Наследник для миллиардера

Глава 21

– Собираем все анализы.

Нас встречают уже во дворе клиники.

Доктора явно выдернули из дома. Возможно, даже из постели. Он окидывает уже проснувшуюся и перепуганную Раю быстрым взглядом.

Устало трет глаза.

– Все будет хорошо, малыш, – шепчу, дрожащим голосом, стискивая ее руку.

– Мы рядом.

Сама не замечаю, как с губ срывается это самое « мы».

– Конечно, хорошо!

Солодов улыбается.

– Ты ведь у нас храбрая и сильная малышка! Да?

Глаза Раи становятся огромными, как два блюдца. В них плещется страх. А у меня… У меня просто ноги подгибаются.

Приходится вцепиться в руку Евгения. Иначе так бы и растянулась прямо во дворе больницы!

– Ничего страшного, – уверяет доктор, протирая очки. – С такими красавицами вообще никогда ничего страшного не происходит. Да, малыш? Ты же у нас красавица. И умничка. Все пройдет хорошо.

Нам выделяют отдельную маленькую палату.

Рядом с операционной.

У Раи берут анализы, а я держу ее за руку мертвой хваткой.

– Это не страшно. Представь себе, что это такое приключение, – Солодов наклоняется к малышке. Забалтывает ее. Гладит по голове, пока я сбивчиво рассказываю про ее диагнозы и болезни, раскладывая на столе перед доктором выписки и карточки.

– Ну, что могу сказать. Операция необходима, – он потирает переносицу.

– Хорошо, что не затянули до последнего. На таком этапе шансы прекрасные. Причин для волнений нет.

– Ты просто заснешь сейчас, малыш, – шепчу, наклоняясь над малышкой.

Глажу по волосам.

– Просто заснешь, а дядя доктор починит твое сердечко. Мы так уже делали. Это не страшно. И не больно. Зато проснешься ты уже совсем здоровой.

– Дядя доктор волшебник?

– Да, малыш. Да.

Шепчу, еде сдерживая слезы.

Время теряется. Пропадает.

Может, проходят минуты. А, может, часы, пока Раю отвозят в операционную.

– Все будет в порядке, – Солодов стискивает мои плечи.

Мы так и остаемся в маленькой палате. Здесь будет дожидаться итогов операции.

– Это лучший врач. Он творит чудеса. Все будет хорошо, Таня! Поспи пока. Или прими душ. Операция не закончится быстро.

Естественно, ни о каком душе и речи быть не может.

Глаза разъедает горькими слезами.

Как на иголках, расхаживаю из угла в угол. Даже кофе, который приносит Солодов, и тот выпить не могу.

Проливаю на себя половину стаканчика, успевая обжечься, прежде, чем понимаю, что это совсем бесполезная затея.

Руки дрожат. Меня всю колотит.

– Может, мятный чай? Таня. Тебе нужно успокоиться!

– Нет, – отрывисто качаю головой. – Не смогу.

Вытягиваю вперед свои трясущиеся руки.

Да меня и внутри колотит ничуть не меньше. Зубы стучат. Глотка сделать не смогу. Горло сводит спазмом.

Час. Второй.

Кажется, за это время я сойду с ума или поседею!

Но операция все длится, накаляя мой нервный порог до предела. Никто к нам не выходит. Пусть бы сказали хоть что-нибудь!

– Присядь хотя бы.

Солодов ловит меня за руку.

– Ты тоже. Должна быть сильной. Ради малышки. Не изматывать себя. И ради ребенка. Тань.

Его руки успокаивают. Горячие, в отличие от моих. Совершенно ледяных.

Но я не могу усидеть на месте. Да я даже стоять, и то не могу!

Кажется, проходит целая вечность!

За окнами давно уже рассвет.

– Операция прошла успешно.

Наконец в палату входит измученный доктор.

– Малышка проспит скорее всего, до вечера. Ну, и нужно будет остаться. Понаблюдаться пару дней. Максимум, неделю. У нее крепкий организм. И прошлая операция дала неплохие результаты. Надеюсь, больше вам не придется с ней лежать по больницам. Но наблюдение необходимо. Особенно, первое время.

– Спасибо, – выдыхаю омертвелыми губами.

– Спасибо вам…

Ноги в один миг становятся деревянными.

Как будто из меня выкачали все силы.

Почти доползаю до уборной.

Захлопываю за собой дверь. Тяжело прижимаюсь спиной к кафельной стене.

Теперь меня прорывает. По-настоящему.

Ноги не держат. Во всем теле иголки и дикая слабость.

Не замечаю, как просто съезжаю на пол.

