Наша первая революция

"Всякое политическое дело, - сказал тогда Лассаль, - состоит в высказывании того, что есть, и с этого начинается. Всякое политическое малодушие состоит в замалчивании и затушевывании того, что есть".

Теперь попробуйте, г. профессор, стать лицом к народу и во всеуслышание сказать, что есть.

Государственная Дума есть предумышленное издевательство над народным представительством. Это народное представительство - без народа. Государственная Дума вводит представителей имущих классов в переднюю Государственного Совета. Государственная Дума есть организованная сделка реакции с имущей оппозицией с целью задушить народную революцию. Дарованное верхушке избирательное право есть право политического предательства народа. Вот краткое и точное выражение того, что есть.

Вы этого, конечно, не скажете народу. Но мы скажем. Если же вы попытаетесь спорить с нами - не на либеральных банкетах, а пред лицом массы - мы вам покажем, что мы на нашем грубом, резком революционном языке умеем быть неотразимо убедительны и красноречивы. Мы это покажем, г. профессор!

После того, как будет ясно высказано, что есть, вы можете сделать, что найдете для себя более выгодным. Вы можете принять сделку или отвергнуть ее, вступить в переднюю или оставаться с народом на улице. Партия пролетариата, партия революции, не ответственна пред массами за поведение либералов. Вы боитесь порвать с Думой, потому что для вас этот конституционный мираж кажется реальностью в той сухой бесплодной пустыне, по которой русский либерализм бродит вот уже не первый десяток лет. Если Дума не будет созвана, где же путь к конституции? - спрашиваете вы себя в тоске. Для вас вся великая тяжба народа с абсолютизмом сводится к земским съездам, верноподданническим депутациям, конституционным адресам, рескриптам, совещаниям и манифестам. Вы ни словом не касаетесь в вашей статье того глубокого процесса роста сплоченности и революционной сознательности масс, без которого немыслимы были бы ни последние шаги либерализма, ни последние шаги монархии. Вам кажется, что раз у царизма исторгнут манифест, этим самым вам дана возможность стать на почву этого канцелярского документа, истолковывать его, делать из него выводы и отстаивать их собственными средствами. Вы призываете защитников свободы быть "на своем посту" - и вы думаете, что отныне единственным постом для защитников свободы является Государственная Дума. Я не знаю, существовало ли для вас революционное движение до 6 августа, но после этого дня оно для вас раз навсегда перестает существовать.

Революционное движение масс, - вот та мелочь, которую вы упустили в вашем политическом счете, г. профессор. А между тем и после 6 августа, как и до этого дня, революционная масса была и остается единственной силой демократического переворота. Другой силы нет, г. профессор. Как бы вы, будущие депутаты Государственной Думы, ни были искусны в конституционной казуистике, стоит только стихнуть революции, и - реакция прогонит вас, четыреста двадцать "представителей народа", как она это в свое время сделала в Берлине, Вене и Франкфурте*170, - потому что она призвала вас не ради ваших прекрасных глаз. Если же революция не стихнет, бюрократия будет цепляться за вас, как за опору, и если вы действительно попробуете представить из себя такую опору, - а ваше положение вынудит вас к этому, победоносная революция вышвырнет вас на улицу, как она это сделала в 48 г. с палатой Людовика-Филиппа*171.

Вы предлагаете не смущаться ни голосами справа, ни голосами слева. К счастью, г. профессор, вам и вашим единомышленникам грозит опасность и справа и слева.

Революционная масса - единственная сила демократического переворота. Какую же роль может сыграть в росте революции Государственная Дума, избранная от верхов при молчаливом попустительстве низов? Она немедленно же станет тормозом революции, - или попытается стать им. Цензовая партия буржуазного "порядка" постарается использовать эту организационную базу для того, чтобы раздавить рабочую революцию и подготовить почву для царистской контр-революции. Мы не думаем, чтобы вы, г. Милюков, способны были играть какую-нибудь руководящую роль в деле кровавого подавления царистско-буржуазным блоком рабочей революции; для этого найдутся другие люди. Вы и вам сродные подготовляете лишь необходимые для этого условия.

Вы хотите добиться безмятежных выборов, рисуя Государственную Думу, как переходный этап, тогда как те социальные силы, из представителей которых она составится, станут ее отстаивать вооруженной рукой, как конечный идеал.

Вы рисуете дальнейшую задачу, как логическое углубление и укрепление октроированной конституции на данных ею законных основах, тогда как задача в том, чтобы вырвать из рук абсолютизма материальные условия власти революционной победой. Вы игнорируете массу, тогда как задача в том, чтобы дать ей боевой лозунг. Вы игнорируете революцию, тогда как задача в том, чтобы двинуть ее вперед. Как несчастна была бы русская свобода, если бы она зависела от вас! Но, к счастью, свобода есть дело революции, революция есть дело масс, а с массами вас связывает только чувство неопределенного, но томительного страха. Вы пытаетесь отвернуться от голосов слева. Но масса внимает этим голосам. Это - наши голоса. Мы формируем здесь чувства и мысли, мы создаем здесь революционные кадры, мы учим массу не верить вам и не итти за вами. Если для вас не убедительна сила нашей логики, то мы заставим вас преклониться пред логикой нашей силы. Наша опора - в революционной связи событий. Кроме ваших дат: 6 ноября*, 6 июня** и 6 августа***, существуют наши даты: 9 января и 14 июня****. Революция еще не сказал своего последнего слова. Могучими широкими размахами заносит она над абсолютизмом свой нож - все ниже и ниже. Пусть остерегутся мудрецы либерализма подставлять свои руки под сверкающее стальное лезвие. Пусть остерегутся: иначе они будут застигнуты последним освободительным ударом "на своем посту"! /* Земский съезд./ /** Земская депутация у царя./ /*** Опубликование булыгинской Думы./ /**** Восстание "Потемкина Таврического"./

POST-SCRIPTUM

Мы писали год тому назад, что не считаем г. Милюкова вождем. Теперь приходится поправиться: если в рядах конституционных демократов на кого-нибудь можно указать, как на "вождя", так это на г. Милюкова. Это признается молчаливо его партией. Соперников у него нет.

Князь Е. Трубецкой попытался было противопоставить свой авторитет авторитету г. Милюкова и потерпел поражение. Князь слишком рано обнаружил свои реакционные симпатии, слишком грубо проявил суверенное презрение философа-идеалиста ко всяким демократическим обязательствам, - и оказался вынужденным уйти из партии.

Г-н И. Петрункевич, с расчетом или поневоле, все время держится в тени и выступает из нее на свет вовсе не с таким успехом, который давал бы ему право на роль лидера. В ноябре прошлого года, на земском съезде в Москве, г. Петрункевич объявил себя революционером и протягивал руку крайним партиям. И неожиданным образом оказалось, что именно в это время гр. Витте, игнорируя съезд, приватно сносился с г. Петрункевичем по телеграфу. Земский съезд не шел достаточно торопливо навстречу министерству, - и в московской печати неожиданно появилась приватная телеграмма гр. Витте к тверскому революционеру. Не для того ли, чтобы подтолкнуть съезд направо? Так, по крайней мере, предполагали. Но г. Петрункевич отстранил всякие подозрения: в появлении телеграммы оказалась виновата нескромность одного из его политических друзей. Известно, что у глубоких дипломатов всегда бывают нескромные друзья и что их нескромность оказывает подчас совершенно неоценимые услуги. В Государственной Думе г. Петрункевич дебютировал предложением высказаться за амнистию, и закончил свою роль тем, что за несколько дней до роспуска Думы внес от имени к.-д. партии против умеренного проекта трудовой группы и умереннейшего проекта аграрной комиссии, третий, неумеренный по трусливости, проект обращения к крестьянству. При этом тверской "революционер" неожиданно обрушился на трудовиков и дал повод своим политическим противникам утверждать, что весь этот неблагодарный выход был предпринят г. Петрункевичем исключительно для того, чтоб зарекомендовать себя в Петергофе с лучшей стороны. Видеть ли во всех этих действиях старого тверского лидера мелкую хитрость или крупную простоту, он в обоих случаях оказывается обреченным на второстепенные роли.

Г. Родичев? Но он, конечно, и сам не считает себя вождем. Это неутомисый оратор партии. В его речах нередки счастливые обороты, даже пафос. Чего в них, однако, нет, совершенно нет, так это ясной политической мысли, ибо она достается в удел лишь тому, кто твердо знает, чего хочет. Конечно, г. Родичев - не вождь, и он, наверно, легко утешается в этом тем соображением, что он - трибун.

Меньше всех на роль вождя своей партии может претендовать г. Струве. За последнее полугодие он энергично, но безуспешно боролся с равнодушием читателей. Есть, очевидно, предел, за которым политическая бесхарактерность и нравственная беспринципность уже не находят сочувственного отклика, - г. Струве переступил этот предел. В его политической психологии не осталось ни одного живого места: нет принципа, который был бы ему дорог, нет обязательства, которое имело бы над ним власть. Вот почему и сам он никому не может быть "дорог" и ни над кем не может иметь "власти".

Уже один метод исключения приводит нас, таким образом, к выводу, что действительный вождь - это г. Милюков. Он редактор центрального органа партии, вдохновитель центрального комитета, закулисный инструктор думской фракции, словом - вождь...

Что же делает г. Милюкова вождем той разношерстной коалиции, которая считала себя одно время, а может быть, считает себя и сегодня сильнейшей политической партией России? Что делает г. Милюкова вождем? У него нет ни ясного представления о путях революционного развития, ни ясного плана действий. В чем же его сила? Исключительно в том, что он учит свою партию брать революцию измором, отписываться от ее запросов и отсиживаться от ее событий. Парламентарный режим в России неизбежен. В конце концов он установится. Вся задача лишь в том, чтобы с достоинством выждать его установления. В разрешении этой задачи г. Милюков незаменим.

То, что называется конституционно-демократической партией*172, состоит из разных социальных элементов, захваченных в разные моменты их политического развития. Так как дальнейшее самоопределение отдельных слоев и групп неизбежно вносит разложение в партию, объединяющую земца, мещанина, интеллигента и зажиточного крестьянина; так как вопросы тактики больше всего способствуют политическому самоопределению, - то уж одно чувство партийного самосохранения диктует кадетам тактику воздержания от тактики. Г. Милюков умеет оформить это воздержание, как никто другой. Если такое умение делает вождем, то г. Милюков - несомненно политический вождь.

Место вождей такого типа, как г. Милюков, преимущественно за кулисами политики: путем тонкой внутрипартийной дипломатии, личных комбинаций и шахматных ходов они оформляют воздержание от действий. Их задача не в том, чтобы использовать революционную ситуацию, а в том, чтобы обезопасить свою партию от революционной ситуации. Им кажется, что из всех противоречий можно найти выход, стоит только соответственным образом формулировать вопрос. Искусство охранения единства партии сводится для них к искусству составления резолюций, устраняющих разногласия; политический вопрос для них решается посредством словесного оборота. Хотя они любят противопоставлять свою "практическую" политику революционному доктринерству социал-демократии, но на самом деле вербализм, "словесность", составляет сущность их политического мышления. Если возник конфликт по вопросу: Государственная Дума или Учредительное Собрание, можно решить так: Государственная Дума с учредительными функциями. По вопросу об одной или двух палатах можно дать всем членам партии свободу исповедания. Г. Милюков, вероятно, неистощим в такого рода комбинациях, - и именно это делает его вождем.

Но политика была бы презренным искусством, если б она могла быть сведена к искусству слов. К счастью, этого нет. Против такой политики составляют заговор самые страшные враги: факты. Революционные события гораздо нетерпимее революционных партий. Они в день, в час разрушают кружевную работу, на которую ушли месяцы. Они сшибают лбами живые тела, имена которых искусно объединены в программных резолюциях. Они ставят знак смерти на вчерашних политических вождях.

В партии г. Милюкова есть элементы, которые идут к революции, и есть элементы, которые уходят от нее, - не столько собственно в партии, сколько под партией. Г. Милюков главенствует дотоле, доколе задача "вождя" сводится к тому, чтобы скрывать от двух частей партии противоположные направления их развития. Но теперь, после краха тактики, рассчитанной на мирное обновление через Думу, революция должна напрячь это противоречие до полного разрыва. Ждать этого придется уже недолго.

* * *

Выдающийся историк русской культуры в своем очерке развития раскола следующим образом характеризует одну из его ветвей:

"Это направление (поповщина) разделило обычную судьбу всех средних направлений. Развиваться такое направление могло бы лишь в сторону одной из примиренных в нем крайностей. Будучи компромиссом между православием и беспоповщиной, поповщина могла приблизиться либо к государственной церкви, либо к более последовательной партии раскола. Но сближению с господствующей церковью препятствовало... прежде всего отношение к расколу духовной и светской власти. Примирение при данных условиях не могло состояться на условиях, которые бы удовлетворили обе стороны, и не могло быть поэтому искренним... Что касается сближения с беспоповщиной, этот исход был доступен только для более решительных. Таким образом, постоянно колеблясь между двумя крайностями и не решаясь остановиться ни на одной из них, поповщина была обречена вращаться в одном и том же заколдованном круге старых идей. Сколько-нибудь серьезные признаки внутреннего развития в ней не могли привести ни к какой значительной перемене, потому что результаты такого развития тотчас же выходили, в ту или другую сторону, из рамок этого промежуточного направления".

