись в плащ и прикрыв руками сигарку, которую бережно смолил, стараясь, чтобы дождь не потушил ее. Охотники без труда нашли гостиницу, лишь несколько раз спросив направление. Как и предполагал Борис, гостиница должна была находиться недалеко от порта. Собственно там она и оказалась. Вышибала устало посмотрел на щуплого Матиаса, который требовательно уставился на него, гордо выпятив подбородок. Борис стоял чуть в стороне, прислонившись к стене гостиницы, в попытке спрятаться от дождя под навесом. Охотники сильно промокли и даже плотные походные плащи их не спасали.

— Вам повеселиться или еще зачем? — просипел вопросом вышибала. Детина был высокого роста, почти на две головы выше Матиаса. Разговаривал он низким голосом, не разжимая зубов, что придавало ему еще более угрожающий вид. Вот только на Матиаса «обаяние» вышибалы не действовало.

— Мы что, похожи на весельчаков? — Матиас сделал шаг вперед и оказался в опасной близости к гиганту. Тот продолжал пережевывать сигарку и прикидывал свои шансы. Этого парня он мог бы вырубить одним ударом. Его друг либо сразу убежит, либо тоже получит свое. Почему-то этот паренек слишком уж явно показывал, что не боится подраться с ним. Таких людей за вечер он встречал не мало, но в их глазах обычно плескался алкоголь, а этот был трезв, хоть от него и разило дешевым пойлом — скорее всего то был смрад, который пристал к нему после посещения пары-тройки мест в Портовом районе. Эти двое что-то искали, и надеялись найти в этой гостинице. Может за их гонором скрывалась опасность? Вышибала не хотел проверять. Эти парни могли оказаться военными наемниками, а значит в следующую секунду в него могли просто-напросто выстрелить из арбалета или пистолета. Такой участи он для себя не искал.

— Мне почем знать? Я здесь не каждый день стою, а «красивая» дама в этом районе понятие расхожее, — вышибала пожал плечами, словно подтверждая свои слова. Он не двинулся с места и не попытался убрать руки от сигарки. Матиас понял, что драки не будет и слегка успокоился. Может этот крепыш и не был так туп, как остальные обитатели этого гиблого места.

— Признаться честно, другого описания у нас и нет. Ищем мы одну особу, которую намедни обокрали вблизи вашего заведения. Очевидцы говорят, будто была она одной из постоялиц, — Матиас перешел на более доверительный тон. Борис одобрительно хмыкнул.

— Не припомню такого. Кража тут дело обычное, сами понимаете, от нее никто не застрахован.

— Говорят тогда еще полицмейстеры вмешались, — напомнил Борис. Он знал, в таких местах появление служителей закона было событием нерегулярным. — Может они вместе были?

— О! Такое дело было, помню. Трое ее сопровождали. Даму в голубом. Они здесь мимо как раз проходили и отошли вперед, с кучером договариваться. По всему видно было, что она сюда на корабле прибыла. Тут ее мужики и скрутили. Но полицмейстеры быстро вмешались, так что беды не случилось, может только прихватили вещи ее, да только дама рукой махнула и те даже гнаться не стали за ворами.

— Важная выходит особа была, раз с сопровождением путешествовала?

— Выходит что так. Вот только я даже ее лица не рассмотрел, шалью закрыто было, — Вышибала был сама непринужденность. Судя по тому, как расслабились эти двое, драки не последует. В таких вещах громила редко ошибался.

— А кто сопровождал её? Полицмейстеры эти, странными тебе не показались? Не рассмотрел их пристальнее? — Матиас решил пойти с другой стороны. Этот силач был явно не глупым малым, а если с ним вежливо разговаривать, то можно было попробовать добиться какой-никакой полезной информации.

— Мужики они были странные. В глазах пустота, да губы смешно дергались. Одеты в форму обычную. Только вот что странным мне показалось. Кители военные то на них надеты были, да только носить костюм свой верно они не умели. Понимаете куда я клоню?

— Не по статусу одежка им пришлась? — смекнул до этого молчавший Борис.

— Вот-вот, — закивал громила, — выглядели они может как бандиты обычные, да одеты в тряпки полицмейстерские. Я по всему подумал, что это дама их так разодела, чтобы подозрения меньше вызывали в таком городе большом, как Тарнем.

— А сама она себя как вела? Подобающе?

— Что-то странное в ней было, того скрывать не стану. Но вот что именно — сказать не смогу. Событие это не долго продолжалось, поэтому рассмотреть и не сумел.

— А узнать куда они поехали на карете можно?

— Думаю да, я кучера знаю того, с кем они уехали. Его Джорджи зовут. Живет как раз на окраине Портового района. В Красном Доме большом. Там много людей живет, коммуна считай. Вот и его семья обитает. Поспрашивайте, вам тут же его квартиру укажут. Только не подумайте — он славный малый, ничем дурным не помышляет. Думаю не откажется вам рассказать куда даму отвез. За монету звонкую.

— Честный рабочий человек значит.

— Ну как водится, — хмыкнул здоровяк. Беседа позабавила его. А еще внутри что-то подстегивало его отправиться вместе с этими двумя неожиданными незнакомцами. От них веяло опасностью, интригой, приключениями. — А позволите и мне вопрос задать, — охотники кивнули не сговариваясь. Им пришелся по душе силач, не стремившийся решать все вопросы кулаками. — Вам то что с этой дамы?

— Убить хотим её, — Матиас широко вскинул брови. Не ожидал, что Борис такой прямолинейный ответ даст. Это ему было свойственно на рожон лезть, да ситуации накалять, но никак не угрюмому и спокойному Борису.

— За что же это? — с опаской и интересом спросил громила.

— Подозрение есть, что девушка она весьма не простая. И спрятана в ней тайна страшная.

— Загадками все говорите, да выражения заковыристые подбираете, — потянул вышибала. Матиас совсем не ожидал от него такой реакции. Силач пожевал сигарку, задумался. — Ничего такого про нее подумать не могу. Ну не ведьма же она в конце-концов, — Матиас и Борис переглянулись. — Ба! Да быть того не может, охотники в Тарнеме!

— Тише, брат, — Борис сделал шаг вперед, — не хочется нам внимание лишнее к себе привлекать, понимаешь?

— Отчего ж не понять! Да уж, если дело такое, то я не удивлен. В этом городе змеязыкие давно уже обосновались. Одной меньше — одной больше, разницы большой не сыграет, — Матиас вопросительно посмотрел на вышибалу. Тот не создавал впечатление человека, говорившего просто так, в чем друзья уже сумели убедиться. — А вы еще не поняли? Да каждый малец знает — город давно в змеязычниках погряз. На них уже даже внимание никто не обращает. С тех пор как церковь уничтожили они даже прятаться перестали. Живут как знать в Стеклянном Районе.

