Награда для Белоснежки

ГЛАВА ПЕРВАЯ

— Лаки! Нельзя!

В обычно нежном голоске Эммы Сондерс послышались властные нотки, но щенок, не обращая на нее внимания, ловко проскользнул под железной сеткой забора и помчался к стаду овец, мирно пасущихся неподалеку.

Овцы подняли головы, и те, что были ближе всех, бросились наутек, так Лаки узнал совершенно новое и восхитительное ощущение погони. С лаем он кинулся вслед за ними.

Эммой овладела паника.

— Лаки, нельзя! — с угрозой крикнула она, недовольная тем, что вмешалась взрослая корги, сидящая возле нее, которая призывно гавкнула, приказывая Лаки вернуться.

Но, как ни странно, это сработало. Лаки неохотно замедлил бег и остановился, тяжело дыша, с сожалением провожая взглядом овец, удиравших от него со всех ног.

— Ко мне! — прикрикнула Эмма и, успокоившись, пробормотала, обращаясь к корги: — Спасибо тебе, Бейб.

Почуяв, что он совершил какой-то проступок, Лаки осторожно приближался. Он поскуливал, и вид у него был виноватый. Ужаснувшись тому, что только что произошло, Эмма постаралась сделать вид, что не замечает машину, которая подъехала в это время и остановилась позади нее. Она не осмеливалась отвести взгляд от щенка, почти физически ощущая спиной каждое движение водителя, выбиравшегося из машины. От звука захлопнувшейся дверцы Эмма чуть не подпрыгнула.

— Если еще раз увижу, что собака гоняется за моими овцами, я пристрелю ее, — раздался мрачный и бесстрастный мужской голос.

Эмма с трудом сглотнула: в горле у нее сразу все пересохло.

— Этого больше не повторится, — ответила она, не поворачивая головы.

Хотя Лаки не было еще и года, собачья интуиция подсказала ему, что хозяйка нуждается в защите.

Мелькнув черно-коричневым пятном в воздухе, пес рванулся к забору, прошмыгнул через отверстие в нем и, стоя на своих крепких лапах, занял место между Эммой и незнакомцем, воинственно настроенный и настороженно наблюдающий за последним.

— Ко мне! — приказала Эмма, повернувшись к собаке.

Лаки не сдвинулся с места. Боже, только не сейчас! — взмолилась Эмма, повторив команду. На этот раз старая корги не помогла ей приструнить щенка, она лишь с мрачной решимостью взирала на незваного пришельца.

Эмма еще ни разу не взглянула прямо на мужчину, лишь краем глаза заметила, что он высок и крепко сложен.

Незнакомец понял поведение собак. Молча, со злорадным спокойствием он ждал, когда она снова произнесет команду «ко мне!».

Не спуская настороженного взгляда с незнакомца, Лаки неохотно подошел к Эмме.

— Молодец. Сидеть.

Щенок сел рядом с ней.

Потрепав его по морде, Эмма вскинула голову. Лучи вечернего солнца расходились слепящим ореолом вокруг головы незнакомца, и потому она не могла разглядеть его лицо, но и увиденного было достаточно, чтобы вселить в нее ужас. Инстинктивно Эмма даже отступила назад на несколько шагов.

Ох уж эти властные мужчины! — только и подумала она, упрямо отказываясь поддаваться впечатлению, которое на нее произвел незнакомец.

У большого — слишком большого! — мужчины были плечи, которым мог бы позавидовать нападающий в регби. Мощная грудь, крепкие руки, узкие бедра, затем взгляд Эммы скользнул по длинным ногам. Ни брюки, ни клетчатая рубашка не скрывали сильных мускулов, разработанных каждодневным трудом.

Он возвышался над ней по крайней мере на целый фут, но Эмму поразил скорее не физический облик незнакомца, а какая-то сила, исходящая от него. В этом человеке явственно читались властность, хладнокровие и бескомпромиссность — все те качества, что необходимы для преодоления любых препятствий, встающих на жизненном пути.

Эмма, до сих пор считавшая себя человеком вполне уверенным, разозлилась, услышав собственный голос, неожиданно произносящий следующие слова:

— Извините, что вам пришлось ждать, но, если я не заставлю его подчиняться моим командам, он вырастет непослушным.

Его голос прозвучал холодно и непреклонно:

— Если увижу щенка в моем загоне еще раз — пристрелю.

