Наследник раджи

XIX. Измена

— Где же ваши люди? — спросил генерал, выехав из рощи, где остались его солдаты, и вступив в другой, гораздо более обширный лесок. — Я думал, что они в нескольких шагах.

— Они уже близко, — отвечал субадхар.

Он свистнул, земля словно заколебалась, и будто раскат грома раздался у них под ногами. Показался субалтерн-офицер, индус, известный генералу, и поклонился.

— Что значит эта комедия? — спросил генерал, нахмурив брови.

— Мы прячемся, чтобы скрыться от наших возмутившихся братьев, — покорно отвечал Суфдер-Джунг.

— Вас, стало быть, очень мало?

— Да, ваше превосходительство. Впрочем, здесь до ста бравых молодцов, ожидающих от вас одобрения.

— Они лучше бы исполнили свой долг, если бы не оставили рядов, не получив на то приказания. Где английский капитан?

— К несчастью, ваше превосходительство, наш капитан пал первый.

— От руки собственных солдат?

— Так точно, ваше превосходительство.

Солдаты один за другим выходили из пещеры, где скрывались. То были все старые служаки, генерал узнавал их и называл по имени.

— Не ожидал я, что вы станете скрываться в какой-то норе! — обратился он к ним.

Из рядов послышался голос:

— Мало ли чему придется еще подивиться генералу-саибу!

— Кто сказал это? — спросил генерал, сжимая револьвер.

— Молчать! — крикнул Суфдер-Джунг и, обратясь к генералу, прибавил: — Простите их, ваше превосходительство. Они ждали вас в темноте, проголодались, и многие начали терять терпение.

— Но что они делают, Суфдер-Джунг? Они подступают, будто намереваясь окружить нас.

— Назад, собаки, прочь! Разве уж нет дисциплины? Опустить ружья, иначе, клянусь бородой пророка, вам несдобровать!

Генерал поднял револьвер. Пораженные повелительным тоном, солдаты мрачно повиновались. Но лошадь генерала вдруг дернула. Револьвер выстрелил, и пуля попала в дерево. С угрозами и криками ненависти солдаты сомкнули крут. Эта случайность вызвала взрыв. Суфдер-Джунг схватил под уздцы коня, который взвился на дыбы от боли и испуга. Генерал понял, что окружен врагами, но не потерял мужества и присутствия духа. С быстротой молнии он направил лошадь на самое слабое место круга и увидал перед собой бледное как смерть лицо Суфдер-Джунга.

— Если вы не сын изменника, пропустите меня!

— Генерал, — простонал негодяй, — это бесполезно! Выслушайте, что ваши дети хотят сказать вам…

— Вы предали меня! — воскликнул Эльтон и, рубанув саблей руку субадхара, пришпорил коня.

Вой пронесся по лесу.

Старик как будто прирос к своему коню. Лицо его сохранило строгое спокойствие, и глаза показались многим из бунтовщиков глазами божества-мстителя. Его сабля рассекала воздух.

Раздались крики:

— Мы раскаиваемся! Мы раскаиваемся!

Но если первые ряды колебались, последние набирались смелости. Один из солдат поднял ружье. Просвистела пуля. Лошадь генерала сделала скачок и упала. Всадник, ожидавший этого, успел вовремя высвободиться из стремян.

Что оставалось делать? Пытаться бежать было тщетно. Следовало попытаться справиться с опасностью. Генерал спокойно обратился к солдатам. Он понимал всю серьезность положения, понимал, что ему грозит смерть, и решил встретить ее, как жил, — храбрецом.

— Что вам нужно от меня? — спросил Эльтон у солдат, бросившихся, чтобы схватить его. — Скажите! Или вы хотите, чтобы за вас говорил ваш начальник Суфдер-Джунг? Он ранен? Пусть его принесут, мы поговорим. Или вы хотите сразу убить меня? Ничто вам не мешает. Я знаю, что вы хорошие стрелки. Я сам часто давал вам призы, но никогда не думал, что буду служить для вас мишенью. Досадно мне, молодцы, что я плохо знал вас!

— Нет, вы хорошо знаете нас! — раздалось несколько голосов.

— Как! — воскликнул генерал. — Среди вас есть еще верные мне?

Человек двадцать — почти все простые солдаты — встали радом с ним.

— Браво! — воскликнул генерал звучным, приветливым голосом.

Подошли еще несколько человек, тащивших за собой Суфдер-Джунга.

— Это ваш парламентер? Скорее, субадхар! Что вам нужно от меня?