— Значит у вас не боятся гнева Соломонова?

— Кто боится, а кто и не верит вовсе.

— А ты, веришь? — это был вопрос с подвохом, Матиас понял, что Борис подозревает излишне интеллигентного вышибалу в причастности к змеязыким и хочет вывести его на чистую воду, заведя разговор о Всеотце.

— Дед мой, да сбережет его Всеотец, да пресвятая Евангелина, любил говорить, что царь Соломон придет и разгромит чары змеиные и случится это скоро совсем. Жил с верой в это, да так и умер. С тех пор мы с родней ферму его покинули, да перебрались в Тарнем. Отец мой, служивый человек был, ходил воевать под знаменами церкви. Так и не вернулся с войны той. Мать, сестры мои — все от болезни пали, не спасла их церковь и слово Всеотца. Веры полно в них было, да свет так и не пролился на болезные лица. Только я остался в живых. Верю ли я во Всеотца, Евангелину и царя всех людей Соломона? Может и верю, да только что с веры этой? Не спасет она меня. Коли змеязыкие взгляд свой на меня направят, останется только кулаки пожестче сжать, да биться до последнего. А если брошенная молитва Всеотцу поможет мне ту битву пережить, то я против этого ничего не имею. Таков ответ мой тебе, охотник, — Борис кивнул. Этот громила многое повидал. И с потерями встречался лицом к лицу, взгляд не отворачивая. Да за правое дело всегда вступиться был готов, вот только как понять какое дело правое, в это время непростое?

— Ты помог нам, но имени так твоего мы и не спросили, — протянул руку Матиас. — Матиас Ван Штайн, охотник Святой Церкви, солдат войска Соломонова.

— Игрин сын Бринга, — с удовольствием пожал ему руку вышибала, отчего Матиас слегка дрогнул — хватка у Игрина была что надо.

— Борис Романов, — ограничился охотник только именем. Игрин пожал ему руку с таким же энтузиазмом, но Борис даже бровью не повел:

— Чудное имя, из далеких краев?

— Он с самого Севера, из древних городов.

— О как! — присвистнул Игрин, — так значит решили извести змеязыких в городе нашем?

— Есть такое намерение. Но не это основная задача наша. Мы ищем вот эту даму. — Матиас достал картинку так, чтобы ее не намочил дождь. — Не видел ее?

— Ого! Нет, такой красоты в жизни не видал. А она что тоже ведьма? — Матиас перемялся с ноги на ногу не решаясь ответить.

— Она пропала и мы не знаем ее судьбы, — ответил за него Борис. — Так значит говоришь кучер тот в Красном Доме живет? Как думаешь если сейчас туда наведаемся застанем его?

— Думаю да, погода сами видите какая. Хороший кучер лошадь в такую погоду не выведет. Особенно в Портовом районе. Тут сами знаете публика какая. Еще лошадь отнимут да прибьют. Так что дома он скорее всего.

— Ну что же, Игрин, спасибо тебе за беседу и информацию. Но пора нам отправляться, — Борис кивнул и, развернувшись, устремился по улице прочь от гостиницы «Морская». Матиас улыбнулся здоровяку и поспешил следом.

— Стойте! — вдруг окликнул их Игрин, неожиданно даже для самого себя, из-за чего выронил из зубов сигарку. Охотники остановились и развернулись навстречу здоровяку. — А вам больше помощь не понадобиться моя? — если бы Игрина потом спросили зачем он решился обратиться к охотникам с такой просьбой — ответить он бы не смог. Но что-то внутри него заставило сказать эти слова и надеяться, что они заберут его из этого мира полного однообразных дней в свой, полный приключений и опасностей. Охотники молча переглянулись. Они не могли просто так довериться кому-то и открыть ему все тайны своего путешествия. Но в этом огромном незнакомом городе, к тому же находящемся во власти ковена — отвергать помощь местного жителя тоже не стоило. Борис подошел к вышибале и тихо сказал:

— Если хочешь Игрин, мы можем предложить тебе сотрудничество. На улице небезопасно обсуждать такие вещи. Давай решим так — пока мы ищем Джорджи, ты нам подберешь гостиницу поопрятнее, да поскромнее, чтобы много вопросов не задавали. А на рассвете встретимся тут. Договорились, осилишь?

— Как не осилить, мастер Борис, — заулыбался здоровяк, а в голосе сразу услужливость неожиданная появилась. Поклонился и побежал к гостинице «Морская» говорить что у него появились неотложные дела и чтобы второй вышибала заменил его на уличном посту. Нужно подыскать им место получше и уж точно не в Портовом районе. В голове Игрина роились сотни вариантов и он спешил выбрать самый лучший, а охотники тем временем молчаливо устремились в сторону границы района, чтобы найти Красный Дом и живущего там кучера.

— Хочешь его клятве придать? — нарушил молчание Матиас.

— Пока не уверен, но теперь отпускать его точно не следует. Нам предстоит большая охота, любая помощь может пригодиться. Выглядит он крепким, может оказаться полезен.

— Все они крепкие, пока ведьму не увидят, — ухмыльнулся Матиас. Он несколько раз выходил на охоту с солдатами и стражниками, которых призывала церковь. И каждый раз повторялось одно и то же. Лишь завидев ведьму они теряли разум, раскрывали рты и умирали видя перед собой неземную красоту. Те, кто был силами покрепче умирал чуть позднее, не рассчитав свои возможности и по глупости решив, что девушка не представляет особой опасности. Змеязыкие были мерзкими, расчетливыми, могущественными существами. А охотники были простыми людьми, вооруженными, но обычными. Они не умели летать или двигаться со скоростью ветра. Многие считали, что именно поэтому им не суждено выиграть. И лишь немногие знали правду — один на один не каждая ведьма могла убить охотника. Поэтому ведьмы и притягивали к себе сильных мужчин, превращая их в пустые оболочки, наполненные жгучей страстью и желанием. Ослепленные красотой и пронизанные мечтами они забывали о своей жизни и готовы были на все ради очередного взгляда ведьмы.

День 9ый весеннего круга 214 года Р.С.

