Наездники

56

«Приземлимся через десять минут,» сказал стюардесса. «Не дадите ли восемь автографов для экипажа?»

Фэн бросилась в туалет, тщательно прихорашиваясь на тот случай, если, вдруг случится чудо и Дино придет встречать ее в аэропорт. Когда она вернулась, они по-прежнему летели над пустыней, а Айвор все еще сражался над кроссвордом из Дейли Миррор, который он начал решать, при вылете из Хитроу. С каждой минутой Джейк, казалось, становился все более и более напряженным. Возможно, он гадал встретит ли их Хелен.

Внезапно показался Лос Анжелес и ее усталость, казалось, исчезла, когда она взглянула вниз на огромную бирюзовую гладь океана и светлые платиновые пляжи. Она даже сумела разглядеть пятна волнорезов. Теперь они летели над огромной шахматной доской улиц, домов, садов и сверкающих синих бассейнов, и небоскребов, блестевших под полуденным солнцем, и огромной сетью автострад, переплетавшимся друг с другом подобно артериям. Горизонт окаямляла густая расплывчатая буро-серая пелена смога.

Джейк дотронулся до золотой пижмы, пытаясь успокоиться. Это страна Дино, подумала Фэн в экстазе, наконец я здесь.

«Я вижу Роберта Редфорда и Дональда Дака,» завопила она перегнувшись через Айвора.

«Гдеб где?» сказал он, вглядываясь сквозь иллюминатор.

«Возвращайся к своему кроссворду,» сказала она успокаивающе. «Ты, может быть, даже закончишь его к тому времени, как мы будем проходить таможню.»

Выйдя из самолета, они были буквально сбиты с ног жарой палящего калифорнийского солнца.

«Мы поджаримся,» простонала Фэн.

«Мы никогда не сможем здесь прыгать,» сказал себе Джейк.

Таможенные процедуры, казалось, заняли больше времени, чем полет. На улице их ждал Руперт, на нем были только теннисные туфли, обтрепанные голубые хлопчатобумажные шорты и бейсбольная кепка. Он так загорел, что черный асвальт вокруг него казался едва ли не белым.

«Добро пожаловать в Лос Анжелес,» насмешливо сказал он. «Как учасник новой компании солидарности, развернутой Мэлисом и потому, что Большой Мэл собственной персоной сейчас на собрании, я пришел поприветствовать ва всех. Служба безопасности просто кошмар.»

«Лошади доехали нормально?» спросил Джейк.

«В общем, да. Загородки не были готовы и им пришлось несколько часов ждать погрузки, а полет продолжался тридцать три часа.» Потом, увидев полный ужаса взгляд Джейка, он продолжил, «но все они в порядке и уже прошли карантин. Смелый уже успел укусить Мэлиса, так что он чувствует себя просто прекрасно.»

«Мы можем поехать прямо к конюшням?»

Руперт, казалось, был удивлен. «Если вы в сотояние.»

Фэн иногда хотелось, чтобы Джейк не был таким уж добросовестным. Она до смерти хотела принять ванну и переодеться, на тот случай, если она столкнется с Дино.

Во время поездки в машине, которую Руперт взял напрокат, даже легчайший ветерок не шевелил листья пальм, когда они проносились мимо.

«Сейчас час-пик?» нервно сказал Айвор.

«Это еще ничего,» ответил Руперт, проворно обганяя по внутренней стороне дороги кадиллак, потом объезжая с правой стороны понтиак. «Если хоть раз суметь прокатиться в час-пик, то все эти индивидуальные состязания покажутся легче падения с бревна.»

«Конюшни далеко от Олимпийской деревни?» спросил Джейк.

«Ну, в этом состоит еще одна небольшая проблема,» сказал Руперт. «Около девяноста минут езды на олимпийском автобусе.»

«Черт,» сказал Джейк, в ужасе переглянувшись с Фэн.

«Мне повезло,» сказал Руперт не без некоторого самодовольства. «Хелен и я остановились у приятелей в Аркадии, так что я всего в пяти минутах от ипподрома.»

«Хороший дом?» спросила Фэн, понимая, что Джейку действительно начинает надоедать.

«Ужасно спокойный,» жизнерадостно сказал Руперт. «По ночам слышны только редкие всплески, когда перезрелые плоды авокадо падают в бассейн.»

К конюшням нельзя было придраться. Они были огромные и просторные, с кнопочными дверями, кондиционерами воздуха в стойлах, а на крыше весь день работала водяная система охлаждения, поддерживавшая температура на шестидесяти пяти градусах. Кроме того поддерживалось нормальное давление. Конюхов разместили в общих спальнях наверху.

Сара, покрасившая волосы в рыжий, белый и синий цвета, чуть не затряслась от радости, увидев их. «Фантастическое везение,» сказала она Фэн. «Меня только что пригласил мексиканский наездник по имени Иисус.»

Дездемона пришла в еще больший восторг, увидев Фэн. Она казалась маленькой в огромном стойле. Обнимая ее и проверяя нет ли опухолей и ушибов, Фэн, пытаясь говорить ровным голосом, спросила:

«Американская команда уже приехала?»

