Нарная чертовщина

V

По тюрьме пошел шопоток: кто повесит леших, тому чуть ли не воля будет и по пятерке за каждого, — пятнадцать, значит, рублей. В контору старший осужденных на каторгу вызывал, уговаривал, грозил, — никто не брался вешать. «Дешево», — подумал старший и набавил за голову по рублю, по два, по три, — до десяти рублей догнал, — нету охотников.

Тут новый начальник приехал. Высокий, лысый, нос картошкой, на лбу будто плугом исковыряно. Всем вышел, только глаза вроде червей: высунули головки из глазниц и шарят, шарят кругом.

Принял он дела и пошел с надзирательской сворой по тюрьме. Головки червей ныр-ныр по арестантам, а голос ласково так разливается: я, говорит, человек ничего себе, но, конечно, не без слабостей: люблю порядок и послушание, и шапки чтоб передо мною снимали и это самое, никаких чтоб этих старост, и в кухонный котел носа не совать, и тишина всегда чтоб, потому тюрьма есть тюрьма, а не майдан какой, а во всем прочем, ежели что, я по-человечески делать буду, как бог велит, и все такое.

Заглянули лешие ему в глаза и захолонули. Алешка руками всплеснул:

— Вот так штука!

— Что-о-о?

— Да, говорю, больно ты того…

— Чего-о?

— Да это самое… больно ты, говорю, глаз не жалел.

— Глаз, каких глаз?

— Да своих, вот этих, — указал Алешка.

— Что?! Ты дурака со мной валять!?

— А на что его валять? Он давно вывалян.

Мишка и Васька перемигнулись и ну смеяться.

— В карцер! — взревел начальник.

— Только-то? Гы-гы-гы!..

— Глотки заткнуть!

Заткнули лешим глотки и поволокли в карцер. Взяла их тоска, и стали они судить да рядить: неужто, мол, для того люди и родятся, чтоб с ними вот этак-то? Где же эта самая правда, если на людей червяки вместо глаз глядят?

Лешие, а дури было в них хоть отбавляй. Толковали, толковали и пробрались вечером к новому начальнику: проймем, мол, и его, как прежнего, а там и третьего проймем, и еще, и еще, а там, гляди, и выйдет что-нибудь: ведь в палачи вот никто не хочет.

Пришли, в кандалы зазвонили и ну зудить начальника:

— Неужто ты и в самом деле такой? Не прикидываешься? Мать ли тебя пестовала? Как это угораздило ее родить тебя с такими глазами?

Начальник поводил по ним червяками да ногою-уп! — и ну харкать:

— Пришли? Испугать хотите? Мразь!.. Сам повешу вас!.. Своими руками! Навоз!..

Позеленел начальник и от злости весь вывернулся.

Глянули лешие на него, на вывернутого, и обомлели: он арестантов и за людей не считал. Пропала у леших охота нудить его. Пошли они в тюрьму и вспомнили: ими, лешими, попы пугают мужиков, мужики и бабы пугают детей. Вот дурачье! Начальником, с червяками вместо глаз, попотчевать бы их!