Надежда мертва (СИ)

Глава II

День 2ой зимнего круга 202 года Р.С.

Окраина Годфелла

Минуты тянутся слишком долго. Смирение и умение ждать — не его сильные стороны. Особенно в свете того, что ожидает он обычную порцию наказаний. Мальчик привык к ним и уже не переживал так остро. Крики, тяжелые взгляды и редкие удары по столу теперь не казались такими уж страшными и не заставляли его задуматься. Единственный наследник семьи Ван Штайн здраво полагал, что нет ничего на свете, что заставило бы его изменить свое испортившееся поведение. У отца не было других сыновей. А значит можно делать все, что хочется, если готов потом выслушивать раскатистый голос главы дома Ван Штайн и терпеть неодобрительные взгляды прислуги. Мальчик даже улыбнулся собственным мыслям. Все это было лишь игрой. Он сидел понурив голову и посапывал. Делал вид, что боится и ждет наказания. Но даже дворецкий, стоящий рядом, в этот цирк не верил. Поэтому он в очередной раз глубоко вздохнул:

— Мастер Штайн, позвольте высказаться? — мальчик не без интереса поднял голову. Конечно, в его глазах не было и намека на слезинку. Впервые дворецкий решил с ним заговорить и явно в обход воли отца.

— Конечно говорите, мистер Трумвиль, — весело отозвался наследник.

— Все эти ваши шалости, игры и выходки. Вы же это не серьезно? Я понимаю, вы еще мальчик и любите творить бесчинства, если можно так выразиться. Но вы ведь уже не ребенок. Вам двенадцать лет и стоит понимать и принимать ответственность, которая наложена на вас по рождению. Думаете вашему отцу сейчас легко?

— Вы говорите точно так же, как он. Но я ничего не могу поделать, в этом доме слишком все скучно и старо. А меня никуда не выпускают. Мне хочется приключений, хочется повидать мир! Отец же заставляет меня штудировать бессмысленные книги и учить скучнейшие цифры. Считаете это нормальные занятия для ребенка, вроде меня? — наследник весело подмигнул дворецкому. Они оба знали, что Матиас Ван Штайн говорил сейчас вещи, в которые сам не верил. И если бы его мать не скончалась вместе с младшей сестренкой — быть может он не превратился бы из послушного мальчика в целый сноп проблем и шалостей. Будто сама судьба заставляла некогда прилежного и спокойного ребенка превращаться в настоящую фурию, не способную остановиться.

— Простите меня, мастер Штайн. Простите, что не смог подобрать к вам нужных слов, — Матиас увидел в глазах дворецкого искренние чувства и вся игривость пропала. Такое поведение можно было оправдать, конечно, но оно продолжалось уже слишком долго. Матиас и сам понимал, что пора давно прекратить, но просто не мог. Он боялся открыться чувствам и скорби. Прошло всего два года. Мальчик был попросту не готов.

— Это не ваша вина, мистер Трумвиль, — Матиас отвел взгляд и уставился в пустоту. Вскоре дверь кабинета отворилась и отец, смерив ребенка строгим взглядом приказал ему заходить внутрь.

Кабинет отца был огромен и поражал размахами. Это была словно необъятная библиотека, где хранились древние манускрипты и секретные документы. Именно тут сосредоточен фундамент могущества и богатства семьи Ван Штайн. И его отец — словно правитель их семейной империи, восседал в центре комнаты на удобном кожаном кресле, который Матиас всегда считал троном. Отец уселся на свой "трон" и на какое-то время замолчал. Подбирал слова, а может просто устал ругать непослушного сына. Мальчик подошел ближе и встал напротив. Отца и сына разделял лишь массивный стол из диковинного черного дерева, созданного иностранными мастерами по специальному заказу. Мальчик стоял, уставившись на отца и не мог понять, к чему это ожидание:

— Ты будешь ругать меня, или нет?

— Есть ли в этом смысл, мой дорогой мальчик? Ты слушаешь внимательно мою ругань, терпишь крики, а на следующий день повторяешь свои выходки, каждый раз поступая все более и более жестоко. В нашей семье не принято сечь розгами непослушных детей и я не знаю, как поступить с тобой. Наша семья приходит в упадок, ты сам в курсе последних событий. Наши интересы столкнулись с желаниями других семей и, скорее всего, эту битву мы проиграем. Я хотел сделать тебя наследником, достойным продолжателем нашего рода. Но ты, Матиас, похоже этого вовсе не хочешь. Чего ты хочешь, сын?

— Честно? — Матиас посерьезнел. Так, что отец не ожидал увидеть своего сына таким. Будто вся горечь и скорбь, что копилась в сердце мальчика готова была найти выход и сделать это прямо сейчас. Он сильно сжал свои кулаки и свел брови. — Больше всего на свете, отец, я хочу найти ту тварь, что убила маму и Элинию. Я хочу найти ее и убить. Отомстить ей. Это была ведьма, я знаю, слуги постоянно шепчутся. Мать выгнала ее из дома, когда узнала, и та прокляла её. Я хочу найти и убить эту ведьму. Вот то, чего я хочу.

Отец откинулся на кресле. Закрыл лицо руками. Он видел в глазах сына то, что боялся увидеть в своих. То самое безумие, ярость, ненависть и жажду мести. Эмоции, затмевающие разум и толкающие в пучину тьмы, откуда уже не будет выхода. Его сын говорил серьезно, не выбирая слова и не думая о последствиях. Он хотел убить ведьму, потому что она забрала у него детство. Забрала маму и сестренку. И он надеялся их вернуть. Отец сдерживался. Он не должен был говорить правду мальчику. Должен был найти слова, которые заставят его забыть о такой затее. Но не хотел оттолкнуть его, не хотел потерять любимого сына. Единственного, кто остался от его семьи. Только не его.

— Это будет задача не из легких, — отец глубоко вздохнул и встал с кресла. Дошел до книжной полки, порылся и вытащил огромную ветхую книгу, с честью донес ее до стола и положил перед Матиасом. Мальчику показалось, что когда книга опустилась на массивный стол, тот немного осел под тяжестью необъятных знаний. — Нельзя идти неподготовленным. Перед тобой священный "Гримуар Ведьм". Можешь считать, что это настоящая энциклопедия охотников на ведьм. Трактат, что они штудируют днями и ночами, рассказывающий о том, как живут ведьмы, как их можно выследить и главное…

— Как убить, — глаза Матиаса горели жаждой. Жаждой знаний, он схватился за книгу не дожидаясь слов отца и принялся читать. Не спрашивая разрешения, подхватил рядом стул и залез на него, перелистывая страницу за страницей, поглощая знания так, как измученный жарой путник пытается насытиться необъятным кувшином воды.

Отец сел напротив и с улыбкой наблюдал за сыном. Время от времени тот выбирал одну из длинных прядок своих блондинистых непослушных волос и накручивал на палец, закусывая губу. Его жена, мать Матиаса, делала так всегда, когда погружалась в чтение. Он был так похож на нее. Отец посмотрел на небольшую картину, что всегда держал на столе. Их счастливая семья. Его жена и дочь. Ему их не хватало. Глава дома Ван Штайн глубоко вздохнул, стараясь сделать это так, чтобы не отвлекать ребенка, и погрузился в рабочие документы. Спустя пару часов дворецкий приоткрыл дверь, но отец махнул рукой, прося не мешать им. Он занимался своими делами, а сын напротив изучал искусство охоты на ведьм. Правильный ли выбор он сделал? Скорее всего, нет. Но это был единственный выбор, который позволял сохранить сына. Или так он думал. В тот день они уснули за столом вместе. Уже ночью, под светом ламп, среди тарелок с поздним ужином и чашками кофе. Зарывшись в бумаги и энциклопедии. Матиас обсуждал с отцом причины возникновения ведьм и их классификацию, а отец переводил и объяснял ему сложные слова на древнем языке, которые часто встречались в книге. Им было весело и они были вместе. Впервые спустя два года со смерти матери.

На следующий день отцу необходимо было уехать в Годфелл, по делам мануфактур. Матиас остался дома и, так как день был прекрасным и свежим, решил, что читать будет на свежем воздухе. Он снарядил слуг перенести необходимые книги в беседку и, прихватив с кухни выпечку и кувшин с кофейным напитком, принялся с новой силой штудировать литературу.

— Интересный выбор книги, для юноши, — Матиас нехотя оторвался от описании силы ведьм десятого круга. Рядом стоял мужчина, уже не молодой, но и не возраста его отца. Редкая борода и кривая улыбка, широкополая шляпа и заплывшие глаза. У него были странного цвета зрачки, настолько блеклые, что вместо серого цвета больше походили на белые. Из-за этого создавалось впечатление, что у него и вовсе нет зрачков, а просто два огромных белка с маленькими черными точками посередине. На улице было жарко, но мужчина предпочел надеть длинный, уходящей в пол, черный плащ. Одежда скрывала его фигуру, но было точно ясно — он был крепким, высоким и самоуверенным. А еще от мужчины разило странным запахом так, что Матиас принял его за бывшего военного, который все потерял и теперь скитался по доходным домам, прося милостыню и рассказывая свои байки.

