Наш агент в Риме пропал

Глава 8

Наша запертая комната в туннеле катакомб выглядела как декорации к какой-то подземной сцене пыток. Каждая деталь была четкой, как бритва, но пространство за ней было черным и непроницаемым, как яма.

Серо-коричневый камень и земляные стены со следами оранжевого и красного. Куча украденных шин стояла, как алтарь, под нишей из древних костей. В углу рядом с решеткой радиатора блестела новенькая хромированная машина.

Майор Миллиардоне дважды оглушительно выстрелил из своего автоматического пистолета. Перестов, Ко Фаль и я уворачивались от рикошетящих пуль, которые попадали в железные прутья.

— Прекрати, — приказал Перестов. «Не могли бы вы вспомнить, что я все еще командую вами».

Раздался голос сэра Хью, с насмешливым смехом английского сквайра.

« С виртуозностью Стадса вряд ли можно подумать, что наши тела — это источник наших голосов», — ехидно сказал он. «На самом деле мы очень удобно сидим в офисе Ренцо, наблюдая за вами по замкнутому телевидению». Обескураженный, майор Миллиардоне убрал свое оружие.

— Через несколько секунд, — продолжал сэр Хью, — вас обработают газом мгновенного действия без запаха короткого, но эффективного действия. Когда вы уснете, наши люди переведут вас в наши более приятные помещения для допроса, который вполне может стать гораздо менее приятным.

— Задержите дыхание, — приказал Перестов, но опоздал и уже сполз на пыльный пол. Это было последнее, что я вспомнил, прежде чем очнулся на диване в номере Ренцо.

Сначала я увидел стену, сплошь покрытую шелковыми гравюрами.

Энди Уорхол и изображения Мэрилин Монро. Я подумал, что это галлюцинация, пока не увидел знакомые лица Ренцо, Стадса, сэра Хью и Пьеро, сидевших в другом конце комнаты и рядом со мной, связанных по рукам и ногам так же тщательно, как я, майор Миллиардоне, Олег Перестов и Ко Фаль.

— Вы четыре неудачника, — обратился к нам Пьеро, когда мы все пришли в себя. «Такие же нелепые и жалкие, как и сам мир, который, как вы ясно догадались, мы собираемся разрушить. Больная и прогнившая цивилизация, а вы служите хранителями ее канализации — очевидный симптом ее слабости.

«Это последнее небольшое совещание, — сказал сэр Хью, — предназначено только для нашего развлечения. Единственная трагедия Верельдейнде, величайшее зрелище в истории человечества, как мы без преувеличения объявили, — это отсутствие зрителей».

«Само собой разумеется, — объяснил Ренцо, — что настоящий конец света не в одноименном фильме. Это совершенно нелепо, даже по моим снисходительным меркам. Но все четверо из нас — люди шоу-бизнеса, и мы несколько опечалены тем, что не получим отклика от публики».

«Поэтому, когда четверо из вас, лучших полицейских с мировым именем, попались в нашу ловушку, — сказал Стадс Мэллори с широкой улыбкой, наливая себе на четыре пальца виски из хрустального графина, — мы подумали, вы наша аудитория, пленныая аудитория. . Вот так.'

Патологическая потребность психопатов в аудитории часто была слабостью, которая приводила к их падению. Но прямо сейчас я не видел хорошего выхода из этой встречи. Мои спутники и я были туго связаны, а по обеим сторонам дивана сидели два крепких охранника около шести футов ростом с пистолетами наготове.

Пьеро, должно быть, заметил, что я размышляаю в этом направлении, потому что отреагировал. — Ваша охрана, мистер Картер, — сказал он, — индонезийцы. Связаны лояльностью, которую можно получить только за счет высокой заработной платы. И наши последние разоблачения их не шокируют, так как они совсем не понимают по-английски. Китайцев тоже нет, мистер Ко Фал. «Стреляйте в нас, тогда мы умрем», — сказал майор Миллиардоне. «Мы знаем ваш план, и есть и другие, кто его знает. Возможно, они преуспеют там, где мы потерпели неудачу.

