Наш «затерянный мир». Некоторые страницы белорусской истории. Часть 1

11. Поле нашей скорби

Каждый день происходят какие-то события. Не всегда можно однозначно определить, ведут они к хорошему или к плохому. Бывает, у государства в изобилии есть золото или обнаруживается нефть. Но из-за внутренних проблем рано или поздно на горизонте появляются конкистадоры или авианосцы и жизнь народа превращается в кошмар. Бывает наоборот — отсутствие либо потеря ресурсов, внешняя угроза или другая глобальная проблема заставляет прийти к внутреннему согласию, мобилизоваться и обезопасить себя, выйти на новый, более высокий уровень, как было с созданием ВКЛ. Но бесспорно одно: то, что всегда и всюду гарантированно и однозначно ведёт к разорению и упадку — это внутренние распри в государстве.

Руины Кревского замка. Гродненская обл., Беларусь. Замок сильно пострадал во время «Сморгоньской мясорубки» в Первую мировую войну

Внутренние проблемы иногда лежат в «вертикальной» плоскости: «верхи не могут, низы не хотят» жить дальше попрежнему — так Ленин формулировал признаки революционной ситуации. Иногда внутренний раздор начинается из-за конфликта равных по уровню политиков, тогда, используя накопившиеся противоречия, втягивают народные массы в противостояние с той или иной стороны. Бывает и сочетание этих двух видов противоречий. Ни к чему хорошему это не приводит.

На ум пока приходит единственный случай, когда правителям удалось цивилизованно договориться о важных вещах: при создании Объединённых Арабских Эмиратов шейхи пришли к компромиссу и благоденствуют по сей день. В большинстве же случаев проявляются все недочёты системы распределения/ передачи власти и государственного устройства. Проблемы, словно вирусы в человеке, могут спать десятилетиями, но стоит ему ослабнуть или попасть в непредвиденную ситуацию, они активизируются. И тогда становится видно, тем ли занимались в благополучное время, когда можно было спокойно выработать систему и решить дремлющие до поры до времени проблемы.

Ягайло, чтобы решить (как ему казалось) проблему с наследственными землями, отнять Полоцк у брата Андрея, сделал (возможно, под влиянием матери) вроде бы маленькую подлость — заключил с тевтонами сепаратный Довидишковский договор. На деле это послужило только началом проблем намного более серьёзных, далеко идущих. Единожды солгав, Ягайло вынужден был потом совершать подлости по нарастающей, прикрывая очередным преступлением предыдущее, живя в страхе и неопределённости. Автоматически его главные оппоненты могли обоснованно считать себя свободными от всяких юридических и моральных обязательств в борьбе с ним. И уж точно от этого не выигрывало государство.

В Трокской части ВКЛ правивший там Кейстут Гедиминович боролся с крестоносцами. В Виленской части сыновья Ольгерда Гедиминовича Андрей и Ягайло вели борьбу между собой. В феврале 1381 года крестоносцы решили использовать на практике возможности, которые им давал Довидишковский договор с

Ягайлой, и пошли на Троки, разоряя всё на своём пути. В июне тевтоны снова напали на владения Кейстута. Потом снова. Ягайло не оказывал Кейстуту помощи. В сговор Ягайлы с тевтонами Витовт не верил, а вот его отец — старый князь Кейстут — заподозрил неладное. В конце 1381 года он направил своё войско к границе ордена, но резко повернул и взял Вильно.

Личный герб Витовта «Колюмны»

В плен был взят Ягайло. Нашёлся и экземпляр Довидишковского договора. Предательство стало очевидным. Но Витовт заступился за своего «друга» и Ягайло был отпущен.

