Наименьшее зло

По делам и награда

Разобраться в происходящем было сложно даже довольно сильному существу. Но в пределах детского мира, который иногда с улыбкой называли «песочницей», Талиэль был почти всесилен. Именно поэтому он прошел по всей цепочке. Навестил в крепости-тюрьме того, кто первым это придумал. Геллерт Гриндевальд был совершенно безумен, поэтому наказывать его смысла не имело, его накажет время, все-таки сотня лет — это очень много для человека, лишенного магии. Следующим стал глупый мальчишка, разорвавший себя на множество осколков.

— Скажи, зачем ты это сделал? — просил его Талиэль.

— Я хотел власти! — ответил мальчишка. — Чтобы они все пресмыкались… Чтобы…

Мальчику не хватало любви, простой материнской любви, и именно это, да игры еще одного мальчика, породили в нем ненависть. А в ненависти своей он оказался слеп, отдав себя в рабство за знания и власть, так и не поняв, что рабы власть не получают, да и глупо это — желать власти. Удалив память, Старший дал душе мальчика шанс — поместив ее в тело только что ушедшего больного малыша. Теперь у мальчика была любящая семья, но и испытания. Потому что болезнь волею Старшего отступила, но теперь малышу предстояло пройти свой путь. А Талиэль направился к тому, кто играл жизнями малышей.

Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор сидел в своем доме, пытаясь понять, где же он ошибся. Он совсем не думал о людях, да и о детях, как о живых существах, они были для него лишь фигурами, ибо хотел Великий Светлый того же, что и Том — власти. Власти над умами и душами, что, на взгляд Старшего, было намного страшнее желаний глупого мальчика Тома. Поэтому разговаривать с Дамблдором он не стал. Альбус заслужил свое наказание, став просто человеческим малышом, без магии, без власти… Ему предстояло прогрызать свой путь, учиться быть человеком. Но сначала — тяжело переживать судьбы всех тех, кого он приговорил в своих планах. Стать Марлин Маккиннон, Джеймсом Поттером, всеми теми, кого он не защитил, хотя мог.

Разгребать то, что натворили дети в своем мире всего за сотню лет, было нелегко, но необходимо. Исцелилась душой Молли Уизли, Перси стал сквибом… Магия покинула юношу, осознавшего, что натворил.

— Прости меня, мама, — плакал Перси, стоя на коленях перед мамой. — Прости, я не понимал, что творю.

Молли простила своего сына, своего раскаявшегося, хоть и ставшего сквибом сына. Какая разница, есть ли в нем магия? Он был и оставался ее сыном. Старший кивнул и улыбнулся женщине, оставшейся человеком. Эта женщина светло улыбалась, поэтому Талиэль излечил душу малышки Джинни, да и малыша Невилла, а вот его равнодушные родственники заслужили наказание. Внезапно очнулись в Мунго Алисия и Фрэнк, замерев при виде настоящего чуда.

— Я дам вам память вашего сына, — произнесло невозможное существо. — Вы сами решите, как наказать равнодушных и согреть малыша.

Августа Лонгботтом очень много узнала о себе. Почему Талиэль решил помочь Невиллу? Это так просто… Потому что чистая и светлая любовь мальчика просто притягивала взгляд. Невозможно было пройти мимо такого чуда, как и мимо Драко и Астории, как и мимо своих малышей. Драко еще предстояло разговаривать с отцом, но… Это его путь и его решения.

Августа узнала, что чуть не убила внука своим равнодушием и неверием. Ей предстояло отныне быть одной. Потому что даже Фрэнк такого простить не смог. Сможет ли Невилл? Время покажет.

Талиэль сделал шаг, оказываясь в поместье того самого «неведомого врага». Вот эта душа была черна… Старший вглядывался в стоящую перед ним и не понимал, почему она творила столько зла. Только взглянув вглубь сознания, Старший увидел детство женщины, то, как ее любовь и доброту втаптывали в грязь «традиционным воспитанием». Маленькая девочка, качающая на руках убитого отцом котенка. Пытающаяся сшить заново растерзанную в гневе куклу. Громко кричащая от жестокого наказания. Взрослые люди лишали ее доброты, не дарили ласки и получили зверя. Это было уже не во власти Талиэля. Он обратился к самому Мирозданию, и душа старой Мюриэль исчезла, будто бы не было ее. Тут что-то делать было просто поздно. Сильно расстроенный Старший шагнул обратно к внукам… Жена, едва взглянув ему в глаза, все поняла, поднялась навстречу, чтобы обнять и согреть.

— А потом пришли Старшие и дали всем по попе? — спросила маленькая Лили в заключении рассказанной ей истории.

— Просто исправили, малышка, — улыбнулась Вика сразу же попросившейся «на ручки» дочери. — И все стало хорошо.