Тарнем, поместье Эшленд

— Ты всегда молчишь? — девочка сидела за столом и рассматривала сервиз из чистейшего золота, украшенный драгоценными камнями. Её молчаливый собеседник — седовласый мужчина преклонных лет, закутавшийся в глиняного цвета халат с серебряной вязью — уставился в окно, которое буквально тонуло в тяжелых каплях, стремившихся разбить стекло и проникнуть внутрь комнаты. Внутри вяло горел камин, из-за чего в комнате было почти так же холодно, как и за стенами помещения. Мужчина кутался в халат, раздувая теплый воздух в своих крючковатых пальцах, сложенных в замок. Девочка дулась и почти не замечала холода. На ней был медвежий плащ, что сохранял тепло и не давал ребенку замерзнуть. Ей только хотелось развлечь себя беседой или хоть чем-то в этот дождливый день. Все ушли и оставили её одну с этим противным стариком, который должен был ее защищать. А она даже не знала как его зовут. За все время он не проронил ни слова, устремив свой вороний взор в плотную завесу дождя, отдавшись своим непонятным мыслям. — Ох! — Карикатурно вздохнула она, — Нет, это просто немыслимо. И долго еще мне тут с тобой сидеть? Может хоть на это ответишь? Нет? Матушка не сказала когда вернется, а если не сегодня? Мы и завтра будем так же сидеть?

Но лишь тишина была ей ответом. Она вновь показательно надула щеки, но и этот шаг не вызвал никакого эффекта. Это был не первый раз, когда она пыталась разговорить угрюмого старика. На самом деле общаться с ним ей вовсе не хотелось. Но длительные часы одиночества и молчания раздражали. Из комнаты выходить матушка настрого запретила, а чем еще себя развлечь девушка не знала. Оставалось только лишь рассматривать сервиз или читать скучные книги, страницы которых были так черны и размыты, что увидеть в этот дождливый вечер в них хоть какие-то символы было категорически невозможно. Хоть приемы пищи вносили какое-никакое разнообразие. Но ужин приносили уже два часа назад, а значит до утра ей не полагается кушать еще хоть что-то. Да и вредный старик забрал колокольчик прислуги и вызвать она ее не сможет. По всему получалось, что девочка оказалась в темнице, а старец был ее надсмотрщиком. «Он тебя лучше всякого пса охранять будет,» — матушка говорила, но девочке в это особо не верилось. Старик хоть взглядом и жестким обладал, все же был уже в возрасте. А нападет на нее какой-нибудь разбойник молодой, сильный, ловкий — и что тогда старец сможет сделать?

— Может ты немой просто? — девочка устала сидеть и подошла почти вплотную к старцу, он не удостоил ее даже взгляда, продолжая пялиться в черную пустоту ночи. — Я таких раньше видела на ярмарке, куда мы с матушкой и сиделкой ходили. Они там сидят и поделки свои продают. Жалобные такие, а сказать ничего не могут. Только смотрят грустно и мычат, безделушки свои протягивая. Помню даже купить одну хотела, вот только матушка мне запретила. Сказала не наше это дело немощность и бедноту поощрять. А ты не бедняк случаем? Статности в тебе нет, как и загадочности — сидишь сиднем да помалкиваешь, чтобы за умного сойти. Знаю я таких мужиков. Они обычно как из деревни в город переберутся так такими и становятся. Ну, те что поумнее. А те что с глупостью в голове вечно лапочат без умолку. Таких часто стражники в темницы запирают, или полицмейстеры уводят в казематы свои. Ты то в казематах бывал небось? Вон сколько шрамов на лице, — в конце концов старик повернулся и взглянул на девочку. Это был быстрый взгляд, почти мимолетный, как удар стилетом, что наносит опытный убийца. Что-то надломилось внутри у девочки, лишь только глаза старика отразились в её зрачках. Это была не простая ненависть, которую молодая госпожа привыкла видеть у бедняков, бросавших им вслед гневные взгляды после того, как они отказывали им в подаяние. И не животная злость, сверкающая нежным лунным блеском в мутных черных глазах волкодавов, охранявших поместье. О нет. То была ненависть аккуратно взращенная годами, культивированная и обработанная, посаженная в лучшее время и давшая невероятные плоды. Так ребенок смотрит на полицмейстера что спьяну пристрелил его щенка. Он станет ненавидеть его в тот самый момент и сколько бы лет не прошло, не сможет простить и забыть эту ненависть. Поэтому когда он увидит его в следующий раз, уже спустя десятки лет, сжимая в руках простую неотесанную дубинку, то даже не дрогнет проламывая череп человеку, отнявшему его детство. Так посмотрел старик на девочку, еле сдерживаясь от порыва оторвать маленькую симпатичную голову с золотистыми кудрями голыми руками, а после взвыть по-звериному на потухнувшую луну и зарыдать моля Всеотца об избавлении.

Он взглянул лишь на одно мгновение. Всего секунду, может даже меньше. Но девочка отпрянула. Всхлипнула и зарыдала. Громко крича и кутаясь в свой медвежий плащ. Дверь тут же распахнулась и в комнату зашла Агния, матушкина сестра, что недавно приехала из Ирледона.

— Что тут произошло? — у нее был резкий, неприятный, даже слегка старческий голос. Хотя выглядела она совсем по-другому. Это была стройная, высокая особа, с идеальной осанкой и быстрыми, живыми карими глазами, от которых ничего не могло скрыться и что прекрасно подходили к каштановым волосам, закручивающимся в игривые кудри. Сейчас эта радостная женщина смотрела строго то на девочку, то на старца, вскинув нос и сведя тонкие брови. Её губы сжались до белизны в знак того, что плохое поведение она не потерпит и не важно кто явился виновником. — Ну же! Я жду объяснений, — девочка продолжала всхлипывать, вытирая слезки все тем же плащом. Старик сидел уставившись в окно. — Так ну хватит. Быстро выкладывайте что случилось.

— Он… — девочка подняла изящную ручку и указала на старца.

— Что он сделал? — Агния вскинула бровь, скрестив руки на груди и сделав шаг к старцу.

— Он на меня посмотрел, — пролепетала девочка сквозь слезы. Старик резко поднялся с кресла и смерил взглядом девочку. Та зашлась в очередном приступе плача.

— С меня хватит! Так и передай Марии, — голос глухой и скрипучий. Словно у старого священника в церкви, чьи стены возносились ввысь и растягивали каждую фразу, превращая ее в неразборчивый, но эффектный гул.

— Это твоя обязанность, Эдгар! Ты поклялся служить нам, когда вступил в семью.

— Я должен защищать королеву, а не эту девчонку.

— Королеве не нужна твоя защита, она способна сама справиться со своими врагами. А это беззащитное дитя всецело зависит от твоей милости! Тебе была оказана высокая честь и вот как ты платишь нам взамен, — девочка наблюдала как старик Эдгар яростно уставился на Агнию, но та даже не думала отводить взгляд. Они стояли и смотрели друг на друга, а девочке становилось страшно от одной мысли о том, что старик может сорваться и убить тетю Агнию. Ей хотелось помочь, остановить ужасного старика. Но что она могла сделать? Маленькая, беззащитная девочка, которую всю жизнь сопровождали слуги и стражники, не давая ее в обиду и справляясь со всяческими неприятностями, возникающими у нее на пути. Вот только сейчас она чувствовала себя беспомощной, ненужной, слабой. И девочке совсем не нравилось это чувство. Она сжала свои маленькие кулачки, говоря самой себе, что сегодня будет последний день, когда она почувствует себя настолько бесполезной.