Уже летом 1382 года Ягайло со сторонниками в ВКЛ, поддержанный тевтонскими рыцарями, активизировал свои действия. В начале августа 1382 года Ягайло совершил государственный переворот, на десятилетие погрузивший ВКЛ в бездну путчей, войн и катаклизмов. Кейстут и Витовт, приглашённые на переговоры под личную гарантию неприкосновенности Ягайлы, были схвачены и заточены в Кревском замке, в башне которого Кейстут был задушен. Ягайло объявил о «самоубийстве» Кейстута и устроил пышные похороны. Жена Витовта Анна смогла организовать ему побег из Кревского замка. Мать Витовта, обвинённая Ягайлой в организации побега, была утоплена. Поляки отказались принять Витовта к себе, и он обратился к недавним врагам тевтонам. Рыцари поддержали его уже в борьбе против Ягайлы — им всё равно было кому помогать, главное, чтобы литвины побольше убивали друг друга и Великое Княжество слабело.

Оборона Москвы от Тохтамыша в 1382 году

Избиение москвичей войском Тохтамыша в 1382 году

Когда в столице происходит государственный переворот, конечно, никто не обращает внимания на периферию. После описанных выше событий, разумеется, уже не было дела до окраин ВКЛ, в том числе Москвы. Стало понятно, что московскому гарнизону литвинов никто помощь не окажет — не до того. Этим обстоятельством тут же воспользовался хан Тохтамыш — взял Серпухов, а же 23 августа 1382 года татары подступили к московскому кремлю. Князь Дмитрий Донской при приближении ордынского войска уехал в Переяславль. В Москве начались анархия, паника, разбой и грабежи. Литовский князь Остей (внук Ольгерда, вероятно, сын Андрея Полоцкого) остановил панику среди москвичей и организовал оборону кремля. В связи с этими событиями впервые упоминается огнестрельное оружие в Московии. Три дня город успешно защищался: «И так татары подошли к городским стенам. Горожане же пустили в них по стреле, и они тоже стали стрелять, и летели стрелы их в город, словно дождь из бесчисленных туч, не давая взглянуть. И многие из стоявших на стене и на заборолах, уязвленные стрелами, падали, ведь одолевали татарские стрелы горожан, ибо были у них стрелки очень искусные. Одни из них стоя стреляли, а другие были обучены стрелять на бегу, иные с коня на полном скаку, и вправо, и влево, а также вперед и назад метко и без промаха стреляли. А некоторые из них, сделав лестницы и приставляя их, влезали на стены. Горожане же воду в котлах кипятили, и лили кипяток на них, и тем сдерживали их. Отходили они и снова приступали. И так в течение трех дней бились между собой до изнеможения. Когда татары приступали к граду, вплотную подходя к стенам городским, тогда горожане, охраняющие город, сопротивлялись им, обороняясь: одни стреляли стрелами с заборол, другие камнями метали в них, иные же били по ним из тюфяков, а другие стреляли, натянув самострелы, и били из пороков. Были же такие, которые и из самих пушек стреляли…»

Потом Тохтамыш пошёл на хитрость: «После того как простоял царь три дня, на четвертый, наутро, в полуденный час, по повелению царя приехали знатные татары, великие князья ордынские и вельможи его, с ними же и два князя суздальских, Василий и Семен, сыновья князя Дмитрия Суздальского. И, подойдя к городу и приблизившись с осторожностью к городским стенам, обратились они к народу, бывшему в городе: “Царь вам, своим людям, хочет оказать милость, потому что неповинны вы и не заслуживаете смерти, ибо не на вас он войной пришел, но на Дмитрия, враждуя, ополчился. Вы же достойны помилования. Ничего иного от вас царь не требует, только выйдите к нему навстречу с почестями и дарами, вместе со своим князем, так как хочет он увидеть город этот, и в него войти, и в нем побывать, а вам дарует мир и любовь свою, а вы ему ворота городские отворите”. Также и князья Нижнего Новгорода говорили: “Верьте нам, мы ваши князья христианские, вам в том клянемся”.

