16. ТВОЯ БОЛЬНАЯ СОВЕСТЬ ЗАГОВОРИЛА

В холле настойчиво звонил телефон. Наконец трубку сняли, и старший полицейский Берггрен приоткрыл дверь.

- Это из Стокгольма,- сообщил он, не входя в гостиную.- Какой-то редактор просит к телефону Мирьям Экерюд.

- Какой еще редактор? Из моего журнала? - вскочила Мирьям.- Я должна узнать, в чем дело. Наверняка опять что-то не ладится.

- Ушла,- неодобрительно сказал пастор.- Ну и воспитание! Ведь комиссар специально собрал нас здесь, чтобы уточнить подробности трагической гибели Альберты, и картина была уже почти ясна.

В холле его племянница кричала, чуть не плача:

- Нет! Только не пасторесса из Лунда! Но мы же… мы же раньше договорились!

- Не выношу нынешних новомодных словечек,- заметил пастор.- Это так глупо и вульгарно. По-моему, «пасторесса» звучит просто дико.

- Мы снова соберемся здесь через двадцать минут,- объявил комиссар Вийк и жестом пригласил адвоката Странда выйти с ним в холл.

- У меня к тебе два поручения, и я хочу, чтобы ты начал действовать немедленно,- обратился комиссар к Сванте.- Прежде всего…

- Отказывается от посвящения в сан? - раздраженно кричала Мирьям в телефонную трубку.- Ах, не от посвящения! От интервью в нашем журнале? Да она просто с ума сошла! Ведь мы пишем только о выдающихся личностях. Чем ей не нравятся Карин Сёдер, Барбру Альвинг или Камилла Мартин? А-а, вот в чем дело! Не хочет лишний раз мозолить глаза коллегам-мужчинам…

На кухне комиссар Вийк снова как следует подкрепился кофе. Когда он опять вышел в холл, незадачливый редактор окончательно вывел Мирьям из себя.

- Кто приехал? Мисс Ширли Стивенсон из Бостона? Она сегодня заходила к тебе? Она в Стокгольме? И у тебя не нашлось времени ее принять? Господи, спаси и помилуй! Да из всех наших кредиторов она единственная уже почти согласилась увеличить дотацию… Ну ладно, мне пора закругляться.

Она сделала виноватую гримасу, когда комиссар выразительно показал ей на часы.

- Что-что? - спросила Мирьям в трубку.- Почему я сижу в Скуге? Интересуются вечерние газеты и радио? Ну и прекрасно, раз ты ничего не знаешь, значит, тебе не о чем и разговаривать с ними.- Мирьям бросила трубку и с ненавистью сказала: - Гиена, падкая на сенсацию! Хотела бы я знать, на кого он еще работает.

- Не тебе осуждать журналиста, который охотится за сенсациями,- ответил ей комиссар.- Скажи спасибо шефу полиции, что в этом доме ты избавлена от нашествия

репортеров и фотографов. Андерс Лёвинг их даже близко к ограде не подпускает. А пресс-конференцию решил устроить в полицейском управлении.

- Все равно противно,- сказала Мирьям, и первая прошла в гостиную.

Чета Люнден по-прежнему сидела на диване. Полли и Еспер тихонько беседовали в углу среди цветов. Ни адвоката Странда, ни доктора Северина в гостиной не было.

Комиссар сел в кресло и несколько минут задумчиво разглядывал бальзамины и нежные примулы. Кто ухаживал за ними, когда Альберты не стало? Жена пастора Люндена или его собственная мать?

- Ночью со второго дня пасхи на третий,- начал он после долгой паузы,- умерла Альберта. Я навел кое-какие справки насчет алиби каждого из вас в тот вечер и в

ту ночь.

Полли Томссон, сидевшая в старинном кресле, подалась вперед и судорожно выдохнула:

- Ну и что?

