Наименьшее зло

Часть 8

Невилл старался экономить зелье как мог, но все равно оно ему было нужно почти каждый день. Головные боли, бессонница и кошмары стали его постоянными спутниками. Казалось стоит закрыть глаза и перед глазами встает квиддичное поле полное Пожирателей, дементоров, оборотней… Грустная улыбка все понявшего Поттера, надеявшегося купить жизнь хотя бы малышей своею. Поттера, которому просто незачем было жить, знать бы заранее… Но сейчас же есть время, можно объяснить этим двоим, что они друг без друга даже не живут! Можно же? Поймут ли?

А еще заносчивый Драко. Как не любил его Невилл в самом начале, и как все изменилось потом. Белобрысого изменила Астория, маленькая девочка сделала из засранца человека. Жаль, что прожила так недолго… Перкс, Турпин, Мун… Все они вставали перед глазами мальчика. Их растерзанные тела, лица, на которых навечно застыли ужас и боль. Каждую ночь, стоило только закрыть глаза. Иногда Невилл чувствовал, что сходит с ума. Газеты принесли весть о предотвращении побега Блэка и аресте Розовой Жабы, эта новость выбила Невилла из равновесия. Неужели он вернулся не один, и кто-то сумел убедить родных? Неужели кому-то поверили, и они отныне не одни?

Эта надежда помогала жить, с нею отступали картины прошлого. Невилл уцепился за надежду, как за спасательный круг, выныривая из кошмаров, выплывая из постоянной боли, находя в себе силы немного поспать. А до Августы начало медленно доходить, что с внуком что-то не то, но убедить его отправиться даже в Мунго было невозможно, разве что связать. Однако женщина понимала, что после такого внука она потеряет. Попросив двоюродного деда ребенка поговорить с ним, Августа совсем не ожидала какого-то результата, не ожидал его и «дядя Элджи», в ответ на душеспасительную сентенцию получивший очень взрослый усталый взгляд…

— Да что ты можешь знать, — сказал ему тринадцатилетний пацан, махнув рукой, а после, сгорбившись, будто старик, ушел в свою комнату, не отвечая ни на какие вопросы.

Проживший не самую простую жизнь мужчина видел, что это не игра, но вот принять то, что видели его глаза — принять это было трудно, потому что на месте внука он видел ветерана, искалеченного войной. Потерявшего самого себя ветерана, но ведь такого не может быть, откуда сопляк может знать такое?

Если бы «дядя Элджи» хотя бы поделился своими мыслями с Августой, то, возможно, все было бы иначе, но он оставил все сомнения при себе. Поэтому Августа лишь удивленно озирала полки шкафчика, в котором хранились зелья, отмечая убыль обезболивающего. К счастью, она не догадалась ограничить его потребление, но и не спросила, по какой причине внук потребляет его в таком количестве.

Взрослые люди снисходительно поглядывали на юного Лонгботтома, не желая замечать, как ему плохо, не видя наметившейся седины, не понимая, что это значит. Взрослые люди не верили в то, что с ребенком могло произойти что-то важное. Маги не видели вполне знакомых и понятных симптомов. Сопляк же…

А «сопляк» погружался внутрь себя, внутрь своей боли и тоски. Понимая, что его предали, он находил в себе силы жить дальше, найдя себя в физической подготовке. Невилл бегал каждый день, чтобы повысить выносливость, поднимая свои шансы на то, чтобы прожить подольше. Он верил в то, что не один в этом прошлом, а потому не должен быть обузой друзьям, которые обретали в его памяти совсем другие черты. Более героические, более смелые… А взрослые люди снисходительно смотрели на отчаянно тренирующегося пацана, даже не спросив, зачем… Чего спрашивать, сопляк же…

Собравшись в кружок, товарищи офицеры анализировали происходящее, произошедшее и то, чему еще только предстояло произойти. Катя, как старшая по званию, чувствовала, что все не так просто. Змей был больше все-таки боевиком: прибежать, всех убить, убежать. Хотя думать, конечно же, умел, но ситуация была уж больно нестандартной.

— Значит, говоришь, старшенький полез без трусов на девочку? — задумчиво поинтересовалась товарищ капитан. — А вот по твоим воспоминаниям, Лис, насколько это для него… ммм… Характерно?

— Да и близко не лежало, — вздохнул Виктор, погладив уснувшую Джинни. — На мой взгляд выглядело так, как будто девочку хотели зачистить.

— Мыш включил мозги, — хихикнула Вика. — После насилия она бы просто ушла в себя, став молчаливым инвалидом, а это значит, что она что-то знает.