«Мэри Джо и Лиззи Дин приехали сегодня утром. А Керола Кеннеди и мистера Ферранти,» Сара подмигнула Диззи, выглядывающей из-за дверцы, «не будет до завтрашней ночи.»

«Привет, Фэн,» сказала Диззи. «Очевидно, Дино в этом году одержал полную победу над всеми. Мэнни за три месяца не сбил ни единого препятствия. Он готовый фаворит для индивидуального золота.»

«Так что страдайте молча миссис Кэмпбелл-Блек,» сказала Сара.

«Не будь непатриотичной, дорогая,» произнесла Диззи.

Обе они уже приобрели золотой загар. На Диззи были шорты из флага соединенного королевства. Из-за них Фэн чувствовала себя еще более серой и усталой, чем когда-либо. В этот момент появился Мэлис, как всегда стройный, в кремовом костюме и панаме со старой лентой от кепки для регби.

«Вы уже успели и сюда. Не застревайте здесь слишком долго. Вам надо выспаться. Когда будете готовы, я отведу вас в олимпийскую деревню и мы разберемся со всеми аккредатационными карточками. Лучше спать с ними. Послезавтра вам не дадут никуда пойти без них.»

Через полтора часа езды до Олимпийской деревни в автобусе без кондиционера, выгрузившем их около мужского и женского секторов, Джейк совершенно точно понял, почему Руперт нашел дом в Аркадии. В конце концов, наделенному аккредатационной карточкой с его именем, фотографией, нацинальностью и классами, в которых он будет выступать, ему пришлось прорыватьсч сквозь плотнейший кордон безопасности. Целая вечность ему понадобилась, чтобы найти свою комнату, так как вся охрана на каждом этаже стремилась проверить, куда он идет. Наконец разыскав ее, он обнаружил, что будет жить здесь не Авором, а с двумя штангистами, которые, к счастью ушли в город. Кроме трех кроватей, в комнате находились три маленьких комода, платяной шкаф, душ, газовая горелка и холодильник. Он подумал, что духовку не осмелились поставить только потому, чтобы кто-нибудь не сунул в нее голову.

Он сильно вспотел, но не только от жары. Выглянув на улицу, он внезапно осознал, что и множество фургонов службы безопасности, рыскающих среди выгоревших желтых газонов с разбросанными кое-где пальмами, и вертолеты и дирижабли в небе, все это части огромнейшей операции по обеспечению безопасности, когда-либо устраивавшейся в мирное время.

Крепкие парни с оружием и немецким акцентом на воротах, неприкрашенные коридоры, как в учреждениях, охрана, поставленная на каждом этаже, запах страха, анонимность, все это лишало его присутствия духа и напоминало детский дом.

Подавленный ностальгией и клаустрофобией, он принялся разбирать вещи. Под прекрасно выглаженными рубашками и новым красным камзолом, он обнаружил пачку телеграмм и поздравительных открыток, которых прежде не видел. Здесь было и письмо от Тори.

«Дорогой, я начала скучать по тебе еще до твоего отъезда. Когда ты получишь это письмо, ты уже будешь в Лос Анжелесе на пути к величайшему приключению в твоей жизни. Пожалуйста, ничего не бойся и, пожалуйста, ешь как следует. Не волнуйся, помни, что ты по-прежнему чемпион мира и величайший наездник на свете. Поцелуй Смелого. Эти подарки от детей. Люблю тебя, Тори.»

В одном свертке был черный китайский кот с лошадиной подковой на шее. В другом – зубная щетка со стеклянным шариком на конце, в котором находился крошечный Микки Маус, и колокольчиком, звонившем, когда чистили зубы.

Одна из телеграмм была от Грэфилда Бойсона, другая – от Элинор Бленкинсоп. Чувствуя себя гораздо лучше, Джейк разделся, помылся и, впервые за многие недели погрузился в сон без сновидений.

«Все слишком ужасно,» ворчала Фэн на следующее утро. «Я живу в комнате вместе с Гризел и огромной дамой – метательницей диска весьма сомнительной привлекательности, всю ночь храпевшей. Коридоры кишат охранниками. Я могу согласиться с присутствием в нашей комнате одного охранника, хотя в ней и так не хватает места для нас троих. Гризел уже начала строить глазки мускулистому велосипедисту из соседней комнаты, а напротив живут трое спортсменов-наездников, продолжающих повторять «Надо пойти и позвонить мамочке».» Она захихикала. Сегодня значение имело только то, что она увидит Дино.

Внизу, в качестве ободрения, они получили несколько телеграмм, хотя Джейк был немного обескуражен увидев три долгих, довольно истерических письма от Хелен, где она говорила, как сильно скучает по нему и просила его встретиться с ней, как только он сможет. Потом они изучали Олимпийскую деревню. Джейка устрашил полнейший шум и ее размеры. Здесь были спортивные магазины, парикмахерские, кинотеатры и театры, сауны, плавательные бассейны, даже дискотеки, и повсюду сувенирные магазины и телевидение. Он ожидал какого-то монастырского уединения. А здесь было так же легко уединиться, как и в обезьяннике.