Обхватываю лицо руками и начинаю рыдать.

Громко. Взахлеб. Напряжение и страх за малышку, которые не давали мне покоя все эти месяцы. Сейчас прорываются, как огромный нарыв.

Меня трясет.

А я не могу остановиться!

– Таня. Таня, открой!

Слышу хриплый голос Евгения.

Он нервно барабанит пальцами в дверь.

– Открой!

А я… Я с места сдвинуться не могу!

Все тело сотрясают дикие рыдания. До спазма. До икоты.

Сижу и реву, обхватив голову руками.

– Таня. Все позади. Малышка будет жить! Не просто жить! Она будет здорова! Слышишь! Будет, как все дети. Бегать. Гулять. Все закончилось!

Но от его слов истерика не проходит.

Наоборот. Накатывает с новой силой.

Сколько времени я жила с этим диким грузом?

Под страхом того, что вот так, как этой ночью, с малышкой что-то случиться, а я….

Задыхаюсь.

Я ничем бы не смогла ей помочь! Денег на операцию и близко не было! Каждый день успокаивала себя тем, что еще есть… есть время!

А его, выходит, не было!

И … Если бы не он… Я бы могла потерять сегодня сестренку! Мою светлую малышку! Единственного родного человечка, за которого я в ответе! Не увидеть больше никогда ее такой открытой улыбки, от которой даже самый хмурый день становится солнечным!

И рыдания сотрясают меня с новой силой.

– Таня. Я ломаю дверь.

Ничего не могу с собой поделать. Я в полном ступоре.

Что-то грохочет. Дверь с треском распахивается.

Меня подхватывают крепкие руки.

– Тише. Тише, малышка. Ну? Все позади.

Солодов прижимает меня к себе.

Сама не замечаю, как цепляюсь за его рубашку.

Кажется, все мое тело просто заледенело! И его горячая кожа единственный теплый огонек. Единственным способ согреться не заморозиться в лед.

– Тссссссссссс….. Я рядом, – он шепчет, гладя меня по голове. Как маленькую.

Прижимает к себе еще сильнее.

Скользит по лицу губами, стирая мои слезы.

– Больше не будет этого страха. Маленькая моя. Все позади…

Его жаркие губы скользят по моим.

Накрывают горячей волной, заставляя сердце ожить и забиться.

Почти ничего не соображаю. Не помню.

Кажется, перед глазами становится совсем темно.

Все растворяется. Ничего не остается. Только мощные удары его сердца прямо под моими ребрами. Горячие пальцы. И… Губы, которые как будто пытаются стереть, выпить из меня мою собственную боль… И чувство. Что меня куда-то несут… Или я просто проваливаюсь…

Евгений

– Все будет хорошо, маленькая. Тихо. Тихо. Я не дам тебя в обиду, – шепчу в ее волосы. Зарываюсь в них пальцами.

Несу прочь.

Изо всех сил сжимаю хрупкое дрожащее в моих руках тело.

Не совсем понимаю, что делаю.

Стираю ее слезы губами. Целую. Пытаюсь утешить. Согреть.

Она доверчиво прижимается ко мне. Впивается закоченевшими пальцами в рубашку.

Кажется, слетают пуговицы.

Но это неважно.

– Моя маленькая. Моя сильная храбрая девочка.

Глажу по волосам.

Каково это? Знать, что твоя маленькая сестренка больна? Что в любой момент может умереть?

Я бы с ума сошел. А что она чувствовала? Как с этим жила?

Понимаю. Ее слезы сейчас, это облегчение.

Но мне просто страшно на нее смотреть.

Такая хрупкая. Такая бледная.

Кажется, сейчас самое важное, это забрать ее из этих стен. Успокоить. Утешить. Лучше всего было бы вколоть успокоительное. Но, надеюсь, это просто выйдет из нее.

– Что… Куда…

Будто очнулась.

Цепляется пальцами еще сильнее. Распахивает совсем запухшие замутненные глаза.

– Тихо. Рая проспит до завтра. И тебе тоже нужно отдохнуть.

Так и несу на руках, прижимая к себе, как самую драгоценную ношу. Все еще поглаживаю. Целую.

Не знаю, как успокоить. Какие найти слова? И нужны ли они?

Через дорогу от больницы гостиница.

Палату часто выделяют частным клиентам. Тем, кто ждет результатов операции. Чтобы не сходить с ума в коридоре. Но чувствую, что дольше оставаться здесь ей будет слишком тяжело.

Поэтому быстро оформляю номер. Так и не спускаю малышку с рук.

Заношу вовнутрь.

Черт.

