Наказание красотой

ГЛАВА 12

Мы подъехали к какому-то пустырю, на котором уже стояла поблескивающая в лучах полуденного солнца спортивная машина ярко-красного цвета. Карась вытолкнул меня из джипа и взял за руку. С другой стороны встал Макар, братки пристроились сзади. Из красной машины вышел Михаил, вслед за ним появился тот самый мужчина, которого я видела на квартире у покойного Вадима. Михаил заметно нервничал, сигарета в его руках дрожала.

– Сколько я должен отвалить бабок за то, чтобы эта девушка уехала со мной в Россию? – обратился он к Карасю.

– Нисколько. – Карась больно сжал мои пальцы. – Эта девушка не продается. Это моя девушка, а я никогда не торгую тем, что принадлежит мне. У меня навалом девушек для продажи. Ты можешь выбрать любую.

– Я хочу эту.

– Эта девушка не продается.

– Тогда придется воевать. – Михаил щелчком отбросил сигарету на землю. – Я подключу власти, Интерпол и своих влиятельных друзей. Если вы захотите меня убить, вам никогда не отмыть руки. Отдайте мне эту девушку. Я ее люблю, и она любит меня.

– Ты уверен? – поднял брови Карась.

– В чем?

– В том, что эта девушка тебя любит?

– Уверен.

– Может, спросим у нее? Верунька, скажи, ты и в самом деле любишь этого господина? – тряхнул меня за плечо Карась.

– Нет, – опустив голову, сказала я.

– Я не слышу, Веруня. Говори громче…

– Громче? Ну да, громче… Послушай, что ты ко мне привязался? Мне и так плохо. Я никуда не хочу уезжать. Отвяжись от меня, а! Возвращайся в Россию один! Уезжай прямо сегодня! – Голос мой напряженно зазвенел. За спиной Михаила, в густых зарослях орешника, почти не таясь, сидел человек с винтовкой в руках. В любую минуту он мог выстрелить. – Я тебя не люблю! – сорвалась я на крик. – Я тебя не знаю и знать не хочу! Убирайся прямо сейчас! Слышишь, уезжай! Я люблю Карася!

Схватив Карася за руку, я заглянула ему в глаза и прошептала:

– Карась, миленький, родненький, пожалуйста, убери снайпера. Я его засекла. Я же тебя люблю, дурачок. Я хотела, чтобы ты меня приревновал. Только и всего. Неужели ты думаешь, что я могу променять тебя на какого-то фраерка? Убери снайпера. Он себе с миром уедет. Зачем тебе лишние проблемы? Это же не простая пешка, сам понимаешь…

Карась, снисходительно улыбнувшись, махнул рукой. Человек, сидевший в кустах, опустил винтовку. Облегченно вздохнув, я посмотрела на Михаила. Михаил нахмурился.

– Уезжай, – тихо сказала я. – Уезжай и забудь о моем существовании. У меня все хорошо. У меня есть любимый мужчина, любимая работа, а большего мне не надо.

– Ну все, мужики, расходимся по-хорошему, – сплюнул на землю Карась. – Слово женщины – закон. Нам остается только смириться с ее выбором.

Низко опустив голову, я пошла к машине. Карась тяжело дышал мне в спину.

– Садись, Верка, – сказал он, открывая дверцу. – И не вздумай реветь – убью!

«Для тебя человек, как комар, – подумала я, закрывая глаза. – Захотел – прихлопнул, захотел – отогнал… Пьешь, жрешь, трахаешь девок, отнимаешь у других деньги и при этом чувствуешь себя совершенно безнаказанным, неуязвимым… Что ты, вообще, знаешь о любви! Животное… Грязное животное… Сам сидишь по уши в дерьме и меня тащишь туда же, упырь болотный… Прохладный полумрак придорожного мотеля, мужчина с насмешливыми глазами, сидящий в кресле с расстегнутым воротом рубашки, – словно и не было этого, не было никогда…»

Мы подъехали к дому, где жил Карась, и вышли из машины.

– Немного поживешь у меня, – бросил через плечо Карась, направляясь к подъезду.

Макар растерянно посмотрел на Карася.

– Карась, лучше б ты Верку домой отвез, – сказал он.

– Отвезу, не волнуйся, но сначала небольшую профилактику проведу, чтобы знала, кто здесь хозяин.

– Ты что, по делам не поедешь?

– Нет. Езжайте пока без меня.