— Я так не думаю, — сказал Пьеро. «Генерал Мазерати находится под домашним арестом и ожидает расследования. Вероятно, это будет военный трибунал. Если ваши тела будут найдены после того, как охранники студии застрелили вас в целях самообороны, мы можем забить последний гвоздь в крышку гроба... Кроме того, сейчас речь идет о нашем развлечении, а не о ваших приоритетах. Я попрошу сэра Хью начать рассказ, так как план действительно принадлежит ему».

Сэр Хью наклонился вперед, элегантно одетый, идеал для любого директора по кастингу, любезного приветливого, но эффективного нового английского бизнесмена.

-- Лет пять тому назад, -- сказал он непринужденным, разговорным тоном, -- все это достигло апогея, когда я осознал свое нервное состояние. Обморок, спутанная речь, временная потеря памяти и тому подобное. Но что было еще хуже, это склонность пускать вещи из-под контроля и устраивать беспорядок, когда я был захвачен своими эмоциями.

Я всегда чувствовал, что мне приходится связываться с наемной шлюхой примерно раз или два в неделю; единственный разумный путь: никаких холодных толп, только прямо вверх и вниз. Но я хотел время от времени обращаться с ними немного грубо, поэтому мне приходилось платить немного больше. Но все стало еще грубее, и однажды спокойной ночью я почти буквально оторвал сиськи этой тупой суки. Мне стоило кучу денег для юристов, друзей в некоторых министерствах и так далее, чтобы выбраться из этого. Когда это закончилось, я понял, что мне нужна медицинская помощь.

К величайшей удаче в мире, когда я открыл для себя доктора Унтенвейзера. Он нашел подходящие лекарства, чтобы управлять моими нервами и садистскими вспышками. Во время нескольких сеансов на кушетке он заставил меня понять, что на самом деле со мной происходит не так уж и много ненормального. В любом случае, не то, с чем при правильном лечении я не смогу вести комфортную жизнь. И он был абсолютно прав. В последующие годы никаких явных неприятностей больше не было, за исключением той маленькой ошибки, когда несчастная девушка осталась мертвой. Но я возвысился в мире так, что все было аккуратно заметено под стол.

Но что я, мой дорогой доктор Унтенвейзер не мог пояснить, — сказал сэр Хью так небрежно, как если бы речь шла о кожной сыпи, — что мне не хватает моих прежних разрушительных удовольствий и что мне нужно что-то огромное, что-то глобальное, чтобы заменить это. Именно тогда на сцене появились Ренцо, Стадс и Пьеро , именно в таком порядке. Ренцо?

«У сэра Хью был доктор Унтенвейзер в его личной клинике, — сказал Ренцо. И его слава быстро распространилась в информированных кругах по всему миру. Я сам страдал неудачным типом нервных расстройств, а также страдал от тех же вспышек насилия, которые сэр Хью считал столь опасными для своего имиджа. В моем случае это были мальчики. И в тот момент, когда хилый юноша с лицом херувима Боттичелли проявил свою неблагодарность и умер от перитонита, которым он заразился из-за разрыва прямой кишки, я увидел его клинику Easeful Acres как место для отдыха, пока несколько деловых друзей замяли это дело. '

Он тоже говорил с явным равнодушием сумасшедшего.

«Мои друзья уверяли меня, что доктор Унтенвейзер не стал бы вмешиваться в те несколько доз кокаина, которые время от времени нужны мне, подобно великому Шерлоку Холмсу, для реализации моих творческих способностей. И это было дополнительным стимулом для меня пойти в эту клинику. К моему великому удивлению, я нашел в этой клинике выдающегося коллегу из мира кино и вашего соотечественника мистер Картер, Стадса Мэллори.

— Я пошел туда, чтобы немного отдохнуть от выпивки, — весело сказал Стадс Мэллори. «Не то чтобы я алкоголик, нет. Но время от времени, раз или два в год, эта чушь просто выскальзывает из моего рта. Затем я проделываю какие то сумасшедшие шалости, и мне снова приходится на лечение, чтобы снова выбраться из узла. На этот раз я отпраздновал свой последний «Оскар»; Они назвали это возвращением Мэллори, как будто меня когда-то не было. Я поехал в Мексику, в модный публичный дом. Я начал со виски, что для меня все равно, что не пить. Но к тому времени, как я перешел на текилу, я пробовал кое-какие трюки с четырьмя такими шлюхами одновременно. Я также программист в области секса. Эти глупые мексиканские шлюхи не подчинялись моим приказам, и я использовал одну из этих старых бритв, чтобы вывести их из себя. Одну из этих сук унесли в гроб, а другая уже никогда не будет ходить. Остальные тоже немного пострадали. Но в Мексике можно купить что угодно, так что я купил себе алиби. Тем не менее, у меня было ощущение, что пришло время снова полежать отдохнуть в несколько более прохладной среде. Я сел на самолет в Сассекс, где все сложилось воедино».

