Наследник Аркона

6

Лесные тропинки, по которым пробирались через лес разбойники, были почти неразличимы для Фонтейны, и она поражалась, с какой уверенностью Дург вел свою банду по этим лабиринтам сквозь густые заросли и буреломы. Принцесса пыталась запомнить дорогу, чтобы потом, при первой же возможности бежать, ей было легче найти обратный путь. Поначалу коряги, ветви и сучья рвали ее одежду и волосы, однако вскоре девушка приспособилась и уже двигалась по девственному лесу, как заправский путешественник. Несмотря на то, что дальнейшая ее судьба была покрыта полным мраком, и подобная езда верхом доставляла ей много неудобств и страданий, Фонтейна постепенно оправлялась от первоначального испуга и набиралась мужества и решительности. И вот теперь все ее существо переполняла ярость.

Ярость к самой себе за то, что она поддалась Эрику и согласилась отправиться с ним в это идиотское путешествие; ярость к своим родственникам за то, что они поспешили согласиться на ее помолвку в такое неподходящее время; ярость к ее похитителям, которые позволяли себе произносить прямо ей в лицо или между собой оскорбительная для нее слова. О, она еще покажет им всем, как следует вести себя с нею! Иногда ее охватывала жалость к самой себе, и тогда она начинала сетовать:

— Никто не любит меня! Мои родители использовали меня как инструмент в своей государственной политике. Мой жених такой неумный… то есть, был такой неумный! Теперь он лежит убитый, а меня ведут одну к себе эти грабители. У меня болят ноги, болит спина. Я чувствую себя совсем разбитой. Меня мучит жажда. Мое лицо все в царапинах и выглядит сейчас отвратительно.

Где-то в глубине ее души появилась точка опоры и протеста, вокруг которой Фонтейна стала собирать все оставшиеся у нее силы, чтобы бросить вызов своей неудачной судьбе.

Когда они, наконец, добрались до лагеря, где укрывались в обычное время разбойники, то, оказалось, он был так замаскирован, что девушка могла бы пройти мимо, споткнуться на этом мести и все равно ничего не заметить. Проследив за тем, куда разбредаются ее похитители, принцесса заметила несколько лачуг, прикрытых ветками, которые поначалу показались ей ветхими, но на поверку оказались добротными, прочными и достаточно сухими и теплыми внутри. Были также и другие жилища, как это она узнала позже, замаскированные среди ветвей огромных деревьев высоко над землей, так что ни один человек снизу не смог бы их различить, и, вместе с тем, они были недоступны для хищных зверей, таких как волки и медведи.

Фонтейна остановилась на небольшой поляне, являвшей собою как бы центральную площадку лагеря, и стала ждать. Никто не обращал на нее внимания, и это еще больше подогревало ее злость. Все вокруг нее куда-то сновали, перекликались, но сама она настолько устала, что стояла без движения. Вдруг из одной хижины, которая была напротив принцессы, выскочил наружу человек огромного роста. Он был совершенно лысый и раздет до пояса, отчего его мощная и великолепно сложенная фигура производила устрашающее впечатление в наступивших сумерках. Он резко остановился и уставился долгим взглядом на Фонтейну, которая, в свою очередь, тоже с опаской глядела на него. Однако Дург, находившийся рядом, сказал принцессе:

— Не пугайся, Джани, он для тебя безвредный.

Человек огромного роста снова нырнул внутрь хижины и возвратился из нее, неся в руках не менее огромный чугунный горшок. Он поставил его на землю и начал разводить огонь. Фонтейна повернулась в сторону Дурга. Если он подумал, что она намеревается сказать ему робко: «Что вы собираетесь делать со мной?» — то он глубоко ошибался.