– Ты бы заканчивал Верку бить, – отводя глаза, промямлил Макар. – Она уж и так как сплошной синяк. Как же она в таком виде на работу выйдет?

– Она пока работать не будет. Посидит у меня под замком, очухается, уму-разуму поучится. А насчет того, бить мне ее или не бить, я уж сам как-нибудь решу. А что ты за мою Верку переживаешь? Может, ты тоже на ее сиськи повелся?!

– Нужна она мне, – пробубнил Макар. – Просто жалко ее, вот и все.

– А мне не жалко. Она, падла, недавно под другим мужиком стонала, хотела с ним от меня свалить. Я таких вещей не прощаю. Все, ребята, езжайте по делам, а я чуть позже появлюсь.

Макар, бросив на меня грустный взгляд, сел в джип. Карась схватил меня за руку и потащил за собой. Жил он на первом этаже в большой пятикомнатной квартире, обставленной с показной, неевропейской, роскошью. Я и раньше бывала там, но не часто: Карась не любил водить к себе гостей.

– Ну что, сука, вытащил я тебя из тюрьмы? – зло прошипел он, открывая дверь. – Только ты не думай, что я тебе все прощу, как какой-нибудь подкаблучник. У меня к тебе веры нет. То, что ты шлюха, я теперь знаю и никогда об этом не забуду.

Втолкнув меня в коридор, он расстегнул ширинку, приспустил трусы и ехидно произнес:

– Вставай на колени, дрянь, и проси у меня прощения.

– Не буду, – помотала головой я, сглотнув слюну.

– Не будешь? Тогда я сделаю тебе такой носик, что ни один мужик к тебе близко не подойдет. Может, ты этого хочешь? Вставай на колени, Верка, ползи и повторяй слова, которые я сейчас произнесу.

Смахнув слезы, я встала на колени.

– Я грязная, дешевая шлюха… – начал Карась.

– Я грязная, дешевая шлюха, – как эхо, прошептала я. – Я прошу у тебя прощения за то, что несколько дней назад стонала под другим мужиком… Я грязная тварь и дерьмо… Я клянусь тебе всей душой, что такого никогда больше не повторится, а если повторится, то ты задушишь меня собственными руками и утопишь в первом попавшемся болоте… Я буду ненавидеть себя до конца жизни за то, что связалась с этим ублюдком и хотела вместе с ним сбежать на родину. На этом свете для меня существует только один мужчина, который стоит сейчас передо мной со спущенными штанами, потому что я безбожно его люблю. Клянусь хранить ему верность и преданность всю жизнь. С этой минуты для меня существует только один член и только один мужчина…

Повторив слово в слово весь этот бред, я уперлась Карасю в расстегнутые штаны. Карась, схватив меня за волосы, тесно прижал лицом к вспотевшему животу.

– А теперь соси, Верка, – тяжело задышал он. – Соси так, чтобы у меня мурашки по коже пробежали… Ты умеешь, Верка, ну, давай…

Я закрыла глаза и в который раз перешагнула через себя…

Примерно через час Карась переоделся в новый костюм, попрыскался дорогим одеколоном и вышел из квартиры, закрыв дверь с внешней стороны. Бросившись на диван, я дала волю слезам. Тюрьма мне теперь казалась раем, куда хотелось вернуться. Хотя и там Карась обязательно достанет меня… Уже достал… уже…

Наплакавшись вволю, я заснула. Разбудил меня знакомый Любкин голос:

– Мама родная, я тебя еще такой никогда не видела! Ну гад, он тебя оприходовал! Верка, ты жива?

– Лучше бы я померла, – жалобно простонала я, открывая заплывшие глаза. – Лучше сдохнуть, чем так жить.

– Рано еще, подруга, о смерти думать. Ты молодая, красивая. У тебя все впереди.

– У меня все уже позади. Любка, а ты откуда взялась?

– Карась приехал в ресторан, вручил мне ключи и сказал, чтобы я привела тебя в порядок. А ну-ка, вставай, подруга. Я тебе сейчас воду наберу, пенку душистую налью, как ты любишь. Отмокнешь понемножку, а потом я тебе раны обработаю. У меня классная мазь есть. Она все отеки, синяки как языком слизывает. Этот скот тебе, случаем, ничего не отбил?

