Народная демонология Полесья. Публикации текстов в записях 80-90-х гг. XX века. Том II. Демонологизация умерших людей

Глава 11. ДЕТИ НЕКРЕЩЕНЫЕ

В Полесье, как и в других ареалах славянского мира, сохраняются представления о душах детей, умерших до крещения, как об особых мифологических существах, близких к разряду «нечистых» покойников, не знающих успокоения после смерти. К их числу относятся также мертворожденные дети, выкидыши и дети, погубленные своими матерями. По материалам Полесского архива, подобные поверья зафиксированы во всем полесском ареале от польского пограничья на западе до восточных границ ареала в Брянской области. В жанровом отношении большая часть текстов о некрещеных детях представляет собой короткие поверья, часто редуцированные до основного мотива: «Некрещеный ребенок просит креста. Услышав его крик, нужно произнести формулу: “Если мальчик, будь имярек, если девочка, будь имярек”». В ряде случаев мотив бывает выражен не в виде поверья, а в виде предписания, выражающего мифологическое знание в форме императива (ср., например, текст № 71).

Сложность описания этого персонажа заключается в том, что в разных славянских мифологических системах дети, умершие без крещения, наделяются разной степенью демоничности. В большинстве традиций из детей, умерших некрещеными, происходят демонические существа, обладающие ярко выраженными вредоносными функциями. Например, получающиеся из некрещеных детей балканские нави причиняют вред роженицам и новорожденным младенцам своим криком и писком (Левкиевская 2004, 351—353). Польские latawce в одних случаях воспринимаются как атмосферные демоны, в других — как женские демоны, имеющие вид привлекательных девушек, заманивающие мужчин и отбирающие у них душу (Pelka 1987, 49—50). Из утопленных матерями некрещеных детей происходят водяные — topielcy (пол.: Kosinski 1905, 11). К этому роду покойников восходят чешские и лужицкие блуждающие огни svetylka (Левкиевская 2004а, 511). Согласно русским и белорусским поверьям, из некрещеных детей получаются кикиморы, согласно севернорусским — игоши, ичетики и другие мелкие демоны, по украинским — русалки и мавки. В данных традициях некрещеные дети являются уже не самостоятельным персонажем, а некоторой мифологической основой, из которой «вырастают» все перечисленные персонажи, имеющие собственные признаки и функции и лишь генетически восходящие к детям, умершим без креста.

В большей части Полесья (и это — одно из существенных отличий данного региона от других славянских традиций) некрещеные дети представлены как самостоятельная разновидность персонажей, которая сохраняет все архаические черты «нечистых» покойников. Степень их демонологичности достаточно слаба — они не обладают сколько-нибудь заметными вредоносными функциями и принадлежат скорее к классу «душ», чем к классу демонов. В полесской традиции некрещеные дети — несчастные существа, страдающие от своего «нечистого» статуса, не позволяющего им попасть в рай и обрести покой, а не агрессивные демоны. О слабой мифологизации этого образа в Полесье свидетельствует и отсутствие для этих существ общего названия. Чаще всего используются описательные формулы типа: «дыты, шо ны хрышчаны», «тайи, шо матыри скыдають» (ровен.), «дети нехриш-чаные» (киев.), «дэтына бэз имя» (брест.), «душа, шо нэкрэшчэнэ» (ровен.) и под. В других ареалах эти персонажи часто называются терминами, обозначающими выкидыши: зб1гленя (от укр. зб1гти «убежать», «уйти»; Гринченко 2, 124); страч-чук (укр. страччувати дитя ‘произвести выкидыш’, Гринченко 4, 214), потерчук, потерча (укр. потеряти дитя ‘произвести выкидыш’, Гринченко 3, 377)

В отличие от других славянских традиций, где подобные персонажи обычно имеют вид птиц или больших голых птенцов (Кабакова 1999, 87), в Полесье некрещеные дети не имеют определенного облика — они, как и вообще все души, невидимы и проявляют себя лишь криками, плачем и жалобным писком. Их связь с птичьим обликом прослеживается лишь в мотиве 11.4. Душа некрещеного ребенка превращается в сову (филина), но тексты такого рода единичны. Спорадически встречаются еще две ипостаси душ некрещеных детей, имеющие устойчивые мифологические корни, — вихрь и падающая звезда.

Неуспокоенность этих детей после смерти — общеполесская черта, сбижающая их с классом «нечистых покойников»: они не имеют своего места на «том» свете, поскольку их не пускают в рай (в отличие от детей, умерших крещеными), они вынуждены блуждать и летать в воздухе, находиться возле мест своего захоронения.

Наряду с общеполесскими представлениями об этих детях как о «нечистых» покойниках, в трех селах западного Полесья (Ласицк Пинского р-на Брестской обл., Грабово Любомльского р-на Волынской обл., Вышевичи Радомышьского р-на Житомирской обл.) зафиксированы поверья об ангельском статусе этих детей (вероятно, возникшие под влиянием христианских представлений о детях до семи лет как о безгрешных существах).

Согласно остальным материалам, души этих детей проявляют себя как «нечистые» покойники — они пугают людей. Это их основная вредоносная функция в полесском регионе.

В нескольких ареалах Полесья — на западе и юго-востоке — некрещеные дети не являются самостоятельным персонажем, а входят в комплекс представлений о русалках, которыми они становятся после смерти. Поверья о происхождении русалок из некрещеных детей поддерживают общеполесское представление, связывающее происхождение русалок с «нечистыми», умершими «до срока» покойниками — утопленниками, девушками, умершими между обручением и свадьбой, людьми, проклятыми своими родителями (ср.: глава 14. Русалка).

Уникальными для Полесья являются несколько текстов (№ 113—115), в которых некрещеные дети функционально сближаются с классом демонических помощников, находящихся в услужении у колдуна и выполняющих его приказы.

В рассказах подчеркивается, что люди могут изменить посмертную участь некрещеного ребенка несколькими способами, наиболее известным из которых является их символическое крещение. Поскольку некрещеные дети не знают успокоения и не могут попасть в рай, тот, кто услышал их крик, должен бросить в сторону, где слышится крик некрещеного ребенка, любую часть своей одежды — платок, пояс, ленту, оторванный рукав или подол — и произнести «крещальную» формулу типа: «Як хлопэц, то Одам, а як диучина, то Еуа!» В Полесье чаще всего для наречения некрещеного ребенка выбирались имена первых людей — Адам и Ева, но считались пригодными и другие распространенные имена, например Иван/Ян и Анна/Г анна.

Известен еще один способ окрестить неуспокоенную душу такого ребенка—раз-дать определенное число нательных крестиков (три, девять, сорок) случайно встреченным детям. Чтобы умерший некрещенным ребенок избежал посмертной участи «нечистого» покойника, было принято «крестить» его после смерти. Это делали или сами родственники или повитуха, обмывая ребенка святой водой и давая ему имя.

Как видно из материалов, в Полесье сохраняются весьма архаические представления о некрещеных детях как о разряде «нечистых» покойников. Такое отношение к этим существам поддерживается особыми способами их погребения и общим запретом хоронить их на кладбище, который фиксируется во многих частях Полесья. Поэтому в способах их захоронения сохранялись многие языческие черты, например способ захоронения таких детей под плодовыми деревьями. У славян был широко распространен обычай хоронить таких детей под деревьями, которые служили не только пристанищем душ умерших, но и одним из возможных воплощений души. В юго-восточных районах Полесья во второй половине XX в. был известен обычай хоронить таких детей на перекрестках дорог, под порогом, под забором, т. е. на «пограничьях» с потусторонним миром.

Большинство отмеченных в этом ареале мотивов, связанных с посмертной участью некрещеных детей, а также действиями людей по отношению к ним, не являются исключительно полесскими и имеют более широкое распространение — преимущественно в карпатской и польской традициях.

СХЕМА ОПИСАНИЯ ПЕРСОНАЖА

I. Ипостаси некрещеного ребенка после смерти

1. Ребенок, умерший некрещеным, становится русалкой (см. главу 14. Русалка)

2. Ребенок, умерший некрещеным, носится в вихре (см. главу 18. Вихрь)

3. Падающая с неба звезда — душа некрещеного ребенка

4. Душа некрещеного ребенка превращается в сову (филина)

5. Некрещеный ребенок становится ангелом

6. Некрещеный ребенок просит креста. Услышав его крик, нужно произнести фор

мулу: «Если мальчик, будь имярек, если девочка, будь имярек»

7. Некрещеный ребенок пугает на месте своего захоронения

8. Некрещеные дети служат колдуну и находят потерявшийся скот по его при

казу

9. Некрещеные дети оберегают потерявшихся людей и скот по воле Бога

10. Некрещеного ребенка не принимают в рай, где находятся крещеные дети

11. Чтобы окрестить некрещеного ребенка и ввести его в рай, нужно дать крест другому ребенку

12. Умершего некрещеным ребенка крестят родные при погребении и дают ему имя

13 а. Некрещеного ребенка хоронят на границе кладбища 13б. Некрещеного ребенка хоронят в саду/под деревом 13в. Некрещеного ребенка хоронят под порогом 13г. Некрещеного ребенка хоронят на перекрестке 13д. Некрещеного ребенка хоронят в доме 13е. Некрещеного ребенка хоронят на кладбище 14. Поминовение некрещеных детей

I. Ипостаси некрещеного ребенка после смерти 1. Ребенок, умерший некрещеным, становится русалкой

+ 14. Русалка

Данная трактовка посмертной участи некрещеного ребенка — наиболее частотная на территории Полесья. Она поддерживает общеславянское представление о превращении таких детей после смерти в различные демонические существа, вредоносные для людей (Кабакова 1999, 87). Этот мотив распространен в Полесье двумя ареалами — на западе региона (в Брестской и Волынской обл.) и на юго-востоке (в Черниговской обл.; ср. также: Гнатюк 1912, 398). В остальных областях Полесья эти поверья фиксируются лишь спорадически в Гомельской, Ровенской и Брянской обл. Карту распространения этого мотива см. (Левкиевская 2011, 88).

За пределами полесского ареала данный мотив известен в Харьковской губ. (Иванова, Марусова, 1893, 447; Стороженко 1894, 46; Калашниковы 1894, 295), в Подолье (некрещеные дети через семь лет превращаются в «мавок-семилеток» (Шейковский 1860, 6—7)); в Коломыйском пов. Станиславской губ. (ныне Ивано-Франковской обл.: Fischer 1928, 112). В разных местах Украины мавки или нав-ки происходят из некрещеных детей (Гринченко 2, 365; Чубинский 1872/3, 186). В русской традиции этот мотив зафиксирован в Пошехонском у. Ярославской губ., в Воронежской, Калужской, Пензенской губ., на Дону (Зеленин 1995, 148—149, Власова 1998, 450).

В двух текстах публикуемых материалов прослеживается представление о том, что некрещеные дети, превратившись в русалок, продолжают расти после своей смерти (№ 18, 22). Это согласуется с общими поверьями о том, что умерший ребенок в своей загробной жизни растет — чтобы он знал, до каких пор ему следует дорасти, ему в могилу в некоторых местах кладут мерку, снятую с его отца.

БРЕСТСКАЯ ОБЛ.

№ 1. Буу русалкой нехрышчонае дыця.

с. Кривляны Жабинковского р-на Брестской обл., 1985 г, зап. Н. К. Кривда.

№ 2. [Русалки] — нэхрэшчэные диты, родыца и до хрыста помирае. Як явица, поба-чыт и имена накладает — чи Иван, чи Ольга, [и они исчезают. Появляются] чи в лесе, у жыте, у могилок. Бильш всего в лите, в мае, у повдня, повночи. Шо-то я чув, шо такий *тыждэнь е. [Русальный, но ничего о нем не знает.]

с. Олтуш Малоритского р-на Брестской обл., 1985 г., зап. М. М. Гончаренко от Мощик Прасковьи Ивановны, 1912 г. р.

+ 11.6. Некрещеный ребенок просит креста. Услышав его крик, нужно произнести формулу: «Если мальчик, будь имярек, если девочка, будь имярек»

№ 3. Их нихто нэ бачэу. Говорют, такэ молодэнькы дэвочьки, такэ блюднэньки. Ходят по жытови з виночьком из цвэтов. [Русалками могли стать] умэршие малэнькие, нэхрэщенное дытя.

с. Олтуш Малоритского р-на Брестской обл., 1985 г, зап. И. Кондрашева от Олешчук Екатерины Екимовны, 1910 г. р.

№ 4. Говорать, шо [русалками становятся] таки дитки малэньки, которы помирають и нэ хришчены. Воны усё веночки ходили сплитали по житови, цвитки рвуть и веночки плетуть. Усё у билому одеты.

с. Радеж Малоритского р-на Брестской обл., 1986 г., зап. А. А. Архипов.

№ 5. Русавкы, кажуть, ходылы по жыты. Дити, которы маленьки умырають — то, кажуть, русалкы. Говорылы, вэночкы накладалы, маленьки дивочкы. (Дивочку хороны-лы — вэночка накладывалы.) Одиты, як схоронять, так и ходять.

с. Радеж Малоритского р-на Брестской обл., 1986 г, зап. Н.Р Добрушина.

№ 6. [На вопрос «Кто становится русалкой?»] — Нехрэшчоные дзеци.

с. Велута Лунинецкого р-на Брестской обл., 1991 г., зап. Е.А. Халецкая от Сайко Марии Александровны, 1922 г. р., и Гордюк Павлины Анисимовны, 1910 г. р.

№ 7. [Умершие некрещеные дети становятся «смуллянками», т. е. русалками]. У мене умерла деучинка. Это, например, умерла у меня деучинка, и она ужэ буде смуллянкой называтиса, то люди бачили: у лето у жыти гуляли деуочки. Бало [бывало] детям кажуть: «Нейди, бо ужэ вечор, нейди у жыто, бо там смулянки». Такие, як детки. [Как они одеты?] — Як померли, да их поуберали, то так оны ходять. [Когда ходили?] — Мо шчэ як жыто не жнуть, у Пятроуку. Як вялика деука помре, то русаукм, а як дитя, то смулянки. с. Радчицк Столинского р-на Брестской обл., 1984 г., зап. О. В. Санникова от Бондарчук Прасковьи Потаповны, 1900 г. р.

ГОМЕЛЬСКАЯ ОБЛ.

№ 8. Кагда-то деуушка пастила скот и родила малу деуочку, дитя. Там она яго и похоронила. Тавар пасучы. А вона [похороненая девочка] етые годы уходить ужэ взрослою деукою. Это рассказывала моя баба шчэ. И тая деуочка похоронена коло того стайла. Деука, только косы уэльми длинные. После войны бачыли. Голая, тольки косы длинные [не знает, русалка ли это].

с. Стодоличи Лельчицкого р-на Гомельской обл., 1984 г., зап. О. В. Санникова от Стельмах Зинаиды Марковны, 1900 г. р.

№ 9. На Русальнай няделе нехришчонае дитя умре, ета ужэ шчыталася русалка з яго ужэ.

с. Барбаров Мозырского р-на Гомельской обл., 1983 г., зап. А. В. Гура от Белько Марии Михайловны, 1913 г. р.

№ 10. Гавораць, што некришчэнэ дитя померло, то будеть русалкой.

с. Барбаров Мозырского р-на Гомельской обл., 1983 г., зап. О. А. Терновская от Васько Марии Степановны, 1908 г. р.

№ 11. [Про нехрещеного ребенка говорили]: идзе у русалку [хоронили сбоку кладбища].

с. Великий Бор Хойницкого р-на Гомельской обл., 1985 г, зап. Е. Слепенок.

+ 11.13а. Некрещеного ребенка хоронят на границе кладбища

№ 12. [Русалками становились] я не ведаю (...) То уперод казали, шо нехришчаные дети, а то шчэ казали, што — хто утопицца.

с. Убортская Рудня Лельчицкого р-на Гомельской обл., 1983 г., зап. О. В. Санникова от Сельвич Марии Адамовны, 1912 г.

+ 14.1б. Из утопленников (или самоубийц) происходят русалки

№ 13. [Русалкой становилась девушка, умершая во время Русальной недели или родившаяся на ней, а также некрещеная девочка.]

с. Верхние Жары Брагинского р-на Гомельской обл., 1984 г, зап. Н. М. Ших от Язенок Пелагеи Ивановны, 1913 г р.

+ 14.1в. Русалками становятся люди, умершие или родившиеся на Троицкой/Ру-сальной неделе

ВОЛЫНСКАЯ ОБЛ.

№ 14. Як малэнька дытына умрэ, то пидэ у русалкы, бэзгришна. Казалы, шо дытына нэхрэщена умрэ, то як русалка идэ, плачэ, бо хрэста, кажэ, хочу. Таки, як диты малэнь-ки, не разбереш — мальчик или девочка, у билому. По *збижжы ходылы воны.

с. Красностав Владимир-Волынского р-на Волынской обл., 1986 г., зап. М. В. Готман от Веремчук Ульяны Павловны, 1913 г. р.

