Наследник для миллиардера

Глава 12

– Как же так, Тань, а?

Оля нервно расхаживает по кухне.

А я и встать не могу.

Куча тестов. Всяких-разных, какие только возможны.

Последняя надежда на то, что они неисправны…

И визит к гинекологу, который разрушил ее в пух и прах!

– Нет! Ну как так? Чтобы ты? Ты ж всегда тихоней была! Это Кристина с Алькой хвостами перед парнями вертели! Вот если б кто-то из них залетел, я бы даже не удивилась! Но ты? У тебя ж и не было-то никого!

– Один раз…

Шепчу, чувствуя, как перед глазами темнеет.

Приходится вцепиться руками в стол, потому что иначе я просто сползу сейчас вниз! Прямо на пол!

– Один раз, Оль. Одна ночь!

– Так! Перестань киснуть! Ну и что, что одни раз всего? Все равно! Папаша должен быть в ответе не меньше, чем ты! Нужно притащить его за шкирку! Держать за горло, если начнет отмазываться! В конце концов, все теперь доказать можно! ДНК-тесты есть! Эй! Ты чего? Тань, если голову в позвоночник так сильно втягивать, он треснет! А тебе сейчас спина крепкая нужна!

Ага. Это был первый порыв.

После того, как мир перестал вертеться перед глазами.

Позвонить Солодову, и…

Не знаю, черт! Выреветься! Выкричаться о том, какой он мерзавец и что натворил!

Но…

У меня же нет его визитки!

Где мне его искать? На телевидение, что ли, лезть? Пробиваться там среди этих грудастых мини-юбок? Пробивать себе путь к нему каблуками?

И дальше что? Крикнуть ему в лицо « ура, ты станешь папочкой!»

Представляю себе, как он обрадуется! Прямо вспыхнет от счастья!

Только вот Солодов совсем пропал с горизонта. За две недели о нем ничего не слышно! Перестал появляться. Донимать меня своими грязными предложениями и еще более грязными приставаниями!

Признаюсь. Я его видела. И не один раз!

По телевизору. На каких-то приемах. Юбилеях верхушки, элиты мира. На открытиях то нового отеля, то новых фирменных магазинов, принадлежащих наглому самоуверенному миллиардеру.

И каждый раз сердце замирало. Особенно, когда он улыбался в камеру. Смотрел пристально своим змеиным взглядом. Самую душу пробирал этими глазами! Все внутри каждый раз так и всколыхалось!

И ведь знаю же, что в камеру смотрит. А каждый раз будто прямо на меня!

И каждый раз в окружении длинноногих моделек. Иногда певиц. Очень даже известных.

Они прям виснут на нем, как будто им там сгущенкой намазано! Или чем так они питаются, когда ничего себе не позволяют? На что слюна у них течет?

А его наглые руки ничуть не смущаясь, очень даже позволяли на них виснуть.

И без всякого зазрения совести опускались пониже тонких талий!

Чуть телевизор не выбросила.

А не смогла!

Он как будто опоил меня. Околдовал глазищами этими проклятыми! Как наркотик прямо стал!

Забыл он обо мне. Конечно, забыл.

У него там красавицы на все готовые к ногам падают!

Поигрался и надоело!

Так куда звонить? К кому бежать? Солодов уж точно не будет рад этому отцовству! А я…

– Что? Совсем все там кисло, да, Тань?

Оля усаживается рядом. Гладит меня по волосам, как маленькую.

– Совсем, – всхлипываю, обхватив колени руками.

И в сердце все переворачивается!

– Куда мне рожать, Оль? Ну куда? Сама на ноги не встала. Без пяти минут нас вообще на улицу выбросили. И выбросят, потому что в любом случае хозяйке за квартиру нужно платить!

– Ну перестань! Когда я вас с Раей гнала? Поживете у меня, ну? Даже рада буду компании! Вместе же веселее!