— «Гэндальф дело говорит», — процитировал Змей, обратив на себя удивленные взгляды коллег. — Ну был по молодости грех, чего вы?

— Змей-ролевик это что-то, — заулыбалась Виктория Викторовна.

— Ладно, похихикали и хватит, — прекратила хиханьки Катя. — Надо разобраться в том, что знает или, возможно, видела, Джинни… Стоп! Мы уже знаем, что мордобития Малфоя, как в книжке, здесь не было, так?

— Так, — кивнул Лис. — И что?

— А как тетрадка попала к Джинни? — поинтересовалась товарищ капитан. — Если старший Малфой ее не подкидывал? Быстро вспоминай, кто у вас был перед вторым курсом дома!

— Хм… Знаешь, вот этого память не сохранила почему-то, — растеряно проговорил Лис. — То есть дырка такая… Или по естественным причинам, или…

— Или память удалили, — кивнула Вика. — Так что с Джинни тоже не все просто.

— Ладно, что у нас с оружием? — поинтересовалась Екатерина. — Есть что-то такое, от чего нас в лес не унесет?

— Ножи у каждого, метать умеем, проверили, еще самопальные сякены сделали, — доложил Змей. — Скреппер механический строительный переделали, гвоздей к нему, ну и серебро надо подумать, конечно, оборотень же планируется.

— Оборотень имел смысл вместе с дементорами и Блэком, — заметила Вика. — А вот будет ли он без этого набора — сие природе не ведомо. Кстати, Кать, папе про оборотня сказала?

— А как же, — улыбнулась товарищ капитан. — Будет аврорату на потанцевать. Но не сразу.

— То есть на этот год у нас неведомо что? — поинтересовался Лис. — Там вместо Блэка кто другой не сбежит?

— Не сбежит уже, — заметил вошедший в комнату мистер Лавгуд. — Всех, кого доченька вспомнила, как вы говорите, зачистили. Взбесившийся дементор и зачистил. Бывает. Кстати, у Блэка метка была, но Поттеров он не предавал, это абсолютно точно.

— Крысы у вас нет и не было? — поинтересовалась у Лиса Вика. — А кто тогда предал?

— А был ли мальчик? — задумчиво проговорил товарищ старший лейтенант. — Меня волнует, как тринадцатилетний пацан с сорокалетним мужиком справился?..

— Ма-а-агия, — хихикнула Вика.

Все еще больше запутывалось, на книжки походя только срежиссированными событиями да героями. Ничто больше на книжки не походило совершенно, по мнению Вики. Самой большой удачей было то, что папа Ксено, похоже, занимал какой-то высокий пост в Министерстве, раз сумел побудить на действия аврорат и Отдел Тайн.

Джинни вела себя, как ребенок трех-четырех лет от роду, но в Мунго поначалу от нее отмахнулись, что мгновенно заставило Лиса напрячься. Правда, так просто от него уже отмахнуться было невозможно. Привет-ведьма была вынуждена все-таки вызвать целителя. До того момента она вела разговор в духе: «да откуда у тебя деньги, сопляк, вы же нищие».

— Значит, Мунго уже научился отказывать в помощи, — заметил Лис. — Думаю, Риту Скитер эта информация заинтересует.

После этой фразы внезапно появилась и вежливость, и целитель, и даже внимание к маленькой пациентке. Целитель Мунго подтвердил то, до чего Катя дошла своим умом — малышку прокляли, но проклятье уже было снято, оставив свои последствия. Внезапно оказалось, что проклятье было темным и не предполагало выживания Джинни. Тогда в Мунго было отправлено «это», которое Перси. Лис надеялся на то, что всегда правильный староста факультета все-таки не внезапно сошел с ума… Быстрый результат не обещали, но то, что не отмахнулись сразу, уже должно было насторожить.

— Значит, и с братом у тебя не все чисто, — хмыкнула Катя. — Интересно, кто играет?

— Почему не бородач? — поинтересовалась Вика, с удобством устроившись рядом со своей названной сестрой.

— Потому что бородачу это не надо, у него своя игра, — объяснила товарищ капитан. — Лис!

— О прекраснейшая, — упал на колени перед диваном веселящийся Виктор. — Чем могу?

— Тем, чем подумал, пока не можешь, — усмехнулась Катя. — Ты маму Молли допроси на тему того, кто к вам гулял, может, хоть она вспомнит?

— Слушаю и повинуюсь, о, мудрейшая, — Лис изобразил восточный поклон под девичий смех.