Наоборот, принцесса, глядя на него уничтожающе, произнесла смело:

— А вы, без сомнения, представляете для меня большую опасность! Тем более, что уже доказали свою безмерную храбрость, напав всем скопом на одинокого юношу, подло убили его стрелами из-за деревьев и даже захватили в плен целую армию. — Последние слова в этой фразе Фонтейна произнесла, широко разведя руки и показала ими на себя. — Ах, какой вы герой, оказывается! Девушка должна себя чувствовать в безопасности, когда окажется в ваших руках! — Она присела в реверансе и насмешливо улыбнулась Дургу. Костер, наконец, разгорелся, и свет от яркого пламени заплясал по полянке, бегая наперегонки с тенями. Фонтейна взглянула на Джани и увидела, что он, сидя, наблюдает за нею, неподвижный как скала, и одновременно продолжает делать то, что вся банда ожидает с нетерпением. «О! Куда я попала? — подумала про себя принцесса, глядя в застывшее лицо Дурга. — Ну, хорошо! Как знать, может, и тебя когда-нибудь подвесят как барана!»

— Рано или поздно, но все это откроется и тогда твоя тупая голова убедится в том, что я не обычная тощая девица, как тут «остроумно» оскорбили меня, — начала Фонтейна глухим голосом.

— Если ты по моим одеждам и вещам все еще не догадался, что я из королевской семьи, то у тебя не голова, а чурбачок из этих вот деревьев. Ты умрешь самой ужасной и мучительной смертью, если причинишь мне хотя бы малый вред. Но все же мне кажется, у тебя достаточно соображения, чтобы не портить себе жизни.

Его лицо исказилось злобой, он ухватился левой рукой за воротник ее жакета и произнес угрожающе:

— Да ну!.. Ах ты, сучка!.. Еще одно слово, и… — Он не договорил и замахнулся на девушку правой рукой, как бы показывая, какое может быть продолжение у этой угрозы.

— Ну что же, бей! Бей меня! Ты, видно, только это и умеешь, больше ни на что не способен, похабный сквернослов и мужлан!

Дург медленно опустил руку и отпустил воротник жакета, затем улыбнулся примирительно и произнес:

— Да… Судя по всему, ты действительно, принцесса. Только они бывают такими надменными.

Их глаза встретились, и вдруг как будто разряд электрического тока прошел между ними, который окончательно познакомил их между собою и примирил. С этого момента они стали понимать друг друга без слов.

— Однако, имей ввиду, что здесь король — я. Никому и в голову не придет искать тебя в этом лесу. Поэтому даже если ты в действительности такая важная птица, хорошенько запомни следующее: грубая, неуважительная речь не к лицу такой знатной даме. — Затем, возвращаясь к прежнему своему насмешливому тону придворного вельможи, добавил: — Делайте все так, как я вам рекомендую, и вам никто не причинит никакого вреда. Садитесь и ешьте.

Котел, который принес великан Джани, уже был подвешен над огнем, а необычайного внешнего вида повар кидал в него куски мяса и приправы. «В деревушке Хоум, в доме у Феррагамо еда была не такая уж плохая, как показалось вначале», — грустно подумала Фонтейна, но затем с еще большей грустью улыбнулась, вспомнив с удовольствием, как прекрасно ее кормили в родном дворце, в королевстве Хильд. Принцесса присела на пенечке и стала ждать, когда закончится суета вокруг нее.

Дург, отошедший было от Фонтейны и скрывшийся за деревьями поляны, вскоре снова вернулся, и вместе с ним пришли Заник и двое других разбойников. Они подсели поближе к костру, и Дург стал задумчиво разглядывать свою пленницу. Постепенно вокруг костра собрались все разбойники, принеся с собой свои миски и ложки, и каждому из них Джани положил причитающуюся ему порцию.

— Покорми леди Фонтейну, Джани, — произнес громко Дург, указывая на принцессу.

Услышав свое имя, которого она никому из разбойников еще не называла, Фонтейна внимательно посмотрела на Дурга.

— Я не настолько «чурбачок», как вы думаете про меня, — ответил Дург на недоуменный взгляд принцессы, и глазами указал на кольцо на ее пальце. Кроме этого, на рукавах пальто у принцессы были нашиты, помимо геральдических знаков королевской семьи острова Хильд, также буквы Ф.