Голоса не сразу прорвались в ее сознание. Шок от того, что она столкнулась с чем-то неизведанным, необычным заставило девочку на секунду закрыться от всего, попытаться оттолкнуть от себя то, что, возможно, могло причинить ей боль. Но шепот был слишком настойчив, уверен и не хотел отступать. В её мыслях появился чей-то чужой голос. Он звучал отчетливо, как если бы говорил кто-то микроскопический, спрятавшийся в её ушах. Сначала она не могла различить слова, но постепенно начала понимать отдельные фразы. «Ты станешь сильнее». «Впусти нас». «Откройся нам и мы сделаем тебя могущественной». Непонятные, страшные слова сулившие немыслимые блага. Девочка почувствовала, как проваливается в дымку, не способная остановить свое падение. С легким шорохом на пол упал медвежий плащ, но она не почувствовала холода. Лишь увидела изумленные взгляды старика и Агнии.

— Лирия не смей засыпать, слышишь меня! — кричала женщина, но девочка не могла побороть это чувство. Голоса нашептывали ей, манили и, хоть Лирии и было страшно, она все же не могла справиться с любопытством. Они обещали отвести в место бесконечной силы, которая позволит ей создать все, что девочка пожелает. А от таких предложений никто бы не отказался. В комнате, где огонь начал полыхать с неистовой яростью Агния бежала к девочке, крича на старика и обвиняя его во всем, а тот с кривой ухмылкой смотрел на ребенка падающего на землю. Комната кружилась во взгляде Лирии, а она не придавала этому значения, не слушая и не обращая внимания на свое окружение. Девочка всецело отдавалась тем словам что шептали внутри. Она закрыла глаза.

Вокруг был лес. Такой, какой Лирия никогда раньше не видела. Деревья извивались причудливыми узорами, переплетаясь огромными стволами. Их ветви устремились высоко вверх плотно закрывая небо. Но там, в вышине, все же был свет. Он пробивался сквозь желтые и фиолетовые листья, озаряя опушку на которой оказалась девочка, непривычным, загадочным свечением. Вокруг не было ни души, и Лирия немного испугалась. Исчезли даже голоса, которые до этого беспрерывно шептали внутри. Она попыталась позвать на помощь, но её крик потонул в мягком шелесте ветвей, которые охраняли эту рощу и не давали никому пробраться внутрь или выбраться наружу. Девочка вновь заплакала, а что ей оставалось? Она хотела найти силу, но вновь оказалась в ситуации, где была абсолютно бессильна.

— Не плачь, ты вскоре найдешь свое могущество, — девочка резко обернулась, да так, что чуть не упала на землю. Она заметила нагую девушку, что сидела в ветвях огромного дерева и приветливо улыбалась. — Здравствуй, дитя. Мы давно ждали тебя. И наконец, я могу поприветствовать тебя в Саду Исполинов, Лирия Эшленд.

— Здравствуйте, — девочка с непривычки любезно отозвалась и сделала неловкий книксен. — А почему вы без одежды? — невинный ребенок, оказавшийся в незнакомом месте, смог задать лишь один вопрос, который казался ей достаточно уместным. Девушка звонко рассмеялась и спрыгнула вниз, приземляясь рядом с Лирией.

— О, дитя! Здесь, в Саду Исполинов, мы все предстаем в своем первозданном облике, ведь нам нечего скрывать от своего создателя, — Лирия улыбнулась, не вполне понимая, о чем говорит незнакомка. — Не волнуйся, дитя, со временем ты все поймешь. А сейчас нам с тобой предстоит небольшая прогулка.

— Куда мы пойдем?

— Навестим одного старого друга и моих сестер. Ты же не против с ними познакомиться?

— А я смогу вернуться домой? — Лирия недоверчиво посмотрела на женщину, что протягивала ей руку.

— Конечно сможешь, как только придет время и ты получишь то, за чем пришла, — эта девушка говорила загадками и Лирия лишь надеялась, что она не станет ее обманывать. Девочка взялась за руку, а загадочная незнакомка повела ее вглубь леса, напевая простую, но веселую песенку на языке, который Лирия не знала. Как ни странно — но ей не было страшно. Не думала она и о тете Агние и противном старике Эдгаре. Казалось, они остались там, далеко позади — в мире, который уже ничего не значил. То было странное чувство, но оно нравилось юной Лирии. Ей давно хотелось отпустить все мирские тревоги и почувствовать себя свободной, независимой и… красивой? Неожиданно желание. Она смотрела на прекрасную голую девушку что вела её за собой. И захотела стать похожей на нее, такой же красивой, независимой и загадочной. Влекущей и приятно пугающей, невероятной. Та неожиданно обернулась и одарила девушку улыбкой, будто почувствовала желание молодой госпожи:

— Ты станешь даже лучше, прекрасная Лирия, — вторила она мыслям девочки. Все страхи улетучились и осталась только вера в светлое будущее. Представляя как переродится в прекрасную женщину, лишь только узнает секреты, которые ей уготованы там, в чаще, где ждет её прекрасный незнакомец. Девушки шли вперед, внутрь Сада Исполинов, туда, куда могут пройти лишь избранные. К священному древу, что произрастает сквозь все мироздание и ветвями которого обернут Тот, чьи медные глаза с интересом разглядывали маленькую девочку, смотря сквозь деревья, листья и целый мир. Священный змей ждал свою ученицу, готовую принять его знание. Змей улыбнулся и сверкнул глазами в предвкушении.

День 9ый весеннего круга 214 года Р.С.

Тарнем, Портовый район

Сначала им долго не открывали. В этом не было ничего удивительного. Двое, подозрительного вида людей, промокшие и уставшие, стучались в двери частного дома ночью. В Портовом районе таким было принято не открывать. Тем более, что документов они никаких не предъявляли, зато настойчиво требовали, чтобы их впустили. Жители нижних этажей хоть и проснулись, но спешить к дверям не собирались. Надеялись, что двое постоят, постоят, да так и уйдут ни с чем.

