Наследие Черной Воды

Глава 3

Призывы духов, демонов и прочих обитателей нижних слоёв Изнанки ещё не превратились в рутину, но я уверенно иду по пути к этой цели. То есть не реже одного раза в неделю поднимаюсь в ритуальный зал и заключаю сделку с сущностями, от взгляда на которых иные люди с ума сходят. В прямом смысле. Для моих сверстников из других Домов участие в полноценном ритуале в роли ведущего является редким событием и поводом для гордости, у меня — вся аура в метках исполненных обязательств.

Рутина неизбежно расслабляет. При нашей жизни расслабление приводит к смерти, поэтому на лупящего меня палкой Хремета я не обижаюсь. Старик, конечно, педагог специфический, но он прав.

Сотрудничество с Синклером даёт многое в смысле практики, благодаря ему у меня раз в два-три месяца появляется объект, требующий нестандартного подхода. Сначала нужно разобраться, от чего клиент страдает. С гордостью могу сказать, что до сей поры ошибок не случалось — мы всегда в конечном итоге могли понять, в каком лечении нуждается больной. Результативность вызвана сочетанием нескольких факторов. Во-первых, почти всегда целитель заранее описывает, с чем придется иметь дело, и я имею возможность порыться в библиотеке, выискивая схожие случаи. Во-вторых, даже если, как произошло с Эвелин, предварительных сведений нет, остаётся банальная эрудиция, в моём случае очень широкая. Так, как учат меня, не учат, наверное, никого. В-третьих, несмотря на расхождение терминологий, ментальный пакет со знаниями госпожи Астерии позволяет понять, о чём говорит врач. Всё-таки менталистика необыкновенно полезна.

После постановки диагноза родственники или опекуны часто просят завершить исцеление. Не помню, чтобы я отказывал. Глупостью было бы отказываться от неплохих денег, возможности войти в контакт с новой сущностью и шанса подтвердить репутацию Черной Воды. На Перекрестке подслушал: в разговоре один местный выразился, что «если есть какая-то чернота, Блэкуотер о ней, как минимум, слышал». Очень подходящая для Дома репутация, нужно её всемерно поддерживать.

Правда, развитие получается немного однобоким. Снимаю всякую дрянь часто, не накладываю практически никогда. Хремет ругается и грозит карами.

Таким образом, схема уже была отработана. В среду мы с Синклером переместили девушку в поместье и оба занялись привычным делом — целитель смотрел за больной, я подготавливал ритуал, консультируясь с наставником по тонким вопросам. Как переместили? Два года назад я научился призывать Князя-Ключника, изготавливающего за раз дюжину одноразовых порталов с привязкой на внешней части поместья. Благодаря моему участию в создании защита их пропускает. Обратно Эвелин вернули через два дня, сначала переправив на Перекресток, оттуда Синклер повез её в Лондон в медицинской карете. Надо сказать, целитель тоже за прошедшие года времени даром не терял и неплохо освоился на Перекрестке, оттяпав часть клиентуры у местных врачей.

Никаких особых важных дел не было, и я подумывал отдохнуть, когда прорезался Камминг. Тогда, перед Остарой, я написал ему, что Священный Дом Черной Воды в лице своего представителя готов встретиться с ним, дабы уточнить подробности благосклонно принятой нашим главой просьбы и назначить справедливую цену за её исполнение. Работать даром мы не собирались. В ответ пришло письмо от некоего капитана Уилсон-Холта, в котором тот среди кружев извинений сообщал, что его патрон, майор Камминг, по делам службы вынужден отправиться в Ирландию, где пребудет неопределенное время. Капитан просил отложить встречу либо был готов ответить на вопросы лично, правда, выражал сомнения в собственной компетентности.

И вот теперь вернувшийся Камминг пригласил меня в ресторан на Пикадилли завтра вечером или тогда и где мне угодно. Сроки меня устраивали, поэтому я ответил согласием.

«Молчание стали» оказалось местом фешенебельным, с вышколенным персоналом, немедленно проводившим меня к майору. Выглядел тот типичным британским офицером с идеальным пробором, тщательно выбритым подбородком и жесткой верхней губой, скрытой щеточкой усов. Из образа слегка выбивались пенсне на носу, но именно что слегка — глаза за стеклами блестели цепко, жестко.

