Народная демонология Полесья. Публикации текстов в записях 80-90-х гг. XX века. Том II. Демонологизация умерших людей

Глава 12. «ХОДЯЧИЙ» ПОКОЙНИК

Полесский образ «ходячего» покойника является частью общеславянской категории мифологических персонажей, происходящих из «нечистых» покойников, по разным причинам не получивших успокоения после смерти, возвращающихся в мир живых и продолжающих свое существование на земле в качестве мифологических существ (Левкиевская 1995, 283—286; 2009а, 118—124). По своему посмертному статусу, особенностям погребения и поминовения, а также взаимоотношениям с миром живых эта категория персонажей в славянской картине мира противопоставлена другой категории умерших — предкам, «правильным», «чистым» покойникам (см. главу 10. Деды).

Типологической особенностью данной категории славянских персонажей является то обстоятельство, что все они сформированы под влиянием единого круга мифологических представлений о «чистой» и «нечистой» смерти, принадлежащих праславянскому наследию. Имея общие праславянские корни, эти персонажи воплощают в себе единое для всех славянских традиций ядро функций и релевантных характеристик, связанных с причинами их посмертного статуса, их опасностью для живых людей, профилактическими средствами и оберегами, применяемыми против них. Общей для славянской мифологии является также и немалая часть мотивов и сюжетов, связанных с этими персонажами. Несмотря на генетическое родство, каждый из этих персонажей обладает своими довольно значительными типологическими особенностями, все-таки не позволяющими видеть в них лишь диалектные варианты одного общеславянского персонажа. Правильнее было бы говорить об общеславянском персонажном типе, основанном на едином круге верований, который в разных славянских традициях воплощается в относительно самостоятельных персонажах — разновидностях этого персонажного типа. Главная типологическая особенность этих разновидностей заключается в том, что они наделяются разной степенью демоничности в разных слаянских ареалах. Можно говорить о том, что на юго-западе славянского мира (южные и западные славяне, Карпаты, центральная Украина) эти персонажи максимально приближены к статусу демонов, а на северо-востоке (Полесье, белорусская и русская традиции) они во многом продолжают сохранять статус покойников, а уровень их мифологизации гораздо слабее.

Эта разница выражается и в их названиях. Разновидности данного персонажного типа на юге и западе славянского мира имеют собственные названия, определяющие их как самостоятельные персонажи: ю.-слав. вампир, вукодлак (серб.: Ъор^евиЙ 1953, 150), дракус (Родопы: Анчев 1990, 85), тенец (с.-зап. Болгария: там же), устрел (Странджа: там же), гробник (Охрид: там же), пол. upior (Fischer 1927, 84), strzygon (Малопольша: там же), wieszczy (Поморье, Великопольша: там же), з.-укр., карпат. опырь (Гнатюк 1912а, 65—85), укр. упырь, вупыряка (Иванов 1991, 491). В северо-восточной части славянского мира (в том числе и в Полесье) для обозначения подобных персонажей чаще всего используют общие названия, принятые для обозначения мертвых: мэртвяк, мрэц, помэрлый, мэртва людына, няжывый, нябожчык, гробeнь. «Нечистый» покойник может обозначаться с помощью терминов родства: маты помэрла, сын-нябожчык (полес.); терминов, указывающих на их происхождение: колдун-покойник, ведьмак мэрлый, а также на их демонологический статус: нячыстык, нядобрик, нэлюдське, не свой дух, на основную вредоносную функцию такого покойника пугать, страшить людей: пужaло, пужaйло, пужaка (полес.), часто выражаемую глагольными конструкциями типа: лякаит, пужaит. Название ходячего покойника может указывать на причину, из-за которой он «ходит», в частности на наличие у него злой души: злая душа, гргшна душа. Чаще всего для обозначения этой категории персонажей используются глагольные конструкции, подчеркивающие мотив блуждания, плутания, неприкаянности. О таком покойнике в Полесье обычно говорят, что он ходит, реже, что он здается, становится в глазах: «Якщо чоловик знахарюе, то писля смэрти можэ хо-дыты, лякаты» (Сварицевичи, дубровиц. ровен.). Важно, что глагол ходит по отношению к «ходячему» покойнику обозначает не только и не столько его физическое передвижение, сколько его неуспокоенность, его способность перемещаться между «иным» и этим миром, появляться перед живыми людьми. Именно потому что в полесской и, шире, восточнославянской мифологии глагол ходит имеет не столько буквальное, сколько метафизическое значение, в наших комментариях оно дается в кавычках в знак того, что для него доминантным является переносное значение.

Народные представления о «нечистых» покойниках значительно отличаются от церковной точки зрения. Церковь считает отпавшими от Бога лишь самоубийц (т. е. тех, кто по своей воле прервал жизнь, дарованную Богом) и лишает их христианского погребения. В народной традиции (в том числе полесской) категория «нечистых» покойников гораздо шире — она неоднородна по происхождению, по степени демонологизации таких покойников и уровню их опасности для живых, а также по характерным признакам и способам проявления таких умерших. Причины, побуждающие покойников «ходить» после смерти, наиболее подробно перечислил Д. К. Зеленин, в своей книге «Очерки русской мифологии» впервые выделевший и описавший эту категорию мифологических персонажей. Он же ввел для нее особый термин — «заложные покойники», который утвердился в отечественной науке (Зеленин 1995).

Известный в Полесье перечень причин, по которым покойник становится «ходячим», по большей части совпадает с общеславянским перечнем. Во-первых, в полесской традиции «ходячими» покойниками становятся те, кто при жизни общался с нечистой силой, — ведьмы и колдуны. Представления об этом широко распространены в Полесье. Во-вторых, довольно многочисленную группу «ходячих» покойников составляют те, кто не изжил своего века, — согласно общеславянским верованиям, каждому человеку отмерен свой срок жизни, и тот, кто почему-либо умер раньше этого срока, вынужден «доживать» его как бы на границе земного и потустороннего миров. К числу таких покойников относятся те, кто умер неестественной, насильственной и преждевременной смертью («не своей смертью») — самоубийцы (см. главу 13. Самоубийца), опойцы (умершие от водки), убитые или умершие в результате несчастного случая. Отличительная диалектная особенность полесской традиции заключается в том, что в ней самоубийцы относительно редко становятся «ходячими» покойниками, по сравнению с другими традициями (например, русской), где самоубийство является самой частотной причиной для перехода в разряд заложных покойников. Демонологизация самоубийц в Полесье связана с совершенно другим кругом мотивов (прежде всего — с мотивом непогоды, природных аномалий, вызываемых самоубийством), поэтому этот круг мифологизированных покойников выделен в отдельную главу как самостоятельный персонаж.

В-третьих, самую многочисленную группу составляют те, чья связь с миром живых по какой-либо причине не прекратилась после смерти. При этом инициаторами продолжения такой связи могут быть как сами умершие, так и их живые родственники. В первом случае сюда относятся покойники, которых возвращает на землю какое-либо важное дело; матери, возвращающиеся к своим грудным детям; умерший жених, приходящий к невесте, муж — к жене; люди, не отдавшие долг или не выполнившие своих обязательств (например, священник, оставивший не вычитанные поминальные записки). Возвращение покойника может быть результатом не разорванных родственных связей, привязанности к живым родственникам, которая чрезвычайно опасна для живых и грозит им гибелью (умершая мать приходит кормить грудью своего младенца, в результате чего он начинает болеть и сохнуть; погибший жених пытается забрать невесту с собой в могилу; муж-покойник ходит по ночам к жене, следствием чего является ее болезнь и смерть и т. д.). Во втором случае причиной «хождения» умершего может быть тоска, плач по нему родственников, которые своим поведением не дают ему покоя в загробном мире (ср. повсеместный запрет плакать, голосить по покойному после похорон, чтобы не «вызвать» его с «того» света, чтобы не приплакать).

В четвертых, полесская традиция в значительно редуцированном виде, по сравнению с другими славянскими мифологиями, содержит представление о том, что «ходячими» становятся те, кто был похоронен с нарушением установленных правил погребального ритуала, в частности те, чье тело перескочило животное или перелетела птица; похороненные не в той одежде, в какой покойник хотел быть похороненным; те, кого не поминают живые.

Все перечисленные выше причины «хождения» покойника принадлежат к кругу общеславянских. Однако, по сравнению с другими традициями, часть категорий покойников, которые становятся «ходячими», в Полесье отсутствует. По сравнению с русской традицией, в ней отсутствуют люди, проклятые своими родителями, похищенные нечистой силой, замерзшие в пути, а также большие грешники — разбойники и убийцы (Зеленин 1995, 45—46). По сравнению с западнославянской и западноукраинской традициями, в ней отсутствуют представления о т. н. покут-никах — тех, кто скитается по земле, пока не отбудет наказание за совершенные при жизни грехи. В Полесье также не существует представлений о двоедушниках, столь характерных для карпатской и польской традиций. Под этим именем понимают людей, обладающих двумя сердцами или двумя душами, одна из которых умирает, а другая становится упырем. По сравнению с южнославянской традицией, в ней значительно меньше перечень нарушений погребального обряда, ведущих к «хождению» покойника. Для полесской традиции не релевантны такие категории, как женщины, умершие во время беременности, а также люди, умершие, не оставив потомства. Что касается выкидышей, мертворожденных и умерших некрещеными детей, в Полесье они составляют обособленный персонаж и не входят в общий круг «ходячих» покойников (см. главу 11. Дети некрещеные). Еще одна категория — молодые люди, обрученные, но не успевшие вступить в брак из-за смерти, в полесской мифологической системе соотносится с русалками (см. главу 14. Русалка).

В полесской традиции выделяется круг мотивов, характеризующих функции и поведение «нечистых» покойников по отношению к живым. В своей основе этот круг мотивов совпадает с общеславянским, однако в нем имеются и важные особенности. Главная черта «ходячих» покойников — их неуспокоенность на «том» свете, возвращение в мир живых. Это общая характеристика, объединяющая всех общеславянских персонажей данного типа. В славянских традициях представлены две формы явления покойников людям: по одним верованиям, их приход происходит наяву, по другим, — лишь во сне. Эти две формы по-разному соотносятся друг с другом в разных ареалах. В одних случаях они являются антонимами — явление покойника во сне считается его «законным» каналом связи с живыми, а приход наяву осознается как патология, от которой нужно избавляться и оберегаться (подробнее об этом см. в: Кормина, Штырков 2001, 206). В других случаях эти формы воспринимаются почти как синонимы, а явление покойника во сне воспринимается как слабая валентность его «хождения», менее опасная для живых, но все же требующая оберегов. В полесской мифологии представлена амбивалентная точка зрения на эту проблему. С одной стороны, явление во сне и «хождение» соотносятся с разными персонажами: во сне людям является обычный покойник, если ему нужно что-то сообщить живым, а наяву «приходит» опасный «ходячий» покойник. Однако явление покойника во сне также небезопасно для живых, и по отношению к нему применяются те же охранительные меры, что и по отношению к «ходячему» покойнику.

Основная опасность «ходячего» покойника для людей заключается в том, что он наносит вред жизни и здоровью человека — это главная общеславянская функция персонажей данного типа. Принципиальное различие между разновидностями этого персонажного типа заключается в способах вредоносного воздействия на человека. Для персонажей юго-западной части славянского мира (вампиров, упырей, опырей) характерна прямая агрессия по отношению к человеку. Эти персонажи нападают на человека и убивают его, высасывают у него кровь, душат его во сне, взглядом или дыханием «подрезают» человеку жизнь, в результате чего он слабеет и умирает (последнее особенно характерно для карпатских верований). Эти способы вредоносного воздействия характерны для поведения демонов.

Для родственных персонажей северо-восточной части славянского пространства более характерно опосредованное воздействие на человека, для которого вредоносным оказывается сам контакт с мертвецом, со сферой смерти. Результатом такого контакта является медленное умирание человека — он сохнет, чахнет, слабеет и, наконец, умирает. О смерти в результате контакта с «ходячим» покойником часто говорится, что покойник «забрал» этого человека к себе. Подобные формы вредоносного поведения в большей степени характеризуют данных персонажей как покойников. Для полесской традиции более характерна опосредованная форма вредоносного воздействия «ходячего» покойника. Хотя в публикуемых материалах встречаются факты прямой агрессии этого персонажа (он душит, давит спящую жертву), но они немногочисленны. В Полесье отсутствуют представления о том, что «ходячий» покойник пьет кровь у людей, хотя в соседних традициях (Польша, Карпаты, Центральная Украина) такая функция весьма характерна для персонажей данного типа.

Для Полесья характерны общеславянские представления о том, что умерший муж (возлюбленный) посещает жену, вступает с ней в сексуальные отношения, в результате чего женщина болеет, чахнет и, если окружающие вовремя не поймут причины ее болезни и не примут меры, умирает сама или бывает задушена «ходячим» покойником. Причиной таких посещений обычно является нарушение женщиной запрета плакать и тосковать по умершему. (ср. в.-слав. выражение присохнуть — о покойнике, приходящем к жене). Другой общеславянский устойчивый мотив, отмеченный в Полесье, связан с явлением девушке мертвого жениха, который приглашает ее якобы в свой новый дом, но на самом деле привозит ее на кладбище и пытается забрать с собой в могилу.

Одна из наиболее частотных для Полесья функций «ходячего» покойника, это функция полтергейста, беспокойного духа, наносящего урон дому и хозяйству. Умерший является чаще всего родственникам (а иногда и посторонним), особенно тем, кто по нему тоскует. Он тревожит, пугает людей своим появлением; не дает покоя шумом (топает, гремит домашней утварью, ходит по дому, кричит, стучит в окно, окликает родственников по имени, будит спящих); производит убытки и беспорядок в хозяйстве (разбрасывает дрова, переворачивает мебель и посуду, рассыпает крупу, выпускает скотину из хлева).

В ряде случаев покойник, не утративший связи с живыми, может помогать родственникам в хозяйстве, заботиться о членах семьи: умерший муж заготавливает и колет дрова, косит, выполняет тяжелую работу, помогает советом; умершая женщина выполняет работу по хозяйству (убирает дом, топит печь, моет посуду, качает колыбель); но такая помощь часто оканчивается гибелью живых родственников: покойник-муж душит свою жену; ребенок, к которому приходит умершая мать, слабеет и умирает и т. д.

В полесских сюжетах о «приходе» покойника к своим родным проявляется еще одна важная особенность, характеризующая разновидность персонажей северовосточного типа — неразличение в рамках одного сюжета покойника и черта или покойника и летающего змея (последнее встречается всего в нескольких текстах). Независимо от конкретных обстоятельств, вызвавших возвращение умершего с «того» света, часто считается, что основной причиной его «хождения» является воздействие демонических сил (черта, злого духа, нечистого), принявших облик покойного или вселившихся в его тело; о таких покойниках говорят, что они ходят не своим духом. Ср. выражения типа: «Они ведь своим духом не ходят, то нечиста сила в йих залазит» (Дубровица, гомел.); «Гэто лыхое шось ходыть, гэто ж покойник ны ходыть» (Симоновичи, брест.). Независимо от того, кем считается «приходящий» в дом персонаж — покойником, чертом или змеем, принявшем облик покойного, это не влияет на совокупность их релевантных характеристик и функций и развития сюжета. Соответственно можно говорить, что по отношению к данному сюжету «ходячий» покойник, черт и летающий змей являются вариантами единого мифологического инварианта. Свидетельством такой нерасчленности персонажей является термин домовик, употребляющийся в западном Полесье и для обозначения «ходячего» покойника, и для обозначения нечистой силы. Нужно подчеркнуть, что домашний персонаж-покровитель типа русского домового в западной части полесского региона не известен и термин домовик обозначает вредоносных для человека персонажей.

Превентивные меры и обереги, применяющиеся в полесской традиции против «ходячего» покойника, носят общеславянский характер. К числу упреждающих охранительных мер относится различные обереги: освященные вещи и христианские символы, острые железные предметы (например, нож), колючие и освященные растения, а также предметы, с помощью которых можно символически связать или замкнуть покойника (лошадиное путо, замок), зерна мака, льна, проса и пр. (которые умерший должен пересчитать, прежде чем вылезти из могилы). Наиболее распространенная в Полесье останавливающая мера, призванная прекратить «хождение» покойника, — втыкание осинового кола ему в могилу.

Однако в полесской традиции отсутствуют такие профилактические и останавливающие меры, широко распространенные на юго-западе славянского мира, как обычай калечить покойника перед погребением, чтобы не дать ему возможности превратиться в вампира (в частности, подрезать жилы на ногах, втыкать колючки боярышника под ногти, протыкать труп шилом) или связывать покойника, чтобы он не смог вылезти из могилы. Также отсутствует практика разрывать могилу и переворачивать покойника лицом вниз, отсекать покойнику голову и класть ее между ног, общеизвестная в соседних с Полесьем славянских традициях.

Все это позволяет сделать вывод о том, что в целом полесский образ «ходячего» покойника по своим основным типологическим чертам скорее относится к разновидности персонажей, характерной для северо-востока славянского мира. Но полесские представления о «ходячем» покойнике содержат в себе ряд мотивов и характеристик, связывающих их с юго-западными славянскими традициями. Сюда, в частности, относится верование, что покойник становится «ходячим», если его перескочили или перешли дорогу похоронной процессии кошка или собака, широко известное у южных славян и на Карпатах. В нескольких полесских текстах зафиксировано представление о том, что «ходячий» покойник не может преодолеть водную преграду, — черта, характерная для южнославянского вампира.

СХЕМА ОПИСАНИЯ

I. Кто становится «ходячим» покойником?

1а. Ведьмы и колдуны после смерти становятся «ходячими» покойниками 1б. Ведьма выходит по ночам из гроба, стоящего в церкви, и нападает на человека, читающего над гробом молитвы

2. Люди, не изжившие своего срока жизни (убитые, умершие от водки и т. д.), ста

новятся «ходячими» покойниками

3. Самоубийца становится «ходячим» покойником (см. главу 13. Самоубийца)

4. Умершая мать ходит после смерти кормить своего грудного ребенка. Способы

обнаружить ее и прекратить ее посещения, вредоносные для ребенка

5. Умерший супруг (супруга) ходит с «того света» к живому супругу. Эти отноше

ния приводят к гибели живого супруга, если не принять охранительных мер

ба. Умерший парень/черт ходит к девушке. Ее обвязывают освященными травами в качестве оберега

бб. Умерший жених приходит ночью к девушке и увозит ее на кладбище (Жених-мертвец)

7. Под видом покойника в его теле ходит нечистая сила

7а. Под видом покойника в его теле «ходит» черт

7б. Под видом покойника в его теле «ходит» летающий змей

8. Покойник «ходит», если по нему слишком тоскуют родные

9. Покойник «ходит», если родные нарушают запреты на работу

10а. Покойник «ходит», если его похоронили ненадлежащим образом 10б. Покойник «ходит», если ему при погребении не развязали ноги

11. Покойник «ходит», если дорогу похоронной процессии перешло животное (птица)

12а. Покойник «ходит», если его беспокоит какое-то дело, оставленное на земле

12б. Покойник приходит за своей вещью, взятой с его могилы

13. Покойник «ходит», если при жизни он угрожал этим кому-либо

14. Покойник «ходит», если при жизни он стал жертвой сглаза

II. Поведение «ходячего» покойника

15 а. «Ходячий» покойник приходит в дом к родным, вредит родным и хозяйству, беспокоит, пугает

15б. «Ходячий» покойник гоняет по ночам скот до пены 15в. «Ходячий» покойник душит, давит спящего человека 15г. «Ходячий» покойник по ночам в доме прядет, ткет пряжу (см. главу 35. Персонажи, контролирующие прядение)

15д. «Ходячий» покойник помогает родным по хозяйству 15е. «Ходячий» покойник показывается чужим людям, пугает их, вредит им 15ж. «Ходячий» покойник не может самостоятельно преодолеть водную преграду и просит человека перевезти его

III. Облик «ходячего» покойника

16а. «Ходячий» покойник показывается таким, каким он был при жизни (в одежде, которую носил при жизни)

16б. «Ходячий» покойник показывается в виде животного/предмета 16в. «Ходячий» покойник показывается в виде тени

16г. «Ходячий» покойник показывается определенному человеку, остальные его не видят

16д. «Ходячий» покойник невидим, проявляет себя лишь тактильным и звуковым способом

16е. «Ходячий» покойник показывается в той одежде, в которой его похоронили

16ж. «Ходячий» покойник появляется вихрем, ветром

IV. Время появления «ходячего» покойника

17а. «Ходячий» покойник появляется ночью 17б. «Ходячий» покойник появляется до крика петуха 17в. «Ходячий» покойник появляется в полночь, полдень 17г. «Ходячий» покойник появляется в лунную ночь 17д. «Ходячий» покойник появляется днем, утром

V. действия человека по отношению к «ходячему» покойнику

18. «Ходячего» покойника можно вернуть с «того света», обвязав поясом священника

19. Способы распознать и увидеть «ходячего» покойника

19а. Покойника, который будет «ходить», распознают по тому, что его тело распухает и чернеет

19б. Чтобы увидеть «ходячего» покойника, при его появлении открывают свечу, закрытую новым горшком

19в. Чтобы увидеть следы «ходячего» покойника, люди посыпают пол пеплом/ песком

19г. Чтобы распознать «ходячего» покойника, к нему обращаются с ритуальной формулой

20а. Предметы, которые кладут в гроб/могилу, чтобы покойник не «ходил» 20б. Покойника, чтобы он не «ходил», хоронят в особом месте 20в. Кладут на могилу камень/колоду, чтобы покойник не «ходил»

20г. Правильное поведение участников погребального обряда после погребения

21. Чтобы покойник не «ходил», дом и могилу обсыпают маком (льном, зерном)

22. Чтобы покойник не «ходил», в могилу/возле дома вбивают осиновый/ольховый кол

23. Чтобы покойник не «ходил», его оскверняют нечистотами

24. Чтобы покойник не «ходил», священник его «печатает» или служит молебен

25. Брань, ругань — оберег от «ходячего» покойника

26а. Чтобы покойник не «ходил», ему рассказывают о чуде

26б. Чтобы покойник не «ходил, от него откупаются

26в. Чтобы «ходячий» покойник не вредил, нельзя отзываться на его зов

27а. Острые, колющие предметы и растения — оберег от «ходячего» покойника

27б. Освященные предметы и христианские символы — оберег от «ходячего» покойника

27в. Травы — оберег от «ходячего» покойника («Каб не рута и не тоя, то была бы дивка моя!»)

27г. Огонь, угли — оберег от «ходячего» покойника

27д. Земля с могилы «ходячего» покойника — оберег от него

I. Кто становится «ходячим» покойником

1а. Ведьмы и колдуны после смерти становятся «ходячими» покойниками

Представление о том, что люди, при жизни знавшиеся с нечистой силой, — ведьмы, колдуны, «знающие» (см. главу 1. Ведьма, главу 2. Колдун, главу 6. «Знающие» люди (провессионалы, странники, этнически чужие)), после смерти не знают успокоения и продолжают «ходить», принадлежит к числу общеславянских (Зеленин 1995, 43, 61—63; Левкиевская 1995, 283—286; Pelka 1987, 168, 171; Иванов 1991, 486—489; Гнатюк 1912, 219—221; Конобродська 2003, 225). В полесской традиции данный мотив имеет довольно четкое диалектное распространение. В западной и центральной частях Полесья ареал распространения подобных поверий вытянут в виде двух длинных узких, параллельных полос, одна из которых почти точно совпадает с течением Припяти и тянется от границы с Польшей до Днепра, вторая, меньшая, проходит от юго-запада к северо-востоку через всю Житомирскую обл. В восточном Полесье наибольшее число фиксаций мотива относится к западной части границы между Гомельщиной и Черниговщиной, хотя отдельные фиксации встречаются по всей Черниговской обл. Важно отметить, что в Брестской обл. такой «ходячий» покойник может называться домовик (тексты № 9, 10, 12, 201, 203, 204, 220, 227), потому что он возвращается в свой дом, «днюе и ночуе в хате». Такое название соответствует традиции Карпат, а также белорусско-польского пограничья, где этой лексемой мог называться дух-обогатитель, приносящий своему хозяину чужое добро (Левкиевская 1996, 185—212). Безусловно, термин домовик в значении ‘ходячий покойник’ — лишь омоним лексемы домовик, которая в восточной части Полесья обозначает домашний персонаж-покровитель, по своим признакам близкий русскому домовому (см. главу 27. Домовик).

БРЕСТСКАЯ ОБЛ.

№ 1. [Она такая] большая колдуньица была, шо потолка знималы, [когда она умирала. После смерти она стала ходить. Ее дочь рассказывала, как ночью] шось лохмато до мэнэ лягло, я давай водой светыты и вэрбу давай тыкаты.

с. Радеж Малоритского р-на Брестской обл., 1986 г, зап. А. В. Тер-Аванесова.

+ 1.4з. Ведьма умирает трудной смертью

+ 12.16д. «Ходячий» покойник невидим, проявляет себя лишь тактильным и звуковым способом

+ 12.17а. «Ходячий» покойник появляется ночью

+ 12.27б. Освященные предметы и христианские символы — оберег от «ходячего» покойника

№ 2. Кажуть жэ, вылезе закопаный да лякае людей, ходыть. Той знахор, што знае ужэ. Вин молоко отбыраты да чоловика пэрэвэдэ, як чэловику урэд уробыть. А такый, што

вин по-Божэму помогае, не — [не ходит после смерти. Женщина, оставившая ребенка], тожэ пошла, хучь вона и нэ знахорка.

с. Ласицк Пинского р-на Брестской обл., 1984 г, зап. Е. М. Назарова от Радковец Елизаветы Ивановны, 1907 г. р.

+ 2.11. Колдун насылает порчу, болезни, смерть, падеж скота, раздоры в семье (реже — снимает порчу)

+ 2.12. Колдун отбирает молоко у чужих коров (либо урожай злаков)

+ 12.4. Умершая мать после смерти ходит кормить своего грудного ребенка + 12.15е. «Ходячий» покойник показывается чужим людям, пугает их, вредит им

№ 3. Маком обсыпають того мэрцы, шоб вин нэ ходыу. Там у яго перад порогом пол посыплють, шоб вин ноччу нэ пришоу. Говорать так, если он быу знахор, так он обязательно приходить с *моглыц и лякае. Он куды хош ме зайиты. И до своих. [Каким маком обсыпали?] — Только посватяным. То есь празник Макавэй, свато Макавэй называецца, и нэсуть у цэркоу святять.

с. Ласицк Пинского р-на Брестской обл., 1984 г., зап. О. В. Санникова от Рогаля Николая Ефимовича, 1916 г. р.

+ 12.15е. «Ходячий» покойник показывается чужим людям, пугает их, вредит им + 12.21. Чтобы покойник не ходил, дом и могилу обсыпают маком (льном, зерном)

№ 4. Ходять [после смерти], которые знали, колдунки, видьмы.

с. Ласицк Пинского р-на Брестской обл., 1984 г, зап. Е. М. Назарова

№ 5. Знахори, знахор, знахорки. Знахорка, ведьма — однэ. Кедысь говорылы, шчо умрэ да ходыть.

с. Ласицк Пинского р-на Брестской обл., 1984 г, зап. Е. М. Назарова.

№ 6. Вот лякае (...) Буу знахор, вин умэр — мий *швагэр. Ноччу лучына, которой дрова пудпальвають, будэ по хати кыдаты, бы колэсо качае, як оны бо будэ по хаты ходыты, той, шо лякае. Лучыну кыдае з *грубы [и, кажется, что катится по хате колесо].

с. Ласицк Пинского р-на Брестской обл., 1985 г., зап. Е. В. Какорина от Ильковца Адама Александровича, 1931 г. р.

+ 12.15а. «Ходячий» покойник приходит в дом к родным, вредит родным и хозяйству, беспокоит, пугает

+ 12.16д. «Ходячий» покойник невидим, проявляет себя лишь тактильным и звуковым способом

+ 12.17а. «Ходячий» покойник появляется ночью

№ 7. Я вам скажу, тоды черти улезали у тих знахороу вэликих. Як вун умрэ, так вун в его туловишче влезе и его водить, вот, а чорта нэ бачиш. И етых боялися. А тело лежыть, душа мертвого, его носить.

с. Радчицк Столинского р-на Брестской обл., 1984 г., зап. Н. П. Антропов.

+ 2.6. Черти влезают в тело умершего колдуна; их изгоняют специальными способами

+ 12.7а. Под видом покойника в его теле «ходит» черт

№ 8. [Покойник, который был при жизни знахарем], до дванадцать дён ходить. На де-рэуню идэ, ходить по хоти. Як знау, што робиты, чороуаты, як знахор. [На двенадцатый день поминали, и покойник переставал ходить.]

с. Радчицк Столинского р-на Брестской обл., 1984 г, зап. О. В. Санникова.

+ 9.3. Покойник в течение сорока дней после смерти приходит в свой дом

№ 9. А ежэли коудунник, который завучыу гэту чорну магию, — то вон ходить, як умрэ. То некоторые говораць, шчо вон днюе и ночуе у хаце. Ёго нихто не бачыць.

То погэтому ёму называють домовик, бо уроде вон усё врэмья у хаце. Мертвецы, домовики ходили колись. Он, говораць, мает силу, поки пивень не заспивае. А як пивень заспивае, то усё. Казали, як домовик выйде за то врэмья да застане ёго пивень де-либо, то вон там и остаецця на день.

с. Хоромск Столинского р-на Брестской обл., 1984 г, зап. Т. А. Агапкина и А. Л. Топорков от Чурилович Раисы Васильевны, 1924 г. р.

+ 12.15а. «Ходячий» покойник приходит в дом к родным, вредит родным и хозяйству, беспокоит, пугает

+ 12.16д. «Ходячий» покойник невидим, проявляет себя лишь тактильным и звуковым способом

+ 12.17б. «Ходячий» покойник появляется до крика петуха

№ 10. Йе коудунники и чародеи, от, знахоры или которые покончаць самобуйством, то воны, як помруть, то пока гэтые сорок дней не пройдуть, воны, говорыли, шчо ходять, тые домовики. От, муй дядько — я вам казала — то вон быу домовик.

с. Хоромск Столинского р-на Брестской обл., 1984 г, зап. Т. А. Агапкина и А. Л. Топорков от Чурилович Раисы Васильевны, 1924 г. р.

+ 9.3. Покойник в течение сорока дней после смерти приходит в свой дом + 12.3. Самоубийца становится «ходячим» покойником

№ 11. Як чоловик занимался колдунством, як вон умрэ, тоды ходить и у доме портить, а у хлеву корову мучыть.

с. Хоромск Столинского р-на Брестской обл., 1984 г., зап. С. Каськова от Чурилович Раисы Васильевны, 1924 г. р.

+ 12.15а. «Ходячий» покойник приходит в дом к родным, вредит родным и хозяйству, беспокоит, пугает

№ 12. Вун, домовик, признак дае, ёго не угледыш. Чы ведром стукне, чы клямкою, чы ложкой бракне, чы на лаву прынесе горшка та й перэставе. Говорыли, шчо як один дед умирау, то вун коудун быу, вэлики знахур. Як умёр, то ужэ ходиу, быу у хаце. Да ужэ як загрэбуть увечэри жар у купку [угол в печи], то той дед возьме да назад жар грэбе, у печ. Як постаулять у печ чугун з бульбою, то вун тый чугун назад повымае з печы.

с. Хоромск Столинского р-на Брестской обл., 1984 г, зап. Т. А. Агапкина и А. Л. Топорков от Чурилович Раисы Васильевны, 1924 г. р.

+ 12.15а. «Ходячий» покойник приходит в дом к родным, вредит родным и хозяйству, беспокоит, пугает

+ 12.16д. «Ходячий» покойник невидим, проявляет себя лишь тактильным и звуковым способом

ГОМЕЛЬСКАЯ ОБЛ.

№ 13. Если знахарь умрэ, то он будэ ходить и пужать людей (...) Беруть мак свечоный, шо на Маковея светят, и хату обсыпают, шоб не ходил той чэловек, шо умрэ.

с. Тонеж Лельчицкого р-на Гомельской обл., 1983 г., зап. М. Герус от Кондик Агриппины Игнатьевны, 1921 г р.

+ 12.15е. «Ходячий» покойник показывается чужим людям, пугает их, вредит им + 12.21. Чтобы покойник не «ходил», дом и могилу обсыпают маком

№ 14. Йе жонки такие, што ходять [после смерти] к своим. Вот, одна умерла, старая, ну, дак от ешчо не змеркне, дочка картофлю лупить, а она седить [рядом]. Она [дочка] у хлев корову доить, а она [умершая мать] за ею йде. Дак она стала говорить людям, што ходить мать к ей. Ну, дак робили тоже, колком [осиновым] били — не стала ходить. [Ходила, потому что] нешто знала [т. е. умела колдовать].

с. Замошье Лельчицкого р-на Гомельской обл., 1983 г., зап. Е. М. Назарова от Бугук Текли Васильевны, 1907 г. р.

+ 12.22. Чтобы покойник не «ходил», в могилу/возле дома вбивают осиновый/оль-ховый кол

№ 15. Одна жонка була знахарка. А ее чиловик заведовал всеми мельницами. От как та жонка умирать стала, она чиловику свому и говорит: «Как умру, то пусти все мельницы». А он того не зробиу. А она к нему — мертва — ходиты стала. От люди чэрэз реку ее первезут, а дале ана сама до дому идэ. А дома муку расыпит, ана усе, шо е, уничтожывала.

с. Замошье Лельчицкого р-на Гомельской обл., 1983 г., зап. М. Герус от Шкробот Анны Васильевны, 1920 г. р.

+ 12.10а. Покойник «ходит», если его похоронили ненадлежащим образом + 12.15а. «Ходячий» покойник приходит в дом к родным, вредит родным и хозяйству, беспокоит, пугает

+ 12.15ж. «Ходячий» покойник не может самостоятельно преодолеть водную преграду и просит человека перевезти его

№ 16. [Ходили ли покойники?] — Котора ведьма большая, то [после смерти] ходили. Вы думаете, она ходить? Это чорт надене ее шкуру да ходить до ей. Дети колышэ, помагае колыхать.

с. Замошье Лельчицкого р-на Гомельской обл., 1983 г, зап. О. В. Санникова от Машчица Тихона Андреевича, 1898 г. р.

+ 12.7а. Под видом покойника в его теле «ходит» черт + 12.15д. «Ходячий» покойник помогает родным по хозяйству

№ 17. [Кто ходит после смерти?] Вроди, которыи знали, знахорами були. Которая знае, ведьма була, то ходить. Говорить, шо она знала да никому не передала, дак яе поднима-ють и носять. [Кто?] Мо, чорты. [К кому она ходила?] К своему, к чужому ж не пойде. [Ходила ли умершая мать к ребенку?] О, ето говорыли, шо дитятко малэе остаецца, дак она [умершая мать] иде кормить дитя.

с. Замошье Лельчицкого р-на Гомельской обл., 1983 г., зап. О. В. Санникова от Шкробот Натальи Марковны, 1912 г. р.

+ 1.4и. Ведьма старается перед смертью передать кому-либо свое «знание»

+ 12.4. Умершая мать ходит после смерти кормить своего грудного ребенка + 12.7а. Под видом покойника в его теле «ходит» черт

+ 12.15а. «Ходячий» покойник приходит в дом к родным, вредит родным и хозяйству, беспокоит, пугает

№ 18. Пужаки. К радителям ано иде, ведьмак. У бочки стукае, да, кажуць тагда, што ведьмак. Он ат людей к сабе жыта и насыпал.

с. Жаховичи Мозырского р-на Гомельской обл., 1983 г., зап. Е. М. Назарова от Демиденко Натальи Трофимовны, 1905 г. р.

+ 12.15а. «Ходячий» покойник приходит в дом к родным, вредит родным и хозяйству, беспокоит, пугает

№ 19. [Какие покойники ходят?] — Канешно, не каждый, як *присна душа. Каторый гаудун [приходит], он знае што пра сабе такое.

с. Жаховичи Мозырского р-на Гомельской обл., 1983 г., зап. Е. М. Назарова от Демиденко Натальи Трофимовны, 1905 г. р.

№ 20. Это тые ведзьмаки, што знаюць, дак, як умре да ходзяць. Займалиса да не пере-дадуць другому, дай ходзяць.

с. Жаховичи Мозырского р-на Гомельской обл., 1983 г., зап. С. М. Толстая от Демиденко Пелагеи Кирилловны, 1903 г. р.

+ 2.21. Колдун старается перед смертью передать кому-либо свое «знание»

№ 21. [«Ходить» мог любой покойник, но чаще — знахарь. Ходили в свою хату.]

с. Махновичи Мозырского р-на Гомельской обл., 1992 г., зап. В. В. Казначеев от Коноплич Т. И., 1907 г. р.

+ 12.15а. «Ходячий» покойник приходит в дом к родным, вредит родным и хозяйству, беспокоит, пугает

№ 22. То тулько тые, шчо знахаровали, те тульки ходять [после смерти] (...) Ходять к сваёй радне, к чужым — не. От, знала гаманить ад кароу, ад усёго. Як помирала, зры-вали *стальницу у хати.

с. Ручаевка Лоевского р-на Гомельской обл., 1984 г., зап. Л. Н. Виноградова от Кацубы Зинаиды Марковны, 1903 г. р.

+ 1. 4з. Ведьма умирает трудной смертью

+ 12.15а. «Ходячий» покойник приходит в дом к родным, вредит родным и хозяйству, беспокоит, пугает

№ 23. Ув армии хлопец был, на посту стаяу. Як тольки на пост — являецца к ему дзеука. Як сонца встае, перад сонцем яна уцякае. Ён па ёй балее, сохне и сохне. [Он рассказал своим друзьям, а они говорят: «Давай мы поймаем ее». Пришли раз, пришли два, а ее нету. А когда он пошел один, она снова появилась.] Яна ужэ муча хлопца таго. «Пашли са мной!» — говорит. Ана яго вяла, вяла. Приводзиць — стоить хрэст. Магила раскрылась, и ляжыть дамавина. И яна кажэ: «Лезь ты уперад». А он: «Лезь ты уперад».

Тольки яна туды улезла, могила закрылась. А у яго разрыв серца. Эта была калдунья: дзеука-ведзьма умерла и ходила после смерти.

с. Дубровка Добрушского р-на Гомельской обл., 1982 г., зап. А. В. Гура от Герасимович Надежды Ивановны, 1930 г. р.

ВОЛЫНСКАЯ ОБЛ.

№ 24. В нас кажуть, шо як вин чорта знае и як вин писля смэрти ходыть в дом, то ёму пип идэ, якись высвячуе и забывае восового килка шоб вин нэ вставав.

с. Забужье Любомльского р-на Волынской обл., 1987 г, зап. С. Белозерова.

+ 12.22. Чтобы покойник не «ходил», в могилу/возле дома вбивают осиновый/оль-ховый кол

+ 12.24. Чтобы покойник не «ходил», священник его «печатает», или служит молебен

№ 25. Говорылы так: колэсь ходилы [покойники]. Ковдунья умрэ, прыходить той мэ-рэць и рукы покладаеть, оболоныцце коля окна, на стэкло. На окно кладуть хлиб. с. Речица Ратновского р-на Волынской обл., 1985 г., зап. Т. В. Козак.

№ 26. Знахари, як прийдэ у хату, то неизвестно што зробять у хате: наорудуе, напо-перекидае усэ у хате: и горшки и миски и ложки (...) Бо вона знахорка була. Колка осинового вбивалы знахорим, коб не ходив [в могилку], бо воны у хату придуть да орудують (...) Так ему осового колка вбивалы.

с. Ветлы Любешовского р-на Волынской обл., 1985 г, зап. Г И. Берестнев от Таранович Евдокии Степановны, 1932 г. р.

+ 12.15а. «Ходячий» покойник приходит в дом к родным, вредит родным и хозяйству, беспокоит, пугает

+ 12.22. Чтобы покойник не «ходил», в могилу/возле дома вбивают осиновый/оль-ховый кол

№ 27. [Человек, который «знает чертов», должен перед смертью их передать кому-то. Если не передаст,] то будэ вин ходыты. Кажут: мертвый ходит.

с. Ветлы Любешовского р-на Волынской обл., 1985 г., зап. О. Ю. Рюрикова от Кирилюк Марии Мартыновны, 1928 г. р.

+ 2.21. Колдун старается перед смертью передать кому-либо свое «знание» РОВЕНСКАЯ ОБЛ.

№ 28. [Какие покойники ходят?] Ну, тые приходять, шо знають, тые шо с сатаною знаюцца, их сатана и на тым свете смыче. Маком сватым осыпають могилкы — ужэ вин и нэ пийдэ.

с. Нобель Заречнянского р-на Ровенской обл., 1980 г, зап. О. В. Санникова от Ходневич Ульяны Ивановны, 1910 г. р.

+ 12.21. Чтобы покойник не «ходил», дом и могилу обсыпают маком (льном, зерном)

ЖИТОМИРСКАЯ ОБЛ.

№ 29. [Умерший колдун.] Мого мужа брат буу, як помэр, дак ходыу. Ёго старуха спит, а ён приде да йе давит. Коудуник буу трохы. У ей було зелле — *тоя и *марена. Посушыли [траву] да понакурвали кругом дома, да йе обкурыли. Юн приде да кажэ: «Догадалася, шо зробить!»

с. Игнатполь Овручского р-на Житомирской обл., 1984 г., зап. Т. В. Козак от Медведской Маланьи Кондратовны, 1901 г. р.

+ 12.15в. «Ходячий» покойник душит, давит спящего человека + 12.27в. Травы — оберег от «ходячего» покойника

№ 30. [На хуторе раньше жила женщина, она] умэрла, [а потом ее] бачили [много раз. Она] таку [сильную] порчу робила, што худобу повыгонит, [молоко отнимает, огородам вредила. Тогда были две собаки, которые приходили на ее могилу и лежали на ней до вечера, т. е. пока та женщина не выйдет из могилы. Иногда ее видели и днем].

с. Червона Волока Лугинского Житомирской обл., 1984 г, зап. О. А. Золотарева от Каменчук Параски Сергеевны, 1927 г. р.

+ 1.1б. Ведьма доит чужих коров, в виде животного сосет молоко + 1.2а. Ведьма насылает порчу на людей

+ 12.16. «Ходячий» покойник показывается людям, пугает их, вредит им + 12.17а. «Ходячий» покойник появляется ночью + 12.17д. «Ходячий» покойник появляется днем, утром

№ 31. А ходя [по смерти] ти, шо знают, ведьмаки, то недобра людина.

с. Вышевичи Радомышльского р-на Житомирской обл., 1981 г, зап. А. Б. Ключевский.

КИЕВСКАЯ ОБЛ.

№ 32. Ходять [после смерти] волошэбники ходять. У нас так жонки ходили. Поп прие-жал, *Воскрэсну молитву чытау и мак свечэный обсыпау. Тогда отчэпыуса.

с. Копачи Чернобыльского р-на Киевской обл., 1985 г., зап. Е. М. Назарова от Красенец Павлины Григорьевны, 1905 г. р.

+ 12.21. Чтобы покойник не «ходил», дом и могилу обсыпают маком (льном, зерном) + 12.24. Чтобы покойник не «ходил», священник его печатает, или служит молебен

1б. Ведьма выходит по ночам из гроба,

СТОЯЩЕГО в ЦЕРКВИ, И НАПАДАЕТ НА ЧЕЛоВЕКА,

читающего над гробом молитвы

В полесских материалах зафиксирован единственный текст с сюжетом гоголевского «Вия» (Аарне-Томпсон № 307): гроб умершей девушки-ведьмы стоит в церкви; парень три ночи читает над ней Псалтирь. Каждую ночь ведьма встает из гроба и летает вокруг него, но достать не может, потому что он, по совету знающей старушки, очертил вокруг себя круг. Данный сюжет имеет значительное число ва-

риантов в украинской традиции и хорошо описан в научной литературе (Сумцов 1892, 472—479, Петров 1937, 742—778; Левкиевская 2008, 232—242), однако ни в одном из них нет мифологического персонажа, обладающего сверхвидением, подобно Вию. Особенность публикуемого текста в том, что он имеет жанровые признаки сказки: ведьма является царской дочерью; по ночам она снимает с себя голову и расчесывает волосы. Как и в большинстве народных нарративов с этим сюжетом, в данном тексте ситуация кончается благополучно для парня, благодаря правильному использованию оберегов.

ГОМЕЛЬСКАЯ ОБЛ.

№ 33. У аднаго царя дачка была, ведьма. Хлопец хадиу к бабе якой-то учыца грамоте, и аднажды ноччю у двянацать часоу ён шоу дамоу и прахадиу царство, де ведьма жыла. Когда паглядеу у акно — деука сняла свау го лаву и расчэсывала во ласы. Ён рассказау батьку сваему, и деука, ведьма та узнала. И кагда при смерти была, казала, шоб хлопец чытау малитвы тры ночы. Кагда хлопец рассказал, старушка сказала: «Отчэрти вакруг круг и пастау малаточак». Ён прышоу и усе зделау В двянацать часоу аткрыла гроб, и ведьма начала лятать вакруг него, а за чарту не перэходила. На утору, трэттю ноч так жэ само праизашло. Когда йе пахараныли, ён рассказау аба усём цару. И ён сказау, цар, шоб зачасали кол и убили ей у сэрцэ.

с. Присно Ветковского р-на Гомельской обл., 1982 г., зап. М. Г Боровская от Шишмакова Владимира, 1970 г. р.

+ 12.22. Чтобы покойник не «ходил», в могилу/возле дома вбивают осиновый/оль-ховый кол

2. Люди, не изжившие своего срока жизни (убитые, умершие от водки и т. д.), становятся «ходячими» покойниками

Люди, по разным причинам кончившие свое существование раньше предназначенного им срока (убитые, умершие от водки или в результате несчастного случая), не имеют успокоения на «том» свете и становятся «ходячими» покойниками. Этот общеславянский мотив в Полесье не является самой частотной причиной «хождения» покойника. Ареал распространения данного мотива в западном и центральном Полесье в основном тянется узкой полосой вдоль реки Припять, а в восточной его части, начиная с Калинковичского р-на Гомельской обл., полоса слегка поднимается к северо-востоку региона. В полесских текстах, в отличие от других славянских регионов, отстутствует представление о том, что умершие раньше срока покойники «ходят» до тех пор, пока не «не изживут свой век», т. е. пока не кончатся те годы, которые они прожили бы, если бы умерли в предназначенное для них время. Хотя в конце XIX в. подобное представление фиксировалось в Волынском Полесье (Зеленин 1995, 42—43; Седакова 1990, 55). Схожее поверье существовало в восточной Пруссии, где считалось, что убитые блуждают по свету столько, сколько должны были бы еще прожить (Fischer 1921, 361).

В публикуемых материалах имеется только одно свидетельство о том, что умершего раньше срока, а именно опившегося водкой, хоронили отдельно от других — внизу, около ограды кладбища, при этом место, где его похоронили, оказывается смытым водой (текст № 37). В остальных текстах отсутствует предписание хоронить убитого или опившегося в особом месте, отдельно от других, чаще всего на месте его гибели. Подобная практика была известна по письменным источникам второй половины XVII в. (путешествие по Польше Ульрика Вердума в 1670—1672 гг.: там же, 361). В Мазовии убитых хоронили в лесах и на обочинах дорог, а на их могилы, как и на могилы самоубийц, бросали ветки и палки, которые периодически сжигали. У кашубов ветки бросали на само место, где произошло убийство (там же, 361—362).

Также единственным является свидетельство о том, что само место гибели человека «нечистое», там что-то пугает и убитый показывается в полдень (текст № 41). Подобные поверья весьма распространены на Карпатах, где место убийства называется сукровище — человек или животное, ступившие на это место, могут заболеть или умереть.