+ 11.6. Некрещеный ребенок просит креста. Услышав его крик, нужно произнести формулу: «Если мальчик, будь имярек, если девочка, будь имярек»

№ 15. Русалкою становляться тии, которыи вжэ повмыралы — помэрлый батько, маты. Русалкой тэж могли стать диткы малэньки. Як нэхрэщена дытына умэрла, то сами хрэстылы: як хлопэць — называлы Адам, а як дивчына — Ева. Кажуть, русалкы ходылы у такому билому. На Русальный тыждень ходылы. Нэ за нашои шчэ памьяти.

с. Березичи Любешовского р-на Волынской обл., 1985 г., зап. Н. С. Пухевич от Тышковец Марии Васильевны, 1918 г. р.

+ 11.12. Умершего некрещеным ребенка крестят родные при погребении и дают ему имя

+ 14.1е. Русалкой может стать любой умерший человек РОВЕНСКАЯ ОБЛ.

№ 16. Серед дня русалки ходили по житу, моя мати их колысь бачила. Каже: «Приходю до жита, бачу, спеваюць девочки у белых веночках, платьечках: “Меня мати народила, На камушек посадила”». Русалки — це ж нехришченые девочки, шо так умираюць.

с. Боровое Рокитновского р-на Ровенской обл., 1984 г., зап. В. С. Карапаева от Сукало Евы Дмитриевны, 1921 г. р.

ЖИТОМИРСКАЯ ОБЛ.

№ 17. [Русалка] — цэ дитятко, шо нэхришчанэ умре. Русалки як люди. Кажуть: идуть и идуть, а он [некрещеный ребенок] иде и плачэ: ему ножки не развязали, и их покололо.

с. Игнатполь Овручского р-на Житомирской обл., 1984 г, зап. А. Б. Мороз от Мошков-ской Евдокии Павловны, 1903 г. р.

+ 14.9з. Русалка испытывает трудности при ходьбе; просит человека освободить ей ноги (вынуть занозу из ноги; развязать ноги; укоротить сорочку)

ЧЕРНИГОВСКАЯ ОБЛ.

№ 18. Русалки — то топлэники, нехрэщоны, йих жэ не хоронять на кладбище. Это нехрэщоное дети прэвращаются у русалок. Их не хоронят на кладбище. И ены растуть под водой и ночью у двенаццать часоу выходять и можэ поймать любого и заслока-тать.

с. Старые Яриловичи Репкинского р-на Черниговской обл., 1980 г., зап. А. Б. Ключевский.

+ 11. V Особенности погребения некрещеного ребенка + 14.1б. Из утопленников (или из самоубийц) происходят русалки

№ 19. Ребенок нехрещоный, чи утоне хто [становится русалкой].

с. Олбин Козелецкого р-на Черниговской обл., 1985 г, зап. М. А. Ойгенблик от Романенко Евдокии Фокиевны, 1924 г. р.

№ 20. Как умрэ нехрещёный хлопчык чи девочка — в русалку превращаецца. Без ымя были.

с. Хоробичи Городнянского р-на Черниговской обл., 1980 г, зап. Л. В. Зубова от Тимошенко Федота Яковлевича, 1898 г. р.

№ 21. В русальци — нехрещоные дети, дзевачка чи хлопчик. [Русалкой может стать невеста, умершая во время свадьбы.] Колдуна, што варожит, до русалок не допустят.

с. Хоробичи Городнянского р-на Черниговской обл., 1980 г., зап. А. Б. Ключевский от Седюки Евдокии Филипповны, 1910 г. р.

+ 14.1г. Русалками становятся просватанные, но не дожившие до свадьбы девушки

№ 22. Русалки — ани растут. Боялись хадить в жито — русало — залоскочут. Умрэ нехрэщэнэ дитя, [мать говорит]: у мэнэ дзевочка пуйдэ в русалки.

с. Хоробичи Городнянского р-на Черниговской обл., 1980 г., зап. А. Б. Ключевский.

+ 14.6б. Русалка щекочет людей

№ 23. Прямо таки сорт русауок: йе рак, йе рыба, йе русаука. Як рэбёначик нехрэшчон-ный помрэ — кажуть: ой, русауочка умэрла.

с. Мощенка Городнянского р-на Черниговской обл., 1980 г., зап. Е. В. Максимова.

№ 24. [Русалками становятся], когда умре нехрищенно дите. [Русалками становились девушки, умершие до замужества — часть информантов отрицает возможность превращения в русалку некрещеного ребенка.] Кто ж як утопится, так русалка. Русалки бывают простые и знатные, и знатных не увидишь, а простые уж совсем баятся [информант не пояснил.]

с. Макишин Городнянского р-на Черниговской обл., 1980 г., зап. Е. С. Зайцева.

+ 14.1г. Русалками становятся просватанные, но не дожившие до свадьбы девушки

№ 25. Мауки — деуки таки, усе у белом, лохматые, глаза светяцца. Да и мущина мог русалкой стать. Он главный тады буу у йих. Маупун, звалы. А мауки — то нехрища-ны деуки. Як на Тройцу мауки гуляють, дак з ними маупун йих. Устреть тоих, дак залоскочуть до смерти... Тые русалки на Троецкой няделе гуляють у жыте, хохочут. Як устречаеш русалку, бежы са усех ног! Догонит — помрёш.

с. Старые Боровичи Щорского р-на Черниговской обл., 1985 г, зап. Е. Я. Скидальская от Науменко Тамары Михайловны, 1929 г. р.

+14.2в. Русалки выглядят как женщины/девушки нейтральной внешности (длинноволосые, высокие, худые, в белой или черной одежде)

+ 14.6б. Русалка щекочет людей

БРЯНСКАЯ ОБЛ.

№ 26. Если нехрэшченае дитя умрэ, русалкой буде. «Ой, умер нехрысть! Русалкой буде!» У каго нехрэшченае дитя умирало, на Грянуто недели вари кашу эта матка или пяче балабки — и раздае детём. Моу — нехрэшченное, ему там не хватае, нихто ему ничаго не дае.

с. Челхов Климовского р-на Брянской обл., 1982 г., зап. Ф. К. Бадаланова от Кереко Марии Федотовны, 1914 г. р.

+ 11.14. Поминовение некрещеного ребенка

№ 27. Если ребёнок умер да крещения — становицца русалкой. Харанить не давали на кладбишче. Штоб не харанили на кладбишче, штоб харанили на канави, у клад-бишче.

с. Челхов Климовского р-на Брянской обл., 1982 г, зап. Ф. К. Бадаланова от Колесниковой Олены (Алёны) Никифоровны, 1906 г. р.

+ 11.13а. Некрещеного ребенка хоронят на границе кладбища

№ 28. Это неживые дети, як родятся, их матери не в могилки клали, а у канаву, или мать умрёт, не разродится, то ребёнок будет русалкой.

с. Челхов Климовского р-на Брянской обл., 1982 г, зап. Н. В. Борзаковская от Зубковой Аксиньи Васильевны, 1910 г. р., и Вестимовой Анны Семеновны, 1909 г. р.

+ 11.13а. Некрещеного ребенка хоронят на границе кладбища

№ 29. Хто русалкой стал? — Да нехришченные дети. Их на канаве закапывали. Вот откуль русалка и взялася. И у речке русалки тые ё.

с. Челхов Климовского р-на Брянской обл., 1982 г, зап. Л. М. Ивлева от Стабловой Екатерины Федотовны, 1904 г. р.

+ 11.13а. Некрещеного ребенка хоронят на границе кладбища

№ 30. Были дети няхришчаны. Умирали дети — сабражались у русалак и хадили. Старшый поп-архирей стау малитвы править у цэркви, заклятте зделали зямли — и не стало русалак.

с. Картушино Стародубского р-на Брянской обл., 1982 г., зап. Л. Г. Александрова от Кравченко Матрены Никитичны, 1913 г. р.

+ 14.4д. Русалки ходили, когда земля была не освященная («не заклятая»)

№ 31. Раньше зямля была незаклятая. А тяперь батюшка наклау на зямлю заклятие. Русалька [это когда] умре дитя нехришчано. Як выйдуть тые годы, шо заклятие на-ложэно, тады апьять буде усё, ну, русальки (...)

с. Картушино Стародубского р-на Брянской обл., 1982 г., зап. Л. Г. Александрова от Василенко Дарьи Афанасьевны, 1912 г. р.

+ 14.4е. Русалки ходили, когда земля была не освященная («не заклятая»)

2. Ребенок, умерший некрещеным, носится в вихре

+ 18. Вихрь

Пребывание некрещеных детей в таком демоническом и вредоносном явлении, как вихрь, подчеркивает их «нечистый» статус (о вихре как месте пребывания «нечистых» покойников см.: Левкиевская 1995а, 379—382). Мотив зафиксирован всего в двух селах Полесья (Чудель Сарненского р-на Ровенской обл. и Копачи Чернобыльского р-на Киевской обл.). Кроме восточных славян, этот мотив известен кашубам (Sychta II, 240—241) и полякам, у которых душа некрещеного ребенка, летающая с вихрем, называется duch powietrzny или powietrznica (Санникова 1990, 44), а также македонцам, у которых души детей, умерших без креста, соотносятся с ветром. Встречается этот мотив и на украинских Карпатах: «[Если летит вихрь — это дети, умершие некрещеными, кричат]: “Хреста, хрэс-та”. [Тогда нужно бросить платок и сказать: “Если ты хлопчик — будь (мужское имя), если ты дивчына — будь (женское имя)”. Тогда он успокоится, и вихрь прекратится]» (с. Далешево Городенковского р-на Ивано-Франковской обл., 1990 г., АЕЕЛ). Косвенную поддержку этот мотив имеет в калужских поверьях, согласно которым вихрь образуют младенцы, украденные у матерей нечистой силой и отпущенные на прогулку (Н. Х. 1892, 211).

РОВЕНСКАЯ ОБЛ.

№ 32. Выхор робыцьця от тых дытэй, шо ны хрышчаны, тийи, шо матыри скыдають, то у выхор пырыворучають, а подвие под чоловика, можэ чоловика зробыты каликою.

с. Чудель Сарненского р-на Ровенской обл., 1984 г, зап. К. Корнелюк от Яковец Марии Сергеевны, 1923 г. р.

КИЕВСКАЯ ОБЛ.

№ 33. [Вихрь] — то ж кажуть, дети нехришчаные вихром тым идуть. Да христяцца: «Господи, отвэрни, Господи, от нас ёго!» [Крестились при виде вихря.] Жэншчына, шоу вихор, да она стала раком да вистауила задницу, да скрутило ее, шо не годна була. Кажэ, тожэ шось знала, шо так зробила.

с. Копачи Чернобыльского р-на Киевской обл., 1985 г, зап. О. В. Санникова от Грищенко Фотины Аверковны, 1910 г. р.

№ 34. Вихор — нехрищеные дети помирают в вихру том. [Надо перекрестить вихрь и назвать два имени — женское и мужское.]

с. Копачи Чернобыльского р-на Киевской обл., 1985 г, зап. В. В. Ишутин от Науменко Прасковьи Онуфриевны, 1915 г. р.

+ 11.6. Некрещеный ребенок просит креста. Услышав его крик, нужно произнести формулу: «Если мальчик, будь имярек, если девочка, будь имярек»

3. Падающая с неба звезда — это душа некрещеного ребенка

Этот мотив имеет спорадическую фиксацию на западе Полесья: в Брестской (с. Олтуш, Радеж Малоритского р-на, Оброво Ивацевичского р-на) и Волынской (с. Забужье Любомльского р-на) областях, а также в восточном Полесье: на Гомельщине (с. Замошье Лельчицкого р-на, с. Малые Автюки Калинковичского р-на) и на Черниговщине (с. Великая Весь Репкинского р-на). Карту распространения этого мотива в полесском регионе см. (Левкиевская 2011, 88). Помимо Полесья, мотив падающей звезды (метеора) как души некрещеного ребенка известен в польской традиции, где он зафиксирован в Мазовецком (Kolberg 42, 393) и Хелмском (Kolberg 34, 255) воеводствах, а также близ г. Лукова — увидевший такую звезду должен был сказать: «Окрещаю тебя Иосифом и Марией» (Fischer 1921, 87) или: «Адам или Ева, я тебя крещу» (там же, 87) В польских Татрах женский демон latawiec, происходящий из душ выкидышей, отождествляется с падающими звездами (Pelka 1987, 49). С падающими звездами могут ассоциироваться вообще души умерших людей (ср. мотив 8.1и. Душа имеет вид падающей звезды).

БРЕСТСКАЯ ОБЛ.

№ 35. Як звезда е, то зуусим дэтына бэз имя, нэ намэнована. То бывает такие, шо нэ наменованы нияк, то звезда. [Нужно перекреститься, и можно дать ей любое имя.] Тоды можно казаты чи Ивана, чи Катэрыну, чи Марыну, шоб нэ было скотыною [как скотина, без имени].

с. Олтуш Малоритского р-на Брестской обл., 1985 г., зап. О. А. Золотарева от Мелянчук Ольги Сидоровны, 1920 г. р.

+ 11.6. Некрещеный ребенок просит креста. Услышав его крик, нужно произнести формулу: «Если мальчик, будь имярек, если девочка, будь имярек»

№ 36. *Зорки христять, называють по имени, якое надумеш — чи Ева, чи Иван. с. Радеж Малоритского р-на Брестской обл., 1986 г., зап. А. А. Архипов.

+ 11.6. Некрещеный ребенок просит креста. Услышав его крик, нужно произнести формулу: «Если мальчик, будь имярек, если девочка, будь имярек»

№ 37. Йизлы звиздочка с нэба падае то говорить: «Я бачу я хрыщу», [значит, умер некрещеный ребенок и теперь] то как буто хрыщены.

с. Радеж Малоритского р-на Брестской обл., 1986 г, зап. А. А. Плотникова.

+ 11.6. Некрещеный ребенок просит креста. Услышав его крик, нужно произнести формулу: «Если мальчик, будь имярек, если девочка, будь имярек»

№ 38. Колы бачать, шо падае з нэба [звезда], то казалы: Адам и Ева.

с. Оброво Ивацевичского р-на Брестской обл., 1987 г., зап. Е. М. Шило от Тысевич Анастасии Михайловны, 1910 г. р.

+ 11.6. Некрещеный ребенок просит креста. Услышав его крик, нужно произнести формулу: «Если мальчик, будь имярек, если девочка, будь имярек»

ГОМЕЛЬСКАЯ ОБЛ.

№ 39. От, падае *зорька... А як помрэ дитя нехрэщоно, то перекрестилоса, кажэ, оно тою зорькою.

с. Замошье Лельчицкого р-на Гомельской обл., 1983 г., зап. М. Герус от Богданович Антонины Александровны, 1912 г. р.

№ 40. Як падае звёздочка, то старики давно называли: «Як хлопчык, то Адам, як девочка, то Ева». Як она котицца [звезда], то так говорать.

с. Замошье Лельчицкого р-на Гомельской обл., 1983 г., зап. В. И. Харитонова.

+ 11.6. Некрещеный ребенок просит креста. Услышав его крик, нужно произнести формулу: «Если мальчик, будь имярек, если девочка, будь имярек»

№ 41. То кажуць: як звезда [покатится] надо ее Вадам и Ева, Вадам и Ева [назвать]. Ужэ недобрэ тама казаць. Так заведено, так старые люди кажуць.

с. Замошье Лельчицкого р-на Гомельской обл., 1983 г., зап. Е. М. Назарова от Машчиц Марии Васильевны, 1914 г. р.

+ 11.6. Некрещеный ребенок просит креста. Услышав его крик, нужно произнести формулу: «Если мальчик, будь имярек, если девочка, будь имярек»

№ 42. Звезда падае, матка дитятю не крыстила, ёго из раю выгоняють, а имена мертвым разные, щоб святых: Иван, Миколай, Петро, Анна, Праскева.

с. Малые Автюки Калинковичского р-на Гомельской обл., 1984 г., зап. М. Костромина от Лазько Евы Степановны, 1932 г. р.

+ 11.6. Некрещеный ребенок просит креста. Услышав его крик, нужно произнести формулу: «Если мальчик, будь имярек, если девочка, будь имярек»

+ 11.10. Некрещеного ребенка не принимают в рай, где находятся крещеные дети

ВОЛЫНСКАЯ ОБЛ.

№ 43. Як дытына нэхрышчэна вмрэ, то навить *зирку скыдають з нэба, впадэ зирка. Скынуть на зэмлю. Бог.

с. Забужье Любомльского р-на Волынской обл., 1987 г., зап. О. В. Лагошняк.

ЧЕРНИГОВСКАЯ ОБЛ.

№ 44. Казали, шо звезда упаде — то дитя то нехрищено. Ёго ж не примають вжэ туда.

с. Великая Весь Репкинского р-на Черниговской обл., 1985 г, зап. Е. Э. Будовская и А. В. Андреевская от Ходаш Марфы Михайловны, 1908 г. р.