— Мистер Блэкуотер, — встретил он меня, стоя на ногах. Причем видно, что со стула поднялся недавно, то есть отследил приближение неизвестного волшебника и занял удобную позицию, пока тот не вошел в кабинет. Сам волшебник? Нет, просто амулеты хорошие. — Позвольте представиться — Вернон Джордж Мэнсфилд Камминг, для меня большая честь стоять пред несущим волю Черной Воды.

— Майрон Черной Воды, второй из носящих это имя. Дом говорит моими устами.

Только после того, как я замолк, Камминг распрямился. А занятный персонаж! Мало того, что в этикете разбирается, то есть либо натаскан качественно, либо происходит из старой семьи, так ещё и боец неплохой. Причем он не чистый мечник, подобно большинству современных дворян, человек явно неплохо знаком с рукопашкой.

— Благодарю, что откликнулись на мою просьбу, мистер Блэкуотер, и прошу принять мои извинения. Поездка в Ирландию стала для меня совершенной неожиданностью.

— Ничего страшного. Все мы подвержены обстоятельствам неодолимой силы. Можете что-нибудь порекомендовать? — я уселся за стол, жестом разрешая ему присоединиться.

— Говорят, здешний шеф-повар удачно экспериментирует с индийской кухней. Не знаю насчет остального, но бириани действительно неплох.

— Вы служили в Индии?

— Нет, ориентируюсь на мнение сослуживцев и собственный вкус.

Мы перебрасывались фразами, прощупывая друг друга. Не принято в высших слоях общества сразу переходить к делу, сначала надо обсудить погоду, общих знакомых, культурные мероприятия, демонстрируя выдержку и хладнокровие. В смысле, можно и нарушить привычную традицию, но зачем? Еда вкусная, собеседник приятный, демонстрируемые им реакции необычны. Общаясь, попутно можно прикинуть, где могли огранить этот алмаз.

Подавляющее большинство офицеров принадлежат к приличным семьям, выходцев из низших слоев общества в офицерской касте можно пересчитать по пальцам и все они служат в колониях. Дети приличных людей учатся в приличных учебных заведениях, и вряд ли Камминг стал исключением. После завершения Сандхерста (или Вулиджа, не принципиально) был направлен в полк, где после периода обкатки получил практический опыт в одном из многочисленных конфликтов с участием Англии. Потом из полка он ушел, потому что сейчас служит непосредственно в Военном министерстве, причем не говорит, на какой именно должности. Умен, эрудирован, тщательно следит за словами, прекрасно владеет собой. Слабые отголоски его эмоций, проходившие сквозь артефакторные щиты, ничуть не отражались на мимике лица.

Непростой персонаж. Так и хочется заподозрить его в принадлежности к спецслужбам.

— Итак, мистер Камминг, давайте перейдём к тому вопросу, по поводу которого мы здесь собрались, — покончив с десертом, я решил, что хватит любезностей. — О чем конкретно вы просите мой Дом?

Спрашивать, неужели Лотарь ничего мне не рассказал, майор не стал.

— Предмет нашей беседы напрямую касается государственной безопасности, мистер Блэкуотер, поэтому я прошу без лишней необходимости не распространятся о нём, — я кивнул. — Благодарю вас. Видите ли, в чем дело: руководимый мной отдел в составе Военного министерства занимается расследованием противозаконной деятельности, связанной с саботажем на военных предприятиях, убийствами офицеров и генералов, шпионажем со стороны иных стран. Мы активно сотрудничаем с Особым отделом Скотланд-Ярда и департаментом расследований преступлений Министерства чародейных дел. Главной нашей задачей является защита интересов королевства от действий иностранных агентов, в первую очередь имперских, однако при необходимости мы имеем право собирать и иную информацию, если она относится к сфере основной деятельности.

Не так давно наше внимание привлекли индусские националистические группировки, действующие в стране. Вы знаете, сколько сейчас индусов проживает в одном только Лондоне? Около ста тысяч. Причем не менее тридцати тысяч составляют студенты и прочая молодежь, чрезвычайно активная в политическом плане. Они объединяются в кружки, организуют тайные общества, направленные на изменение существующего строя и отторжения Индии из-под власти британской короны. Их не устраивает наше просвещенное правление, они желают продолжать пребывать во тьме невежества.