Денарий Великого Княжества Литовского 1392–1430 годов. Аверс и реверс

Люди городские, поверив словам их, согласились и тем дали себя обмануть, ибо ослепило их зло татарское и помрачило разум их коварство бесерменское; позабыли и не вспомнили сказавшего:

«Не всякому духу веруйте”. И отворили ворота городские, и вышли со своим князем [Остеем. — Прим. авт.] с дарами многими к царю, также и архимандриты, игумены и попы с крестами, а за ними бояре и лучшие мужи, и потом народ и черные люди…» Это была роковая ошибка: «И тотчас начали татары сечь их всех подряд. Первым из них убит был князь Остей перед городом, а потом начали сечь попов, игуменов, хотя и были они в ризах и с крестами, и черных людей. И можно было тут видеть святые иконы, поверженные и на земле лежащие, и кресты святые валялись поруганные, ногами попираемые, обобранные и ободранные. Потом татары, продолжая сечь людей, вступили в город, а иные по лестницам взобрались на стены, и никто не сопротивлялся им на заборолах, ибо не было защитников на стенах, и не было ни избавляющих, ни спасающих. И была внутри города сеча великая и вне его также. И до тех пор секли, пока руки и плечи их не ослабли и не обессилели они, сабли их уже не рубили — лезвия их притупились. Люди христианские, находившиеся тогда в городе, метались по улицам туда и сюда, бегая толпами, вопя, и крича, и в грудь себя бия. Негде спасения обрести, и негде от смерти избавиться, и негде от острия меча укрыться! Лишились всего и князья, и воевода, и все войско их истребили, и оружия у них не осталось! Некоторые в церквах соборных каменных затворились, но и там не спаслись, так как безбожные проломили двери церковные и людей мечами иссекли.

Доспехи с битвы на Ворскле 1399 года. Музей Полтавской битвы, Полтава

Везде крик и вопль был ужасный, так что кричащие не слышали друг друга из-за воплей множества народа. Татары же христиан, выволакивая из церквей, грабя и раздевая донага, убивали, а церкви соборные грабили, и алтарные святые места топтали, и кресты святые и чудотворные иконы обдирали, украшенные золотом и серебром, и жемчугом, и бисером, и драгоценными камнями; и пелены, золотом шитые и жемчугом саженные, срывали, и со святых икон оклад содрав, те святые иконы топтали, и сосуды церковные, служебные, священные, златокованые и серебряные, драгоценные позабирали, и ризы поповские многоценные расхитили.

Замок в Лиде. Гродненская обл., Беларусь

Книги же, в бесчисленном множестве снесенные со всего города и из сел и в соборных церквах до самых стропил наложенные, отправленные сюда сохранения ради, — те все до единой погубили. Что же говорить о казне великого князя, — то многосокровенное сокровище в момент исчезло и тщательно сохранявшееся богатство и богатотворное имение быстро расхищено было…»

«…После того как татары ушли, через несколько дней, благоверный князь Дмитрий и Владимир, каждый со своими боярами старейшими, въехали в свою отчину, в город Москву. И увидели, что город взят, и пленен, и огнем пожжен, и святые церкви разорены, а люди побиты, трупы мертвых без числа лежат. И о том возгоревали немало и расплакались они горькими слезами. Кто не оплачет такую погибель города! Кто не поскорбит о стольких людях! Кто не потужит о таком множестве христиан! Кто не посетует о таком пленении и разрушении!»

Дмитрий Донской был вынужден возобновить выплату дани Орде. Без поддержки ВКЛ Москва снова попала под татарское иго.

Само Великое Княжество сотрясалось внутренней борьбой. Осенью 1382 года крестоносцы «выкручивали руки» Ягайле на переговорах по подписанию нового договора, являвшегося платой за поддержку в борьбе с Кейстутом. Тевтоны настаивали на кабальных условиях, и переговоры несколько раз срывались. В запасе у магистра Конрада Цёлльнера фон Ротенштайна кроме военной силы был ещё один «аргумент» — Витовт, теперь уже ярый противник Ягайлы. Когда Ягайло в очередной раз ускользнул от соглашения с тевтонами, они начали войну. С этих пор с рыцарским войском опустошал земли ВКЛ уже Витовт.

О периоде гражданских войн в ВКЛ с 1382 по 1392 год написано множество книг, не буду их пересказывать. Желая укрепить свою власть, в феврале 1385 года Ягайло женился на двенадцатилетней польской королеве Ядвиге, став польским королём под именем Владислав Второй. В августе 1385 года была подписана так называемая Кревская уния между Польшей и ВКЛ.