+ 11.10. Некрещеного ребенка не принимают в рай, где находятся крещеные дети

4. Душа некрещеного ребенка превращается в сову (филина)

Редкий для Полесья мотив зафиксирован в двух белорусских селах. Связь фи-лина/совы с душами некрещеных детей в частности и с душами умерших вообще объясняется амбивалентным статусом этих птиц в славянских традициях как предвестников рождения и смерти (Гура 1997, 569—573). За пределами Полесья представление о филине как воплощении души некрещеного ребенка встречается в Переяславском у. Киевской губ. (Чубинский 1877, 713). Согласно подольскому поверью, душа некрещеного ребенка, в течение семи лет не получившая имени, превращается в филина (пугача) (Зеленин 1995, 71). Инкарнация души некрещеного ребенка в сову известна полякам (Клингер 1909, 91). Связь совы с такого рода детьми может проявляться опосредовано: если сова кричит над домом, где есть беременная женщина, ее беременность окончится выкидышем или рождением мертвого ребенка (Витебская губ.: Никифоровский 1897, 1). О сове и филине как предвестниках смерти в разных славянских традициях см. (Fischer 1921, 22—27).

Из текста № 45 не совсем ясно, идет ли речь о филине (бел. пугач ‘филин’) и голубе как птицах, кричащих над местом захоронения некрещеного ребенка, или же информант под словом пугач имеет в виду только голубя. В последнем случае вероятна связь с голубем как одном из воплощений умершей души (см. мотив 8.1а. Душа принимает облик птицы).

ГОМЕЛЬСКАЯ ОБЛ.

№ 45. Шла на херму да за яго, да у *гною капала [внебрачного ребенка], там у гною нашли, стребила его [мать]. На магилку, как той идеш — пугач, голубь: пу-гу! — гукае. «То Верина дзитя, — кажу, — ребенка Верин на могилках ходит». А то не ребенок — пугач.

с. Золотуха Калинковичского р-на Гомельской обл., 1983 г., зап. Е. В. Тростникова от Брель Татьяны Федоровны, 1913 г. р.

5. Некрещеный ребенок становится ангелом

Мотив известен в четырех селах западного Полесья и является поздним переосмыслением статуса некрещеных детей, сформированным под влиянием христианского представления о безгрешности детей до семи лет (до этого возраста ребенок допускается к причастию без исповеди). В разных славянских ареалах дети, умершие до семи лет, считались ангелами, ср., например (Гнатюк 1912, 205). В тексте № 46 переосмыслен обычай давать имена первых людей некрещеным детям — в данном случае их дают в профилактических целях родившемуся живым ребенку в семье, где «не держатся», т. е. умирают во младенчестве, дети. В Гродненской губ. полагали, что дети, умершие некрещеными, попадают в рай, если ни разу не пробовали материнского молока, в противном случае душа ребенка попадает в то место, которое заслужила его мать (Романов 1911, 48).

БРЕСТСКАЯ ОБЛ.

№ 46. Адам и Ева давалы имэна. По набожному — это первыя люды. Як ангэла счы-талы эты дети. Если рожае дэтей, да нэ годуютса, умирають, то дають имя Адам альбо Ева [следующему родившемуся ребенку, и он выживает].

с. Ласицк Пинского р-на Брестской обл., 1984 г, зап. К. Е. Рутковская от Рогаль Любови Артемовны, 1920 г. р.

+ 11.12. Умершего некрещеным ребенка крестят родные при погребении и дают ему имя

ВОЛЫНСКАЯ ОБЛ.

№ 47. Як почуеш: плачэ [рядом с кладбищем для некрещеных детей], то на коленках ставають, Богу моляцца. И цэй дытыне нэсуть подарка: таки малэньки булочка роблять, на ту могылу нэсуть. Виночка сплэтуть на ту могылку (...) Почують, як плачэ — и додому. Матэри, чы там кому, кажуть: «Чы нэ твое дытятко плакало?». Казалы: янголятко. Русаукы на Труйцу прыходять, а цыи янголятка — ни.

с. Грабово Любомльского р-на Волынской обл., 1989 г., зап. В. И. Харитонова от Парханюк Ульяны Михайловны, 1903 г. р.

+ 11.6. Некрещеный ребенок просит креста. Услышав его крик, нужно произнести формулу: «Если мальчик, будь имярек, если девочка, будь имярек»

+ 11.14. Поминовение некрещеных детей + 14.4а. Русалки появляются на Троицкой/Русальной неделе

№ 48. Помэрло янголятко нэхрышчэнэ, кажуть. На Трийцю ходять русавкы. А йих отдельно хоронылы, тыи диткы нэхрышчэни. [Ходят они к людям?] Дэ ж воно ходыть, тое янголятко, воно нэ ходыть.

с. Грабово Любомльского р-на Волынской обл., 1989 г., зап. от Парханюк Ульяны Михайловны, 1903 г. р.

+ 14.4а. Русалки появляются на Троицкой/Русальной неделе

ЖИТОМИРСКАЯ ОБЛ.

№ 49. Нехрэщенна дэтина цэ ангэл. До года дэтина щитаеца ангэлом. [Если он умер], его святят свэщэною водою, свэщэным (мак святят, пасхи святят и шо другое), если водою, то попырскают, а если так, то помочат [что имеется из освященного и водой, которой помочили] тожэ попырскают.

с. Вышевичи Радомышльского р-на Житомирской обл., 1981 г., зап. А. Б. Ключевский. + 11.12. Умершего некрещеным ребенка крестят родные при погребении и дают ему имя

II. Функции некрещеного ребенка

6. Некрещеный ребенок просит креста.

Услышав его крик, нужно произнести формулу:

«Если мальчик, будь имярек, если девочка, будь имярек»

В полесском ареале это центральный мотив, вокруг которого формируется мифологический образ некрещеных детей. Этот мотив широко распространен в западном и центральном Полесье, а его восточная граница четко пролегает по рекам Припять — Днепр — Тетерев (см. карту № 7 в: Левкиевская 2011, 89). Эта граница почти идеально совпадает с историческим членением данной территории на правобережную часть, находившуюся под протекторатом Речи Посполитой, и левобережную, находившуюся под политическим и религиозным влиянием России, что позволяет осторожно предположить достаточно позднее время возникновения данного мотива, относящееся к периоду XIV—XVIII вв., когда указанная граница была актуальна.

Символическое крещение некрещеного ребенка состоит из двух актов: наречения имени и бросания в сторону, где раздается его крик, куска любой материи. Необходимость наряду с наречением имени бросать в сторону некрещеного ребенка какой-либо кусок ткани (платок, кусок собственной одежды, тряпку и пр.) для его окрещения объясняется существующим в католической среде обычаем дарить своему крестнику в день крещения т. н. крыжму — кусок полотна (укр. кри-жмо, пол. krzyzmo «белое полотно — подарок крестных родителей»). Поэтому совершивший это человек осмысляется как крестный родитель данного ребенка. Попутно укажем, что крыжмой также накрывали умирающего ребенка, чтобы прекратить его длительную агонию (Томашовский пов. ныне Ровенской обл.: Skrzynska 1890, 99).

За пределами Полесья похожий способ символического «крещения» подобных детей известен в западных районах восточной Славии (подол.: Шейковский 1860, 6—7; гроднен.: Шейн 1890, 550), в западно-славянских традициях (Pelka 1987, 49, 50; Saloni 1908, 128; Bajki, 64; Пахаванн 1986, 157; Sychta II, 240—241) и на Карпатах (Гнатюк 1912, 223, 230, 302, 308, 323, 357, 378). Ср.: «Дытына, як помэрла, и ийи нэ выхрэстылы, вона кр ычыт: “Хрэста, хрэста!” — щось кынуты у ту сторону, дэ плачэ, и казаты: “Хрэщайеця раба Божа або дмучына [имя], або хлопэць [имя]”. Ужэ вона чыста душа, [тогда] и идэ у рай» (с. Головы Верховинского р-на Ивано-Франковской обл., 1990 г.: АЕЕЛ). В некоторых случаях душа некрещеного ребенка, кроме креста, как и русалка, просит себе сорочку (черновиц.: Гнатюк 1912, 346).

На Карпатах данный мотив часто относится не просто к некрещеным детям, а конкретно к «збмглэнетам», т. е. выкидышам. В карпатских поверьях, как и в полесских, подчеркивается мысль, что некрещеный ребенок не может попасть в рай, не получив символического крещения: «ЗбмГлэнета — уночм плачэ дытына, хрэста просэ, [нужно] кынут крэжмо: платок, нитку — и казаты форму: “Хрэщайеця раб Божий [любое имя]” и другый раз: “Хрэщайеця раба Божа [любое имя]”. ТоГды [ребенок] хрэшэный и идэ до Бога» (с. Головы Верховинского р-на Ивано-Франсковской обл., 1990 г.: АЕЕЛ).

В некоторых местах Полесья считается, что похороненный некрещеным ребенок начинает «проявлять» себя и требовать креста не сразу, а через какой-то промежуток времени после похорон — чаще всего через семь лет, повторяя это с семилетней периодичностью. Этот же мотив известен в Подолье (Шейковский 1860, 6—7) и на Карпатах, где считается, что такой ребенок начинает вредить, если его не окрестить до семи лет (старосамб. львов.: Гнатюк 1912, 224, 378; закарпат.: Франко 1898, 216). Этот полесский мотив косвенно объясняется карпатским представлением о том, что похороненный выкидыш должен «доспеть», «дозреть» до того часа, когда он должен был бы родиться, если бы беременность развивалась нормально. И только после этого он начинает вести себя как душа некрещеного ребенка — кричать и просить крещения. Представление о том, что некрещеный ребенок, превратившийся в русалку, продолжает расти после своей смерти, известно и в Полесье (см. тексты № 18, 22).

Важно отметить, что, чтобы выкидыш «дозрел» до положенного ему времени рождения, его не закапывают в землю, а оставляют на месте вырубки под кучей бурелома, веток, под которыми он «спеет» до того момента, когда он должен был бы появиться на свет: «Колы дытына збмгнэ у тры ммсяци, у два [произойдет выкидыш], та цю дэтыну нэ закопайе, а дэсь высыплэ там на якмсь поворотэ, называли дмвныця, дэ загороджи таки смэрэчи [заросли смереки — пихты европейской], дэсь туда туршм [густой мелкий лес из смереки] рубалы, вильху рубалы, там на-ммтуют, тай там цэ высыпайут. Та воно потим доспивайе свого часу та воскрэсайе ця дытына, та вона тоГды пыщыт, чуты цэ уночм. ТоГды вона доспивайе, що по-вынна родытысь. Говорят, що трэба урваты шмнку [нитяная завязка] тай кэнуты, назваты ммье и нэ обзэратысь и тоды ужэ нэ чуты йеГо [некрещеного ребенка]. Любэ имье можна покласты. У нового ммсяця по-над вэчир, любого часу [и летом, и зимой]» (с. Головы Верховинский р-н Ивано-Франковская обл., 1990 г.: АЕЕЛ). Этот текст косвенно поддерживает идею Д. К. Зеленина о погребении «заложных» покойников в неудобьях и глухих местах под кучей хвороста и мусора (Зеленин 1995, 41). Как видно из этого и других карпатских текстов, некрещеные дети проявляют активность при определенных фазах луны — при новом или убывающем месяце: «Як уночи, колы мисяць на згэбко, чи новый, то шось плача, трэба шинку [завязка из сплетенных ниток] з горла урваты и туды кынуты и казаты форму: “Охрэщайеця раба Божа, раб Божий” (...) до трох раз казаты, [любое имя дать], и тогды дытына ужэ хрэщена» (с. Головы Верховинского р-на Ивано-Франковской обл., 1990 г.: АЕЕЛ) или: «Збеглинэ — та душка блукае по свиту. Почуты можна нового мисяця. Просэ хрэста...» (там же).

БРЕСТСКАЯ ОБЛ.

№ 50. Ек родица и умрэ не хришчэный [ребенок], чэрэз сим лит воно плачет, просит, коб ему имя дали. Кажут, если девочка, хай будэ Ева, ек мальчык — Адам.

с. Заболотье Малоритского р-на Брестской обл., 1982 г., зап. М. И. Серебряная от Стельмашук Елизаветы Константиновны, 1917 г. р.

№ 51. Не хоронили на кладбищах [некрещеных младенцев], а хоронили, где попало, бактистов не хоронили. Шла ночью, и младенец кричау, и сказала: «Ежэли ты будеш мальчик, то хай ты будеш Адам, а ежэли девочка, то хай ты будеш Ева».

с.Заболотье Малоритского р-на Брестской обл., 1982 г, зап. М. И. Серебряная от Сисько Анны Григорьевны.

+ 11. V Особенности погребения некрещеного ребенка

№ 52. Воны плачут на кладбишчах. Его надо крэстить: як мальчик — то Адам, як девочка — то Ева, крэстит и в голос говорит.

с. Мокраны Малоритского р-на Брестской обл., 1982 г., зап. Т. Е. Перова от Мисанюк Федоры Гавриловны, 1918 г. р.

№ 53. На кладбишчэ будэ сова кричеты, то это некрэшчанэ дытя имя просыть. Як крычеть совы, то говорать, шо некрэшчэнэ дитя просыть име, а выйдэ и ты пытае (той, шо чуе): «Хто ты такой?» Еси мужчына — дае мужское име, а як жэньшчына — то жэ-ньске. [Имена дают любые.]

с. Олтуш Малоритского р-на Брестской обл., 1985 г., зап. А. В. Гура от Авдиюк Ольги Давыдовны, 1903 г. р.

+ 11.4. Душа некрещеного ребенка превращается в сову (филина)

№ 54. Нехрэшэных хоронылы отдэльно. Як кто услышыт, шо кто плачэт под крэс-том, надо хрэститы, шоб нэ плакал. Говорат так: «Ежэли ты мужэского полу, то будь Адамом, а ежэли жэнскугу — будь Евой». И пэрэстают плакать.

с. Олтуш Малоритского р-на Брестской обл., 1985 г., зап. И. Кондрашева от Крень Ксении Денисовны, 1903 г. р.

№ 55. Як идэш и *зорка падае, то, ка, дэты нехришчаные, и назвэш як назвэш, чы Иван, чы Степан, чы Ева, и хрэстишса. Христять, называють по именю.

с. Радеж Малоритского р-на Брестской обл., 1986 г., зап. М. Н. Толстая.

+ 11.3. Падающая с неба звезда — душа некрещеного ребенка

№ 56. [Умершие некрещеные дети.] Кали диты померли до крэщчэння, то буде плаката. Кажуть, на *могилках нули плач. Кали девочка, называли Ева, мальчык — Адам. И плакать не будзе.

с. Смоляны Пружанского р-на Брестской обл., 1989 г., зап. Е. Е. Соболевская от Арабей Марии Романовны, 1924 г. р.

№ 57. Як помрэ рабонок нэхришчэны, [то если услышат], як плачэ, то кажэ — чи мальчик — то Адам, [если девочка] — то Ева и христять.

с. Бельск Кобринского р-на Брестской обл., 1986 г, зап. О. Монакова.

№ 58. [Хлопец с девушкой стояли вечером около дома, а в хлеву мекали новорожденные козлята, те решили, что это плачут некрещеные дети, и стали говорить: «Чи то мальчик, то Адам, чи то девочка, то Ева» — с тех пор козлят звали Адам и Ева.] с. Бельск Кобринского р-на Брестской обл., 1986 г, зап. О. Монакова.

№ 59. [Если умирал младенец] нихрышчёны, [то] старэнька баба прыходыла [и крестила его, если не было попа. Если слышали, что плачет где-то ребенок, поминали девочку женским именем, мальчика — мужским, любым.]

с. Бельск Кобринского р-на Брестской обл., 1986 г., зап. О. Монакова от Оробей Марии Карповны, 1905 г. р.

+ 11.12. Умершего некрещеным ребенка крестят родные при погребении и дают ему имя

№ 60. [Если младенец умирает], бэруть свячону воду и хрэстять воды. [Говорят]: «Пычать дарять дух святаго». А которы стрыбляють дэтэй и нэ хочуть годоваты дэтэй, и з вэчором [слышно], як дытына плачэ. [Тот, кто слышит], ознамяе [себя] и, як кажуть, й звук отсюй, й скидають хустку [туда] й кажуть: «Як жэншчына, то Ева, як мушчына, то Ядам». с. Бельск Кобринского р-на Брестской обл., 1986 г, зап. О. Монакова.

+ 11.12. Умершего некрещеным ребенка крестят родные при погребении и дают ему имя

№ 61. Ребенок, которы некрешчоный, он просит, шобы кто таки счастлывая душа ему имя дала, [и ему дают имя] первобытного человека: Адам и Ева.

с. Онисковичи Кобринского р-на Брестской обл., 1985 г., зап. О. В. Санникова от Горутко Ольги Степановны, 1904 г. р.

№ 62. Если помирае некрешчоное дитя, ёго хоронять на кладбище, но чэрэз сем лет оно просыть Христа о покрэшчэнии. Кто услышит, надо сказаты: «Се она, то Ева, се он, то Адам».

с. Онисковичи Кобринского р-на Брестской обл., 1985 г., зап. С. Войнило от Сенкевич Ольги Павловны, 1921 г. р.

+ 11.13е. Некрещеного ребенка хоронят на кладбище

№ 63. Хоронылы на кладбишчы. Тилько хто умие, то ему молитву «Верую» отговора, бо вин просицца, плача. «Сэ дывчына, то Ева, сэ хлопец, то Адам, дэ положыли — жыви там».