Однако Фонтейна ничего не ответила на это. К ней подошел Джани и подал ей ложку и миску, наполненную горячей едой с кусками аппетитно пахнущего мяса.

— Спасибо, — поблагодарила она его и улыбнулась великану.

— Благодарить будете потом, когда попробуете его варево, девушка, — произнес кто-то.

— Он все равно не слышит, — добавил другой голос.

Джани уселся поудобнее, совершенно не обращая никакого внимания на реплики, и стал неторопливо есть.

Дург пояснил принцессе:

— Джани глухонемой и очень простодушный, но он самый сильный человек в мире. Кроме того, здесь никто не готовит еду лучше него, хотя многие и подсмеиваются над ним.

Фонтейна оглянулась на лысого и раздетого по пояс великана, спокойно черпавшего ложкой тушеное мясо в своей миске, и вдруг почувствовала к нему сострадание, а вслед за этим в ее душе вновь вспыхнул гнев.

— Так, значит, вы его здесь держите как раба или как рабочую скотину, — глаза девушки уставились с вызовом на атамана шайки, который, однако, вовсе не рассердился на это и ответил спокойно:

— Он несчастный человек. Лес для него — единственный дом на свете, другого у него никогда и не было. В городе его ждет тюрьма или еще что-нибудь похуже. Но, в сущности, здесь никто с ним не обращается так уж плохо.

— Все равно вы не имеете права… — собралась было она резко возразить Дургу, но в этот момент голос у нее вдруг как бы надломился, а в душе неожиданно пропала злость.

Фонтейна склонилась над своей миской с едой и, к своему удивлению, обнаружила там прекрасную пищу, вкуснее которой ей не приходилось пробовать. Всего, что было использовано для ее приготовления, принцесса определить не смогла, но явно различала в еде грибы, различные коренья, орехи, зелень и мясо, и все это было так вкусно, так аппетитно, а она так проголодалась, что теперь никакие силы не могли оторвать девушку от еды.

Пока она ела, она не вслушивалась в разговоры разбойников между собой, хотя, как ей показалось, иногда речь заходила о ней, Фонтейне. Странно, но девушка уже не испытывала никакого страха. Она чувствовала, что теперь уже может иметь дело с любым из разбойников, и была уверена, что Дург не позволит себе обращаться с ней грубо или жестоко.

Не было никакого сомнения в том, что Дург держал всю банду в повиновении, так как он физически был намного сильнее любого из членов своей шайки разбойников. Кроме этого, он был высокого роста, сухопарый, ловкий и приятной наружности Его черные косматые волосы и борода придавали ему вид свирепого грабителя и преступника. Дург был одет в куртку из грубой кожи, подпоясанную ремнем, на котором красовалось не менее четырех кинжалов, что, очевидно, вызывало к нему дополнительное уважение со стороны его сотоварищей. Таким образом, принцессу в настоящее время беспокоила не столько личная безопасность, сколько забота об удобном ночлеге и хорошем отдыхе.

Фонтейна мысленно успокаивала себя тем, что теперь Дург знает, кто она, и будет размышлять, какой выкуп потребовать за нее. Живая и невредимая принцесса, разумеется, стоит дороже, и за нее можно потребовать больший выкуп.

Тем временем она справилась с едой и теперь, одолеваемая сном, с трудом удерживала открытыми свои глаза. Увидев это, Дург обратился к ней:

— Вы будете спать в моей хижине. — Эти слова он произнес особенно громко, с тем чтобы все услыхали их, и затем счел необходимым добавить к сказанному: — Вы будете спать одна.

— Благодарю вас, — ответила ему Фонтейна.

— Не меня благодарите, леди, а ваших родителей, когда они согласятся заплатить за вас большой выкуп.

За грубоватостью этих слов, как показалось принцессе, она различила какой-то оттенок мягкости или даже нежности.