Наконец в 1392 году около Лиды было подписано Островское соглашение, по которому были разделены сферы влияния: Ягайло был королём Польши, Витовт — великим князем литовским. Период смуты закончился. Но сколько было разорено городов и сёл, сколько сгинуло преданных воинов и талантливых командиров! Кошмар!

От армии Тамерлана Золотая Орда потерпела катастрофические поражения на реке Кондурча в 1391 году и реке Терек в 1395 году. Эмир Едигей — ставленник Тамерлана — сделал главой Золотой Орды молодого хана Тимур-Кутлука. Тохтамыш со своими сыновьями и верными ему людьми бежал в Литву, к Витовту. В Хронике Литовской и Жмойтской пишется: «Такътомыша, … который утекл был до Витолта и мешкал в Литве зо всеми уланы и мурзами своими на Лиде». В планах у Витовта было подчинить Золотую Орду и навязать своего ставленника — хана Тохтамыша. Нашлись в этом деле и союзники — поляки и тевтоны, приславшие свои отряды.

Никоновская летопись о битве на Ворскле 1399 года

Никоновская летопись повествует: «Того же лета бысть знамение на небеси в солнце. В тот же год царь Темир-Кутлуй прислал послов своих к великому князю Литовскому Витовту Кестутьевичу, внуку Гедиминову, говоря так: “Выдай мне царя беглого Тохтамыша, ибо враг мне есть, и не могу терпеть, слыша, что он жив и у тебя живет. Ибо переменяется житие сие, сегодня царь, а завтра беглец, сегодня богат, а завтра нищ, сегодня имеет друзей, а завтра врагов. Я же боюсь и своих, не только чужих. Царь же Тохтамыш чужой мне есть и враг злой. Поэтому выдай мне его, а что при нем есть, то тебе”. Слышал же сие князь великий Витовт Кестутьевич и дал ответ послу Темир-Кутлуеву, так говоря: “Я Тохтамыша не выдам, а с царём Кутлуем хочу видеться сам”».

Никоновская летопись о целях битвы на Ворскле 1399 года

Уважаемые читатели, кто из Вас лично читал исторические первоисточники? Дело это непростое: трудно находить сами летописи, проблематично читать старые буквы и толковать текст. Даже имея современный перевод, нужно потратить уйму времени, чтобы найти в летописи нужный фрагмент. Поэтому, как правило, доверяемся историкам, которые для нас всё это делают и систематизируют. Беда в том, что эти посредники не всегда честны и слишком часто выполняют идеологический заказ. А как говорил М. Твен: «Разница между правильным и почти правильным словом такая же, как между молнией и мерцанием светлячка».

Для работы над рассказом о битве на Ворскле я взял было за основу Никоновскую летопись в изложении одного из основоположников российской истории Василия Татищева («История российская». Часть 3. Гл. 55). Конечно, есть там мелкие огрехи перевода («днесь» — это не «днём», а «сегодня»; «утре» — это не «утром», а «завтра»; у поляков и сейчас «jutro» = «завтра»). Если всё переводить на современный язык корректно, тогда вместо татищевского «днём царь, а утром беглец, днём богат, а утром нищ…» получается нормальная, имеющая смысл фраза. Но, видимо, у меня уже есть какое-то чутьё: второстепенные детали российские историки воспроизводят, как правило, точно, а как дело доходит до важного — надо держать ухо востро, зачастую информация подаётся искажённой, тенденциозно, а в особо важных местах не гнушаются и «корректировкой» самих источников. Меня сразу напрягла татищевская фраза, описывающая цель похода Витовта 1399 года: «Идем в землю Татарскую, и если победим Темир-Кутлуя, возьмем Орду его и посадим в Орде его хана Тохтамыша на всех владениях великих. И то будет все наше, и хан наш, а мы не только Литовскою землею владеть, но и всеми княжениями русскими обладать будем». Зачем нужен такой поход? В чём его цель? Княжества русские и так в основной своей массе находились либо в составе ВКЛ, либо близко к тому. В те времена люди были отнюдь не глупыми, и у такого рискованного и большого по затратам мероприятия должна быть серьёзная обоснованность. Интуиция подсказывала — что-то недосказано! Всё, что относится к этому периоду, пишется российскими историками с тремя незамысловатыми целями: а) возвысить роль Москвы; б) принизить значение ВКЛ; в) исхитриться в словоблудии на тему «угнетения» Руси «плохими ”литовцами”-язычниками/католиками/балтами». Но: а) если выражаться современным языком, Москва того времени — это второстепенный областной центр; б) значение ВКЛ невозможно принизить, это была главная сила, защищающая Восточную Европу от Золотой Орды и крестоносцев; в) о том, кто такие литвины, в том числе «веры русской», сказано много, в том числе мною выше, а политика ВКЛ в то время — это и есть «собирание земель русских», создание сильного государства, прообраза СССР, причём в отличие от более поздней московской политики — без «дополнения» в виде ордынских поборов.