— Как вы здесь оказались? Это поместье семьи Ван Штайн, сюда таких как вы не пускают, — Матиас встал и гордо выпрямил спину. Необходимо позвать слуг, чтобы они вышвырнули попрошайку за ограду. — Уходите или придется позвать стражников.

— Таких как я? — мужчина расхохотался. — Таких, как я, мальчик, не так уж и много. И, поверь, меня пускают везде, куда бы я не захотел попасть. Такие уж у меня привилегии. А ты значит — Матиас Ван Штайн, правильно? Где отец?

— Откуда вы знаете мое имя? — Матиас сузил глаза и попятился. От мужчины веяло опасностью. Может это убийца, которого наняла знать, чтобы разделаться с отцом? — Стража!

Матиас закричал, не дожидаясь ответа и тут же побежал к дому. Незнакомец продолжал хохотать, даже не думая догонять мальчика. А потом вдруг сорвался с места и в считанные секунды поравнялся с ним.

— Ты неплохо бегаешь, но неправильно переставляешь ноги. Я не попрошайка и не убийца, остановись, ты выглядишь глупо, — незнакомец продолжал хохотать. Он двигался так быстро и плавно, будто и не был человеком. Они вместе добежали до входа в поместье и только там остановились. Мальчик остановился отдышаться, а стража уже собралась рядом, прибежав на призыв юного мастера. Незнакомец, казалось, совсем не устал.

— Кто вы и что вы здесь делаете, — мистер Трумвиль вышел из дома и заслонил мальчика, встав перед незнакомцем. Стража уже наставила на него арбалеты.

— Миклош Бронте, охотник Священной церкви, прибыл по просьбе Альфонсо Ван Штайна, — незнакомец подмигнул мальчику. — Слышал у вас проблемы с ведьмами.

— Как я могу узнать, что вы тот, за кого себя выдаете?

— О, это просто, — охотник поднял руки, чтобы стражники знали, что он ничего не замышляет, а потом вытащил из ножен огромный топор, исписанный странными буквами, ломаными и неразборчивами, а также достал из-за пазухи письмо, скрепленное печатью Соломона. — Я пришел отсечь голову змеязыкой, во имя царя Соломона и во славу пресвятой Евангелины. Амен.

Дворецкий коротко кивнул и пригласил охотника в дом, а Матиас все не мог отвести взгляд от топора с письменами. Он читал о ведьмах и о том, как убить их. Читал о том, что священные топоры церкви, исписанные письменами, что звались "криками" — то самое оружие, что может поразить зло. И теперь незнакомец принес его в дом. В тот самый момент Матиасу больше всего хотелось взять этот топор в руки. А еще занести его над шеей той ведьме, что отняла у него мать и сестру.

День 10ый весеннего круга 214 года Р.С.

Тарнем, Медный район

Матиас сидел, с интересом рассматривая причудливый узор, который оставлял на окне бесконечный дождь. Пустота внутри разрасталась, вызванная миллионом вопросов, ответов на которые он не знал. Верный топор покоялся на коленях и он украдкой водил пальцем по вырезанным на рукоятке буквам, успокаиваясь. Странный обряд, проявившийся еще в детстве. Тем временем Игрин продолжал пыхтеть над ранами Бориса, который потерял сознание на кровати в углу комнаты. Вышибала выбрал хорошую гостиницу в Медном районе. Владелец почти здесь не бывал, а за звонкую монету не задавал ненужных вопросов. Чудом Борис смог вернуться к Красному дому, где его ждал Матиас. Охотник был тяжело ранен, похоже даже сам не осознавал насколько. Рваные раны в области живота и шеи, будто его старались проткнуть длинным, острым копьем. Правое ухо не переставало кровоточить и было разбито. Матиас даже не смог вытащить затычку, скорее всего он навсегда оглохнет. Все же охотник смог дотащить Бориса до "Морской", где их поджидал Игрин. Вышибала лишних вопросов задавать не стал, быстро нашел повозку и они отправились в гостиницу.

Борис постарался рассказать, что с ним произошло, но кровь не останавливалась и его лоб буквально горел от жара. Наконец, он потерял сознание. Матиас не пожалел эликсира и дал Игрину священных мазей, наказав обработать все раны, затем плотно обмотать их тканью. Ранения Бориса — явно не дело рук маленькой девочки. Тут была замешана настоящая ведьма, может даже несколько. И он точно использовал "крики", а значит должен был всех их убить, иначе и быть не могло. Но что-то явно случилось.

Матиас бросил тяжелый взгляд в темноту. Игрин закончил обрабатывать раны и сейчас повернулся к Матиасу, стыдливо пряча взгляд:

— Сделал, как мог, но он не дышит почти. Может за доктором послать?

— Спасибо, Игрин. Доктор нам тут не поможет, к сожалению. Ложись спать, Борис выкарабкается. Он сильный, ты не волнуйся. Лучше отдохни, завтра нам все твое стремление пригодиться может, — Матиас попытался улыбнуться. — Священная церковь по достоинству оценит твою помощь.

Игрин благодарно кивнул и отправился на кровать. Как только громила лег, сразу заснул. От него веяло солдатским прошлым, способностью засыпать и восстанавливать силы в любое удобное время. Матиас чувствовал, что этот мужчина привык следовать приказам и сражаться за доброе дело. Потому и решил примкнуть к охотникам. Да и ведьм он ненавидел. Попал бы он раньше в Священную церковь — из него бы вышел первоклассный охотник. Матиас невесело покачал головой и даже не сразу заметил, как Борис поднялся с кровати.

— Дай воды, — друг говорил тяжело и тихо, но Матиас тут же поднес флягу раненому соратнику.

Борис жадно глотал воду, закрыв глаза. Руки тряслись, а голова покачивалась. По всему телу ходила дрожь, которую он никак не мог унять. Разбитое ухо свидетельствовало о том, что он не успел вставить затычку, а значит услышал то, о чем кричали великие мученики, чьи души навсегда заточены внутри оружия, служившего лишь для того, чтобы истреблять змеиных выродков.

— Как чувствуешь себя?

— Хуже, чем выгляжу, — Борис благодарно протянул флягу. Руки продолжали трястись и он стыдливо спрятал их за спиной. Лег на кровать, стараясь успокоиться, но нижняя губа предательски тряслась.

— Что случилось? Твои раны — не похожи на раны от магии. Стражники?

— Наши опасения подтвердились. Охотники, признавшие Змея существуют. Я встретил Михаила Ставицкого, своего друга. Это он постарался, — Борис указал на рваные глубокие раны. Матиас молчал. Его ладони сжались в кулаки до хруста, а зубы во рту сомкнулись до скрежета. Борис лежал, ожидая закономерного вопроса. Как мог выжить его друг и охотник, которого убили ведьмы.

— Мы с тобой видели, как ведьмы забирают его, — процедил сквозь зубы Матиас. Они оба понимали, куда ведет эта беседа.

— Теперь он сражается с копьем в руках и коброй во рту. Сражается против нас, — Борис смотрел в потолок, не в силах принять, что охотник, который был ему как брат, стал отступником, открыв змею свое сердце. — Он силен, Матиас. Намного сильнее любого из нас. И это еще не все. Он не может противостоять "крикам" и я почти победил в этой битве.

— Тогда что тебя остановило?

— Она здесь, Айзек был прав. Высшая ведьма, которую мы ищем — она здесь, в Тарнеме.

День 10ый весеннего круга 214 года Р.С.

Тарнем, Клиника "Доброе сердце"

Секунды превращались в минуты, минуты — в часы. Время текло для молодого человека, что лежал на больничной койке, совсем не так, как для обычных людей. Его тело отказывало, отбрасывало дары, которые подарили ему змеи. Он сдавался, срывался, хватался за жизнь, но она старалась ускользнуть от него. Тело все еще билось об железный стол, стараясь побороть шрамы, оставшиеся от взрыва. Глаза закатились и давно уже не видели света. В ушах кричали снова и снова мученики Священной Церкви. Они молили его успокоить их, пожалеть, одновременно проклинали ведьм, обрекших их на страдания. Они заставлялил ненавидеть самого себя и молили искупить их участь. Мужчина хотел, жаждал отдать свою жизнь, отнять ее сам, только чтобы заставить их замолчать. Невыносимо было слушать их голоса, сводящие с ума и заставляющие сердце стучать все чаще и чаще. Он старался прошептать слова слабости, попросить, чтобы его убили и не давали больше мучиться. Но эти мольбы были слишком тихими, чтобы их услышать. Кобра, что жила в горле и владела сердцем, давно уже слилась с ним, а потому посылала успокаивающий яд по внутренностям человека, заставляя его успокоиться и впасть в сон. Змеязыкие владели поистине невероятными способностями. Поэтому он все еще был жив. Над ним трудились ведьмы. Три слабые, одна намного сильнее. Нагие, кружащиеся в танце и возносящие молитвы своему богу. Они воспевали Незримого Змея и складывали магические слова в длинные предложения, излечивая раны и прогоняя крики мучеников, что убивали в мужчине волю к жизни. То был ритуал, который не каждая переживет. Такова была цена лечения обращенного. Ритуал длился несказанно долго. Мужчина успел потерять счет времени, всецело отдавая себя на волю змеязыких. Уже давно он отдал свою душу и потерял свободу воли. Зато выжил. Последнее, что он запомнил, перед тем как наконец отключиться и впасть в глубокий сон — был рывок. Он дернулся всем телом, выхватывая жизненную силу из женщин, что окружали его. Он вдохнул её слишком резко, неумело, жадно и без остатка. Три мертвых тела упали вокруг него и лишь сильная ведьма осталась стоять, глядя на свою работу с нескрываемым удовольствием. Ритуал оказался успешным и ковен по достоинству оценит ее работу.