БРЕСТСКАЯ ОБЛ.

№ 34. [Убитый человек в виде клубка травы.] Чоловик забыу чоловика. Пэрэшло много часу, аж то котыусь такый бы клубок травы — пырэй. И вин [убийца] ехау дэсь з жин-кою и побачыу: попэрэд лошади котыцця той пырэй. А як побачыв той клубок, кажэ: «То я забыу того чоловика, то такы клубок пэрэдо мной котыцця».

с. Засимы Кобринского р-на Брестской обл., 1985 г., зап. А. В. Гура от Назарук Марии Сергеевны,1927 г. р.

+ 12.16б. «Ходячий» покойник показывается в виде животного/предмета

№ 35. От стара расказвае [жена], што брат ее, што з водки сгориу, напиуса, ходиу [после смерти]. Она ж кажэ, што нэпрауда, вон ж нэ знау [т. е. не умел колдовать]. Бають, што ходыть. А вона лигла спать да заснула, мэнэ же нэ было, я гди-то сидеу И от двер, ка, яко бы отчыняеца, прыходыть — паль по губам — ей! [т. е. слегка ударил пальцами по губам]. Пошоу и усё. Ничого [не сказал].

с. Ласицк Пинского р-на Брестской обл., 1984 г., зап. Е. М. Назарова от Ильковца Адама Александровича, 1931 г. р.

+ 12.16д. «Ходячий» покойник невидим, проявляет себя лишь тактильным и звуковым способом

№ 36. Умэр брат, вин з водки згорив, напиуса. [Его везли хоронить в другое село, 40 км.] Як перэйдэт чэрэз дорогу чи кит, чи собака перэйдет, як хоронять [то уже будет покойник «ходить». Информантка в разговоре о своем брате сказала]: «Хиба он яки знахор, коб вин от так ходиу!» [Ночью] отчыныло двэри [раздался звук открываемой двери] и «з-з-з» — бы пчэла [на щеку села], бы пчилка по губах «ляк» меня по губах, «паль» по губах — «Нэ кажы бильшэ» [и обратное движение звука раздалось, а затем звук закрываемой двери. Больше брат не приходил.]

с. Ласицк Пинского р-на Брестской обл., 1984 г., зап. О. В. Санникова от Ильковец Марии Михайловны, 1932 г. р.

+ 12.11. Покойник «ходит», если дорогу похоронной процессии перешло животное (птица)

+ 12.16д. «Ходячий» покойник невидим, проявляет себя лишь тактильным и звуковым способом

ГОМЕЛЬСКАЯ ОБЛ.

№ 37. [Похороны опойцы:] Пахаранили у загради у далинки. Кагда апускали гроб, уже была вада. Аж гудела вада. [Опустили гроб и сказали]: «Хай гарелку пье». Ани засыпали, да усе ж вада смыла [холм], адин толька хрест стаит.

с. Золотуха Калинковичского р-на Гомельской обл., 1983 г., зап. В. А. Багрянцева.

№ 38. Трагически пагибали — как будто не вовремя памер — як будто душа ходзиць. с. Грабовка Гомельского р-на Гомельской обл., 1982 г., зап. О. В. Санникова от Башлаковой Ольги Кузминичны, 1911 г. р.

№ 39. Памёр чэлавек, напиуся гарылки, прыгнууся и умэр. Я нясла две бутылки вады, ставить коло магилки, я захатела цвятоу пасадить. «Ой, Вась, шоб тебе чорт взяу, — сказала у бани у двянацать часоу — Шо ты маладой умёр и вады ешчо тебе несть, памог бы мне». Шчо такое — як ночами у той духоуцэ дробыны об пол [стучат] — ля-кають, я тади утякать, бауся назаутра у баню итти.

с. Присно Ветковского р-на Гомельской обл., 1982 г., зап. М. Г Боровская от Голубевой Анны Яковлевны, 1912 г. р.

+ 12.15а. Покойник приходит в дом к родным, вредит родным и хозяйству, беспокоит, пугает

+ 12.16д. «Ходячий» покойник невидим, проявляет себя лишь тактильным и звуковым способом

+ 12.17а. «Ходячий» покойник появляется ночью

РОВЕНСКАЯ ОБЛ.

№ 40. Если [человек] умер бэз врэмья, можэ хто ёго быть отравил, или ёго хто убил, он будет приходить, его похоронють, а ён будет приходить у дом. Поразворачывае усё, приходит, колыску будэ колыхаты, усё будэ делать. Стукат будэ, лопаты будэ по хате. Пока отслужать, то маком отсыплють.

с. Нобель Заречненского р-на Ровенской обл., 1980 г, зап. Г И. Берестнев от Жданович Ксении Кондратьевны, 1925 г. р.

+ 12.15а. Покойник приходит по ночам в дом к родным, вредит родным и хозяйству, беспокоит, пугает

+ 12.21. Чтобы покойник не ходил, дом и могилу обсыпают маком (льном, зерном) + 12.24. Чтобы покойник не «ходил», священник его «печатает», или служит молебен

№ 41. У час дня лекае. [Например, на месте, где удавили человека, он непременно показывается в полдень.]

с. Чудель Сарненского р-на Ровенской обл., 1984 г., зап. Е. В. Тростникова от Абрамчук Марии Федоровны, 1933 г. р.

+ 12.17в. «Ходячий» покойник появляется в полночь, полдень + 22. Персонификация страха

№ 42. Пойихали, богато було, воны робили зализну дорогу. Уже тра ехать до дому. Кони були, сила дивчина и сил хлопчык. [Ехали они, и едет поезд. Он переехал, а она попала под поезд.] Як уже заховали йи. [Мать девушки видит:] пришла до стола да стала йисти. [Мать говорит]: «Иды, иды с хаты, нэ схотила жыть». А она каже: [«Я не виновата]. Вэсилье лэтило, вихор: то дружок не трэба, бо трэ була сваха, то менэ узяли». Риков дэсять [назад это было]. И кони остались цэлы, и хлопчык. Поезд же с неба не свалился!

с. Чудель Сарненского р-на Ровенской обл., 1984 г., зап. Е. В. Какорина.

+ 18. Вихрь

3. Самоубийца становится «ходячим» покойником (см. главу 13. Самоубийца)

4. Умершая мать ходит после смерти кормить

СВОЕГО ГРУДНОГО РЕБЕНКА

+ 12.2. Люди, не изжившие своего срока жизни (убитые, умершие от водки и т. д.), становятся «ходячими» покойниками

Один из наиболее известных в полесской традиции сюжетов, связанных с «хождением» покойников, — это сюжет об умершей матери (часто умершей родами), по ночам приходящей кормить грудью своего новорожденного ребенка. Мотив хорошо известен в западном и центральном Полесье, в восточной части встречается реже. Данный случай является одним из вариантов более общего мотива — покойник «ходит», если его беспокоит какое-то дело, недоделанное при жизни (см. мотив 12.12а.), в этом конкретном варианте — обязанность матери выкормить своего ребенка, неразорванная родственная связь матери и ребенка, которая возвращает ее с «того» света. Несмотря на то, что умершая мать поступает так из любви к своему ребенку, она, будучи, покойницей, опасна для него, т. к. контакт со сферой смерти всегда опасен для живых. В результате ее посещений ребенок начинает бледнеть, болеть и может умереть, если родственники не прекратят ее посещений. О смерти ребенка в подобных случаях говорится, что это мать забрала его с собой (ср. тексты № 44, 50). Поскольку мать приходит невидимой для членов семьи (о ее приходе свидетельствуют только звуки — шум открываемой двери, шаги, скрип колыбели, чмоканье сосущего грудь ребенка), то прекратить ее приход можно лишь эксплицировав ее, сделав ее видимой. Для этого зажженную свечу закрывают новым горшком, проделав в нем отверстие для воздуха, и быстро открывают в момент ее прихода (ср. мотив 12.19б. Чтобы увидеть «ходячего» покойника, при его появлении открывают свечу, закрытую новым горшком). Будучи обнаруженной, она обещает больше не приходить. В других случаях в качестве оберега используют универсальные средства, применяемые против «ходячих» покойников и нечистой силы, — освящают дом, окропляют его святой водой, обсыпают освященным маком. Единичным является случай, когда к ребенку приходит умерший отец (текст № 46), вернее, в облике умершего отца приходит черт.

См. подборки полесских текстов с этим сюжетом в (Конобродська 2003, 224—237; Толстая 2001, 156). Сюжет широко известен в других славянских регионах (Белостоцкое в-во: Пахаванш 1986, 157; витеб.: Шейн 1890, 519; карпат.: Гнатюк 1912, 208—209, 230, 378; укр.: Чубинский 1877, 712; черниг.: Прозовий 2004, 250—251; новгор.: ТФНО 2001, 300). Сюжет известен в литовской традиции (Велюс 1989, 191).

В одном из текстов описывается обратная ситуация — умерший грудной ребенок может приходить по ночам сосать материнскую грудь, поэтому мать должна ложиться так, чтобы грудь была открытой (текст № 49).

БРЕСТСКАЯ ОБЛ.

№ 43. Знахор кришку [гроба] зрывае и вроде бы, говорать, выходыть. Заклынали. Маком сьвачоным кругом хаты сыпалы. Кажэ, нэ пэрэступыть чэрэз мак сьвячоный. Маты умэрла, а рэбенок остауся, она ходыла, грудь давала. [Отцу ребенка посоветовали]: «Возьмы свэчку запалы, постав [в горшок] и накрый новым горшчком, и як почуеш, шо она прыдэ, то открый и побачыш». [Он так и сделал.] И она нэ прышла ужэ бильш.

с. Олтуш Малоритского р-на Брестской обл., 1985 г, зап. А. В. Гура.

+ 12.1а. Ведьмы и колдуны после смерти становятся «ходячими» покойниками + 12.19б. Чтобы увидеть «ходячего» покойника, при его появлении открывают свечу, закрытую новым горшком

+ 12.21. Чтобы покойник не «ходил», дом и могилу обсыпают маком (льном, зерном)

№ 44. Родылося дыте, и маты умэрла. Хлопчыка окрэстыли Василем. Свэкруха бачить, шо до нэго хто-то ходыть. Стоыть тая умэрлая над ным, кормыть. [На другой день свекровь] дывиця — идэ [мать] и чэриз окно до нэнькэ цыцьку дае. На другый дэнь [свекровь слышит] голос: «Мама, цыць, нэ плачь, я его за тры дни забэру», [и через три дня мальчик умер.]

с. Олтуш Малоритского р-на Брестской обл., 1985 г., зап. О. А. Золотарева от Мелянчук

Ольги Сидоровны, 1920 г. р.

№ 45. Ходыть [покойница. У некоей девочки умерла мать] — ей маты у ночы прыхо-дила цыцьку давала. Мак сипали на могилу сьвячоны — покуль сосьбирае — пиуни засьпивають.

с. Радеж Малоритского р-на Брестской обл., 1986 г., зап. Т В. Козак от Нушчик Марины Степановны, 1938 г. р., и Нушчик Анастасии Илларионовны, 1912 г. р.

+ 12.17б. «Ходячий» покойник появляется до крика петуха

+ 12.21. Чтобы покойник не «ходил», дом и могилу обсыпают маком (льном, зерном)

№ 46. Наши баби йезьдили на Украйну. [Попросились на ночь в хату.] А у тое баби була малая дэтына. «Я б, — кажэ, — вас взяла на ноч, но, ка, вы у менэ всё равно спаты нэ будэтэ, я нэ *шкодую, шо вы поночуетэ. Прыходыть шо [в] ночы и колышэ дытыну на усю хату, боюся, шо вылетить из колышки». И мы, ка, сэдымо — и на справди. И мы в кухни сэдымо, и, кажэ, входить у двэнаццять часоу, и нэ отзываецця, як пан одиты у *копелюшы и с палочкою и прамо идэ туда, дэ у перэдней хаты дытына. И колышэ и колышэ просто. И чуты, як колышэ, скрыпить тая колышка. И так будэ колыхаты, кажэ, до трэтих пивень. И тая хозяйка просила, можэ ви знаетэ, шо трэ робиты. И ёй казалы, шо трэ ити до цэркви и шоб батюшка посьветиу мак и на могилу посыпати той мак, и шоб батюшка высвэтиу хату, шоб вон нэ ходиу. То йейи муж. Як муж, таким паном прыходыу. Видно, вон так жалиу дытыну. И она [жена] так плакала. Есьли умрэ мужык, то нэ вэльми трэба плакаты, [а то ему будет плохо], и он будэ ходыты. с. Радеж Малоритского р-на Брестской обл., 1986 г, зап. А. В. Тер-Аванесова.

+ 12.8. Покойник «ходит», если по нему слишком тоскуют родные + 12.21. Чтобы покойник не «ходил», дом и могилу обсыпают маком (льном, зерном) + 12.24. Чтобы покойник не «ходил», священник его «печатает», или служит молебен + 34. Черт

№ 47. Матэрь [умершая], якая робьёнка покине, то ходыть ноччу ткаты. Цыцку даваты [ребенку]. У дванаццать часоу прыдэ — и назад пойде.

с. Одрижин Ивановского р-на Брестской обл., 1986 г, зап. Н. Е. Бойко от Денейко Домны Ивановны, 1902 г. р.

+ 12.18. «Ходячий» покойник прядет/ткет оставленную на ночь пряжу/полотно + 12.17в. «Ходячий» покойник по ночам в доме прядет, ткет пряжу

№ 48. Жэншчына як умрэ, да дитэ остане, да ходыть. Муж [к жене] можэ прыйти. с. Ласицк Пинского р-на Брестской обл., 1984 г., зап. Е. М. Назарова.

+ 12.5. Умерший супруг (супруга) «ходит» с «того света» к живому супругу

№ 49. Як малэнькое дитя умрэ, то як ляжыса спати, то ляжыса, штобы твои груди были на вэрси, воно прыходить *ссаты. Воно идэ цыцку ссаты.

с. Радчицк Столинского р-на Брестской обл., 1984 г, зап. О. В. Санникова.

ГОМЕЛЬСКАЯ ОБЛ.

№ 50. Жала жыто молодица. Найшла *хмара, и убило ё. Осталось малэнько дитятко. Ну, *поховали ё. Дак ёна с того света ходила дитятки цицки даваць. Свекруха казала, шо у ночь дитя крычиць, крычиць, а дале стихнет. А як засветица, ёна утекаець, под пивней утекаець. Свекруха та пошла к одной старой баби. А та каже: «Трэба свечку у хати запалиць, шоб осталася». Да не успели. Померло дитятко, с собой она его узяла.

с. Дяковичи Житковичского р-на Гомельской обл., 1983 г., зап. А. М. Гамбарова.

+ 12.17б. «Ходячий» покойник появляется до крика петуха

+ 12.19б. Чтобы увидеть «ходячего» покойника, при его появлении открывают свечу, закрытую новым горшком

№ 51. Молодица умэрла з родов. Расказывали люди. Придэ в ночи. Налягае на колыс-ку. И дитя цмокае. Што ж таке? На другу ночь узяли дижку, запалыли свечку, *вечком закрыли. И знов дитя цмокае, цицку сосе. Зорвали тоё вечко, а вона [молодица] каже: «Вы мэне больше не побачыте».

с. Дяковичи Житковичского р-на Гомельской обл., 1983 г., зап. А. М. Гамбарова.

+ 12.17а. «Ходячий» покойник появляется ночью

+ 12.19б. Чтобы увидеть «ходячего» покойника, при его появлении открывают свечу, закрытую новым горшком

№ 52. Померла женшчына з родуу и ходзила каждый дзень домой, кормила дзиця. Приходзиць, и дзиця грудзи сосе. Так они обсияли маком посвецоным с водой, и тая уж покойна заходзиць к суседу. Соседка сниць, и каже, чого ж ты зайшла к нам, а вона отвечае: «Наши такий тын поставили, што я не улизла».

с. Дяковичи Житковичского р-на Гомельской обл., 1983 г., зап. А. А. Архипов.

+ 12.17д. «Ходячий» покойник появляется днем, утром

+ 12.21. Чтобы покойник не «ходил», дом и могилу обсыпают маком (льном, зерном)

№ 53. Есьли маленький грудной ребёначек, приходить мать кормить [покойная]. И слышно, як дитя грудь *сьсе. Дак это перэд Тройцэй. [Чтобы не ходила], они жару насыпали горачего.

с. Дяковичи [с. Постолы] Житковичского р-на Гомельской обл., 1983 г, зап. М. И. Серебряная.

+ 12.27г. Огонь, угли — оберег от «ходячего» покойника

№ 54. *Братиха моя рассказывала. Умэрла одна баба. Оставила дитя свое. Не спытало цицки дитя. И стала ёна до дицяци ходзиць. У ночи приде и колыше колыбель. Целый год ходзила. Як отправили стол за год его [ребенка], не стала ходзиць. Не бачили йе, но чули. К мужику ложилась спаць. Ён кажець — как кусок лёду.

с. Дяковичи Житковичского р-на Гомельской обл., 1983 г., зап. А. М. Гамбарова.

+ 12.5. Умерший супруг (супруга) «ходит» с «того света» к живому супругу + 12.16д. «Ходячий» покойник невидим, проявляет себя лишь тактильным и звуковым способом

+ 12.17а. «Ходячий» покойник появляется ночью

№ 55. А одна маць померла, малэнькый ребёнок остауса, и вона прыходыла ёго корми-ць, и бачаць, уот иде и иде. Так уот як посыплюць *видуном, вона не стане ходиць, а як не посыплюць ужэ, так вона ходиць, туой рыбёначэк умре. Умре, помирае. Она его просто ажно его *годуе. То ужэ просто так прэстауляеця. И помре. А як посыплюць усё и рыбъёночка, вун вужыве.

с. Стодоличи Лельчицкого р-на Гомельской обл., 1984 г., зап. Т. А. Агапкина от Шур Марии Ивановны, 1916 г. р.

+ 12.21. Чтобы покойник не «ходил», дом и могилу обсыпают маком (льном, зерном)

№ 56. [Ходячий покойник]. Кажуть, остануцца дети, а мати умерла. То мати приходить ноччу, за *кроснами сидит и *поножами бряцае. Чи цыцецку дае [над колыбелью стоит.]

с. Голубица Петриковского р-на Гомельской обл., 1983 г, зап. М. Плюханова от Настасьи Андреевны (б/ф), 1906 г. р.

+ 12.15г. «Ходячий» покойник по ночам в доме прядет, ткет пряжу + 12.17а. «Ходячий» покойник появляется ночью

№ 57. Моти знала, робила, да умерла. Да ходила ужэ. Было дитятко малое [у нее]. И узял ее чоловик другу [жену]. Та поставила *кросна, а ёна [умершая] дёгтем кросна вымазала. Он еде рэчкою у лодке, а она поуз нёго у воде. Он бачыть яе. Кажуть: приде, гладышки поворочае — што узяу другу жонку. Доуго ходила (...) От таке! Цыцку давала дитяти. Поставили свечку — и де оно делося! Дитя *хутко умрэ, як оно [умершая мать] ходить. Забрала к собе его, умерло.

с. Замошье Лельчицкого р-на Гомельской обл., 1983 г., зап. Е. М. Назарова от Машчиц Марии Васильевны, 1914 г. р.

+ 12.1а. Ведьмы и колдуны после смерти становятся «ходячими» покойниками + 12.15а. «Ходячий» покойник приходит в дом к родным, вредит родным и хозяйству, беспокоит, пугает

+ 12.19б. Чтобы увидеть «ходячего» покойника, при его появлении открывают свечу, закрытую новым горшком

№ 58. Було дажэ у Острижанцэ, шо жонка умерла да дитятко малэе кинула. Дак дажэ бачыли, як ходила. Мо, кормила дитя то (...)

с. Убортская Рудня Лельчицкого р-на Гомельской обл., 1983 г., зап. О. В. Санникова от Сельвич Марии Адамовны, 1912 г. р.

№ 59. Гаварыли, балтали, што як у хаце аставиць диця, дак маць [умершая] ходе, цыцку дае. Дак *хутко умре диця. Кажуць, будто, як знау [умерший муж], дак приходе к жене.

с. Жаховичи Мозырского р-на Гомельской обл., 1983 г., зап. Е. М. Назарова от Леонович Дарьи Степановны, 1918 г. р.

+ 12.1а. Ведьмы и колдуны после смерти становятся «ходячими» покойниками + 12.5. Умерший супруг (супруга) «ходит» с «того света» к живому супругу

№ 60. [Умершая мать ходит к ребенку]. Карбалишына Вара жыла тутака. Дак яна па-мерла. Малада-малада, первае дитятко ражала. Ана, бедненька, радила да й захвари-ла — ци на ветер вышла, ци што. Дак ана на други день и умерла. У ей дитятко аста-лоса. Маладенька да харашенька була. Ну, тяперяка ани схаранили и усё. Уже начуюць [родственники], уже ее матка шчэ жыва була, хадзила к ей. Тэе дитятко плачэ, дитятко два денёчка на свет явилоса, маленька. «Ох, ка, Наталья, плачэ дитятко внуччэ, што нам рабиць?» А тая баба, яе матка, калышэ, калышэ. Кали нешта, кажэ, там пад окном гаманиць, гаманиць, а далей та и в хату. Дак яна не бачыла, тая баба — то ена раз-казвала — да з бабиных рук *посилку [веревку от колыбели] сурвала. И яна, баба, и разказвала: «Ох, Нашлко, што рабиць — Вара мая приходила ету ноч». Што ви думаете? Пришла. Я калыхала з вечэра, а вона вурвала тую посилачку з рук, да разапнула платка, да дала цыцки, да воно *пасцало, да ужо сцихло, да зноу бразнуло у двер, да и пошла. Спало [дитя] да дня цихенько. На другую ноч — абратно. Тэе врэме пришло — плачэ диця, и зноу я злякалась. Пришла зноу и зноу, и вурвала з яе рук посилачку, и усе баба тая начавала, ужэ она не пускае: «Мамо, ночуй, мне ж хватюй буде!» Тая малади-ца [умершая] зноу з ей рук узяла посилачку, калысочку, открыла платка и грудей дала. Пассала [дитя] и яно зноу сцихло, и зноу посилачку у бабины руки дала. Баба спужа-ласа, серце окаменело. И зноу ана [покойница] к двери пашла. [А какая она была?] А тулько мигаецца, тень. [А как одета?] У том, што прибрали. Чула баба: нехто у хаци быу. И кот нигде не бразнуу, так цихенько. Тыждень хадила — да и умерло дицятко. [Оно было крещеное?] Не. Они вадой ужэ пакрэстили, дак даюць иммя: як девачке — Ева, а як хлопчык — даюць Адам. Паклали [на кладбище] ля яе.

с. Жаховичи Мозырского р-на Гомельской обл., 1983 г., зап. Е. М. Назарова от Панфиленко Марфы Михайловны, 1903 г. р.

+ 11.12. Умершего некрещеным ребенка крестят родные при погребении и дают ему

имя

+ 12.16в. «Ходячий» покойник показывается в виде тени

№ 61. Если жэншчына помирае од родоу, то вона ходить кормить грудью, як дитя ос-таёцца. Светять мак и посевають (...) У бабы була дочка. Она родила и умерла, и мать забрала дитя до себе. И казала баба: «Я сидю, и ужэ *хворточка лясне, да матка покормить дитя, и дитя ужэ спить». Баба цапне — а там нема ничого. Сьвечоным маком посевають, а то як кормить [умершая мать], дак помирае дитя.

с. Кочищи Ельского р-на Гомельской обл., 1984 г, зап. Т. В. Козак от Крючко Нины Алексеевны, 1929 г. р.

+ 12.16д. «Ходячий» покойник невидим, проявляет себя лишь тактильным или звуковым способом

+ 12.21. Чтобы покойник не «ходил», дом и могилу обсыпают маком (льном, зерном)

№ 62. Жыли мужык и жонка. У йих было пятеро детей — усе малые. И жонка умерла. Адно дитя было ешче у калысце. И жонка после смерти кажду ноч приходила да дому, калыхала дитёнка, грудь давала. Это бачил тыльки адин ее мужык. Мужык расказау лудям усё. Луди посоветовали яму сесть у парог и надявать лапти другим бокым — пяткой уперод, а передом назад. Жонка заходить у хате, паглядела — мужык седить и лапти надеу неправильно. Гледела, гледела, говорыть: «Неправильно ты лапти аде-еш». Мужык гаворыть: «Пра[ви]льно ли ты, што ходиш после своей смерти?» А жонка калыску сильно калыхнула и сама ишчезла. А на утро тае дитя умерло, и больше яна не паказывалась.

с. Малые Автюки Калинковичского р-на Гомельской обл., 1984 г., зап. Л. Г. Александрова от Савицкого Юрия, 1969 г. р.

+ 12.26а. Чтобы покойник не «ходил», ему рассказывают о чуде

№ 63. Умерла жэна и асталас малае дитя. И ёна стала прихадить, и грудь давала дите ночью. Муж увидил эта, испугался и стал людей спрашивать, што иму делать. А иму так сказали: «Запали свечку на лавке и накрый *макатром [кувшином] и лапти зад на пэред адэ». А патом ана яго спрашиваит: «Зачем ты так лапти абуваишь?» А ён атве-тил: «А як ты ходиш с таго свету?» И боле нэ пришла.

с. Малые Автюки Калинковичского р-на Гомельской обл., 1984 г, зап. А. Г. Кравецкий от Малащенко Федосьи Максимовны, 1908 г. р.

+ 12.17а. «Ходячий» покойник появляется ночью + 12.26а. Чтобы покойник не «ходил», ему рассказывают о чуде + 12.19б. Чтобы увидеть «ходячего» покойника, при его появлении открывают свечу, закрытую новым горшком

№ 64. Сильному знахару осиновый кол вбивали. Ховрина *дзянна [дядина жена] кинула ребонка грудного [умерла]. Дак она приде, ляжэ и грудью кормит. Накормит и пой-де. Дак он взял и стрэлил [муж]. Она кажэ: «Аге, ты в мене стрелиш, пойди домой, посмотри». Пришол, а ето он сына убил, а ей ничого не зделалось. Вот ее взяли, откопали и колом ее пробили грудь. Потом дочка у нее помэрла. Дочку вынесли с хаты. Откуда взялся вуж, за нею иде. А батюшка говорит: «Не бойтесь, не чапайте». В могилу вуж упал, батюшка взял лопату, насыпал земли в рот, сюды и сюды [за плечи покойнице]. Она у людей тегла: и масло и усе, так он ей добавил: «На, еш».

с. Золотуха Калинковичского р-на Гомельской обл., 1983 г, зап. В. А. Багрянцева.

+ 1.1. Ведьма отбирает молоко у коров + 1.9а. Человек распознает ведьму после ее смерти

+ 12.1а. Ведьмы и колдуны после смерти становятся «ходячими» покойниками + 12.22. Чтобы покойник не «ходил», в могилу/возле дома вбивали осиновый/оль-ховый кол

+ 12.24. Чтобы покойник не «ходил», священник его «печатает», или служит молебен

№ 65. Дак был жыд, а у него жена умерла, Малка. [Остался ребенок.] Як заплаче, ен калыше, як заплаче, ен калыше. [Как-то ночью слышит чмоканье.] Ен баиця к калыске падхадить. Спрашиват у баб: «Што мне рабить?» А бабы научили его: купи большый горшок, поставь ле койки и свечку зажги и горшком прикрой. Як калыска цмокае, гаршок збрось. [Ночью видит]: Малка стаить и цицку дае. Ен гаршок аткинул. Ена и гаворить: «Знай, Еля, кабы ты так не зрабил, я б тебе Шайку вскормила. А теперь не пабачыш меня больше».

с. Золотуха Калинковичского р-на Гомельской обл., 1983 г., зап. В. А. Багрянцева от Клименко Прасковьи (Поры) Миновны, 1907 г. р.

+ 12.17а. «Ходячий» покойник появляется ночью

+ 12.19б. Чтобы увидеть «ходячего» покойника, при его появлении открывают свечу, закрытую новым горшком

№ 66. Чула такое, казали: як матка памерла ад малога дитяти, да начала хадить да яго [по ночам.] Дак свечаным маком-видуком абсевали усе стежкы кругом.

с. Великий Бор Хойницкого р-на Гомельской обл., 1985 г, зап. Л. Н. Виноградова от Саченко Натальи Николаевны, 1918 г. р.

+ 12.21. Чтобы покойник не «ходил», дом и могилу обсыпают маком (льном, зерном)

№ 67. Кались було: як умерла, а детей у яе багато асталось, дак ночью варила еду и го лаву им мыла. «Хто вам го лаву памыу?» — «Матка наша». Дак прабивали колом магилу яе, где галава яе.

с. Грабовка Гомельского р-на Гомельской обл., 1982 г., зап. О. В. Санникова от Романенко Домны Ильиничны, 1900 г. р.

+ 12.15д. «Ходячий» покойник помогает родным по хозяйству + 12.22. Чтобы покойник не «ходил», в могилу/возле дома вбивали осиновый кол

№ 68. Мая тетка замуж пашла, калиска, калыбелька у двянацать часоу вырвеца з рук, дитёнак чмокаеть, а никога ня видна.

с. Присно Ветковского р-на Гомельской обл., 1982 г., зап. М. Г. Боровская.

+ 12.17б. «Ходячий» покойник появляется в полночь, в полдень

ВОЛЫНСКАЯ ОБЛ.

№ 69. Якщо помрэ жынка, у який залышылася дытына, вона ходы сорок днив и кормэ ёго.

с. Забужье Любомльского р-на Волынской обл., 1987 г, зап. Н. Мисник от Сенчука Федора Григорьевича, 1900 г. р.

+ 9.3. Покойник в течение сорока дней после смерти приходит в свой дом

№ 70. У одного чоловика була нэвистка, вона вмэрла, прыходыла, зняла шнурок з ко-лыскы, двэрь хлопнула и чув, як малый сосав.

с. Забужье Любомльского р-на Волынской обл., 1987 г, зап. Н. Мисник от Сенчука Федора Григорьевича, 1900 г. р.

№ 71. Росказував пип, шчо помэрла жинка и осталась дытына мала, прыходы кормы-ты дытынку, ходыла 6 днив пидряд, на сёмый дэнь чоловик закрыл двэрь и нэ пустыв, вона ходыла плакала пид двэрью, а потим пэрэстала ходыты.

с. Забужье Любомльского р-на Волынской обл., 1987 г, зап. Н. Мисник.

№ 72. Помэрла [женщина], у йийи осталоса малэнька дытына. И вона ходыла кормыты ту малэньку дытыну. Ужэ як сьвитло сьветицца, йейе нэма. А тильки погасять сьвитло, вона була киля своей колисочки и кормыла свою дытыну. Обсияли тим сьвечэным маком, и бильш нэ ходыла.

с. Щедрогор Ратновского р-на Волынской обл., 1985 г., зап. М. Н. Толстая от Паникарчук Анны Ефимовны.

+ 12.21. Чтобы покойник не «ходил», дом и могилу обсыпают маком (льном, зерном)

№ 73. А колыся, рассказывалы: померла тожэ жынка. Вот и ходит тоже до ребьёнка. Чуе, як и прейдэ и тьмокае грудь. Чо на ёго кажуть: визьми, запали *громничную сьвичку и поставь — колыся у нас были таки *макитры — и туды зэрна, пшэныци ти шо насыпь и поставь свичку и накрый. И ты ей изловиш. Вот вин так и зробив. Поставив сьвичку, запалив и накрыв. О, чуе, ужэ дитына тьмокае. Вин узеу, открыу.

А она кажэ: «Ой, шо ж ты наробив мэни. Тапер будэш меня або другий раз хоронить, або веды меня на кладбишча». Ну, ведэ ужэ вин ей, ведэ. И каже [она] так: «Приведэш менэ у ворота и пустиш менэ и шоб ты нэ *выкидауся [не оборачивался], хай за тобой неизвестно, шо будэ. За тобою и кидать будэ, и пишчеть, и кричеть, и тоби на пьятки наступать будэ (...) Шоб ты нэ выкидауся!» Вот вин довив ей у ворота, повэрнуусь и пойшоу За ним кидаеть: и чэрез голову перелитая, и за йим кричить, и вот-вот на пьятки наступая. Вот-вот прибиг до дому. Як у двэри улэтиу, [то выбил двери] з ляку. Аж повылетели тэи дьвэри. А то кажэ на ёго: «Ох, ко ж твоей матери. Хто тебя такому розуму научил? Мы розумны, а ты шче розумнейший». Так же [те сказали], шо за йим биглы. А коб вин выкинууся, то ужэ ёго по кусочкам разорвали бы. Выкидатысь нельзя!

с. Ветлы Любешовского р-на Волынской обл., 1985 г., зап. Г. И. Берестнев от Таранович Евдокии Степановны, 1932 г р.

+ 12.19б. Чтобы увидеть «ходячего» покойника, при его появлении открывают свечу, закрытую новым горшком + 19. Цветение папоротника

№ 74. Одна жинка ходыла грудь давала сосать дэтыны. Маленька дэтына всталася (...) О, чоловикови сказалы (колысь такая *макитри булы): под макитру свячону свичку запалы и постав, шоб нэ видно було. А колы ужэ вон сосэ, возьми того открый. То го-ворилы, шо открыл эту макитру, [увидел умершую жену] и мусыл чоловик весты на могилки ей. Повил у ночи ей. Вона заставила ёго весты. И говорила ёму, шчо до дому иды — нэ викидайе [не оборачивайся].

с. Ветлы Любешовского р-на Волынской обл., 1985 г., зап. Г. И. Берестнев от Мартынюк Ганны Омельяновны, 1927 г. р.

+ 12.19б. Чтобы увидеть «ходячего» покойника, при его появлении открывают свечу, закрытую новым горшком + 19. Цветение папоротника

№ 75. Як моя тетка помэрла родна, то мий дядька казал. А она з роду помэрла, оста-лося маленький ребьёночэк. То вона днём приходыла, в половыне дня. Грудь давала ребёнкови. И воны бачать, завжэ, кажэ, придэ, дасть грудь, сбираецца, идэ. И говорить с чоловиком. И бачте, помер той ребьёночэкь. Як мать ходить до рэбьёнка, то той рэ-бьёнок житы нэ будэ. Помэр вин (...)

с. Ветлы Любешовского р-на Волынской обл., 1985 г., зап. Г. И. Берестнев от Таранович Евдокии Степановны, 1932 г. р.

+ 12.17б. «Ходячий» покойник появляется в полночь, в полдень

№ 76. Одна дивчына зародыла хлопчыка и чэрэз 3 дня помэрла [Была не замужем.] Жэна йийи брата нэ мала дитэй и кажэ: «Забэру дытюка». Аж прыходэ тая [умершая] у винку и нибы хочэ дытюка *годуваты. И ходыла, шчо вси йийи бачылы. [Ее видела молодежь, которая вечером собиралась на гулянки.] И кажэ [жена брата умершей]: «Ганна ходыть до дытыны». А я йий: «Иды на могылу попросы, а тоди выгани». Пишла вона и просыть [покойницу не приходить больше], а посли стала обзываты як шчо. И тая вжэ нэ стала ходыты.

с. Любязь Любешовского р-на Волынской обл., 1985 г., зап. Л. И. Жук.

+ 12.16е. «Ходячий» покойник показывается в той одежде, в которой его похоронили + 12.25. Оберег от «ходячего» покойника — брань, ругань

РОВЕНСКАЯ ОБЛ.

№ 77. Бабушка моя рассказывала: колысь то було такэе, помэрла жэншчына, а дытё осталос. И вона приходыла к дытю. Вона була такая, як у вечер лампа горит, а як идёшь — тинь. [И от той женшчыны видели только тень, а самой не видно.]

с. Нобель Заречненского р-на Ровенской обл., 1980 г., зап. Г. И. Берестнев.

+ 12.16в. «Ходячий» покойник показывается в виде тени

№ 78. [Родственница информантки с мужем шли через огороды.] Стоит жэншчына. [Муж сказал жене, чтобы не обращала внимания.] Ужэ перешли до своей хаты — ужэ сидит у окна. То умирушча. А там жэ умерла жынка — осталося дитятко. А она пришла; ногу из *вучепки выняла и грудь дала ссать. И дитятко померло [назавтра же]. Той нечистый дух. Теперь не ходят тые умиршчие.

с. Чудель Сарненского р-на Ровенской обл., 1984 г., зап. Е. В. Тростникова от Михаревич Елены Супруновны (Сафроновны), 1900 г. р.

+ 12.7а. Под видом покойника в его теле «ходит» черт

ЖИТОМИРСКАЯ ОБЛ.

№ 79. Умэрла жинка и оставила дитя свое. Поховалы ее. Сусидка прыходыла до рэ-беночка. Як воно заплачэ, колыска сама гойдалася — то маты до его прыходыла, его тишыла. Нихто ее не побачыу.

с. Рясное Емельчинского р-на Житомирской обл., 1981 г., зап. А. М. Гамбарова от Москаленко Антонины Васильевны, 1916 г. р.

+ 12.16д. «Ходячий» покойник невидим, проявляет себя лишь тактильным и звуковым способом

№ 80. Покойники домой приходят. Покойница идэ до дитя, на кажду ночь ей цицку дае. с. Выступовичи Овручского р-на Житомирской обл., 1981 г., зап. В. И. Харитонова.

+ 12.17а. «Ходячий» покойник появляется ночью

№ 81. Кажуть, шо помэрла жинка и дитятку оставила. Каждую ноч прыходит до дытя-ти. Седае, колышет дытя свое да колышет.

с. Возничи Овручского р-на Житомирской обл., 1981 г., зап. А. М. Гамбарова от Левковской Марии Линовны.

+ 12.17а. «Ходячий» покойник появляется ночью

№ 82. Мертвый приходе, бо мати до дитяти, и дитя у колысцы, цилу ночь колыска рипае.

с. Червона Волока Лугинского Житомирской обл., 1984 г., зап. М. Р. Павлова от Васькевич Анны Захаровны, 1925 г. р.

+ 12.17а. «Ходячий» покойник появляется ночью

№ 83. Помэрла мати, уродыла дытыну и помэрла. Так ця мати ходыла до нэго по ночам [и качала колыбель. Её никто не видел, но знали, что она была.]

с. Червона Волока Лугинского Житомирской обл., 1984 г, зап. О. А. Золотарева от Головача Игната Кузьмича, 1902 г. р.

+ 12.16д. «Ходячий» покойник невидим, проявляет себя лишь тактильным и звуковым способом

+ 12.17а. «Ходячий» покойник появляется ночью

№ 84. Я помню, як у мне помэрла мать, и нас осталось петеро маленьких детэй. А одному было годик, и отец говорыть, шо ночью в окошко барабанить — я не открываю, и почул, гукаэ, голос почул матери. Потим, он ужэ ту ночь дома не ночэвал. Кидал и тикал.

с. Вышевичи Радомышльского р-на Житомирской обл., 1981 г, зап. В. И. Харитонова. + 12.17а. «Ходячий» покойник появляется ночью

№ 85. [Из былички о том, как покойная мать ходит к своему ребенку.] Чуем, тамо лож-кы шкряб-шкряб. Потом бачым, колиска качаецця. А потом зноу ложкы шкрябають.

с. Вышевичи Радомышльского р-на Житомирской обл., 1981 г, зап. А. Л. Топорков.

+ 12.16д. «Ходячий» покойник невидим, проявляет себя лишь тактильным и звуковым способом

КИЕВСКАЯ ОБЛ.

№ 86. [Ходячая покойница. Одна женщина умерла от родов], а дитятко осталос. И оны ж мордоуалися, як *пекельники. [Кто-то приходил и ночью качал колыску.] Три ночи ци мо пьять. Да она [родственница умершей] сказала ужэ матцэ туой, шо: «Мамо, хтось колыше дитя нашэ у ночы». [Мать] кажэ: «А ты ёго бачыла?» — «Колыску-то бачу, шо шатаецца, а яно мне ани як не показуаецца». Дак яны узяли, зробили у новом горшку дирочку малесеньку-малесеньку-малесеньку, шоб проходиу воздух, засуэтили суэчку и накрыли тым горшком да и поставили. Да як зашаталась колыска, начала колыхацца, дак яна сняла горшка — аж она стоить, тя матка да кажэ: «Шчо ж ты мине наробила и соби!» Шчо ж случылось, я знаю? Шчо тэе дитятко пожыло мо дви нэдили и умэрло. Алэ, она ж ходила [до] яго да *годоуала и колыхала и годоуала. Цэ моя баба росказуала.

с. Копачи Чернобыльского р-на Киевской обл., 1985 г., зап. О. В. Санникова от Павленко Ульяны Леоновны, 1908 г. р.

+ 12.16д. «Ходячий» покойник невидим, проявляет себя лишь тактильным и звуковым способом

+ 12.19б. Чтобы увидеть «ходячего» покойника, при его появлении открывают свечу, закрытую новым горшком

№ 87. Казали, шо ходять, да (...) У нас колись говорили, колись умерла и чэтверо детей покинула. Трое маленьких, а четвертое малесеньке соусим, так. И мужык остауся ужэ з им. И ён, спить дитя, ноч спить и спить, и спить, и ён прислухаеца, дак оно цок-цок-цок-цок [чмокает]. Так казали, а чого, то нихто нэ знаеть. Тые ужэ, што большэнькие, то спять, а маленьке, што груденушчэе, дак ён ужэ кажэ, мое те малэ дитя, як она, покойна, колись жыла, дак у ночы плакала, а теперь те кажэ, як его *погод>то, да поважу, да покладу, дак пока розвиднее, спить, тольки значэ *сцэ шчо — цк-цк-цк-цк. От так от ёно. Ну, ён прожыу можэ десять дней. Дак ён ка, тому пожалица, тому. Дак кажуть, а ты купи нового горшка, горшки возили колись, да тое дитя, як *сцэ, да возьми да горшка переверни на стол. И ён жэ, дурак, послухау, так жэ и зделау Купил горшка да кажэ, дитя ужэ значэ сцэ, и ён то чуе, што качае дитя. Ён так зделау. Дак он не знае, куда делося. Дак приснилося ему (дитя начало плакать), ему: «Сам дурак и дураком по-жалиуся, — дак ему она здалась у сне. — Я год, кажэ, была на том свете. Да Бог меня отпускау помогати тебе дитя годовати». И ужэ ребъёнок крычау и крычау ночью.

с. Копачи Чернобыльского р-на Киевской обл., 1985 г., зап. Е. М. Назарова от Туровец Марии Никитичны.

+ 12.16д. «Ходячий» покойник невидим, проявляет себя лишь тактильным и звуковым способом

+ 12.17а. «Ходячий» покойник появляется ночью

+ 12.19б. Чтобы увидеть «ходячего» покойника, при его появлении открывают свечу, закрытую новым горшком

ЧЕРНИГОВСКАЯ ОБЛ.

№ 88. Умэрла жинка у чоловика. Осталось трое детей. Вон ночуе у хати. Чуе, хтой-тось у хати. Вон не спиц, бачиц жинку: печь топиц, вариц, детей купаець. А чоловик ба-чиц, боица вставаць. Як петух заспевау — куды вона дэлась? У каждую ноч ходзыць, ходзыць и фсе. Шо ж робиць? Пойшоу вон до бабы. Она и кае: «Возьми, засеки осеку, колок трэба затэсаць, понесць на *могилки, забиць той колок, дэ голова у йей. То нэ-добрэ, шо мэртва приходиць».

с. Олбин Козелецкого р-на Черниговской обл., 1985 г., зап. А. М. Гамбарова от Батог Татьяны Сергеевны, 1914 г. р.

+ 12.15д. «Ходячий» покойник помогает родным по хозяйству + 12.17б. «Ходячий» покойник появляется до крика петуха

+ 12.21.Чтобы покойник не «ходил», дом и могилу обсыпают маком (льном, зерном)

БРЯНСКАЯ ОБЛ.

№ 89. Была не заклятая земля, дак ходили мертвые люди. И одна жэнщина {...) остауся у ее грудной ребёначек, и ена з могилы приходила яго кормить. И у люльку положыть, ничого не говорить, пайдёть. И шчэ ходили русалки, ничого не говорыли, ничого не говорыли, а придёть и клубки мотаеть. А як подходить йих врэмья итить куда-то, идуть — и клубки за йими. [Отчего земля была заклятая?] Батюшка заклинал зямлю, и с тых пор бросили ходить мертвые люди, а то всё ходили.

с. Семцы Почепского р-на Брянской обл., 1982 г, зап. М. И. Серебряная от Гордиенко Нины Тимофеевны, 1925 г. р.

+ 14.4е. Русалки ходили, пока земля была не освященная («не заклятая»)

+ 14.9ж. Русалка по ночам в доме прядет, ткет, мотает пряжу

5. Умерший супруг (супруга) ходит с «того света» к живому супругу.

Эти ОТНОШЕНИЯ ПРИВОДЯТ к гибели живого супруга,

ЕСЛИ НЕ ПРИНЯТЬ ОХРАНИТЕЛЬНЫХ МЕР

Приход умершего мужа к жене — один из наиболее известных сюжетов, связанных с «ходячим» покойником во всех славянских традициях. Умерший муж, приходя по ночам к жене, вступает с ней в сексуальные отношения. В результате этой связи женщина начинает чахнуть, и если окружающие не примут мер, чтобы прекратить его посещения, она может умереть или же он может ее убить (подробнее об этом сюжете см.: Левкиевская 1996а, 225—247).

В традиции существует двойственное осмысление того, кто именно «приходит»: в один случаях этот персонаж осмысляется именно как покойник, умерший муж, в других считается, что его облик принимает на себя черт, нечистая сила. Для данного сюжета обе эти ипостаси (покойник и черт, принимающий его облик) являются синонимичными вариантами одного мифологического инварианта, а в текстах часто природа пришельца однозначно не прояснена и не влияет на развитие сюжета. Поэтому в данной публикации, как равноправные представлены тексты с обоими персонажными вариантами. Кем бы ни был этот персонаж, покойником или чертом, его посещения губительны для женщины. Основная причина «хождения» умершего мужа/черта — неправильное поведение жены, ее слишком неумеренная скорбь, которая не дает ему покоя на «том» свете и заставляет возвращаться домой (см. мотив 12.8. Покойник «ходит», если по нему слишком тоскуют родные). Женщина часто не может сама осознать ненормальность подобных посещений и прекратить их без посторонней помощи. В качестве защиты используются традиционные обереги, чаще всего освященные предметы или предметы, связанные с христианской символикой — ладан, святая вода, освященные травы, освященный мак, элементы облачения священника. В центральном Полесье для прекращения «хождения» умершего мужа разыгрывают ситуацию, связанную с нонсенсом, нелепостью (см. мотив 12.26а. Чтобы покойник не «ходил», ему рассказывают о чуде).

В полесских верованиях сюжет о возвращении умершего мужа к жене принадлежит к числу наиболее частотных и реализуется в большом количестве текстов, однако его ареальное распространение имеет ряд особенностей. Данный сюжет встречается на западе Брестской и Волынской областей вдоль границы с Польшей, затем ареал его распространения тянется к востоку полосой вдоль украинско-белорусской границы; Центральное Полесье (территория между Случью и Днепром) — регион его наибольшего распространения. На востоке гомельского Полесья тексты о приходе умершего мужа к жене встречаются гораздо реже, а в Черниговской обл., согласно нашим материалам, они не зафиксированы. Полесские тексты с данным сюжетом опубликованы также в (Конобродська 2003, 224—237; Толстая 2001, 151—205). О реализации этого сюжета в восточнославянских традициях см. (укр.: Милорадович 1991а, 410—411; харьков.: Гринченко 1895, 95; карпат.: Гнатюк 1912, 209; с.-рус.: Черепанова 1996, № 9, 21, 23; новгор.: Кормина, Штырков 2001, 206—231). У южных славян сожительство женщины с умершим мужем — один из наиболее распространенных сюжетов, связанных с образом вампира (серб.: ЗечевиЙ 1981, 129; болг.: Георгиева 1983, 157—158; хорв.: Krauss 1890, 676). В отличие от восточнославянской традиции, где связь женщины с «ходячим» покойником обычно приводит к рождению демонического существа, в южнославянских верованиях в результате супружеских отношений женщины с вампиром рождаются дети, способные убивать вампиров (Левкиевская 1996, 239—241).