Разумеется, германцы используют их. В первую очередь для шпионажа, потому что многие индусы работают на флоте и на верфях, но не только. В наш отдел поступили сведения о ряде происшествий, случившихся с инженерами и офицерами, служащими в метрополии. Расследование привело к индусам. В процессе мы вынуждены были обратиться за консультациями в Министерство чародейных дел, чьи специалисты отметили схожесть инцидентов с некоторыми, происшедшими ранее и оставшимися нераскрытыми. Позднее несколько дел были объединены в одно, сформирована общая рабочая группа.

На данный момент мы можем утверждать, что в стране действует весьма разветвленная сеть заговорщиков, тесно связанная с иностранной разведкой. Их интересы лежат в самых разных областях, в том числе относящихся к магии. Они подготавливают собственных боевиков по программам армейских волшебников, вербуют травников, впоследствии устраивая их на важные для обороны государства предприятия, пытаются получить доступ к последним разработкам волшебного департамента Военного министерства. У них налажены контакты с социалистическими организациями, запрещенными в стране, действующими нелегально и террористическими методами.

Должен с гордостью сказать, что нами проделана большая и успешная работа. Однако — и тут мы переходим непосредственно к причине нашей беседы — следователи столкнулись с проблемой, нерешаемой обычными методами. Мы никак не в состоянии поймать ядро группы заговорщиков, отвечающих за магические направления их деятельности. Словно какой-то рок оберегает их. Хотя «оберегает» не совсем подходящее слово, правильнее сказать, что не даёт нам приблизиться и арестовать. При захвате зельеварни она взрывается вместе с персоналом; пойманный колдун перед допросом внезапно умудряется покончить с собой; другого из-за немыслимой бюрократической ошибки освобождают из-под стражи и он, разумеется, бежит за границу.

После нескольких провалов, сопоставив странности, следователи вашего Министерства заподозрили неладное и обратились к оракулам. Мне неизвестно, каким образом те проверяли возникшие подозрения, однако о результате проверки сообщили. Обнаружено влияние высшего скрывающего ритуала с подписью вашего Священного Дома.

— Любопытно, — признал я, видя, что продолжать он не собирается. — Что было дальше?

— Практически ничего, — немного, в допустимых этикетом рамках развел руками майор. — По неизвестной мне причине попытка Министерства связаться с вами не удалась, их письмо вернулось нераспечатанным. Тогда я решился обратиться сам, мне посоветовали лично посетить Перекресток, что и было сделано. Там я встретил лорда Лотаря.

Он тактично не указал, в каком состоянии упомянутый лорд находился.

— Могу заверить вас, мистер Камминг, что последние сорок лет наш Дом не проводил никаких высших ритуалов, связанных с сокрытием смертных. У вас есть полный текст видения? Позвольте взглянуть.

Истинная правда. У нас просто-напросто не было никого, способного на высшую магию. В то же время, в Министерстве работают хорошие провидцы, их начальник принадлежит к Священному Дому Незримых Путей и вовремя исправляет ошибки подчиненных. Так что полыхающий печатями свиток я брал с некоторым непониманием.

Стоило развернуть пергамент, как в сознание мягко толкнулась ментальная запись. Видения всегда, в последние три тысячи лет точно, оформляют именно так — само полученное оракулом послание высших сфер и расшифровка текста на бумаге, зачастую рифмованная. Причем видение не всегда описывает будущее событие, под термином понимается любая информация, полученная оракулом. Вот что он из информационного поля планеты вытащил, то и есть видение.

В то, что на бумажке написали, я вчитываться не стал. Пробежал глазами и больше не возвращался. Зато видение заставило меня недовольно откинуться в кресле и призадуматься. С наскока разобраться в просмотренном не получилось, какая-то дикая мешанина образов, но то, что четко фигурирует влияние нашего Дома — несомненно. Причем не какого-то отвергшего путь представителя, давно разорвавшего узы с Черной Водой, а непосредственно Дома.