Фэн была едва ли не больше напугана, увидев как в сувенирном магазине продаются плакаты с Дино. На одном, необыкновенно загоревший, он выглядел черезчур, до смешного, обаятельным, так что и словами не выразить, и был одет в бледно-серую рубашку. На другом, одетый в красный камзол американской команды с небесно-голубым воротником, он прыгал на Мэнни. В ужасе она смотрела, как две американские девушкигимнастки покупают по экземпляру каждого.

«Посмотри,» сказал Джейк, чтобы отвлечь ее, «здесь Себастьян Ко.»

«И Дэли Томпсон,» с благоговением сказала Фэн.

Потом они отправились на собрание, назначенное Мэлисом. Планы таковы, сказал он, начиная с завтрашнего дня команда будет вставать в четыре часа утра, выезжать в конюшни и с шести до восьми рабоать с лошадьми, а во время мучительной полуденной жары давать им отдохнуть. Потом по вечерней прохладе конюхи будут выгуливать их час или около того. Днем время будет более или менее принадлежать наездникам, за исключением периодических собраний или пресс-конференций. Их вниманию предлагаются пикники, бесконечные вечеринки, путешествие в Дисней-Ленд, Голливуд или Лас Вегас. Мэлис хотел, чтобы они расслабились, хорошо провели время, сработались и приберегли адреналин для соревнований. Сейчас суббота. Церемония открытия будет завтра, индивидуальные соревнования будут через неделю в понедельник, а командное состязание – в ту же неделю в воскресенье.

Сегодня вечером, продолжал Мэлис, Эриксоны, у которых остановились в Аркадии Руперт и Хелен, пригласили английскую и американскую команды на вечеринку в свой дом. Эти слова ввергли и Фэн и Джейка в панику. Джейк страстно желал увидеть Хелен, но не хотел скандала. Дублин оказался сплошным кошмаром, из-за постоянных тревлг, подозревает ли что-нибудь Руперт. Он не хотел, чтобы Лос Анжелес стал повторением этого.

Фэн, уже пятьдесят раз принявшей душ, никак не удавалось накраситься. Она так тряслась, что не могла подкрасить ресницы и попадала в веко. От помады она вообще отказалась. С бледно-розовой рубашкой она надела новые мешковатые розовые в полоску хлопчатобумажные брюки в стиле Энди Панды.

Гризел, обменивающаяся все более горячими взглядами с живущим по соседству велосипедистом, отказалась идти на вечеринку, сказав, она все еще не акклиматизировалась. К счастью, пару раз ограничив себя поездкой в автобусе без кондиционера, Мэлис нанял машину, чтобы отвезти команду. Так как дом Эриксонов располагался всего в пяти минутах от конюшен, они решили по дороге на пикник проверить лошадей. Тени пальм уже испещрили полосами дорогу, но было все еще мучительно жарко. Даже Дездемона выглядела вялой.

«Вероятно, все еще страдает от слабости после поездки,» успокаивающе сказал Мэлис.

Возможно, Дино тоже еще полностью не акклиматизировался, подумала Фэн, и не захочет пойти на вечеринку. Но в следующую минуту она увидела проходящего мимо в темных очках Керола Кеннеди, так что, по крайней мере, уже должен был приехать. Спрятавшись в дальнем конце стойла Дездемоны, она с неистовством посмотрела на свое лицо в зеркало.

На улице она встретила Руперта, который потянул спереди за резинку ее объемистых хлопчатобумажных брюк, заглянув внутрь и спросив, «перестала ли она надевать обноски Тори,» что ничуть не увеличило ее уверенности в себе.

«Пойдем,» сказал он. «Мэлис уже закусил удила и собирается выезжать. Но ему не удастся пообедать до самой полуночи, Сюзи Эриксон такая неорганизованная.»

Когда она дошла до нанятой Мэлисом машины, Фэн сказала: «А вон Мэри Джо.»

На Мери Джо была белая рубашка с надписью «Кэрола Кеннеди в президенты,» сделанная спереди большими синими буквами. «Подождите,» окликнула она их. Когда она подошла поближе, они увидели, что у нее заплаканные глаза и она расстроена.

«Мое дорогое дитя,» озабоченно сказал Мэлис. «В чем дело?»

«Это из-за Дино,» всхлипнула она.

«Что с ним случилось,» в ужасе сказала Фэн.

«Мэнни валял дурака в самолете. Они думают, что у него, наверное, что-то очень сильно болело. Это был самолет Дино. Он его вел. Он хотел приземлиться в пустыне, но вез не только своих, а и лошадей Кэрол, и в этом случае многие из них могли погибнуть, местность была такая гористая, поэтому ему пришлось пристрелить Мэнни.»

«Господи,» сказал испуганный Руперт. «Они, наверное, могли сделать ему укол успокоительного?»

«Они пытались. Это ничуть не помогло.»

«А где теперь Дино?» спросил Мэлис.