Красный дом был огромен. Гораздо больше, чем представляли себе охотники. Восемь этажей и несметное количество окон, расположенных в нелогичном, хаотичном порядке. Видно было, что сие кирпичное строение собирали довольно долго, добавляя этажи и расширяя дом, стараясь уместить в него как можно больше жителей. Такие дома были не редкость в Тарнеме. Город, хоть и был огромным, все же оставался одним из самых бедных в Новом Мире. Работы тут не хватало, а городская знать в основе своей была торговцами, что вела свои дела за границами Тарнема. Жили же здесь только лишь потому, что в центральных районах для них были подготовлены все удобства, о которых можно было только мечтать. Не стоило забывать, что за внутренними стенами, которыми были огорожены центральные районы Тарнема, скрывались самые настоящие трущобы, которые хоть и выглядели приличнее многих, оставались оплотом нищеты, разбоя и болезни. Не удивительно, что в городе, искусственно погруженном в хаос, нашлось место целому ковену ведьм. Тут для змеязыких был настоящий пир тщеславия. И заносчивая знать, мечтавшая о большем и отчаявшиеся низы, мечтавшие просто выжить. А мечты, отчаяние и гордыня были лучшим топливом для тех, кто нашептывал безумства своими раздвоенными языками.

Охотники продолжали стучать в дверь, не желая сдаваться. У них было срочное дело и отступать они были не намерены. Наконец один из жильцов открыл дверь, но не настежь, удерживая ее на плотной цепочке, не давая охотникам пробраться внутрь:

— Что вам нужно, люди добрые? — то был огромный детина, еще больше чем Игрин. Матиас даже присвистнул. «Да что же они все такие здоровые,» — буркнул он себе под нос.

— Простите, что тревожим, добрый господин. Но мы по неотложному делу. Хотели бы переговорить с кучером по имени Джорджи, если вы такого знаете.

— А до утра подождать нельзя было?

— Никак нет, простите нас. Если не хотите пускать нас внутрь — мы можем дождаться Джорджи здесь, вот только пока не переговорим с ним — уйти нам никак не получится.

— Да? — охотники простодушно закивали. Умение общаться с разного рода людьми на их же уровне было необходимым умением в арсенале охотника. Порой даже более важным, чем умение размахивать топором. Все же ремесло их было ради простого люда создано в первую очередь. Чтобы защитить тех, кого защищать больше некому было. — А какое дело-то у вас?

— Мы разыскиваем одну даму, по особому поручению. Боюсь больше сказать мы не в праве.

— Ищейки поди? — с нескрываемым отвращением сказал бугай.

— Никак нет, господин. Мы слуги её мужа, простые охранники у него. Послал нас в Портовый район за супругой своей, да сказал, чтоб не прознал никто. Дело-то деликатное, как вы понять можете.

— Изменяет чтоль господину вашему? — усмехнулся мужик и тут же подобрел. А кто не любит грязных историй, да еще и про знать местную?

— Простите, но не в силах что-то еще говорить, — подмигнул ему Матиас, как бы говоря «ох уж эти богачи». Мужчина рассмеялся.

— Эй, Марта, послушай что расскажу, тут двое охранников ищут бабу знатного господина какого-то, которая в район наш к любовнику соскочила, — крикнул он куда-то назад. Там послышались шорохи, видимо жена мужика стояла на стороже, приоткрыв дверь и слушая беседу.

— Ой, ой, — последовали женские возгласы.

— Пропустите нас? — Матиас окликнул мужика, который был готов уже рассказывать приукрашенную версию истории своей супруге или еще кому-то.

— Подождите, а наш Джорджи вам зачем? Уж не к нему ли эта ваша госпожа повадилась?

— Вовсе нет, мы выяснили что он подвозил её по приезду. А вот к кому, куда — это нам выяснить и надобно.

— Угу, — мужик сощурился рассматривая охотников, но потом утвердительно кивнул, снимая цепочку с двери. — Заходите, да только шуму не поднимайте! Джорджи на третьем этаже живет, в конце коридора дверь зеленая значит. Нумер 34-Б, мимо не пройдете, рядом с ним квартиры заколочены в основном.

— Отчего так?

— Не знаю, — мужчина пожал плечами, но было видно что он что-то скрывает, а продолжать рассказ не собирался.

— Благодарим вас. Ну давай, не задерживай добрых людей, — вмешался Борис, не желая поднимать ненужное подозрение. Матиас закивал, подыгрывая ему и они поспешили вверх по лестнице, скрываясь от любопытных взглядов жильцов, что наблюдали за ними сквозь приоткрытые щели дверей. Они поднимались вверх по скрипучей лестнице, стараясь двигаться как можно тише и деликатнее. Изнутри Красный Дом выглядел как настоящий муравейник с тысячами жильцов, некоторые из которых любопытства ради, выходили из своих квартир и заглядывали на лестничную площадку, чтобы увидеть ночных гостей.

— Думаешь Джорджи нам откроет? — тихо спросил Матиас.

— Почему нет? Мне кажется ночные патрули тут нередки, жильцы ко всему уже успели привыкнуть, — пожал плечами Борис, он таких домов насмотреться успел.

— Место не из приятных.

— Поверь мне, немало хороших людей живут в таких вот домах, — Борис вспомнил, как они с семьей жили в похожем доме, до того как он стал охотником. До того, как церковь забрала его и стала тренировать, чтобы он стал оружием в борьбе с ненавистными ведьмами. До того, как его сестра поддалась тем благам, что сулили змеязыкие. Это было так давно.

— Пришли, Борис, — окликнул его Матиас, прерывая его грустные воспоминания. — Четвертый этаж, судя по всему комната 34-Б в конец этого коридора, — охотник махнул рукой вперед, — после вас, мой друг, — Борис утвердительно кивнул и устремился вперед. Тут уже все двери были плотно закрыты. Люди не слышали стук, который раздавался с первого этажа, а потому мирно спали в своих кроватях, не размыкая уставших век. Охотники прошли достаточно далеко, минули около двадцати квартир, прежде чем увидели простую зеленую дверь с табличкой 34-Б. Как и сказал мужик рядом были две забитые досками двери, а напротив лишь пара дверей, раскиданных далеко друг от друга. Видимо там жили бедняки побогаче. Борис деликатно постучался, а Матиас на всякий случай встал у стены рядом с дверью. Все же кучер возил ведьму, а это могло означать, что с ним могли произойти неприятные изменения.

— Кто там? — детский голос.

— Мы пришли к кучеру Джорджи.

— Паааап, к тебе кто-то пришел, — Матиас подтянулся. Ему не нравилось иметь дело с детьми. Они могли легко обмануть, спрятав за маской детской непосредственности опасную маску змеиных поклонников. Многие охотники пали жертвами таких вот детей, что скрывали в себе змеиные черты. Хотя сейчас еще было рано судить, изменился ли кучер, может в городе, который контролировал ковен, ведьмы вели себя по-другому. Но все же Борис незаметно кивнул, подтверждая опасения друга.

— Кто вы? — заспанный, но уверенный мужской голос раздался из-за двери. Им все еще не открывали.

— Мы пришли поговорить с кучером Джорджи. Это вы?

— А если и да, то что?