- Полли,- комиссар обращался ко всем,- провела здесь воскресенье, а в понедельник в половине шестого вечера уехала автобусом в Эребру. В девять часов, еще до

того, как Альберта открыла вьюшку и затопила печь, Полли уже сидела в стокгольмском поезде. Она часто ездит по этому маршруту, и кондуктор хорошо помнит ее.

- А если он перепутал день? - подозрительно спросила Лиселотт.

- Ничего он не перепутал, так как именно в тот день в поезде дебоширили пьяные подростки, и он запомнил, что Полли очень испугалась. К тому же она единственная из всех пассажиров не предъявляла к кондуктору никаких претензий по поводу разгулявшихся юнцов. В десять часов вечера, с небольшим опозданием, поезд пришел на Центральный вокзал в Стокгольме. А в половине одиннадцатого генеральша, квартира которой находится под квартирой Мирьям, видела, как Полли вышла из такси и вошла в подъезд. Эта генеральша - чистая находка, от нее ни одна мелочь не укроется.

- Не совсем подходящее название для этой старой карги. Троглодит она, а не находка,- не удержался Еспер.

- После отъезда Полли Альберту Фабиан навестили несколько человек,- продолжал комиссар.

- Я отвез жену в гостиницу,- не дожидаясь вопроса, сказал пастор Люнден,- там в банкетном зале у них был дамский ужин. А сам заглянул на огонек к Альберте, и она угостила меня кофе. Это было примерно в шесть-полседьмого. Она чувствовала себя хорошо, но собиралась пораньше лечь.

- Насколько я понимаю, ты, приехав, домой, тоже лег пораньше,- улыбнулся комиссар Вийк.

Несмотря на румянец, было видно, как пастор покраснел.

- Откуда ты это узнал? - смутился Рудольф Люнден.

- Спроси лучше, откуда Эрк Берггрен знает все, что делается в этом городе и за его пределами.

- Так чем же занимался дядя Рудольф, пока его жена прохлаждалась в гостинице? - спросил Еспер.- Неужели у него было свидание с дамой?

Ответ пастора противоречил его высоким моральным устоям:

- Если бы так! Это бы хоть отчасти меня оправдало.

- То есть?

- Я просто-напросто забыл встретить Лиселотт после ужина, как мы договорились. Не сдержал слова. Едва я лег в постель, как сразу словно провалился. Она звонила, но разбудить меня ей не удалось.

- Значит, весь вечер ты был один? - спросил Кристер.- Тогда твоему алиби, как и твоим обещаниям,- грош цена. Ладно, продолжим разговор. Следующий гость! В восемь часов к Альберте заехала Мирьям, которая возвращалась из Норвегии в Стокгольм.

- И которая ушла от Альберты, когда еще не было девяти,- поспешила вставить Мирьям.

- Но все равно осталась в Скуге,- напомнил комиссар.

- Я сидела у хозяйки ресторана «Три старушки», она подтвердит мое алиби.

- Да, до без четверти двенадцать ты была там,- многозначительно сказал Кристер,- но потом ушла искать Эдуарда, который так и не объявился.

- Точно, этот болван стоял и мерз там, в саду и, кстати, видел, как одна женщина тихонько проскользнула в дом через черный ход.

Этот намек вызвал бурное негодование Лиселотт Люнден:

- Мало ли что он сказал! Теперь я понимаю, как было на самом деле. Он сидел у Альберты и клянчил деньги. Она его выгнала. Он подождал возле дома, пока она заснет. А потом прокрался в дом и закрыл вьюшку.

- Нет! Этого не может быть! - испуганно прошептала Полли.

Но Мирьям, не отрывавшая от тетки ледяного взгляда, констатировала:

- Это говорит твоя больная совесть!

- Моя… совесть?.. Кристер оборвал их перепалку:

- Давайте оставим домыслы и будем придерживаться правды. Итак, Лиселотт, после ужина тебя никто не встретил, а в сумочке у тебя оказалось всего семь крон. Поэтому тебе пришлось отправиться к своей невестке. Расскажи-ка нам об этом поподробнее.