«Выгрузил двух лошадей Кэрола и потом самолетом повез тело Мэнни домой.»

«На ком он теперь будет ездить?» спросил совершенно растроившийся Джейк.

«Ни на ком,» всхлипнула Мери Джо. «Поэтому-то все так ужасно. Мэнни был нашей звездной лошадью, совершенно верно, но в действительности он был единственной лошадью Дино. Его отец болел и запустил дела на конюшне.»

«Вернется ли он вообще на игры?» прошептала Фэн.

«Он сказал Кэролу, что не сможет присутствовать на них, особенно после всех этих долгих лет тяжелого труда. И он просто обожал Мэнни. Я только что пробовала позвонить ему домой, но его мать сказала, что он слишком расстроен, чтобы с кем-нибудь разговаривать.»

«Он, конечно же, может ездить на чьей-нибудь лошади?» сказал Руперт. «Он действительно ваш лучший наездник.»

Мэри Джо позволила себе слегка улыбнуться.

«Спасибо,» сказала она.

«Ну, почти,» сказал Руперт.

«Дино не сможеть поступить так ни с кем – забрать лошадь, особенно сейчас, зная как много труда в нее вложено.»

«Это кажется мне ненормальным,» сказал Руперт. «Если бы я был руководителем вашей команды, то посадил бы его на одну из лошадей Кэролла.»

«Я так сожалею,» сказал Мэлис. «Я напишу ему завтра. Это большое горе.»

«Но чрезвычайная удача для нас,» сказал Руперт, в полголоса, когда Мэри Джо отошла достаточно далеко, чтобы сообщить Людвигу и Хансу.

«Это совершенно неуместно,» сказал Мэлис. «Дино безусловно собирался соревноваться за золото.»

«Совершенно верно,» сказал Руперт. «Лучше пойдем и пообедаем.»

«Думаю, что вернусь в деревню,» сказала Фэн высоким безжизненным голосом. «Мне вдруг стало нехорошо. В конце концов, сейчас в Англии четыре часа утра.»

«О, перестань, дорогая,» сказал Руперт. «Пойдем и посмотрим на это изумительное место. У них даже в собачьей конуре есть джакузи. Парочка «Кровавых Мэри» и хороший бифштекс и ты почувствуешь себя как на вершине мира.»

«Честно, меня лихорадит,» сказала ужасно побледневшая Фэн.

«Ты уверена?» сказал Джейк, который, казалось, был ошеломлен известием о Мэнни. «Я пойду с тобой.»

«Не надо, со мной все будет в порядке.»

Вернувшись в Олимпийскую деревню, Фэн пришлось подыматься четыре пролета по лестнице пешком, потому что некоторые спортсмены из Ганы, никогда раньше не видевшие лифта, целыми днями напролет катались вверх-вниз. Несмотря на разговоры о плохом самочувствии, Гризел, слава Богу, в комнате не было. Бросившись на постель, Фэн почувствовала, что Игры потеряли для нее всякое значение. Провалится ли она в следующий понедельник или через неделю в воскресенье, какое это будет иметь значение.

Бедный Дино, продолжала она шептать, ох, бедный, бедный Дино. Ошеломленная, она достала коробку с письменными принадлежностями. Не подходила ни бумага с Дональдом Даком, ни открытка с атлетом, бегущим с Олимпийским факелом. Она вырвала страницу из своего дневника с надписью вверху «Декабрь» – какой-то подходящий зимний день из будущего, когда жизнь больше не будет иметь никакого значения.

«Мой самый дорогой Дино,» писала она, «я только что услышала о Мэнни. Не могу придумать, что сказать, кроме того, что мне очень жаль. Я тоже любила его. Я знаю, что ты сейчас переживаешь. Не могу придумать, что сказать о моем поведении прошлой зимой, кроме того, что я очень сожалею о происшедшем. Искренне тебя люблю, Фэн.»

Снова спустившись по лестнице четыре пролета, она отослала письмо еще до того, чем успела передумать.

Эриксоны жили в красивом доме, построенном в стиле ранчо, когда-то бывшем фермой по выращиванию авокадо, а теперь превращенном в весьма изысканный сад, где каждое дерево оплетали ломоносы, вьюнок и бугенвилии. На заднем плане возвышались горы, покрытые снежными шапками, часто затемненные грозами или дождями, которые лишь изредка портили отличную погоду в долине.

Руперт вошел в дом и поцеловал ее прекрасную хозяйку, с которой когда-то находился в близких отношениях. Она былп одета в мокрое желтое бикини и пила Маргариту.

«Хелен возле бассейна,» сказал Сюзи Эриксон. «Ты не знаешь сколько придет человек, чтобы я могла предупредить Аннунциату?»

«Ну, американская команда не придет,» сказал Руперт. «И наши женщины-наездницы тоже, хотя Гризел едва ли можно назвать женщиной!»

Потом он рассказал Сюзи о Дино. Она расстроилась.

«О, бедный Дино, лопнул наш шанс на золото. Это жестоко, это действительно жестоко.»

«Что?» сказала Хелен, стоя в дверях.