— Простите за столь поздний визит. Мы хотели поговорить с вами о даме, которую вы везли из порта, вчера вечером. Быть может вы помните, она была в синем платье и сопровождали ее двое джентльменов, — дверь тихонько отворилась и в дверном проеме встал Джорджи. Обычного вида мужчина, далеко за тридцать. Из-за спины выглядывал мальчик лет десяти. Никаких признаков змеязыких он не выказывал, да и определить их так быстро было весьма не просто.

— А вам до нее что за дело?

— Мы ищем её, по просьбе нашего господина.

— И кто же ваш господин? — с ухмылкой спросил кучер. Охотники почуяли, как повеяло холодом.

— Этого раскрыть мы не можем, простите.

— Тогда что вы от меня хотите?

— Узнать куда повезли госпожу. И поверьте, не нужно знать имя нашего господина, чтобы в щедрости его убедиться, — Кучер никак не отреагировал на это заявление. Это было странно. Обычно простые рабочие люди, лишь заслышав о возможном щедром вознаграждении, готовы были к сотрудничеству. Они не защищали ничьих секретов, поэтому с ними всегда можно было договориться. Но этот мужчина и его сын выглядели немного странно. Вот только в чем была эта странность, охотники понять не смогли. — Поможете?

— Не уверен, — Джорджи выглянул в коридор, украдкой, стараясь углядеть смотрит ли на них кто-то из других комнат, но таковых не обнаружилось, все таки час был слишком поздний. — Заходите, да побыстрее, — отпихнул сына от прохода и мотнул головой внутрь. Охотники переглянулись и зашли в комнату. Внутри была обычная квартира, коих охотники повидали великое множество. Люди здесь жили без особого изыска, стараясь собрать как можно больше полезных вещей в совершенном небольшом пространстве. Кучер выглядел немного дерганым и указал вперед, на комнату, в которой горел неровный свет. Охотники подчинились и, не снимая плащей, зашли в комнату, на деле оказавшейся кухней. Тут горела керосиновая лампа, а на столе стояли немытые тарелки. — Иди присмотри за сестрой, — велел хозяин дома мальчику и тот, понурив голову, пошел в дальнюю комнату, дверь которой была закрыта. Кучер зашел вслед за охотниками на кухню и притворил за собой дверь. Убедился, что сын не подслушивает, и грузно присел на свободный стул. Матиас стоял рядом с кухонным шкафом, а Борис сидел за столом напротив Джорджи. Несколько секунд они хранили тишину, потом Джорджи вздохнул и, прислонившись к стене, сказал: — Давай открывай верхний шкаф, там бутылка старого коньяка, доставай ее.

Матиас улыбнулся краешком губ и полез за бутылкой. Борис тоже слегка расслабился. Похоже кучер был из честных людей, а значит он скорее всего понял, кем были его внезапные гости. А раз он не испугался и не стал расспрашивать — то возможно догадывался, кого вёз вчера.

— Значит такие вы и есть, охотники Святой Церкви? — то даже не было вопросом, скорее констатацией факта. Борис без лишних слов откинул полу своего плаща и положил на стол грузный топор, исписанный криками-словами священных жертв. Кучер утвердительно кивнул. — Та дама, что вы ищете — ведьма, вы собираетесь убить её?

— Этим мы обычно и занимаемся, — Матиас наконец выудил бутылку и поставил ее на стол рядом с топором. Кучер огляделся в поисках бокалов, но нашел только не слишком чистые стаканы. Охотники дружелюбно махнули руками. — Чем богаты, тем и рады, как говориться.

— Не волнуйтесь, мы к пиршествам не привыкли, — подтвердил Борис, разливая понемногу коньяка в каждый стакан. — Так значит вы узнали в даме змеязычницу?

— Узнавать и не надо было, — мужчины выпили не чокаясь. Кучер рассеяно крякнул, охотники лишь поморщились. — Скажем так — свое происхождение она не скрывала. Вы видимо в городе нашем совсем недавно, я уж думал Всеотец отвадил свой взгляд от Тарнема. Да только тут вам работы найдется не на одну ночь.

— Мы прибыли вчера и до того Святая Церковь не присылала нам отчеты о змеиных происках.

— Церковь-то вы поди видели. Нет её. Снесли поборники змеиных языков. Нет надежды на избавление у нашего города. У тех в особенности, кто верен учению церкви остался, — Борис готов был поклясться, что у мужчины наворачиваются слезы на глаза, хотя и в свете керосиновой лампы различить это было весьма и весьма тяжело.

— Простите Джорджи, у вас что-то случилось? — Борис наклонился вперед. Матиас посмотрел на кучера и увидел как у того затряслись руки.

— Они забрали её, охотники. Забрали мою дочку старшую. А младшую заразили чем-то проклятым. Она лежит на постели и встать не может. Они забрали ее! — Мужчина сгорбился и затрясся. Охотники переглянулись. Матиас налил стакан побольше и сел на корточки рядом с кучером.

— Выпейте, Джорджи. И расскажите нам, как все это случилось. Обещание мы вам дать не можем. Но все же сейчас мы — ваш единственный шанс вернуть дочь. Вот, выпейте.

— Сначала я думал что она просто богатая девица, приехала по делам в Тарнем. — с трудом выдавил кучер после того, как сделал большой глоток и закряхтел, прочищая горло. — С хорошими манерами и легким нравом. Сразу закралась ко мне в доверие. Я просто мечтал отдать дочек в институт, чтобы у них было будущее, а не такая жизнь. — кучер взмахнул рукой, указывая на окружающую его бедность. — Она заинтересовалась, сказала, что может помочь. Я и обрадовался, дурак. Думал вот он шанс — услышал молитвы мои Всеотец! Той же ночью пришли её люди, те, что сопровождали даму в дороге. А с ними девка какая-то молодая. Красивая и с глазами что жгли как раскаленное железо, так, что смотреть в них невозможно было. И тут самое страшное и началось. Она с девочками закрылась в комнате, а меня с сыном заставили тут сидеть с вышибалами этими. Я думал она с ними разговаривать будет, да тут крики услышал. Хотел встать да те не дали. Нас с сыном скрутили, а дочки визжали да так, что у меня сердце сжалось.

— ААААА! — словно продолжая историю кучера из комнаты раздался истошный вопль. Кричал мальчик, словно с него заживо сдирали кожу. Отец даже не успел подняться с места, а охотники уже вышибали дверь в комнату. Из горла «заболевшей» дочери струились сотни змей различного размера. Они уже обхватили мальчика, что имел неосторожность уснуть рядом с сестрой, закутывая ее в шерстяное одеяло. Обвили его тело и впивались клыками, прорезая кожу и заражая тлетворным ядом.