Что ей сейчас лучше? Теплая ванная или все же уложить спать?

Вроде беременным ванная не на пользу. Кажется. Ни фига я в этом не спец!

– Тссссс. Малыш. Все хорошо, – повторяю уже в миллионный раз.

Выбираю все же теплое одеяло и постель.

Она совсем без сил. Ей лучше выспаться.

Укладываю. Заворачиваю в одеяло.

Малышка вроде затихла. Только еще ее трясет.

– Женя…

Впивается руками еще сильнее, когда отстраняюсь.

Она совсем потерянная.

Вижу. Чувствую. Никак нельзя оставить ее сейчас одну.

– Тссссс… Я никуда не ухожу.

Прижимаю к себе. Укладываюсь рядом, сбросив туфли.

А она…. Она робко тянется ко мне. Как слепой котенок. Прижимается губами к моим.

– Женя…

– Тсссссс…. Я здесь. Ничего не бойся!

Но малышка только мотает головой.

Облизывает распухшие губы.

Тянет меня на себя еще сильнее. Снова прижимается губами.

– Таня. У тебя стресс. Тебе нужно отдохнуть.

– Пожалуйста. Будь со мной. Сейчас, – лепечет, путаясь пальцами в пуговицах моей рубашки.

– Мне это нужно сейчас. Правда.

– Что тебе нужно?

Против воли ощущаю, как все тело напрягается.

Нет.

Я не собирался и не собираюсь воспользоваться такой ситуацией!

– Ты. Сейчас. Во мне, – шепчет, задирая свою одежду.

– Таня.

Провожу аккуратно ладонью по волосам.

– Сейчас ты нервничаешь. И потом. Потом пожалеешь.

– Я тебе не нужна?

Всхлипывает.

– Ты меня больше не хочешь?

Ох, черт!

Знала бы ты, девочка. Какой ураган у меня внутри, когда ты рядом!

Ни на одну другую смотреть не могу! Физически отвращает! И, черт! Я ведь не железный!

– Хочу, – зарываюсь пальцами в ее волосы. Трусь щетиной о мочку уха. Сжимаю челюсти так, что они хрустят.

– Хочу. Так, что башню сносит, Тань. Но не сейчас. Не здесь. И не так.

– Ты нужен мне. Сейчас, – шепчет, облизывая губы.

Обхватывает меня руками, притягивая к себе.

– Тань.

Пристально всматриваюсь в глаза.

Хочу. Хочу ее до одури, мою малышку. Всегда. Любую.

Особенно сейчас. Такую слабую. Зареванную. Утешить. Расслабить. Погрузить в мир удовольствия.

Но…

– Если это только потому, что тебе плохо…. Или из благодарности…

– Нет, Жень.

Ведет пальцами по моей небритой щеке.

И меня всего выкручивает. Выламывает. Срывает.

– Нет. Я правда. Хочу. Тебя.

– Тссссссс….

Осторожно прикасаюсь к ее губам.

Черт!

Я уже и не ждал этого услышать от моей малышки!

Ее взгляд прошибает током. В паху все дергается. Затапливает лавой.

Особенно, когда понимаю, что она серьезно.

Чувствую, как отвечает на поцелуй.

Сначала робко, но страсть набирает обороты.

Ее тело уже дрожит. Горит под моими руками.

– Я остановлюсь. В любой момент. Когда ты скажешь.

Хриплю, отстраняясь.

Заглядывая в ее задурманенные глаза, уже искрящиеся желанием и страстью. Такое я ни с чем не спутаю. И утешение вряд ли причина того, что малышка ко мне потянулась.

– С ума меня сводишь, – шепчу, снова проникая в ее сладкий ротик языком. – С самого начала. С самой первой ночи!

Руки сами начинают скользить под ее одеждой.

Дурею от прикосновений. От запаха ее кожи.

Сладкая. Шелковая. Такая отзывчивая моя девочка!

Ради чего стоило так долго тянуть? Давно бы уже могли бы быть вместе и наслаждаться!

Одежда вместе с бельем отлетает в сторону.

Стараюсь не спешить. Так, чтобы меня не сорвало. Не накрыло с головой!

С ней надо быть аккуратным. Она такая нежная. Такая чувствительная, моя девочка!

И не забывай. Солодов! Ты обещал остановиться, если она передумает!

Только вот как?

С ней сдерживаться невозможно!

Провожу языком по ее тонкой сладкой шейке.

Пробую на вкус. Хочу ощутить все грани!

Опускаюсь руками ниже.

Хрипло матерюсь, чувствуя ее отклик.

Такая жаркая отдача! Такой сладкий стон срывается с ее губ!