– У тебя у самой двадцать метров квадратных. Куда тебе еще на голову влезать? И… Ну не потяну я ребенка, Оль! Да я и про детей ничего не знаю! И операция для Раи! Каждая копейка нужна! А ребенок знаешь, сколько потянет? Да у меня столько и близко нет! И…

Уже всхлипываю, как совсем беспомощная маленькая девочка. Да, в сущности, так себя и чувствую.

– И опека! Они Раю могут забрать! Еще и моего ребенка заберут! Мать-одиночка, без работы, без средств и без родни! Точно заберут!

– Значит, аборт?

Внутри все сжимается в комок. Одно это слово случит как самое настоящее убийство. Но…

– Разве у меня есть выход?

Тоскливо спрашиваю, не ожидая ответа.

Мы обе понимаем, что его нет. Просто нет!

– Я с тобой пойду. Буду рядом, – решительно сжимает кулаки подруга. – А мерзавцу этому! Все причандалы оторвать нужно!

– Не надо, Оль, – шмыгаю носом. – Ты лучше с Раей погуляй, чтоб я о ней не переживала.

– Когда операция?

– Завтра, – бессильно пожимаю плечами.

– Выхода другого все равно нет. А привыкать… Привыкать к тому, что во мне малыш… Я просто не могу!

Коридоры больницы пахнут плесенью.

Осенней сыростью и полной безысходностью.

Никогда не замечала, что здесь пахнет смертью и отчаянием.

– Ноги раздвигать научились, а мозгами думать не доросли, – бормочет пожилая гинеколог, осуждающе поджимая губы. – Что за поколение? Чуть что, сразу в койку, а?

– Я.. Не…

– Ага! Не такая, – фыркает, поправляя седой локон. – Все вы не такие. У каждой слезная история о том, что случайно так вышло! Случайно, деточка, люди без одежды в одной постели не оказываются! Ответственность, обязательства! Вот что должно быть! А у вас что? Ни учебы. Ни работы. Ни планов на жизнь! Один вечный праздник, бездумные развлечения и хотелки! А потом конечно. Все понимаю. Выхода нет и приходится на стол ложиться. Вычищать.

– Зачем вы так?

И без того на душе паршивей некуда.

– Ну, а как?

Вздыхает, отворачиваясь к умывальнику.

Моет руки, а я успеваю смахнуть слезу с угла глаз.

– Ты пойми, девочка. Я ведь не со зла. Но тебе еще и двадцати нет! Кто тебя ответственности научит? Ты что же? Хочешь жизнь под забором закончить? Наукой пусть тебе будет. Дай Бог, чтоб на первый раз пронесло. А наперед думай. Вот Направление бери. Еще пару анализов сдашь, и ко мне.

Беру бумагу, которая обжигает пальцы.

Надо просто отключиться. Не думать об этом. Отстраниться. Как будто не со мной все!

Быстро сдаю экспресс-анализы.

Возвращаюсь в тот самый кабинет, а сердце сжимается.

– Внизу еще подпиши, – доктор заполняет бумаги, не поднимая на меня глаз.

– Давай. Через минут пятнадцать начнем процедуру.

Но…

Стоит мне только открыть дверь, как я ударяюсь в мощную грудь.

В рот сам забивается уже привычный цитрусовый аромат.

Солодов? Он-то что здесь делает?

– Ну, здравствуй, сладкая.

Его голос, как металл. Как острый нож. В нем больше нет ни капли игривости, как раньше.

Поднимаю голову и задыхаюсь.

Он явно в ярости, хотя внешне совершенно спокоен.

Но глаза мечут молнии. Самые настоящие!

Челюсти крепко сжаты, на лице играют желваки…

– На аборт собралась?

Рявкает.

Тихо. Не повышая голоса . Но в его тоне столько еле сдерживаемой ярости, что я вся сжимаюсь в ледяной комок.

Мощные руки крепко хватают меня за плечи.

Захлопывает за моей спиной дверь.