На ней было очень маленькое темно-синие бикини, которое восемь месяцев назад в Кении она, наверное, сочла бы совершенно шокирующим, волосы стягивал на затылке синий крапчатый шарф. Впервые за все время Руперт видел ее загоревшей, загар придавал янтарный оттенок ее глазам и удивительную стройность телу.

«Что ужасно?» сказала она.

«С твоим любовником произошел несчастный случай,» подчеркнуто медленно произнес Руперт.

«Что ты имеешь в виду?» тревожно спросила Хелен. «О чем ты говоришь?» Чтобы удержаться на ногах, она схватилась за ручку двери, костяшки пальцев побелели. К счастью, Руперт отвернулся к подносу с напитками и наливал себе Перье.

«Его выигрышная лошадь начала буянить в самолете и ее пришлось пристрелить – так что, я боюсь, он не приедет на Игры. Жестоко, а?»

«Он ранен?» спросила Хелен, пытаясь говорить ровным голосом.

«Все цело, кроме его сердца, если верить Мэри Джо

Двигаясь как будто во сне, Хелен нащупала один из кожанных диванов, стоявших по бокам камина и внезапно опустилась на него.»

«Дай мне, пожалуйста, выпить?»

Мысли вертелись у нее в голове: где сейчас Джейк? Улетел ли он уже домой, так и не встретившись с ней? Действительно ли лошади так много значат для него? Казалось, ее сердце с грохотом бьется о грудную клетку.

«Я полагаю, Мэнни был застрахован,» сказала Сюзи Эриксон,» пристально разглядывая свою спину в большом зеркале. «Интересно, снять ли мне нижнюю часть купальника.»

«Только рядом со мной,» сказал Руперт, положив руку ей на ягодицы.

«Если он не приедет,» дрожащим голосом сказала Хелен, «придется прыгать Фэн.»

Отпустив Сюзи, Руперт раздраженно посмотрел на нее. «Ты что, ничего не поняла? С каких пор это Фэн ездит за американскую команду? Я говорю о Дино Фэрранди, твоем обожателе, помнишь? Что ты будешь пить?»

«О, бедный, бедный Дино,» сказал Хелен, дрожа как лист из-за едва не совершенной ошибки.

Руперт и Сюзи пили возле бассейна, когда пришли Джейк, Мэлис и Айвор. Прибыло еще несколько красивых, с золтым загаром, калифорнийских пар. В сине-зеленой воде резвилась раскошная блондинка. Хелен, все еще в бикини, лежала в гамаке. Она хотела, чтобы Джейк увидел, как хорошо она выглядит.

«Привет, Айвор.» Она вылезла из гамака и поцеловала его. «Как прошел полет?»

Айвор густо покраснел и пробормотал что-то вроде «Просто замечательно.» Потом Хелен поцеловала Мэлиса, что дало ей великолепный повод поцеловать и Джейка. Прижавшись лицом к его щеке с противоположной от Руперта стороны, она прошептала ему в ухо «Я люблю тебя.» Запах разгоряченной плоти, масла для загара и женщины подстегнул его чувства.

Он вновь был изумлен ее удивительной красотой. Все его сомнения исчезли. Как он вообще мог жить без нее? Он чувствовал себя так, как будто попал в Голливудский телесериал на роль главного героя. Тем не мене, у него почти не было времени поговорить с ней. Мэлис, желавший сокрушить роман, который, как он мрачно подозревал, протекал в Дублине, уселся в гамак и полностью завладел разговором с Хелен. Вскоре Айвор уже резвился в бассейне и орал во все горло, играя с блондинкой и большой желтой надувной уткой. Джейка спас хозяин дома Элби, эммигрант из Англии, помешанный на скачках, казалось, знавший каждую лошадь, которой когда либо владел Джейк.

Приезжали новые гости, все очень красивые. Джейку хотелось, чтобы калифорнийцы были бы не такими высокими; они заставляли его чувствовать себя лилипутом. Руперт больше не пил и избавлялся от лишней энергии, играя в смешанной паре на теннисном корте.

«В вас нет ни капли рыцарства,» ворчала игравшая против него брюнетка, отпрыгивая с дороги одной из его совершенно неожиданных подач. «Джентельмен должен хотя бы смягчать удар, когда подает даме.»

Джейку хотелось поплавать, но он казался себе черезчур бледным и хилым, чтобы снимать рубашку в этой компании, и выставлять напоказ свои покрытые рубцами и истощенные ноги. Хелен все еще задерживалась с Мэлисом, а теперь к ним присоединился еще и директор киностудии.

«Надо пойти проверить, все ли в порядке на кухне,» сказал Элби. «Иди и познакомся с Полом и Мэрил. Он пишет сценарии фильмов. Она в них снимается.» Пол и Мэрил были вежливы, но он, очевидно, гораздо больше были заинтересованы, чтобы Мэрил получила большую роль, а в сценарии Пола ничего не изменили. К ним присоединились и другие. Джейк почувствовал себя неловко и отошел. Это сказочная страна изобилия и праздности совершенно подавляла его, поскольку он знал, что не сможет создать подобный рай для Хелен.