Опускаюсь ниже. Прикусываю слегка кожу между округлыми холмиками.

– Женя…

Ее шепот бьет по мозгам сильнее самого крепкого алкоголя. Похлеще самых опытных девиц, вытворяющих самые нереальные непристойности!

– Моя. Ты моя. Сладкаааая!

Откидываю одеяло, швыряю его подальше.

Рассматриваю ее всю. С ног до головы. Просто пожираю глазами.

Мужское естество рвется в нее так, как будто оно стало танком. На всех парах летит в своей цели.

– Не закрывайся, – шепчу, отводя ее руки, которыми рефлекторно пытается прикрыться.

– Ты прекрасна. Везде.

Спускаюсь губами ниже.

Малышка замирает, когда добираюсь горячими поцелуями до ее пупка.

Обвожу его языком. Ныряю в маленькое углубление. Хватаю ее руки, пытающиеся меня оттолкнуть.

– Тебе плохо? Не нравится? Передумала?

Поднимаю на нее безумный дикий взгляд.

Черт. Если это так, я реально сейчас свихнусь!

Никогда никого так сильно не жаждал, как свою сладкую девочку! Ни разу в жизни ни по ком так не сходил с ума!

– Нет.

Мотает головой. А глаза уже закрываются. Начинают закатываться. И внутри меня зверь начинает рычать.

Пронзает, как ударом тока. Понимаю, что она совсем близко. Совсем скоро я услышу ее крик и почувствую, как бьется в сладких конвульсиях ее нежное тело.

– Хорошо. Мне… Хорошо… Даже слишком!

– Привыкай, – рявкаю, снова возвращаясь к ее пупку.

Теперь уже не щажу. Толкаюсь в него языком. Тараню и тут же нежно обвожу по кругу.

Девочка стонет. Дергается под моими руками. Уже начинает хрипеть и сжимать простыню руками.

Да! Вот так! Моя! Моя девочка! Моя навсегда!

– Люблю тебя, – сам не понимаю, как это вырывается.

Хриплю эти слова почти в самое ее естество, опускаясь ниже.

Ее аромат там вышибает последнее сознание!

Крепко сжимаю руками попку, не давая малышке вырваться.

Кровь бьет в висках так, что уже ничего не слышу. Не соображаю. Инстинкт прорвался наружу. Теперь если и остановить, то только ломом по голове. Чтобы вырубить напрочь!

Впервые хочу не брать.

Хочу дарить удовольствие.

Ее сладкие судороги, мой персональный рай. Личный наркотик!

Ласкаю откровеннее.

Малышка жмется. Пугается шквала ощущений. Стесняется и пытается закрыться.

– Куда?

Дергаю на себя.

Еще сильнее раздвигаю сочные бедра.

– Ты сама хотела, Танння! И хочешь.

Ласкаю ее пальцами, дурея от того, какая она там уже мокрая. Для меня. Только для меня!

– Чего ты боишься? Слишком сильные ощущения?

Ее что?

Никто никогда так не ласкал? Значит, я буду первым!

И единственным, – рычит мой внутренний зверь.

Все. Набегалась она от меня. Наигралась.

Больше никому не отдам! Уже не отпущу!

– Да. Да, Женя! Это… Это уже слишком!

Поднимаюсь к ее лицу.

Нависаю над сладкой малышкой. Даю прочувствовать все мое желание. Всю тяжесть моего тела. Опираюсь на руки над ее головой.

– Иди ко мне!

Осторожно, неторопливо накрываю ее губы своими.

Ладно. Раз слишком, то будем вводить сладкую девочку в мир удовольствия постепенно! Но скоро доведу ее до того, что сама! Без всякого стыда и стеснения! Будет набрасываться на меня и просить добавки!

– Иди, Тань. Ну? Что ты снова напряглась? Я сделал больно?

Не должен был. Но вдруг я где-то слишком сильно отдался своему порыву? Своему дикому голоду по этой малышке?

– Передумала?

Накрываю ее сладкое местечко руками.

Осторожно поглаживаю, стараясь не перейти грань легкой нежности.

А вдруг и правда? Решила, что хочет этого только на нервах?

Беспокойно всматриваюсь в ее глаза.

Черт! Я ведь и правда! Ради нее даже сейчас готов остановиться!

– Нет, – шепчет, отводя глаза.

– Тогда что?

– Это… Это просто слишком.

– Смотри на меня, – обхватываю ее подбородок пальцами. – Смотри, моя девочка. Это не слишком! Обоим должно быть так хорошо, чтоб все тело выломило!