— Поступим так, мистер Камминг, — наконец, определился я. — В данный момент я готов сказать вам следующее. Последние двести лет Священный Дом Черной Воды осознанно придерживается политики добровольной изоляции, ограничиваясь исполнением долга перед Старейшими. Заключения любых сделок со смертными, выходящими за данные рамки, мы стараемся избегать. Тем не менее для меня очевидно, что видение указывает на нас, чего быть не может. Мне происходящее не нравится. Поэтому в ближайшее время я попытаюсь выяснить, как подобное возможно, и свяжусь с вами. Сроки устанавливать не стану, но обещаю не затягивать с ответом.

— Благодарю, мистер Блэкуотер, — поднявшись со стула, поклонился Камминг. — С нетерпением буду ожидать вашего письма.

Я тоже встал, не желая затягивать.

— В таком случае, рад знакомству, мистер Камминг. Вы подкинули мне загадку — пусть она обратится ступенью на пути в Вечное Небо.

Спрятав большие пальцы внутрь, Камминг сложил вместе ладони.

— Всего хорошего, мистер Блэкуотер. Большая честь быть услышанным для меня.

Извини, Норвегия. Не судьба нам скоро встретиться.

Учет оказанных простецам услуг и проведенных ритуалов у нас поставлен очень качественно. Подозреваю, во всех Домах так. Если нет подробной росписи — кому, когда, что и за сколько — существует опасность остаться должником, а магические долги рано или поздно обязательно приходится отдавать. Не существует способа наложить заклинание или провести ритуал, по итогам которого станет четко видно: человек должен тому-то, долг возник десять лет назад и при таких-то обстоятельствах. В лучшем случае будет установлен сам факт наличия и не более, то есть сказать, как погасить обязательства, магия не может.

Поэтому абсолютно все отношения фиксируются, причем дважды. Бумаги (договора, счета, расписки и прочее) сохраняются в архиве, где за ними присматривает специально обученный лар. Присматривает хорошо, в дальних комнатах даже клинописные таблички пылятся, перенесенные из покинутых поместий Черной Воды. Также всегда делается краткая запись в свитке учета — созданном одним из первых владык артефакте в виде бесконечной длины пергаментного свитка. Простенькие услуги, оказанные смертным, записываются как угодно, высшая магия расписывается на языке Старейших многозначными символами, понятными посвященным.

С анализом видения у нас возникли сложности. Оно, по сути, представляет собой картинку, просмотреть которую способен любой человек, не обязательно владеющий менталистикой, зато осознать — далеко не каждый. Чем дисциплинированнее разум, тем больше он из картинки поймёт. При всех его достоинствах Хремет является призраком, у него, образно выражаясь, несовпадение кодировок, а я с записью такого рода имею дело впервые. Звать Лотаря бесполезно, Мерри мала, что разглядит Ксантиппа, как информация трансформируется в её больном разуме, мы гадать не рискуем.

Как следствие, остальные дела пришлось отложить и у меня прошло внеочередное занятие по менталистике.

— Довольно странно, — вслух рассуждал старикан. Так-то он не любит делиться мыслями, но для меня, ученика, делает исключение. — Мы видим результат и не видим пути, приведшему к нему. Число высших ритуалов ограничено, все они хорошо известны. Новые появляются редко. Так почему же оракулы не смогли определить, что именно применил кто-то из потомков? Приятно знать, что после моего ухода род порождал не только бездарностей. Нам придется просмотреть все записи за последние лет пятьсот.

— Пятьсот лет?!

— Из видения неясно, кто именно наложил сокрытие, но было это не так давно. Пошевеливайся! Чем раньше начнём, тем быстрее закончим.

Задача оказалась проще, чем выглядела изначально. Последние две сотни лет случались целые десятилетия, когда Дом вовсе не имел никаких дел с простецами. Вероятно, какие-то услуги оказывались гоблинам или иным расам, но с ними сделки проводились по старым, давно заключенным договорам. Если поднять финансовые документы, можно сказать конкретнее. Кроме того, в данный момент нас интересовала исключительно высшая магия, а обычные призывы или проводка экспедиций на Изнанку к таковой не относилась.

Первые строки бустрофедоном появились в семь тысяч сто пятьдесят пятом году от Прихода Старейших, то есть в тысяча шестьсот сорок седьмом году от Рождества Христова. Тогда глава рода Деймос Блэкуотер пытался провести ритуал усиления удачи для барона Капеля, намеревавшегося освободить из плена Карла I. Для смертного ритуал закончился ничем, зато треть старших членов Дома получили повреждения энергетики за нарушение третьего Закона.