Это не было угрозой. Эмма прекрасно знала, что любой фермер в Новой Зеландии имеет право убить собаку, которая гоняется за стадом, и потому ей пришлось сдержать поспешный и запальчивый ответ.

— И не говорите, что впредь он не будет пугать овец, — продолжал мужчина, даже не пытаясь смягчить свой голос. — От погони до убийства всего один шаг. — Он слегка наклонил голову, рассматривая корги, которая к тому времени уже примостилась около ног Эммы. Его голос стал еще суровее, когда он произнес: — Обычно это проделывают две собаки, одна из которых сука.

— Бейб уже четырнадцать лет, — решительно заявила Эмма. — Вряд ли она будет носиться по дорогам.

— Мне встречались собаки гораздо старше вашей, которые губили овец, перегрызая им горло. Короче — держите их подальше от моего участка.

Это предостережение, произнесенное все тем же непреклонным тоном, дало понять, что дальнейших переговоров просто не может быть.

Эмма холодно кивнула, порадовавшись тому, что у нее такие длинные и густые ресницы, позволившие скрыть обиду, промелькнувшую в глазах. Она поймала себя на том, что смотрит, не отрываясь, на клетчатую рубашку незнакомца, туда, где была расстегнута одна пуговица. Она увидела загорелую кожу, жилку во впадинке у горла, пульсирующую медленно и ровно. Какое-то примитивное чувство — жгучее и опасное — пронзило ее, как вспышка молнии. Лаки прижался сзади к ее ногам, и она опустила руку на его лобастую голову, поглаживая пса за ушами и стараясь вернуть себе самообладание.

Ничего похожего уже больше не будет, смутно осознала Эмма. Каким-то непостижимым, потрясающим образом она полностью переродилась и превратилась в совершенно другую женщину.

Он отступил на шаг в сторону, и солнце уже не светило ему в спину. Слишком часто Эмме говорили, что она хорошенькая, и девушка научилась презирать это слово. Большие серые глаза, нежный алый рот, изогнутый, как лук Купидона, бархатная розовая кожа, волнистые черные волосы и длинные шелковистые ресницы — таков был портрет Эммы. Многим она казалась ветреной, мягкотелой, даже глупышкой, способной только смеяться и кокетничать.

Поэтому Эмма и не доверяла людям, которые судили о человеке только по его внешнему виду. Но личность этого человека, столь явно проявившаяся во внешности, потрясла ее.

Красивым его назвать было бы трудно. Лицо с массивной челюстью, обрамленное черными как смоль волосами, прибавляло мужчине властности. Впечатление от его импозантной внешности усиливали горящие золотистым светом проницательные и бесстрастные глаза хищника.

Он действительно поражал — величественный и волнующий, сильный и энергичный. Она могла бы найти еще целую кучу эпитетов, но только не в этот момент, потому что почувствовала, как плавится ее мозг. Ему на вид лет тридцать — возраст, когда двадцатитрехлетних можно ни в грош не ставить.

Губы незнакомца были плотно сжаты, образуя волевые складки, но рот красиво очерчен, а полная нижняя губа противоречила его суровому облику. У Эммы даже возникла мысль о гранитной вершине в горной цепи, с виду холодной и непреодолимой, а на самом деле…

Да, интересный мужчина, но не для нее. Эмма правильно оценивала свои скромные возможности, а незнакомец настолько им не соответствовал, что ей и ему впору бы жить на разных планетах.

— Это собаки миссис Ферт? — поинтересовался он.

— Да. — Как бы ей хотелось проучить его и не отвечать на вопросы! Но стоило взглянуть на это высокомерное лицо и увидеть холодную ярость в глазах, и сразу становилось ясно: осторожность с ним не повредит. И Эмма объяснила: — Пока она в Канаде, я присматриваю за ними.

Его черные прямые брови сдвинулись над переносицей.

— Она уехала к дочери?

Эмма неохотно кивнула головой.

— Когда?

— Вчера.

— И как долго ее не будет?

С холодной вежливостью Эмма произнесла:

— Боюсь, что не знаю.

— Но вы же наверняка представляете себе, сколько еще здесь пробудете!

Да, он не самый учтивый из мужчин. Еще более прохладным голосом Эмма ответила:

— Три недели.

— И вы удивляетесь, какое мне до всего этого дело?

Он мог быть и любопытным, и неучтивым, но только не глупым. При этом открытии едва заметная улыбка тронула ее губы.