— Простите вы меня, ваше превосходительство! Я орудие в руках других! — стонал ослабленный потерей крови субадхар.

— Молчи, предатель… Что надо от меня этим негодяям?

— Если ваше превосходительство даст обещание задержать завтра войска, выступающие из Меерута, они проводят вас к вашему конвою, не тронув вас.

— А если я откажусь… вы расстреляете меня?

— Ваше превосходительство знаете, что на них нельзя рассчитывать… От них можно ожидать и худшего.

— Вы отличный парламентер… Передайте своим негодяям, что я отвергаю их условия и не стану договариваться с бунтовщиками. Пусть убьют меня, если смогут. Я не боюсь их!

Двадцать верных солдат обступили своего генерала. Засвистали пули. Генерал велел поднять раненых, сам медленно отступал лицом к неприятелю. Первые ряды, которые едва можно было разглядеть в спускающихся сумерках, расстроились. Прочие встретили их презрительными восклицаниями.

— Попробуйте сами взять его! — мрачно говорили те, чьи попытки не удались. — Боги дерутся за него: он колдун.

Эльтон со своим маленьким отрядом достиг опушки леса.

— Дураки! — крикнул один из наступавших, тот самый, который убил лошадь генерала. — Вы упустите его!

Это был лучший стрелок из всего полка: глаза он имел кошачьи. Не раз генерал хвалил его за меткость. Стрелок хладнокровно прицелился в красный мундир генерала. Пуля не попала в последнего, но один из ближайших солдат упал.

— Это стрелял Кульрай-Синг! — воскликнул неукротимый старик. — Превосходно!.. Еще раз! Но и другие не хуже тебя видят в темноте… Куллум-Хан, стреляй! Спокойнее!.. Целься ниже!.. Пли!..

Раздалось два выстрела. Когда дым рассеялся, то оказалось, что генерал стоит, а Кульрай-Синг в предсмертных судорогах корчится на земле.

— Спасибо, Куллум! Получишь медаль! Сдвиньтесь, дети! Скоро будем в безопасности.

— Кто-то подходит сзади нас. Слышите, генерал?

Действительно, доносился треск сухих сучьев и тяжелое дыхание целого отряда.

— Кто там? — крикнул генерал по-английски.

Ответом было оглушительное «ура». Конвой генерала, встревоженный его долгим отсутствием и предчувствуя измену, отправился на розыски в лес. Солдаты подъезжали один за другим.

— Это друзья, — сказал генерал. — Они спасли нас. Готовы ли мы? Видите вы эту шайку негодяев? Их втрое больше нас, но все они трусы. Прицельтесь, во имя чести старой Англии, и скосите их!

Восторженный возглас раздался в ответ, — казалось, горсть храбрецов удесятерилась. Всадники пришпорили коней. Индусы вынесли натиск, стреляя наудачу. Несколько лошадей упало. Пешие солдаты, окружавшие генерала, отстреливались, отступая.

— Вытесните их из лесу, туда, где светлее!

Небольшой отряд всадников подался влево. Ряды бунтовщиков, ожидавших натиска с фронта, были сломлены, расстроились, и многие обратились в бегство. Единственный оставшийся в живых офицер, отстегнув свой тульваре, вонзил его себе в горло и покатился к ногам лошади, на которую пересел генерал. В ту же минуту из-за куста выстрелили почти в упор. Левая рука мужественного начальника опустилась без движения, но он схватил поводья правой рукой и пришпорил лошадь. Солдаты, туземные и английские, думали только о неприятеле.

Луна заливала равнину серебристым светом. Выйдя из лесу, англичане увидели на опушке беглецов, скользивших, как серые тени. Генерал скомандовал стрелять. Каждый выстрел попадал в цель: мертвые и умирающие покрыли равнину. Пощады не было. Негодяи, пытавшиеся захватить генерала, заплатили жизнью за низкую измену. Одни пали от пуль, другие — пронзенные копьями.

В полчаса все было кончено.

Несколько бунтовщиков, особенно быстрые на ходу, бежали.

Один только субадхар Суфдер-Джунг — раненый, но не на смерть — остался в лесу. Он скрывался там целые сутки, потом, переодевшись в платье крестьянина, убитого по пути, решился выйти на дорогу.

Окончив дело, английские солдаты заметили отсутствие генерала, и отправились его разыскивать. В первый раз в жизни с Эльтоном случился обморок. К счастью, ординарец поддержал старика.

Солдаты нашли своего начальника лежавшим под деревом. Его ординарец и Куллум-Хан хлопотали около него.