— Однажды я был, где то в Африке, — в свою очередь продолжал Пьеро, — под псевдонимом «Чарльз Стрэттон». Я выбрал это имя, потому что так звали знаменитого генерала «Маленький палец». Я был физически истощен миссией в Центральной Африке. Это был большой успех, хотя и не совсем безопасный. Как и у моих друзей здесь, у меня есть определенная склонность к экстравагантности. Прежде чем ситуация была урегулирована, произошло немало поразительных убийств семей белых фермеров. Новости на первых полосах о пытках, изнасиловании детей, извлечении кишок, в некоторых случаях детей поедали прямо на глазах у их родителей. Я бы все равно пошел прямо туда, если бы Организация Объединенных Наций попросила меня об этом, но больше для того, чтобы присоединиться к этим маленьким группам, чем для того, чтобы уладить проблемы».

— Этот Пьеро, — проревел Стадс, — всегда делает что хочет.

Пьеро улыбнулся и продолжил: «Время от времени сэр Хью навещал свою клинику Easeful Acres, чтобы проверить бухгалтерские книги, посмотреть, как он лечится у доктора Унтенвейзера и поискать информацию, которая могла бы помочь ему в его бизнесе. Не шантаж, а знание, скажем, содомии видного дворянина могло бы помочь ему с новым именем не так ли?

Сэр Хью быстро взломал мой псевдоним, узнал из их досье еще двух родственных душ в Ренцо и Стадсе и свел нас вместе. Очень тайно в моем личном крыле для серии встреч, которые привели к проекту « Конец света» .

«Но именно Пьеро действительно собрал все воедино», — сказал Стадс. «Черт возьми, Пьеро, мы все были изрядно потрепаны до твоего прихода, а иначе бы и не было». — Скажем так, наши навыки дополняли друг друга, — скромно сказал Пьеро. «Мы все, сознательно или бессознательно, жаждали нападения на истеблишмент, который причинил нам боль. Меня наказали тем, что смеялись надо мной из-за моего роста. Ренцо потерял свое наследственное имущество. Сэру Хью, несмотря на его славу и богатство, все же приходилось терпеть ряд тонких насмешек из-за его низкого происхождения. И они лишили Стадса плодов его изобретательности без видимого признания или вознаграждения».

«Только никто из нас не мог отомстить, как он хотел», — задумчиво сказал Ренцо. «Наши небольшие выходки, хотя технически и являлись преступлениями, были детской забавой. Святой

Георгий был готов для убийства драконов, но занимался только убийством мух . Теперь вместе мы можем добиться чего угодно… ».

«Студия Ренцо и ее репутация в качестве кинодеятеля натолкнули меня на эту идею, — сказал Пьеро. «Нам помогли мои собственные дипломатические связи, а также международные деловые партнеры сэра Хью, а также технические навыки и престиж Стадса. Мы собрали боеприпасы и ядерные боеголовки, необходимые для оснащения их носителей, которые все правительства охотно предоставили нам на основе сценария фильмов Ренцо о полях сражений. Это заняло время, но это произошло. Единственное подозрение исходило от пары сверхчувствительных носов вашей организации и сверхчувствительного друга мистера Картера, Клема Андерсона, которого пришлось ликвидировать.