Эта характеристика поповщины, охватывающая, по указанию самого автора, все средние направления, не представляет собою ничего оригинального. И если мы находим интересным привести ее, так это только потому, что автором ее является не кто иной, как г. Милюков. Мы не знаем, какие выводы делает из нее г. Милюков для своей собственной политической позиции. Но вся она целиком - и вряд ли у г. Милюкова хватит решимости опровергать это покрывается его собственной беспощадной характеристикой "всех промежуточных направлений".

Будучи компромиссом между монархией и демократией, привилегированными классами и народом, партия г. Милюкова могла бы приблизиться либо к государственной власти, либо к более последовательной партии революции. Но сближению с государственной властью препятствует прежде всего отношение к оппозиции самой государственной власти. Что касается сближения с революцией, этот исход доступен только для более решительных. Таким образом, постоянно вращаясь между двумя крайностями - между насилием справа и "анархией" слева - и не решаясь примкнуть ни к одной из них, монархический либерализм обречен вращаться в кругу изжитых политических идей. Внутреннее развитие невозможно для этой партии, - ибо результаты такого развития немедленно выходят, в ту или другую сторону, за пределы промежуточной позиции. А где невозможно внутреннее развитие, там неизбежно внутреннее разложение. Г. Милюков в недалеком будущем будет иметь удовольствие убедиться в правильности своего культурно-исторического обобщения на судьбе собственной партии. Что станется при этом с ним самим, с его искусством вождя, с его архивом резолюций, означающих все и ничего, мы не осмеливаемся предрекать.

Август 1906 г.

КРЕСТЬЯНЕ, К ВАМ НАШЕ СЛОВО!

Страшное время переживает теперь наша родина. Над всей страной висит черная туча народного горя. Все беды и несчастья, как бы по уговору, собрались над головой русского народа. Стонет, задыхается народ... А туча над ним собирается все гуще и гуще... Где выход? Где путь к вольной счастливой жизни?

Черные дни переживает теперь русское крестьянство. Светлых дней оно, правда, никогда не видало. Всегда оно жило в рабстве, в кабале, в угнетении. Всегда перед ним стоял призрак голодной смерти, всегда над крестьянством висел кнут неволи. Испокон веков согнута дугой спина крестьянская, глаза не видят солнца ясного, тело крестьянское покрыто кровавыми струпьями... Страдал ли еще кто-нибудь на земле так, как русское крестьянство? Горе и ужас, ужас и горе!.. Но и крестьянство давно уже не знало такой годины, как нынешняя. Оглянитесь на себя, крестьяне! Посмотрите на свои избы, на свои семьи! Разве вы живете жизнью, достойной свободных людей? Нет, вы рождаетесь, живете и умираете, как рабы, как невольники!

Да, вы и впрямь рабы и невольники! Или, может быть, вы скажете, что вы свободные люди? Говорят, что 19 февраля 1861 года правительство освободило крестьян от крепостной зависимости и сделало их свободными земледельцами. Ложь это! Крестьяне, как были крепостными, так ими и остались!

Слушайте, крестьяне!

У одного мелкого помещика было 10 крепостных, у другого - 15, у третьего 20. Явился богатый и властный помещик и сказал мелкопоместным: я покупаю у вас в полную собственность всех ваших крестьян. Вам выплачу их полную стоимость. Крестьяне будут служить мне и приносить доход, а вы будете надзирать за ними, строго, неуклонно, как надзирали за своими собственными. За это вы будете получать от меня богатое содержание.

Можно ли сказать, что богатый помещик освободил крестьян? Только глупец или лжец так скажет. Но правительство наше поступило именно так, как этот богатый помещик. Оно не освободило крестьян, а купило их у дворян в свою полную собственность. Оно заплатило за них из государственной казны выкупные платежи. Правительство и помещик делали вид, будто выкупные платежи выдаются только за землю, которая отошла крестьянам. Но на самом деле платежи были рассчитаны так, чтобы в них входил и выкуп за крестьянские души.

Теперь, когда прошлого не воротишь, чиновничья братия откровенно признается в этом. Недавно Витте, бывший министр финансов, а ныне председатель комитета министров, напечатал свою книжку о положении крестьян*174, в которой открыто признает, что правительство не освободило крестьян, а выкупило у помещиков.

Но на чей счет выкупило?

Разумеется, на счет самих крестьян. Их оно прикрепило к себе, связало тройным узлом, взвалило на них выкупные и оброчные платежи, натуральные повинности, всевозможные налоги и поборы.

А помещичью палку заменило чиновничьей. И с тех пор живут "освобожденные" крестьяне на каторжных работах. Правительство - начальник каторжной тюрьмы, дворяне-чиновники - это тюремные надзиратели и часовые, а крестьяне всей России - это бессрочные каторжане...

Так самодержавное правительство освободило крестьян 19 февраля 1861 г. Сорок четыре года, один чернее другого, прошло с тех пор. Страшно оглянуться на это время... Много счастливых дней знал ты, свободный крестьянин? счастливых часов? счастливых минут? Голод и тьма, позор и поношение - вот что окружало тебя. Земли мало - да и той засеять нечем. Что взойдет - все съедят подати и налоги. Земля истощена. Неурожай следует за неурожаем. Голодает крестьянин, голодает жена, чахнут с голоду малые дети. Покидают крестьяне свои избы, бродят по Руси, ищут работы. Исхудалые, оборванные, без пристанища... Горе и ужас, ужас и горе!..

...И настал проклятый 1904 год, и открылась война с Японией. Крестьяне! Сделали вы какое-либо зло японцам? Или японцы, может быть, вам причинили какую обиду? Нет, до начала войны вы не слыхали, может быть, самого имени японцев. И вот кто-то наверху, далеко, далеко от вас, решил, что нужна война. Зачем? Сумеет ли кто-нибудь из вас, крестьяне, ответить на этот вопрос? Зачем? Вы не знаете. Вас не спрашивали. И тем не менее на вас наложили все тяготы войны. Самодержавное правительство - зачинщик и виновник войны. Ваша же задача, крестьяне, простая: платить и умирать. Сотни тысяч запасных отрываются от хозяйства, от семей, от стариков-родителей, от беззащитных детей. Вот уже год тянется бессмысленная кровавая бойня - и не видать ей конца. Война съела за этот год, по крайней мере, полтора миллиарда рублей. Полтора миллиарда! Миллиард - это тысяча миллионов. Миллион - это тысяча тысяч. Полтора миллиарда! А народ - в нищете и в темноте. Полтора миллиарда - это твой трудовой пот и твоя кровь, крестьянин.

Война поглотила за этот год около двухсот тысяч жизней. Двести тысяч молодых жизней, поильцев и кормильцев, погибло ни за что. Страшно вымолвить: двести тысяч! Это твоя родная плоть и твоя кровь, крестьянин!

Крестьяне! Доколе терпеть? Не пора ли сказать: довольно! Не хотим больше жизни рабов, хотим жить, как свободные и счастливые люди! Не вы первые начнете борьбу за лучшую долю - смотрите: городские рабочие давно уже ведут смелую борьбу с народными врагами. Всюду и везде, где есть фабрики и заводы, там под стук и грохот машин бьется честное рабочее сердце и горит желанием свободы и счастья для всего угнетенного народа. Все шире и шире становится рабочая рать. Смелее и смелее становятся воители великого народного дела.

Слышали ли вы, крестьяне, что было в Петербурге 9 января настоящего 1905 г.? Это был великий день, крестьяне! Рабочие всего Петербурга, всех фабрик, заводов и мастерских открыто высказали все нужды и требования русского народа. Не должно быть ни крестьянского, ни дворянского сословия: все должны быть равны в своих правах. Великороссы и малороссы, поляки и евреи, - все должны быть равны в своих правах.

Православные и раскольники, католики и штундисты, - все имеют право исповедывать свою веру и все должны быть равны в своих правах.

Так заявили петербургские рабочие. Но это не все. Всему народу необходимо бесплатное образование. Налоги должны быть перенесены на богатых: платить тем больше, чем выше доходы. Фабричным, заводским и ремесленным рабочим необходим восьмичасовой рабочий день. Крестьянам необходима земля. Нужно уничтожить гнет и произвол чиновников. Нужно прекратить войну, которая терзает русский народ. Так заявили петербургские рабочие. Правду они заявили или нет? Найдется ли хоть один крестьянин, который скажет: нет, неправду сказали рабочие! Нет среди вас такого человека, крестьяне, а если найдется, то выбросьте его из своей среды, ибо он изменил народному делу.

Петербургские рабочие перечислили все требования народа, ничего не забыли, а затем прибавили: кто же излечит наши раны? кто удовлетворит наши нужды? Министры, губернаторы, исправники, земские начальники, т.-е. чиновники? Нет, не верим мы им. Они - враги народа. Они давят народ. Они грабят его. Они проливают его кровь. Поручить им разрешение народных нужд - все равно, что поручить стае волков заботу об овцах: одни кости останутся от овец после волчьих забот.

Вам ли не знать этого, крестьяне? Сам народ должен прийти к себе на помощь, заявили петербургские рабочие. Весь народ - дворянин и крестьянин, купец и рабочий, русский и еврей, мужчина и женщина должны послать своих представителей, своих доверенных людей в Учредительное Собрание. Помните, крестьяне, эти два слова: Учредительное Собрание. Вот это-то Всенародное Учредительное Собрание и учредит в России новые порядки, создаст справедливые законы и удовлетворит народные нужды. Не чиновники, а излюбленные народом люди! Так порешили петербургские рабочие.

И мы опять спрашиваем, пусть встанет кто-нибудь из крестьян и заявит: нет, худо решили петербургские рабочие, не нужно нам новых порядков, не нужно Народного Учредительного Собрания, хотим и впредь, как и до настоящего дня, оставаться под властью дворян-чиновников. Кто так заявит, тому имя Каин!

Все свои требования петербургские рабочие записывали в петиции, т.-е. в одном общем заявлении. И порешили: итти в воскресенье 9 января, в два часа дня, всем рабочим к царскому дворцу, вызвать царя к себе и сказать ему: Царь! Смотри, вот народ твой. Он угнетен, он голоден. Он бесправен. Он страдает. Его тело, его душа покрыты ранами. Он не может так дальше жить. Он задыхается. Народ хочет свободы и счастья. Царь, не отворачивайся от народа! Приди ему на помощь! Повели созвать Учредительное Собрание из доверенных людей народа! Иначе погибнет твой народ!

Так взывали и писали петербургские рабочие. Двести тысяч человек направились утром 9 января со всех концов Петербурга к Зимнему Дворцу. С рабочими шел честный молодой священник Георгий Гапон. Он стоял за рабочих. Среди множества жадных петербургских попов нашелся один лишь бескорыстный друг народа. Он взял с собой царский портрет, иконы и хоругви. Гапон хотел этим показать, что рабочие мирно и спокойно идут ко дворцу. Как же поступил царь? Как ответил он петербургским рабочим? Слушайте, слушайте, крестьяне, как разговаривал царь со своим народом!

Внимайте, граждане, дабы раз навсегда была вам известна любвеобильная речь царей!

Все петербургские войска были подняты на ноги. Пехота и кавалерия были приведены в движение. Ружья были заряжены боевыми патронами, а в укромных местах были поставлены дальнобойные пушки. Для чего это? - спросите вы. Разве ожидалось 9 января нападение японцев на царскую столицу? Нет, крестьяне, это русский царь снаряжался разговаривать со своими подданными. Это великодушный государь готовил своему народу поистине царскую встречу.

Двести тысяч рабочих тянулись ко дворцу.

Они нарядились в свои воскресные платья, - и седовласые старцы, и юноши; жены шли рядом со своими мужьями, отцы и матери вели за руки малых детей. Это народ шел к своему царю.

Слушайте, слушайте, крестьяне! Каждое слово должно врезаться в ваши души неизгладимыми чертами.

Все улицы и заставы, по которым должны были проходить мирные рабочие, оказались заняты войсками.

Пустите нас к царю! - просили рабочие. Старики становились на колени. Просили женщины и просили дети!

Пустите нас к царю! Хотим видеть царя. Хотим изложить ему наши кровные нужды!

И тут свершилось!

Грянул пушечный залп... и один, и другой, и третий*175... Всюду, во всех концах Петербурга, беспрерывно раздавались выстрелы... Стоном стонала столица. Кровью рабочих окрасился снег. Падали десятки, сотни, тысячи. На смену злодейке-пуле приходила казацкая пика. Трупы мужчин и женщин покрыли улицы. Дети, маленькие дети, обозначили своими маленькими тельцами поле битвы...

Несколько тысяч рабочих было убито и ранено... За что? За то, что несли царю крик своей души.

Так было в Петербурге 9 января 1905 г.

В ужасе застыла толпа... Вот как встречает нас царь! Вот как отвечает он на стоны нашего народного горя! Мы шли к нему с доверием, как дети к отцу, а он нашел для нас лишь свинец, да сталь! Проклятье Николаю Второму Кровавому!

У нас нет царя, заявил благородный священник Гапон. Между царем и народом протекла река народной крови! И Гапон проклял пастырским проклятием кровавого царя и все его августейшее змеиное отродье!

Крестьяне! Много есть среди вас людей, которые верят, что царь желает добра народу, что он не знает правды, ибо чиновники обманывают его. Царь желает добра народу... Но если так, то почему он не вышел к народу, почему он 8 января, как жалкий трус, бежал из Петербурга в Царское Село и передал всю власть в руки великого князя Владимира, обещавшего рабочей кровью залить столицу? А через несколько дней этот преступник-царь открыто заявил - и слова его напечатаны, - что он и впредь будет так же поступать с рабочими, если они захотят лучшей доли...