с. Онисковичи [д. Дубины] Кобринского р-на Брестской обл., 1985 г., зап. И. А. Пыш-кова.

+ 11.13е. Некрещеного ребенка хоронят на кладбище

№ 64. Я буу хлопцэм. И мы прийшлы до Мэльникиу а то ужэ було можэ час ночы. Стоимо. А у Кулыкиу на двориэ: «Куя, куя!» Як малэ дытя плячэ. Так мы одын за одного, шо, сюды, туды. Этый Антось — брах! — у хяту ужэ и зашчапиуса. Мы з етым Стэпяном сюды, вин — круть! — до сваёй хаты. А мне ишчэ итти килька самому. Злякяуса. Ну, приходю я до хяты. Ну, а покойник и бятько, и мяты: «Да шчо?» — «Да от, — кажу, — бятько и мяты, нас злякяло». — «Шо вас злякяло?» Кажу: «Стау коло Мэльникиу, а у Куликиу на двориэ дытя плячэ». А вин, покойник бятько: «От, яки дурный! Вы! Оно хрэстя просыло у вас, а вы, дурны, нэ далы, да вот оно и плячэ! Коб я буу, пэрахрэстыуся, сказяу: “Як хлопэц, то Одям, а як диучина, то Ера!” Да, кяжэ, цярство нэбэсное! А оно б, — кяжэ, — табе дяковало б! Оно умэрло, нэхриш-чэное, яго закопялы. А воно прышло просыть крэстя соби, тэ дитя». Ну, ужэ тому шээсят годоу

с. Ласицк Пинского р-на Брестской обл., 1984 г., зап. О. В. Санникова от Романовича Александра Сергеевича, 1908 г. р.

№ 65. Одня у нас тут задушыла рэбёнка и закопяла на вулицы. Идуть вулицэй, то рэбе-нок плячэ. И плякау, пока нэ зашлы на это мисто и нэ назвялы Адям.

с. Ласицк Пинского р-на Брестской обл., 1984 г, зап. К. Е. Рутковская.

№ 66. Як похоронены рэбенок нэкрэшчэны, крычыть рэбёнок. Як почуешь, шчо крычыть, то, кяжуть, як дэвочка, то Ева, як мальчык, то Адям, то больш крычять нэ будэ. с. Ласицк Пинского р-на Брестской обл., 1984 г, зап. К. Е. Рутковская.

№ 67. Это ж кяжуть, некоторые так закопяють [похоронят некрещеных детей, не назвав их Адамом или Евой], он буде плякати, покя дадуть мень, а дадуть мень, он не буде плякати.

с. Радчицк Сталинского р-на Брестской обл., 1984 г., зап. О. В. Санникова. ГОМЕЛЬСКАЯ ОБЛ.

№ 68. Иду по кладбищу. Плачуць деци маленькие. Нэхрищенные плачуць, щоб назву йим дали какую. Надзовэш йих Иван, абы Катя, абы Сэргей — Бог тэбэ щасьцье дае, а они затихнуць.

с. Дяковичи Житковичского р-на Гомельской обл., 1983 г, зап. Т. В. Бахтюкова от Рогалевич Ольги Александровны, 1928 г. р.

+ 11.13е. Некрещеного ребенка хоронят на кладбище

№ 69. [Если услышишь плач младенца неведомого происхождения], если учуеш, надо назвать имене, Адам или Ева.

с. Дяковичи Житковичского р-на Гомельской обл., 1983 г., зап. М. И. Серебряная.

№ 70. Як родиць диця, то и там, дэ родила, там ы загрэбла, да и путла, ну, хто-то там ишоу у ночы и слышау голос, дицькый плач. [Если плачет мальчик, то ему дают имя Уодам, а если девочка, то Ева.]

с. Стодоличи Лельчицкого р-на Гомельской обл., 1984 г., зап. Т. А. Агапкина от Шур Соломен Сазоновны, 1896 г. р.

№ 71. Як плачэ рэбьёнок у час ночы на кладбышчах, то скажы: «Як диука, то Ева, а хлопец то Уодам». У ту минуту сцихне, ужэ имъя дасьце, это нехрышчэнэ деци пужа-юць, которым имъя не давали.

с. Стодоличи Лельчицкого р-на Гомельской обл., 1984 г., зап. Т. А. Агапкина от Шур Соломеи Сазоновны, 1896 г. р.

+ 11.13е. Некрещеного ребенка хоронят на кладбище

№ 72. Вушла я однажды на вулицу, а там сирэнь у суседа и пуд туй сирэнь так кричить дитя, гукае: «Мама», — и як гукне, кажэцца што аж... Лес рядом, елье у нас, луна иде. Ярко-ярко, голосно гукае: «Мама». Я шчэ вуйшла на вулицу на цэнтральную на углу была, я вуйшла да гоуору: «Як хлопчык, то Уодам, а як деуочка, то Ева — и усе». Я чула этый обучай от старых, што если дитя плачэ, значить, воно некрэшчоное. Ему не дадено йимя.

с. Стодоличи Лельчицкого р-на Гомельской обл., 1984 г., зап. О. В. Санникова от Крупник Екатерины Антоновны, 1921 г. р.

№ 73. [Некрещеные дети — когда хоронят таких детей, дают им имена: Адам или Ева. В гроб им обязательно клали подарочек, иначе] воно буде бродить и плакать. У кого ребьёнок схаронен, да не признаецца [тайком погребен незаконнорожденный], он будэ плакать ночью у дванаццать часоу.

с. Комаровичи Петриковского р-на Гомельской обл., 1983 г, зап. Н. Е. Логунова от Байковой Татьяны Васильевны, 1910 г. р.

№ 74. Не знаиш, хто плачэ, так скажэш тры разы: «Адам и Ева». Уот ано и сцихни.

с. Жаховичи Мозырского р-на Гомельской обл., 1983 г, зап. А. Л. Топорков от Поздняк Марфы Степановны, 1899 г. р.

№ 75. «Иван, чаго плачэш? Марыя, чаго плачэш?» — [Вопрос голосу в зависимости от того, женский он или мужской. Голос после вопроса исчезнет.] Марыя — ето первое имя. Иван усегда наперэди.

с. Присно Ветковского р-на Гомельской обл., 1982 г, зап. Е. С. Зайцева. ВОЛЫНСКАЯ ОБЛ.

№ 76. То кажуть — анголетко. То тые анголетка в жытах ходылы русаукамы, то ти нэхрэщэни диты. Як *зирка падае, то кажуть, [крестя ребенка]: «Имя Ойця и Сына, чы Иван, чы Марына», бо то, кажуть, нэхрэщэни диты падають.

с. Забужье Любомльского р-на Волынской обл., 1987 г, зап. Н. Н. Скарбо от Смолярчук Евгении Гавриловны, 1912 г. р.

+ 11.1. Некрещеный ребенок становится русалкой + 11.3. Падающая с неба звезда — душа некрещеного ребенка + 11.5. Некрещеный ребенок становится ангелом

№ 77. Як *зирка падае, то трэба вспиты сказаты, як хлопэць, кажуть Йван, як дивчы-на, — то Марына.

с. Забужье Любомльского р-на Волынской обл., 1987 г., зап. О. В. Лагошняк от Гурко Марии Федоровны.

+ 11.3. Падающая с неба звезда — душа некрещеного ребенка

№ 78. Як нихрэшэнний умрэ, а вийдэш на двир, и падаэ *зирка, то ка[ж]уть, тако пе-рэхрэстити и дати им, даваты и мужски, и жыночэ, любэ имя, тольки то и то. То ужэ ка[ж]уть, станешь на том свете кумой.

с. Забужье Любомльского р-на Волынской обл., 1987 г., зап. В. И. Харитонова от Зламанюк Ольги Назаровны, 1930 г. р.

+ 11.3. Падающая с неба звезда — душа некрещеного ребенка

№ 79. Три моста у нас было на дорози, и казали, шо на серэднем мосту лякае в ночи, и ийшоу один дядька у час ночи, и выбигло перэд ним двое диток малэньких и казалы: «Охристы менэ, охристы менэ!» И вин сказау: «Адам и Ева», ек першы лиди звалиса, охристыл йих. То булы тые, што не хришчэны дити.

с. Щедрогор Ратновского р-на Волынской обл., 1985 г., зап. А. А. Архипов от Паникарчук Анны Ефимовны.

+ 11.7. Некрещеный ребенок пугает на месте своего захоронения

№ 80. При встрече с русалками трэ сказаты: «Чы Иван, чы Марына, хай Бог дасть хрэста!»

с. Красностав Владимир-Волынского р-на Волынской обл., 1986 г., зап. М. В. Готман от Веремчук Ульяны Павловны, 1913 г. р.

+ 11.1. Некрещеный ребенок становится русалкой

№ 81. [Если] не назвали ничем, так похоронили, то та детена плаче, люди чуяли, и оне кидае на дорогу платочка и называли имне, то уже не плаче.

с. Ветлы Любешовского р-на Волынской обл., 1985 г., зап. Е. В. Лесина от Дышко Ксении Федоровны.

№ 82. Одному року жэли мы жыто. *Братыха пошла жэты, а я до ее дытыны иду и в *моглицах чую — дытына плачэ. И воны почулы. Три разы: «Ку-ва-а!» И кажэ маты: «Котора дытя почула?» Кажу: «Я». А она кажэт: «На, я тоби», — сэрпом отризала хлиб, да што пот обтираэм, да отризала коньци [рушника]. — «Иди и кажы: “Як хлопиц — освэшшаица раб Божый Адам, а як дивчина — освешчаеца раба Божа Ева”». Добре. Ну и там ни ведаю, скилька часу прошло, иду я, и така дитынка мала стрэчаэ менэ, да кажэ: «Мама хрэшчона!» А я кажу: «Не». А она: «Вот ваш и подарок». И показала того рушничка.

с. Любязь Любешовского р-на Волынской обл., 1985 г, зап. В. И. Харитонова от Климчук Агриппины Андреевны, 1898 г. р.

№ 83. [Некрещеные дети] — як хтось плачэ на *моглицах, то трэба казаты: «Якшчо хлопэць, то Адам, а якшчо дивчына, то Ева». Тоди нэ будэ плакаты. Бо то воно плачэ, нехрэшчанэ [дитя].

с. Березичи Любешовского р-на Волынской обл., 1985 г., зап. А. В. Гура от Гриневич Варвары Трофимовны, 1928 г. р.

РОВЕНСКАЯ ОБЛ.

№ 84. Як попадае, шо рэбёнок десь-нибудь плачэ, то дае имя, чы Адам, чы Ева. Де похоронен, там и плачэ, без имъя. Як чуе тыи голос, так пэрэкрэстит да й кажэ: «Имъя тябя — Адам чы Ева».

с. Нобель Заречненского р-на Ровенской обл., 1980 г, зап. Т. А. Агапкина от Кужюк Анны Федоровны, 1924 г. р.

№ 85. Та душа, шо нэкрэшчэнэ, то вона часто плачэ й плачэ, так от жалеэ, то чы люды-на яка утопицца, як чують, шо плачэ, то помолюцца да й кажэ: «Ежели мушчына, то пусть будэ Водам».

с. Нобель Заречнянского р-на Ровенской обл., 1980 г., зап. Т. А. Агапкина от Цесарь Евдокии Артемовны, 1923 г. р.

№ 86. Сьвятой водой покропиш, да як чуеш, то от плачэ уродэ яка людына, не объяза-тельно, коб рэбъёнок, то покропиш да даеш имъя: если девочка, то Ева, а мальчык — Водам.

с. Нобель Заречненского р-на Ровенской обл., 1980 г., зап. Т. А. Агапкина от Ходневич Ульяны Ивановны, 1910 г. р.

№ 87. [Если умрет некрещеный ребенок, его хоронят] на *могилках, на имья им дають. Як выйдэ сэм год, тогда воно зноу плачэ. Плачэ дитя чым голосом, гдэ ужэ оно там зарыто. На имья дають, бо ж оно бэзьмённэе, нехрэшчэнэе. *Альбо ж хрэстять, як *хова-ють. [Какие имена давали?] — Кажуть, трэба даваты Адам и Ева. Як диучына, то Ева, а як хлопчык, то Адам. [Какое имя давали через 7 лет?] Якое ему далы имья, такое нада и зноу даваты. Адам и Ева сказаты, бо ж ты нэ знаеш, хто это крычыть, ци диучына, ци хлопчык. Дытя чы голос. [Кричит через каждые семь лет.]

с. Нобель Заречненского р-на Ровенской обл., 1980 г., зап. О. В. Санникова от К(Г)рене-вич Ольги Андреевны, 1923 г. р.

+ 11.12. Умершего некрещеным ребенка крестят родные при погребении и дают ему имя

№ 88. Сёй диты колысь крычалы, шо аборт робылы. Як дысь плачэ, то кажуть: «Имья просит». «Як диучына, то Ева, а хлопэц, то Адам. Як пана, то нэхай будэ Г анна, а як пан, то хай будэ Иван» — [и так тоже говорят].

с. Чудель Сарненского р-на Ровенской обл., 1984 г., зап. О. А. Терновская от Еленец Федоры Васильевны, 1944 г. р., и Тишковой (Тышков) Ефросиньи Фоминичны (Прыси Хомовны), 1912 г. р.

№ 89. Ганночка. Иван. Як бэз имени — крычить у ночы. Ленту из косы распустить, як почула, що оно мня просить. Приказывали: «Як панна, нэхай будэ Ганна, а як пан, так хай будэ Иван (а як паныч, хай будэ Иваныч)».

с. Чудель Сарненского р-на Ровенской обл., 1984 г., зап. И. Г. Безрукова.

№ 90. Маленький ныкрышчаны рыбеночок, як мы гралыся коло кладбишча, почав кры-чаты, як маленькэ дытятко. Разив 9 крыкнуло. А колы о[д]но дивчына сказала: «Скоро пан, то хай будэ Иван, а скоро панна, то хай будэ Г анна», да й стихло.

с. Чудель Сарненского р-на Ровенской обл., 1984 г., зап. К. Корнелюк от Яковец Марии Сергеевны, 1923 г. р.

№ 91. [Когда слышат плач некрещеных детей на кладбище, дают им имя — Адам и Ева.] А говорыть говорыли, шо як нэхрэшченэ дытятко, то плачэ, як нэ дадуть мня. То трэба сказать мня, [когда слышат их плач]: «Если хлопчык, нехай будэ Одамко, а скоро дивчына, нехай будэ Евочка».

с. Чудель Сарненского р-на Ровенской обл., 1984 г., зап. А. В. Гура от Кардаш Ольги Иосиповны (Бутылчихи), 1903 г. р.

+ 11.13е. Некрещеного ребенка хоронят на кладбище

№ 92. Як нехрищено дитятко помре, [называли] Одам и Ева — то дитя вельми кричит у ноче.

с. Боровое Рокитновского р-на Ровенской обл., 1984 г, зап. Е. Г Демьянова от Шупрутько Домны Трофимовны, 1900 г. р.

№ 93. [Шла по лесу и услышала, что] сэред белого дня тры раза мала дытина закувоко-ла, так то, что нехрищена померла. Тут трэба узять якую шматочку да кинуть. Я кинула и кажу: «Як хлопец — так Иван, а як девочка — так Марья». Оно и не плаче больше.

с. Боровое Рокитновского р-на Ровенской обл., 1984 г, зап. Е. Г. Демьянова от Баюки Степины Васильевны, 1902 г. р.

№ 94. Што крещенья не приняли, помре, так про йих Иван або Ганна казали. Так то дытя год являца и плаче. Як услышь, што плаче, так кине одэждичку (хузку там яку) прэди сибэ и каже: «Як пан, так Иван, як панна, так Г анна».

с. Боровое Рокитновского р-на Ровенской обл., 1984 г, зап. Е. Г. Демьянова от Дежнюк Агафьи Петровны, 1902 г. р.

№ 95. Як умре малелький, не хришченый дитятко — лякае, плаче. Треба сказаць: «Я тебе даю имя: як пан, то Иван, як панна, то Г анна».

с. Боровое Рокитновского р-на Ровенской обл., 1984 г, зап. Т. А. Коновалова от Сукало Евы Дмитриевны, 1921 г. р.

+ 11.7. Некрещеный ребенок пугает на месте своего захоронения ЖИТОМИРСКАЯ ОБЛ.

№ 96. [Некрещеные дети] — нехристи. Они крычать у двенаццать часоу ноччу. [Надо дать имя] Адам и Ева. Ноччу мы пошли лен красть у колхозу. Собаченя упереди вьец-ца: «Коу-коу!» И не можно утекти. Моги моя казала: «Як хлопец, то Адам, як диука, то Ева» — и воно перестало.

с. Кишин Олевского р-на Житомирской обл., 1984 г., зап. Е. М. Черепанова от Павленко Анны Грицковны, 1912 г. р., и Павленко Настасьи Никитичны, 1925 г. р.