Резким рывком оттаскивает. Прижимает к облупленной больничной стене.

Ноздри раздуваются. Его грудь ходит ходуном.

– Дайте пройти!

Сейчас он совсем не тот, каким со мной был прежде. Чужой. Холодный. Страшный! И… Сама не понимаю, как перехожу на вы.

Лепечу, медленно поднимаю глаза.

И чувствую, как подгибаются коленки, когда встречаюсь с властным потемневшим взглядом ядовито-зеленых глаз.

– В тебе то, что принадлежит мне! Мой ребенок! И уйти ты можешь только со мной!

– Но…

Голова кружится. Черт! Как он узнал? Как здесь оказался?

– Смирись, Татьяна. Ты родишь этого ребенка. А после можешь быть свободна!

– Что?!!!

– Никуда я с вами не пойду!

Решительно сжимаю кулаки.

А саму обжигает.

Наши тела соприкасаются.

Он дышит яростно. Так, что чуть не сдавливает мне ребра тем, как ходит ходуном его стальная грудь. Мышцы бугрятся!

Его взгляд… Жесткое лицо с крепко сжатыми челюстями…

От этого всего полыхает силой. Властью. Он замораживает в лед!

И меня должно заморозить! Но… Коленки подгибаются не от этого!

Словно лавой огненной обдает с ног до головы.

Он близко! Так близко!

И вспышками в сознании вдруг простреливает та ночь!

– Сладкая моя, – будто слышу прямо сейчас хриплый голос, прямо мне в шею. Разливающийся тысячами мурашек. Заставляющий взрываться где-то там, внутри…

Его жадные руки, резко обхватившие мой живот и вдруг в миг сорвавшие одежду…

И…

Мой тихий стон, когда все тело будто зазвенело, пронзенное им одним мощным ударом бедер…

Он ласкал. Так ласкал мое тело, что даже сейчас, вспоминая, я вспыхиваю и краснею до кончиков волос. Ни одного местечка для него запретного не оказалось!

А я… Я выгибалась под его руками. Тряслась, как в лихорадке, от его поцелуев. Нет. Он не целовал. Он просто пожирал!

Его дикая страсть сменялась безумной нежностью… Тягучей. Сладкой… Томительной…

И…

Вдруг словно чувствую внутри себя распирающую, твердую, набухшую плоть…

Как он запрокинул голову с каким-то странным хрипом. А после…

– Я буду нежным… Нежным, сладкая… Не бойся…

И его губы.

И правда нежные.

По шее. Ниже. Лаская и успокаивая… И…

О, Боже! Я сама. Первая поддаюсь бедрами ему навстречу! Стону, сливаясь с ним, пока не приходит развязка!

Это видимо, стресс. Иначе почему я не вспомнила всего этого раньше?

Но все равно. Он виноват во всем! И в том, где я сейчас нахожусь!

– Пропустите!

Резко выпаливаю, заставляя себя сбросить безумное, ненормальное наваждение.

– Никуда я с вами не пойду, и…

– Уже все решила, да, конфетка? Аборт!

Ревет, скрещивая руки на груди.

– Только вот я решил иначе! Никакого аборта не будет! Если это мой ребенок, ты его родишь!

– Никуда я с вами не пойду! Это моя жизнь и мои решения! И… Вы здесь ни при чем!

– Не пойдешь, значит!

Красивые, чувственные губы искривляются в улыбке, больше похожей на оскал хищника.

– Только, видишь ли, малышка. У тебя нет выбора!

– Ай!

Только и успеваю вскрикнуть, когда он резко дергает меня на себя.

Сжимает талию так, что она сейчас переломится пополам!

Забрасывает на плечо, как будто я… Какой-нибудь мешок!

– Это похищение!

Кричу, замолотив по его спине кулаками.

Ну, разве так можно?

Среди белого дня! Прямо в больнице!

Но никто почему-то не обращает внимания. Не спешит меня спасать.