БРЕСТСКАЯ ОБЛ.

№ 90. Було так, шчо умирали люды и пэрэворачывауся у того... [черта]. Той и прыхо-дыу жэншчын мучити, як тую вот Катарынину сэстру. И ходыть вон як настояшчый, жывой и з тэю жынкою {...) Вин так розказывау покойник-муж.

с. Кривляны Жабинковского р-на Брестской обл., 1985 г, зап. А. А. Плотникова.

+ 12.7а. Под видом покойника в его теле «ходит» черт

+ 12.16а. «Ходячий» покойник показывается таким, каким он был при жизни (в одежде, которую носил при жизни)

№ 91. Умер муж у одной жэншчыны. И вельми вона плакала. И давай тоды ходыты кожну ноч. И говорыт, рогочэт, и двэры сам открывае. Свет запалыть — никого нема. То нэдобры, гэто чорт (...) *На гори грукае, стукае. Брукуе и брукуе [стучит], але у хату не уходить, а потом неде згине. То чорт гэта, кажуть.

с. Кривляны Жабинковского р-на Брестской обл., 1985 г, зап. Н. К. Кривда.

+ 12.8. Покойник «ходит», если по нему слишком тоскуют родные + 12.7а. Под видом покойника в его теле «ходит» черт

+ 12.16д. «Ходячий» покойник невидим, проявляет себя лишь тактильным и звуковым способом

№ 92. Вмэр одын мужык. Стау прыходыты до жонкы. Прыйдэ да й клауся спаты з жонкой. Шчо нэ робыла, и маком святым осыпалася, и *лушчыком. Люды сказалы: «Сядь у лушчыку да й полы. Обсыпся маком святым». Звау, звау вону. А вона: «Ходы ты до мэнэ». А вон нэ можэ подыты, бо мак святы. И сказау: «Твоё шчасте, шо нэ вышла». И послэ того пэрэстау ходыты.

с. Спорово Березовского р-на Брестской обл., 1988 г., зап. М. Ф. Рутковская от Про-тасевич Евгении Васильевны, 1908 г. р.

+ 12.21. Чтобы покойник не «ходил», дом и могилу обсыпают маком

№ 93. [Известны волчэнюки — «волчэнюк», и волочэнники — «волочэнник».] Як умэр чоловик, ды жаночына засталаса. Вин ходыу з *моглиц да яе. Люды сказалы: «Возьмы ступу, положы возле собе». Прышоу волочэнюк, обняу ступу: «Догадаласа, шчо зро-биты». И бильш нэ ходыу. Волочэнник — чоловик, яки умрэ, ды вылезе з моглиц, ды ходэ по зэмли.

с. Ласицк Пинского р-на Брестской обл., 1984 г., зап. И. А. Пышкова от Шендер Марины Максимовны, 1906 г. р.

№ 94. На войне забили ее мужа. Погани ходиу Чорт ходиу Скинууся мужом да и хо-диу до ее. Знушчауся. Як шчепка, высушиу ей. И приказал, шчоб никоме нэ казала. Батюшка позвали. Стау читать молитвы, высветиу светою водою. Потом та дочка матери призналася.

с. Радчицк Столинского р-на Брестской обл., 1984 г, зап. А. А. Плотникова.

+ 12.2. Люди, не изжившие своего срока жизни (убитые, умершие от водки и т. д.), становятся «ходячими» покойниками + 12.7а. Под видом покойника в его теле «ходит» черт

+ 12.24. Чтобы покойник не «ходил», священник его «печатает», или служит молебен + 12.30б. Освященные предметы — оберег от «ходячего» покойника

ГОМЕЛЬСКАЯ ОБЛ.

№ 95. Жонка чоловика похоронила. Тольки чэрэз день-другий он к ней по ночам ходить, стал и жыть как с жэною. А як хто чужый придэ: батько чы мати, то он не ходит. А тая жонка така зробилася худа да сохла. Так она, шоб он к ней не ходиу, у мишочок себе зашила *тою (чэрэвичка — зилье такэ) свечену, мак-ведун, чабор, ризу от попа трошки оторвала и усе то з собою носила.

с. Замошье Лельчицкого р-на Гомельской обл., 1983 г., зап. М. Герус от Шкробот Анны Васильевны, 1920 г. р.

+ 12.30б. Освященные предметы и христианские символы — оберег от «ходячего» покойника

+ 12.27в. Травы — оберег от «ходячего» покойника

№ 96. А потом расказвали: чоловек мёртвы ходиу к жонке. Она вельми плакала по ём. А ён быу хорошы. Ето тоже не брэхня, ето правда! Она дотуль плакала, покуль он стал ходить к ёй. От прийде, а она жыто жне. Он называуся Ян. Дак она жне, он снопы носэ. А мати каже: «Чо ты, дочка, так доуго была?». Она каже: от такэ и такэ. А потом одна старая жонка говорит: «Иди погляди, Марья з кем-то говорыть, обнимаецца, цэлуецца. Побач!» Позирають: як Ян, а збоку смотреть — у яго ноги таки грубые и толстые, як, каже, у коня. Дак они давай *тою вплетают, зашивают у сорочку. Дак он ужэ говори: «Марья, я к табе ужэ не подойду». Говори: «Шчастье твое, што тебе так зробили, а я б тебе забрау з собой». Хиба ж ето он приходил? Нечиста сила скидалася, чорт. А у ее трое детей было уже {...)

с. Замошье Лельчицкого р-на Гомельской обл., 1983 г, зап. Е. М. Назарова от Богданович Фелины Петровны, 1918 г. р.

+ 12.7а. Под видом покойника в его теле «ходит» черт + 12.8. Покойник «ходит», если по нему слишком тоскуют родные + 12.15д. «Ходячий» покойник помогает родным по хозяйству

№ 97. [Черт-покойник.] Чорт — не при хате сказано — к ей ходит, к одной жонке. Ходит по ночам, у первом часу. Ходит и мучит ее. Ходит у тым, у чом на этом свети ходиу, хоч его и прибирают. А як она ж кому скажэт, то ходить перестал.

с. Замошье Лельчицкого р-на Гомельской обл., 1983 г., зап. М. Герус от Белковец Анны Антоновны, 1907 г. р.

+ 12.7а. Под видом покойника в его теле «ходит» черт

+ 12.16а. «Ходячий» покойник показывается таким, каким он был при жизни (в одежде, которую носил при жизни)

+ 12.17б. «Ходячий» покойник появляется в полночь, в полдень

№ 98. Ето ужэ муж к жене буде ходить, як ена вельми журицца. *Злый таки робицца, як ее муж. [Недавно в Замошье муж ходил к жене.] И мати у хати, и ён приходить, и мати не бачыть яго, а ена [жена] с ним спать ложыцца и усё. Зелье подкурвали, и пила она *тою, руту, у цэркоу водили, айянголи [Евангелие] чытали над головой, и говорыли, шэптали. Она совсем высохла. Ён откосиуса.

с. Замошье Лельчицкого р-на Гомельской обл., 1983 г, зап. О. В. Санникова от Шкробот Натальи Марковны, 1912 г. р.

+ 12.7а. Под видом покойника в его теле «ходит» черт + 12.8. Покойник «ходит», если по нему слишком тоскуют родные + 12.24. Чтобы покойник не «ходил», священник его «печатает», или служит молебен

+ 12.27в. Травы — оберег от «ходячего» покойника

№ 99. Тут у нас была жонка Зося, а яе чоловека у партизаны убили чы што (...) И вот она узяла у голову, и вот ён к ёй ходиу чоловек её. Прийде к ёй чоловек, ну, она ужэ стала расказывать людям, што мой Михайла ко мне ходе. А люди кажуть: «Ето ж к тебе не Михайла ходе, а хто другий». Да ужэ *тою пила да *ведуном обсыпаласа (.) с. Замошье Лельчицкого р-на Гомельской обл., 1983 г, зап. Е. М. Назарова от Машчиц Марии Васильевны, 1914 г. р.

+ 12.2. Люди, не изжившие своего срока жизни (убитые, умершие от водки и т. д.), становятся «ходячими» покойниками + 12.7а. Под видом покойника в его теле «ходит» черт + 12.21. Чтобы покойник не «ходил», дом и могилу обсыпают маком + 12.27в. Травы — оберег от «ходячего» покойника

№ 100. Муж к жэне ходиць. Умирае [она]. Он высушиць ее. К чужым не пойде. Он ложы-ца, як чэловек коло ее. Он як человек робица. Як много плачэ и плачэ [вдова], дак ходиць. Не трэба плакать. Можэ и долго ходиць, як не пробивает [осиновым колом могилу]. Тягае етих, которы знахари. Други — не. Знахароу таскае. Попоносяць [их]. Улезе у серэдину и тулобо носиць ужэ [черт]. У шкуру улезе и ходить. Ето ужэ нечистый чэловек. [Покойников] прогоняюць. [Читают] *Воскрэсну [молитву]. [Обращаются] к Богу и [Божьей] матери.

с. Замошье Лельчицкого р-на Гомельской обл., 1983 г., зап. Е. М. Назарова от Бугук Текли Васильевны, 1907 г. р.

+ 12.1а. Ведьмы и колдуны после смерти становятся «ходячими» покойниками + 12.8. Покойник «ходит», если по нему слишком тоскуют родные + 12.7а. Под видом покойника в его теле «ходит» черт

+ 12.22. Чтобы покойник не «ходил», в могилу/возле дома вбивают осиновый/оль-ховый кол

№ 101. Говорять, шо умрэ да ходить к дитяти яки дух. Як заплачэ, приходе и даёть цыц-ку. Одна жонка ходила. Ребёнок не умирае [от этого]. Лихэе ходить. Она [жена] по ём [по мужу] плачэ, и ей ужэ здаецца. А то ужэ который з рогамы приходит. И ужэ так из-мучыть, што умирае [женщина]. К одной ходил, а ей казали: потрогай, какие у его ноги. А ёни у шэрсти. И яна ужэ обсыпала маком свечоным и утыкала и у карман мак. У косу плели *тою — ужэ не ходил. И к деуке ходил. Ён казал: «Коб не мак-ведун да не тоя, дак була б деука моя!» Водой свячонай льють, *Воскрэсну молитву чытають. Свяшчэника зовут. Як стане плакать, то узывае чорта. А то, што закопали, не вылезе {...)

с. Замошье Лельчицкого р-на Гомельской обл., 1983 г., зап. Е. М. Назарова от Машчиц Полины Ивановны, 1926 г. р.

+ 12.4. Умершая мать ходит после смерти кормить своего грудного ребенка + 12.7а. Под видом покойника в его теле «ходит» черт + 12.8. Покойник «ходит», если по нему слишком тоскуют родные + 12.27в. Травы — оберег от «ходячего» покойника

+ 12.24. Чтобы покойник не «ходил», священник его «печатает» или служит молебен

№ 102. Колись умёр у жэншчыны муж, у молодой, и вона стала вельми плакаць. Стала плакаць, и стау к юй прыходыць точно такий жэ, як ийи муж. Вона говорыць: «Дак тэбэ ж нэма жывого!» А вон кажэ: «Не, кажэ, я прышоу ты тольки, — кажэ, — никому ни кажы, што я дома». И вот вуна прыде, вона кажэ: «Мо, ты исци хочэш?» Он говорыць: «Хочу!» Вона дасци му сала, мо буханку хлеба, шоб нихто не бачыу и уона зробиласа вельми худая, стала худци, така зробиласа тошча, што зуусим. И стала людей спрашу-ваць: «Што мне робиць? Што уот, так ы так, ходыць муй муж и (...) ну, обэшчае там што... там, ну, жывэмо мы...» Ну, ей стали советуваць, што: «Ты должна найци тою и ладон да заплясци у косу. А як прыде ужэ етый жэних, самый етый муж ее, чоловик, муж ей прыде, да што вун тобе не буде казаць, поставь зеркало на столи и зачэсуй косы. И што вун тобе не буде говорыць, то ты толькы скажы, што просыу кум с кумой, штоб мы прышлы на свадьбу. А протыу иго болшэ нычого нэ разговарывау». И уот уун так уот сказау тры разы, там што-то вун йий сказау Да, просыу кум с кумой, штоб бы прышлы на свадьбу! А уон тольки сказау у дверы што (...) вон к ей не пудышоу близько и тольки сказау: «Коли б не ладон да не *тоя, то була б диука моя!» Да уужэ як биг, то е такий (...) такы два сорты зилля, у нас назуваюцця *ростопша и *безвершник. Да, шчэ ж вона тэе зеле (...) (шчэ-то я шчэ пропустыла), ну, там уун то зелле ростоптау, то, што му кажэм ростопша, а безвершник — верха зозорвау. Да, это я шчэ пропустыла. Вопшчэм вуна стала сильно тошча. Да яго спрашвае: «Што мне робиць, у *чэреде, опшчэм, хо-диць жэ у нас чэрэда ужэ ... сильно бук прычыпиуса до нашою корову. Посоветуй, што зробиць?» Вон юй говорыць, што нарви такого и такого зелля, уот та самьи ростопша этыи и безвэршныка да обмуй ту короуу, пар и обмуй. Уот уона это зилле нарвала, корову обмула да сама обмуласа. Ну и ето ладан с тоею упляла ужэ. Так уот обидауса, што уона так зробила, так ён в тае зелле одном верха зорвау, а одне ногою топтау.

с. Стодоличи Лельчицкого р-на Гомельской обл., 1984 г., зап. Т. А. Агапкина от Севрюк Александры Ларионовны, 1924 г. р.

+ 12.8. Покойник «ходит», если по нему слишком тоскуют родные + 12.16а. «Ходячий» покойник показывается таким, каким он был при жизни (в одежде, которую носил при жизни)

+ 12.26а. Чтобы покойник не «ходил», ему рассказывают о чуде + 12.27в. Травы — оберег от «ходячего» покойника

№ 103. Вот у Острижанцэ було. Ён (...) убили яго цы што [мужа], дак она плакала. Дак преставлялоса ёй. То и, детки, — хай Бог заступае — ужэ там було, касалоса лихэе. Она ужэ по шэптах ходила. Наместо яго [умершего мужа] приходило [лихое]. Она чуть не умерла, пока не стали ёй шэптать.

с. Убортская Рудня Лельчицкого р-на Гомельской обл., 1983 г, зап. О. В. Санникова от Сельвич Марии Адамовны, 1912 г. р.

+ 12.2. Люди, не изжившие своего срока жизни (убитые, умершие от водки и т. д.), становятся «ходячими» покойниками + 12.7а. Под видом покойника в его теле «ходит» черт + 12.8. Покойник «ходит», если по нему слишком тоскуют родные + 5.10. Знахарь прекращает «хождение» покойника с помощью заговоров

№ 104. Умьёр у жинки муж. Плакала дуже, аж ей у нощь пристановляецца, шо он пришоу хату управлять. А потом к ей у постель лёг да руками бере её. То домовик буу А ей говорять, шоб маком свечоным покропити порог, шоб не ходил.

с. Голубица Петриковского р-на Гомельской обл., 1983 г., зап. Е. Сегаль от Курилович Анны Ивановны, 1903 г. р.

+ 12.7а. Под видом покойника в его теле «ходит» черт + 12.8. Покойник «ходит», если по нему слишком тоскуют родные + 12.15д. «Ходячий» покойник помогает родным по хозяйству + 12.21.Чтобы покойник не «ходил», дом и могилу обсыпают маком

№ 105. Раньша была тые, што хадили к радителям. Пужаки. Муж к жане мог прити. Делали, штоб не прихадили. Раньше вишельникау харанили на растанцух (росстанях), где расходяца дароги, тапленикау с краю могилок.

с. Жаховичи Мозырского р-на Гомельской обл., 1983 г., зап. Е. М. Назарова от Панфиленко Марфы Михайловны, 1903 г. р.

+ 13.9а. Самоубийцу хоронят на границе кладбища + 13.9г. Самоубийцу хоронят на перекрестке, у дороги

№ 106. Не сильно дауно, дак соседка адна была. Умьёр у няе сёкар — двенаццать гадоу [тому]. Да осталась свякруха. А ён знау [при жизни, т. е. умел колдовать]. Он брау за руку и гаварил, сколько жыць будеш: ты семь гадоу пажывёш, а ты пять — так и вышло. Прасенчына Лиза была — ей сказау (...) Дак ён, як умёр, к жонцы хадиу Просто ужэ она у людей спрашивала, што рабиць? Замкнуся, каже, а ён атчэпиць двери, приде, ля мене ляжэ. Я на краваць — и ён, и на печ так. Пазачыняюць двери, а наутро аткры-ты. Дак тагда приходиу батюшка, малитву чытау, святиу хату. А ена *хутко памёрла. Ка, к каму ён [покойник] ходиць, таго забярэ [с собой] хутко. Раз ходиць [после смерти], дак то ведьмар был.

с. Жаховичи Мозырского р-на Гомельской обл., 1983 г., зап. О. В. Санникова и Е. М. Назарова от Леонович Дарьи Степановны, 1918 г. р.

+ 12.1а. Ведьмы и колдуны после смерти становятся «ходячими» покойниками + 12.24. Чтобы покойник не «ходил», священник его «печатает», или служит молебен

№ 107. Колись памерли два хазяина [одной невестки и другой, жили в одной хате]. И ани кагда идуть робить, на могилки [заходят и говорят]: — «Вы нагулялись тут, чужые мужыки робять, хадите да дому». Пришли их мужыки, начали вечэрять. Ддна заметила пад сталом ноги [с копытами] и хвасты. [Мужья говорят]: «Хадёма же у клеть спать!» [Та, что заметила копыта и хвосты, не пошла спать, а все делала вид, что занята по хозяйству, изобретая себе дело за делом, хотя муж торопил ее.] Певень запел — дак он как змокнет у *комен и говорит: «Дагадалась ты!» [А ту, другую, что пошла спать с мужем], зъел и её, и дитя, только костки астались.

с. Золотуха Калинковичского р-на Гомельской обл., 1983 г, зап. Е. В. Какорина.

+ 12.7а. Под видом покойника в его теле «ходит» черт + 34. Черт

№ 108. Умерла жана и хадзиуа доуго к мужу. [После этого] прышоу и умер муж [скоропостижно умер. Он] ходзиць и усё — спасенья нець. Пазвала папа. Ладуном абкуривау хату и гавариу усё. [После этого муж перестал ходить.]

с. Грабовка Гомельского р-на Гомельской обл., 1982 г, зап. О. В. Санникова от Башлаковой Ольги Кузминичны, 1911 г. р.

+ 12.2. Люди, не изжившие своего срока жизни (убитые, умершие от водки и т. д.), становятся «ходячими» покойниками

+ 12.25. Покойника от «хождения» предохраняет церковное отпевание и молитва священника

№ 109. Мужа убили у Грудне при панах. Ходзиць па плотницкай, инструмент у няго — бразгае инструментом над хатай, а патом у хату. Я кричу, а ён: «Не кричи ты, дурачка, чого ты, Марья». [Он являлся] не у том, чом паклали [в гроб], а у том, у чём хадзиу [при жизни].

с. Грабовка Гомельского р-на Гомельской обл., 1982 г, зап. О. В. Санникова от Башлаковой Ольги Кузминичны, 1911 г. р.

+ 12.2. Люди, не изжившие своего срока жизни (убитые, умершие от водки и т. д.), становятся «ходячими» покойниками

+ 12.15д. «Ходячий» покойник помогает родным по хозяйству + 12.16а. «Ходячий» покойник показывается таким, каким он был при жизни (в одежде, которую носил при жизни)

№ 110. Было два браты, памёр [старший], меньшой брат [говорит жене старшего брата]: «Марья, кто к тябе ходыть?» Мишка [младший брат] и бачыть, шо вона у пала-жэнии. Батюшка [говорит]: «Возьми свечку, запалы и пад гаршок». Як Марья гаршок падняла — двери палетели, ушняки павыскачыли — на свечку дунул [тот, кто приходил к ней]. Позна схватилися ужэ, ён с полгода ходыл. Ее закручэ у былиночку. Ее на гароде нашли, ана ссохла. Радила б с хвастом [т. е. родила бы от ходившего покойника ребенка с хвостом]. А то Родя [Ирод] с хвастом, непрыятель, ён хадыу як мужык. На зямле Ироды хадили усякие.

с. Присно Ветковского р-на Гомельской обл., 1982 г, зап. М. Г. Боровская.

+ 12.7а. Под видом покойника в его теле «ходит» черт

+ 12.19б. Чтобы увидеть «ходячего» покойника, при его появлении открывают свечу, закрытую новым горшком

ВОЛЫНСКАЯ ОБЛ.

№ 111. Як знахорь помрет, то вин по хати ходить. Спиш, проснешса, а по хати образы литають. Знахор умер, то ходив. Вин приходить, стучить и бере ложки, тарулки, чикунцики и миски и рядком кладе так на лавце в кругову, доки докладецца до жинки до своей. И ходить так и кожну ноч таке робить. Розложит посуду и лягаеть с жинкой спати. И тая жинка до того высохла, шо вже е мати злякалася, и та жинка ей призна-лася. Мати прийшла к ней спати, а вин приходит, несе дрова рубати, и як бухне коля порога — гу-у, и пошов спати. А тея матери чоловик, шо вин робив у мельници молов, и вона ему каже, вже нема нашей Параски, умрет. А вин каже: «Хай Параска лягае под стеною, а ты в середине, а я с краю, и беру теи рогали, шо навоз кэдати». И вин, той мрець, приходит, и уходит у хату, и той дид его бачив, а потом вин став ити кругом хати, то вин [покойник] такой сон на его [на деда] напустив, шчо вин не миг прохину-тися, и те бабы звали, кричелы не своим голосом, а дид той без чуствия. И той знахор взяв Параску и спав з нею, а як выйшов з хаты, той дид проснувся. И вони пишли до церкви, и той батюшка посветив хату, маком обсыпав, и вин вже перестав. И пошли на *могилки, и накотили дуба, накотили поперьок могилы, коля крыжа.

с. Щедрогор Ратновского р-на Волынской обл.,1985 г, зап. А. А. Архипов.

+ 12.1а. Ведьмы и колдуны после смерти становятся ходячими покойниками + 12.15д. «Ходячий» покойник помогает родным по хозяйству + 12.20в. Кладут на могилу камень/колоду, чтобы покойник не «ходил»

+ 12.21. Чтобы покойник не «ходил», дом и могилу обсыпают маком + 12.24. Чтобы покойник не «ходил», священник его «печатает» или служит молебен

№ 112. В однои жинкы вмэр чоловик и став до нэи ходыты вночы. А спала вона в *стодоли. И так пив-року до нэи ходыв. И вона дужэ высохла. А свэкруха зобачыла, и та мусыла прызнатыся. Тоди свэкруха йий кажэ: «Пиды до батюшкы и прызнайся!» Пишла вона, а батюшка дав йий пояс вид рясы: «Пидпэрэжыся, — кажэ, — як знов прыйдэ». От прыходэ чоловик вночы, а в нэи пояс. «Ага, — кажэ, — догадалася!». И бильшэ вжэ нэ ходыв. Алэ так вин ии зсушыв, шо за пив-року вмэрла.

с. Красностав Владимир-Волынского р-на Волынской обл., 1986 г., зап. Г. С. Найдин от Лукашок Ольги Микитичны, 1923 г. р.

+ 12.30б. Освященные предметы и христианские символы — оберег от «ходячего» покойника

№ 113. [Было такое] — умэр чоловик у жинки. [И вдруг] приходыт к ней в хату, как ее чоловик. [Она обрадовалась, не увидела хвост сзади. А то черт был. Стал ее мучить и до смерти замордовал.]

с. Ветлы Любешовского р-на Волынской обл., 1985 г, зап. О. Ю. Рюрикова от Скупейко Марии Яковлевны, 1924 г. р.

+ 12.7а. Под видом покойника в его теле «ходит» черт

РОВЕНСКАЯ ОБЛ.

№ 114. [Муж после смерти приходил к своей жене.] Ходыу, мучыу ее, лягау з нэю спать. Тогди она гдэ-то пойихала, до кого, шо ёй нараялы. Шо посып пэском в дому, побачыш, хто до табэ ходыть. И от ты булы ноги пэунячые, пэтухоуые. Уроди пэтух, уроди нэчыста сыла то ходыла. То нэ муж, а чорт. А йим удавалоса, шо до ее ходыть ее муж. То она сама расказвала такое, сама лично расказвала. [На рассыпанном по полу песке остались следы петушиных лап.] Тожэ тым маком сыпалы и усё. Шоб нэ ходыу.

с. Нобель Заречненского р-на Ровенской обл., 1980 г., зап. О. В. Санникова от Креневич Ольги Андреевны, 1923 г. р.

+ 12.7а. Под видом покойника в его теле «ходит» черт

+ 12.19в. Чтобы увидеть следы «ходячего» покойника, рассыпают пепел/песок + 12.21. Чтобы покойник не ходил, дом и могилу обсыпают маком

№ 115. Бачила тулово як мужа, лицом мужови. Йий сказалы: ты посып у дому пэском. От ты увидиш, кто до тэбэ ходыть. Она так и зделала — сырым пэском посыпала. И на том пэску булы курачы лапы, слэд курачы был.

с. Нобель Заречненского р-на Ровенской обл., 1980 г, зап. Г. И. Берестнев от Креневич Ольги Андреевны, 1923 г. р.

+ 12.7а. Под видом покойника в его теле «ходит» черт

+ 12.19в. Чтобы увидеть следы «ходячего» покойника, рассыпают пепел/песок

№ 116. [Сатана — ходячий покойник.] Одын ходыу до жынки, и она просто мала ёго за чоловика и всэ. [В конце концов он ее задавил.] И як бахнэ в сэрэдине. Вин её задавыу. [Кто же это был?] — Сатана.

с. Чудель Сарненского р-на Ровенской обл., 1984 г, зап. А. В. Гура от Примак Агаты Трофимовны, 1904 г. р.

+ 12.7а. Под видом покойника в его теле «ходит» черт

№ 117. [Покойный муж ходил к жене. Ей посоветовали]: воды влей в дежку и возьмы дай колоти в тэй дисцы. Да не пусты ёго в хату — шоб на порози сидев. [Как только он появится], йды скорэй колоты в дежку. Пошла вона колотыть в дежку. Колотыть ложкою. [Он спрашивает]: «А шо ж ты колотыш?» — «Да, — кажэ, — то буду сына жэнить из дочкою». А вон: «Ой, нэма у сьветы правды, шоб такэ було!» А вона знов. [И отвечает]: «То ж нэма тому правды у сьветы, шо я тебэ заховала, а ты до мэнэ хо-дыш!» — «О, то бувай здорова». Дай больш и нэ пошол.

с. Чудель Сарненского р-на Ровенской обл., 1984 г., зап. С. М. Толстая от Кардаш Ольги Иосифовны, 1903 г. р.

+ 12.26а. Чтобы покойник не «ходил», ему рассказывают о чуде ЖИТОМИРСКАЯ ОБЛ.

№ 118. Умэрла жонка у чоловика. Вот, повэчэрали, полягли спать. Чуе: шкрип у окно: «Пусти, Мыкита, это я». Одчыниу двэри — нема никого, а хтось клычэ. Прошоуся, але не знает, куда. Вин бачыт: то жинка умэрша. Вэло, вэло: воно у воду и вин за ею. Вэдэ, ведэ, завьёло у воду аж до пояса. Он в воде, а вона на том бэрэгу — рогочэ, у долони ляскае, кличэ. Опомнился, пошоу до хаты. То жинка водила. Потым казау: «Втопить хотела, сука».

с. Рясное Емельчинского р-на Житомирской обл., 1981 г., зап. А. М. Гамбарова от Ковальчук Марии Леонтьевны, 1913 г. р.

№ 119. Умэр чоловик. Жинка его тосковала по ему. Стал вин до ей ходыть и спать з ею. Зробилась вона уже не такая, як трэба. Суха така зробилась. То пишла вона до знахаря и каже: «Шо моно зробить?» Вин ей и каже: «Возьми горшка, свечку и поставь на печы. Ты уже знаеш, колы чоловик до тебе ходыть, то постау и збырайся. Вин як приде, спросит: куды ты збираешся, а ты отвечай, шо на *вэсилле. — А шо то за вэсилле? — То где брат сестру бэрэ». Так вона и зробила. Засветила свечку, поставила у тот горшочэк и почала збирацца. Приходит ее чоловик и каже: «Ганно, куда ты збираешся?» — «На вэсилле». — «Шо то за вэсилле?» — «А где брат сестру бэрэ». А вин каже: «То николы не було, шоб брат сестру за себя брал». «А то не було, — вона каже, — шоб умэршые до жывых ходылы». И не стал вин до ей ходыть.

с. Рясное Емельчинского р-на Житомирской обл., 1981 г., зап. А. М. Гамбарова от Гордиенко Текли Демьяновны, 1901 г. р.

+ 12.8. Покойник «ходит», если по нему слишком тоскуют родные + 12.26а. Чтобы покойник не «ходил», ему рассказывают о чуде + 12.19б. Чтобы увидеть «ходячего» покойника, при его появлении открывают свечу, закрытую новым горшком

№ 120. Кажут, шо е такэ, шо чоловек умрэ, и жинка дужэ плачет, дак он [черт] пэрэ-кинецца и станет як чоловик, и кожну ноч ложыцца з ей, и ласкает, и так замучивает. Становицца вона худа, сташна, пожэлтеет (...) Жонка одна бэрэменная была. Ходиу-ходиу. Она думала, шо то чоловик ее. А вун задушыу. Потом ее разрэзали, а там песком напханы жывот.

с. Возничи Овручского р-на Житомирской обл., 1981 г, зап. Е. Л. Чеканова от Левковской Настасьи Ивановны, 1927 г. р.

+ 12.7а. Под видом покойника в его теле «ходит» черт + 12.8. Покойник «ходит», если по нему слишком тоскуют родные

№ 121. Ходиу до жонки чоловик. То *злый буу. Вона давай жаловаца: «Мой чоловик ходит до меня». Худа стала. Казали, шоб уплела у косы *откасник, святэ зелье. Уплели ей у косы откаснику. Когда он прышоу, нема ему ступить близко, бо святэ зелье у косах. Вон кажэ: «Шоб не святэ зелье, шоб не откасник, то была бы деука моя». Зашумело да затрэшчало, ветер — да он и полетеу. И дале той откасник носила, не кидала.

с. Возничи Овручского р-на Житомирской обл., 1981 г, зап. Е. Л. Чеканова от Левковской Настасьи Ивановны, 1927 г. р.

+ 12.7а. Под видом покойника в его теле «ходит» черт + 12.27в. Травы — оберег от «ходячего» покойника

№ 122. У мого сына жинка умэрла. *Заховалы. Я казала: «Хай Володя у нас ночуе, хай з нами остаецца». У мене ложак велик, чоловик мой зробиу *лужко з дэрэва. Сын коло стены, а я лягаю з краю. Лягаю, аж коло мене шо-то сопет. Я лап рукою — вона лэжыть!

Я почала хрэстицца, а вона стала перхотить, да по хати такой ветер! На другый дэнь святы мак усыпали вкруг хаты.

с. Возничи Овручского р-на Житомирской обл., 1981 г., зап. А. М. Гамбарова.

+ 12.16ж. «Ходячий» покойник появляется вихрем, ветром

+ 12.21. Чтобы покойник не «ходил», дом и могилу обсыпают маком (льном, зерном)

КИЕВСКАЯ ОБЛ.

№ 123. Ходили, ходили. Тут у нас не у нашэм сели, а у Чыстагалоуки [примерно 7 км от Копачей] умер чоловик у жэншчыны, чоловик. И ёна говорыть: «Ходить чоловик мой за мною услед, ходыть». Ну, она ж ужэ давай и людям, ужэ она не казала людям, а потом давай говорыть, што, ка, чоловик мой ходить. И она ка, одной бабци сказала, што, ка, робыть, чоловик мой ходить. И она сама з Белорусеи. И она поехала у Белорусею, до мамы. Дак и ён туда прийихау, дак и ён там у ей быу усе. От ну што, она давай жа-лица, то она не говорила, а то давай усе правильно. Дак ёна скажэ: «Ходыть, и усё». Дак давай ужэ шукати рады. Давай так мак, посвешчэны, *видун, у нас мак-видун. Потом изноу е *тоя, зелля *откасник. И надо там откасником светить, да давай ужэ палити, шоб дым укруг хаты трэ ужэ итти, да давай посыпати маком свяшчоным и, кажэ, — годи ходить.

с. Копачи Чернобыльского р-на Киевской обл., 1985 г., зап. Е. М. Назарова от Науменко Прасковьи Андреевны, 1915 г. р.

+ 12.21. Чтобы покойник не «ходил», дом и могилу обсыпают маком (льном, зерном) + 12.27в. Травы — оберег от ходячего покойника

БРЯНСКАЯ ОБЛ.

№ 124. На войне погиб мужык, а жэна не знала и усё плакала: «Приди, хотя погляжу на тебя». Он взяу и пришоу ноччу и ё в анбар спать павёл. И надругауся над ею, пашчы-пау ё усю. А деука спала у хати да хватилась матки и побежала к свинням. Ён к деуке. Вона кричит: «Петушок, запей, другая душа погибаеть!» Петушок запеу, и ён повалиу-ся. Яна пошла людей гукать. А ён лежыть и улыбаецца. Ён так не пойдёт — ему ноч или поудень нужэн [чтобы ходить]. Позвали батюшку, заклятье зделали, кол осиновый воткнули, у груди вбили и закопали. Од таго осина заклятая.

с. Семцы Почепского р-на Брянской обл., 1982 г, зап. С. Шевцова от Щемеликиной Варвары Фоминичны, 1911 г. р.

+ 12.2. Люди, не изжившие своего срока жизни (убитые, умершие от водки и т. д.), становятся «ходячими» покойниками

+ 12.8. Покойник «ходит», если по нему слишком тоскуют родные + 12.17б. «Ходячий» покойник появляется до крика петуха + 12.17в. «Ходячий» покойник появляется в полночь, полдень + 12.22. Чтобы покойник не «ходил», в могилу/возле дома вбивают осиновый/оль-ховый кол

+ 12.24. Чтобы покойник не «ходил», священник его «печатает», или служит молебен

6а. УМЕРШИЙ ПАРЕНь/чЕРТ ходит к ДЕВУШКЕ.

Ее ОБВЯЗЫВАЮТ ОСВЯЩЕННЫМИ ТРАВАМИ В КАЧЕСТВЕ ОБЕРЕГА

(К АБ НЕ РУТА И НЕ ТОЯ...)

Настоящий сюжет является вариантом общей сюжетной линии: «ходячий» покойник вступает в сексуальные отношения с женщиной, с которой его связывали отношения при жизни. Как и в предыдущем сюжете (умерший муж приходит к жене), часто считается, что в образе любимого человека приходит черт. В данном случае «ходячий» покойник и черт выступают как взаимозаменяемые варианты одного мифологического образа. Однако, в отличие от предыдущего сюжета, ситуация с приходом к девушке умершего парня/черта всегда заканчивается благополучно, благодаря своевременному применению стандартного охранительного средства — трав руты и тои (аконит сборный или аконит пестрый), которые вплетают ей в волосы. Поэтому характерной чертой данного сюжета является фраза, которую произносит покойник или черт, обнаруживший, что не может подойти к девушке: «Кабы не рута и не тоя, то была бы дивчина моя!» Гораздо реже встречается обратная ситуация: умершая девушка приходит к парню (ср. текст № 126), в этом случае черты «ходячей» покойницы приближаются к образу русалки (ср. мотив 14.6ж. Девушка, ставшая русалкой, приходит к парню).

Данный сюжет широко распространен в карпатской традиции, однако там в аналогичных рассказах в качестве мифологического персонажа обычно выступает черт, а не «ходячий» покойник (Онищук 1909, 84). У южных славян к девушке летает змей (болг.: Георгиева 1983, 85).

ГОМЕЛЬСКАЯ ОБЛ.

№ 125. Помер хлопец, осталася деука. Он за ней ходиу: куда она, туда и ён за ней. То ужэ нечыстый за ею ходить. То яна уж сохне и давай жаловацца бабкам. И на клад-бишчэ он звал к себе. Бабки стали шукать рады. Она легла спать, и ён лёг з ней. И вони её обложыли сьвятой рутой. Ёму уж последний вечор, шоб забрать з собою её, и ён кажэ: «Шоб не рута да не *тоя, так була б деука моя!» И не стал он ходить.

с. Кочищи Ельского р-на Гомельской обл., 1984 г, зап. Т. В. Козак от Крючко Нины Алексеевны, 1929 г. р.

+ 12.7а. Под видом покойника в его теле «ходит» черт + 12.27в. Травы — оберег от «ходячего» покойника

ВОЛЫНСКАЯ ОБЛ.

№ 126. Мий дядько був багатый и *трымав *наймыта. А той наймыт любыв дивку, алэ вона вмэрла. Раз дядько з наймытом спалы у *клуни. Та дивка до наймыта прыйшла и будыть. Вин ии взяв рукою — а вона — як з глыны. Наймыт злякався и розбудыв дядька. И зразу всэ зныкло. Дядько шчэ почув, як шось скочыло з вышок, трахнуло двэрыма и пошло у лис.

с. Березичи Любешовского р-на Волынской обл., 1985 г., зап. Н. С. Пухевич от Андрусика Назара Макаровича, 1913 г р.

РОВЕНСКАЯ ОБЛ.

№ 127. Вин ходыв до ее да и умэр. Вин умэр, да вона за ним вэльми думала. Ну и вин ходыв до ее. Йийи навучылы старые лэдэ: «Спытайся на его: “Скажы мэни, шо мни робыть. На мою телушэчку вэльми бычки наседають”». А вона спытала, а вин ка: «Возьми ладан и *тою и подкуры телушку тую». А вона подкурыла собе. А вин прых-одыть и ка: «Ты хитрэйша за мэнэ. Коб нэ ладан и нэ тоя, то была бы ты, диука, моя». Ужэ бы вын ее задушыу бы.

с. Чудель Сарненского р-на Ровенской обл., 1984 г., зап. О. А. Терновская.

+ 12.8. Покойник «ходит», если по нему слишком тоскуют родные + 12.27в. Травы — оберег от «ходячего» покойника

№ 128. Колись дивчина була заручена. И взял вин шо-то умэр. И погнала вона *то-вар — и на ее начепляли што-то свешчоно, ладан ти (...) [Мертвец сказал]: «Коб не ладан да не *тоя, была б девка моя».

с. Чудель Сарненского р-на Ровенской обл., 1984 г, зап. Е. В. Тростникова от Арсеко (Арсёновой) Надежды Савовны (Саввишны), 1927 г. р.

+ 12.27б. Освященные предметы и христианские символы — оберег от «ходячего» покойника

+ 12.27в. Травы — оберег от «ходячего» покойника ЖИТОМИРСКАЯ ОБЛ.

№ 129. [Девушка] лягае спать, а вон [умерший жених] приходыт до ее, обнимае и жыве з ею. Она ужэ усохла, о такая, не ест ничого она, и боицца — вон ее замучае. Ее пытают: «Шо з тобой такэ?» Вона и ка, шо ходыть якэсь нэвэдомый до мэнэ. Певни заспи-вают — воно пошло од мэнэ. Кажэ: «Прыходит и балакае зо мною, и усэ, и жыве зо мною». Ну то ужэ зачали усем расказывать, бабам. Бабы сказали, шо трэба обкластэся *тоею и *морэною свячэною, на ноч обкладетэ эту деуку. Она лягла спать. Ее маты об-клала оно укруг свячэною [травой]. А он прышоу ужэ да кажэ: «Коли б нэ тая морэна да тоя, то была б диучына моя!» И ужэ больш не ходиу А то ей уплелы у косу тою и морэну, шоб вона дэвить дэн шоб носила ее. То колись такэ то казалы (...)

с. Рясное Емельчинского р-на Житомирской обл., 1981 г., зап. Г. Хакимова от Остапчук Веры Сидоровны, 1916 г. р.

+ 12.17б. «Ходячий» покойник появляется до крика петуха + 12.27в. Травы — оберег от «ходячего» покойника

№ 130. До дивчыны ухажывал хлопец, да помэр. Вона крэпко любила го, сильно плакала за йим. Вун прыходит, она выходит, в саду сидит. И вун так ходиу до году, усё лето ходиу. Она выходила на усю ноч, а пивни заспивают, она иде у хату. Зробилась така, як скелет. Потом побачыли *батьки, шо нэдобрэ, шо ходит вона у куток. Мати каже: «Возьми зелья, *морена да *тоя». Да воны взяли, напоили цэ диучыну и занэслы туды, де она сидела. Пэрэстала вона ходить, отмияли ту диучыну. А воно прышло и кажэ: «Щоб не була морена и тоя, то була б дивчына моя». Цэ зробили, и стала поправляцца, пэрэстала туда ходить. Это нэдобрый ходил.

с. Рясное Емельчинского р-на Житомирской обл., 1981 г, зап. Е. Л. Чеканова от Миколаенко Марии Тимофеевны, 1908 г р.

+ 12.7а. Под видом покойника в его теле «ходит» черт + 12.8. Покойник «ходит», если по нему слишком тоскуют родные + 12.17б. «Ходячий» покойник появляется до крика петуха + 12.27в. Травы — оберег от «ходячего» покойника

№ 131. У селе жила красива дуже деука. Вона дуже красиво заплеталась колись. Все ее деуки питають: «Як ты так заплетессе? Покажи нам». Каже: «Я на вас нэ могу показать». Деуки наши шукають мэтода, як ее подстерегти. Ночевали у току — засторо-нок называется. А щоб заплестися ёй, она заходить у комору, закривается, снимает со своей голови косы усе, на стол их, и заплетае, як ей хочется. Як заплете красиво, гляне кругом, наклала на свою голову и пошла. У ее быу хлопец дуже красивый. Цей хлопец ходиу-ходиу до ее и умэр. Мати уже бачи, що она сохне. Той хлопец вже до ее ходить, и пристерегли ёго, що он ходить мэртвы, в образи чоловека. И кажуть матери ее, що до вашое диуки ходить цей хлопец. Мать давай стерегти. И пристерегла ёго коло ее. И надумала: надо посвятить зелье. Пошла в церкву, посвятила зелье — мак, *тою, руту, наварыла ёго, цього зелья, и помочила ёй голову. А диука до того уже висохла — *шкодовали, що умрэ. И она не знала, що голову помочили святым зельем. Зайшла в ток, легла в том засторонку, и вон приходить — конешно, в опрэдельонное врэмья, в двенадцать часоу — до пэрвого. Прыходить — да и стоить. Вона каже: «Чого ты не идешь? А ну заходь!» А он каже: «Викинь те, що у тебе в косах — я зайду, не вики-нешь — не пойду». И так вона не знае, що у неё в косах, пошоу вон. Пэршу ночь пошоу назад, другу ночь — так само. На трэтю ночь прышоу и знову она ёго зве: «Чого ты не пэрэходишь? У мэне нема ничого в косах, я уже косы розплетала». А он каже: «Щоб не рута да не тоя, была деука всегда моя».

с. Тхорин Овручского р-на Житомирской обл., 1981 г., зап. И. Г. Безрукова от Шмаюн Марии Климовны, 1936 г. р.

+ 12.17в. «Ходячий» покойник появляется в полночь, полдень + 12.27в. Травы — оберег от «ходячего» покойника

№ 132. Ходиу хлопец до диучыны — и поумэр. А она за ним крэпко журылась, так тужылась — стала нияка. Приходица помирать ие. Видавалось ией, шо цэй хлопец до ие ходит ноччю. А то поганый ужэ, цэ злый. А она усе думае, шо цэ тей. И бабка якась ей дала *шчэпец, *бэдрэнец и *тою. И напоили они йе и положыли зелле-те коло ей — под голову и скрузь. А тэй приходит ввэчери и преступить ужэ нэ можэ он. И вун кажэ: «Колы б нэ шчэпец и не бэдрэнец и не тоя, то була б диучина моя» — померла б.

с. Журба Овручского р-на Житомирской обл., 1985 г., зап. Е. Б. Владимирова от Лисовской Екатерины Филимоновны, 1910 г. р.

+ 12.7а. Под видом покойника в его теле «ходит» черт + 12.8. Покойник «ходит», если по нему слишком тоскуют родные

+ 12.17а. «Ходячий» покойник появляется ночью + 12.27в. Травы — оберег от «ходячего» покойника

№ 133. Такэе зелле — *тоя да *морэна... яко трэтье? [третье не вспомнили]. [Нечистая сила говорила]: «Нэ морэна да нэ тоя, была б дивка моя». [Один парень любил девушку. После своей смерти он стал к ней ходить мертвым. Девка стала сохнуть. Тогда мать вплела ей в косы тою и морену, чтобы он ее не задушил. Девка пошла в поле жать], а он впришол, говорит: «От како ты хитро, кабы нэ тоя, нэ морэна, [была б девка моя]. Нэ ця морена да нэ тоя, так ты была б моя».

с. Червона Волока Лугинского Житомирской обл., 1984 г, зап. О. А. Золотарева от Устименко Ярины Назаровны, 1918 г. р., Филимончук Устины Степановны, и Левченко Марии Ивановны, 1938 г. р.

+ 12.7а. Под видом покойника в его теле «ходит» черт + 12.27в. Травы — оберег от «ходячего» покойника

6б. УМЕРШИЙ ЖЕНИХ приходит ночью к ДЕВУШКЕ И увозит ЕЕ НА КЛАДБИЩЕ (Ж ЕНИХ-МЕРТВЕц)

Три публикуемых текста представляют собой редуцированные варианты распространенного общеевропейского сюжета о женихе-мертвеце, известного благодаря балладе «Ленора» немецкого романтика Г. Бюргера, переведенной на русский язык В. А. Жуковским. История вопроса и типология сюжетных вариантов, как славянских, так и западноевропейских, описаны И. Созоновичем, там же дан и корпус славянских текстов о женихе-мертвеце (Созонович 1893); ср. также (мин.: Шейн 1902, 320—321; з.-бел.: Federowski 1897, 196, 201; екатерин-слав.: Драгоманов 1876, 392; черновиц.: Гнатюк 1912, 355; черниг.: Прозовий 2004, 251, 280—281; ю.-слав.: Krauss 1890, 667; сибир.: МРВС 1987, 273—274). Данный сюжет состоит из совокупности устойчивых мотивов. У девушки умирает жених (чаще всего вдали от дома); она продолжает тосковать по нему/она ничего не знает о его гибели; однажды в лунную ночь он приезжает к ней на коне и предлагает ей уехать вместе с ним в их общий дом. Постоянный элемент данного сюжета во всех традициях — диалог между мертвым всадником и девушкой: «Луна ярко светит, мертвый едет. Тебе не страшно?» — «Нет, ведь я с тобой». Мертвый жених привозит ее на кладбище к разрытой могиле и предлагает туда залезть. Она просит его залезть первым и подает ему свои вещи по одной, стараясь растянуть время до пения петухов. С криком петуха могила захлопывается, а девушка остается жива. В другом варианте девушка бросает жениху в могилу узел с вещами, а сама бежит к кладбищенской сторожке, где лежит другой мертвец, который вступает в схватку с ее женихом. После пения петуха оба падают замертво, а девушка вскоре умирает от перенесенного потрясения.