№ 97. Имэна называли, которые нехрищены. Як плаче — маты в ночь розорвэ на могилке хустку, да и скаже, як оно зовэтся — Адам чи Ева — но и пэрэстане.

с. Курчица Новоград-Волынского р-на Житомирской обл., 1981 г., зап. И. Г Безрукова.

№ 98. [Некрещеных детей хоронили] колись у куточку-куточку, де ужэ не ходять. Шоу чэловек дорогою, и заплакало на могилках дитя. То лякало. И вон кажэ: «Як хлопац, то Адам, а як деука, то Ева». Дав имья дитяти. И перастало дитя плакать.

с. Тхорин Овручского р-на Житомирской обл., 1981 г., зап. С. М. Толстая от Казимирчук Одарки Ивановны, 1909 г. р.

+ 11.13а. Некрещеного ребенка хоронят на границе кладбища + 11.7. Некрещеный ребенок пугает на месте своего захоронения

№ 99. У нас у Бегуни гора Звоница. Там *каплица стояла и там клали нехрещоные дети, кричат они у ночи, як коты. Дать им любое имя — так кричать перестають.

с. Тхорин Овручского р-на Житомирской обл., 1981 г, зап. И. Г. Безрукова от Шмаюн Марии Климовны, 1936 г. р.

№ 100. Бегли диукы кроз *могылкы, а дытя кугакало, то кажуть ёму имья не далы: то его назвать трэба. Як диучына — то Марыя: як хлопчыка — Ваня.

с. Журба Овручского р-на Житомирской обл., 1985 г., зап. С. П. Бушкевич от Степанчук Антониды Ильиничны, 1917 г. р.

№ 101. Ночи сята бывают. То як мать родит и [не захочет его иметь, то задушит] и закопает, так [тогда] дитя кричыт. [Нужно тогда крикнуть]: «Як хлопчык, то Иван, як дивчына, то Марья», [тогда оно перестает кричать].

с. Червона Волока Лугинского р-на Житомирской обл., 1984 г., зап. М. М. Гончаренко от Каменчук Параски Сергеевны, 1927 г. р.

№ 102. У ночы такие бывают, то кричало малэ дитя, [что мать задушила да закопала. Чтобы оно не кричало, надо позвать], шё як хлопчик, то Иван, як дивчына, то Марья.

с. Червона Волока Лугинского р-на Житомирской обл., 1984 г., зап. О. А. Золотарева от Каменчук Параски Сергеевны, 1927 г. р.

№ 103. На *могилках хоронят избоку [некрещеных детей, а если кто проходит, то крестится и говорит]: «Хрэст на минэ и хрэст на зэме и хрэст на той детине, котора нэхри-щэна у земле».

с. Вышевичи Радомышльского р-на Житомирской обл., 1981 г, зап. А. Б. Ключевский.

№ 104. [Проходя мимо кладбища, можно услышать детский плач. Это плачет ребенок, умерший некрещенным.] Трэба ему имя дать: «Як хлопэць, то я тэбэ назову Одам, а як девочька — Евою». Можэ тряпка яка е, яка шматка, — трэба туды ужэ кинуть.

с. Вышевичи Радомышльского р-на Житомирской обл., 1981 г., зап. А. Л. Топорков.

КИЕВСКАЯ ОБЛ.

№ 105. Ето тако, як дужэ буря, да вихри от так летять, песок несе, да як воде, да на тебе летить песок уже, скажеш на имья жэншчыны и мужыка. Якое любляшчэе, ти Марья, ти там, якое вам нравица, и мужыка можно, менне надо жэньское чы мужское. Там чы Марья, чы Йиван. А то нэхришчэные, говорить, детки. Душэчки. Летають. То таке говорать.

с. Копачи Чернобыльского р-на Киевской обл., 1985 г., зап. Е. М. Назарова от Науменко Прасковьи Андреевны, 1915 г. р.

+ 11.2. Ребенок, умерший некрещеным, носится в вихре

БРЯНСКАЯ ОБЛ.

№ 106. Если русалка побачит чалавека, буде услед идти и прасить: «Перэхрясти меня!» — тады она ня буде русалкой.

с. Картушино Стародубского р-на Брянской обл., 1982 г., зап. Л. Г. Александрова от Кравчено Матрены Никитичны, 1913 г. р.

+ 11.1. Ребенок, умерший некрещеным, становится русалкой

7. Некрещеный ребенок пугает на месте своего захоронения

Данный мотив — единственный в характеристике некрещеных детей в полесской традиции, который указывает на их вредоносную природу как «нечистых» покойников. Мотив зафиксирован на востоке белорусского Полесья (в трех селах Гомельской обл.) и спорадически встречается на территории украинской части ареала (по одному селу в Волынской, Ровенской, Житомирской, Киевской обл.), что свидетельствует о слабо выраженной демоничности этого персонажа.

Свойство некрещеных детей навязчиво беспокоить окружающих отражено в пословицах <тзе як потерча», «налiзае, як потерча», употребляющихся по отношению к навязчивым людям (Подолье: Шейковский 1860, 6—7).

ГОМЕЛЬСКАЯ ОБЛ.

№ 107. А пужае середь дня — у час дня што-то скидаетца. Этыя детки пужають, которых ховають от людей — байструки, оны устаэть, оно ж не хрищеное.

с. Стодоличи Лельчицкого р-на Гомельской обл., 1984 г., зап. Ж. В. Куганова от Стельмах Зинаиды Марковны, 1900 г. р.

№ 108. [В лесу на месте, где во время войны закопали дитя, пужае: дитя плачет.]

с. Стодоличи Лельчицкого р-на Гомельской обл., 1984 г, зап. О. В. Санникова от Жогло Марии Спиридоновны, 1912 г. р.

№ 109. Як идеш дурогою и пужае, то в колийину, где йидуць возами, надо вступаць и говорыць: «Если хлопец — Одам, а як дивка — Ева». Пужае — собака пуд ноги, пуд-кочуеца и не бреше, худобина иде.

с. Стодоличи Лельчицкого р-на Гомельской обл., 1984 г., зап. Т. И. Рудницкая.

+ 11.6. Некрещеный ребенок просит креста. Услышав его крик, нужно произнести формулу: «Если мальчик, будь имярек, если девочка, будь имярек»

№ 110. Бувае, дитя нехрешчэнае у той хати — можэ жэ так. Ходиць душка. Можэ при-стаць к таму ребёнку штое плахое. Кажуць: пужае.

с. Жаховичи Мозырского р-на Гомельской обл., 1983 г., зап. О. В. Санникова от Поздняк Марфы Степановны, 1899 г. р.

№ 111. Ак раз пауння [в полдень] у лесе агукваеца, а як агукниса, то можэ цебе и напу-жаць. От, бувае, жунка кине дзиця нехришчэнэ, дак это усе у лесе. Тые годы старые — то нам расказували.

с. Жаховичи Мозырского р-на Гомельской обл., 1983 г., зап. С. М. Толстая от Поздняк Марфы Степановны, 1899 г. р.

КИЕВСКАЯ ОБЛ.

№ 112. У *куточку закопають. Стараютца бегом перэкристить. Кажэ, лякае, бо там дети некрэшчэные.

с. Копачи Чернобыльского р-на Киевской обл., 1985 г, зап. Е. Е. Рутковская от Бриж Александры Андреевны, 1916 г. р.

+ 11.13а. Некрещеного ребенка хоронят на границе кладбища

8. Некрещеные дети служат колдуну и находят потерявшийся скот по его приказу

Этот мотив можно считать уникальным для Полесья — он зафиксирован лишь в с. Жаховичи Мозырского р-на Гомельской обл. (1983 г.) и в косвенном виде — в с. Ковнятин Пинского р-на Брестской обл. (1981 г.). В материалах из Жаховичей говорится о местном колдуне Парфене, который умеет «зацинаць», т. е. «засекать» заблудившийся скот — делать так, чтобы корова, заблудившаяся в лесу, осталась невредимой и сама вернулась домой. Колдун совершает это с помощью некрещеных детей, которые находятся у него в подчинении и которые пасут заблудившийся скот в лесу, а после пригоняют его домой. Отчасти этот мотив персонажа-слуги поддерживается текстом из Ковнятина (см. мотив 11.9), однако там роль некрещеных детей как мифологических помощников не связана с фигурой колдуна, напротив, она приписана божественной воле.

Функция некрещеного ребенка как мифологического персонажа-помощника, весьма редкая для Полесья, имеет более сильные параллели за пределами этого региона — у южных славян, у поляков и на украинских Карпатах, где с некрещеными детьми связывается происхождение т. н. демона-обогатителя, приносящего своему хозяину богатство, которое этот персонаж ворует в других домах. Персонажи этого класса — польский klobuk или latawec, сербский мацик, карпатский хованец происходят из выкидышей, мертворожденных или умерших некрещеными детей (Левкиевская 1996, 202). На о. Брач (Далмация) верили, что мацики происходят из душ некрещеных детей (Зечевий 1981, 116). Поляки для получения klobuka закапывали под порогом дома выкидыш или мертворожденного ребенка, а когда он начинал просить креста, говорили: «B^dziesz klobukiem» [Будешь клобуком] (Мазуры: Pelka 1987, 142). Однако, в отличие от указанных традиций, в которых некрещеные дети превращаются в опасных демонов, находящихся в услужении у своих хозяев, но за это получающих их души (что фактически уравнивает их с чертом, заключающим договор с человеком), полесские персонажи выступают как мученики, не знающие успокоения и помимо своей воли вынужденные помогать человеку.

Мотив вынужденного служения некрещеных детей живым людям отчасти поддерживается другими мотивами со сходной семантикой: мотив 5.9. Знахарь тушит пожар, вызывая для этого души утопленников (Т. 1. Гл. 5. Знахарь. № 104—105), а также мотив 13.15. Обращение к самоубийцам в трудной ситуации, № 265). Ср. также мотив 9.12 Обращение к умершим родственникам в трудной ситуации, где к покойникам обращаются за помощью в случае засухи, при встрече с волком и под.

№ 113. [Колдун-«затённик» командует душами некрещеных детей.] Нехришчэные дети приганяюць [заблудившийся скот]. Хто затинае, тот тыми детками камандуе. Яны му-чэныя детки — ани ж на том свете, а ён, затённик, йих мучае.

с. Жаховичи Мозырского р-на Гомельской обл., 1983 г., зап. О. В. Санникова от Дударенко Анны Трофимовны, 1907 г. р.

+ 5.4. Знахарь возвращает пропавший скот; оберегает стадо

№ 114. Юн, Парфен, зацинаць умеу шчэ при той бабе [при первой жене], дак раска-зывала, што карова их загине, дак за то не исць ужэ на Юрия юн — так трэба. Дак вот будет здыхаць — каб юн лопнул за нуждой! — то треба ж отказаць каму, перагавариць. [И тогда он лопнет?] Ну, як юн умре (...) Дак я ужэ кажу не «умре», а «лопне» — шоб, ка, лопнул за нуждаю! Дак ему ж треба каму-нибудь атказаць тое, шчо юн умее. А хто ж то захочэ етае палучаць? А етые, шчо зацинаюць, дак им карову приганяюць, кажу-ць, некрещоные деци.

с. Жаховичи Мозырского р-на Гомельской обл., 1983 г., зап. Е. М. Назарова от Леонович Дарьи Степановны, 1918 г. р.

+ 2.21. Колдун старается перед смертью передать кому-либо свое «знание»

+ 5.4. Знахарь возвращает пропавший скот; оберегает стадо

№ 115. Вот, умираюць некрещоные деци, дак етые деци карову тую [заблудившуюся] пасуць у леси, да и приганяюць. (...) Некаторые зацинаюць так, шчо тулько аткрыу варота — и за ноч припре им тую карову, аж з яе пена из роту, уся ена мокрая, скачэ. Тые деци приганяюць. Ето юн [колдун] йих вузувае, и яни приганяюць. Яни пасуць ужэ, яни воука не падпусцяць, ниякое паганое жэ, злодее — нихто у лесе ужэ не возь-ме карову (...) Но еты [Парфен] не умее приганяць, еты зацинае так, што на месце ена стане и ужэ жыва яна буде, нихто её нигде не займе, и на другий день жэ яна приходиць.

с. Жаховичи Мозырского р-на Гомельской обл., 1983 г., зап. Е. М. Назарова от Леонович Дарьи Степановны, 1918 г. р.

+ 5.4. Знахарь возвращает пропавший скот; оберегает стадо

9. Некрещеные дети оберегают потерявшихся людей и скот

по воле Бога

Некрещеные дети, охраняющие людей или потерявшийся скот по воле Бога, — уникальный мотив, зафиксированный лишь в одном селе Полесья. Косвенно он перекликается с текстами предыдщего мотива (11.8), где подобные дети находятся во власти колдуна, посылающего их сторожить потерявшийся скот. В обоих мотивах подчеркиваются мучения, неуспокоенность этих детей, вынужденность их служения людям.

БРЕСТСКАЯ ОБЛ.

№ 116. Нехришчены дети як похоронют, эти дети ходют без призору. Где потеряецца корова или чоловэк, и они ходят за ими, наблюдають, сторожиють. Они усегда насторо-жованни, и им спокою нет. Нэкришчэны дэти сохранят чоловика. Им спокою нэт, мука сильная. [Их Господь заставляет людей оберегать. Поминают знахари этих детей, и их волки не трогают.]

с. Ковнятин Пинского р-на Брестской обл., 1981 г., зап. А. В. Гура от Линкевич Агафьи Федоровны, 1914 г. р.

+ 9.12. Обращение к умершим родственникам в трудной ситуации

№ 117. Нэкришчэны дэти сохраняют [охраняют] чоловикуу. Им спокою нет, мука сильная. [Их Господь заставляет людей оберегать.] Успоминают знахари этих детей — и их волки не тронут.

с. Ковнятин Пинского р-на Брестской обл., 1981 г, зап. А. Ф. Строев от Линкевич Агафьи Федоровны, 1914 г. р.

+ 9.12. Обращение к умершим родственникам в трудной ситуации

Ill. Статус некрещеного ребенка как «нечистого покойника»

10. Некрещеного ребенка не принимают в рай,

ГДЕ НАХОДЯТСЯ КРЕЩЕНЫЕ ДЕТИ.

Данный мотив подчеркивает статус некрещеных детей как «нечистых» покойников и поддерживается христианскими богословскими указаниями на то, что только крещеные люди могут наследовать Царствие небесное. Мотив известен почти исключительно в Гомельском Полесье (плюс по одной записи Брянской и одном селе Житомирской обл.).

Разные варианты мотива встречаются в других славянских традициях: подобные дети после смерти попадают в бездну-атхлань, где пребывают все «жыдов-ские души» (Волковыск: Federowski 1897, 220—221); дети, умершие крещеными, становятся ангелами, некрещеные обречены на блуждание по свету, у них нет пристанища (Белостоцкое в-во: Пахаванш 1986, 157). Посмертная локлизация душ некрещеных детей в нечистых, неблагодатных местах — общее место в славянских представлениях об этих персонажах. Чаще всего они носятся в воздухе или пребывают возле мест своего захоронения (Зеленин 1995, 70—71). Также они прислуживают водяным и лешим и кормятся в семьях, где часто происходят ссоры (калуж.: Харузин 1892, 2—3, 213); внебрачный ребенок, загубленный матерью, сторожит «идолов скарб». Чтобы очистить его душу и ввести ее в рай, его взрослые братья дают в церковь денег на сорок заупокойных служб (борис. мин.: Шейн 1902, 320—321). О посмертной участи некрещеных детей см. (Кабакова 1999, 86—87).

ГОМЕЛЬСКАЯ ОБЛ.

№ 118. Харонят у кучу, на *могилках, а надо отдельно: некрэшчоных детей и вешаль-никоу. Никого не примають [на небе]. Паховали мужыка — нехрешчоный буу — у Мозыри. Так ен к жонци стал ночью приходить: мене здесь не примають.

с. Золотуха Калинковичского р-на Гомельской обл., 1983 г, зап. В. А. Багрянцева от Брель Устиньи Ильиничны, 1926 г. р.

№ 119. Радителям грех, да и усе не себе. У сестры нехрешчоный рабёначек памер, хлопчик. Сниуся [ей, приходил во сне и говорил:] «Усе дзетки, — кажет, — у *могил-ках, а я лежу за *плотом». К батюшку хадзили. [Брали с могилы песок, батюшка] взял песку, пахрестили, [прочитали над песком молитву], песок носила на могилку. [С тех пор ребенок перестал ей являться во сне. Ребенок был похоронен на кладбище, раньше, по словам информанта, некрещеных детей также хоронили на кладбище.] И раньше харанили у могилках, а матке грех. [Об особых именах для некрещеных детей ничего не знает. Хлопчика записали в сельсовете Мишей.]

с. Ручаевка Лоевского р-на Гомельской обл., 1984 г, зап. Е. В. Тростникова от Ковзик Прасковьи Михайловны, 1907 г. р.

+ 11.13е. Некрещеного ребенка хоронят на кладбище

+ 12.24. Чтобы покойник не «ходил», священник его «печатает» или служит молебен

№ 120. Г аварили, старые люди так — если некрешчоный рабёнак памрет, значит его на том свете не пускают в рай. И харанили на кладбишче, на краю.