– Кажется, отбил… Почки болят сил нет…

– Вот сволочь! – выругалась Любка и повела меня в ванную. Набрав воду, она помогла мне раздеться, достала из шкафчика дорогой французский коньяк и, налив полный бокал, предложила выпить. Коньяк подействовал на меня как наркотик. Физическая боль, не дававшая покоя несколько дней, сразу отступила. По телу разлилось приятное тепло.

– Все наши чуть с ума не сошли, – всплеснув руками, затараторила Любка. – Думали, что больше тебя не увидят. Хорошо хоть этот козел все-таки тебя любит. Из тюрьмы вытащил…

– Это он меня туда засадил, – тяжело вздохнула я. – А перед этим убил Вадима и Светку.

– А ты забудь об этом, забудь, – покрылась нервными пятнами Любка. – Иначе он тебе язык отрежет. Забудь, и все! Кто убил Вадима, ты не знаешь, а Светку вообще никогда не видела. Вычеркни ее из памяти. Это в твоих же интересах.

Немного помолчав, Любка отерла пот и в упор посмотрела на меня:

– Твой бизнесмен гребаный вычислил, где я живу, и нанес мне визит.

– Михаил приезжал к тебе домой? – опешила я.

– Представь себе! – с пафосом сказала Любка. – Просил, чтобы я вам тайную встречу устроила. Говорит, что без тебя жить не может.

– А ты? – улыбнулась я.

– А я его послала на три буквы и сказала, что, если он к тебе хоть на сантиметр приблизится, я его первая Карасю сдам. Сказала, чтоб он катился к чертовой матери и в твою жизнь не лез!

– Любка, зачем ты это сделала?

– Затем, что ты мне подруга, и я тебя хоронить не хочу. Затем, что ты зря всю эту кашу заварила. Отбитые почки это мелочь по сравнению с тем, что могло бы произойти! Тебе, Верка, как-то выкручиваться надо. Не забивай себе голову ненужной любовью, а лучше подумай о том, как жить дальше. Ты и так уже поплатилась за свою великую любовь! У тебя сейчас только один выход. Приведи себя в порядок и скажи Карасю, что любишь его как прежде. Постарайся сделать так, чтобы этот ублюдок тебе поверил, иначе все – конец!

– Любка, а как же Михаил? – с тоской спросила я.

– Вот заладила: Михаил, Михаил… Да пусть он катится ко всем чертям, твой Михаил! Пусть уезжает и забудет, как тебя звали. У тебя из-за него вон сколько неприятностей! Ему-то что… Он жив, здоров, на жизнь не жалуется!

– Он хотел подыскать мне хорошего адвоката…

– Держи карман шире! Кроме Карася, тебя из тюряги никто не смог бы вытащить! Карась тебя туда засадил, он же тебя и освободил. Пойми, Веруня, с ним шутки плохи. Хорошо хоть беды не случилось…

– Любка, что ж мне теперь до конца жизни с Карасем трахаться и в ресторане петь? – в сердцах спросила я.

– Ну, допустим, в ресторане петь тебе нравится, ты сама об этом говорила, а потом у нас ты нормальные бабки лупишь. Дураку понятно, что в другом месте таких денег не заработаешь. А насчет Карася особо не загружайся. Он же бандюга, а у бандюг, сама знаешь, жизнь короткая. Может, пьяный на тачке разобьется, может, кто его пристрелит, а может, еще чего…

– Да уж! Быстрее я помру, чем он сдохнет! – Поманив Любку к себе, я чуть слышно шепнула ей на ухо: – Макар обещал убить Карася.

– Ты это серьезно? – отпрянула Любка.

– Серьезнее не бывает. Макар приходил ко мне в тюрьму. В общем, он хочет убить Карася и встать на его место.

– Во дела! – присвистнула Любка. – А ты, значит, как эстафетная палочка. Перейдешь к Макару…

– Макар мне в любви клялся, смотрел на меня как полоумный. Знаешь, я ему поверила…

– Час от часу не легче! Макар – не Карась, Веруня! Он хоть немного при понятиях. Так что новость ты мне сообщила хорошую. Пусть грохнет этого урода, а то он уже всех достал. С Макаром тебе проще будет справиться.

– Любаша, только ты об этом никому, а то Макар нас обеих на тот свет отправит.

– О чем разговор! – обиделась Любка. – Наше дело маленькое. Мы в такие вопросы не встреваем. Пусть они там хоть все друг друга перестреляют. Чем быстрее, тем лучше. Может, Макар просто языком треплет. Поживем – увидим. Тебе сейчас самое главное с Карасем в контакт войти. Клянись ему в любви и преданности, а то он и в самом деле тебе все отобьет.