Забредя в гостинную, он подобрал последний номер журнала «Лошадь и собака», размышляя, удастся ли ему взять такси до деревни. Мэлис, казалось, еще долго не собирался двигаться с места и не было видно никаких признаков обеда.

«Вас беспокоит жара?» спросила Сюзи Эриксон, свертываясь клубочком у него за спиной на диване.

«Немного.»

«Почему вы не купаетесь?»

«Я лучше посмотрю.»

«Посмотрите, да? Вы самый спокойный человек, какого я когда-либо встречала.»

«Кроме того,» кисло добавил он, «у меня паршивое телосложение.»

Сюзи скользнула по нему глазами. «Я бы этого не сказала. В вас, определенно, что-то есть.»

«Для начала, пустой стакан.»

«Позвольте мне освежить его.»

«Нет, спасибо, завтра мне надо вставать в четыре часа утра и заниматься с лошадью.»

«А что вы будете после этого?»

«Наше время в изрядной степени принадлежит нам.»

«Тогда я заеду за вами и отвезу в горы.»

«Всю команду?»

«Нет, только вас,» нежно сказала она.

«Вы делаете мне авансы?»

«Правильно. Разве вы не слышали, какие мы – прогрессивные калифорнийские женщины? А я нахожу вас очень привлекательным…»

«Я женат,» сказал Джейк.

«Ваша жена не очень сообразительна, если позволила вам приехать в одиночестве.»

«Она бы тоже приехала, если бы мы могли позволить себе это.»

«Скучаете по дому, а?»

Джейк пожал плечами. «Немного.»

«Я могу очень легко исцелить вас. Мне действительно хотелось бы провести с вами некоторое время.»

С восхитительным чувством безответственности, Джейк смотрел на ее развращенное небольшое лицо с мерцающими кошачьими глазами, на длинные темные волосы, такие же тяжелые и блестящие, как грива Макулая. Она уже сняла бикини и под бледно-бежевым жилетом на завязках были отлично видны изгибы тела с полной высокой грудью. Внезапно он подумал, как замечательно было бы уехать с ней в горы, за холмы и далеко-далеко, и отбросить, как хлам, все свои проблемы.

«Это,» сказал он, «одно из самых замечательных предложений, которое я когда либо получал. Но я приехал в Лос Анжелес действительно чтобы прыгать через припятствия, а не в постель с прекрасными дамами. Здесь руководитель нашей команды, а он ярый сторонник воздержания.»

Сюзи рассмеялась. «Он не слишком то преуспел с Рупом.»

«Руперт другой. Его не мучают нервы. А я должен быть в одиночестве.»

«Если вас тревожат каие-либо проблемы, я знаю великолепный способ разрешить их. Он говорит, что вы похожи на Настаса. Заявляет, что в вас, наверное, смешаны и ярость, и спокойствие.»

«Ему следует начать со Смелого, моей лошади,» сказал Джейк. «Он тоже похож на Настаса.»

«Сюзи,» произнес пронзительный голос, «Аннунциата спрашивает, когда ты собираешься приступить к Гамбетте?»

Это была Хелен.

«О, скажи ей сама. Ты так хорошо разбираешься в таких вещах.»

«Нет, ты скажи ей,» резко ответила Хелен. «Люди проголодались.»

Когда Сюзи вышла из комнаты, Хелен подала Джейку виски: «Паршивая хозяйка. Не может даже налить человеку выпить. Женщина – нимфоманка.»

«Какая досада,» сказал Джейк. «А я подумал, это из-за моего личного обаяния.»

«Чего она хотела?» быстро спросила Хелен.

«Повезти меня в горы.»

Хелен побелела.

«А я очень вежливо отказался,» продолжал Джейк, «потому что здесь есть только одна женщина, с которой бы я пошел куда угодно. Ты выглядишь такой красивой, просто позор портить такую красоту, дуясь.»

«Ты флиртовал с ней.»

«Я сбивал со следа Мэлиса и Руперта, а ты не так уж плохо провела время в гамаке.»

«Где Фэн?»

«Расстроилась из-за Дино.»

Тогда Хелен рассказала Джейку о том, как перепутала его с Дино.

«Ты даже не представляешь, как я разволновалась. Это было ужасно. Я едва нас не выдала.»

«Как отреагировал Руперт?»

«Не уверена, что знаю. Если все так, как я предполагаю, он думает, что я расстроена, потому что Дино не приедет.»

«Ну пусть он так думает и дальше. Но все таки мы должны быть осторожны.» Он рассказал ей о том, что Бойсон возможно станет его спонсором. «Это наполовину решит все наши проблемы. Но я должен следить за собой, пока не будет подписан контракт.»

«Но мы ведь можем встречаться днем. Руперта так часто не бывает дома.»

Он покачал головой. «Слишком рискованно. Все здесь знают тебя в лицо. Это место кишмя кишит журналистами, страстно жаждущими новой сенсации. И я не хочу, чтобы это были мы. Тебе просто придется смириться с этим до конца Игр.»