У нас вечер пятницы. Мы вчетвером решили хорошо поужинать в городе, возможно, в компании очаровательной подруги мистера Картера, синьорины Кавур, и нескольких других щедрых дам. Завтра Рэндзо, сэр Хью и я отправляем частный самолет Рэндзо в подготовленное нами убежище. Согласно лучшим специалистам, оно защищено даже от самых опасных осадков во время приготовленной нами бойни. Для дополнительной безопасности у нас есть убежища глубоко под землей с фильтрованным воздухом и со всеми возможными удобствами. У нас достаточно богатства в виде тех прекрасных золотых слитков которые я отправлял из Лугано в течение последних шести месяцев . У нас есть собственная армия, состоящая из тысячи человек, таких как два охранника здесь. Я надеюсь, что вы все рады узнать эту историю сейчас.

В ответ Перестов плюнул на роскошный ковер. Остальные не ответили.

— Не совсем та восторженная публика, на которую я рассчитывал, — вздохнул сэр Хью. «Но я научился жить со своими маленькими разочарованиями».

"Почему эта американская сволочь не летит прямо с тобой?" Ко Фал не могла сдержать своего любопытства. « Мистер Мэллори останется еще на несколько часов, чтобы запрограммировать последние кассеты и нажать кнопку компьютера», — сказал Пьеро. «Еще один самолет готов перевезти его, чтобы он мог присоединиться к нам в безопасное время . И смотреть и слушать наше маленькое выступление в течение тех двух дней, когда еще могут работать радио и телевидение». Стадс Мэллори выпил свою третью крепкую рюмку. Он пододвинул стул вперед, его голубые глаза слегка выпучились от того, что должно было произойти. — Ты обещал мне первую жертву, Пьеро, — сказал он. «Простите за выражение». Он полез в карман и вытащил большой нож для очистки овощей. Он открыл его, и оттуда вышло длинное кривое лезвие.

Я слышал, как рядом со мной участилось дыхание майора Миллиардоне, но он даже не моргнул.

— Видите ли, — хмыкнул Пьеро. «Поскольку вы были для нас такой неудовлетворительной аудиторией, нам придется получить от вас удовлетворение каким-то другим способом».

Стадс вскочил со стула и воткнул нож в Миллиардоне чуть ниже пупка. Майор зарычал, но и только. Отсутствие реакции сводило Стадса с ума от ярости. Снова и снова он вонзал нож в итальянского офицера. Но судьба смилостивилась над человеком, ибо третий или четвертый удар пришелся мужчине в сердце, и окровавленное тело соскользнуло на меня. — Совершенно неосторожно, Стадс, старина, — сказал сэр Хью. — Я полагаю, теперь моя очередь этого китайского джентльмена?

Он встал и подошел к Ко Фалу, вытаскивая из жилета согнутую иглу мастера парусного дела. Что это значило, я никогда не узнаю, потому что в этот момент Ко Фал укусила капсулу с цианидом, которую все это время прятал в зубах, и умер прежде, чем сэр Хью успел прикоснуться к нему.

«Желтый обманщик». Сэр Хью надулся, как толстый школьник, который не может поиграть.

— Ну-ну, — усмехнулся Пьеро. «Мы можем только надеяться, что сможем подняться над этим жутким радикализмом и национализмом наших друзей из Интерпола и.... Ренцо, удачи тебе с русским.

Я кое-что знал о подготовке МГБ. Как и наше обучение в AX, оно было направлено на сохранение секретов перед лицом пыток. Но то, что имели в виду наши противники, в конечном итоге было не более чем обыкновенной пыткой как самоцелью.

Стройный, злой и элегантный в сшитом на заказ костюме Ренцо поднялся со стула. На его лице тонкая, холодная улыбка, словно портрет элегантных предков эпохи Возрождения, которых он утверждал.

— Спасибо, Пьеро, — сказал он. «Я получаю особое удовольствие от превращения этих блеющих гетеросексуальных типов в хнычущее желе. Итак, я начну с его пролетарских половых желез. Из нагрудного кармана он достал узкие замшевые ножны, из которых вылез тонкий хирургический скальпель.

Он уже был в пределах досягаемости дивана, когда Перестов закричал: «Я разобью тебе яйца!» Он рванулся вперед скованными цепями ногами и сильно и целеустремленно ударил Рэндзо в промежность.

Рэндзо согнулся пополам от боли и отшатнулся. Когда он поднялся на ноги и его дыхание нормализовалось, он зашипел на двух охранников.

— Ты заплатишь за это, Русский. Иы заплатишь за это.