С тобой меня точно выламывает! Еще как, маленькая чертовка! Ведьмочка моя зеленоглазая! Самая сладкая из всех! Единственная! Моя!

Ловлю каждый ее вздох. Каждый всхлип.

Не могу остановиться. Все быстрее и быстрее вожу руками сверху вниз по ее телу. По коже, доводя ее до состояния расплавленного искрящего огня.

Задеваю чувствительные точки и тут же скольжу дальше. Вперед. Вверх. И снова вниз. Довожу нас обоих до переполненности, которая хрипами вылетает из горла.

Ловлю на миг беспомощность в ее взгляде.

Прижимаю горячее местечко.

И тут же понимаю, что плотину прорвало. Она сдалась. Сопротивление самой себе и удовольствию закончилось.

Сдалась. Подчинилась. Отдалась моей ласке.

Как тогда. В наш первый раз в номере.

Больше не пытается уползти или зажаться. Не сопротивляется самой себе.

Только запрокидывает голову, позволяя мне целовать ее открытую шейку. Пожирать поцелуями. Дрожит. Притягивает меня к себе. Ближе. Тянет пальчиками за волосы. Хрипло бормочет мое имя.

– Таня…

Я дурею.

Забрасываю ее стройные ножки себе за спину.

Матерюсь сквозь зубы, когда она откликается. Изгибается всем телом, поддаваясь на мой толчок.

Лишь бы не сорваться. Я слишком долго был голоден!

Но сейчас самое важное, чтобы она улетела. Рассыпалась на осколки от наслаждения! Сначала она, и только потом я!

– Ты нереальная, – шепчу, обхватывая ее бедра.

Сжимаю их, чувствуя, как спазмы уже начинают сотрясать ее тело.

– Девочка моя сладкая! Моя хорошая.

Сам не понимаю, что бормочу.

Изо всех сил стараюсь не сорваться на бешенный темп. Не повредить ничего ей собой. Таким голодным. Таким дорвавшимся!

Перед глазами темнеет от того, как крепко она меня сжимает. Как начинает биться в уже по-настоящему крепких судорогах.

Впивается в спину ногтями, оставляя на ней борозды своего удовольствия.

Такое только с ней.

И, черт!

Она почти подпрыгивает над постелью. Выкрикивает мое имя, сжав до искр из глаз.

И я чувствую, как забиваюсь в самом нереальном удовольствии. Не могу и не хочу больше сдерживаться. Останавливаться теперь нет никакой причины!

Мы просто валимся на постель. Оба задыхаясь. Совершенно мокрые от пота. Как будто нас облили прямо из шланга.

– Это… Это было…

Шепчет малышка заплетающимся языком, закатывая глаза.

– Я знаю, – притягиваю к себе. Укладываю к себе на грудь, как маленького котенка.

– Это был кайф в чистом виде, Таня! И это только начало!

Даю нам обоим отдышаться. Отдохнуть. Перевести дух.

Не могу налюбоваться тем, какая она сейчас. Разгоряченная. И выдохшаяся. Податливая.

Со сверкающими полуприкрытыми глазами и совершенно растрепанными волосами. С ярким румянцем на щеках.

А сама… Как будто стала воском в моих руках. Парафином.

Горячая и нежная. Стыдливая и такая открытая каждой ласке.

Перебираю ее волосы. Не могу надышаться ее сладким, сводящим с ума запахом.

Надо бы дать ей передохнуть. Поспать.

Но во мне уже все бунтует против этой мысли! Новый заход мне просто необходим!

Только…

Только вот хочется все прояснить!

За все то время, что мы проводили вместе, за эти последние дни, я уже понял, что что-то совсем не складывается.

Милая малышка, так трепетно заботящаяся о своей маленькой сестре совсем не вяжется с образом невинной развратницы, продающей себя и набивающей себе цену.

– Тань…

Прижимаю к себе покрепче. Глажу волосы.

– Скажи мне. Только правду. Ты ради этого? Ради Раи себя продавала? Хотела на операцию собрать?

– Что???

Она тут же взвивается. Напрягается, как дикая кошка. Фурией впивается ногтями прямо мне в живот.

Черт. Неприятно, на секундочку.

Но я должен знать! Знать наконец всю правду!

– Тихо. Я просто спросил. Я тебя ни в чем не обвиняю. Просто пытаюсь понять. Как так вышло! Ну. Не злись. Не кусайся, малыш. Понял я уже. Что ты вовсе не такая. Не из тех, кого можно купить за деньги. Ты светлая. Ты моя хорошая. Но как так вышло?

– А вот так!

Шипит. Взвивается.