Крестьяне! 9 января царь показал всем и каждому, что он - заклятый враг народа. Царь и его чиновники едина суть. Царь при помощи чиновников, чиновники под покровительством царя - грабят, давят, топчут и терзают народ. В ком душа, а не камень, тот должен теперь подхватить клич петербургских рабочих: долой разбойничье царское правительство! да здравствует народное правительство! да здравствует Учредительное Собрание!

Крестьяне! Довольно нам молчать! Настала пора всем честным крестьянам поднять свой голос и присоединиться к городским рабочим, которые борются не только за свои, но и за ваши права! Есть у нас подлые, враждебные народу газеты, как "Московские Ведомости", "Гражданин", "Новое время", "Свет" и "Знамя". Газеты эти теперь изо дня в день повторяют, что только рабочие да студенты хотят новых порядков, крестьяне же всем довольны, и потому молчат. Крестьяне, вы должны заявить, что это ложь! Вы должны словом и делом поддержать городских рабочих. Прежде всего рассказывайте всем и каждому, как царь поступил с петербургскими рабочими. Из села в село, из деревни в деревню распространяйте эту ужасную весть. Не должно остаться ни одного человека в стране, который не знал бы, чего хотели петербургские рабочие, и за что они своей кровью напоили снег! Теперь попы по церквам, по приказу начальства, лгут и клевещут на петербургских рабочих. Нужно словам лжи безбоязненно противопоставить слова правды. Слышите, крестьяне! Это обязанность каждого честного человека! Пусть каждый из вас поклянется памятью погибших петербургских братьев, что честно исполнит эту обязанность!

Крестьяне! Собирайте мирские сходы и присоединяйтесь к требованиям петербургских рабочих. Заявляйте открыто о необходимости созвать Учредительное Собрание, свободно выбранное всем народом. Постановления свои передавайте в города для напечатания в листках и в газетах. Пусть знают и друзья и враги, что крестьянство стоит за одно с городскими рабочими.

Крестьяне! заявляйте на сходах, что солдаты, дети народа, живущие на счет народа, не смеют стрелять в народ. Рассылайте такие заявления всем солдатам вашего села. Каждый солдат должен знать, что в родном селе его ждут общие проклятия, если он руки свои обагрит народной кровью.

Крестьяне! Постановляйте на сходах, что вы отказываетесь платить царскому правительству подати и налоги и нести натуральные повинности. Посылайте своих людей из села в село, сговаривайтесь целыми уездами и губерниями. Ни гроша царскому правительству! Народ отказывается содержать своих палачей! Давайте знать обо всех ваших действиях в соседние города вашим братьям-рабочим. Они поддержат вас и советом и делом. Сговаривайтесь с ними, действуйте сообща. Когда вы заявите отказ от уплаты податей, против вас пришлют из города войска. Тогда в городе поднимутся рабочие, встанут на вашу защиту, как один человек, и власти будут разрываться на части, не зная, где потушить пожар.

Крестьяне! Нужно, чтобы этот пожар загорелся единовременно по всей России, и тогда не потушит его никакая сила. Такой всенародный пожар называется революцией!

9 января петербургские рабочие, после кровавой царской встречи, начали революцию. Они вступили на улицах в борьбу с царскими войсками, провозгласили смерть царскому правительству. Рабочие всей России пришли на помощь своим петербургским братьям. То в одном, то в другом городе рабочие бросают работу. Они требуют прекращения войны и созыва Учредительного Собрания, свободы и счастья для всего народа. Смело выступают рабочие, зверски отвечает им правительство. Широкой рекой льется рабочая кровь. В Варшаве, Лодзи, Риге и других местах тысячами полегли борцы за народное дело. Нет счета жертвам! Нет конца жестокостям царского правительства! Нет предела смелости и героизму борьбы!

Крестьяне! Слава павшим! Не за свое личное дело - за наше общее дело пали они! Подымайтесь, крестьяне! Присоединяйтесь к рабочим. Они надеются на вашу помощь и ждут вас! Рабочие готовятся в самом скором времени выйти одновременно во всей стране на последний решительный бой с вражьей силой царского правительства. Готовьтесь и вы к этому бою, крестьяне! Сговаривайтесь, соединяйтесь, вооружайтесь! Когда начнется в соседних городах решительная борьба, снимайтесь с места целыми селами и деревнями и направляйтесь в города. Заполняйте городские улицы, поддерживайте ваших братьев - городских рабочих!

Крестьяне! Когда вы присоединитесь к городским рабочим, ничто не устоит против такой силы. Ваш союз означает победу революции. А победа революции означает свободу и лучшую долю для всего народа.

Центральный Комитет РСДРП*176.

(Дело Киевск. Губ. Жанд. Управл. N 146 за 1905 г.)

НОВЫЕ ЦАРСКИЕ МИЛОСТИ

Переполнилась чаша мужицкого долготерпения. В разных местах России поднимаются голодные крестьяне и требуют земли и хлеба. В центральных губерниях и на Кавказе, в Польше и Литве начинают крестьяне пробуждаться от тяжелого сна. Дальше так жить, как жили, они уже не могут. Пусть вспомнят старики, бывало ли когда на Руси такое тяжелое время для крестьян? Каждый день несет новые беды. К холоду да голоду крестьянскому прибавилась война. К войне прибавилась холера. Война берет людей и возвращает калек. Гибнет мужик, а кому до этого дело? Не царскому ли чиновнику? Из года в год заседают в Петербурге чиновники, обсуждают положение крестьян. Чиновники получают чины, ордена, тысячные оклады из тех денег, которые собираются царским правительством с крестьян. Легче ли вам от этого, крестьяне российские? Недавно, 30 марта этого года, царь, напуганный крестьянскими волнениями, назначил новое, совещание чиновников для обсуждения крестьянских нужд*177. Царские губернаторы пишут теперь во многих губерниях воззвания: ждите, крестьяне, мирно и спокойно милостей царских. Поп взывал к вам с амвона: молитесь, крестьяне, повинуйтесь властям предержащим и ждите терпеливо, что дадут вам царевы чиновники. Подлые газеты, получающие от чиновников подачки, как "Свет"*178, "Гражданин", "Дружеские речи"*179 и другие, превозносят новые царские милости крестьянам. Посмотрим, крестьяне, что это за милости.

Под руководством бывшего министра Витте заседало целых три года и два месяца особое совещание о крестьянских нуждах. Когда оно открывалось, те же продажные души кричали: "Великие льготы готовит царь крестьянскому сословию!". Теперь это совещание царево закрыто. Подсчитайте-ка, крестьяне, те выгоды и льготы, которые вы получили за эти три года и два месяца. Много ли насчитаете? Теперь назначено новое совещание под управлением бывшего министра Горемыкина*180, богатого помещика, еще более заклятого врага крестьян, чем Витте. Горемыкину царь отдал приказ, из которого всякий, у которого голова не затуманена поповскими речами, может уже теперь ясно видеть, чего ему ждать от новой чиновничьей комиссии, от новой вороньей стаи, слетающейся по царскому приказу клевать мужичье тело. Вот что пишет царь на имя Горемыкина: "В некоторых внутренних губерниях России хозяйственное положение крестьянского сословия в значительной степени поколеблено". Крестьянство голодает, нищенствует, вымирает, а царь пишет: "положение крестьянства в значительной степени поколебалось". Это все равно, как если бы кто увидел дом, со всех сторон объятый пламенем, и сказал: этому дому в значительной степени угрожает опасность. Да и не везде, по мнению царя, "поколеблено" крестьянское хозяйство, а только "в некоторых внутренних губерниях". А в Малороссии? На Кавказе? В Прибалтийском крае? В Польше? На Урале? Там хозяйственное положение крестьян, по мнению царя, прочно и незыблемо; благополучие крестьян поколебалось только "в некоторых внутренних губерниях". Вы, крестьяне киевские, полтавские, черниговские, херсонские, донские, гурийские, мингрельские, польские, литовские, латышские и иные, из царского указа вы должны узнать, что вы неизменно благоденствуете, что над вашей участью царским чиновникам незачем утруждать свои головы.

Как же царь думает помочь крестьянам "некоторых внутренних губерний"? Крестьяне задыхаются от безземелья, а в руках царя и его семьи, в руках казны, в руках монастырей, в руках помещиков находятся безбрежные моря земли; надо бы думать, что царь прикажет нарезать крестьянам новые участки. Послушаем, однако, слова царского рескрипта (т.-е. указа). Царь пишет: "Я нахожу полезным, чтобы особое внимание обращено было на непосредственное упрочение земельного строя крестьян при непременном условии охранения частного землевладения от всяких на него посягательств". Подумайте над этими словами, крестьяне. Царь говорит, что нужно упрочить ваш земельный строй. Какими путями? Прежде всего, скажете вы, нужно возвратить крестьянам ту землю, которую помещики награбили у крестьян, особенно в тех внутренних губерниях, где даже по царскому мнению хозяйство крестьян поколеблено. Но нет! Царь не допускает и мысли о сокращении дворянского землевладения. Еще не указав ни одной меры упрочения вашего земельного строя, царь самым решительным образом заявляет, что не позволит посягнуть на помещичьи владения. У помещиков в руках необходимая крестьянам до зарезу земля. Крестьяне требуют этой земли, ибо иначе им - смерть. Милостивый царь подумал и решил: нужно улучшить поколебленное положение крестьян, но так, чтобы ни один волос не упал с головы дворянина, чтобы ни одна травка помещичьего поля не перешла в собственность мужика. Царь, видите ли, хочет, чтобы овцы были целы и волки сыты. Много было на земле людей помудрее Николая II, да никому еще не удалось решить эту хитрую задачу. Что же предлагает вам царь, кроме охранения помещичьих земель? Царь предписывает Горемыкину, чтобы были выработаны меры, которые облегчили бы крестьянам переселение на предназначенную для сего землю. Это одна милость. Если бы царь сказал: отвести нуждающимся в земле крестьянам для переселений казенные, монастырские, кабинетские и царские земли, это можно было бы понять. Но царь говорит только о тех землях, которые уже и раньше были предназначены для переселений. Какая же тут льгота? Да кто же не знает, что мужику для переселения отводятся большей частью те участки, которых за негодностью не берет себе ни царь, ни чиновник, ни дворянин. Ведь земли для переселений отводятся теми же хищными чиновниками. Редко кому удается устроиться на новом месте. Да и для этого, чтобы подняться, нужны немалые деньги. Есть ли они у вас, крестьяне? Покидай же, нищий мужик, родное пепелище! Переселяйся на песчаник или болото! А потом ходи с посохом по большим дорогам, стучись под чужими окнами да благословляй великую царскую милость.

Дальше царь предписывает принять меры, чтобы облегчить крестьянам покупку земли "при содействии крестьянского банка". Это вторая милость, которая не лучше первой. Крестьянский банк уже достаточно ясно показал, что, несмотря на свое название, он верой и правдой служит не крестьянам, а дворянам. Крестьянский банк покупает помещичьи земли по такой цене, какой никогда не дал бы частный покупатель. В чьих руках крестьянский банк? В руках дворян-чиновников. Они и пользуются казенными, т.-е. собранными с народа деньгами, для того, чтобы у самих себя покупать земли за сумму, какую они назначат. Бывший министр русского двора, а ныне наместник Кавказа, Воронцов-Дашков*181, бывший министр Дурново*182 и многие другие чиновники сбыли крестьянскому банку свои имения по ростовщическим ценам, которые, разумеется, совсем недоступны разоренным крестьянам. Богатый крестьянин еще может купить землю при поддержке крестьянского банка, - обезземеленному бедняку, у которого нет своих денег, нет и не будет никакого доступа к щедротам крестьянского банка.

И еще одну милость царь несет крестьянству. В приказе на имя Горемыкина сказано: "Следует приложить заботы к завершению ограничения крестьянских наделов от земель прочих владельцев, дабы тем самым вящим образом утвердить в народном сознании убеждение в неприкосновенности всякой частной собственности". Царь сам заботится о том, чтобы отнять у вас, крестьяне, всякую надежду на его, царскую, помощь. Помещики оттягали у вас всякими нечистыми средствами ту землю, которую отцы и деды ваши своим трудовым потом напоили. Вы судились с помещиками в течение долгих лет, вы посылали в столицу ходоков, вы пытались выкурить хищных дворян красным петухом теперь царь ясно говорит вам: "Не надейтесь, крестьяне! То, что помещики однажды вырвали у вас при помощи моих дедов-предков, теперь представляет их собственность, а частная собственность помещиков да будет для вас неприкосновенна. Не надейтесь на мою помощь, - говорит вам царь, - ибо я в моем государстве только первый дворянин: помещичья корысть - моя корысть, и помещичий убыток - мой убыток!" Во многих деревнях бродят слухи, будто царь решил после окончания войны передать крестьянам все помещичьи земли. Не надейтесь на это, говорит вам царь, помещичья земля неприкосновенна. Земля будет отведена только тем вашим сыновьям и братьям, которых я угнал на войну; в далекой Манчжурии им нарезают теперь солдатскими лопатами ровно столько земли, сколько нужно для братской могилы.