Все действительно стало хорошо, после того как исчезли Дамблдор, Гриндевальд, Волдеморт и Мюриэль, оказавшаяся тем самым «неизвестным врагом». Директором школы стала Пандора Лавгуд, «вечным директором», как шутили даже в Министерстве. Она дарила детям тепло, поэтому вражды факультетов просто не могло быть.

Объяснился с отцом Драко, показав тому воспоминания. Люциус Малфой поклялся всем, что ему дорого, что такого не будет, благословляя эту удивительную пару. Его глаза будто открылись, ведь смерть и боль — это вредно для бизнеса. Нацистские идеи медленно покидали головы чистокровных, избавившихся от рабства. А их дети смотрели на изменившийся мир широко открытыми глазами и учились ценить человеческую жизнь.

Потянулись уроки, экзамены и каникулы. Грейнджеров, осознавших, что они творили с доверенной им девочкой, пришлось долго лечить, и в Великобританию они не вернулись. Дурслям было стыдно, но племянника видеть они не желали, что, впрочем, последнему было до лампочки, ибо ему было где и с кем жить. Дом Лавгуд принял в себя всех, даже Лиса, что был не в состоянии разлучиться с Луной. Вернувшаяся Молли очень хорошо поняла это, благословив обоих, также как и Невилла с Джинни. Родители Невилла не могли нарадоваться на эту просто волшебную пару, пусть и излечившуюся от боли.

— Ты с бабушкой как? — спросил Невилла Змей.

— Он ее простил, — улыбнулась Джинни. — Бабушка же.

— Это правильно, — кивнула Катя. — Бабушки на дороге не валяются.

— Главное, чтобы все было хорошо, — погладила детей Пандора.

Закончив школу, Катя и Вика стали колдомедиками, а их рыцари — невыразимцами, ибо специфическая подготовка… Да и проще им так было, впрочем, Пандора поддержала это решение, а бабушка с дедушкой сказали: «играйте на здоровье». Женившись в положенный срок, товарищи офицеры начали активно размножаться, ибо дети — это настоящее чудо. Больше никто не угрожал детям в Магической Британии, потому что ата-та от Старшего впечатлило многих. И проверять границы его терпения не хотелось никому.

История, совсем не выглядевшая сказкой поначалу, стала волшебной сказкой, благодаря вмешательству взрослых. Будь дети предоставлены сами себе, как в мире Невилла, кто знает, как все повернулось бы, но в этом мире взрослые взяли на себя ответственность, не сбрасывая ее на детей. А потом пришли Старшие, поставившие в угол всех тех, кто не хотел понимать ценность человеческой жизни, чудо любви и свет улыбки ребенка.

— А ведь все могло быть иначе, — проговорила Вика, — как в страшном мире Невилла, что бы тогда было?

— Тогда мы бы дрались, в страхе за вас, девчонки, — ответил Лис, а Змей лишь крепче прижал к себе свою Вику, без которой для него не существовал мир.

— Война была бы, сестренка, — грустно произнесла Катя. — Постоянная война.

— Но рано или поздно нашли бы эту Мюриэль, наверняка, — уверенно произнес товарищ старший лейтенант. — Только…

— Только выжили бы мы? — тихо спросила когда-то товарищ капитан.

— Выжили бы, — твердо ответил Виктор. — Выжили бы наверняка, вот другие…

Они сидели и думали каждый о своем, но история не знает сослагательного наклонения, поэтому этот мир был добр. Не идеален, нет, но добр к детям. Да, их опасались гоблины, потому что «кто их знает, этих древних». Их старались не задевать, но… Пришедшие из другого мира здесь оказались дома. Пусть не сразу, но теперь-то точно. Здесь росли их дети, задавая тысячу вопросов, здесь была самая добрая мама на свете. Здесь была их жизнь.

— Завтра детей в школу провожать, — вздохнула Катя, прижимаясь к мужу. — Как быстро время летит.

— Зато у них точно не будет ни тролля, ни дракона, ни одержимого, ни василиска, — улыбнулся повзрослевший, но оставшийся все таким же шебутным, Витька.

— Василиска Змей прибил, — хихикнула женщина. — А его самого сманила Пандора, теперь у нас есть Гриффиндор, декан Гриффиндора.

— Будет учить ходить строем, — понимающе кивнул Лис. — Это правильно, солдат скучать не должен.

— Солдафон ты мой любимый, — обняла мужа Катя.

А у Гриффиндоров сейчас был шум и кавардак — сборы старших детей в школу под нытье младшей, которой пока еще было рано, а хотелось же. Поэтому Змей собирал детей, а Виктория успокаивала доченьку, желавшую похныкать. Зато утром все встретились на вокзале, радостные, как будто и не расставались. Потому что были одной семьей. Детей ждала школа, бабушка Пандора и много прекрасных мгновений в жизни. Потому что это сказка.

Сказка закончилась, наверное, настало время для новой?