Когда он проснулся, то женщин уже не было рядом. Зато мужчина почувствовал противный дым сигары, которую так любил старик. Раскрыть глаза сразу не вышло, слипшиеся ресницы ломались под неловкими движениям век.

— Давно пора. Я уже устал ждать, — старик крякнул, выпуская облако противного дыма, от которого слезились глаза и хотелось откашляться, но Михаил только сильно шмыгнул носом, разгоняя облако дыма.

— Как долго вы уже ждете? — Михаил ненавидел старика, терпеть не мог его методы. Но все же выказывал уважение, ведь он был сильнейшим из них.

— Дольше чем следовало бы. Рассказывай, — он продолжал курить свою противную сигару и смотрел куда-то в сторону.

— Мне бы горло промочить, — старик недовольно выругался, поворачиваясь к Михаилу и сунул ему старинную флягу.

— Только меру знай. Это пойло мне еще пригодится.

— Благодарю, — Михаил сделал несколько жадных, но умеренных глотков. Рука дрожала, но постепенно сила возвращалась. Вкуса и качества напитка он не почувствовал — яд кобры все еще был в его теле и не позволял алкоголю возыметь хоть какое-то действие. Он пока не решался осматривать свое тело, но подозревал что его потрепало не так уж и сильно. — Она была там? Мне не привиделось?

— Да. Считает — ты важная карта в её колоде.

— А вы так не считаете?

— Мальчик, ты не смог убить охотника. Сейчас мы не будем с тобой спорить относительно твоих заслуг. Расскажи, как так получилось, — Михаил никогда не видел его в деле. Когда он пришел в Священную церковь, старика уже считали погибшим. Но мастер Айзек любил рассказывать о нем. Старик не был самым сильным из охотников, или самым хитрым. О нем рассказывали другое. Тот, кто сейчас сидел перед Михаилом, был самым жестоким охотником. Настолько ненавидящим ведьм, что его методы часто порицала сама церковь.

— Я недооценил его. Слишком заигрался. Знал его раньше.

— О! Кто-то из приближенных Айзека, вроде тебя? — старик поднял седую бровь, отнимая у Михаила флягу. Он брезгливо вытер горлышко и, вытащив на секунду изо рта сигару, приложился к напитку. Мужчине всегда казалось, что он курит этот отвратительный сорт только для того, чтобы свирепела змея у него во рту.

— Его зовут Борис Романов. Мы вместе тренировались, когда нас приняла церковь.

— Он силен?

— Скорее опытен. Не могу сказать, что в бою ему нет равных. Но он не теряет самообладание в опасных ситуациях и не боится идти на риск. Он применил "крики" без затычек.

— Ха! — старик изобразил подобие улыбки. — Так вот в чем дело. Этот парень начинает мне нравится, не такой бестолковый как ты. Теперь понятно почему из твоих ушей лужа крови натекла. А сам не догадался их воткнуть?

— От криков не спасают обычные затычки и вы это прекрасно знаете. А священные я себе в уши вставить не решусь.

— Ну да, ну да, — причмокнул губами старик, рассасывая сигару. Она дымила по-черному, расползаясь плотным смогом по всей палате. — Но девочку ты спас, хотя она и умерла уже. Плохо, что ей пришлось вмешаться. Думаешь по голову высшей пришли псы Айзека?

— Он не удивился, когда увидел ее. Так что да, тут я уверен. Они пришли убить ее по приказу Айзека, а может и просто найти. Скорее всего они уже знают про ковен, начнут действовать быстрее и увереннее. Встреча со мной же для него была полной неожиданностью.

— С чего ты так решил?

— Он остановился, когда увидел меня. Будто перед ним был призрак. Уверен, до них доходили слухи об обращенных охотниках. Но доказательств не было. Охотники не знают о нас. По крайне мере те, кто жив. Мертвые же держат рот на замке.

— Может не знает кто-то вроде Бориса. Айзек не так глуп, мальчик. Не стоит недооценивать его. Если бы сейчас все еще были времена инквизиции он был бы Верховным, в этом можешь не сомневаться. Его приближенные — отменные воины, и если они узнают о том, что мы здесь затеваем, то он бросит всю свою мощь на Тарнем, чтобы стереть его в пыль. И нас с тобой захватит.

— На нашей стороне высшая.

— Она не всесильна. Просто сильнее обычной ведьмы. Я убивал таких как она, не стоит восторгаться её могуществом, мальчик — ты уже не охотник. Перестань думать как они. И начни думать как змеязычник. Как только придешь в себя — собирай молодых ведьм. Вы должны проследить, чтобы охотники не смогли послать сообщение Айзеку. Закрой порт, все ворота и прерви пересылку писем и сообщений. Город должен находиться в полной изоляции. Он был один?

— Других я не видел.

— Айзек никогда бы не послал одного охотника в такой большой город, как Тарнем. Думаю, их не меньше пяти. Найди их. И чем скорее — тем лучше.

Михаил кивнул. Старик был как обычно прав, хоть и сознаваться в этом не хотелось. Необходимо было избавиться от этой проблемы как можно скорее. Промедление могло стоить им слишком дорого. Старик встал и, кивнув Михаилу, вышел из палаты. Он всегда оставлял за собой последнее слово, никогда не прощаясь.

Бывший охотник не видел, как улыбается старик. Было время и тот обожал убивать ведьм, выслеживать их и мучать, пока змеязыкие не умирали со страхом в глазах, забыв о своей силе. Теперь он перешел на сторону врага. И потерял страсть к охоте. Нельзя убивать ведьм, если служишь им. Но в город пришли охотники. Старик еле сдерживал смех. Те, кто были его братьями пришли, чтобы сразиться с ним.

— О, это будет славная охота! — старик вышел из больницы и расхохотался прямо на улице. Его руки сжимались и разжимались, а пальцы дрожали в предвкушении. Совсем скоро настанет день, когда он сможет сражаться с равными по силе. Он был уверен — Михаилу не удастся их выследить. Остается только ждать, когда они сами бросят ему вызов. Скорее бы. — Где вы? Я здесь, придите и убейте меня! — старик закричал и захохотал. Люди спешили уйти с дороги и не оборачиваться на странного вида старика, который кричал на всю улицу. Никто не хотел заглядывать ему в глаза, страшась перенять безумие, роившееся в его душе. Вот только побелевший Родерик, что спрятался в тени дома на другой стороне улицы с силой закрывал себе рот, чтобы не закричать. Ведь перед ним стоял гранд-мастер охотников Эдгар Фон Рэйнс, который должен был умереть почти сто лет назад.

День 11ый весеннего круга 214 года Р.С.

Тарнем, Медный район

С наступлением утра Борису не стало лучше. Он все еще спал и лишь изредка стискивал зубы так, что в тишине гостиницы был слышен протяжный скрип. Его одолевал сильный жар, охотник время от времени бредил и старался закрыть уши руками. Ранним утром Матиас отправил Игрина на почту — необходимо было оставить письмо на специально имя, чтобы Родерик смог найти их гостиницу. Небольшая хитрость, которую охотники часто использовали, оказавшись в большом городе. Матиас разбудил друга и поднес ему воды. Тот проснулся не сразу, нехотя открыл глаза, но все же с благодарностью опустошил чашку лишь для того, чтобы тут же провалиться обратно в мир грез и кошмаров. Сможет ли Борис восстановиться? Или они потеряли еще одного соратника в этой битве? Матиас очень надеялся, что Борис справиться. Находиться рядом со страдающим другом охотник не хотел, а потому решил направиться в город, осмотреться. Ковен расположился в Стеклянном районе — в этом не было никаких сомнений. Медный район словно полукругом закрывал район знати от Портового района. Высокие здания из рыжего кирпича возводили плотную стену, пряча от трепетных взоров знати бесчинства, что творились по ночам в бедном районе Тарнема. Такую картину можно было встретить почти в любом современном городе. Знать всегда стремилась отгородиться от простолюдинов, обычно это приводило к возникновению среднего класса — тех, кто возвышался над бедняками и пресмыкался перед знатью. Когда-то было время и Матиас сам был из знатного рода. Но это было слишком давно и вспоминать об этом он не любил.