Крестьяне! Царский рескрипт на имя Горемыкина должен раскрыть глаза тем, у кого они были закрыты. Вы должны ясно понять: вам не на кого надеяться. Если не хотите погибнуть, ищите спасения собственными силами. Или, может быть, среди вас все еще есть такие, которые ждут милостей от царя? Пусть отзовется среди вас тот, кто думает, что царь - защитник народный, пусть ясно скажет вам: где, когда и в чем сказалась царская защита? Пусть ответит: если всесильный царь - защита ваша, откуда же ваша нищета, ваше безземелье, ваше рабство, ваши слезы, ваши стоны? Пусть скажет, о чем думали цари русские, когда крепостные крестьяне стонали сотни лет под дворянским ярмом. Где был царь Александр II, когда дворяне отрезали от крестьянских земель в свою пользу лучшие участки? Что сделали для крестьян последние цари: Александр III*183 и Николай II? Помните, русские крестьяне, каждый царь русский с гордостью повторяет: я в моей стране первый дворянин и помещик. В сердце царском бьется помещичья кровь - его заботливое око направлено только на дворянское сословие. Цари русские обратили крестьян в крепостное сословие и дарили их, как собак, своим верным слугам-чиновникам. С царского согласия ограбили помещики крестьянские земли при отмене крепостного права. Царь Александр III закабалил вас дворянам - земскими начальниками*184. А нынешний царь Николай II? Что сделал он для вашего блага? Припомните, крестьяне, хорошо припомните, ничего не упустите: много ли добра принес вам Николай II? Утер ли он хоть одну мужицкую слезу? Во многих губерниях и уездах изголодавшиеся крестьяне захватывают теперь помещичьи земли и помещичий хлеб. Но царское правительство не дремлет. Оно заступается за помещиков и отправляет против мирных крестьян свои войска. Захваченное крестьянами имущество возвращается обратно помещикам, а крестьяне заточаются в тюрьмы царские. Так было всегда, так будет и впредь. Знайте, крестьяне, доколе Россией правит царь, окруженный сворой дворян-чиновников, вам нет спасения. Царская армия, состоящая из ваших сыновей и братьев, посылается царем против вас же для защиты грабящих вас помещиков. Так было всегда, так будет и впредь. 10 апреля*185, т.-е. через несколько дней после провозглашения в рескрипте великих "милостей" крестьянскому сословию, царь издал указ правительствующему сенату относительно крестьянских беспорядков. Гневно пылает царское сердце при виде помещичьих убытков. "Злонамеренное нарушение имущественных прав преступными скопищами крестьян не может быть терпимо. Виновные будут неуклонно подвергаемы суровой каре и привлекаемы к имущественной ответственности". Так гремит негодующий царь. Кто эти виновные? Это твои рабы, преступный царь, которых ты, твои министры и твои дворяне довели до гибели. Твоим рабам нечего терять, и вот в припадке отчаяния они подвергают разгрому своих вековых угнетателей. Но тирану-царю нет дела до народных бед и народного отчаяния. Он повелевает в своем последнем указе учредить по уездам новые комиссии из дворян и чиновников для исчисления тех убытков, которые причинены помещикам восставшими крестьянами. "По этим убыткам, говорит царский указ, - взыскание должно быть наложено на все без изъяния движимое и недвижимое имущество всех членов сельских обществ, участвовавших в скопищах крестьян, коими произведены разгромы и грабежи". Таким образом, дворяне будут сами по собственному усмотрению определять свои убытки и уж, конечно, они себя в обиду не дадут; как было в Харьковской и Полтавской губерниях в 1902 г., так и теперь помещики будут взыскивать вдвое и втрое против действительных потерь, а платить должны по царскому решению все члены сельских обществ; и те крестьяне, которые участвовали в разборке амбаров, и те, которые мирно сидели в это время дома. Взыскание будет наложено на все имущество без изъятия; последний ломоть хлеба будет вырван у несчастных крестьянских ребят, лишь бы помещику не было обиды. Так решил наш мудрый, милостивый и благочестивый государь, сидя у себя во дворце, в Царском селе 10 апреля 1905 г.

Теперь вы видите, крестьяне, что один лишь захват земли и имущества у соседнего помещика не может помочь вам. За спиной помещиков царь со своими чиновниками и со своими войсками. Вы не получите никакого облегчения ни от земельной кабалы, ни от податной петли, доколе власть находится в руках самодержавного царя. Народ должен сам взять в свои руки свою судьбу. Народ должен сам стать хозяином в своем государстве. Крестьяне! Между вами и хлебом насущным стоит царское правительство. Вам нужно сбросить прежде всего этого врага, если хотите вздохнуть свободнее, если хотите, чтобы детям вашим жилось легче. Крестьяне! Собирайтесь на сходы и единогласно заявляйте: не верим царскому правительству и не ждем ничего от его забот. Не верим новому совещанию Горемыкина. Чиновники нам враги, а не друзья, только сам народ может себе помочь. Для этого весь народ должен послать своих излюбленных доверенных людей в столицу; там они обсудят народные нужды и издадут необходимые народу законы. Сознательные крестьяне! Разъясняйте вашим темным братьям, что спасение крестьянства и спасение всей России - в созыве Учредительного Собрания, состоящего из свободно выбранных представителей от всего народа. Во многих местах крестьяне уже начинают понимать, что без Учредительного Собрания нельзя ни от податей освободиться, ни выбиться из земельной кабалы. В Саратовской губернии Ивановское сельское общество сделало недавно на своем сходе такое постановление: "Мы поняли, что один путь остается для нашего спасения от нищеты и тьмы - это созыв народных представителей. Вся наша надежда только на них, истинных наших заступников, а потому мы требуем: немедленного созыва народных представителей для участия в переустройстве нашего государственного порядка; а чтобы представители были действительными и истинными выразителями наших нужд, требуем, чтобы нам не мешали выбирать того, кого мы захотим, а для этого нужно дать право всем писать и говорить свободно. По той же причине требуем везде отмены усиленной охраны - нагайки казаков и штыки солдат не успокоят нас". Так пишут 156 саратовских крестьян, требуя замены царского правительства - правительством народным. Это требование давно уже выставлено городскими рабочими, которые борются с царским самодержавием за свою и за вашу волю. Слышали вы, сколько было убито царскими солдатами рабочих в Петербурге 9 января? Это за то, что они требовали свободы для всего народа и земли для крестьян. Крестьяне! поддержите городских рабочих, соединяйтесь с ними для борьбы с народным бесправием. В каждом городе существуют комитеты социал-демократической партии. Это рабочая партия. Она борется за счастье всего рабочего народа, она издает свободные листки и газеты о народных нуждах и руководит борьбой рабочих за лучшую долю. Завязывайте сношения с социал-демократическими комитетами. Они снабдят вас листками и книжками и дадут указания, как устраивать во всех деревнях и селах социал-демократические крестьянские кружки. Крестьяне! Собирайте сходы и требуйте прекращения войны. Если земские начальники или урядники захотят помешать вам составлять такие приговоры, - не повинуйтесь им. Безбоязненно боритесь за народное дело! При новой мобилизации не отпускайте запасных. Война народу не нужна. Довольно смертей и убийств. Крестьяне! Собирайте сходы и сообща отказывайтесь платить подати и налоги. Довольно из вас царское правительство высосало кровавого пота. Пусть налоги платят богатые, бедным платить нечего. Крестьяне, собирайте сходы и протестуйте против зверских насилий, учиняемых солдатами над рабочими и над крестьянами. Заявляйте открыто: солдат - сын народа и не смеет стрелять в народ. Посылайте такие постановления всем солдатам вашего села. Поднимайтесь, крестьяне! Пора! Городские рабочие зовут вас к бою! Царское правительство держит наготове свои войска, чтобы раздавить пробужденный народ. Но когда поднимется всероссийское крестьянство и присоединится к городским рабочим, тогда не справиться царским войскам с народной революцией. Царское правительство падет, наша родина станет свободна, и рабочий народ сможет открыто и свободно бороться за счастливую долю.

Поднимайтесь, крестьяне!

Долой царских чиновников!

Долой царское самодержавие!

Да здравствует восстание крестьян и рабочих!

Да здравствует Всенародное Учредительное Собрание!

Центральный Комитет РСДРП

(Дело Киевск. Губ. Жанд. Управл. N 193 за 1905 г.)

ЧЕМУ УЧАТ СОЦИАЛИСТЫ-РЕВОЛЮЦИОНЕРЫ

За последнее время на заводских митингах стали появляться ораторы, призывающие рабочих отделиться от социал-демократической рабочей партии и переходить в ряды партии социалистов-революционеров (с.-р.)*186.

Во всем мире рабочий класс борется под знаменем социал-демократии. В Петербурге, как и во всей России, рабочее движение росло, крепло и одерживало победы под руководством социал-демократической партии. Теперь социалисты-революционеры (с.-р.) изо всех сил стараются внести раскол в пролетарские ряды. Они должны были бы сто раз подумать, прежде чем решиться в такое боевое время вносить смятение и путаницу в рабочие полки. Только в одном случае с.-р. имели бы право призвать рабочих уходить из наших социал-демократических рядов: если бы оказалось, что мы делаем какую-нибудь крупную ошибку, что мы вводим рабочих в заблуждение.

В чем же обвиняют с.-р. нашу партию? Они говорят, что главная наша ошибка в аграрном (земельном) вопросе. Обсудим же хорошенько, чему учат сами с.-р., - и посмотрим, кто прав.

С.-р. говорят: вся беда от того, что земля составляет частную собственность. Землею владеют дворяне, купцы, двор, чиновники, монастыри, церкви, а трудящееся крестьянство задыхается от малоземелья. От недостатка земли крестьянство нищает. В деревне создается безземельный голодный пролетариат. Он ищет заработка в городах и сбивает плату. От недостатка земли страдают, таким образом, и городские рабочие.

Единственное спасение, говорят с.-р., состоит в том, чтобы уничтожить частную собственность на землю. Нужно конфисковать дворянские, купеческие, удельные и монастырские земли и передать их в руки государства. Пользоваться государственной землей должен только тот, кто обрабатывает ее собственными руками. Нужно установить поземельное равнение. При таком порядке все крестьяне будут жить в достатке. Нет безземельных - нет и нищих. Города не будут переполняться безработными, и заработная плата в городах поднимется. Таким образом, единственное спасение - немедленно передать все земли народу. Так учат с.-р. в своих книжках, в прокламациях и в речах на митингах.

Как же смотрят на это дело рабочие-социал-демократы? Это нужно хорошо обдумать; вопрос важный и огромный. Сознательный рабочий должен ясно знать, отчего происходит нищета в деревне и к какой борьбе нужно призывать крестьян. Город сознательнее и образованнее деревни, - и потому пролетариат должен выступить вождем крестьянского движения.

С.-р. говорят, что нужно немедленно передать землю крестьянам. Хорошо. Что же будет дальше?

Ведь крестьянин на крестьянина не похож. У одного, кроме надельной земли, еще и свой хутор, а другой и надел свой сдает в аренду. Есть богатый мужик, у которого породистый скот, сильные лошади, американский плуг. А рядом с ним - односельчанин, у которого "ни кола, ни двора, зипун - весь пожиток". Богатый мужик нанимает работников, а безлошадный мужик сам нанимается работником в помещичью экономию.

Теперь представьте себе, что вся земля перешла в руки народа. Крепкий хозяйственный мужик сумеет, конечно, справиться с нею; он распашет ее американским плугом, засеет рядовой сеялкой, жатву соберет сноповязалкой, вымолотит конной или паровой молотилкой, выждет хорошей цены на зерно и положит барыш в карман. Ну, а бедный, бесхозяйственный мужик? Ведь у него ухватиться нечем за землю. У него ни коровы, ни лошади... Что же он сделает с землею? Да то же, что теперь делает с надельной землею: сдаст ее кулаку в аренду за полцены, а сам пойдет в батраки. Дело привычное... Выйдет ли из этого какое нибудь "равнение"? Ровно никакого! Одни пустые слова!

Корень зла в том, говорят с.-р., что земля находится в частных руках. Так-то так, - отвечаем мы социалистам-революционерам. Да ведь в этом не весь корень зла.

Кроме земли, в частных руках находится еще капитал, средства производства, т.-е. хозяйственная справа, инструмент, магазины, сырой материал. Если бы даже всю землю объявить ничьей, "божьей", как говорят, и тогда все равно богатый мужик остался бы попрежнему при капитале, а бедный попрежнему оставался бы бедняком.

Не нужно ни себе, ни другим закрывать глаза на правду: земельное поравнение ровно ничего не даст безлошадному крестьянину и деревенскому пролетарию.

С.-р. могут сказать: нужно потребовать, чтоб Учредительное Собрание выдало каждому нуждающемуся крестьянину средства на хозяйственное обзаведение. Хорошо. Допустим даже, что миллионы безлошадных крестьян обзаведутся хозяйством на государственный счет. Удержат ли они свое хозяйство в руках?

Всякий мыслящий и сознательный рабочий, т.-е. рабочий-социал-демократ, сразу ответит на этот вопрос.

Мы живем в капиталистическом обществе. Вокруг нас царит борьба всех против всех. Всюду - беспощадная конкуренция. Ремесленник соперничает при купле-продаже с ремесленником, купец с купцом, помещик с помещиком. У кого больше капиталу, тот побеждает. Как хищные акулы пожирают в воде мелких рыб, так крупные капиталисты пожирают мелких. Конкуренция делает богатых еще богаче, а мелких ремесленников, лавочников, крестьян-собственников превращает в пролетариев. Это так же неизбежно, как восход солнца с востока.

Поэтому, если б удалось распределить землю поровну между всеми желающими и снабдить неимущих хозяйством, немедленно же между землевладельцами началась бы конкуренция. Немногие пошли бы в гору, стали бы расширять хозяйство, пользоваться наемным трудом. А громадное большинство снова превратилось бы в сельских пролетариев. Таким образом, мы вернулись бы к тому же, с чего начали.