— Погонь! — Зашипела девочка, только завидев охотников. — За мной пришли, собачьи дети? — отец стоял за спинами охотников, которые не давали ему броситься на помощь детям. Он рвался вперед, старался оттолкнуть мужчин, но те закрыли собой дверной проем и вперед его не пускали. — О! Папуля! Как я тебе теперь? — девочка встала на кровати. Ночная рубаха изодрана, из расчесанных ран сочилась кровь пополам с гноем. А из шипящего рта продолжали вылезать змеи. Все — небольшого размера, извивающиеся, мерзкие, шипящие. Они падали ей под ноги, впиваясь в пальцы или пытались уползти.

— Что… что это с ней? — отец был в ужасе. Говорил сбивчиво подолгу складывая слова в фразу. Его дочь и сын умирали на глазах, а он даже не знал, что с ними происходит.

— Они сделали из нее «клубок». Она рождает змей. Видимо не угадали со временем, родила раньше, чем они рассчитывали.

— Они думали я не подойду! Ошибались! — девочка засмеялась глубоким, противным смехом.

— Это уже не важно. Отсюда ты никуда не уйдешь. Назови имя своей королевы. Избавь свою душу от смертных мук, — Борис сделал шаг вперед, Матиас схватил отца, чтобы тот не наделал глупостей. Охотник сжимал рукоять топора, готовый напасть в любой момент.

— Еще как уйду, человек. Королева примет меня и отблагодарит. А ты сгниешь в этом городе, отродье Соломоново, — Борис прыгнул вперед занося топор для удара. Годы тренировок против вновь обращенной змеязычницы. Они использовали её как живой клубок для появления новых змей. А значит власть их в этом городе была велика. Они не гнушались создавать клубки и бросать их, даже не стараясь подбирать наиболее удачные. Эта девочка уже была почти мертва и лишь эйфория от могущества тысяч змеенышей, что рождались внутри нее, заставляли ребенка думать, что она становится полноценной ведьмой. Как только змеи перестанут виться в её жилах, силы уйдут, а она упадет замертво. Но сейчас, пока твари продолжали выползать на свет из её рта — она была невероятно опасна. Лезвие вонзилось в плоть, но то была не плоть девочки. Она схватила своего брата и закрылась им как щитом. Борис не остановился, ненависть охотников к ведьмам была сильнее любой ярости. Начав охоту — они не останавливались, пока не довели дело до конца. Мальчик разлетелся в руках сестры на части, издав предсмертный крик и в фонтане крови и разрубленных на части змеенышей, охотник увидел горящие глаза маленького ребенка, готового убивать. Девочки больше не было. Перед ним была ведьма, несущая смертоносное потомство и её надо было остановить.

— НЕЕЕЕТ! — вопль отца смешался с шипением сотен змей, которые почувствовали волну смерти, которую принес в их дом охотник. Матиас ударил Джорджи в живот, сбивая его с ног и отталкивая к стене. Не было времени на объяснения. Отродье нужно было уничтожить. Девочка сорвалась с места и ринулась к окну. Борис прыгнул преграждая ей дорогу.

— Шитэк! — Девочка вскинула руки и ударная волна откинула Бориса на несколько шагов. Он успел вонзить топор в стену и только потому не упал на пол. Услышал как застучали в дверь.

— Зачисти тут все! — Рявкнул он Матиасу и ринулся вслед за девочкой, которая уже выпрыгнула в окно. Матиас резко остановился и повернулся к змеенышем, что старались отползти, спрятаться от него. Он убрал топор и достал порох с огнивом.

— Вам не удастся спастись, — первая горсть полетела в разрубленное тело мальчика в котором еще извивались живые змеи.

Борис легко приземлился на землю. Третий этаж все же был не так уж и высоко, да и земля размякла от долгого дождя. Девочка уже бежала, шипя и кашляя, в сторону арки, что вела прочь из внутреннего двора Красного Дома. Не теряя времени он бросился следом. Выбегая из арки, он краем глаза заметил как из окна вырвались языки пламени — Матиас сжигал остатки змеиного потомства. Оставалось только надеяться, что он сумеет забрать с собой Джорджи. Ведь без него им будет тяжелее найти верховную. Если, конечно, эта девчонка не захочет говорить. В чем Борис сильно сомневался. Но сейчас, несясь по ночным улицам Портового района он лишь молил Всеотца чтобы им никто не повстречался на пути. Девочка бежала вперед так быстро, как только могла, но охотник настигал её — ребенок не мог двигаться быстрее взрослого человека. Да и было видно, как силы начинают покидать неудавшуюся ведьму. Клубок должен находится в постоянном спокойствии и уж тем более не использовать Слова Силы. Борис считал, что это убило как минимум дюжину змей, но девочке никто не объяснял, какую именно роль она выполняет. Он гнался за ней слишком долго, скорее всего она услышала зов и поэтому бежала по определенному маршруту, сворачивая в самых неожиданных местах, но, в конце концов, охотник нагнал свою жертву. Ударом ноги он повалил её на землю и позволил себе секунду отдышаться.

— Дяденька, вы делаете мне больно, — она смотрела на него своими маленькими детскими глазами, в которых не осталось и капли невинности. Теперь это было змеиное отродье, поглотившее детскую плоть. Борис знал это, а потому его нога не дрогнула, когда он ударил её носком сапога прямо в живот. Изо рта хлынула рвота пополам со змеёнышами. В Бориса полетели шипящие проклятия, которые невозможно было разобрать.

— Не стоит пытаться играть со мной. Ты уже начала понимать, что силы бросили тебя, — охотник методично давил сапогами остатки змей, что вылезали из её рта. — Ты не такая могущественная, как думала. Теперь ты просто ребенок, который хочет победить охотника. И без твоей магической силы, я думаю у тебя не так много шансов.

— Секреш! — девочка вскинула руки, надеясь задушить охотника, но тот лишь отмахнулся от порыва ветра, который не смог захватить его горло. С издевкой посмотрел на неё. Девочка даже не заметила, как он успел взмахнуть своим топором. Почувствовала только легкое покалывание справа, а потом с ужасом увидела как её рука отлетает в сточную канаву. Она постаралась заорать, но удар обухом раздробил ей челюсть.

— Тебе не обмануть меня, змеязычница. Пускай ты не сама выбрала такую судьбу, но теперь ты уже ничего общего не имеешь с человеком, которым была. Ты либо расскажешь мне, где твоя королева. Либо умрешь. Это твой последний выбор. Избавь свою душу от мук, во имя Всеотца да пресвятой Евангелины.