Теперь в его жизни осталась только охота, в ней он стремился быть лучшим, неустанно совершенствуя свое мастерство. Гранд-мастер Айзек любил ставить Матиаса в пример другим, когда речь заходила о сражениях. Своей силой и умением он заработал право войти во внутренний круг Айзека. Смог бы он победить отступника? Матиас не знал ответа на этот вопрос, но понимал, что вскоре ему придется столкнуться с ним лицом к лицу. Насколько они сильны? Борис искусный воин, но без "криков" справиться не мог, иначе бы не стал их использовать. Выше десятого круга ведьм? Ближе к двенадцатому? Охотник с силой сжал кулак. Каждый раз, когда он чувствовал очередной прилив ярости — сжимал кулаки до боли в суставах. И это доставляло ему странное наслаждение. Будто боль выталкивала ненужные мысли и позволяла лучше сконцентрироваться. Гранд-мастер послал их выследить высшую, убедиться, что она в Тарнеме. С этой задачей они справились. Город под властью ковена, а значит выбраться отсюда будет не просто. Простых ведьм можно убить, отступников остановят "крики". Но что делать с высшей? Матиас знал лишь то, что его учитель не смог справиться с такой задачей. По заверению церкви у высшей ведьмы не было классификации. Они были столь редки, что охотники бросали все силы на их уничтожение, не стараясь изучить и понять границы силы змеязыкой. Одно было ясно точно — высшая ведьма не страшилась "криков" мучеников. Но все же она была смертна, и ничто не спасет ее после того, как лезвие топора отсечет голову.

Матиас спустился вниз и вышел на улицу. Несмотря на уничтоженную церковь и власть ковена — утренний Тарнем был прекрасен. Из тех городов, что не потеряли средневекового очарования с приходом технологической революции. Да, теперь из многих домов тянулись вверх трубы, из которых валил зыбкий дым, но это не портило архитектуру, а может и дополняло ее. Медный район звался так по нескольким причинам. Во-первых, как сказал Игрин, это было место, где за звонкую медную монету можно было купить и продать все, что хочешь. И никто лишних вопросов задавать не стал бы. Во-вторых, так его прозвали сами жители за то, что все здания здесь были из рыжего кирпича, напоминающего медь. Район смотрелся бы довольно уныло, если бы не пестрые вывески и гравюры, украшавшие фасады каждого дома. Тут были как офисы мануфактур, так и бесконечные кафе, магазины и гостиницы. В районе было две параллельные широкие улицы, которые образовывали собой так называемую центральную улицу Меди. Их гостиница находилась на северной улице, которая была ближе к Портовому району, а параллельная — так что была ближе к Стеклянному району, звалась южной. Игрин сказал, что дома и магазины у южной были дороже, а у северной — дешевле. Посередине же находились разного рода увеселительные заведения и почти не было жилых домов. Кафе, пивнухи, бордели и прочие развлечения на любой вкус. Ночью тут было довольно шумно и это хорошо подходило охотникам. Никто не станет искать их здесь, по крайне мере на это надеялся Игрин, выбирая гостиницу. Но Матиас знал, если ковен начнет их искать — не важно где они остановятся, их найдут.

Охотник выбрал кафе, что расположилось на крыше одного из невысоких домов. Он осторожно поднялся по винтовой лестнице и уселся за стол, с которого открывался прекрасный вид на просыпающийся город. Люди стремились на работу, по делам или же просто гуляли. Если сосредоточиться и прислушаться — можно было услышать миллионы шагов, которые отбивали неповторимый ритм вышагивая по мостовой. И никто из них не думал о взрывах, ковене и охоте на ведьм. Люди жили своей жизнью и не думали о войне, что велась у них под носом. Приятная девушка лет двадцати спросила у Матиаса чего он желает. Охотник попросил только черный кофе и улыбнулся девушке. Та приветливо кивнула и исчезла в небольшой пристройке, что расположилась прямо на крыше. По всей видимости там и готовили напитки. В утреннее время людей на крыше было не много. Пара занятых мужчин, пивших кофе и с интересом читающих газету. За столом напротив сидела женщина в строгом, сером платье и с интересом читала книгу в пестрой обложке.

— Видом наслаждаешься? — Родерик сел рядом с Матиасом, а тот даже не заметил, как друг подошел. Охотник развернулся и взглянул на соратника. Тот выглядел грязно и потрепано:

— Выглядишь неважно, — протянул Матиас, а потом поблагодарил девушку за кофе. Не дожидаясь ответа, попросил еще чашку для друга и что-нибудь из выпечки.

— Чувствую себя еще хуже.

— Увидел письмо, или сам нашел нас? — Тарнем был очень большим городом и если Родерик сумел их так быстро обнаружить, то для ковена они — легкая мишень.

— Письмо, город слишком большой, тут с картой-то потеряешься, — Матиас удовлетворенно кивнул. Они посидели молча, ожидая, когда девушка принесет кофе и булочки. — Благодарю, мисс.

— Удалось достать лошадей?

— Нет никаких попрошаек и бедняков у стен Тарнема.

— Трактирщик сказал, что туда всех согнали после взрыва.

— И он не обманул, — невесело покачал головой Родерик. — Там выгребные ямы с кучей трупов. Похоже их согнали туда и перебили. Тела даже не сожгли, оставили гнить, спаси Всеотец их души. Но вот что интересно — не сразу я их приметил. А вы, когда через ворота проезжали, на них внимание обратили?

— Нет, я бы такое запомнил. У ворот очередь была, не всех пускали. Но за пару монет сам понимаешь — в таком большом городе легко оказаться. Думаешь морок?

— Это магия в любом случае, важно ли какая? — пожал плечами Родерик, глотнул кофе и жадно вгрызся в булочку. — Другое важно. Я пытался письмо отправить в церковь. Не принимают. Со вчерашнего вечера запрет на вывоз. И ворота в городе закрыли. Я у стражников узнавать пошел с чем связана блокада, угадаешь, каков был ответ?

— Очередной взрыв ночью в Портовом районе?

— А вы времени зря не теряли, — подмигнул Родерик, а Матиас с сожалением вздохнул. Он сказал Игрину отправить письмо утром в церковь, но видимо вышибале это сделать не удастся. — Где он?

— Отсыпается после "взрыва". У меня новость есть. Точнее две даже. Одна плохая, вторая хуже. Какую хочешь?

— Вторую, — ответил Родерик с набитым ртом.

— Слухи подтвердились, отступники существуют и они здесь, в Тарнеме. Помнишь Михаила Ставицкого?

— Героически погибшего? — Родерик прожевал и какое-то время продумывал, что сказать дальше. — Когда в город пробрался, слышал как стражники обсуждали, что полицмейстера взрывом убило почти и он в больницу попал. Это интересно было так как часто ли после взрыва один потерпевший всего? В общем я в ту больницу наведаться решил. Михаила я там не видел, больница похоже для ведьм и их приспешников только, зато я там другого героя давних лет встретил.

— Кого?

— Помнишь, когда мы с тобой постигали искусство охоты, гранд-мастер рассказывал нам о своем учителе? Тебе еще было интересно, насколько он был силен в бою. Так вот, скоро тебе представиться шанс самолично убедиться в его силе.

— Мастер Эдгар? — Родерик невесело кивнул. Матиас отвернулся от друга и задумался. Для начала нужно взять себя в руки. Легендарный охотник не погиб, а стал змеязычником. Его необходимо уничтожить во что бы то ни стало. Все знали историю, о том как умер Эдгар, и никто не сомневался в ее правдивости. Вот только что у истории Эдгара, что у Михаила — была одна общая черта. Никто не видел их мертвых тел. Только как они героически оставались сражаться с ведьмами, позволяя другим охотникам спасти свою жизнь. И таких историй в их ордене было великое множество. Сколько таких охотников-предателей смогли создать змеязыкие?

— А вторая новость? — Родерик выдернул друга из размышлений вопросом.

— А? — Матиас не сразу понял, о чем его спрашивают, все еще пытаясь переварить услышанное.

— Ты сказал две плохие новости. Какая вторая?

— Задание гранд-мастера мы выполнили, высшая ведьма во главе ковена Тарнема. Мы нашли ее.