Кольчуга с битвы на Ворскле 1399 года. Музей Полтавской битвы, Полтава

Татищевский текст побудил меня найти оригинал и разобраться в целях похода Витовта на Золотую Орду. Картина получилась, мягко говоря, иная. Я не заостряю внимание на вранье множества фраз, искажённых Татищевым ради принижения Витовта. Хватает более важных моментов:

«И пошел Витовт со своими князями и со всеми силами литовскими, вкупе же с ним и сам Тохтамыш со своим двором. И была их сила ратная велика очень, и пошел в землю татарскую на Темир-Кутлуя, с великою похвалою и гордостью говоря: “Идем в землю Татарскую, победим Темир-Кутлуя, возьмем царство его и разделим богатство и имение его; и посадим в Орде на царстве его царя Тохтамыша, и на Кафе (совр. Феодосии. — Прим. авт.), и на Азове, и в Крыму, и в Астрахани, и на Заяицкой Орде, и на всём Примори, и в Казани. И то будет все наше, и царь наш, а мы не только Литовскою землею и Польскою владеть, и Сверской, и Великим Новгородом, и Псковом, и Немцы, но и всми великими княжествами Русскими, и со всех великих князей Русских станем дани и оброки иметь, а они нам покорятся и служить и волю нашу творить, как мы хотим и повелевать им”.

И на том на всем пошли татар воевать царя Темир-Кутлуя, и пошли поле Татарское далеко, и придя, стали на берегу у реки Ворсклы. И вот против них царь Темир-Кутлуй и со всею силою татарскою навстречу вышел из-за реки Ворсклы; и так встретились с Витовтом в поле чистом на реке Ворскле, в земле Татарской и стали спорить».

В торговле, а тем более в военном деле огромное значение имеют коммуникации: дороги, реки, мосты, переправы. При всём кажущемся богатстве выбора маршрутов для ордынских набегов на Русь реально они были во многом ограничены либо зимним периодом (когда реки замерзали), либо состоянием бродов через реку Ворсклу. Мост при подходе противника могут разрушить, тогда это надолго задержит нападающего, а иногда упущенное время может предрешить исход дела. Брод разрушить трудно. Поэтому броды на участке мелководья реки Ворсклы возле Полтавы издавна были «Ордынскими воротами», через которые совершались набеги на Русь. Это стратегически важное место около Полтавы, между деревнями Тахтаулово и Побиванки, как минимум трижды становилось ареной больших битв: в 1399 году (битва на Ворскле), в 1658 году (гетман Выговский, соединившись с татарами, разбил казачье войско Мартына Пушкаря), в 1709 году (Полтавская битва Петра I с Карлом XII, стремившимся к соединению с крымскими татарами).