Губы Хелен дрожали. «Не думаю, что выдержу.»

«Придется,» сказал он более резко, чем собирался, «ставка слишком высока – все наше будущее.»

На них упала какая-то тень. Это был Руперт. Прежде чем кто-нибудь из них успел что-либо сказать, он зактичал вниз в зал. «Ради Бога, Сюзи, нас когда-нибудь покормят? А то я скоро умру.»

«Если хочешь сейчас же, пойди и залезь на авокадо в саду,» сказала Сюзи, входя в комнату и размахивая трехзубой вилкой. «Есть бифштекс, меч-рыба, лосось, копченные цыплята и красная фасоль, так что голодным не уйдешь Все будет готово через пару минут.»

«Полагаю, мы всегда сможем зажарить Джейка,» сказал Руперт.

Джейк встал. «Вы уже однажды это сделали,» произнес он таким голосом, что Хелен взрогнула. «В школе Святого Августина, если помните,» и, прихрамывая, вышел поговорить с Мэлисом.

«Ты так отвратительно отзывался об этом парне до его приезда, но мне он кажатся привлекательным,» сказала Сюзи.

В конце концов, он отправился спать в пол-четвертого, а уже через час с натянутыми нервами и похмельем, Джейку пришлось вставать. Мчась на огромной скорости по дороге, предназначенной для стоянки машин, Мэлис, не привыкший к такому неистовому торможению, периодически испускал испуганные визги, как свинья под ножом мясника, всякий раз, когда пытался замедлить движение. Еще хуже было то, что сидя между Джейком и Фэн и занимая почти все заднее сиденье, Гризел угрюмо поедала пару огромных бутербродов с яичницей.

Проводя со Смелым очень легкую тренировку в уже начинавшей угнетать жаре, Джейк вдруг понял, что лошадь Руперта, Горная Звезда, едва вспотела. А когда Джейк, не выспавшись, чувствовал себя разбитым, а в его голове стоял туман, Руперт, несмотря на то, что лег поздно, казался крайне собранным. Выехав раньше других, он не только акклиматизировал своих лошадей к жаре и влажности, но и весьма хорошо отрегулировал собственные биологические часы.

Фэн провела Дездемону мимо Джейка.

«Она очень ослабела,» сказала она.

Как и ее хозяйка подумал Джейк, заметив ее напухшие глаза, но ничего не сказав. Айвор беспокоился о Джоне.

«Как будто сижу на безжизненном бревне.»

Повсюду вокруг них спортсмены из других команд, выполняя сложные комбинации, падали со своих мокрых, хоть выжми, лошадей прямо на очень твердую землю.

Позже, днем, Мэлис созвал еще одно собрание. Руперт заявился в бледно-голубом спортивном костюме, подобно Горной Звезде, едва вспотев после четырехмильной прогулки по пляжу.

«Самая большая трудность на Олимпийских Играх это войти в пик формы слишком рано,» сказал Мэлис. «Теперь в Лос Анжелесе вы чувствуете, что должны что-то сделать, чтобы подготовить себя и лошадей. Вы видите, как другие команды берут на лошадях всевозможные препятствия, и думаете, что они получили какие-то внутренние сведения, но можете быть уверены, что никто ничего не узнает до тех пор, пока мы не выедем в понедельник на скаковой круг. Я бы на вашем месте сосредоточился на самой верховой езде, а прыгал бы на лошадях как можно меньше. Дайте им отдохнуть и расслабиться, а сами хорошо проводите время и получайте удовольствие.»

«Я бы лучше хотел получить Фэн,» сказал Руперт, также заметивший ее красные глаза.

Выйдя с собрания, они столкнулись с Людвиком и Хансом, наблюдавшим за плававшими в Олимпийском бассейне.

«Вы не знаете, он бил специально построен для Олимпиады?» спросил Ханс.

«Вот эта девушка,» сказал Руперт, когда мимо них вприпрыжку пробежала, даже не оглянувшись, эффектная белокурая и чувственная румынская спортсменка. «Бьюсь об заклад, я смогу переспать с ней до окончания Игр.»

«На сколько?» спросил Людвик.

«На сто баксов.»

«Идет.»

От полного отчаяния Фэн спасла состоявшаяся в этот день церемония открытия. Все очень пренебрежительно относились к преувеличенной подготовке американцев – особенно Руперт, доведя Хелен до бешенства своими постоянными пренебрежительными замечаниями. Но каким-то образом, несмотря на полный набор вульгарностей, показ Антония и Клеопатры, девушек в рискованных трусиках с серебрянными воздушными шарами, восьмидесяти пяти мужчин, выбивающих мелодию «Порчи и Бес» из великолепных фортепиано, и президента, скалящего зубы, как кукла, по телевизору, все было весьма неплохо.

Суета началась заблаговременно. Руперт снял Олимпийский значок с голубой спортивной куртки и заузил штанины брюк до ширины водопроводной трубы. Фэн укоротила юбку. Гризел так потолстела, что у нее отлетали пуговицы, как у Тома Киттена, а юбка платья так растянулась, что не осталось ни одной складки. Форменные брюки Айвора были слишком коротки, так что их манжеты едва прикрывалм лодыжки, а спортивная куртка так велика, что висела на нем, как роба.