«Может, теперь у меня здесь появился верный друг?» — спросила мысленно себя Фонтейна. Потом, почувствовав на себе взгляд еще одной пары глаз, она повернулась и увидела направленный на нее взор глухонемого Джани, и тогда она еще раз подумала: «Кажется, у меня здесь уже два верных друга».

Девушка улыбнулась, и в ответ на это ей улыбнулся украдкой Джани, который тут же встал и взял у нее пустую миску. Фонтейна дотронулась до его руки и беззвучно, одним лишь взглядом поблагодарила его: «Спасибо тебе, Джани! Ты так вкусно накормил меня!» Можно быть уверенным, что смысл ее жестов и мимики был правильно понят несчастным глухонемым великаном. Джани кивнул головой, как бы отвечая взаимностью принцессе, и стал собирать другие миски.

«Я так устала! — подумала Фонтейна. — поскорее бы добраться до хижины Дурга».

Пройдя несколько шагов, Джани остановился, повернулся, чтобы взглянуть на Фонтейну, и затем сначала показал глазами на Дурга и на ближайшую к нему хижину. В этот момент Дург произнес:

— Заник, можно я у тебя переночую?

— Конечно, веток там достаточно и мы на них поместимся.

Дург встал и сказал принцессе:

— Вы, видно, хотите спать, леди. Идемте.

Фонтейна поднялась и пошла вслед за ним в одну из хижин. Только, когда она осталась одна в темноте, девушка вспомнила и поняла, что это была именно та хижина, на которую кивком указал Джани.

Несмотря на то, что постель была жесткая и грубая, Фонтейна заснула мгновенно, как только легла. Однако долго ей не пришлось спать. Сквозь сон до нее донесся следующий разговор за дверью:

— Нет! Не зли меня, Дэг!

— Ничего подобного, Дург, мне незачем тебя злить, и ты это хорошо знаешь, но скажи, почему ты отказываешься? Держу пари, что она уже не девочка. Ты ведь знаешь, какие сучки они там при дворе короля.

— Она вовсе не похожа на тех королевских шлюх.

— Она — принцесса.

Эта фраза была сказана голосом, который принадлежал Занику.

— Принцесса она или нет, это совсем другой разговор. Но ведь она — женщина, а мы сколько месяцев уже живем здесь без женщин?

— Вот именно, — раздалось несколько голосов.

— Это вам не по малой нужде сбегать, Нашли время, тоже мне! Ишь какие охочие! — как раз самое время!

Голос Дурга заставил замолчать весь этот хор:

— Кому не терпится, может проваливать отсюда, и я ничего не скажу, но я никому не дам даже дотронуться до нее.

— Хватит! Наболтались! — прервал он окончательно голоса недовольных, попытавшихся снова настаивать. — А ну, марш по своим постелям!

— Эх! Хоть иди сверли дырочку в деревяшке! — сказал кто-то, и в ответ ему раздался громкий хохот.

— Не стоит из-за нее нам ссориться!

Раздались звуки шагов разбредавшихся во все стороны людей.

— Идиоты! — пробормотал Заник. — Разве они не понимают, что мы больше пользы получим, если добьемся за нее хорошего выкупа?

— Они всего лишь слабые люди, дружище.

— Но им нельзя доверять, слышишь, а?

— Скорее всего, да! Давай для надежности поставим здесь в дверях Джани!

С этого момента все затихло, и Фонтейна, о которой как раз и шла речь в закончившейся перепалке, заснула, наконец, крепким сном.

Дург поставил в дверях своей хижины великана Джани и знаками объяснил ему, чтобы никого не пускал к принцессе. Здоровяк понял, кивнул головой, завернулся в одеяло и уселся в дверях. Он вовсе не нашел ничего странного в этом новом своем назначении, так что если бы кому и пришло в голову приблизиться к хижине, где спала девушка, то он бы полетел отсюда вверх тормашками. Джани дремал в дверях, но сон его был очень чутким.

Дург и Заник вскарабкались, словно белки, на дерево и улеглись там на ночь.