Наоборот. Все расступаются в стороны и отводят глаза, стоит ему только бросить единственный взгляд в сторону!

– Вот все и решили, – хрипло басит, усаживая меня на сидение машины. Тут же блокирует дверь.

– У тебя, Татьяна, есть только два выбора. И оба в мою пользу.

– Вы!

Задыхаюсь от возмущения.

Особенно когда он почти наваливается на меня своим огромным телом.

Нависает.

Дышит прямо в губы.

Сверкает своими проклятыми глазищами прямо у моих!

А в них… Буря. Ярость… Лед, схлестнувшийся в схватке с самым настоящим пламенем.

Почти вжимается в меня, рвано дыша… Как и я. От возмущения!

– Ты не имеешь права! Я не твоя вещь! Не все можно купить и продать, Солодов! Ты что? Меня изнасиловать прямо здесь, на стоянке решил? Мерзавец!

– Я просто пристегиваю ремень безопасности, – хрипло дышит мерзавец прямо мне в губы.

– Но ход твоих мыслей… Хм… Очень неплох! Мне нравится твой напор!

Он нагло. По-собственнически. Опускает руку туда, где так часто и дико колотится сердце.

Зелень глаз вспыхивает самым настоящим пламенем.

А там…

Там такое желание, которого я даже в номере у него не помню!

Черт!

Сжимаю кулаки и почему-то судорожно, до боли, свожу ноги вместе.

Внутри как-то рефлекторно все начинает печь! Как будто тело решило тоже подбросить мне воспоминания ощущений, вместе с памятью! И почему я вспомнила все так не вовремя?

Даже стону, закусив губу.

Черт!

Я же такое вытворяла…

Извивалась под ним, и… Царапала его спину в кровь… И шею, которую сама обхватывала жадными руками. И губу, кажется, тоже ему прикусила. Совсем не отбиваясь, а в порыве каких-то совершенно неконтролируемых мной чувств…

Даже сейчас судорога проходит по всему телу, когда он так близко! А тогда… Ох… Глаза туманятся… Он что-то со мной сделал. Раскрыл такой фейерверк ощущений в моем собственном теле, о котором я и не подозревала! Или этому виной та дрянь, которую мне подмешали прежде, чем я отправилась в его номер?

Но сейчас что-то внутри меня будто разлетается на осколки! Внутри проносится безумный, жгучий жар!

И…

О чем это мы вообще?

Ремень безопасности, да. И… Его наглое заявление!

– Я сама вполне способна пристегнуться, Евгений, прости, не знаю, как тебя по отчеству!

– Геннадьевич, – нагло подсказывают мне порочные губы, расплываясь прямо на моих. – Можешь так называть меня в постели, крошка. Евгений Геннадьевич. Если тебя это так заводит! В этом даже что-то есть!

– Отпусти меня!

Вжимаюсь в сидение. Пытаюсь взмахнуть кулаком. Попасть по спине. Но только машу рукой по воздуху.

– Ты любишь так? Жестко? Хм… Вообще, обычно меня такое не заводит. Но… Хотя странный вообще расклад. Если госпожа ты, то я тебя называть по отчеству должен, разве нет?

Хмыкает. Нагло ухмыляется. Тянет ближе. Прикусывает мою губу.

Обхватывает крепкой рукой затылок, не давая отстраниться.

– Перестань! Прекрати!

Шиплю в его наглые губы.

Честное слово. Глаза готова выцарапать!

– У нас все так страстно получается сегодня. Похоже, мы и правда. Не успеем доехать ни до квартиры, ни до ближайшей гостиницы! Я голодный по тебе, конфетка. А ты дразнишь. Распаляешь. Хочешь прямо здесь?

– Да ничего я не хочу! Кроме того, чтобы ты оставил меня в покое! С чего ты вообще взял, что имеешь какое-то право? Вламываться ко мне домой? Заявлять на меня какие-то права? И вот теперь… Я! Я распоряжаюсь своей жизнью! Понимаешь? И я хочу, чтобы тебя в ней не было!