— Это новость как раз хорошая. Теперь дело осталось за малым — выжить и добраться до Айрбрим, доложить гранд-мастеру. Справимся? — Матиас пожал плечами. Охотники молчали и каждый думал о чем-то своем. Родерик хотел поскорее убраться из Тарнема. Ему не нравились большие города и он понимал, насколько это опасное время. Змеязыкие были проблемой, но не такой серьезной, как легендарный охотник, ставший отступником. Он знает их методы и уловки, его не получиться перехитрить. Теперь они уже не были охотниками — скорее жертвами, которых заманили в самое сердце вражеской территории и теперь играючи уничтожат. Нужно было как можно скорее убраться отсюда. Доложить Айзеку и доверить гранд-мастеру эти проблемы. Меньше всего на свете он хотел сражаться с Эдгаром Фон Рэйнсом. Но похоже, избежать битвы не удастся. На то было несколько причин. Основная — город закрыли и теперь, чтобы выбраться, охотникам придется либо пробиваться с боем, либо искать стражников, готовых за звонкую серебряную монету отвести взгляд. Ну а вторая сидела рядом. Родерик видел, как сжимаются кулаки у Матиаса. Его полный ненависти взгляд был устремлен в сторону Стеклянного района. Он знал, что ведьмы там и хотел уничтожить их. Хотел сразиться с отступниками и победить. Гнев был его самым страшным грехом. Матиас не захочет уходить из Тарнема, будет сражаться с врагом во что бы то ни стало. А чтобы выбраться живыми им потребуются все силы. Родерик вздохнул, ему придется помочь другу, чтобы тот не придумал.

Матиас смотрел вдаль и представлял, как расправляется с ведьмами. Прорабатывал в голове варианты, визуализировал их смерти. Молился Всеотцу, чтобы тот позволил ему уничтожить вдоволь мерзких созданий. Погрузившись в свои мысли, он даже не сразу услышал, как его звал Родерик:

— Что, прости? Я задумался, — Матиас виновато улыбнулся и повернулся к другу. Сделал еще один глоток остывшего кофе.

— У тебя есть план? Город покидать ты не согласишься, я вижу. Так есть у тебя план? Как ты собираешься охотиться?

— Есть кое-что, о чем достопочтенный Эдгар Фон Рэйнс может и не знать. А даже если знает — может не предвидеть. Сегодня ночью мы отправился в руины церкви Тарнема.

— Что ты задумал?

— Мы напомним змеязыким, почему было время и они до дрожи в своих мерзких змеиных глазах боялись огней инквизиции, — заговорчески прошептал улыбающийся Матаис. Родерик не до конца понимал план друга, но решил следовать. Необходимо было еще расспросить Бориса, узнать его точку зрения. Но, судя по светящимся глазам Матиаса, он придумал что-то действительно невероятное.

День 11ый весеннего круга 214 года Р.С.

Тарнем, поместье Эшленд

Старик провел своей грубой, мозолистой рукой по открытой голой спине, нарочито сильно стараясь нажать пальцами, чтобы упругое тело выгнулось, стараясь избежать его прикосновения. Конечно, этого не произошло. Его силы было недостаточно, даже чтобы просто продавить кожу. Рука взметнулась вверх туда, где была тонкая, беззащитная шея. Мужчина тяжело дышал, замерев на секунду, остановив руку в сантиметре от того, чтобы схватиться со всей своей силой. Он закрыл глаза, представляя всех тех, кого ненавидел, потом почувствовал, как змеиный яд будоражит кровь, как его рука наливается привычной проклятой мощью. От удовольствия и осознания собственного могущества, старик закряхтел, а его рот расплылся в ломаной, странной улыбке. Глаза раскрылись и он со всей силы схватился за горло женщины, что стояла к нему спиной. Он ненавидел ее, и все, что она представляла. Венец эволюции змеязыких. Высшая ведьма Корделия Фривуд. Эдгар Фон Рэйнс схватил ее за шею и пытался задушить, используя все свои старые и новообретенные силы. Хватка, способная смять железные трубы и порвать жесткие корабельные канаты. Старик запыхтел, его лицо налилось непривычным румянцем. Женщина даже не дернулась. Так продолжалось несколько секунд, а потом он опустил руку и громко расхохотался.

— Что рассмешило тебя, Эдгар? — они стояли на балконе вместе. Корделия рассматривала город, особенно Портовый район, старалась использовать свои силы, чтобы почувствовать охотников, но те умели скрываться. Эдгар был рядом. Ему не было дела до охотников. Он жаждал сразиться с ними и не собирался принимать никаких мер для их поимки. "Они сами придут," — так он ей сказал, но высшую ведьму такие перспективы не радовали. Она знала какими опасными могут быть охотники. И если за себя она не переживала, то в ее попечении был целый ковен, о котором она обязана была позаботиться.

— Никак не привыкну к твоей силе, госпожа. Как в таком милом теле, может скрываться такая невероятная мощь. Я смотрю на твою шею и все о чем я могу думать — это как рублю топором тебя, прославляя Всеотца, — дрожь от упоминания святого Бога пробежала по спине легендарного охотника. — Как топор отскакивает от твоей кожи, лишь слегка ее поцарапав, а я кричу и вместе со мной кричит мое оружие, но ты не закрываешь уши, ведь "крики" великомучеников не причиняют тебе вреда. А я продолжаю наносить удары. Но каждый слабее предыдущего. И я теряю силы, останавливаюсь и смотрю на тебя. Моя битва проиграна, а ты все так же прекрасна и те щербинки, что оставили мои удары, уже затянулись. Ты снисходительно улыбаешься, а потом лишь взмах твоих пальцев, госпожа. Один лишь взмах и мое тело разлетается на части, будто лепестки цветка, которые сорвал шторм. Вот о чем я думаю, — старик вновь засмеялся.

— У тебя богатая фантазия. Но мы оба знаем, что это далеко от правды. Ты смог бы убить меня, если бы захотел, — Корделия развернулась к старику и он с силой сглотнул. Даже спустя столько лет он не мог спокойно смотреть на красоту этой женщины. Словно она была настоящей богиней, а не человеком. Хотя — это было не так далеко от правды. По крайне мере, человеком она точно не была. — Пойдем.

Эдгар завороженно кивнул и отправился вслед за госпожой. Малышка Эшленд так и не пришла в сознание, но Корделия говорила, что беспокоиться не стоит. Мать девочки и ее тетя неустанно сидели рядом с ней, гладили по голове и пели песни. Эдгар резонно предположил, что больше находиться рядом не сможет, иначе может не выдержать и прибить обеих. В городе появились охотники, а значит его силы могут понадобиться. Корделия хотела, чтобы он поймал их как можно скорее, но старика, похоже, такая перспектива не сильно впечатляла.

— Эдгар, все же ты не считаешь, что одного закрытия города недостаточно? Может тебе стоить отправиться в город и расспросить о них? Тем более ты говоришь, что их должно быть пять человек, не меньше. Кто-то из бедняков естественно что-то видел.

— Михаил этим занимается, — резко ответил Эдгар. Ему надоедало по несколько раз объяснять одно и то же. Корделию весь день беспокоили охотники, и она донимала старика одними и теми же вопросами. Охотники были благословлены церковью, а значит их присутствие скрывалось от ее всевидящего взора и другой магии. Корделия не привыкла быть в такой ситуации.

— Но разве нельзя еще что-то сделать? А что, если они выберутся из города и отправятся к Айзеку? Этого ты не страшишься?

— До Айрбрима несколько месяцев пути. Порт закрыт, на корабле они точно не выберутся. Даже если они уже сбежали — мы успеем завершить все свои дела в Тарнеме. Ну, а если остались, — лицо старика озарила улыбка, полная радости, — тогда они сами найдут нас. Нет смысла бегать за охотниками. Их все же не просто так назвали. Михаил сказал, что один из них — из приближенных Айзека. Можно предположить, что и остальные.

— Ты хочешь сказать, что сейчас в нашем городе охотники, которые могут сравниться с твоим учеником?

— В силе и умении? Быть может, — Корделия остановилась и удивленно взглянула на старика. — Но не в коварстве и хитрости. Айзек опасен не своим боевым искусством — он стратег. Если бы он был здесь сейчас, скорее всего половина города уже была бы уничтожена. А они — слишком неосторожны.

— И поэтому ты считаешь, что мы с ними легко сможем справиться?

— Надеюсь, — Эдгар засмеялся, а Корделия обиженно надула губы. Не смотря на статус и могущество, иногда она вела себя как молодая высокомерная аристократка.

— Я надеюсь твой Михаил знает, что делает. И найдет этих охотников быстрее, чем они докажут, что не хуже своего наставника.

Большие часы в главном холле пробили двенадцать. Эдгар приказал Михалу собрать молодых ведьм и отправить их на поиски охотников по всему Тарнему. Но старик был уверен — охотников они не найдут. Те, скорее всего, перебрались поближе к Стеклянному району, туда, откуда проще будет следить за своей жертвой. Скоро, скоро они сделают свой шаг. И тогда можно будет понять, что они задумали.

— Не беспокойся, госпожа, Михаил не так глуп, как кажется. Весь город под контролем ковена, очень тяжело им будет сделать свой ход да так, чтобы мы об этом не узнали.

— Госпожа! — дверь открылась и в холл вбежал молодой человек, один из слуг Эшлендов. Он увидел Корделию и, на секунду замер, но потом все же смог взять себя в руки и побежать к ним на встречу. Эдгар предусмотрительно встал перед ведьмой и поднял руку.

— Остановись и говори, — приказал он.

— Там, на площади. В Железном районе, на площади ремесленников, — парень не мог отдышаться. Старался говорить быстро, но дыхание сбилось.