Пытается вырваться и оттолкнуть меня. Но я не дам! Уже не дам! Поздно, девочка!

Ты теперь в моих руках! Моя! И я добьюсь всех своих ответов!

Вскидывает голову, хоть только что еле дышала на моей груди.

Режет позеленевшим до почти черного взглядом, как ножом.

– Тань?

Черт!

Что это за реакция? Я же сказал! Ни в чем ее не осуждаю! Разве я отнесся к ней как к продажной?

На меня-то чего злиться?

Хотя понимаю. Да. Неприятно о таком вспоминать. Сам бы хотел забыть. Вычеркнуть эту мерзкую страницу из ее прошлого!

– Вот так!

Шипит, как дикая кошка, вырываясь из моих рук.

Но я держу крепко.

– Поздно, сладкая. Ты сама на все пошла. Теперь не отпущу!

Сжимаю маленькую фурию еще сильнее.

– Говори! Что сказать хотела?

Ни черта не понимаю!

Откуда вдруг эти молнии в глазах?

Это я на самом деле должен рвать и метать!

Но понимаю ситуацию. До боли сжимаю челюсти.

Ненавижу сейчас весь мир! Тот, в котором такая хрупкая малышка вынуждена была себя продавать, чтобы спасти сестру!

Ведь ради этого же, правда?

Чутье вопит о том, что я в ней не ошибся! Ошибиться не мог!

Совсем она не из тех, кто задом виляет перед голодными самцами. Распаляет их интерес на максимум. Дразнит, чтобы сбежать. Дать себя поймать. Набить цену. Крепко вцепиться острыми зубками в кошелек и в самые… неудовлетворенные ее гонялками части тела, ради того же кошелька! Ну?

– Я никогда бы на такое не пошла! Никогда!

Кричит мне в лицо. Багровеет!

Не от стыда. От ярости, что ли, так раздувается! Фигасе!

– Тихо, – глажу успокаивающе по спине.

– Все понимаю. Жизнь сестры на кону. Ну, все. Все, сладкая. Все позади. В прошлом. Мы вычеркнем эту страницу.

Да. Выжечь такое из памяти и из жизни будет не так-то просто!

Но если кто и способен такое понять, то только я сам! Правда, методы у меня другие были, чтобы выжить. Но я и мужик, с другой стороны. Я зубами и кулаками выдирать умею. А она? Ну, что ей оставалось, маленькой хрупкой крохе?

– Все. Забыли. Считай, я ни о чем не спрашивал. Давай закончим этот разговор. И больше к нему возвращаться не будем!

– Ну нет!

Ого!

Не просто раздувается. Кулаки сжимает!

Сверкает яростной зеленью глаз так, что я бы уже остался дымящейся кучкой пепла, будь я послабее!

– Это же ты во всем виноват! Ты! Вот как все вышло! Я никогда! Никогда о таком бы даже и не подумала! В страшном сне бы не представила! Просто один урод! Решил, что он хозяин мира! Что ему все позволено! И он должен получать все, чего ему захочется, по щелку!

Эээээээ…. Это что сейчас? Обо мне, что ли? Это я урод? Поворот, однако! Ни фига себе!

– Вот не понял сейчас. Ни черта!

Дергаю на себя.

Вжимаю в свое тело.

Обездвиживаю. Потому что, кажется, кое-кто реально вознамерился от меня сбежать!

– Что это еще за такие заявочки, мммммм?

Пытаюсь сгладить.

Прикусываю нежно и игриво мочку уха.

Может, это опять гормоны разбушевались? Плюс стресс у малышки. Ну, вот и наложилось все.

Первопроходец я в этом смысле.

Никто из друзей беременными девушками до сих пор не обзаводился. Я первый. Опытом поделиться некому со мной.

Может, их, беременных, постоянно так бросает. То в страсть и нежность, то вот… В такую ведьму, готовую тебя разорвать! Или мне одному такой эксклюзив достался?

– Ты!

Шипит, изворачиваясь. Не дает перейти скандалу в ласку.

– Ты во всем виноват! Ты заказал меня! К себе в номер! Как кофе!

– Не понял.

Дергаю головой.

Что такого? Ну, заказал. Понравилась мне она. Зацепила с первого взгляда! Захотел так, что и думать обо всем забыл!

Редко со мной такое случалось. По факту, никогда еще! А тут как мозги вылетели! Напрочь!

– Так ты же и пришла. Как кофе!

Уже злюсь.

Многое можно простить. Хотя я никому. Ничего. Не прощаю.

Сладкая малышка стала исключением!

Я готов понять и простить! Может, даже впервые в жизни! А так-то по поступкам судить надо. Только они выдают истинную суть!