Какой же отсюда следует вывод? Во-первых, - что недостаточно получить землю, нужно еще иметь средства производства. Во-вторых, - что недостаточно получить хозяйство, нужно еще его удержать в своих руках.

С.-р., которые утверждают, будто земельный раздел уничтожит безработицу, только вводят этим рабочих в заблуждение. Безработица может быть уменьшена лишь посредством сокращения рабочего дня. А совершенно уничтожить язву безработицы может только социализм. При социалистическом строе не одна земля, но и все средства производства (фабрики, заводы, сырой материал) будут принадлежать всему обществу, и плоды общего труда будут распределяться между всеми членами общества. Не будет конкуренции, не будет ни капиталистов, ни пролетариев, не будет крестьянского вопроса, не будет безработицы.

Богатый крестьянин, кулак, разумеется, не станет слушать наших речей; но бедному крестьянину, деревенскому пролетарию и полу-пролетарию мы должны выяснять, что только социализм может спасти его от нищеты, голодовок и унижений. Только социализм - и ничто другое.

Но мыслимо ли ввести у нас в России социализм сейчас? Нет, наша деревня еще слишком темна и бессознательна. Еще слишком мало настоящих социалистов (т.-е. социал-демократов) среди крестьян. Прежде всего нужно свалить самодержавие, которое держит народные массы во тьме. Нужно освободить деревенскую бедноту от всяких податей, нужно ввести подоходно-прогрессивный налог, всеобщее обязательное обучение, нужно, наконец, объединить деревенский пролетариат и полу-пролетариат с городским пролетариатом в одну социал-демократическую армию. Только такая армия сможет совершить великий социалистический переворот.

Но сейчас голодное, нищее, затравленное помещиками и правительством крестьянство поднимается и захватывает помещичьи земли. Как смотрим на это мы, социал-демократы? Мы говорим: переход земли от дворян к крестьянам не спасет деревенской бедности и не уничтожит безработицы, как мечтают с.-р. Об этом не может быть и речи! И с переходом всей земли к народу останется капитализм, а значит будет происходить пролетаризация крестьян. Но все же социал-демократия всеми силами поддержит конфискацию всех земель, - и вот почему.

Ныне деревня страдает не только от капитализма, но и от страшных остатков крепостничества.

Многие дворяне вовсе не имеют собственного хозяйства на своих наследственных землях. Они сдают их в аренду на самых ростовщических условиях. А так как тот же дворянин является еще и земским начальником, то во многих местностях России полностью существует крепостное право. С конфискацией дворянских земель и уничтожением дворянского звания уж не будет барина и мужика. А ведь это громадный шаг вперед!

Во многих местах крестьяне стремятся теперь взять в свои руки помещичьи земли.

Можем ли мы, социал-демократы, быть против этого? Конечно, нет! Когда социалисты-революционеры говорят, будто нам нет дела до крестьянской нужды в земле, они говорят неправду. Пролетариат будет всеми силами поддерживать немедленный переход помещичьей земли к крестьянам. Рабочие-социал-демократы должны говорить крестьянам: "Выбирайте по селам и волостям крестьянские комитеты, и пусть эти комитеты сами займутся решением земельного вопроса на местах. Но этого мало. Нужно еще, чтобы будущее Учредительное Собрание не стало на сторону помещиков и не отправило против вас войска. А потому во время выборов в Учредительное Собрание подавайте свои голоса за истинных друзей и защитников народа!"

Но рабочий-социал-демократ не забудет, что в деревне ему ближе всего не хозяйственный мужичок, а бездомный пролетарий и батрак, и потому городской рабочий открыто скажет всем обездоленным детям деревни: "Братья! Переход всей земли в крестьянские руки не спасет вас, неимущих, безлошадных, бесхозяйных крестьян. В хозяева выбьется из вас один на десяток или на сто, а остальные будут попрежнему продавать свою рабочую силу. Не верьте тем, которые говорят вам, будто "социализация" земли, или переход земли в руки крестьянства спасет вас от пролетарской участи. Не верьте! Социалисты-революционеры, без сомнения, желают вам всякого добра; но в своих указаниях они жестоко ошибаются и вводят вас в заблуждение. Вам будут предлагать еще много рецептов спасения от бедности и безработицы - не только социалисты-революционеры, но и консерваторы, и либералы, и всякие иные партии. Но вы должны верить нам, вашим братьям, городским рабочим. Мы говорим вам: спасение для вас, как и для нас, одно: это социализм. Пролетарии деревни! Соединяйтесь с нами, городскими пролетариями, в единую социал-демократическую партию. Когда в наших рядах будет большинство городских и деревенских рабочих, тогда мы возьмем в свои руки государственную власть. Мы провозгласим тогда земли, заводы, фабрики, словом, все средства производства, общей собственностью всего народа. Тогда исчезнет борьба, конкуренция и разделение между бедными и богатыми в городе и в деревне. Тогда наступит царство подлинного равенства и истинного братства!

Поднимайтесь же, обездоленные деревенские братья, примыкайте к славной армии городского пролетариата, - и вперед, на борьбу за полную свободу и за социализм!

Листок РСДРП 1905 г.

Изд. Е. М. Алексеевой. СПБ.

ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПИСЬМА*187

I

На далеком Востоке закончилось общее сражение, - первое после падения Порт-Артура и, бесспорно, последнее в длинном ряду самодержавного военного позора.

Разгром армии Куропаткина окончательно решает судьбу всей войны, с которой самодержавие так тесно сплело свою собственную свободу.

Решительная минута гибели царизма все ближе и ближе. Царизм чувствует это, но он хочет жить. За его спиной века, и эти века выработали в нем могучую привычку руководить, властвовать, решать, терзать, давить, словом, жить. Весь его грандиозный многочленный ветвистый организм сверху донизу пропитан одним инстинктом жизни. Этот жадный инстинкт его покинет лишь вместе с самой жизнью, а жизни он дешево не отдаст. Он показал это - и как показал! - в Петербурге, в Варшаве, Лодзи, Риге, он показал это, послав - без всякой надежды на успех - новый военный флот к печилийским водам, и затеяв - после падения Порт-Артура - новое сражение, еще невиданных, вероятно, в истории размеров, на кровавой манчжурской реке Шахэ. Он доказывает это погромами в Баку и Феодосии*188.

Царизм дезорганизован. Отдельные члены его действуют несогласованно, противоречат друг другу и борются друг с другом: обещают законность и устраивают погромы, заигрывают с идеей Земского Собора и усугубляют практику осадного положения, готовятся уничтожить цензуру и давят газеты, ласкают либералов и расстреливают рабочих, давят либералов, которые сочувствуют рабочим, и ласкают рабочих, чтоб отвоевать их у революционеров и либералов. Тут тысяча противоречий, но все это лишь потому, что враг сам выступает в тысяче противоречивых видов - как земец, журналист, студент, террорист, рабочий - и не дает накинуть на себя одну общую петлю. Инстинкт самосохранения объединяет разрозненные акты правительственной политики и заставляет царизм, чуть вопрос ставится остро, неизменно пускать в дело последние решающие факторы: пулю и штык. Калейдоскопическая смена правящих персонажей ничего уже неспособна изменить в этой суровой игре, где ставкой является жизнь. Царизм потерял всякую возможность справиться с общенародным движением путем сделки, и ему остается лишь борьба, беспощадная, до конца, доколе не сломается окровавленный штык последнего верного солдата.

Несмотря на упорные усилия полицейского государства удержать общественные силы в равновесии покоя, капитализм сделал свое дело: он заставил порожденные им классы бороться путем революции за свое политическое самоопределение. Ныне царизм стоит пред революцией, как уже готовым фактом. Социальные силы в движении. Они сталкиваются, и их столкновения высекают пламя. Меры "мирной" полицейском нормировки теряют, поэтому, всеопределяющее значение в глазах самого абсолютизма. Его внимание переносится от полицейской и цензурной рутины к мерам широкого размаха, которые отвечали бы запросам и затруднениям, поставленным революционной эпохой. Наверху, вокруг правящего центра, различные комиссии и совещания готовят всевозможные облегчения, послабления и упорядочения, - а внизу тот же аппарат, гонимый инстинктом самосохранения, совершает ужасающие эксперименты с целью заставить служить себе силы и явления, созданные самой революцией. Царизм снова и снова пытается наиболее отсталые массы, пробужденные революцией к жизни, двинуть против революционно-сознательных слоев. Столкнуть в жестоком бою стихийные кадры революции с ее сознательным авангардом, создать общую панику, вызвать в обществе страх пред идущей снизу анархией, обескровить революцию и на ее трупах и обломках, цементированных кровью, восстановить полицейское равновесие - такова грозная задача, которую теперь на практике разрешает царизм все в более широких размерах. В Тамбове, Москве, Курске, Пскове, Казани полиция открыто организует готовые на все городские отбросы для избиения земцев, студентов и даже гимназистов. В Феодосии и Баку, где пришлось иметь дело не с земцами и гимназистами, а с мятежными рабочими массами, азартная игра царизма привела к неудержимым вулканическим взрывам народной ярости. В Феодосии полиция на почве возбуждения, вызванного всеобщей стачкой, организует еврейский погром. В Баку она при тех же условиях завершает неслыханным избиением, давшим до 500 жертв, свою долгую работу натравливания наиболее темных элементов населения, персов, татар и турок, против сплошь оппозиционного и революционного армянского населения. И это, разумеется, не последние опыты. Путь, на который абсолютизм сдвинут открывшейся революцией, не знает ни остановки, ни возврата. Этот путь упирается в столкновение всех сил царизма со всеми силами революции. Не реформаторские комиссии Кобеко*189 и Шидловского указуют политическую орбиту абсолютизма, а леденящие кровь события в Феодосии и Баку. Это должно стать ясно всякому, эту мысль нужно нести в народные массы. Ничто не может быть в настоящее время утопичнее и беспочвеннее, чем тактика, рассчитанная на соглашение и апеллирующая к так называемому "государственному смыслу" правительствующих сфер. Живущие этой тактикой политические группы будут безжалостно размолоты жерновами революции.

Жестокая борьба между народом и царем, не знающая других соображений, кроме соображений победы; всенародное восстание, как высший момент этой борьбы; Временное Правительство, как революционное увенчание победы народа над вековым врагом; разоружение царистской реакции и вооружение народа Временным Правительством; созыв Учредительного Собрания на основе всеобщего, равного, прямого и тайного избирательного права - таковы объективно намечающиеся этапы революции.

Что может отклонить развитие от революционного пути?

Созыв Земского Собора на таких началах, какие мог бы принять абсолютизм, так же мало способен изменить отношения между царизмом и нацией, как и одно счастливое сражение. Дарование карикатуры парламентаризма, может быть, отбросило бы в лагерь правительственного "порядка" наиболее косную группу земской оппозиции, но вместе с тем наметило бы более решительно дальнейшие этапы революции. Царско-земский Собор не многим более способен ныне стать формой примирения и единения царя с народом, чем военная диктатура Трепова: народ сосредоточит свою революционную ненависть на Соборе и пойдет против коалиции царя и земских предателей. Созыв Земского Собора лишается, таким образом, для абсолютизма всякого серьезного значения. Царскому правительству остается лишь борьба до конца. Так говорит историческая логика.

И в то время, как по реке Шахэ разрозненные авангардные стычки превращаются в колоссальную общую бойню по всему стоверстному фронту, - внутри страны совершается могучая напряженная работа, которая подготовляет кульминационный момент революции, открытое сражение с силами царизма по всему фронту.

После 9 января революция уже не знает остановки. Она уже не ограничивается подземной, скрытой для глаз работой возбуждения все новых народных масс, она перешла к открытой и спешной перекличке своих боевых рот, батальонов, полков и корпусов. Главную силу ее армии составляет пролетариат, поэтому средством своей переклички революция делает стачку.

Профессия за профессией, фабрика за фабрикой, город за городом бросают работу. Железнодорожный персонал выступает застрельщиком стачки, железнодорожные линии являются путями стачечной эпидемии. Предъявляются экономические требования, которые почти сейчас же удовлетворяются, вполне или отчасти. Но ни начало стачки, ни конец ее не обусловливаются в полной мере характером предъявленных требований и формой их удовлетворения. Каждая отдельная стачка возникает не потому, что повседневная экономическая борьба уперлась в определенные требования, - наоборот: требования подбираются и формулируются потому, что нужна стачка. Нужно предъявить самим себе, пролетариату других мест, наконец, всему народу свои накопленные силы, свою боевую отзывчивость и боевую готовность, - нужна всеобщая революционная ревизия. И сами стачечники, и те, которые их поддерживают, и те, которые им сочувствуют, и те, которые их боятся, и те, которые их ненавидят, - все понимают или смутно чувствуют, что эта бешеная стачка, которая мечется с места на место, останавливается, кружится, снова снимается и возвращается на покинутое место, потом срывается и вихрем мчится вперед, - все понимают или чувствуют, что она не от себя, что она творит лишь волю пославшей ее революции. Над операционным полем стачки - а это вся страна - нависает что-то грозное, зловещее, напоенное дерзостью. Это пороховая атмосфера надвигающегося восстания.

После 9 января революция уже не знает остановки. Не заботясь о военной тайне, открыто и шумно издеваясь над рутиной жизни, разгоняя ее гипноз, она ведет нас к своему кульминационному пункту: она готовит всероссийское народное восстание.

"Искра" N 90.

3 марта 1905 г.