— Удивляться тут нечему, ведь это касается меня, — произнес он, угрожающе понизив голос, — поскольку вы не в состоянии сдержать этого ротвейлера. Меня зовут Кейн Тэлбот.

Едва удержавшись от желания вытереть о джинсы сразу ставшие холодными и влажными руки, Эмма сказала:

— Я Эмма Сондерс, и с этой минуты, когда бы мы ни оказались рядом с вашими овцами, я буду держать Лаки на поводке.

— А вы сумеете справиться с ним? — Он окинул ее оценивающим взглядом. — Вы не выглядите такой уж сильной.

— Я сильнее, чем кажусь, и к тому же Лаки хорошо гуляет и на привязи. Ему это, правда, не нравится, но его добрый нрав заставляет слушаться меня.

— Надеюсь, что это так. — После минутной паузы Кейн Тэлбот распорядился: — И запирайте обоих псов на ночь!

— Они всегда заперты на ночь.

— Отлично!

Испытывая судьбу, Эмма приторным голоском произнесла:

— Благодарю вас. Пойдем, Лаки, Бейб, мы возвращаемся домой.

Прямые черные брови Кейна поползли вверх, когда его взгляд переключился на собак, сидящих у ее ног. Наверняка, с презрением подумала она, его овчарки носят клички типа Диг, Фло или Тиг — весьма удобные с практической точки зрения. Их всегда можно прокричать так, чтобы заглушить рев стада, их также легко пересыпать бранными словами.

— Я подвезу вас, — неожиданно предложил он, кивнув на пыльный и забрызганный грязью «лендровер», как раз подходящий для перевозки собак.

Почти официальным тоном, но с ноткой сожаления в голосе Эмма произнесла:

— Это очень мило с вашей стороны, но прогулка есть прогулка. Мы вернемся пешком. — Она повернулась к собакам, скомандовав им: — Домой, Бейб! Домой, Лаки!

Идя по дороге, в компании заупрямившихся собак, Эмма чувствовала, как холодный взгляд Кейна Тэлбота жжет ей затылок. Она вся словно оцепенела, пока не услышала рев мотора, возвестивший, что хозяин «лендровера» наконец-то возвращается домой.

Она знала, где он живет. Как раз напротив дома миссис Ферт. Но не в обычном доме вроде прелестного бунгало миссис Ферт, расположившегося на акре земли, занятой огородом и фруктовым садом, в глубине которого лениво протекал маленький ручеек. Нет, Кейн Тэлбот, владелец большой территории на севере Новой Зеландии, жил в шикарном доме где-то в миле от основной дороги.

Мистер Тэлбот, как мимоходом сообщила Эмме миссис Ферт, был давно известен своим богатством и влиянием. Он занимал главенствующее положение в одном из крупных совместных предприятий. А вообще у Тэлбота различные интересы в бизнесе: он и энергичный делец, владеющий крупнейшей фирмой Новой Зеландии, и человек, занимающийся бизнесом за пределами страны. Более того, поговаривали, что он помолвлен с одной австралийкой из очень влиятельной и состоятельной семьи.

В ожидании самолета на Ванкувер в Оклендском аэропорту миссис Ферт, скрывающая от всех свое увлечение кроссвордами и обожающая выискивать значения разных слов, рассказала Эмме, что фамилия Тэлбот, вероятнее всего, происходит от старинного французского слова «talebot», что в переводе означает «бандит». — Ничего удивительного, — прошептала теперь Эмма, едва махнув Кейну рукой, когда «лендровер», проезжая, резко посигналил ей.

В следующее мгновение Кейн Тэлбот увеличил скорость и свернул на аллею, по обеим сторонам которой росли огромные магнолии. На некоторых уже начали распускаться цветы. И как невозможно было не любоваться этим бело-розовым сказочным великолепием, так невозможно было не заметить повсюду следов самого владельца, чье имя, если верить объяснениям миссис Ферт, уходит корнями в уэльский язык. А если это так, оно в переводе означает «красивый».

Эмма усмехнулась, как будто открыла для себя что-то радостное. Ничего похожего! Если переводить его имя с языка жителей острова Мэн, то оно будет означать «воин», что гораздо больше соответствует действительности. Итак, Кейн Тэлбот — «воинствующий бандит»! Чувствовалось, что в нем уживается и бесшабашный хулиган, и властный, решительный человек, который не привык сдаваться ни в какой ситуации.