- Какие там подробности,- мрачно сказала Лиселотт.- Дверь в спальню была закрыта, но Альберта услыхала, как я поднималась по лестнице, и крикнула: «Кто там?» Она лежала в постели и читала толстую книгу, дрова в печке еще не прогорели. Я попросила денег на такси, она велела подать ей сумку и протянула мне бумажку в сто крон. Потом передала поклон Рудольфу, пожелала мне покойной ночи и снова раскрыла книгу. Я была у нее не больше десяти минут, этот проклятый америкашка должен был видеть не только, как я вошла, но и как я вышла. Однако об этом он умолчал.

- Но ведь сотню, занятую у Альберты, ты на такси не тратила. Как же ты добралась до Лубергсхюттана?

Маленькие черные глазки Лиселотт повеселели.

- А я проголосовала,- сказала она,- и меня подвез ли три симпатичных парня.

- Лиселотт! - возмутился пастор.- Ты компрометируешь нас перед моей паствой.

- Парни тоже из твоей паствы,- отпарировала она. Еспер Экерюд громко фыркнул.

- Если без двадцати двенадцать Альберта еще лежала и читала,- сказал он,- то в двенадцать она уже погасила свет. Ровно в двенадцать я проезжал мимо, возвращаясь из Филипстада. Могу поклясться, что в окнах было темно. Именно поэтому я и не осмелился тревожить ее, а поехал прямо в Стокгольм. В эту пору на дорогах пусто, и уже в половине третьего я был дома.

- То же самое говорит и генеральша,- сказал комиссар Вийк.- У тебя «вольво» старой модели, а у Мирьям новый «пассат»? Кто из вас ездит быстрее?

- Быстрее всех ездил Эдуардо.

- Так я и думал. Одним словом, все вы держали свой путь от виллы Альберты. Теперь послушайте, что рассказала генеральша, и сделайте выводы. Полли Томсон приехала домой в двадцать два тридцать. Еспер Экерюд - в два тридцать пять. Без десяти три Эдуард Амбрас внес в подъезд лыжи и остальные вещи, а Мирьям Экерюд, которая отводила машину на стоянку, вернулась в пять минут четвертого.

- Но мы… мы заправлялись по пути,- забеспокоилась Мирьям.

Не дослушав, Кристер перебил ее и заговорил - новым, очень решительным тоном.

- Теперь подведем итоги. Итак, на второй день пасхи у Альберты Фабиан было много посетителей. И не совсем случайно они нагрянули именно в тот день. Это был последний день праздников, вы все возвращались домой - кто после лыжной прогулки, кто после дамского ужина или поездки в Вермланд. Остается выяснить, какую цель преследовал каждый или почти каждый из вас. Что вам понадобилось от Альберты? Может, вас всех привела к ней одна и та же причина?

В напряженной тишине, воцарившейся после вопроса комиссара, в гостиную незаметно вошел Сванте Странд и расположился со своим портфелем возле густавианского бюро.

Мигнув за круглыми стеклами очков, пастор робко сказал:

- Лиселотт уже объяснила, зачем она приходила к Альберте. Ты думаешь, что и мы все навестили мою сестру из таких же корыстных побуждений? Чтобы

выманить или, мягче говоря, занять у нее денег?

- Только не ты,- сказал Кристер,- и не Полли. Вы оба действительно любили Альберту, и оба равнодушны к материальным благам. Но это исключение из общего

правила. Другим же из упомянутых гостей деньги были нужны позарез.

- Что верно, то верно, - горько признался Еспер.- И один из них - это я. Нищий, безработный журналист. Хотя не я один такой неудачник. Лиселотт тоже не больно сладко живется с мужем-бессребреником, который до сих пор не выплатил старый-престарый долг за ученье. В голом пасторском доме нет ни ковров, ни красивой мебели. И Эдуарда Амбраса тоже счастливцем не назовешь- неудавшийся медик, вечно сидевший без гроша в

кармане. Возможно, когда ему замаячило наследство, он разыскал Альберту, чтобы попросить у нее аванс в счет будущего.

