Наследники Альберты

8. СИДИМ РЯДКОМ - ГОВОРИМ ЛАДКОМ

Может, в другое время Полли нашла бы в себе силы ответить.

Но в Арбуге их встретила вода. Случай был упущен. - Кристер, смотри, полиция перекрыла дорогу.

- Да, какое-то шоссе закрыто, возможно, наше. Молодой полицейский подтвердил его догадку.

- Шоссе Двести сорок девять между Феллингсбру и Фрёви наглухо перекрыто. Внизу, в долине, положение продолжает осложняться. В четверг отменили один поезд

через Эрваллу, а вчера и все остальные. Вода поднялась над рельсами на тридцать сантиметров. А теперь одно за другим выходят из строя шоссе. В Эребру вам лучше всего ехать по Е-восемнадцать.

Возле переправы через реку Полли попросила:

- Остановись на минутку, если можно. Мне хочется посмотреть.

На мосту, несмотря на солнце, было зябко. Мирная река превратилась в широкий бурлящий поток, который в любую минуту грозил смыть с берега все красные коттеджи.

С комиссаром Вийком поздоровался какой-то фоторепортер. Кивнув на воду, он сказал:

- Видали, как разлилась? Почище Рейна или Дуная. Красивое зрелище, если бы не опасность.

- Да,- задумчиво отозвался Кристер.- Вода идет с гор, из Лённстада и Скуги. Тебе что-нибудь известно про те места?

- Грандиозное бедствие,- ответил репортер.- Но мне удалось сделать потрясающие снимки, особенно в Скуге. Там над самой высокой плотиной уровень воды

поднялся до ста семидесяти сантиметров. Я только что оттуда…

Но его уже никто не слушал. Кристер Вийк быстро усадил свою спутницу в машину, и они помчались в затопленную Скугу.

Они почти не разговаривали, пока равнина не осталась позади и дорога не пошла круто вверх, на север, по лесистым горам.

Но и тогда их краткие замечания вертелись вокруг одного и того же.

- Снег,- сокрушалась Полли.- В лесу под елями еще лежат большие сугробы. Значит, вода будет прибывать.

- Да, - согласился комиссар Вийк,- нечего и надеяться, что все уже стаяло.

- Хотя теплая погода установилась уже давно,- сказала Полли.- Просто небывалая теплынь. Того и гляди растаешь на солнце.

- Но и снег в этом году тоже небывалый. Метеорологи говорят, что в Бергслагене никогда не было такой снежной зимы.

Нетерпение Полли росло, и, когда черный «мерседес», вынырнув из лесов, устремился вниз, в котловину, где лежали город, озеро и церковь, она взмолилась:

- Скорей! Неужели ты не можешь прибавить скорость?

- Могу, только не стану,- отвечал он с возмутительным хладнокровием.- Если уж мне суждено быть задержанным за превышение скорости, то отнюдь не там, где я играл в детстве. Видала нашу скромную речушку? Вон как вздулась - всю ложбину залила вместе с заводом.

Но Полли сидела, закрыв глаза и сцепив руки. И потому не видела непривычного зрелища, открывшегося с верхней точки Блекслагаребаккен. Нижняя часть этой улицы «впадала» в покрытую гравием набережную озера, по которой любили прогуливаться горожане. Вернее, так было раньше.

В эту субботу набережной для прогулок не существовало. Все было затоплено. Темно-серая, с ржавыми разводами вода подбиралась к городу, к виллам на Хюттгатан.

- Скверно, гораздо хуже, чем я ожидал,- пробормотал ошеломленный комиссар.

Его волнение было понятно. На Хюттгатан стояла красивая коричневая вилла его матери, а рядом с ней забавный розовый дом, который теперь должен был достаться наследникам Альберты Фабиан.

Комиссар резко затормозил в нескольких метрах от новой, грозно надвинувшейся линии берега. Полли испуганно открыла глаза и тотчас распахнула дверцу машины. Схватив с заднего сиденья пальто и дорожную сумку, она помчалась к розовой вилле, даже не простившись и не поблагодарив комиссара.

Он только потом сообразил, что не спросил у нее, живет ли кто-нибудь в доме, кто ее встретит и позаботится о ней. Дав задний ход, он снова остановил машину и прислушался.