— Что там? — Корделия недовольно цокнула, когда не услышала мгновенного ответа. — Шиндра!

Слова силы сорвались с ее губ, мальчишка замер и выпрямился. Его сознание в мгновение подчинилось воле высшей.

— Рассказывай.

— В Железном районе, на площади ремесленников ведьму сжигают на костре, — выпалил мальчик.

Корделия схватила Эдгара за лацкан пиджака и, с силой развернув к себе, вперила в него полный ненависти взгляд. Старик лишь улыбался.

— Этого ты ждал? Чтобы они убивали моих сестер, а ты тут смеялся?

— Сжечь ведьму на костре. Эти мальчики умнее, чем я думал, — глаза Эдгара сверкали, он не обращал внимание на ругань высшей ведьмы. — Похоже, охота действительно обещает быть интересной.

День 11ый весеннего круга 214 года Р.С.

Тарнем, Медный район

— Борис, — Родерик подошел и помог другу подняться на кровати. Выглядел охотник неважно. Его руки все еще тряслись, а рот исказился в гримасе ужаса. Но глаза уже приобрели некую ясность, и он уверенно кивнул Матиасу и Родерику, когда те зашли в комнату. — Как ты?

— Будет лучше, когда Игрин вернется с бутылкой крепкой сивухи, — невесело ответил охотник. Его шрам болел сильнее обычного, и он чувствовал, как сквозь повязку на ухе просачивается кровь. Тем не менее он оставался жив, а голоса понемногу утихали.

— Кто такой Игрин? — поинтересовался Родерик.

— Вышибала, мы встретили его в Портовом районе. Вызвался нам помогать, — отрапортовал Матиас, а сам принялся рыться под кроватью, доставая снаряжение, которое им удалось протащить в город. — Вот гостиницу подыскал нам сносную. Да думаю и в дальнейшем помощь окажет нам неоценимую.

— Думаешь ему можно доверять? — Родерик спрашивал Бориса, считая его более рассудительным.

— У него блеск в глазах, такой как у детей, из которых потом охотники вырастают. Дай ему топор и он успеет срубить сотни голов змеязыких, до того, как его уничтожат проклятиями, — хохотнул Борис. — Я думаю он не предаст нас, по крайне мере — не по своей воле.

— Занятно, — цокнул языком Родерик, присел рядом с другом и протянул ему флягу. — Бери, это от почтенного старика Джима Бодрика тебе подарок.

Борис с благодарностью принял флягу и, не отрываясь от горлышка, опустошил ее. Алкоголь приятным теплом разлился по телу, отталкивая боль и туманя разум. Охотник почувствовал, как может упасть в сон, но сумел взять себя в руки. Ему нельзя засыпать, совсем нельзя. Нужно быть готовым — скоро ночь. Их будут искать и им необходимо придумать, что делать дальше.

— Матиас рассказал мне о твоей встрече. Михаил, значит.

— Да, — тяжело выдохнул Борис. Ему не хотелось думать о том, что его старый друг и соратник предпочел змею славной смерти. Еще меньше ему хотелось раздумывать о том, какой бы выбор сделал сам Борис.

— Я тоже встретил одного из них. Отступников. В этом городе не только высшая ведьма, но еще и легендарный охотник Эдгар Фон Рэйнс, — Борис присвистнул. Учитель самого Айзека. О его заслугах ходили легенды, которые подтверждали в основном его единственную черту — он был невероятно жесток.

— И что мы теперь делаем? Убираемся из этого проклятого города как можно быстрее? — с надеждой в голосе поинтересовался Борис.

— Как видишь, у нашего брата другие планы на этот счет, — Родерик указал на Матиаса, который уже разложил снаряжение на кровати и теперь закреплял все необходимое внутри плаща на специальной привязи, где каждому оружию или инструменту соответствовал свой крючок или затяжка. Такие же были и на остальной одежде охотника. Он набирал все, что могло пригодиться и несколько раз проверял снаряжение. — Что ты собираешься делать, Матиас? Отвлечь их и сбежать из города?

— Не совсем, я собираюсь убить высшую ведьму, — охотники собрались ответить ему не самым лестным образом, но он поднял руку, призывая все же выслушать его. — Подумайте сами. Город во власти ковена и его закрыли менее чем через день, после столкновения Бориса с высшей. Значит власть их здесь почти безгранична. Даже если нам удастся найти стражников, которые захотят нам помочь — нет никакой гарантии, что змеязыкие не узнают об этом. А если мы попадем в ловушку, — Матиас картинно рубанул ладонью себя по шее, — думаю ясно, что с нами случится. Поэтому будем сражаться. И рассчитывать на то, что вести о нашей битве долетят до мастера Айзека быстрее, чем известия о нашей смерти.

— Думаешь из города нам не выбраться? — Борис невесело смотрел на опустевшую флягу. Как раз в этот момент, когда каждый охотник задумался и прикидывал варианты, дверь неспешно открылась и внутрь зашел Игрин. Выглядел он слегка виновато. Борис тут же улыбнулся и подскочил к громиле, протягивая руку. Судя по его прыти — охотник был уже почти впорядке. — Нашел?

— А, да, — Игрин порылся в холщовой сумке, что держал в руках и протянул охотнику бутылку без этикетки. Как только Борис схватил ее и открутил крышку, по комнате разошелся едкий запах самогона. Охотник тут же прижался к бутылке и сел с ней вместе на кровать, не отрываясь. Уничтожив половину напитка, он наконец громко выругался и, похоже, пришел в норму:

— Ух, спасибо, Игрин. Знакомься — это Родерик, он один из нас.

— Наслышан, — Родерик подошел и пожал руку вышибале. По привычке попытался сжать ее чуть сильнее, но Игрин не поддался и Родерик удовлетворенно кивнул. — Добрая хватка.

— Спасибо. Мастер Матиас, у меня дурные вести — отправить письмо не получилось. Город закрыт.

— Мы уже слышали, спасибо за попытку, Игрин.

— Это еще не все, — здоровяк виновато и по-детски уставился на пол.

— Тогда рассказывай! Времени у нас совсем не остается. Нужно все подготовить до наступления ночи. Поэтому говори сейчас же, не медли, — Игрин кивнул:

— Я слышал, люди говорят, что полицмейстеры собираются вечером облавы устраивать. Пока только в Портовом районе, но скоро и до Медного доберутся. А тут никто язык за зубами держать не станет. Сразу скажут, где незнакомцы поселились, которых раньше в городе не видел никто.

— Сколько времени у нас есть?

— До вечера, часа три, может быть четыре. Извините.

— Да за что ты извиняешься, Игрин! Как будто ты сам полицмейстеров снарядил. Не волнуйся! На все воля Всеотца, а ты молодец, предупредил нас заранее. Итак, — Матиас развернулся к друзьям, — времени у нас меньше, чем я рассчитывал. Но это лишь значит, что действовать мы начнем чуть быстрее.

— У тебя есть план? — спросил Родерик.

— У меня есть план. Вам не слишком понравится, но может быть и придется по душе. Скажите мне, добрые охотники, как стоит сражаться с ковеном, если ты загнан в угол, а судьба города уже решена?

— По протоколу? — Родерик замешался.

— Игнем Санктум, — сказал Борис. Его голос приобрел нотки легкого опьянения, но это почти не мешало ему говорить. — Ты же это имеешь ввиду? Матиас, ты здравый смысл совсем в ярости своей растерял?

— У нас нет другого выбора. Если у тебя есть предложения, я готов их выслушать, — Борис лишь махнул рукой и вновь приложился к бутылке.

— Что такое "Игнем Санктум", — Игрин не понимал, о чем говорят охотники, но все равно был полон странного энтузиазма.

— Матиас хочет предложить нам спалить город. Уничтожить его, и всех, кто в нем живет. Если они змеязычники их будет ждать смерть. И никто не сможет их спасти. Но проблема в том, что кроме змеязыких, погибнуть могут и простые люди. Но нашего Матиаса это, похоже, не заботит.

— Да не осталось тут людей простых, — потупил взор Игрин. — Кто знает о ведьмах, да не делает ничего. А кто давно служит им. Прогнил Тарнем, и если нужно спалить его, чтобы очистить. Ну что же. В этом я ничего дурного не вижу.

— Не нужно преувеличивать. Мы не уничтожим весь город, — Матиас решил проигнорировать фразу Игрина, полную невысказанной скорби, — нам нужно оградить только Стеклянный район, где основные силы ковена.

— И ты собрался втроем уничтожить весь ковен в битве? Хотел бы я на это посмотреть, — хохотнул Родерик.

— Нет. Мы заманим высшую, а потом подожжем во имя пресвятой Евангелины весь район знати, спустив на него Игнем Санктум, — глаза Матиаса светились праведной яростью. Он вышел на след высшей ведьмы и не собирался ее отпускать. Возможно именно поэтому мастер Айзек послал его сюда. Надеялся на такой исход. Родерик в очередной раз тяжело вздохнул.