В полесской традиции в наиболее последовательном виде этот сюжет представлен в волынском тексте (№ 134), в двух других текстах сюжет о женихе-мертвеце контаминирован с другими сюжетными линиями: «Черт предлагает подвезти прохожего и увозит его» (см. главу 34. Черт) и «Умерший парень/Черт ходит к девушке» (мотив 9.6а), однако остаются элементы диалога, характерного для сюжета о женихе-мертвеце («Не страшно тебе с мертвым ехать?»).

ВОЛЫНСКАЯ ОБЛ.

№ 134. Ходыл хлопэц до дивчыны. И вин вмэр. А вона нудыла-нудыла. И вин прыйшв з могылок. То вжэ прыплакала соби якогось: «И чого ты плачэш?» — «Ой, Васылько прыйшов!» — «Ты нэ бойишься?» — «Не. З тобою куды хоч прыйду». Прыйшлы на могылкы. [Парень говорит:] «Лизь ты». — «Не, ты лизь пэршый». [Он полез.] Вона здойнела свое: пояс, платтячко, вин потэг. [Она убежала.] То вин биг за нэю, биг. Вогню нэма, то тилькы в дека [дьяка] свитыться вегонь. Дек вмэр. Та дивчына вбигла и на пич. [Мертвец-парень прибежал и говорит:] «Дячэ-нэворачэ, подай мэни дивчыну». Дяк, шурпу-шурпу, встае дивчыну подаваты. А пивэнь заспивав «кукурику!» И дек впав. А дивчына вмэрла з ляку.

с. Забужье Любомльского р-на Волынской обл., 1987 г, зап. О. В. Лагошняк.

+ 12.8. Покойник «ходит», если по нему слишком тоскуют родные + 9.13д. Чтобы спастись от покойника, ему бросают одежду/вещи по частям + 12.17а. «Ходячий» покойник появляется ночью

ЧЕРНИГОВСКАЯ ОБЛ.

№ 135. Павозка едет, така золота, ехал парень, ведьмак. «Садись, красна девица, я тебя падвезу!» Да конца села доехали, дак он спрашивает: «Не страшно тебе з мэр-твяком ехать?» Девушка не знала, з ким еде, испугалась и побежала додому, а дома умерла.

с. Дягова Менского р-на Черниговской обл., 1985 г, зап. М. Лобыцына от Гречухи Пелагеи Никитичны, 1900 г. р.

+ 12.1а. Ведьмы и колдуны после смерти становятся «ходячими» покойниками БРЯНСКАЯ ОБЛ.

№ 136. Хлопец гуляу з деукай: «Пайдём пагуляем». Вёу, вёу, далёко. [Спрашивает ее]: «Не боисся мене?» — «А чого?» — «Пайдём шчэ. Не баисся?». Вёу и опьять: «Не баисся мене? Пайдём!» Поняла яна, шо не хлопец. Приводит у землянку. Там нора. «Лезь!» — кажэ. «Тёмно, не палезу!» Начала молитву читать (...) То чорт буу, а не хлопец.

с. Картушино Стародубского р-на Брянской обл., 1982 г., зап. Л. Г. Александрова от Василенко Дарьи Афанасьевны, 1912 г. р.

+ 12.7а. Под видом покойника в его теле «ходит» черт + 34. Черт

7. Под ВИДОМ ПОКОЙНИКА в его теле ходит нечистая сила

В полесской мифологии, как и в большей части восточнославянской традиции, существует ряд сюжетов о «ходячем» покойнике, в которых этот персонаж может замещаться другими — чертом или летающим змеем, выступающими в качестве его синонимичных вариантов и выполняющих те же самые функции. При этом замена одного персонажа другим или неразличение одного и другого персонажа в рамках текста никак не влияет на структуру самого сюжета. Можно сказать, что для определенного круга сюжетов «ходячий» покойник, черт и летающий змей являются современными вариантами одного более древнего и ныне утраченного инварианта. Чаще всего это сюжеты о покойнике, который начинает «ходить» к кому-либо из своих близких, если он неумеренно скорбит об умершем и таким образом «приплакивает» его к себе. Из-за нарушения запрета на слишком сильную скорбь умерший муж «ходит» к жене, умерший сын к матери, умершая мать — к тоскующей по ней дочери и под. Наряду с представлением о том, что это сам покойник «приходит» с «того» света, в традиции существует убеждение, что в обличье умершего приходит нечистая сила, цель которой — погубить тоскующего человека. Если окружающие вовремя не примут специальных мер, этот персонаж (покойник&черт&летающий змей) сведет человека в могилу. На большей части полесского региона широко распространена вариативность «ходячий» покойник&черт (за исключением Черниговской обл., где такая вариативность не встречается, но для юго-востока Полесья вообще малохарактерны указанные выше сюжеты). Но в двух селах (Муховец малорит. брест., Вышевичи радомышл. житом.) встречается другое сочетание вариантов: «ходячий» покойник&летающий змей. Из материала видно, что в Полесье представлены все три возможных варианта данного персонажа — «ходячий» покойник, черт и, в виде локальных вкраплений, летающий змей.

Наличие в традиции всех трех вариантов в данных сюжетах характерно и для других ареалов, особенно для Карпат, где все три персонажных варианта встречаются примерно с равной частотностью, хотя летающий змей, известный там под именем лятавца или перелестника (Гнатюк 1912а, 2, 44—45), встречается несколько чаще (Левкиевская 1996а, 231—239). Такая троичная комбинация персонажных вариантов зафиксирована также в традиции Нижегородского Поволжья (МРПНП 2007, 141—199), где наряду с «ходячим» покойником и чертом известен летун, который в виде огненного шара летает к людям, тоскующим об умерших близких.

7а. Под видом покойникл в ЕГО теле ходит ЧЕРТ

Представления о том, что под видом умершего человека или в его теле является нечистая сила, черт, распространены на большей части территории Полесья, за исключением Черниговщины. Данная тема может в традиции развиваться двояко: нечистая сила лишь принимает внешний облик умершего (ср. тексты № 140, 144) или нечистая сила залезает в туловище, в кожу умершего человека, в этом случае

тело умершего является внешней оболочкой, которую приводит в движение сидящий в ней черт (ср. тексты № 138, 139, 141, 143). В подобных текстах реализуется широко распространенный в украинской и белорусской мифологии мотив об умершем колдуне или знахаре, в кожу которого после его смерти влезают черти. Сын умершего, наблюдавший за действиями чертей из-за печной трубы, выливает на тело отца ведро кипятку, ошпаренные черти вылетают оттуда, а от отца остается одна кожа, ср., например (Беньковский 1896, 12—14; Зеленин 1995, 62). Схожий сюжет существует в литовской традиции (Велюс 1989, 187—188).

БРЕСТСКАЯ ОБЛ.

№ 137. [Ходячий покойник — домовик.] Вин старэй ужэ быу, як вин росказывау то ёму было ужэ лет з восемдесят. Вин росказывау, шчо до одного там ходыу {...) Ну, хто-то там помэр. И вот вин усё врэмя прыходыу туды, в тую хату. Прыйдэ, так той ужэ, хозяин, которы там жыу у тому дому, вин ужэ скрывауся од него: зализэ на печку, станэ (...) набэрэ мэжду собою симьи шчэ якэе. И вот вин и на печы найде. Так вин [живой хозяин дома] стау раду шукаты. Так вин взяу — дорадылы ёму — повесиу косу у двэрох. И вин, кажэ, шоу, тэй домовый, и на тую косу, гдесь затронуу тую косу — и як запишчало! Запишчау, кажэ, запишчало, а той ужэ з дома слышау Запишчало и як пошоу — и бильш нэ прыходыу.

с. Кривляны Жабинковского р-на Брестской обл., 1985 г, зап. А. А. Плотникова.

+ 12.27а. Острые, колющие предметы и растения — оберег от «ходячего» покойника

№ 138. Ходят, як ужэ по смэрты, лякають. То ужэ *нэзапэчатаные. [Сейчас батюшка *«печатаэ» покойников]: на голову накладаэ таку бумажку, и на рукы, и на ногы, то уси свячоно. То нэчистивый дух убэрэться у тило и ходыт чэловэком. Як придэ до хаты, хто маком обсипае, покуда позбирае [мак покойник], времья его пройдэ. *Громнычну свичку свитять о полночи, шоб нэ ходыу.

с. Олтуш Малоритского р-на Брестской обл., 1985 г., зап. О. А. Золотарева от Мелянчук Ольги Сидоровны, 1920 г. р., и Чуль Александры Евтихьевны, 1911 г. р.

+ 12.24. Чтобы покойник не «ходил», священник его «печатает», или служит молебен + 12.21. Чтобы покойник не «ходил», дом и могилу обсыпают маком (льном, зерном) + 12.17в. «Ходячий» покойник появляется в полночь, полдень

№ 139. Е такэя *бабки, которы хароши, а которы плохые; е такая, шо просить по-хорошему, христится, молится: «Боже (или: Божа Матерь), поможи»; а е такая, шо говорить: «Поможи, чортэ, родыты, будэшь по его смэртэ в *тулубэ ходыты». Чого получается, шо один лежит спокойно, а другой ходыт [о покойниках]. А значит так: при родах одна [повитуха] просит Бога, а другая — чорта.

с. Онисковичи Кобринского р-на Брестской обл., 1985 г, зап. О. В. Санникова.

№ 140. [На вопрос о домовом, объясняют, что это ходит мертвец — «як умрэ, мрэц», стучит в окно. Засветят — нэма никого. Чтобы не ходил или не являлся муж во сне, посыпают маком могилу.] Не мужик, чорт ходит.

с. Ковнятин Пинского р-на Брестской обл., 1981 г., зап. А. Ф. Строев от Степанович Веры Семеновны, 1922 г. р.

+ 12.16д. «Ходячий» покойник невидим, проявляет себя лишь тактильным и звуковым способом

+ 12.21. Чтобы покойник не «ходил», дом и могилу обсыпают маком (льном, зерном)

ГОМЕЛЬСКАЯ ОБЛ.

№ 141. Знахароу таскае. Попоносяць [их черти]. Улезе чорт у серэдину и *тулоб но-сиць ужэ. У шкуру [знахоря] улезе и ходить. Чорт, антихрист — одно. Сатана — и ето говораць. Нечэстивый, говораць, дьявол. Ето ужэ нечыстый чэловек.

с. Замошье Лельчицкого р-на Гомельской обл., 1983 г, зап. Е. М. Назарова от Бугук Текли Васильевны, 1907 г р.

+ 12.1а. Ведьмы и колдуны после смерти становятся «ходячими» покойниками

№ 142. [К дочери ходила покойная мать.] А мати-то ж она не ходить, мёртвая. Это этый чорт, не при хати казано. Прикинулосо. И ходило. Уот колодезь — удавалось ей, уроди дом таки, большы, да оны звали туды. С стеклянными полами. Ходи уот потанцуём. [Черти звали.] А кажу: «Уот як бу ты пошла туды, дай утопла».

с. Стодоличи Лельчицкого р-на Гомельской обл., 1984 г, зап. О. В. Санникова от Жогло Федосьи Прокофьевны, 1915 г. р.

№ 143. Цераз дьве хаты селишче е. У ее [хозяйки дома] быу мальчык. Ана папрасила, штоб я мальчыка глядела. Ну, ана уеде у лес, а ты з етым (...) Полягали спать — шось бушуе и бушуе у сенцах. Кали я бачу, шчо иде. Иде жэньшчына и поузе [за] печ. Я гукаю её [хозяйку]: «Тётко, тётко!» — Моучыть. А я: «А хто то иде?» — «А хто?» — «Вот стоить каля вас». А ано мах — ветрыком и пошло с хаты. И там стаяу кашэль, и ана за эты кашэль а (...) (паставили серэд сянец), и ана [хозяйка] пашла и упала на той кашэль. [Кто это приходил?] — Казали, Гарпина [покойная] ходить, сьвякрова въёй. Чэрти душу вухватят да туды влезуть да ходять, шкуру носять. Макам-видуном абсыплють кругом двара — ужэ не пайдёт боле.

с. Барбаров Мозырского р-на Гомельской обл., 1983 г, зап. А. В. Гура от Воробьевой Пелагеи Авдеевны, 1906 г. р.

+ 12.16д. «Ходячий» покойник невидим, проявляет себя лишь тактильным и звуковым способом

+ 12.21. Чтобы покойник не «ходил», дом и могилу обсыпают маком (льном, зерном)

ВОЛЫНСКАЯ ОБЛ.

№ 144. [Черт в виде покойника приходит в дом.] Можэ, цэ нэ душа, а лыхый прыхо-дыть. Як вмэр сын в матэри, вона дужэ горювала, хотила, шоб вин прышоу. Якось ноч-чу дощ ишов. Маты кынулася до двэрэй, начэ той сын на порози вжэ, змок, просыть еи видчыныты. Вона крычала: «Пустить! Карпо стоить пид дощем!» Родына нэ пустыла. Та ничого. Нихто сына нэ бачыв. То еи лыхое звало.

с. Красностав Владимир-Волынского р-на Волынской обл., 1986 г., зап. И. Ю. Дениченко от Семенюка Миколы Артемовича, 1916 г. р.

+ 12.8. Покойник «ходит», если по нему слишком тоскуют родные + 12.16г. «Ходячий» покойник показывается только определенному человеку, остальные его не видят

№ 145. [Когда покойник ходит.] У нас говорать, шо чорт ходыть крылатый, а ни покой-нык. [Он летает?] Э-э! беда ёго знаэ! А хто скажэ: «Сатано крылатый». [Не говорили, что змей?] Такого не казали.

с. Любязь Любешовского р-на Волынской обл., 1985 г., зап. В. И. Харитонова.

РОВЕНСКАЯ ОБЛ.

№ 146. Котора умрэ людина, переходит у нечистую [силу]. Диука з косою буде чэпляц-ца (...) Мэртва людина — то сатана.

с. Берестье Дубровицкого р-на Ровенской обл., 1984 г., зап. Л. Г Александрова от Клюйко Анны Ефимовны, 1922 г. р.

№ 147. [Злой дух — ходячий покойник.] *Глупа ныч, у пэршу часу. Моей сэстры, зо-выцы, чоловик [шел в это время возле могилок]. Выходыть чоловик [с могилок] у всё-му билому, у чёму *хавали, да и кажэ (...) И кликау: «Пожды мэнэ». [В этом случае нужно идти, не оборачиваясь.] Нэ озырайся, бо можэ очэпыца. [— Кто ж это был?] — Якись злый дух.

с. Чудель Сарненского р-на Ровенской обл., 1984 г., зап. А. В. Гура от Примак Агаты Трофимовны, 1904 г. р.

+ 12.16. «Ходячий» покойник показывается в той одежде, в которой его похоронили

ЖИТОМИРСКАЯ ОБЛ.

№ 148. Яки люди помэрли, дак лякають. Им надо сказать: «Иди и больш не показуйся!». Чорт, нечэстивы, тэж лякае. Один пошел в лес, а они, черти, показываются — чорные, з рогами, а он им: «Поцилуйтэ мэнэ туды да сюды...», пробачайтэ мэнэ — «у зад!». Дак воны як зарэготали и пропали.

с. Возничи Овручского р-на Житомирской обл., 1981 г., зап. И. А. Морозов.

+ 12.25. Брань, ругань — оберег от «ходячего» покойника + 34. Черт

7б. П од видом ПОКОЙНИКА в ЕГО ТЕЛЕ ПОЯВЛЯЕТСЯ ЛЕТАЮЩИЙ ЗМЕЙ

Летающий змей как самостоятельный персонаж, выступающий в качестве субститута «ходячего» покойника, известен в полесских материалах всего в нескольких текстах, однако в других славянских традициях представления о его явлении людям, тоскующим об умерших родственниках, широко распространены. Особенно часто образ летающего змея встречается в сюжетах о мифологическом любовнике, вступающем в сексуальные отношения с женщиной, у которой умер или отсутствует муж/возлюбленный.

Сочетание персонажных вариантов «ходячий» покойник&черт&летающий змей весьма характерно для карпатской традиции, где летающий персонаж называется лятавец, перелестник — он прилетает к женщине, тоскующей о своем умершем (или долго отсутствующем) муже или возлюбленном, в виде огненного шара, проникает в дом через трубу и принимает вид ее мужа (Левкиевская 1996а, 231—236). В русской традиции персонаж, прилетающий в виде огненного шара к женщине, называется любостай (тамбов.: Бондаренко 1890, 1), летун (нижегор.: МРПНП 2007, 168—173) или просто змей (белгор.: Никольский 1895, 494—495). Польская разновидность летающего змея называется latawiec, но он воспринимается как самостоятельный персонаж и не связан с «ходячим» покойником (Pelka 1987, 47—49). Южнославянский змей также может летать к женщинам и вступать с ними в плотские отношения, но это персонаж несколько иной типологии, чем восточнославянский мифологический любовник с тем же именем.

БРЕСТСКАЯ ОБЛ.

№ 149. В войну огни лэтали — шар большущий, красный, и летает. На деревню, куда ему надо и там сядет на дом — то дьявол. Зайдёт, где плачут [оплакивают умершего], туда больше лэтають.

с. Муховец Малоритского р-на Брестской обл., 1982 г., зап. Л. Г. Александрова от Грицук Елены Федоровны, 1908 г.

+ 12.8. Покойник «ходит», если по нему слишком тоскуют родные

ЖИТОМИРСКАЯ ОБЛ.

№ 150. Нэчистый. И вин колись, казали, летал, да на хату расиплеца огнем. И тогды уходить у хату. Колись нэ било полиу земля була. Як идэ, такы копиты поробляца по хати. [Когда это бывает?] Цэ будэш с тим человеком, удумаваца дужэ за им, а его убьють, и он будэ ходить, на хату летать. Будэ говорить с тобою и усэ. Лэтить, лэтить, кажуть, змей. с. Вышевичи Радомышльского р-на Житомирской обл., 1981 г, зап. А. А. Плотникова. + 12.2. Люди, не изжившие своего срока жизни (убитые, умершие от водки и т. д.), становятся «ходячими» покойниками

+ 12.8. Покойник «ходит», если по нему слишком тоскуют родные

№ 151. Гид шэсть-пять назад дядько умер: гид сорок, молодой. Прошло мисяца три. Шли мы до дому, а 12 ужэ було [полночь]. Я пошла до дому с подругою, а вин [брат] остауся и штук пять хлопцыв с им. И кажэ: «Тако ижэ, такий шум, лэтит клубок, пламя такэ. У двори [умершего дяди] упау и россыпауся и нэма ничего». На цэм двори дядько буу, и було у его коудовство. И нэ передау вин до смэрти. Вин прилэтае и стане людиною. Идэ у хату и ходит с 12 до 3-х ночи. А там тётка одна жыла. Так он за три мисяца з её усю кровь выпиу. А звук, кажэ, як самолёт: шыпить. Подняу голову, а там, як моуния: лэтит на двор и на двори россыпаецца.

с. Вышевичи Радомышльского р-на Житомирской обл., 1981 г., зап. Л. М. Ивлева от Дидока С. В.

+ 12.1а. Ведьмы и колдуны после смерти становятся «ходячими» покойниками + 12.5. Умерший супруг (супруга) ходит после смерти к живому супругу

№ 152. Чорт летае. Летить чорт до жинки или жинка до человека [если он/она сильно любил умершего мужа/жену]. Огонь расипеца на хати; аж оно летить и искры и посыпала. Як летица огонь и кажуть, да тэ жэнки и мужыки примают [летящего черта].

с. Вышевичи Радомышльского р-на Житомирской обл., 1981 г., зап. А. А. Плотникова. + 12.5. Умерший супруг (супруга) ходит после смерти к живому супругу

8. Покойник «ходит», если по нему слишком тоскуют родные

Общеславянский запрет слишком сильно выражать свою скорбь по покойнику, особенно плакать, получает разную мотивировку в зависимости от того, по отношению к какой из мифологических сущностей умершего он относится. В представлениях о душе запрет реализуется в поверьях о том, что душа умершего из-за слез родных находится в мокром месте или в мокрой одежде и укоряет родных за это (мотив 8.6б. Если слишком плакать, тосковать по покойнику, его душа будет в воде/ он будет таскать ведра со слезами). В представлениях о покойнике неумеренная скорбь ведет к тому, что покойник угрожает отомстить плачущему или проявляет агрессию (мотив 9.4. Покойнику тяжело, он снится, если по нему слишком тоскуют родные). В представлениях о «ходячем» покойнике нарушение запрета на оплакивание умершего является одной из наиболее распространенных причин его «хождения» или (как вариант) прихода нечистой силы в его обличье. Нарушением запрета на оплакивание покойного человек сам открывает доступ к себе, разрушая границу между «тем» и этим миром — этот мотив широко распространен как в славянских (Левкиевская 1996а: 232—234), так и в неславянских традициях (Созонович 1893, 67—85). См. также (Конобродська 2003, 227). О покойнике, вызванном с «того» света неумеренным плачем, говорится, что жена его приплакала, что он присох: «Так голосила за ним, плакала, шчо вин присох» (Луги рах. закарпат.: АЕЕЛ).

БРЕСТСКАЯ ОБЛ.

№ 153. Вдова плакала по мужу. До того доплакалась, шо он пришол до ней на койку. Гля нула, а ноги — копыта и лохматы. Пэрестала плакать, и не ходит боле.

с. Олтуш [с. Орехово] Малоритского р-на Брестской обл., 1985 г., зап. И. Кондрашева от Жох Александры, 1921 г. р.

+ 12.5. Умерший супруг (супруга) ходит после смерти к живому супругу + 12.7а. Под видом покойника в его теле «ходит» черт

№ 154. [У женщины умерла мать, по которой она сильно горевала.] Як она завышчыт: «Маты!» А йей старийшы кажуть: «Чого ты плачыш, она тэбэ спокою нэ даст».

с. Радеж Малоритского р-на Брестской обл., 1986 г, зап. А. В. Тер-Аванесова.

№ 155. Кажуть, як умрэ мужык, нэ вэлмы трэба плакаты: [ему будет плохо, и все равно] нэ вэрницьця, и будэ ходыты.

с. Радеж Малоритского р-на Брестской обл., 1986 г, зап. А. В. Тер-Аванесова. ГОМЕЛЬСКАЯ ОБЛ.

№ 156. Як вельми задумаеца чоловик, стане вельми плакаць, ту ничистая сила прики-даеца мерцом. Хату и постиль треба обсыпаць [свяченой] *тоей и маком-ведуном.

с. Стодоличи Лельчицкого р-на Гомельской обл., 1984 г., зап. Т. И. Рудницкая.

+ 12.7а. Под видом покойника в его теле «ходит» черт

№ 157. [Нельзя долго плакать по умершему.] Тольки кажуть, шо у поудни можэ шо-ни-будь такэ показацца. На што вот моя свякруха була {...) Да умерла ей деука пятнадцать гуд, дак она моцненько по ей плакала. Да пошла раз та свякруха на поле. Да плачу, кажэ, плачу, плачу да позираю. Да кажу: «Донько моя, ты ж мне з етого колодезя воду носила». Коли разогнулася — стоить молодичка и хустка завьязана. Яна, да й годи! А я, кажэ: «Шчэ ж покажыся!» Сюды-туды — не показалася, больше й нема. [Что это было?] Ци ето вона, ци ето недобре. Недобре нешто (...) И зноу було ёй, той самой моей свякруси. По той деуцэ вона всё плакала. А у ее два хлопцы були. Да пошли хлопцы молотить. А яна дома. Да плакала-плакала уночы да заснула. Кали у стену: «Мамо, мамо, мамо, мамо!» А я, кажэ, не угадала да й одозвалася: «Чого ты?» Дак як дало у стену — даже печ зазвонила!

с. Убортская Рудня Лельчицкого р-на Гомельской обл., 1983 г., зап. О. В. Санникова от Сельвич Марии Адамовны, 1912 г. р.

+ 12.7а. Под видом покойника в его теле «ходит» черт

+ 12.16а. «Ходячий» покойник показывается таким, каким он был при жизни + 12.17а. «Ходячий» покойник появляется ночью

№ 158. Деука одна была. Очень плакала по своей [умершей] маме. Раз шла вона беллё мыть. А её мама идёт и говорит: «Вот я тебе дам! Почему ты меня в воду топиш, почему ты по мне плачеш?»

с. Заспа Речицкого р-на Гомельской обл., 1982 г., зап. Л. М. Гамбарова от Стороженко Любови Самойловны, 1916 г. р.

+ 8.6б. Если слишком плакать, тосковать по покойнику, его душа будет в воде/он будет таскать ведра со слезами

ВОЛЫНСКАЯ ОБЛ.

№ 159. У однои жинкы помэр чоловик. Горювала вона дужэ, и кожэн дэнь, колы сида-ла за стил, запрошувала чоловика до сэбэ. Одного разу вона почула, шчо видкрылыся двэри, и хтось прыйшов у хату. И з того часу до нэи вэсь час хтось прыходыв, пэрэкы-дав всё у хати, лякав усих. Тилькы сядэ вона за стил, як видкрываються двэри и хтось входыть у хату. Порадылы питы у цэркву. А потим вона взяла обсыпала хату маком освячэным — и лыхое зныкло.

с. Грабово Любомльского р-на Волынской обл., 1989 г, зап. О. Величенко от Гавуры Клавдии Степановны, 1916 г. р.

+ 12.7а. Под видом покойника в его теле «ходит» черт

+ 12.15а. «Ходячий» покойник приходит в дом к родным, вредит родным и хозяйству, беспокоит, пугает

+ 12.16д. «Ходячий» покойник невидим, проявляет себя лишь тактильным и звуковым способом

№ 160. Кажуть люды, нэ можна дужэ плакаты по покойнику. В батька сын вмэр. То вин дужэ горював, кожэн дэнь на *могылкы прыйдэ и сыдыть биля могылы. Якось прыйшоу, бачыть — шось билэ розпьетэ сыдыть на могыли. Батько став тикаты, а воно за ным. Потим у ягня билэ зробылося. Так до хаты й бигло за ным. Батько болив тоди довго. И вжэ бильшэ на могылкы нэ ходыв.

с. Красностав Владимир-Волынского р-на Волынской обл., 1986 г., зап. И. Ю. Дениченко от Селещук Марии Александровны, 1908 г. р.

+ 12.15а. «Ходячий» покойник приходит в дом к родным, вредит родным и хозяйству, беспокоит, пугает

+ 12.16б. «Ходячий» покойник показывается в виде животного/предмета

ЖИТОМИРСКАЯ ОБЛ.

№ 161. [«Злой дух» пристает к людям, когда они сильно тоскуют по умершему или находящемуся в разлуке.] Тылько потужы два-три дни сильно и побачыш [злого духа.] И придэ и будэ говорить.

с. Вышевичи Радомышльского р-на Житомирской обл., 1981 г., зап. С. М. Толстая.

+ 12.7а. Под видом покойника в его теле «ходит» черт

РОВЕНСКАЯ ОБЛ.

№ 162. Погано, як вельми плачешь, тужишь — ходиць покойник буде. Ишо — само-сейным свячёным маком-ведюком хату посыпали. Колдунам у могилу забивали осиновый кол чи грабовый. Гроши кидаюць и за место, и шоб не ходиу. Ишо — сыпали на могилу самосейным лёном, шоб не ходиу.

с. Боровое Рокитновского р-на Ровенской обл., 1984 г., зап. Т. А. Коновалова от Дугаль Матрены Лукиничны, 1922 г. р.

+ 12.20а. Предметы, которые кладут в гроб/могилу, чтобы покойник не «ходил»

+ 12.21. Чтобы покойник не «ходил», дом и могилу обсыпают маком (льном, зерном) + 12.22. Чтобы покойник не «ходил», в могилу/возле дома вбивают осиновый/оль-ховый кол

ЖИТОМИРСКАЯ ОБЛ.

№ 163. [Отчего покойники ходят?] — Диты плачут, чи жинка плачэ, так наплачут.

с. Червона Волока Лугинского Житомирской обл., 1984 г, зап. О. А. Золотарева от Король Ганны Сергеевны и Рейды Евдокии Архиповны, 1901 г. р.

КИЕВСКАЯ ОБЛ.

№ 164. [Черт — нядобрик.] Чолоуик жэ як умрэ, за йим же розбиуацца нэльзя. Як умрэ чолоуик, Божэ ж упаси, ж нэльзя плакати чолоуика, цэ ж уон так, а так жэ уон нядоб-риком.

с. Копачи Чернобыльского р-на Киевской обл., 1985 г, зап. О. В. Санникова от Михайлюк Матрены, 1930 г. р.

+ 12.7а. Под видом покойника в его теле «ходит» черт

№ 165. Як умирае молоды(й), да вона долго ходить на кладбище да й плачить, то он вже примежаеца [«ходит» покойник.] Маком посвешчоным — ведуном — посыпают, а де батюшку приглашают, шоб посветив хату.

с. Копачи Чернобыльского р-на Киевской обл., 1985 г, зап. М. Г Боровская.

+ 12.7а. Под видом покойника в его теле «ходит» черт

+ 12.22. Чтобы покойник не «ходил», дом и могилу обсыпают маком (льном, зерном)

+ 12.24. Чтобы покойник не «ходил», священник его «печатает», или служит молебен

№ 166. У мене, як мой хозяин, батько умьер, а мой сын сам тьежжэ. Тэй жонатый быу и того ж. А батько наш умьер. Дак он у хати быу, а там кладоука така быуа. Дак мой сын тэй у кладоуцэ спау Б атько умьер, дак я прибегла и кажу: «Ах, сынок, Василь, кажу, батько умьер». А он у меня якись такой пугливый, злякауся и сел, никуда. «Сыночэк, — кажу, — беги Петра гукай. Гукни, батько ж умьер». Никуда ж не пошоу Злякауся. Ну, похоронили. А ён жэ по батьку и плачэ, и плачэ, и плачэ. Не можэ ён жыть, так ужэ плачэ, по батьку. Ну, добре, пошоу жэ мой сын — на комбайне робиу Пошоу рэмонтировать комбайны. Приходить: «Мамо!» — «Да што ж?» — «Мене батько гукау». — «А штось жэ ты, сынок, коб наш батько што знау Ужэ ж батько, як мы, ничо нэ понимае [т. е. не умеет колдовать]. То тебе здалось, сынок». — «Коли б жэ я спау. Б атько гукау: “Ох, сынок Василёк и Парасочко”». — «Да штось это, сынок?» — «Ей Богу, мамо». — «Перэхрэстись, сынок. Штось ето тебе таке?» Я ужэ стала бабкам жалица. Кажу: «Знаете, девочки, мого Василя бабка [оговорка — батька?] гукае. Ис-пуд ляку. Надо его лечыть. Ему ж здаеца так». Пришоу до дому: «О, мамочко, он ж меня зараз гукае». Я ж не чую, не бачу. А ему подаеца, кажэ: «Батька гукае». Пошла до бабок, давай лечыть, давай лечыть. Мне принесли маку, мне принесли *тою. Кажэ, змий, запали *откаснику. Обойди три разы кругом хаты. Я ж таке зделала. [А вскоре сын повесился.]

с. Копачи Чернобыльского р-на Киевской обл., 1985 г., зап. Е. М. Назарова от Науменко Прасковьи Андреевны, 1915 г. р.

+ 12.1а. Ведьмы и колдуны после смерти становятся «ходячими» покойниками + 12.16г «Ходячий» покойник показывается определенному человеку, остальные его не видят

+ 12.27в. Травы — оберег от «ходячего» покойника

ЧЕРНИГОВСКАЯ ОБЛ.

№ 167. Удумаеца людына, и от сильных думок привижаеца всякое — шчо пакойник ходить и у окна стукает. Так, трэба хрэстик на окнах и двэрях написать — и уон нэ ходить.

с. Олбин Козелецкого р-на Черниговской обл., 1985 г, зап. Т. В. Козак.

+ 12.27б. Освященные предметы и христианские символы — оберег от «ходячего покойника

№ 168. Як умэр жэних. Вона [невеста] на кладбишчэ ходыла плакать. И кажуть, яко на дэрэве сыдыт еи умэршы. «Нэ бойся!» — говорит. «Я нэ боюся!» Он взяу ее на дэрэво усю, а сам бах! — и нэ стало. Дым разойшоуся, и нэма. Цэ така лэгэнда. У змэя он прэвратиуся.

с. Ковчин Куликовского р-на Черниговской обл., 1985 г., зап. А. С. Осипова от Евлампии Ларионовны (б/ф), 1908 г. р.

+ 12.7б. Под видом покойника в его теле появляется летающий змей

9. Покойник «ходит», если родные нарушают запреты на работу

Нарушение запретов на работу со стороны родственников, особенно на прядение, снование и ткачество, в течение сорока дней после смерти в полесской традиции может приводить к разным последствиям в зависимости от того, о какой из мифологических сущностей покойника идет речь. В поверьях о душе нарушение запретов на разные виды хозяйственных работ может затруднить душе переход в загробный мир или повредить зрению (мотив 8.6а. Запрет белить печь/дом, чтобы не повредить душе). Этой же причиной — запутать дорогу умершему — объясняется запрет на хозяйственные работы в переходный период, когда речь идет о другой его ипостаси — покойнике (мотив 9.16б. Запрет прясть, ткать, сновать, мотать до года, чтобы не повредить покойнику). В третьем случае нарушение работ, связанных с прядением или ткачеством, являются причиной «хождения» покойника, возвращения его с «того» света. Таким образом, один и тот же запрет может быть в традиции по-разному интерпретирован в зависимости от типа мифологического персонажа.

БРЕСТСКАЯ ОБЛ.

№ 169. Основы нэможно на сновницы бросать — прыдэ хто-то лякаць: мама с того света або отец.

с. Смоляны Пружанского р-на Брестской обл., 1989 г., зап. Ю. Э. Суринова от Матус Анастасии Александровны, 1914 г. р.

РОВЕНСКАЯ ОБЛ.

№ 170. Бабы казали: не снуй у неправильный дэнь, бо прусы да блошчицы нападуць. Шче кажуць: волки будуць до хатэй нападаць. Як не у правильный дэнь сноваць будешь, то душа мертвого буде приходиць. Лякоуки ходиць будуць.

с. Боровое Рокитновского р-на Ровенской обл., 1984 г., зап. А. А. Архипов.

№ 171. Трэба допрасти *мычку, на ноч на грэбне не кидали, буде шарахтець якаясь погана, змей якись. Таке зле, кажуць «Ноч». Шче казали, шо у деда борода выросте, у того што умер, да буде ходиць да лякаць.

с. Боровое Рокитновского р-на Ровенской обл., 1984 г., зап. А. А. Архипов.

+ 35. Персонажи, контролирующие прядение

КИЕВСКАЯ ОБЛ.

№ 172. [В субботу сновать нельзя], штоб мертвые не сновалися.

с. Копачи Чернобыльского р-на Киевской обл., 1985 г, зап. В. В. Ишутин.

10а. Покойник «ходит», Если его похоронили ненадлежащим образом

Причиной «хождения» покойника могут быть любые нарушения погребального или поминального ритуала — это представление характерно для всех славянских традиций, особенно для восточно- и южнославянских. В полесских поверьях к возвращению покойника с «того» света приводят самые разные ошибки в погребально-поминальном ритуале: вынос покойника из дома головой вперед, отсутствие креста на могиле, нарушение запрета смотреть на покойника через окно, когда его несут по селу на кладбище. В тексте № 174 встречается архаичное представление о том, что покойник должен быть препровожден в загробный мир в своей полной телесности (у славян эта мысль также выражается в обычае класть в гроб ногти и волосы, собранные при жизни). Женщина, которая при жизни носила колтун (спутанный клок волос) и которую похоронили без него, возвращается за ним после смерти. Важный ритуальный акт, способствующий благополучному переходу умершего на «тот» свет, — обряд поднимания воздуха или заздоровного: если его не совершить, покойник не сможет покинуть земное пространство и будет «ходить» (см. мотив 8.5б. Чтобы душа перешла на «тот» свет, на 40-ой день после смерти «поднимают воздух»).

Наиболее скрупулезно к любым отклонениям от канона погребального обряда относится южнославянская традиция, где самые незначительные погрешности могут привести к превращению покойника в вампира. Например, покойника ждет участь вампира, если кто-либо из похоронной процессии, направляющейся к могиле, обернется назад или если на тело покойного упадут капли дождя (болг.: Анчев 1990, 86).

БРЕСТСКАЯ ОБЛ.

№ 173. Ходить па хаце, кали покойника хоронять без *крыжа, ходить усё одчыняе, душыть людей.

с. Николаево [д. Жиличи, 2 км от Николаева] Каменецкого р-на Брестской обл., 1989 г, зап. Н. С. Зарецкая от Нестюк Веры Васильевны, 1925 г р.

+ 12.15а. «Ходячий» покойник приходит в дом к родным, вредит родным и хозяйству, беспокоит, пугает

+ 12.15в. «Ходячий» покойник душит, давит спящего человека

№ 174. Ту казалы, е така хвороба, шо рукы болять, дак гэто, *каутуна запускалы. А ужэ у Чысты чэтвэр одризвалы и ужэ на воду няслы — як ужэ у кого (...) Була одна жо-ноччына с каутуном, ужэ стара жоноччына, ужэ вона хотила умэраты. И умэрла. Дак узялы одризалы того коутуна да закопалы пуд вышнею у садочку. Аж дывицца вин у окно ужэ, ее пасынок, — аж вона стоить пуд вышнею. По ковтуна прышла ужэ свого. Та, што умэрла, ту стояла. А ужэ то було у давнэ врэмья (...) У нас люды кауть, это коутуна ей одризалы да закопалы, дак это вона прыйшла по коутуна.

с. Лопатин Пинского р-на Брестской обл., 1985 г., зап. О. В. Санникова от Самойлик Марии Васильевны, 1910 г. р.

ГОМЕЛЬСКАЯ ОБЛ.

№ 175. Треба *заздоровины робить, придать земле. А не зробишь, то душа по свету ходить, маеца.

с. Замошье Лельчицкого р-на Гомельской обл., 1983 г., зап. В. И. Харитонова.

+ 8.5б. Чтобы душа перешла на «тот свет», на 40-й день после смерти «поднимают воздух»

ЖИТОМИРСКАЯ ОБЛ.

№ 176. Одна баба помэрла. Як выносили её, то забулись и головой у двэри вынесли. Вона стала выходить и лякать. Пошлы люди до батюшки. Вин её откопывал, шо-то делал з ею. И вона не стала бильше лякать (.)

с. Рясное Емельчинского р-на Житомирской обл., 1981 г, зап. А. М. Гамбарова.

+ 12.13г. «Ходячий» покойник показывается людям, пугает их + 12.24. Чтобы покойник не «ходил», священник его «печатает», или служит молебен

№ 177. Помэр у нас такый мушчынка. И стояла така малэнька у йих хата. Як я глянула, чэрэз окно побачыла. А на покойника не надо у хату чэрэз окно дывицца, нельзя. И ось я лягаю, а он йдэ и стоит. И мне посоветовали: кинь грошэй на ту его могилу. А я ему была винна — рубль чы не (.) И я носила [на могилу деньги.]

с. Рясное Емельчинского р-на Житомирской обл., 1981 г, зап. Г. Хакимова от Москаленко Антонины Васильевны, 1916 г. р.

+ 12.20а. Предметы, которые кладут в гроб/могилу, чтобы покойник не «ходил»

+ 12.26б. Чтобы покойник не «ходил», от него откупаются

10б. Покойник «ходит», Если ЕМУ при ПОГРЕБЕНИИ НЕ развязали ноги

Мотив аналогичен мотиву 9.5б. Покойник снится, если на «том свете» он испытывает трудности при ходьбе (ср. также мотивы: 14.9з. Русалка испытывает трудности при ходьбе; просит человека освободить ей ноги (вынуть занозу из ноги; развязать ноги; укоротить сорочку); 7.9. Человек вынимает занозу из ноги волколака). Как и ряд других причин (недоделанное дело, слезы близких, неправильные похороны), неразвязанные перед погребением ноги покойника могут в одних случаях провоцировать его явление в сновидении, в других — его превращение в «ходячего» покойника. Вариант мотива, связанный с «хождением» покойника, известен в белорусской части региона.

БРЕСТСКАЯ ОБЛ.

№ 178. Рукы вьежуть и ногы вьежуть [покойнику]. Як забудуть розъязаты, то будэ хо-дыты. И эту повязочку забырають и хранеть ее. И от як болыть рука, нога, то въежуть жывыи, шоб нэ болелы.

с. Олтуш Малоритского р-на Брестской обл., 1985 г., зап. А. В. Гура от Авдиюк Ольги Давыдовны, 1903 г. р.

№ 179. Завьязувалы красной ныткой [ноги покойнику], тоде йие роспутывають, раз з путом тым сховають, то снытьса будэ. Одну дивочку мусылы роскопать, бо прыходыла до мамы, да просыла: «Знымы з мэнэ тэ путо».

с. Ласицк Пинского р-на Брестской обл., 1984 г., зап. Л. П. Мурга от Рогаль Серафимы Дмитриевны, 1901 г. р.

ГОМЕЛЬСКАЯ ОБЛ.

№ 180. Як умре только, так руки звязываем и ноги, а то буде хадить на том свете. Латочками [тряпочками] такими беленькими. Латочки ховають: як хиндя [малярия] нападе, так горло звяжуть. Теперь пасушали балоты, а раньшэ (...) [руки складывали на груди крестом.]

с. Золотуха Калинковичского р-на Гомельской обл., 1983 г, зап. В. А. Багрянцева.

11. Покойник «ходит», если дорогу похоронной процессии

ПЕРЕШЛО ЖИВОТНОЕ (ПТИЦА)

Ареал распространения мотива ограничен центральной частью белорусского Полесья (от реки Стырь на западе до Днепра на востоке). Подборку полесских текстов с этим мотивом см. также в (Толстая 2001, 158). Данный мотив связан с центральной для похоронного обряда семантикой дороги на «тот» свет, которую покойник не сможет преодолеть, если на его пути возникнут препятствия, в частности если ему перейдут дорогу человек или животное (ср. общий запрет переходить дорогу перед похоронной процессией), а также если через него перескочит животное. Покойник будет «ходить», если, пока он лежит в доме на лавке, через него перескочит кошка или по дороге на кладбище перед похоронной процессией перебежит собака (Глинка стол., брест.: Конобродська 2003, 228). Ср. запрет переступать через крышку гроба во время его изготовления, иначе покойник будет беспокоить по ночам (гомел.: Шейн 1890, 541).

Центром распространения этого мотива являются Балканы и, в меньшей степени, Карпаты. До выноса гроба из дома кошку отдавали соседям — если она перескочит через покойника, он станет опырем, т. е. ходячим покойником (карпат.: Гнатюк 1912, 226). У южных славян широко распространено убеждение, что покойник становится вампиром, если через него, пока он лежит в доме, перескочит какое-либо животное, перелетит птица, кто-либо перешагнет или через него что-либо передадут (серб.: ЗечевиЙ 1981, 130; болг.: Вакарелски 1990, 162; макед.: Вражиновски 1995, 97—98; серб.: Плотникова 1997, 269; ЗлатковиЙ 1989, 342). Покойник становится вампиром, если во время поминок кто-либо перешагнет через поминальную пищу (РаденковиЙ 1991, 62), а также если покойник умрет в рубашке, сшитой из полотна, через которое першагнул кот (босн.: Krauss 1890, 673).

БРЕСТСКАЯ ОБЛ.

№ 181. То все кажуть, знахори ходять. А мий брат, вин ж ничого нэ знау. А его ж везлы до Пинска, сорок киломэтроу вэзли шчэ. А шчэ говорать, як кит, чы собака дорогу пэ-рэбэжыть, будэ ходыты. Особэно як хороныть нэсугь. Ето так я ужэ лэжала, лиглы мы, а вин пришоу и так [хлопает дверью] — плямк-плямк, да бы тилько: з-з-з, да так мэнэ ляс — ляпнуло мэнэ по губам. От нэ спорь, што нэ ходыть.

с. Ласицк Пинского р-на Брестской обл., 1984 г., зап. Е. М. Назарова от Ильковец Марии Михайловны, 1932 г. р.

+ 12.1а. Ведьмы и колдуны после смерти становятся «ходячими» покойниками + 12.16д. «Ходячий» покойник невидим, проявляет себя лишь тактильным и звуковым способом

ГОМЕЛЬСКАЯ ОБЛ.

№ 182. Когда покойник, то трэба шоб ёго кот не перэпрыгнуу, и не перэшоу дорогу, и то же кура. А то покойник год цилый ходзиць будзе. Крепко берэгуць куру и кота.

с. Дяковичи Житковичского р-на Гомельской обл., 1983 г., зап. А. А. Архипов.

№ 183. Жыли маць с дочкой у хаци, да маць померла. Да як хоронили, кура ей дорогу перэлецила. И дочка, та боялась у хаци ночеваць одна, а с ней соседка ночевала.

Да приходзиць маць и говориць, то ты мое место заняла, тота больше не пошла. А дочка не видала.

с. Дяковичи Житковичского р-на Гомельской обл., 1983 г., зап. А. М. Гамбарова.

№ 184. Кали сабака бегае кругом хаты, кажуць, мертвець хадзиць будзе. И кали хара-ниць идуць, коб сабака не перебег дарогу. Мая бабушка казала: «Кали я умру, бацыце, коб кут не буу». Коб кут мертвеца не перэскочыу

с. Жаховичи Мозырского р-на Гомельской обл., 1983 г, зап. А. А. Кибрик.

№ 185. Колись умерла баба. Да чэлавмк як умрэ, дак у ноци дзяжуряць, и ката выкидае, и сабаку, шоб не перабмгли. А то умэрла на нучь. И ужэ прибрали, сидзяць. Три баби. Да придрэмнули. А тме ж хлопци з акна паглядзели, да [в] акно улезли, да ету бабу падняли, да у куток паставили. Цме бабы приснулися, дак со страху у акно выпрыгнула адна, а цме памерли, не выдзержали спуду.

с. Жаховичи Мозырского р-на Гомельской обл., 1983 г., зап. М. Н. Толстая от Леонович Дарьи Степановны, 1918 г. р.

№ 186. Ужэ на пакойника зеркало штоб не свецмло. Вот не даюць, коб кура переляцела, як пакойника несць, дак это пакойнику недобре. Ни свиння, коб ништо не перайшло. Никагда вупережываць не можна пакойника. [Рассказывают, как один человек, ехавший возом, опередил похоронную процессию. И сразу же воз разлетелся.] А людзи кажуць: «А што вуперадзмл?!»

с. Жаховичи Мозырского р-на Гомельской обл., 1983 г., зап. С. М. Толстая от Бондаренко Надежды Ларионовны, 1920 г. р.

№ 187. Покойник, казали, ходму, уставау да й приходиу Маком посыпали могилу, свя-чоным *ведуном, чтоб нихто не уставау. Мак-ведун, такмй самосей. Як мертвеца несут, стараюцца, штоб ничого на вулице не было: ни собака штоб не ходила, ни куры. Кота кидают у погреб.

с. Костюковичи Мозырского р-на Гомельской обл., 1983 г, зап. Л. М. Ивлева от Каменской Ольги Ивановны.

+ 12.21. Чтобы покойник не «ходил», дом и могилу обсыпают маком (льном, зерном)

№ 188. Як робять домовину, як выносять покойника, дак глядять, чтоб ништо не переходило дорогу — пивника кидають у погреб, кота, курочки штоб на вулице не было. Это штоб не ходил покойник.

с. Костюковичи Мозырского р-на Гомельской обл., 1983 г, зап. Л. М. Ивлева от Пивоваровой Ольги Яковлевны, 1903 г.

№ 189. Як хто умрёт, вроде таки казки кажуть, што можэ появляцца. От, стоить жэн-шчына уся в билом, маладая, укрыта покрывалом таким билым, некоторые в одежди бачать. На углу [в доме] можуть побачыть некоторым, от, як покойник лежыть дня тры у хати. Дажэ и бачать одетого покойника: в чом одиты, в том и бачать — стоить (...) Кажуть, як лежыть покойник у хати, так шоб ни кот не перэйшоу по-пуд ёго, ни собака, потому што буде покойник скидацца и котом, и собакою — буде ходить.