В предвечерней тишине прозвучал резкий и нетерпеливый женский голос:

- Как хорошо, что ты приехала! Если плотина в Нурете не выдержит напора воды, придется с веранды все уносить. Я просто ума не приложу, что делать с роялем.

Елена Вийк приветствовала сына гораздо сердечнее, но смысл ее приветствия был примерно тот же.

- Слава богу, ты здесь! Я взяла напрокат насос для подвала, но понятия не имею, как им пользуются. Все, кто хоть что-то смыслит в этом деле, строят заградительные насыпи или работают на плотине в Хаммарбю.

- А я думал, что самое критическое положение на плотине в Нурете,- сказал комиссар, целуя мать.

- Всюду плохо,- вздохнула она.- Надень резиновые сапоги, я тебе покажу, что у нас творится.

Вскоре он с изумлением обнаружил, что весь берег возле их дома залит водой. Волны через забор захлестыва-

ли в сад, лизали корни яблонь и слив. Газоны, клумбы с тюльпанами, купы розовых кустов - все было затоплено водой.

- Бедная мама,- огорчился комиссар.- Твои любимые розы! Но ты не отчаивайся. Все-таки наклон у нашего сада довольно крутой, дом прочный, и фундамент

пока что над водой. Иди отдохни, а я займусь насосом.

Едва он успел разобраться с насосом, который должен был откачивать воду из подвала, как прибежал запыхавшийся Берггрен.

- Наконец-то ты здесь. А я хотел проверить, помогает ли кто-нибудь фру Вийк. Слава богу, у вас все в порядке.

- Тяжко? - спросил комиссар.- Редкий случай: ты еле дышишь и даже не скрываешь этого.

Эрк Берггрен вытер лоб под светлыми вьющимися волосами.

- Со стихией мне еще не приходилось воевать. Четверо суток не ложился. Пожарная охрана, муниципалитет, электростанция, полиция - все на ногах. Теперь главное - выдержат ли плотины.

- В Нурете?

- Прежде всего там. Эта плотина регулирует приток воды из Растэльвы и северной части округа.

- Кому она принадлежит?

- Государству. Но винить там особенно некого. Поток хлынул с такой силой, что просто не успели вовремя открыть затворы, и вода проложила себе другие пути. Теперь под угрозой й сама плотина. Если она не выдержит…

- Вода в озере поднимется, это ясно. Насколько она может еще подняться?

- Приблизительно на метр,- уныло ответил Эрк Берггрен.

Оба посмотрели на узкую полоску фундамента, выступавшую над водой.

- Пошли в дом, выпьем кофе,- предложил комиссар Вийк.- Я хотел расспросить тебя про Альберту Фабиан.

- Про Альберту? Боюсь, мне не успеть…

- Ничего, успеешь, тебе даже полезно ненадолго забыть о наводнении.

На кухне у Елены Вийк Эрк Берггрен жадно глотал горячий кофе со свежими французскими булочками.

- Говоришь, забыть о наводнении? - вдруг сказал он.- Пожалуйста. Могу переключиться на печи, березовые дрова и угарный газ. Это тебя устраивает?

- Что ты имеешь в виду? - удивилась фру Вийк.- Кристер, о чем он говорит?

- Он нам сейчас расскажет подробности следствия, на котором ты, мамочка, выступала свидетелем. Меня интересуют результаты опроса свидетелей и заключение

судебно-медицинской экспертизы.

- Ясно,- сказал Эрк Берггрен.- Но смерть Альберты не вызывает у нас никаких подозрений. Правда, точное время смерти установить трудно. Мы считаем, что она

затопила печку в спальне после девяти вечера, поговорив по телефону с твоей матерью. И легла читать воспоминания Лив Ульман. В полночь, согласно заключению судебно-медицинской экспертизы, она отложила книгу, закрыла вьюшку, погасила свет и уснула.

- Со снотворным? - спросил Кристер.

- Ничего подобного. Но труба была закрыта слишком рано, комната маленькая, да и окна заклеены. Окись углерода смешалась с воздухом, и Альберта отравилась. Смерть наступила приблизительно в шесть утра. В результате отравления угарным газом. Анализ крови показал характерные изменения в красных кровяных шариках.

- Окись углерода соединилась с гемоглобином,- уточнил комиссар Вийк.- Это неоспоримый симптом.

- А разве его нужно оспаривать? - тихо спросила фру Вийк.