— Амен, — Борис развернулся. Недостаточно быстро. Человек ударил его наотмашь, сбивая с ног. Охотник успел сгруппироваться и сумел даже не выронить топор. Дикая ухмылка, высвечивающая ненормальной белизной зубов, пробивающаяся сквозь нечесаные косматые волосы. Нападавшего все еще передергивало от святого слова, что он произнес. Но ухмылка не сходила с его губ. Глаза скрывала широкополая шляпа, натянутая слишком глубоко. Его руки дрожали, обтянутые черными тряпками, вымоченными в крови. Одет он был в серый плащ, весь в кровавых пятнах и грязи. От человека разило смертью и нечистотами и Борис никак не мог понять, как не учуял его появление. — Ох эти славные фразы. АМЕН! — человек вновь задрожал, не в силах справиться с подступающей болью. Никто из змеязыких не мог без содрогания произносить эти слова. Но человек не был похож на ведьму или колдуна, — Как долго прошло с тех пор, как я произносил их без содрогания, — голос дрожал, руки тряслись. Если бы Борис все еще не пытался восстановиться от сокрушающей силы удара, то подумал что перед ним обычный пьяница, — По что ты решил напасть на маленькую девочку, дрянной охотник? — мужчина сделал шаг вперед, закрывая плачущую ведьму.

— Она не дево… — Борис не успел договорить. Из рук мужчины что-то вырвалось и охотнику стоило немалых трудов собраться и отпрыгнуть в сторону. Стена, за его спиной разлетелась в мелкую крошку и воин святой церкви увидел огромное, тяжелое копье, вонзившееся в кирпичную кладку, будто в трухлявую плоть мертвой коровы.

— Прости, что не дал тебе договорить. Манеры уже совсем не те как видишь, Борис, — мужчина поднял голову. На охотника посмотрели два медных глаза с черными вертикальными полосами. Борис уже где-то видел этого человека. Даже знал его. И считал погибшим.

— Михаил? — Борис не поверил своим глазам, а в следующую секунду человек с дьявольской ухмылкой дернулся вперед, выдергивая копье и направляя в грудь охотнику. Послышался звон и полетели искры. Копье и топор встретились и разлетелись в разные стороны, а мельчайшие искры осветили лицо Бориса на котором красовался огромный шрам и нечеловечески бледное лицо Михаила. Охотник и змеязыкий закружились в боевом танце, финалом которого была бы смерть одного из участников. Время разговоров кончилось. Борис лихорадочно пытался понять, что случилось с его мертвым другом. Страшная догадка забрезжила на краю сознания, но он отказывался в нее поверить. Михаил продал свою душу змеязыким и стал падшим, отступником, проклятым воином, несущим в себе змеиную кровь. Похоже догадки Церкви подтвердились — они действительно существовали. А это значит, что ведьмы подобрались максимально близко к тому, чтобы уничтожить Священную Церковь и начать открытую войну против Слуг Соломоновых. Этого нельзя было допустить. — Кричи, — легкий шепот. Борис делал так сотни раз, но в этот раз все же не успел воткнуть обе затычки для ушей так, чтобы Михаил не заметил. Невеликая цена за то, чтобы выжить. Эту битву ему было не выиграть, враг был слишком силен, игрался с охотником, превосходя того и в силе, и в скорости. Борис лишь надеялся, что священный крик возымеет свое действие.

— Не смей! — закричал Михаил, и Борис увидел кобру, что сидела у него прямо в горле. Отступник метнулся к охотнику, стараясь схватить его за лацканы плаща и позволить змее вцепиться в лицо, посылая смертельный яд внутрь. Но письмена на топоре уже засветились и в мгновение ока все крики боли, ненависти и отчаяния, что были запечатлены в топоре охотника, высвободились и пролились на улицу. Первыми поломались стекла окон, вылетая из ставень на землю, треща в унисон душераздирающим крикам. Следующим на землю упал Михаил, обхватив голову руками и стараясь не сойти с ума от боли. Девочка, и так потерявшая много крови, оказалась буквально прикована к земле, её глаза лопались, а рот перекосило в беззвучном крике. И лишь охотник стоял на ногах, дрожащей рукой наглухо вбивая в правое ухо вторую затычку. Он не успел сделать это вовремя, а потому чувствовал, как кровь течет по щеке из разорванного звуком уха. Но эта была малая цена за то, что он сохранил себе жизнь. Борис смотрел на старого друга, что корчился на земле и думал, как ему поступить. Вокруг разносился крик боли и отчаяния, перед ним лежали поверженные враги, но он все еще не двигался с места. Теперь, когда он задействовал Крики — священное оружие охотников, весь ковен ведьм будет знать, что в Тарнеме появились охотники. И начнут охоту за теми, кто сам привык жить этим промыслом. Но сейчас Бориса волновало другое. Нужно ли ему убивать Михаила или стоит оставить ему жизнь. Возможно, он думал слишком долго. Отступник начал подниматься с земли. Его мерзкие змеиные глаза пузырились, готовые разорваться в любую секунду, а змея нелепо корчилась, болтаясь во рту. Но все же он вставал. Крик не продлиться слишком долго. Нужно было действовать прямо сейчас. Борис вскинул топор и увидел её. Ту, что они искали. Женщина шла к нему, окруженная незримой воздушной оболочкой, что разрывалась от истошных воплей мучеников, но сохраняла невредимой ведьму. Он нашел её, она здесь, в Тарнеме. А значит теперь ему нужно только выжить. И сделать это как можно быстрее. Охотник бросил себе под ноги зажженную бомбу и постарался посмотреть прямо в глаза верховной ведьме, чтобы вселить в неё неизбежность судьбы. Она должна понять — охотники пришли за ней. И впереди её ждет только смерть. Женщина улыбнулась. Бомба разорвалась под ногами у охотника. Отступника отбросило на несколько метров, он успел закрыться руками, но взрывная волна порвала на нем одежду и обожгла кожу. Девочка все так и лежала, раскрыв рот и не двигаясь. Женщина продолжила идти вперед.

— Я… я найду его госпожа, — сказал отступник, лежа на земле и стараясь изо всех сил поймать ртом больше воздуха. Крики прекратились и из окон начинали вылезать люди, пытаясь понять, что произошло. На месте взрыва потихоньку рассеивался дым, но охотника там уже не было. — Найду его, я клянусь.

— Выполняй. И быстрее, — её голос словно звук горного ручья, освежающий и манящий. Каждое слово взвешенно и наполнено радостью и мечтами. Когда она говорила — то сверкала ярче, чем сотни бриллиантов, заставляя мужские сердца биться чаще, а воображение рисовать несбыточные мечты. Красные, словно пламя, волосы развевались, подернутые распущенным магическим ветром, что сохранял её от оружия охотника. Те счастливцы, что высунулись из окон и пара стражников, что добежали до улочки, где развернулся бой, увидели перед собой величественный идеал змеиных происков — верховную ведьму.