с. Кочищи Ельского р-на Гомельской обл., 1984 г., зап. И. А. Морозов от Крючко Нины Алексеевны, 1929 г. р.

+ 9.3. Покойник в течение сорока дней после смерти приходит в свой дом + 12.16б. «Ходячий» покойник показывается в виде животного/предмета + 12.16е. «Ходячий» покойник показывается в одежде, в которой его похоронили

12а. П окойник «ходит», Если ЕГО БЕСПОКОИТ КАКОЕ-ТО ДЕЛО, ОСТАВЛЕННОЕ НА ЗЕМЛЕ

В полесской традиции данный мотив выражен весьма слабо (если не считать сюжета с умершей матерью, которая приходит кормить своего грудного ребенка). В двух представленных текстах причины возвращения покойника различны: попытка спасти от смерти своего ребенка и месть младшему брату.

Данный мотив наиболее часто встречается в карпатской, западноукраинской и польской традициях, где существуют представления о покутниках (покута — посмертное наказание за грехи) — покойниках, вынужденных возвращаться в мир живых в наказание за какой либо грех или из-за какого-то дела, недоделанного при жизни. Насущное дело как причина, которая заставляет покойника возвращаться с «того» света, может быть очень разным — от долга, который покойник не отдал при жизни, до заботы о детях, которых обижает злая мачеха. В Г алиции распространены былички об умершем священнике, который «ходил», потому что умер, не вычитав поминальные записки, за которые уже были заплачены деньги. Богач «ходит», потому что брал у бедного нюхательный табак, но никогда сам не покупал. Освободить от «хождения» таких покойников может тот, кто сам выполнит то дело, из-за которого «ходит» покойник, например вернет одолженные деньги или вычитает поминальные записки (Гнатюк 1991, 400—401). Мотив встречается во всем восточнославянском ареале. Ср. сюжет былички: столяр умер, не доделав одному человеку полку. Через год этот человек проходил мимо ворот умершего столяра — тот стоял в воротах и кричал: «Дмытро, визьмы свою полку!» (харьков.: Гринченко 1897, 93—94). Покойник-ростовщик приходит к своему должнику и забирает у него шубу (витеб.: Шейн 1890, 519).

ГОМЕЛЬСКАЯ ОБЛ.

№ 190. Умерла жонка, осталоса малэнькое дзицятко, а он взял другую жонку, а яна не хоче дзицяци, што осталоса от тое жонки, первой. Он укруцил, пошол, да положил на рэльках [ребенка]. Едзе той поезд, а жонка перэд поездом бегае у билом, остановили поезд; пошли глядець — дзиця лежиць. С того свету пришла тая жонка.

с. Дяковичи Житковичского р-на Гомельской обл., 1983 г., зап. А. А. Архипов.

ЧЕРНИГОВСКАЯ ОБЛ.

№ 191. [Предание о том, как покойник вставал из могилы мстить за обиду. Жили два брата. Старший тяжело заболел и лежал при смерти. За время болезни младший брат обидел старшего и сказал ему, что тот все равно ему теперь ничего не сделает плохого. После смерти старшего брата люди видели, как он выходил с кладбища каждый день в течение двух месяцев. После этого ходить перестал. Еще два месяца спустя пришел он в хату своего младшего брата. Начал меньшого дергать, трясти. Хату запер. Когда сломали дверь, увидели, что младший брат лежит мертвый и никого в хате нет.]

с. Олбин Козелецкого р-на Черниговской обл., 1985 г., зап. Е. Г. Домогацкая от Батог Татьяны Сергеевны, 1914 г. р.

+ 12.15а. Ходячий покойник приходит в дом к родным, вредит родным и хозяйству, беспокоит, пугает

12б. По к ойник приходит ЗА СВОЕЙ ВЕЩЬЮ, взятой С ЕГО могилы

Данный мотив представлен в публикации одним текстом: женщина отрезает часть полотенца, которые обычно в Полесье вешают на намогильных крестах. Покойник просит плату за взятый кусок полотна. Запрет привносить в человеческое пространство вещи, принадлежащие потустороннему миру (например, приносить домой что-либо с кладбища) реализуется в быличках о нарушении этого запрета и его последствиях: покойник упорно приходит за своей вещью, пока ему ее не возвращают. При этом, как правило, он забирает с собой нарушителя запрета.

Мотив хорошо известен в разных славянских ареалах. Девушка берет у вставшего из гроба мертвеца его намитку и запирается с ней в хате. Мертвец ходит вокруг дома, требуя отдать его вещь: «Хто взяв мою хаю!» Девушку обвязывают веревками, она на вилах подает мертвецу его намитку, но он все равно забирает с собой девушку (укр.: Драгоманов 1876, 62—65). Девушка срывает саван с покойника, сидящего на колокольне. Покойник приходит и кричит: «Красная девица, отдай мое посуленное!» Отец и мать держат девушку, когда она подает покойнику саван, но тот разрывает ее (нижегор.: МРПНП 2007, 187). В других вариантах этого сюжета девушка забирает у мертвеца клобук (колпачок, рубашку), которые тот требует вернуть (Милорадович 1991а, 411). В одной из быличек женщина использует для глинобитного пола глину, оставшуюся при копании могилы для ее умершего мужа. Муж приходит с требованием вернуть ему эту глину. Ей пришлось состругать с пола глину и отнести ему на могилу (там же, 412). В Польше на могилы убитых людей, как и на могилы самоубийц, принято было бросать ветки. Если бы кто-нибудь сжег эту кучу веток, покойник бы ходил за ним, говоря: «Отдай мою рубашку!» (Fischer 1921, 362). Этот мотив может связываться с другими персонажами: женщина забирает мыло, принадлежащее русалке; русалка приходит под окно к этой женщине, требуя отдать ей ее мыло. Мыло возвращают на то место, откуда его взяли (нижегор.: МРПНП 2007, 96).

ГОМЕЛЬСКАЯ ОБЛ.

№ 192. Балела женшчьина. [Ей посоветовали]: «Иди на могилки, атреж от платка на крясту долгий, шоб было, чим подвязаться. Серед начи». Атрезала, насила, пака сгубила и хваробу сгубила. Пришёл Андрей, [с могилы которого женщина взяла тряпочку, просил платы.] Узяла, так неси тое. Понесла — еиц на Раданицу после Паски, через недельку.

с. Золотуха Калинковичского р-на Гомельской обл., 1983 г, зап. Е. В. Какорина от Гузик Авдотьи Васильевны, 1908 г. р.

+ 12.20а. Предметы, которые кладут в гроб/могилу, чтобы покойник не «ходил»

+ 12.26б. Чтобы покойник не «ходил», от него откупаются

13. Покойник «ходит», если при жизни он угрожал этим кому-либо

Способность человека самому при жизни «запрограммировать» свое посмертное «хождение» — мотив уникальный, в публикуемых материалах встречающийся всего в двух текстах из центральной части Полесья. В данных текстах «хождение» воспринимается как месть со стороны покойника тому, с кем он ссорился при жизни. Косвенно причина такого «хождения» соотносится с делом, которое заставляет покойника возвращаться назад (ср. мотив 12.12а. Покойник «ходит», если его беспокоит какое-то дело, оставленное на земле). Этот же мотив встречается в тексте из села Кишин Олевского р-на Житомирской обл. (Конобродська 2003, 234).

РОВЕНСКАЯ ОБЛ.

№ 193. Дид свариуся с нивисткой: «Буду лекать, (як умру)». Вин умэр. Ранок настане, бегае по хатам (...) Итина до окна, а вин в бочку яку так ляскае, ляскае. Она и прыском чи сыпала, жаром на его и сё [о]дно.

с. Чудель Сарненского р-на Ровенской обл., 1984 г, зап. Е. В. Какорина от Арсеко (Арсёновой) Надежды Савовны (Саввишны), 1927 г. р.

+ 12.15а. «Ходячий» покойник приходит в дом к родным, вредит родным и хозяйству, беспокоит, пугает

+ 12.17д. «Ходячий» покойник появляется днем, утром + 12.27г. Огонь, угли — оберег от «ходячего» покойника

ЖИТОМИРСКАЯ ОБЛ.

№ 194. Жывэ человек, а ужэ кожэ [кому-нибудь]: умру и буду лякоть тоби! На том свете его гонять: «Нашчо ты казоу? Ну и иди лякой!» — йих так на том свете пэрэсуждоют. Он не у своей кожэ ходыть, пэрэтворюецца у кото, у собоку, бэжыть — и вы побочытэ и будэтэ бояцца.

с. Рясное Емельчинского р-на Житомирской обл., 1981 г., зап. Е. С. Зайцева от Вознюк Улиты Федоровны, 1910 г. р.

+ 12.16б. «Ходячий» покойник показывается в виде животного/предмета 14. Покойник «ходит», если при жизни он стал жертвой сглаза

Данный мотив встречается очень редко в полесском регионе. См. также текст с аналогичным мотивом в (Толстая 2001, 155) (Кончицы пинск. брест.). Сглаз, порча как причина посмертного «хождения» покойника, вероятно, имеет некоторую аналогию с проклятьем, в результате которого человека после смерти земля не принимает и он становится «ходячим покойником» (Зеленин 1995, 45, 60—61).

КИЕВСКАЯ ОБЛ.

№ 195. Як я ездила до ворожуно [в Припять], он мне казоу, ворожка мне казола, што як перэступиш [воду, которую вылили где-нибудь на дорожке, возле калитки, во дворе, с помощью которой хотят сглазить хозяев], то не мрэш, а будеш ходить [после смерти.]

с. Копачи Чернобыльского р-на Киевской обл., 1985 г, зап. Е. М. Назарова от Грищенко Надежды Захаровны, 1912 г. р.

II. Что делает «ходячий» покойник?

15а. «Ходячий» покойник приходит в дом к родным, ВРЕДИТ им и хозяйству, беспокоит, ПУГАЕТ

Основная функция «ходячего» покойника в полесской традиции — выступать в качестве полтергейста, беспокойного духа, пугающего родных и вредящего хозяйству. Как правило, «ходячий» покойник возвращается в свой дом и беспокоит своих родных, наносит ущерб своему хозяйству, т. е. после смерти он сохраняет связь с родственниками и местом, с которым был связан при жизни, но теперь его деятельность по отношению к нему носит негативный характер. Такое поведение характерно для всех вариантов данного персонажного типа — южнославянского вампира, западнославянского упыря, украинского опыря. Вредоносность «ходячего» покойника заключается уже в том, что он своим появлением пугает родных, даже если больше никаких других негативных действий не совершает. В ряде текстов подчеркивается, что он невидим, и его присутствие ощущается по шуму, шагам, прикосновениями, в одном случае он пытается укусить человека. В большинстве случаев его приход в дом сопровождается разрушительной для хозяйства деятельностью: он рассыпает крупу, зерно, фасоль; разбрасывает вещи; стучит посудой, сбрасывает ее со своего места; вынимает из печи чугунок с картошкой; выпускает из хлева скот и причиняет другие убытки.

Набор негативных действий, совершаемых персонажами этого типа (вампирами, упырями), примерно одинаков в разных славянских традициях: они выпускают из хлева скот (пол.: Pelka 1987, 169; болг.: Георгиева 1983, 157), приходя в дом, бросают в родных камнями (хорв.: Krauss 1890, 666), гремят посудой, разбрасывают и бьют ее (в.-слав., пол.: Pelka 1987, 169), разбрасывают и ломают вещи, портят пищу, смешивают в одну кучу разные виды зерна — фасоль, горох, чечевицу, рожь (болг.: Георгиева 1983, 157), делают неприятности, причиняют убытки (з.-бел.: Federowski 1897, 203—205).

БРЕСТСКАЯ ОБЛ.

№ 196. Мати сына жэнила. А нэвистка всем давала [подарки], всих дарыла. А свекруха прыказуе, штоб ничого ныкому нэ давала. И сама свэкруха никому нэ дарыла. Ну, та свэкруха помэрла, и юй поховалы. И она тэй жэ ноччу прыходыть йисть — [и идет] до свинэй, и усё пойисть. А нэвистке сницца: свэкруха на том свете. Янгел дае усем цыбулю, штобы спасённые вылезли, а свэкруха бэрэ — и падае та цыбуля. И говорит: «Я никому нычого нэ дарыла, и мне нихто ничого нэ даеть». И нэвистка стала дарова-ты усех за свэкруху. И сницца юй, што стоять столы, усе сидять и едать, а у свэкрухы нет ничого. И опьять стала нэвистка дароваты усех. И потом ужэ видить [во сне] — и пэрэд свэкрухою стау стил накрытый, як и пэрэд другими. Трэба дарить людэй.

с. Заболотье Малоритского р-на Брестской обл., 1982 г., зап. Е. Б. Владимирова от Сыромук Степаниды Григорьевны, 1902 г. р.

№ 197. Раньчэ ходылы покойныкы. У одных умэрла свэкровья. Свекор шчэ буу, малэ-нький робеночэк шчэ буу. Мужык пошол на озэро рибачыты [на ночь]. Ну, й приходыт тай свикруха. И той старык — свекор лэжау [на лавке, спал]. Она прийшла с дидом тым с чужым, тожэ умэрший. И до тэй нэвэстки тако зубамы — кусаты ё хотэла. [Невестка пыталась разбудить свекра, но тот не проснулся.] 3 раза [покойница] виходыла до ей. [На третий раз] тот дэд за сыби палкою завэрнэ, да й пошли с хаты. Собаки рвуть просто за ими.

с. Олтуш Малоритского р-на Брестской обл., 1985 г., зап. О. А. Золотарева от Крень Евдокии Денисовны, 1908 г. р.

№ 198. (...) И от однажды она [дочь] устала (а вона ейи [умершую родственницу] звала кумою): «Мамо, кума прышла [покойная], кума ходыть». [Мать проснулась, в хате было ночью темно]. Она хотела устаты и подывытыся. Она як стала до того окошка: хотела до стенки опэртыся и хватыла ее [умершую] за лицо [случайно в потемках], и лицо холодное. И страх ее взеу И на другый дэнь выбралась с тэе хоты. Кожэ, кожну ныч прыходыла.

с. Олтуш Малоритского р-на Брестской обл., 1985 г., зап. А. В. Гура от Авдиюк Ольги Давыдовны, 1903 г. р.

№ 199. Раньше ходилы умэршие. [Свекровь рассказывала], как тольки лягут спать — идёт по чэрдаке и фасоллю сыплет. Прыйдеш со свечкой — [перестает шуметь.] Наутро вся фасоль по чердаку рассыпана.

с. Одрижин Ивановского р-на Брестской обл., 1986 г., зап. В. В. Гринь от Михальчук Марии Устиновны, 1930 г. р.

№ 200. Да, кожэ, жыу дядько да умэр Пэтро, да у йих он жыу да й остоуся так вон [брат] удовэц, [а Петр] жэнихом и помэр. И други [брат] быу Морко. Ун — Петро, а други Морко. И вот ужо як змэркнэ, ужо он [умерший Петр] у хоты ходыть, ужэ хо-дыть, ужэ ходыть. А [Марко] отец ей, тэй жэншчины, шчо роскозывала, то ж суседка було, быу *кологуркою — коло цэрквы стояла, як мороз, дак люди зимою идуть да грэюца. Да у той кологурци дежуриу, сторожом буу А воно, тоя жонка, пробуе: «Што ж ты, кажэ, идэш, да идэш а мэни, кожэ, твой брат покоя нэ дае». А вун ругое ее: «Это ты брэшэш, это ты выдумляеш на брота». А она ка[жэ]: «Нет. Вот пэрэночуй хоть ночь». И звивала воно у пятницу з вэротён бо тые ручайки на клубок. Покидала тые вэротёна, покидала воно тые клубки усе, уы, ночуй! Вот не поспило змэркнути, той Петро при-шоу вышоу спод печи и давой на гэтого брота и вэротёнами тими, клубком и колыська була, (раней детя було), а як вун туей колыськой як вьизнуу у бок (...) Вот да ужо он [Марк] тоды повериу шо такы ходить, а што ж трэба ж яку роду шукоти, ужэ не можа, ка[жэ], спасенья буги. Уж нэ поспее змеркнути, уже он хоту отчиняу, ужэ по хоты лопае, горшкы скидое, ложки кидае, ну и ходить, жывэ у хоти. Нехто юй научиу так воно, сказоли, шо заполи свэчку да накрый новым горшком ту свэчку. Як вон оно по-явица ты *худчей горшко зними, да свэчка нехой горыть. И тоды вон не стоне ходыти. Ну, воно так зробила. Он пришоу да и давой ж лопать. Так воно того горшко зняло, и вон: «А штоб тобе, о сука, догадолася шо зробити!» Да узяу, казола тоя жэншчина, шо нам раскозывала, его ужэ бротова дочко, (бо того ж у свиткох *ховоли), свитки поли подоткнуу за пояс и песню заспэвоу:

«Ой, з бору, дорожэнька, и з бору,

Час, поро гостэньки до дому».

И зоброуся, и пошоу С тих пор не пошоу с. Радчицк Столинского р-на Брестской обл., 1984 г., зап. Н. П. Антропов от Матюх Татьяны Терентьевны, 1907 г. р.

+ 12.2. Люди, не изжившие своего срока жизни, (убитые, умершие от водки и т. п.), становятся «ходячими» покойниками

+ 12.19б. Чтобы увидеть «ходячего» покойника, при его появлении открывают свечу, закрытую новым горшком

№ 201. Вун, домовик, признак дае, ёго не угледыш. Чы ведром стукне, чы клямкою, чы ложкой брокне, чы на лову прынесе горшко та й перэстове. Говорыли, шчо як один дед умироу, то вун коудун быу, вэлики знохур. Як умёр, то ужэ ходиу, быу у хаце. Да ужэ як загрэбуть увечэри жар у купку [угол в печи], то той дед возьме да назад жар грэбе, у печ. Як постаулять у печ чугун з бульбою, то вун тый чугун назад повымае з печы.

с. Хоромск Столинского р-на Брестской обл., 1984 г., зап. Т. А. Агапкина и А. Л. Топорков от Чурилович Раисы Васильевны, 1924 г. р.

+ 12.1а. Ведьмы и колдуны после смерти становятся ходячими покойниками + 12.16д. «Ходячий» покойник невидим, проявляет себя лишь тактильным и звуковым способом

ГОМЕЛЬСКАЯ ОБЛ.

№ 202. Як я бачыла. Мой батька помер, а я лежу, одна у хате осталась, лежу, а батько иде, як дома ходиу Да меня чапае. А я кажу: — «Само!» — Он обернууся, да пошоу И чую, як дверь отчыняе да зачыняе (...)

с. Замошье Лельчицкого р-на Гомельской обл., 1983 г, зап. В. И. Харитонова от Белковец Елены Анисимовны, 1921 г. р.

№ 203. Вот умре [кто-то из домочадцев], и здаёцца, што у хате ходить. Говорать, то домовик. Свячоной водой хату кропять, маком свячоным обсыпають.

с. Голубица Петриковского р-на Гомельской обл., 1983 г., зап. М. Плюханова от Александры Ивановны (б/ф), 1923 г. р.

+ 12.21. Чтобы покойник не ходил, дом и могилу обсыпают маком (льном, зерном)

+ 12.30б. Освященные предметы и христианские символы — оберег от «ходячего» покойника

№ 204. Домовики в старинное время ходили з того свету, пужали.

с. Голубица Петриковского р-на Гомельской обл., 1983 г, зап. М. Плюханова от Середы Надежды Адамовны, 1925 г. р.

№ 205. Маладица рассказывала: памерла мати и уот, казала, пасуда уся бохае у двенадцать часоу

с. Жаховичи Мозырского р-на Гомельской обл., 1983 г., зап. О. В. Санникова от Панфиленко Марфы Михайловны, 1903 г. р.

№ 206. [Что «ходячий» покойник делает в доме?] А што ён делау? Што ён там шариу, париу, хто яго ведае. Шукау (...) А там уже время пауходзиць, ён уже уходзиць. З двя-надцать часоу, к перваму. Ён уже уходзиць. Двянадцать, начала первага, ета сама *глу-пасць называеца па-мужескаму. Ну, ён тую глупасць нескалька минут пабуде и вуйде. с. Жаховичи Мозырского р-на Гомельской обл., 1983 г, зап. Е. М. Назарова от Демиденко Натальи Тимофеевны, 1905 г. р.

+ 12.17в. «Ходячий» покойник появляется в полночь, полдень

№ 207. Мая матка, як ще диукаю была, у Жаховычах жыла, а замуж ужэ у слободу пашла. Раз сабаралис да и паехали па чарницу, па ягоды. Ну, и паехала мая маць з ими [с родственниками.] Набрала ёна ягод. Адну ж ноч ужэ там начавали, у ягадах, а другой жэ день яно, мотка, дадому ужэ сабироецца. И ён [родственник] ужэ кожэ: «Вора, можэ ты баисся? Дак ходим до нас, у нас пераначуеш». Коб ено казола, што боюсь, дак мо, ничого не буволо. А то яно кожэ: «Не, чого я буду баяцца? Вот улица рядом, не баюся. Я, ка, пайду дадому, да дома пераначую». А ето было, ка, у час ночы — глупасць сомая, шчэ пивень не пее — дак ето глупасць [середина ночи.] Дак буде што пагоное у глупасць. Яна, ка, иду ужэ злезла з воза, ягоды у руку, каробку за плечы, иду. Иду, а там такие засоуки [поперечные перекладины на месте ворот.] Яно кожэ, абязотельно мне трэба тые засоуки перелезць да идти ужэ на вулицу. А ноч было месячна-месячна. Дак гаворяць: большэ пугое, як месячно. Дак на етых засоуках стаиць девачка, такоя красивая девачка — кучэрявая, убирана. Ну, ка, ёй годикау, можэ, тры-чэтыры. Ветра нямо, цихенько-цихенько. То ж летняя ноч, а ёй так косы паднимое и паднимое. Моцька кожэ: какоя ж можэ быць девачка серадь ночи на засоуках? Гаварыць: я як шла, так просто уся абамлела. У адной руцэ ведро, дак я ужэ другой давой хресцицца. Старые люди гаваряць, где пагоное заметиш — хрестицца [надо], да Бога уздумай, дак яно адверне цябе, атбежыць. Дак яно, ка, припусцилась, да ёно за тые засоуки — кулдык! Уполо и забилосо, ка, авечкою кашлятою и пабегло. Да, ка, у нас жэ там клодбишчэ, и бутто бы на клодбишчэ пабегло. Яно, ка, было ужэ саусем без сазнония, пацерола усе з испугу. Но тые засоуки треба усе рауно абязоцельно бежоць пералезць. Кожэ, ужэ не зною, як тые засоуки пераляцела, перабегла. И тые ягоды парассыпала. И прибегла дадому и с испугу так дало у дверь, што замок адлетеу Онемела и гаворыць не могло. Упола, ка, и ужэ галашу. То ж не девочка, то ж пужоло што-то. Луковый быу Мо, тоя душо ужэ ходиць да пужое. Тот, што лопне.

с. Жаховичи Мозырского р-на Гомельской обл., 1983 г., зап. Е. М. Назарова от Леонович Дарьи Степановны, 1918 г. р.

+ 12.1а. Ведьмы и колдуны после смерти становятся «ходячими» покойниками + 12.17в. «Ходячий» покойник появляется в полночь, полдень + 12.17г. «Ходячий» покойник появляется в лунную ночь

№ 208. Бизюко зноешь? Вот умерла яго Кулина. И таперь ано сколька месяц не давола збуту Ганне. Приходит кожну ноч и па хоте ходит, и беспакоит. И вот ано приходить, а пачему ано к Бизюку не приходить, а к Ганне? Приходить, заснуть нельзя, будить и просить: «Дай, дай!» А чего дай — не говорить.

с. Золотуха Калинковичского р-на Гомельской обл., 1983 г, зап. В. А. Багрянцева.

+ 12.17а. «Ходячий» покойник появляется ночью

№ 209. Моть умерла, астолось две дачки, са стало ня убяруть, прыходыть, гаворыть, пачэму ня убяроють, надо мыть пасуду.

с. Присно Ветковского р-на Гомельской обл., 1982 г, зап. М. Г Боровская.

ВОЛЫНСКАЯ ОБЛ.

№ 210. От у нас у сэли чоловик буу, Сыдор, такый колдун. Вин помэр, то ёму чорты крышу зирволы, бо так тяжко помыроу То вин всэ ходыу додому кожну нич. Занис коня, шо мокрый кинь. А то объисть глыну, як хота обмозана. Ото мы бочылы — тико цэгла чэрвона, а то всэ обглодал. И ни крышки нэма, нэ лышылося, ни шматочка. Бачылы ёго из собакою. Рыжый пэс такый з ным бигау. Як бачыш, дак просто быты нэ мож — од сэбэ бый [правой рукой наотмашь от левого плеча], отак тико! И така худоба була худа завшэ посля ёго смэрти. Як прийдэ, позатягае коровы навэрх, дэ сино, потим стягалы. И вин ходыв, ходыв до нэи, до жинкы. [Посоветовали ей поставить на могиле тяжелое надгробие из бетона.] И зробылы так, а он другу нич знов прышоу. То аж памьятнык скрунуло, и зараз так и лэжыть. Вона потим з дитьмы пэрэйихала в Крымынэцькый район, то вин шчэ й туды ходыв до нэи. Диты нэ бачать ёго, а вона одна [видит.] А потим нашла такого дида, шо вин бильш нэ ходыв.

с. Грабово Любомльского р-на Волынской обл., 1989 г, зап. М. В. Готман от Личманюка Ивана Петровича, 1923 г. р.

+ 2.17. Колдун умирает трудной смертью

+ 5.10. Знахарь прекращает «хождение» покойника с помощью заговоров + 12.1а. Ведьмы и колдуны после смерти становятся «ходячими» покойниками + 12.5. Умерший супруг (супруга) ходит после смерти к живому супругу + 12.15б. «Ходячий» покойник гоняет по ночам скот до пены

+ 12.16г. «Ходячий покойник показывается определенному человеку, остальные его не видят

+ 12.17а. «Ходячий» покойник появляется ночью + 12.20в. Кладут на могилу камень/колоду, чтобы покойник не «ходил»

+ 12.27б. Чтобы покойник не «ходил», знахарь произносит заговоры

№ 211. Буу чоловик, «ходыв», выпустэ корову, змышав на купу просо, ячминь. Жинка ёго выйхала в трэтий район, а вин ходыв, всадыв на вышку, тры рокы ходыв и пэрэс-тав. Так було назначыно.

с. Забужье Любомльского р-на Волынской обл., 1987 г, зап. Н. Мисник от Сенчука Федора Григорьевича, 1900 г. р.

№ 212. Писля смэрти прыходыл одын чоловик, дытыну роскрывал, худобу видчынял, жинка ёго выйихала, и два рокы прыходыл, и нэ можно було видыгнать.

с. Забужье Любомльского р-на Волынской обл., 1987 г, зап. Н. Мисник.

№ 213. Йидна жинка легла спати, а в нэйи тры дочкы вмэрлы. Свитыв самэ ясный мисяць. И шось двэри рыпнулы. На стини тини трёх свойих дочок [увидела] бильша, мэньша и шэ мэньша. То прыйшлы дочкы вэчэрати.

с. Забужье Любомльского р-на Волынской обл., 1987 г, зап. О. В. Лагошняк.

+ 12.17г. «Ходячий» покойник появляется в лунную ночь

№ 214. В мэйи сэстры да умэрла свэкруха. Сэстра шчэ як ночувала у тий хати, [где умерла старуха], то чула: дрова у хливи шчось калатаэ. И тэе вчэпылось, стало ходыты до ных, до сына [в дом сестры, где был младенец.] Як воно йдэ, то дытына [даже при свете] крычыть и всэ калатаэ. Усим сны страшни снылыся. Думаю: пойду туды з титкою, та побачу. Ляглы и огонь запалылы. У два часа ночи пид хатою тух-тух-тух, як скотына, — дытына закрычала, а мы давай Богу молытыся. А тоди сныться мэни: *качка прыйшла, а я кажу, тая качка — покийныця. А тоди одна баба з Баландыча на Билорусийи дала святого мака, ёго засыпалы в дырку на могилу — и пройшло.

с. Любязь Любешовского р-на Волынской обл., 1985 г, зап. Л. И. Жук.

+ 12.16б. «Ходячий» покойник показывается в виде животного/предмета + 12.17а. «Ходячий» покойник появляется ночью

+ 12.21. Чтобы покойник не «ходил», дом и могилу обсыпают маком (льном, зерном)

РОВЕНСКАЯ ОБЛ.

№ 215. Если людына умроть, и вона якая-нибудь была, колдун якой-нибудь, уроде говорать, если умроть, и он прыходить, стучыть в окна, а если обсыпять святым маком могилу, то говорать, пока вон вылизе за могилы, перэшчытает ытот мак по одной, тода ужэ день станет, и он не пойдет, бо тольки вон ходить ноччю. У нас здесь один человик помер от рака и ходиу, крычау, не давау всё спокою. И там сын ёго жыу, и коуда тот отец ёму надоеу, стучау биу, тарэлками бряскау мисками, и ён мусил ходить по деревне искать святого маку, шоб обсыпать этую могилу и от обсыпау, и я спрашываю: «Марко, чы батько не прыходиу?» — «Не, — кажэ, — не прыходиу».

с. Нобель Заречнянского р-на Ровенской обл., 1980 г., зап. Т. А. Агапкина.

+ 12.1а. Ведьмы и колдуны после смерти становятся «ходячими» покойниками + 12.2. Люди, не изжившие своего срока жизни (убитые, умершие от водки и т. д.), становятся «ходячими» покойниками + 12.17а. «Ходячий» покойник появляется ночью

+ 12.21. Чтобы покойник не «ходил», дом и могилу обсыпают маком (льном, зерном)

№ 216. [Ходячие покойники пугают по ночам]: то *дэркачом будэ кидать с хаты.

с. Чудель Сарненского р-на Ровенской обл., 1984 г, зап. А. В. Гура от Мелещук Агафьи Прокофьевны, 1925 г. р.

№ 217. [Рассказ о ходячем покойнике, который ночью сбрасывал лапти. Его никто не видел, только слышали в хате, а на утро все было в порядке, на своих местах.] Колысь лапты плэли. Поскидае лапты с потолка. То гэте всэ будэ падать на зэмлю. А в ранци встанэ — и всэ на мисьте лежыть.

с. Чудель Сарненского р-на Ровенской обл., 1984 г, зап. А. В. Гура от Примак Анисьи Григорьевны, 1929 г. р.

+ 12.16д. «Ходячий» покойник невидим, проявляет себя лишь тактильным и звуковым способом

+ 12.17а. «Ходячий» покойник появляется ночью

№ 218. Мэршый прыходыв лякать на костылях, на однуй нозе, сырод билого дня бачы-лы. Вин тягнэ: «Кум, иды сюда», а диты тянуть батька до сыбэ. Лякав, лякав а я взяла свяшчоны мак да й обсыпала всей *будынок, да й стых пойшов, пырыстав.

с. Чудель Сарненского р-на Ровенской обл., 1984 г, зап. К. Корнелюк от Яковец Марии Сергеевны, 1923 г. р.

+ 12.17д. «Ходячий» покойник появляется днем, утром

+ 12.21. Чтобы покойник не «ходил», дом и могилу обсыпают маком (льном, зерном)

№ 219. У нас дивчина умэрло, Ксенька зволася. А было *веселле в другой хоте. [Брат проходил мимо хаты, где свадьба, и сказал]: «Ксенько, Ксенько! Лежыш, а яко сводьба горна!...» [Не успел вымолвить] — оно рядом с ним, червоненька чошэчка и бутылка водки [в руках]: «Випьемо!» [Брат ей: не стану пить, как мне пить с тобой, як я живой, а ты мертвая? Но она его уговорила. А когда он выпил], оно як свинья завертелась [вокруг него. Он упал, она исчезла.] А он переляколся вельми. [Потом его лечили в больнице.]

с. Чудель Сарненского р-на Ровенской обл., 1984 г, зап. Е. В. Тростникова от Кардаш Ольги Иосиповны, 1903 г. р.

ЖИТОМИРСКАЯ ОБЛ.

№ 220. Як ботько умрэ или хтось с дому, в час ночи приходить, бочуть ёго, он говорить с семьёй. Кожуть — домовий приходить.

с. Тхорин Овручского р-на Житомирской обл., 1981 г., зап. И. Г Безрукова от Онищенко Зинаиды Игнатьевны, 1928 г. р.

+ 12.17в. «Ходячий» покойник появляется в полночь, полдень

№ 221. Кожут, што заходыт, мол, то [покойник] у хоту ночую и броськае там, стукае и ходыт по хоти. Ложкамы стукае чы там шось такэе, броськае, бэрэ там, ну, на столе што-то шкробае.

с. Полесское Коростеньского р-на Житомирской обл., 1984 г., зап. А. Л. Топорков от Захарчук Агафьи Сергеевны, 1904 г. р.

+ 12.17а. «Ходячий» покойник появляется ночью

№ 222. Мать у нас умэрла. И ночью я чую, одчыняются двэри, потим — чую — по хоти так шоргае, идэ. Потим, я лежу, а она так рукой — лап, лап, лап, лап — да за мэнэ тако цап рукой. А я як закричу. И усё.

с. Вышевичи Радомышльского р-на Житомирской обл., 1981 г., зап. В. И. Харитонова. + 12.16д. «Ходячий» покойник невидим, провляет себя лишь тактильным и звуковым способом

+ 12.17а. «Ходячий» покойник появляется ночью

ЧЕРНИГОВСКАЯ ОБЛ.

№ 223. Ноша бобушка расскозывала: у йих усодьба и дорога рядом иде на клодбишшэ. Ано стярагло яблаки у саду. Пераехали ужэ начлежники [т. е. погнали коней в ночное], а ано все стаяла над ябланею — а пууночь было. А тиха-тиха стола. И дивицца ано на ту улицу, шо так на клодбишшэ шляхам, и дивицца: иде гроб па воздуху — и ано жа так акамянела. Во таке виденне бочыла. То калдун хадиу — умер и ён хадиу да дому, да сваяго дому. А у двеноццать вярнууся на места, на *могилки. Як бы ня успеу на места, то такэе, кожуть, он ци распоуся, ци якось бы акозия и было.

с. Хоробичи Городнянского р-на Черниговской обл., 1980 г, зап. А. Б. Ключевский от Високос Анны Львовны, 1914 г. р.

+ 12.1а. Ведьмы и колдуны после смерти становятся «ходячими» покойниками + 12.15а. «Ходячий» покойник приходит в дом к родным, вредит родным и хозяйству, беспокоит, пугает

+ 12.17в. «Ходячий» покойник появляется в полночь, полдень

№ 224. Ну, умэрла жэншчына, а сэстра осталаса. Вона [умершая] кажну ноч приде у двэнацать часоу и гукае там Проське: «Проська, выйди с хаты». Вона [сестра] выйдэ, подывицца — нэма никого. На другу ноч абратно ее гукае, зноу постукало: «Проська, выходь!» Ну, выйшла — и нэма. Вона стала людям хвалицца. Люди кажуть: то мэртва людына ходыть, дак трэба из *клэчэнья калок узять и у магилу забить. Таки зробилы, нашла вона, калок израбила з клэчэнья. У магилу так забыла, забыла — пэрэстало ее гукать, пэрэстало ходыть. Ну вот чаго воно так?

с. Дягова Менского р-на Черниговской обл., 1985 г., зап. Е. В. Какорина от Канюк Веры Ивановны, 1928 г. р.

+ 12.16д. «Ходячий» покойник невидим, проявляет себя лишь тактильным и звуковым способом

+ 12.17в. «Ходячий» покойник появляется в полночь, полдень + 12.22. Чтобы покойник не «ходил», в могилу/возле дома вбивают осиновый/оль-ховый кол

15б. «Ходячий» покойник

ГОНЯЕТ ПО НОЧАМ СКОТ ДО ПЕНЫ

Домашний скот является одним из постоянных объектов вредоносной деятельности «ходячего» покойника. В одних случаях «ходячий» покойник выгоняет скот из хлева, и родственникам приходится загонять его обратно (брест., волын., ровен.: Толстая 2001, 164, 186, 198), в других случаях он проявляет себя как домовые духи — домовик или ласка, которые по ночам гоняют до пены нелюбимый скот (см. главу 27. Домовик, главу 28. Ласка). В русской традиции эта функция является характерной чертой домового (Левкиевская 2000, 124—128). То, что эта функция, закрепленная на большей части восточнославянской территории за домовым, может соотноситься с «ходячим» покойником, весьма показательно, как и то, что этот персонаж в ряде полесских текстов (Брестская обл., запад Гомельской обл.) называется домовиком. Это свидетельствует о том, что в данной части белорусского Полесья меняется сам персонажный тип, и термином домовик начинает обозначаться иной комплекс мифологических функций и характеристик, чем на востоке региона и в русской традиции, где эти функции приписываются домашнему духу-покровителю. У южных славян этот мотив связан с представлениями о вампире, который по ночам ездит на лошадях и коровах, поэтому к утру они выглядят усталыми и заморенными (болг.: Георгиева 1983, 157; Анчев 1990, 87).

ГОМЕЛЬСКАЯ ОБЛ.

№ 225. Розказвали колись, шо ходили покойники. Допустим, у кого дети осталися, то, казали, шо ходить [умершая мать.] И розказвали, шо тут у нас быу один чоловек да напиуся да на *моглицах спау Да проснууся, да стау — аж иде жонка. Он иде, и жонка иде. А ноч, ноч! Он жэ заснуу удень, напиуся, да стау уночы. А тое жонки чоловик у тое конец села живе, коло интерната. Там двор его быу, того чоловика. Яго по-уличному звали Гапон (...) Ну, и та жонка шла, и шла, и шла. А он жэ не знае, яка жонка. Он поуз той бок иде, она поуз етай, иде двор яе. И, ка, пошла у той самый двор свой. Пошла, а он стау там да стоиць, позирае. Ну, и она, ка, пошла, одчынила *одрину [сарай], а там кобула у них была, у сарае. Ек она ту кобулу [стала гонять] по двору, по двору, по двору! От, ка, заспивау пивень — и усё! Кобулу гонила по двору. И усё, ка, иде и делося, нима ничого. А ето она или, мо, яке лихе було. Ну, и он жэ стау назаутре удень да нашоу того Гапона и пытаеся: «Твоя кобула суха?» А вон ка: «Мокра-мокра, як з воды вытягнена!» А он ка: «Ну, — да як жэ вона там звалася, — да ето ж твоя жонка приходила да ее гоняла».

с. Тонеж Лельчицкого р-на Гомельской обл., 1983 г, зап. Е. М. Назарова от Вербило Екатерины Тарасовны, 1903 г.

+ 12.4. Умершая мать ходит после смерти кормить своего грудного ребенка + 12.17а. «Ходячий» покойник появляется ночью

15в. «Ходячий» покойник душит,

ДАВИТ СПЯЩЕГО ЧЕЛОВЕКА

Мотив известен в западном и центральном Полесье и реализуется в небольшом количестве текстов. Данная функция «ходячего» покойника — душить спящих людей — известна в украинской традиции (киев.: Зеленин 2, 614). Эта мифологическая функция, связанная со способностью выступать в роли ночного кошмара, в разных славянских регионах приписывается различным персонажам. В русской традиции, на востоке Белоруссии и Украины эта функция приписывается домовому (см. глава 27. Домовик). В одних случаях она осмысляется как прогностическая (домовой давит, чтобы предупредить о грядущем событии), в других — как проявление демонических свойств персонажа (Левкиевская 2000, 128—129). У западных и южных славян способность давить, душить спящих людей приписывается зморе (море) — персонажу, для которого эта функция является основной (Левкиевская 1999б, 341—344). У южных славян функция давить, душить людей связывается также с вампиром (болг.: Анчев 1990, 86; Георгиева 1983, 157; хорв.: Krauss 1890, 667), который душит человека до смерти, а потом выпивает у него кровь (болг.: Георгиева 1983, 157), а также может душить не только людей, но и скот, и домашнюю птицу — овец, кур (макед.: Вражиновский 1990, 15—16).

ЖИТОМИРСКАЯ ОБЛ.

№ 226. [В хате, где недавно умерла женщина, осталась ее дочь, лет 19-ти.] Ноччу у *комине топнуло, стукнуло. Девочка кричы: «Ой-ой!» Ужэ немо ничого, а ее [кто-то] довит. Так на той лоуцэ комень круглы лэжоу. Як пошоу той комень до лоуки и до стенки. Тут пеуни поют. А у окне шыбочка [форточка] разбита: што-то сквозь фанерку пошло и — бух на дворе, як комень! Як дочко ужэ й не можэ говорить (...)

с. Игнатполь Овручского р-на Житомирской обл., 1984 г., зап. Т. В. Козак от Медведской Маланьи Кондратовны, 1901 г. р.

+ 12.166. «Ходячий» покойник показывается в виде животного/предмета + 12.176. «Ходячий» покойник появляется до крика петуха

15г. «Ходячий» покойник по НОЧАМ в доме ПРЯДЕТ, ТКЕТ ПРЯЖУ

(см. главу 35. персонажи, контролирующие прядение)

Связь «ходячего» покойника с прядением реализуется в нескольких текстах, зафиксированных в центральной части Полесья от Горыни до Днепра (восток Брестской обл., запад Гомельской обл., восток Ровенской обл.). В разных славянских традициях существует устойчивое представление о том, что некий персонаж по ночам прядет оставленную хозяйкой без благословения кудель или ткет на ткацком станке (кроснах) полотно, если он не был закрыт покрывалом. В русской традиции этот мотив чаще всего связан с кикиморой или с домовым. В Полесье одним из персонажей, который, наряду с домовиком, русалкой, чертом и другими, может прясть или ткать по ночам, является «ходячий» покойник. Важно отметить, что на западе Полесья термин домовик обозначает не домашнего персонажа-покровителя, а «ходячего» покойника (текст № 227), который ткет не покрытые на ночь кросна (см. главу 27. Домовик). Тогда как на востоке региона, где под домовиком понимают именно вариант домового, близкий аналогичному русскому персонажу, данная функция может приписываться как ему, так и «ходячему» покойнику (текст № 228). Реализация данного мотива в полесской традиции показывает достаточную подвижность мифологических мотивов, которые даже в рамках одного региона могут соотноситься то с одним, то с другим персонажем в разных микроареалах.

БРЕСТСКАЯ ОБЛ.

№ 227. Як вылезеш из-за кросен и йдеш споти, накрывоеш кросна рушником, бо пры-де домовик и буде ткаць. Не хацели [этого], бо гэто нечысты. Домовик — это умершы колдун, яки сорок дней ходиць. Залезе за кросна и тчэ. И если после ёго хто залезе за кросна, то можэ заболеть. Домовико не бочыш, а чуеш. Он чы ведром стукне, чы клям-кою. А бывое, шчо и убочыш, але моло хто бочыць.

с. Хоромск Столинского р-на Брестской обл., 1984 г, зап. Т. Н. Супрун от Чурилович Раисы Васильевны, 1924 г. р.

+ 12.1а. Ведьмы и колдуны после смерти становятся «ходячими» покойниками + 12.16д. «Ходячий» покойник невидим, проявляет себя лишь тактильным и звуковым способом

+ 12.17а. «Ходячий» покойник появляется ночью ГОМЕЛЬСКАЯ ОБЛ.

№ 228. Если прасница с куделью не схавает, ляже спать — верятено дылькае, пришоу з могилы и пряде. Або дамавик приходить и пряде.

с. Малые Автюки Калинковичского р-на Гомельской обл., 1984 г., зап. Л. Г Александрова от Есьман Авроньи Григорьевны, 1920 г. р.

РОВЕНСКАЯ ОБЛ.

№ 229. [Ходячий покойник — это часто нечистая сила, сатана, черт. Различные облики черта — свинья, воробей, воз сена и т. п. — перенесены в значительной степени на ходячего покойника.] Дажэ нэ мона и *мычка шоб на грэбни ночэвала, бо будуть мэрци прасьты. Будуть скубты, прасьты мэрци. Покынула одна жынка вэрэтёно, нэ допрала — и гэть тэ вэрэтёно чуе, скубэ мычку и крутыть вэрэтено, чутно гэть. И кажэ, устала, подывылася — ныдэ нэчо: як стояло вэрэтёно, так и е. [Кто же это был?] — Нэкийи покойники. Якась нэчыста сыла, нэчысты дух.

с. Чудель Сарненского р-на Ровенской обл., 1984 г, зап. А. В. Гура от Мелещук Агафьи Прокофьевны, 1925 г. р.

15д. «Ходячий» покойник помогает родным по хозяйству

Помощь по хозяйству, которую оказывает своим родным возвращающийся в дом покойник, — одна из постоянных функций персонажей этого типа во всем славянском ареале. Стремление продолжить участие в жизни семьи подчеркивает неокончательную разорванность связей этого персонажа с миром живых и их насущными заботами. Особенно характерен этот мотив для сюжета о муже-покойнике, приходящем к своей жене (мотив 12.5).

Мотив помощи своей семье широко распространен за пределами полесского ареала. «Ходячий» покойник выполняет по ночам для жены всю работу по дому (карпат.: Левкиевская 1996а, 231); умершая жена по ночам убирается в доме, моет посуду (полес.: Толстая 2001, 164); покойник мелет на жерновах до петухов (мин.: Шейн 1902, 320—321); умерший муж приходит к жене помогать убирать хлеб (укр.: Драгоманов 1876, 391); упырь помогает близким при севе и молотьбе, а муж, ставший после смерти упырем, помогает жене по хозяйству (пол.: Pelka 1987, 169); носит воду, колет дрова (нижегор.: МРПНП 2007, 154), кормит в хлеву скотину (карпат.: Гнатюк 1912, 230). Особенно ярко этот мотив представлен в южнославянской традиции, где вампир, пока его не убьют, может вести жизнь, внешне подобную жизни живого человека, в том числе он работает по своей прежней профессии и содержит семью (макед.: Вражиновски 1990, 14—15). Часто он стремится работать мясником, потому что в этом случае у него есть возможность выпивать кровь у забитой им скотины (макед.: там же, 15).

Однако, такая помощь недолговечна и обычно кончается тем, что «ходячий» покойник убивает того, кому он помогает, если его не отвадить магическими средствами. Кроме того, его помощь часто оказывается лишь видимостью, как и все, что исходит от представителей «иного» мира: умершая мать приходит к дочери и помогает ей стирать; после ее ухода в корыте оказывается конский навоз, а белье так и остается невыстиранным (нижегор.: МРПНП 2007, 154).

БРЕСТСКАЯ ОБЛ.

№ 230. Колысь приходыли. Як жонка помрэ, [приходит] усе у хатэ делае, посуду мое, пораеця. [Ходячие покойники вреда дому не причиняли.]

с. Олтуш Малоритского р-на Брестской обл., 1985 г., зап. О. А. Золотарева.

ВОЛЫНСКАЯ ОБЛ.

№ 231. [У одной дочки мать умерла. Пошла она на кладбище, плачет: мать, помоги лен полоть, приходи ко мне. И вот пошла от полоть лён, видит — на другом конце поля мать полет. Звала та дочка потом туда других людей, показывала, что лен выполот.]

с. Ветлы Любешовского р-на Волынской обл., 1985 г, зап. О. Ю. Рюрикова.

+ 12.8. Покойник «ходит», если по нему слишком тоскуют родные

ЖИТОМИРСКАЯ ОБЛ.