В одной из наземных хижин трое разбойников уселись выпивать спиртное при свете еле-еле горевшей лампадки. Разговор шел на только что прерванную тему.

— Как надоел мне этот ублюдок Дург! Глаза бы мои больше никогда его не видели!

— Вот именно! Он, наверно, эту девицу для себя бережет!

— Нет! Он слишком напуган ее острым языком! — сострил один из них, и все громко рассмеялись.

— И что он нашел в ней хорошего? Так, ерунда какая-то!

— Чего, чего! Она — баба, вот баба-то ему как раз и нужна! Просто баба, а не ее личико!

— Мы теперь догадываемся, что ты задумал, Дэг! Но как ты сумеешь это сделать, а?

— Точно! Скажи нам, Дэг. Ведь в дверях Джани, да и Дург тебя предупредил, чтобы ты этого не делал!

— Я уже кое-что придумал, — ответил Дэг. — Ну-ка, дайте сюда бутыль.

Шло время, и бутыль становилась все легче.

— П-п-послушай! А ведь з-з-за нее м-м-могут дать большо-о-ой выкуп!

— Кловер, что ты молчишь, как будто в рот воды набрал? Пойми, мы сейчас пойдем туда и одним махом откинем от дверей этого любовника королевской дочки. Уф! Надо еще выпить. Подай-ка сюда бутыль!

С неохотой и не сразу собутыльники подчинились этой просьбе. Дэг глотнул из бутыли и вытер губы рукавом.

— Кроме того, я подсчитал и получается, что каждому из нас достанется совсем мало денег от выкупа за эту сучку.

— Ага, держи карман шире! Так они и заплатят нам за эту тощую бабешку с острым языком в башке! — сказал Данн.

Дэг притворно вздохнул, изображая преувеличенное терпение.

— Мне кажется, она собирается бежать. В королевстве Арк теперь появился новый король. Вы слышали об этом? Ну кто, скажите, из королевства Хильд, отправится сюда искать ее? Сейчас на это ни у кого нет времени, и у всех в голове совсем другие заботы.

— Так, значит, за эту шлюху мы ничего и не получим, а этот Дург все равно не хочет дать нам позабавиться с нею.

— Это дело еще не поздно поправить, — сказал заговорщически Дэг. — Мне уже кое-что пришло в голову.

Он взглянул на своих собутыльников с некоторой снисходительностью и даже недовольством. «Почему именно я должен ломать себе голову за вас?» — подумал он. Затем улыбка расползлась по его лицу.

— Я придумал, что нам надо делать. Итак, у нас две загвоздки, две помехи: Джани и Дург, правильно? А мы возьмем да и столкнем их между собой! Нам надо уговорить Джани войти к ней и соблазнить ее, вот тогда можно будет требовать от Дурга что угодно. Вы меня понимаете?

— Но ведь Джани не любит этих дел. Он никогда не спал с бабой!

— Ты думаешь, он скотина безмозглая и ничего не хочет и не понимает? Разве ты не видел, как он пристально смотрел на нее, на эту красоточку. Послушай, ведь даже если он ничего не сделает с нею, мы-то все равно можем говорить, что Джани переспал с нею! Что он может сказать в оправдание?

Дэг помолчал некоторое время, как бы принимая окончательное решение, и, наконец, сказал:

— Ну что, лады?

Данн и Кловер, совсем одуревшие от выпитого спиртного и воспалившегося воображения по поводу ожидавшего их развлечения и удовольствия, посчитали, что Дэг все придумал правильно, и их воспылавшая плоть и жажда страсти будут, наконец, удовлетворены. Наступил рассвет.

— Ну, пошли! — сказал Данн и остальные подчинились ему.

Спотыкаясь и чертыхаясь, все трое прошлись мимо хижины Дурга. Джани услышал их шаги и открыл глаза, внимательно следя за ними. Собутыльники уселись вокруг Джани, а Дэг достал маленькую бутылку со спиртным, которую принес за пазухой. Он откупорил ее и протянул Джани, который засопел, принял бутылку и отпил от нее маленький глоток, однако тут же закашлялся, чуть не задохнувшись, вытаращил глаза и быстро вернул бутылку Дэгу.