– Потому что меня к тебе послали! Я простой официанткой работала! И нам с Раечкой хватало! Чаевые там щедрые! Я бы… Я бы на операцию ей сама накопила!

Уже ревет.

Черт.

Мне как серпом по… мозгу ее слезы! Морщусь от боли. Не могу, оказывается, видеть, как сладкая моя девочка плачет! Лучше бы злилась. Ну, расцарапала бы меня. Но пусть только не ревет!

– Тихо, малыш. Конечно бы, накопила.

Глажу по спине.

Ага. Лет через десять. Когда поздно бы уже совсем было.

Знаю я, какие там чаевые. Сам ей на тумбочке оставил, когда уходил после бурной ночи. Но это я еще крепко переплатил. Даже девственность и то дешевле в разы стоит. Зацепила же меня просто. Вот и решил щедро вознаградить!

– А ты! Ты заказал меня! А ты ведь у нас король жизни! Хозяин мира! Тебе же никто отказать не может! Вот и наша директирисса! Не смогла!

– Я не понял.

Ерошу волосы.

Хватаю Таню за плечи, резко отстраняя от себя. Смотрю в глаза. Заплаканные и до сих пор воинственные.

Нет. На нервный срыв и бредовые какие-то гормоны не похоже! Что за ерунда такая?

– тебя что?

Голос превращается в холодный металл.

– Тебя заставили?

Черт!

Сжимаю кулаки.

Но…

Нет! Ни черта не совпадает!

Ну, не охранники же силой ее ко мне в номер привели! Сама пришла!

Допустим, запугали ее, что работы лишат. Такое допускаю. Возможно!

Но могла бы развернуться и уйти! Работу другую искать! Ведь, если сама против такого, то должна же понимать! Один раз попробовали заставить, то и другие разы ждать не заставят!

И не сходится.

Не сходится. Ни черта!

Она же такой страстной была! Так отдавалась! Никакая игра тут невозможна! Тем более, если бы она была затравленной и ее заставили! Зажатой бы была! Я бы сразу почувствовал!

Или тут во мне дело?

Не выдержала. Расплылась под моими ласками!

Вот же черт! И сколько раз ее потом так заставляли?

– Никто меня не заставлял! Я даже и не знала! Моя смена вообще давно закончилась! Я к Рае спешить была должна! Мне сказали только кофе тебе в номер занести! И все! Все, понимаешь!

– Детка.

Вот теперь я злюсь. Злюсь по-настоящему!

Ее счастье, что она во мне такие чувства ненормальные пробуждает! Иначе… даже не знаю, чтобы сейчас иначе бы сделал!

– Единственное, чего я не прощу, это вранье. Вот мне. Мне врать не нужно! Никогда, запомнила? Хорошо запомни!

Теперь сжимаю ее плечи еще сильнее. По-другому. Крепко. Пытаюсь донести мысль до самого ее естества!

Я ведь глаза на такое готов был закрыть! А она врет! Прямо в глаза! Мне!

– Ты не сказала мне ни слова! Не сопротивлялась! Ответила на мой поцелуй! Сама распахнулась! Зачем тогда? Если думала, что только кофе должна принести! Да ты стонала подо мной всю ночь!

И под кем еще с тех пор? Даже думать не хочу!

И не думал бы! Только вот зачем? Зачем она сейчас мне голову морочит? Невинной овечкой прикидывается. Из меня! Из меня негодяя делает! Или, еще хуже. Дурака! Такого я не потерплю!

– Мне подмешали что-то. В кофе.

Малышка притихает.

Еле слышно выдает эти слова.

Оседает. Весь ее боевой настрой куда-то растворяется! И опять эти чертовы глазищи на мокром месте.

Нет. Нет-нет-нет!

Вот этого я совсем не могу терпеть! Только не это! Пусть лучше царапается, врет и голову морочит! Да пусть лучше дразнится и попкой вертит у меня перед носом, доводя до голодного бешенства! Но! Не. Вот это вот!

– Чтоооооооо?!

Не контролирую себя. Рычу. Реву.

Подрываюсь так, что Татьяна чуть не сваливается с меня на пол.

Благо, вовремя подхватываю. Прижимаю к себе не давая упасть.

– Да. Я ведь не знала. Меня послали отнести тебе кофе. Сама уже валилась с ног. Моя смена давно ведь закончилась. Я никогда не обслуживала столики так поздно. Рая ведь. Мне домой надо пораньше. Но меня упросили. Подменить не вышедшую официантку.

Хлюпает носом. Который тут же разбухает. Становится большим и красным.

– И?????