№ 232. [У одной женщины умерла сестра.] Заховалы сестру. Вона ходыла до ее часто на *могылку. Раз приходит вона у хату, чуе: хто-то бряцае у хлеви. Заходыть вона у хлев, а тамочки сестра ё — корову доить. На ей аж косы встали.

с. Рясное Емельчинского р-на Житомирской обл., 1981 г., зап. А. М. Гамбарова.

15е. «Ходячий» покойник показывается чужим людям,

ПУГАЕТ их

В большинстве случаев в полесской традиции «ходячий» покойник сосредоточен на собственном доме и собственных родных — эта черта объединяет его с южнославянским вампиром, который преимущественно посещает собственный дом и общается с тем, с кем был близок при жизни. Однако все персонажи данного типа могут показываться и посторонним людям, пугать их своим появленим и вредить им. В Полесье этот вред ограничивается почти исключительно тем, что «ходячий» покойник является человеку обычно в общественном месте — на дороге, на улице, пугает его, реже — преследует человека (текст № 241), садится ему на спину, подобно ведьме (текст № 234), в единичных случаях указывается, что покойник «ходит» именно к чужим людям и вредит их скоту (текст № 238).

В других славянских ареалах представление о преимущественной связи подобных персонажей со своим домом и родственниками отсутствует или выражается слабее. Особенно это касается карпатского региона, западнославянских традиций, Слободской Украины — в этих традициях считается, что персонажи типа «ходячего» покойника (вампиры, упыри) могут причинять зло всем окружающим, всем, с кем встретился, всем, кто откликнулся на их зов, или всем жителям своего села. Так ведут себя карпатские опыри, которые «подрезают» жизнь всем, с кем они встретились (Гнатюк 1912, 219); они по ночам окликают по имени односельчан — кто отзовется, умирает (там же, 222).

БРЕСТСКАЯ ОБЛ.

№ 233. Одного розу у ноч йшоу спорууски хлопец по вулыцы да й спаткоу Антося, шо быу ужэ умэрлы. Подышлы одын до одного, хотэу дать руку, а Антось пропоу

с. Спорово Березовского р-на Брестской обл., 1988 г., зап. М. Ф. Рутковская от Лютыч Марии Григорьевны, 1912 г. р.

№ 234. Ишло жэншчына. Казолы, у тым мисце лякое, а яно не верыла. И еи штосьцё сило на спину. Яно несло яго у сило. Уся мокрая стола. А яно ссунулося з яе и пайшло у тую хоту, дэ чоловик помэр и мёртвы ходиу

с. Одрижин Ивановского р-на Брестской обл., 1986 г, зап. М. Бранина от Власовец Елены Потаповны, 1907 г. р.

+ 1.I/2.4. Персонаж запрыгивает на спину, принуждая везти себя + 22. Персонификация страха

№ 235. У нас была тако жэншчына, тако абы я. И говорылы на яе уси, шчо воно ходыть. Видять скризь по дэрэвне, як иде хоту. А я спорыла: [она] добрэ жыло, чого воно к тебе буде ходыты, добрэ. Пошло я до своей сестры. Так улица их, так с Бэрэга [часть села], выйшла я на сэло, идёть воно за мной. Скиль воно взялося, я не зною. Ну, та сома. Яко воно было у жизни. Выйшла я на дэрэвню, воно саусэм родом, тилько шчо воно мэнэ не говорыть. Я и не зляколася ничого, свети жэ скрызь. У такэй одеже, як воно к нам прыходыла. Я от так, зырну. Идем на блеск, я зноу зырну, иду-иду так розом з ей. Я бы набролася такэй бы хробрости да кажу: «Тьфу, шчо ты до мэнэ прычэпылас». И тылько шчо казола, воно — шч-ч, ветер. И ветер такий быстрый. И нэмо ничого. А воно до людэй прыходыла. Соседи говорылы, шчо вона душила их.

с. Ласицк Пинского р-на Брестской обл., 1984 г, зап. Е. М. Назарова.

+ 12.16а. «Ходячий» покойник показывается таким, каким он был при жизни + 12.15в. «Ходячий» покойник душит, давит спящего человека + 12.16ж. «Ходячий» покойник появляется вихрем, ветром + 12.25. Брань, ругань — оберег от «ходячего» покойника

№ 236. Мэнэ саму тожэ, я спугалась. Когда-сь то я пошла у лес, по грыбы, и я так соби иду, грыбы беру, это скоро з войны, у бору. Иду я, иду, набрала много грибиу и тут бы што, бы триснуло, у лесу, бы лопнуло. А я подняласа до того уголка — стоить [человек], я вот так стою, [он] стоить [неподвижно, навытяжку]. А я — чоловик, бачу, а я так-от стала. Стоить чоловик. Ботинки хорошоги, и на клёш, и на ём пальто чорнэ, хорошэ и под горэ так косы полыскають. И вин соби стоить во этак-так. Тэ вин стояу у Радэцком лисе [в соседнем], го этак — ну! А я стою, а ничого нет коло мэнэ. И як вин нагнууса, што браты, а гэтак, боком-боком, а там кунья. А я гэтак, гэтак, задом. Стала я хрыстытыся. Я до их пошла [к своим родственникам.] Воны мэнэ: «Титко, шчого таки зляканы», — а нэможу баяты. [А родственница говорит, что там никого нет, только где-то далеко косят. — Кто жэ это?] — А хто его знае. А можэ, а можэ някый закопаный буу де вылез. А мо, чорт.

с. Ласицк Пинского р-на Брестской обл., 1984 г., зап. Е. М. Назарова от Радковец Елизаветы Ивановны, 1907 г. р.

ГОМЕЛЬСКАЯ ОБЛ.

№ 237. [Покойник] ходзиць, пужае.

с. Махновичи Мозырского р-на Гомельской обл., 1992 г., зап. В. В. Казначеев.

№ 238. [Ходить мог только знахарь.] К своим не хадзиу, к чужым — пужае ци карову сцягне, робицца мокрая, молока не будзе [как бороться с этом — неизвестно.]

с. Махновичи Мозырского р-на Гомельской обл., 1992 г., зап. В. В. Казначеев.

+ 12.1а. Ведьмы и колдуны после смерти становятся «ходячими» покойниками + 12.15б. «Ходячий» покойник гоняет по ночам скот до пены

№ 239. Расказывала [одна женщина, как ее пугало в лесу.] Там лес быу густый, и убили этага чалавека. И пахаранили его. И посьли этага лён [мать] палола. Кали чую, кажэ, можэ часоу у двенаццать. У двенаццать часоу Изразу крычала и патом плачэ и плачэ. И хто ж плачэ? У поле далеко, никаго нема. А патом, кажэ, бураю такою [понесло.] Лес трашчыть, заломить. Патрашчало, паламало и сьтихло.

с. Барбаров Мозырского р-на Гомельской обл., 1983 г, зап. А. В. Гура от Воробьевой Пелагеи Авдеевны, 1906 г. р.

+ 12.2. Люди, не изжившие своего срока жизни (убитые, умершие от водки и т. д.), становятся «ходячими» покойниками

+ 12.17в. «Ходячий» покойник появляется в полночь, полдень

№ 240. Батька мой шол малатиць. [Когда он шел по дороге, уже минул село, началась гроза, пошел сильный ливень. Вдруг отец увидел, что прямо перед ним из воздуха вышел человек в черном и стал переходить ему дорогу. Отец очень испугался и бросился бежать. Когда он успокоился и остановился, перед ним вдруг возник его сват, который давно умер.] Постолы у него обувани булы. Он сказал отцу: «Сват, я тэбе пэрэходжу дорогу, но я тэбэ нэ буду большэ чипаць». [И больше покойник-сват не появлялся.]

с. Верхние Жары Брагинского р-на Гомельской обл., 1984 г., зап. В. И. Харитонова от Язенок Марии Денисовны, 1907 г. р.

№ 241. Адин дядька шоу па клодбишчу — шо-то следом идэ, чэлавек мертвый, белый. [Дядька] взяу с наги сапог, кинуу яму, ён [покойник] пакуль грыз — ён атышоу Патом [снова покойник] идёт. Ён другий сапог кинуу. Усу адэжу паздявол, пакуль не дашоу да свуёй хоты, патом толька за *квортачку [калитку] успел забешч, той, шо шоу, у двэри стукнууся так, шо у варот шулы затрешчолы.

с. Присно Ветковского р-на Гомельской обл., 1982 г., зап. М. Г. Боровская от Калбасовой Людмилы, 1968 г. р.

+ 9.13д. Чтобы спастись от покойника, ему бросают одежду/вещи по частям

№ 242. Йшло я [в] ноч. Видна-видна [лунная ночь]. Як вуйде пакойник, бухнууся а пля-чу, ён устрял у плячу два роза, я упола — и стено затрашчола, ён удорылся аб лауку. с. Присно Ветковского р-на Гомельской обл., 1982 г., зап. М. Г. Боровская.

+ 12.17г. «Ходячий» покойник появляется в лунную ночь

№ 243. На клодбишчэ хто идеть, гоница мертвяк, у белам бяжыть.

с. Присно Ветковского р-на Гомельской обл., 1982 г., зап. М. Г. Боровская.

ВОЛЫНСКАЯ ОБЛ.

№ 244. Покийныкы ходылы по нэдобудованых хатох.

с. Грабово Любомльского р-на Волынской обл., 1989 г, зап. О. Величенко от Гавуры Максима Григорьевича, 1915 г. р.

№ 245. Один сторожэвоу на *могильцэх и думаэ — пойду повэчэраю додому. И пошоу у двеноцать часоу додому. А мисячно — хоть гроши подбирой. Дивицца — идэ людына пэрэд ним, воно идэ на могильцы. А та того знохара дочко было, а ее *поховоли, вин видеу, ек ее поховоли. Он сошоу с дорогы, а воно за ним, и тоукнула ёго ликтем, и вин полетеу.

с. Щедрогор Ратновского р-на Волынской обл.,1985 г., зап. А. А. Архипов от Кондратюк Юлии Демидовны, 1925 г. р., и Середюк Акулины Викторовны.

+ 12.1а. Ведьмы и колдуны после смерти становятся «ходячими» покойниками + 12.17г. «Ходячий» покойник появляется в лунную ночь

РОВЕНСКАЯ ОБЛ.

№ 246. Багоцько ходыло покойныкиу Днём ляколо на полы. В дваноццать часоу дня колысь покойныки ляколы. [Одна женщина пошла в такое время жито жать.] Як оно пошло жыто жать, мэртвяко, нежывого чэловика бочыла.

с. Чудель Сарненского р-на Ровенской обл., 1984 г., зап. А. В. Гура от Мелещук Агафьи Прокофьевны, 1925 г. р.

+ 12.17в. «Ходячий» покойник появляется в полночь, полдень

№ 247. Брола воду пить, так у вэдри побочыла очыма [того, кто] умэр. Вдоуса.

с. Чудель Сарненского р-на Ровенской обл., 1984 г, зап. Е. В. Какорина от Арсеко (Арсёновой) Надежды Савовны (Саввишны), 1927 г. р.

ЖИТОМИРСКАЯ ОБЛ.

№ 248. Одна жинка умэрла. А еден человек того не знау. А он еде з роботы у дом. Бачит: [умершая женщина] идэ в *споднице чорной, у билом фартусе, кофта вышыта. Он каже: «Здрастуй!» А вона мовчыт, ничого не каже. Вон приходит додому и пытает жонку: «Куда убралася ця жинка на ноч, шо я бачыл?» А жинка каже: «Да её жэ похо-вали!» Умэрша ходыла у чом поховали.

с. Рясное Емельчинского р-на Житомирской обл., 1981 г., зап. А. М. Гамбарова от Ковальчук Марии Леонтьевны, 1913 г. р.

+ 12.16е. «Ходячий» покойник показывается в той одежде, в которой его похоронили

15ж. «Ходячий» покойник НЕ МОЖЕТ САМОСТОЯТЕЛЬНО ПРЕОДОЛЕТЬ ВОДНУЮ ПРЕГРАДУ И ПРОСИТ ЧЕЛОВЕКА

ПЕРЕВЕЗТИ Его

Данный мотив зафиксирован лишь в нескольких текстах одного села Гомельской обл., однако он весьма важен для славянской мифологии. Поверья о невозможности для душ умерших и мифологических персонажей преодолеть водную преграду широко известны в разных славянских традициях, подробнее см. (Плотникова 2009, 11—13). Данный мотив наиболее распространен в южнославянских традициях, где он связан со стандартным для этого ареала способом уничтожения вампира (Левкиевская 1995, 286). Поскольку вампир не может преодолеть водную преграду без помощи живого человека (болг.: Георгиева 1983, 159; серб.: Петрович 1907, 494), его заманивают на другой берег реки и там оставляют (макед.: Вражиновски 1995, 123; серб.: РаденковйЪ 1991, 100), уничтожить вампира можно, если перенести через реку не его самого, а приготовленную для него пищу (макед.: Вражиновски 1995, 102). Македонцы в течение сорока дней после похорон обливали вокруг могилы водой, чтобы покойник не мог выйти оттуда, т. к. через воду он перейти не может (Вражиновски 1995, 99).

В восточнославянской традиции невозможность для мифологического персонажа пересечь водную преграду обычно связывается не с ходчими покойниками, а с персонификациями эпидемических болезней — Коровьей Смертью, Холерой, Чумой: они не могут сами переправиться через реку, перейти границу села и просят людей перенести или перевезти их. В польской традиции Смерть не может преодолеть водную преграду и просит кого-либо перенести ее на другую сторону (пов. Томашовский: Skrzynska 1890, 98). Ср. запрет похоронной процессии по дороге на кладбище переносить покойника через воду, чтобы не спровоцировать этим неурожай и голод. Если село расположено по обоим берегам реки, на каждом берегу было свое кладбище (киев.: Fischer 1928, 110). Русалка (полес.), водяной (з.-слав.) не могут перейти через мост и прыгают в воду или исчезают, дойдя до его середины.

ГОМЕЛЬСКАЯ ОБЛ.

№ 249. Жонка знала. Ну, и она померла и шесть недель лежала у земли. А там, як зняли *заздороуное у цэркви, она пришла у тот жэ день. Пришла, походила у печы. Кажэ, латки кидае на стол. А нигде [ее] не видно. *Товар погоняла на двор, з хлева погоняла. Детей повыкидала. Ну, и той чоловек ужэ што ни робиу, а она усё одно ходи, кожну ноч. Кажэ, могилу [надо] раскопать да осовым колком у груди забить. Раскопають, ка, а она лежыть, рогочэ. Забивали колка, усё одно она ходить. Ну, он сильно быу богаты, у него было семь млыноу Ну, она владела етым. И вот его забрали у тюрьму у Мозыр. Она к ему и туда ходила на трэти етаж, там она его находила. Бьеть, обдираеть его. Ну, и он пришоу з тюрьмы. Стал он старосту Василья просить. А ён усякие такие молитвы робил. Ну, и той замолил молитву, и она большэ не пошла. А то она идеть к реке, просе: «Хлопцы, перэвезите меня». (...) Нет, она скинецца гусей, перэплыла и пошла. Як смеркне, она приходила и пока до полдня, она усё орудуе. Заклятье ей дау, на осо-вом огне её спалиу. И она не ходила. А в том доме никто не может жить до сих пор. Она выгоняе: «Иди, ето не твой дом». Так зарэ и стоить, он под бляхою жэ. Не гниёть, не разваливаецца. И зарэ ходить, блудить. Она сильно знала. Людей переводила, скотину переводила. Черти ей служили. Ну, и она, як помирала, просила хозяина: пусти млины водяные. Понесло б млины, она б не ходила. А ён не открыу вот она и ходила.

с. Замошье Лельчицкого р-на Гомельской обл., 1983 г., зап. Е. М. Назарова от Богданович Фелины Петровны, 1918 г. р.

+ 12.1а. Ведьмы и колдуны после смерти становятся «ходячими» покойниками + 12.16б. «Ходячий» покойник показывается и пугает в виде животного + 12.10а. Покойник «ходит», если его похоронили ненадлежащим образом + 12.22. Чтобы покойник не «ходил», в могилу/возле дома вбивают осиновый/оль-ховый кол

+ 1.2а. Ведьма насылает порчу на людей + 1.2в. Ведьма насылает порчу на скот + 1.4в. Ведьма повелевает чертями

+ 5.10. Знахарь прекращает «хождение» покойника с помощью заговоров

№ 250. [Тот же рассказ от другого информанта.] Была жонка. Ну, она вельмо усё знала. Дак усе люди бачыли, што она ходила [после смерти]. А вон был над етыми мельницами, быу заботник, умел ети паровые [мельницы]. Он сам из Блиноу. Дак у его была паровая мельница и два ветраки. И в Острижанци мельница паровая была, и туды ето Семаничка Рудна — и тоже паровая мельница была. И ето он етими мельницами всё заведовал. И от, ей жэ трэба умирать, тое жонце. Дак она ему сказала, што пускай усе мельницы, штоб ме-лоли усе, пусть як я буду *конать, штоб ты пустил усе мельницы, штоб мело ли. Ну, ён не пустил мельницы, и ёна умерла. Ну, ее ужэ закопали. А он в Острижанцы, а она [похоронена в другом селе] ишла в Острижанку к ёму. «Мой, — ка, — Ян у Острижанци. Мне трэ-ба к ёму ити». Ну, а чэловек на Припяти рыбу ловил. Идець она: «Перевези, ка, чэрэз реку. Я, ка, пойду у Острижанку к Янгу своему». Он боицца ж, он знае ее, боицца. Ёна: «Не бойся, я, — ка, — тебе ничого не зроблю, я пойду к Яну». Так-от она ходила у Острижанку к ему. Йде он, туда и она йде. И была у него дочка, Вольга, малая осталаса, як она умерла. Дак она [умершая] *товар поуганяе у хлеве, ходила, ка, робила, и тую девочку тры разы хапала, але отбирали от яе. Несла тую девочку. Схопить и несе. Ну, отберуть от ее, и покуль ужэ ей не зробили, и осовым колком могилу пробили посерэдине. И пробили — и не стола она ходить. Годами ходила. Она и ходила, и ходила. Усе бочать, як она иде.

с. Замошье Лельчицкого р-на Гомельской обл., 1983 г, зап. Е. М. Назарова от Бугук Текли Васильевны, 1907 г. р.

+ 12.1а. Ведьмы и колдуны после смерти становятся «ходячими» покойниками + 12.10а. Покойник «ходит», если его похоронили ненадлежащим образом + 12.15б. «Ходячий» покойник гоняет по ночам скот до пены

+ 12.22. Чтобы покойник не «ходил», в могилу/возле дома вбивают осиновый/оль-ховый кол

III. Облик «ходячего» покойника

В полесских верованиях о том, как выглядит «ходячий» покойник, существует определенная двойственность, отражающая амбивалентную природу персонажа, существующего на границе «того» и этого миров. С одной стороны, считают, что он является в виде живого человека и даже в той одежде, которую носил при жизни. Эта черта указывает на то, что его уход в «иной» мир не был окончательным, а его связи с миром живых так до конца и не разорваны. Еще одно свидетельство до конца не разорванных связей с живыми — появление «ходячего» покойника только перед родными, домашними, перед теми, с кем его связывают наиболее крепкие духовные или семейные узы. С другой стороны, бытует убеждение, что покойник появляется в своей смертной одежде, что свидетельствует о его принадлежности к потустороннему миру, к сфере смерти. Кроме того, он может показываться в виде разных животных, преимущественно домашних, а также в виде вихря и ветра. Наиболее часто встречается мнение, что «ходячий» покойник невидим. Характерно, что перечень ипостасей этого персонажа совпадает с набором ипостасей души (см. главу 8) за исключением первой (мотив 12.16а. «Ходячий» покойник показывается таким, каким он был при жизни), которая указывает на его неразорванные отношения с миром живых. У души, как сущности окончательно перешедшей в «иной» мир, такой облик, естественно, отсутствует. Нужно подчеркнуть, что полесские представления об облике «ходячего» покойника вполне соответствуют общеславянским верованиям о возможных ипостасях персонажей данного типа.

16а. «Ходячий» покойник показывается таким,

КАКИМ он Был при жизни

(в одежде, которую носил при жизни)

Представление о том, что «ходячий» покойник показывается таким, каким он был при жизни, распространено в белорусской части полесского ареала. Единственное украинское село Нобель Заречненского р-на Ровенской обл., где зафиксирован этот мотив, находится недалеко от белорусско-украинской границы.

В южнославянской традиции способность вампира представляться живым человеком выражена в ряде сюжетов. Большое количество быличек посвящено тому, как покойник, превратившийся в вампира, возвращается к себе домой в своем прежнем облике, живет со своей женой и работает там, где работал при жизни (Вражиновски 1990, 14—15). Также весьма распространен сюжет о человеке, умершем и ставшем вампиром на чужбине, после чего в облике живого человека возвратившемся домой и женившемся на ничего не подозревающей женщине (болг.: Георгиева 1983, 158). По сербским верованиям, вампир своим близким показывается в виде человека, а чужим людям — в виде собаки (ЗечевиЙ 1981, 126).

РОВЕНСКАЯ ОБЛ.

№ 251. Говорят так, знячыть, если ходит [покойник], да хто бачит, то вин удаецца, гэть таком сямэм, тэю людэною, як и жывэй.

с. Нобель Заречненского р-на Ровенской обл., 1980 г., зап. Г. И. Берестнев.

16б. «Ходячий» покойник ПОКАЗЫВАЕТСЯ В ВИДЕ жив ОТноГо/ПРЕДМЕТА

Представление о том, что «ходячий» покойник может показываться в виде животного (гораздо реже — предмета), характерно для западной и центральной частей белорусского Полесья (Брестская обл., запад Гомельской обл.) и западной части украинского ареала (Волынская обл.). Круг животных, в облике которых может появляться «ходячий» покойник, весьма обширен, в то же время он полностью вписывается в рамких общеславянских представлений о том, какой вид могут принимать персонажи этого типа. Чаще всего полагают, что «ходячий» покойник принимает облик кота или собаки. Кроме того, он может выступать в обличье других домашних животных — ягненка, коня, коровы, свиньи, быка, жеребенка, а также домашней птицы — утки, гуся, петуха. В единичных случаях считается, что «ходячий» покойник появляется в виде диких животных — лисы и зайца.

В тексте № 189 (Кочищи ельск. гомел.) утверждается, что покойник после смерти принимает облик того животного, которое его перескочило, когда он лежал в доме (см. мотив 12.11. Покойник «ходит», если дорогу похоронной процессии перешло животное (птица)). Этот единичный для Полесья факт соотносится с широко распространенным у южных славян убеждением, что вампир принимает вид того животного, которое его перескочило — кошки, собаки, курицы (болг.: Георгиева 1983, 156; серб.: Зечевий 1981, 126). В южнославянских верованиях вампир может принимать облик любого домашнего животного — овцы, белой коровы, белого коня, теленка, козла, буйвола (Анчев 1990, 86), свиньи (босн.: Krauss 1890, 675), а также отдельной головы свиньи или вола (болг.: Анчев 1990, 86).

Перечень предметов и явлений, в виде которых в полесской традиции появляется «ходячий» покойник, малочислен. Это клубок травы, который катится по дороге, камень и огонь.

В одной из хорватских быличек вампир преследует путника по дороге в виде движущейся копны сена (Krauss 1890, 675—676) — аналогичное воплощение и поведение характерны для полесской ведьмы. У южных славян один из наиболее распространенных обликов вампира — мешок или волынка, наполненные кровью (Анчев 1990, 86), у восточных славян, включая Полесье, этот образ не встречается.

БРЕСТСКАЯ ОБЛ.

№ 252. [Покойник приходил в виде лисы. Брали святой хлеб, мак, громничную свечу, обходили дом и молились. Затем вокруг дома сыпали святой мак.]

с. Оброво Ивацевичского р-на Брестской обл., 1987 г, зап. С. Г Шешукова от Лучиц Дарьи Прокоповны, 1900 г. р.

+ 12.21. Чтобы покойник не ходил, дом и могилу обсыпают маком (льном, зерном)

+ 12.27б. Освященные предметы и христианские символы — оберег от «ходячего» покойника

№ 253. [Умерший колдун превращается в коня.] Моя мати бало [бывало] росказуае, што кедысь были такие люди, што знали. То умирали уони, и уони скидалися, и уони ходили чым-нябудь. Конём скинууса. Дед помэр таки и скинууса конём. Прибег до клетя (а клеть — это были такие сарайчики коло хатэй, жыли, спали у тых сараях, клетях). Пришоу и чохморицца [чешется] гэ коло стены. А ужэ баба да кажэ на деда суого: «Устань, конь наш уилез из хлэва». Месяц, видно! Конь. Бела грива, таки каштавлаты. Як уун [муж] кажэ: «Уй, дурная, а чого уун вылезе». То кажэ: «Побач!» То тая баба уыйшла за тым конём, а той конь: «Э...» — заржау би конь. Гэта баба у сороццы той и бегла, той конь вёу А потом зашоу на крыжоуу дорогу, ветер як шурнуу — не стало ёго.

с. Радчицк Сталинского р-на Брестской обл., 1984 г, зап. О. В. Санникова от Свирской Ольги Александровны, 1921 г. р.

+ 12.1а. Ведьмы и колдуны после смерти становятся «ходячими» покойниками + 12.16ж. «Ходячий» покойник появляется вихрем, ветром + 12.17г. «Ходячий» покойник появляется в лунную ночь

№ 254. Лякали пукойники. Еде дядько во ночи конём, [конь захрапел: нечто] скидало-со котом або собакой. [Всякий покойник мог «скидаться»?] Какой умел знахорити. Вот бедыко [страшно].

с. Радчицк Сталинского р-на Брестской обл., 1984 г, зап. О. В. Санникова.

+ 12.1а. Ведьмы и колдуны после смерти становятся «ходячими» покойниками + 12.15е. «Ходячий» покойник показывается чужим людям, пугает их, вредит им

№ 255. [В день св. Юрия умершая девушка показывается в облике красной коровы, затем просит, чтобы ей дали «росяник» — особый хлеб.] Это шэстого мая у нас Заложэнне празник, Юрэй назыуаемо. Погнала баба *тоуар у купу на край. А у нас это пэред Юръем пячуть *росяника, булочку. От жыто засее, это на Юръя с тым росяником обходять тые жыто на зыход сонца, шчэ сонцэ не зыйшло. Это моя баба, то батькоуая матерь, погнала тоуар, як була деуочкою. И от у самих тых Маркуих, у их деука померла. А раньшэ то ленты чапляли на голоуу. И моя баба знае, шо то грих, деучина умерла, деука. Ну, она погнала тоуар на ранок, это шэсть часоу, [видит] — шо-то там короуа на корчэ ляжыть, красная короуа. Она поганила этые короуы, дальшэй пошли, а та ляжыть. Она за палку и на ту короуу дауай брасати: «А ну, а ну, а чого ты ляжыш». Як она ету короуу го нить — не устае, би собе у бочку: бух! бух! Это баба уишла моя, та деучина [бабушка, когда была девочкой] уишла на край и лягла. Лягла и сама собе спеуае, мормыче. И у ее росяник, та булочка за пазухою. Ана легла, а ана пудходить до ее, тая короуа, што лежала на корчэ, як она [девочка] подняла голоуу, як глянула — это там деука стоить, Маркоуа. Деучина стоить да кажэ: «Деучино! Отдай мне росяника». Она узяла с-пуд поли да кинула до ее [умершей], то як лягла, то е зауэзли до хаты, зля-каласа, ужэ не знала ничого. Она ж знае, што тая мертуа деучина над ею стояла. Да и не бачила — где она пошла, где она деласа, та деука с тым росяником. То приуэзли ужэ уозом [бабушку], то двэ недели лежала бы няжыуая. Моя баба, то батькоуая матерь. То лично была.

с. Радчицк Столинского р-на Брестской обл., 1984 г., зап. О. В. Санникова от Свирской Ольги Александровны, 1921 г. р.

+ 12.15е. «Ходячий» покойник показывается чужим людям, пугает их, вредит им ГОМЕЛЬСКАЯ ОБЛ.

№ 256. [Это происходило в Замошье.] Иду раз до магазина, а перэдо мной бежыть котик серэнький. Бежыть, бежыть той котик. Я за ним, я за ним бегу-бегу-бегу. Той котик до школы добег, до ворот — и де он подеуся? Я перэхрэстиласа и пошла. Ето тая душа ходила, тое тётки [умершей], шо шчэ *заздороуное не здымали. То душа ходила. [Если у человека не подняли заздоровное, то он так и ходит по земле в виде животного.] Як хто приспособица, хто кошки, хто ешчо. А хиба появлялас жонка, Гришэ, у шмяце, уу белом-белом. Тожэ душа. [Другой информант]: Пужало. Им прэдупрэждало. Мо, ж мать его, ходила с того свету, прэдупрэждала. И дорогу перэшла, да и на кладбишчэ. У два часа, а мо, уу саму полноч.

с. Замошье Лельчицкого р-на Гомельской обл., 1983 г., зап. Е. М. Назарова от Иедуц Анастасии Николаевны, 1916 г. р.

+ 12.10а. Покойник «ходит», если его похоронили ненадлежащим образом

+ 12.17в. «Ходячий» покойник показывается в полночь, полдень

№ 257. А вот где старые бабы жыли: коло меня одна старая баба жыла, и она умерла. Идеш с кина [с двухсерийного индийского фильма]: идеш: там бывет — пивень бежыть: кукарекает: под ноги лезет: цепляеца. Светица.

с. Симоничи Лельчицкого р-на Гомельской обл., 1983 г., зап. Е. В. Тростникова от Федоровича Сергея, 1970 г. р.

№ 258. У нас казали, што як дитя остане маленьке, то мать ходить. [Рассказчица шла мимо дуба, под которым женщина родила ребенка и умерла. Ребенок выжил.] — Мее-е! — уроди под ногами. Таким голосом, як пуд землёй. Як колись гуляли уоны [ребята], пуд тым дубом уускаквало то лоша, то суиння, то што-нибудь такее ууско-чиць. Я яго не бачыла, тольки чула. То такее е, уоно пужае.

с. Стодоличи Лельчицкого р-на Гомельской обл., 1984 г, зап. О. В. Санникова от Жогло Федосьи Прокофьевны, 1915 г. р.

+ 12.4. Умершая мать ходит после смерти кормить своего грудного ребенка + 12.16. «Ходячий» покойник показывается людям, пугает их, вредит им

№ 259. Убили деуку таку Ганну, красивеньку, да на месте похоронили у леси, бачили зайцем, на могили. Ехау — сядить зайчык на могили. И ужэ брали году, садили хуойку деуки. Цот ужэ сонцы заходить и чэрвонее, хочэм коньчить. Кола, кажэ, глянули на тую могилу — аж два зайчыкы сядить.

с. Стодоличи Лельчицкого р-на Гомельской обл., 1984 г., зап. О. В. Санникова от Стельмах Зинаиды Марковны, 1900 г. р.

+ 12.2. Люди, не изжившие своего срока жизни (убитые, умершие от водки и т. д.), становятся «ходячими» покойниками

ВОЛЫНСКАЯ ОБЛ.

№ 260. Як вона шла ду дому з вычорныци, то побачыла маленького, биленького коты-ка, то казала, шо то йийи наймэнша дочка, [которая умерла].

с. Забужье Любомльского р-на Волынской обл., 1987 г., зап. О. В. Лагошняк.

ЖИТОМИРСКАЯ ОБЛ.

№ 261. [Душа умершего в виде огня.] Иду, а навстрэчу огонь блыскае, блысчэ-блыс-чэ, потом блисне да искрами рассыпался. Кажуть, шо хто хату спалить, шоб людыну обидеть, то буде душа его огнём ходить. То йе тэй огонь. А огонь тэй сопе, як людына, а потом як мешок искрами рассыпецца.

с. Рясное Емельчинского р-на Житомирской обл., 1981 г, зап. Е. Л. Чеканова от Остапчук Екатерины Федоровны, 1919 г.

№ 262. Соседка умэрла. Една у хати була. У позднюю пору иду там у хаты. Бачу: коты заедалися. Я пэрэхрыстилась и пошла з тэй хаты. Кот шоу до самой станции, пока пер-шы пивни не заспивали. А мы знали, шо умэрша жинка до года ходила котом.

с. Рясное Емельчинского р-на Житомирской обл., 1981 г., зап. А. М. Гамбарова от Остапчук Екатерины Федоровны, 1919 г.

КАЛУЖСКАЯ ОБЛ.

№ 263. А приставляецца часто в полдень. От, одна — я табе раскажу — умёр у ней сын. От, ей дюжэ было жалко. Она приедить с поля и бежыть [на кладбище]. Вот всё бегала. До тых пор бегала (...) Один раз прибегать у полдень, а там жа тихо, жаркий день был — стоять тры быка, здоровушчые, стоять на могилке и пережовывають жвачки. Она как заметила, да бежать! Чтой-то такое? Цы это ей предвиденье?

с. Жерелёво [д. Козинки, 1,5 км от Жерелёва] Куйбышевского р-на Калужской обл., 1985 г., зап. В. И. Харитонова от Анастасии Николаевны (б/ф), 1926 г. р.

+ 12.8. Покойник «ходит», если по нему слишком тоскуют родные + 12.17в. «Ходячий» покойник появляется в полночь, полдень

16в. «Ходячий» покойник ПОКАЗЫВАЕТСЯ В ВИДЕ ТЕНИ

В публикуемых материалах этот мотив встречается всего дважды (тексты № 66, 77), однако в других славянских традициях этот облик связывается с персонажами данного типа. «Ходячий» покойник приходит к жене в виде тени (нижегор.: МРПНП 2007, 152); вид тени принимает вампир (болг.: Анчев 1990, 86; Георгиева 1983, 156); польский упырь появляется в виде тени (Pelka 1987, 167). С другой стороны, считается, что у вампира нет тени (макед.: Вражиновски 1990, 15), а также что не бывает тени у ребенка, рожденного женщиной от вампира (МомировиЙ 1939, 97).

16г. «Ходячий» ПОКОЙНИК ПОКАЗЫВАЕТСЯ ОПРЕДЕЛЕННОМУ ЧЕЛоВЕКУ, оСТАЛЬНЫЕ Его НЕ ВИДЯТ

В представлениях о «ходячем» покойнике и персонажах этого типа часто подчеркивается, что он видим только тому человеку, с которым он вступает в контакт, остальные его не видят. Как правило, он показывается тому, кто больше всего по нему тоскует и этим открывает доступ к себе, а также тому, с кем при жизни у него были наиболее близкие отношения: умерший сын показывается матери; умерший отец показывается сыну; умерший муж показывается жене. Последний случай наиболее часто представлен в текстах с мотивом 12.5. Умерший супруг (супруга) ходит с «того света» к живому супругу.

Мотив встречается в текстах № 144, 166, 210.

16д. «ходячий» покойник невидим, проявляет себя лишь тактильным и звуковым способом

Способность быть невидимым — одна из красноречивых характеристик «иномирной», демонической природы «ходячего» покойника и одна из наиболее распространенных его ипостасей в полесской традиции (см. тексты № 1, 6, 9, 12, 35, 39, 54, 79, 83, 85—87, 91, 140, 143, 159, 181, 201, 222, 224, 227, 374). Он проявляет себя звуками шагов, стуком, звоном посуды и прикосновениями к человеку. Часто мотив невидимости связывается с умершей матерью, приходящей кормить своего грудного ребенка — слышится шум шагов, скрип люльки, почмокивание ребенка, сосущего грудь, но ее невидно, поэтому нужны особые способы, чтобы сделать ее видимой, а значит, обезвредить (ср. мотив 12.196. Чтобы увидеть «ходячего» покойника, при его появлении открывают свечу, закрытую новым горшком). Эти же способы применяют, чтобы сделать видимым «ходячего» покойника. Невидимость вампира — одна из характерных его особенностей в южнославянской традиции (болг.: Анчев 1990, 86; Георгиева 1983, 155; серб.: ЗечевиЙ 1981, 126). Будучи невидимым, вампир наваливается на человека как невероятная тяжесть, которая его душит (болг.: Георгиева 1983, 157). Видеть вампира могут люди, рожденные в субботу или во вторник, дети, рожденные от вампира, а также некоторые животные — волы и кони, собаки (серб.: Зечевий 1981, 126), особенно т. н. собаки-«четырехглазки», т. е. те, у которых над глазами есть светлые пятна (серб.: МомировиЙ 1939, 97; болг.: Георгиева 1983, 155; макед.: Вражиновски 1995, 118).

16е. «Ходячий» покойник ПОКАЗЫВАЕТСЯ в той ОДЕЖДЕ, в которой его похоронили

Смертная, потустороння природа «ходячего» покойника подчеркнута в верованиях его смертной одеждой, в которой он появляется. Если представление о том, что он показывается таким, каким был при жизни, характерно для белорусской части Полесья, то поверья о его появлении в смертной одежде характерны для украинской части ареала.

Погребальная одежда — важная черта западнославянских и южнославянских персонажей данного типа. Польский упырь появляется в той одежде, в которой его похоронили (Pelka 1987, 167). Сербский вампир ходит, обернутый в покойницкий саван (Зечевий 1981, 126).

16ж. «ходячий» покойник появляется вихрем, ветром

Представления о воплощении «ходячего» покойника в ветре или вихре в Полесье крайне немногочисленны. Ветер и вихрь в одних случаях воспринимаются как места пребывания различных мифологических персонажей (ср. мотив 13.8б. Самоубийца — причина ветра, бури, вихря), в других случаях осмысляются как ипостаси персонажей, происходящих из умерших людей, например души (ср. мотив 8.1м. Душа появляется вихрем, ветром). В любом случае резкий порыв ветра или вихрь — устойчивый способ проявления покойника, особенно «нечистого» (см. главу 18. Вихрь). Согласно болгарским верованиям, вампир может принимать вид ветра, который своими очертаниями похож на животное или человека (Георгиева 1983, 156).

ГОМЕЛЬСКАЯ ОБЛ.

№ 264. [Умерший сын в виде вихря.] От, одна була такая баба, у им сын умер, ужэ взрослый сын, двое детей оставиу. И ёна сильно плакала по ём. Вжэ так плакала, так плакала и говорыть: я вжэ до того доплакалась, што вжэ мне спать не можна ноччу. От, кажэ, влитыть у окно такмй вихор, тольки [слышно]: «Ш-ш-ш-ш!» — от, кажэ, шуммть, шуммть. Я вжэ й хрэщусь, я вжэ, говорыт, и молитву чытаю (...) И вжэ ий сказали перэстать всё-таки плакать. Ёна не свое бачыть, што так вот: «Ш-ш!» — по хати играе, играе, крутить, крутить, крутить. Ну, ето вжэ, вроде, нечыстики, нечыста сила, як на чортоу кажуть.

с. Кочищи Ельского р-на Гомельской обл., 1984 г., зап. И. А. Морозов от Крючко Нины Алексеевны, 1929 г. р.

+ 12.7а. Под видом покойника в его теле «ходит» черт + 12.8. Покойник «ходит», если по нему слишком тоскуют родные

ЧЕРНИГОВСКАЯ ОБЛ.

№ 265. Раз легли мы з дачкой спать. Тут дверь открываецца и як бы воздухом у хату — и пройшло. И ходить, и ходить по хате. И такой страшэнный ветер, аж по усей хате рубашечки детские поразбросало. А дочка и говорить: то батька [умерший] пришоу.

с. Старые Боровичи Щорского р-на Черниговской обл., 1985 г., зап. Е. Я. Скидальская.

IV. Время появления «ходячего» покойника

Суточное время, когда «ходячий» покойник показывается или проявляет себя, — это время наибольшей активности всех мифологических персонажей. Чаще всего это ночь, а также «пограничные» периоды времени — полночь и полдень, когда граница между земным и потусторонним миром открыта. Кроме того, важной особенностью представлений о «ходячем» покойнике является его появление в лунные ночи — эта черта характерна для многих славянских персонажей, особенно происходящих из умерших людей. То, что такой покойник проявляет себя до первого крика петуха, соотносит его с целым рядом персонажей, прежде всего с чертом и южнославянским вампиром, чья активность также ограничена этим параметром.

17а. «Ходячий» покойник появляется ночью

Согласно общеславянским верованиям, ночь — обычное время появления «ходячего» покойника, а также вариантов этого персонажа — украинского опыря, южнославянского и западнославянского вампира. Как и любая другая нечистая сила, «ходячий» покойник проявляет себя по ночам. В Полесье этот персонаж также в большинстве случаев появляется ночью. У южных и западных славян ночь — наиболее характерное время активности вампира. Этот мотив реализуется в текстах № 1, 6, 30, 39, 51, 54, 56, 63, 65, 80—84, 87, 132, 134, 157, 208, 210, 214—215, 217, 221—222, 225, 227.

17б. «Ходячий» покойник ПОЯВЛЯЕТСЯ ДО КРИКА ПЕТУХА

Представление о том, что покойник «ходит» до первого крика петуха, спорадически встречается на всей территории Полесья (Брестская обл., Гомельская обл., Житомирская обл., Черниговская обл., Брянская обл.), однако наибольшее количество записей приходится на центральную часть региона. Этот мотив свидетельствует об отношении к «ходячему» покойнику как к демоническому существу, сближая его с чертом, для образа которого данная временная характеристика является определяющей. Согласно карпатским верованиям, «ходячий» покойник исчезает после крика петуха (Онищук 1909, 232). В украинской традиции выходящий по ночам из гроба опырь падает замертво при крике петуха, если он не успел возвратиться в могилу (харьков.: Иванов 1991, 495, 497). В болгарской традиции время активности вампира также ограничено первым криком петуха (Георгиева 1983, 157—158), если он не успеет возвратиться в гроб до этого момента, он падает и умирает (Анчев 1990, 86).

ЖИТОМИРСКАЯ

№ 266. Прыходыла до мене маты [умершая]. У постели стоит, до подушки кланяецца, кланяецца, не уходит. Ужэ пивэнь скрычау. Вона злякалась и в окно вышла. А я бачу в окно: на перехрэстье сияние, туды моя маты иде. Там мужчына сидит: таке очы униз, чуб таки гарно зачэсаный, молодый ешчэ. Маты подошла и почала хрэстица пэрэд ним. И ешчэ люды до него идуть. Чую, шо у него власть над йими йе. То я поняла, шо то Бог быу. А хто ешчо? А маты хрэстилась, шо заспалася, не успела на место.

с. Возничи Овручского р-на Житомирской обл., 1981 г., зап. А. М. Гамбарова от Левковской Настасьи Ивановны, 1927 г. р.

17в. «Ходячий» покойник появляется в полночь, ПОЛДЕНЬ

Полдень и полночь — две «пограничные» точки суток, временные стыки, когда открыта граница между «тем» и этим миром, моменты, которые традиционно осмысляются как время наибольшей активности любой нечистой силы (Левкиевская 2009б, 142—145). В традиционном восприятии времени мифологическая граница суточного цикла, соотносимая с серединой ночи, не всегда совпадает с астрономической полночью — существует представление об особом, «глухом» периоде ночи (глушь, глупость, глупица), наиболее опасном для человека. «Глухой» период чаще всего соотносится с часом ночи или с временем от часу до двух или до первого пения петухов. Уникальным можно считать гендерный аспект, связанный с «хождением» покойника в это время: «глухой» период — это мужское время, когда «ходят» только покойники-мужчины (см. тексты № 206, 269). В некоторых местах Польши считают, что упырь только в полночь имеет право ходить по земле (люблин.: Pelka, 1987, 165). В хорватских верованиях вампир появляется у себя дома около полуночи (Krauss 1890, 676).

В меньшей степени в Полесье сохраняется представление об опасности второй точки суточного цикла — полудня, когда покойник, особенно умерший насильственной смертью, показывается и пугает.

БРЕСТСКАЯ ОБЛ.

№ 267. Некоторые кажуть, шчо покойнык умрэ, и прыходыть у поуноч. У пиуночы ходыты [вне дома] страшно — у блуд зайдэш, и будэ тэбэ водыты.

с. Кривляны Жабинковского р-на Брестской обл., 1985 г, зап. Н. К. Кривда.

№ 268. Сама *глуш, умерши приходять, лякають, кажуть, всякий страх буты.

с. Радеж Малоритского р-на Брестской обл., 1986 г., зап. Е. В. Здановская.

+ 12.16. «Ходячий» покойник показывается людям, пугает их, вредит им

ГОМЕЛЬСКАЯ ОБЛ.

№ 269. Мушчыны толька у *глупасць ходяць, женшчыны не.

с. Жаховичи Мозырского р-на Гомельской обл., 1983 г., зап. Е. М. Назарова от Лавренчук Татьяны Михайловны, 1919 г. р.

17г. «Ходячий» покойник появляется в лунную ночь

Лунная ночь, полнолуние — типичное время появления или особой активности многих мифологических персонажей в разных славянских традициях (Белова, Толстая 2004, 146), например западнославянский водяного, украинских русалок (Зеленин 1995, 162, 164, 165, 175), польской зморы (Левкиевская 1999б, 341—344). На уровне текста наличие луны как обстоятельство появления покойника закреплено в сюжете о женихе-мертвеце (см. мотив 12.6б. Умерший жених приходит ночью к девушке и увозит ее на кладбище (Жених-мертвец)): забрав с собой возлюбленную, умерший жених, как правило, произносит фразу типа: «Месяц светит, мертвец едет, не страшно ли тебе, девушка?» (Созонович 1893, 245).

Мотив реализуется в текстах № 3, 207, 213, 242, 245, 254.

17д. «Ходячий» покойник появляется днем, утром

Представление о том, что «ходячий» покойник может появляться днем и даже утром, встречается всего в нескольких текстах. Это нехарактерное время для появления мифологических существ, однако аналогичное верование в Полесье изредка встречается относительно души (см. мотив 8.7в. Душа появляется днем, утром).

ГОМЕЛЬСКАЯ ОБЛ.

№ 270. [Покойник] тоби може у 5 часов утра у окно постучаць. Тоби уся беда будзе, [если отзовешься.]

с. Дяковичи Житковичского р-на Гомельской обл., 1983 г., зап. А. Б. Мороз от Рогалевич Ольги Александровны, 1928 г. р.

+ 12.16. «Ходячий» покойник показывается людям, пугает их, вредит им + 12.26в. Чтобы «ходячий» покойник не вредил, нельзя отзываться на его зов

№ 271. Покойник приходит у час дня чы у вэчэри, часоу у шэсть.

с. Замошье Лельчицкого р-на Гомельской обл., 1983 г., зап. М. Герус от Шкробот Анны Васильевны, 1920 г. р.

V. Действия человека по отношению к «ходячему» покойнику

18. «Ходячего» покойника можно вернуть с «того света»,

ОБВЯЗАВ ПОЯСОМ СВЯЩЕННИКА

В трех публикуемых текстах по-разному описывается тот сакральный атрибут, с помощью которого покойника можно вернуть с «того» света. В первом случае это коснык — лента, вероятно, украшающая хоргувь. Во втором случае это пояс, девять раз освященный в церкви и поэтому наделенный особой силой. В третьем случае это собственно пояс священника. Но во всех случаях это предметы из церковной сферы, обладающие повышенной сакральностью, которыми надо опоясать покойника, чтобы удержать его в мире живых и утвердить его принадлежность к этому миру. На пояс (часть облачения) священника переносится сакральная сила его владельца, что обусловливает его достаточно широкое в славянской традиции использование в качестве оберега и при контактах с «иным» миром. В Полесье пояс священника использовался и в качестве оберега от «ходячего» покойника — им обвязывали женщину, к которой «ходит» умерший муж, чтобы прекратить его посещения (текст № 112). С помощью такого пояса можно поймать ведьму, если накинуть ей его на шею (з.-укр.). «Ходячего» покойника можно поймать освященным поясом и призвать священника, чтобы тот окропил покойника святой водой — покойник больше не покажется (Гнатюк 1991, 400). У болгар поясом священника опоясывали «ходячего» покойника, чтобы он не вставал из гроба (Вакарелски 1990, 79).