«Говорит Витовту царь Темир-Кутлуй: “Почему ты пошел на меня? Я твоей земли не брал, ни градов твоих, ни сел твоих”. Говорил Витовт Кестутьевич: “Бог покорил мне все земли, покорись и ты и будь мне сын, а я тебе отец, и давай мне на всяко лето дани и оброки. Если же не хочешь так, да будешь мне раб, а я Орду твою мечу всю предам”. И испугался царь Темир-Кутлуй и посылал послов своих к Витовту с челобитьем и со многою любовию и мольбою, чтобы пожаловал Витовт Кестутьевич, милость на нем показал, в сына его взял, а дани бы и оброки со всей Орды на всякое лето по-возможному взимал. Витовт же, много упрашиваемый, сему соизволил, но еще к тому восхотел, да во всей Орде быть на деньгах ордынских обозначение Витовтово. Царь же Темир-Кутлуй выпросил у Витовта срока на три дня себе, пока подумать, и посылал к Витовту волов и овец, чествуя его».

Следует сказать, что в дипломатии того времени существовала традиция обозначать взаимоотношения между монархами аналогично родственным отношениям. Друг к другу равные обращались «братъ», вышестоящий и нижестоящий именовались «отецъ» и «сынъ», при отношениях полной подчинённости — «господинъ» и «рабъ».

Ярлык хана Тохтамыша

«Русская» кольчуга с битвы на Ворскле 1399 года. Музей Полтавской битвы, Полтава

«И в то время пришел к нему князь его Едигей, что был князем великим во всей Орде, мужественный и храбрый весьма. (Хан/царёк Тимур-Кутлук был ставленником эмира Едигея. — Прим. авт.) И слышав от царя своего о Витовте и как покорился Витовту, и сказал царю: “О, царь, лучше нам смерть принять, чем быть сему”. И послал от себя послов к Витовту, а Витовт стоял на другой стороне реки Ворсклы, в обозе в кованых телегах на цепях железных со многими пищалями, и пушками, и самострелами. Говорил так Едигей: “Увидься сам со мною, о добрый и удалой Витовт”. И начали говорить Едигей с Витовтом чрез реку Ворсклу. И сказал Едигей, князь великий ордынский, Витовту, великому князю литовскому: “Правда есть, что ты взял вольного нашего царя Большой Орды в сыны себе, потому как ты старше, а наш царь Темир-Кутлуй младше. Но подобает тебе разуметь и это: поскольку весьма премудр и удал, разумей посему, что я старше тебя, а ты младше меня, и подобает мне над тобою отцом быть, а тебе у меня сыном, и дань и оброки на всякое лето брать мне со всего твоего княжения, и во всем твоем княжении на твоих деньгах литовских моему Ордынскому знаку быть”. Витовт же Кестутьевич, слышав сие, взъярился и закричал и повелел воинству своему на битву готовиться. И было там видеть страшно обе силы великие движущиеся на кровопролитие и смерть. И прежде всех пошел со своею силою князь великий ордынский Едигей, сошелся с Витовтом, и обои стреляли, татары и литва, самострелами и пищалями; и хотя в поле чистом пушки и пищали не действенны были, но литва крепко бились, и летели стрелы, как дождь сильный, и так начала перемогать Литва князя Едигея ордынского. Потом приспел хан Темир-Кутлуй со всею силою татарскою, и обошли их кругом, и подстрелили под ними коней, и долгое время бились крепко весьма обои, и была брань лютая и сеча злая, и снова стали одолевать татары. И одолел хан Темир-Кутлуй и победил Витовта и всю силу литовскую. А Тохтамыш хан, видев сие, прежде всех на бег устремился, и много народа вырезано бегущего, как на жатве колосьев, и много Литовской земли пограбили. И так татары взяли обоз, и телеги кованые и закрепленные цепями железными, и пушки, пищали и самострелы, и богатство многое и великое, золотые и серебряные сосуды взяли. Витовт же Кестутьевич, видев то зло, на бег обратился, с малой дружиной ушел. А татары вслед за ними гнались, секли на пятьсот верст и едва не до града Киева, проливая кровь, как воду. Царь же Темир-Кутлуй, сам стал под градом Киевом, а силу свою распустил воевать земли Литовские. И ходили рать татарская, воюя, даже и до Луцка, и много градов попленили, и много повоевав, пустым сотворили; а с Киева взял откупа 3000 рублей, с Печерского монастыря 30 рублей; и оттуда пошли в свою землю ордынскую. В земле же Литовской была тогда скорбь, и сетование, и плач многий, и в людях оскудение великое. Имена ж убитых князей литовских: князь Андрей Ольгердович полоцкий, князь Дмитрий Ольгердович брянский, брат их из двоюродных князь Михаил Евнутьевич, внук Гедиминов, князь Иван Дмитриевич Киндырь, князь Андрей Дмитриевич пасынок, князь Иван Ивлашкович, князь Иван Борисович киевский, князь Глеб Святославич смоленский, князь Лев Кориатович, князь Михаил Васильевич, да брат его князь Семен Васильевич, князь Михаил подберезский, да брат его князь Александр, князь Дмитрий Данилович волынский, князь Федор Патрикеевич рыльский, князь Андрей друцкий, Вспытка, воевода краковский, князь Монт Тулонтович, князь Иван Юрьевич бельский, князь Дмитрий Кориатович, князь Ямонт, наместник смоленский; всех князей именитых славных