II

Итак, задачей нашей является не только "развязать" революцию, но и подготовить условия ее победы. Так ставит, и вполне правильно ставит, вопрос передовая статья N 87 "Искры"*190. Можно даже, пожалуй, пойти дальше и сказать: "развязывать" революцию не приходится, ибо она уже "развязана", - вся задача сводится к тому, чтобы подготовить ее победу. Как? Внесением в "развязавшуюся" революционную стихию элементов политической и технической организованности. Говоря кратко, это значит организовать революцию. Так именно ставила вопрос статья тов. Парвуса*191 "Итоги и перспективы", - и несогласие с ней редакции оказалось чистым недоразумением*192, устраненным ныне цитированной выше передовой статьей.

Нет спора, можно написать очень интересную марксистскую статью на тему о том, что революцию нельзя сделать, как чайник или кусок ситца, но когда революция уже делается, когда революционерам нужно заботиться не о развязывании, а о развязке ее, тогда практически-плодотворны будут только писания, посвященные вопросу: как подготовить благоприятную развязку, т.-е. как организовать революцию. Да, как организовать революцию?

Революция не одно и то же, что восстание. На эту тему тоже можно написать одну, а то и две безукоризненные статьи. Революция есть сложный, иногда очень длительный исторический процесс, в результате которого политическая власть переходит к новой социальной силе. Вооруженное восстание - только "технический" момент, который может входить, но может и не входить в революцию. Это бесспорно. Но столь же бесспорно, что мы никуда не годились бы, если б не отдали себе отчета в том, что наша революция, та, которая теперь совершается, уперлась в этот "технический момент", и без восстания не пойдет дальше. Итак, мы должны организовать революцию очередным этапом революции является народное восстание - мы должны организовать восстание.

Разумеется, народное восстание не одно и то же, что заговор. Разумеется, только для революционного романтика иметь план заговора значит иметь в зашифрованном виде восстание. Разумеется, французские революционеры 40-ых годов*193 были фантасты и алхимики. Но значит ли это, что теперь, в марте 1905 года, у нас в России, подготовка восстания - алхимия и фантастика? Ну, конечно же нет. Порукой тому - передовая статья и "Военные заметки" N 87 "Искры"*194. Еще лучшей порукой служит российский пролетариат, который проявил пропасть революционной энергии и революционного упорства, двумя-тремя семимильными шагами пробежал пролог Великой Русской Революции и теперь стоит перед восстанием.

Всенародное восстание - вокруг этого предприятия должна теперь сосредоточиться наша политическая и наша техническая деятельность. Каждое частное, самопроизвольно возникающее выступление массы нужно пропитать мыслью о необходимости одновременного всероссийского выступления. Все должно бить в одну точку: прокламации, речи, кружковые занятия. Между городами должна быть живая, непрестанная связь, построенная на той мысли, что близок момент, когда всем придется одновременно подняться. Каждый комитет должен сейчас же выдвинуть новый орган: "военный". Этот орган будет быстро расти, и в дни восстания совершенно подчинит себе все остальные.

Конечно, несмотря на нашу "нетерпимость", мы отнюдь не стремимся монополизировать в своих руках подготовку и проведение восстания. Для таких претензий нужен был бы громадный избыток сил, которого у нас вовсе нет. Всякому революционеру, всякому революционному отряду, который захочет взять на себя любую часть военной работы, мы скажем: "честь и место!" Передовая статья N 87 на этот счет безусловно права. К сожалению, она забывает только добавить, что кроме нас на революционном поле никого нет. И именно этот печальный факт совершенно лишает нас возможности проявить в сколько-нибудь значительных размерах качество революционного гостеприимства. Ждать, что революционные радикалы посыпятся на нас из какого-нибудь решета, совершенно не приходится. Революция надвинулась, восстание стоит на очереди, а мы (как руководящая партия) одни. Где мы сильны, там организационно сильна революция, где мы слабы, там организационно слаба она, где нас нет, там революция лишена организации и руководящих элементов. У революции много неожиданностей, но и эти неожиданности подчинены общим законам, - у нас нет социальной почвы для самостоятельной якобинской демократии, мы это понимали всегда, сами мы являемся продуктом этого факта, им объясняется наша победоносная борьба с народовольцами, народниками*195, эсерами и... наше почти полное революционное "одиночество". Г. Гапон явился одной из блестящих внезапностей революции, но и на него, оказывается, есть управа. Если взять его самостоятельную идею, она оказалась в буквальном смысле поденкой; теперь ему остается лишь примкнуть к "одной из социалистических партий", которые существовали до него и которые в известном смысле подготовили его появление. Выбор Георгия Гапона не труден, ибо эта партия только одна.

Может быть, с какой-нибудь абстрактной (в дурном смысле) точки зрения можно утверждать, что было бы очень хорошо, если б у нас теперь была руководящая якобинская партия с перспективой диктатуры в будущем, с обязательством выполнять черную работу революции в настоящем, - а мы сохранили бы за собой только чисто-политическое руководство пролетариатом. Но этого нет, "черная" работа должна быть выполнена, и нам необходимо - потому что мы честные революционеры - взять ее на себя, а это значит "монополизировать" ее. Выполнение этой черной работы революции, организация восстания, становится в данный момент нашей высшей политической обязанностью.

Центральным лозунгом нашей агитации является Всенародное Учредительное Собрание. Это требование, противопоставленное требованию Земского Собора, уже сыграло громадную роль. Либеральным умникам и скептикам требование Учредительного Собрания могло казаться год тому назад наивной революционной утопией, - теперь, став лозунгом народных масс, оно даже в глазах "освобожденцев" облеклось плотью. В результате: вчера еще оппозиционное требование Земского Собора становится сегодня лозунгом реакции. Пролетариат немедленно восстанет не только против царизма, но и против тех господствующих групп, которые вступят с царизмом в сделку на почве манифеста и рескрипта 18 февраля: совещаться с царем о том, как давить революцию. После 9 января мирная конституционная сделка стала реакционной утопией, революция - фактом. История поставила на очереди, притом в порядке неотложности, не вопрос о мирном компромиссе земцев с правительством, а вопрос народного восстания, которое раздавит, сотрет с лица земли царское правительство. В то время как бюрократия создает комиссии для решения поставленной ей рескриптом 18 февраля задачи: когда и как созвать анонимный Земский Собор? наша задача - разъяснить народу, которому манифест 18 февраля объявил беспощадную войну, - кто и как созовет Учредительное Собрание?

Когда наша партия со всей энергией популяризировала идею Учредительного Собрания, мы - на вопрос: к кому адресуется это требование? - отвечали: фактически - к народу, формально - к царскому правительству или, через его голову, к Временному Правительству. Сегодня такой ответ недостаточен. Сегодня уже революционный "народ", принявший наше требование, должен знать, к кому он адресует его или, точнее, где исполнительный орган народной воли - для созыва Учредительного Собрания. Теперь, после 9 января, накануне восстания, к которому мы сознательно идем, уж нельзя отвечать: или - или. Учредительное Собрание будет завоевано путем восстания, созвано - Временным Правительством. Таков наш ответ.

Нам необходимо популяризировать в народных массах мысль о Временном Правительстве, уж хотя бы для того, чтоб вооружить народные массы определенными требованиями к Временному Правительству. Реорганизация бюрократического, полицейского и военного аппарата, изгнание всех кровожадных негодяев, замена их друзьями народа, вооружение народа на государственный счет - вот меры, которые прежде всего должны быть проведены Временным Правительством и которые создадут возможность беспрепятственной работы для представителей народа. Кратко говоря, созыву Учредительного Собрания должно предшествовать разоружение реакции и вооружение революции. В Учредительном Собрании будет представлена и реакция. Временное Правительство есть правительство революционного народа, стоящего лицом к лицу с воинствующей реакцией.

Еще раз: если мы верим в неизбежность революционного обновления России, если мы верим в надвигающееся восстание и сознательно идем ему навстречу, если мы хотим победы этого восстания, - то мы хотим создания Революционного Временного Правительства. Наша прямая и неотложная обязанность: провести в сознание масс то, что несет нам "бессознательный" исторический процесс. Наша прямая и неотложная обязанность поднять лозунг - да здравствует Временное Правительство!

Кто образует Временное Правительство? Тот, кого "вознесет" масса, т.-е. тот, кто будет руководить ею в решительные дни революции. Кто верит в чудеса, кто думает, что революция способна не сегодня-завтра вытряхнуть из рукава якобинскую демократию, тот имеет право думать, что Временное Правительство будет достоянием этой последней. Но и тот может противиться лозунгу: "Да здравствует Временное Правительство!" только из анти-революционных предрассудков. Мы говорим: да здравствует демократическая республика! - хотя знаем, что она будет буржуазной. Мы говорим: да здравствует суверенитет народа! - хотя знаем, что силою исторической логики суверенитет народа будет лишь полумистическим, полуюридическим прикрытием для политического господства буржуазии. Но подобно тому, как демократическая республика и суверенитет народа являются крайне революционными лозунгами при наличности абсолютизма и суверенитета Романовых, точно так же идея временного революционного правительства, хотя бы и буржуазного, в противовес царскому правительству, означает гигантский размах революции, беспощадный разрыв с монархической традицией, - и потому должна быть выдвинута нами в настоящий решительный момент. Разумеется, когда пред нами будет уж не царское правительство, а буржуазное революционное правительство, мы будем без всякой пощады разоблачать пред народом его ограниченность, а пролетариат будет под конвоем вести его вперед, будет защищать его от ударов реакции и будет вынуждать его, в случае колебаний, к выполнению его обязанностей.

Но оглянемся и спросим себя: где те, вне пролетариата стоящие, сознательные революционные элементы, которые могли бы оказаться на гребне революции? Их нет и - не будем себя обманывать! - их не будет. Правда, каждый новый шаг пролетариата отдается приливом веры и бодрости в сердцах наших либералов и так называемых демократов. Как никак они подрастают. Но они только подрастают, а пролетариат растет. В нем развиваются самоуверенность, настойчивость, упорство, недоверие к претендентам в вожди - прекрасные политические свойства! Земские и банкетные "сессии", во время которых рабочий имел собеседование (не всегда дружеское) с земцем и с "освобожденцем", дали рабочим незаменимые политические уроки и привили им добрую долю недоверия к вождям с этой стороны. Конечно, политически самоопределились десятки тысяч пролетариев, революционно возбуждены миллионы. Но путь к этим миллионам лежит только через эти десятки тысяч, потому что они - цвет своего класса, и влияние их в революционную эпоху растет по часам.

Влияние пролетариата в целом на события растет не менее быстро. Если б обновление России шло по пути компромиссов, сделок, - наш рабочий класс не мог бы и мечтать о той роли, которая достается ему ныне. Революция выдвигает пролетариат на первое место и передает ему гегемонию. Смотрите, какое место занимает в нынешних событиях стачка! Оно приблизительно отвечает тому месту, какое пролетариат занимает в революции.

Победу восстания, как и торжество всей революции может обеспечить только пролетариат. Другие группы городского населения и крестьянство сыграют в революции свою роль, поскольку будут итти за пролетариатом, поддерживать его, облегчать ему работу. Самостоятельной революционной роли, сколько-нибудь равносильной роли пролетариата, не сыграют ни крестьянство, ни мещанство, ни интеллигенция!

Для нас, социал-демократов, это, надеюсь, не фразы. Следовательно, состав Временного Правительства будет главным образом зависеть от пролетариата. Точнее сказать, при решительной победе восстания власть получат те, которые руководили пролетариатом.

Это значит не что иное, как то, что революционное развитие влечет пролетариат, а с ним - нашу партию, к временному политическому господству.

Если мы решим отказаться от него, то нам необходимо предварительно отказаться от тактики, рассчитанной на:

а) революционное развитие событий,

б) руководящую роль в них пролетариата,

в) руководящую роль нашей партии в пролетариате.

Разумеется, мы не откажемся ни от того, ни от другого, ни от третьего. А так как мы вообще самая последовательная из политических партий, то мы не откажемся и от вывода, который следует из посылок.

Возьму пример. Столь печально для правительства закончившиеся выборы в комиссию Шидловского дали около 400 человек, представляющих пролетариат Петербурга. Среди этих 400 есть десяток-два самых влиятельных и популярных рабочих Петербурга. Выборы привели к стачке, которая может стать всеобщей. Стачка может перейти в восстание. Восстание может привести к победе. Победа - к образованию Временного Правительства. Рабочие-социал-демократы, предназначавшиеся в комиссию Шидловского, могут попасть во Временное Правительство. Какие требования предъявит к ним партия, как к своим членам? Чтоб они отказались от вступления во Временное Правительство? Или, вступив, прикинулись бы буржуазными радикалами? Нет, она потребует: 1) чтоб они себя обеспечили большинством, 2) чтоб они работали под ее контролем.

А для того, чтоб партия могла обеспечить за собой фактический "контроль", она во всяком случае должна заранее вооружить массы определенными требованиями к Временному Правительству. А для этого необходимо популяризировать в массах самую идею Временного Правительства.

Кончаю свое "Письмо" теми лозунгами, которые, как вытекает из изложенных выше соображений, должны стать фокусами нашей революционной работы.

Да здравствует Всероссийское Восстание!

Да здравствует Революционное Временное Правительство!

Да здравствует Всенародное Учредительное Собрание!

Да здравствует Великая Российская Революция!