с. Ручаевка Лоевского р-на Гомельской обл., 1984 г., зап. Е. В. Тростникова.

+ 11.13а. Некрещеного ребенка хоронят на границе кладбища

№ 121. Позно жэншчына чэраз кладбишче шла и слышыт — на луляце, на вярёваце, як на *рэли калышуть: «Лулячка, лулячка, калышы нас вельми. А мы детачки нехришча-ны, то нас не принимают хришчаны. А мы его калышем у лулячке».

с. Присно Ветковского р-на Гомельской обл., 1982 г., зап. Л. Г. Александрова от Голубевой Екатерины Киреевны, 1914 г. р.

№ 122. Нэхрышчэне дитё на кладбишчэ плачэт с двянацаты часоу — яго нихто не пры-нимаэ у цэркву. Нада схадить на кладбишчэ Богу памалица, атправица.

с. Присно Ветковского р-на Гомельской обл., 1982 г., зап. М. Г. Боровская от Голубевой Анны Яковлевны, 1912 г. р.

+ 11.13е. Некрещеного ребенка хоронят на кладбище

ЖИТОМИРСКАЯ ОБЛ.

№ 123. Як хто некрещеный умрэ, то он нэ попадэ до Господа Бога, а попадэ до нэчис-той силы.

с. Червона Волока Лугинского р-на Житомирской обл., 1984 г., зап. А. В. Лесин от Банковской Оксаны Ивановны, 1919 г. р.

БРЯНСКАЯ ОБЛ.

№ 124. Хто не хрышчаный, дак на том свете камни будет кидать. Дитёнак умер и снило-ся [матери]: «Мама, чого ты меня не перехрестила? Мне теперь камни кидать [?] надо».

с. Картушино Стародубского р-на Брянской обл., 1982 г., зап. Е. С. Зайцева от Кохановой Валентины Васильевны, 1929 г. р.

IV. Действия живых по отношению к некрещеному ребенку

11. Чтобы окрестить некрещеного ребенка и ввести его в рай,

НУЖНО ДАТЬ КРЕСТ ДРУГОМУ РЕБЕНКУ

Возможность изменить к лучшему посмертную участь некрещеного ребенка с помощью разных форм его символического крещения известна в разных славянских ареалах. Мотив хорошо известен в других традициях: если ребенок умер некрещеным, нужно раздать чужим детям сорок купленных в церкви нательных крестов — это составляет половину крещенья (нижегор.: Зеленин 2, 796).

Представление о том, что умерший ребенок может получить на «том» свете желаемое, если его мать раздаст эти предметы чужим детям, воплощается и в других вариантах. Женщина, у которой умирали дети, на Ивана Купала должна раздать чужим детям ягоды вишни и черешни — тогда ее умершие дети смогут получить эти ягоды на «том» свете (подол.: Шейковский 1860, 36). Женщина не положила в гроб своим умершим детям холсты, как это требовалось. Когда дети стали ей сниться и просить холсты, женщина раздала холсты на погребение чужих детей (харьков.: Калашниковы 1894, 234—235).

РОВЕНСКАЯ ОБЛ.

№ 125. [Еще одним способом «крещения» умершего до крещения или мертворожденного ребенка, кроме присвоения ему имени Адам или Ева или Иван-Г анна, был обычай дарить, «передавать» рубашечку и крестик, т. е. крестильные атрибуты, другому младенцу.] Як дытыну нэжыву вродыш, да дай сорочку и крэстыка да пэрэдать. На тэ дытятко наложыть, шо вродыца [живым], то шоб носыло, бо мое голэнькэ.

с. Чудель Сарненского р-на Ровенской обл., 1984 г., зап. С. М. Толстая от Мелещук Агафьи Прокофьевны, 1925 г. р.

№ 126. У одново коммуниста — начальник был большой — нехрищена дытына померла, шости роков усего. Они её хорошо так убрали, у беленько. И сница ему потом у ноче, што едет он понад кладбишчем, и его дытына лазит раком по колюком — голенька, да босенька. И он ей каже: «Што ж ты гола да боса лазиш, мы ж тибе так хорошо убрали». А она: «Ой, татко, погано мне». И сница она ему, и сница — разоу трэ присниласа. И не може он больше, и приходе до батюшка. А тот ему: «Ты у церкве не стой, а приди до миня пожже, як усе людыны уыйдуть». Тот приде, а батюшка дае ему тры хрестика: «Выйдешь на шлях и почипляй на трое дэток». И она, дочка, ему сница — еде он понад кладбишчем, и стоит там така красива грядка мака. И там другы дытыны, и она, усе у бэленьком. И дочка ему криче: «Татко, уже и я уместе з девочками кветочки рву». И усё, не сниласа больше. А он казал: «И хушь я коммунист, и хушь я хто, и не положено, а пошел до батюшка и хрестику узял».

с. Боровое Рокитновского р-на Ровенской обл., 1984 г, зап. Е. Г. Демьянова от Баюки Степины Васильевны, 1902 г. р.

12. Умершего некрещеным ребенка крестят родные при погребении

и дают ему имя

Этот обычай устойчиво сохранялся на большей части полесской территории. При этом хорошо видны два ареала, где он был наиболее развит, — западная часть Полесья вдоль течения Припяти и центральная часть региона — Житомирская обл. и западная часть Гомельщины. На востоке региона, по левому берегу Днепра, этот обычай фиксируется гораздо слабее. Вне полесского ареала обычай известен на востоке Украины, где повитуха могла давать имя мертворожденным детям (харьков.: Калашниковы 1894, 210).

Над уже мертвым ребенком проводился обряд домашнего крещения (который совершали или родственники, или повитуха), и ему нарекали имя, после чего он считался окрещенным и мог быть похоронен на кладбище. Первым письменным упоминанием данного обычая, вероятно, можно считать Чудовскую рукопись XIV в. «о том, како первое погани соуще языци кланялися идоломъ», в которой фраза: «вГрують оупыремъ и младнци знаменаютъ мртвы...» трактуется Н. М. Г альковским как обычай наречения имени мертворожденному или умершему без крещения ребенку (Гальковский 2000, 202).

Возникновение подобного обычая, вероятно, является преломлением в народной традиции общехристианского правила (см. 45 правило константинопольского патриарха Никифора Исповедника), согласно которому в экстренных ситуациях, когда есть опасность, что новорожденный или больной ребенок может не дожить до крещения, крестить его может любой крещеный мирянин, даже женщина, в том числе собственные отец или мать этого ребенка. Об этом же говорится и в «Послании патриархов» (Гл. 16). Указание на возможность и даже необходимость крещения мирским лицом новорожденного «страха ради смертнаго» содержится в Требнике Петра Могилы, где указана последовательность лиц, способных совершать крещение в экстренных обстоятельствах: если нет священника, крещение совершает дьякон, если нет дьякона — причетник, если нет никого из представителей клира — любой крещеный мужчина, а если нет мужчины - крещеная женщина. В православной церковной традиции сельским священникам предписывалось разъяснять повитухам, что в случае тяжелых родов, когда возникала опасность, что новорожденный ребенок мог не дожить до крещения, они должны крестить его самостоятельно (Булгаков 1913, 976, 41). В католической традиции на основании учения об «opus operatum» (сила таинства заключается в строгом соблюдении самой формы его совершения) в крайних ситуациях крещение допускалось даже нехристианином, в православной традиции крещение может совершать только человек, крещеный в православие. Однако в любом случае в церковных правилах речь идет о крещении еще живого ребенка, тогда как в народной традиции, как видно из текстов, крещение совершалось над уже умершим ребенком, что, разумеется, противоречит церковным установлениям.

Уникальный способ крещения умершего некрещеным ребенка записан на Карпатах: на столе посреди церкви ставили двенадцать сосудов с водой, на каждый клали по калачу и свечке, после чего священник освящал воду в сосудах, которую сливали в один горшок и выливали на могилу ребенка. В двенадцать сосудов наливали новую воду и раздавали людям, прося ее выпить за помин души этого ребенка: «На-ко за ангеликову душу Димитрикову». После этого ребенок считался окрещенным и становился ангелом (Головы верховин. ив.-фр.: Гнатюк 1912, 286).

БРЕСТСКАЯ ОБЛ.

№ 127. Мальчик Адамом, дэвушку Марыя [называли ребенка, родившегося мертвым].

с. Заболотье Малоритского р-на Брестской обл., 1982 г., зап. М. И. Серебряная.

№ 128. Платок носовой в руки некрэшчону — кропили водичкой свячоной, зилечко свячоно клали.

с. Заболотье Малоритского р-на Брестской обл., 1982 г., зап. Т. Н. Перова.

№ 129. Его [мальчика] обычно хрэстылы Адамом [т. е. называли], а дэвочка Евою.

с. Радеж Малоритского р-на Брестской обл., 1986 г., зап. А. А. Плотникова от Нушчик Анастасии Илларионовны, 1912 г. р.

№ 130. Бабка переговорит молитву «Верую», и имя дають Адам или Ева.

с. Онисковичи Кобринского р-на Брестской обл., 1985 г, зап. О. В. Санникова от Готилюк Евдокии Сидоровны, 1905 г. р.

№ 131. Беруть свячону воду, высвечывають дытыну, и тая баба, шо святить, даеть имя: если девочка, то Ева, если мальчик, то Адам.

с. Онисковичи Кобринского р-на Брестской обл., 1985 г, зап. О. В. Санникова.

№ 132. [Некрещеных детей] называют Адам або Ева и хоронят на кладбишчы. Некали утопленников, шчо нечайна утонули, ховали на *моглицах. А як повесився — за огра-жэю. Колдунов ховають, куды и всих.

с. Гортоль Ивацевичского р-на Брестской обл., 1987 г., зап. И. Д. Смеркис от Струнев-ской Феклы Андреевны, 1905 г. р.

+ 13.9а. Самоубийцу хоронят на границе кладбища

№ 133. [Если умирал некрещеный ребенок, то звали самую старую бабку, она давала ему имя, творила над ним молитву. Тогда его хоронили обыкновенно.]

с. Оброво Ивацевичского р-на Брестской обл., 1987 г., зап. С. Г. Шешукова от Лучиц Дарьи Прокоповны, 1900 г. р.

№ 134. Як умрэ нэхришшэный рэбёнок, когда вэзуть крэстыть [м.б., хоронить?], назы-вають девочку Ева, а мальчыка — Адам. Нехрешшэных детей по бэрэжку хоронылы, [а если] на могилки, то хрэстик нэ ставили.

с. Ковнятин Пинского р-на Брестской обл., 1981 г, зап. А. В. Гура от Агафьи Федоровны Линкевич, 1914 г. р.

№ 135. Посвятять водой и дадуть имя дивчынцы — Ева, мальчыку — Адам.

с. Ласицк Пинского р-на Брестской обл., 1984 г, зап. К. Е. Рутковская от Чирвы Марины Сергеевны, 1917 г. р., и Рогаль Серафимы Дмитриевны, 1901 г. р.

№ 136. Мальчика называли Адам, а дзевачку Ева и красьцили свянцонай вадой после смерти.

с. Туховичи Ляховичского р-на Брестской обл., 1987 г., зап. М. А. Исаченкова.

№ 137. [Мальчика] Адам, дзевачку Ева. Пазывали бабу, яна клала у ваду, чытала «Отча наша» и давала имя Адам и Ева.

с. Туховичи Ляховичского р-на Брестской обл., 1987 г, зап. М. А. Исаченкова от Тадры Ольги Ивановны, 1917 г. р.

№ 138. Умэршего крэстиць сами [родители], называють, как хотять.

с. Радчицк Столинского р-на Брестской обл., 1984 г, зап. Ж. Мощанская.

ГОМЕЛЬСКАЯ ОБЛ.

№ 139. Адам и Ева [называли ребенка, родившегося мертвым].

с. Дяковичи [с. Хвойка] Житковичского р-на Гомельской обл., 1983 г, зап. Т. В. Бах-тюкова.

№ 140. Адам, як хлопчик; як девочка — Ева. Бабка ужэ святой водой полье и ему им дае.

с. Замошье Лельчицкого р-на Гомельской обл., 1983 г., зап. В. И. Харитонова.

№ 141. [Некрещеных детей] хоронили на кладбище. Если воно померло маленьке, еще никрищенае, уужэ у кажного чоловика есть вода свичена. На Крешченье идуть от, гди батюшка суитить воду, и уси бируть воду, кажному, почти у кажного есть у бутылки вода. Чи ето воно так, чи ета ужэ когда он умре, у етую могилку его и ямку тую водой так збрызгають и то дитя збрызгають. А когда ужэ воно умэрло (ему и названье дае батько з матерью, што де родилося, та оно буде звацца Маруся чи там Катерина, чи як, ну, ужэ так и назвають. Хоронять коло родителей, да родители. Уси при одном мисте.

с. Стодоличи Лельчицкого р-на Гомельской обл., 1984 г., зап. С. С. Бродский от Стельмах Зинаиды Марковны, 1900 г. р.

+ 11.13е. Некрещеного ребенка хоронят на кладбище

№ 142. Где йих закопваюць, там яни плачуць: «Куга-куга-куга!». Я сама чула. Кады хароняць, йим имья даюць: як хлопчык — дак Адам, як деука — дак Ева. Были люди такие, первые.

с. Жаховичи Мозырского р-на Гомельской обл., 1983 г., зап. Е. М. Назарова от Демиденко Пелагеи Кирилловны, 1903 г. р.

№ 143. Любое имя даюць, як маленьке помрэ. Пэрэхрэсцяць да й закопуюць.

с. Барбаров Мозырского р-на Гомельской обл., 1983 г., зап. О. А. Терновская от Васько Марии Степановны, 1908 г. р.

№ 144. Без имени дитя не хоронят. Раньше и не хоронили на могилках тых детей, бо нехрышчыные. Висельникоу, топленикоу [тоже не хоронили].

с. Барбаров Мозырского р-на Гомельской обл., 1983 г., зап. О. А. Терновская.

+ 11.13а. Некрещеного ребенка хоронят на границе кладбища + 13.9а. Самоубийцу хоронят на границе кладбища

№ 145. Я хрестила у сваво брата, нежывое радилася, намули, пабабили, взяла вады свечоной, палила на него, пакрестила и дала имя Минка [в честь отца]. Хадзила на радзины, як к жывому. [Потом родилась мертвая девочка, ее также крестила и назвала Лизаветой в честь своей матери, т. е. бабки ребенка.]

с. Золотуха Калинковичского р-на Гомельской обл., 1983 г., зап. Е. В. Тростникова от Клименко Прасковьи (Поры) Миновны, 1907 г. р.

№ 146. Ак малой и нехришчаный умрэ, — тульки Адам да Ева и Мария.

с. Малые Автюки Калинковичского р-на Гомельской обл., 1984 г., зап. Л. Г. Александрова от Дулуб Ольги Александровны, 1930 г. р.

№ 147. Оно умре, не хрищенэ, его похристят у гробике: обольют посвящённой водиц-кою, дадут имя.

с. Малые Автюки Калинковичского р-на Гомельской обл., 1984 г, зап. Г. Ю. Никипорец от Есьман Маланьи Павловны, 1897 г. р.

№ 148. Як памрэ няхрышчаны хлопец — называли яго Адам, дзеука — Ева. Адам з Евай — первыя людзи.

с. Великий Бор Хойницкого р-на Гомельской обл., 1985 г., зап. Е. Слепенок от Хвоенок Степаниды Степановны, 1890 г. р.

№ 149. Колись як нехришчена деука умре, дак зови Маруська, а як хлопчик, дак зови Адам. Каже: «Адам — Богом дан».

с. Верхние Жары Брагинского р-на Гомельской обл., 1984 г., зап. А. А. Астахова от Кулик Татьяны Наумовны, 1905 г. р.

№ 150. Нэкрэшчэнэ дитя клали на кладбишче, тольки посвяшчэного вадою, абрызга-юць и кладуць. У каго радня, дак коло радни кладуць. Матка прычитуе: «Глядить йего, мо будэ плакаць, дак доглядиць». Вешаного и топленого — дак с краю. Понад самого аградою на любий старани свита.

с. Верхние Жары Брагинского р-на Гомельской обл., 1984 г., зап. В. И. Харитонова от Мищенко Екатерины Игнатьевны, 1909 г. р.

+ 11.13е. Некрещеного ребенка хоронят на кладбище + 13.9а. Самоубийцу хоронят на границе кладбища

№ 151. Севодня родица, а ночью умирае, и там бабка ци старая ци свекруха, ана вадич-кой пасвяцоной накладе, нехрещоных батюшка не харонит, на кладбище не кладут, а на канауках этих деток.

с. Грабовка Гомельского р-на Гомельской обл., 1982 г., зап. Т. В. Рождественская от Левоновой Анастасии (Настасьи) Петровны, 1898 г. р.

+ 11.13а. Некрещеного ребенка хоронят на границе кладбища

№ 152. Девочку Ева, хлопца Адамом называюць, штоб жыу, дай хоть батькова имя, хоть Адам, хоть маткина, хоть Ева.