У меня крепкий желудок, но я отвернулся, когда Ренцо начал его резать. Перестов долго умирал, но выстоял. В самом конце раздалось несколько стонов, но уже вряд ли они были человеческими. Это были невольные рефлексы расчлененного и измученного куска плоти, потерявшего всякую связь с сознанием. Я ненавидел все, за что выступал Олег Перестов, но в тот момент я надеялся, что совершу не менее достойный исход.

— А теперь ты, Картер, — сказал Пьеро. Но он откинулся на спинку стула и больше не двигался. «Я думаю, что все, что вы видели, происходит с вашими друзьями, будет слишком легко для вас, Картер. Я думаю… — Он поднял маленькую руку к своей по-детски расчесанной козлиной бородке с выражением глубокой сосредоточенности.

«Обычное убийство кажется слишком вульгарным для нашего большого шоу», — сказал он.

— То, что на Розане тоже? — спросил я, делая предположение. Я хотел связать воедино некоторые разрозненные нити перед смертью.

"Ты угадал?" — приветливо спросил карлик. — Да, точно так же, как я обыскивал твою комнату, когда ты так хитро исчез в то первое утро. Я человек, который любит легкую атлетику, и у моего роста есть определенные преимущества . Мне не составило особого труда проскользнуть через крышу отеля, спуститься на балкон и оба раза пробраться незаметно с улицы. Бедная Розана, она все еще делала вид, что работает в наших интересах. Но у нас было много доказательств ее связи с полковником Норденом, так что мне пришлось ее убрать. К сожалению. Она была бы красивой служанкой в нашем новом доме.

— Она доверяла тебе, — сказал я.

«Каждый политик должен разочаровать нескольких избирателей в пользу более высокой политики», — сказал Пьеро с терпением сумасшедшего, пытающегося навязать свою логику серьезному неверующему .

«Сейчас все согласны с тем, что самая большая проблема в мире — это перенаселение. "World End" будет способствовать решению этой проблемы. И какая бы раса ни возникла из этого, наша работа — доминировать над ней».

Он улыбнулся. — Но я опоздаю на наш ужин. Ты, Картер, будешь единственным членом нашей глобальной аудитории, кто узнает цель нашего шоу». Он засмеялся. — Так что я даже не прикоснусь к тебе. Мы отвезем вас обратно в катакомбы, обратно в то же запертое место. Там мы оставляем вас с ручкой и бумагой, чтобы записать свои последние воспоминания, когда мир взрывается над головой, и вы умираете от голода и жажды. Моя ирония в том, что я надеюсь, что страницы будут сохранены; рассказ об архитекторах этого события: сэре Хью, Ренцо, Стадсе и мне. Через несколько сотен лет эти записи будут найдены вместе с вашими костями и костями раннехристианских мучеников. Он хлопал в ладоши и сказал что-то на азиатском языке, который я не мог сразу разобрать. Один из охранников сильно ударил меня по голове, и я потерял сознание прежде, чем смог сопротивляться.

Когда я пришел в себя, то снова оказался в своей зарешеченной катакомбной камере. Пьеро оставил прожектор включенным, предоставив мне маленький столик, несколько шариковых ручек и около дюжины блокнотов. Вот и все: новая мебель, куча украденных шин, машина, старые, очень старые кости и я. Я мог бы облажаться, если бы записал восторженные слова Пьеро, но, возможно, я мог бы сделать что-то еще с бумагой.

Но что? Поймать крысу, привязать к ней бумажку, а потом отпустить? Но кто, черт возьми, вовремя заметит это сообщение? Я расстроился в своей беспомощности. Не тот случай, который можно было бы назвать типичным для Ника Картера. В качестве дополнительного оскорбления они оставили мне мой Люгер, мой стилет, мою газовую бомбу и содержимое всех моих карманов.

У моего ножа был напильник, но он ничего не давал. Это было бы все равно что взламывать сейфы банка «Чейз Манхэттен» с помощью ножа для вскрытия писем, просто упражнение в беспомощности.