— Дай и мне глотнуть тоже, Дэг! — попросил один собутыльник.

— Тебе хватит. Это для нашего друга.

Завязался разговор, если только можно назвать разговором обмен комичными пьяными жестами и мимикой между собутыльниками и глухонемым великаном. Дэг сначала произносил слова, которые были в данном случае бесполезны, и перемежал их матерными выражениями, считая, что так будет доходчивее для собеседника. Его сотоварищи ничем не помогли и лишь еще больше запутывали Дэга своими репликами типа: «Ну чего ты с ним цацкаешься?» или «Ну, начал ворковать с придурком!» и тому подобное, но еще чаще они опрокидывались на землю в припадке смеха, а Дэг тут же их унимал, боясь, что они разбудят всю банду.

Джани спокойно ожидал, что интересного они предложат дальше, иногда отпивая от бутылки, которую ему подсовывали. Тем временем Дэг чувствовал, что у него ничего не получается и стал злиться на всех и на самого себя. Наконец, он встал и схватился за засов двери, и в тот же миг Джани вскочил на ноги и отбросил Дэга прочь от двери, да так, что тот отлетел далеко и плюхнулся на то самое место, где вечером горел костер, подняв вверх клубы пепла.

Затем, прежде чем другие смогли что-либо сделать, Джани быстро вернулся на свое место, открыл запор, вошел внутрь и закрыл дверь за собой.

Все трое стояли как завороженные, не веря своим глазам. Наконец, Дэг поднялся и, шатаясь, побежал по направлению к небольшой речушке, которая протекала вблизи от лагеря. Данн и Кловер затряслись в неудержимом хохоте, так как при ярком свете луны они увидали убегавшего в свою хижину Дэга, на котором штаны сзади дымились от прилипших к ним угольев от костра.

Фонтейна, находясь внутри хижины, проснулась от говора и смеха, доносившихся снаружи; затем она смутно увидела, что дверь хижины открылась и снова быстро закрылась. Вскоре при свете луны она различила широченные плечи Джани, загородившие проем двери. И в этот момент ее сердце сжалось от страха. В кромешной темноте хижины она подумала: «Я могла бы справиться с другими разбойниками, даже с Дургом, но как совладать ей с таким огромным и сильным глухонемым. Что может помочь мне против него! И как я ошиблась в нем?!»

Принцесса уже собиралась закричать громко, но вспомнив о том, что Джани совершенно глухой, девушка сделалась почти такой же глухонемой, как и он сам.

Ночное бдение трех собутыльников нарушали изредка глухие крики диких зверей, доносившиеся издалека. Дэг был уже с ними. Его штаны были холодные и мокрые. Молчаливость его товарищей резко контрастировала с недавним громким хохотом. Сейчас же все трое затихли и молча ждали, что предпримет Джани. Внутри хижины все было спокойно. Наконец, терпение Дэга лопнуло.

— Мы так ничего не дождемся, — сказал он, вставая, открыл запор двери снаружи и толкнул дверь, но она даже не шелохнулась.

— Он закрыл ее изнутри, — произнес Дэг и толкнул дверь сильнее, но это оказалось бесполезным, тогда он вернулся к своим единомышленникам и приказал им: — Ну-ка, помогите.

Однако, прежде чем они вернулись к двери, она тихонько приоткрылась, как бы приглашая зайти внутрь. Дэг явно заколебался, но затем кинулся в хижину, и в этот момент сильный удар огромного кулака изнутри хижины отбросил его далеко от двери, при этом удар был нанесен прямо под левый глаз. Удар был настолько силен, что поднял тело Дэга над землей, а сам он потерял сознание.

— Да… дали прикурить Дэгу! — захихикал Данн.