"Искра" N 93, 17 марта 1905

ПЕРВОЕ МАЯ

Солнце, которое взойдет с востока над землею 1 мая 1905 года, в день пролетарского праздника, увидит страшную картину смерти, разрушения и беспощадной борьбы. Оно увидит манчжурскую равнину: это великое неоплаканное кладбище многих сотен тысяч сынов русского и японского народа. Идя далее с востока на запад, оно увидит необъятную Сибирь, на севере которой томятся наши братья и сестры, лучшие дети нашего народа. Оно увидит Сибирскую железную дорогу, это узкое русло, по которому из России на Дальний Восток в течение многих месяцев движется поток молодых жизней, а навстречу - поток калек и увечных. Оно увидит далее всю нашу родину, истомленную и истерзанную, покрытую ранами и запекшейся кровью. Оно увидит загнанное, затравленное русское крестьянство, у которого иссяк источник терпения и которое мольбу заменило проклятием. Оно увидит, как по нашей истощенной родине ползут отвратительные эпидемии и пожирают несчастные жертвы. Оно увидит, как кровожадные правительственные своры, более страшные, чем самые опустошительные эпидемии, носятся из конца в конец в сопровождении войска и навстречу вспышкам народного негодования несут истребление. Оно увидит героическое население наших окраин, не выпускающее из рук оружия. Оно увидит мятежные улицы наших городов и камни их мостовых, омытые кровью и вопиющие к небу. Оно увидит российский пролетариат в последней решающей битве с самодержавным чудовищем. И далее на запад оно увидит пролетариат свободных стран, который соберется на бесчисленные сходки, чтобы снова в день 1 мая дать клятву бороться до конца, доколе на свете останется хоть один угнетенный.

Всюду - борьба, и всюду передовым борцом выступает пролетариат. Он говорит на разных языках, он различается по внешнему виду, но всюду, где пар и электричество проложили себе дорогу, он один и тот же. Он содержит общество своим напряженным трудом. Его дети худосочны, его старики голодны, его дочери продают себя на улицах. Он работает и борется. Пролетариат, это каторжник, прикованный цепью нужды к тачке капитала, но это каторжник, который не хочет смириться. Он борется, как лев, за каждый глоток воздуха, за каждый луч света. Первое мая - это суровый праздник его борьбы.

Всемирный пролетариат требует восьмичасового дня и это требование он сделал лозунгом майского праздника.

Товарищи рабочие! Держитесь этого лозунга и впредь, как вы его держались до сих пор! Распространяйте его и в ширь и в глубь.

Впереди еще долгий период революции. Еще предстоят решительные схватки с самодержавием, еще предстоит народное восстание, а затем переустройство всего государственного строя. И непосредственно после падения царизма, на вас, рабочие, будет лежать обязанность привлечь к сознательной политической жизни крестьян, сделать их оплотом революционных завоеваний. Вам предстоит гигантская работа, пролетарии, которая потребует напряжения всех ваших физических и духовных сил, и вам необходимо отвоевать у капитала свободное время, чтобы мыслить, следить за событиями революции и бороться. Не откладывать требование восьмичасового рабочего дня на неопределенное время, как советуют вам либеральные холопы капитала, а, наоборот, сейчас же, во время жестокой борьбы с царизмом, должны вы воспользоваться напряжением ваших сил, чтобы завоевать восьмичасовой рабочий день.

Не упускайте этого требования, рабочие и работницы, пишите его на ваших знаменах, повторяйте его в ваших речах, возглашайте его на баррикадах. Пусть голос ваш, как колокол, звучит во все время революции: "восемь часов для труда, восемь для сна, восемь свободных".

Долой милитаризм - бич народов! Вот другой майский клич международного пролетариата. Русский рабочий класс за последние полтора года увидел со страшной ясностью, что значит милитаризм.

Изо дня в день вооружаются государства. Растут армии, меняется вооружение. Колоссальные броненосцы строятся годы и разрушаются в минуты. Возводятся крепости и, падая, хоронят под своими камнями своих защитников. Русско-японская война, плод современного милитаризма, унесла у нашей родины свыше двух миллиардов рублей и до 500.000 молодых жизней убитыми, пропавшими без вести и ранеными. А что будет с теми сотнями тысяч, которые вернутся с манчжурского позорища на родину? Искалеченные физически и душевно, выбитые из колеи труда, наполовину безумные от всего виденного и слышанного, они уже не в состоянии будут вернуться к нормальной жизни. Взяв у нас здоровых тружеников, война вернет нам несчастных калек. Страшная русско-японская война огнем выжгла в душе русского рабочего международный пролетарский клик: долой милитаризм!

Долой постоянные армии!

Эксплоататоры вырывают из среды народа его неокрепшую молодежь, наряжают ее в блестящий мундир, оглушают командой и барабанным боем и заставляют сынов народа направлять свои штыки против народа.

Долой постоянные армии!

Весь народ должен быть вооружен. Не должно быть солдат, специалистов убийства, должны быть граждане, умеющие владеть оружием. Не должно быть казарм, в которых дрессируют солдат - вооруженные граждане должны жить в своих домах и выбирать из своей среды офицеров. Вооруженный народ будет чувствовать себя полным хозяином на своей земле. Он не пойдет, как дрессированная армия, точно стадо баранов, на бойню, созданную министрами и дипломатами. Он сумеет себя защитить от своих действительных врагов.

Мы сейчас вооружаемся, чем можем и как можем, для борьбы с царизмом, для вооруженного восстания. Но и после нашей победы мы не сложим оружия. Наоборот, не давая врагу оправиться, мы потребуем от нового правительства немедленного вооружения всех граждан за государственный счет.

Товарищи рабочие! Пользуйтесь днем 1 мая, чтобы нести в массы мысль об уничтожении постоянной армии и вооружении народа.

Лозунги международного пролетариата - наши лозунги, а наша революция вместе с тем революция международного пролетариата. Мы боремся с царизмом не только за освобождение русского народа, но и за освобождение рабочего класса всего мира. Русское самодержавие - это международный жандарм. В течение долгого ряда лет оно стояло на страже, с шашкой на-голо, и озиралось вокруг злобными глазами, готовое с остервенением наброситься на революцию в любой стране. Французская буржуазия пугливо прижималась к русскому абсолютизму, поддерживала его своими деньгами и ждала от него помощи в трудную минуту - не только против внешних врагов, но и против героического французского пролетариата. Германское правительство всегда пресмыкалось перед русским абсолютизмом и, чем могло, вредило русскому революционному движению. Всем хищникам в Германии выгодно иметь на востоке от себя могучую полицейскую силу, которую в минуту восстания германского пролетариата можно призвать на помощь. И оттого-то все, что страдает и стонет, все, что борется и надеется на лучшее будущее, все, что честно и смело, все это во всем мире ненавидит священной ненавистью царское самодержавие.

Гордитесь, российские пролетарии! Вы выполняете теперь задачу всемирного значения. Каждый удар, который вы наносите царизму, разносится по всему миру и будит торжествующий отклик в пролетарских сердцах.

Гибель русского царизма нанесет рану в самое сердце всемирной реакции и развяжет руки всемирному пролетариату. Рабочий класс Европы, прекрасно организованный, обладающий богатым опытом, скажет, наконец, свое великое решающее слово. Пролетариат возьмет в свои железные руки государственную власть, отбросив в сторону жадную стаю хищников бюрократии, земельного богатства и капитала.

Пролетариат скажет: Довольно! В течение столетий государство служило жадному меньшинству для угнетения трудящихся масс. Абсолютизм, дворянство и духовенство, буржуазия разных оттенков, - все приобщались к политической власти и все смотрели на государство, как на пресс, который до-суха выжимает человеческие мышцы и кровь их превращает в сверкающее золото. В течение веков хозяйничало это жадное, сытое, нарядное меньшинство, и что оно дало человечеству? Нищету, болезни, ненависть и проклятия, преступность и проституцию, эти гнойные детища нищеты. Прочь, жадная свора, ведущая род человеческий к вырождению! Власть возьмет в свои руки рабочий класс. Он впитал в себя все стоны и крики обездоленных, он мститель за поруганное человечество. Довольно! Вы, земельные хищники, вы, хлебные ростовщики, завладевшие почвой и обменивающие хлеб насущный на человеческую жизнь, прочь! Отныне земля будет принадлежать всему обществу. Кормиться будет лишь тот, кто будет работать для общества. Вы, фабриканты и предприниматели, знающие один закон - наживу, и одно средство - хищничество, - прочь! Отныне пролетариат передаст все фабрики, заводы и рудники в руки общества для общего труда и общего пользования.

Вы, министры и дипломаты, продажная сволочь, прислуживающая капиталу, которому вы нужны, как приводные ремни эксплоатации, - прочь! вам больше не видать ваших тридцати серебренников, за которые вы продали интересы народа. Услуги ваши больше не нужны - пролетариат сам возьмет в свои руки государственную машину, без вашей помощи приведет ее в движение.

Так скажет и так сделает пролетариат всего мира, когда русская революция развяжет ему руки. Приблизим же этот час, товарищи рабочие! Пусть связь нашего дела с делом всего рабочего класса удесятерит наши силы и наш энтузиазм. Вперед на последний бой - и крикнем из глубины нашей рабской родины пролетариям всех стран: Братья! День первого мая - праздник интернациональной солидарности рабочих. Помните в этот день о русской революции и приходите ей на помощь словом и делом! Готовьтесь, братья, продолжить наше дело. Пусть гибель царского правительства послужит для вас сигналом к решительной революционной атаке на буржуазию. Пусть победоносная революция в России явится началом социалистической революции во всем мире. Пусть пронесется, наконец, над этим старым миром крови и слез очищающая пролетарская гроза! Пусть вздохнет, наконец, полной грудью свободное и счастливое человечество.

Да здравствует первое мая - праздник борьбы!

Да здравствует восьмичасовой рабочий день!

Долой милитаризм!

Да здравствует вооруженный народ!

Долой самодержавие!

Да здравствует всемирная революция!

Да здравствует социализм!

Центральный Комитет РСДРП

(Дело Киевск. Губ. Жанд. Управл. N 127 за 1905 г.)

ТОВАРИЩИ-РАБОЧИЕ ПЕТЕРБУРГА!

Мы звали вас в день 1 мая собраться на улицах и площадях Петербурга. Мы, сознательные рабочие, хотели обсудить с вами, товарищи, наши нужды. Мы хотели решить с вами, что делать. Мы хотели заявить вместе с вами наш братский привет рабочим всего мира.

Товарищи, что это значит? вы не явились в этот день на зов ваших сознательных товарищей-рабочих. Пусты были улицы и площади Петербурга в день 1 мая, не слышно было смелых рабочих речей...

Что это значит, товарищи?

Это значит, что кровавые злодеяния царского правительства ужасом сковали ваши сердца. Вы знали, товарищи, вы твердо знали, что стоит вам собраться братской рабочей семьей, - и тысячи солдатских ружей направятся против вас. Вы знали, товарищи, что гулом выстрелов будет заглушаться смелая рабочая речь.

Вы видели это в страшный день 9 января, когда много вдов и сирот прибавилось в Петербурге.

Вы слышали, что было на этих днях в Варшаве, где палачи в солдатских мундирах убивали десятки, сотни людей... за что? За то, что они собрались на улицах в день рабочего праздника, как собираются рабочие всего мира.

Товарищи! Вы не явились в день 1 мая на улицы. Вас устрашили злодейские приготовления царского правительства.

Проклятье палачам, которые не дают нам собраться!

Но слушайте, товарищи. Слушайте, что говорим мы вам, как ваши сознательные братья, которые страдают вместе с вами и хотят бороться вместе с вами.

Слушайте, товарищи. Вы устрашились царских солдат. Но вы не страшитесь изо дня в день ходить на фабрики и заводы, где машины высасывают вашу кровь и калечат ваше тело.

Вы устрашились царских солдат.

Но вы не страшитесь отдавать ваших братьев в царскую армию, которая гибнет на великом неоплаканном кладбище в Манчжурии.

Вы устрашились царских солдат. Но вы не страшитесь жить изо дня в день под властью разбойничьей полиции, казарменных палачей, для которых жизнь рабочего пролетария дешевле, чем жизнь рабочего скота.

Пролетарии Петербурга, оглянитесь, опомнитесь. Нам нужен выход, нам нужно отвоевать лучшую долю для нас, для наших жен, для наших детей, для наших внуков. Во всех странах мира рабочие были в такой же участи, как и мы. Перед ними стояли штыки, их поражали пули, как и вас. Но они не опускали рук. Они боролись как герои. Они видели, что покорность означает для них нищету, гнет, рабство, голодную смерть. И все они добились более светлой доли.

Товарищи, рабочие Петербурга, мы должны решить, что делать, как бороться. Мы должны найти выход во что бы то ни стало.

Мы рабочие, социал-демократы призываем вас на собрания, на митинги в заводах, на улицах и площадях.

Вы не выступили всей массой вчера. Но вы выступите сегодня или завтра. Нет такой силы, которая удержала бы вас, если вы выступите согласно, как один человек. Вы пойдете вперед, братья-рабочие. Пусть память жертв 9 января вдохновит ваши сердца. Наши герои погибли не напрасно.

На собрания, на митинги!

Да здравствует смелая рабочая речь!

Да здравствует борьба за светлое будущее!

Да здравствует революционный пролетариат!

Петербургская группа РСДРП

Группа при Центр. Комит.*196

ГРАЖДАНЕ, ОТБРОСЬТЕ ВАШИ СОМНЕНИЯ!

"Отбросьте ваши сомнения!" - сказал земцам царь. Царские дела подкрепляют царские слова. Ставрополь и Иваново-Вознесенск до 6 июня*197, Лодзь и Варшава - после 6 июня.