Дальше пошло веселей. Предки не сдерживались и называли вещи своими именами, читать описания местами было страшновато. В основном — проклинали. Организация засухи в Йоркшире; создание полноценного лича из предоставленного пленника, пленника заказчик не забрал (теперь понятно, кто у нас в камере стазиса сидит); усиление склонности к предательству у представителей рода, переходящее по мужской линии и только у признанных потомков. Двух близнецов, чрезвычайно тактильных парней, прокляли невозможностью прикасаться друг к другу. Вроде бы обычное заклинание, но после того, как с ним поработал Ипатий Блэкуотер, стало практически неснимаемым.

— Остановись, — внезапно приказал стоящий рядом Хремет. Он не мог прикасаться к свитку, просто читал, временами одобрительно хмыкая. — Видишь? Запомни его.

— «Проклятие на имя. Наложено по воле государя Якова на род Леро», тринадцатого декабря одна тысяча шестьсот пятого года. Что с ним не так?

— Это проклятье — тоже своего рода скрывающий ритуал. Оно полностью стирает воспоминания о том, на кого наложено, из памяти и любых носителей информации. Не позволяет найти проклятого знакомым и родственникам. Если наложено на род, то род со временем перестанет существовать, носителями станут отдельные потомки, которые тоже постепенно вымрут. Сойдут с ума, покончат с собой. Представь, ты знакомишься с человеком, долго с ним беседуешь, договариваешься встретиться завтра — а завтра он тебя не помнит.

— Оно же посмертное?

— Не всегда. Можно и на живого наложить, если знать, как.

— Какой-нибудь вор был бы счастлив.

— Любое высшее проклятье в чём-то благословение, — пофилософствовал Хремет. — Зависит от точки зрения и от изобретательности. Крути дальше.

Мы нашли ещё десяток пунктов, теоретически подходящих по конечному результату. Не такое уж и большое количество за пять веков. Затем, начиная со старейшего, принялись сравнивать с присланным подарочком оракулов. Видение всегда содержит очень много разноплановой информации, проблема в том, что относительно легко из него вычленить только ключевые, важнейшие компоненты, причем важность их не человеческим разумом определяется. Для провидца вполне нормально увидеть и записать про четырех сношающихся кроликов на лужке, а то, что этот лужок трупами в три ряда завален, с его точки зрения вторично.

Лучше всего подпадал под видение последний случай, с проклятым родом Леро, но владыка сказал не торопиться с выводами. Вдруг упускаем чего. Ещё ему не нравилось, что мы вынуждены залезать в области менталистики, для меня пока сложные и небезопасные, поэтому Хремет приказал сделать перерыв до завтра. Дескать, отдыхай, я подумаю. Не исключено, что он хочет привлечь к делу Финехаса — тот, конечно, воин и состояние у него необычное, но продолжает оставаться взрослым мужчиной, прошедшим полноценное родовое обучение. Хотя нет. У них слишком сложные отношения, без крайней нужды просить друг друга о помощи они не станут. Владыка не поступится гордостью ради выполнения просьбы какого-то смертного.

— Вы думаете, Леро каким-то чудом сумели продержаться под проклятием триста лет? — недоверчиво спросил я, уже собираясь уходить.

— Невозможного не существует, есть маловероятное.

Это он современных математиков начитался. Откуда и с какой стати он достал работы столь презираемых им простецов, неизвестно, но прочел и даже одобрил.

— Возможно, они каким-то чудом сумели ослабить действие или разобрались в механизме, — продолжил призрак. — Они могли получить помощь другого Дома. Проклятье могло быть наложено с ошибкой. Учитывай все возможные варианты — и тогда ты будешь готов к самому безумному из них.

Довольно странно слышать такое от древнего упрямца. Вот уж кто гибкостью мышления не отличается… Впрочем — нет, я не прав. В его мировоззрении есть ряд констант, которые он не пересмотрит ни при каких обстоятельствах, вроде пренебрежения к нижестоящим и безусловное благо Дома. Но в целом он очень умен и обладает колоссальным жизненным опытом, позволяющим не отвергать сходу любые, самые дикие предположения.