Дверь снова закрылась, и все затихло кругом. Ничто не говорило о том, что собутыльники осмелятся продолжать свои попытки. Двое потащили волоком так и не пришедшего в себя Дэга обратно в свою хижину, где он еще продолжал лежать некоторое время без сознания.

Утром Фонтейна проснулась с уверенностью, что теперь она в полной безопасности. Настроение у нее было хорошее, и его не могло испортить ни холодное утро, ни отчетливое понимание того, что она все еще находится в плену у шайки разбойников. Когда ее глаза привыкли к яркому свету утреннего солнца, она различила спящую фигуру Джани, который охранял снаружи вход в ее хижину.

«Я ничуть не ошиблась в нем. Это, действительно, мой верный друг», — подумала она.

Она расправила и растерла застывшие руки и ноги. Джани зашевелился, открыл глаза и улыбнулся ей. Затем, убедившись в том, что ночь прошла нормально и день начинается без инцидентов, Джани поднялся и отправился разжигать костер и готовить завтрак. Через некоторое время он вернулся к хижине и подал принцессе кружку с какой-то горячей жидкостью, похожей на чай, которая, однако, по вкусу и запаху ни на что не была похожа.

Подкрепившись, Фонтейна укуталась в плащ и вышла наружу. Лагерь уже проснулся, и принцесса пошла в направлении шума, который издавала бежавшая в речушке вода. Там она обнаружила несколько разбойников, которые умывались в речке, кто ополаскивая водой лицо, кто окуная голову полностью.

Кловер попытался сгладить неприятное впечатление от его безобразного поведения, приблизился почти на цыпочках и простонал, как будто говоря сам с собой:

— Ну и ночка была! И все из-за ничего, из-за пустяков. Теперь эта сучка спит с Джани. Ох, как голова болит! — И он окунул свою голову в воду.

Фонтейна подошла к нему сзади, поставила ногу на оттопыренную его задницу и так сильно толкнула Кловера, что он поднялся из воды весь мокрый и лопоча что-то, девушка сказала ему:

— Сучка плевать на тебя не хотела, ничтожный ты человечек! Смотри у меня, я тебе укорочу язык! А теперь вон отсюда, я умываться буду.

Кловер поторопился подчиниться ей. Когда он вернулся на полянку, то пожаловался на принцессу:

— Это прямо чокнутая какая-то, право слово!

Фонтейна ополоснула лицо и руки, прошлась немного по лесу и натолкнулась на своих лошадей, порадовавшись, что они накормлены, ухожены и почти готовы к путешествию.

— Вам совсем не нужны лошади в этом густом лесу, — услыхала она позади себя голос Дурга.

— У меня нет намерений ускакать отсюда, — ответила принцесса, не оборачиваясь. — Если у вас в голове достаточно здравого смысла, то вы должны понять, что в ваших интересах лично отвести меня обратно к моим друзьям и родным. Вам будет значительно хуже, если вы этого не сделаете.

— В вашем положении лучше не разговаривать таким тоном.

— Я не боюсь вас.

— Я не верю вам, но вы будете здесь находиться столько времени, сколько я сочту нужным. Если ваши родные согласятся заплатить за вас назначенную мной сумму, я сам лично провожу вас обратно.

— И какую же цену вы установили за мою голову?

— Я скажу об этом позднее. А теперь пошли завтракать.

Большая часть разбойников уже собралась вокруг костра, когда Джани принес лесных орехов вдобавок к другой еде, которая была приготовлена им раньше. Данн и Кловер сидели, подперев руками свои головы, а Дэг мрачно поглядывал своим почерневшим от огромного синяка глазом на своих сотоварищей по банде, которые время от времени отпускали в его адрес непристойные шуточки.

— Я надеюсь, вас никто не потревожил ночью? — спросил принцессу Дург, подсаживаясь к собравшимся. Фонтейна, немного поколебавшись, ответила ему:

— Нет, никто.

Она улыбнулась Джани, который первую миску с едой подал именно ей.