О возможности с помощью пояса священника иномирное существо перевести в земной мир и заставить жить земной жизнью известно по одной карпатской бы-личке. Чтобы поймать женского демона витреницу, которая по ночам вступает в любовную связь с мужчиной, будучи невидимой для других, следовало подкараулить ее во время одного из свиданий и обвязать поясом священника — тогда она станет видимой и послушной человеку (Головы верховин. ив.-фр.: АЕЕЛ).

БРЕСТСКАЯ ОБЛ.

№ 272. От молодые пожанилыса. От як и вы пожанилиса. Да й умерло. Жинка умэрла. Ну, ходить каждой ночы, прыходыть, лажицца спать. Ужэ высушыла того чолоуика. Это ж нэ вона, а нэшчо ж иншого е! Похоронылы ее. Ну, тэпэр жэ получаецца, савету-ють такэе, такэе дило, с цэрквы *косныка взаты на яки-то празнык. И обвяжыса. Ее и сэбэ. Умэсцэ. И уона прышла, и уин ее нэ пустыу и уона осталаса. [И стала живая?] — И стала жыуая. Росказуають так, а я нэ знаю.

с. Ласицк Пинского р-на Брестской обл., 1984 г, зап. О. В. Санникова от Чирвы Марины Сергеевны, 1917 г. р.

+ 12.7а. Под видом покойника в его теле «ходит» черт

+ 12.27б. Освященные предметы и христианские символы — оберег от «ходячего» покойника

ГОМЕЛЬСКАЯ ОБЛ.

№ 273. Любила деука хлопца, ну и она гуляла з йим. На Русальном тыжне она померла. А хлопец ее любиу И ходиу навек спати у ток. А ёна, ета деука, ходила к ёму после смерти. Батько говори ему: «Холодно, зачем идеш на ток спать?» А он говорыть: «Папа, моя ходить Лена ко мне». «Да, — говори отец, — хиба ж мёртвые ходять? Ето ж не она ходить. Ето ж ходить ужэ нечыстая сила». А ён усё одно — ходить. Ну, тогда батько и мати попытали попа. А батюшка сказау так: «На, возьми пояса, посвяти девьять раз и накинь, як она прийде, накинь ёй на шею и держы. Чым она ни буде скидацца — и поганым, — а ты держы. И приведи её». Ну, он так и зробил. Привьёл до дому, а она кажэ так: «Сумел меня узять, сумей меня продержать год». И вот они ужэ позбирались, батюшки, колись казали — архиреи. Да ей говорать — она моучыть. А она у том [из одежды], у чом она померла, нарадили ее, похоронили у белом. И от, они ужэ собралиса и говорать: как бы вона заговорила. Да кажэ: «От, свадьба, да брат сестру, бярэ». Она кажэ: «Поунейшые были». От, они зноу позирают у окно и говорат: «Зноу свадьба — кум куму бярэ!» Она кажэ: «Ох, божэ ж мой, яки велики грех!». Ну, и як год ужэ пройшоу, дак она ужэ сказала так: «От, сё-гонни накрывайте столы, открывайте окна и двери, вы меня год продержали, а от я сёгодни полечу». Ну, накрыли стол, застройвали. Ка, воробейки летять, и летять, и летать. И налетели ж, ка, воробейки, усё попили, поели, и она, ка, устрэпенулас во-робейком и полетела. Ето душа её улетела и больше ужэ не приходила. А ён, хлопец, побыу две недели да й помьёр.

с. Замошье Лельчицкого р-на Гомельской обл., 1983 г, зап. Е. М. Назарова от Богданович Фелины Петровны, 1918 г. р.

+ 8.1а. Душа принимает облик птицы + 12.7а. Под видом покойника в его теле «ходит» черт + 12.26а. Чтобы покойник не «ходил», ему рассказывают о чуде + 14.9е. Русалка приходит в дом, остается нем какое-то время (ищет поминальную еду; питается паром от горячей пищи; сидит молча), затем исчезает

ВОЛЫНСКАЯ ОБЛ.

№ 274. Похороныв чоловик бабу, а чэрэз якийсь час та баба прыйшла: «Ты нэ бийся, ты попросы попа, шоб одкопаты могылу. [Могилу откопали, а там оказался лишь кусок березы.] Баба знов кажэ: «Ты бежы до попа, [попроси] то, шчо пип як служить, то под-пэризуецця». То вин [священник] дав то, чем подпоясывается. Вин повьязав ии, то вона осталася [среди людей.] Як прыйшов той час, то вона осталася. Баба рассказывала, что их много там было, у черта служыло.

с. Грабово Любомльского р-на Волынской обл., 1989 г., зап. от Гавуры Ивана Леонтьевича, 1926 г. р.

19. Способы распознать и увидеть «ходячего» покойника

19а. П ОКОЙИИКА, который БУДЕТ «ХОДИТ Ь», РАСПОЗНАЮТ ПО ТОМУ, ЧТО ЕГО ТЕЛО РАСПУХАЕТ И ЧЕРНЕЕТ

Несколько гомельских текстов содержат важное указание на то, что тела покойников, которые будут «ходить» после смерти, распухают и чернеют. В текстах № 276—277 рассказывается о том, что женщина, при жизни бывшая ведьмой, после смерти распухла и раздулась. Гипертрофированная телесность покойника, за-трудения с освобождением от земной плоти, являются признаком его греховности, поскольку благим для души признается ее скорейшее освобождение от тленной земной оболочки. Ср. хорватское представление о том, что душа умершего делается абсолютно свободной только тогда, когда тело совершенно истлеет (Березин 1879, 414). Противопоставление тел «нечистых», грешных покойников телам «чистых», праведных покойников существует как в народных поверьях, так и в христианской традиции, хотя соотношение христианских взглядов на эту проблему и народных представлений было весьма сложным. В русской традиции тела грешников, проклятых людей и упырей не разлагаются и не гниют в земле (Зеленин 1995, 45—46), кости грешных иноков, умерших без покаяния, издают смрад (Петухов 1895, 182—183); согласно южнославянским поверьям, тело вампира в могиле не разлагается (ЗечевиЙ 1981, 126; болг.: Георгиева 1983, 158). В поздней греческой традиции благовонные, благообразные и усохлые тела святых противопоставлены зловонным, безобразным, раздутым, как барабаны, телам умерших под клятвою (Живов 1994, 46—47). Подобное мнение встречается в одно полесском тексте: тело ведьмы, ставшей после смерти «ходячей» покойницей, не гниет и не разлагается (текст № 249).

Распухшее тело покойника, как признак его будущего «хождения», иногда объясняется тем, что его труп после смерти надувают черти: в украинской бы-личке жена-ведьма, умирая, просит мужа после смерти проколоть ее шилом. Муж выполняет ее просьбу и, придя на третий день к ней на могилу, видит, как черти пытаются надуть ее тело, но у них ничего не получается, т. к. оно проколото (Беньковский 1896, 25). Аналогичный мотив существует в южнославянских представлениях о раздутости вампира, тело которого надувает дьявол, вдувая в него свою душу (болг.: Анчев 1990, 86), а прокалывание тела покойного, чтобы он не стал вампиром — общее место в южнославянской погребальной практике. Кроме того, считается, что вампир становится раздутым от выпитой им крови — вампир раздут, как мешок, т. к. вместо тела и костей у него только кожа, полная крови (болг.: Българска 1994, 46; Георгиева 1983, 156; серб.: Зечевий 1981, 126).

ГОМЕЛЬСКАЯ ОБЛ.

№ 275. По некоторым мертвецам видно, шо они ходить будут. Который ходить будэ, он такий чорный, поганый робица, так роздуваит его, што и у гроб не лезит.

с. Замошье Лельчицкого р-на Гомельской обл., 1983 г., зап. М. Герус от Шкробот Анны Васильевны, 1920 г. р.

№ 276. Умерла на том канце жэншчина Улляна. Ана змея была: сасед ва дваре стярёг коло хлева. Бяжыть сабака бальша, бела сука. Он узял вилки да папустил ее. Да ани у бок ваткнулися. И вилки тые упали у дваре, а сабака та пабегла. А назаутра выйдя на улицу, чуя, што Улляна бок прабила. И уот через час распухла, зделалась така агромна, што у гроб не лезет. Бабы кажуть: «Чужа мука распирае бака». Так у рани схаранили. И гроб стаял и у гробу веняла — не можно была у хати.

с. Золотуха Калинковичского р-на Гомельской обл., 1983 г., зап. А. О. Толстихина от Гузик Авдотьи Васильевны, 1908 г. р.

№ 277. Зделаеца змеею, да и бежыт па хлевох. На днях умерла, и ее раздула, у гроб чуть поклали. Чужа мука распира бака.

с. Золотуха Калинковичского р-на Гомельской обл., 1983 г., зап. М. И. Серебряная от Гузик Авдотьи Васильевны, 1908 г. р.

+ 1.1б. Ведьма доит чужих коров; в виде животного сосет молоко

19б. Ч ТОБЫ УВИДЕТЬ «ХОДЯЧЕГО» ПОКОЙНИКА, при его появлении открывают свечу, закрытую новым горшком

Среди способов прекратить «хождение» покойника, известных в Полесье, спорадически встречается следующий: поскольку приходящий покойник часто невидим и выдает себя только звуками и прикосновением, задача домочадцев заключается в том, чтобы его обнаружить, увидеть, выявить, опознать, заставить его продемонстрировать свою демоническую природу. Этого можно достичь, внезапно осветив покойника заранее спрятанным источником света. Свет и освещение знаменуют собой сущий мир; пространство, на которое распространяется свет, принадлежит человеку, при этом свет отделяет мир бытия от «иного» мира. Данный способ обнаружения потустороннего существа известен с античности: в «Амуре и Психее» Психея, чтобы увидеть своего невидимого возлюбленного, внезапно открывает заранее приготовленный светильник. Будучи обнаруженным, он перестает посещать ее. В славянских традициях с этим и похожими приемами связаны способы обнаружения и опознания не только «ходячего» покойника, но и некоторых других персонажей, чтобы обезвредить их и прекратить их посещения. В Полесье известен еще один вариант этого мотива: чтобы обнаружить «ходячего» покойника, горящую свечу устанавливали в деже (квашне), а сверху прикрывали крышкой, которую снимали, когда покойник приходил, — покойник становился видимым и исчезал (Борки житк. гомел., Конобродська 2003, 239). В карпатской традиции рекомендуется для этой цели использовать свечу, с которой двенадцать раз встречали Пасху (Гнатюк 1991, 400).

19в. Чтобы увидеть следы «ходячего» покойника, рассыпают пепел/песок

Обычай посыпать пол или подоконник пеплом, иногда песком или мукой, чтобы установить приход покойника или души умершего, известен еще по древнерусским источникам. В рукописи XIV в. «о томъ, како пьрвое погани вЪровали въ идолы» упоминается об обычае оставлять для покойников в натопленной бане еду, полотенце и одежду, а пол посыпать пеплом. По следам, оставленным в пепле, на следующий день определяли, приходили ли покойники (Гальковский 2000, 202). Аналогичное свидетельство встречается в Чудовской рукописи № 270: в Чистый четверток топили для мертвых бани и сыпали посреди бани пепел — на следующий день на пепле были следы, похожие на куриные, из чего делали вывод, что «приходили къ намъ навья мытся» (там же, 203).

Этот обычай был хорошо известен в украинской традиции. Чтобы увидеть следы ног покойницы, приходящей по ночам кормить ребенка, посыпали пол пеплом — были видны следы ног, обернутых в намитку (укр.: Чубинский 1877, 712). В первую ночь после похорон землю и подоконники посыпают пеплом, чтобы увидеть следы, оставленные душой умершего, в другом случае для этой же цели в первую ночь после погребения посыпают стол мукой (карпат.: Гнатюк 1912, 207, 229); пеплом обсыпают хату, чтобы проверить, не «ходит» ли покойник, не оставляет ли он следов (тернопол.: там же, 377). В Герцеговине для этой же цели пеплом обсыпают подозрительную могилу и утром проверяют на нем следы (Krauss 1890, 677).

ЧЕРНИГОВСКАЯ ОБЛ.

№ 278. [Нитка покупная] — заполоч — куплят такэ маточки. [Если покойник ходил по ночам, посыпали двор пеплом и по следам устанавливают, что он действительно ходит.]

с. Хоробичи Городнянского р-на Черниговской обл., 1980 г, зап. А. Б. Ключевский.

19г. Чтобы РАСПОЗНАТЬ «ХОДЯЧЕГО» ПОКОЙНИКА, к нему обращаются с ритуальной формулой

В публикуемых материалах данный способ распознать «ходячего» покойника представлен только одним текстом, однако он является одним из наиболее частотных в карпатском ареале. Согласно карпатским и западно-украинским представлениям, с такой формулой чаще всего обращаются к покутникам — особому виду «ходячих» покойников, которые избывают на земле посмертное наказание (поку-ту) или возвращаются потому, что их держит на земле какое-то недоделанное дело, например неотданный долг (см. мотив 12.12а. Покойник «ходит», если его беспокоит какое-то дело, оставленное на земле). Считается, что такой покойник не может первым заговорить с человеком, чтобы дать ему возможность говорить, нужно обратиться к нему с формулой, представляющей последние слова 150-го псалма: «Всякое дыхание да хвалит Господа». Тогда покойник сможет ответить и объяснить причину, которая держит его на земле. Ср. этот мотив в других материалах: к покойнику обращаются со словами: «Во имя Отца и Сына и Святаго духа. Всяка тварь хвалит Бога, а ты хвалишь?» Если это добрый дух, он ответит: «Хвалю» — и скажет, что ему нужно. Злой дух будет молчать (укр.: Беньковский 1896, 30). В карпатской традиции фраза «Всякое дыхание да хвалит Господа» является формой обращения к опырю, если он проявляет себя шумом (ив.-фр.: Гнатюк 1912а, 2, 67).

ВОЛЫНСКАЯ ОБЛ.

№ 279. Як покажэцця якоесь звыдэние тоби, то шоб знаты, чы воно жывэ, чы мэртвэ, трэба сказаты: «Хвалю Господа Бога до воздыхания!» То жывэ тоби скажэ тры разы: «И я хвалю!», а мэртвэ — тилько два разы.

с. Красностав Владимир-Волынского р-на Волынской обл., 1986 г., зап. Г. С. Найдин от Лукашок Ольги Микитичны, 1923 г. р.

VI. Превентивные меры против «хождения» покойника

20а. Предметы, которые кладут в гров/могилу покойнику,

чтобы он не «ходил»

Набор предметов-оберегов, которые в Полесье кладут в гроб или могилу в превентивных целях, универсален и известен в большинстве славянских ареалов. В большинстве случаев, если есть подозрение, что покойник может стать «ходячим» (если хоронят ведьму или колдуна), в гроб ему кладут освященный или самосейный мак, который он обязан пересчитать, прежде чем выйдет из могилы. В данном случае к семантике множественности и бесконечности, присущей зернам мака, прибавляется еще дополнительная семантика. В одном случае освященного, сакрализованного растения (в этом качестве выступает и освященный чернобыль), в другом случае растения дикого, самовоспроизводящегося, а значит, обладающего повышенной силой. Кроме мака в гроб ведьмам и колдунам клали куски железа и железные предметы, которые применялись у славян в качестве оберега благодаря таким качествам железа, как твердость и закаленность в огне, делающим его неуязвимым (Левкиевская 2002, 133—134). У поляков в могилу упыря втыкали кусок железа, старый нож или гвоздь острием вниз (Baranowski 1981, 61) или клали кусок железа ему в рот (Pelka 1987, 170). Кроме того, железные предметы, кладущиеся в гроб, как правило, имеют свою собственную охранительную семантику, как, например, гвозди, которые часто выступают в качестве оберега против смертей или против возвращения покойника. В частности, в болгарских Родопах после похорон забивали гвоздь в стену дома со словами: «Когда оживет железо, тогда и мертвый пусть встанет» или «Чтобы не было второй смерти» (Вакарелски 1943, 104). Такую же дополнительную семантику имеет замок, который актуализирует идею закрывания, замыкания опасности, ско-вывания покойника. В ряде случаев в гроб клали деньги не только как плату за место на кладбище, но и как способ откупиться от покойника.

БРЕСТСКАЯ ОБЛ.

№ 280. Ведзьмарке в гроб клалы платте, коб змину зробыла и не выходзила.

с. Спорово Березовского р-на Брестской обл., 1988 г, зап. Е. А. Сафронова от Ревенько Аксиньи Кондратьевны, 1922 г. р.

+ 12.1а. Ведьмы и колдуны после смерти становятся «ходячими» покойниками

№ 281. Колдунам клали в гроб сталь, тако зализо, штоб не ходиу.

с. Одрижин Ивановского р-на Брестской обл., 1986 г., зап. В. В. Гринь от Трушко Настасьи Ивановны, 1913 г. р.

+ 12.1а. Ведьмы и колдуны после смерти становятся «ходячими» покойниками

№ 282. В гроб кладуть рубашку, фрэнча кладэм; а як знахар вмрэ, то кладуть замка замкнёного, шчоб вин нэ ходыв больш.

с. Ласицк Пинского р-на Брестской обл., 1984 г., зап. Л. П. Мурга от Рогаль Серафимы Дмитриевны, 1901 г. р.

+ 12.1а. Ведьмы и колдуны после смерти становятся «ходячими» покойниками

№ 283. [Знахарям в гроб]: бало, як умруть, то клалы неякые пудкоуи у домыну, да гуоз-дикы неякые этые, шо коны коуаты забыуають, это ужэ, коб нэ ходыу.

с. Ласицк Пинского р-на Брестской обл., 1984 г., зап. О. В. Санникова от Ильковец Марии Михайловны, 1932 г. р.

+ 12.1а. Ведьмы и колдуны после смерти становятся «ходячими» покойниками РОВЕНСКАЯ ОБЛ.

№ 284. У могилу покойника сыплюць гроши, шоб он не сниуся, не ходиу и говоряць пословицу: «На тоби плату за хлева и хату», шоб не говорил: «Я вам оставил, ничёго не взял, а вы пользуетесь...»

с. Боровое Рокитновского р-на Ровенской обл., 1984 г., зап. Т А. Коновалова от Науменко Галины Алексеевны, 1935 г. р.

+ 9.16в. Продуцирующие действия родственников, чтобы покойник не уничтожил плодородие

ЖИТОМИРСКАЯ ОБЛ.

№ 285. Колдуну [при похоронах] трэба покласти у гроб залезу, железяку — воно ужэ не буде ходить, бо замыкана буде домовина.

с. Кишин Олевского р-на Житомирской обл., 1984 г., зап. Е. М. Черепанова от Горпинич Татьяны Дмитриевны, 1942 г. р.

+ 12.1а. Ведьмы и колдуны после смерти становятся «ходячими» покойниками

20б. П ОКОЙНИКА, ЧТОБЫ НЕ «ХОДИЛ»,

ХОРОНЯТ в ОСОБОМ МЕСТЕ

Для Полесья данный мотив уникален, поскольку здесь не было традиции хоронить ведьм и колдунов в отдельном от других покойников месте, чтобы они не «ходили». Ведьм и колдунов хоронили на общем кладбище, в отличие от некрещеных детей и самоубийц, которых погребали на границах локусов — межах, перекрестках, границах полей и пр. (см. главы 11 и 13). Это отличает полесскую традицию от других, в частности карпатской, где колдуна-опыря, похороненного сначала на кладбище, перезахаранивают на границе между селами (Коломыя: Гнатюк 1912а, 2, 69).

ГОМЕЛЬСКАЯ ОБЛ.

№ 286. [Чтобы умерший колдун не ходил]: калдуна нада лажыць на сваё места, як *ха-ваюць, шчоб ён не хадиу (...) Тольки на сваё места. Ета там, де стоуб яки вырыюць з зямли, да агонь там пабачаць — там и лажы.

с. Грабовка Гомельского р-на Гомельской обл., 1982 г, зап. О. В. Санникова от Вальченко Софьи Николаевны, 1902 г. р.

+ 12.1а. Ведьмы и колдуны после смерти становятся «ходячими» покойниками

20в. Кладут на могилу кАМЕнь/колоду,

ЧТОБЫ покойник НЕ «ХОДИЛ»

Обычай класть на могилу «ходячего» покойника камень или деревянную колоду, чтобы «придавить» его, не дать вылезти из могилы, в публикуемых материалах зафиксирован в пяти селах. Неподвижность и тяжесть камня (и как его синонима — деревянной колоды) обусловливают его останавливающие свойства, которые широко используются в славянском погребальном обряде. Например, после выноса тела из дома камень, наряду с железными предметами, помещали на то место, где лежал покойник, чтобы защитить домочадцев от смерти (рус., бел., болг., серб.: Левкиевская, Толстая 1999, 448—453). У южных славян обычай устанавливать надгробные камни также объясняется стремлением «связать» душу, «привязать» ее к могиле, дать ей обиталище, чтобы она не блуждала по свету (ПавловиЙ 1957, 611—661).

ГОМЕЛЬСКАЯ ОБЛ.

№ 287. Колам прабивяли дамавину, кляли кямень на магилу. Бятюшка чытяу над ма-гилай молитву. Пры вынасе пакойника звяли яго з сабою и гаварыли: «Бог з табою», «Туды табе месца».

с. Великий Бор Хойницкого р-на Гомельской обл., 1985 г, зап. С. Васильева от Беспалой Ольги Терентьевны, 1912 г. р.

+ 12.22. Чтобы покойник не «ходил», в могилу/возле дома вбивают осиновый/оль-ховый кол

+ 12.24. Чтобы покойник не «ходил», священник его «печатает», или служит молебен ВОЛЫНСКАЯ ОБЛ.

№ 288. Дэрэвина такя осова; положимо колись ту дэрэвину на нёго, щоб нэ вихо-диу.

с. Щедрогор Ратновского р-на Волынской обл.,1985 г., зап. М. А. Бобрик от Денисюк Павла Трофимовича, 1915 г. р.

ЧЕРНИГОВСКАЯ ОБЛ.

№ 289. Калоды ведьмам забывялы [на могиле], шоб душя нэ вилязыла. Обсыпялы могилу [ведьмы] мяком-тякуном. И двеняцать часоу удярыт — и душя нэ идэ ведьмя-чыть.

с. Великая Весь Репкинского р-на Черниговской обл., 1985 г., зап. Е. Я. Скидальская. + 12.1а. Ведьмы и колдуны после смерти становятся «ходячими» покойниками + 12.17в. «Ходячий» покойник появляется в полночь, полдень + 12.21. Чтобы покойник не «ходил», дом и могилу обсыпают маком (льном, зерном)

20г. Правильное поведение участников

ПОГРЕБАЛЬНОГО ОБРЯДА ВО ВРЕМЯ И ПОСЛЕ ПОГРЕБЕНИЯ

Один из наиболее важных факторов, предотвращающих возможность «хождения» покойника после смерти, — правильное совершение погребального обряда и поведение всех его участников до и после похорон. Это можно считать аксиомой для всех славянских представлений о персонажах подобного типа (вампирах, упырях, опырях и под.). В Полесье особо важными считаются действия родственников после выноса тела из дома и в первую ночь после погребения, направленные на то, чтобы нивелировать влияние смерти в домашнем пространстве двумя наиболее распространенными способами: очистить дом от смерти и побороть влияние смерти с помощью предметов и действий, символизирующих жизнь и плодородие. Для этого сразу после покойника выметали дом, а мусор сжигали; выстирывали его одежду; обсыпали дом зерном; садились на лавку, где лежал покойник, или спали на этой лавке, чтобы занять это место, и покойнику некуда было возвращаться. Считалось, что если похороны прошли хорошо, была хорошая погода, покойник не будет возвращаться (брест.: Толстая 2001, 157).

БРЕСТСКАЯ ОБЛ.

№ 290. Спали на той лаве [где лежал покойник], штоб покойник не пришёл.

с. Оброво Ивацевичского р-на Брестской обл., 1987 г., зап. С. Г. Шешукова от Тысевич Феклы Гавриловны, 1929 г. р.

ГОМЕЛЬСКАЯ ОБЛ.

№ 291. Покуйники на лауку кладуть, пристауляя заслона от вьюшка и от тут ему за-стилае [в покутном углу] и кладуть. Кога выносють, з лаукой ничого не делають. Эге, шматья, што вун ляжал, собирають, уносять на двур, кидають, ужэ на вичор, перему-вають и на лауке зараз сядають, як яго уносять, родичи, близкие сядають, и их житом другое посыплють, рожью, зерном. Три раз сыпнуть тада на их, штоб это уроде ен их не пужау и штоб оны нэ боялись ужэ, так это нам бабы казали, деды, ужэ нэ будить их пужать. А тэ уродэ сядуть вонэ, як его помянуь, так вун уроди вун их пужать будэ. От такее тут, празники такая була.

с. Стодоличи Лельчицкого р-на Гомельской обл., 1984 г., зап. С. П. Бушкевич от Стельмах Зинаиды Марковны, 1900 г. р.

+ 9.16г. Очищение домашнего пространства от смерти

+ 12.15а. «Ходячий» покойник приходит в дом к родным, вредит родным и хозяйству, беспокоит, пугает

ГОМЕЛЬСКАЯ ОБЛ.

№ 292. На похороны, як уже миртвица выносяць, то уже выметаюць и спаливаюць, шоп миртвицы не ходзили назад, шоп уже смертей у хате не було.

с. Дяковичи Житковичского р-на Гомельской обл., 1983 г., зап. А. А. Архипов.

№ 293. После мертвеца хату митут. Як умитаеш вослед, то он вжэ не вернеца.

с. Замошье Лельчицкого р-на Гомельской обл., 1983 г., зап. М. Герус от Рудько Марты Юльевны, 1923 г р.

№ 294. Если чоловик помре, и тая одзежда, у которой он помре, её треба пересцираць, а то будзе ходзиць.

с. Дяковичи Житковичского р-на Гомельской обл., 1983 г., зап. А. Б. Мороз.

№ 295. Трэба хату вымясти посля Мани, штобы ёна не хадила, не снилася.

с. Малые Автюки Калинковичского р-на Гомельской обл., 1984 г., зап. Л. Г. Александрова от Шошолки Ульяны Николаевны, 1918 г. р.

ВОЛЫНСКАЯ ОБЛ.

№ 296. Возьмут коцюбу, да як ужэ вынесут покойника, да идуть да по тых кутках [в каждом углу по потолку] хрэстять, по чтэри куткы — штоб ны ходыу.

с. Любязь Любешовского р-на Волынской обл., 1985 г, зап. В. И. Харитонова.

ЖИТОМИРСКАЯ ОБЛ.

№ 297. [На лавку] шоб нэ бояца, хатнии сидают. Там, дэ лэжау [покойник, посыпали], шоб нэ ворочался назад.

с. Червона Волока Лугинского Житомирской обл., 1984 г, зап. О. А. Золотарева от Король Ганны Сергеевны и Рейды Евдокии Архиповны, 1901 г. р.

vii. о береги от «ходячего» покойника

21. Чтобы покойник не «ходил», дом и могилу обсыпают маком

(льном, зерном)

+ 12.27б. Освященные предметы и христианские символы — оберег от «ходячего» покойника

Обсыпание, обсевание маком — один из наиболее распространенных способов создания магического круга для защиты от опасности. Создание магического круга путем обсевания создает дополнительную семантику, обусловленную символикой зерен как бесконечного множества, которое невозможно сосчитать. Граница, созданная таким способом, распадается на бесконечное число дискретных преград, каждую из которых невозможно преодолеть, не сосчитав или не собрав. Часто использовались зерна самосейного мака (видюка, вэдака, видака) или освященного в церкви, что придавало зернам дополнительную сакральную силу. В Полесье этот вид оберега от «ходячего» покойника известен повсеместно и является наиболее частотным. В редких случаях его применяли также, если покойник просто снился (см. мотив 9.13б. Чтобы покойник не снился, дом и могилу обсыпают маком (льном, зерном)).

У восточных славян обсыпали дом и хлев освященным или самосейным маком (или другим мелким зерном), чтобы предохранить их от «ходячего» покойника, ведьмы, колдуна, порчи и других опасностей (Левкиевская 2002, 39—40), в Польше маком обсыпали могилу покойника, если было подозрение, что он может стать упырем (Pelka 1987, 166). На Карпатах маком обсыпали вокруг отелившейся коровы, чтобы у нее не отняли молоко, а также вокруг роженицы и новорожденного, чтобы охранить их от порчи и ночного плача (Новоселица межгор., закарпат.: АЕЕЛ). У южных славян могилу покойника, по поводу которого были подозрения, что он может стать вампиром, обсыпали просом (болг.: Анчев 1990, 86). Иногда обсыпание защищаемого пространства маком или зерном приурочивалось к определенным календарным датам. В Страстной четверг хозяйка, раздевшись донага, обсыпала свой двор зерном, чтобы обезопасить его от нечистой силы (Романов 1912, 154). Поляки обсыпали пеплом вокруг дома в новогоднюю ночь, чтобы за-щищить его от змей (Kosinski 1891, 48). См. также об обсыпании маком как форме оберега (Беньковский 1896, 30; Fischer 1928, 111; Българска 1994, 155).

БРЕСТСКАЯ ОБЛ.

№ 298. Сыпали маком, свячоным, если ходит такое мэрлое — и в домэ, и в сэнёх и во дворэ трошечку.

с. Заболотье Брестского р-на Брестской обл., 1982 г., зап. Т. Е. Перова от Стельмашук Елизаветы Константиновны, 1917 г. р.

№ 299. [Против ходячего покойника]: Маком сьвачоным кругом хаты сыпалы. Кажэ, нэ пэрэступыть чэрэз мак сьвячоный.

с. Олтуш Малоритского р-на Брестской обл., 1985 г., зап. А. В. Гура от Авдиюк Ольги Давыдовны, 1903 г. р.

№ 300. [От черта и от приходящих мертвых помогает] сьвячоный мак. Насыплэш коло порога, на двэри. Покуда вин их пошчытае, ёму надойисть, [и пора] уматыватыся. И бильш нэ придэ.

с. Олтуш Малоритского р-на Брестской обл., 1985 г., зап. К. Полонская от Мелянчук Ольги Сидоровны, 1920 г. р., и Чуль Александры Евтихьевны, 1911 г. р.

№ 301. Маком посыпають, як ходы, лякайе. На могылу посыпають тым маком.

с. Радеж Малоритского р-на Брестской обл., 1986 г., зап. Н. Р. Добрушина.

№ 302. [Чтобы покойник не ходил], дом кругом обсыпают свячоным маком.

с. Бельск Кобринского р-на Брестской обл., 1986 г, зап. Е. Э. Будовская от Лисковец Зофьи Андреевны, 1925 г. р.

№ 303. Колы покойнык ходыть, возлэ порога и у хоти святылы святой водою, обсыпала! возлэ порога святым маком и *лушчыком. А шчэ кол осыновы убывалы у могылу.

с. Спорово Березовского р-на Брестской обл., 1988 г., зап. М. Ф. Рутковская от Ревенько Евдокии Михайловны, 1936 г. р., и Заточенко Марии Трофимовны, 1905 г. р.

+ 12.22. Чтобы покойник не «ходил», в могилу/возле дома вбивают осиновый/оль-ховый кол

+ 12.27б. Освященные предметы и христианские символы — оберег от «ходячего» покойника

№ 304. Шобы мрэц нэ ходыу, обсыпалы могылку святым маком (мак свитылы у цэрк-вы) чы *лушчыком [льняное семя]. А в могылу ведьмара вбывалы осыновы кол.

с. Спорово Березовского р-на Брестской обл., 1988 г, зап. М. Ф. Рутковская от Заточенко Марии Трофимовны, 1905 г. р., и Прокурат Елены Семеновны, 1924 г. р.

+ 12.1а. Ведьмы и колдуны после смерти становятся «ходячими» покойниками + 12.22. Чтобы покойник не «ходил», в могилу/возле дома вбивают осиновый/оль-ховый кол

№ 305. У *труну к ведьмару мак свитой сыпюць вокруг него. Ек будэ *лычыць яго кож-ну ноч и не долича, бо як пивень заспивае, то ён всё кидае и спаць ложыцца. Вот ён и не ходы ноччу, бо весь час мак личыць.

с. Спорово Березовского р-на Брестской обл., 1988 г., зап. И. М. Суховицкая.

+ 12.1а. Ведьмы и колдуны после смерти становятся «ходячими» покойниками + 12.17б. «Ходячий» покойник появляется до крика петуха

+ 12.20а. Предметы, которые кладут в гроб/могилу покойнику, чтобы он не «ходил» + 12.27б. Освященные предметы и христианские символы — оберег от «ходячего» покойника

№ 306. Жэншыну и хату осыпалы [льном]. Такы быв лен *лушчык. Колы шо зробля-лоса: [болезнь или] мужык помрэ и прыдэ лякаты, то вжэ осыплюць, тая хвороба вжэ до яе нэ прыстанэ.

с. Спорово Березовского р-на Брестской обл., 1988 г, зап. Ю. Э. Суринова от Протасевич Евгении Васильевны, 1908 г. р.

+ 12.15а. «Ходячий» покойник приходит в дом к родным, вредит родным и хозяйству, беспокоит, пугает

№ 307. Боркун, мак кругом хаты и у хаты [надо] сыпати, каб [покойник не «ходил»].

с. Оброво Ивацевичского р-на Брестской обл., 1987 г, зап. Ж. П. Уварова от Гречной Ульяны Григорьевны, 1912 г. р.

№ 308. Кали пакойники прыходили, трэба абсыпаць святым маком хату сваю и магилу гэтага пакойника. Ён толька тагда апять прыдеть, кали гэты увесь мак *паличыць.

с. Оброво Ивацевичского р-на Брестской обл., 1987 г., зап. В. В. Казначеев от Грук Феклы Яковлевны, 1921 г. р.

№ 309. У одной бабы сын вмэр и ходыв до дому два года. А вона моучала. Потом сказала людем. Двор засыпалы святым маком — и вун не пошол. Подошол тольки к окну и сказал: «Догадалася, што зробыты!» А на двур не пошол.

с. Жабчицы Пинского р-на Брестской обл., 1990 г., зап. Н. Н. Бессчастнова от Роли Степаниды Иосифовны, 1929 г. р.

№ 310. Сьвятым маком (мак-видак — самосейный мак, который на Маковея сьвятять) обсыпають дом и могылу ёго [ходячего покойника] до сходу сонца або як сонцэ зайдэ. *Бэркун — травка с маленькими цветочками; дробнэнькый цветочок жоутэнькый и белэнькый, ля пчол его сеють. Если ходыть покойнык, трэба над окном бэркун поуты-каты над двэрамы, и вон больше нэ пойдет. Или бэркун в труну у ногах положыты або сьватой мак.

с. Ковнятин Пинского р-на Брестской обл., 1981 г, зап. А. В. Гура от Гринько Софьи Константиновны, 1913 г. р.

+ 12.27в. Травы — оберег от «ходячего» покойника

№ 311. Коб нэ прыходылы покойныкы, йдут по *мэрцоной дороги посыпаты мак-вэдак и могилу посыпаты.

с. Ковнятин Пинского р-на Брестской обл., 1981 г.

№ 312. Як помрэ и ходыть, суатым маком коло дома обсыпають, покы шоб сонцэ нэ зышло, за сонцэм, шоб той нэ ходыу, шо ужэ умрэ.

с. Ласицк Пинского р-на Брестской обл., 1984 г, зап. О. В. Санникова от Олесовец Доминики Ефремовны, 1912 г. р.

№ 313. Маком обсыпають того мэрця, шоб вин нэ ходыу. Там у яго перад порогом пол посыпають, штоб вин ноччу нэ прышоу [в свой дом.] Говорать так, если он быу знахор, дак он обязательно прыходить з *моглиц и лякае. [В свой дом ходит?] Он куды хош мо зайты, и до своих. [Каким маком обсыпали?] Только посвятяным. То есь таки празник, Маковэй, свято Маковэй называецца, и нэсуть у цэркоу святить.

с. Ласицк Пинского р-на Брестской обл., 1985 г., зап. О. В. Санникова от Рогаля Николая Ефимовича, 1916 г. р.

+ 12.1а. Ведьмы и колдуны после смерти становятся «ходячими» покойниками + 12.15а. «Ходячий» покойник приходит в дом к родным, вредит родным и хозяйству, беспокоит, пугает

№ 314. [По народным поверьям, «ходили», в основном, колдуны. Им и в могилу, и на могилу сыпали «саморудны мак».]

с. Радчицк Столинского р-на Брестской обл., 1984 г., зап. Н. Сенягина от Шульжик Людмилы Саввичны, 1935 г. р.

+ 12.1а. Ведьмы и колдуны после смерти становятся «ходячими» покойниками + 12.20а. Предметы, которые кладут в гроб/могилу покойнику, чтобы он не «ходил»

№ 315. Бэруть святым маком, самородным, дробнэньким, сыплють, дэ корова идэ, шчоб чэрви у молоке нэ завялися. Святы мак бэруть, як умрэ чоловик, ложать у гроб, шчоб вон нэ ходиу, яго нэчыстыя водють.

с. Радчицк Столинского р-на Брестской обл., 1984 г., зап. Е. Наркевич.

+ 12.7а. Под видом покойника в его теле «ходит» черт

+ 12.23а. Предметы, которые кладут в гроб/могилу покойнику, чтобы он не «ходил»

№ 316. Ведьмари, знахори на Купала ходить. Она [ведьма] як умре, дак будэ текти из юбки молоко. [Когда ведьма умирает, то просит, чтобы ей дали поесть сметаны или молока]: «Ой, юй молока, ой юй сметаны...» Чтобы «ведьмари» не ходили после смерти, обсыпають маком на тыю могилу.

с. Радчицк [д. Кострово] Столинского р-на Брестской обл., 1984 г., зап. О. В. Санникова от Васильчука Ивана Гордеевича, 1919 г. р.

+ 1.9а. Человек распознает ведьму после ее смерти

+ 12.1а. Ведьмы и колдуны после смерти становятся «ходячими» покойниками

№ 317. Шчоб покойник не ходиу, то — у нас глухий [самосейный] мак ростэ у огороде — то бралы этой глухий мак. Ужэ чувствуе, шчо той чэловек што-то знау, шэптау шо-нибудь од якои хворобы, так вун умирае, то бэруть той мак у вузелочок и ёму туда, на той дают. Шчоб вун не ходиу, то тым маком обсыпали або обсыпають хату маком. [Почему это помогает?] — Это вун *личыть там будэ [зерна мака], ему не будэ коли йитти.

с. Хоромск Столинского р-на Брестской обл., 1984 г, зап. Т. А. Агапкина, А. Л. Топорков от Коноплицкой Анны Андреевны, 1925 г. р.

+ 12.1а. Ведьмы и колдуны после смерти становятся «ходячими» покойниками + 12.20а. Предметы, которые кладут в гроб/могилу покойнику, чтобы он не «ходил»

ГОМЕЛЬСКАЯ ОБЛ.

№ 318. И уот шчэ говораць, штоб уот мьертвыи кому престауляюця, так тое, дак осы-паюць сидуном [маком] хату. Або сам сыбе осыпле.

с. Стодоличи Лельчицкого р-на Гомельской обл., 1984 г., зап. Т. А. Агапкина от Шур Марии Ивановны, 1916 г. р.

№ 319. [Если «ходит» покойник, кто-нибудь из домашних] бярэ святой мак сыпле, етая [женщина, к которой «ходит» покойник], пье *тою [настой тои] и у косы уплетае. Она ж умирае, он высушыть яе. Скотину, кажэ, што гоняе, а хто гоняе — хто яго знае. Батюшка посвети, водой полье — большэ не пойде. Святой мак сыплють. Як он [покойник] збере мак — он жэ дробненьки — дак ужэ нема коли ити. Не трэба плакать [по умершему].

с. Замошье Лельчицкого р-на Гомельской обл., 1983 г, зап. Е. М. Назарова от Бугук Текли Васильевны, 1907 г. р.

+ 12.5. Умерший супруг (супруга) ходит с «того света» к живому супругу + 12.15б. «Ходячий» покойник гоняет по ночам скот до пены

+ 12.24. Чтобы покойник не «ходил», священник его «печатает», или служит молебен + 12.27в. Травы — оберег от «ходячего покойника

№ 320. Свенцоны мак-видунь — карову абсыпали, дом абсыпали. Як мяртвух ходить — бо пака пазбирае той мак, дак развиднее, дак не пуйде в хату.

с. Барбаров Мозырского р-на Гомельской обл., 1983 г., зап. О. Я. Скиба от Остапенко Анны Мартиновны, 1912 г. р.

№ 321. Хто умре — ой, ходить да дому, — абсейте макам магилу, *видуном сьвеча-ним.

с. Барбаров Мозырского р-на Гомельской обл., 1983 г., зап. А. В. Гура от Васько Ганны Максимовны, 1914 г. р., Карабинович Ганны Сидоровны, 1914 г. р., и Воробьевой Пелагеи Авдеевны, 1906 г. р.

ВОЛЫНСКАЯ ОБЛ.

№ 322. Трэба льном сыпаты на могылу, бо ёму [покойнику] трэба пошчитаты.

с. Забужье Любомльского р-на Волынской обл., 1987 г, зап. Н. Мисник от Сенчука Федора Григорьевича, 1900 г. р.

№ 323. Одна жинка плакала, до нэи ходыв чоловик, 5 раз приходыв, сосидка дала свя-чэного маку, вона насыпала биля хаты, вин бильшэ нэ прыходыл.

с. Забужье Любомльского р-на Волынской обл., 1987 г., зап. Н. Мисник от Смолярчук Евгении Гавриловны, 1912 г. р.

№ 324. Трэба дыкий мак, яке цвитэ билым цвитом, тому шчо вин жалобный. Трэба одын раз посыпаты, и [покойник] бильшэ нэ пидэ. Як шчо вин пошчитае, то можэ иты, як шчо ни — то нэ можно. Такий закон.

с. Забужье Любомльского р-на Волынской обл., 1987 г, зап. Н. Мисник от Сенчука Федора Григорьевича, 1900 г. р.

№ 325. Маком посыпають, як колдун вмырае. Мак посыпаты, бо нэ вспие порахуваты, бо дэнь настанэ. Страхаты прыходы писля смэрти. Ходэ *по гори. Мак трэба свячэ-ный.

с. Забужье Любомльского р-на Волынской обл., 1987 г., зап. В. Онофрийчук от Сенчука Федора Григорьевича, 1900 г. р.

+ 12.1а. Ведьмы и колдуны после смерти становятся «ходячими» покойниками + 12.15а. «Ходячий» покойник приходит в дом к родным, вредит родным и хозяйству, беспокоит, пугает

№ 326. Маковицей посыпають, кругом хаты маковиц насие [мак, освященный на Маковея] — каже, вин [покойник] нэ буде лякати.

с. Щедрогор Ратновского р-на Волынской обл.,1985 г, зап. М. А. Бобрик от Штыка Саввы Макаровича, 1900 г. р.

+ 12.15а. «Ходячий» покойник приходит в дом к родным, вредит родным и хозяйству, беспокоит, пугает

№ 327. Колись було: покойник ходиу лякати, и, каже, обсие уже хату свяшчоным маком, и пока вин пошчитае, вин умрэ.

с. Щедрогор Ратновского р-на Волынской обл.,1985 г., зап. М. А. Бобрик от Денисюка Павла Трофимовича, 1915 г. р.

+ 12.15а. «Ходячий» покойник приходит в дом к родным, вредит родным и хозяйству, беспокоит, пугает

№ 328. Колись, кажуть, лякалы мэртвуе, выходилы. Трэба тим сьвэчоным маком об-севаты хату. От Спас — то сьвэтять ябуко. А зноу пэрэд Спасом то звэцца Маковэй. То сватятъ чэрнобэлъ. Йе такэ съвято звэцца Маковэй. И зараз кладэцца у *труну такэ зилле съвэчонэ, и кладутъ у гроб. Чэрнобэлъ. И зауждэ у гроб кладуть. Зауждэ-зауждэ. Чы ты комунист, чы партэйный, зауждэ.

с. Щедрогор Ратновского р-на Волынской обл.,1985 г., зап. М. Н. Толстая от Паникарчук Анны Ефимовны.

+ 12.15а. «Ходячий» покойник приходит в дом к родным, вредит родным и хозяйству, беспокоит, пугает

+ 12.20а. Предметы, которые кладут в гроб/могилу покойнику, чтобы он не «ходил»

№ 329. Обсыпають сьвечоным маком кругом хороми; хату обсыпають. Алэ бачьте, коли обсыплють маком, то вин обижаецця (...) Колка осинового вбивалы знахорим [в могилу], коб нэ ходив.

с. Ветлы Любешовского р-на Волынской обл., 1985 г., зап. Г. И. Берестнев от Таранович Евдокии Степановны, 1932 г. р.

+ 12.1а. Ведьмы и колдуны после смерти становятся «ходячими покойниками + 12.22. Чтобы покойник не ходил, в могилу/возле дома вбивают осиновый/ольхо-вый кол.

№ 330. Кругом, на двори маком хату обсыпалы свячоным. И шо за год выростэ, восы-ну забивалы у могилу [т. е. осину-однолеток, выросшую за один год].

с. Ветлы Любешовского р-на Волынской обл., 1985 г., зап. Г. И. Берестнев от Мартынюк Ганны Омельяновны, 1927 г. р.

+ 12.22. Чтобы покойник не ходил, в могилу/возле дома вбивают осиновый/ольхо-вый кол

№ 331. Обсыпают сьвенчоным маком кругом хату. До зэходу сонця три разы кругом обсыпаты мак, то ужэ вин нэ придёт. [Переспросил: до захода?] Рано, пока сонцэ нэ взэйдэ, пока нэма.

с. Ветлы Любешовского р-на Волынской обл., 1985 г., зап. Г. И. Берестнев от Юхимчука Адама Андреевича, 1899 г. р.

№ 332. Обсыпалы могилу святым маком, сыпалы святым маком кала хаты. с. Любязь Любешовского р-на Волынской обл., 1985 г, зап. Л. И. Жук.

РОВЕНСКАЯ ОБЛ.

№ 333. [От ходячего покойника]: Мак сыплют у могилу, як хоронят. И на могилу нэсуть мак, шоб *личыв той мак, там лыжав, шоб ны ходыв никуды. [Другие информанты дают отрицательные ответы, говорят, что сыпать мак — великий грех.]

с. Чудель Сарненского р-на Ровенской обл., 1984 г, зап. А. В. Гура от Мелещук Агафьи Прокофьевны, 1925 г. р.

+ 12.20а. Предметы, которые кладут в гроб/могилу покойнику, чтобы он не «ходил»

№ 334. [Мак считается не оберегом, а средством порчи. Если его сыплют в гроб, то только из злых побуждений, и это великий грех.] То грих вэлики за мак. Мож хто и сып-ле. То дурнэсэнько. Як хто сыпне мак [в домовину], да як нэ *пэрэлычыть [покойник], на Страшны суд нэ встанэ. Але тому вэликый грих, хто сыпле.

с. Чудель Сарненского р-на Ровенской обл., 1984 г., зап. С. М. Толстая от Примак Агаты Трофимовны, 1904 г. р.

№ 335. Самосейнай мак, васильки, безвершник светяць на Маковея, да тем маком-ведюном и тем зельем обсыпають хату и по окнам ложуць, шоб покойник не сниуся, не стучау не ходиу.

с. Боровое Рокитновского р-на Ровенской обл., 1984 г., зап. Т. А. Коновалова от Науменко Галины Алексеевны, 1935 г. р.

+ 12.27в. Травы — оберег от «ходячего» покойника

ЖИТОМИРСКАЯ ОБЛ.