- Скотина! - взорвалась Мирьям.- Обрадовался - на мертвого все можно свалить. Чего доброго, ты и мне припишешь крушение карьеры?

- Нет,- сказал Еспер и помрачнел еще больше. Дождавшись, чтобы беседа коснулась интересовавшей его темы, комиссар вмешался в их разговор.

- А между тем именно Мирьям собиралась занять у Альберты самую большую сумму.

- Что? - Еспер был ошарашен.- Тебе-то, зачем понадобились деньги?

- Пусть тебе Кристер объяснит. Он же у нас все знает,- отрезала Мирьям.

- К сожалению, не все,- спокойно ответил комиссар.- Но, согласись, если ты предупреждаешь тетку, что собираешься к ней заехать, и делаешь ради этого большой крюк, хотя путь от Трюсиля до Стокгольма и так не близкий, значит, тебя привело сюда очень серьезное дело. А самым серьезным делом в твоей жизни был и остается журнал «Мы - женщины». Стало быть, деньги тебе понадобились на него. Хотя бы на новую типографию, более конкурентоспособную и расположенную поближе к редакции.

Мирьям сняла с серой бархатной юбки светлый волос.

- Ну и что? - сказала она.- Если хотите знать, пожалуйста: тетя Альберта обещала устроить мне заем.

- В таком случае я отсылаю мяч адвокату Странду,- сказал Кристер.

Сванте откашлялся.

- Я только что разговаривал с дедом и с управляющим того банка, через который фру Фабиан вела свои дела. Они в один голос твердят, что она была необыкновенно осторожна, когда дело касалось неприкосновенности основного капитала. Она никогда не давала поручительств и не имела обыкновения одалживать кому-либо крупные суммы.

- В таком случае,- начала издательница ледяным тоном,- я вынуждена задать один вопрос. Считаешь ли ты меня способной убить родную тетку, чтобы таким

образом получить средства для журнала?

- Этого я не говорил,- ответил комиссар.- Я только считаю, что пришло время обобщить события того дня.

Он встал и уступил кресло Даниелю Северину, который в эту минуту весьма кстати появился в дверях.

- Прекрасно,- обрадовался Кристер.- Теперь я могу заручиться поддержкой домашнего врача Альберты. Я собираюсь набросать в общих чертах картину того дня.

Стоя, он пункт за пунктом доводил до сведения присутствующих факты и результаты следствия.

- Альберта устала, ей было холодно, встреча с Мирьям ее раздосадовала. Она затопила печь и легла в постель с книгой Лив Ульман. Поздний визит Лиселотт расстроил ее еще больше. Она отложила книгу и решила заснуть. В полночь, по словам Еспера, свет в ее комнате уже не горел.

Комиссар подал знак доктору, и тот продолжил:

- Альберта отравилась окисью углерода. Судебный эксперт считает, что вьюшка была закрыта около полуночи. Снотворного Альберта не принимала.

- Альберта спала очень чутко,- добавил комиссар Вийк.- Как у всех музыкантов, слух у нее был превосходный. Почему же она не слышала, как убийца пробрался в спальню и закрыл трубу?

- Если б убийца пробрался в спальню, она бы непременно проснулась,- пробасил доктор.- Только ни кому и в голову не пришло бы выбрать для убийства

такой ненадежный способ.

- Вы считаете его ненадежным?

- Ненадежным и нелепым,- заключил доктор Северин.

- Но если так…- прошептала Полли.- Если так, значит, ее не убили? Вы это хотите сказать?

- Вот именно,- кивнул Кристер.- Альберту Фабиан никто не убивал. Она сама закрыла печную вьюшку, прежде чем потушить лампу. Ее погубили собственная

небрежность и нетерпение.

Все молчали.

- Преступление здесь ни при чем,- в раздумье повторил он.- Это обыкновенный несчастный случай.


Загрузка...