Любка помогла мне вылезти из ванны и накинула на меня полотенце. Затем заставила лечь на диван и стала мазать какой-то мазью. Закрыв глаза, я млела и таяла от нежных и ласковых Любкиных прикосновений и думала о том, что по-настоящему глубоко вникнуть в женские проблемы может только сама женщина. От мужчин одни неприятности. Только женщины по-настоящему чувственны, по-настоящему искренни и по-настоящему нежны. Мне всегда нравились красивые женщины, но по жизни приходилось сталкиваться с одними мужчинами…

Закутавшись в халат, я с аппетитом съела легкий супчик, который быстро приготовила Любка, и, сев перед зеркалом, принялась разглядывать распухшее лицо. Любка принесла из коридора большой пакет и достала оттуда красивое вечернее платье.

– Это что за маскарад ты тут собралась устроить? – Удивлению моему не было предела.

– Никакой не маскарад! Это платье я у тебя в шкафу в гримерке нашла. Рукава у него длинные, спина закрытая, так что синяков твоих не будет видно. Наденешь платье, туфли на высоких каблуках, зажжешь повсюду свечи, поставишь на стол бутылку хорошего французского вина и будешь ждать Карася. Ты должна его вновь завоевать, для того чтобы он тебя окончательно простил.

– Любаш, ты что, совсем, что ли, чокнулась? – рассмеялась я. – А куда я свой подбитый глаз дену?

– Припудришь, тон-пудры с килограмм наложишь. Послушай умный совет, подруга! Если ты сейчас быка за рога не возьмешь, то потом будет поздно. Нужно, Верка, менять ситуацию в свою пользу, пока Карась к тебе не остыл. Любовь пройдет – он тебя грохнет, и все! Натянув на меня платье, Любка взялась за фен.

– Красный цвет отлично смотрится с твоими светлыми волосами, – довольным голосом сказала она. – А мужики, сама знаешь, на красное быстро клюют. А Карась – так вообще: как бабу в красном увидит, сразу воспламеняется. Когда он меня изнасиловал, я в красной юбке была. Мне даже показалось, что это она на него так подействовала. Извини, Веруня, – взглянув на часы, спохватилась Любка. – Скорее бы ты на работу вышла. В ресторане выручка упала. Народ одну музыку слушать не хочет. Ему песни подавай и обязательно в твоем исполнении. Карася увижу, скажу, чтобы срочно домой ехал. Мол, ты без него совсем заскучала.

– Пожалуйста, не делай этого! – отчаянно замотала я головой. – Дай мне хоть немного побыть одной. Меня от одного его вида тошнит.

– Не стошнит, – отрезала Любка и пошла в коридор. – Вер, ты не обижайся, но мне велено тебя на ключ закрыть.

– Любаш, а может, мне сбежать?

– Куда? Обратно в тюрьму? Тебя ведь под залог выпустили. Теперь Карась должен хороших адвокатов нанять, чтобы тебя признали невиновной.

Любка ушла. Взяв пилочку для ногтей, я села на диван и стала думать о Михаиле. Мне хотелось любым способом выбраться из этой квартиры и поехать в наш мотель. Останавливало меня только то, что Михаила после нашей встречи могут убить. Нет уж, лучше не рисковать и пока все оставить на своих местах…

Потянувшись к телефону, я набрала номер Карася.

– Привет! Чем занимаешься? – Сделав над собой усилие, я придала голосу бархатистые нотки.

– Решаю кое-какие вопросы, – сухо ответил Карась. – У тебя Любка была?

– Она уже ушла. Когда ты приедешь?

– Когда надо, тогда и приеду.

– Постарайся пораньше, дорогой. Я соскучилась!

В трубке послышалось напряженное дыхание. Карась явно не знал, что сказать.

– Я уж каждую минуту считаю! – продолжила я. – Без тебя так пусто… Хочется поскорей прижаться к тебе. Хочется, чтобы ты был со мной ласков, нежен, вежлив. Прости меня, любимый! Я ведь хотела, чтобы ты меня приревновал, только и всего! Я и подумать не могла, что ты так серьезно все воспримешь…

– Верка, что-то ты сегодня мягко стелешь…

– Я теперь всегда буду такой. Я теперь буду самой преданной, самой верной, самой любящей…

– Ладно уж… Постараюсь приехать пораньше, – довольно сказал Карась и положил трубку.