Перед глазами опять возникло его волевое лицо: тяжелый подбородок, крепкая челюсть, орлиный нос. Решительная властность сквозила буквально в каждой линии и складке его лица. И еще проницательный холодный взгляд! Он был бы опасным врагом!

— Лаки, ко мне! — сердито приказала она. Перед ней была другая особь мужского пола, кипевшая энергией, поигрывающая своими гладкими мускулами и обладающая такой же мощной силой, как и Кейн Тэлбот.

Ну что ж, она все-таки умеет управляться с собаками, к тому же ей не так уж часто придется видеть Кейна Тэлбота.

И если миссис Ферт желает видеть своего пса счастливым, Эмме придется дать понять щенку, что собаки, которые хотят выжить в сельской местности, не должны бегать за овцами.

Она взглянула на его черно-коричневую морду и тихо засмеялась. До сих пор она и не догадывалась, насколько Лаки и Кейн Тэлбот похожи друг на друга по цвету; у Кейна такие же черные волосы, как и шерсть у Лаки, только желто-коричневые пятна вокруг глаз ротвейлера немного темнее, чем необычные глаза мужчины. Черные волосы Кейна, как и шерсть Лаки, были гладкими и не лежали такими пушистыми завитками, как у нее.

Вернувшись домой, Эмма вытерла собакам лапы, покормила их, затем проверила содержимое холодильника. Завтра ей придется съездить в Парагай и купить побольше продуктов.

Едва выехав за ворота на стареньком серебристом «вольво», принадлежавшем миссис Ферт, Эмма тут же увидела на дороге большую, темно-зеленого цвета машину, вынырнувшую откуда-то снизу из-за аллеи с магнолиями.

Накануне вечером Эмма пришла к выводу, что ее первое впечатление от Кейна Тэлбота было окрашено чувством вины перед ним за поведение Лаки. Ни одного человека просто не может быть… ну, скажем, так много!

Она как раз обдумывала свое заключение, закрывая за собой ворота, когда он остановился, вышел из машины и направился в ее сторону.

Выпрямившись и высоко держа голову, но с учащенно бьющимся сердцем, Эмма ожидала его, стоя у своего автомобиля. Не забывай, что у него уже есть невеста в Австралии, сурово напомнила она себе.

— Доброе утро. — Желтые глаза Кейна изучали ее с ленивым интересом, который только поднял ее боевое настроение. — Талон на техосмотр «вольво» просрочен.

Нахмурившись, Эмма взглянула на ветровое стекло. Наверняка, взволнованная предстоящей поездкой, миссис Ферт забыла продлить техталон.

— Я договорюсь с механиком, чтобы машину посмотрели, — сказала она с натянутой вежливостью, — спасибо, что предупредили меня об этом.

Он небрежно заметил:

— У меня есть сотовый телефон. Почему бы вам не позвонить в гараж и не поинтересоваться, могут ли они это сделать сегодня?

— Ммм… спасибо.

Пока Эмма шла за ним к его автомобилю, она думала, что все-таки предпочла бы видеть его таким, как накануне, — отчужденным. Ей не нужны были его добрососедская помощь и внимание. Это заставляло лишний раз чувствовать себя маленькой хорошенькой неумехой.

Набрав номер, Кейн протянул ей трубку и отошел на несколько шагов в сторону. У него были хорошие манеры; она наблюдала, как он наклонился и стал рассматривать какое-то растение, росшее на обочине дороги.

Услышав в трубке мужской голос, Эмма вздрогнула и постаралась собраться с мыслями, чтобы объяснить автомеханику, что ей от него нужно.

— Хорошо, — ответил тот. — Я постараюсь сделать все сегодня, но я еще не видел машины, поэтому потребуется больше времени, чем обычно.

Эмма нахмурилась, вспомнив, что миссис Ферт переехала на север всего месяц назад и последняя гарантия была ей выдана в Топо, до которого добрых шесть часов езды в южном направлении. Вот где бы очутиться прямо сейчас, лихорадочно подумала она, с трудом отрывая взгляд от мускулистых бедер Кейна. Только Топо больше не был ее домом.

— Ну что ж, спасибо, мне еще нужно сделать кое-какие покупки. — И Эмма протянула телефон Кейну, улыбнувшись, как она надеялась, прохладной, но дружелюбной улыбкой. — Спасибо, — снова сказала она, не обращая внимания на громкий лай Лаки, доносившийся из глубины дома.