— Хорошо. Но для этого протокола необходимо снаряжение. Не помню, чтобы мы брали с собой взрывчатку. И уж тем более — не проносили ее в город.

— Бьюсь об заклад, ни старик Эдгар, ни Михаил не знают о новых правилах церкви.

— Тайник, под руинами церкви Тарнема будет тайник в котором все готово для твоей затеи, — Борис поднялся с кровати и встал перед Матиасом, его язык заплетался, но глаза были ясными. — Я с тобой, брат. Но ты должен пообещать мне кое-что. Когда настанет время — дай мне сразиться с Михаилом. Это мой топор должен опуститься на его шею.

— А если ты падешь в бою, я завершу твою битву, — с улыбкой Матиас положил руку на плечо друга. — И да благословит нашу битву Всеотец, да направит наши руки царь Соломон и спасет души пресвятая Евангелина!

— Амен! — вторили охотники и Игрин. Родерик понял — битвы не избежать. Он не ожидал, что Борис захочет еще раз столкнуться с отступником. Но видимо, на него повлиял гнев Матиаса, а может были другие причины, которых Родерик не знал. Как бы то ни было, им придется сражаться. Хочет он того или нет, но выжить одному у него нет никаких шансов.

— Но как ты выманишь высшую, Матиас?

— О! Для этого у меня есть превосходная мысль, — он улыбнулся и в этой улыбке не было ничего радостного, зато было вдоволь зловещего и смертельного.

День 11ый весеннего круга 214 года Р.С.

Тарнем, Железный район

Генриетта Ронфри и ее подруга Дженнифер Брин прогуливались по улицам Железного района, беспечно озираясь по сторонам. Одеты они были по последнему слову моды Тарнема — в длинные, но просторные платья ярких цветов, с обязательным углубленным вырезом на спине. У каждой на шее был повязан небольшой ценный кулон, который они не боялись выставлять на показ. Генриетта предпочитала нежно красный цвет, а ее подруга — небесно голубой. Противный мужик по имени Михаил приказал им ходить по городу и искать каких-то охотников. Госпожа Корделия наказала им слушаться его и девушки нехотя согласились. Хотя каждую из них он в тайне пугал и бесил. Генриетта стала ведьмой не так давно, а вот Дженнифер носила змей под сердцем уже несколько лет. Не смотря на разницу в силе, они были хорошими подругами и часто вызывались вместе выполнять поручения высшей. Генриетта радовалась каждый раз, когда удавалось пообщаться с госпожой Корделией. Она обожала, боготворила высшую и мечтала когда-нибудь стать на нее похожей. Девушки часто шутили по этому поводу, хотя каждая из них знала — высшей невозможно стать, можно только родиться. Точнее, переродиться. Генриетта и ее подруга были из средней касты ведьм. Рожденные по собственному желанию, клейменные ковеном Корделии. На их спинах красовался фамильный герб-печать Фривуд. Красивое дерево дуба, которое в несколько кругов обвивал огромный змей. Эшленды, правящая семья Тарнема, были из другого ковена, но они присоединились к Корделии, присягнув ей на верность. Ведьмы Корделии не очень жаловали Эшлендов, считая их нискородными и слабыми, но сама Корделия относилась к ним с долей снисхождения и трепета, что заставляло других ведьм если не любить, то хотя бы выносить присутствие ковена Тарнема.

Девушки так и не смогли понять, зачем они приехали из уютного и прекрасного Фрипорта в этот загнивающий Тарнем. На дорогах постоянная грязь, люди зачастую были бедными и глупыми, а дождь шел чаще, чем светило солнце. Дженнифер этот город просто раздражал, а Генриетта находила его занятным. Она любила путешествовать и для нее Тарнем был еще одним местом, о котором она сможет потом вспоминать. Жизнь в Стеклянном районе ей нравилась — он выгодно отличался от всего остального города. Там царил ежевечерний бал, а на столах всегда было изумительное угощение со всех уголков Нового Мира. И люди, жившие там, постоянно улыбались и готовы были рассказывать невероятные истории, учтиво улыбаясь, когда девушки смеялись над их шутками. А еще там любили танцевать затейливые танцы, быстрые, стремительные с сотней поворотов и остановок. Генриетте такая жизнь была по вкусу и она уже приметила себе нескольких кавалеров, с которыми не прочь была бы познакомиться поближе. На одного рослого полицмейстера у нее были планы уже на сегодня, но им не суждено было сбыться. Все разрушилось, когда бесцеремонный Михаил ворвался в их покои и своим противным басов возвестил о том, что отправляет их прочесывать местность. Генриетте и Дженнифер выпал Железный район, западная сторона. Пришлось повиноваться и они, надув губы в знак протеста, выбрали платья и отправились "прочесывать местность".

— Что ты думаешь об этих охотниках? — неожиданно спросила Дженнифер, когда они остановились рядом с затейливой булочной, где пекли крендельки невообразимых форм. Девушки вознамерились непременно попробовать их на вкус.

— Я их никогда не видела, но не думаю, что какой-то обычный человек может с нами справиться. Что ты в самом деле, веришь в эти сказки? Про мужчин с безумными глазами и грозными топорами? — Генриетта рассмеялась.

— Этот Михаил, он же сам был охотником когда-то. Он выглядит опасным.

— Скорее из-за даров Великого Змея. Сам по себе он обычный человек. Ну что ты в самом деле, Джен?

— Не знаю, — Дженнифер пожала плечами и перевела свое внимание на кренделя. Охотники не пугали ее, но они были чем-то неизвестным. А значит, могли быть и опасными. Осторожность не помешает. — Простите, а вы не видели здесь в последнее время чужаков, в длинных плащах и что-то у всех спрашивающих? — девушка спросила у продавца, до того как выбрать крендельки.

— Что? Да тут никого странного не было, с тех пор как въезд ограничили, мисс. А со вчерашнего дня, как весь город закрыли, так вообще незнакомцев не видно. Хотя Тарнем город большой, и тут вряд ли найдется тот, кто знал бы каждого прохожего лично, согласитесь? Какой крендель выбрали? — подмигнул ей учтивый продавец.

— Этот вот, — Джен указала на булочку причудливой формы, которая напоминала ей затаившуюся змею.

— А мне, этот! — выпалила Генриетта, указывая на крендель, похожий на змеиный клубок.

Девушки поблагодарили продавца и отправились дальше, "патрулировать" район, хотя и не надеялись найти охотников. Более того — они даже не знали, кого именно им надо искать. Начинало темнеть и людей на улицах становилось все меньше и меньше. Железный район был районом ремесленников. Узкие улочки, которые расходились от главной площади. Каждая улочка рассказывала свою уникальную историю. На одной расположились мастера железного дела, способные создать все, от оружия до подков и утонченной домашней утвари. На другой были плотники, на третьей — стеклодувы. Девушки шли по улице пекарей, где обычно бывало больше всего народа. Тут пекли невероятного вкуса булочки и всегда пахло свежей выпечкой — даже вечером. Но солнце уже давно скрылось с небосвода, луна заменила ее, а значит даже самые стойкие пекари закрывали свои лавки и отправлялись домой, к семьям, чтобы понемногу готовиться ко сну. Тем же, кто хотел продолжить развлечения — стоило заглянуть в Медный район, или в Портовый. В Портовом было слишком опасно, так как там собирался весь сброд и нищие города, тогда как Медный район всегда был под защитой стражи и полицмейстеров. Железный же район просто засыпал.

— Девочки, не хотите повеселиться? — огромный мужчина, со странной, блуждающей улыбкой, преградил девушкам путь. Он был простоват, хамоват и не обаятелен. Явный представитель низшего сословия, которым доступ в Стеклянный район был закрыт. Змеязыкие засмеяилсь, ведь они упивались силой и не ведали страха.

— Не по чину тебе, с нами развлекаться. Иди своей дорогой, пока жив, мил человек, — захохотала Дженнифер. Подруги даже не думали останавливаться, просто шли дальше, посмеиваясь. Никто в этом городе не представлял для них опасности. Ну или так они думали.

Поэтому Дженнифер даже вздрогнула от неожиданности, когда мужчина схватил ее за плечо и с силой развернул к себе. Его глаза были полны злобы, а рот искажен так, будто девушки оскорбили своим поведением его гордость и он не готов был отпустить их просто так.

— Да кто вас разговаривать учил. Пойдем со мной, я тебя научу манерам, — громила схватил девушку за плечо так, что та вздрогнула и выронила крендель на землю. Мужчина в один момент закинул ее на плечо и потащил в небольшую улочку так быстро, что девушки и опомниться не успели.