Таки реву. Ни черта не могу с собой поделать!

– С ног падала. Мне сказали только кофе в номер тебе занести. Самой налили тоже целую чашку. А дальше…

Бессильно сжимает кулачки.

Какая же она сейчас кроха! Кажется, ничуть не старше своей маленькой сестренки.

Такая же маленькая и беззащитная!

– Что дальше?

Спрашиваю охрипшим голосом.

Сжимаю кожу малышки пальцами. Наверное, слишком крепко.

Напрягаюсь всем телом.

Твою ж...! Хочется крушить! Все здесь! Все вокруг!

– Я почти ничего не помню.

Съеживается окончательно. Превращается в маленького котенка. Или даже в ежика. Вдавливает голову в плечи.

– Тссс....

Пытаюсь вытащить ее из этого кокона. Глажу по волосам, но понимаю, что сейчас я так себе могу ее выковырять. Расслабить.

– Что ты помнишь?

Сам не узнаю своего осипшего голоса. Наклоняюсь над малышкой так близко, что наши ресницы почти соприкасаются. Пытаюсь не в глаза. В самую душу заглянуть.

– Я принесла кофе.

Дрожит. Натурально дрожит, и я слышу, как оглушительно громко бьется ее сердечко.

– Ты прошептал мне что-то на ухо. В самую шею. И … Голова закружилась. А потом… Потом ты подхватил меня на руки, и…

– И…?

– И все. Провал. Проснулась в номере. С мокрой от крови простыней. Даже не сразу рассмотрела. Голова раскалывалась. Еле доползла до кухни. А мне деньги за смену швырнули в лицо. И выгнали с работы.

– Выгнали?

– Я вообще ничего не соображала. Еле волочила ноги! Я… Я только потом поняла! Я мне подмешали какую-то гадость! Я и потом. Потом, когда тебя увидела. Ничего не помнила. Ну, то есть… Я тебя узнала. Сложила, что к чему!

– То есть… Ты не помнишь ничего, что между нами было?

– Потом уже. Вспышками, – мучительно трет лоб. – Когда ты… Из больницы меня забрал. Не дал мне этого сделать.

– А Степанов?

Почти рявкаю.

Черт!

Не зря у меня все не складывалось! Не та картинка выходила, ну совсем! Но надо прояснить до конца! Выяснить все несостыковки!

– На работу к нему устроилась! Две недели проработала нормально. А дальше… Дальше он приехал. И… В общем, ты зашел как раз в тот момент!

Чеееерт возьми! Мало я сопляку врезал! Слабо! Надо было не только челюсть свернуть! Но и причандалы повыдергивать!

– Ну все, малыш. Все.

Укладываю ее рядом. Прижимаю к себе.

Глажу по всему телу.

Без всякого намека. Без пошлости или желания. Хотя меня распирает. Просто от того, что она рядом. От запаха одного!

– Я сейчас. На секундочку, – рычу.

Резко отстраняюсь.

Пулей вылетаю в душевую, успевая заметить, как малышка скручивается калачиком на постели. Поджимает ноги к груди. Зарывается одеяло, прячась от всего мира.

Нельзя ее оставлять сейчас. Но. Черт бы! Их! Побрал!

Со всей дури заряжаю кулаком по стене.

Так, что по ней ползут трещины, а на костяшках тут же проступает кровь.

Сволочи!

Ладно, я. Я попался! А если бы другой? Что он мог бы с ней сделать? Извращенцев множество! Порвать, изувечить! Да мало ли! А если б к себе захотел забрать? На цепь посадить и измываться? Тоже бы? Вот так? Опоили бы и запаковали? Ублюдки!

А Степанов? Это для меня он сопляк! А для нее? Для хрупкой малышки это офигеть, какая глыба мышц! Что она против него могла бы сделать!

Орать хочется!

Сорвался бы прямо туда сейчас. В отель этот поганый! Показал бы им, что это такое!

Только без наркоты всякой! По живому!

Есть у меня и не такие связи! И адреса аукционов закрытых тоже имеются! Где рабынь в личное пользование покупают! Да так, что после изувеченными или вообще вперед ногами выносят!

Пусть попробуют, что это такое!

Ничего, что директриса уже давно не первой свежести! И на таких спрос есть! И даже еще постарше! И плевать мне, кто ее имеет за ту должность, которую она занимает! Ни черта это даром не пройдет! Не должно такое пройти!

Так, Солодов. Спокойно!

Заставляю себя глубоко вдохнуть и выдохнуть.

Сейчас я здесь нужен больше.

Рядом с ней.

А в гости…

В гости я всегда успею наведаться!