— У вас здесь растет амброзия, — решительно проговорил Кейн.

Эмма была неприятно поражена: она встречала растения с яркими желтыми цветами на пастбищах несведущих фермеров и прекрасно знала, что это злостный вредитель, очень ядовитый для овец, как и любая другая лекарственная трава, в изобилии произрастающая на выгонах.

— Где?

Кейн указал на небольшой цветок.

— Я пришлю к вам кого-нибудь опрыскать растения химикатами.

— Я выкопаю их.

— Пустая трата времени. И даже еще хуже, потому что вы не сможете извлечь все корни, а каждый оставшийся в земле даст новый побег. К сожалению, опрыскивание — единственный способ уничтожить амброзию. Не волнуйтесь, я тоже заинтересован в этом. Не хочу, чтобы потом мне пришлось уничтожать вредителей на своем пастбище.

Взгляд Эммы устремился на поля по другую сторону дороги. Покрытые ровной обильной зеленью, они имели роскошный вид: всюду чувствовалась заботливая рука хозяина.

— Я думаю, что вам и не придется, — сказала она. — Спасибо. Миссис Ферт будет вам очень благодарна, когда вернется.

— Я пришел к выводу, что вы присматриваете за ее домом, — утвердительно произнес он.

— Да. — Эмма вежливо улыбнулась. — Но если быть точной, то за ее собаками. Не томиться же Бейб в конуре!

— По всей вероятности, вы хорошо знакомы.

Он выбрал кратчайший и самый прямой способ добывания информации. И Эмма, вопреки желанию, объяснила:

— До тех пор пока миссис Ферт не перебралась сюда жить, мы были соседями.

— Так вы из Топо!

— Да.

Правда, она уже не живет там; когда покинет Парагай, Эмма обоснуется в Гамильтоне. Но уж об этом она не собирается ему рассказывать!

— А как вам нравится нянчить двух собак? — спросил он, неожиданно улыбнувшись.

Веселье разожгло в его глазах сверкающий золотой огонь, с изумлением отметила про себя Эмма. А эта улыбка!..

— Очень даже нравится! — искренне ответила она. — Бейб такая славная, а Лаки… что ж, ротвейлеры довольно решительные существа, поэтому необходима очень жесткая дрессировка, иначе они возомнят себя вожаками стаи. А потом они могут стать опасными, так как будут считать себя главными. Лаки придется понять, что в своей стае он находится где-то в самом низу. Он выполняет приказы, а не отдает их.

— И что же, вы можете заставить собаку это понять?

Услышав нотки скептицизма в его насмешливом вопросе, Эмма вздернула подбородок.

— Да, — уверенно произнесла она. — Главное в обучении — похвала, и так до тех пор, пока наконец дело не пойдет.

— Вы предлагаете именно такой метод обучения? — спросил он, глядя на нее свысока непроницаемым взором.

— У меня диплом ветеринарной медсестры, — холодно произнесла Эмма, — я много работала с человеком, который воспитывал собак. А Лаки я знаю с шестинедельного возраста и умею обращаться с псом. Во всяком случае, он меня радует.

На этом она попыталась прервать разговор и тут, совершенно по-глупому, посмотрела Кейну прямо в глаза.

Эмма часто слышала избитые фразы — такие, как «мое сердце замерло», или «огонь испепелил меня с головы до ног». Она никогда не представляла, что сможет так реагировать на какого-нибудь мужчину. Встретившись взглядом с Кейном, она почувствовала, как бросилась очертя голову в омут глаз цвета топаза; неведомые доселе ощущения обожгли ее. Эмма словно оцепенела, и у нее засосало под ложечкой, как от неожиданного приступа голода.

Слава Богу, вновь раздавшийся из дома лай отвел ее от этой опасной черты. Повернувшись к серебристому капоту машины миссис Ферт, она несколько раз моргнула, чтобы прогнать от себя видение.

— Я лучше пойду, — сказала она, как ни странно, совершенно спокойным голосом, — а то Лаки разобьет окно, чтобы спасти меня.

— Когда-нибудь вы мне расскажете, почему его так назвали, — отозвался Кейн и открыл для нее дверцу.

— Расскажу, — сказала она, проскользнув в машину.

— Если вы подождете, я поеду впереди и покажу вам дорогу до гаража.