- Да так, нелепая мысль. Если б Альберту усыпили, если б в ее организме нашли какой-нибудь другой яд, кроме окиси углерода…

- Тогда это было бы убийство,- перебила фру Вийк.- Профессиональная привычка - ты уже не допускаешь, что смерть может быть ненасильственной.

- Ты права,- согласился шеф государственной комиссии по уголовным делам.- А почему тогда Поли Томссон чего-то боится? Убийство могло быть совершено, но лишь при одном условии: кто-то незаметно пробрался ночью к Альберте и закрыл трубу.

- Отпечатков пальцев не нашли,- сказал Эрк Берггрен, вставая.- У нас нет никаких оснований для такой гипотезы.

Он откланялся, и фру Вийк решительно прекратила этот разговор:

- Полли можно только пожалеть. Страх, о котором ты говорил, у нее врожденный.

Однако, когда ближе к вечеру комиссар Вийк зашел на виллу Альберты, Полли не выглядела ни испуганной, ни робкой.

- Ну, как у вас дела? Все в порядке?

В розовых джинсах и шелковом свитерке Полли

казалась совсем девочкой.

- Все в порядке, сидим рядком - говорим ладком,- ответила она даже весело.

Кристер вопросительно поднял брови, и она поспешила объяснить:

- Простите, это домашняя поговорка. Еспер любит повторять ее, когда среди нас царит мир и согласие.

В эту самую минуту раздался пронзительный женский голос, уже знакомый комиссару Вийку. В холле, где стояли Полли и Кристер Вийк, было слышно каждое слово.

- Не дури, Рудольф, как можно допустить, чтобы дорогой восточный ковер остался здесь, когда сюда того и гляди хлынет грязная вода.

- Лиселотт, милая,- возразил мягкий голос пастора,- ни тебе, ни мне, ни Полли вытащить его не под силу. И я больше чем уверен, что это лишняя предосторожность. В сегодняшней газете написано, что паводок достиг высшей точки и уровень в Растэльве стабилизовался.

- В газете! Да ты ее и в руки не берешь! - ядовито сказала пасторша.- В наших местах самое страшное еще впереди. И мне очень хочется, чтобы этот ковер достался нам.

- Завещание пока не вступило в силу,- продолжал сопротивляться пастор.

В прихожей комиссар Вийк шепнул на ухо Полли:

- По-твоему, это мир и согласие?

Девушка молча поманила его за собой на просторную веранду, откуда было видно озеро.

- Лиселотт в своей стихии. Она обожает распоряжаться и командовать. А пастор предпочитает покорно терпеть. Видно, уповает на то, что вмешается господь бог и все закончится наилучшим образом. По крайней мере, богу дядя Рудольф доверяет больше, чем жене.

Комиссар Вийк обвел взглядом комнату, тонувшую в мягких майских сумерках. От его внимания не ускользнуло ни множество окон, ни обилие зелени, ни рояль, ни картины, ни ковер.

Этот ковер был настоящим произведением искусства. По краям шел темно-синий бордюр с затейливым орнаментом, а в середине по кирпично-красному полю были разбросаны стилизованные птицы и лошади.

Изучая ковер, комиссар не сразу заметил, что Полли открыла дверь в сад. Только почувствовав сырой запах озера, он поднял глаза и едва не вскрикнул.

Грязная бурая вода подошла прямо к порогу веранды и плескалась почти у самых его ног. Вода размыла крыльцо, кажется, еще немного-и она хлынет в дом. Полли привалилась к дверному косяку.

- Гляди,- шепнула она.- Там, под водой, цветы. Кристер увидел их. В траве, под толщей воды, возле изуродованного крыльца стояли стройные ряды гиацинтов. Распустившиеся, прямые как свечки, и розовые, как дом Альберты, а над ними колыхалась вода.

- Это призраки,- с отвращением сказала Полли.- Обыкновенные цветы давно бы уже задохнулись и погибли. А эти живут и дышат как ни в чем не бывало. Я их вырву… я…

На всякий случай Кристер загородил рукой зловещий дверной проем. Но девушка не обратила на это внимания.

- Во вторник я все равно их вырву,- запальчиво твердила она.- И принесу этот букет на погребение урны. Пусть у Альберты будет букет из призраков. Все равно она умерла! Все равно!