– Даже так?

Его глаза сверкают лезвием ножа.

Пламя застывает в лед, от которого можно только поежиться.

В миг передо мной оказывается не мужчина, пылающий страстью, а бизнесмен.

Властный. Холодный. Ледяной, как тысяча айсбергов!

Тот, кто привык подавлять. И не приемлет отказов.

– Плохо ты своей жизнью распоряжаешься, сладкая, – холодно чеканит мне в губы.

Только теперь от него обжигает холодом. Властной аурой. Подавляющим приказом.

– Теперь распоряжаться буду я!

– Что??? Да кто тебе дал такое право, м? Я не соглашалась ни на какие твои предложения, и поэтому…

– Не хочешь, значит, ничего между нами не будет. Но! Ты беременна, Татьяна. Срок подходит, я уточнял. Есть вариант, что это мой ребенок. Поэтому. Я сейчас забираю тебя к себе. На квартиру. Поживешь там до того времени, пока можно будет сделать ДНК-тест. А дальше по результатам. Если ребенок не от меня, отправляешься на все четыре стороны. А если мой, живешь в моем доме. Пока не родишь. Ребенок остается у меня, а дальше ты свободна. Документы все оформим. Отказ от материнских прав. И больше наши дороги с тобой не пересекаются. Распоряжайся своей жизнью и дальше. Сколько и как тебе угодно!

– Ты не имеешь никакого права!

– Имею, – его глаза опасно блестят.

Рука сдавливает мой затылок сильнее.

Нет. Он сейчас не бизнесмен! А самый настоящий бандит! От взгляда мурашки бегут по коже.

Хотя, может, так оно и есть? Иначе как ему удалось подмять под себя почти всю столицу? И тот его приятель настоящей бандитской внешности! Может, они оба такие! А этот просто костюм приличный надел. Другим притворяется. Маску носит!

– Если. Это мой ребенок. Я имею все права!

– Но я не собираюсь рожать!

– А никто и не спрашивает. Будет, как я сказал, Татьяна. И только тебе решать. По-хорошему или по-плохому! Или к тебе относятся как к королеве и обеспечивают всем необходимым, а после ты получаешь щедрое вознаграждение, или я просто увезу тебя и запру. Я же сказал. Всего два варианта. Хотя… Мог быть и третий. И ты прекрасно знаешь. Какой!

– Ты всегда получаешь то, что хочешь, да?

Тихо выдыхаю.

Сопротивляться больше нет никаких сил. Все равно я проиграю этому монстру! Да и как мне с ним тягаться? Ни физически, ни финансово это невозможно!

– Всегда.

Ледяной голос чеканит с уверенностью. Между бровей залегает хмурая складка. Глаза сверкают решительностью и угрозой!

– Всегда, сладкая. Всегда выходит по-моему.

– Ладно, – выдыхаю. Чувствую, что меня уже потряхивает от этого противостояния.

– Что? Не слышу. Громче говори!

Густая бровь взлетает вверх.

– Хорошо. Я согласна.

В конце концов, внутри у меня все сжимается, когда понимаю, что я чуть не уничтожила ребенка!

Лучше пусть так. Он родится и у него будет все самое лучшее. Ведь верно? Солодов, раз уж так настаивает на том, чтобы его наследник родился, уж точно даст ему самое лучшее!

– Вот и хорошо, – холодно кивает. – А может…

А его глазах опять вспыхивают знакомые мне искры.

Жадные. Горячие. Переполненные страстью.

Только я уже не верю. Уже знаю. Этот мужчина настоящий хищник! Все равно обернет все по-своему! С ним играть, все равно, что связываться с огнем!

– Вернемся к первоначальным условиям, мммм….?

Его рука властно опускается на мое бедро.

– Куда ты меня везешь?