Немного резче, чем ей хотелось бы, Эмма возразила:

— Очень любезно с вашей стороны, но, если вы скажете мне, как проехать, вам нет нужды беспокоиться. — И она изобразила на лице улыбку. — Должно быть, трудно заблудиться в Парагае.

— Невозможно. На перекрестке поверните налево. Мастерская будет с правой стороны в трехстах метрах от него.

— Благодарю вас.

Она выдохнула воздух, пока он закрывал дверь и отступал назад, давая ей проехать.

Набрав скорость, Эмма с облегчением подумала, что, скорей всего, будет редко с ним видеться. По рассказам миссис Ферт, у Тэлбота какие-то дела в Австралии и Северной Америке, так что он часто уезжает из страны.

И это хорошо, потому что он не испытывал той предательской слабости, которая до сих пор заставляла учащенно биться ее сердце. В тяжелом лице Кейна Тэлбота ничего не изменилось, и она не заметила ответного блеска в холодной глубине его глаз. Естественно, ведь он любит другую женщину. Но ничего, она справится с этим чувством! И чем скорее, тем лучше, подумала Эмма, заметив его машину в зеркале заднего обзора.

Стиснув зубы, она спокойно ехала еще десять минут, минуя фермы и сады, и наконец по крутому склону спустилась к домам. Парагай был расположен на берегу небольшой изрезанной бухты. Когда-то оживленный торговый порт, а сейчас лишь гавань для яхт, этот городишко тем не менее был центром большого региона с многочисленными фермами и приусадебными хозяйствами. Так как побережье славилось своими пляжами, городок считался курортным, и поэтому во время летнего сезона на его обсаженных невысокими деревьями улицах всегда царило праздничное оживление.

Постоянный наплыв отдыхающих давал магазинам довольно высокую для такого тихого местечка прибыль. Эмме очень нравился Парагай. Она любовалась деревьями, отбрасывающими тень на главную улицу, и радовалась живым, искренним улыбкам местных жителей.

Эмма без труда добралась до мастерской. Выйдя из машины, она вся напряглась, когда увидела подъезжающего к ней Кейна. Заглянув в «вольво», она вытащила оттуда свою сумочку и сладко проворковала, выпрямляясь:

— А ваша гарантия не просрочена?

Он вышел из машины — длинные ноги, широкие плечи — и внимательно посмотрел на нее своими золотистыми глазами, в которых промелькнула холодная насмешка.

— Нет.

Сдержав желание нагрубить ему, Эмма направилась в сторону мастерской. Он догнал ее буквально в два шага.

— Здорово, Кейн, — дружески приветствовал Тэлбота хозяин мастерской, — не знал, что ты заглянешь сюда сегодня.

Кейн познакомил его с Эммой, и живой интерес вспыхнул в глазах мужчины.

— Нет проблем! — кивнул он. — За пару часов я осмотрю машину, это не составит никакого труда.

Конечно, когда с ней рядом Кейн, к ее просьбе будут относиться уважительно, сердито подумала она. Эмма отдала автомеханику ключи, и он, сев в «вольво», въехал в гараж.

— Я вас подвезу и высажу там, где захотите выйти, — предложил Кейн.

С легким ехидством Эмма заметила:

— Если не возражаете, я прогуляюсь по городу. Я бы хотела взглянуть на сады по пути, и еще мне надо купить продукты.

Черные брови на секунду сдвинулись, а тяжелые веки скрыли топазовый блеск в глазах, когда он произнес ровным голосом:

— Конечно. Но вам следует надеть шляпу. Весна здесь наступает рано, и солнце может напечь голову.

Его взгляд на минуту задержался на нежной бледной коже ее лица, заставив Эмму вспыхнуть.

— Я учту ваше пожелание, — чопорно произнесла она и отправилась вниз по дороге.

Неотесанная, высокомерно-самонадеянная деревенщина! Нет, все же слово «деревенщина» ему не совсем подходит. Он носит одежду от первоклассных портных, и ничего провинциального в его внешности нет; он опытен и самоуверен. А за всем этим скрывается сила и что-то от хищника, неприрученного и жестокого, подумала Эмма, быстро шагая по дороге.

Большая зеленая машина проехала мимо, едва слышно посигналив ей, что разозлило ее еще сильнее; вздернув подбородок, Эмма с нарочитым интересом принялась разглядывать магнолии, камелии и нарциссы.

Кейн был прав, говоря, что весна здесь наступает рано: вовсю цвели нарциссы, кусты волчьих ягод наполняли воздух резким, пряным ароматом, вишневые деревья, высокие, как тополя, полыхали крошечными розовато-вишневыми чашечками цветков.