А иных воевод, и бояр великих, и христиан, и литвы, и руси, ляхов и немцев сколько убито, великое множество кто сможет исчесть? Сие же случилось месяца августа во 12 день во вторник в седьмой час дня…»

Битва на Ворскле. Лицевой летописный свод

Для боя с мобильной татарской конницей в чистом поле огнестрельное оружие оказалось неэффективным. Оставшихся же сил, спрятанных за окованными железом, сцепленными в табор телегами, было уже недостаточно. Такой приём с успехом использован против рыцарей позже: под Грюнвальдом и в Гуситских войнах. Но гуситы прятались за кованым обозом изначально, что давало им возможность перезаряжать оружие.

В страшной сече сгинули не только герои Куликовской битвы: Андрей Полоцкий, Дмитрий Ольгердович, Дмитрий Боброк-Волынский. Погибла надежда на скорое избавление от ещё остававшейся грозной силы Золотой Орды. Кроме опустошения Киев ещё и попал обратно под ордынское иго. Целое десятилетие потребовалось на то, чтобы Витовт смог навязать Орде своего ставленника — хана Джелал-эд-Дина, сына Тохтамыша. В 1411 году у Джелал-эд-Дина получал ярлык на московское княжение князь Василий I.

В 1399 году после родов умерла жена Ягайлы королева Ядвига. Наследника у Ягайлы не было. Его права на польскую корону основывались на браке с Ядвигой, и ему ничего не оставалось, как вернуться в Великое Княжество. В Литве, потрясённой катастрофой на Ворскле, власть Витовта висела на волоске. Возвращавшемуся в ВКЛ Ягайле не составляло труда занять великокняжеский престол. Однако на полпути в Литву князя застало известие о том, что поляки и дальше хотят видеть его своим королём. Расчёт был стратегический: Ягайло номинально оставался и великим князем литовским. Ослабленное в результате битвы на Ворскле ВКЛ не могло претендовать на Польшу. Наоборот, теперь Польша шаг за шагом, столетие за столетием могла проводить политику полонизации Литовской Руси. После битвы на Ворскле приходилось идти с Польшей на компромиссы.

В музее Полтавской битвы, в экспозиции, посвящённой битве на Ворскле, смотрю на кольчугу и думаю: чья она? А эта? Может быть, Андрей Полоцкий в ней до самого последнего бился мечом с обступающими татарами и упал, заколотый копьями в грудь и в спину? Думаю, у князя были более знатные доспехи, которые тут же ордынцы и делили. А эти — с простых воинов, безымянных героев, которых полегли тысячи и тысячи. Иду в стоящую тут церковь, посвящённую Полтавской битве, чтобы на 12 августа заказать молебен о православном воинстве, погибшем в битве с татарами. Батюшка переспрашивает: «В какой-какой битве?» Даже шведы хоть редко, но приезжают ухаживать за своим памятником на Полтавском поле. А что мы, белорусы? Вспоминать сыновей нашей земли надо не только в связи с радостными событиями. Нужен памятник, или шестиконцовый крест, или хотя бы наша икона в этой церкви и ежегодный молебен на 12 августа. Сделайте это кто-нибудь!