Генриетта не сразу поняла, что происходит. Просто оцепенела и замерла, стараясь разобраться в ситуации. Еще мгновение назад подруга стояла рядом, а сейчас непонятный мужчина уволок ее в переулок. Генриетта не знала, что делать, а потом услышала крик, по которому легко узнала подругу. Ведьма бросилась следом. Змея во рту зашевелилась и девушка прошептала "Виштар", ее глаза сверкнули медным блеском, приобретая очертания змеиных. Тут же ей стало видно все, что происходило, и даже стены не могли стать ей преградой. Мужчина уволок Дженнифер не так далеко, а сейчас бил ее или рвал на ней одежду. Но почему она просто не уничтожит его? Не использует силу и не разберется с этим человеком? О таких вещах Генриетта не успела подумать, она бежала вперед, подняв подол своего платья, полная решимости спасти подругу. Пара мгновений — и вот она стояла в переулке, где грубый, здоровенный мужчина, разорвал платье на Дженнифер и сейчас связывал ее железной цепью.

— Отпусти ее! Сейчас же! — выкрикнула Генриетта, мужчина развернулся и ведьма увидела слезы на глазах подруги. Та успела выкрикнуть:

— Беги! — а следом мужчина ударил ее тыльной стороной ладони, заставляя замолчать. Почему она не использовала силу? Генриетта не стала думать слишком долго, она вскинула руку:

— Секреш, — девушка даже не заметила, как откуда-то снизу ее ударили. Сила была немыслимой, ее словно подбросило вверх. Челюсть хрустнула, ломаясь в нескольких местах. Слова силы не успели расцвести и сорваться с кончиков ее пальцев. Мужчина продолжил связывать Дженнифер, на этот раз заткнув ей рот странным кляпом. Генриетта упала вниз и тут же отпрыгнула в сторону. Удар был сильный, но не достаточный, чтобы победить ведьму. Перед ней стоял мужчина. Уродливый, с огромным шрамом через все лицо. В темном длинном плаще, скрывающим всю его фигуру, будто огромная тень захватила его тело, пряча от праздных взглядов этого человека. Он недобро улыбался.

— Пришла помочь подруге, змеязыкая?

— Ты сдохнешь, тварь, — Генриетта чувствовала, как яд змей уже начал залечивать сломанную челюсть. Она вскинула руки, необходимо было убить их. Убить их обоих. Это и были охотники? Плевать. — Секреш.

Мужчина дернулся вперед. Генриетта думала — он упадет вниз, хватаясь за сдавленное горло, моля о пощаде и стараясь вдохнуть горлом живительный воздух. Но этого не произошло. Она взглянула на свои руки. Их не было. Она посмотрела на мужчину, на его лице все та же глупая улыбка. В руках огромный, острый топор. Генриетта увидела, как ее отрубленные по локоть руки упали в разные стороны. Это и есть охотники? Просто люди? Какая чушь. Ведьма закричала, развернулась и ринулась прочь. Скорее, бежать, убираться отсюда. Это не люди. Человек не может быть так быстр. Она хотела прыгнуть, собрать свои силы и прыгнуть на крышу дома, охотники были просто людьми, они не умели летать, она приготовилась к прыжку. И тут что-то ударило ее в спину. Потом еще. И еще. Генриетта попробовала развернуться, но сапог охотника пригвоздил ее к мостовой, больно вминая в камни. Охотник наслаждался своей работой.

— Не беспокойся. Твоя подруга тоже умрет. Даже мучительнее чем ты, мы сожжем ее на костре. Как делали это раньше. Ты хорошо сражалась, но ты слишком слаба. Да упокоит твою душу Всеотец, коль на то будет его милость.

— Заткнись и сдохни! — зашипела ведьма, посылая своих змей, чтобы они вцепились в ботинок, что прижимал ее к земле. Чтобы воткнули свои острые, как бритва клыки и послали смертельный яд.

— Амен! — Борис ударил, уверенно отрубая ведьме голову. Он делал так сотни, тысячи раз. Эта ведьма никогда в жизни не сражалась с охотником. Борис всю свою жизнь посвятил охоте. Змеи не успели коснуться ботинка, да и не смогли бы его прокусить. За кожей ботинка скрывались стальные подкладки. Охотники давно сражались с ведьмами, они знали, как их убивать. Голова ведьма была ему не нужна. Борис достал небольшой пузырек с горючим и метнул его вниз. А потом высек искру ударом топора. Змеи пищали, сгорая во рту у молодой ведьмы. Охотник развернулся и пошел к Игрину. — Справился?

— Проверишь, мастер Борис? — Игрин отошел, указывая на связанную девушку, которая плакала и пережевывала кляп, стараясь воззвать ко всем силам, что только знала, но не хотела умирать.

— Выглядит достойно, — охотник опустился к ведьме. — Никогда раньше не видела охотников? — та бешено закивала. — Понятно. Вот почему вы такие беспечные, да? Молодая кровь, не знающая о войне. Ваша госпожа не такая. Она точно понимает всю опасность. Но вы отказались слушать? — снова кивки. — Ну что ж. Надеюсь это послужит тебе уроком. И если на то будет воля Всеотца и ты переродишься — в следующей жизни может не станешь принимать змея своим спасителем.

Борис сплюнул под ноги, а затем мягко улыбнулся, кивнул Игрину и тот легко подхватил барахтующуюся девушку. Они пошли вперед к главной площади. Было уже очень поздно и все ремесленники давно пошли спать. На площади остались лишь пара зевак и несколько полицмейстеров. Они увидели странную процессию из двух мужчин и полуголой девушки, которую один нес на плече, но не знали — как реагировать. Что происходило перед их глазами? Стоило ли их задержать? А может два брата просто выхватили сестру из-под очередного ухажера? Они улыбались и эта странная улыбка давала ситуации недвусмысленные намеки. В центре площади был установлен помост, с которого в течении дня глашатай возвещал об интересных предложениях и рассказывал всем желающим, как найти ту или иную лавку. Сейчас она пустовала, но вот двое мужчин зашли прямиком на нее. Здоровый подхватил девушку и перевесил ее через планку, на которой висел флаг гильдии ремесленников. Один из полицмейстеров подошел к улыбающемуся мужчине с большим шрамом.

— Доброго вечера, уважаемый, а что вы тут затеяли?

— И вам вечер добрый. Что затеяли? Да старый обряд. Вы скажите мне вот что, вы человек верующий? Всеотца славите?

— Я то? — полицмейстер подтянулся. — Стараюсь следовать учению его, но последнее время в Тарнеме это непросто дается, сами знаете.

— Это я вижу, — Борис порылся в полах плаща и достал инсигнию Священной Церкви. — Но ничего, старина. Скоро вы снова сможете славить Всеотца и не боятся гнева змеязычников. Все готово? — Игрин кивнул и подошел к Борису. Полицмейстер все еще не мог понять, куда клонит странный малый. Инсигния Священной Церкви была на вид настоящей, такую вещь полицмейстер в Тарнеме не ожидал увидеть. Поэтому не мог взять в толк, что сейчас происходит. Очередные выходки ненавистных ведьм или что-то совсем другое?

Борис подошел к ведьме. Посмотрел в глаза и покачал головой. Такие красивые и такие глупые. Становятся жертвами змея, слушая его уговоры. На все воля Всеотца. Он достал небольшую иглу и вогнал ее ударом в горло девушке. Освященная игла блокировала силу змей, мешала использовать магию. Ведьмы могли вырвать ее, но у этой были связаны руки. Он снял кляп.

— Я уничтожу тебя и весь твой поганый род, слышишь?

— О да. Слышу. Я хочу слышать, — Борис прислонился к ней и шептал на ухо. — Я открыл тебе рот специально, чтобы услышать все твои проклятия и чтобы услышал их весь Тарнем. Вопи, кричи, умоляй спасти тебя, ведьма. Зови свою госпожу и своего дрянного божка. Не подведи меня, слышишь?

Борис сделал шаг назад, на его лице все та же улыбка. Он прыснул горючим из фляги ей прямо в лицо, на тело, на ноги, на помост. Ведьма изрыгала проклятия, молила змей помочь ей, перебирала слова силы и не знала, что игла запрещала ей использовать магию. Борис смеялся, он отошел и достал из кармана огниво.

— Сжечь ведьму! — закричал он так сильно, как только мог. Так, чтобы его услышали все, кто готов был слышать. Чтобы в сердцах простых людей пробудилась надежда. Чтобы они увидели свет, даримый Всеотцом и постарались отринуть Тьму, которую даровали змеязычники. И в этот момент, искра дотронулась до горючего и ведьма полыхнула неземным зеленым пламенем. Знаком того, что на костре жгли еретика, змеепоклонника, ведьму. Костер вздымался вверх, а девушка орала, взывая о помощи и моля прекратить ее муки. Жители Железного района просыпались и выбегали на площадь. Они смотрели как заживо горит нечестивица и никто даже не думал помочь ей. Все знали, что змеязыкие правят Тарнемом. Все боялись их гнева, и не мечтали о том, что Священная Церковь пошлет свои силы и избавит их от гнета ведьм. Но сейчас на площади горела ведьма. А потом один из мужчин, что смотрел на костер засмеялся. Другой закричал. Женщины заплакали. Борис и Игрин уходили с площади и слышали, как впервые за несколько лет в Тарнеме славили Всеотца. Последним, что услышит сгорающая ведьма, будет слово "Амен".