Очевидно, никто из садоводов в Парагае не боялся поздних заморозков.

К тому времени, когда Эмма добралась до центра городка, прогулка успокоила ее. Вначале она заглянула в банк, чтобы убедиться, что с ее счетом все в порядке, а затем провела очень приятный час в книжной лавке и маленьком бутике, который специализировался на продаже шикарной одежды.

Миленькие, но слишком дорогие, огорченно вздохнула Эмма, взирая на шикарные брюки-капри и блузку с жилетом в тон, выдержанные в чистом сером цвете, который был ей так к лицу.

Переезд из Топо в Гамильтон, шумный городишко, находящийся неподалеку, вынудил ее потратить больше денег, чем она рассчитывала. Она уже три недели не работала, волей-неволей приходилось быть экономной.

Эмма нашла местную библиотеку и, записавшись туда, выбрала сборник детективных романов и толстенный роман, написанный женщиной, талантливым ученым и блестящим писателем. У миссис Ферт было довольно много книг, но в основном о садоводстве и кулинарии.

После библиотеки Эмма решила посидеть в кафе, выходящем в маленький дворик с фонтаном, где мерцающая вода с плеском падала в три последовательно расположенные металлические скорлупки и повсюду в горшочках красовались синие, пурпурные и желтые анютины глазки. Склонившись над чашечкой кофе, Эмма улыбнулась, заметив сидящих под крышей воробьев. Раздражение ее наконец улеглось.

Выйдя из бара, она отправилась в супермаркет купить продукты, а потом позволила себе удовольствие выбрать несколько мандаринов, мягких и красных, темное багрово-зеленое авокадо и несколько гладких, ярко-красных, яйцевидной формы тамариллов — ее любимых фруктов.

Оставив пакеты в супермаркете, чтобы забрать их на обратном пути, она снова направилась к мастерской, наслаждаясь горячим и солоноватым воздухом и наблюдая, как огромные белые облака быстро проносятся в ясном небе.

Автомеханик уже закончил осмотр ее автомобиля. Вытерев руки о тряпку, он заявил:

— Я не могу дать вам гарантию, мисс Сондерс, потому что требуется новая муфта. Должно быть, вы заметили, как машина дергается при старте.

— О, — беспомощно проговорила Эмма. — А я думала, это оттого, что она просто старенькая.

— Она старенькая, допустим, но у нее доброе сердце, и новая муфта поправит все положение, — улыбнулся он ободряюще.

Эмма поинтересовалась реальной ценой этой штуковины, но, услышав ответ, нахмурилась.

— Это же куча денег! — растерялась она. — Мне придется…

— У вас проблемы? — раздался голос Кейна Тэлбота.

Владелец гаража снова все объяснил, и Кейн спокойно проговорил:

— Ну, ничего страшного! Мы оставим машину здесь, а Эмма свяжется с миссис Ферт, как только вернется домой. — Он снова бросил на нее жесткий взгляд. — Если миссис Ферт согласится на ремонт, позвоните Джо около пяти, и он закажет эту деталь, которую доставят из Окленда сегодня же вечером.

— Да, все правильно, — жизнерадостно отреагировал автомеханик.

С неудовольствием отметив, что это решение буквально продиктовано Кейном, Эмма все же кивнула.

— Чудесно! — Автомеханик попрощался с Кейном и вернулся в гараж.

Эмма стояла неподвижно, борясь с холодной пустотой в душе, как будто у нее выбили почву из-под ног.

— Где вы оставили сумки? — спросил Кейн.

— В супермаркете.

— Хорошо, сейчас мы заберем их.

Ей ничего не оставалось, как пойти вместе с ним и сесть в его автомобиль. По всей вероятности, Кейна Тэлбота не волновало, хочет ли она принимать его любезность, — у него это получалось автоматически. Скользнув по нему взглядом, Эмма решила, что он, вероятно, и слыхом не слыхивал ни о каком феминистском движении.

Нет, ей все-таки очень жаль эту женщину из Австралии!

Сиденья были кожаными и удобными. Эмма сложила руки на коленях и замерла в ожидании. Ремень безопасности так плотно прилегал к ее груди, что трудно было дышать. Она медленно вдохнула, но едва лишь наполнила воздухом свои легкие, как Кейн открыл дверцу и сел за руль.