№ 336. Посыпають маком-самосеем, обсыпали весь двир, хату. Потом кровать обчер-кали и себе, под подушку клали.

с. Перга Олевского р-на Житомирской обл., 1984 г, зап. Э. И. Иванчук.

№ 337. [Колдуну, чтобы не ходил после смерти], клали мак в труну: вузлика завяжуть и кладуть. Можэ, *ведюк кладуть. То вун пока *пэрэлечыть, то й нэма коли иты.

с. Курчица Новоград-Волынского р-на Житомирской обл., 1984 г, зап. А. В. Гура от Селюк Матрены Николаевны, 1919 г. р., и Сукач Химы Марковны, 1904 г. р.

+ 12.1а. Ведьмы и колдуны после смерти становятся «ходячими» покойниками + 12.20а. Предметы, которые кладут в гроб/могилу покойнику, чтобы он не «ходил»

№ 338. [От ходячего покойника] маком сьвачэным обсивае кругом хаты и ёму маку кладуть в *труну. Осикову пальку забить в могилу, то ужэ нэ будэ ходит.

с. Курчица Новоград-Волынского р-на Житомирской обл., 1984 г, зап. А. В. Гура от Селюк Матрены Николаевны, 1919 г. р.

+ 12.22. Чтобы покойник не ходил, в могилу/возле дома вбивают осиновый/ольхо-вый кол

+ 12.20а. Предметы, которые кладут в гроб/могилу покойнику, чтобы он не «ходил»

№ 339. Хату обсевают и могилу; кажэ [знающая женщина информантка, когда информантку пугала недавно похороненная покойница]: маком обсевай хату, як соньце иде. [А другие] кажуть, шо грих, шо погано нащот семи будэ [если обсевать хату], кажуть, шо лучэ у гроб сыпать, шо будэ [покойник] мак шчытать, да не будэ лякать. Той *ведук е, тим ведуком кажуть лучэ [обсыпать]. Будэ Макувэ четырнацатого аугуста, пэршаго по старому, [тогда несут в церковь мак святить].

с. Курчица Новоград-Волынского р-на Житомирской обл., 1984 г, зап. А. Б. Ключевский от Сукач Химы Марковны, 1904 г. р.

+ 12.16. «Ходячий» покойник показывается людям, пугает их, вредит им + 12.20а. Предметы, которые кладут в гроб/могилу покойнику, чтобы он не «ходил»

№ 340. *Нагудки святят и держат у хате. Васильки червоны, *тоя, *марена — шоб сатана не приключалась до дому. Мак — як умрэ и лякае — кругом хаты маком сви-чоным обсыпают. [От нечистой силы] заплитают у косу марену, тою, чи у гриву коням. А нечиста сила каже: «Коб не марена да не тоя, була б диучина моя».

с. Курчица Новоград-Волынского р-на Житомирской обл., 1984 г., зап. А. В. Топорова от Сербик Серафимы Филипповны, 1912 г. р.

+ 12.27в. Травы — оберег от «ходячего» покойника + 34. Черт

№ 341. Обсыпают маком-ведуном [в гробу, в котором лежит умерший колдун, а также] его могилу.

с. Журба [с. Деревцы] Овручского р-на Житомирской обл., 1985 г., зап. А. В. Гура от Дроботюк Надежды Николаевны, 1918 г. р.

+ 12.1а. Ведьмы и колдуны после смерти становятся «ходячими» покойниками

№ 342. [От ходячего покойника самосейным] маком-видуном свячэным хату кругом обсыпают.

с. Журба [c. Полесское Полесского р-на Киевской обл.] Овручского р-на Житомирской обл., 1985 г., зап. А. В. Гура от Цалко Геннадия Раймондовича, 1926 г. р.

№ 343. Обсыпалы хату маком, який сим раз уже був посьвячены.

с. Полесское Коростеньского р-на Житомирской обл., 1984 г, зап. К. П. Бовсунивская.

№ 344. 14 *сэрпня — Маковэй. Мак светыть. Сыплють, шёб нэ лякало, як в очы мэрт-вэць лэзэ, коло ям; в хливье сыплють од вэдьмэров.

с. Червона Волока Лугинского р-на Житомирской обл., 1984 г., зап. М. М. Гончаренко от Вознюк Надежды Петровны, 1919 г. р.

+ 12.16. «Ходячий» покойник показывается людям, пугает их, вредит им

№ 345. Як умрэ людына — она ходит. Бэрут мак-вэдун, вин святытся у цэркви. Обсыпается кругом хаты, на дорози, шоб нэ ходила та людына.

с. Вышевичи Радомышльского р-на Житомирской обл., 1981 г, зап. А. Л. Топорков.

КИЕВСКАЯ ОБЛ.

№ 346. Если не хочеш, шоб вон [покойник] тоби сныуся, то быстро, посвяшчоной водою обмивають вугли и маком-видуном посыпають. Хотя и посвяшчоный и такий, у старых людей вон есть.

с. Копачи Чернобыльского р-на Киевской обл., 1985 г, зап. М. Г Боровская.

№ 347. Шла я з одного сэла да у други з жэнщыной, дак она расказувала: ей муж ходил [умерший], дак она свечоным маком обсыпала кругом хату и у хати и освечоной водой кропила.

с. Копачи Чернобыльского р-на Киевской обл., 1985 г, зап. Н. К. Турецкая.

+ 12.5. Умерший супруг (супруга) ходит с «того света» к живому супругу

ЧЕРНИГОВСКАЯ ОБЛ.

№ 348. Дак то ж шо умэр и ходить, маку-тякуну святого насыпать. У магилу насыпать — ён ужэ не приде. Треба ж яму мака пасбирать. То калдунам мак сыплють.

с. Хоробичи [с. Кузничи] Городнянского р-на Черниговской обл., 1980 г., зап. Л. Ю. Грушевская.

+ 12.20а. Предметы, которые кладут в гроб/могилу покойнику, чтобы он не «ходил»

22. Чтобы покойник не ходил, в могилу/возле дома вбивают осиновый/ольховый кол

Во всем полесском регионе известен повсеместно распространенный способ обезвреживания «ходячего» покойника или вампира - воткнуть ему в могилу осиновый (реже — ольховый) кол. В единичных случаях четыре осиновых колышка вбивали по углам дома, образуя, таким образом, границу, которую не сможет преодолеть «ходячий» покойник. Нужно отметить, что в Полесье чаще всего кол втыкали непосредственно в могилу, не раскапывая ее и не вскрывая гроба, хотя есть и свидетельства того, что могилу разрывали (текст № 360). На Карпатах также практиковались оба способа. В одних случаях считалось важным, не разрывая могилу, проткнуть кол насквозь через землю, гроб и покойника (городенк. ив.-фр.: Гнатюк 1912а, 67, 69). В других случаях считалось необходимым разрыть могилу и воткнуть непосредственно в сердце покойнику или в тыльную сторону шеи (в тех случаях, когда его переворачивали лицом вниз; там же, 77). У южных славян, если подозревали, что покойник стал вампиром, ему в могилу забивали боярышниковый или терновый кол (Георгиева 1983, 155). Данный способ борьбы с «ходячими» покойниками и вампирами широко известен во всех славянских традициях (Зеленин 1995, 51, 53, 63, 100, 115, 117; Чубинский 1872, 209; 1877, 712; Беньковский 1896, 30; Иванов 1991, 493—495).

БРЕСТСКАЯ ОБЛ.

№ 349. А сам Иуда повесиуся на осине, вон осина тресеца. Старики не давалы выре-зывати такую палку гнать скотину — осовую. Дома не кладут из осины. Осину, знаете, хорошо, ек покойник, мрэць, ходит, лекае, хорошо, кругом хаты поубивать колки [на четырех углах].

с. Заболотье Брестского р-на Брестской обл., 1982 г., зап. М. И. Серебряная от Стельмашук Марии Семеновны, 1908 г. р.

№ 350. [Если покойник «ходит»], кол з осового дэрэва и могылу обыпають маком — пока мак пэрэсчитает — пивни заспивают.

с. Олтуш Малоритского р-на Брестской обл., 1985 г, зап. А. В. Андреевская от Чекиты Анастасии Сергеевны, 1920 г. р.

№ 351. Осовоо кулка забывалы [на могиле]. Кажуть, кола осового забий, и нэ будэ ходыты. И маком видяком посыпалы. Он вытэрухываецьце сам, самосий, то видяк. Я от покойной матера чула: Манька Драганова ходыла. Прыйдэ и *смокотыть. Кажэ, тюлько накрыйемся — прийдэ и зорвэ [одеяло].

с. Радеж Малоритского р-на Брестской обл., 1986 г, зап. Н. Р. Добрушина.

+ 12.15а. «Ходячий» покойник приходит к себе в дом к родным, вредит родным и хозяйству, беспокоит, пугает

+ 12.21. Чтобы покойник не «ходил», дом и могилу обсыпают маком (льном, зерном)

№ 352. Бывало, люды тыкалы осового колоцька [в могилу] и маком обсыпалы, шоб нэ ходыл [покойник].

с. Радеж Малоритского р-на Брестской обл., 1986 г, зап. А. В. Тер-Аванесова.

+ 12.21. Чтобы покойник не «ходил», дом и могилу обсыпают маком (льном, зерном)

№ 353. Утыкалы колки осовыя, кропилы свэчоной водою.

с. Онисковичи Кобринского р-на Брестской обл., 1985 г., зап. И. А. Пышкова от Москалюк Лидии Кондратьевны, 1921 г. р.

+ 12.27б. Освященные предметы и христианские символы — оберег от «ходячего» покойника.

№ 354. Осовы колок в могилу забивають, сеють святы мак.

с. Спорово Березовского р-на Брестской обл., 1988 г, зап. В. В. Казначеев от Лютыч Елены Михайловны, 1926 г. р.

+ 12.21. Чтобы покойник не «ходил», дом и могилу обсыпают маком (льном, зерном)

№ 355. [Дегтем обмазывают крест или памятник; вбивают] три колочки осовых.

с. Спорово Березовского р-на Брестской обл., 1988 г., зап. В. В. Казначеев от Баранко Екатерины Васильевны, 1915 г. р.

+ 12.23. Чтобы покойник не «ходил», его оскверняют нечистотами

ГОМЕЛЬСКАЯ ОБЛ.

№ 356. Баба померла и ходила вельми (...) можэ, лето ходила, пока осинова колка забили у могилку, и не стала ходить.

с. Замошье Лельчицкого р-на Гомельской обл., 1983 г., зап. В. И. Харитонова от Белковец Елены Анисимовны, 1921 г. р.

№ 357. Штоб пакойник не хадил, дак батюшку звали, шли на кладбишче и тамако уже на той магиле и дырка (черт там хаваица у тою женшчине, што знахарка). Кол брали асинавый и прабивали, дак той мертвец пишчит. Змея влезла у ее шкуру. И вадою све-ченаю аблили магилу и закапали, и перестала хадить.

с. Золотуха Калинковичского р-на Гомельской обл., 1983 г., зап. В. А. Багрянцева от Клименко Прасковьи (Поры) Миновны, 1907 г. р.

+ 12.1а. Ведьмы и колдуны после смерти становятся «ходячими» покойниками + 12.7а. Под видом покойника в его теле «ходит» черт

+ 12.24. Чтобы покойник не «ходил», священник его «печатает», или служит молебен + 12.27б. Освященные предметы и христианские символы — оберег от «ходячего» покойника

№ 358. Шобы мэртвий нэ ходыв, забываюць у магилу колка осынавого. Маком сама-сейным обсыплют хату, у цэркву светяць его. Осынавый клын колысь вбывали у дучкы (прорыта магыла).

с. Верхние Жары Брагинского р-на Гомельской обл., 1984 г, зап. В. И. Харитонова.

+ 12.21. Чтобы покойник не «ходил», дом и могилу обсыпают маком (льном, зерном)

№ 359. Нужно вбиць асиновый кол на *хвортке у землю: не будзе хадзиць.

с. Грабовка Гомельского р-на Гомельской обл., 1982 г., зап. О. В. Санникова от Башлаковой Ольги Кузминичны, 1911 г. р.

№ 360. Кол асинавый вбивали у магилу. Если стане хадзиць, дак аткапываюць — он лежи ниц, дак асинавый колик — прамеж плеч.

с. Грабовка Гомельского р-на Гомельской обл., 1982 г., зап. О. В. Санникова от Бабичевой Софьи Леоновны, 1902 г. р.

ВОЛЫНСКАЯ ОБЛ.

№ 361. Як умрэ той знахор, то кажуть, шо трэ забить такого осового кулка на моги-ли — то, каже, вин уже нэ вийде.

с. Щедрогор Ратновского р-на Волынской обл.,1985 г., зап. М. А. Бобрик от Ковч Федосьи Мироновны, 1916 г. р.

+ 12.1а. Ведьмы и колдуны после смерти становятся «ходячими» покойниками

№ 362. Вбывалы колка восового у могылу.

с. Любязь Любешовского р-на Волынской обл., 1985 г., зап. Л. И. Жук.

ЖИТОМИРСКАЯ ОБЛ.

№ 363. Осыкова колка тому, шо ходыть, убывалы.

с. Выступовичи Овручского р-на Житомирской обл., 1981 г., зап. А. Л. Топорков.

ЧЕРНИГОВСКАЯ ОБЛ.

№ 364. Балакають, приходыу чэловик до дому, покийник приходыу у ночь. Трэба ольховым колком яму пробиць, щоб не приходыл бильш.

с. Олбин Козелецкого р-на Черниговской обл., 1985 г., зап. А. М. Гамбарова от Череды Ганны Кондратьевны, 1905 г. р.

+ 12.15а. «Ходячий» покойник приходит в дом к родным, вредит родным и хозяйству, беспокоит, пугает

КАЛУЖСКАЯ ОБЛ.

№ 365. [На могиле колдуна забивали осиновый кол в ногах.] На кладбишше служыли молебен. [Кол должен быть свежий, неструганый, горький.]

с. Детчино Малоярославецкого р-на Калужской обл., 1986 г, зап. И. Б. Кобута от Кирюшиной Варвары Никитичны, 1907 г. р.

+ 12.1а. Ведьмы и колдуны после смерти становятся «ходячими» покойниками + 12.24. Чтобы покойник не «ходил», священник его «печатает», или служит молебен

23. Чтобы покойник не «ходил», его оскверняют нечистотами

В ряде сел белорусского Полесья против «ходячего» покойника применяют акт кощунственного осквернения его имени, с помощью которого можно прекратить его появление: справляя большую нужду человек должен трижды выкрикнуть имя «ходячего» покойника. Этот прием использовали также, если покойник не «ходил», а только снился (см. мотив 9.13в. Чтобы покойник не снился, его оскверняют нечистотами; тексты № 118—119). Таким же способом в западном Полесье отгоняли нечистую силу, которая мучает по ночам скотину (см. главу 27. Домовик). В другом случае, чтобы прекратить «хождение» умершего колдуна, большую нужду справили прямо на его могиле (Онисковичи кобр. брест.: Конобродська 2003, 226).

Экскременты человека и животных, равно как и другие нечистоты, имеют отгонную семантику и широко употребляются в славянской охранительной магии (Левкиевская 1999г, 437—439; Левкиевская 2002, 121). Например, чтобы предохранить корову от порчи накануне Ивана Купала или Юрьева дня, ее намазывали калом и произносили формулы типа: «Нэ мащу коровi манну та вiмjя, а мащу ча-родiуныцям зубы i очи» [Не мажу корове молочность и вымя, а мажу колдуньям зубы и глаза] (Головы верхов. ив.-фр.: АЕЕЛ). Сам акт испражения является способом уничтожения опасности, сводимой до уровня экскрементов, и в славянской традиции применяется как оберег от порчи и нечистой силы. В Сербии для отгона моры набирали сорок различных фруктов и каждый день, справляя нужду, съедали по одному фрукту, произнося при этом: <Ла jедем (име войке), а мора да изеде г...а» [Я ем (название плода), а мора пусть съест г...] (Ъор^евий 1958, 567).

ГОМЕЛЬСКАЯ ОБЛ.

№ 366. [Однажды женщина была в хате и слышала, что кто-то вошел и гремит в сенях. Она спрашивает]: «Антон, ето ты?» — моучыть. «Антон, ето ты?» — моучыть. Она у трэтий раз — моучыть. Мать и кажэ: «А якая хвороба да трясца!» И стало ни стука, ни у дверы, ничого. А мати казала, што тато [умерший] приходи да мене глядиць. А назад ужэ и двери не отчынялись. Вот мать и сидить, и сидить, и сидить, и жде: «Вуде погано мне да погано».

[После прихода покойника с близкими случается что-нибудь недоброе. Маленькие дети, к которым приходила умершая мать, умирали. Чтобы покойники не ходили, звали шептух.] Люди свячоным маком посыпаюць двора. Як треба опрауляцца [сходить на двор], дак гукаюць его [умершего]. Треба гукаць на имья, хоця раз. А як ишче иде [т. е. опять приходит], дак тры разы треба {...) Пойдеш оправляцца, дак трэба сести, опрауляцца да пагука-ць его. Ето ж не покойники, ето неки лихи ходяць. Трэба гукаць. Як Йохим, дак: «Йохим, Йохим, Йохим!» Он не пойде, як стане покойник, а приде то ужэ неке лихе (...)

с. Тонеж Лельчицкого р-на Гомельской обл., 1983 г, зап. Е. М. Назарова от Вербило Екатерины Тарасовны, 1903 г. р.

+ 12.4. Умершая мать приходит после смерти кормить своего грудного ребенка + 12.7а. Под видом покойника в его теле «ходит» черт

+ 12.21. Чтобы покойник не «ходил», дом и могилу обсыпают маком (льном, зерном)

+ 12.25. Брань, ругань — оберег от «ходячего» покойника + 5.10. Знахарь прекращает «хождение» покойника с помощью заговоров

№ 367. [Умерший муж] приде лягае коло мене спать. Обсыпала хату маком-видуном. А то чорт ходиу, са мной спау. Да пошла [в] уборню да сдумала яго, покули отчапиуса. То ж нячыста сила причапиласа.

с. Стодоличи Лельчицкого р-на Гомельской обл., 1984 г., зап. О. В. Санникова от Жогло Анны Степановны, 1924 г. р.

+ 12.5. Умерший супруг (супруга) ходит после смерти к живому супругу + 12.7а. Под видом покойника в его теле «ходит» черт

+ 12.21. Чтобы покойник не «ходил», дом и могилу обсыпают маком (льном, зерном)

№ 368. [Чтобы не бояться мертвеца.] Як пуйдешь на двор оправляца, дак здумай ёго да кажы: «Чо ты ко мне прицепиуса?» (...) Да плюнь. Не будешь бояца.

с. Замошье Лельчицкого р-на Гомельской обл., 1983 г, зап. В. И. Харитонова от Белковец Елены Анисимовны, 1921 г. р.

24. Чтобы покойник не «ходил», священник его «печатает»,

ИЛИ СЛУЖИТ МОЛЕБЕН

В полесской традиции второй половины XX в. сохранилось представление о том, что церковное отпевание или панихида по покойнику способны предотвратить или прекратить его «хождение». К числу ритуальных действий, совершаемых священником и призванных, с народной точки зрения, помочь душе умершего найти окончательное успокоение на «том» свете, принадлежит «печатание» покойника. В XIX в. под термином (за)печатать покойника подразумевался трансформировавшийся в народной традиции фрагмент церковного погребального устава, когда священник во время литии на кладбище сыплет на грудь покойнику землю со словами псалма: «Господня земля и исполнение ея, вселенная, все живущие на ней». После чего гроб закрывается и опускается в могилу. В народной версии этого церковного ритуала, (распространенной на Украине и в Белоруссии), собственно и называвшейся печатать покойника, священник сыпал землю на уже закрытый гроб, а после того как могила были закопана, по четырем ее углам делал лопатой крестообразные надсечки (подробнее см.: Левкиевская 2011, 37—41). В конце XX в. данный термин в полесской традиции стал обозначать довольной разнообразный комплекс действий. В одних случаях под «печатанием» покойника понимается его отпевание в церкви (ср. текст № 371). При этом сам момент «печатания» может ассоциироваться с конкретными действиями священника в рамках церковного отпевания — положением покойнику на лоб «венчика» и вложением ему в руки разрешительной молитвы (текст № 138). В других случаях под печатанием имеется в виду комплекс действий, связанный не с отпеванием, а с поминовением, совершаемым на сороковой день после смерти: «В 40-ой день запечатывають. Три раза берут накрест песка с могилы, меду немного, хлеб, соль. Батюшка служит над этим песком в церкви. После службы его относят назад, откуда брали. Из меда варят сыту. Штоб душа больш не ход-зила» (Великий Бор хойниц. гомел.: Седакова 2004, 160—161). Здесь «запечатывание» состоит в посыпании могилы землей, предварительно взятой с этой же могилы сами родственниками умершего — над ней, как символическим заместителем покойника, священник служит панихиду в сороковой день. Подобная форма возникла из-за необходимости приспособить традиционные похоронные обычаи к советскому погребальному ритуалу, который исключал возможность сопровождения священником гроба до могилы, как требует того погребальный устав православной церкви.

БРЕСТСКАЯ ОБЛ.

№ 369. [Нужно] поехать у тры церквы поминуть [или] попелу з печы [сбросить] терэз парог тры разы.

с. Велута Лунинецкого р-на Брестской обл., 1991 г., зап. Т. В. Сурмачевская от Максимчик Зинаиды Николаевны, 1933 г. р.

+ 12.30г. Огонь, уголь — оберег от «ходячего» покойника

ВОЛЫНСКАЯ ОБЛ.

№ 370. Вдуть до цэрквы, просять батюшку шчоб помолывся, [если покойник ходит].

с. Забужье Любомльского р-на Волынской обл., 1987 г., зап. Н. Мисник.

ЖИТОМИРСКАЯ ОБЛ.

№ 371. Говорить, если батюшка не *поправит, не *запечатаеть, то душа ходить.

с. Вышевичи Радомышльского р-на Житомирской обл., 1981 г, зап. В. И. Харитонова.

КИЕВСКАЯ ОБЛ.

№ 372. Ботюшко у цэркви *печотаить. Бэруть с могилы зэмлю у платочэк, до дому нельзя заходить, прямо у цыркву. Ботюшко помолица, покрэститъ тою зэмлю, потом на клодбишчэ обратно идешь, сыплеш тую зэмлю на могилу крэстом: печотаеш.

с. Копачи Чернобыльского р-на Киевской обл., 1985 г., зап. Н. К. Турецкая.

№ 373. Брали мак-ведун, обсыпоють покойника, да еще святой водой обливали вугли [углы]. Бо ёго [покойника] надо *запечотать. Батюшка у церкви ёго печотаить.

с. Копачи Чернобыльского р-на Киевской обл., 1985 г., зап. Н. К. Турецкая.

+ 12.21. Чтобы покойник не «ходил», дом и могилу обсыпают маком (льном, зерном) + 12.27б. Освященные предметы, христианские символы — оберег от «ходячего» покойника

25. Оберег от «ходячего» покойника — брань, ругань

Брань, особенно непристойная, связанная с отсылками к телесному низу, а также матерные формулы во всех славянских традициях считаются одним из наиболее действенных охранительных средств от нечистой силы и являются вербальным эквивалентом действий и жестов, имеющих отгонную и уничижительную семантику — кукиша, демонстрации гениталий, использования экскрементов (Левкиевская 2002, 147—148). Матерной руганью прогоняли лешего, поскольку считалось, что молитва не может избавить от него (нижегор.: Можаровский 1893, 2—3), а также домового, русалку, шишигу, у поляков — мору и ходячего покойника (Санникова 1990, 181). В русских быличках и поверьях дочь матерной бранью прогоняет пришедшего с «того» света отца (новгор.: Бобылева, Миргородская 2000, 261), сын отгоняет от себя умершую мать, жена — мертвого мужа (МРПНП 2007, 195—196). У сербов нечистую силу, особенно вихрь и вампиров, отгоняли бранной формулой «под лево колено» (Ъор^евичЙ 1953, 193).

ГОМЕЛЬСКАЯ ОБЛ.

№ 374. Колись боба гаварила: у её невеска было. Плохо жили. Дак та невеска умерла. Дак у ёй ноччу у акно кура или петух запое. И по хоте шаги. Вроде идёт-идёт, на печь лезе. И ш-ш-шу по хоте. И за юбку тягне. И ёй старушки гаварили посвятить у церкви само-сейный мак и обсыпеть могилку и дом. Комни ложили на могилку и дом обсыполи — ничого не помогое. И сказоли ей: вы с ней руголись. Як приде, дак ты её словоми, як оно тебе ругола, так ты отругой, и по мотери. Дак ёна як прийде, дак та: «Чого ты пришло, такоя ты (и по мотери)». Тоды усё кончилось. Говорит, год мучила. Целый год.

с. Верхние Жары Брагинского р-на Гомельской обл., 1984 г, зап. А. А. Астахова

+ 12.16д. «Ходячий» покойник невидим, проявляет себя лишь тактильным и звуковым способом

+ 12.20в. Кладут на могилу камень/колоду, чтобы покойник не «ходил»

+ 12.21. Чтобы покойник не «ходил», дом и могилу обсыпают маком (льном, зерном)

РОВЕНСКАЯ ОБЛ.

№ 375. [Когда покойник ходит, надо ему сказать]: «Поцэлуй у сроку, поцэлуй у сроку, поцэлуй у сроку». И так тры роза. [Всего три раза.]

с. Чудель Сарненского р-на Ровенской обл., 1984 г., зап. О. А. Терновская от Абрамчук Анны Андреевны, 1936 г. р.

ЖИТОМИРСКАЯ ОБЛ.

№ 376. Один мыжчына змэр. *Поховолы ёго. Ввэчэри идут сын з мотерью, а вин стоить у дорогы. Мать зляколась, а сын её коже: «Святом ты у меня буу, а тэпэр иди к чорто-вой мотэри!» Тот и пропоу.

с. Рясное Емельчинского р-на Житомирской обл., 1981 г., зап. А. М. Гамбарова.

26а. Что БЫ покойник НЕ «ходил», ЕМУ РАССКАЗЫВАЮТ О ЧУДЕ

В центральном Полесье (восток Брестской обл., западная часть Гомельской обл., Ровенская и Житомирская обл.) спорадически фиксируются тексты о способе прекратить «хождение» покойника, основанном на рассказе о некоем нонсенсе, чуде, онтологической несуразности, противоречащей правильному положению вещей в мире. Если покойник «ходит» (что само по себе является нарушением правильного течения жизни, нонсенсом), чтобы прекратить это, ему нужно рассказать о случае еще более вопиющем, о некоторой патологически неправильной ситуации. Услышав об этом, он больше не будет «приходить». Во всех вариантах подобных нарративов присутствует характерный для этого мотива диалог, который происходит между живым человеком и покойником. Человек сообщает покойнику о некоем нонсенсе. Покойник спрашивает: «Разве может такое быть?» Человек должен ответить: «А разве можно мертвому к живым ходить?» Как правило, подобный диалог должен происходить на пороге — символической границе между мирами. В Полесье записаны три варианта подобных рассказов о чуде. В первом случае муж, к которому «ходит» умершая жена, сидя на пороге, надевает лапти задом наперед. Пришедшая жена замечает, что он неправильно надевает лапти. Муж отвечает: «Про[ви]льно ли ты, што ходиш после своей смерти?» (тексты № 62, 63). В других вариантах покойнику сообщают, что женятся кум с кумой или брат с сестрой. Ср. реализацию последнего мотива: женщина, к которой «ходит» муж, одевается как на свадьбу. Покойник спрашивает, куда она собралась. Она отвечает, что идет на свадьбу — брат женится на сестре. Покойник покидает дом (брест., житом.: Конобродська 2003, 227, 234).

В Полесье ареал распространения этого мотива ограничен селами центральной части региона и не принадлежит к числу частотных способов отгона «ходячих» покойников. Однако, рассказы о чуде и нонсенсе как обереге от опасности чрезвычайно популярны у южных славян и на Карпатах, где находится эпицентр распространения этого мотива. У южных славян он обычно встречается в заговорах от градовых туч, где тучам сообщается о том, что семилетняя девочка родила тринадцатилетнего ребенка; такой ребенок съел материнскую грудь и молодой месяц, а когда его крестят, поп его держит, а кум крестит. На Карпатах повсеместно известны два варианта мотива о чуде, применяющиеся для прекращения «хождения» покойника. Перед «ходячим» покойником разыгрывают небольшой спектакль. В первом случае жена, к которой «ходит» умерший муж, должна одеть своих сына и дочь в свадебные одежды и одевается в них сама. Пришедший покойник спрашивает, что происходит. Жена отвечает: «Брат берет сестру замуж». «Разве может брат жениться на сестре?» — спрашивает муж. «А разве может мертвый к живой ходить?» — отвечает жена. В другом случае женщина должна сидеть на пороге и грызть семечки или зерна, расчесывая при этом волосы. На вопрос пришедшего покойника, что она ест, она отвечает, что ест вшей. На реплику покойника, может ли крещеный человек вшей есть, она дает стандартный ответ: «А разве может мертвый к живой ходить?» После чего покойник покидает дом навсегда (подробнее об этом мотиве см.: Левкиевская 2002, 162—163; Гнатюк 1991, 400).

Былички с мотивом о чуде спорадически встречаются в русской традиции. См.: вариант «Что грызешь?» — «Вшей грызу» (нижегор.: МРПНП 2007, 190); вариант: «Что за свадьба?» — «Кум куму замуж берет» (нижегор.: МРПНП 2007, 191); вариант «Где это видано, чтобы брат на сестре женился?» (новгор.: Черепанова 1996, № 21). Подобный сюжет известен в литовской традиции: умершему мужу, приходящему к жене, та рассказывает, что дочь будет сочетаться браком с отцом (Велюс 1989, 200).

БРЕСТСКАЯ ОБЛ.

№ 377. Стриуся няжывы с жывым. И кажэ: «Того нэ можна», — той мэртвый на жыуо-го. А жыуый кожэ: «А хыба ж можно ходыты мэртуому до жыуых!» О. А уин бильш и нэ пошоу. «Бач, — кожэ, — який ты, ты это зноеш, што нэ можно робыты гэтого, а гэто, шо ты ходыш мэртуы до жыуых, то ты нэ зноеш! Ты умэр, то отпочыуой!» И бильш уин тожэ нэ пошоу.

с. Ласицк Пинского р-на Брестской обл., 1984 г., зап. О. В. Санникова от Романовича

Александра Сергеевича, 1908 г. р.

26б. Чтобы покойник НЕ «ходил», от НЕГО ОТКУПАЮТСЯ

Мотив встречается в трех публикуемых текстах (№ 177, 192, 284). В двух текстах покойник «приходит» к тому, кто был ему должен. В одном случае человек не вернул ему долг при жизни, в другом — забрал у него с могильного креста кусок полотенца. Данный мотив близко соотносится с другим мотивом (12.12а. Покойник «ходит», если его беспокоит какое-то дело, оставленное на земле). Чтобы прекратить «хождения», покойнику отдают долг, положив деньги ему на могилу (ср. мотив 9.7. Покойник в сновидении требует у живых какую-либо вещь. Ее можно передать на «тот свет», положив в гроб другому покойнику или зарыв в могилу). В третьем примере (№ 284) плата покойнику является его «долей», выделяемой ему в превентивных целях, чтобы он не возвращался и не забрал с собой все хозяйство.

26в. Чтобы «ходячий» покойник НЕ ВРЕДИЛ, нельзя отзываться на Его зов

Мотив встречается в одном полесском тексте (№ 270), но хорошо известен в других славянских ареалах. В полесской традиции кроме «ходячего» покойника водяные демоны, происходящие из утопленников, также зовут людей, чтобы затянуть их в воду (см. главу 30. Водяные демоны). Запрет отзываться на зов покойника, как и вообще на любой незнакомый голос (особенно ночью или рано утром), объясняется тем, что голос с точки зрения славянской традиции вполне материален и может оказывать вредоносное воздействие на человека и скот. Тот, кто отзывается на чужой голос, сам открывает доступ к себе, нарушая границу между миром людей и нечистой силой (Агапкина, Левкиевская 1995, 510—513).

Запрет отзываться на незнакомый голос, поскольку это может быть голос нечистой силы, широкой распространен на Карпатах. Отозвавшись на голос, девушка или женщина открывают доступ к себе черту, который ходит к ним в виде знакомого человека и вступает с ними в любовные отношения. Запрет относится и к мужчинам, поскольку в противном случае к ним могут пристать женские лесные демоны, принимающие облик возлюбленной. В некоторых случаях полагали, что нельзя отзываться только на тот зов, который раздается дважды, — это голос нечистой силы; если голос зовет трижды, то это человеческий голос, на который можно отозваться (Левкиевская 1996а, 223). Умерший опырь после смерти ходил по ночам и окликал односельчан по имени, тот, кто отзывался, умирал, а у того, кто молчал, на следующий день умирала корова (Мшанец старосамб. ив.-фр.: Гнатюк 1912, 223). Ведьмы отнимали у коров молоко, зовя по имени всех коров своей деревни (новгор.: ТФНО 2001, 338—339).

27. Предметы-обереги

27а. ост рые, колющие предметы и растения — оберег от «ходячего» покойника

В Полесье в качестве оберега применяли нож и косу, которые или просто помещали в охраняемом пространстве (клали под кровать или на порог дома, вывешивали над дверью), или обводили ими круг около дома, чтобы туда не могла проникнуть нечистая сила. Из колючих растений как оберег использовали чертополох, который втыкали в стены дома или окуривали им помещение.

Обычай использовать в качестве оберега от «ходячего» покойника острые предметы и колющие растения широко известен во всех славянских традициях. Из растений оберегами считались боярышник, терновник, шиповник, крыжовник, ежевика, можжевельник, репейник, реже — хвойные деревья, а также другие растения, обладающие шипами и колючими листьями. Из предметов обычно применялись коса, грабли, вилы, вертел, игла, нож, ножницы, серп, топор и т. п. Использование колючих, острых предметов и растений определяется их способностью ранить, калечить, впиваться в тело, причинять боль, вред. Чтобы защитить дом от нечистой силы, ворота, двери, окна дома и хлева обвязывали ветками колючих растений, у южных славян — преимущественно боярышником и терновником, у западных — шиповником и диким крыжовником, у восточных — репейником и можжевельником. Чтобы уберечь дом от вампира, на Балканах дверь запирали колышком из боярышника, а в замочную скважину втыкали шипы колючих растений. Подборку славянских материалов о колющих, режущих предметах как оберегах см. в (Левкиевская 2002, 73—79; 1999, 566—568).

БРЕСТСКАЯ ОБЛ.

№ 378. Як [покойники] сняца — накуруюца [окуриваются] чертополохом.

с. Бельск Кобринского р-на Брестской обл., 1986 г., зап. О. Монакова.

№ 379. Чортополох святы затыкали у хаце, каб покойник не ходыу.

с. Оброво Ивацевичского р-на Брестской обл., 1987 г., зап. Ж. П. Уварова от Гречной Марии Максимовны, 1927 г. р.

+ 12.27б. Освященные предметы и христианские символы — оберег от «ходячего» покойника

№ 380. Тот, который трохэ занимауса колдунством, знахуровау то тот покойник [т. е. после своей смерти], говорить, буде ходить. То ужэ брали некоторые обсевали глухим маком хату, науколо хаты на дворе. И потом шчэ ходили косою обводили, не косили, а косу несли по долу [острием вниз]. Гэто казали, не улезе вун у хату. Казали, пэрэрэза-ли ужэ дорогу, а ужэ вун не пэрэлезе.

с. Хоромск Столинского р-на Брестской обл., 1984 г, зап. Т. А. Агапкина и А. Л. Топорков от Чурилович Раисы Васильевны, 1924 г. р.

+ 12.1а. Ведьмы и колдуны после смерти становятся «ходячими» покойниками + 12.21. Чтобы покойник не «ходил», дом и могилу обсыпают маком (льном, зерном)

РОВЕНСКАЯ ОБЛ.

№ 381. Я сама ножа клала под бик соби, у кровать. Да ножэм гокно пэрэхрэсьтю и двэ-ра [перед сном]. На пориг клала ножа чы сокиру на ноч. [Осиновый кол не забивают. Никто не слышал об этом.] Мак сыплют у могилу, як хоронят. И на могилу нэсуть мак, шоб *личыв той мак, там лыжав, шоб ны ходыв никуды.

с. Чудель Сарненского р-на Ровенской обл., 1984 г, зап. А. В. Гура от Мелещук Агафьи Прокофьевны, 1925 г. р.

+ 12.21. Чтобы покойник не «ходил», дом и могилу обсыпают маком (льном, зерном) + 12.27б. Освященные предметы и христианские символы — оберег от «ходячего» покойника

ЖИТОМИРСКАЯ ОБЛ.

№ 382. Трэба систы, где покойник в хоти лежал — будэ забуваться, бояться его не будешь. А щоб не лякал, обсеваються маком вокруг хаты; нож кладуть на порог, як дэнь — два прошло по смэрти, — не придёт лякать. Ешче бэруть зэмлю с могилы, светять, кладуть обратно, щоб не лякал. А як присниться, що ему щось надо, так трэба дать, снести то на могилки.

с. Курчица Новоград-Волынского р-на Житомирской обл., 1984 г., зап. А. Б. Ключевский от Бойчук Анастасии Сергеевны, 1910 г. р.

+ 9.7. Покойник в сновидении требует у живых какую-то вещь. Ее можно передать

на «тот свет», положив в гроб другому покойнику или зарыв в могилу

+ 12.21. Чтобы покойник не «ходил», дом и могилу обсыпают маком (льном, зерном)

+ 12.27д. Земля с могилы «ходячего» покойника — оберег от него

+ 12.27б. Освященные предметы и христианские символы — оберег от «ходячего»

покойника

ЧЕРНИГОВСКАЯ ОБЛ.

№ 383. Як сницца пакойник, тады ныж у диэжу кинеш астрием униз — и сницца нэ будэ.

с. Олбин Козелецкого р-на Черниговской обл., 1985 г., зап. Т. В. Козак от Баран Христины Федоровны, 1910 г. р.

27б. ОСВЯЩЕННЫЕ ПРЕДМЕТЫ и ХРИСТИАНСКИЕ СИМВОЛЫ -

ОБЕРЕГ ОТ «ХОДЯЧЕГО» ПОКОЙНИКА

Одним из универсальных и наиболее распространенных способов недопущения в охраняемое пространство любых существ из «иного» мира, в том числе «ходячих» покойников, являются предметы и вещества, символизирующие собой сакральную, чаще всего христианскую сущность. Прежде всего это святая вода, ладан, крест, пасхальный хлеб артос, просфора, а также любые освященные предметы: свеча, освященная в церкви на большой праздник (чаще всего громничная, т е. сретенская свеча), скатерть, в которой освящали еду на Пасху, а также элементы облачения священника, части его рясы и, особенно, священнический пояс (ср. мотив 12.18. «Ходячего» покойника можно вернуть с «того» света, обвязав поясом священника). Сильным оберегом считался также воск, поскольку из него делают церковные свечи. Об использовании освященных предметов и христианской символики в качестве оберегов в различных славянских традициях см.: Левкиевская 2002, 150—156. Сакральные предметы и вещества по-разному применялись для оберега от «ходячего» покойника — их помещали в охраняемое пространство, вывешивали, затыкали в стены, окна, косяки дверей, ими окуривали или окропляли дом. Часто был важен сам факт присутствия в доме чего-либо освященного, неважно, чего именно. В Полесье чаще всего в охранительных целях использовались святая вода, сретенская свеча, пасхальная скатерть, ладан, пасхальный хлеб артос, пояс священника.

БРЕСТСКАЯ ОБЛ.

№ 384. Свичку *грумнычную свитять, як покойнык прийдэ, до пувночи.

с. Олтуш Малоритского р-на Брестской обл., 1985 г., зап. М. М. Гончаренко от Мелянчук Ольги Сидоровны, 1920 г. р.

№ 385. *Настыльником накрыты свечоным, як прыдэ.

с. Онисковичи [д. Дубины] Кобринского р-на Брестской обл., 1985 г., зап. И. А. Пыш-кова.

ВОЛЫНСКАЯ ОБЛ.

№ 386. Шчоб покойнык нэ ходыл, трэба палыты в хати воском, пахнэ мэдом и пэрэс-тайе ходыты.

с. Забужье Любомльского р-на Волынской обл., 1987 г, зап. Н. Мисник.

РОВЕНСКАЯ ОБЛ.

№ 387. Ёму кладут свяшчонэе, то он нэ пийдэ. В домовыну ёму кладуть, пуд головы, ркуш [артос], ладан, зилля свяшчонэе. [А мак?] — А мак — дурнэсенькэ: як шо сыпнуть на могылу мак, да нэ *пэрэличыть [его покойник], то на Страшны суд нэ встанэ. Але тому вэликий грих, шо сыпнэ.

с. Чудель Сарненского р-на Ровенской обл., 1984 г., зап. А. В. Гура от Примак Анисьи Григорьевны, 1929 г. р.

+ 12.21. Чтобы покойник не «ходил», дом и могилу обсыпают маком (льном, зерном) + 12.27в. Травы — оберег от «ходячего» покойника

27в. Т РАВЫ - ОБЕРЕГ ОТ «ХОДЯЧЕГО» ПОКОЙНИКА

В полесской традиции, как и во всех славянских ареалах, травы в качестве оберега от «ходячего» покойника могли использоваться двояко. Во-первых, существовало представление о двух или трех травах, которые наделялись особой способностью не подпускать «ходячего» покойника или черта, как его субститута, к человеку, у которого они находились (ср. мотив 12.6. Умерший парень/ черт ходит к девушке. Ее обвязывают освященными травами в качестве оберега). Обычно в этом качестве выступают рута (Ruta graveolenis L.), тоя — аконит сборный (Aconitum Napellus L.) и морена — под этим названием могли пониматься марена красильная (Rubia tinctorum) или ясменник пахучий (Asperula Odorata L.). Ср. типичную фразу покойника/черта, который обнаруживает, что из-за наличия этих трав он бессилен подступиться к девушке: «Каб не рута и не тоя, то была бы дивчина моя».

Во-вторых, широко использовались различные лекарственные травы, которые освящали в церкви в разные календарные даты (в частности, на Троицу, Успенье, Рождество Богородицы), высушивали и хранили в доме, окуривая ими помещение, людей и скот в охранительных и лечебных целях. Окуривание освященными травами применяли как для того, чтобы отогнать нечистую силу от охраняемого пространства (когда окуривали в доме), так и для того, чтобы обезвредить пространство самого «ходячего» покойника (когда окуривали его могилу). Об обычае окуривать могилу «ходячего» покойника освященными травами см. (укр.: Беньковский 1896, 30).

ЖИТОМИРСКАЯ ОБЛ.

№ 388. [Чтобы покойник не задушил, в косы вплетали *тою и морену.]

с. Червона Волока Лугинского Житомирской обл., 1984 г, зап. О. А. Золотарева.

27г. О гонь, угли ОБЕРЕГ ОТ «ХОДЯЧЕГО» ПОКОЙНИКА

Горячие угли, жар, огонь как средство прекратить «хождение» покойника в Полесье известны почти исключительно в Гомельской обл., если не считать одного села Ровенской обл. (Чудель) и одного села Житомирской обл. (Журба). Жар и угли оставляли в маркированных локусах — на пороге дома, на его могиле. В одном случае, чтобы предотвратить возможнось «хождения» умершего колдуна, его труп провозят над горящим костром. Еще в одном случае указывается на необходимость сжечь щепки от гроба и одежду умершего, чтобы он не «приходил».

В славянской традиции огню, а также остаткам от его горения (углю, головешкам, огаркам лучины, пеплу) приписывалась семантика сожжения опасности. На Карпатах полагали, что от опыря спасает лучина, обожженная с двух концов (Зеленицы надворн. ив.-фр.: Онищук 1909, 107). У южных славян считалось, что горящей головешкой можно убить вампира и дьявола (Чаjкановиh 1995, 120). Там же, чтобы покойник не стал вампиром, принято было до восхода солнца совершать ритуал обжигания могилы, в котором участвовали женщины: они обкладывали могилу соломой и поджигали (болг.: Анчев 1990, 86). Подробнее о семантике сжигания опасности, которой наделяются предметы, оставшиеся от горения, см. в (Левкиевская 2002, 102—106).

ГОМЕЛЬСКАЯ ОБЛ.

№ 389. [Чтоб мертвец не ходил]: Жар сыплють, соль сыплють в очи. На парог сыплють жар. Денис хадил, як умер да хадил. Пако жору не насыпала. Месяц мучалась з йим.

с. Золотуха Калинковичского р-на Гомельской обл., 1983 г., зап. Е. В. Тростникова.

№ 390. Пакойник ходит — нодо жору сыпнуть за парог. Угальков у дрочку и усып, век не будет [ходить].

с. Золотуха Калинковичского р-на Гомельской обл., 1983 г, зап. В. А. Багрянцева от Брель Татьяны Федоровны, 1913 г. р.

№ 391. Як везуть на моглицы, идуть поперэду и несуть жар трошки. И стауляють у могилы, коло хрэста, щоб не ходиу.

с. Замошье Лельчицкого р-на Гомельской обл., 1983 г., зап. Е. М. Назарова.

№ 392. Як ходзиць — мак свяцили и обсыполи хоту. Як сница чоста, надо вугаль сы-паць на двор.

с. Махновичи Мозырского р-на Гомельской обл., 1992 г, зап. В. В. Казначеев от Коноплич Т И., 1907 г. р.

+ 12.21. Чтобы покойник не «ходил», дом и могилу обсыпают маком (льном, зерном)

№ 393. [Чтобы умерший колдун не ходил.] Знохар як помре, салому клали, через агонь вязли. Зелик як умер [Зелик — сельское прозвище колдуна], то усе гаварили: «Во яму спорник! Во яму багоцтво!» [Огонь клали прямо у ворот после того, как пройдёт конь, под колёсами телеги, из снопа соломы.]

с. Присно Ветковского р-на Гомельской обл., 1982 г., зап. Е. С. Зайцева.

+ 12.1а. Ведьмы и колдуны после смерти становятся «ходячими» покойниками

ЖИТОМИРСКАЯ ОБЛ.

№ 394. *Трискы з гроба палыть трэба *розом з одэжою, шчо умэр у ней.

с. Журба Овручского р-на Житомирской обл., 1985 г, зап. С. П. Бушкевич от Степанчук Антониды Ильиничны, 1917 г. р.

27д. Земля с могилы «ходячего» покойникА — ОБЕРЕГ от него

Чтобы покойник не «ходил», использовали землю с его могилы, высыпая ею своеобразную «дорожку», по которой покойник должен возвратиться к себе в могилу. Данный пример уникален в публикуемых материалах. Однако в Полесье известны и другие способы использования могильной земли с этой же целью — ею обсыпали вокруг дома, чтобы покойник не смог туда проникнуть (Толстая 2001, 173). Могильная земля в качестве оберега обычно использовалась с теми же целями, с какими использовались все предметы, связанные со сферой смерти, — щепки и стружки от гроба, нитка, которой связывались ноги покойнику или шили подушку для гроба: они должны сделать носителя опасности таким же неподвижным, как покойник. Например, у кашубов первая земля, вырытая при копании могилы, служит оберегом от вампира (Sychta 1, 363). Могильную землю носили с собой, чтобы она приводила врагов в бездействие (подол.: М. Б. 1867, 692).

БРЕСТСКАЯ ОБЛ.

№ 395. Шоб нэ ходыу покойник, иди на кладбишшо, собэры [землю] з могылкы йего жэ, ниг, из любой, и высыпь по дорожке до свойего двора — нэ прыдёт.

с. Радеж Малоритского р-на Брестской обл., 1986 г, зап. А. В. Тер-Аванесова.