«Все вы, за исключением Джейка, чертовски бесстыжие,» огрызался Мэлис. «Надеюсь, что вас не заметят среди остальных английских спортсменов.»

После всей этой суматохи, казалось, про спортсменов забудут, но вот они проходят в алфавитном порядке под возбужденные приветствия удивительно чрезвычайно взволнованной и счастливой толпы. Шли мексиканцы в больших шляпах, и африканцы в национальных костюмах, и неправдоподобно шикарные французы в одежде, разработанной Кутюрье, и очень официальные англичане, одежда которых четко обозначала пол спортсменов.

«Можно подумать, что Руперт был в армии,» сказала Фэн, глядя как тот марширует, выпрямив спину. Джейк так ка только мог пытался скрыть вою хромоту.

«Слава Богу, мы прыгаем в Аркадии и не перед такой большой толпой,» сказала Фэн, глядя на бесконечную россыпь лиц.

Гром приветствий встретил Китай м Румынию, все встали. Потом, как в знак ненормального отступления от формальностей, под оглушающий рев вышли американские спортсмены. Все они были одеты в спортивные костюмы, поэтому, в отличие от других стран, не было разделения на мужчин и женщин. Радостные, шумные и чрезмерно веселые, они толпились в совершенном беспорядке. Все они несли фотоаппараты и вскоре уже толкали друг друга и другие команды на стадионе, пытаясь пробиться к другому краю парада, чтобы сфотографировать Мома на трибунах.

Даже когда появмлась чернокожая спортсменка, неся на последнем отрезке дистанции Олимпийский факел, можно было усомниться, сможет ли она когда-нибудь сделать это, потому что американские атлеты вертелись вокруг нее, щелкая фотоаппаратами, как журналисты.

«Кажется появились наследники братьев Маркс,» сказал Руперт.

Но, наконец, маленький огонь, горевший всю дорогу из Греции, был зажжен и, после бесконечных речей, тысячи голубей мира взлетели в голубизну неба.

«Надеюсь, ты примешь к сведению,» прошипела Фэн Руперту, «и прекратишь пакостить Джейку.»

Потом встала красивая певица и громко запела «Протяни руку и прикоснись к кому-нибудь» и все, сломав строй, бросились целовать друг друга и пожимать руки. Фэн обнаружила, что ее поцеловали Людвиг, Конт Гай и Руперт, а Айвор – даже трижды.

«О господи, сюда идет Гризел,» сказал Руперт. «Я ухожу. У каждого есть свой предел.»

«Говорил же я тебе не красить рестницы,» сказал Джейк, когда Фэн стала вытирать глаза.

И внезапно она поняла – Олимпийский идеал. Несмотря на торгашеский дух, шовинизм и большое горе, вот она сейчас здесь, в Лос Анжелесе, как представитель Англии несет свой собственный факел перед всей этой замечательной, дружелюбной, глубоко растроганной толпой. На несколько минут ее страдания из-за Дино, Джейка и Хелен ушли в сторону и внезапно она поняла значительность ее достижения, значение того, что в девятнадцать лет ее выбрали для выступлений в команде Англии. Без всех этих соперников, не будет соревнования. И если здесь не найдется людей, готовых мужественно и достоинством проиграть, то не будет и победителей. Настоящее величии состоит в способности подняться после падения.

«Правда, это лучший момент в твоей жизни?» прошептала она Джейку. Слишком взволнованный, чтобы ответить он кивнул.

«А будет еще лучше, когда мы вернемся домой с золотом за командные соревнования, и с золотом, бронзой и серебром за индивидуальные,» сказал Руперт. «О, посмотрите, вон моя румынка,» и, растолкав толпу, он обнял ее. Секунду она пристально смотрела нее своими раскосыми глазами, глядящими с бесстрастного славянского лица, потом толпа подтолкнула их друг к другу и он поцеловал ее.

«Первая база,» сказал Джейк, думая, видит ли это Хелен.

«Людвиг, кажется проигрывает это пари,» сказала Фэн. «Слышишь лязг опускающегося железного занавеса?»

После церемонии они встретили Хелен, которая смотрела ее вместе с Эриксонами.

«Правда, все было замечательно?» сказала Фэн. «Вы должно быть, весьма гордитесь тем, что вы американцы.»

Внезапно смирившись с произошедшим и почувствовав острее, чем когда-либо, муки любви из-за того, что Дино не приехал на Игры, она подошла к Эриксонам, чтобы представится и извиниться, что вряд ли сможет прийти к ним в другой раз, оставив Хелен и Джейка на мгновение наедине.

«Я все время смотрела на тебя,» прошептала Хелен, глаза ее мерцали. «Чувствовала тебя каждую минуту, так гордилась, что ты в конце концов попал сюда после всех этих препятствий, знала, что ты думаешь обо мне.»

Джейк еще раз ощутил великую силу ее любви.