Внутри все напрягается. Вряд ли Солодов позволит мне вернуться на свою квартиру! Поселит меня у себя? Ох, черт. Тогда я окажусь в его полной власти! И как тогда ему сопротивляться?

Но есть вопросы поважнее!

Поважнее даже голода, который жадно сверкает в его глазах! Рая. Как ему рассказать о ней? Вряд ли его предложение распространяется еще на кого-то, кроме меня!

– Сказал уже. Пока к себе. Квартира в центре. Полный фарш. Куда и предлагал с самого начала. Потом… Если анализы подтвердят мое отцовство, поедешь ко мне в особняк. Будешь под моим круглосуточным присмотром!

– Мне нужно заехать домой.

Шумно сглатываю, прикусывая губу.

– Зачем? Нечего там тебе делать! Или что? Хочешь, чтобы на тебя обвалился потолок? Или еще что-нибудь ценное из дряхлой мебели? Все, что нужно, я тебе куплю. Вряд ли есть что-то, за чем стоило бы возвращаться в ту убогую квартирку!

– Мне. Нужно. Заехать домой! Иначе ни на какие твои условия я не соглашаюсь!

Почти кричу. Еще одно противостояние, которое мне предстоит выиграть! И… Это будет труднее всего!

– Татьяна, – его лицо снова становится мрачным. – То время, когда я был готов слушать твои условия, уже прошло! У тебя был шанс! Но теперь…

– Мне нельзя волноваться!

Тут же занимаю единственно возможную оборонительную позицию.

– Ты же не хочешь навредить малышу!

Слышу, как хрустят его крепко сжатые челюсти. Ноздри начинают раздуваться, как бешеные.

Но спорить он явно не собирается. Единственный мой козырь. Тот момент, когда я могу переломить наглую волю уверенного в себе хозяина жизни!

– Что у тебя там такого, мммм, сладкая?

Крепкая рука властно обхватывает мой подбородок.

– За что там ты так держишься, а? Может, у тебя там среди хлама любовник непутевый завалялся? Чем тебе там так сладко намазано, что тебя из этой квартирки не выковырять?

Глаза опасно сверкают.

Он явно настроен сейчас свернуть кому-нибудь шею. Предполагаемому любовнику, и… Кажется, мне? Если бы не моя беременность!

– Просто. Прошу. Давай заедем!

– А я бы не отказался от другого!

Опять нависает. Окидывает меня голодным взглядом. Грудь вздымается так, что, кажется, сейчас пуговицы от рубашки отлетят.

– Прямо сейчас, ммммм… А завтра пошлю людей туда, в твою хибарку. Спакую все, что ты скажешь. Зачем туда возвращаться?

Его пальцы спускаются по моей шее. В глазах беснуются грозовые тучи.

Черт!

Кажется, мое положение –единственное, что его останавливает! Иначе точно. Набросился бы на меня и разорвал бы, как дикий зверь!

– Разве я прошу так много?

Внутри все сжимается.

А если не смогу уговорить? Тогда просто вцеплюсь в его руки. Пока не повернет руль. Не поедет в нужную сторону!

– Черт возьми! Едем. Только вот это. Убери!

Швыряет мне на колени салфетки. Выразительно проводит пальцем под глазами.

– И не смотри ты на меня, как раненый олененок, сладкая! У меня женщины не плачут! Разве что от удовольствия! Вытри!

Вжимаюсь в сидение. Сижу тихо, как мышка, замечая, что машина разворачивается в нужную сторону.

Послушно утираю глаза.

Думаю, как рассказать ему про Раю… Подобрать нужные слова…

Но…

Не приходится.

Стоит нам только оказаться у моей двери, как навстречу вылетает Оля.

– Таня!

Бросается мне на шею.

Глаза запухшие от слез.

– Я им говорила! Я… Но они не слушают! Ни в какую! Слава Богу, ты вернулась!

– Что случилось?

Внутри все обрывается.

– Они… Они забирают Раю!

Оля всхлипывает, а у меня перед глазами туман.