Еще не успела почва Варшавы и Лодзи впитать кровь борцов, павших 1 мая, еще не успели дети оплакать погибших отцов, как снова Лодзь и Варшава превращены в поле битвы. В Лодзь отовсюду стянуты войска. Днем и ночью разъезжают патрули. По улицам расставлены часовые. Площади оцеплены солдатами. В Варшаве рабочих, пытавшихся строить баррикады и собравшихся в рабочих кварталах, войска окружили лесом штыков. Число убитых "официально" еще не установлено. Заграничные газеты говорят о тысячах убитых и умерших от ран.

Лодзь объявлена на военном положении. Завтра военное положение будет, вероятно, провозглашено в Варшаве. Разве не обещал царь, что привлечение граждан к работе государственной "будет выполнено правильно"? В этом не усомнятся польские и еврейские рабочие, пред которыми царское правительство поставило свои пушки, а у пушек - кровавых диктаторов с фитилями в руках. Работа совершается адски "правильно"!

Граждане, отбросьте ваши сомнения! Вы видите, как жадно царское правительство хочет жить. В борьбе за жизнь оно сегодня несет смерть варшавским и лодзинским пролетариям, а через день оно принесет ее вам и детям вашим!

Сегодня - Лодзь и Варшава, завтра - Петербург. Военная диктатура висит над страной. Провозглашение военного положения равносильно объявлению граждан воюющей стороной. Но война требует вооружения и военной организации.

Граждане, это теперь вопрос жизни и смерти!

Отбросьте ваши сомнения, говорит вам царское правительство, - ваше бессилие не спасет вас!

Варшава и Лодзь! Пусть эти два имени звучат, как набат!

Варшава и Лодзь! Пусть наша жалкая пришибленная печать разобьет в эти страшные дни цензурные оковы, - или пусть замолчит совсем. Ее молчание будет лучше служить свободе, чем ее речь.

Варшава и Лодзь! Пусть на всех собраниях раздастся клич мести и угрозы! Пусть на всех собраниях будет поставлен вопрос о вооружении народа, о создании милиции. Этот вопрос должен быть решен, ибо это вопрос жизни и смерти.

Завтрашний день несет нам страшную, беспощадную, кровавую борьбу. Это нам говорят Лодзь и Варшава.

Граждане, готовьтесь!

Граждане, отбросьте ваши сомнения!

Петербургская Группа РСДРП

СОЛДАТЫ РУССКОЙ АРМИИ И РУССКОГО ФЛОТА!*

/* Прокламация Петербургской группы ЦК к солдатам по поводу восстания на броненосце "Князь Потемкин"*198/ Откройте ваши глаза, чтобы видеть, и уши, чтобы слышать. Великие дела совершаются в эти дни. Просыпается народ русский и рвет в куски свои цепи.

Солдаты! Вы долго не понимали требований народа. Ваши начальники и попы лгали и клеветали вам на народ. Они держали вас во тьме. Они натравливали вас на народ. Они заставляли вас обагрять руки кровью рабочих. Они превратили вас в палачей русского народа. Они обрушили на ваши головы страшные проклятия матерей и детей, жен и старцев.

Но вот наступают на Руси новые дни. Просыпается и ужасается совесть русского солдата. Братскую руку протягивает он рабочему народу.

Солдаты русской армии и флота! Великое дело произошло на Черном море. Матросы броненосца "Князь Потемкин Таврический" открыто и смело стали на сторону рабочих. Они сорвали на своем судне царский флаг, флаг унижения и рабства, и воздвигли красное знамя, знамя свободы и братства. "Князь Потемкин" теперь в руках матросов. Нет на нем негодяев офицеров, угнетающих рядового. Управляют броненосцем выбранные всем экипажем матросы. Нет насилий и заушений. Все равны, как братья.

Солдаты! Наше государство - огромный броненосец. На нем насильничают чиновники царские, и стонет измученный народ. Спасение для нас одно: по примеру "Потемкина" выкинуть за борт всю правящую нами шайку и взять управление государством в свои собственные руки. Мы сами направим ход родного броненосца, которому имя Россия!

Солдаты! По примеру черноморцев - становитесь на сторону народа. Пусть каждый солдат даст великий обет: "лучше я сам отрублю по локоть свою правую руку, чем подниму ее на брата моего"!

Честный солдат! Собственной рукой карай негодяя, который станет стрелять в народ!

Солдаты! При встрече с народом - ружья вверх! Офицеру, который скомандует залп, - первая пуля! Пусть от руки честного солдата падет палач!

Солдаты русской армии и русского флота! По примеру матросов - героев с "Потемкина" - в бой за правду, за свободу, за народ!

Петербургская Группа РСДРП

14 июня 1905 г.

ТОВАРИЩИ-РАБОЧИЕ!

9 июля истекает полгода после того дня, когда царь России разговаривал с рабочими Петербурга. 9 января мы шли к Зимнему Дворцу. Мы шли к царю. Мы нарядились в наши воскресные платья. Мы вели за руки наших детей. Старики и жены шли рядом с нами. Мы несли царю нашу мольбу, нашу жалобу, наши раны, наши язвы. Мы просили его помощи. Мы надеялись на него. Мы умоляли его выйти к нам и выслушать нас. Мы обещали ему нашу охрану.

Братья-товарищи! Пулей и штыком приветствовал нас царь. Казацкой плетью он встретил нашу надежду и на наше доверие ответил предательским убийством. Много вдов и сирот прибавилось в страшный день 9 января в Петербурге. Память об этом дне заповедаем детям и внукам нашим. Да будет проклят царь-палач из рода в род!

Рабочие Петербурга! 9 июля исполняется полгода после январской встречи царя с народом. Почтим в этот день память наших погибших братьев, превратим смиренные панихиды в открытое чествование павших товарищей-борцов за рабочее дело.

Мы, рабочие, соберемся в день 9 июля, где сможем, чтобы единодушно заявить, что мы не забыли кровавого воскресенья, не забыли тех требований, за которые проливали свою кровь. Пусть снова по всему Петербургу и за ним по всей России раздается клич: Долой войну! Мы требуем созыва Учредительного Собрания, выбранного всеобщим, равным, прямым и тайным голосованием.

Мы соберемся, чтобы послать братский привет борцам-рабочим Лодзи, Варшавы и Одессы. Мы соберемся, чтобы приветствовать героев-матросов броненосца Потемкин, который послужил делу революции.

В день 9 июля мы подсчитаем наши ряды и совместно выработаем план действий для дальнейшей борьбы за наше великое дело.

Братья-товарищи! Рабочие Петербурга! Помните о 9 января! Готовьтесь к 9 июля! Слава павшим героям!

Да здравствует смелая пролетарская борьба!

Петербургская группа РСДРП

ЗАПАСНЫЕ, ОБОРОНЯЙТЕСЬ!

Ты взял в руки этот листок, брат запасной! Смахни же слезу с глаз твоих, прочитай листок и подумай. Крепко подумай, потому что не о малом идет речь, а о твоей жизни. Слушай, брат запасной! Тебя ведут на смерть. Не надейся, спасения не будет. На смерть тебя ведут, на неминуемую. Загляни в душу свою: есть ли там еще надежда на спасение? Если есть, раздави ее, вырви с корнем! Не обманывай себя! Не на что тебе надеяться.

Не к победе тебя ведут. Все знают, что сила на стороне Японии. Победы не будет. Будет гибель неминуемая, бесполезная. Твердо помни это, потому что это правда! - Воровским образом, ночью, вырывают тебя из семьи твоей. Как арестанта, сторожат тебя солдаты. Запрут тебя в вагон, как запирают скотину. Отвезут тебя за несколько тысяч верст и поставят тебя под японские ядра. Не ты первый. Многие тысячи погибли в Манчжурии. Погибнешь и ты. Погибнешь, запасной, спасения нет! Погибнешь без пользы, без славы, без смысла! Подумай, брат запасной! Даже бык, когда его ведут под нож, - и тот ревет и упирается. Неужели же ты будешь покорно молчать?

Если бы на тебя в лесу напали разбойники, ты оборонялся бы, чем мог. Разве же тут не разбойники напали на тебя? Неужели же ты будешь покорно молчать?.. Запасные, обороняйтесь! Защищайте вашу жизнь! Отказывайтесь идти на убой!

Запасные, сговаривайтесь дружно все, как один человек! Отказывайтесь итти на бесцельную, позорную смерть! Боритесь против воровской мобилизации!

Запасные, терять вам нечего. Не бойтесь кары! Хуже смерти не выдумают для вас кары. А смерть все равно ждет вас там, куда вас гонят.

Не теряйте ни минуты. Сговаривайтесь друг с другом. Сговаривайтесь с рабочими: они вам братья, они выступят на вашу защиту.

Кто посмелее, пусть выступит вперед. Когда раздастся смелый голос, самые робкие выступят на поддержку. У всех на душе накипело.

Смельчаки, вперед! Пусть в рядах запасных раздастся боевой крик:

Долой кровавую бойню!

Долой воровскую мобилизацию!

Петербургская Группа РСДРП

ДОЛОЙ ПОЗОРНУЮ БОЙНЮ!

Флот Рождественского*199 разрушен без остатка. Погибли почти все суда, убиты, ранены или полонены почти все люди экипажа. Адмиралы ранены и в плену. Нет более эскадры, которая была послана царским правительством, чтобы отомстить Японии за многочисленные поражения. Русского флота не существует. Не японцы уничтожили его. Нет, его погубило царское правительство. Оно изгнало из морского ведомства, как оно изгоняет отовсюду, честных и способных людей и отдало наш флот в добычу дворянам-казнокрадам, поставив во главе их августейшего покровителя всех казнокрадов, великого князя Алексея.

После сражения у острова Цусимы русского флота больше не существует. Бесславно погибли царские броненосцы и увлекли за собой на дно Великого океана тысячи наших братьев, которые пали жертвою царских преступлений. Флот Рождественского шел на верную гибель. Матросы и офицеры знали, какие суда вручены им, и не верили в победу. Долгие месяцы, которые казались им годами, плыли они по чужим водам, и душа их была полна отчаянием и ужасом.

Только разбойничья жестокость адм. Рождественского, который, как передают, повесил в пути на мачтах десятки роптавших матросов, только варварская дисциплина могла заставить этих несчастных пленников царского правительства довести суда до японских вод, ставших ныне великой могилой несчастного флота.

Нет более русского флота, купленного такою дорогою ценой. Каждая мачта в нем, каждый болт - это пот и кровь рабочего народа. Каждый броненосец - это многолетний труд тысяч крестьянских семей. Все погибло, все потонуло в морской пучине: несчастные люди и бесполезные богатства, созданные их руками.

Первые же дни войны показали, что царская армия и царский флот бессильны перед японской армией и японским флотом. Но это не остановило убийц, которые правят нами. Они сказали: русский народ в 4 раза многочисленнее японского народа, против одного японского солдата мы поставим 4 русских солдат, мы будем отправлять на бойню армию за армией, флот за флотом, но мы добьемся победы. Они обманули народ. Они не довели войну до победы, но довели нашу родину до гибели.

Где наши братья, наши сыновья, наши отцы, которых они вырвали из наших семей, погнали за десять тысяч верст добывать землю и славу царскому правительству?

Их нет, они погибли - от ран, от голода и от болезней погибли они в чужой далекой стране. Где крепости, где броненосцы и пушки, созданные твоими руками, русский народ? Крепости разрушены, пушки в руках неприятеля, на дне далекого океана покоятся броненосцы.

Убийцы, которые правят нами, за полтора года разметали и уничтожили без остатка то, что несчастная страна создавала долгими годами. Новые земли, новые богатства обещали они народу, - смерть и нищету они принесли ему. Они обещали стране славу, - и они дали ей позор. Пусть же этот позор падет на их преступные головы! Да будут они прокляты всенародным проклятьем!

Еще до начала этой беспримерной войны, мы, социал-демократы, говорили: война не нужна ни рабочим, ни крестьянам! Война не нужна всему народу! Она нужна правительственной шайке, которая мечтала о захвате новых земель и хочет народной кровью потушить пламя народного гнева.

Но ныне царское правительство уже не может думать о победах и завоеваниях. Но оно не смеет и закончить войну, потому что страшится народа, который призовет своих палачей к ответу. "Мы затянем войну на десятилетие, - сказал один из высших чиновников после гибели флота, - но не уступим. До тех пор не уступим, пока один народ не будет уничтожен другим" (см. "Сын Отечества" от 19 мая). И теперь, после гибели флота, правительство будет изо всех сил затягивать войну и не остановится перед новым сражением, в котором неизбежно погибнет под Харбином армия Линевича*200, как погибла под Мукденом армия Куропаткина. Манчжурским войскам, у которых военные разгромы уничтожили последнюю энергию и последнюю надежду, грозит неизбежная гибель. 300.000 солдат, все как один человек, лягут у Харбина, - ведь Линевич для того и сменил Куропаткина, чтобы больше не отступать.

Вот к чему привела страну шайка правящих злодеев!

Погиб тихоокеанский флот, погиб Порт-Артур, погибла армия у Мукдена, погиб Балтийский флот у острова Цусимы. Теперь предстоит гибель второй армии у Харбина. Правящая шайка не остановится перед этим новым злодеянием.

Только народ может остановить занесенную разбойничью руку, только русские граждане могут предотвратить новое побоище. Пусть же тени погибших братьев призовут всех граждан к решительному протесту, пусть предстанут пред нашей совестью еще живые, но уже обреченные гибели полки Харбина!

Товарищи-рабочие и вы все, русские граждане! Мы должны сделать все, чтоб не допустить новой бойни. Во имя нашей несчастной армии, во имя разоренного, истерзанного народа, во имя чести и благополучия нашей родины мы должны заставить царское правительство немедленно прекратить войну.