с. Грабовка Гомельского р-на Гомельской обл., 1982 г, зап. Т В. Рождественская.

№ 153. [Умершему некрещеному ребенку дают имя умершего (обязательно) родственника.] Баба купае и имя накладае.

с. Присно Ветковского р-на Гомельской обл., 1982 г, зап. Е. С. Зайцева.

ВОЛЫНСКАЯ ОБЛ.

№ 154. Баба завеже пупа и даст имя. Як баба не скажет, то до попа. Если не успели дать умершему, дають имя, як мать хрёсна, чи хлопчик — як отец хрёсный. [Крестят умершего и дают имя.]

с. Ветлы Любешовского р-на Волынской обл., 1985 г, зап. Е. В. Лесина.

№ 155. Як девочка, то Ева, як хлопчик, то Адам. Так перши люди звали.

с. Ветлы Любешовского р-на Волынской обл., 1985 г., зап. Е. В. Лесина от Ярмолюк Аполинарии Степановны, 1912 г. р.

№ 156. Вот ужэ обмиешь его, як зародица, да ужэ повьеш, да посвятыш святый водой — завжди воду *трэмали — да и скажут: «А як будэ зватыса?» Мати давала имья — ну там Иван чи Стэпан. Так и будэ. То без батюшки.

с. Любязь Любешовского р-на Волынской обл., 1985 г., зап. В. И. Харитонова от Иванисик Марии Протасьевны, 1900 г. р.

№ 157. Як будэ умирати, то баба хрэстить [ребенка]. А ту ужэ дитину на *моглицах кладуть окрома тых, тем такий закуточок вибруть — это ужэ нэхрэшшёныи диты.

с. Любязь Любешовского р-на Волынской обл., 1985 г, зап. В. И. Харитонова.

+ 11.13а. Некрещеного ребенка хоронят на границе кладбища

№ 158. Ну, то як ужэ родица до поры дытына, то як дывчынка, то Ева, а як ужэ хлопець, то Адам звать.

с. Любязь Любешовского р-на Волынской обл., 1985 г., зап. В. И. Харитонова от Иванисик Марии Протасьевны, 1900 г. р.

РОВЕНСКАЯ ОБЛ.

№ 159. Найбильшэ дають чы Адам, чы Ева. Ежели родыли при бабушке, та бабушка и дае. То тая бабушка посветить святэй водою да имя дае.

с. Нобель Заречненского р-на Ровенской обл., 1980 г, зап. Т. А. Агапкина от Кужюк Анны Федоровны, 1924 г. р.

№ 160. [Адам и Ева.] От, дають мня. Трэба водычкою покропыть да мня дать: «Як див-чына, нехай будэ Евочка, а як хлопчык, то Одамочко».

с. Чудель Сарненского р-на Ровенской обл., 1984 г, зап. А. В. Гура от Кардаш Ольги Иосиповны (Бутылчихи), 1903 г. р.

№ 161. Иван и Ганна. Як нэхришчанэе дытятко, то кажуть: «Як пан, то будэ Иван, а як панна, то будэ Ганна». Як *хавают.

с. Чудель Сарненского р-на Ровенской обл., 1984 г., зап. А. В. Гура от Примак Анисьи Григорьевны, 1929 г р.

№ 162. Тые нехришченые детки — *заховали пуд могилками. Як дивчина — то Ева, а як хлопчик — Адамко. Я поршенька скинула дитятко — Одамко, да и закопала мати.

с. Чудель Сарненского р-на Ровенской обл., 1984 г, зап. Е. В. Тростникова от Кардаш Ольги Иосиповны (Бутылчихи), 1903 г. р.

+ 11.13а. Некрещеного ребенка хоронят на границе кладбища

ЖИТОМИРСКАЯ ОБЛ.

№ 163. Адом и Ева — нехрешчоны.

с. Перга Олевского р-на Житомирской обл., 1984 г, зап. И. Г. Безрукова.

№ 164. Колись умрэ [некрещеный ребенок], то бэрут куми да хрэстят. [Информантка подробнее пояснить не смогла.]

с. Курчица Новоград-Волынского р-на Житомирской обл., 1981 г, зап. А. Б. Ключевский от Сукач Химы Марковны, 1904 г. р.

№ 165. Як умрэ нехрэщенный — як дэвочка — Мария чи Ева, як хлопец — Иван чи Адам.

с. Тхорин Овручского р-на Житомирской обл., 1981 г., зап. И. Г Безрукова от Онищенко Зинаиды Игнатьевны, 1928 г. р.

№ 166. Иван називоють, а деука — Марьей.

с. Выступовичи Овручского р-на Житомирской обл., 1981 г., зап. Т. А. Агапкина от Назаренко Параськи Никитовны, 1905 г. р.

№ 167. Як хлопчык — то Иван чы Васыль, як диучына — то Марыя.

с. Журба Овручского р-на Житомирской обл., 1985 г, зап. С. П. Бушкевич от Степанчук Антониды Ильиничны, 1917 г. р.

№ 168. Вешальныка и топлэныка [хоронят], нэ йдэть батюшка. Колись за *могылкамы хоронылы, або у могылках у *куточку. Дитэй нэхрэшчэных *ховають на могылках, та святять там, та дають имъя, або Ваня, або другэ.

с. Журба Овручского р-на Житомирской обл., 1985 г., зап. С. П. Бушкевич от Завадской Вильгельмины Лаврентьевны, 1913 г. р.

+ 11.13е. Некрещеного ребенка хоронят на кладбище + 13.9а. Самоубийцу хоронят на границе кладбища

№ 169. Як умирают детки перше, так дают Адам, Ева, Иван, Мария. Ещо по яким праздникам родится, Параски — Параска.

с. Червона Волока Лугинского р-на Житомирской обл., 1984 г, зап. А. В. Лесин от Головача Игната Кузьмича, 1902 г. р.

№ 170. Нехрышченых дытей, яки тульки родылыса и шше не мают имья, то называют Одамом хлопчика и дивчанку Евой, або Марией и Ванёй. Хоронят з усема, а вьешал-ныкоу за ровом, на могылках в конци, под плотом, окремо од людей.

с. Полесское Коростеньского р-на Житомирской обл., 1984 г, зап. К. П. Бовсунивская. + 11.13е. Некрещеного ребенка хоронят на кладбище + 13.9а. Самоубийцу хоронят на границе кладбища

№ 171. Той, которы повесиус, *ховают бэз никого на роздорожйи, коло *могилок е роздорожйе, там ховали, и хто проходит, той несе *голля усякого, вин зароботау. Нехрищенно дитя сами ховают бэз батюшки. Ему имйя самэ дают, Мария, а маль-цик — да Иван.

с. Вышевичи Радомышльского р-на Житомирской обл., 1981 г, зап. А. Б. Ключевский. + 13.9г. Самоубийцу хоронят на перекрестке, у дороги + 13.11. На могилу самоубийцы бросают ветки, палки

№ 172. Иван да Мария. Трэба, як умре дитина, так назвать, бо буде плакать, спати не дасть.

с. Вышевичи Радомышльского р-на Житомирской обл., 1981 г, зап. Т. А. Агапкина. ЧЕРНИГОВСКАЯ ОБЛ.

№ 173. [Имен умершим до крещения не давали, старались их не вспоминать. Считалось, что мать умершего до крещения ребенка грешна.]

с. Плехов Черниговского р-на Черниговской обл., 1980 г, зап. Т. Л. Ермолаева.

№ 174. Я дэвэтэро найшла [родила], ни разу в больницу не ходыла. Хлопчик найшоуса, и у тыждэнь умэр, [уже после похорон] назвали Коля.

с. Ковчин Куликовского р-на Черниговской обл., 1985 г, зап. Е. Г. Маливанова.

БРЯНСКАЯ ОБЛ.

№ 175. Чым-нибудь назавуть, [дадут имя] любое.

с. Радутино Трубчевского р-на Брянской обл., 1982 г, зап. Г. И. Кабакова от Чирковой Акулины Гуреевны, 1910 г. р.

V. Особенности погребения некрещеного ребенка

Формы погребения некрещеных детей в полесском регионе — наиболее важный показатель их «нечистого» статуса. В большинстве случаев сохраняется общий запрет хоронить этих детей на кладбище, хотя в ряде сел такой запрет уже отсутствует. Это говорит о том, что маркированное негативное восприятие данной категории покойников в традиции ослабло в советское время, когда категория крещеный/некре-щеный стала менее релевантной. Места погребения некрещеных детей в значительной степени совпадают с местами погребения других «нечистых» покойников — это локусы, традиционно имеющие семантику границы между этим и «тем» светом — перекрестки, места под порогом дома, под печью, под деревом, на берегу реки (текст № 134), на краю кладбища. Ареал распространения наиболее архаичных способов захоронения некрещеных детей находится на юго-востоке Полесья (на левобережной Украине) и тянется в южные области России, тогда как более поздняя, «христианизированная» форма погребения на границе кладбища характерна для правобережного Полесья — для центральных и западных его областей (Левкиевская 2011, 95—97).

На могилах таких детей крест вовсе не ставили или ставили «неправильный» крест: клали на могилу палки в виде буквы «Т», в других случаях устанавливали палку без поперечной перекладины или же она не прибивалась, а привязывалась тряпкой или вставлялась в расщепленный кол. По свидетельству П. М. Шпи-левского (если ему можно доверять), в Белоруссии на могилах таких детей ставили треугольник из осинового дерева или клали камень (Пахаванш 1986, 104). Насыпи на могилах некрещеных детей имели форму овала или круга (пинск. брест.: Пахаванш 1986, 151).

В Полесье не зафиксирован обычай бросать на места погребения некрещеных детей палки, ветки щепки и пр., известный в некоторых других украинских ареалах (например, в Подолье: Шейковский 1860, 6—7), подобно тому, как это принято делать на Украине по отношению к могилам самоубийц.

13а. Некрещеного ребенка хоронят на границе кладбища

Погребение некрещеных детей на краю кладбища — во рву или в насыпи (которые служили границей кладбищенской территории) — подчеркивает статус таких младенцев как «нечистых» покойников, которых принято было хоронить на разного рода пограничьях. Погребение на окраине кладбищенской земли, вероятно, является более поздним, компромиссным вариантом. Ареал распространения такого «христианизированного» способа погребения некрещеных детей лежит преимущественно по правую сторону Днепра — в западном и центральном Полесье, тогда как для юго-восточных частей Полесья характерны более архаичные способы похорон детей. Восточная граница такого способа погребения в украинском Полесье проходит по Днепру, в белорусской части ареала она тянется от польской границы до южных районов Брянщины (см. карту № 9 в: Левкиевская 2011, 91). В с. Андроново (кобр. брест.) некрещеных детей хоронили в верхнем левом углу кладбища около ограды, а гроб с телом ребенка несли ночью, задами села — «по-загуменнем», что уравнивает таких детей с другими классами «нечистых» покойников (Пахаванш 1986, 53; ср. мотив 13.9и. Запрет вносить самоубийцу в село).

За пределами полесского ареала обычай хоронить некрещеных детей на краю кладбища (Чубинский 1877, 713), а иногда — в специально отведенном для этих целей углу кладбища известен в Подолье (Шейковский 1860, 6—7). На украинских Карпатах выкидыш хоронили под кладбищенской стеной. Гробовщик перед погребением должен был предварительно его заклясть, иначе незаклятый ребенок через шесть лет придет требовать свою долю наследства. По дороге на кладбище гробовщик, несущий выкидыш для погребения, не должен был ни с кем разговаривать (Schnaider 1912, 214).

БРЕСТСКАЯ ОБЛ.

№ 176. [Некрещеных детей хоронили] у бруску, на *высьпэ [на валу], там утоплэников и шо повисивсь ховають.

с. Бельск Кобринского р-на Брестской обл., 1986 г, зап. О. Монакова.

+ 13.9а. Самоубийцу хоронят на границе кладбища

№ 177. Нэкрышчаное дитя, высэлныка *ховалы в рови чи на ровах. А як утопыцца, то на *моглыцах.

с. Спорово Березовского р-на Брестской обл., 1988 г., зап. М. Ф. Рутковская от Дми-тручиной Любови Игнатьевны, Козеко Веры Захаровны, 1914 г. р., и Лютыч Марии Григорьевны, 1912 г. р.

+ 13.9а. Самоубийцу хоронят на границе кладбища

№ 178. Нехришчонае дытя на бурты похоронилы [бурты — насыпь, ограждающая кладбище].

с. Одрижин Ивановского р-на Брестской обл., 1986 г., зап. С. П. Михно от Цырыльчук Татьяны Прохоровны, 1924 г. р.

№ 179. [У православных некрещёных детей не было. Если у католиков умирал некрещёный ребёнок, его хоронили за оградой кладбища. Самоубийц, пьяниц и т. д. — тоже.]

с. Туховичи Ляховичского р-на Брестской обл., 1987 г., зап. Е. В. Лазовская.

+ 13.9а. Самоубийцу хоронят на границе кладбища

№ 180. Раньше хоронили за *плотом, бо поп не разрешав.

с. Велута Лунинецкого р-на Брестской обл., 1991 г, зап. И. В. Тугай от Орлинской Татьяны Сидоровны, 1914 г. р.

№ 181. [Некрещёных детей хоронили] на кладбищах да обок, под забором.

с. Радчицк Столинского р-на Брестской обл., 1984 г, зап. А. А. Плотникова.

ГОМЕЛЬСКАЯ ОБЛ.

№ 182. Которые дзеци не доносить, родзяцца без врэмени — ложаць йих збоку [от кладбища], и так палочку расколюць и так палочку накрэст вставяць. Пры *плоту их хороня-ць. Чоловек у женшчыны умер. А друга бэрэменна была и без поры родзила, и похоронили дзиця радом з етим мужыком. Так вона сниць, того мужыка видзе, и яна спрашивае: «Як ты Колька там, якая жысь на том свете у вас?» А он каже, што мне вельми плохо, нема спокою чэрэз ето дзиця, што положыли радом. Потому трэба йих ложыць при плоту.

с. Дяковичи Житковичского р-на Гомельской обл., 1983 г., зап. А. А. Архипов.

№ 183. Нехришченых клали у *кутку шо на заход солнца.

с. Дяковичи [Хвойка] Житковичского р-на Гомельской обл., 1983 г., зап. А. М. Гам-барова.

№ 184. Колись топленника *ховали ля забора у кладбищу, тольки топленников так ховали. Як который родзица мэртвый, нэживый родзица, скинэць, то робяць палку, не *крыжу, а як жывый да помре, то крыжа робяць.

с. Дяковичи Житковичского р-на Гомельской обл., 1983 г., зап. А. А. Архипов.

+ 13.9а. Самоубийцу хоронят на границе кладбища

№ 185. [Некрещеным младенцам] палочку на палочку кладуць и йим на могилу ставя-ць [в виде буквы «Т»].

с. Дяковичи Житковичского р-на Гомельской обл., 1983 г., зап. А. Б. Мороз.

№ 186. Баби казали, нехришчэны дети умирали. Их закопали не у *могилках, а кола могилак. Из тых русалки образовались.

с. Барбаров Мозырского р-на Гомельской обл., 1983 г., зап. Г. И. Трубицына.

+ 11.1. Ребенок, умерший некрещеным, становится русалкой

№ 187. Харанили у раучаку, а на кладбищы не харанили, бо батюшка не разрашау.

с. Великий Бор Хойницкого р-на Гомельской обл., 1985 г, зап. С. Васильева от Заяц Надежды Степановны, 1911 г. р.

№ 188. [Некрещеным детям] креста не ставлять, у канце могилок закапывають, пужае там. Асинава калочка стрекають у магилку таким, некрешчоным.

с. Ручаевка (д. Новокузнечная) Лоевского р-на Гомельской обл., 1984 г., зап. Л. Н. Виноградова.

+ 11.7. Некрещеный ребенок пугает на месте своего захоронения

№ 189. Няхрешчённых у канаве нада класць.

с. Грабовка Гомельского р-на Гомельской обл., 1982 г., зап. О. В. Санникова от Башлаковой Матрены Миновны, 1915 г. р.

ВОЛЫНСКАЯ ОБЛ.

№ 190. Нэкрэшэных дитэй *ховалы биля забору на кладбышэ, хрыстив нэ ставылы, у куточку садять вышню, як малэнька вышинка та дытына. Хто сам повисывся того ховалы за забором, тощо сам соби смэрть зробыв. Хто вбыв сэбэ, того ховалы за мо-гыками, тому що сам сэбэ смэрть купыв. Як шчо грим вбье там и ховалы. Памъятнык ставять, опойц ховають разом зи всима, колдуна ховають за забором, тому що людям жыття портил.

с. Забужье Любомльского р-на Волынской обл., 1987 г., зап. Н. Мисник от Сенчука Федора Григорьевича, 1900 г. р.

+ 13.9а. Самоубийцу хоронят на границе кладбища

РОВЕНСКАЯ ОБЛ.

№ 191. Як дытя нэхришчанэ, то кладуть с краю [на кладбище], пуд загорожью.

с. Чудель Сарненского р-на Ровенской обл., 1984 г., зап. О. А. Терновская от Примак Анисьи Григорьевны, 1929 г. р.