Я продолжал мыслить кругами, пока мои часы отсчитывали часы как минуты, и я не мог найти решения. Было утро субботы, после ночи дремоты и мгновений тупика. Пьеро, Ренцо и сэр Хью уже должны быть в воздухе, направляясь к своему уютному и далекому укрытию . Где-то надо мной Стадс Мэллори вносил последние штрихи в свое компьютерное программирование. Далеко в Вашингтоне Хоук запугивал некоторых невинных сотрудников, уверяя старших офицеров, что все будет в порядке, потому что Ник Картер работал над этим делом и верил, что это так.

Где-то в западном конце туннеля послышался шум. Крысы? Мелкие воришки, которые пришли спрятать здесь еще больше своей добычи? Даже полиция обрадывала бы меня, даже если бы у них был ордер на Джерри Карра.

«Смейся, ты на картинке». Это был насмешливый голос Хаймана, производивший впечатление огромного облегчения.

— Тровато , мы нашли его, — раздался голос, который, как я помнил, принадлежал лейтенанту Жисмонди, помощнику майора Миллиардоне. — А где остальные? «Тебе нужен резак». Я уже отдавал приказы, не теряя больше времени.

— Сержант Фацио, — услышал я отклик Жисмонди. «Аварийную горелку».

Освещение Ренцо оставило снаружи моей камеры кромешную тьму, но я увидел Хаймана и молодого сержанта-инженера, когда они подходили к решеткам. Затем я увидел слабую вспышку горелки, разрезающую металл, как масло. Я, спотыкаясь, вылез из отверстия и оказался в объятиях Хаймана.

— У нас меньше сорока восьми часов, — сказал я. — Я расскажу тебе все по дороге. Эй, здравствуйте…»

Это дородному Гилкристу, появившемуся рядом с лейтенантом Жисмонди.

— Выходные по субботам, — проворчал он. «Я не соглашался, когда взялся за эту работу. Но молодой Хайман покорил меня, и я должен признать, что некоторые технические аспекты меня интересуют. То, что он сказал о том, что компьютер контролирует весь арсенал... "

— Заткнись и слушай, — рявкнул я. «То, что я хочу сказать, может заинтересовать вас больше. И ты, Гилкрист, можешь быть нашим единственным выходом отсюда.

Подгоняя нас как можно быстрее, я рассказал им свою историю, а они рассказали мне свою. Мой план был известен, но их был следующим: схватить эту компанию, ЦРУ , Генерал Мазерати и весь его отряд коммандос находились вместе с Джерри Карром, Беном Карпентером и Ником Картером. Я мог это предположить. Но чего я не мог предположить и на что не мог надеяться, так это того, что Хайман подумал о моем транзисторном трекере, а затем убедил Жисмонди. Таким образом, они действовали не только неофициально, но и снова незаконно, когда подключили отряд коммандос, чтобы присоединиться к Гилкристу и выследить меня. Машина отметила те же самые точки, которые нам дали на карте склада. Жисмонди откорректировал карты, исцарапанные майором Миллиардоне. Им не удалось даже близко подобраться к главному входу на территорию, который теперь был хорошо запечатан парнями с "Конца Света" , но они выбрали другой, окольный маршрут.

— Но мы все в том же положении, — закончил я свой рассказ. — Вы говорите, что они не допустят коммандос к расследованию. Никто из нас не сможет прорваться через правительственный аппарат, который Пьеро оставил нам в качестве блокады. Даже если бы мы вошли, то не нашли бы ничего, кроме чистого офиса и таких же пустых складов. И у них там достаточно частной армии, чтобы полностью раздавить нас, прежде чем у нас появится шанс взломать пол и вынести весь арсенал на поверхность. Они всегда могут сказать, что стреляли в нас, потому что мы уничтожали их частную собственность».

'Наша организация все еще существует, — сказал лейтенант Жисмонди. «Я на связи как с генералом Мазерати, так и с полковником Норденом, который все еще ожидает высылки. Они готовы начать воздушную атаку, если потребуется, и из вашего рассказа я понял, что это необходимо сейчас».

— Никаких шансов, — сказал я. — Слишком большой риск, когда все эти ядерные боеголовки так близко друг к другу. Я сам могу обеспечить чистый взрыв, чтобы испортить график "World End", но только в крайнем случае. У меня все еще есть карта в рукаве.

— Лучше бы это был туз, мистер Картер, — с горечью сказал Жисмонди.

— Но, это женщина, — сказал я.