№ 192. Нехрищченых кладуць на кладбишче у пригородке, понад боком. Хрестик им не збивали гвоздиком, а звязывали тряпочкой.

с. Боровое Рокитновского р-на Ровенской обл., 1984 г., зап. Т. А. Коновалова от Сукало Петра Харитоновича, 1920 г. р., Кисоред Марты Мироновны, 1923 г. р., и Дугаль Матрены Лукиничны, 1922 г. р.

№ 193. Колысь нехришченому дитяти не клали свечку да образ у гробик. А клали у коробочку и закопали рядом з могилкой.

с. Боровое Рокитновского р-на Ровенской обл., 1984 г., зап. Т. А. Коновалова от Кляпко Марии Фаддеевны, 1910 г. р.

ЖИТОМИРСКАЯ ОБЛ.

№ 194. У нас некрэшшоного ребёнка хоронили не на кладбишшэ, а возле кладбишша, под забором.

с. Выступовичи Овручского р-на Житомирской обл., 1981 г, зап. В. И. Харитонова.

№ 195. [Некрещеных младенцев хоронили на кладбище у самой ограды с левой стороны от входа. Но вообще хоронить на кладбище их не разрешалось.] Вешальныка и топлэныка [на кладбище не хоронили]: вешальника — на росходных дорогах, топ-лэныка — у могылках, но коло стенки.

с. Журба Овручского р-на Житомирской обл., 1985 г, зап. А. В. Гура от Дроботюк Надежды Николаевны, 1918 г. р.

+ 13.9а. Самоубийцу хоронят на границе кладбища + 13.9г. Самоубийцу хоронят на перекрестке, у дороги

№ 196. Нэхрэшчэна дитынка умрэ, то пуд *плотом *ховають, не на могылках.

с. Журба Овручского р-на Житомирской обл., 1985 г., зап. С. П. Бушкевич от Степанчук Антониды Ильиничны, 1917 г. р.

КИЕВСКАЯ ОБЛ.

№ 197. У краю кладбишча хоронять. Нехрышчэна детя — Иван, а девочка — Марья, такия имена давали.

с. Копачи Чернобыльского р-на Киевской обл., 1985 г., зап. К. Е. Рутковская от Даниленко Агафьи Романовны, 1898 г. р.

+ 11.12.Умершего некрещеным ребенка крестят родные при погребении и дают ему имя

БРЯНСКАЯ ОБЛ.

№ 198. [Некрещеных детей хоронят] на канауке. Як сонце всходе, так туди [по той стороне кладбища] самоубийц хоронят на кладбишшэ. Давленики были, на кладбишшэ хоронили.

с. Челхов Климовского р-на Брянской обл., 1982 г, зап. В. И. Харитонова.

13б. Некрещеного ребенка хоронят в слду/под деревом

Архаичный способ погребения некрещеных детей в саду или под деревом (чаще всего — под плодовым) в полесском ареале локализован в Черниговской обл., ср. также (борзнян. чернит.: Гнатюк 1912, 398). Данный обычай связан с представлениями о посмертной инкарнации души в разные виды растительности — в травы, цветы и, в частности, в дерево (Виноградова 1986, 121—122, Moszynski 1967, 517—519, 522, 553—556), а также о дереве как о «дороге» на «тот» свет для души умершего.

Одно из наиболее ранних славянских свидетельств погребения некрещеных и мертворожденных детей, а также «нечистых» покойников под плодовым деревом относится к середине XVII в. к территории современной Словакии (Агапкина 1992, 89—90; см. там же о погребении под деревом и обычае сажать дерево на могиле). За пределами Полесья погребение некрещеных детей в саду или на огороде практиковалось в Орловской губ. (Трунов 1869, 41), в Переяславском у. Киевской губ. (Чубинский 1872/4, 713); в Коломыйском пов. (ныне Ивано-Франковская обл.), в Полтавской губ. (Чубинский 1877, 713), в саду под вишней (Fischer 1928, 112), у болгар (Маринов 2, 528). На территории нынешней Ивано-Франковской обл. «страччуков» относили в специально отведенное для этого место и клали в корни смереки (пихты среднеевропейской) или подвешивали на ее ветки (Гнатюк 1912, 248). В Белоруссии в саду, на огороде или на гумне хоронили мертворожденных детей, если же ребенок рождался живым, но умирал до крещения, его хоронили на границе кладбища (Пахаванш 1986, 104).

Согласно Н. К. Гаврилюк, раньше в саду хоронили стариков (цит. по: Кабакова 1994, 313, с. Перекоповка Роменского р-на Сумской обл.); по воспоминаниям крестьянина из Харьковской губ., он хотел умершего отца похоронить у себя в саду возле могилы деда, но это оказалось невозможно, видимо, из-за запрета священника (Кулиш 2, 286). В Подолье считалось, что, если на могиле растет дерево, душе умершего легче (ср. выражение посадыты калыну ‘похоронить кого-либо’ (Шейковский 1860, 11)).

ГОМЕЛЬСКАЯ ОБЛ.

№ 199. [Где хоронили некрещеных детей?] Да за *плотом. Нехрешчэные детки не носили на кладбишчэ, де у людях. Свекроука не хоронила на кладбишчэ, а схоронила у своем саду.

с. Симоничи Лельчицкого р-на Гомельской обл., 1983 г., зап. Е. В. Какорина от Марии Антоновны Зуевич, 1924 г. р.

+ 11.13а. Некрещеного ребенка хоронят на границе кладбища ЧЕРНИГОВСКАЯ ОБЛ.

№ 200. [Если дитя умрет до крещения — «то ужэ мать-грешница». Стараются как можно скорее крестить ребенка, в первые же дни] — у хрест увести, а тады ужэ христины робим, [т. е. крестины можно было праздновать позднее, а спешили — «у хрест увести». Некрещеным детям имен не давали, т. к. на кладбище их не хоронили, хоронили в саду под яблоней.]

с. Плехов Черниговского р-на Черниговской обл., 1980 г, зап. С. М. Толстая.

№ 201. У канавы — хто сам сиби змерть зробил, чи повисиуся, чи утопиуся. Под яблонькой у саду — нэхрищеное дитя, на *могилках — опойцы, колдуны.

с. Плехов Черниговского р-на Черниговской обл., 1980 г, зап. Т. Л. Ермолаева.

+ 13.9а. Самоубийцу хоронят на границе кладбища

№ 202. [Некрещеных детей] *ховалы под дэрэвцем, у садике, шоб не ходыли там.

с. Олбин Козелецкого р-на Черниговской обл., 1985 г., зап. А. М. Гамбарова от Бондаренко Евгении Никитичны, 1926 г. р.

№ 203. У городи, шоб ходыли усе и ногами хрестылы йих [некрещеных младенцев].

с. Олбин Козелецкого р-на Черниговской обл., 1985 г., зап. А. М. Гамбарова от Кондрат Ольги Никитичны, 1912 г. р.

13в. Некрещеного ребенка хоронят под порогом

Данный обычай зафиксирован на юго-востоке Полесья — в Черниговской и Сумской обл. (см. карту № 9 в: Левкиевская 2011, 91; Кабакова 1994, 313). По материалам Н. К. Гаврилюк (цит. по: там же), этот обычай существовал и в с. Перекоповка Роменского р-на Сумской обл. Судя по некоторым мотивировкам данного обычая, имеет место вторичное переосмысление архаичных видов погребения — некрещеных детей хоронят под порогом для того, чтобы проходящие люди могли символически перекрестить их, переступая через них ногами (ср. мотивировку в № 203, а также чтобы приходящий в дом священник мог символически окрестить их: Зеленин 1995, 72—73).

Хоронить некрещеных младенцев у порога или под порогом было принято в разных местах Украины (Васильевы 1890, 317—323); в Коломыйском пов. (ныне Ивано-Франковская обл.) под порогом хоронили выкидыши — они кричали: «Мау! Мау! Мене маты породыла, нехрешчену под порогом похоронила» (Fischer 1928, 112); у болгар (Парашкевов 1906—1907, 371—410).

ЧЕРНИГОВСКАЯ ОБЛ.

№ 204. Нехришчаных *ховалы у порози, бо там люды его пэрэхрэстят ногами.

с. Олбин Козелецкого р-на Черниговской обл., 1985 г., зап. А. М. Гамбарова от Ткаченко Екатерины Степановны, 1912 г. р.

№ 205. [Некрещеных детей хоронили под порогом или в огороде.]

с. Макишин Городнянского р-на Черниговской обл., 1980 г, зап. Е. Л. Чеканова.

13г. Некрещеного ребенка хоронят на перекрестке

Погребение некрещеных детей на перекрестке — символическом пограничном локусе — уравнивает подобных детей с другими «нечистыми» покойниками, прежде всего самоубийцами (ср. мотив 13.9г. Самоубийцу хоронят на перекрестке, у дороги). В публикуемых материалах подобный вариант погребения зафиксирован в Черниговской обл., однако, по другим материалам, обычай известен также с. Пирки Брагинского р-на Гомельской обл. и в с. Межиречка Радомышльского р-на Житомирской обл. (Кабакова 1994, 312).

За пределами Полесья обычай хоронить некрещеных детей на перекрестке известен в Подолье (где их закапывают под придорожными крестами (Шейковский 1860, 6—7)). Таких детей хоронили и на других пограничьях, например на меже (старосамб. львов.: Гнатюк 1912, 223); ср. представление о том, что души таких детей пребывают на межах (закарпат.: Франко 1898, 216).

ЧЕРНИГОВСКАЯ ОБЛ.

№ 206. С краю, у *куточку [кладбища]. На перекрестке. Около кладбища в канаве, что вокруг кладбища.

с. Хоробичи Городнянского р-на Черниговской обл., 1980 г, зап. А. Б. Ключевский.

№ 207. На пэрэкрёстных дорогах закопывалы (раз нэ хрыстшены, так на хресту нада хараныть). Як умрэ, так макам, житам абсыпалы, як русалкой бы не була. На тыждэнь нада сыпать макам.

с. Ковчин Куликовского р-на Черниговской обл., 1985 г., зап. Е. Г. Маливанова от

Стеценко Анны Ильиничны, 1922 г. р.

+ 11.1. Ребенок, умерший некрещеным, становится русалкой

13д. Некрещеного ребенка хоронят в доме

Погребение некрещеных детей под домом имеет компактный ареал распространения на востоке и юго-востоке региона — в Брянской, Сумской и Черниговской обл. В публикуемых материалах этот обычай отмечен в с. Доброводье Севского р-на Брянской обл. и в с. Орловка Ямпольского р-на Сумской обл. По материалам Г. И. Кабаковой (Кабакова 1994, 313), подобная форма погребения была известна также в с. Великая Весь Репкинского р-на Черниговской обл., в с. Семцы Почепского р-на Брянской обл. (под полом в сенях), в с. Коротченково Шосткинского р-на Сумской обл. (под окном).

Вне полесского региона формы погребения детей в подполье известны в Олонецкой и Казанской губ. (Зеленин 1995, 73). У заволжских старообрядцев еще в сравнительно недавнее время имели место похороны под домом в подполье. В доме под матицей хоронили таких детей в Старосамборском р-не Львовской обл. (Гнатюк 1912, 223) и в некоторых местах Польши (Bajki, 64); ср. представление о том, что души «страччуков» пребывают под углами домов (закарпат.: Франко 1898, 216). В Харьковской губ. повитуха хоронила мертворожденного в доме под столом, где он окрещается, когда «батюшка молитву дает», или в поле — на месте, где ставят стог, — там он окрещается, когда первые снопы кладут накрест (Калашниковы 1894, 210). Захоронения в доме были известны и южным славянам (^ор^евий 1894, 219).

Археологические данные из неславянских культур (Египет, Иран, Месопотамия, Малая Азия) указывают на то, что обычай хоронить умерших членов семьи, особенно детей, под полом дома был достаточно устойчив, имел древние корни и был связан с практикой хоронить всех членов рода на территории этого рода, ср. (Массон 1989, 106—107).

СУМСКАЯ ОБЛ.

№ 208. Некрещеных детей хоронили при дому. Висельников, утопленников, самоубийцу хоронили у ограды [кладбища], у заросле, где канава, и поминать не шли.

с. Орловка Ямпольского р-на Сумской обл., 1984 г., зап. А. Ткачева.

+ 13.9а. Самоубийцу хоронят на границе кладбища + 13.10. Особенности поминовения самоубийцы

13е. Некрещеного ребенка хоронят на кладбище

Несмотря на сохраняющееся устойчивое представление о детях, умерших некрещеными, как о «нечистых» покойниках, подлежащих захоронению в особом месте, в некоторых полесских селах таких детей хоронили на кладбище вместе с остальными покойниками. Вероятно, под влиянием общего представления обо всех умерших детях как о безгрешных душах. О таком способе захоронения чаще всего упоминается в Гомельской обл., он известен в двух селах Житомирской обл., в одном селе Ровенской обл. и в одном селе Брестской обл.

Мотив встречается в текстах № 62, 63, 68, 71, 91, 119, 120, 122, 150, 168, 170.

14. Поминовение некрещеных детей

Дети, умершие некрещеными, как и вообще все некрещеные люди, лишены церковного поминовения. Поэтому в традиции выработаны способы домашнего поминовения таких детей. Как правило, матери таких детей в поминальные раздают еду другим детям или приносят ее в церковь (тексты № 211, 212), а также вывешивают для своих детей одежду (текст № 213), — последнее сближает некрещеных детей с русалками, которым на Русальной неделе родственники также должны вывешивать одежду (см. мотив 14.9к. Русалка, пришедшая в земной мир, нуждается в одежде).

Женщины, у которых умирали дети, должны соблюдать запреты, чтобы не навредить своим детям на «том» свете, — косвенный способ их поминовения. Запрет женщине, у которой умирали дети (не обязательно некрещеные), есть плоды нового урожая до определенного периода (чаще всего — яблоки до яблочного Спаса, т. е. до Преображения) широко известен у восточных славян. В противном случае ее детям на «том» свете Бог не даст этих плодов. По этой причине в Подолье такая женщина не ела до Ивана Купала вишню и черешню, а до Преображения — яблоки и груши (Шейковский 1860, 36). Запрет женщине, терявшей детей, есть яблоки до Спаса, иначе Бог не даст им золотого яблочка поиграть, отражен в пятой главе поэмы Н. А. Некрасова «Кому на Руси жить хорошо». Об этом упоминает Матрена Тимофеевна, у которой сына Демушку съели свиньи: «.. .молюсь о нем, в рот яблоко / До Спаса не беру.» (Некрасов 1929, 273). Впрочем, по подольским поверьям, души детей, съеденных свиньями, считаются уничтоженными — за таких детей не молятся (Шейковский 1860, 42).

БРЕСТСКАЯ ОБЛ.

№ 209. У кого диты мэрлы, тые [родители] яблокы нэ едят [до Спаса]. Покойнику да-ють, у нас кажуть, яблоко, а котора мать зъила [яблоко до Спаса], тому ребёнку, кажуть [на том свете], што его яблоко свинья зъила.

с. Кончицы Пинского р-на Брестской обл., 1984 г., зап. Л. М. Ивлева от Кохнюк У Ф.

ГОМЕЛЬСКАЯ ОБЛ.

№ 210. Яблоки светят на Спаса. Стары да Спасу не едят яблоки, у кого дети поумирали. Як мати до Спасу буде ести яблоко, то её дитяти не дадут.

с. Симоничи Лельчицкого р-на Гомельской обл., 1983 г., зап. Т. Яковлева от Хильченко Анны Петровны, 1927 г. р.

БРЯНСКАЯ ОБЛ.

№ 211. 8 нядель после Паски, васьмая — Гряная, и бывае Сухий четверь, русалкина Пасха, дятей нехряшчоных, у каго памерло такая дитё, дак сбирають таких [по возрасту умершего] детей, гадоу па восемь и па два — да десяти гадоу и йих кормять и поять. [Если умерли некрещеные], или я яго придушила даже. Даже у церкву приносять и за детей за тых раздають старухам.

с. Челхов Климовского р-на Брянской обл., 1982 г, зап. О. В. Санникова от Грибкова Егора Федотовича, 1898 г. р.

№ 212. [Некрещеных детей] колись не клали на кладбишче, а на канавке [хоронили]. [Самоубийц, утопленников, опойц] на *могилках хоронили. На Гряной [неделе] после Тройцы тая мать, у которой дитятко нехришчено [умерло], собирает дитяток малых и кашу дитям роздает.

с. Челхов Климовского р-на Брянской обл., 1982 г, зап. В. И. Харитонова от Сафоновой Александры Ивановны, 1916 г. р.

+ 11.13а. Некрещеного ребенка хоронят на границе кладбища

№ 213. Як дети нехришченные, повесе мать рубашечку, а ее порвуть. Это нечистая сила ходить рвать — уже и христять их [детей] тоды, чтоб нечистые не ходили.

с. Челхов Климовского р-на Брянской обл., 1982 г., зап. Л. М. Ивлева от Груздовой Евдокии Дмитриевны, 1920 г. р.